История Полтавы

Воссоздание Полтавы – «малого Петербурга» или Архитектура обратного отсчёта

• 

Подробности

Просмотров: 5603

Воссоздание Полтавы – «малого Петербурга»
или Архитектура обратного отсчёта

Разговор у нас пойдёт о сохранении культурного наследия. Конкретно, о воссоздании памятников архитектуры, утраченных по самым разным причинам. Из трёх способов сбережения культурной памяти: музеефикации, реставрации и воссоздания памятников — последний вызывает большие споры. Многие реставраторы и архитекторы не согласны считать «новодел» памятником. И, тем ни менее, не только на пространстве бывшего СССР, но и в других странах Восточной Европы (где города после Второй мировой войны представляли собой груды битого кирпича) воссоздание памятников стало главным способом материализации культурной памяти.

Историческое вступление в тему

Думаю, среди читателей журнала «Капитель» далеко не все знают, что у Санкт-Петербурга есть архитектурно близкий родственник или скорее родственница — Полтава. Город, который создавался к столетнему юбилею «Полтавской виктории» как «малый Петербург».

«Дней Александровых прекрасное начало» отмечено не только взлётом либеральных мечтаний с участием молодого царя, но также возвращением памяти о временах Петровых. И очень кстати пришёлся в начале царствования Александра столетний юбилей Полтавской битвы 27 июня 1809 года. Времени хватало только-только, чтобы подготовиться. Тем более Полтава из опорного пункта державы превратилась в большое украинское село, где — по словам местного острослова — «по дорогам только уткам беспрепятственна езда».

1. Памятник Славы на Круглой площади.

В 1804 году Малороссийская губерния разделилась на две, одна из которых — Полтавская. Её генерал-губернатором стал видный петербургский администратор князь Куракин ¹, который — как сейчас бы сказали — затеял крупный общегосударственный проект (явно при поддержке императора): запланировал не только поставить на поле битвы и в городе Полтаве серию памятников (авторами которых становились известные скульпторы и архитекторы), но и создать заново город, отступив от существующей городской застройки на свободные земли в сторону поля Полтавской битвы. Новый город должен был в целом стать памятником Петровской победе. Реализация замысла растянулась на десятилетия. Менялись губернаторы. Но упорно «держал линию» приглашённый Куракиным губернский архитектор, петербуржец Михаил Амвросимов. В результате появилась круглая площадь, в центре которой встал величественный «Памятник Славы», созданный одним из крупнейших петербургских архитекторов Тома де Томоном и российским скульптором Щедриным (рис. 1). Главной архитектурной особенностью Круглой площади было то же, что поражало архитекторов Европы в быстрорастущем Петербурге — стилистическая целостность. В Петербурге — барокко и классицизм. В Полтаве по периметру площади торжествовал только русский классицизм. По кругу диаметром 372 метра разместили здания, большая часть которых спроектирована петербургским архитектором Андреяном Захаровым. А по сходящимся у памятника радиусам развивался город, отличавшийся от всех современных ему украинских городов и отчётливо выражавший имперскую идею, как и созвездие памятников: на месте отдыха Петра I после битвы; коменданту Полтавской крепости полковнику Келину; могильный холм на поле битвы, опоясанный гранитными лестницами с завершавшим композицию огромным крестом (внутри холма находился зал с флагами сражавшихся полков); далее памятник погибшим русским воинам и ещё один — погибшим шведам ². Поле битвы окружали обелиски — на месте Петровских редутов. В стиле русского классицизма сооружались не только здания вокруг Круглой площади, но и другие общественно важные объекты — институт благородных девиц, больницы и т. п.

¹ Малороссийская губерния была разделена на Черниговскую и Полтавскую губернии в 1802 г. Князь Куракин был генерал-губернатором обеих губерний - прим. автора сайта.

² Возможно автор имеет ввиду памятники Шведам от русских и Шведам от шведов - прим. автора сайта.

2. Одна из бывших центральных улиц Полтавы в 1944 году.

Всё это архитектурное великолепие рухнуло осенью 1943 года. Полтава стала одним из городов, где отступающие гитлеровцы применили тактику «чёрной земли». Специальные факельщики методично сжигали город (на рисунке 2 одна из бывших центральных улиц Полтавы в 1944 году)..

Известный эстонский учёный — академик Михаил Бронштейн — в составе разведроты вошёл 23 сентября 1943 года в освобождённую Полтаву. «Впечатление было жуткое, — вспоминает он, — мы шли, окружённые с двух сторон дымящимися развалинами. Город исчез — над полем развалин одиноко парил орёл, мечущий стрелы на вершине Памятника Славы». Но в спорах о восстановлении центра города его дальнейшая судьба была туманной.

Воссоздание ансамбля

Решающим для архитектурной судьбы Полтавы стал 1944 год. К этому времени силами жителей и немцев-военнопленных были в основном, разобраны завалы, и центр города предстал в первозданной пустоте. В книге «Записки провинциального архитектора» [1] (далее — «Записки…») тогдашний главный архитектор Лев Вайнгорт пишет: «Осенью 1943 года города, по существу, не было. Помню, как сразу после возвращения управление главного архитектора подготовило по результатам обследования разрушений карту города, на которой заливали черной гуашью уничтоженные дома. Страшной силы получился документ: почти чёрный планшет». Трудное, но и увлекательное время для архитекторов. Какие только проекты не возникали. Один из местных архитекторов, например, предложил разобрать верхний ярус колокольни, замыкавшей перспективу центральной улицы города, а на оставшиеся два нижних яруса как на постамент водрузить фигуру генералиссимуса Сталина на коне. Таким образом, улицу замыкал бы с одной стороны «Монумент Славы» Тома де Томона, а с другой — конная фигура на половине колокольни по проекту архитектора О. Теперь смешно. А тогда критиковать такую архитектурную фантазию надо было очень осторожно. Помог корреспондент «Правды», опубликовавший фельетон о «полтавских мечтателях» из горсовета, которые в труднейший период подготовки разрушенного города к зиме обсуждают установку конных статуй (естественно, без упоминания имени всадника).

Главным архитектором Полтавы Лев Вайнгорт стал в 1938 году (до того после окончания Харьковского архитектурного института проработавший несколько лет в мастерской архитектора Душкина над проектами станций московского метро). Осенью 1941 года он покидал Полтаву с последним отрядом её защитников и вернулся ещё в дымящийся город через несколько недель после освобождения (такова была практика: если руководители городов и областей оказывались живы, их находили и возвращали на прежние места). Тоже своего рода «реставрация» велась.

— Горе было огромно, — говорил мне спустя много лет Лев Вайнгорт, — но мы (полтавские архитекторы) понимали: нам выпал шанс восстановить созданное великими зодчими XIX века, в «химической» чистоте, освободившись от того, что за…ли (скажем поприличнее — замусорили) в начале XX века зарождавшиеся местные капиталисты. Процитируем снова «Записки…» [1]: «На месте развалин можно было любые площади создать, перепланировать уличную сеть и, тем более, любой формы и назначения здания построить. <…> В этой обстановке два принципиальных решения принимались в 1944 году: где восстанавливать заводы и какой должна быть Круглая площадь. По обоим вопросам окончательным арбитром был тогдашний первый секретарь обкома партии (и он же одновременно первый секретарь горкома партии) Василий Сергеевич Марков».

Мудрый «первый» решил подстраховаться, и обком вместе с облисполкомом объявил конкурс на проект восстановления «Круглой площади». Участников оказалось много: группа из Академии архитектуры Украины, институт «Гипроград» Украины и группа полтавских архитекторов. Одни киевляне предлагали сохранить радиальную композицию, но застроить площадь зданиями в стиле киевского Крещатика, определяя его как сталинский стиль победы. Другие — предлагали значительно повысить этажность, решив фасады в стиле квазиклассицизма. Академик архитектуры — киевлянин М. И. Рухлядев бросился в другую крайность, он предлагал вернуть площадь в первоначальный вид — вырубить деревья образовавшегося за полтора столетия парка и снова создать плац. Победил проект воссоздания архитектурного ансамбля Круглой площади, а также полной реализации идеи «Полтавы — малого Петербурга». По словам Л. Вайнгорта в немалой степени потому, что «первый» закончил перед самой войной Ленинградскую комакадемию, а значит, почти четыре года жил в Ленинграде и в полной мере был «инфицирован Питером». Вспоминая о долгих беседах главного архитектора города с «первым» в ходе принятия решения об архитектурной судьбе Полтавы, Лев Вайнгорт подчёркивал, что оба понимали базовую имперскую составляющую этого, казалось бы, сугубо градостроительного решения. Им были понятны и близки мысли петербургских государственников: князя Куракина, графа Ростопчина [князя Репнина - ?] и других полтавских губернаторов, а также губернского архитектора М. Амвросимова о Полтаве, как целостном памятнике Петровской победы.

3. Вид сверху на Круглую площадь.

4.

В результате того решения центр города имеет сейчас вид, показанный на рис. 3, а город — своеобразный музей памятников Полтавской битвы (некоторые показаны на рис. 4: слева сверху — памятник на месте отдыха Петра I после битвы; справа сверху — памятник коменданту Полтавы полковнику Келину; по центру — памятник во славу русских воинов, погибших в Полтавской битве; слева снизу — памятник русским воинам; справа снизу — памятник шведским воинам) [слева снизу — памятник шведским воинам от русских; справа снизу — памятник шведским воинам от шведов].

Методологические объективные проблемы
воссоздания памятников архитектуры

Первейшая из них — отношение к среде обитания памятника (с учётом изменений в течение всего периода его существования). Крайние временные точки понятны: окружающая среда в момент его создания и в момент исчезновения. Первая, как правило, имеет скудное информационное обеспечение; вторая — иногда даже сохранилась в памяти живущего поколения. А поскольку в провинциальной Полтаве XIX века установка памятника сопровождалась непременным благоустройством (включая мощёную дорогу), то места рядом с «артобъектом» захватывали горожане — кто побогаче. Там размещались лавки, торговые склады, производства, с течением времени превратившиеся в производственные строения. Понятны были стремления послевоенных руководителей разрушенных предприятий восстанавливать производство на прежнем месте.

Главный архитектор Полтавы гордился двумя достижениями: восстановлением архитектурных ансамблей и полным послевоенным освобождением (в пределах городской черты) от промышленных предприятий.

А что касается окружения реставрируемых или воссоздававшихся памятников, в генплан города были заложены три методологических принципа: первый — высотность окружающей застройки не подавляющая, а, наоборот, «подымающая» памятник; второй — по возможности, организация вокруг памятника общественно-культурного пространства или, как минимум, «отсечка» пространства около памятника «зелёной кулисой» из быстрорастущих деревьев и кустарников; и, наконец, третий — если в ближайшей перспективе не было возможности окружить памятник архитектурно интересными зданиями — сохраняли резервную территорию с устройством на ней скверов и т. п. Эти законсервированные участки для будущего театра, библиотек, школ и т. п. вызывали резкую критику тех, кто считал целесообразным вести максимально плотную жилую застройку центра города. Проблема актуальна и сейчас, когда властные элиты на всём постсоветском пространстве представляют собой «жлобосферу», а инвест-элита, кажется, готова хоть сегодня застроить Дворцовую площадь VIP-жильём и поднять мансардные этажи над зданиями Русского музея, например. В послевоенной разрушенной Полтаве всякий раз решение об окружении памятника принималось исходя из его (памятника) «интересов». Сегодня это особенно существенно для воссоздания культовых зданий или бывших усадеб. Иногда музеефикация остатков памятника может нести большую культурную нагрузку в смысле сохранения архитектурного наследия, чем «новодел» в абсолютно чуждой ему среде.

Второй важнейший методологический принцип связан с функциональным использованием воссоздаваемых зданий — памятников архитектуры: сохранением планировочных решений внутри здания и декора интерьеров.

5. Здание на Круглой площади, строившееся для присутственных мест, а после
восстановления в 1946 году там разместился обком КП Украины (затем и ныне
исполком городского совета).

6. Кадетский корпус, а после восстановления — военное училище.

Соблюдение такого подхода в двух самых крупных по объёму зданиях на Круглой площади в Полтаве не создавало проблем: одно из них строилось для присутственных мест, а после восстановления в 1946 году там разместился обком КП Украины (затем и ныне исполком городского совета) (рис. 5); второе — Кадетский корпус, а после восстановления — военное училище (рис. 6). В обоих случаях — функции не очень отличались от первоначальных. По поводу реновации административного здания в «Записках…» приводится анекдотическая история о послевоенных нравах. По требованию хозяйственной службы обкома КПУ у кабинетов секретарей обкома, а также заведующих отделами были сделаны индивидуальные туалеты. При всеобщем дефиците той поры оказалось, что для готового здания не хватает сантехники. Как раз к случаю в город приехал один из секретарей ЦК КП Украины и его пригласили посмотреть почти готовое новое здание обкома. Осмотрели один кабинет, другой, и хитрован-хозяйственник обратил внимание гостя на отсутствие сантехники, тут же попытавшись вручить ему просьбу — спецификацию для резолюции украинскому Госснабу. Но то ли понимая, насколько сложно выполнить просьбу, то ли не желая заниматься десятками унитазов, гость вышел из положения, спросив у сопровождавших его секретарей обкома: «Вы, друзья, тут работать или с…ть собираетесь?» В сердцах порвав злополучное письмо, «первый» рявкнул: «Кто придумал эти туалеты? Разместите здесь гардеробы…». Автор «Записок…» пишет, что спустя почти двадцать лет после того случая мэр города недоумевал: «Зачем такие большие гардеробные у кабинетов? Пулемёты, что ли они хранили…».

7. Руины здания Дворянского собрания в апреле 1945 года
(в котором позже разместили кинотеатр).

8. Здание бывшего Дворянского собрания в мае 1946 года
(после восстановления фасада).

9. Элементы внутреннего декора здания бывшего Дворянского собрания.

Сложнее оказалось подобрать функцию для здания Дворянского собрания (руины которого в апреле 1945 года показаны на рис. 7). Учитывая, что до разрушения там было два богато декорированных зала, дом решили восстанавливать под кинотеатр. Реставраторам повезло. Обнаружился проект внутреннего убранства (не в полной мере реализованный). На рис. 8 показано состояние здания в мае 1996 года (после восстановления фасада) и элементы внутреннего декора (рис. 9). Похожая проблема возникла с Домом губернатора [генерал-губернатора] (рис. 10) и вице-губернатора [гражданского губернатора]. В первом разметили областной совет профсоюзов, что позволило восстановить в первозданном виде великолепный зал. Во втором — нефтегазовый трест (где тоже сохранили зал).

10. Дом губернатора (в котором позже разместили совет профсоюзов).

И, наконец, третий методологический принцип: преобладание достоверности над точностью при реставрации или воссоздании здания-памятника и обеспечения его современной технологической инфраструктурой. Особенно это важно при воссоздании утраченных усадебных зданий. Какой смысл скрупулёзно восстанавливать интерьер дома XVIII или даже XIX века, если для отопления помещений устанавливают батареи? Или в старинную люстру вместо свечей «вкручивают» электролампы в форме свечей, а в каретный сарай ставят автомобили сотрудники музея. Специалисты-реставраторы знают, насколько сложно при восстановлении дворянских усадеб XIX века оказывается устройство санузлов. Об этой деликатной теме мало говорится. А между тем в практике, например, эстонских реставраторов такого рода проблемы разрешались всегда непросто. Скажем, в средневековой нарвской «Башне Германа» устроены вполне приличные суперсовременные туалеты. Один из сантехников, работавших там, пошутил: «Представьте себе рыцаря в латах в этой кабинке…». Юмор книги «Янки при дворе короля Артура» Марка Твена на том зиждется: столкновение рыцарского быта с инфраструктурой XX века.

Во дворцах Версаля залы отапливаются через щели в полу (велись сложные работы по устройству отопительных систем в перекрытиях). При воссоздании здания-памятника многие проблемы решает устройство подвала. А при реставрации эти проблемы решаются сложнее. И всё же, если в период жизни памятника, на который ориентируются реставраторы, в здании не было электричества, надо освещать помещение свечами. Мало света — организуйте подсветку за карнизами, у витрин… В ходе реконструкции БДТ, например, в здании смонтировали лифты, входы в которые так замаскированы ложными дверными полотнами, что без сопровождающих лифт не найти. Но есть противоположные решения, когда современные техносистемы откровенно и нагло выпирают из интерьера памятника. Такой подход требует высокого уровня архитектурного мастерства. Лучший тому пример — организация движения экскурсантов при входе в Лувр (спорные стеклянные пирамиды, эскалаторы и т. п.).

Полтавские архитекторы ориентировались на ленинградскую школу реставрации и воссоздания памятников. Всё-таки «малый Петербург».

Человеческий фактор

Ориентиром и высшим авторитетом для полтавчан при воссоздании города был ленинградский архитектор, руководитель восстановления Павловского дворца, выпускник Харьковского архитектурного института (то есть, практически, однокашник многих архитекторов-полтавчан) Фёдор Фёдорович Олейник (1902—1954), которого сразу после освобождения Павловска отозвали с фронта, поскольку ещё до войны он защитил докторскую диссертацию о конструкциях Павловского дворца и, по оценкам коллег, знал дворец до миллиметра. (О восстановлении Павловска и роли Ф. Олейника см. книгу Анны Зеленовой «Павловский парк» [2].) Дружеские отношения Л. Вайнгорта с Ф. Олейником стали одним из факторов, влиявшим на лоббирование решений полтавских властей в пользу точности восстановления памятников.

11. Архитекторы Фёдор Олейник и Лев Вайнгорт.

Они были очень красивые, весёлые, самозабвенно отдававшиеся делу люди (на рис. 11 Фёдор Олейник). И хотя это выходит за рамки нашей темы, нельзя не сказать, что, подражая отцу в сборе остатков архитектурных деталей, на развалинах Стрельнинского дворца подорвался на мине и погиб его 14-летний сын. Что, несомненно, сократило жизнь Фёдору Фёдоровичу.

12. Белая беседка.

Много трагического выпало на долю архитекторов того времени. Но вспоминая его, Лев Вайнгорт в «Записках…» пишет больше о комических ситуациях, связанных с отношениями архитекторов и «начальства». Великолепна история воссоздания в Полтаве т. н. Белой беседки, места до сих пор популярного для туристических селфи (рис. 12). Беседка впервые появилась в 1909 году к 200-летию Полтавской битвы. В годы оккупации её разрушили, и никак не удавалось добыть деньги на восстановление, пока в Полтаву не заехал крупный чин из ЦК КПСС и по заведённому порядку ему показывал город главный архитектор. Спустя годы, он вспоминал, как выйдя из машин на самом высоком холме с видом на Крестовоздвиженский монастырь (рис. 13), он рассказал гостю и сопровождавшей его свите о значимости места, а затем его повело в импровизацию — мол — хорошо бы восстановить любимый горожанами памятник, назвав «Ротондой дружбы народов» и украсив надколонное пространство гербами союзных республик. Московский гость удивился: колонн восемь, а республик пятнадцать? Но, как вспоминал потом Лев Вайнгорт, его уже несло: «Да, колонн восемь, но между ними семь промежутков, называемых в архитектуре интерколумниями. А поскольку это дорический ордер, то в опоясывающем колоннаду фризе, в классике ордера над каждой колонной полагается триглиф (выступ), а в каждом интерколумнии — метопа (впадина). И мы на месте триглифов и метоп разместим пятнадцать гербов союзных республик». Стоявший рядом с гостем обкомовский «первый» удивлённо смотрел на архитектора, но молчал. А гостю то ли идея понравилась, то ли он несколько ошалел от специальных терминов «чокнутого архитектора» — но с выделением денег помог. Много позже, когда беседка уже стояла, «первый» — человек не без юмора — спросил у главного архитектора: «А где же ваши гербы? — и, вспомнив хлестаковское его выступление, вздохнул, — Да, вашими архитектурными терминами баки вы нам тогда здорово забили. Но пошло на пользу делу».

13. Крестовоздвиженский монастырь.

Архитектор (тем более архитектор-реставратор) должен уметь работать с лицами, принимающими решение. Нынешний известный архитектор Бавыкин пишет: «Архитектура — это соединение трёх самых главных вещей: умения работать с заказчиком, умения «попасть в бюджет» <...>, я бы сказал попасть в интеллектуальный бюджет, а не только в деньги и <...> таланта, потому что архитектура <...>, конечно, искусство» [3]. Проще говоря, уметь «уболтать» решающих людей. Дадим по этому поводу слово главному архитектору Полтавы: «По роли в судьбе города послевоенных лидеров и руководителей шестидесятых годов поименно помню (колоритные, яркие были личности), — пишет он. — А более поздние <...> безликой чередой прошли, не оставив по себе ни следов в памяти, ни интересных решений в судьбе города. Провинциальная «брежневщина» <...> запомнилась фарсовым идеологизаторством ни во что, кроме собственной сиюминутной выгоды, не веривших чиновников». О послевоенной генерации руководителей автор «Записок…» сказал: «Они достойно продолжили традицию полтавских администраторов прошлого — губернаторов, земских деятелей <…> И какая разница как их называли или кто их назначал?» [1]. А возвращаясь к анекдотической истории о Белой беседке, он пишет: «Сейчас уже никто не помнит о политической "подкладке" сооружения ротонды. <...> Кстати, недавно я узнал, что когда в прошлом веке поставили первую Белую беседку, то был разговор, что так увековечили место, на котором стоял Петр I. Тоже, наверное, архитектор импровизировал...»

Список литературы

1. Вайнгорт Л. С. Записки провинциального архитектора. Полтава, 2001.

2. Зеленова А. И. Павловский парк. Л., 1954.

3. Бавыкин А. Л. У нас своя культурная империя. Интервью Григория Ревзина // Проект Классика, XV/XVI-MMV — 18.12.2005. [URL:] http://www.projectclassica.ru/project/15_2005/15_project_02a.htm (дата обращения: 24.08.2018).

Об авторе: Владимир Леонтьевич Вайнгорт –
д. э. н. Владимир Вайнгорт, Балтийский институт
жилищной экономики и политики (Таллин)

Источник:

Статья предоставлена автором - Владимиром Леонтьвичем Вайнгортом. При цитировании или использовании указание авторства обязательно.