История Полтавы

На Украине. Путевые впечатления

• 

Подробности

Просмотров: 958

Павел Россиев. На Украйне. Путевые впечатления.

Подається за виданням: Россиев П. А. На Украине (К 200-летию Полтавской битвы). Путевые впечатления. — Исторический вестник, 1909, июнь. Стр. 901-965.

Джерело: https://rusneb.ru

Переведення в html-формат: Борис Тристанов.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 901

НА УКРАЙНЕ.

(К 200-летию Полтавской битвы).

Путевые впечатления.

I.

Могила Мазепы. — Тень гетмана. — Село Ивановское. — Мазепа и Палий. — Матрена Кочубей.

Связанные злополучною судьбою, шведский король Карл XII и преданный анафеме Мазепа, до такой степени честолюбивый, что изображения его находили в украинских церквах уже в царствование Елизаветы Петровны, — бегут в турецкие владения. И вот Бендеры, приготовившие смертный одр «изменнику русского царя». Больного, расслабленного, угнетенного Мазепу уложили на постель и, не покидая ее, он умер 22-го августа 1709 года. По свидетельству А. Ригельмана, «сего злодея съела вошь, понеже, при напавшей на него печали о лишении всей надежды своей, такая вошь напала, что не мог он, переменяючи рубашку на каждый день по утру и в вечеру, освободиться от нея и тем или тою болезнью исчез. А иные объявляют, что ядом отравил себя» ¹⁾. Предание заставляло не одного только

¹⁾ «Летописное повествование о Малой России и ее народе и казаках вообще».

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 902

Мазепу умирать от вшей: они заели и римского Суллу, и царя иудейского Ирода I Великого, и Филиппа II, испанского короля. Относительно гетмана это, однако, не верно, как и то, что он принял яд, а перед смертью сжег «важные документы». Анекдот пущен в ход архиепископом Георгием Конисским в «Истории Руссов». О последних минутах Мазепы не осталось нам достоверных известий, говорил Костомаров; достоверно, что он умер в Бендерах, где ему устроили довольно пышные похороны, в присутствии Карла, а погребен Мазепа в румынском городе Галаце, в монастыре св. Георгия. Построенный в апреле месяце 1666 года, монастырь св. Георгия сделался местом погребения гетмана Мазепы в 1710 году. Когда вскоре затем турки грабили Галац, они вырыли гроб Мазепы, надеясь найти в нем сокровища и драгоценное оружие; затем тело гетмана бросили в Дунай, но сохранилась надмогильная плита, которую кто-то прислонил на память к наружной стене церкви Пречистой, после того, как георгиевский храм сожжен был неверными. Плита оставалась на виду у всех до 1829 года. В этом году ее унесли возвращавшиеся после войны русские. Многие галацкие старики, в том числе умерший в 1889 году Малакса, утверждали, что видели Мазепину плиту, прислоненную к стене храма Пречистой ¹⁾. Как видно, могила Мазепы не сохранилась; впрочем, судьба отнеслась к нему нисколько не суровее, чем ко многим, непохожим на Мазепу характером своей деятельности, историческим личностям. Турки осквернили прах Мазепы, польский же воевода Чарнецкий выбросил из могилы кости Б. Хмельницкого, так что доска в церкви в Субботове только напоминает о том, что в июле 1657 года здесь похоронили славного гетмана Малороссии. А кто скажет, где именно, в костромском Ипатьевском монастыре, место погребения Ивана Сусанина?

Прошли два столетия. Многое изменилось в малороссийском быту. Современники Мазепы мирно спят вечным сном в земле, но гетман... тень гетмана неслышно бродит по Украине, как тень Святополка Окаянного — в пустынях карпатских; она заходит в некогда пышные гетманские дома, скользит по стенам одаренных Мазепой монастырей и простых церквей и — чудится — стонет около полтавских памятников. За Курском, на границе Льговского уезда, казалось, мне встретилась она, эта тень Мазепы, и стала звать меня в село Ивановское, где гетман знал много счастливых дней. Там стоял его двухэтажный каменный дом, теперь печальное напоминание о каприз-

¹⁾ Protop. Gh. Popescu, «Dare de Seamâ despre afacerile bisericesti». (Стр. 77). Bucuresti. 1906.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 903

ной судьбе неблагодарного баловня великого Петра. От Ивановского, как от дерева, ответвлялись деревни, все Мазепины, и так имя его летело до Чернигова, оттуда в Киев и дальше, дальше над извивами Днепра, озаряя собою, чтобы ни встретилось. В древнейшем гнезде славянства, Любече, Мазепина гора служит любимым гуляньем для жителей и вид с нее на окрестности очаровательный. Стоял тут замок, по преданию, среди затей, о которых мечтал Манилов, с добавлениями во вкусе шотландских рыцарей; однако, ни висячих садов, ни откидных мостов, вообще — никакой роскоши не сохранилось; видны лишь следы фундамента и погребов. Но в гетманских владениях погреба были погребами на половину, так как другая половина предназначалась для тюрьмы. Такова особенность Мазепиных домов: она налицо и в доме села Ивановского, и в доме, который, в Чернигове, занят архивом, смотрит на Задесновье, тихое, взятое в южных мягких тонах и ласковое. Семь комнат в толстых, на диво сложенных стенах, под сводами. Было, где принять гостей, было где и взмахнуть крыльями «искушенной, ношеной птице», как Мазепа себя называл. До него, высоко летавшего, конечно, не доходили вопли заключенных в темницах под его же покоями.

Иван Степанович Мазепа.

Все прошло, все исчезло: и высокий сан и власть, — осталась только тень, загробный Мазепа, и он-то бродит по Малороссии.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 904

Старики говорят, что ему на том свете хуже, чем по этому скитаться: ведь, на том свете Палий, славный Палий-Гурко, заклятый враг Мазепы. Двоим им там оставаться невмочь; ну, Мазепа, как послабее, и ушел. Пришел раз Семен с ружьем на поле. Глядит, а на берегу речки, на камне, черт забавляется. Семен подошел к нему поближе, а тот и давай кривляться да дразнить Семена. Вот Семен прицелился да и выстрелил в него, — с нечистого только полымя блеснуло, а сам он так и разлился по камню смолою. С того часу и начали уже звать Семена Палием, — черта, вишь, спалил... Ну, вот, воевал Палий, воевал, а затем начал гулять; был он горазд воевать, да и около чарки маху, бывало, не даст. И уж так загулял, что сколько у него было сребра-золота, все сбыл, гуляючи да потчуя мир крещеный. А дальше и до того дошло, что гулять не на что. Что тут делать? Отдает в заклад жиду Мошке свою сивую кобылу. А что это за сивая кобыла была! — Любил он ее больше всего.

Узнал Мазепа, что Семен не мечом, а чаркой побрякивает, и обрадовался, потому что никого не боялся он, кроме Семена Палия. Вот Мазепа и забунтовал тогда против царицы Екатерины. Шлет царица войско на Мазепу. А он войско побивает, генералов в плен забирает. Что тут делать? А Потёмка ей и говорит:

— Не управиться нам с Мазепой — разве Палий одолел бы его, а мы — нет.

Посылает царица за Палием на Украйну. Искали его, искали, насилу нашли у корчмы пьяного. Выслушал он, чего хотят от него, чтобы к царице в Петербург ехал. Вот сел он с теми посланцами да и поехал.

Приезжает к царице, а она ему говорит:

— Так и так дело. Помоги, голубчик!

А сама так уже ему кланяется.

— Ну, хорошо, — говорит: — дайте ж мне коня доброго, потому у меня и коня нет уж.

Приводят ему коня. Он вышел, глянул на коня — конь задрожал; взял коня за гриву, — конь замертво упал.

Повелела царица, чтобы привели коня что ни есть лучшего из всех коней самой царицы. Приводят. Такой конь, что и не сказать: ведут его четыре человека, а он ржет и бьет задними ногами. Подошел Палий к этому коню, а он и уши опустил, — стоит, как вкопанный. Положил он ему руку на гриву, а конь так и упал на все четыре ноги.

— Не на чем ехать, — говорит Палий: — а пешком не пойду.

— Ох, голубчик! — как заголосит царица: — что хочешь, все тебе дам, полцарства тебе отделю, усмири только мне этого проклятого Мазепу!

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 905

— Ну, ладно, — говорит: — пусть же сходят к жиду Мошке да выкупят у него мою сивую кобылу.

Послала царица к Мошке, привели ту сивую кобылу. А кобыла-то такая жалкая, кости да кожа. Но лишь только сел на нее Палий, как встрепенется она, как заиграет она под ним, — так и понесла его по-над лесами, по-над облаками, по-над тучами. Прилетели они на поле, где Мазепа стоял с войском. Дождался Палий ночи, взял свою пику да и воткнул около самого Мазепина намета, а на пику еще и свою подпись положил. Рано проснулся Мазепа, да как увидел Палиеву подпись, так аж побледнел.

— Эх, — говорит, — лихо! Тут был Палий, вот и подпись его. Теперь уж ничего не сделаешь, так как Палий, кажется, пить-гулять перестал.

Леонтий Васильевича Кочубей.

Тут он и довольно воевать, пошел на мировую с царицею.

— Ну, а Палий же что?

— Что? А что ему? Мазепу смирил, да и поехал себе до Мошки, а то что... ¹⁾

¹⁾ Я перевел с малороссийского записанное неподалеку от Белой Церкви Б. Д. Гринченко, «Из уст народа». Чернигов. 1901. Стр. 289-91.

По народному преданию, Палий ненавидел ляхов и, будучи украинским богатырем, так сказать, Ильей Муромцем, он сокрушал их силу. Мазепа невзлюбил Палия и, чтобы избавиться от чудо-богатыря, обманом зазвал его к себе, угостил, как следует хлебосолу-хозяину, а потом зако-

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 906

Бродя по Украйне и незримо заглядывая в свои разрушающиеся дома, Мазепа встречается ли с Матреною Кочубей? Ведь и она не успокоилась в земле. Когда и как оборвалась жизнь ее? После казни Кочубея мать прокляла дочь. После разгрома шведских войск под Полтавой, Мазепа бежал в Турцию, не вспомнив о своей крестнице-возлюбленной. Куда было деваться красавице, от которой теперь отвертывался последний голяк? Оставалась в живых тетка, вдова казненного вместе с Кочубеем Искры. У нее на хуторе, над тихой Ворсклой, невдалеке от Полтавы, нашла приют Матрена. Она вошла в убогую хатку и замкнулась в ней. Все в мире стало ей чуждо, все радости, вся красота земная уже не волнуют ее. Пускай шумят зеленые леса, вторя гуслям речных волн и переливам соловьиных песен, — что ей до них! Цветут ли вновь яблони, краснеют ли, как камни-самоцветы, черешни, или красавцы тополи чудесно поставят на своих ветвях прекрасные, своего рода, свечи во славу Творца, — ах, что ей до них! Ведь ее-то, Матренина, жизнь изжита: наступила пора увядания и расчетов... И кончилось, однако, не так. Мотря не успела увянуть, как явился Чуйкевич, и она вышла за него замуж. Сердечная рана зажила. Души коснулась отрада. Остались после Матрены рукоделья, доказательство того, что она умела терпеть и чувствовать изящное. Разумеется, она умерла естественной смертью, но народная совесть не хочет, не может допустить такой смерти. Как! да ведь ее, Матрену, прокляла мать!... Ну, коли так, следовательно, она бросилась в омут и утонула, и стала мавкою-русалкою. Она — мученица. Чтобы избавиться от мучений и мирно навеки уснуть в могиле, ей надо крест на шею. А кто даст?.. Однажды, когда ей стало не под силу выносить русалочьи терзания, сердце на части разрывалось, — Мотря подошла к часовому, стоявшему около Мазепина дома, и умоляла отдать ей крест. «Дай, о, дай мне свой крест! Сжалься над несчастной!» Часовой, от страха ли, или из презрения, молча отказал. Она скрылась, роняя жгучие слезы... может быть, затаилась в «Ярославовом роднике», впадающем в Десну, но, говорят, через каждые семь лет она выходит из родника, идет, куда глава глядят, и все просит креста на шею...

вал в цепи и бросил в тюрьму. Палий взмолился о свободе, обещав гетману не встречаться на земном пути; Мазепа отпустил Палия, который ушел в мать сыру землю и там обмер. Но но стерпел и вновь появился на Украйне, как только учуял (а учуял он первый) изменнические замыслы гетмана Мазепы.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 907

Малорусское село (Белики).

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 908

II.

До Харькова. — Полевые разбойники. — В Харькове. — «Основа» и могила Квитки-Основьяненка. — В Полтаву. — «Мазепа», как бранное слово.

Дыхание Малороссии чувствуется уже в Курске, возле памятника певцу «Душеньки», Богдановичу. «Хвала» стоит против музея и присутственных мест, ближе к скверу. Вокруг памятника, по выражению городничего Сквозника-Дмухановского, всякой дряни телег на сорок. Это вместо цветов. По обычаю предков, на пьедестале изображена прекрасная муза, а не Богданович, и бабы-богомолки опускаются на колени и усердно молятся, воображая, что ежели это не жена-мироносица, то непременно Варвара-великомученица или Параскева-Пятница. Могила Богдановича на кладбище за Херсонскими воротами забыта и подернулась мерзостью запустения.

Под Белгородом, который прославлен именем епископа Иоасафа Горленка, показываются настоящие белые хаты, похожие на шаловливых детей тем, что то и дело пачкаются. Дальше дело не станет за гордыми, как китайские мандарины, подсолнечниками, бахчами, вишенниками и варениками, какие в одной только Малороссии выплескиваются из миски, шлепаются в сметану, перевертываются на другую сторону, подскакивают вверх и как раз попадают вам в рот. Словом — благословенный край уже раскрыл свои объятия. Уже чувствуется разница с коренным, великороссийским, орехом. Толпа подвижнее: кровь горячее. В речи нет площадных закруглений. У природы свой колорит, свой рисунок, своя светотень. На полях свои даже разбойники. Стояла серебристая ночь в конце мая. Поля, опьяненные весною, грезили в полусне. Было так тихо, что, кажется, услышал бы вздох вербы, склонившейся к пруду, да о чем вербе вздыхать? И вдруг послышался свист, громкий, добросовестный свист. На первый свист отозвались голоса в разных сторонах, и скоро свистуны соединились, и давай усердствовать! — точно это избалованные ценители освистывали бездарных лицедеев. К сожалению, это были суслики, милые забавники, которые, например, в 1890 году в Александро-Гайской и Торгунской волостях Новоузенского уезда уничтожили в течение недели половину посевов. Борьба с сусликами тяжела вследствие плодливости их. Ранней весной крестьяне льют в норы воду, чего грызуны эти, видите ли, терпеть не могут, и обращаются в бегство. Для усиления остроты неприятности в простую воду подливают святой, из Киево-Печерской лавры. Ею запасались крестьяне-богомольцы на моих глазах.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 909

Харьков. Все умные люди, заговорив о «столице восточной Малороссии», находят ее замечательной в образовательном, торговом и промышленном отношениях. Но, по-моему, они забывают еще про городскую пыль и также о том, что, при наличности трех речек: Харькова, Лопани и Нетечи, в «восточно-украинской столице» видишь только сельтерскую воду. Очевидно, в доброе старое время, когда Харьков назывался Шарукань, а северяне и хазары не умели подделывать знаменитую воду германского Сельтерса, тогда и реки были реками, а не тем духом, о которых говорят на своих сеансах спириты, но которого никто из них не видал.

Малорусская хата.

Всякий, интересующийся украинской литературой, по приезде в Харьков считает долгом побывать в Основе и на могиле бывшего владельца ее, Григория Федоровича Квитки-Основьяненко. Поехал и я. От Екатеринославской улицы, где музей, прокатится до Основы значит досыта наглотаться пыли и прийти к выводу, что если бы египетский фараон не раскаялся и не отпустил Моисея, Аарона и евреев на все четыре стороны, — к десяти казням прибавилась бы вот этакая, харьковская, пыль. Ванько (извозчик) подвернулся из молодых хлопцев. Я оторвал его от «Южного Края», где он, кажется, облюбовал политическую передовицу. Як нему: «А что, друг, свезешь в Основу?» Он кивнул в ответ, спрятал не торопясь за пазуху

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 910

газету и не без деликатности ткнул кнутом Россинанта под хвост. Конь встрепенулся. Мы покатили.

— Квитку знаешь? — спросил я.

— А как не знать, — с оттенком пренебрежения отозвался он: — эн, их сколько продают.

Произошло очевидное недоразумение.

— Я не про квитки (цветы), а про Квитку...

— Эге-е...

— Григорий Федорович, чей дом в Основе...

— Тпру!

Остановив Россинанта, хлопец повернулся ко мне и заявил, что, может быть, у «Грыгорыя Хведоровыча» и был когда-нибудь дом в Основе, но теперь он живет на Семинарской и держит бакалейную лавочку, а если мне треба доброго табаку, то лучше поехать на Рыбную: вот уж там так табак, тертый ли, или в листьях!..

— Друг мой, поезжайте в Основу. Слышите?

Он опять молча кивнул, отвернулся, и в облаках пыли мы скоро потеряли друг друга из виду. Так проехали несколько неприглядных улиц и наконец очутились на мосту, из-за которого глядел большой парк со старым домом, венчаемым куполом. Несколько окон забиты досками; по ветшающим колоннам ползают многочисленные насекомые, именно те, которые любят гниль. В самое последнее время обнаружились лютые враги этого бывшего приюта умной старости и нежной любви Филемона к Бавкиде — и, наоборот, в малорусской перелицовке. В самом деле, были попытки сжечь старосветское жилье и уничтожить парк, так что пришлось просить «пана станового пристава» поселиться в барском доме. Это пока спасает старь, по словам старого сторожа, который смутно помнит пана «Грыгорыя Хведоровыча»; лучше его помнит старший брат, садовник. Он помнит панские щедроты, наезды к ним в Основу вельможных панов: кушать и балакать собирались люди добрые; не забыл старик, как пан, бывало, игрывал на флейте, а пани матка Анна Григорьевна слушала, либо закрывая глазки от удовольствия, либо же, как голубка на голубя, смотрела на мужа. Действительно, это была пара любящихся голубей. На Холодногорском кладбище над их могилами стоит и один памятник из белого мрамора. Внизу, под горою, смыкаются железные дороги, и вокзал своим видом намекает, что пора мне ехать в Полтаву, тем более, что в Харькове нет, кажется, ничего, что бы напоминало о шведской баталии, о Кочубее и Мазепе. Разве только, может быть, в церквах есть гетманские вклады. Выйдя из религиозной семьи и задумываясь над пучиною, в которую его толкала судьба, Мазепа не жалел денег на церковно-при-

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 911

Курень и бахча.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 912

ходские и монастырские нужды и рассылал золото духовным отцам... И что же получилось? Церковь возглашает анафему Мазепе и вместе о нем молится, как молится она о всех благотворителях и украсителях церквей-домов молитвы. Почему-то плохо лепится хула к гетману. В народной песне отражается сердце народа, его дух, склад его разумения; много ли песен с беспощадным осуждением Мазепы? Напротив, есть нечто особенное и достойное внимания в том, что Украйне пришлись по сердцу сложенные Мазепою «думки» и она любовно распевает их. А «Мазепа» как ругательное слово? Об этом упоминает и Ф. М. Уманец в своей монографии («Гетман Мазепа», стр. 410), но, кажется, и тут дело обстоит не совсем правильно. При отсутствии точных данных, появление на свет Мазепы относят одни к 1629, другие же к 1644 году, но не позже. Между тем, уже в 1644 году отпечатана была в Киеве книга на польском языке «Литос», обличавшая Кассиана Саковича, который перешел из православия в католичество. «Литос» называл вероотступника «объеретичалым мазепою» (стр. 124) ¹⁾. Польское слово «мазепа» в великорусском отголоске не содержит политического оттенка и, как видно, даже по времени не может намекать на гетмана, «Ах, ты рожа!» это выражение городничего в «Ревизора» ясно и близко передается по-малорусски и по-польски чрез «мазепу». Рожу в Малороссии понимают в смысле шток-розы или мальвы, прелестного цветка, заглядывающего в окна белых хаток и воспетого туземными соловьями, начиная с Котляревского.

«Мои квитки рожевыи морозом прибиты...»

грустил Шевченко.

Так и в Галиции и в Польше.

 

III.

От Харькова до Полтавы. — Кстати: о могиле Кочубея и Искры. — Полтавцы и Вл. Г. Короленко. — Короленко и Котляревский. — Памятники имени творца «Энеиды» и «Наталки-Полтавки». — «Жалобное письмо на тот свет».

От «столицы восточной Малороссии» до сердцевины Украины — Полтавы — 132 версты по Харьково-Николаевской железной дороге. Станция Кочубеевка получила свое название, разумеется, от знаменитой фамилии, а фамилию прославил, конечно, «посеченный за Белою Церквою на Борщоговце», по воле Мазепы, Василий Кочубей ²⁾.

¹⁾ Максимович в «Киевлянине», 1841, кн. 2.

²⁾ По поводу места казни покойный протоиерей Киево-Софийского собора П. Г. Лебединцев писал Н. И. Костомарову, что «по местному преданию, они

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 913

Полтава. Панянка.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 914

Здесь кстати будет сказать, что чугунная плита за решеткою, у трапезной стены, положена не как раз над могилами Кочубея и Искры. Что они похоронены были на дворе Киево-Печерской лавры, это бесспорно. Но место погребения сейчас точно определить невозможно. Чугунную плиту не раз сдвигали с места. Однако, вот уже промелькнул и Божков; близко Полтава с ее памятниками. Меня тянет в этот тихий город, сплошной сад, не знаю, за что порочимый народной (великорусской) мудростью. Заглянешь в сборник Даля, — хоть не читай: и «заднепровские итальянцы», и «задрипанцы» (запачканные), и «Полтава сидит на горе, как пава, а в грязи, как жаба», и «на одного жида — два грека, на грека — два армянина, на одного армянина два полтавских дворянина...»

На диване против меня сидел в вагоне местный Афанасий Иванович и, несмотря на то, что разливалась теплынь, кутался в ватную шинель, которая, по многим признакам, переродилась из женского салопа.

— Что у вас в городе нового? — обратился я к Афанасию Ивановичу.

Он долго морщил лоб и сурово сдвигал и без того сердитые густые брови прежде, чем ответить, и, наконец, произнес сухим, как дерево, голосом:

— Да что нового! Усе новое по старому. Вот з нами живет досточтимый Владимир Галакиёнович Короленко.

Приезжаю в гостиницу. Коридорный подал самовар и просит паспорт: без этого документа он не представляет себе «гостя». Я даю ему паспорт — и старик доволен.

— Что у вас любопытного в Полтаве, кроме памятников, церквей и Шведской могилы?

Он пожимает плечами, расставляет пальцы и усмехается; и я слышу:

— Захотели вы найти любопытное в Полтаве хе, хе... Бывали любопытные ярмарки, да уж давно стали, хе, хе, курзуверзу (чепуха). Полтава хороша была, пока не провели к ней железных дорог; тогда все покупали дешево, а теперь бедному человеку нельзя стало жить в Полтаве. Что вы здесь можете найти! Чепуха одна... А впрочем — в Полтаве живет всеми уважаемый Вл. Г. Короленко.

(т. е. Кочубей и Искра), по доставлении в Борщаговку, содержались в хате, на нынешней священнической усадьбе, а потом ведены для казни за местечко, на гору, по дороге в с. Кашев, и казнь их совершена там на месте, на котором близ дороги виднеется и теперь довольно большая могила. Вероятно, по этой возвышенности, на правом берегу реки Роси, стоял обоз Мазепы». (Письмо от 2 марта 1883 г.).

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 915

Памятник Котляревскому.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 916

После чаю, но уже утреннего, отправляюсь знакомиться с городом ¹⁾. По страсти, меня одолевающей, останавливаюсь перед окном книжного магазина. Как из земли вырастает юный еврей, может быть, судя по запаху, аптекарский помощник, а, может, и ученик тех специальных курсов, на которых устанавливаются особые таксы: за вырванный с болью зуб 50 копеек, а без боли — целковый. Юноша осмотрел меня с противоположных сторон и с вкрадчивой осторожностью вслух решил, что я приезжий; точно, я приезжий. — «Не вгодно ли чистенький номерок в приличной гостинице без стола?» — Благодарю, не угодно. Он помолчал и вновь зоговорил с той же вкрадчивостью:

— Езли вгодно, я могу указать вам, где живет знаменитый гениальный Короленко. Он и теперь, кажется, еще в Полтаве. Пойдемте. Хотите?

— Я незнаком с В. Г. Короленком.

Немного времени спустя, я убедился, что полтавцы паче всего любят почтенного Владимира Галактионовича Короленко; он их гордость (хотя, как известно, родился в Житомире) и божок, заслонивший собою всех и все.

Со времен Котляревского здесь не появлялось личности, которая бы наклоняла к себе общее внимание и широкое расположение, как этого достиг Короленко. Но Котляревский и Короленко — ничего не имеют между собою общего: первый олицетворял старую, безмятежную, патриархальную Малороссию, и в частности — Полтаву, а второй — это своего рода фокус, в котором сосредоточиваются: порывы утопистов, возбудительность инородческих нервов и прекраснодушие той молодости, про которую Тургенев сказал, что ей нет ни до чего дела, и она думает, будто в состоянии все сделать. Это — новая Полтава: она выражается в земстве, отражается в местных двух газетах и библиотеках и заявляет о себе костелом, лютеранской церковью и большой синагогой, не считая еще девяти еврейских молитвенных домов. Она считает, что свела счеты с прошлым, когда она, — по выражению Изм. И. Срезневского, — была беззаботно-скучной, простодушно-пустынной, хоть и милой Полтавой. «Заднепровские итальянцы» воздали «что следует» и Котляревскому, и успокоились. Ах, как он шел к той Полтаве и как бы портил собою фон нынешней Полтавы, возлюбившей Короленка так нежно и страстно.

¹⁾ О происхождении названия Полтава О. М. Бодянский высказал следующее мнение: «в 1608 году, по словам одной малороссийской летописи, казак миргородского полка Масло вышел с шестью семьями из Олтавы (Олтвы и Голтвы), бывшей тогда малороссийским городом, поселился на месте нынешней Полтавы, которую, вероятно, и назвал по имени прежнего своего жительства По-Олтавою (о-оо) Полтавою». «Телескоп», 1834 г., кн. XXI, стр. 345.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 917

За собором, на краю Подольской горы, указывают дом на месте домика первого украинского поэта. По рассказам лиц, посещавших Ивана Петровича Котляревского, в его доме было 5 комнат с кухней. Из передней налево вела дверь в пе-

Памятник на могиле Котляревского.

большой кабинет, который и был спальней хозяина. На поперечной балке потолка этой комнаты была надпись, вырезанная церковными буквами: «Создася дом сей во имя Отца и Сына и Св. Духа, року 1703». Достался он Котляревскому, деду Ивана

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 918

Петровича. Обстановка в доме была простая. В небольшом кабинете стояла кровать, подле нее небольшой письменный стол и шкап с книгами. В библиотеке поэта, по рассказу современника, были латинские и французские книги, из русских — переводные романы Лафонтена, Дюкро-Дюмениля, Жанлис, В. Скотта, Купера и др. Из периодических изданий: «Северная Пчела», «Сын Отечества» с «Северным Архивом», «Вестник Европы», «Благонамеренный». Лучшей комнатой, наиболее просторной и светлой, была гостиная, из которой был выход на крыльцо с балконом, откуда открывался чудный вид на окрестности города. Здесь любил поэт просиживать часами с зрительной трубой. Весной, при разлитии Ворсклы, особенно очаровательны были виды на эти окрестности: к поэту нарочно собирались в это время приятели и знакомые полюбоваться этими видами с его балкона. Обстановка гостиной была простая: канапе, обитое кожей, с медными гвоздиками, несколько таких же стульев да три ломберных столика — вот и вся мебель. Стены были украшены портретами императора Александра I и самого поэта, а также картинами фламандской школы. Одна из картин изображала испанца, держащего в руке рака, другая — торговку живностью. Были еще портреты князя Репнина ¹⁾ и В. П. Кочубея ²⁾, лично подаренные поэту. На одной из стен, между фламандскими картинами висели часы, на циферблате которых было изображение Адама и Евы подле дерева познания добра и зла; змей-искуситель вертелся на дереве по качанью маятника. Вместо иконы в углу была копия картины: «Мария Магдалина над черепом». Такова обстановка, как описывает ее лично знавший поэта Павел Степанович Стеблин-Каминский (1782 † 1856). Так же скромна была и жизнь И. П. Котляревского. Любил он иногда бывать в гостях и у себя принять хороших знакомых и приятелей. Везде он был желанным гостем. Его рассказы, пересыпанные юмором и остроумием, привлекали к нему общество. Мастер он был рассказывать анекдоты, из которых многие касались малороссийского быта. Читал превосходно. В понедельник первой недели Великого поста у него всегда был обед для приятелей, на который он приглашал «полоскать зубы», как он выражался. Подавались постные малороссийские блюда, запиваемые наливками и венгерским, заменявшими в то время шампанское. Любил он посещать и простых людей, казаков и мещан. В Полтаве его все знали и уважали.

«Здоров був, пане Иване Петровичу!» говорили ему при встрече на улице. Поэт непременно останавливался и беседо-

¹⁾ и ²⁾ Генерал-губернаторы, памятные своими трудами во имя благоустройства и процветания Полтавы, в особенности кн. Н. Г. Репнин. [В. П. Кочубей не был Генерал-губернатором - Т.Б.]

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 919

вал с каждым... А многие из простых женщин при встрече, кланяясь, говорили:

— Здоровеньки булы, добродию куме!

— Здоровеньки и вы, кумо, — отвечал он.

Вот в этом своем домике и проживал поэт. Последние три года жизни своей он жил отшельником, нигде не бывал. В 1836 г. он жаловался на онемение правой руки и ноги, что и заставило его оставить службу: он был смотрителем «дома для воспитания бедных дворян» и попечителем местных богоугодных заведений. Скончался он 29 октября 1838 года на 70-м году своей жизни. Хоронили его торжественно, с музыкой (как майора); на похоронах его была вся Полтава, искренно его любившая ¹⁾. Отрывок из жизнеописания родоначальника украинской литературы показывает резкую разницу между Котляревским и Короленком. Они одинаково любимы — но разными Полтавами.

Как коренной полтавец, Котляревский пожелал быть погребенным на старом местном кладбище близ дороги на Кобеляки. Волю его исполнили; тополь взялся быть сторожем могилы. Друг, П. С. Стеблин-Каминский, поставил памятник с медной доской; некий почитатель украл ее. Друзья прибили новую медную доску с надписью, исправили памятник, обнесли его оградой, — некий почитатель опять украл медную доску. В настоящее время на могиле Котляревского выразительный, достойный его памятник. Поэт из-за неувядаемого венка смотрит перед собою и как бы слушает, как читают на памятнике:

Будешь, батьку, панувати,
Поки живуть люде,
Поки сонце з неба сяе,
Тебе не забудуть.

Кроме намогильного, полтавцы, с сторонней помощью, воздвигли памятник Котляревскому на углу Протопоповской и Мало-Петровской улиц; в деле сооружения памятника приняли участие свыше 7000 лиц, из которых 77% — население Полтавской губернии; любопытно отметить, что из общего числа жертвователей крестьян и казаков оказалось 3800 душ. Счастливая случайность? Нимало. Малороссы и знают и любят Котляревского. На днепровском пароходе у меня завязалась беседа о Гоголе, Котляревском и Шевченко с богомольцами; так среди них не только молодежь, но и пожилые обнаруживали знакомство с родной поэзией. А двое прямо-таки наизусть читали целые сцены из «Наталки-Полтавки».

¹⁾ И. Ф. Павловский, XVIII т. Сборн. х. и.-ф. общ., изданного в честь проф. Н. Ф. Сумцова.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 920

Откликнулась пожертвованиями и единоверная и единокровная Галиция.

От земли подымается привлекательная своей прихотливостью четырехгранная колонна из днепровского гранита, увенчанная бюстом поэта. Три горельефа — сцены из «Энеиды», «Наталки-Полтавки» и «Москаля-Чаривника» — напоминают о делах Котляревского. «Ридний край своему першому поэтови Иванови Котляревскому», пишет Малороссия ниже бюста. А Котляревский отвечает: «Де згода в симействи, де мир и тишина, счастливи там люде, блаженна сторона». А сбоку Шевченко от себя воздает: «Слава сонцем засияла: не вмре кобзарь, бо на викы его прывитала». И бюст и горельефы работал известный скульптор Л. В. Позен, уроженец и землевладелец Полтавской губернии ¹⁾.

После того, как премудрые «отцы города Полтавы» избрали местом для памятника Протопоповский бульвар, была послана на тот свет Котляревскому «Жалибна суплика» (челобитье), конец которой (в моем посильном переводе) таков:

«Прийми ж от нас сие место, друже,
Не лай же нас за него дюже
И головы нам не морочь!
У нас теперь, ведь, столько дела —
Ей-Богу, все аж поседели!
Водопровод, а там трамвай
Ни есть нам ни дают, ни спати;
Мы сбились с панталыку, брате,
Так уж хоть ты нас не сбивай»!

Как бы ни было, а в Полтаве стоит памятник Котляревскому да есть имени его школа. Тут и кончается сказ о Котляревском.

 

IV.

Небольшое путешествие в область истории. — И. Ф. Павловский. — Спасская церковь. — Памятник на месте, где Петр Великий отдыхал после боя. — Памятник в корпусном саду. — Кадетский корпус. — Его соседи. — Городской сад.

Полтава говорит о себе, что она очень древняя и слишком 700 лет тому назад называлась Лтавой, близ которой Игорь Северский разбил половцев; основана же Мансуром, сыном Мамая; историки, однако, неохотно забираются в этакую даль

¹⁾ Творчество Леонида Владимировича Позена, «передвижника», ужо более 20 лет пользуется вниманием не только отечественных, но и заграничных ценителей и любителей скульптуры. Он бытовик. Заняв пост товарища прокурора при полтавском окружном суде, в 80-х годах Л. В. Позен отдался изучению украинской старины, особенно казачества.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 921

Школа имени Котляревского.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 922

и, минуя летописную мглу, останавливаются у 1630 года, отмечающего Полтаву как «Пустую Слободу». Впрочем, 10-11 лет спустя, эта «Пустая Слобода» стояла уже на довольно высокой ступени лестницы чиноначалия: она сделалась городом — собственностью ясновельможного пана Конецпольского. Это был так называемый полковой город, в которых представители власти избирались народом и которые представляли собою тех овец, которых безжалостно стригли все, кому было не лнь и у кого имелся хоть малый запас смелости. Не наезжали поляки, так наскакивали крымцы; замешкаются татары, — тут-как-тут поляки. Овца не в состоянии была управиться с непрошенными гостями и горела, и обращалась в развалины. Так, в сущности, обстояло дело до Петра Великого. Он дал возможность городу-овце спокойно стоять и развиваться, а Югу, взамен того, привил настоящих шленских овец, подарив пару их пращуру известного писателя Г. П. Данилевского и издав указ, чтобы малороссияне занялись овцеводством, «понеже Малую Россию Бог благословил, паче иных краев нашего государства, способным воздухом к размножению овец и доброй шерсти». Вот, мол, кого стригите и доите!

Полтавская битва, в которой Карл XII проиграл первенствующее значение Швеции на севере, а Мазепа гетманство малороссийское, эта битва прославила Полтаву, и она поднялась 9 марта 1802 года на верх лестницы чиноначалия. Теперь Полтава — губернский город. «Первоначально существовало предположение сделать губернским городом не Полтаву, а Лубны, как центральный пункт, но историческое прошлое Полтавы дало перевес последней, и Полтава сделалась губернским городом». Так пишет Павловский.

Иван Францович Павловский — несомненная достопримечательность этого города. Я не знаю, полтавец ли сей почтенный чєловек, но знаю его дом на «Новом строении», как и то, что все знают его в Полтаве и что не одно поколение молодежи обязано ему своим знакомством с историей. И. Ф. Павловский — учитель. Известность доставила ему историко-литературная деятельность. Усердный сотрудник «Киевской Старины», секретарь местной ученой архивной комиссии и живой общественный слуга, он нашел-таки былинную тягу и вызвал от мрака к свету старь полюбившейся ему Полтавщины, «Заднепровская Италия» восемнадцатого и девятнадцатого столетий охвачена в работах И. Ф. Павловского с редкой полнотой. Благодаря трудолюбию этого талантливого человека, имеется ряд ценных историко-бытовых исследований о любопытном крае, причем они написаны занимательно и с «патриотическим воодушевле-

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 923

Обновленный дом, где жил Котляревский на Подоле в Полтаве.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 924

нием» ¹⁾. И. Ф. Павловскому мало учебных занятий в кадетском корпусе, мало забот в качестве думского гласного и секретаря ученой архивной комиссии, мало теряться в изысканиях в тиши кабинета, он задолго стал будить общество ради ознаменования 200-летия главной полтавской баталии: «создадим музей и откроем его 27 июня 1909 года!»

С помощью почтенного историка-археолога не трудно ознакомиться с памятниками, относящимися до 27 июня 1709 года. Ведь их и немного. На главной, Александровской, улице стоит приписанная к кафедральному Успенскому собору церковь Спаса Нерукотворенного образа. Она существовала еще при «тишайшем» царе Алексее Михайловиче; в пору Мазепы у Спаса священствовал Иоанн Святайло, который обдумывал вместе с Кочубеем, Искрой и Кованько донос на гетмана и за то был сослан в Соловецкий монастырь. В 1704 г. Спасская церковь сгорела, но в 1706 году восстановлена. Накануне [после - Т.Б.] боя Петр молился в ней. «Более ста лет после того простояла еще Спасская церковь в прежнем виде, но в начале девятнадцатого столетия пришла в крайнюю степень ветхости. Не имея средств для ее починки, прихожане были вынуждены в 1811 году разобрать ее, оставив только северный ее придел, лучше других сохранившийся, который и был починен и приспособлен для богослужения в виде малой однокупольной, покрытой гонтом церкви, приписанной к собору. В таком виде Спасская церковь простояла до 1837 года, когда Полтаву посетил государь-

¹⁾ Вот перечень трудов И. Ф. Павловского: «Полтава в начале XIX века» (очерки по архивным данным) 3 вып. 2) «К истории полтавского дворянства», 2 т. 3) «Битва под Полтавой и ея памятники». 4) «Исторический очерк Петровского полтавского кадетского корпуса», 5) «Приходские училища в Малороссии и причины их уничтожения». 6) «Ремесленное училище в Чернигове 100 лет назад», 7) «И. П. Котляревский». 8) «Участие И. П. Котляревского в формировании малороссийских казачьих полков». 9) «К биографии И. П. Котляревского». 10) «К истории Шведской могилы. Пожертвование И. С. Судиенко». 11) «К истории Малороссии во время ген.-губ. князя П. Г. Репнина». 12) «Заботы князя Репнина о полтавском театре и о выкупе артиста Щепкина». 13) «Стат. данные о Полтавской губ. в 1804 г.». 14) «Малороссийское казачье ополчение в 1812 г.». 15) «Первая губернская сельскохозяйственная выставка в Полтаве в 1837 г.». 16) «Князь Репнин в его отношениях к дворянству из-за винной монополии и Д. В. Кочубей». 17) «Из далекого прошлого полтавской семинарии». 18) «Проект устройства общества от градобития в 1834 г.». 19) «К истории еврейских земледельческих колоний во второй половине XIX века». 20) «О переселении полтавских казаков на Черноморье и Тамань в XIX веке». 21) «К истории Густынского монастыря» и множество мелких заметок в исторических журналах и местных газетах. Постоянные читатели «Исторического Вестника» также знают И. Ф. Павловского. Почтенный архивист-историк преподает с 1874 г. «политическую историю» в полтавском кадетском корпусе. Он питомец киевского университета св. Владимира.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 925

Александровская улица в Полтаве.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 926

наследник (впоследствии император) Александр Николаевич. Осмотрев эту убогую церковь, он пожелал, чтобы Спасская церковь, как дорогой исторический памятник Петровской эпохи, была сохранена на вечные времена в том самом виде, посредством устройства сверх нее каменного футляра, в виде храма, на что его высочество тогда же пожертвовал 2 тысячи рублей. По ходатайству тогдашнего генерал-губернатора графа Строганова был разрешен сбор пожертвований по всей империи, давший до 25 тысяч рублей». Составить проект поручили К. А. Тону, о котором Стасов сказал, что он все строил в «официально-национальном», или «лже-народном» стиле, а храм Христа Спасителя в Москве, прямо воспроизвел, по уверению В. В. Верещагина, с знаменитой мечети Тадж-магала в индийском город Агра. Своим каменным футляром Тон придавил историческую церковку (в 1845 году).

Собранные на каменный футляр деньги пошли не все; остаток употребили на сооружение памятника, в нескольких шагах от церкви, на месте, где Петр Великий отдыхал после Полтавской битвы. Тут стоял дом коменданта Келлина, у которого и поселился царь. С течением времени дом ветшал и накануне назначения князя Н. Г. Репнина малороссийским генерал-губернатором, очевидно, походил почти что на жилище Бабы-Яги. (Князь Репнин занимал генерал-губернаторский пост с 1816 г. по 1834 г.). В ожидании приезда его сиятельства полиция, «приводившая в надлежащий вид Полтаву», сломала ветхое строенье. Князь остался недоволен. Полицейские оправдывались: «его сиятельство думает, что этот дом был как обыкновенный дом, а в нем ничего не было и похожего». Чтобы не было забыто, по крайней мере, место, где стоял этот домик, князь Репнин велел поставить здесь сложенный из кирпича обелиск, на котором было написано:

Здесь
Петр I
покоился
после
трудов своих.

27
июня
1709.

Благоговей
место
свято есть.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 927

Рисунок обелиска был сделан самим князем Репниным. Этот то обелиск и заменили памятником, отлитым в Петербурге по модели известного А. П. Брюллова, брата создателя «Последнего дня Помпеи». Пред вами на гранитном подножии одиннадцатиаршинная прямоугольная пирамида с государственным гербом, под которым читаем: «Воздвигнуть 27 июня 1849 года в царствование императора Николая I». А еще выше: «Петр I покоился здесь после подвигов своих 27 июня 1709». На вершине пирамиды положены щит и меч, а на щите — шлем и лавры. А на базисе отдыхает лев, дородный, широкомордый, с царской мантией на плечах. Каждую годовщину Полтавской победы служится молебен перед этим памятником, и с каждою новою годовщиной он все утрачивает свой зелено-лягушечий цвет и принимает вид крыши на старосветском домике, которую покрыла зеленая плесень.

Прежде памятника на месте отдыха Петра появился памятник победы в Александровском, или Корпусном, саду. В 1804 году князь А. Б. Куракин (малороссийский генерал-губернатор 1802-1808 гг.) решил, в виду столетия со дня Полтавской битвы, соорудить в Полтаве памятник на Александровской площади, вокруг которой он задумал построить ряд зданий для правительственных учреждений и школ (гимназии, семинарии) ¹⁾. Торжество закладки памятника происходило в годовщину Полтавского боя, 27 июня 1804 года. Накануне этого дня на Шведской могиле, за городом, была впервые совершена торжественная панихида по императору Петре I и всех участниках боя, и с тех пор князем Куракиным было установлено, чтобы такая панихида ежегодно совершалась 26 июня, что свято выполняется и доныне. Проект монумента был составлен известным Фомою де-Томон. Памятник представляет высокую колонну, на верху которой орел с лавровым венком во рту, обращенный к полю сражения. Пьедестал сделан из местного гранита, добытого в Келеберде (Кременчугского уезда), и окружен 18-ю пушками, из которых 10 взяты из бастионов бывшей полтавской крепости, а 8 отняты у шведов при Переволочной (где переправились через Днепр Карл XII и Мазепа, но 13-14 тысяч шведов с генералом Левенгауптом во главе сдались Меншикову). Свой проект де-Томон описывает так: «так как колонна эта — триумфальный памятник, воздвигнутый в память Петра Великого, в честь самого памятного и решительного события его царствования, то я старался дать всей этой композиции характер оригинальный и, так сказать, присущий герою и его

¹⁾ Здесь славный полтавский комендант торжественно встретил Петра Великого, въезжавшего в город победителем, 28 июня 1709 года.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 928

торжеству. С этой целью я прибегнул к аллегориям простым, но точным и ясным. Колонна из железа в 4 куска, и чтобы скрыть их соединение, каждый шов закрыт венком: первый из лавра и пальм, второй из лавра, а третий из дубовых листьев. Промежутки между венками заполнены изображениями перекрещенного оружия. Капитель образована из больших листьев, над которыми возвышается цоколь, увенчанный полусферой, на коей распростер свои крылья орел, держащий в когтях молнии войны и в клюве лавровый венок» ¹⁾. Памятник обошелся в 136 тысяч, так как слово перерасход известно и малым детям, а не то, что взрослым, с тех пор, как стали чеканить деньги. К 1809 году памятник оказался не готов, его торжественно открыли 27 июня 1811 года, причем автор «Ябеды», В. В. Капнист, служивший в полтавском генеральном суде, прочитал свои стихи:

«Красуйся, торжествуй, Полтава,
И лавр обвей вокруг чела:
Твоя днесь обновилась слава,
Как юность древнего орла.
Ты зрела, как здесь Лев Полнощный
Кровь чад твоих реками лил,
И как его десницей мощной
Сампсон Российский поразил.
Петровой подражатель славы
Днесь новый лавр и пальмы шлет
В победные поля Полтавы
Из поля собственных побед.
Что Петр девятилетней бранью
В полях полтавских заложил,
То Александр могучей дланью
Чрез век в единый год свершил...» и т. д.

— А где же, позвольте узнать, некоторые барельефы? — обращаюсь я к одному обывателю, указывая на монумент.

— В безвестном отсутствии, — отвечает он коротко.

Ясно, что и тут побывал вороватый почитатель-коммунист.

А кругом — могучий разлив зелени. Играет детвора. Разбросаны павильоны, торгующие прохладительными напитками, фруктами и т. п. Александровский сад вместе с городским составляют, действительно, прекрасные резервуары, из которых черпается чистый воздух. Городской сад — столетний, его жизнь началась в 1808 году. Три генерал-губернатора: князь Куракин, князь Лобанов-Ростовский и князь Репнин, преемственно холили это зеленое царство. Издавна в городском саду были устроены парники, теплицы, а пруды изобиловали рыбою, которая

¹⁾ «Полтава в начале ХІХ века», вып. 1.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 929

Памятник Петру Великому и Спасская церковь в Полтаве.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 930

теперь исчезла. При князе Лобанове-Ростовском (1808-1816 гг.) в саду находились камины, около которых, в зимнее время, могли бы отогреться зазябшие «прогульщики».

Против Александровского сада поместились на площади Петровский кадетский корпус, присутственные места, Мариинская женская гимназия, дом дворянства и губернаторский, клуб чиновников, 2-е общественное собрание и полицейское управление.

Полтавский кадетский корпус — накануне 70-летия своего существования. Он открыт в день тезоименитства императора Николая Павловича 6 декабря 1840 года и, служа (как сказано в указе военному министру, графу Чернышеву) «памятником знаменитой победы, одержанной под Полтавою Петром I», воспитал много поколений честных слуг царю и отечеству. Здесь был, между прочим, инспектором (1870-76) М. Ф. де-Пуле и преподавал словесность (1858-68) С. И. Пономарев — оба достаточно известные в отечественной литературе. Известный кавказский деятель, сенатор Дмитрий Семенович Старосельский (1832-1884), был питомец Петровского кадетского корпуса ¹⁾.

По словам И. Ф. Павловского, корпус обладает большой редкостью: табакеркой собственной работы великого преобразователя России. У табакерки своя история. В 1764 году она была подарена императрицей Елизаветой Петровной бабке Саблукова, Агафье Яковлевне, а затем Саблуков отдал ее генералу-от-артиллерии Алексею Ивановичу Корсакову. При продаже, после его смерти, картинной галереи и собрания редких вещей, табакерка эта была изъята из продажи и хранилась у его сына штабс-капитана гвардии Николая Алексеевича, который в завещании своем высказал желание, чтобы дети его, из уважения к гению великого преобразователя, хранили ее, как святыню, и не передавали в частные руки. Дети его, из боязни потерять эту редкость, принесли ее в дар в 1866 году полтавскому корпусу.

В иконостасе церкви есть образ царицы Александры, писанный Тарасом Шевченком в бытность его учеником академии художеств ²⁾.

¹⁾ Д. С. Старосельский, начальник горского управления, бакинский губернатор и, наконец, начальник главного управления наместника Кавказа, основал «Бакинские Известия», татарскую газету «Акинчи» (Пахарь) и собрал материалы о быте кавказских горцев («Сборник сведений о кавказских горцах». Тифлис).

²⁾ «Древняя и Новая Россия». 1875. Т. II. № 6, стр. 193.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 931

V.

Торговля и промышленность Полтавы. — Чехи-сукноделы. — За городом. — Дворянские гнезда: Павленки, Яковцы, Тарновцы. — Тень М. И. Глинки. — Шведская могила. — На историческом месте. — Три обета. — Что есть. — Кладбище шведов.

В торгово-промышленном отношении Полтава не на высоте; крупные фабрично-заводские предприятия наперечет; проведение Киево-Полтавской железной дороги вызвало к жизни три мукомольных мельницы и, может быть, две табачных фабрики, вырабатывающие столь удивительную махорку, какой не мог предвидеть и сам Жан Никот ¹⁾. Имеет значение Ильинская ярмарка, но далеко уже не прежнее. Она переведена сюда из Ромен в 1852 году, при последнем генерал-губернаторе Сергее Александровиче Кокошкине (1846-1856 гг.). В Ромнах она существовала издавна, но при генерал-губернаторе кн. Н. А. Долгоруком, в 1843 г., поднят был вопрос о переводе ее в Полтаву. Роменцы всячески отстаивали свою ярмарку, ходатайствовали в Петербурге, пустили в ход все связи окружных помещиков и добились того, что перевод ярмарки был отложен до постройки шоссе от Харькова до Полтавы» ²⁾. Бездорожьем Русь и тогда славилась! На стороне роменцев был наследник цесаревич Александр Николаевич. Тогда Кокошкин, бывший в то время в Петербурге, упал перед государем Николаем Павловичем на колени и сказал: «Ваше величество, мне нельзя возвращаться во вверенные мне губернии, потому что, выезжая, я обещал перевести ярмарку в этом же году» (т. е. в 1852). Государь сказал: «Встань, старик, поезжай в свои губернии, ярмарка будет переведена». Наследник цесаревич видел Кокошкина, выходящего из кабинета государя, и сам вошел туда. Когда он узнал, о чем просил Кокошкин, то стал просить государя за Ромны. Но государь сказал: «Оставь старика. Стоит ли из-за этого волноваться». Полвека назад Ильинская ярмарка, по оборотам своим, была из первых ярмарок в России. Железные дороги уничтожили эту ярмарку. В 1852 году на ней продано было товаров на 89 миллионов рублей слишком ³⁾. А в 1904 году уже меньше чем на полтора миллиона привезено было товаров ⁴⁾. В настоящее время в спросе шерсть да невыделанные кожи.

¹⁾ Жан Никот, французский посланник в Португалии (1560), в честь которого Линней дал родовое название табаку (Nicotiana).

²⁾ И. Ф. Павловский, «Полтава в XIX столетии», вып. III, 92.

³⁾ Павловский.

⁴⁾ А. Г. Бродский, «Вся Полтава». 1907.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 932

С ярмаркой явился театр; последнее здание его сгорело 16 августа 1897 года.

Обилие шерсти, вследствие процветания овцеводства в Малороссии, дало повод правительству вызвать суконных фабрикантов, главным образом чехов и саксонцев с эльзасцами. Валять шерсть их привезли в ноябре 1808 года и поселили в Полтаве. С одной стороны, им надавали всяческих свобод, денег и т. п., но, с другой стороны, устроили так, что сии «суконных и шерстяных дел мастера» должны были завидовать медведям из бернской ямы. Владимирский губернатор и поэт, кн. И. М. Долгорукий, побывал у них года через два и описал «варяжское» житье-бытье: «В карточных домиках живут ткачи и при них поставлен стан каждого. Считают, что как постройка сей слободы, так и двух еще подобных в Кременчуге и Константинограде, т. е. в Полтавской губернии, обошлась казне в 400 тысяч (всех немцев прибыло 249 душ обоего пола, или 64 семьи); там, однако, домы рубленые из дерева, здесь иные связи обратились в настоящие тюрьмы; окончины (т. е. окна) одинокие и двойные, обе для прочности раз навсегда вмазаны в стены и не отворяются ни летом, ни зимой. Но дышать необходимо: никакая власть в свете лишить сего блага натуры не может, ниже в тягчайших узах неволи. Что же делают эти бедные немцы? Они выламывают рамы, выбивают стекла, чтоб пустить себя воздух. Стены, в основание домов поставленные, так прозрачны, как решето, и от сотрясения станов во время работы чувствительно даже, как они зыблются и держатся только на угловых столбах» ¹⁾. Благодаря расовой аккуратности и настойчивости, немцы вплоть до 1867 года, с перерывами, выламывали рамы и выбивали стекла, пуская себе воздух, и вольно или невольно доили казну, не принося, однако, существенной пользы своему новому отечеству. В названном году слобода их «рассыпалась», суконных и шерстяных дел мастера приписались кто к полтавскому купечеству, кто к мещанству, построили кирху и, разводя таких же, как и сами, аккуратных и настойчивых Карловичей и Францовичей, смешались с хохлами.

От Полтавы до Шведской могилы пять верст. Пролетка катится за чертою Полтавы, навстречу развернувшимся лесам, углубляясь в поля. Жаворонки дружным хором славят Творца, дающего лето и сотворившего землю, на которой столько хлебных колосьев! Леса раздвигаются, отступают к Кобелякам, к Зенькову и к другим замечательным городам, взамен — ширится зеленый, как чалма на голове эмира, ковер. Эти леса и

¹⁾ «Славны бубны за горами», стр. 82.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 933

Памятник Петру Великому в память Полтавской битвы.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 934

поля — принадлежность дворянских гнезд. Здесь хутора Павленки и Яковцы и Тарновщина, или Тарновцы, где, в первой четверти прошлого столетия, происходили заседания членов масонской ложи; участвовали В. В. Тарновский, С. М. Кочубей, С. Л. Алексеев и Лукашевич ¹⁾. От Тарновских имение перешло к Маркову, а от него к известному хирургу Н. В. Склифасовскому, который и умер здесь и погребен. Тарновцы стали предместьем Полтавы. Их лесная стена изогнулась до Шведской могилы и зашла за нее и дразнит крестьянский аппетит.

В этом зеленом царстве, в этих благодатных местах, в 1838 году гениальный творец «Руслана и Людмилы» и «Жизни за Царя» набирал певчих для придворной капеллы. Что Малороссия славится певцами, об этом можно судить не только по примеру Алексея Разумовского. В то время полтавским архиереем был Гедеон (Вишневский), любитель пения. Жил он в Переяславе, куда и заявились Глинка со спутниками. Для предосторожности и хитрости, они переоделись купцами и пошли в воскресенье слушать архиерейское служение; за обедней они наметили лучших певчих и прежде, чем Гедеон схватился, завербовали их. Вместе с полтавскими составилась группа из 20 мальчиков.

Показалась Шведская могила. Поворот влево от тарновщинской лесной стены, и я на историческом месте.

Накануне Полтавской битвы Петр Великий, Бор. П. Шереметев и князь Б. И. Куракин дали обет, в случае победы, каждому ознаменовать ее добрым делом. Шереметев основал женский монастырь в курской вотчине, на средства Куракина устроена Семеновская богадельня, мысль Петра Великого была воздвигнуть мужской монастырь на поле битвы, там, где над полем возвышается курган. «На месте этого кургана на другой день после сражения рано утром начали копать ямы для погребения павших воинов. В шесть часов утра прибыл сам Петр и при нем были положены в одну могилу тела офицеров, а в другую — унтер-офицеров и рядовых. Затем началось отпевание. Сам государь пел вместе с певчими, и часто пение его прерывалось слезами. По окончании отпевания, Петр обратился с следующими словами к павшим героям: «Храбрые воины, за благочестие, отечество и род свои души положившие! всем, яко венцами, вы увенчалися и у праведного подвижника Господа дерзновение имате: споспешествуйте мне в праведном оружии моем против врагов отечества и благочестия, молитвами вашими да возможем в мире прославить Бога

¹⁾ Другая масонская ложа была в Тагамлике, имении надв. сов. Новикова († 1826 г.).

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 935

и ваши подвиги». Три раза государь поклонился до земли павшим воинам, и могилы начали засыпать землею» ¹⁾. И выросла пирамида земли. Петр собственноручно водрузил крест с надписью: «Воины благочестивые за благочестие кровию венчавшиеся лета от воплощения Бога Слова 1709 июня 27 дня». Почти полтораста лет курган с крестом стоял одиноко среди поля. В течение всего восемнадцатого века никто о нем не позаботился. «Первый, кто вспомнил о Шведской могиле, был князь А. В. Куракин, малороссийский генерал-губернатор, установивший с 1802 г. ежегодное, накануне дня сражения, служение на могиле торжественной панихиды, что свято исполняется до сей поры» ²⁾. 16 июля 1856 года возле Шведской могилы был освящен построенный на средства тайн. сов. И. С. Судиенка храм во имя св. Сампсона Странноприимца, в день памяти которого русские бились со шведами. Храм представлял собою византийский четырехгранник, замышлен О. О. Шарлеманем и построен был так непрочно, что сильный ветер поднимал крышу. В 1890 году проект архитектора Никонова расширил и видоизменил шарлеманевский замысел и от прежнего храма остались лишь две-три стены. Соседи Сампсониева храма — церковно-приходская школа и Александро-Николаевская учительская семинария для приготовления учителей в церковно-приходские школы.

К обнесенному оградой светло-серому гранитному кресту ведет лестница, разделенная на двое, где она начинается. На ее арке: «Сооружен в 1894 году при державе благочестивейшего государя императора Александра III распоряжением святейшего правительствующего синода, при святительстве преосвященного Илариона, епископа полтавского и переяславского, иждивением тайного советника Иосифа Степановича Судиенко, оставившего денежный капитал на увековечение великого события спасительной Полтавской победы. Исполнен в Петербурге по проекту и наблюдением архитектора Н. Никонова, мастером А. Бариновым». Высота памятника вместе с подножием 10¾ аршина. Вверху холма, на гранитной площадке высится трехсаженный крест; на нем надпись с западной стороны: «Воины благочестивии за благочестие кровию венчавшиеся лета от воплощения Бога Слова 1709, июня 27 дня. А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия». А на восточной стороне: «погребены бригадир Феленгейм, полковники Нечаев и Лов, подполковник Козлов, майоры Кропотов, Ерст и Гельт, обер-офицеров сорок пять, капралов и рядовых тысяча двести девяносто три. Всего погребено 1346 человек».

Внутри кургана приютилась в полумраке церковь.

¹⁾ и ²⁾ «Битва под Полтавой и ее памятники».

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 936

Памятник был освящен при торжественной обстановке 11 сентября 1896 года и не много лет прошло, уже понадобилось его переустраивать, так как он стал оседать и накреняться на одну сторону, а «курган в последнее время оползает» ¹⁾.

В двух верстах от Шведской могилы, в Побиванке, три сиротливых холма напоминают о погребенных здесь 13281 шведском воине. Тишина, немая, глубокая и, если хотите, тяжелая, сторожит это кладбище. Столько тысяч погибших — это жертва, которую шведские матери приготовили для искавшего подвигов и приключений венценосного кондотьери. С другой стороны, это вечное напоминание о том, что готовил Карл XII для России. Ведь под Полтавой произошло не только разрушение шведской гегемонии на севере, но, как дым, рассеялись надежды лютеранства. Неужели Мазепа, воспетый Словацким, которому досталось поэтическое преемство Мицкевича, неужели старик-гетман знать не знал, ведать не ведал, что Карл XII усердно служил обедни, надвигаясь на южную Россию, и возил за собой запасы книжек евангелического исповедания в переводе на славянский язык для раздачи православным и католикам?

 

VI.

Крестовоздвиженский монастырь. — Простота городских строений. — Выдающиеся здания. — Библиотека, музей, театр. — Разрушенная старина. — Полтавская баталия в живописи. — Окраины.

Итак, на Шведской могиле нет монастыря, устройство которого завещано Петром; будет ли?

Как это ни покажется странным, возникновение монастыря препятствует Крестовоздвиженский мужской монастырь. Как, сама святыня?! Нет, не святыня, а то, что у иных преосвященных свои взгляды на сущность святынь. В самом деле, когда, наконец, после слишком долгой заминки синодальный прокурор граф Н. А. Протасов напомнил полтавскому архиерею Иеремии, что надо воздвигать на поле битвы Петропавловскую обитель, во исполнение обета и завета Царя-Преобразователя, то его преосвященство отвечал: в Полтаве, дескать, красуется уже Крестовоздвиженская обитель, выдающаяся архитектурой колокольни и собора и замечательная в том отношении, что в ней подвизались знаменитые Евгений Булгарис и Никифор Феотоки. Основать Петропавловский монастырь все равно, что сде-

¹⁾ 16 мая 1907 года Государь Император всемилостивейше соизволил на открытие всероссийского сбора пожертвований на сооружение на месте Полтавской победы памятника императору Петру I. Для этой цели учрежден особый комитет под председательством полтавского губернатора.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 937

Кадетский корпус в Полтаве.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 938

лать излишним Крестовоздвиженский. В Петербурге согласились с доводами преосвященного Иеремии, и император Николай Павлович повелел оставить дело без последствий. Так крестовоздвиженская архитектура одолела Петровскую волю.

Монастырское зодчество превосходит зодчество городских церквей и, вообще, на территории, превышающей 60 квадратных верст, бросающихся в глаза своей незаурядностью зданий мало. Полтава расползается, хотя дома и медленно растут; квартирный вопрос — это больное место; квартиры дороги и «лишены элементарнейших удобств». Обилие зелени восполняет недостающее в зодчестве.

Старина, касающаяся Полтавской баталии, затерялась в прошлом. Трудно уже представить себе диспозиционную картину битвы. За два столетия все заросло, обстроилось, изменилось. Старая Полтава лепилась, прикрытая валом и рвом, там, где собор, Панянская гора и храм святителя Николая. Уголок нынешней Полтавы.

Полтавский замок, или то, что собственно называлось городом, расположен был на взгорье. Со стороны обрывов, над прибрежьем Ворсклы, крепость была совершенно недоступна и без окопов. В таком виде она существовала до XIX века, когда была срыта, именно в 1817 году. Ждали приезда императора Александра Благословенного и срыли все укрепления, остававшиеся после осады Полтавы шведами, чтобы получить выговор. За пределами крепости начиналась пустыня. На месте, где теперь кадетский корпус, перед боем русская армия видела шведские редуты. Теперь — это центр города, головной его мозг. Еще Екатерина Великая, приехавшая в Полтаву 7-го июня 1787 года, в сопровождении Суворова, Потемкина, Кутузова, принца де-Линя, австрийского посла, графа Сегюра, французского посла, и других, осматривала редуты и присутствовала на маневрах: Полтавское сражение. «Оно явилось перед нами, — вспоминает Сегюр, — в живой, движущейся, одушевленной картине, близкой к действительности. Русская армия разделилась на две половины, из коих одна заняла русские окопы, другая — шведские редуты. По распоряжениям Потемкина, чрезвычайно согласно, отчетливо и скоро перед взорами царицы произведены были ныне все те маневры, какие могли изобразить нам подобие этой решительной битвы. Движение вперед кавалерии, развернувшей фронт из четырех колонн, стремительная атака, живой и сильный огонь пехоты в то время, как левое крыло вело фальшивую атаку на лес и обходило правый фланг неприятеля, все это чрезвычайно верно изобразило сражение». Через каких-нибудь 30 лет не стало редутов и крепости, как нет и триумфальных ворот, сооруженных к приезду императрицы; оста-

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 939

Шведская могила.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 940

лась жалость по утраченном и она подымается со дна души, как подымается и скорбь при виде холма у Ворсклы. Этот холм-могила защитников Полтавы-крепости и кладбище для утопленников... По описанию 1799 года, Полтава тогда делилась на семь частей или кварталов. В первой части заключалась крепость и виделись бастионы, распределенные таким образом: один бастион был близ нынешнего кафедрального собора, другой — немного левее, а третий — там, где так называемый «раскат». Между ним и вторым бастионом была укрепленная башня и въезд в город; башня и въезд назывались Сампсониевскими. Четвертый бастион был на Петровской площади; здесь въезд в город и башня назывались Мазуровскими. Пятый бастион был, где ныне Николаевская церковь; самая церковь была в бастионе ¹⁾.

Земляной вале, частокол и башни нисколько не портили полтавского фона, потому что Полтава, «в момент открытия губернии, была небольшим городком, похожим больше на большую деревню, чем на город. При въезде в город было немало ветряных мельниц. Центр города и лучшая его часть была около Спасского храма, где был гостиный двор и лавки. Вокруг Полтавы немало было разбросано поселков, хуторов, вошедших затем в черту города. В Полтаве в то время было 7975 жителей. Замечательно, что еврей был только один, а иностранцев совсем не было». (Павловский).

Да и когда исчезло последнее напоминание обе укреплениях, Полтава все еще купалась в «беззатейной простоте». Освещалась только в праздничные и табельные дни, потому что добрые люди умели и в потемках находить дома, где их ждали играть в бостон, вист или курочку (банчок). По немощеным улицам бродил скот, рылись в песке свиньи и стаи собак.

Вот чем довольно богат город — произведениями искусства, изображающими Полтавскую битву и Петра Великого. В кадетском корпусе, кроме картины В. К. Шебуева «Петр Великий в Полтавской битве», за которую он получил звание академика, есть портрет царя, приписываемый знаменитому портретисту, современнику Петра Великого, Николаю Ларжильеру. Можно думать, что этот портрет очень удался мастеру и по-своему не уступает портрету, находящемуся в митрополичьих покоях Саввина монастыря близ Кастельнуово, в Далмации; П. А. Ровинский говорил мне в Цетинье, что лучше саввино-монастырского изображения Петра он не знает. (Князь Д. П. Голицын-Муравлин переснял его для своего сочинения «У синя моря»). И шебуевская картина и ларжильеровский портрет дары госу-

¹⁾ «Полтава в начале XIX стелетия», І, 19.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 941

Крестовоздвиженский монастырь близ Полтавы.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 942

даря Николая Павловича. В Крестовоздвиженском монастыре сохранилась картина, на которой царь представлен на белом коне, с мечом; шведы отдают ему свои шпаги; знамена склонились перед победителем. Подписано:

Се Образ начертан премудрого героя,
что ради подданных лишил себя покоя
в утехи россов всех: но кто он был таков
гласит народ и флот, художества и войски,
гражданские труды и подвиги геройски.

В Воскресенской церкви, на Александровской улице, имеется гравюра на меди «Полтавская битва», Патрикея Балабина (род. 1734 года), поясненная В. Г. Рубаном, писателем и издателем и почитателем великого Петра.

Полтавской брани вид являет сей металл,
Как в день Сампсонов Карл, сражен Петром, низпал;
Сим сделал Бог с небес начало росской славы... и т. д.

Наконец, город Полтава владеет картиной (XVIII столетия), на которой Петр сидит на коне, конь попирает ногами «свейского змия», а ангел трубит царю славу, венчая его, вместе с тем, лавровым венком; тут же пылает битва... «гнутся шведы»...

Собравши на горе все свои достопримечательности, сады, здания, церкви, Полтава с высот озирает окрестности, такие живописные и ласкающие взор. Как верный сторож, на противоположной горе за версту, стоит Крестовоздвиженский монастырь, подбросивший в поднебесье свою колокольню, так что она издалека видна. Приятен летним вечером монастырский благовест, волны которого наплывают на город и дробятся на окраинах, в ложбинах и оврагах, среди позелени, среди незатейливых домиков. Там-то щебечут птицы, там слышится песнь украинская, то удалая, как Запорожье, то щемящая душу, как само горе-лихо.

Смотрю кругом и дивлюсь: картузы и куцые да кургузые пиджаки... точно на столичной окраине возле фабрик и заводов я. На женщинах корсетки, женщины в одежде, которую глаз привык и видеть и любить в рамке малорусской сцены, но куда девается, где он — живописный костюм парубков? Картузы, «спинжаки»... Отвечает шепотом белая хатка: «Москва научила носить»; Москва научила... то-то властная старуха!

Позамолкнул щекот соловьиный,
Галчий говор по кустам проснулся...

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 943

VII.

От Полтавы до Кременчуга. — Кременчуг. — Сто лет назад. — Днепровское пароходство. — Евреи-путешественники.

От Полтавы до Кременчуга поезд везет немного более трех часов. Кто в Кременчуге не бывал, тот пыли не видал. Почтенный уездный город купается в ней, хотя раскинулся при Днепре и мог бы посылать своих жителей полоскаться в купели Руси. Вот город, который, как построенный на песке, разрушил общее мнение, что на песке, дескать, строить нельзя. В окружности, охватывающей слишком 23 версты, пролегли 30 более или менее прямых и широких улиц, которые во многих случаях упираются в площади. За отсутствием гранитных или бронзовых памятников на этих площадях стоят городовые, козыряют одним, покрикивают на других.

Обозревая современный Кременчуг, вы видите, что освещается он электричеством, обзавелся телефоном и что линия электрического трамвая изрезала большинство улиц. Становится ясным, что город этот не какой-нибудь замухрышка, а населен требовательными, склонными к комфорту европейцами. Обращаетесь к статистике, и она говорит вам, что в Кременчуге более 68 тысяч жителей; «преобладают евреи». Так вот кто надел на хохлацкий Кременчуг «европейский костюм»! Один еврей это муха, от которой ничего не стоит отмахнуться, но когда муха действует единодушно, тогда, по выражению знаменитого англичанина Свифта, они стаскивают человека с места. Сто лет тому назад (1804 году) всех жителей в Кременчуге было 7228 человек, причем евреев — 633; только 40 человек из них коптели в мастерских, как ремесленники, все же остальные занимались торговлей, чем они занимаются и теперь.

Быть Кременчугу торгово-промышленным городом велела сама судьба, прилепив его к Днепру. Евреи называют Кременчуг «маленькой Одессою», с чем нельзя не согласиться, отряхиваясь от пыли, но ни одесских зданий, ни бульваров, ни гладкой мостовой здесь нет. В этом отношении Кременчуг весьма беден. Н. А. Маркевич относит основание Кременчуга к 1571 г.; 85 лет спустя он уже пышно расцвел ¹⁾. Гетман Брюховецкий, один из виновников малорусской «Руины», сжег его. С этих пор (1663 г.) до 1802 года, когда его причислили к Полтавской губернии, Кременчугу доводилось быть и сотенным местечком и губернским городом юной Новороссии. Великолепный Потемкин построил здесь пышный дворец для себя, но от дворца

¹⁾ См. Г. Боплан, «Описание Украины», перевод и издание Н. Устрялова.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 944

ничего не осталось, или — показывают что-то в роде фундамента. На что памятники старины или достопримечательности торговому городу? Ему нужны банки, чтобы хорошенько грешить, и храмы и синагоги, чтобы замаливать грехи. Таким образом, в Кременчуге полдюжины кредитных учреждений и четыре (с кладбищенским) православных храма, столько же единоверческих, две кирки, синагога и 8 молитвенных домов еврейских. Конечно, есть и коммерческое училище, не говоря о других. Машиностроительные и чугунолитейные заводы, табачные фабрики, лесопильные заводы и мукомольные мельницы — вот слова, которые склоняются по всем падежам, днем и в лунные ночи, когда поют соловьи и воют дворняги на цепи. И за ничтожным исключением, или даже без всякого исключения, фабрично-заводские предприятия составляют собственность евреев, которые ежегодно оборачивают от 6 до 10 миллионов.

Кременчуг расположен на левом берегу Днепра; напротив, на правом раскинулся посад Крюков. Мне надо было проехать к пристани: Кременчуг представился мне почти весь. Было утро, но он уже хлопотал, суетился и припахивал чесноком и луком. На базаре торговки, сплошь еврейки, уже одни подсчитывали приход, а другие заканчивали жаркую словесную баталию. Около трех верст до пристаней от вокзала Харьково-Николаевской железной дороги. На пристани начинается обычно-отечественный разговор:

— Когда пароход отправляется в сторону Киева?

— По расписанию — вечером в одиннадцать.

— Хорошо-с. Это по расписанию в 11. А на самом деле?

— Когда придет из Екатеринослава.

— Хорошо-с, а когда он придет из Екатеринослава, чтобы мне не опоздать приехать на пристань?

— А кто знает, когда! Как придет, так и придет! Эй, чортово рыло, куда ты там прешь? Не видишь: вход посторонним воспрещается»!? Распустил уши-то! «Мы неграмотны»... Козел-чорт!

Я отступаю, чтобы не мешать разыграться новой сцене; я, конечно, удовлетворен; смотрю на часы — есть время ближе познакомиться с Кременчугом и с пароходством.

Вечером, когда мне надо было ехать, шел «Геркулес». Он опоздал приходом в Кременчуг на полтора часа: наши срочные пароходы не подчиняются сроку, а плавают, как Бог на душу положит. Кто ставит это им на вид, тому отвечают: «А на берег не желаете? будете разговаривать, так — высадим, сделайте одолжение». И россиянин перестает «разговаривать». Днепровские пароходы — это не волжские левиафаны: они гораздо меньше «американцев», плавающих по Волге и Каме, и близки

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 945

Воскресенская церковь в Полтаве.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 946

к донским «пенителям вод». Люди с повышенной брезгливостью могут здесь ездить только в первом классе, так как во втором помещаются евреи, которые, может быть, и слышали про «Хороший тон», но не удосужились его прочитать. Это не туристы, потому что какой же еврей, если он не банкир, станет путешествовать? Это, на языке волжан, — «мартышки», приказчики хлебных торговцев, рыскающие по житницам юга и ловко скользящие между правилом «не зевай» и 173 статьей уложения о наказаниях. Хлебная торговля в южной России сосредоточена в еврейских руках: в городах первогильдейские фирмы, в селах и местечках — лавочники, которые, оседлав крестьян, называют их нежно «мужички». Днепровские Колупаевы и их мартышки чутко прислушиваются ко всему; назойливы, наглы и в то же время лакействуют перед вами.

 

VIII.

С пароходной палубы. — Крестьяне. — Черкасы. — Секирна. — Мошны. — Князь М. С. Воронцов. — Святославова башня. — Тарасова могила; вскользь о Шевченко. — Родина его. — Княжья гора. — Канев.

Известно, что величайшие речные бассейны Европы находятся в восточной части материка. Днепр, орошающий 9 губерний и имеющий 2117 верст длины, занимает среди этих бассейнов третье место (после Волги и Дуная). Царственно-широкий под Екатеринославом в обычное время, он, как море, разлился, разметался теперь и здесь; взор теряется среди этой трепетной, вздыхающей или замирающей пустыни, захватившей деревни и леса и погрузившей их в извивы холодных вод. Два духа: творческий дух и дух разрушения, вступили в борьбу, и светлый дух уступил мрачному, но только на время. Уже всплыли над водою острова, и подмытые хаты, полуразрушенные млины (мельницы) и сгорбленные деревья с поломанными ветвями говорят, что мрачный дух отлетел, дело за творческим духом. Кое-где по островам уже пасутся овечьи отары под присмотром голенастых чепур, которые степенно охаживают их, занимаясь вместе с тем изучением местных рыб и их вкусовых свойств. Все купается в золотом солнечном свете: небо, вода, острова и плавни; неожиданно, как, бывало, запорожцы, из плавней вылетают стайки нарядных кряковых уток и летят куда-то наперерез течению; долго видятся, будто мигающие глаза, взмахи крыльев. Уже вышли рыбалки на лов. Ползут плоты. Скользят по речным извивам буксирные пароходы с грузом. Как спесь, пройдет нагруженная берлина, покажется более, чем она, внушительный гончак, так сказать, кит среди грузовых

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 947

судов; от поры до времени встречаются юркие лайбы. На Днепре жизнь. И народ на судах торопливый, подвижной, деятельный. Как он непохож на моих спутников, палубных пассажиров, хотя все эти крестьяне и крестьянки не из тех ли самых муравейников, откуда и матросы, и плотовщики, и бурлаки? И на тех судах видится «грязное тело и едва прикрытая грудь» мужицкая. Лица загорелые, худощавые, но там есть задор труда и, очевидно, брожение дрожжей, называющихся жизнедеятельностью, тогда как здесь, на палубе, какое уныние наводят эти вялые люди, лениво жующие черствый хлеб, как бы неохотно, но в силу необходимости, запивающие его водой, сдабривающие еду и питье зеленым луком! Страшный отпечаток робости или запуганности, или, как говорил Филарет московский, затасканности по будням, лежит на сероватых, преждевременно состарившихся лицах, и как все это резко выделяется на фоне великолепной украинской природы, где ярче, чем на севере, солнечные лучи, плодоноснее земля, где реки обильны рыбой и много простора! Не странно ли, что человек стремится подчинить себе воздух, «седьмое небо», когда бессилен царить на земле, которая именно отдана во власть ему, лишенному крыльев? Худоба малорусских крестьян резко бросается в глаза; ясно, что не красно живут; и приоделись бы лучше: ведь на богомолье едут в Киев и Чернигов; и не стали бы спорить до слез с буфетчиком из-за таксы на кипяток.

Проехали Новогеоргиевск (прежний Крылов) с его песчаниковыми и гранитными каменоломнями; Градижск с обильными залежами фаянсовой глины, Бужин, памятный кровопролитными сечами: здесь Самойлович с Ромодановским разбили на голову стотысячную турецкую армию под командой Кара-Мустафы, а Юрий Хмельницкий бился с русскими.

Надвигаются на нас торгово-промышленные Черкасы. Их, некогда служивших столицею казачеству, Кременчуг считает своим соперником. И не даром! Неказистый город, рассыпавшийся на холмах, ведет значительную торговлю табаком и сахаром, пшеницей и гвоздями, мукой и лесом. Обороты его миллионные, и туземные патриоты искренно убеждены, что поезда и грузовые суда испытывают своеобразную радость, завидя взобравшиеся на гору Черкасы. Они неопрятны и напоминают собой какой-то винегрет: рядом с щеголеватыми домами — мазанки; домашние животные роются там, где гуляют первые красавицы; пыль чередуется с грязью; соломенная крыша — с железной.

Через двадцать верст Секирна и, как необходимое добавление к ней, Мошны. Секирна и Мошны хранят память об одной из наиболее ярких личностей первой половины минув-

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 948

шего века — светлейшем князе М. С. Воронцове. В бытность свою генерал-губернатором Новороссийского края и полномочным наместником Бессарабской области (1823-44 г.г.) он так же много, неустанно и плодотворно трудился, как и на Кавказе, назначенный наместником и главнокомандующим кавказских войск. Секирна и Мошны были свидетелями воронцовских дум и колыбелью, где взрастали княжеские желания. Белый, как голубь, дворец глядится с нагорья, собрав сокровища искусств и сдавив в своих стенах возвышенный полет богатейшей фантазии. От него развертывается великолепная панорама, какую могут создать, только соединившись: земля, небо, вода и лес. Такое творчество может усыпить человеческую мысль, чаще всего отдает восхищенного им, этим творчеством, человека сладкому ничегонеделанию, но князь Воронцов был человек иного склада; человек-труд, человек-двигатель труда, как главного устоя жизни. Таким образом, он соорудил здесь прекрасную готическую церковь в честь Преображения Господня и учредил пароходство.

Первый парохода (для тяги барок) был построен в Мошнах в 1823 году; в течение двух лет он ходил на участке Киев—Екатеринослав, а потом перебрался за пороги и стал обслуживать места от Николаева до Херсона. Таким образом, первый — воронцовский — пароход на Днепре появился пятью годами позже первого — евреиновского — парохода на Волге. Старики-малороссы, со слов отцов, рассказывали мне, как народ толпами сопровождал такое невиданное чудовище и боялся его, и считал работою дьявола. Простодушным хохлам казалось, что грешно и возить товар с этакой пекельной мудрацией (адской причудою)! Иные даже спрашивали киевских монахов: не грешно ли смотреть уж на мудрацию? Может быть, это огорчает Бога со святыми? И как была рада народная темнота, когда пароход ушел за пороги и не возвратился оттуда!

В гущине лесной затаился древний мошногорско-вознесенский монастырь, но вся на виду так называемая Святославова башня, и она величаво несет к небу свои готические очертания. Из стеклянной комнаты на 27-саженной высоте открываются дали, причем отсюда начинаются разнообразные красоты днепровских берегов. Природа торопливо набрасывает картины одна привлекательнее другой и ставит их перед вами: любуйтесь вдосталь! Почему башня называется Святославовой, я не знаю. Но что строил ее тот же князь Воронцов, — знаю.

Пароход, напутствуемый «Святославом», идет дальше. Мы отплываем. «Геркулес» наш, вместо того, чтобы скорее довезти до «Тарасовой могилы» и показать крест-памятник Шевченку, вдруг останавливается. Это уже во второй раз от Кре-

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 949

Городская библиотека и музей в Полтаве.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 950

менчуга. На вопросы пассажиров: почему остановка вдали от пристаней? — пароходное начальство молчит. Тревога закрадывается в казацкие души. «Нет, почему мы стали?» — «Потому что не идем!» — «А почему мы не идем?» — «Потому что сейчас пойдем!» Впрочем, недоумение объясняется: «Геркулес» отвертел одно колесо и теперь окончательно поползет с помощью второго.

— Это не «Геркулес», а свыня откормленная! — отпускает насчет инвалида пожилой крестьянин и обращается ко мне с вопросом, указывая на растущие горы: — А что, скажите, пожалуйста, это не могилы богатырей?

— Нет.

Он хмурит брови и все вглядывается в дали; вдумчивый взор его теряется в окрестном просторе, но по движению мускулов на его лице заметно, что шевелится что-то, какая-то беспокойная мысль в крестьянском мозгу и бередит душу. Любопытство меня взяло. — Вы, — говорю, — хотите видеть богатырские могилы? Он встрепенулся, как сокол, и обрадованный уже только моим вопросом, торопливо, с ударением отвечал: «Дуже хочется!» И, благо мы стояли на корме у борта одни, стал говорить страстно. Изливалась чистая мужицкая душа, истосковавшаяся в эту очень уж долгую лихую годину по богатырям. Мелочь и мелкота кругом да около; горя накопилось на свято-русской земле столько, что им, вишь, небо подпирается. Кто ж развеет великое горе? Кто же укажет нам дверь в светлую жизнь? Никто, кроме богатырей. Деды и отцы сказывали, что богатыри не перемерли, а только поснули в курганах до первого зова. Забыли мы богатырские могилы. Где он? не знаем. А деды и отцы учили: как, мол, придется туго-тяжко свято-русской земле, тогда надо будет всему миру православному воззвать к спящим богатырям. Вот так пойти по их могилам, стать на колени, лицом к восходу солнышка, и взмолиться всем миром: «Гей, заступнички вы наши, богатыри родимые! тяжко стало нам жить на отчей земле; восстаньте — посмотрите: горем великим нашим небеса, вишь, подпираются!» Как услышат богатыри про русское горе, отзовутся из курганов: «Гей, подымаемся!» И, стряхнув с себя курганы, заступники развеют по ветру великое горе отчей земли. И всем светло, и тепло, и красно станет на ней всему христианскому обществу. А без богатырей горя не избыть нам... где самим избыть!

О, как вдохновенно звучал рассказ этого сутулого мужика! Каким восторгом горели его серые, узковатые глаза! Это не было тем, что душа, переполненная страданием, тоскою и жаждою великого, спешила отдать избыток страдания, тоски и

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 951

жажды первому встречному и тем хотя немного облегчить себя; нет, эта глубокая, чистая и красивая душа не расставалась со своими накоплениями; просто-напросто она не захотела или, может быть, не могла их скрыть, как не может скрыть от человечества своей яркости большая комета, одинокая пленница мировой системы. Когда крестьянин кончил свой рассказ, я обещал ему показать в Киевской лавре богатырскую могилу, точнее — гроб. И опять он встрепенулся, как сокол, и снова радость засветилась на его лице.

— А то ж кому крест? — торопливо спросил он, снимая шапку и крестясь.

— Это Тарасова могила, — сказал я.

— Ну?! Тараса Трясилы?!

— Письменика Тараса Шевченка.

— А, знаю, знаю...

Мы подплывали к Шевченковской могиле. Множество раз описанный высокий курган и значительный белый крест безмолвно встречали нашего инвалида. Накренясь на бок, подобно ненадежной бричке, «Геркулес» обогнул не спеша могилу поэта, и все, сколько ни было на верхней палубе, осенили себя крестным знамением. Послышались отрывки из Тарасовых сочинений: читала наизусть крестьянская молодежь. Могила знаменитого кобзаря производит впечатление. Художник Г. Н. Честаховский удачно выбрал место. С кургана видны «и поля, и Днепр, и берег, дальний и зыбучий», и слышно, «как ревет могучий». Крест на кургане поставлен в 1885 году, причем постановка происходила в присутствии лишь немногих, так сказать, официальных лиц да нескольких рыбаков и гончаров. После установки креста «щыро помолылись за душу велыкого покийныка; выпылы купно по добрий чарцы оковытои (водка), попоили мудрого кулишу и розийшлися, кому куды шлях. У ночи ж був невелыкый дощык, — само небо посвятыло дорогый монумент. З того часу на могыли трава зеление».

В 1904 году было высчитано, что издание сочинений Шевченка достигло к тому времени полумиллиона экземпляров. Очень известный в Малороссии «Кобзарь» гораздо менее распространен в Новороссии. Украйна даже окружила уже образ своего певца легендой. Говорят, что Тарас «является людям трижды в день: рано мальчиком, в полдень взрослым, а вечером дедом».

Шевченко родился в селе Кирилловке, Звенигородского уезда (как он сам писал одному из редакторов «Народного Чтения»), и рос в Кирилловке, которая в память его построила лечебницу. Там еще показывают хату, в которой, будто бы, он жил, и дуб, под сенью которого в юноше клокотало

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 952

поэтическое чувство. «И вот стоит предо мною бедная, старая, белая хата, с потемневшей соломенной крышей и черным дымарем, а около хаты, на причилку (на углу) яблоня с краснобокими яблоками, а вокруг яблони цветник; у ворот стоит старая развесистая верба с засохшей верхушкой, а за вербой стоит клуня (хлебный сарай), окруженная стогами жита, пшеницы и всякого хлеба; а за клуней по косогору пойдет уже сад, да какой сад!.. А за садом левада (бакша, сенокосное место), за левадой долина, а в долине тихий, едва журчащий ручеек, уставленный вербами и калиной и окутанный широколиственными, темно-зелеными лопухами...» Такова кирилловская идиллия; таков уголок Шевченковской колыбели. Это красивее и привлекательнее самой Звенигородки, где два ряда домишек и вонючий базар составляют не более, не менее, как проспект, а горсть слабосильных деревьев — «сквер», во всех отношениях скверный. И городишка унылый, захудалый. Такой развалине где уж думать о Шевченках! Звенигородка лишь краешком уха слышала о Шевченко и слышанное давно забыла. Здесь о нем никаких воспоминаний, ни малейшего намека на знаменитое имя. Разве вот тоже дуб... есть один... по преданию, писал под ним кобзарь. Немного!

Близ могилы Шевченко находится известная археологам Княжья гора; из недр ее добыто много достопамятностей, украсивших и обогативших музей В. В. Тарновского в Чернигове. Но вот взор приковывается живописной панорамой. По горе лепятся, карабкаются к маковке дома и лачуги; на них наплывает зелень. Веселое безобразие. Дома и лачуги, чудится, пыхтят: из некоторых труб, точно дыхание, тянется дымок. С высокой колокольни колокол: бум!.. как бы сказал: сюда, домишки, скорее поближе к церкви! бум!.. И те вновь карабкаются, а зелень замерла на месте — и на колокольный голос отозвалась раскатами соловьиных трелей... Канев!

 

IX.

Каневский Успенский собор. — Прошлое его. — Гайдамаки.— Золотая грамота царицы. — Екатерина Великая и Станислав Понятовский. — До Переяславля. — Тень Мазепы.

Успенский собор служит показателем каневского многолетия; он построен в XII столетии; заложен великим князем Всеволодом Олеговичем в 1144 году. Несколько лет тому назад профессора П. А. Лашкарев и В. З. Завитневич исследовали его археологически, и оказалось, что церковь сложена из древнего кирпича до самой крыши, включая и фонарь главного купола. Только башни над cевepo-западным и юго-западным

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 953

Улица в селе Диканьке.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 954

углами зданий по своему происхождению принадлежат позднейшему времени. Пилястры сложены из древнего кирпича, и только пьедесталы их обложены в позднейшее время. Архитектура алтарных частей сохранилась в целости до настоящего времени ¹⁾. Три углубления в стенах — одно на правой стороне и два на левой — указывают на то, что церковь предназначалась быть княжеской усыпальницей.

Драгоценен Успенский собор и по историческим воспоминаниям. Во второй половине XII столетия, вскоре после того, как он были построен, каневский Георгиевский храм служил некоторое время кафедрой местной епископии; по крайней мере, древняя летопись под 1154 г. упоминает о Дамиане, епископе каневском (Лаврентьевская летопись, 326; Ипатьевская, 327). Нет сомнения, что в дотатарский период храм этот служил усыпальницей для местных князей. Затем, с XIII столетия наступает довольно продолжительный период, в течение которого история Канева и его храма покрыта туманом неведения. Люстрация Каневского замка 1552 года упоминает только о местных церквах Спаса и Василия, из чего следует заключить, что древняя церковь св. Георгия стояла тогда впусте; но, надо полагать, вскоре после этого при ней возник Успенский монастырь, так как, по свидетельству малороссийских летописей, в 1678 году казаки перевезли в Каневский монастырь и здесь похоронили тело знаменитого рыцаря своего Ивана Подкову, казненного во Львове по приказу короля Стефана Батория; в этом же монастыре постригся и окончил жизнь свою сподвижник и друг Подковы, гетман Шах, а народно-украинская дума о Самойле Кушке хоронит здесь и этого запорожского вождя. Из этого можно заключить, что Каневский монастырь был в особенном уважении у казаков того времени, хотя у них невдалеке был уже и свой монастырь, Терехтемировский. Усердие казаков к монастырю Каневскому выражалось и тем, что они наделяли его землями и угодьями. Столь же щедро благотворили ему и казацкие гетманы: Богдан Хмельницкий, Иван Выговский, Юрий Хмельницкий, Павел Тетеря, Ив. Брюховецкий и Петр Дорошенко, равно и местные каневские полковники. Когда в 1664 г. соседний Терехтемировский монастырь подвергся разорению со стороны поляков, то его братия была принята в монастырь Каневский.

В гетманство Дорошенко в этом монастыре нередко проживали киевский митрополит Иосиф Нелюбович-Тукальский и здесь, 25 марта 1669 г., посвятили в иеродиакона Димитрия Туптало, впоследствии — святителя ростовского.

¹⁾ «Киевск. Стар.», июнь, 1904.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 955

Кременчуг.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 956

В эти же годы здесь игуменствовал святой муж Макарий Токаревский, бывший раньше овручским архимандритом. Его мученическая кончина была вызвана страшной катастрофой, постигшей Канев и его монастырь 4 сентября 1678 года. Это было в злосчастную эпоху Руины, когда многочисленная турецкая армия вторично пришла в Украйну, чтобы подчинить ее власти ничтожного Юрия Хмельницкого, возведенного султаном в звание «князя малороссийской Украйны» ¹⁾. 11 августа пал Чигирин, а вслед за тем та же участь постигла и Канев. Вот современное свидетельство об этом событии казацкой летописи: «Зараз того ж часу часть войска турецкого и татарского пошовшы под Канев, и Канев достали и вырубили людей, и Канев спалили и монастырь, где у церкви мурованой много люду подушили огнем турки». Еще более яркими красками рисует эту трагедию другой казацкий летописец, Величко: «бесурманы притягнули под старожитное славное место казацкое, над Днепром стоявшее, Канев, и септеврия числа четвертого, в четверток, добувши оний и множество народа в нем убивши, крайней предали руине и запустению, а особливо в старинном и красном монастиру Каневском, где в церков великую каменную много было людей каневских, надеючися в ней от беды спастися, убегло и замкнулося; но турки церков оную около дровами и соломами доволно обложивши и сполне зо всем монастирем зажегши, всех людей в церкви задушили». Так закончил свое существование стародавний Каневский монастырь. Спустя сто лет он был возобновлен, но уже униатами. Они то и пустили сказку о том, будто Успенская церковь была сожжена и разорена татарами в 1630 году и с той поры, в продолжение 180 лет, стояла неоправленною, без крыши. С 1786 года при этом монастире открыто было знаменитое базилианское училище, в котором обучались и дети многих малороссийских помещиков соседней Полтавской губернии. Оно было закрыто лишь в 1833 году, вместе с монастырем. Тогда же была передана православным и обращена в соборную и древняя Успенская церковь ²⁾.

Теперешний, совершенно захолустный, несмотря на свое положение при Днепре, Канев плохо помнит прошлое и не в состоянии удовлетворить вашу пытливость; между тем, ему-то есть о чем рассказать: в нем «лихо гуляли» гайдамаки, в нем гостила и Екатерина II. Помните «Червоный бенкет» в Шевченковских «Гайдамаках»?

¹⁾ В малорусском народе живет предание, будто бы враждебный отцу, Зиновию-Богдану, Юрий Хмельницкий сбил верх с Субботовской церкви и хотел ее разрушить, да окружающие старики удержали его.

²⁾ «Киевск. Стар.», октябрь, 1903 г. — М. А. Максимович, сочинения, т. II.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 957

Могила Шевченко в окрестностях Канева.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 958

Зазвонили во все звоны
По всей Украине;
Закричали гайдамаки:
«Сгинет шляхта, сгинет!..»
.... Занялася Смолянщина, —
Туча заалела.
.... Горит Корсунь, горит Канев,
Чигирин, Черкасы...

За преданиями надо обращаться к половине девятнадцатого века, когда они еще жили в памяти стариков, не затираясь новизной; вот одно сказанье, разумеется, не считающееся с временем, потому что народ наш вообще ведь не признает хронологии. Придя в Канев, гайдамаки начисто сожгли его, да нечаянно и греческую церковь, стоявшую на горе. При встрече с каневским жителем тотчас просили вести их до жида или до пана, у которого денег много. А если кто скажет, что не знаю, то приставят пистолет либо ружье да и выпалят; много ляхов и жидов пропало! Когда же поубивали всех, место спалили до основания, тогда собрали мужиков, роздали им, может, рублей тысячу и говорят:

— Поставьте там, где мы жидов и ляхов побили, крест!

Так люди и поставили, и стоял тот крест аж до великого пожара, в 1818 г. Долго гайдамаки бродили около Канева, пока не пришли с той стороны царские войска с четырьмя пушками; тут гайдамаки наутек, и, окопавшись в лесу, верст за пять, вступили в бой с войском гетмана; четверых, может, убили, а затем — врассыпную, да в лесах и скрылись.

Гайдамаки были такие колдуны, что как кто в него из ружья выпалит, то он тому человеку пулю назад кидает: «на тебе, может, еще пригодится!» А иной и ружье заговорит, так что владельцу такого ружья в жизни не стрелять.

Были у них сотники и атаманы, а над всеми был Хмельницкий, прозывавшийся полковником, и долго с ними гулял. Спросят, бывало, гайдамака: кто ваш батько? — он отвечает:

— Хмельницкий, — мы все Хмельницкого казаки.

Гайдаматчина вот откуда взялась. Ляхи пановали и притесняли народ, а монахам и воды негде было взять. Запорожцы однажды и приехали в Николаевский монастырь на поклонение; чернецы и говорят им:

— Помогите нам, иначе ляхи скоро с нас и шкуру сдерут!

А запорожцы им:

— Как нам царица Екатерина даст позволение, то и духу ляхов в Польше не будет!

Один из чернецов был у царицы писарем и руку ее знал; так он под ее руку подписался и показал запорож-

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 959

цам; они как увидали, и начали избивать ляхов, а заодно с ними и крестьяне поднялись. Ляхов всех к черту на кулички проперли ¹⁾...

Екатерину Великую Канев принимал у себя во время поездки ее в «маленькое хозяйство», т. е. во вновь приобретенную Новороссию; в городе, в ожидании императрицы, жил в особом дворце старый друг ее, последний король польский Станислав II Август Понятовский; по выражению современников французов, он пожертвовал в Канев тремя месяцами времени и тремя миллионами рублей за три часа свидания с императрицей русской, но в устах народа его жертва была гораздо значительнее, а именно: Понятовский-де подарил «царице Катерине» Польшу. Она приняла подарок, а Понятовского назначила министром в Петербурге; так он не захотел быть королем, а был у нее министром.

— Почему же он не захотел быть королем?

— Потому что ясновельможные паны невзлюбили его; потому он и подарил Польшу царице.

Однако, расстанемся с Каневом и поплывем к древнему Переяславлю. Уже вечер пал на землю. Солнце медленно заходит, окрашивая западную часть неба в янтарно-алый цвет. А там еще собрались слоистые облака — и что за великолепная картина получилась! Кажется, что сам лучезарный бог взял кисть, палитру и краски у радуги и провел одну за другою полосы по голубому куполу. Кажется, по его просьбе, Эол остановил ветер и остановились облака. Причудливые в своих очертаниях, они отдались во власть лучезарного бога, и искусная кисть его и позолотила, и посеребрила, и зарумянила их края; его уста дыхнули на них: краски вспыхнули, ожили и слились во что-то чудное, недоступное для простого, хотя бы и гениального, смертного. И все словно обрадовалось и стало торопливо просить волшебных красок у лучезарного бога: и леса, и неоглядно разметавшийся Днепр, и земля, вызванная из зыбких

¹⁾ См. М. Александрович, «Из Канева в Чигирин и обратно». Чернигов, 1860.

П. Кулиш передает предание о Золотой грамоте немного иначе: ляхи взялись гнать благочествие. «Чего они, говорят, на нашей земле живут, а благочестивейшего государя поминают»? и давай головки лупить благочестивым. Вот сожгли перво-наперво ктитора в Млеве, а потом спалили хуторки монастырские Мотренинские. А в этом монастыре был игумен, ох, забыл же я, как его звали! Видит лиходейство ляхов: рубят они головы благочестивым; а писака добрый был, да как удрал (игумен!) Золотую грамоту! А Максим Железняк приехал на поклонение, а он ему и поднес: «Велик свет государыня велит резать жида и ляха до конца, чтоб и не смердели на Украйне». Как кликнул Железняк охотников, так и повалил народ, вся Смилянщина и Чигиринщина. (Украинские народные предания. М. 1847).

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 960

недр «старика» творческим духом. И что же? божественная рука брызнула золотом на зубчатые верхушки лесов, алые пятна наложила на пелену дышащих вод и осветила землю, придав ей янтарный оттенок. Чудилось, началось священнодействие: небо и земля, солнце, леса и Днепр служили красоте, но гимн их звучал не здесь, а там — в надзвездной стороне для Бога и для небожителей. Вот навстречу нам летит стая нарядных кряковых уток... может быть, те самыя, что летели утром наперерез течению? Несомненно, что и долговязые чепуры еще занимаются рыбной ловлей, но теперь не до «крячков», не до чепур: все внимание заполнено искусством лучезарного бога, которое так же чудесно исчезнет, как и открылось взору. Однако, над берегом летит птица, тяжело взмахивая сильными крыльями; она беззвучно одолевает пространство и, чем более погружается в сумерки, тем заметнее растет ее силуэт. В ней есть что-то, в этой мрачной птице с большими крыльями: она мало-помалу наклоняет к себе мое внимание. Нет, это не просто птица, каких пролетало множество, это — «искусная, ношенная птица», это... опять тень Мазепы! О, теперь, я знаю, она будет сопровождать меня, покамест я на Украйне!

 

X.

Переяславские напоминания. — От Трахтемирова до Триполья. — Киевский маяк — лаврская колокольня. — У гробницы Ильи Муромца. — Батурин. — Могила Деречыха. — Конотопский «городок». — На воликорусском рубеже.

Плывя по Днепру и ближе знакомясь с украинскими городами и местечками, я невольно вспоминал балканское гнездо орлов: — Черногорию. Как похожи они друг на друга, Украйна и Черная Гора! Обе славянские и в обеих каждая пядь земли полита человеческой кровью. Где же не бились, не рубились украинцы со своими притеснителями на пространстве родной земли?! Так и в Черногории. Но там юнаки до сих пор пылают прошлым и с гордостью показывают вам места сеч; Малороссия же успокоилась и под сенью двуглавого орла переделала мечи в плуги. Где было гнездо богатырской удали, молодечества и казацкой доблести, — где, как кипящий котел, клокотала Сечь, теперь кладбища да картофельные поля колонистов; преданы забвению наезды татарвы и ляхов; кровавые ручьи ушли в землю; край наслаждается благословенным миром. Как раз здесь, в Переяславле, Богдан Хмельницкий посеял семена мира, убедив Малороссию «поклониться под государеву высокую руку» и соединив воедино русский Север с русским Югом. В переяславском Успенском соборе, возвышающемся

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 961

среди остатков древних земляных валов, хранится евангелие, на котором присягали в 1654 г. «волившие под царя восточного православного». Мазепа воздвиг близ него, в теперешнем центре города, соборный храм с величественной колокольней, для Вознесенского монастыря, где почиют мощи Макария Каневского (1688 г.). Гетман был еще верен царю: шел только 1700-й год; «любезный старик» еще не получал «прелестных» предложений от польского короля Станислава Лещинского; он брал взятки, влюблялся, радовался, глядя на безоблачное небо Малороссии, и, может быть, нежно лелеял дерево мира, посаженное Хмельницким. Во всяком случае, ничто еще не предвещало полтавской катастрофы.

На ряду с Успенским собором и Вознесенским монастырем в Переяславле выделяется Покровская церковь. Строил ее, при Мазепе, племянник его Мирович, бежавший с ним в Турцию; церковь, в византийском замысле, строилась на-диво, но дядя позавидовал племяннику — с одной стороны, а с другой — разгром под Полтавою, — и церковь достроена была уже иначе. В толстых стенах ее есть тайники и тайный ход на колокольню для дозора. Освященная в 1709 г., церковь Покрова Пресв. Богородицы стоит, следовательно, 200 лет. И вот что представляет искусно написанный запрестольный образ в ней: царь Петр и Екатерина I, в царских одеяниях, причем государь со скипетром и державой, окружены казачеством; но тут и придворные дамы, и духовенство во главе с Феофаном Прокоповичем в облачении и — гетман Мазепа в соответственном одеянии. А надо всеми, на облаках, Покров Богоматери. Что означает это? пояснять излишне: все так понятно. Изображена пора в жизни Мазепы, Украйны и Петра, когда небо над Днепром и над Полтавой было опять-таки безоблачно и гетману еще не снился Карл XII, и старый Палей (по одному преданию) оставался замурованным в столб с маленьким отверстием. Как, когда и кто его замуровал? Ну, разумеется, Мазепа.

Когда «искусная птица» сбилась с пути, то с нею случилось такое, о чем народ не может забыть. Образ шведского короля и «знатная, разумная пани» Дольская зачаровали взор гетмана и заставили сердце его биться уже не в унисон с сердцем царя Преобразователя. Мазепу подхватили крылья надежды, и он ринулся строить воздушные замки. И вот однажды он скачет на своем чорте мимо Покровской церкви... Со времен Тараса Бульбы все малороссийские герои ездят верхом не на скакунах просто, а на скакунах-чертях... Поровнявшись с церковью, Мазепин конь вдруг падает и разбивается. Не к добру! так все и решили, не исключая самого гетмана. И почему понадобилось коню упасть именно перед Покровской церковью? Не потому

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 962

же, в самом деле, что в ней за престолом замечательный во всех отношениях образ? Мазепа поднялся с земли; он был бледен; ему стало не по себе; мысль за мыслью, дума за думой — и так они целым роем полезли в старческую голову и стали сверлить Мазепин мозг. Чтобы утешиться, гетман пошел молиться в Покровскую церковь. Там он на коленях молился перед иконой Божией Матери и плакал, горько плакал. Кто скажет, какие это были слезы? Текли ли слезы человека, бросившего жребий, поставившего на карту все и почувствовавшего, что карта будет бита, а делать нечего: ставки назад не возьмешь? Или на церковный пол капали слезы из глаз преступника, в котором заговорила совесть, и он хочет выплакаться и этим снова ее заставить уснуть? Помолясь Пречистой, Мазепа подошел приложиться к Ней и, когда он прикладывался, из ока Богородицы выкатилась слеза и остановилась и застыла на ланите. Все не к добру, не к добру! Участь гетмана была решена.

После Переяславля можно спать до Трахтемирова (Терехтемирова), а от Трахтемирова до Триполья и при желании дальше. Сумерки сгустились, все посерело, все посинело, все перемешивается в одну сплошную, кисельную массу. Трахтемиров составляет собственность А. В. Гудим-Левковича и занимается поставкой жерновов во многие губернии; местным камнем мостят также улицы. От запорожского, некогда славного монастыря остался «монастырец», кое-какие развалины, где ночуют птицы. Потомки запорожцев, обладающие фантазией, видят в некоторый ночи таинственно зажигающиеся свечи; они горят, а из земли слышатся голоса: это былые рубаки просят живых молиться за них. А чтобы праправнуки знали, за кого молиться, из-под земли на монастырце занимается дума; слышится сладостный голос кобзаря, слышен бывает и перебор струн бандуры; одно за другим проходят имена славных сечевиков, за которыми тянется панове громада. Это бывает под «родительские», а также в грозные воробьиные ночи. С рассветом гаснут таинственные свечи, затихает дума, замирают струны кобзы.

От Триполья в блеске ясного утра показалась, из-за 60-верстного расстояния, золото-пламенная глава киево-лаврской колокольни ¹⁾. Величественный маяк красивейшего из наших городов. Мрачная птица с большими крыльями летела к святыне, и я тут вспомнил, сколько жертвовал Мазепа деньгами и священными предметами и в лавру, и в монастыри, и в приход-

¹⁾ В ясную погоду, вооружась биноклем, колокольню, начертанную Растрелли, видят даже от Канева, за 80 верст от Киева.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 963

ские церкви Малороссии; он и сам строил монастыри, на что есть исторические указания ¹⁾. И за всем тем — анафема... 12 ноября 1708 года московский Успенский собор был полон народом. В храме находились первые сановники. Присутствовал также царевич Алексей Петрович, звезда которого закатилась не лучше звезды Мазепы. Многочисленное духовенство служило благодарственный Господу Богу молебен по случаю «счастливого избрания» в гетманы Скоропадского. Перед молебствием протодиакон провозгласил анафему падшему гетману.

Страшное слово церковного отлучения, извержения и кары, подхваченное святителями, трижды прогремело под сводами первопрестольного собора, обдав своим мертвящим холодом души человеческие, подобно «De profundis», когда оно раздается в полумраке католического готического собора. Проклятие — [слово древнегреческими буквами]... «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то-есть израильтян.. Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маран-афа!» говорит апостол Павел в посланиях к римлянам и к коринфянам, а в послании к галатам звучит уже победный аккорд кипучего апостола: «но если бы даже мы, или ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема». Сказались вспыльчивость, страстность и железная воля. Разве не такова была в своих элементах и натура Петра Великого? Вечером 27 октября 1708 года Меншиков известил царя в Погребках об измене Мазепы, и Петр не замедлил с письмом к адмиралу Апраксину, причем обозвал Мазепу «новым Иудою». И в ноябре над стариком прогремела анафема — Петр приказал. «Анафема... ана-афема... ана-афе...ема!» вытягивает кир-преосвященные во главе со Стефаном Яворским, который давно ли, венчая Обидовского, кадил Мазепе!

В Киеве мне надо было исполнить свое обещание и указать крестьянину гробницу Ильи Муромца в ближних пещерах. И надо же было случиться: мы подходим к богатырским мощам, а навстречу подгулявший монах! Моего спутника покоробило. «Немощная плоть» чернеца противоречила крестьянской настроен-

¹⁾ Под Ржищевом находится Спасо-Преображенский монастырь, обвеваемый многими преданиями и легендами о прошлых временах польского владычества. Мрачны предания и легенды. Нынешний девичий монастырь бедный; он основался на месте мужского монастыря, разграбленного и разоренного турками еще при царе Алексее Михайловиче. Петр Великий повелел восстановить святыню; Вороничи, Мазепа, Скоропадский усердно жертвовали. Впрочем, мужская обитель восстановлялась плохо, несмотря на то, что некогда здесь в пещере подвизались преподобные Антоний и Феодосий. Екатерина II, подарив 60 червонцев, как бы положила основание женскому монастырю. Настоящим образом ему, как женскому монастырю, полвека. В окрестностях случаются находки кладов. Ржищев — между Трахтемировым и Трипольем.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 964

ности. Но он ничего не сказал, только бровями повел... Странное дело, монастыри несли и несут «отраву» корням здоровья жизни: монах предложил порох для истребления человечества; монах (Романо Пане), сопровождавший Колумба в его путешествиях, прислал табачные семена императору Карлу V; монахи занимаются и теперь варкой ликеров...

— Вот гроб Ильи Муромца! — сказал я.

Крестьянин торопливо опустился на колени, осенил себя крестом истово, по-старообрядчески, и, припав лбом к земле, словно бы замер... замер в восторге. Не могу выразить, какое чувство овладело мной в эту минуту, но не любопытство, не изумление и не радость и не страдание, но что-то близкое и к страданию и к радости... Крестьянин поднялся; лицо просветленное, разрумянившееся, углы рта судорожно подергиваются, глаза влажные и возбужденные. Если бы не боязнь оскорбить его вопросом, я бы спросил крестьянина услыхал ли он богатырский отклик: «гей, подымаемся!»

Я уехал из Киева. Поезд наш несся уже мимо деревень с белыми хатами и с ветряными мельницами на горках; каждая верста давала новые картины; появлялись то и дело новые лица, но неизгладимое впечатление оставил по себе лишь тот истосковавшийся по богатырям землероб, некрасивый и привлекательный и сутулый, как, верно, сутулы были и Микула Селянинович, и Муромец Илья, и Святогор.

Плиски, Бахмач, Конотоп...

Плиски не имеют отношения к двухвековой старине: в трех-четырех верстах от станции находится хутор, принадлежавший известному историческому живописцу и портретисту Н. Н. Ге. Здесь он работал с кистью и с серпом в руке, тут и умер и погребен в парке. Но в 20 верстах от Бахмача раскинулся заштатный Батурин, бывшая столица малороссийских гетманов, из которых последний, граф Кирилл Григорьевич Разумовский, и погребен в трапезе местной, построенной им, церкви: об этом говорят мраморный памятник-пирамида с рельефным медальоном графа, надпись и шитый герб Разумовского. А затем... многогрешный «Данилыч» Меншиков совместно с князем Голицыным сожгли и разрушили в Баториевом городе все, что напоминало бы о недавнем гетмане, т. е. Мазепе. Но тень Мазепы, маня вас и увлекая за собою, шепчет, что он жил на Гончаровке, а воздвигнутые им укрепления составляли Городок, где теперь пчелы, мирные труженицы, делают мед. Это великданская пасека. Да, указывая на обновленный дом, ничем не выделяющий из прочих зданий, говорят, что тут жила семья Кочубея.

Россиев П. А. На Украине. Путевые впечатления — 965

Конотоп. И тут Городок — шведская крепость в селе Голенке. Проклятое место, — говорят пастухи и парни. Конь зайдет на вал и начнет биться и бьется до пены, и бесится. Шведы закляли это место, как все равно закляли они и Мазепа свои клады. Печать проклятия легла было и на казаков, которые бежали с гетманом в Турцию, но Бог и царь Петр смилостивилась над ними, и вся тяжесть преступления пала на Мазепу и близких родственников и соумышленников его. Беглецам турки дали землю и все. Но когда умер казак, земля выкинула его, умер другой — она и того не приняла, третий — она и третьего выкинула. Тогда они: «Эй, братцы сердешные! вернемтеся а то нас тут и земля не принимает»!

Царь Небесный смилосердился и внушил царю Петру прощение казакам. И вот уже зовет полтавский победитель:

— Возвращайтесь, казаки, не будет никакой кары вам, не станем вспоминать прошлого.

Так они и вернулись.

Между тем, Конотоп уже затерялся за горизонтом. Близко курский Путивль, в котором плакала Ярославна, на заборе на городской стене; теперь, вместо княгини Евфросинии Ярославны, плачет сам городишко, от которого железнодорожная колея отбежала за 20 верст по соображениям Аристидов министерства путей сообщения. Показался унылый курский мужик. Словно в вальсе закружились чахлые поля и деревенские клоповники. Надвинулся великорусский рубеж, — тень Мазепы исчезла.

Павел Россиев.