История Полтавы

Рецензия на "Чтения в Историческом Обществе Нестора Летописца". Книга десятая. 1896 г.

• 

Подробности

Просмотров: 4437

Н. В. Рецензия на "Чтения в Историческом Обществе Нестора Летописца". Книга десятая. 1896 г.

Публикуется по изданию: Н. В. Рецензия на "Чтения в Историческом Обществе Нестора Летописца". Книга десятая. 1896 г. // Киевская старина. Ежемесячный исторический журнал. Год пятнадцатый. Том LIII. Май 1896 г. Библиография. Стр. 58-63.

— 58 —

Чтения в Историческом Обществе Нестора Летописца. Книга десятая. Издана под редакцией В. З. Завитневича. К. 1896 г.

Судя по "сведениям о заседаниях Исторического Общества Нестора Летописца с 27 октября 1894 года по 27 октября 1895 года", напечатанным в десятой книге "Чтений", Общество проявляло довольно живую деятельность; рефераты читались чрез каждые две недели и касались самых разнообразных вопросов: археологии, истории церкви, русской и малорусской истории и литературы, всеобщей истории и т. д. К сожалению только, способ ведения протоколов Общества лишает возможности иметь какое-нибудь поня-

— 59 —

тие о том, обменивались ли члены Общества своими мнениями по поводу прочитанных рефератов, к каким результатам пришли они при обсуждении и т. д. Это тем более жаль, что задачей Общества является "обмен мнений", а не пассивное выслушивание различных докладов, большинство которых можно было бы с большим, пожалуй, вниманием прочесть, когда они будут напечатаны в "Чтениях" Общества.

Содержание десятой книги "Чтений" довольно таки скудно. На первом месте напечатана статья П. Л. "К вопросу о киевском митрополите XII в. Михаиле", представляющая из себя компиляцию мнений прежних историков о том, что первым митрополитом на Руси был не Михаил Сирин. П. Л. больше всего занимает вопрос о мощах Михаила, и он остроумно решает, что раз в X-XI в. митрополита Михаила не было, значит — и мощей его быть не могло. Обходя все Сциллы и Харибды, П. Л. высказывает предположение, что мощи могут принадлежать митрополиту Михаилу XII в. "Такое признание не представляет и особенного практического затруднения, так как при этом не изменяются ни имя, ни сан, ни титул святителя, нетленно почивающего своими мощами в киево-печерской лавре; мощи остаются принадлежащими святому митрополиту киевскому Михаилу, только митрополиту не X и не XI, а XII в."

Статья Л. В. Падалки "По вопросу о времени основания города Полтавы" мало подвигает вопрос вперед. Автор против отождествления летописной "Лтавы" с "Полтавой" и старается доказать невозможность подобного лингвистического превращения. Мы, конечно, отказываемся спорить с автором на филологической почве, хотя думаем, что говорить о какой-нибудь закономерности лингвистических "переходов" там, где происходило самое уродливое смешение различных наречий, нельзя. Пусть уважаемый автор объяснит нам, путем каких "переходов" из С.-Петербурга образовался Питер, из Нахичевани — Кочевань, из Гранд-Отель — Гринатель и т. п. Автор рассуждает: "Лингвистика не допускает превращения слова "Лтава" в "Полтава": слог "по" в этом последнем слове не может быть приставной, что необходимо было бы, если бы название "Полтавы" образовалось из "Лтавы". Природа органического языка, требующая, чтобы слово было образом обозначаемого им предмета,

— 60 —

исключает возможность образования собственного имени города с приставкой, в данном случае ничего не выражающей (?!). Какое представление может, в самом деле, связаться с словом, происходящим от корня "Лт" или "Лет" с приставкой "По"? Какой оттенок в искомом понятии могла бы выразить такая приставка?" (стр. 15-16). Здесь целый ряд, по нашему мнению, сплошных недоразумений. Почему Л. В. Падалке кажется, что в слове Полтава корень Лт или Лет, а не Лтав? Затем, почему автору кажется, что приставка По ничего не выражает? Нам неизвестно, что такое Лтава, потому и кажется, что приставка ничего не выражает, но допустим, что Лтава речка, впадающая в Ворсклу, допустите, что Лтава — то нагорье Ворсклы, по которому раскинулась современная наша Полтава, и тогда Полтава, как название города, получит вполне определенное значение. Мы никакой гипотезы не выставляем; нам хочется только отметить, что с приемами филологическими в области истории нужно обращаться очень осторожно; филология для истории может иметь только подчиненное значение, а потому выставлять первым при решении чисто исторического вопроса положение филологическое — есть, по нашему мнению, грубая ошибка. Чтобы там ни говорили, а трудно отрешиться от того, что между Полтавой и Лтавой нет ничего общего, раз и та и другая лежат на р. Ворскле. Л. В. Падалка не поколеблет своими соображениями этого "предубеждения".

Исторические соображения Л. В. Падалки также мало убедительны, так как главное положение его, будто "несомненно то, что в деятельности Витовта, как в фокусе, сосредоточивается решение занимающего нас вопроса об основании г. Полтавы" (стр. 29), — остается для нас недоказанным. То обстоятельство, что Полтава упоминается в XV веке впервые, не дает нам еще ровно никакого права относить основание ее к энергичной деятельности Витовта.

Соображения уважаемого автора относительно происхождения г. Полтавы от корня плот (пълот) = плетень, ограда, нам кажутся, совершенно искусственными: таким способом можно Бог знает из какого корня произвести название г. Полтавы, если упускать из виду историческое свидетельство, что в XII в. на Ворскле существует какая-то Лтава, где никакого и признака корня плот нет, и эта то Лтава составляет сущность названия города в XV, XVI,

— 61 —

XIX в.в. Пусть простит наши сомнения уважаемый автор; нам кажется, в вопросе о происхождении Полтавы он несколько нарушил свою обычную осторожность и слишком далеко зашел в область гадательного.

Самой интересной статьей в десятой книге "Чтений" является, без сомнения, статья А. А. Андриевского "Последние киевские сотники", содержащая в себе богатый материал для бытовой стороны киевской сотни во вторую половину XVIII века. Последние киевские сотники были из рода Гудим. Род этот происхождения мещанского и разбогател разными недозволенными средствами в прошлом столетии. Один из этих Гудим, Павел Иванович, был в 1750-х годах киевским сотником, не смотря на то, что, по происхождению был ще казак, а мещанин, следовательно, не имел права участвовать в казацких урядах. Но в это время началось уже окончательно перерождение казацких порядков, а потому Павел Гудим легко мог, как выражается о нем официальный документ, "снискать себе сотництво ради одного подступних месту шинков горелчаних произвождения" (стр. 30). Сотничий уряд после Павла оставался, по наследству, в роде Гудим, а разные злоупотребления последних в роли сотников и составляют содержание в высшей степени любопытной статьи А. А. Андриевского.

Проф. В. Б. Антоновичу принадлежит статья "По вопросу об уничтожении Ярославова вала". Ранее она была напечатана в газете "Киевское Слово", а теперь перепечатана с некоторыми дополнениями. Статья В. Б. Антоновича носит полемический характер и вызвана тем шумом, который произвели статьи г. Т. Кибальчича в киевской газете "Жизнь и Искусство" по поводу уничтожения акцизным ведомством при постройке винного склада остатков вала, якобы построенного при Ярославе Мудром. В. Б. Антонович шаг за шагом разбирает историческую и археологическую аргументацию г. Кибальчича и доказывает ее полную несостоятельность. По предположению В. Б. Антоновича, основанному на самых разнообразных исторических данных, снесенный акцизным ведомством вал насыпан не Ярославом Мудрым, а представляет из себя "один из ретраншементов Миниха", насыпан, значит, в первой половине прошлого века. Статья В. Б. Антоновича, по богатству исторических и археологических данных, по критике их и осто-

— 62 —

рожности выводов, является крупным вкладом в историю топографии Киева.

Отдел "Материалов" в книгах "Чтений в Обществе Нестора Летописца" никогда еще не был так скуден и однообразен, как в десятой книге. "Материалы по характеристике последних киевских сотников" А. А. Андриевского в высшей степени ценны и подобраны умелой рукой, захотевшей отделить в них пшеницу от плевел. Зато 108 стр. "Материалов для истории западно-русской церкви", на ряду с интересными и ценными документами, заключают много такого, что имеет второстепенное значение, печатание же подобного материала является прямо таки роскошью для такого небогатого Общества, какое представляет из себя "Общество Нестора Летописца". За это можно сильно упрекнуть как проф. С. Т. Голубева, так и редакцию десятой книги "Чтений": неужели редакция придает большое научное значение многословно-пустым письмам "былого виленского старшего иеромонаха Феофана"? А, ведь, этих писем не мало...

С недавнего времени в "Чтениях" Общества Нестора Летописца заведен отдел "библиографии". Признаемся, мы не совсем понимаем, какой потребностью вызван этот отдел в Сборнике, выходящем maximum раз в год? Библиография, раз она не разрастается в научные статьи по поводу известного сочинения, имеет целью знакомит читателей с вновь выходящими книгами и изданиями и устанавливать известную точку зрения на них. Отсюда вытекает потребность, чтобы рецензий печатались в более доступных для публики журналах, а не в таких Сборниках, как "Чтения в Обществе Нестора", куда даже ученая публика, наверно, заглядывает только тогда, когда желает навести справки по тому или другому вопросу. При таких условиях рецензия, во-первых, теряет свой raison d'etre, а во вторых, вызывает недоразумение и появление отдельных рецензий в специальном Сборнике. Можно было бы понять еще, если бы в "Чтениях" был организован отдел рецензий на подобие, напр., "Записок Наукового Товариства им. Шевченка" во Львове, тогда бы отдел этот мог иметь справочное значение. А то извольте теперь догадаться, что прекрасная, строго научная рецензия А. М. Лазаревского, уничтожающая совсем "Историю Запорожских казаков" Д. И. Эварницкого, как самостоятельный труд, находится в десятой книге "чтений". Это тем более жаль, что для публики рецензия А. М. Лазаревского

— 63 —

остается неизвестной, и публика с тем же доверием будет относиться к г. Эварницкому, с каким относилась и до сих пор. И это не только простая, но даже ученая публика, что, конечно, вполне понятно. Отдел библиографии нам кажется совершенно излишним в "Чтениях", а потому гораздо было бы полезнее, если бы 50 страниц, посвященные библиографии, были отданы, напр., на напечатанье, положим, "Нежинского исторического следствия о маетностях" и мн. др. документов по истории Малороссии.

Кроме рецензий А. М. Лазаревского, в "Чтениях" помещена и другая рецензия В. З. Завитневича на книгу А. А. Олесницкого "Мегалитические памятники святой земли", заключающие в себе обширный и подробный пересмотр работы профессора киевской духовной академии — и только, если не считать указаний на стр. 47 рецензентом литературы о том, кто когда у нас, в России, интересовался мегалитическими памятниками. Читатель может видеть из этого, как случайна "библиография" "Чтений".

В заключение несколько слов о нумерации страниц в "Чтениях". Нам кажется в высшей степени неудобным, что каждый отдел имеет особую нумерацию. Это только затрудняет пользование книгой. По нашему мнению, было бы удобней, если бы в книге было только два отдела: протокол и затем труды общества. Кто пользовался книгами "Чтений", тот, думаем, согласится с нами.

Н. В.