История Полтавы

Поездка в Полтаву

• 

Подробности

Просмотров: 5481

А. Л. [Александр Лазаревский] Поездка в Полтаву.

Публикуется по изданию: А. Л. [Александр Лазаревский] Поездка в Полтаву // Киевская старина. Ежемесячный исторический журнал. Апрель 1897 г. Стр. 67-77.

Поездка в Полтаву в формате PDF (543 Kb).

— 67 —

Поездка в Полтаву.

(П. Г. В-ову).

Посетив летом 1896 г. Полтаву, мы увидали тот же тихий, патриархальный "губернский город", каким он был и 25-ть лет назад, когда мы в последний раз там были: ничего в Полтаве, за этот промежуток, не прибавилось, ничего и не убавилось... Те же живописные виды на Заворсклье, те же заросшие садами дома и домики, те же плохие пешеходы... Одни лишь обширные лавки своим полуразрушенным видом неприятно бросаются в глаза, напоминая о некогда бурлившей здесь Ильинской ярмарки.

Приютились мы на "Кобыщанах", среди садов, и после первых приветствий с нашими амфитрионами, стали их расспрашивать о полтавских новостях. Ответ был тот, что полтавские обыватели живут "помаленьку", как жили и прежде... Впрочем, в это время в Полтаве еще не забылся "инцидент", имевший место в губернском земском собрании 4 декабря 1895 г. Надолго памятный сам по себе, этот инцидент увековечен еще и местными поэтами. "Произведение" одного из них газеты разнесли по всем земским и неземским губерниям. Несомненно, что внуки теперешних полтавцев будут комментировать эти стихи, доискиваясь —

Кто розгу отстоять сумел, Кто был и мудр, и прям, и смел, Благословлять кого нам надо — Учить и взрослых, и детей...

— 68 —

И будут при этом внуки дивиться суровости нравов своих дедов...

Другое произведение, воспевшее полтавское событие, в печати не появлялось и вряд ли скоро и появится... Принадлежит оно местному поэту и называется "Розмова двох кумив про земськи дила". Поэт, нарисовав картину земского собрания и портреты главных его деятелей (конечно, без имен), приводит затем речи гласных по вопросу — чтобы "не шмагать ризками того, хто школу покинчить" в том соображении, что "як будуть знать про те селяне, то будуть бильш дитей учить"... Один из гласных на вопрос: "чи варт то ризгу скасувать"? доказывал, что "вона для темного народу — маты...". Другой гласный, поддерживая первого ("и справди, мати им вона!"), распространился на тему, что если розга будет уничтожена, то взамен должна явиться тюрьма, но тюрьма погубит де "селянскую" душу навеки.

После речей, вопрос баллотировали, и результат оказался в пользу "розги".

Такой результат вызывает у одного из кумовьев замечание, что "одна душа им (защитникам розги) наша мыла... Про шкуру ж байдуже воны!".

Ехали мы в Полтаву, между прочим, и с целью поискать там всяческих сведений о Котляревском в виду приближения юбилейного 1898 года. — При разговорах на эту тему, нам напомнили о полтавском старожиле Степане Павловиче Стеблине-Каменском, умершем лет десять назад и оставившем де после себя многолетний дневник ¹⁾. Отец Ст. П-ча Ст.-К-ого служил, в тридцатых годах, непременным чле-

¹⁾ Ст. Павл. Ст.-К-кий был в Полтаве очень популярным человеком. Он был стародавний там учитель, обучивший чуть не два поколения полтавцев и, кроме того, постоянно писавший стихи на разные "случаи".

— 69 —

ном полтавского приказа общественного призрения, в то время, когда Котляревский был надзирателем полтавского дома воспитания бедных и попечителем тамошнего богоугодного заведения, — учреждений подведомственных приказу. Быть может, совместная служба была причиной сближения Ст.-К-ого с Котляревским, но во всяком случае у Котляревского, в его старости, не было более близкого человека, как Ст.-Каменский. В виду этого приятельства являлась надежда найти что-нибудь о Котляревском в дневнике Ст.-Каменского-сына, начатом еще за жизни автора украинской Энеиды.

Добыть этот дневник казалось нелегко в виду тяжкой в то время болезни его владельца Ег. Ст. Стеблина-Каменского. Но наш амфитрион попытался и попытка удалась: несколько тетрадок он успел получить от больного, который через три дня после того скончался...

Начинается дневник Ст. П-ча, в добытых тетрадках, с 1838 г., т. е. с того года, в который Котляревский умер. В тетрадке за этот год мы нашли и о нем сведения, но к сожалению, лишь за время, следовавшее уже за его смертью. Все эти сведения не лишены интереса для биографии Котляревского и мы их приводим здесь в буквальных выписках.

1838 г., 29 окт. Утром, возвратясь из классов, узнал, что за папенькою присылали от Котляревского с вестью, что он умирает. После обеда, по возвращении моем, я узнал, что и маменька туда уже поехала и что Ивана Петровича уже не стало. Весть эта, хотя ожиданная, тронула меня сильно. Папенька в Котляревском лишился последнего своего приятеля и друга, да и вообще как-то горько было помыслить, что у нас нет уже Котляревского. Он прожил 69 лет, родился в один год с Наполеоном, 1769 г. Рассказывают, что не задолго до кончины, приказал подать себе колокольчик, а другой — слуге, и звонил, воображая вероятно звон, какой будет по его кончине. Он умер в памяти, но без слов, ибо за три дня почти не мог уже говорить. И. Петр. скончался после обеда, в 2 ч. 35 мин., после четырехнедельной болезни. За неделю он приобщился св. тайн.

— 70 —

30 окт. Зашел поклониться праху И. Петр., которого вечером вынесут в собор, а завтра похоронят. Возвратясь домой, надумал и написал надгробную речь Котляр., которую, кажется, не решусь привести в действо, да и нельзя отлучиться из гимназии завтра.

31 окт. Утром пошел к Неводовскому просить за воспитанников, чтобы они были при погребении Котляревского, на что Павел Титович изъявил свое согласие. Отпросился у директора не быть в классах. В 9½ час отправился в собор, где произнес речь над гробом И. П., многим понравившуюся. Шел пешком за гробом до кладбища. Музыка военная играла всю дорогу. Я был тронут глубоко потерею Котл., незаменимою для Малороссии. Обедал у хозяйки Котл., за поминальным столом.

1 нояб. Получил две записки от Буткова ¹⁾ на счет некрологии Котляревского, которую он меня просит написать. Однако не смотря на собственное желание, этого сделать скоро нельзя по той причине, что еще неизвестны разные нужные к тому материалы. Впрочем, я просил папеньку, и он ездил нарочно, взял бумаги И. П. и завтра разберет, также сам напишет что нужно. Между тем и я, оставив свои занятия, большую половину вечера просидел, бросая наскоро заметки и мысли, кои после войдут, может быть, в состав некрологии.

2 ноябр. Сидел за некрологией Котл., которой все еще не привел к концу. Между тем прислал папенька свою записку и она так хорошо написана, что изменив и прибавив немногое, завтра можно будет кончить.

3 ноябр. Кончил и переписал, после поправок Буткова, некрологию И. П. Котляревского, для отпечатания в Губернских Ведомостях.

5 ноябр. Прочитал вслух (в семье) малороссийский водевиль покойного Котляревского "Солдат Чарывняк" (sic.). Сюжет взят из известной сказки народной, по рассказам хорошо, с приложением приличных песен.

13 ноябр. Целый день был занят составлением подробнейшей некрологии Котл. для Северной Пчелы, для чего взял у папеньки некоторые бумаги покойного и письма к нему литераторов.

¹⁾ Кажется, инспектор гимназии. А. Л.

— 71 —

18 ноябр. По желанию Софьи (жены), прочел вслух у маменьки Энеиду Котл., 4 части печатных и несколько отрывков, писанных рукою покойного.

11 дек. Софья ездила к хозяйке Котляревского и привезла французскую библию (стереотипное издание в Лондоне), которую намерен оставить в память Котляревского.

Из записанных здесь подробностей, между прочим, видим, что тот биографический очерк Котляревского, который напечатан в Северной Пчеле 1839 г. (№ 146), составлен С. П. Стеблиным-Каменским по бумагам умершего и по сведениям, сообщенным биографу его отцом, ближайшим приятелем Котляревского. Сведение это важно в том отношении, что эта коротенькая биография Котляревского и до сих пор служит единственным источником достоверных о нем сведений. Пользуясь случаем, выписываем из статьи Стеблин-Каменского существенные для знакомства с личностью Котляревского места. Эти выписки особенно могут пригодиться теперь, в виду возбужденного интереса к литературной деятельности автора украинской Энеиды.

"По окончании курса наук в полтавской духовной семинарии, Котляревский несколько времени занимался в частных помещичьих домах воспитанием детей. В этот период жизни своей, по словам современников, бывал он на сходбищах и играх простолюдинов и сам переодетый участвовал в них, прилежно вслушивался и записывал слова малороссийского наречия, изучая таким образом язык и наблюдая нравы, обычаи, поверья и предания украинцев. Время показало, что это было следствие поэтической деятельности, для удовлетворения которой на родном наречии Котляревский избрал поэму Виргилия... По долгом обдуманном приготовлении, он решился переложить Энеиду Виргилия на малороссийское наречие. Из собранных сведений известно, что первые три части Энеиды написал он, едва вступив в военную службу; эти три части были напечатаны без ведома автора ¹⁾, с боль-

¹⁾ В двух изданиях, 1798 и 1808 г. г., описание которых см. в "Основе" 1861 г., февр., 173. Издание 1808 г. очень редко и, по-видимому, даже реже, чем первое издание. В Киеве оно есть у В. П. Науменка.

— 72 —

шими ошибками и опущениями. Исправив их и написав 4-ю часть, Котляревский посвятил (свою поэму) помещику полтавской губернии Семену Михайловичу Кочубею, иждивением которого напечатаны четыре части Энеиды в 1809 году... ¹⁾. К сожалению, сочинение не было окончено; продолжение обещано в дальнейшем времени. Обязанности службы и другие обстоятельства препятствовали автору самому обновить поэму изданием, но написав впоследствии 5 и 6-ю части, он передал право издания всех шести частей, в 1838 г., надв. сов. Волохинову... В 1819 г., для существовавшего в Полтаве театра, которым управлял Котляревский, написаны им две небольшие пьесы: Полтавка, народная опера, и Москаль Чаривнык... Передав обе пьесы для напечатания г. Срезневскому (Изм. Ив.), автор незадолго до смерти видел уже Полтавку напечатанной в "Украинском сборнике" г. Срезневского"...

"Кроме главных сочинений, Котляревский занимаясь собранием малороссийских песен, помещал некоторые из них в повременных изданиях... Знания его в истории Малороссии и вообще во всем, касающемся до народного быта Украины, были весьма обширны... Котляревский любил бывать в обществах... Был душой всякой компании... Обладал прекрасным даром рассказывать умно и весело, при чем употреблял аллегорически пословицы и разные места из книг, большей частью священного писания. Разговор его оттенялся природным наречием, но был жив, увлекателен..." ²⁾.

Вот короткие, но, по-видимому, вполне верные сведения о Котляревском, как человеке и писателе, исходящие от

¹⁾ Сем. Мих. Кочубей (внук генер. обозного, а потом члена малороссийской коллегии), был известный полтавский богач, занимавший одно время (1805-1808) должность полтавского губ. предводителя. Один из его родичей рассказывает, что С. М. К-бей "пышно и роскошно жил в Полтаве, пока не промотал 7000 душ крестьян, после чего умер в бедности... "Записки Арк. Вас. Кочубея (Спб., 1890), стр. 13-14.

²⁾ Выписка сделана по рукописи, найденной в бумагах Ст. П. Стеблин-Каменского. Приведенные здесь подробности служили основанием и для биографического очерка, помещенного в "Основе" 1861 г., февраль, хотя автор очерка говорит, что эти сведения он получил де от А. В. Терещенка.

— 73 —

близкого к нему человека — Ст.-Каменского-отца. Последний свидетельствует, что Котляревский хорошо был знаком с историей Малороссии и с ее народным бытом. Следует думать, что эти знания обуславливались особой любовью поэта к своей родине, но каких-либо более определенных сведений об этом у нас не имеется. Нет у нас ни мемуаров, в которых современник поэта знакомил бы нас со степенью его родинолюбия, ни писем самого поэта, которые сказали бы что-нибудь о его субъективных отношениях к родине. И, по-видимому, трудно надеяться, чтобы такого рода сведения когда-либо и явились уже... Имеется, впрочем, одно такое сведение о Котляревском, исходящее будто бы от его современника, при чем современником этим является известный поляк Падурра, сочинявший малорусские песни... В его биографии, написанной не известно кем, но человеком, имевшим в руках бумаги Падурры ¹⁾, имеется известие, что последний в 1826 году странствовал по Полтавской губернии, "w ubogim kozaczym stroju, jako wędrowny lirnyk", при чем он побывал и в самой Полтаве. Об этом его посещении сообщается, что "бродячий лирник", прибыв в этот город, прежде всего стал знакомиться с народом; заходил для этого в бедные хаты (do ubogich domków), играл там на своем инструменте, пел песни, рассказывал сказки, и таким образом сблизился с народом и заинтересовал его собой... Это было де летом, когда шли в школе (гимназии?) экзамены. По окончании экзаменов, был назначен день для раздачи наград. В этот день Падурра явился де в университетском (?) здании (zbliżył się do universyteckiego gmachu) и, выбрав удобный момент, запел сначала своего "lirnika", а потом "zaporożca"... Молодежь заволновалась, поднялся шум — и певец был вынесен из залы уже на руках этой самой молодежи... Пробыл Падурра в Полтаве целый месяц и при этом будто бы познакомился с Котляревским, поэтом и тамошним жителем,

¹⁾ Prawdziwy źyciorys Tomasza Padurry, skreślony przez *** *****. Poznań 1875. 8 д. л., 95 стр. По-видимому, настоящий очерк не имеет ничего общего со статьей о Падурре Пржиборовского. Bibliot. Wares., 1872 г., IV).

— 74 —

(роеtą і obywatelem swojego kraju). При одной из бесед с Падуррой, Котляревский сказал де ему: "Cheruwimy twij hłas! dii naszy w twoich piśniach zahomoniat ta ne woskresnut!.. Skazawszy twoim słowom: proszłyst, w slozach — z pamiatok, prach — a dii snom!... Anafima! bud proklat, chto ich hnojom prysypaje"!!! ¹⁾. Прощаясь с Падуррой, Котляревский собственноручно написал ему, на память, вступление к своей Энеиде, начинающееся так: "Buw sobi Enej kozak motorny"... (Стр. 46-47).

Весь ли этот рассказ, целиком, представляет небылицу или тут есть и капля правды?... Повествование о посещении Падуррой полтавской гимназии (полагаем, что о ней хотели говорить) и о пении там им своих песен — разумеется, есть чистая небылица... Нельзя допустить также, чтобы Падурра и мог быть на левом берегу Днепра в той обстановке, о какой говорит его биограф... По-видимому, весь этот рассказ есть позднейшего сочинения басня ²⁾.

¹⁾ Приводим эту тираду в подлиннике, так как осмысленный ее перевод едва ли возможен...

²⁾ Есть и другая биография Падурры, помещенная при посмертном издании его сочинений (Pyśma Tymka Padurry. Wydanie posmertne z awtografiw. Lwiw. 1874, 8 д. л. LXVI+420 стр.). И здесь есть рассказ о посещении Падуррой левобережной Малороссии. Но здесь уж прямо говорится, что Падурра отправился туда в 1828 г., в виду готовившегося польского восстания, после совещания с своим патроном гр. Вацл. Ржевусским ("Эмир", "Золотая Борода"), с целью — "przygotować tych ukrainców do tego", т. е. к совместному восстанию. При этом де Падурра не сомневался, что "kozaczyzna musi powstać razem z lachami, a jej atamanem і przewódca w boju będzie Złota Broda"... Тут же говорится: , Zimę z r. 1828 po 1829 przebył Padurra w okolicach między Baturynem, Konotopem і Hadziaczem, і gdy ти się zdało, śe po calorocznych trudach śpiewanem і opowiadanem przygotował już dostatecznie wnuków wolnych niegdyś przodków do wspołnej sprawy z Polska, pużcił się z powrotem na Podole і Wołyń" (Стр. XXXVIII). Трудно объяснить происхождение этой небылицы... Остается допустить, что она основана на рассказах самого Падурры, который в позднейшие годы своей жизни († 1871 г.) мог выдумывать неподобные басни, как известный Чайковский (Садык Паша) назвав себя правнуком гетмана Брюховецкого, выдумал и его мемуары, состоявшие де "из семи огромных книг, переплетеных в пергамент и исписанных

— 75 —

После дневников Ст.-Каменского, нам указан был Полтавский земский музей, о котором мы знали и прежде из коротенькой о нем заметке, напечатанной когда-то в "Киевской Старине". Подробные сведения об этом музее имеются в отчетах полтавской губернской земской управы за 1891 и 1892 г. г. Были напечатаны и отдельные брошюрки с указанием на содержание музея. Музей полтавского земства пока заключает в себе предметы "трех царств природы" и частью изделия гончарной кустарной промышленности. Но, как слышно, земство не отказывается и от мысли — ввести в свой музей отдел исторический. Как бы для начала его, в музей прислана кем то из уездных обывателей казацкая пика (спис), на ратище которой, вбитыми в дерево гвоздиками, написано: "1709 года" К сожалению, никаких сведений о том, где и у кого нашелся этот спис — в музее не имеется.

Осмотрев музей при помощи предупредительнейшего его хранителя Н. М. О-ого, мы остановились на гончарных изделиях м. Опошни, и особенно на изделиях одного из ее кустарей Ивана Гладыревского, обращающих на себя особое внимание своим разнообразием. От Н. М. О-ого получили мы сведение о давно уже изданном полтавской губернской земской управой альбоме гончарных изделий, о котором не приходилось и слыхать. Издание это заслуживает подробного упоминания. Заголовок его такой: Мотивы малороссийского орнамента гончарных изделий. Издание полтавского губернского земства. 1883 г. Рисункам предшествует коротенькое пояснение: "Исследование гончарного промысла в полтавской губернии, произведенное профессором г. Зайкевичем ¹⁾, имело результатом собрание образцов этого производства с их оригинальными рисунками и украшениями. Собрав из них наи-

им (Брюховецким) собственноручно, прозой и стихами, по польски, по русски и по латыни"... "Киев. Стар." 1890 г., январь, стр. 46. — О посещении Падуррой Полтавы — биография 1874 года не упоминает.

¹⁾ Тут же, в примечании, добавлено: "К сожалению многосложные занятия автора не дали до сих пор ему возможности приготовить описание этого исследования". Последнее, сколько знаем, и до сих пор не появлялось в печати.

— 76 —

более типичные, полтавская губернская управа, независимо значения их, как иллюстрации к имеющему выйти исследованию об этом промысле ¹⁾, полагала, что изданием рисунков гончарного орнамента она окажет несомненную услугу как художественной промышленности, так и знатокам и любителям местного народного творчества в той или другой области". — Альбом заключает в себе 21 таблицу. Первые 15-ть таблиц представляют рисунки разного рода "мисок, мисочок и талерок". На следующих трех таблицах помещены изображения разного рода горшков, преимущественно "варильников", т. е. горшков, в которых варят "борщи", "юшки", "кулиши"... На 19-й таблице помещены "глечики" (кушины) и "тыквы," т. е. сосуды для жидкостей (молока, воды...). На этой таблице интересны не только рисунки, но и самая форма сосудов, из которых некоторые напоминают форму античных сосудов... На 20-й таблице видим сосуды фантастических форм, напр. — кушин в форме барана. Сосуды эти выкрашены преимущественно красной краской и затем разрисованы узорами зеленого цвета. Два кушина — на этой таблице — с зелеными узорами сильно напоминают восток... Последняя таблица занята рисунками "кафель", т. е. изразцов, шесть видов которых имеют все — различные узоры.

Очень жаль, что альбом не имеет пояснений — из каких местностей, по крайней мере, взяты изданные орнаменты и какие из них принадлежат к старым типам, а какие представляют собой плод уже новейшего сочинения. Особенно интересны были бы этого рода сведения относительно рисунков, помещенных на таблице 20-й. Дело в том, что в последнее время гончарные изделия м. Опошни положительно входят в моду, особенно изделия гончара Гладыревского, причем мода эта вызывает новейшие вариации в изделиях... Запрос на опошнянские изделия породил уже, напр., "талерки"

¹⁾ Разумеется исследование г. Зарецкого. См. "Киевск. Стар." 1894 года, декабрь, стр. 507.

— 77 —

с рельефами полногрудых нимф... Как-то странно видеть на обороте таких "талерок" клеймо — "Федор Чирвенко. м. Опош.".

Почти одновременно с альбомом полтавского земства вышло подобное издание и в Львове. В 80-х годах там начата была печатанием целая серия таких альбомов под заглавием — Wzory przemysłu domowego na Rusi, wydane przez museum prsemysłjwe lwowskie. Zebrał i zestawil Ludwik Wierźbicki. — В 5-й серий этого издания заключаются Wyroby glinsane włoścsan na Rusi. (Kossow). В рецензии об этих изданиях, напечатанной во львовской газете Зоря (1882 г., № 18, стр. 288) говорится, что изданные г. Вержбицким орнаменты гончарных изделий взяты преимущественно с работ умершего коссовского гончара Бахминского, очень распространенных, так как работы его, по словам газеты, находятся во многих музеях, начиная с венского. Интересно было бы сравнить изделия полтавских гончаров с коссовскими... Как уже сказано, опошнянские гончары в последнее время стали заменять старые орнаменты на своих изделиях — новыми, и поэтому теперь следует привести в известность, по возможности, все старые здешние орнаменты, которые когда-то и откуда-то принесены в Полтавщину и которые рано или поздно дождутся своего исследователя... А для облегчения работы последнему было бы к месту приобрести полтавскому музею и альбом Вержбицкого — глиняных изделий, тем более, что этих альбомов, сколько знаем, нет, напр., даже и в Киеве.

В заключение пожелаем развития историческому отделу полтавского музея. А до какого развития могут достигать такие музеи и в небольших центрах — указывает тверской музей, созданный притом энергией одного человека!

А. Л.