История Полтавы

Рецензия на издание "Энеиды" И. Котляревского 1842 г.

• 

Подробности

Просмотров: 219

Сенковский Осип Иванович. Рецензия на издание "Энеиды" И. Котляревского 1842 г.

Подається за виданням: [Сенковский О. (Барон Брамбеус)]. — «Библиотека для чтения», 1843, т. 56, отд. 6, с. 46—49

Джерело: Вся периодика мира.

Переведення в html-формат: Борис Тристанов.

Сенковский О. Рецензия на издание "Энеиды" И. Котляревского 1842 г. — 46

ВИРГИЛИЕВА ЭНЕИДА, на малороссийский язык переложенная И. Котляревским. Харьков, в университетской типографии, 1842, в 8., стр. 428.

Новое издание знаменитой малороссийской пародии Вергилиевой Энеиды. Книга эта вовсе не принадлежит нашей литературе и нельзя догадаться, зачем к сочинению, совершенно не русскому, в этом новом издании приставлено русское заглавие. Приложенный в конце книги лексикон малороссийских слов, не сходных с русскими, как-будто показывает, что издатели назначают ее для чтения во всей России. Она, конечно, стоила бы этого, но главное препятствие к успеху ее у Русских заключается, и всегда будет заключаться, не в том, что мы не понимаем языка ее, а в том, что ее остроумие для нас не понятно. Остроумия, особенно простонародного, нельзя вывозить из одной земли в другую, как вывозят сало и пеньку. Еще менее передается остроумие из одного века в другой. Причина очень проста: потому что всякое остроумие тесно связано с нравами, понятиями и привычками своего времени и своего места. Один какой-нибудь род остроумия мода может распространить вдруг на многие государства вместе с политическими, литературными или общественными понятиями: тогда остряки острятся повсюду на один лад, как щеголи одеваются по одному фасону, как светские люди стараются жить по одному образцу, как педанты рассуждают об одном предмете. Но понятия, нравы, привычки, со временем изменяются, и прежнее остроумие наконец становится тупым, бесцветным, лишенным цели и приложения. Даже Вольтерово остроумие кажется нам теперь вялым и безвкусным. Как же хотеть, чтобы остроумие Котляревского, остроумие неновое, не современное, и притом существенно малороссийское, прельщало нынешнего жителя Великороссии?

Сенковский О. Рецензия на издание "Энеиды" И. Котляревского 1842 г. — 47

Был век, когда все, от мала до велика, любили пересмеивать все и малое и великое! Тогда люди смеялись еще во все горло. Соль тогда была крупна, — чем крупнее тем лучше; шутка толста, жирна, засалена, острота любила предпочтительно поражать предметы со стороны. Веселый век! счастливый век!

В остроумии и тогда, точно так же как и теперь, не было большого избытка: а все смеялось, особенно, когда жирная и дебелая шутка схватывала: зубами важные и высокие предметы. Самый употребительный род остроумия был тогда изнанка, или пародия. Оды Державина, трагедии Озерова, поэмы Хераскова; у нас в России, выворачивались на изнанку. Но, у нас, даже и это веселье не было следствием настоящего юмора: не изменяя своему, чинному и степенному характеру, мы и тогда, по привычке, только прилежно подражали Западу, где, наперерыв, не только выворачивали и переделывали в смешном виде важные творения древних и новейших поэтов, но и оригинально писали вы роде, которого нельзя назвать иначе как поэзией на изнанку. Вспомните некоторые сочинения Вольтера, «Турандота» Шиллера. Рукописную комедию И. А. Крылова, и прочая. В то время, Виргилий, как школьный поэт, преимущественно подвергался взрывам остроумия стихотворцев. На всех языках писали пародии на Энеиду. С давнего времени эта классическая поэма была известна в украинских степях. Шутка и до-сих-пор ходит там еще на-распашку, клянется чортом, сморкается в рукав, сапоги мажет дегтем и, обнимая друга, так же нежно говорит ему — «Экой ты..." — как мы говорим — «Здравствуй mon cher!»

Кто бы сомневался в этом, того могут удостоверить сочинения, которыми многие остроумные Малороссияне дарят вашу русскую словесность. При этом особенном состоянии шутки и при страсти к пародиям, господствовавшей еще в начале нынешнего века, Энеида не могла не быть выворочена на изнанку, изломана, пересолена и выпачкана грязью в Украине. Эта переделка или, как говорит русский заглавный лист нового издания, переложение, уже много лет составляет гордость и утешение

Сенковский О. Рецензия на издание "Энеиды" И. Котляревского 1842 г. — 48

украинских степей. Грязь почитает самой веселой вещью в свете, основанием «высокого смеха», первым орудием жартованья, и охотно бросает ею в пас просто для оригинальности, для потехи компании. В самом деле она очень забавна. Но для русских читателей, которым не удавалось жить в Малороссии или по соседству, поэма господина Котляревского не понятна, даже и с пособием лексикона; три четверти ее настоящего вкуса совершенно потеряны; Как все провинциальные юморы, малороссийский юмор страстно любит избирать своим героем и своим чучелом местного мужика. Надо поэтому прежде всего знать быт, нравы и понятия украинского простолюдина. Кроме того надо порядочно привыкнуть к малороссийским жартам, которые, будучи буквально переведены на русский язык, редко могут быть выслушиваемы без самопожертвования. То, что в нашем языке почитается совершенным отсутствием приличия или бранью, в малороссийском напротив, почитается только любезной прибауткой. Наконец, надо еще уметь смеяться громко, смеяться во все горло, смеяться «высоким смехом», как смеются доныне в украинских степях, — условие, для нас почти невыполнимое, потому что мы теперь умеем только улыбаться и то кончиками губ, тихо, неприметно. Но, допустив все эти условия, сочинение господина Котляревского в состоянии восхитить многими прекрасными местами и силой таланта, который, при таком огромном объеме книги, до конца выдержал свой особенный юмор и своего рода занимательность. Выписать для образчика хоть одну страницу чрезвычайно трудно, по вышесказанным свойствам малороссийского юмора. Но вот одно место, которое, кажется, может быть безопасно извлечено для удовольствия наших читателей. Оно в то же время показывает, какой язык заменял у Малороссиян отечественный, при важных случаях. Русско-французский макаронический язык мадам Курдюковой принадлежит собственно великой России: наше барабу едва теперь пробирается в землю полянскую; прежде, под сенью киевской академии и местных семинарий

Сенковский О. Рецензия на издание "Энеиды" И. Котляревского 1842 г. — 49

образованность выражалась смесью великорусского и малороссийского с латинским. Разумеется, что послы Энея, явясь к Латину, должны были говорить рацею, именно на этом торжественном наречии.

"Энеус Ностер Магнус панус
И славный Троянорум князь,
Шмыгляв по морю як цыганус,
Ад те, о рекс! прислал нунк нас.
Рогамус, домине Латыне,
Нехай наш капут не загыне,
Пермитте жыть в земли своей,
Хоть за пекунии, хоть гратис,
Мы дяковати будем сатіс
Бенефициенции твоей.

Satis!