История Полтавы

Труды Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Выпуск 5

• 

Подробности

Просмотров: 51837

Публикуется по изданию: Труды Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Издано под редакцией действительных членов комиссии: И. Ф. Павловского, А. Ф. Мальцева, Л. В. Падалки и В. А. Пархоменко. Выпуск пятый. Полтава. Электрическая типография Г. И. Маркевича, Панский ряд. 1908.

Проект осуществлен совместно с Государственным архивом Полтавской области к 110-летию со дня основания Полтавской ученой архивной комиссии.

Сканирование и перевод в html-формат: Артем и Борис Тристановы.

О Г Л А В Л Е Н И Е.

— 1 —

В. Б. Антонович
1834 — 1902.

8 марта текущего года скончался в Киеве заслуженный профессор Киевского университета, почетный член нашей Архивной Комиссии, Владимир Бонифатьевич Антонович. Как выдающиеся заслуги почившего ученого в области южно-русских исторических и археологических изучений, так и вся его светлая обаятельная личность вызывают настоящую поминку, посвященную его памяти. Почивший Владимир Бониф. по свойствам своего духовного склада, принадлежит к числу тех редких деятелей, значение которых в живом общественном сознании не тускнеет, не умаляется, а становится ярче, растет и укрепляется, с течением времени. Необыкновенная простота и скромность гармонически сочетались в его личности с незаурядно сильным умом, живым тонким чувством и крепкой волей. Это душевное единство почившего ярко проявилось во всей его жизнедеятельности, определив свойства и направление его, как ученого, как общественного деятеля и, как человека. Было бы излишне распространяться здесь об ученых трудах почившего; почтенному собранию труды его известны. Общественная деятельность Вл. Бониф., не связанная с определенным положением общественного деятеля, нашла свое выражение, главным образом, в сношениях его и в воздействии его на учащуюся молодежь вне университетских стен. В какой мере такое воздействие было благотворно, — это знают многочисленные генерации его учеников и последователей, круг которых не ограничивается факультетом, в состав которого

— 2 —

входил В. Б., как профессор. Врачи, юристы, естественники и математики черпали знания о прошлом Украины в тех оживленных собеседованиях, какие устраивались в частном порядке, а также в замечательных по своей непринужденности и простоте историко-археологических экскурсиях для обозрения древностей Киева, какие устраивались с руководящим участием В. Б. почти каждую весну в течении 80-х и 90-х годов истекшего столетия. Для полного определения характеристики и направления духовных сил

Вл. Бониф. как человека не настало еще время; слишком разнообразны и широки были те положения, в каких он соприкасался с людьми всех общественных кругов, — от высших до селян включительно.

Редкое сочетание в одной личности выдающегося ученного, гражданина и человека и служить основанием для положения, что дела жизни Владимира Бонифатьевича не совершились с его кончиной; они перейдут в будущее, они найдут продолжателей и среди оставшихся многочисленных его последователей, и среди грядущих поколений.

— 3 —

Есть одно обстоятельство, которое при суммировании дел жизни Влад. Бониф. имеет особое значение. Это то, что он, родившись и воспитавшись в польской среде, все богатые духовные силы свои отдал на служение интересам украинского народа. Напор негодования и неприязни со стороны польского общества и польской печати Вл. Бониф. отразил еще около полстолетия тому назад, напечатав в 1861 г. в журнале "Основа" свою классическую по искренности и задушевности "Исповедь", после которой надолго умолкли его противники.

Он им ответил, что стать на сторону украинского народа его побудили определившееся самосознание и совесть. Поставленный судьбой жить и действовать на Украине, Влад. Бониф. не мог допустить для себя положения колониста, живущего трудом окружающего его населения и чуждого ему своими духовными интересами. Личная и гражданская совесть В. Б. обратила его к украинскому народу. Выдающиеся духовные силы его создали тот ореол, каким уже и в настоящее время окружено имя его, но в настоящее время сознание знавших В. Б. еще не претворяет всей совокупности его духовной личности. У всех идет впереди представление о нем или как об ученом, или как об общественном деятеле, или как о человеке. Синтез всего богатого духовного содержания Влад. Бонифатьевича может совершиться во времени; лишь во времени люди определяют ценность тех самоцветов, которые не часто выносят на поверхность глубокие процессы народной жизни. — Это подлинные исторические деятели своего народа. Направленное к совершенствованию окружающей жизни, неустанное напряжение духовных сил приобщает таких деятелей к сонму бессмертных. Вечная память и бессмертие в поколеньях украинского народа пребудут и с духовною личностью и именем В. Б Антоновича.

Главнейшее труды В. Б. Антоновича.

15 больших томов Архива Юго-Зап. России издание архива Комиссии для разбора древних актов из 25 т. всего числа томов изданных за 50 лет сущ. Ком.

1. Исследов. о казачестве по актам 1500-1648 г.

2. О происхожд. шлях. родов в Юг.-Зап. России.

3. Последние времена казачества на правой стороне Днепра.

4. Исслед. о городах Юг.-Зап. России.

5. Акты об экономич. и юридич. отнош. крест-н в 18 в.

6. Акты об унии и состоянии православной церкви с полов. 17 в.

— 4 —

7. Исслед. о гайдамачестве.

8. О мнимом крестьян. восстании в Юго-Зап. крае в 1789 г.

9. Очерк истории великого княжества Литовского.

10. Историческ. песни укр. народа.

11. Бесіди про козацьки часи.

Участие в 1) в "Записках и Трудах Юго-Зап. отд. Геогр. общества) 2) в Древностях Моск. археол. общества; 3) в Трудах археологических и антропол. съездов; 4) в чтениях общ. лето-Писца Нестора, 5) в Киевской старине.

Л. Падалка.

— 5 —

О распространении в Малороссии произведения Шевченко.
"Живописная Украина" ¹⁾

В начале сороковых годов прошлого века, известный малорусский поэт Т. Г. Шевченко, находясь в Академии Художеств, предпринял издание «Живописная Украина». Кн. Н. А. Долгоруков, занимавший пост харьковского, черниговского и полтавского генерал-губернатора, видимо, сочувствовавший этому изданию, предписал губернаторам вверенных ему губерний озаботиться распространением подписки на это издание. Вот его отношение к губернаторам, где кн. Долгоруков касается и значения этого издания для края.

"Находящийся при Императорской Академии Художеств, в С.-Петербурге, классный художник Шевченко, известный поэт-живописец, посвятив себя изучению всего достойного замечания в пределах отечества, предпринял периодическое издание, которое будет иметь целью изобразить в картинах важнейших достопримечательностей Южного края, столь богатого историческими воспоминаниями и разнообразными красотами природы.

Издание свое г. Шевченко назвал "Живописною Украиною". Оно выходить будет отдельными выпусками в количестве 12 эстампов ежегодно по программе, распубликованной в столичных газетах и ведомостях. В последней половине текущего года выйдут первые шесть эстампов, из коих три уже совершенно готовы. Не сомневаясь в том, что в числе дворян, помещиков и прочих жителей, управляемой вами губернии, найдутся многие лица, любители изящного, коим приятно будет содействовать успеху сего предприятия тем более, что оно, по назначению цели своей непосредственно касается их родины и следовательно, не может быть вовсе для них чуждым, я покорно прошу Вас, М. Г. принять в деле этом зависящее с Вашей стороны участие пригла-

¹⁾ Арх. Полт. Губ. Правления № 171-4088, 1844 -1850 г.г.

— 6 —

шением желающих к подписке на упомянутое издание г. Шевченка, которому он назначил цену, за шесть гравюр первого выпуска три р. сер. Подписку же не оставьте препроводить в канцелярию мою, коей немедленно истребовано будет от издателя потребное количество экземпляров и по получении тотчас же вышлит подписчикам. Отпечатанные уже эстампы, изображающие: а) вид на Киев, б) мирскую сходку и в) приношение даров в 1649 г. от трех держав Богдану и украинскому народу; остальные же три эстампа, предназначенные, не позже будущего декабря месяца, подписчики вместе с тем получат билеты. О распоряжениях, какие по предмету сему будут Вами сделаны и о последующем прошу Ваше Прев-во уведомить меня безотлагательно". Подписал: генерал-адъютант Долгоруков".

Сам кн. Долгоруков был великоросс и Малороссию узнал впервые только, когда был назначен на пост генерал-губернатора и тем интереснее, что он ценил поэта, а потому и заботился о распространены его издания. Сделал ли он это по своей инициатив или по просьбе других лиц, трудно сказать. Возможно допустить, что мог об этом просить и сам поэт, поднесший князю в бытность его в Петербурге, начало своего труда, что видно из следующего его письма к князю, писанного 16 января 1845 года.

Сиятельнейший Князь!..

Ваше Сиятельство соизволили, в пребывание свое в Петер-бурге, осчастливить меня дозволением поднести первые три эстампа издаваемой мною Живописной Украины.

Милостивое внимание высокой особы вашей к труду моему, предпринятому с целью сделать известными памятники древности, предания и существующее обычаи жителей края, коего обширнейшая часть вверена главному вашему начальству, внушает мне смелость представить при сем Вашему Сиятельству продолжение моего издания, с покорнейшею просьбою благосклонно принять сие слабое приношение.

С глубочайшим уважением и преданностью Вашего Сиятельства всепокорнейшим слугою честь имею быть

Т. Шевченко.

1845, Января 16.
С. Петербург.

— 7 —

Не мало заботилась о распространении этого произведения поэта, его почитательница, находившаяся с ним в переписке, В. Н. Репнина, дочь Н. Г. Репнина, третьего малороссийского генерал-губернатора. Она писала ему "надобно непременно прислать мне две программы вашей «Живописной Украины» дабы возможно было произвести подписки во время выборов в Полтаве и Чернигове. О! как искренно я желаю вам успеха для вашего святого дела!.. Не унывайте и трудитесь, приложите все ваше старание, а мы здесь будем заботиться помочь вам, сколько будет возможно" ¹⁾. Письмо это было написано в 1844 году, когда писал свое отношение к губернаторам и кн. Долгоруков, на письме не обозначено число. Будь на этом письме дата, можно было бы сделать предположение, что княжна В. Н. Репнина, пользуясь своим большим знакомством и связями, склонила кн. Долгорукова озаботиться распространить издание поэта. Во всяком случае, В. Н. Репнина не одну сотню Кобзаря, Тризны и Живописной Украины успела раздать своим знакомым ²⁾. В сентябре 1844 г. поэт прислал кн. Репниной три гравюры. «Несколько дней назад, писала она поэту 22 Сент. 1844 года, я получила от Закревского через М. Д. Селецкую три гравюры: Честь и слава, добрый труженик!... Да благословит Господь ваш подвиг».

Нельзя сказать, чтобы явилось много желающих приобрести это произведение поэта. В трех губерниях подписались всего на 37 экземпляров, на сумму 115 р. Наиболее подписчиков дала харьковская губерния, затем полтавская и черниговская. В последней всего нашлось 3 подписчика. В Январе 1845 года получено от поэта 2 экземпляра, но остальным не было выслано. Генерал-губернатор, адресуя в Академию Художеств, просит Шевченка выслать остальные экземпляры, но Академия ответила 28 Июня 1846 года, что Шевченко, еще в прошлом году выехал в Малороссию и где он находится, она не знает. Действительно, Пасхою в 1845 году Шевченко выехал в Малороссию.

Многие подписчики, не получая «Живописной Украины", обращались за содействием к своим предводителям, так поручик новозыбковского уезда Николай Бокаев, приславший деньги еще в Апреле 1845 года, не получил ни од-

¹⁾ Чалый. Материалы к биографии Шевченко стр. 45.

²⁾ Чалый стр. 44.

— 8 —

ной гравюры. Канцелярия генерал-губернатора запрашивает Лубенского исправника о местожительстве Шевченко; вероятно, до нее дошел слух, что поэт гостил у Афанасия Чужбинского и вместе с ним ездил и к другим знакомым. Пока шла эта переписка, получена была просьба и миргородского уездного предводителя выслать гравюры (5 экземпл.). На это он получил ответ, что высылка издания приостановилась «за неизвестностью настоящего местожительства издателя их — художника Шевченко, но что, к открытию такового, сделано надлежащее распоряжение». Это было в Октябре 1846 года, а 13 Ноября того же года сам Шевченко дал о себе знать, что он постоянно живет в Киеве. После этого канцелярия препроводила поэту 104 р. 69 к. с просьбою выслать 35 экземпляров гравюр, но они не были высланы. А требования подписчиков и жалобы их все поступали в канцелярию генерал-губернатора, так 9 Октября 1846 г. полтавский губернатор Ознобишин препроводил жалобу миргородского предводителя, внесшего 15 р., в Августе 1850 года жаловался новозыбковский предводитель дворянства, которому канцелярия ответила: «На отношение Вашего Высоко-дия от 8 Августа за № 849 канцелярия черниговского, полтавского и харьковского генерал-губернатора имеет честь известить Вас, М. Г., что полученный при отзыве предместника Вашего три рубли серебром на выписку эстампов, издаваемых художником Шевченко под названием "Живописная Украина" были в числе других отправлены к нему еще 8 Января 1847 года, при чем канцелярия просила Г. Шевченко выслать на имя ее 35 экземпляров помянутого издания, в числе коих и следовавшие в Ваше распоряжение, но отзыва на это до сего времени никого не получила.

Имея же в виду, что Г. Шевченко, по распоряжению правительства, неизвестно куда сослан, ныне канцелярия сия не имеет никакой возможности удовлетворить В. В-е впредь до открытия местопребывания Шевченко. Поэт, как известно, был арестован по делу Кирилло-Мефодиевского братства в 1847 году и сослан в Оренбург. Эти рисунки поэта были напечатаны в журнале «Зоря». Рисунки «церкви в Субботово» и «остатки дома Богдана Хмельницкого» предназначенные для «Живописной Украины» находятся ныне в альбоме, в музее В. В. Тарновского, принадлежащем чер-

— 9 —

ниговскому земству. Всех офортов в этом музее 6. 1) Судня Рада. 2) Дары в Чигирине. 3) Старосты. 4) Казка. 5) Выдубицкий монастырь в Киеве. 6) В Киеве. Больше кар-тин не было. Шевченко не успел издать.

И. Фр. Павловский.

— 10 —

К вопросу о переводе Ильинской ярмарки
из Ромен в Полтаву.

Ильинская ярмарка сыздавна существовавшая в Ромнах, в 1852 г. была переведена в Полтаву, что было при последнем генерал-губернаторе Кокошкине. Вероятно потому, что Кокошкин хлопотал о ее переводе, составилось убеждение, что он виновник этого перевода; но это не верно. Ф. Д. Николайчик в своей интересной и обстоятельной работе «Ильинская ярмарка в период ее существования в Ромнах» ¹⁾ очень подробно касается этого вопроса, основываясь на документальных данных. Найденные нами в архиве полтавского губернского правления дело дополняет данные этого труда и выясняет вопрос, кто же был инициатором этого перевода ярмарки? ²⁾ Ф. Д. Николайчик, излагая десятилетнюю борьбу роменцев из-за этого перевода, говорит: тогда губернатор Аверкиев ³⁾ в конце того же 1841 года, вероятно, по желанию генерал-губернатора, сделал ему представление о переводе ярмарки в Полтаву». Предположение почтенного автора, что это было сделано будто бы по наущению генерал-губернатора, неверно. У Аверкиева эта мысль о переводе явилась вполне самостоятельно. Представляя в 1841 г. всеподданнейший отчет о состоянии Полтавской губерний, он высказался за необходимость этого перевода.

Вот что писал Аверкиев во всеподданнейшем отчете: "Полтавская губерния лишена удобства торговых путей и таких обеспеченных истоков, по коим бы жители стремились к сбыту своих произведений и совершенное отсутствие значительных частных капиталов, употребляемых, как в других местах для

¹⁾ Труды Полтав. арх. комиссии, вып. 3-й и отдельно.

²⁾ Арх. Полтав. Губ. Правления, 1842, дело № 91 - 2402.

³⁾ Губернатором был с 9 Сент. 1840 по 14 декабря 1843 г.

— 11 —

торговых оборотов, не представляет в том никакой замечательности. Судоходство по р. Днепру, омывающую только Ю. 3. часть губернии, не составляет общей пользы всех мест ее, выгоды от сего, имеют только жители одних трех прибрежных уездов, и то более посредством заработков и извозничества в другие места, с некоторыми приготовляемыми водою из Белорусских губерний товарами — представляется иногда сбыть хлебных произведений, особенно пшеницы и льняного семени к Одесскому и Николаевскому портам, но и в сих предметах, по случаю соперничества западных губерний, не имеют желаемого успеха. Одна только в губернии значительная Ильинская ярмарка в Ромнах, открывает некоторые средства к сбыту, фабричных заводских и ремесленных произведены губернии, но средства эти бывают в одно время года; при том же отдаленность города Ромен к границе губернии от других уездов, доставляет им мало пользы, ибо затруднение по отдаленности лишает их способов к выгодному сбыту произведены на роменской ярмарке.

Безошибочно можно полагать, что неимение в Полтавской губернии верных торговых путей поставляет жителей оной в такое положение, что мануфактурные произведения и предметы сельского хозяйства, не могут идти к дальнейшему усовершенствованию. Равным образом отсутствие торговых дел, по которым бывает и привлечение народа из других мест, не представляет для жителей никаких доходов, от извозничества, заработков и других промыслов, которые могли бы служить для многих обеспечением в продовольствии.

При таком стесненном положении губернии, перевод значительной ярмарки в губернский город Полтаву, был бы необходимым по следующим доводам.

а) учреждение в Полтаве известной в торговых отношениях ярмарки, доставило бы большую пользу для жителей почти всех уездов губернии в особенности более сближением к губернскому городу, следственно представит им особенные выгоды и побудительную причину доставлять на ближайшем расстоянии свои произведения и верный сбыт их на ярмарке.

б) Перевод в Полтаву успенской ярмарки из Харькова или Ильинской из Ромен был бы по торговым отношениям возможным. Харьков весьма много воспользовавшийся уже от распространения коммерческих оборотов, не может иметь подрыва в торговых делах, потому что там останутся еще три такие же и нисколько не менее значительные ярмарки, которые положили

— 12 —

уже твердое основание для торговой промышленной деятельности Харькова.

в) Напротив того, перевод в Полтаву означенной ярмарки, составляя пользу для жителей здешней губернии, доставил бы общие выгоды и для торгующих сословий западных и южных губернии, приобретающих товары с ярмарки в Харькове, сближением оной к тем губерниям, а купечество после Ильинской ярмарки в Ромнах вместо Харькова перевозило бы товары свои в Полтаву, имея выгоду в сокращении пути на полтораста верст.

г) Если перевод из Харькова Успенской ярмарки в Полтаву может нарушить некоторым образом справедливость и право-собственных выгод губернии, то перевод роменской ярмарки не представлял бы сего для Полтавской губернии, ибо уездный город ничем не замечательный должен услужить своему губернскому городу, требующему особых попечений к его улучшению и восстановлению от того упадка, в котором он находится. Подобно городу Макарьеву, из коего переведена ярмарка в Нижний-Новго-род и тем предоставлены губернскому городу способы к быстрому его возвышению.

д) в отношении удобств в помещении привозных товаров и распространения круга торговых дел, Полтава представляет все выгоды обширностью площадей и улиц, не производя стеснения для народного движения, обезопасывает от всяких несчастных случаев, а устроенные в нескольких местах на существующей здесь торговой площади довольно обширные каменные лавки, могут служить на первый раз приличным, удобным и выгодным помещением товаров. Многие лавки остаются ничем не занятыми; они выстроены частными лицами по ошибочным видам получения доходов и по неимению торговли, быв свободны, не приносят никакой пользы.

е) при таких условиях в Полтаве для торговли, установление одной значительной ярмарки, которая бы не имела подрыва ни от Харькова, ни от Ромен и привлечение по выгодам сим народа для торговых оборотов, послужило бы улучшением и других ярмарок в Полтаве учрежденных, но ничтожных по важности харьковских и роменских ярмарок, поправило бы недостаточное положение жителей города, умножило бы число капиталов, возбудило бы предприимчивость к усовершенствованию существующих уже, и к заведению вновь в губернии мануфактур, ремесел, подвинуло бы к промышленности и к деятельности

— 13 —

всех жителей губернии; представило бы источники к изысканию доходов для улучшения и украшения города и вообще дало бы новые силы знаменитому городу для России, но, к сожалению до сих пор бедному во многих отношениях ¹⁾.

Этот проект его, был передан, по Высочайшему повелению, статс-секретарем Танеевым в комитет министров, предписавший губернатору войти по этому вопросу с представлением "по установленному порядку", т. е. подать об этом заявление своему начальнику, генерал-губернатору, что он и сделал. 17 февраля 1842 года Аверкиев представил кн. Долгорукому записку, где выясняет основания, на коих считал необходимым перевод этой ярмарки, а также харьковской успенской в Полтаву. Основания эти следующие: по мнению Аверкиева ярмарка в Романах начала упадать ²⁾.

Далее, указывая на отсутствие в губернии "верных торговых путей и таких обеспеченных истоков, по коим бы жители стремились к выгодному сбыту своих произведений (судоходство по Днепру омывает одну только Ю. 3. часть губернии и не составляет общей пользы всех мест ее), он считает Ильинскую ярмарку единственным средством к сбыту их, но, в виду отдаленности Ромен от других уездов, считает Полтаву более удобным местом для этой ярмарки. Перевод ярмарки, в виду близкого расстояния от Полтавы многих уездов, даст торговцам и особенные выгоды и побудительную причину доставлять на ближайшем расстоянии свои произведения, иметь верный сбыт по сходным ценам". С этою целью, он считал необходимым перевести в Полтаву и Харьковскую успенскую, так как в Харькове и без нее останутся три значительные ярмарки. Перевод этой ярмарки в Полтаву, Аверкиев считает полезным для торгующих сословий южных гу-

¹⁾ Арх. П. губ. Правл. № 1932 — 187. 1841 л. 126-129 всепод. отчета за 1840 г.

²⁾ В том же архиве мы нашли след. цифровые данные об оборотах ярмарки в эти годы. В 1840 г. привезено товаров на 8194496 р., продано на 3876200 р., осталось не продано на 4318296-50, против предыдущего года на 1148489 — 7 ¹/7, в 1841 г. продано на 7504261-88, не продано на 2931072-50 к. в 1842 г. привезено на 10590062-17 к., продано на 5734166-52 к., осталось непроданными на 4855895-65 к. (Арх. Губ. Правления 1840, № 1577/64, 1841-1842 № 2005/258.

— 14 —

берний, "приобретающих, товары на сей ярмарке в Харькове, сближением оной к тем губерниям. Да и купечество, торгующее на Ильинской ярмарке, перевозя остающиеся товары вместо Харькова в Полтаву, имело в сокращении пути более ста верст". Считая Ромны незначительным городом, он считал, что Ромен должен уступить ее своему губернскому городу, "требующему особых попечений к его улучшению и восстановлению того упадка, в котором он находится". (На полях записки помета карандашом: какое право?.. Быть может, это сделано генерал-губернатором, судя по его почерку). Полтаву он признает удобным пунктом, в виду многих лавок, остающихся незанятыми, обширности площадей и улиц. Ярмарка эта поправит другие полтавские ярмарки, умножит число капиталов, возбудить предприимчивость к усовершенствованию ремесел, мануфактуры и проч. А Ромнам Аверкиев оставляет Вознесенскую ярмарку, считая это достаточным (оборот ее, по его словам, простирался до 9 милл. асс.) и с переводом Ильинской, город Ромны не потерпит от этого убытка (на полях пометка: понятие ошибочное). Развивая далее свои основания, Аверкиев в пользу перевода указывает, что для Полтавы будет ближе доставка "стромких и тяжелых" товаров с юга России. В Полтаву будет ближе ездить на ярмарку из Одессы, Николаева, Таганрога, Донских станиц и т. п. И наконец, губернатор указывает, что в Полтаве для торговли будут особые выгоды от съезда дворян на выборы, от приезда многих по делам в губернский город, приезда для помещения детей в учебные заведения и т. п.

Так мотивировал губернатор свой проект о переводе ярмарки. Князь Долгоруков, получив эту записку, ничего не предпринимал; видимо, мало интересовался этим. И только, когда министр внутренних дел запросил его об этом, он занялся им. Вот что писал ему, министр Перовский. "Государю Императору угодно знать, писал он, чем разрешено поступившее к Вашему Сиятельству от полтавского гражданского губернатора представление его о переводе Ильинской ярмарки из города Ромна в Полтаву, о каковом предположении изъяснено во всеподданнейшем отчете гражданского губернатора о состоянии Полтавской губернии за 1841 годе" ¹⁾. Так, вопросом этим был заин-

¹⁾ Арх. дело, л. 13, бумага за № 1048, от 28 апреля 1842 г.

— 15 —

тересован Император Николай I и потому естественно, что кн. Долгорукий должен был заняться им и 28 Апреля он пишет министру: "что но вступившему ко мне от Полтавского губернатора о переводе Ильинской ярмарки в г. Полтаву, я признал необходимым войти в ближайшее тщательное соображение этого предмета на месте, дабы удостовериться, сколько возможно, не повредит ли мера сия выгодам г. Ромна без существенной пользы для Полтавы и не причинит ли, в то же время упадка самой ярмарки, что, без сомнения, много стеснило бы мелкую торговлю, так как означенная ярмарка во вверенном мне крае, после харьковской успенской есть важнейшая". Далее он сообщает о своем предположении обсудить этот вопрос на месте, в Ромнах, пригласив купцов города, иногороднее купечество, торгующее на ярмарке, а также "опытнейших лиц из тамошнего дворянства" ¹⁾. Для этой цели, кн. Долгоруков предписал Аверкиеву лично отправиться в Ромны и в этом предписании, князь еще раз, считая этот вопрос очень серьезным, не решается высказаться, пока он не будет обсужден купечеством. "Ваше Прев-во, представляя мне предположения Ваши о переводе Ильинской ярмарки в г. Полтаву, испрашивали моего ходатайства о разрешении привести эту меру в действие. Принимая во внимание, что предмет этот, по важности своей, требует обширных соображений, я признал необходимым повременить дальнейшим с моей стороны движением сего дела до наступления в настоящем году означенной ярмарки, дабы предварительно удостовериться при съезде на оную иногороднего купечества посредством совещания с людьми опытными, действительно ли предполагаемая мера может принести ожидаемые от нее полезные последствия, не стеснит ли она, напротив, по каким-либо уважениям, ближе известных самому купечеству местной торговли вообще и не повредит ли, в то же время выгодам города Ромна, без существенной пользы для Полтавы" ²⁾. И только после этого совещания кн. Долгоруков считал возможным решить этот вопрос. Такое совещание состоялось и купеческое сословие представило свой отзыв тогдашнему полицеймейстеру в Ромнах полковнику А. М. Шиланскому.

¹⁾ Архивное дело л. 14, бумага за № 726.

²⁾ Арх. дело, л. 16, бумага от 7 июля, за № 1276.

— 16 —

Вот как возразили купцы. "Ильинская ярмарка, пишут они, не упадает в оборотах, а наоборот возвышается и что выводимые обстоятельства и причины, к выгодам нашим и развитию торговли клонящиеся, — если ярмарку Ильинскую перевести в Полтаву — не имеют ни малейшего повода (не только главного основания), чтобы совершить сие предположение, ибо они не принесут нашей оптовой торговле мануфактурных и других изделий совершенно никакой пользы; потому, во-первых, что от учебных заведений Полтавских и от дворянства, съезжающегося туда по надобностям в губернских местах, а не для торговли, а также и от дворянских выборов, которые бывают в Полтаве в урочное только время, и то в сентябре месяце, а не в июле, — марте может быть небольшая польза одним только местным мелочным торговцам, а не нам и многим, гуртовую продажу производящим. Во-вторых, не проданные от Ильинской ярмарки товары никогда не отправляются в Харьков на успенскую ярмарку, а идут они прямо отсюда в Кролевецкую Воздвиженскую; в Харькове же в успенскую ждут нас товары, отправляемые нами с других торговых пунктов, (помета: откуда?..) заблаговременно и за выгодный извоз; следственно расстояние Полтавы хотя и ближе к Харькову, но оно для нас в оборотах торговых совершенно бесполезно. (отметка почему?..) В третьих: с Одессою, Николаевым, Таганрогом, Кременчугом и Донскими станицами производится, большею частью, небольшая торговля в Харьков в успенскую и крещенскую ярмарки; ибо те города сами на Ильинскую ярмарку привозят свои товары для продажи, а не для покупки, следственно, они сами ищут сбыта оных; да притом с Таганрога и Донской станицы привозятся одни только бутылочные вина да начиненные кожи скотские и овчины, товар черный не составляющий предмета важности торговли", (отметка почему? нужно посмотреть на какую сумму таковых черных товаров привезено). Купцы считали Ромны пунктом, связывающим нежинскую, сумскую, коренную, харьковскую и кролевецкую ярмарки.

В случае перевода ярмарки, купцы, как они заявили, не могут поспеть ни на одну из этих ярмарок. "Дела наши в расчетах и платежах потеряют издавна заведенный порядок; главное, что с Полтавы не поспеют на-

— 17 —

ши капиталы в Нижегородскую ярмарку и торговые дела наши совершенно расстроятся и самая Нижегородская ярмарка, не получая в назначенное время огромного наличного капитала нашего, может потерпеть стеснение в знаменитой ее торговле. Вот последствия могущие быть от передвижения торгового пункта с Ромна в Полтаву". (Отметка карандашом: опровержение слабое, неосмысленное и бестолковое. Несомненно она сделана Аверкиевым). Такова в главных чертах сущность возражений купечества ¹⁾.

Высказалось против перевода и Харьковское купечество (43 подписи) ²⁾. Аверкиев, получив это мнение от Роменских купцов, в своем донесении генерал-губернатору кстати сказать, очень подробном, старается опровергнуть основания, представленные купечеством; повторяя многое, что им было написано раньше ³⁾ свою записку Аверкиев подал 12 Декабря 1842 года. И кн. Долгоруков, спустя только три месяца сообщил об этом министру внутренних дел. В длинном своем донесении, повторяя в главных чертах основания, изложенные Аверкиевым, сам же высказывается против него. И в этой бумаге министру, князь говорит — "предположение Полтавского губернатора о переводе... (что указывает на инициативу этого дела со стороны губернатора) считаю этот перевод неудобным по следующим соображениям: 1). Перемещения ярмарок, по распоряжениям правительства бывшие и в прежнее время, большею частью оказывались неудачными и произвели последствия, противные ожиданиям правительства. 2) Признавая за проектом Аверкиева и некоторые основания "в исполнении представляется сомнительным". Успехи торговых дел, пишет князь, во всяком мест и установление коммерческих пунктов, как опыт показал, не зависит от распоряжений правительства, но всегда подчиняются местным потребностям и указаниям самой торговли. 3) Далее кн. Долгоруков признает, что ярмарка Ильинская, не украсившая Ромны, может поднять Полтаву в смысле благоустройства, но в то же время опасается, как бы этот перевод дурно не отразился на

¹⁾ Арх. дело, л. 32, см. у Николайчика в его работе, приложение № VI, 103-106 стр.

²⁾ Арх. дело л. 37-38 см. приложение.

³⁾ Арх. дело, см. л. 18-31, см. приложение.

— 18 —

торговых оборотах харьковской успенской ярмарки. 4) Кн. Долгоруков не может поручиться, чтобы Ильинская ярмарка, переведенная в Полтаву могла иметь столь обширный оборота как в Ромнах, куда торговцы охотно съезжаются ныне по одной уже привычке и город Ромны, князь считает более центральным пунктом, как лежащем на границе четырех губернии. Свое донесение министру, князь так заканчивает: "Из сего я должен заключить, что перемещение сказанной ярмарки с одной стороны не наверное принесет для Полтавы и полтавской губернии ожидаемую пользу, с другой же легко может произвести в торговле здешней расстройство" ¹⁾. Так решительно высказался против перевода генерал-губернатор. С его мнением согласился и министр внутренних дел.

"На отношение ко мне, Вашего Сиятельства, от 16 минувшего января за № 282, имею честь уведомить, что я совершенно согласен с Вашим, М. Г. мнением о неудобстве предполагаемого Полтавским губернатором перевода Ильинской ярмарки из Ромна в Полтаву, а потому покорнейше Прошу Ваше Сиятельство сообщить г. Губернатору, что помянутое предположение его оставлено без дальнейших последствий ²⁾.

Министр внутренних дел Перовский.

Кн. Долгоруков, получив эту бумагу, сообщил и Полтавскому губернатору.

"Рассмотрев представление Вашего Пр-ва, пишет кн. Долгорукий, от 17 Февраля и 12 Октября минувшего года за № 1854 и 14166 о переводе Ильинской ярмарки из Ромен в Полтаву и сообразив оные с отзывами торгующего там купечества, а также харьковского, я нашел неудобным перевод этой ярмарки, о чем я входил в сношение с Г. Министром внутренних дел.

Ныне, вследствие отзыва ко мне г. гофмейстера Перовского уведомляю Вас, Милостивый Государь, что он совершенно согласен с моим мнением и что потому предположение Ваше по этому предмету оставлено без дальнейших последствий" ³⁾. Таковы данные, извлеченные нами из это-

¹⁾ Арх. дело л. 39-48; за № 282 см. приложение.

²⁾ Арх. дело, бумага за № 205, от 4 февраля 1843 года.

³⁾ Арх. дело, бумага от 25 февр. 1843, за № 1044.

— 19 —

го архивного дела. Они приводят нас к несомненному выводу, что Аверкиев был инициатором этого перевода, но встретил несочувствие начальника края, кн. Долгорукого и проект его был отклонен. Таким образом, нет оснований думать, что Губернатор Аверкиев представил свой проект "по наущению кн. Долгорукова". Если бы это было так, то Долгорукий стал бы хлопотать о ее переводе, а он на оборот, стал на сторону купечества и с проектом не согласился. И Аверкиев мог вполне самостоятельно, рисуя во всеподданнейшем отчете состояние полтавской губернии, упомянуть о необходимости этого перевода.

И. Фр. Павловский.

 

— 20 —

Приложения.

Записка губернатора Аверкиева о необходимости
перевода Ильинской ярмарки в Полтаву. ¹⁾

ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ,

Господину Черниговскому, Полтавскому и Харьковскому
Генерал-Губернатору.

Представляя Его Императорскому Величеству, всеподданнейший отчет о состоянии вверенной управлению моему губернии за 1840 г., я изложил в нем предположение о необходимости перевести в Полтаву Успенскую ярмарку из Харькова, или Ильинскую из Ромна.

Впоследствии Управлявший министерством внутренних дел, дал мне знать, что по внесении в Комитет и по рассмотрении его положил: по предположениям моим, о переводе в Полтаву Успенской ярмарки из Харькова, или Ильинской из Ромна, предоставить мне, войти об оных с представлением, по установленному порядку.

Предположения мои по сему предмету, основаны на той существенной цели, которая указывается самою необходимостью, для благсостояния губернии и общей пользы. В сих видах, я представлял, что полтавская губерния, мало имеет тех верных торговых путей, и тех обеспеченных истоков, по коим бы жители стремились к выгодному сбыту произведений природы и своих изделий: совершенное отсутствие значительных частных капиталов, употребляемых как в других местах для торговых оборотов, не представляет в том никакого обеспечения; судоходство по р. Днепру, омывающей только одну Юго-Западную часть губернии, не составляет общей пользы всех мест ее, — выгоды от сего имеют только жители одних трех прибрежных уездов, и то более посредством заработков и извозничества в другие места, некоторых пригоняемых водою из Белорусских губерний товаров; хо-

¹⁾ Арх. П. Губ. Правления 1842 г. дело № 9½042 л. 1-11.

— 21 —

тя же представляется иногда сбыт хлебных произведений, особенно пшеницы и льняного семени к Одесскому и Николаевскому портам, но в сих предметах, по случаю соперничества Западных губерний, не происходит желаемого успеха; одна только в губернии довольно значительная ярмарка в Ромнах, Ильинская, представляет некоторые средства к сбыту фабричных, заводских и ремесленных произведений губернии; но средства эти бывают в одно время года, при том же удаление Ромна к границе губернии от других уездов, мало доставляет для них пользы, ибо затруднения по отдаленности, лишают их способов к выгодному сбыту своих произведений на Роменской ярмарке. Безошибочно можно определить, что неимение в Полтавской губернии верных торговых путей, поставляет жителей оной в такое положение, что мануфактурные произведения и предметы сельского хозяйства, не могут иметь дальнейшего усовершенствования, и естественно, упадают заведения. Равным образом отсутствие торговых дел, по которым бывает привлечение народа из других мест, не представляет для жителей никаких доходов от извозничества, заработков и других промыслов, которые могли бы служить для них обеспечением в способах продовольствия.

При таком стеснительном положении губернии, перевод значительной ярмарки в губернский город Полтаву, был бы необходим по следующим основаниям:

а) Учреждение в Полтаве известной в торговых отношениях ярмарки, на которую бывает стечение иногороднего купечества и промышленников, составит большую пользу для жителей почти всех уездов губернии, в особенности более сближенных к губернскому городу, следственно представит особенные выгоды и побудительную причину, доставлять на ближайшем расстоянии свои произведения, иметь верный сбыт их по сходным ценам на ярмарке, и находить средства к заработкам от извозничества.

б) Перевод в Полтаву Успенской ярмарки из г. Харькова, был бы по торговым отношениям возможным: Харьков весьма много воспользовавшийся уже от распространения коммерческих оборотов, не может иметь подрыва в торговых делах потому, что там останутся еще три такие же и нисколько не менее значительные ярмарки, которые положили твердое основание, для торговой и промышленной деятельности сего города.

в) Напротив того, перевод в Полтаву означенной ярмарки, составляя пользу для жителей здешней губернии, доставил бы общие

— 22 —

выгоды и для торгующих сословий Южных губернии, приобретающих товары на сей ярмарке в Харькове, сближение оной к тем губерниям. Равным образом и купечество, торгующее в Ильинской ярмарке в Ромнах, перевозя остающиеся товары вместо Харькова в Полтаву, имело бы в сокращении пути более ста верст.

г) Впрочем, если перевод в Полтаву из Харькова Успенской ярмарки, может нарушить некоторым образом справедливость и правособственных выгод губернии, то перевод из Ромна Ильинской ярмарки, не представлял бы сего для полтавской губернии, ибо уездный город ее, ничем не замечательный, должен уступить своему губернскому городу, требующему особых попечений к его улучшению, и восстановлению от того упадка, в котором он находится. Подобно сему, переведена ярмарка из Макарьева в Нижний Новгород, и тем предоставлены губернскому городу способы к быстрому его возвышению.

д) В отношении удобств в помещении привозных товаров и распространении круга торговых дел, Полтава представляет все выгоды: обширность площадей и улиц не производя стеснений для народного движения, обезопасывает от всяких несчастных случаев, а устроенные в нескольких местах на существующей здесь торговой площади, довольно обширные каменные лавки могут служить на первый раз приличным, удобным, и выгодным помещением товаров, многие лавки остаются ничем не занятыми, они выстроены частными лицами по ошибочным видам получения доходов, но по неимению торговли, не приносят никакой пользы.

е) При таких удобствах в Полтаве для торговли, установления здесь одной значительной ярмарки, и привлечения по выгодам сим народа для торговых оборотов, послужило бы улучшением и других ничтожных ярмарок в Полтаве существующих, поправило бы недостаточное состояние жителей города, умножило бы число капиталов, возбудило бы предприимчивость к усовершенствованию существующих уже, и к заведению вновь, в губернии мануфактур и ремесел; подвинуло бы к промышленности и к деятельности всех жителей губернии, представило бы источники к извлечению доходов, для улучшения и украшения города и вообще дало бы новые силы знаменитому месту для России, но, к сожалению, до сих пор бедному во многих отношениях.

Из всего вышеизложенного, Ваше Сиятельство изволите бла-гоусмотреть, что основания предположения моего о необходимости

— 23 —

учреждения в Полтаве значительной в торговых отношениях ярмарки, составляют целью, доставление удобств для жителей здешней губернии и других мест, к выгодному и обеспеченному сбыту своих произведений; а от распространения такового учреждения торговли в губернском городе, определение верных источников доходов для оного, требующего попечений к улучшению его благосостояния. Почему представляя все сие Начальничьему благоусмотрению Вашего Сиятельства, имею честь доложить, что я признаю с своей стороны ближайшим, испросить разрешения на перевод в Полтаву Ильинской ярмарки из г. Ромна, по тем справедливым убеждениям, что малозначительный уездный город сей естественно посему менее требующий от жителей оного, тех обязанностей в благовидном устройстве и содержании своих домов, равно и исполнении других повинностей, кои лежат на жителях губернского города, а сверх того много воспользовавший от существовала в нем с давнего времени Ильинской ярмарки, беспрекословно должен уступить право свое, на перевод сей ярмарки в губернский город, дабы восстановить его от того упадка в котором он находится.

Между тем, в Ромнах останется еще довольно значительная Вознесенская ярмарка, обороты коей, как по сведениям известно, простираются ежегодно до 9 миллионов руб. ассигнациями, следственно для Роменских жителей, представляются выгоды и от сей ярмарки, упадка которой с переводом в Полтаву Ильинской произойти не может потому, что во время продолжения оной, нет другой подобно ей столь значительной ярмарки, которая могла бы сделать подрыв, при том же заведенные приезжающими и на Вознесенскую ярмарку гуртовыми торговцами счеты, с иногородними покупщиками их, удерживая необходимость приезда на сию ярмарку: первых для получения в сроки платежей за товары обыкновенно большею частью отдаваемые в кредит, а последних для уплаты долгов и приобретения вновь в покупку, и в месте с тем представляющиеся по сему случаю виды к привлечению народа на Вознесенскую ярмарку, не могут не служить основанием к существованию ее на всегда.

Что же касается того, что с переводом в Полтаву Ильинской ярмарки, не может последовать никакого стеснения для перевоза на оную товаров, но напротив того, составятся чрез сие значительные выгоды для оборотов, а с тем вместе, от распространения круга торговли, усиление и прочное основание сей

— 24 —

ярмарки в Полтаве, то к сему представляются следующие соображения:

Ильинская ярмарка в Ромнах, наполняется частью мануфактурными произведениями Москвы и других великороссийских мест, — своз каковых товаров, следует из коренной ярмарки, существующей близ города Курска, где по окончании оной, все гуртовые торговцы отправляются в город Ромны, сверх того, на Ильинскую ярмарку привозятся товары из Одессы, Таганрога, Новочеркасска и других мест, которыми изобилует Южный край России и приезжают евреи из Западных губерний. Расстояние от Курска до Ромна заключается в 234, от Одессы до Ромна в 633, Таганрога 769, Новочеркасска, главного города Донских станиц в 850 верстах.

По окончании Ильинской в Ромнах ярмарки, торгующие сословия переезжают оттуда с оставшимися непроданными товарами: одни в Лубны на Преображенскую ярмарку 6 августа, немногие в Кролевец на Воздвиженскую ярмарку 14 сентября, но большею частью спешат все знатнейшие торговцы на Успенскую ярмарку 15 августа, в Лубны же приезжают немногие, и то не для гуртовой продажи товаров, но для раздробительной торговли: в Кролевец, — так как время сей ярмарки отдалено до половины сентября, не спешат переездом, туда отправляются в особенности евреи, с легкими шелковыми и другими товарами, которым воспрещен въезд в Харьков и торговля на Успенской ярмарке. Во означенные города расстояние составляет:

Из этого краткого очерка движения торговли на ярмарках, в 4-х смежных губерниях: Курской, Полтавской, Харьковской и Черниговской, оказывается, что по окончании коренной ярмарки в Курской губернии, перевоз из оной товаров на Ильинскую ярмарку с переводом ее по предположению моему в Полтаву нисколько не может стеснить торговцев Великороссийских губернии, ибо расстояние от Курска до Полтавы, как из представляемого при сем плана дорогам значится, заключающееся по прямой транспортной дороге, чрез город Суджу, местечка Борошлю, Котельву в 289 верстах, а от Курска до Ромна в 234 верстах, превышает только 55 верстами, что составит самую незначительную разность в платеже за извоз не более 1 или 2 коп. сер. на пуде; но на-

— 25 —

против того, представляется для них же самих более выгод при перевозке непроданных товаров из Ильинской ярмарки, обыкновенно отправляемых в Харьков на Успенскую, от сократщения пути вместо Ромна из Полтавы, слишком на 100 верст, ибо отсель до Харькова, по прямой извознической дороги, считается только 120 верст; равным образом не может происходить затруднения в перевозке, как выше сказано, не многих товаров в Лубны на Преображенскую ярмарку, по недальнему также расстоянию, составляющему 134 версты, и в Кролевец по случаю тому, что времени до существующей там 14 сентября ярмарки, совершенно достаточно для переезда, как выше объяснено, большею частью евреев, отправляющихся с шелковыми и другими товарами по легкости коих, перевозка их ни мало не затруднительна, но между тем с установлением Ильинской ярмарки в Полтаве, выгоды и пользы от сего для многих мест Южного края и для жителей здешней губернии неисчислимы.

Одесса, Таганрог и другие места Южного края, доставляющие тяжелые свои бакалейные товары, вина и другие произведения, сближением расстояния к Ильинской ярмарке в Полтаве, более чем на сто верст, двинули бы оные в гораздо значительнейшем количестве. По известности Ильинской ярмарки в торговле шерстью, где производится сбыть оной более 170 т. пудов, Екатеринославская, Таврическая и другие богатые землею губернии, и вместе с тем изобилующие овцеводством, но затрудняющие по отдаленности сей ярмарки в доставке шерсти, много воспользовались бы удобною перевозкою сего и тяжелого товара, сближением расстояния до 170 верст; не менее того находили бы выгоду от сего, и жители всех почти уездов здешней губернии, по центральному несколько положению губернского города; а также пригон скота и лошадей, был бы гораздо удобнее.

Таким образом от сокращения пути к известной в торговых отношениях Ильинской ярмарки, естественно могло бы быть более привоза на оную товаров, а от сближения ее с значительнейшими торговыми городами: Одессою, Николаевым, Таганрогом, местами Донских станиц, Кременчугом, Харьковом и другими, несомненно — прибытие большого числа торговых сословий, увеличение оборотов и усилие самой ярмарки. К сему присовокупить должно и то, что по случаю пребывания в губернском городе главного начальника в здешнем крае, господина генерал-губернатора, и соединение всех мест губернского управления, всегда больший

— 26 —

приезд в сей город из всех мест по различным надобностям, дворян и прочих сословий, в особенности же прибытие по сему отношению большего числа особ во время ярмарки, не мало может способствовать усилению торговли; а между тем и самое производство оной, находясь во все продолжение времени ярмарки в виду губернского начальства, может быть более устраиваемо, касательно удобств и выгод торговых оборотов, и охраняемо от всяких могущих происходить неправильных притязаний к стеснению промышленной деятельности. Сверх того нельзя не принять во внимание, что от существования с давних времен в Ромне столь известной, как Ильинская, ярмарки, и другой довольно значительной Вознесенской, город сей не только не поставил себя в известность по торговым отношениям, но и не пришел в благоустроенное положение, тогда как губернский город Харьков, гораздо менее времени пользующейся от установления в нем оптовых ярмарок, при всегдашнем наблюдении губернского начальства, весьма много ушел вперед постоянным уже движением торговли и отличным благоустройством. Все сие представляя необходимость и возможность перевода Ильинской ярмарки из Ромна в губернский город Полтаву, служит верным ручательством, прочного основания оной и усиления ее оборотов.

В отношении же удобств для торговли означенной ярмарки, Полтава, как выше сказано, по обширности площадей и улиц, и по устройству существующих здесь довольно обширных, но мало чем занятых каменных лавок, — представляет гораздо более выгод Ромна, в нынешнем устройстве там лавочных мест, где по неимению удобных помещений, встречается совершенное затруднение в распространении торговли, ибо все привозные товары, размещаются чрезвычайно затруднительно в выстроенных частными лицами на землях им принадлежащих и городских, деревянных незначительных лавках. К устранению сего неудобства, хотя предположено устройство в Ромнах гостиного двора, и для того производится в каждую Ильинскую ярмарку сбор суммы, но для приведения в исполнение сего предположения, как я имел честь донести Вашему Сиятельству 7 сентября минувшего 1841 года № 11686, представляются важные неудобства: во-первых, по недостаточности еще собранной на сей предмет суммы, а во-вторых, самое главное, по невозможности определить уравнительно прав владельцев лавочных мест на построение каменных для них лавок из собранной для того суммы, ибо во взносе оной не все

— 27 —

равно участвовали: одни постоянно выполняли назначение платежа; другие тогда, когда были заняты их лавки; а некоторые по неотдаче в наем оных и по не застройке еще лавочных мест, вовсе не были участниками в составившимся ныне для того капитале, следовательно таковое затруднение в построении гостиного двора в Ромне, весьма стесняющее распространение круга торговли Ильинской ярмарки, не может быть не отнесено к числу главных невыгод, прочного существования оной в сем городе; а потому в означенном представлении моем от 7 сентября, я изложил мнение свое, что для достижения предположенного устройства вновь гостиного двора в Ромнах, предполагается одно средство, искупить все владельческие лавки с правом расположения собранным капиталом, для построения оного.

Действительно такое предприятие, могло бы только споспешествовать к сему устройству; но для сего представляется необходимость обратиться к испрошению займа значительной суммы на приобретение владельческих собственностей; с переводом же в Полтаву Ильинской ярмарки, предположение об устройстве здесь лавочных помещений для оной, представляет другие виды и оснований к заключению, в отношении собранного для гостиного двора означенной ярмарки капитала, о чем считаю долгом изъяснить на благоусмотрение Вашего Сиятельства следующие обстоятельства:

Для устройства в Ромнах гостиного двора Ильинской ярмарки, производится с 1805 года, собственно во время сей ярмарки, сбор суммы, по таксам, главным губернским начальством утвержденным. Таксы сии учреждены в 1804 годе бывшим малороссийским генерал-губернатором Князем Куракиным, и в 1817 годе от бывшего военного губернатора Князя Репнина.

Сбор денег по сим таксам ограничен с сумм, которые определены особо утвержденной таксою за наем лавок: от торгующих сословий производящих в гостиных рядах продажу своих товаров десятью, а от владельцев лавок отдающих им в наймы двадцатью процентами; но такое назначение со стороны владельцев не было в точности выполняемо, ибо производя платеж на устройство гостиного двора, против суммы, определенной по таксе за наем лавок, они напротив того, в пользу свою возвышали цены за сей наем до чрезвычайно-высокой степени, и тягостью такового налога, довели торговцев до стеснения, от чего возникали и беспорядки в размещении товаров на Ильинской ярмарке.

— 28 —

Комитет, учрежденный в Ромне для сбора суммы на устройство гостиного двора, в доставленном сведении показывает: что поступило на сей предмет суммы с 1805 по 1841 год, с владельцев лавок 250.300 р. 37 коп. и с торгующего сословия 119.349 р. 83 ½ коп. ассигнациями; каковая сумма находится в кредитных установлениях.

По сему оказывается, что сумма для устройства гостиного двора в Ромнах собранная есть двух родов:

а) Касательно торговцев, составляет она временное от них пожертвование на тот предмет, который впоследствии представляя для них выгоды, иметь удобное и приличное помещение к распространению торговли Ильинской ярмарки, вместе с тем обезапасывал бы каждого от потери чрез пожары и другие случаи: собственности их, в деревянных, ветхих и незначущих лавках размещаемой.

б) В отношении владельцев сих лавок, отдающих их взаймы, взносимый от них платеж представляет собою ничто иное, как акциз, который охотно заплатил бы всякий за наем ничтожных деревянных лавок в гостином ряду, и получения за то значительных выгод, кои они старались еще более увеличить, вопреки назначению начальства, и к стеснению торговцев, следственно сим изменили распоряжение, относившееся к благоустройству означенной ярмарки.

Принимая все сие в соображение, следует определить, что сумма собранная во время существования Ильинской ярмарки в Ромне, на устройство гостиного двора для оной, несет уже собственность частных лиц, но источник доходов, собранных распоряжением и заботливостью правительства, чтобы устройством удобных и приличных для торговли помещений, доставить выгоды к распространению круга торговых дел и усилению означенной ярмарки, следственно, с переводом сей ярмарки по усмотрению начальства в другое место, должна перейти с нею туда, и сумма собранная в прежние годы ее существования. Почему, ежели таковое предположение утвердится с назначением в Полтаве Ильинской ярмарки, было бы возможно выстроить на всю собранную для гостиного двора сей ярмарки сумму, несколько лавочных помещений в губернском городе, на существующих здесь торговых площадях, в добавок находящихся уже довольно значительных каменных лавок частным лицам принадлежащих; а по выстройке на упомянутую сумму помещений для торговли, получаемый с оных от

— 29 —

найма доход, с отделением необходимой суммы на ремонтное их содержание, обращать в одной части в пользу городских сумм, из которых будет зависеть удовлетворение расходов, необходимых для усиления тогда полиции и другие предметы, кои потребуются для улучшения города, неимеющего ныне способов к его поправлению, а другую часть доходов, отсылать ежегодно в кредитное установление для приращения процентами, и употребление сбора сего впоследствии времени, если укажет еще надобность в прибавке в Полтаве лавок гостиного двора, или других необходимых к оному устройств.

Впрочем, если бы за всеми таковыми действиями владельцев лавок в Ромне, нарушавших распоряжения начальства: увеличением назначенного для них платежа, за наем оных, и сим стеснением торговли много воспользовавшихся выгодами, было признано, что капитал составившийся от взноса или процентных денег, из некоторой только части доходов за наем лавок, заключает в себе их собственность, то нельзя не считать, что сумма, собранная во время Ильинской ярмарки, следственно где бы ни была назначена она по распоряжению правительства, употребление означенной суммы для пользы той ярмарки, было бы совершенно правильно.

А потому при таковом разделении капитала, обратив сей последний для устройства лавочных помещений в Полтаве, с переводом сюда Ильинской ярмарки, первый поступивший от владельцев Ременских лавочных мест, должно бы было в таком разе, употребить на устройство каменных в Ромне лавок для остающейся там Вознесенской ярмарки, по оборотам коей, устройство гостиного двора не потребовало бы большей обширности, для устранения же всяких споров со стороны владельцев, в преимуществах и правах — одних перед другими, по случаю неравного участвования, как выше сказано, в составлении означенного капитала, предоставить им самим, сделать между собою взаимное полюбовное разбирательство.

Все таковые предположения мои, имею честь представить к начальническому благоусмотрению и заключению Вашего Сиятельства. (От 17 февраля 1842 г., за № 1854.

Гражданский губернатор Аверкиев.

 

— 30 —

ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ,
Господину Черниговскому, Полтавскому и Харьковскому
генерал-губернатору.

По время бывшей в настоящем году Ильинской ярмарки, Ваше Сиятельство изволили лично требовать соображений, от торгующего в оной купеческого сословия, на счет предположения о переводе означенной ярмарки из г. Ромна в губернский город Полтаву.

Независимо того, по поручению Вашего Сиятельства, я приглашал к себе купеческое сословие, и предлагая им цель предположения о переводе Ильинской ярмарки в Полтаву, чтобы сближением расстояния, для удобств и выгод в доставке стромких и тяжелых товаров и соединением ее более с местами Южного края, положить основание к усилению сей ярмарки, и незыблемому состоянию оной, требовал от них мнения: какие полезные следствия может предлагаемая мера, или же не стеснит ли она, по каким-нибудь основательным уважениям, ближе известным самому купечеству, местной торговли вообще.

Результатом совещаний по этому предмету, были разнообразные отзывы купеческого сословия пребывающего в Ромны на Ильинскую ярмарку: что Ромны, они считают по видам своим удобством для их торговли, что здесь давно уже производят торг, и что они, так сказать, свыклись с этой местностью. Нельзя было не заметить, что на таковые мнения вызывались более купцы, кои имеют в гостином дворе собственные свои места и лавки; в особенности Курский купец Гладков, Рыльский Шелихов, Московский Сорокоумовский и другие, следственно в этом разе мнения их, по видам собственных выгод, не могли не быть пристрастны против общественной пользы. В прочем, другие торгующие сословия, на сделанное им предложение, не сделали никаких возражений, на счет неудобств или невыгод для торговли с переводом Ильинской ярмарки в Полтаву, предоставляя это дело соображению и заключению по видам правительства.

За всем тем, я предложил купечеству все рассуждения свои касательно предположения о переводе Ильинской ярмарки из Ромна в Полтаву, изложить в письменных отзывах, с объяснением в подробности всех обстоятельств и заключений их об этом,

— 31 —

и потому составленный и подписанный из них 84 лицами отзыву Роменский полицеймейстер по поручению моему, доставил ко мне.

Быв обязан, с представлением мнения сего на благоусмотрение Вашего Сиятельства изложить заключение свое по оному, в следствие предписания ко мне от 7 прошлого июля № 1276, я признал необходимым, к исполнению сего, иметь в виду некоторые сведения, и по собрании ныне оных, имею честь донести Вашему Сиятельству:

1) Хотя купечество в своем отзыве объясняет: "что Ильинская ярмарка в Ромне не упадает в оборотах, а возвышается;" но таковой отзыв их, требовал бы положительных исследований и удостоверений в истине справками, коих затруднительно и даже невозможно ныне собрать, по неведению в прежнее время подробнейших отчетов о оборотах сей ярмарки. По крайней мере частные отзывы подтверждают, что Ильинская ярмарка в Ромне, основание коей по сведениям неизвестно, но полагают гораздо более 150 лет, в прежнее время, особенно в начале сего столетия, была значительнее в оборотах, что против того времени она в большом упадке. Из ведомостей местной полицией доставленных видно, что на Ильинской ярмарки в Ромне продано товаров в 1841 году до 7 ½ миллионов руб. сереб. в сем же году продажа простиралась до 5.730.000 р. менее против 1841 года до 1.770.000 руб. серебром.

2) Что касается отзыва купечества: "что значительнейший приезд в губернский город дворянства по надобностям оного, как в губернских присутственных местах и к главному начальству, так и по случаю учреждения в сем городе высших учебных заведений, не может принести им, производящим гуртовую продажу пользы, а составит выгоду для одних только мелочных торговцев", то таковое заключение их не имеет достаточного соображения. Не говоря о том, что многие из них подписавшихся на означенном отзыве, производят раздробительную продажу товаров, нельзя не согласится с тем, что торгующие в раздроб, имея по собственному их сознанию верный и значительный сбыт товаров, от многочисленного стечения народа в особенности дворянства, которое как выше сказано, прибывая в губернский город по надобностям, и имея здесь же случай продать свои произведения обращается к удовлетворению другой потребности искупить все необходимое для домашней надобности, само собою будет, те же торгующие раздробительно, приобретать в покупку

— 32 —

товары в большей мере, от гуртовых продавцов, и доставлять им выгоды. Должно сказать, что не подвержено ни какому сомнению то, что где бывает более стечение народа, там торговля вообще значительнее. Относительно же сделанного мною к купечеству отзыва, что дворянство, приезжающее в губернский город для выборов, может быть во время ярмарки, то в этом разе, я имел в виду правила о сроках, в кои производятся дворянские выборы, помещенные в приложении к 739 ст. III тома свода законов, которые основаны на указаниях и местных распоряжениях начальства, и по которым в других губерниях определяются сроки в июле и Августе месяцах, следственно для общей пользы, правительство не оставит испросить разрешения, на определение для дворянских выборов в Полтавской губернии, по усмотрению своему удобнейшего времени, соединяя в этом выгоды дворянства, и изыскивая средства к усилению оборотов ярмарки.

3) Совершенно не имеет никакого вероятия отзыв купечества: "что не проданные в Ильинской ярмарке в Ромне товары, не отправляются в Харьков на Успенскую; а идут они из Ромна прямо в Кроловец на Воздвиженскую ярмарку, и что в Харькове ожидают их товары, отправляемые ими из других торговых пунктов", — по следующим основаниям: Воздвиженская ярмарка в Кролевце, начинающаяся около 14 сентября, слишком отдалена после окончания торговли на Ильинской ярмарке в июле месяце. По этому непроданные в Ромне товары, не могут быть в тоже время отправлены в Кролевец, по отдаленности еще около полутора месяца тамошней ярмарки, равным образом и оставаться в Ромне, по неимению там, как Ваше Сиятельство, сами изволили лично обозревать положение гостиного двора, таких складочных мест, кои обезопасывали бы собственность торговцев без тщательного и усиленного надзора, который во время ярмарки, назначается по распоряжению начальства от внутренней стражи и полиции. Почему все таковые товары по окончании Ильинской ярмарки, и по наступлении в след за тем Успенской в Харькове, не остаются в Ромне, но отправляются оттоль в Харьков, куда в особенности спешат транспортировать шерсть, оставшуюся непроданной в Ромнах, которая, как известно, всегда отправляется в Харьков, а не в Кролевец; к Воздвиженской же ярмарке в сем городе, следуют евреи торгующие легкими шелковыми и другими товарами, коим воспрещен въезд в Харьков и торговля на Успенской ярмарке. Все это служит удостоверением к тому, что если великороссийских мест купечество,

— 33 —

производить торговлю в Кролевце на Воздвиженской ярмарке, то по случаю отдаленного времени к сей ярмарке, они остаются в большей выгоде, чтобы, в особенности фабриканты, могли иметь возможность приготовить свои товары, и транспортировать их прямо в Кролевец из мест, где они производятся; но согласиться с тем, что они наполняют Успенскую ярмарку одними новыми товарами, не перевозя туда таковых из Ромна после Ильинской, невозможно, ибо соединение в близком одно от другого расстоянии трех ярмарок: Коренной, Ильинской и наконец Успенской, затруднить производителей изделий, приготовить для сей последней ярмарки все новые товары, кои, как торговцы объясняют, отправляют туда даже заблаговременно. Притом же нельзя иметь вероятия, чтобы купечество было в возможности наполнять, вновь приобретаемыми в покупку товарами, ярмарки в коих производят продажу, не транспортируя их из одной на другую, ибо в таком случае способы самых, состоятельнейших из них, и даже кредиты, коими они пользуются от других, не могут быть для того достаточны, а что всего важнее, это могло бы расстроить в торговых их расчетах и оборотах.

4-е) В отзыве купечество излагает: "что с Одессою, Николаевым, Таганрогом, и другими местами Южного Края, производится небольшая торговля в Харькове в Успенскую и Крещенскую ярмарки, что те места, сами привозят в Ромны свои товары для продажи, что они сами ищут сбыта оных, и что с Таганрога и Донских станиц привозятся одни только бутылочные вина да нечиненные кожи и овчины, — товар черный, несоставляющий предмета важности торговли".

Рассматривая этот пункт, нельзя не сделать вопроса: во первых: если по отзыву купечества, с местами Южного Края производится небольшой торг в Харькове, то откуда же места эти имеют у себя разные бумажные и пеньковые изделия: нанки, ситцы, платки, пестриди и проч. большею частью произведения Москвы? где приобретаются в покупку чай, галантерейные вещи и проч.? Во вторых; кроме товаров, по объяснению самого купечества привозимых из Южного Края, как то: бутылочных вин, кож, овчин, не следуют ли оттуда в значительности Крымские вины, разные бакалейные товары, также кофе, сарочинское пшено, чернослив, маслины, икра, балыки и проч., а равно шерсть, привозимая большей частью из губерний: Харьковской, Таврической и Екатеринославской? В третьих, как все эти тяжелые, стромкие и затруднитель-

— 34 —

ные для перевозки товары, следуют из Южного Края, недолжно не обратить внимания на то, чтобы сблизить для них расстояние к торговому пункту, и дать средства иметь от сего выгоды? С некоторого времени, торговля шерстью в значительном упадке; главная продажа оной на Ильинской ярмарке, а непроданная там, транспортируется в Харьков на Успенскую ярмарку. По сему весьма справедливо бы было и даже необходимо, сблизить эти торговые пункты для менее затруднительной доставки, сего неудобного в перевозке товара, и для больших выгод по шерстяной промышленности, которая приходит в упадок.

5-е) Обращаясь за сим к объяснению купечества: "что выгоды от существования в Ромне Ильинской ярмарки для них чрезвычайно полезны, потому, что пункт этот связывает: Ильинскую, Сумскую, Коренную, Харьковскую и Кролевецкую ярмарки, в которые они отправляют из Ромна заблаговременно свои товары, и имеют здесь как в месте центральном, постоянном складку оным", нельзя не указать утвердительно; что отзыв этот, не может иметь никакого вероятия, потому, что помещения гостиного двора в Ромне до такой степени ветхи, что складка в них постоянно товаров, не только не может быть возможна, чтобы не подвергнуть их порче от течи, которая по обветшалости крыш происходит, но даже опасна для сбережения их в целости от расхищения из деревянных ничтожных помещений; притом же сколько известно и все вообще обывательские постройки в Ромне, крайне неблагонадежны и неудовлетворительны для скадки и хранения в них купеческих товаров. Это одно уже удостоверяет в неосновательности отзыва купечества, чтобы в Ромне можно было иметь постоянно складку товаров, и подтверждает в том, чтобы непроданный в Ильинскую ярмарку, могли оставаться в Ромне до Воздвиженской в Кролевце; но отправляются они прямо из Ромна в Харьков на Успенскую ярмарку: притом же, каким образом можно согласить отзыв купечества, чтобы из Ромна, по объяснению их, отправлять товары на ярмарки: Нежинскую, которая бывает зимою во всеядную неделю и отходит гораздо позже ярмарки в Ромне; Сумскую, называемую сборную в великий пост и Коренную на девятую пятницу в июне месяце, кои также отходят прежде Ильинской, а между тем, своз товаров к сим торговым пунктам из Ромна, как значится по плану дорогам представленному мною Вашему Сиятельству, при донесении от 17 февраля сего года № 1854 был бы назад, и следовательно, если

— 35 —

бы это действительно происходило, составил бы напрасные расходы для купечества.

6-е) Относительно же того, как объясняет купечество: "что в Ромне местность для ярмарки Ильинской так выгодна и безопасна, какой они нигде не видят", то на этот счет, они могут быть совершенно обеспечены местностями г. Полтавы, имеющей обширные для торговых оборотов площади, кои с переводом сюда Ильинской ярмарки, совсем удобством могут предназначены в в следующем порядке: а) свободные площади в соединении с нынешним гостиным двором, одна перед Богоугодным заведением, а другая плац-парадная, для раздробительной торговли; б) Стретенская для гуртовой продажи; в) местность возле реки, состоящая по обеим сторонам оной, и занимающая больше ровное пространство, где в летнее время бывает всегда сухо, и следовательно совершенно выгодно для конной ярмарки и торговли шерстью, чтобы иметь здесь пастьбу скота и удобные водопои; г) нынешняя ярмарковая площадь для продажи разных черных товаров; но между тем, по вновь проектированному для г. Полтавы плану, следуемому к представлению на Высочайшее утверждение, предполагается для отмежевания к городу от Кременчугской заставы площади, которая будет более существующей в Ромне ярмарковой площади.

7-е) В заключение купечество говорит в своем отзыве: "что оно производит значительную оптовую торговлю и сбыт своих товаров большею частью со всеми западными губерниями и Польшею, по близкому расстоянию их к Ромну, и что если перевесть Ильинскую ярмарку в Полтаву, то выйдет общее расстройство и потрясение торговых их выгод, ибо чрез сие они не могут поспевать с своими товарами, ни в одну из тех ярмарок в назначенное время и лишатся торговли, дела их в расчетах и платежах, потеряют издавна заведенный порядок; главное же как они полагают, что из Полтавы не поспеют их капиталы в Нижегородскую ярмарку и торговые дела их расстроятся".

Такой отзыв купечества, не имеет основания по следующим убеждениям: западные губернии и Польша, от торговцев Великороссийских мест пребывающих в Ильинской ярмарке, могут только приобретать в покупку сколько известно по недостатку собственных фабрикаций, бумажные и пеньковые изделия: нанки, ситцы, платки, пестриди и проч. товары легкие и беззатруднительные для перевозки, коими наделяется как выше сказано и Южный край, следственно с переводом Ильинской ярмарки в Полтаву, этот

— 36 —

торговый пункт, был отдален на некоторое только расстояние от западных губерний, торговцы коих могут иметь путь по другому направлению, останется им по прежнему местом приобретения, тех же легких и удобных для перевозки товаров; но между тем, от сего значительно последует сближение пути к Южным губерниям, из коих следуют тяжелые товары требующие больших издержек. Впрочем, должно сказать, что торговцы западных губерний, все приобретаемые ими товары в Ильинской ярмарке с назначением ее в Полтаве, могут транспортировать только до г. Кременчуга на расстоянии 110 верст, и потом отправлять оттуда водою посредством судоходства в свои губернии, следственно здесь представляется и другая польза в том, что город Кременчуг может сделаться так сказать посредником, значительных торговых оборотов между Полтавою и Западным Краем. Что же касается объяснения великороссийского купечества, что с назначением Ильинской ярмарки в Полтаве, последует расстройство торговых их выгод, ибо они не могут поспевать с своими товарами на ярмарки в назначенное время, то сего, ни в каком случае не может произойти потому, что после Коренной ярмарки, следуя на Ильинскую, и переезжая от толь вместо Ромна в Полтаву, что составит расстояния более только 55 верстами, как значится по плану дорогам представленному при упомянутом донесении моем Вашему Сиятельству от 17 февраля, они не встретят никакого затруднения в доставке остаточных от той ярмарки своих товаров, чрез столь незначительную прибавку пути и и транспортировать вдобавок к оным других из фабрик своих и мест приобретения или самими в покупку, заблаговременно; но между тем для них же представляется чрез сие значительные выгоды, от сближения расстояния, к перевозке из Ильинской ярмарки непроданных товаров на Успенскую, более чем на 100 верст. Все это удостоверяет, что великороссийское купечество, не встретит никакого затруднения, по недальнему расстоянию, в транспортировке своих товаров на Ильинскую ярмарку в Полтаву, будет приезжать благовременное на оную, а дела и расчеты их в платежах, нисколько не потеряют своего порядка. Хотя же они ставят главным основанием неудобства к учреждению Ильинской ярмарки в Полтаве то, что от сюда не поспеют капиталы их в Нижегородскую ярмарку, то это обстоятельство не имеет никакого вероятия потому, что посылка денег для скорейшего и вернейшего доставления обыкновенно по почте, не составит разности при отправки вместо Ромна из Полтавы; но напротив то-

— 37 —

го, они могут иметь еще в выгод то, что по ходу почт назначена отправка корреспонденции в великороссийские места: из Ром на один раз в неделю, а из Полтавы два раза, следственно при таких удобствах для сношений, Нижегородская ярмарка, если только вероятно, что ожидает присылки капиталов из Роменской Ильинской ярмарки, получит оные своевременно из Полтавы, и не может иметь стеснения в знаменитой своей торговле. Впрочем должно заметить, что из торгующего в Ильинской ярмарке в Ромне великороссийских мест купечества, большею частью сами фабриканты и заводчики, и потому высылка от них капиталов в Нижний-Новгород, едва ли должна следовать.

Из всего вышеизложенного, Ваше Сиятельство, изволили благоусмотреть, что отзыв купечества, о неудобствах с назначением Ильинской ярмарки в Полтаве, по сделанным мною на все пункты их мнения заключениям, не имеют уважительных оснований; что с установлением сей ярмарки в губернском город, опасение их есть мнимое на счет какого либо расстройства в торговле, который по узаконениям не только должен давать полную свободу, но в обязанности Правительства есть заботиться, об изыскании возможных случаев и средств, к усилению оной по всем отраслям ее, несмотря на закоренелое, быть может, предубеждение некоторых лиц, основанное на пристрастных суждениях более о собственной, нежели общественной пользе. Почему, обращая внимание на сей предмет, нельзя оставить без соображения следующих обстоятельств:

а) Для сбыта фабричной, заводской и ремесленной производи-мости, и вообще предметов сельского хозяйства и промышленности, великороссийские губернии, имеют в виду ярмарки: Ирбитскую, Нижегородскую, Коренную, две Роменских, две Сумских, четыре Харьковских, Нежинскую, Кролевецкую, тогда как в Новорос-сийских губерниях и вообще в Южном Крае, нет ни одной столь известной по торговым отношениям ярмарки, следственно, если первые имеют для выгод своих такие значительные ярмарки, то не требует ли справедливость представить к пользе Южного Края, хотя одну из них, сближением расстояния для перевозки товаров, — более стромких и тяжелых оттуда следующих?

в) Овцеводство распространено большею частью в Южных губерниях, где размножены лучшие породы овец; но с некоторого времени ценность на шерсть в значительном понижении; почему необходимость требует обратить внимание, на сближение пути к

— 38 —

торговым пунктам для сбыта сего произведения, к поддержанию сколько либо таковых полезных заведений; и как первый пункт для продажи шерсти есть Ильинская ярмарка, куда свозится Оная большею частью из Новороссийских губерний, а не проданная там отправляется в Харьков на Успенскую, то с переводом Ильинской ярмарки в Полтаву, от сокращения расстояния для перевозки до 170, и потом из Полтавы в Харьков тоже более 100 верст, могли бы составиться значительные выгоды.

От таковых полезных следствий, Ильинская ярмарка в Полтаве, с переводом коей в сей город из Ромна, торговцы великороссийских губерний, по вышеизложенным основаниям, не только не могут встречать затруднения в доставке и верном сбыте своих товаров, но напротив того иметь значительные выгоды, от большого стечения народа, несомненно получит в оборотах своих увеличение, составит прочное основание к существованию оной навсегда, послужит к улучшению и других ярмарок, в губернском городе учрежденных, умножит число капиталов, даст средства к установлению и усиленной постоянной торговли, и вообще представит новые источники доходов для улучшения и украшения города, как места знаменитого для России, но к сожалению, до сих пор бедного, и требующего попечений к его благосостоянию. Таким образом губернский город Полтава, имея постоянное движение в оборотах, представлял бы значительную пользу вообще для всех жителей здешней губернии, ибо находя верный и обеспеченный сбыт для своих произведений, имели бы они всегда в этом городе и все необходимое к приобретению в покупку, для чего обращаются теперь в другие места, следственно денежный оборот сей губернии, находился бы в оной для пользы общественной.

Что же касается требуемого Вашим Сиятельством заключения: не повредит ли перевод Ильинской ярмарки выгодам г. Ромна, без существенной пользы для Полтавы, считаю долгом присоединить, что город Ромны, в течении времени существования в нем означенной ярмарки, более, быть может, двух веков, не только не поставил себя в известность по торговым отношениям, но и не пришел нисколько в благоустройство; следственно с оставлением в нем ярмарки будет он находиться в прежнем положении, и выгоды для него от ярмарки не могут составить столь существенной пользы, как для губернского города, который по вышеизложенным основаниям, может быть приведен в отличное состояние, и на которой по истинне должно быть обращенное внимание прави-

— 39 —

тельства, по тем событиям, той важной эпохи, в здешней стране, кои составили славу России и ее политический быт. Между тем, в Ромне для пользы тамошних жителей, останется еще довольно значительная Вознесенская ярмарка, и кроме того еще две.: Михайловская в Ноябре месяце, и на сырной неделе, от которых они могут иметь свои выгоды. Впрочем, как с переводом Ильинской ярмарки в Полтаву, соединяются пользы общественные, то они не могут быть сравнены с частными выгодами Роменских жителей, кои имеют они от существования той ярмарки. Таким образом, по видам правительства, переведена известная по торговым отношением ярмарка, из уездного города Макарьева в Нижний Новгород.

Вообще должно сказать, что настоящее положение Ильинской ярмарки в г. Ромне, не может не обращать на себя внимания Правительства, по тем убеждениями, что как ярмарка эта не имеет ныне, необходимых для распространения круга торговли помещений, и для того предназначено устройство гостиного двора, для которого должен потребоваться значительный капитал, который может простираться более миллиона рублей, то в теперешнее же время не простительно бы было, не обратить внимания на то: где удобнее и полезнее по отношениям здешнего края и соседних мест, касательно видов торговли, устроить существование ярмарки к усилению ее оборотов и прочному основанию навсегда, дабы в последствии, при ощущаемом уже упадке торговли на означенной ярмарке в Ромне против прежнего времени, употребление для гостинного двора, оной огромного капитала, не могло служить упреком, как для купечества так и для правительства.

Причем считаю долгом присоединить, что с учреждением Ильинской ярмарки в Полтаве, можно достигнуть скорейшего устройства таковых лавочных помещений, необходимых для распространения круга торговли и могущих служить украшением в губернском городе, ибо к приведению в исполнение сего предположения в г. Ромне, как я имел честь донести Вашему Сиятельству в представлении от 7-го Сентября 1841 года № 11686, представляются главные неудобства, по невозможности определить уравнительно прав владельцев лавочных мест, непостроение каменных лавок из собранной для того суммы, по случаю неравного учавствования их во взноси оной; но между тем с переводом Ильинской ярмарки в Полтаву, сумма сия, по основаниям изложенным в донесений моем Вашему Сиятельству от 17 февраля сего года № 1854, как составляющая

— 40 —

принадлежность ярмарки, переходя вместе с него в то место, где по распоряжению правительства признается удобнее быть оной, представляет возможность употребить ее на устройство здесь гостиного двора, и посредством выручки доходов за наем выстроенных на сей капитал помещений, постепенно распространять устройство их в той мере, какая была бы признана необходимою для всей вообще ярмарочной торговли. Почему, ежели утвердится предположение, чтобы Ильинскую ярмарку назначить в Полтаве, то предварительно всякого распоряжения по сему предмету, и до времени совершенного устройства лавочных помещений на означенный капитал, я полагал бы торговлю сей ярмарки, разместить во временных ташовках или балаганах, а потому прежде перевода ярмарки тщательно сообразить, сколько потребно будет всех таковых временных помещений, и благовременно приступить к устройству их на счет городских сумм, или других источников, с назначением от торговцев самого умеренного платежа за занятие ими оных, дабы они видели, что правительство, предназначая место для торговых их оборотов, заботится вместе с тем о доставлении им всех выгод и удобств по сему случаю, и дабы при первом прибытии на ярмарку, не встретили они никакого затруднения в размещении своих товаров, а тем менее стеснения, подобно тому, как производят ныне слишком дорогую плату за наем лавок в городи Ромне, владельцы коих возвысили оную до чрезвычайно высокой степени, а от тягости сего налога возникли беспорядки в размещении товаров на ярмарке.

Все сие, имею честь представить Начальническому благоусмотрению Вашего Сиятельства, испрашивая благосклонного снисхождения, если изволите найти в таковом заключении моем что либо недостаточным. Отзыв же купеческого сословия при сем представляю.

(От 12 Октября 1842 за № 14166.)

Гражданский Губернатор Аверкиев.

Мнение Харьковского купечества.

1842 года ноября 27 дня: сего числа Г. Градской Глава Гринченков собранию Харьковского Купеческого Общества предъявил, что его Сиятельство Г. Черниговский, Полтавский и Харьковский Генерал-Губернатор и кавалер при бытности граждан г. Харькова: Ковалеве, Рыжеве, Грановском, Белине, Сухареве, Базилевском, Бисереве, и Скрипнике изволил поручить ему Гринченкову

— 41 —

и коммерции советнику Кучину, в собрании Городского Общества изложить мнение в отношение перевода из г. Ромен в г. Полтаву Ильинской ярмарки, купеческое общество по рассуждении о сем предмете находит нижеследующее причины к упомянутому переводу, а именно а) как расстояние от г. Харкова до г. Ромен 250, а до г. Полтавы 120 верст, то чем ближе ярмарка от ярмарки, тем не выгоднее одна для другой, что многими торговцами на опыте испытано; б) при том главное количество товаров в Ильинскую ярмарку отправляется из Москвы и Санкт-Петербурга, которые должны непременно следовать по трактам лежащим на Харьков или Ромен, таковая излишняя разница в расстоянии от Ромна до Полтавы, особенно в дождливое время может сделать остановку во всех отношениях принадлежащих к торговой промышленности; в) еще и то, что для Харьковской Успенской ярмарки должна заключаться не выгода в том: Успенскую ярмарку составляют покупатели из следующих губернии: Херсонской, Екатеринославской и Полтавской с их уездами, Крыма — Одессы и всей Бессарабии, когда же будет переведена Ильинская ярмарка из Ромна в Полтаву, то по ближайшему к ней расстоянию объясненных губерний, вероятно, большая часть из покупателей останутся для покупки товаров на Ильинской Полтавской ярмарке, а на Харьковской Успенской не будут уже иметь надобности по кратковременности; — и именно в течении 15 дней таковые предположительные и по мнению нашему верные причины, перевод Ильинской ярмарки из г. Ромна в г. Полтаву не выгоден и для класса торговых людей стеснителен; г) к тому же не только одни торговцы потерпят расстройство в делах своих, упомянутому переводу, но и жители г. Харькова будут чувствовать не выгоды, ибо с уменьшением покупателей, должно уменьшиться и число продавцов, а с тем вместе запустеют многие лавки и дома состоящее в г Харькове и тем уменьшится ценность доходов, из которых ныне жители г. Харькова поддерживают свои необходимости и выручают капиталы употребленные на постройки значительных зданий собственно для украшения города и д) сие мнение наше просим Г. Городского Главу представить на благоусмотрение Его Сиятельству Г. Черниговскому, Полтавскому и Харьковскому Генерал-Губернатору и Кавалеру.

(40 слишком подписей).

Донесение генерал-губернатора кн. Долгорукова.

Господину Министру Внутренних дел.

Поступившему ко мне, в феврале минувшего года, представлению Полтавского Гражданского Губернатора, о переводе Роменской

— 42 —

Ильинской ярмарки в г. Полтаву, я поручал ему, при съезде на эту ярмарку иногороднего купечества пригласить оное к совещанию вместе с опытными лицами из местного дворянства и прочих граждан, для предварительного внимательного обсуждения, в какой степени мера сия может быть полезною и каких должно ожидать последствий от приведения в исполнение; — как и Ваше Превосходительство изволите быть известны об этом, из отзыва моего, от 28 Апреля, за № 726.

В помянутом представлении д. с. с. Аверкиев изъяснял, что настоящее скудное состояние большей части жителей Полтавской губернии происходит собственно от недостатка торговых сношений между ними, и от неимения источников верного сбыта произведений народной деятельности, что некоторое обеспечение к таковому сбыту хотя и представляет судоходство по р. Днепру, но оно не приносить общей пользы для губернии, ибо эта река омывает только юго-восточную ее часть: выгодами от сего пользуются исключительно жители прибрежных уездов и то, преимущественно, лишь посредством заработков и извозничества в другие места, что одна значительная в губернии ярмарка, именно Ильинская в г. Ромнах, по отдаленности сего города от центра губернии, мало доставляет выгод прочим уездам, что наконец, по этим причинам, местные фабричные изделия и предметы сельского хозяйства не могут совершенствоваться и существующие заведения, естественно, упадают.

Для поддержания торговли и промышленности сей губернии, гражданский губернатор признавал полезным и возможным перевести означенную ярмарку в губернский город Полтаву, по следующим уважениям:

Роменская Ильинская ярмарка не наполняется частью мануфактурных произведений Москвы и других великороссийских мест; частью же разного рода товарами из Одессы, Таганрога, Новочеркасска и Южного края вообще, кроме того приезжают на оную евреи из Западных губерний. Великороссийские товары доставляются в Ромны обыкновенно из Коренной ярмарки, существующей близ города Курска. По окончании ярмарки в Ромнах, начинающейся с 20 Июля, торгующие сословия переезжают оттуда с непроданными товарами: одни в Лубны на Преображенскую ярмарку 6 Августа, некоторые в Кролевец на Воздвиженскую 14 Сентября, но важнейшие торговцы почти все поспешают в Харьков к Успенской ярмарке 15 Августа. В Лубны приезжают немногие, и то не

— 43 —

для гуртовой продажи товаров, а только для раздробительной торговли. Кролевец же, так как время сей ярмарки отдалено до половины Сентября, не спешат переездом и отправляются туда, с легкими шелковыми и другими товарами, в особенности евреи, которым воспрещен въезд в Харьков и торговля на Успенской ярмарке. Расстояние от Ромна к Лубнам — 97 верст, к Кролевцу — 139, к Харькову — 243, к Курску — 234 в.

Основываясь на сем кратком очерке движения торговли в четырех смежных губерниях: Курской, Харьковской, Полтавской и Черниговской г. Аверкиев полагал, что перевод товаров из Коренной ярмарки на Ильинскую, с переводом последней в Полтаву, нисколько не стеснил бы торговцев великороссийских губерний, ибо расстояние от Курска до Полтавы, по прямой транспортной дороге через г. Суджу и местечко Борошлю и Котельву, заключающееся в 289 верстах, превышает расстояние от Курска до Ромна только 55 верстами, что составит самую незначительную разность в платежах за извоз, не более одной или двух копеек с. на пуд, а напротив того, сами торговцы имели бы выгоды в доставке непроданных товаров из Ильинской ярмарки в Харьков на Успенскую, от сокращения пути слишком на сто верст, ибо между Полтавой и Харьковом по прямой, извознической дороге, считается только 120 в. расстояния, равным образом не произошло бы затруднения в перевозке немногих товаров в Лубны, по недальнему также расстоянию от Полтавы (134 в.) и в Кролевец потому что времени до существующей там 14 Сентября ярмарки совершенно достаточно для переезда, как выше было объяснено, большею частью евреев, отправляющихся с легкими товарами, доставка коих ни мало не затруднительна. Между тем, учреждение Ильинской ярмарки, вместо Ромна в Полтаве, обещает последствия, чрезвычайно важные. Одесса, Таганрог , Донские станицы и прочие места южного края, доставляющие на эту ярмарку вообще тяжелые и неудобные перевозу товары, как то: разные бакалейные и виноградное вино; а также губернии: Екатеринославская, Таврическая и др. изобилующие овцеводством, но затрудняющаяся в доставке шерсти по отдаленности, без сомнения, воспользовались бы столь значительным сближением сей ярмарки и двинули б свои произведения гораздо в большем количеств, не менее того находили бы от сего выгоду и жители всех почти уездов Полтавской губернии, по центральному несколько положению губернского города. Таким образом, с приведением в исполнение предполагаемой

— 44 —

меры, можно было бы ожидать усиления привоза товаров на ярмарку, прибытия большего числа торговых сословий и даже распространения оборотов Ильинской ярмарки, которая, как между прочим, замечает г. Аверкиев, в настоящем месте существования своего, с некоторого времени клонится к упадку.

Относительно размещения и сбережения привезенных товаров, город Полтава, по обширности площадей и улиц и по устройству существующих в нем довольно многочисленных, но почти ничем незанятых каменных лавок, представляет несравненно более удобств, нежели Ромны, где при нынешнем устройстве лавочных мест, все товары помещаются во время ярмарки чрезвычайно неудобно в выстроенных частными лицами деревянных, незначительных лавках. Хотя же и предположено в Ромнах для гостиного двора возвести новое каменное здание, на что производится в каждую ярмарку, с владельцев, имеющих лавки и с приезжих купцов определенный сбор; но исполнению этого вскорости, сверх недостатка собранной доселе суммы, препятствуют многие особые еще затруднения. Было бы гораздо полезнее, по мнению начальника полтавской губернии, обратить сбор сей или по крайней мере часть оного, внесенную иногородними торговцами, на устройство гостиного двора в губернском городе, которому подобное здание могло бы служить приличным украшением. Соединение в Полтаве всех мест губернского управления, находящиеся там учебные заведения, а вследствие того, значительнейший съезд в этом городе по разным надобностям дворян и прочих сословий, может способствовать успехам ярмарки, а вместе с тем и самое производство оной, в виду губернского начальства, имело бы правильнейший ход и ближайшее охранение от всякого стеснения. Торгующие з Ромнах великороссийские и других мест купцы, по объявлении им всех этих соображений, отозвались словесно и письменно, что они не только не ожидают никакой пользы от предполагаемого изменения пункта Ильинской ярмарки, но, напротив того, почитают сию меру вредною потому в особенности, что при такой перемене потерпит ущерб важнейшая оптовая их торговля которую на этой ярмарке они производят преимущественно с западными губерниями и с Польшей, и коей способствует ныне близость мест к Ромну; сверх того произойдет общее расстройство в торговых делах здешнего края. По объяснению купечества, оно пользуется в Ромнах такими выгодами местности, каких нигде более не находит, имея там постоянную складку своим

— 45 —

товарам. Пункт этот связывает Нежинскую, Сумскую, Коренную, Харьковскую и Кролевецкую ярмарку, в которые отправляются товары из Ромна заблаговременно и за выгодный извоз. В случае же передвижения сего торгового пункта в г. Полтаву, купцы лишены возможности поспевать во время с товарами ко всем упомянутым ярмаркам, в расчетах и платежах нарушится издавна заведенный порядок, а главное, капиталы здешних торговцев не поспеют с Ильинской ярмарки на нижегородскую, отчего и эта знаменитая ярмарка, не получая огромных наличных сумм в назначенное время может потерпеть стеснение в своей торговле. Изъясненный отзыв купечества начальник полтавской губернии, признает совершенно неосновательным и не столько согласным с общею пользою, сколько пристрастным к некоторым частным выгодам лиц, имеющих в г. Ромнах собственные лавочные помещения. Мнение торговцев, что перевод Ильинской ярмарки в Полтаву повредит оптовой торговле их с западными губерниями, не заслуживает уважения, ибо сии губернии, сколько известно, по недостатку собственных фабрикаций, приобретают в Ромнах большею частью бумажные и пеньковые изделия, как то: нанки, ситцы, платки и проч. товары легкие, не затруднительные в перевозке, следовательно, в сем отношении для покупателей и продавцов, отдаление торгового пункта на некоторое только расстояние, не составляет еще особенной важности; притом же торговцы западных губерний, с назначением Ильинской ярмарки в Полтаве, могли бы все приобретаемые на оной товары доставлять в свои места водою, транспортируя их по сухому пути только до Кременчуга, на протяжении 110 верст. Для складки товаров г. Полтава представляет более удобств и безопасности, нежели Ромны по причинам вышеобъясненным; в последнем городе помещение гостиного двора до такой степени ветхи, что в крышах везде почти происходит течь, от которой товары должны подвергаться порче, а почему здесь постоянная складка оным едва ли и возможна. Не имеет никакого основания отзыв купечества, что из Ромна заблаговременно отправляются товары на ярмарки: нежинскую, которая бывает зимою во всеядную неделю и отходит за несколько месяцев пред Ильинской, Сумскую, называемую сборной в Великий пост и Коренную на девятую пятницу в июне месяце, кои также отходят гораздо раньше, следовательно купцам вовсе нет надобности спешить на эти ярмарки по окончании роменской. Что касается до объяснения торговцев, что капиталы их с Ильинской ярмарки не поспеют в нижегородскую, то и сие обстоятельство, по заключению

— 46 —

г. Аверкиева, не может быть признано уважительным, ибо посылка денег для скорейшего и вернейшего доставления обыкновенно по почте вместо Ромна из Полтавы не сделает разности, а напротив того, торговцы могут иметь еще ту выгоду, что по ходу почт корреспонденцию в великороссийские места из Ромна отправляется один раз в неделю, а из Полтавы два раза: при таком удобстве сношений, нижегородская ярмарка, если только справедливо, что в ней ожидаются наличные капиталы из роменской Ильинской, получит оные своевременно и в торговле своей не потерпит никакого стеснения.

Независимо от полученных мною таковых сведений, принимая в соображение, что перевод Ильинской ярмарки в Полтаву не может не иметь некоторого влияния и на харьковскую успенскую, я счел нужным истребовать по настоящему обстоятельству мнение харьковского купеческого общества, которое ныне доносит мне, что действительно сближение двух этих ярмарок повредит им обеим, ибо чем ближе ярмарка от ярмарки, тем невыгоднее для той и другой, как дознано на опыте, что, по весьма значительному количеству отправляемых на Ильинскую ярмарку из Москвы и С.-Петербурга товаров, кои непременно должны следовать на Харьков или Ромны, излишняя разница в расстоянии от Ромна до Полтавы, особенно в дождливое время, замедлит и затруднит успехи торговой промышленности; что, сверх сего для харьковской успенской ярмарки произойдет от такого распоряжения следующая невыгода: на эту ярмарку, покупатели приезжают теперь большею частью из губернии херсонской, екатеринославской и полтавской, из Крыма, Одессы и Бессарабии; когда же Ильинская ярмарка будет перемещена в Полтаву, то по ближайшему к ней расстоянию означенных мест и по краткости времени от окончания оной до начала Успенской в Харькове, многие из покупателей, если не все, конечно, станут приобретать необходимо им товары на Ильинской полтавской ярмарки, в Успенской же не будут более нуждаться, отчего не только торговцы здешние потерпят расстройство в своих дедах, но и жители Харькова понесут потери, ибо с уменьшением покупателей должно ограничиться и число продавцов, а с тем вместе опустеют многие лавки и дома, приносящие доходы жителям и городу. По сему Харьковское купечество также находит изъясненную меру в торговом отношении более вредною, нежели полезною.

С моей стороны, входя в обсуждение всех приведенных здесь обстоятельств и имея в виду, что бывшие доселе примеры

— 47 —

подобного перемещение ярмарок, сделанные правительством с целью усиления торговли в известных пунктах, большею частью оказались неудачными и произвели последствия, противные ожиданиям — я нахожу:

1) предположение начальника полтавской губернии, хотя имеет никоторое основание и обещает многие выгоды, но не менее того в исполнении представляются сомнительным: успехи торговых дел во всяком месте и установление коммерческих пунктов, как опыт показал, не зависят от распоряжений правительства, но всегда подчиняются местным потребностям и указаниям самой торговли.

2) Нельзя не согласиться, что в г. Ромнах, который не смотря на то, что в нем так давно уже существует известнейшая в этом крае ярмарка, доселе ни мало не украшен и ныне ничем не улучшается, было бы жаль воздвигать новое огромное здание для гостиного двора, на поступивший с Ильинской ярмарки сбор и что в тоже время г. Полтава, — как место, ознаменованное великим событием в нашем отечестве, находящейся в бедном положении вполне заслуживает того, чтобы предоставить ему способы к улучшению и обогащению предполагаемой мерой, вероятно, можно было бы достигнуть этой цели: учреждение в Полтаве значительной ярмарки, привлекая в большем количестве приезжих посторонних лиц, приносило бы выгодам торговцам, а устройство обширных помещений гостиного двора, на счет означенного капитала, украсило бы город.

3) Хотя отзывы торговцев по этому предположению, отобранные в Ромнах и в Харькове, не могут быть признаваемы во всех отношениях уважительными, вместе с тем, однако ж, нельзя и отвергать некоторых опасений их на этот счет, в особенности же надобно согласиться, что перевод Ильинской ярмарки в Полтаву, если только мера сия будет иметь полный успех, может уронить торговлю на харьковской успенской ярмарке.

4) По мнению моему нельзя ручаться, чтобы Ильинская ярмарка имела столь обширный оборот в Полтаве, как в Ромнах, куда торговцы охотно съезжаются ныне по одной уже привычке, притом и положение последнего города на границе четырех губернии, действительно центральное и удобнее для торговли. Из сего я должен заключить, что перемещение сказанной ярмарки с одной стороны не наверное принесет для Полтавы и полтавской губернии ожидаемую пользу; с другой же легко может произвести в тор-

— 48 —

говле здешней расстройство. Все изложенное, передавая благоусмотрению Вашего Превосходительства, имею честь покорнейше просить Вас, М.-Г. почтить меня ответом Вашим о последующем.

(Арх. П. Губ. Прав. 1842 — 1843, дело ⁹¹/2402, бумага от 16 Янв. 1843 г. за № 282).

P. S. Ответ министра см. выше.

 

— 49 —

О старинном Покровском храме казацкой
поры и его строителе.

Городу Полтаве предстоит в близком будущем обогатиться замечательным памятником украинской церковной старины в виде старинного Покровского храма, перенесенного в Полтаву из г. Ромен и устраиваемого в ограде архиерейского дома.

Этому драгоценному памятнику старинного украинского церковного зодчества угрожала печальная участь быть разобранным без определенного назначении и бесследно исчезнуть, как уже исчезло и безвозвратно утрачено не мало выдающихся памятников старинной деревянной церковной архитектуры на Украине. Но этого, к счастью, не случилось, благодаря просвещенному попечению об этом памятнике старины Полтавского преосвященного Иоанна, упрочивающего этим навсегда значение учрежденного его же заботами церковного музея в Полтаве.

Сооруженный в 3-ей четверти 18 века, т. е. без малого полтораста лет тому назад, Покровский храм в Ромнах является одним из замечательнейших образцов деревянной церковной архитектуры. Крестообразный в своем основании, пятикупольный по числу поднимающихся вверх куполов, Покровский храм выстроен из отборного горового дуба. Он является единственным в своем роде архитектурным произведением той поры, когда церковное зодчество на Украине достигло наибольшего своего развитая, прервавшегося затем под конец ХVIII столетия под давлением общих тяжелых условий для самосознания украинского народа и его культуры.

Необыкновенно тщательная и законченная в своих формах отделка, как наружных частей храма, так и внутреннего его устройства, а равно оригинальный строго выдержанный стиль резного орнамента по дереву, указывают

— 50 —

на то, что лучшие мастера того времени были привлечены к созиданию храма. Так оно и было. Храм выстроен на средства и при ближайшем участии в его сооружении последнего кошевого Низового войска запорожского, Петра Калныша. Этот популярнейший в украинских народных массах деятель своего времени, созидая храм в одном из видных бытовых центров старой городовой Украины, имел возможность привлечь к этому делу самых искусных мастеров со всей обширной области, занимаемой как городовым, так и низовым казачеством, искусство которого в изделиях разного рода с давнего времени обращало на себя внимание наблюдательных иностранцев. (Таковы, напр., отзывы о казацкой стране и казацком народе французского инженера Боплана, строителя крепости на Украине в конце 1-й четверти XVII века).

О славном строителе храма, оставившем после себя глубокочтимую память в сознательных слоях украинского народа, уместно сообщить характерные частности в последующем изложении, а теперь отметим главные типические черты старинной украинской церковной архитектуры, как одного из проявлений духовного творчества украинского народа, как непосредственное выражение народного вкуса.

Возникновение деревянной церковной архитектуры, правдоподобно, относится к началу христианства на Руси, так как принесенная из Византии вместе с христианством каменная архитектура не развилась на Поднепровьи, коренное население которого очень редко в ту пору пользовалось камнем и кирпичом, как строительным материалом.

Природа Поднепровья в изобилии обеспечивала иной материал — дерево высокого качества разнообразных твердых и мягких пород. Предшествующая историческая жизнь страны научила коренных насельников ее в совершенстве владеть этим материалом при постройке речных и морских судов, а также при сооружении многочисленных на Поднепровьи городов и городков. Вековой навык обращаться с деревом как с строительным материалом, легко мог быть перенесен в новую сферу построения деревянных храмов.

Нам неизвестно, от каких первоначальных форм эволюционировало старинное украинское церковное зодчество. Древнейшие более или менее известные из уцелевших образцов такого зодчества восходить не далее второй половины

— 51 —

17 века. Основные типические черты старинной деревянной церковной архитектуры, по мнению знатоков в этой области (проф. Г. Г. Павлуцкий и Вадим Щербаковский) сводятся к нижеследующему. Главнейшей чертой всех старинных украинских церквей является восьмиугольное, реже четырехугольное, основание храма, составляющее основной признак всех установленных типов старинного церковного зодчества на Украине. Восьмиугольник или четырехугольник и их разнообразные комбинации являются неизменным элементом в плане старинных украинских деревянных церквей. План таких церквей представляется в виде одного, двух, трех, пяти и девяти четырехугольников или восьмиугольников, соответствующим образом скомбинированных. Числу основных плоскостей в плане храма соответствует и число возводимых куполов на нем, так как каждая отдельная фигура основания увенчивается и своим особым куполом. Таким образом, двух купольные храмы имеют два четырехугольника или восьмиугольника в своем основании, трехкупольные — три и т. д.; пяти купольные храмы высятся на площадях из пяти соответствующим образом скомбинированных фигур основания. Вместе с тем от числа площадей основания зависит найчаще и размер храма. Наиболее излюбленным и довольно распространенным в Старой Украине был тип трехкупольных церквей, при чем средний купол, соответственно размерам площади основания, выделялся своими размерами как в ширину, так и в высоту. Эти три части храма обычно расположены по прямой линии от востока к западу. В отношении куполов деревянная архитектура украинских церквей выработала два главных подразделения. В части старинных церквей нижние срубы прямо крыты куполами, имеющими форму шатра на четыре или на восемь граней. Эти шатровые покрытия вверху оканчиваются небольшими восьмигранными срубиками, поверх которых ставились главы.

Но значительное большинство старинных украинских церквей имеют купола, представляющие ряд срубов по вертикалу. На главный восьмиугольный или квадратный сруб нарубался другой, подобный же по своей форм сруб, но меньшого размера; в отдельных случаях имел место, кроме того, третий и четвертый сруб или так называемый восьмерик. Наружный вид таких церквей представляет,

— 52 —

таким образом, возвышающиеся одна над другой многогранные пирамидальные башни, разделенные обрамляющими эти башни скатами крыши.

Пятикупольные храмы созидались значительно реже по сравнению с трехкупольными. Устройство пятикупольного храма, обычно сопровождавшегося значительными размерами, требовало и большого искусства от мастеров. Для устройства таких храмов требовались кроме того и более или менее значительные средства. Найчаще, поэтому, пятикупольные храмы созидались в богатых монастырях и значительных городах на Украине. Широкой известностью пользуется единственный образчик 9-ти купольного деревянного храма, представляющего собой замечательный памятник деревянной церковной архитектуры. Это соборный храм в г. Новомосковске Екатеринославской губ., бывший запорожский Самарский монастырь, построенный знаменитым мастером-запорожцем Погребняком.

В виду того, что перенесенный из Ромен в Полтаву Покровский храм относится к числу старейших храмов по времени своего сооружения в нашем крае, представляется нелишним в общих чертах отметить здесь приведенные в памятной книжке П. Бодянского за 1865 год данные о числе и местонахождении древнейших храмов в пределах Полтавской губернии. В составе таких храмов мы будем различать прежде всего храмы деревянные и каменные, группируя те и другие, с одной стороны по времени их сооружения, с другой стороны по местонахождению их в различных уездах губернии. Числившиеся в 1865 г. 49 древних каменных храмов в пределах губернии по времени сооружения распределялись так. Каменных храмов было:

Местонахождение древнейших каменных храмов, прослеживаемое по уездам и приуроченных к уездным городам губернии, определяется нижеследующим размещением занимающих нас памятников старины.

— 53 —

Было каменных храмов:

Таким образом, из всех уездов губернии с относящимися к ним городами в 1865 г. не было старинных, сооруженных из кирпича, храмов только в Кременчугском уезде, а также и в городе Кременчуге.

В значительно большем числе в пределах губернии наблюдаются старинные деревянные храмы. В означенную пору таких храмов по губернии числилось 110, пять храмов из этого числа было сооружено еще в 17 столетии, а остальные 105 — в первой половине 18 столетия. Древнейшие деревянные храмы были: в с. Заиченцах Хорольского у. (1681 г.) в сс. Усовке (1682) и Корниевке (1691) Переяславского уезда, в с. Мокиевке Лохвицкого у. (1699) и в с. Лисках Прилукского уезда (1700 г.).

Как распределялись означенные 110 старинных деревянных храмов по территории губернии, видно из нижеследующего размещения их по уездам, при чем уезды располагаются в порядке убывания в их прадедах занимающих нас памятников старины.

— 54 —

Из всех уездов губернии, таким образом, только в Константиноградском уезде не было старинных деревянных храмов, каковое обстоятельство находит свое объяснение в том, что по заселению, этот уезд в ряду других уездов губернии является наиболее поздним. Заселение Константиноградского уезда, как известно, начато лишь в четвертом десятилетии 18 века после ограждения западной части уезда против вторжений татар так называемой украинской линией; начало же планомерного заселения этого уезда относится к концу 18 столетия, к каковому времени относится здесь и сооружение храмов, вообще говоря, не выдающихся в архитектурном отношении, как это обычно наблюдается в местах новой колонизации.

Приведенные цифровые данные о распространенности старинных деревянных храмов заслуживают внимания, с одной стороны, как более или менее определенные показатели порядка заселения территории губернии, с другой стороны, как показатели меры устойчивости гражданских отношений населения, ярким проявлением которых, по условиям той поры, было между прочим и церковное строительство. В сказанном отношении уезды губернии могут быть сгруппированы следующим образом. В наибольшей мере старинные деревянные храмы (свыше 10), были распространены в уездах Переяславском и Золотоношском, далее следовали уезды: Хорольский, Роменский, Прилукский, Лубенский и Лохвицкий — с 9 — 10 такими храмами в каждом из них; в состав следующей группы уездов могут быть включены уезды Гадячский, Пирятинский, Кобелякский, Миргородский и Полтавский с 5 — 7 старинными деревянными храмами в каждом уезде. Наименьше таких храмов (3 — 4 на уезд) было в уездах Кременчугском и Зеньковском ¹⁾.

¹⁾ Необходимо заметить, что данные Памятной книжки Полтавской губернии, за 1865 год о старинных храмах в пределах губернии, по-видимому не представляют исчерпывающей данный предмет полноты. Полные данные по этому предмету могли бы быть почерпнуты из архива Полтавской Духовной Консистории.

— 55 —

Не безынтересно, что "ктиторами" т. е. строители значительного числа старинных храмов в нашем крае были запорожцы, в свое время завзятые сечевики, находившие под конец своей бурной жизни, если не тихую пристань за стенами монастырей, то нравственное удовлетворение своим участием в созидании и украшении храмов в родных им поселениях. На украшение обителей и храмов эти выразители идеального начала в жизни своего времени жертвовали свои средства, достигавшие в отдельных случаях значительных размеров. Очень многие из обращающих на себя внимание в настоящее время памятников и предметов церковной старины связаны с именами запорожцев. Церковно-богослужебные книги, особенно напрестольные евангелия, священные сосуды и одежды священнослужащих, главным образом, ризы — поступали в храмы, как пожертвования запорожцев за поминание их душ, как об этом свидетельствуют надписи на старинных церковных книгах, а также надписи, относящиеся к церковным сосудам и нередко довольно ценным крестам.

Такие предметы церковной старины найчаще встречаются в пределах Запорожья в старинных поселениях, к которым были приурочены запорожские административные пункты (паланки) или в пунктах, имевших иное какое-либо значение в своеобразной жизнедеятельности военной запорожской общины. Встречаются такие предметы церковной старины и в пределах Полтавской губернии, преимущественно на побережье Днепра, в свое время значительно тяготевшем к Запорожью.

Сравнительное обилие разнообразных предметов церковного обихода, пожертвованных представителями казачества, бывших не редко и "ктиторами" церквей, является фактом, имеющим существенное значение для разъяснения роли народного элемента в украинском церковном строительстве вообще и в деревянной церковной архитектуре на Украине в частности. Главные черты украинского церковного зодчества заключаются в необыкновенной простоте архитектуры, лишенной всякой наружной отделки, и в стройности форм, не застывших на едином каком-либо образчике, а многообразно варьирующихся в различных сочетаниях нижних,

— 56 —

средних и верхних частей храма, в особенности варьирующихся в различной композиции церковных куполов.

Покровский Храм.

— 57 —

В строгости и выдержанности архитектурных форм украинского церковного зодчества, как основательно замечают проф. Г. Г. Повлуцкий и В. Щербаковский, сказываются следы исторической эпохи, дававшей мысли и настроение зодчим, равно как проявились в этих формах и художественные задатки вольнолюбивого народа, который в ту пору общенародного уныния и скорби искал для себя утешения в общении с церковью. Здесь, под уходящими в высоту церковными куполами в молитвенном настроении он облегчал свою печаль, выливал порождаемую общественными бедствиями скорбь; здесь же он черпал и силы для того, что бы продолжать жить среди тяжелых условий существования с верой в лучшее будущее своих потомков, своей родины.

Такое настроение эпохи воплощено и в устраиваемом ныне в Полтаве Покровском храме, перенесенном из Ромен, в его простых, задушевных и вместе с тем тонко изящных формах. Полное соответствие с наружным видом Покровского храма наблюдается и во внутреннем его содержании. Характеристику иконостаса, современного построению храма, а также старинных киотов сделают, следует надеяться, в недалекое время специалисты — художники, знатоки старинной манеры церковной живописи; здесь же уместно будет отметить высокое достоинство вырезанных из дерева украшений иконостаса, являющихся высокими образчиками резьбы в украинском национальном стиле. Глубокий интерес как в архитектурном отношении, так и в отношении орнамента представляют также царские врата, художественная отделка которых потребовала много заботы, внимания и незаурядно искусных рук мастера, трудившегося над этой священной принадлежностью храма. Самостоятельное место в ряду украшений храма занимает вырезанная и орнаментированная на лутках главной входной двери в храм надпись, в коей по обычаю той поры обозначены время построения храма и имена его строителей ¹⁾. Резной в строго народном вкусе орнамент нашел место также на

¹⁾ Коштом и старанием войск Запорожских Кошевого благородного Господина Петра Калнишевского и Давида Черного в лето от создания мира 7272, от воплощения Бога слова 1764 г.".

— 58 —

боковых дверях храма. О высокой степени развития и о совершенстве искусства деревянной резьбы в пору сооружения Покровского храма свидетельствуют также вырезанные из дерева, представленные в естественный человеческий рост фигуры четырех евангелистов, помещавшихся в храме

Иконостас Покровского храма.

— 59 —

на особых резных полочках перед иконостасом выше наместных икон. В изображении евангелистов в таком виде оказалось западное влияние на украшении церквей. Но необходимо заметить, что означенные изображения евангелистов Покровского храма представляют собой не копии каких-либо сторонних образцов, а самостоятельное воспроизведение священных образов в народном вкусе.

Сказанным, по всей вероятности, далеко не исчерпывается богатое самобытными особенностями содержание старинного Покровского храма. При спешном ознакомлении с ним со стороны докладчика около 3 лет тому назад остались незамеченными, быть может, весьма существенные частности; это могло случиться, не смотря на любезную предупредительность настоятеля храма о Ф. Мировича, по той причине, что компетентного истолкования всех достопримечательностей Покровского храма до того времени не было сделано, как не сделано оно и по настоящее время.

В заключение настоящего краткого сообщения необходимо заметить, что значение Покровского храма, как памятника украинской церковной старины, усугубляется прямым его отношением к одному из наиболее значительных, исторических деятелей украинского народа, последнего запорожского кошевого Петра Ивановича Калнышевского. Перенесение в наш город замечательного произведения духовной личности названного исторического деятеля, в виде Покровского храма, естественно вызывает воспоминание о строителе храма в нашей Комиссии, как учреждении, деятельность которого направлена на обследование и освещение родной старины.

Петр Иванович Калнышевский родился в с. Пустовойтовке Роменского уезда, Полтавской губ; принадлежа по своему происхождению к вышедшим из казаков дворянам Лубенского полка. В списках запорожских казаков он назван Петром Калнышем, по-видимому восстановленным именем своих казацких предков. Петр Калныш занимал почетное и ответственное положение кошевого атамана в течение ряда лет, что выпадало на долю лишь немногих представителей требовательного к своим старшинам низового запорожского казачества. Сечевое товариство, как известно, ежегодно производило выбор своих старшин, и

— 60 —

факт избрания Петра Ивановича Калнышевского в кошевые атаманы в течение ряда лет уже сам по себе свидетельствует о выдающихся личных качествах избираемого. Не только воинские доблести, ценившиеся на Запорожьи выше всего, не только административные способности, необходимые для управления вольнолюбивым низовым казачеством, но и особый такт требовался от представителя высшей власти на Запорожьи в эту пору, отличавшуюся разнообразными тревогами угрожающего характера. Как известно вскоре после обоснования запорожцев в Новой Сечи на р. Пидпильной, в черте запорожских владений, по распоряжению правительства, были поселены довольно многочисленные выходцы из южно-славянских земель, главным образом, из Сербии.

У запорожцев с этими поселенцами возникали частые недоразумения, пререкания и даже частичные боевые столкновения из-за земель. Низовое запорожское войско по этим земельным делам неоднократно отправляло в Петербург депутации для ходатайства об утверждении его в правах владения вольностями запорожскими, занимавшими, как известно, территорию нынешних Екатериносл., Херсонской и частей Таврической и Полтавской губерний. В состав запорожских депутаций в последние годы перед уничтожением Сечи неизменно принимал участие, по уполномочию запорожского войска, и кошевой Петр Иванович Калнышевский. Роль Калнышевского в отстаивании запорожских вольностей не ограничивалась одним участием его в составе запорожских депутаций. Опубликованные старейшим историком Запорожья, Скальковским, документы из сечевого архива свидетельствуют, что последний кошевой Новой Запорожской Сечи приложил очень много труда и забот, чтобы предотвратить роковой момент в истории Запорожья. Эти труды и заботы выразились в широкой колонизации пограничных с Украиной запорожских земель выходцами, главным образом, из Правобережной и Левобережной Украйн.

Последний кошевой запорожский понимал, что сечевое товариство не может удержать за собой обширных "вольностей запорожских", промышляя военной добычей на ряду с звериными и рыбными ловами и отчасти скотоводством.

— 61 —

Кошевому было ясно, что прочно может занять этот обширный край лишь земледельческое население. И действительно, в период управления запорожским кошем Петра Калныша в наиболее пригодных для хлебопашества местностях Запорожья возникает длинный ряд поселений занятых мирными поселянами, так называемым "поспольством", т. е. крестьянством Запорожского войска.

Запорожье, таким образом, естественным ходом вещей преобразовывалось в новое гражданское общество, обособленное и существенно разнящееся от военной запорожской общины, историческая роль которой заканчивалась при условиях новой действительности и при новой исторической обстановке.

Просуществовавшее более 2 столетий низовое казачество, естественно, всячески проявляло противодействие влиянием нового времени и отстаивало устои своего старого быта. Отстаивал эти устои и представитель конца Запорожья последний его кошевой Петр Иванович Калнышевский. Но вместе с тем этот проницательный деятель казачества понимал и всю необходимость коренного переформирования запорожского быта. Это выразилось особым его попечением по устройству новопоселенцев — запорожских посполитых на войсковых землях. Распоряжение по отводу земель новопоселенцам, по рубке леса для устройства жилищ, объявление льгот по уплате денежных и отбыванию натуральных повинностей в пользу войска, — все это ведает непосредственно сам кошевой Калныш, (как найчаще именовали его запорожцы), тогда как при его предшественниках никакого определенного порядка в этом деле не было, вследствие чего возникали частые недоразумения между сидевшими на зимовниках хозяйственными запорожцами и посполитыми новоселами, селившимися обыкновенно слободами. Деятельность Калныша, направленная к переустройству Запорожья в таком направлении, в каком вела его жизнь, является крупной заслугой последнего запорожского кошевого. Заслуга эта в свое время, однако, не была оценена, равно как и мирный образ действий последнего кошевого при "руйнованьи" Запорожской Сечи.

Участь, постигшая этого славного деятеля казачества, совсем несоответствовала его деятельности. Роковым обра-

— 62 —

зом ему пришлось быть ответчиком за всю пережившую себя историческую эпоху и принять возмездие нового строя жизни, которому вольное Запорожье столь долго и столь упорно противилось. Запорожская сечь в 1775 г. прекратила свое существование. Большая часть запорожцев, наиболее неподатливых, ушла за Дунай под власть турецкого султана; остальные разбрелись по Запорожским зимовникам и украинским селам. Все главные сечевые старшины как-то: кошевой атаман, войсковой судья и войсковой писарь были отправлены в далекую ссылку. Наиболее тяжкая участь выпала на долю кошевого Петра Ивановича Калнышевского. Ему было назначено заключение в Соловецком монастыре, куда он и отправлен был из Запорожской сечи через Москву сразу же после занятия ее генералом Текелием.

Прожил кошевой Калныш в Соловецком монастыре целых 27 лет. Скончался в 1803 г., имея 112 лет от роду. Приняв в соображение, что ссылка для последнего Запорожского кошевого началась в довольно преклонных летах (85 лет), невольно приходится дивиться необычайной крепости и выносливости названного представителя Запорожья.

Жизнь его в Соловецком монастыре протекала при тяжелых условиях. Первые 12 лет пребывания в Соловецком монастыре П. И. Калнышевсшй был заключен в одной из многочисленных башен Соловецкого монастыря. В 5-ти из этих башен устроены камеры для преступников. Камера, в которой, по преданию, был заключен П. И. Калнышевский, имеет вид большой печи, сделана аркой, длиною в 4 ½ аршина, шириною — в 2 ½, высотою в 2 аршина с вершками. Здесь, вместо окна, небольшее отверстие длиною в 5 вершков, шириною в 2 вершка. Камера закрывалась двумя дверями: внутренней железной и наружной деревянной, обитой войлоком и запиравшейся огромным двухпудовым замком. Отпиралась камера для выхода узника только в церковь и то только в наиболее чтимые в Соловецком монастыре праздники, да еще для говенья в великий и успенский пост. По истечении 12 лет тяжкого заключения в башне, П. И. Калнышевский был переведен в жилую келью. Но и здесь он был под строгим надзором, в котором впрочем и нужды не было, так как, по преданию, последний запорожский кошевой, живя в келье, обра-

— 63 —

щал на себя внимание необыкновенным спокойствием и смирением ¹⁾. В 1801 году, по манифесту императора Александра I, П. И. Калнышевскому за 2 года до его кончины объявлена была амнистия, но он ею не воспользовался, оставшись доживать свой век в обители, куда привела его судьба.

Как память П. И. Калнышевского в главном храме Соловецкого монастыря остался "великолепный" по отзыву очевидцев, запрестольный крест, пожертвованный им в 1794 г. Крест — в вышину больше аршина, серебряный, позолоченный с надписью: "Сей крест сделан вкладом Петром Ивановичем Кошевым 1794 г." Вес креста 13 фунтов 48 золотников. После своего освобождения в 1801 году П. И. Калнышевский пожертвовал в тот же храм Евангелие в серебряной вызолоченной оправе, весом 2 пуда 20 ф. На этой евангелии такая надпись: "Во славу Божью устройся святое евангелие во обитель святого Преображения и преподобных отец Зосимы и Савватия, соловецких чудотворцев, что на море-окиане, при архимандрите Іоне и радением и коштом бывшего Запорожской сечи кошевого Петра Ивановича Калнышевского 1801 года, а всего весу 34 ф. — 25 зол. (одного серебра), всей суммы 2435. Пожертвования эти сделаны на собственные средства последнего Запорожского кошевого, составившиеся из отпускаемых на его содержание по 1 р. в день. Выдавались эти деньги из собственного его имущества, поступившого в секвестр.

Последний кошевой Запорожский похоронен в лучшем уголке монастыря, близ алтаря соборного храма. Спустя 53 года после его смерти архимандрит Соловецкого монастыря Александр Павлович, впоследствии Полтавский епископ, над его прахом поставил каменную плиту с следующей надписью.

"Господь наш Иисус Христос, положивший душу свою на кресте за всех нас, не хочет смерти грешника. Здесь погребено тело в Боге начившего кошевого бывшей некогда Запорожской грозной сечи казаков, Атамана Петра Калнышевского, сосланного в сию обитель по высочайшему повелению в 1776 году на смирение.... Скончался 1803 года, октя-

¹⁾ Запорожье в остатках старины и преданиях народа, Д. И. Эварницкого часть 2. стр. 180-181.

— 64 —

бря 31 дня в субботу, 112 лет от роду, смертью благочестивою, доброю. Блаженни мертвии, умирающие о Господи Аминь. 1856 г. А. А. (Архимандрит Александр).

Такова судьба П. И. Калнышевскаго, заме[ча]тельного, без вины страдавшего за родину представителя Запорожья. Светлая и вечная память потомства о нем является вполне заслуженной.

Ближайшее почитание памяти Славного Запорожского Кошевого с перенесением в Полтаву Покровского храма, является достоянием нашего города, как и самый этот достопримечательный храм.

Л. Падалка.

— 65 —

К истории винокурения в Малороссии ¹⁾.

В старой Малороссии, с давнего времени, существовала свободная продажа питей и свободное винокурение, за исключением городов, где был казенный откуп, отдаваемый, по преимуществу, евреям. Правом свободного винокурения пользовалось дворянское сословие и казаки. Еще по грамоте 1659 г. (октября 17, п. 5) было предоставлено казакам право "держать вино, пиво и мед и продавать вино бочкою на ранды и куда кто похочет, а пиво и мед гарнцем, а кто будет вино продавать в кварты и тех карать". Уплачивали лишь небольшой сбор в войсковую казну ("покуховныя" ²⁾, "скатные"), но этот сбор в 1775 году был отменен. Казаки могли продавать вино "чарочною мерою". Остальные сословия, в том числе и евреи, не могли ни торговать вином, ни содержать шинки, о чем вывешивали указ на всех шинках и заводах полтавской губернии и черниговской, вывешивался он в заведениях, находившихся по правую сторону дороги. Грамотой 1721 г. разрешено было полковнику и старшине вино свое и шинки иметь в собственных местностях и в дворе, а казакам и всякому в доме своем шинковать (чарочной мерой).

Это, кажется, первое законоположение, давшее право дворянскому (называвшемуся тогда шляхетскому) сословию свободной продажи вина. При Императрице Екатерине II, в 1783 году предписано было казенным палатам и директорам экономии умножить заведением и отдачею на откуп или содержанием на вере продажу по деревням казенного ведом-

¹⁾ Составлено по арх. делу Полтавск. Губ. Правления 1836 года № 73/1214.

²⁾ Кухва — бочка, брали пошлины от каждой бочки.

³⁾ Арх. дворянск. депут. собр. 1821, № 3.

— 66 —

ства, не делая однако ж никакого запрещения или стеснения в том помещикам и казакам, кои к сему промыслу право имеют, первые в деревнях и хуторах, последние в домах своих".

Несколько лет спустя, указом от 14 августа 1791 г. на имя генерал-губернатора графа Кречетникова было еще раз подтверждено это право, но несколько ограничено. Казакам разрешалось продавать вино "токмо в селениях, а не в городах, коим промысел сей пожалован". Это ограничение было подтверждено указом 1805 года, где читаем, что казаки могут шинковать вином только сами и единственно в своих домах, не передавая, впрочем, права своего посторонним. Могли торговать и на хуторах, если они там поселились. В 1808 г. была сделана первая попытка правительства селения войсковых обывателей отдать на откуп, наравне с селениями казенных крестьян, но по высочайше утвержденному мнению государственного совета, винную продажу решено было оставить на прежнем основании, как она существует в малороссийских губерниях. В 1810 г. это было подтверждено манифестом, которым была установлена "умеренная пошлина". По этому манифесту, размер ее должна устанавливать администрация вместе с предводителями дворянства. Генерал-губернатор кн. Я. И. Лобанов-Ростовский созвал совещание, на котором годовая выкурка вина была определена в полтавской губернии 812000 вед. Кн. Лобанов-Ростовский нашел это число слишком незначительным; по его мнению, этого количества хватит только на 25 дней. В полтавской губернии в то время числилось 647 тыс. душ мужского пола. На этом совещании маршалы дворянства считали более справедливым установить пошлину, взимая с каждой ревизской души по 60 к., считая достаточным одно ведро на душу. Но кн. Лобанов-Ростовский не согласился с этим и упрекнул дворян в том, что они не заботятся об интересах казны. Этого мало, он приказал занести в протокол заседания, что "мнение дворян не соответствует цели правительства о нужде казенной и что к пользе оной не означается того благородного рвения, коего ожидать можно". Последнее выражение оскорбило дворян. Губернский предводитель дворянства В. И. Чарныш и уездные предводители, за исключением предводителя полтав-

— 67 —

ского уезда С. О. Левенца, поддерживавшего генерал-губернатора, просили кн. Лобанова-Ростовского смягчить это выражение, но безуспешно. Тогда предводители подали всеподданнейшую жалобу, где указали, что "дворянство многими опытами оправдало усердие свое к государственной пользе, для которой не только имуществом, но и жизнью своею всегда жертвовало и ныне по упомянутому делу готово все исполнить, что угодно будет Его Императорскому Величеству на них возложить и что, если они неосновательно делали предположения об учреждении на вино акциза, то долг был генерал-губернатора вразумить их, а не оскорбить их честь". Предводителя дворянства Левенца генерал-губернатор представил к ордену Анны, алмазами украшенного. Дело это рассматривал комитет министров. Комитет министров порешил это дело отложить до получения сведений из других губернии, предводителя Левенца не награждать, так как "все маршалы в мнениях своих свободны" и порешил еще уведомить предводителей дворянства, чтобы оно этими выражениями не оскорблялось, так как Государь нисколько не сомневается в благородном рвении дворянства к государственной пользе".

Решение комитета министров было доложено Императору, который, согласившись с этим решением, приказал объявить маршалам, что записанные в журнал слова не должны их сильно оскорблять, так как генерал-губернатор не мог не заметить, что маршалы в мнении своем, не вникнули в прямую цель высочайшего манифеста. Но Государь Император, впрочем "не изволит сомневаться в благородном рвении полтавского дворянства и пребывает уверенным, что сие произошло не от недостатка усердия и ревности их к выполнению постановлений правительства". Через год, само правительство сочло лучшим облагать пошлиной души, в размере одного рубля с каждой ¹⁾. Винокуренных заводов в полтавской губернии, в 1802 г. в год основания губернии, было 1086. По уездам они были распределены следующим образом: в Зеньковском уезде 105, константиноградском — 35, хорольском — 24, переяславском — 111, пирятинском — 61, кременчугском — 33, золотоношском — 48, лохвицком — 167, прилукском — 113, лубен-

¹⁾ Истор. обзор деятельности Комитета министров т. I. 282-283 стр.

— 68 —

ском — 212, миргородском — 55, роменском — 45, гадячском — 66. В полтавском и кобелякском уездах заводов винокуренных не было ¹⁾. Винокурение было очень выгодно, земледельцы сбывали на заводы свой хлеб, так заводы служили для них рынками. Но прошло 30 лет и количество заводов уменьшилось на половину, обстоятельство, которое не могло не обратить внимания как дворянства, так и правительство. В 1834 году всех заводов в полтавской губернии было 676. Распределялись они по уездам таким образом: в полтавском — 36, кременчугском — 39, Хорольском — 38, золотоношском — 64, лубенском — 54, гадячском — 37, пирятинском — 52, переяславском — 45, прилукском — 75, роменском — 14, константиноградском — 43, миргородском — 40, зеньковском — 46, лохвицком — 55, и кобелякском — 36 ²⁾. На уменьшение количества заводов впервые обратило внимание

¹⁾ Архив Губ. Прав, по описи № 200.

²⁾ Интересно проследить статистич. данные в последующие годы. В 1861 г., в год освобождения крестьян, заводов было: в прилукском — 35, золотоношском — 31, пирятинском — 31, хорольском — 25, гадячском — 21, лохвицком — 28, кременчугском — 18, кобелякском — 23, полтавском — 16, зеньковском — 13, миргородском — 22, константиноградском — 20, переяславском — 18, лубенском — 20 и роменском — 9; всех заводов было 347. На нем было выкурено вина 3031870 вед. из них 66119 спирта. Более 20 тыс. ведер было выкурено на заводах: Неплюева (золот. у.), де-Коннора (крем. у.), кн. Кочубея (полт. у.), Гундиуса (зеньк. у.), графа Строганова (гадяч. у.), Попова (полт. у.), Ев. Бразоля (зеньк. у.), Васильчикова (прилук, у.), Ив. Родзянко (хор. у.), В. К. Елены Павловны (конст. у.), Маркевича (прилук, у.), Малеванного (коб. у.), Маницкого (прилук, у.) Паульсом (гадяч. у.), Величко (прилук, у.), Паульсона (лох. у.), Яковлева (мирг. у.), Базилевского (крем, у.), Стрекалова (ром. у.), Лысенка (золот. у.), Наиболее было выкурено у Неплюева — 36296 в. и наименьше у Лысенка — 20317 в. Ценность вина простиралась более чем на 3531060 р., что составляет 77,4% общей ценности продуктов и изделий всех заводчиков и фабрик губернии. (Бодянский, памятная книжка за 1865 г. 181-183 стр.).

В 1907 г. было 59 заводов. Из коих только один (полтавский) был промышленного типа, т. е. не имел собственной земли; остальные были сельскохозяйственные и за ними числилось 62613 дес. земли. Выкурено было 73759861 градусов или 1843997 ведер.

В 1906 г. потребление вина на душу было 0, 54 ведра или около 11 бутылок.

В трехлетие с 1902-1904 г. на душу приходилось 0,44 ведра или около 9 бутылок.

Преобладающий тип винокуренных заводов — с производством около 25 тыс. ведер.

В 1906 г. было заводов, выкуривающих до 15 тыс. ведер — 5, от 15 до 25 т. — 26, от 25-50 тыс. — 22, от 50-100 тыс. — 2, от 100-200 тыс. — 1 и более 200 тыс. — 1. (Полтавский Земский Календарь 1908 г. 89-90 стр.).

— 69 —

дворянство в 1832 году. В заседании своем, по обсуждении этого вопроса в собрании, оно так объясняет причины упадка винокурения. "С учреждением в Малороссии, читаем в журнале заседания, при городах откупной двухверстной черты, многие дворяне лишились доходов своих, проистекавших от винокурения и продажи горячего вина в имениях своих, состоявших в сей черте; с установлением сверх таковой черты еще двухверстной дистанции и того более, дворяне, а особенно мелкопоместные потерпели убытки в доходах через шинков их и воспрещения продажи вина, да и те, кои имеют в дистанции сей хутора или деревни с поселенными в оных десятью или более ревизскими мужского пола крестьянами, подвержены со стороны откупа, под видом постановленных в кондициях всей дистанции правил, разным притязаниям и стеснениям ¹⁾. Ответом на это ходатайство был запрос министра финансов полтавскому дворянству, и предложение рассмотреть подробно вопрос о винокурении и, сообразив местные условия, определить, на коих основаниях можно установить право курения и продажу вина, имея в виду, что правительство хочет возвысить доход с него". В Малороссии введен был в это время налог по 2 р. с души. Эта пошлина наз. "уравнительная подать за право свободного винокурения". Нередко помещики жаловались на несправедливость этого налога и, конечно, главным образом те, кто не занимался винокурением. Но дворянское собрание считало этот налог справедливым. Акцизная система с ведра, обложение шинков или оптовой продажи, пошлина на штоф или клеймение кубов, по его мнению, все это приведет к фискальству и злоупотреблениям. Другая система не может увеличить государственного дохода, а только умножить доносы, следствия, уголовные преступления, жалобы на притеснения обременят начальствующих лиц и т. п. По мнению дворянства "главнейшая польза от свободной продажи вина приобретается потребителями его; производители и торговцы, хотя и имеют выгоды, но это польза частная, а польза потребителей — общая, всего народонаселения".

Кстати заметим, что водка в то время была дешева, ведро ее можно было купить за 3 р. асс; а в то же время

¹⁾ Дворянские положения, арх. полт. депут. собрания 1832, № 38.

— 70 —

в Великороссии, где была откупная система, ведро стоило 10 р. асс. Понижению цены на вино, а также и упадку винокурения, по мнению, дворянства способствовало учреждение в городах "скатных площадей". Эти "площади" учреждены были в городах Малороссии по инициативе первого малороссийского генерал-губернатора кн. А. Б. Куракина; что было в 1804 году. Учреждены они были с целью увеличения городских доходов. В Полтаве наем площади, отдававшейся с откупа, давал в первые годы прошлого века 17 тыс., а в остальных городах доход простирался до 20 тыс. ¹⁾. С учреждением этих площадей оптовая торговля перешла к купцам, мещанам и разночинцам. Откупщики скупали вино в соседних губерниях. "Едва откроется судоходство по Днепру, читаем в протоколе дворянского собрания, как он покрывается судами, преисполненными бочек вина, принадлежащего тамошним винокурам". Развилась в эти годы и тайная продажа. Многие сдавали водку казакам, довольствуясь 10 и 15 к. дохода с одного ведра.

В 1833 году граф Канкрин, желая поднять цену на вино в Малороссии в видах государственного дохода, а также, желая уменьшить пьянство, задумывает ввести откуп в Малороссии и с этою целью в феврале 1833 года он обратился с предложением к кн. Репнину высказать свой взгляд, при чем министр писал: "при всех возражениях, кои могут быть сделаны против существующей в великороссйских губерниях монополий питейной продажи, нельзя оспаривать ту выгоду, что малое число питейных мест, особенно в деревнях, ограничивает невоздержанность простого народа, мало еще образованного".

При этом министр сообщает, что в 29 великороссийских и сибирских губерниях, существует 11258 питейных домов, а в привилегированных губерниях, по прежде собранным сведениям, считается шинков 46956, а в одной черниговской 4526. По первым причитается на 802 рев. души одно питейное заведение, а по вторым на 135 д. По Черниговской же губернии на 124 д. один шинок. Последствием этого, была невоздержанность простого народа, гораздо большая нежели в России и народ беднее, а помещики подрывают друг друга продажею слишком дешевого вина. Он предлагал еще ежегодно, по соглашению

¹⁾ В Полтаве "скатная" площадь находилась, где ныне Новоселовский базар.

— 71 —

предводителей дворянства с губернским начальством, назначать цену, ниже которой не могло быть продаваемо вино. Низший размер он предлагал назначить следующий:

Князь Репнин предложил предводителям дворянства обсудить предложение министра.

4 Января 1835 года, кн. Репнин отправил министру финансов следующий доклад, представляющий интерес, как рисующий положение винокурения в то время.

Господину министру финансов.

Для исполнения предписаний Вашим Сиятельством Полтавскому и Черниговскому гражданским губернаторам данных, относительно изыскания средств уравнительнейшей раскладке, двухрублевой подати, с ревизской души, взносимой за право винокурения и свободной продажи в малороссийских губерниям и в расположении оной, буде возможно исключительно на тех владельцев, кои винными промыслами занимаются, собираемы были предварительно справки о количестве выкуриваемого вина и числе шинков в малороссийских губерниях; а потом предводители дворянства обеих губерний имели по приглашению гражданских губернаторов и в присутствии их и вице-губернаторов посуждение свое по сему предмету, в следствие коих Полтавской и Черниговской губернии предводители дворянства представили мне копии с определений в общем собрании предводителей в Полтаве 7 Августа, а в Чернигове 17 Октября прошлого года заключенных.

Находя с своей стороны полезным, дабы при таковом общем совещании предводители дворянства обратили еще внимание свое на изыскание средств к возвышению ценности вина в Малороссии, я предложил на посуждение их и сей предмет.

Препровождая при сем на благоусмотрение Вашего Сиятельства копию с определений Полтавских и Черниговских предводителей, я долгом поставляю изложить и мое по оным мнение ¹⁾.

¹⁾ Протокол заседания в арх. делах мы не нашли.

— 72 —

Касательно уравнительнейшей раскладки означенной двухрублевой подати, с обращением оной на производителей винокурения и на занимающихся продажей вина, предводители обеих губернии совершенно согласны между собою в невозможности заменить оную каким-либо акцизом или налогом на ведро выкуриваемого или продаваемого вина, либо клеймением кубов и проч. ибо всякое подобное установление, не обеспечивая постоянность доходов казны поразило бы промышленность сию в самом ее источнике, промышленность, от которой все состояния извлекают почти равную пользу. Сверх того, установления сии необходимо повлекли бы за собою зло-употребления разных родов, притязания и фискальства, которых ни предвидеть, ни отвратить было бы невозможно.

Сверх того должно принять в соображение, что двухрублевая подать, взносимая в существе не за право винокурения, но за право свободной продажи вина или лучше сказать, дешевой покупки оного, обратилась бы совершенно в противность первоначальной цели своего установления единственно на право винокурения, свобода коего, издревле существующая, подтверждена Царями и Императорами Всероссийскими в течение двух веков.

Посему Полтавские предводители дворянства, изложив все невыгоды изменения сей подати, равно как уравнительность нынешнего взыскания оной между всеми сословиями, полагают полезнейшим таковую двухрублевую подать, оставить в настоящем ее виде и на нынешних основаниях без всякой перемены.

Черниговские предводители, равным образом, излагая неудобства изменения подати сей, почитают возможным уравнять право винокурения, ограничив оное количеством ревизских крестьян каждого владельца, полагая на каждую ревизскую душу по 30 пудов годового затора, с предоставлением владельцу желающему увеличить против таковой пропорции винокурение свое, приобретать по взаимному соглашению право на таковое увеличение от других помещиков, не имущих у себя винокурения, по количеству числящихся за ними крестьян. Наблюдая с давнего времени цель и установление таковой двухрублевой подати и руководствуясь опытом многолетнего пребывания моего в Малороссии, я неоднократно соображал оную с выгодами производителей, продавцов и потребителей вина. Не подвержено никакому сомнению, что главная выгода свободы сей промышленности на стороне последних, ибо из них оседлые жители за покупку двух ведер вина, стающих обыкновенно в казенном выкупе от 6 до 8 рублей, более

— 73 —

нежели в местах свободной продажи, платят только два рубля акциза; что же касается до производителей вина, то они тогда только начинают получать выгоды, когда выкуривают более четырех ведер на ревизскую душу, им принадлежащую, ибо они более 50 копеек с ведра, за всеми расходами, барыша не имеют, а продавцы получают от 10 до 12 к. с ведра. Следственно, справедливость требует, чтобы нынешний налог и умножение оного, обращено было на потребителей вина, чего иначе нельзя достигнуть, как обложением шинков, то есть, введением для них патентной системы сбора, о чем я изложил уже мнение свое в отношении к Вашему Сиятельству, посланном в Марте месяце 1833 года; покуда же мера сия не будет введена во всех привилегированных губерниях, до тех пор я полагаю, что согласно заключению Полтавских предводителей дворянства, должно оставить нынешнюю двухрублевую подать в прежнем ее виде и настоящих основаниях, строго, впрочем, наблюдая, чтобы никто кроме поместных и потомственных дворян винокурение и оптовой продажи не производил. С предположением Черниговских предводителей я не могу согласиться, как потому, что мера сия крайне стеснительна для мелкопоместных владельцев, чрез каковую они совершенно лишились бы сей промышленности, так еще преимущественнее по той причине, что при обсуждении сего предмета упущена из виду первоначальная и главная цель установления двухрублевой пошлины, относящаяся, как выше сказано, не к праву свободной продажи и покупки вина. Стеснительность же меры сей для мелкопоместных владельцев доказывается принесенными уже Вашему Сиятельству и мне прошениями от 33 дворян Черниговской губернии, Кролевецкого уезда.

Обращаясь за сим к средству возвышения ценности вина в Малороссии, как к предмету, коего исполнения в нравственном отношении и в расчетах хозяйственных выгод принесло бы весьма важную и значительную пользу целому краю, предводители дворянства Полтавской губернии полагают, что изыскание причин, имевших влияние на упадок цены вину и за сим отвращение оных, благонадежнее всяких новых предположений и может служить средством к достижению толикой полезной цели.

Исчисляя причины сии, из которых некоторые не зависят ни от постановлений высшего правительства, ни от распоряжений местного начальства, но только от стечения разных неблагоприятных обстоятельств. Предводители находят, что решительный упа-

— 74 —

док цены на вино должно отнести к оптовой торговле, производимой вином купцами, мещанами и другими лицами на подобную торговлю законного права не имеющими. Постепенный же упадок ценности вина и наконец постоянное содержание низких цен оному, приписывают они учреждению в городах и местечках полтавской губернии скатных для вина площадей, ибо со времени учреждения оных, умножилось до невероятности количество ввозимого в полтавскую губернию вина из других губернии, где оное по различным местным удобствам и выгодам, обходится винокурам несравненно дешевле здешнего, а потому таковое привозимое вино, продается в полтавской губернии ценами, несравненно низшими против существующих местных, следственно установляется не здешними производителями вина, но помещиками и промышленниками других губерний. Посему полтавские предводители полагают, что единственно только чрез уничтожение учрежденных в городах и местечках скатных площадей, с достоверностью ожидать можно значительного возвышения цены на вино в полтавской губернии. С сим вместе прекратился бы противозаконный торг вином купцами и мещанами, равно как и дворянами вне своих местностей, в противность прав, сословию сему предоставленных. Черниговские же предводители полагают, что возвышение цены на вино, можно было бы достигнуть тогда только, если бы дворянство согласилось, по примеру остзейских губерний, установить общую и единообразную цену вину, подвергнув таковому же обязательству шинкующих казаков и винопродавцов соседственных губерний.

Неудобство таковой предполагаемой предводителями черниговской губернии меры изложено мною подробно в вышеозначенном отношении моем к Вашему Сиятельству 1833 года и в приложении к оному.

Касательно же предполагаемого предводителями полтавской губернии уничтожения учрежденных по городам и местечкам скатных площадей, то предположение сие заставило меня обратить на таковое учреждение площадей сих ближайшее внимание. Еще в 1804 г. учреждение оных возымело свое начало, для умножения городских доходов и установленный малый сбор, с привозимого на площади сии вина естественно относился первоначально только на счет полтавских помещиков, ибо винокуры других соседственных мест до того не привозили вина своего в Полтавскую губернию, не имея для сего ни права, ни места для складки оно-

— 75 —

го. Но время от времени промысел сей распространился и количество привозимого на площади сии вина, как на места для обшей торговли открытые год от году чувствительно усиливался, так что, наконец, действительно винокуры других губерний сократили исключительно только в свою пользу сию отрасль промышленности здешних владельцев в явный подрыв выгодам сих последних и в противность прав собственно малороссийскому дворянству предоставленных. Таковые последствия не могли не иметь вредного влияния на все хозяйственные обороты, и винокурение, составлявшее некогда главный источник доходов здешних помещиков обратилось в последнее время в убыток производителям оного касательно оптовой торговли вином купцами и другими лицами, то сие было не что иное, как только следствие вообще несообразного с законом направления сей промышленности. Местное начальство неоднократно полагало препятствие распространению оной, но некоторым образом сей постепенно обратился почти в законное право, тем более, что существование оного доходило и до сведения и высшего правительства по делам тяжебным, уголовным, корчемным и тому подобное. Наконец, Вашему Сиятельству известны из недавнего отношения моего, те распоряжения, каковые я нашел необходимыми сделать, дабы постановить промышленность сию в пределы законами оной определенные. По всем сим уважениям, я не могу не признать правильным заключение предводителей дворянства полтавской губернии относительно уничтожения учрежденных по городам и местечкам скатных для вина площадей. От приведения в исполнение сей меры, несомненно, будет зависеть, не только увеличение выгод здешних помещиков, но даже выгод хлебопашцев, ибо с возвышением цены на вино, необходимо возвысится ценность хлеба, а таковое последствие было бы первым и надежным шагом к улучшению состояния всего народонаселения, не имеющего никакого другого источника к сбыту произведений земли своей. Сие обстоятельство заслуживает тем более уважения, что полтавская губерния, имевшая в прежнее время надежный сбыт оным в новороссийский край даже в самые порты Черного, постепенно с умножением народонаселения в екатеринославской и херсонской губерниях и с усилением в оных хлебопашества лишалась возможности такового сбыта и последствие сие в соединении с упадком винокурения и цены на вино, поставило произведение хлебопашцев в самую ничтожную цену. Отсюда должно положить начало нынеш-

— 76 —

нему стеснительному состоянию поселян и наложению на них податной недоимки. Сколь не уважительно все изложенное мною выше, но, кажется, нельзя не обратить внимания и на то, что чрез уничтожение скатных площадей в полтавской губернии, выгоды соседственных привилегированных губернии могут уменьшиться. До сего времени губернии сии, сверх того количества вина, которое доставляли они в полтавскую губернию для местного потребления в оной, продавали часть оного в Новороссийский край. Уничтожение же площадей лишило бы их сей возможности и промысл сей, получивший уже от времени обычное направление, был бы стеснен в своих оборотах без существенной пользы для Полтавской губернии и ко вреду других привилегированных губерний.

В отвращение сего и для справедливого и уравнительного соблюдения общих выгод, я полагал бы весьма полезным сделать следующее распоряжение:

1. Согласно заключению предводителей полтавской губернии учрежденный в городах и местечках скатные площади для вина уничтожить.

2. Предоставить дворянству полтавской губернии сделать постановление о вознаграждении дохода от отдачи на откуп площадей сих, городами ныне получаемого, ибо доход сей сделался необходимым для удовлетворения разных городских доходов.

3. Для складки вина привозимого из других мест для продажи оного в новороссийский край, учредить в трех пунктах полтавской губернии складочные места с тем дабы привозимое на оные вино, не иначе могло быть продано, как только заграницу полтавской губернии, а отнюдь не внутрь оной.

4. Таковые складочные места учредить по удобности в пограничных местах, как то: в Кременчуге, и в селениях Андруши, близ Днепра в Переяславском уезде и Перещепине, на границе Екатеринославской губернии, в Константиноградском уезде.

5. Постановить правила для провоза, хранения, надзора и надлежащей продажи такового вина.

Изложив Вашему Сиятельству заключение мое по сим только важным предметам, мне остается присовокупить, что хотя предводители черниговской губернии в определении своем не касаются уничтожения скатных площадей, ибо губерния сия наравне с другими соседственными губерниями пользуется выгодами такового учреждения, на счет выгод полтавской губернии, но не менее того черниговское дворянство двух уездов, а именно, Остерского и Ко-

— 77 —

зелецкого, вошло с представлением к тамошнему губернскому предводителю, в коем излагая все невзгоды и убытки терпимые ими от привоза на скатные площади из других мест вина, просит об уничтожении оных.

Таковая просьба дает повод к справедливому заключению, что уничтожение площадей сих, в самой черниговской губернии, не только не уменьшит, но увеличит выгоды тамошних винокуров и что промышленность сия, обращенная в пределы, законами определенные, доставить всем: казне, производителям, продавцам и покупщикам справедливые уравнительные и надежные выгоды.

Малороссийский военный губернатор
Генерал-адъютант Князь Репнин.

В Сентябре 1835 года дворянское собрание обсуждало очень обстоятельно условия винокурения. Ему был представлен доклад уездных предводителей. Собрание предводителей пришло к следующим выводам: 1) уничтожить в городах "скатные площади", 2) на торговых площадях во владельческих местечках и селениях допускать только склад вина, принадлежащего владельцам, 3) воспретить всякий промысел вином личным дворянам, купцам, мещанам и др., как под своим, так и под чужим именем, 4) предоставить потомственному дворянству Малороссии право оптовой и раздробительной продажи вина в местностях т. е. местечках, деревнях и хуторах своих, а отнюдь не далее, 5) казакам предоставить раздробительную продажу вина в собственных домах своих, не далее, на основании древнего их права. Дворянское собрание вполне согласилось с этим докладом, считая, что по этому вопросу на предметы сии представлены "самые достоверные причины", о чем и представило ходатайство.

Министр финансов, граф Канкрин не согласился на уничтожение "скатных площадей" ¹⁾. Не согласился он и на запрещение ввоза вина из других губерний, что было узаконено законоположением от 20 Сентября 1810 года, разрешавшем оптовую продажу купцам на площадях, в местечках.

¹⁾ Учреждение их подтверждено было указами Сената от 29 Ноября 1827 и 28 июля 1831 года.

— 78 —

Но министр считал вполне справедливыми указание дворянского собрания на существовавшую раздробительную продажу лицами, не имевшими на то права; что встречалось нередко и среди мелкопоместных дворян. А последние могли иметь шинки, если владели не менее 10 душами крестьян ¹⁾. Сами помещики нередко нарушали правила раздробительной продажи, что было замечено управляющим Полтавской палатой государственных имуществ Арендаренком. "Помещики более, нежели казаки, писал он, нарушают правила раздробительной продажи вина гораздо более, нежели казаки, потому что пределы прав их по продаже и выгоды их от нарушения пространнее, но корчемство казаков всегда явственнее, потому что его будут преследовать два начальства: окружное управление и депутаты, а корчемство помещиков скрытнее, потому что депутаты, завися от дворянства, принадлежат к этому сословию сами, по званию, по правам, по выборам, по связям" ²⁾.

Так, ходатайство дворянского собрания, об уничтожении площадей и т. п. не увенчалось успехом. Гр. Канкрин видел в этом ходатайстве стремление дворянства монополизировать винную продажу. Не уважил ходатайства и потому, что предполагал уничтожить в Малороссии привилегии и ввести повсеместно казенный откуп с целью, с одной стороны возвысить доход, а с другой улучшить материальное состояние и нравственность населения.

В конце 1835 года министр финансов граф Канкрин обратился к Харьковскому, Черниговскому и Полтавскому генерал-губернатору графу В. В. Левашеву ³⁾ с предложением где и высказался в этом направлении. Сущность его следующая: Император Николай І, посетив Киевскую губернию в 1835 г. поручил генералу Никитину составить записку о "малороссийских правах на продажу вина". Записку эту генерал Никитин представил; она была передана министру финансов. Записки этой в архиве нет. Почему это было поручено военному человеку, сказать трудно.

¹⁾ В Лубенском уезде, один помещик имел незаконно 10 шинков; по жалобе соседа, помещика Манько, они были закрыты.

²⁾ Дворянское собрание принесло жалобу на Арендаренка за "оскорбление своей чести", но она "осталась без уважения".

³⁾ Был генерал-губернатором с 1 Декабря 1835 по 29 Октября 1836 г. † 23 Сент. 1848, членом госуд. совета.

— 79 —

Вероятно, генерал Никитин, как это видно из отношения министра, говорил о недостатке хлебных запасов в сельских магазинах, постоянно возрастающих и главным образом, о невзносе двухрублевой пошлины, а это могло касаться и его, так как он был главным начальником военных поселений, где военная служба солдата была связана с занятием земледелием. Граф Канкрин в своем отношении к генерал-губернатору сообщает и свои "соображения" по этому вопросу, которые он представил Императору. Остановимся на них подробнее.

"Никакая привилегия не может быть вечной, писал министр, если по перемене обстоятельств и с уничтожением причин, по коим она дана, сделалась вредною. Причина же, что привилегия дана казакам, была военная служба на собственный счет". Сделав такое предисловие, министр говорит, что эта привилегия войсковых обывателей и казаков заниматься раздробительной продажей вина принадлежит к "главнейшим причинам их расстройства и не малою частью даже упадка края, не упоминая о податных недоимках". Такой характер продажи, названный Канкриным "необузданной", признано необходимым сократить во многих государствах Европы. В 29 великорусских губерниях, не исключая и столиць, находится всего 10 тыс. кабаков, меньше нежели в привилегированных губерниях. Войсковые обыватели и казаки не имеют от свободной продажи, по мнению министра, кроме "дешевого пьянства и несоразмерных прибылей для некоторых из них, более зажиточных казаков, во вред другим, кои, платя повинности, не в состоянии пользоваться правом шинкования". Наконец, министр беседовал со многими прибывшими из Малороссии, разделявшими взгляд министра, при чем предполагалось тогда уничтожить винную пошлину и известную сумму, получаемую за откуп отчислять в пользу общества, на содержание особого управления и на "разные полезные для них заведения". К этому "особому управлению" предполагалось присоединить и казенных крестьян. Что же касается вольной продажи вина у помещиков, то, по мнению Канкрина, единственно, что возможно сделать — это установить "методы Остзейских губерний", т. е. чтобы сами помещики, по соглашению между собою, назначали продажную цену ведра вина.

— 80 —

Таков проект министра финансов, по которому уменьшатся недоимки, пьянство, а следовательно поднимется и материальное положение войсковых обывателей и казаков. При докладе об этом проекте на высочайшее одобрение, Император написал: "истребовать предварительные сведения". После этого, министр и отнесся к графу Левашеву с предписанием высказать свой взгляд относительно предполагаемой реформы и сообщить статистические данные о количестве винокуренных заводов, количестве выкуриваемого вина, шинков, числа селений, где живут только войсковые обыватели, цен на вино и т. п.

Статистические данные были собраны.

В Черниговской губернии винокуренных заводов было 1228, на которых выкуривалось пенного вина до 250000 ведер, большая часть которого отправлялась в соседние губернии, а часть продавалось и на "скатных площадях". Заводов, с ежедневным затором в 10 пудов было 373, от 10-50 — 698 и от 50 до 500 — 157.

Шинков казачьих было в губернии 1443, помещичьих же корчем и шинков 3208.

Статистические данные о полтавской губернии, представленные губернаторам Могилевским, были подробнее.

— 81 —

В Полтавской губернии по 8 ревизии числилось 779042 д. мужского пола, в том числе купцов и мещан 23511. На каждую ревизскую душу приходилось до 2 ½ ведер. Значительное количество выкуриваемого вина расходовалось в губернии; часть вывозилась в соседние губернии, так из Золотоношского уезда в Киевскую и Херсонскую, Гадячского — Екатеринославскую и Харьковскую, из Кобелякского — в Екатеринославскую.

Харьковский губернатор первым отозвался на проект министра об уничтожении свободной продажи вина. Он не считал возможным уничтожить эту привилегию; "уничтожение ее, по его словам, население может принять за утеснение со стороны правительства, отчего, без всякого сомнения, возродится ропот, а может быть и другие худшие последствия". Откупщики, по его словам, не будут продавать вино такого качества и по той дешевой цене, какая существуете при вольной продаже, отчего хозяйства их разоряться. При введений откупа, откупщики будут приобретать вино везде, где

— 82 —

им это будет выгодно и помещики, имея ныне свои винокуренные заводы и сбывая вино их в своих местностях, при откупе, отданном с публичных торгов, потерпят убыток и должны будут совсем закрыть заводы. В силу этого, увеличатся и недоимки. Отсутствие же хороших путей сообщения не даст им возможности сбывать свой хлеб, который и падет в цене. Вот те данные, на основании которых, харьковский губернатор, кн. Трубецкой считал необходимым оставить существующую свободную продажу вина в селениях казаков и войсковых обывателей. С таким мнением губернатора не согласился гр. Канкрин, "рассуждение которого он признал неосновательными" что, писал он, доказывается тем, что по харьковской губернии существуют большие недоимки, что, в свою очередь, уясняет отсутствие пользы от дешевого вина, ведущего к разврату и нет основания предполагать, что откупщики не будут покупать вино у помещиков. Харьковские дворяне были одного же мнения по этому вопросу с губернатором.

В Апреле 1836 года получено отношение министра финансов, где он уведомил генерал-губернатора графа Левашова, что по высочайше утвержденному мнению государственного совета от 13 января 1836 г. решено "систему винной пошлины оставить в настоящем положении". Это распоряжение получено было раньше, чем граф Левашов представил в министерство свою записку по этому вопросу. Эту записку граф Левашов отправил в Мае месяце 1836 года. Записка эта интересна, она рисует положение винокурения в Малороссии, а также и взгляд генерал-губернатора.

С предположением изменения винной системы в харьковской и двух малороссийских губерниях, цель правительства клонится:

а) к уменьшению беспрестанно увеличивающейся недоимки, как во взносе двухрублевой подати за право свободной продажи вина, так и в других податях.

б) к улучшению нравственности народной.

в) к возможному умножению доходов с казны.

Прежде определения пользы или вреда, могущих произойти от исполнения сих предположений предлежит обратиться к следующему:

— 83 —

1) Всякое право, предоставленное народу или сословию в силу взаимных договоров или же торжественных постановлений Государей есть священное ручательство того доверия власти к народу и народа к власти, на коем утверждается благосостояние всего государства.

2) Таковые права, чем древнее, тем с большею осторожностью должно касаться оных, ибо права сии, освященные временем, обычаями и привычками есть собственность народа, лишение которых всегда чувствительно, не взирая даже на предполагаемую от сего пользу в будущем, но сопряженную с утратами настоящими.

Уничтожение сих прав могло быть допущено, если они, с изменением местных выгод или же по другим случайностям, делаются, по усмотрению самих жителей для них бесполезными или вредными; без сего же условия, утрата прав, поведет к общему неприятному впечатлению.

Права на свободную продажу вина дарованы войсковым обывателям более 175 лет тому назад. Малороссийским же казакам, они принадлежат гораздо задолго до означенного времени, подтверждение же оных в последствии сделано не по заслугам их в военной службе, на оснований договора гетмана Хмельницкого при вступлении его в подданство России.

Входя в изыскание причин предшествовавших, возникшему со стороны правительства, сомнению, в упадке состояния и нравственности казаков и войсковых обывателей открываются:

— 84 —

¹⁾ Цифра, несомненно, преувеличена; см. нашу работу "Малороссийское казачье ополчение в 1812 г." (по арх. данным).

— 85 —

— 86 —

¹⁾ Скатные площади учреждены в 1804 г. первым малороссийским генерал-губернатором кн. А. Б. Куракиным для поднятия дохода городов П.

— 87 —

— 88 —

самом положении, какому предполагается подвергнуть всех казаков живущих в селениях. Но что же можно из сего вывести в пользу предполагаемой меры? Сии городские казаки не только не богаче, но беднее сельских казаков, недоимки на них числится столько же, а нравственность их, можно сказать, хуже нравственности казаков сельских. Не служит ли сие ясным доказательством, что введение между казаками откупа есть мера не на точном убеждении пользы казаков основанная, и которая ни мало не будет содействовать к достоянию предполагаемой правительством благодатной цели.

Малороссийские казаки, равно как и войсковые обыватели, жительствуют не в отдельных селениях, но, напротив жилища их совершенно перемещены с помещичьими крестьянами и другими сословиями. С утвердительностью можно сказать, что не существует ни одного казачьего селения, в котором один или несколько дворян не имели бы своего поместья и крестьян. Дворяне сии, имеют право свободной раздробительной продажи вина и посему каждый из них имеет свой шинок и продает вино по цене, которую для себя находит выгодною. Цена вину в местах откупа не бывает никогда ниже 8 рублей за ведро, но предположив, что таковую цену можно понизить, даже в половину, то и тогда помещик может продавать выкуриваемое им вино дешевле откупщика. Сей последний будет в необходимости продавать вино свое по одинаковой цене с помещиками или даже дешевле их, ибо иначе вино его останется без всякого израсходования и выгода такового соперничества, без всякого сомнения, будет всегда на стороне помещика.

Можно ли после сего ожидать, что откупщики, за подобные места откупа, предложат казне выгодную цену? Сомнительно, чтобы таковой откупной доход мог заменить даже сумму двух рублевой пошлины за право свободной продажи вина, с казаков и войсковых обывателей получаемую.

Хотя же случиться может, что Евреи, сии почти исключительные откупщики в Малороссии, и примут на себя уплату суммы, несоразмерной с доходами откупа, то сие последует единственно токмо потому, что торгаши сии никогда не дорожат вверенными ими законами.

И так цена вину, как у откупщика, так и у помещика, будет та же самая, которая и ныне существует, следственно нравственность народная от сего нимало не выиграет.

— 89 —

Если же постановить правилом, чтобы казаки и войсковые обыватели не иначе покупали вино, как токмо у откупщика, то, не говоря уже о совершенном неудобстве исполнения сей меры, она была бы одною из самых разорительных для поселян означенных сословий, по следующим основаниям: а) подвергнет их строгому надзору со стороны откупа, б) непомерному штрафу, в случае корчемства и в) вовлечет их в преступления разного рода, что самое, не улучшив их нравственности и не увеличив доходов казны, расстроит до конца и без того уже крайнее стеснительное нынешнее положение их. Можно сказать утвердительно, что последствия неминуемо будут требовать ограничения или даже уничтожения права свободной продажи вина, издревле и доныне дворянству принадлежащего, то есть правительство вынуждено будет распространить казенный откуп на все сословия без исключения.

Мера чрезвычайно вредная для целого края, где все направление хозяйства основано на винокурении, которое состоит в самой тесной связи с земледелием и скотоводством. Но как исполнение и последствия сей меры требуют особых внимательных соображений, не входящих в круг настоящего предположения "то по сему-всякое рассуждение о сем считается преждевременным.

Из сего открывается:

1.) Что введение между казаков и войсковых обывателей казенного питейного откупа, ни мало не улучшит их положения, следственно не уменьшит податных недоимок, поколику расстройство их состояния не от права свободной продажи вина происходит.

2.) Действие сие не улучшит нравственность народную, нарушение которой произошло от причин гораздо важнейших, нежели свободное шинкование и наконец

3.) Не увеличит доходов казны, ибо всякое умножение оных должно быть основано на улучшение благосостояния, а не на разорении жителей.

По сим уважениям, введение казенного питейного откупа между малороссийских казаков и войсковых обывателей сего края, признается, по местным обстоятельствам, неудобным ¹⁾."

Таковы были основания, по которым граф Левашов высказался против введения в Малороссии казенного откупа.

¹⁾ Дело 39-46 стр.

— 90 —

Таким образом, граф Левашов высказался против уничтожения давних привилегий в Малороссии. Но граф Канкрин не оставляет своей мысли о введении откупа, он был убежден, что с введением его в Малороссии улучшится материальное благосостояние жителей, уменьшится пьянство, а следовательно улучшится и нравственность населения. При откупе поднимается цена на вино, отчего государство получит больше дохода, да и сами помещики, казаки и войсковые обыватели извлекут большие доходы, а потому уменьшатся недоимки. Едва ли нужно доказывать, что всеми этими мерами не уничтожается пьянство... Надо сказать, что граф Канкрин, крайне бережливый, если не скупой министр, имел в виду введением откупной системы увеличить государственный доход, к чему, главным образом и склонялись его проекты. Но он не оставлял своего любимого проекта — введение откупа и в июне 1836 года обратился к графу Левашову с предложением войти в более обстоятельное рассмотрение этого вопроса и сообщить ему свое мнение. При этом он сообщил ему в подробностях свой проект, какой он послал еще кн. Репнину. Но ответ на это отношение, пришлось дать преемнику Левашова, графу А. Г. Строганову ¹⁾, которого в феврале 1837 года просит об этом же сам Канкрин В июне месяце того же года, граф Строганов отправил следующую записку:

Господину Министру Финансов.

По губерниям, управлению моему вверенным, встретились между прочим, два предмета, обратившие особенное внимание.

Первый предмет — вопрос о праве продажи вина некоторых мелкопоместных владельцев.

Роменский уездный предводитель дворянства, тамошний земский суд и чиновники попечительной казачьей конторы, производя следствие о поступках некоторых мелкопоместных владельцев, дозволивших себе оптовую продажу вина после воспрещения начальства, изъяснили, что вышеписанные помещики и многие другие в Роменском уезде, имея в селениях или хуторах, в коих жи-

¹⁾ Граф А. Г. Строганов был генерал-губернатором с 12 ноября 1836 г. по февраль 1839 г., когда был назначен управляющим министерством внутренних дел.

— 91 —

тельствуют и разные другие обыватели, собственные домы и малую часть земли, да записанных за собою две, три, или пять душ крестьян, устраивают шинки в неограниченном количестве, производят в них продажу горячего вина и делают тем подрыв владельцам великопоместным, платящим в казну несравненно более пошлины и имеющим несравненно менее шинков по селениям. От сего первые, получая против последних значительнейший доход и покупая бочками вино, имеют обширную оптовую продажу, которая служит еще вящщим для великопоместных владельцев ущербом и вредом для казны. Таковые случаи, причиняющие явное зло, происходят, по мнению следователей, от того, что в законах нет правил, сколько шинков дозволяемо быть может владельцами по числу душ. Полтавское губернское правление разрешило сей вопрос тем, что по статьям 558 и 559 законов о питейном сборе и акцизе (св. 3 п. V.) и по указу Сената от 24 Октября 1814 г. дворянство здешней губернии числом право продажи вина без ограничения количества оного и числа шинков и потому означенный вопрос не требует особого рассмотрения.

Второй вопрос — недоимки с 2-рублевой подати за право свободной продажи вина, установленный в манифест 1810 года. Известно, что прибыль от винной продажи обращается в пользу владельцев дворянских имений, а подать взыскивается с крестьян, но поелику оная учреждена вместо акциза, то отсюда естественно истекает вопрос, должна ли оставаться свободная продажа вина в тех имениях, в коих не заплачено, предварительно установленной за оную подати?

Сличая сии вопросы с законами и сведениями местными, я нахожу:

1. Привилегии края, коль скоро не оставляет принадлежности присвоенной в возмещении каких либо убытков и издержек, есть в существе своем ни что иное, как известный закон, который сохранять должен свою силу, доколе в видах общей государственной пользы, изменяющихся от обстоятельств и времени, то признано будет нужным, — доколе не усмотрено явного вреда от дальнейшего существования прежних правил без изменения и нужных приспособлений. Так, в целой России дворянство имело право для собственного своего обихода производить винокурение в своих поместьях. Право сие сперва изменилось тем, что дозволено таким токмо владельцам, за коими более

— 92 —

100 душ, выкуривать вино в известной мере для своего дома, а потом заменено вовсе постановлением производить винокурение токмо для поставок в казну и в ее откупы. Так прежде и в дворянских выборах право подавать избирательный голос принадлежало всем без исключения членам дворянского сословия, ныне оно принадлежит только владельцам населенных имений, заключающих в себе не менее 100 душ или 3000 десятин земли.

Право свободной продажи вина в некоторых губерниях совершенно одинаково с приведенными выше сего. Сии губернии не платили двухрублевой подати за это право дворян до 1810 года, а с того времени должны ее платить.

2. При непомерном размножении шинков, при упадке цен на вино, которые пожираются от соревнования торга, леность, беспечность о лучшем устройстве домашнего быта, об исправнейшем платеже податей, о приискании таких занятий, которые в существе своем составляют и необходимость и богатство народа, наконец, разврат и бедность в таком крае который щедро наделяется дарами природы, — суть обыкновенные спутники неограниченной продажи опасного товара, слишком известные повсюду. В губерниях Черниговской, Полтавской и Харьковской нет даже своих плотников, каменщиков и огородников, людей самых необходимых по ремеслу. У деревенских жителей целые две трети года проходят почти без работы и пользы. Самые помещики, в пользу коих обращается продажа вина, имеют при низкой цене его, весьма мало прибыли; порядочного же оброка или платы за свои земли не могут ожидать от крестьян нерадивых и упоенных. Казенные недоимки здесь накопились десятками миллионов, которые и взыскивать весьма не легко с людей, имеющий дешевый насущный хлеб и дешевое вино.

3. Причины в прешедшей статье объясненные, конечно, к мысли об уничтожении права свободной продажи вина. На исполнение сей меры необходимой в существе своем, не может введено вдруг по весьма понятным причинам. Посему нужно вводить его с такою постепенностью, которое ведет к цели без грустного перелома в нынешнем образе хозяйства. Предварительным шагом к сему можно бы кажется назначить следующие средства. Первое — ограничение права продажи вина во владениях мелкопоместных, не заключающих 100 душ крестьян и 3000 десятин земли одною дробною торговлею и одним местом. Это сред-

— 93 —

ство испытывало, здесь по временам местное начальство, но власть его, не подкрепляемая законом, была слишком слаба, чтобы ожидать было можно успеха, даже кратковременного. Вашему Сиятельству совершенно известно, что без твердой воли и непосредственного содействия правительства никаких мер улучшений, требующих пожертвования закоснелых навыками и мелочными расчетами не может иметь места. Естественно было не видеть прежнему местному начальству уважения к своим предписаниям, когда самые сии предписания почитаться могли нарушением существующего права и постановлений высшей власти. При обстоятельствах тому противных, справедливо ожидать можно других последствий. Мне осталось к изъяснениям Роменских следователей присовокупить, что здешние владельцы больших имений, конечно, не столько заботятся о свободной продаже вина, как мелкопоместные, ибо последние или оставляя рано службу или и вовсе не вступая в оную, бывши дома, с самым личным управлением своих дел, видят способ временными сбавками цены и возвышением доброты напитков, распространять свои выгоды на счет многолюдного соседства со всеми последствиями подобного торга. Хотя на первый раз покажется он необещающим другой, ближайшей пользы, кроме побуждения к исправному платежу податей, но в приложении к имениям многолюдным, на коих также есть недоимки; при ограничении права владельцев мелкопоместных, представляется несравненно более выгод при дальнейшем развитии меры. Она уже и тем важна, что содержит в себе приготовленное средство для будущих постановлений.

Второе средство есть постановление по коему владелец, нарушивший пределы дозволенной продажи вина или помещик — имения не заплатившие на срок двухрублевой подати за право свободной продажи вина, лишиться должны сего права в пользу казны. Эти меры основаны на самом законе о подати, как об акцизе за право торговли. Нельзя, конечно, при видимых выгодах от той или другой меры, не видеть и неудобств, которые в исполнении оной как и во всяком деле могут встретиться, но для пользы края, для упреждения новых миллионов недоимок, необходимо решиться на какой либо способ, если нет на первый раз в виду лучшего.

По чувству долга считаю себе обязанным изложить мои мысли о необходимости врачевания зла, от коего страдают целые области во всех отношениях заслуживающие особого внимания правительства, я предаю оные предварительно благоусмотрению В. С. Под-

— 94 —

робности определены быть могут, когда назначится способ в главных чертах."

Сам Строганов сообщая о мерах к поднятию материального благосостояния, идет в разрез со своими предшественниками, он считает дешевую продажу вина причиной упадка нравственности и достатка, отчего и появились большие недоимки. Недоимки, правда, были большие. Мы имеем архивные данные о недоимках по Харьковской губернии. К 1 марта І837 г. всех недоимок было на сумму 17179944 р. — 69 ¼ при населении в 11 уездах 539723 душ состоящих в окладе.

Все эти предположения графа Строганова министр, граф Канкрин вполне одобрил, но желал получить от него более подробные данные. Через месяц по получении отзыва графа Строганова, граф Канкрин писал ему: "я в полной мере разделяю мысли Ваши, в оном сообщенные и что хотя не полагаю возможным ввесть в привилегированных губерниях питейный откуп, подобный великороссийскому, но считаю необходимым:

1) прекратить дробную продажу вина у войсковых обывателей Харьковской губернии.

2) отдать раздробительную продажу вина у малороссийских казаков на откуп в замен двухрублевой пошлины, а излишество оставить в пользу казаков.

3) определить minimum, ниже коего не продавать вина в шинках.

и 4) разобрать, кому и в какой мере принадлежит право винокурения и ограничить бесчисленное множество шинков.

Граф Канкрин был очень настойчив.

По первым трем пунктам были уже рассуждения в "особом Комитете", где и решено было приостановиться на некоторое время с этой реформой, пока не будут собраны более обстоятельные данные. Комитет считал более возможным ввести откуп среди войсковых обывателей в харьковской губернии, но несколько труднее в малороссийских губерниях, где право свободного винокурения существовало почти два столетия. Да и сам министр, предлагая гр. Строганову сообщить ему более подробные данные по

— 95 —

этому вопросу, сам сомневается в возможности коренной реформы. "Не могу иметь большой надежды, писал он графу Строганову, чтобы можно было обставить какую либо по сей части коренную меру." Граф Строганов в начале Сентября 1837 г. представил министру более подробную записку. Вот что он писал.

Г. Министру финансов.

При известной переписке моей с Вашим Сиятельством касательно ограничения права вольной продажи вина в губерниях Черниговской, Полтавской и Харьковской, почитал я предварительными в сем дел шагами:

Первое — ограничение права продажи вина в имениях мелкопоместных, не заключающих 100 д. или 3000 десятин земли одной дробною (чарочною и штофною) торговлею и одним местом.

Второе — постановление, чтобы владелец, нарушивший право дозволенной продажи вина или не уплативший двухрублевой подати, лишался своего права в пользу казны. Ваше Сиятельство, разделяя сии мысли, полагать изволили (перечисляет 4, см. выше отношение к Строганову). Так как вы, Милостивый Государь, требовали с тем вместе, чтобы я сообщил Вам и соображения мои по сим вопросам, то исполняя требование ваше, сообразив местные обстоятельства, сведения и самые мнения лиц, управлявших в здешнем крае, я почитаю долгом изъяснить:

1) О продаже вина у Харьковских войсковых обывателей: войсковых обывателей Харьковской губернии по 8 ревизии 226259 д. Из них платят двухрублевую пошлину 153381 д. Войсковые обыватели живут в селениях трех видов:

1. В таких, где они одни т. е. без обывателей других званий.

2. В таких, где другие жители суть казенные крестьяне т. е. люди, к коим введен откуп.

3. Наконец в таких, в коих есть и крестьяне помещиков. В некоторых местах сами войсковые обыватели отдали у себя продажу вина на откуп с тем, чтобы откупщики выплачивали за них двухрублевую подать.

По сим сведениям, очевидно:

Что воспрещение дробной продажи войсковым обывателям в тех селениях, где есть и помещичьи крестьяне, не поведет к

— 96 —

другой цели, кроме той только, что казна потеряет здесь двухрублевую пошлину и останется тоже зло: поелику с подобною мерою помещики не лишаются средства размножать свои шинки, имея в виду больше выгод от прибавки дробных покупателей.

2. Что на против того, в селениях, в коих находятся войсковые обыватели одни или только с казенными крестьянами, прекратить решительно можно не только дробную продажу вина, но и вообще свободную торговлю этим товаром, введя откуп как в городах. Здесь ограничение числа шинков, также надбавка цены вину легки и удобны. Селений, подходящих под 1 пункт 146, под второй 122.

Привилегии войсковых обывателей Харьковской губернии основаны на шести грамотах ¹⁾, коими во уважение заслуг, оказанных слободскими полками при отражении неприятелей, между прочими выгодами было предоставлено полковникам, старшине и казакам вместо жалованья держать шинки во всех их городах, курить вино и шинковать безбранно.

Слободские полки состояли в сем положении до 1765 года, в коем вместо казачьих сформировано 5 гусарских полков ²⁾. Последние поступили на жалованье наравне с прочими регулярными войсками и только комплектовались войсковыми обывателями, получившими сие название вместо казаков. Теперь последние в рекрутской повинности не разделяются от великороссийских губерний.

Из сего явствует, что прежнего основания праву свободной продажи вина у войсковых обывателей Харьковской губернии уже не существует. Помещики этой губернии не имеют другого основания праву, кроме тех же грамот. Манифестом 1810 года Сентября 29 оставлена ненарушимою свободная продажа вина там, где изменение оной не совместно с положением губернии и с собственными их установлениями. Примечательно, что против Старобельского уезда 8) в коем откуп, во всех других уездах Харьковской губернии, пользующихся правом вольной продажи вина, недоимка в несколько крат более.

¹⁾ 7161 Апреля 23, 7171 Мая 5, 7192 Марта 17, 7196 Февраля 24, 7203 Февраля 21 и 1700 Февраля 27.

²⁾ Острогожский, Изюмский, Сумской, Ахтырский и Харьковский.

³⁾ Старобельск с уездом отчислен в 1824 г. от Воронежской губернии к Харьковской по случаю предположений распространить военные поселения. Винная продажа в нем особым Высочайшим указом сперва оставлена в казенном управлении, а потом отдана на откуп.

— 97 —

II. Об откупе в селениях малороссийских казаков.

Основания привилегий их равны с описанными выше по Харьковской губернии, обстоятельства те же; следовательно и меры могут быть одинаковы.

III. О крайней цене вину для шинковой продажи.

Определение крайней цены легко, но наблюдения, чтобы бесчисленное множество продавцов не понижали ее в частных случаях от соревнования торга или не делали друг другу подрыва возвышением доброты напитков при равной цене, решительно невозможно. К тому же эта мера произвела бы множество доносов, жалоб и мелких следственных дел, для коих недостанет силы и времени ни у какого земского суда.

IV. Оправах винокурения.

Разбор кому принадлежать должно это право, причинить может сильную тревогу, между тем, как вопрос важен не сам по себе, а только в связи с условием о вольной продаже. Заводить винокурение собственно для домашнего обихода значило бы делать большую издержку для малой нужды или положить капитал без вида иметь проценты. Все дворянство великороссийских губернии имеет право винокурения, но только для поставки вина ими к откупщикам. Одним словом, этот разбор нужно сделать только по решение вопроса о праве свободной продажи.

V. Об ограничении числа шинков.

Сей предмет весьма важен, от него зависит благосостояние края. Можно будет принять правилами:

а) Чтобы не было устраиваемо шинков отдельно от селений на дорогах и при хуторах, не заключающих известного числа дворов или жителей.

b) Чтобы в самых селениях было подобных заведений не больше одного на 800 душ.

с) Чтобы выгоды от подобных заведений были разделяемы по пропорции душ между всеми участвующими в оных владельцами. Эта последняя мера способствовать может к возвышению цены на вино по общему согласию участников, которые при уменьшении расхода товара, вознаградят свой убыток надбавкою цены, только желаемою правительством для уменьшения пьянства.

— 98 —

Но положительные меры о шинках в сем отделении упомянутый, кажется, должны иметь место не теперь, но после некоторого приготовления и именно того, о коем сообщал я Вашему Сиятельству, т. е. после определения права мелкопоместных и меры против владельцев, не заплативших двух рублевой пошлины.

VI. О мнениях бывшего генерал-губернатора Графа Левашова и
Харьковского гражданского губернатора князя Трубецкого.

Граф Левашев полагал, что уничтожение права вольной продажи вина может иметь место в таком только случае, когда будет доказано, что оно вредно хозяйству и нравственности; но хозяйство по мнению его в Малороссии расстроилось от пожертвований в войны 1807 и 1812 годов, а нравственность казаков в городах, где откуп, не лучше, а еще хуже нравственности их собратий, живущих там, где вольная продажа.

Харьковский губернатор кн. Трубецкой считал отмену вольной продажи нарушением привилегий и средством сделать поселян беднее нынешнего: поелику будут платить откупщикам за вино дороже, чем ныне платят свободным продавцам и следовательно будет меньше средств платить подать. По изъяснению кн. Трубецкого двухрублевая подать (винная пошлина) уплачивается только не там неисправно, где свободная продажа, но там, где сами жители отдали сию продажу на откуп, откупщик уплачивает ее за поселян с точностью.

Смею думать, что подобные мысли решительно несправедливы потому:

Во первых: что пожертвования в войны 1807 и 1812 годов были не в одних полуденных губерниях, но и по всему государству. При чем губернии, ближайшие к театру тогдашних военных действий, пострадали даже больше от перевозок нарядов и реквизиций.

Самые разоренные места скорее оправились, чем край, где неприятеля уже более столетия не было.

Если в Малороссии до 1807 года было мало недоимок, то сие истекало из того, что в оклад податных она не была уравнена с великороссийскими губерниями. Даже подать за вольную продажу вина установлена только с 1810 года.

Во вторых: благоденствие страны зависит главнейше от степени производительной силы, от труда, составляющего истинный источник цены вещей и количества произведений.

— 99 —

В третьих: труду противополагается праздность, ничто столько не производит этого порока, как дешевое пьянство и повсеместность шинков.

В четвертых: удобство превращать хлеб в деньги посредством свободного винокурения и продажи вина в таком только случае имеют цену для края, когда бы оный отпуском вина за свои пределы, привлекал деньги извне; здесь это напротив. Поселянин пропивает последнюю копейку и может быть потому только не хочет искать прибыли от работ за пределами своего уезда, что дома сыт и упоен, а о будущем, об умножении произведений для торговли, для исправности в податях, для удобства жизни не мыслит: ибо пьянство рождает беспечность. Впрочем и с ограничением вольной, раздробительной продажи право вывоза вина за пределы края ничего не потерпит. Нравственность казаков, живущих по городам оттого худа, что вольные шинки окружают каждый город со всех сторон в близком расстоянии; товар же покупается, где дешевле. Верста и две версты для охотника ничего не значит.

В пятых: все привилегии должны сохранять свою силу только дотоле, пока не замечено явного вреда. Если бы Государь Император Петр Великий уважал общую свободу подданных учиться или не учиться, то Россия не имела бы ни войска, ни флота, ни образования, ни промышленности, ни государственной силы в нынешнем ее виде.

Нельзя, конечно, при выгодах той или другой меры не видеть и неудобства: каждое дело имеет две стороны. Но для благосостояния края необходимо взвешивать пользу и вред. Без участия и посредства правительства у нас ничего доброго не начиналось и не будет.

Коснувшись важного предмета в главных частях, я полагаю, что подробности оного могут быть развиваемы только тогда, когда очерк сей будет с поправками или без поправок принят.

И. д. генерал-губернатора, генерал-адъютант Гр. Строганов.

— 100 —

Министр финансов, получив эту записку, передал Министру государственных имуществ Кисилеву, который считал необходимым принять меры к уменьшению пьянства, не ограничивая, впрочем привилегии, а для этого, гр. Кисилев, считал необходимым собрать еще данные по этому вопросу и предложил отложить введение откупа до 1843 года. Граф Канкрин представил на усмотрите Государя. Император Николай I согласился с мнением Киселева и на докладе об этом написал: "исполнить, но дело сие не терять из виду". Это было 11 января 1838 года. Так окончилось секретное дело о введении откупа в Малороссии, переписка о котором велась несколько лет. Откуп, как известно, был введен спустя несколько лет и при нем привилегии, которыми дворянство и казачество пользовалось почти два века, были уничтожены.

И. Фр. Павловский.

— 101 —

Губернатор П. В. Тутолмин, кн. Н. Г. Репнин
и Губернское Правление.

Полтавским губернатором с 18 Ноября 1812 года по 22 Апреля 1828 года был Павел Васильевич Тутолмин. Жил он не по средствам, имел не мало долгов. В 1817 году возникло дело, где принял самое близкое участие, его начальник кн. Н. Г. Репнин. 25 Октября того же года жена генерал-майора Анна Ивановна Туманская представила в полтавское губернское правление два крепостных заемных письма, на 15 тысяч, выданные ей губернатором Тутолминым и просила о взыскании их с процентами и неустойками. Тутолмин, узнав об этом, в своем отношении в губернское правление сообщает, что долг свой, в сумме 10 тысяч он уплатить 1 Марта 1818 года, а на остальные 5 тысяч готов выдать крепостное заемное письмо, сроком на один год. При этом, он внес и следуемые проценты. В 1818 году в Апреле месяце Туманская вновь просит губернское правление о взыскании этих денег и в виду того, что Тутолмин владел имением в Елецком уезде Орловской губернии, то отослать ее просьбу и в Орловское губернское правление, что и было сделано, но только в Феврале следующего года. Если медлило Полтавское губернское правление, то это объясняется, конечно, тем, что оно не желало, а быть может, и Не смело идти против своего ближайшего начальника. Этим же можно объяснить, что оно не наложило ареста на имение тотчас, когда получило просьбу о взыскании. Орловское губернское правление, получив это дело, предписало Елецкому уездному суду взыскать долг Туманской. Тутолмин, узнав об этом, прислал в Орловское губернское правление заявление, что все его имение в Елецком уезде заложено им в 1818 году в Московском опекунском совете и "частное взыскание, как писал он, касаться его

— 102 —

может", а потому и просил означенное имение от частных притязаний оставить свободным, а кредиторам предлагал обратиться с претензией и наложить арест только тогда, когда он уплатит деньги Опекунскому совету. Имение это он заложил вскоре, когда Туманская подала прошение в Полтавское губернское правление о взыскании, а последнее должно было наложить арест тотчас по получении этого прошения и этим обеспечило бы иск Туманской и не дало бы возможности губернатору заложить имение в Опекунский Совет. Туманская, недовольная таким отношением этих учреждений, довела это дело до сената. Сенат в 1823 г. порешил немедленно удовлетворить просьбу Туманской путем продажи имения Тутолмина и если бы не хватило вырученной суммы на пополнение долга, то недостающую сумму взыскать с бывших членов и секретаря Полтавского губернского правления: Губернское правление обвинено было в том, что делая послабления должнику, яко начальнику той губернии, в противность высочайшего указа 1796 г. Августа 12 дня, повелевающего делать взыскания, не смотря на лицо, "довело тем Туманскую до не получения на несколько лет своего достояния". Министр юстиции, князь Д. И. Лобанов-Ростовский, сообщая кн. Репнину об этом решении сената, просил сообщить о действиях губернского правления, также и о том, приняты ли Тутолминым меры к удовлетворению претензий Туманской. Кн. Репнин, видимо, не знавший этого дела, старается об уплате этого долга Тутолмина, при чем готов пожертвовать и свои средства. Он пишет министру юстиции об этом, благодарит его за "благорасположение" к нему, уведомляя при этом, что он написал свояку Туманской, М. В. Мусману. "Честь имею уведомить вас, писал министру кн. Репнин, что я тотчас относился к свояку Туманской, Мусману; прося его войти в сие дело и склонить ее на принятие от Тутолмина за долг его, пожалованной, но еще не отданной земли (вероятно, ему была пожалована земля); в случае же несогласия ее на то, дабы защитить честь подчиненного и предохранить всегда почитаемого мною Ивана Васильевича от огорчения ¹⁾, я жертвовал собственностью своею и предлагал ей перевести помянутый долг с рассрочкою платежа на меня, на каковой отзыв мой получил ныне, от Мусмана уведомление, которое

¹⁾ Здесь кн. Репнин разумеет родного брата Тутолмина.

— 103 —

в оригинале имею честь представить Вашему Сиятельству, прося вас покорнейше, ежели можно удержать ход дела сего еще на некоторое время до получения от Туманской обещанного ответа. При чем смею ходатайствовать о защите членов Полтавского губернского правления, хотя, конечно, сделавших непростительный проступок, некоторою медленностью в семь деле, но поистине заслуживающих снисхождения. Впрочем, если я не успею в посредничестве моем между Туманской и Тутолминым и правительствующему сенату угодно будет вместо предполагаемых мер, повелеть мне обратить взыскание на движимость Павла Васильевича, то я честью уверяю, что никакого снисхождения мною оказано ему не будет". Письмо это интересно, оно указывает на великодушие князя, на готовность его помочь своим подчиненным. Туманской князь предлагал взять у него крепостные заемные письма, с рассрочкою уплаты, через год 5 тыс., через 2 еще 5 тыс. и последние через три года. При этом кн. Репнин сообщал, что у Тутолмина до 100 тыс. долга и если обратить взыскание, согласно указу сената, на его имение, то при уплате всем кредиторам, придется получить 10 к. на 1 рубль. Но Туманская не соглашалась, она продолжала требовать уплаты по этим заемным письмам, с процентами и неустойкой. Она затем написала письмо князю Репнину, где сообщала о новых условиях расчета с Туголминым, но в чем состоять эти условия, из дела не видно. По поводу долгов губернатора, кн. Репнин вошел в переписку с его братом, занимавшем видное место в Петербурге.

Брат губернатора, Иван Васильевич очень благодарил князя за его участие и горько жаловался, как ему прискорбно слышать о столь тягостном положении его брата, о его долгах. При этом обещая ему помочь на сколько возможно, просил князя сообщить ему о количестве частных долгов его брата, Павла Васильевича. Последнее обстоятельство и побудило князя написать Павлу Васильевичу письмо, оно интересно, как характеристика князя. Сообщая ему о получении письма от Ивана Васильевича и ответа Туманской, князь пишет: "ныне я получил от Ивана Васильевича письмо, исполненное благороднейших чувств и выражений его любви к вам. Он, принимая совершенное участие в делах ваших, изъявив готовность пособить Вам сколько возможность позволит, но не имея сведения о всей массе долгов ваших, не может предпринять ничего решительного к удовлетворе-

— 104 —

нию кредиторов. Почему я прошу вас покорнейше уведомить меня, как друга, со всею откровенностью о сумме оных, означив сколько именно таких, которых нужно удовлетворить наипоспешнее, каковы: Данилевского и другие подобные сим и сколько частных, быв уверены, что я сохраню все в тайне, но не скрывая ничего от почтенного братца вашего и меня. Между тем, я откровенно вновь скажу вам, что число содержимых вами лошадей нисколько не соответствует теперешнему положению дел ваших, братец ваш и я умоляем вас через продажу оных, оставив не более шести, восьми для полтавских поездок достаточных и сделать первый решительный шаг во уничтожение долгов ваших и уменьшению расходов, но ради Бога не назначайте им маленькой цены".

В другом письме, князь пишет ему: "отъезжая в Петербург, я даю вам слово ходатайствовать по известному вам делу и весьма буду рад, если успею отвратить неприятные следствия, могущие относиться к вам по обоим сим делам. Но повторю опять, что вам продать должно лошадей не на 10 тыс., как Ваше Прев-во извещаете меня, но всех, оставя только пять для необходимых разъездов ваших. Впрочем, оставляю вам самим рассудить о положении дел ваших". Чем окончились эти долговые обязательства Туманской, и другим, указаний в деле этом нет. Есть только данные об уплате офицеру Данилевскому 10 тыс. ¹⁾. Возможно что помощь брата и вообще участие его, дали возможность Тутолмину уплатить долги Туманской, а быть может и другим. Тутолмин пробыл губернатором до 1829 г., когда в чине тайного советника вышел в отставку.

Тутолмин не был аккуратен в денежных делах. В 1827 году 7 Марта, в бытность его полтавским губернатором, по его предписанию, было выдано ему 500 р. для отправки воинскому начальнику, на исправление помещений. Отчета в израсходованы этих денег Тутолмин не представил. В Мае 1836 год казенная палата, ревизуя отчетности, заметила отсутствие оправдательных документов в израсходовании этих 500 р., о чем и донесла генерал-губернатору Левашеву. Началась длинная переписка, предписано было полиции принять самые строгие меры — истребовать от него отчета.

¹⁾ Арх. П. Губ. Правл. 1823, № 4.

— 105 —

Тутолмин, после долгих настояний губернатора и полиции, сообщил палате, что при объезде им губернии в 1827 году он израсходовал "по встретившейся не терпящей ни мало медленности, как припомнить могу, на исправление в лазаретах посуды: кружек, тарелок, чашек и т. п."

Несомненно, суммы расхода представленные им, фиктивны; просил на ремонт помещений воинских, а счеты представил на посуды. Несколько лет спустя, тот же Тутолмин взяв еще 2 тыс. рублей из приказа общественного призрения, о чем также было возбуждено дело, но эта сумма покрыта его вкладом ¹⁾. В 1842 г. контрольный департамент гражданских отчетов дал знать полтавскому губернатору, что Тутолминым было взято в бытность его губернатором, из городских доходов 1000 р. Было, конечно, предписано взыскать их, что было не трудно, так как в приказе общественного призрения хранилось у Тутолмина 45 тыс. ²⁾. Настоящие данные, извлеченные нами из архивных дел, представляют интерес для характеристики генерал-губернатора и его отношений к подчиненным. Что Тутолмин жил роскошно, притом не по средствам, отчего имел долги — это не имеет исторического интереса, но представляет интерес роль губернского правления, от которого зависело наложить запрещение на имущество, а губернское правление всецело было подчинено губернатору, а потому и не решилось это сделать. Таким образом губернское правление, как административное учреждение в губернии, исполняло в прежнее время и судебные функций, что, конечно, несовместимо, чего нет в настоящее время. С этой стороны, для характеристики учреждения, эти данные представляют, несомненно, интерес.

И. Фр. Павловский.

¹⁾ Арх. Губ. Правл. 1836, № 77.

²⁾ Гор. арх. 1842, № 6197.

— 106 —

 

— 107 —

— 108 —

 

— 109 —

От автора.

В IV вып. "Труд. Полтавск. Учен. Архивн. Комиссии" помещен мой 1-й труд о Полтавском (или "Украинском", как его б. ч. называют) философе-поэте с приложением вполне архивного материала — текста "Зм. Израильск." по рукописи из библиотеки К.-Соф. Соб., № 416-й. — Библиографическая критика дала довольно ценный отзыв об этом "выпуске" вообще и в частности о моей статье и приложении к ней. (См. "Украина", 1907 г., Окт., отд. библиогр., стр. 133-я. зам. г-на Д. Д.). К сожалению, в этом отзыве вкралась ошибка, — как видно, не опечатка, а т. наз. "Lapsus oculi et manus". Сказавши о сущности моей работы, автор библиографической заметки добавляет, что "твір цей доси був опубликованний в юбілейному виданні творів Сковороди (1894 р.), тільки в уривку і по другому варіанту, ніж у д. Мальцева" (sic!..). Очевидная обмолвка — вм. "ниж у д. Леонтовского" Далее, чрез 2 строки он продолжает: "Привівши погляди на особу Сковороди та його філософію кількох дослідників, д. Мальцев (опять!) робить свой висновок"... Следует, конечно, читать: д. Леонтовській робить"... etc. Думается, что указание на эти досадные ошибки в отзыве о моей работ нелишни здесь, тем более, что они в "Укр." остались неоговоренными и могут породить недоразумения, особенно для малосведущих читателей. А объясняются эти ошибки очень просто: автор отзыва на той же странице выше говорит о статье г. Мальцева "о Малорусских шпиталях"...

В предлагаемом, более обширном, труде мы продолжаем путь архивно-исторического и отчасти философского анализа, — стараемся по прежнему быть как можно объективнее и, пользуясь данными в работах наших почтенных пред-

— 110 —

шественников (главным образом проф. Н. И. Петрова и Д. И. Багалея), позволяем себе не соглашаться с некоторыми выводами и мнениями явно субъективного характера в виду противоположных данных критики, так сказать архивно-философской.

1907/₈ г. В. Л.

Полтава. Тывров.

— 111 —

А) Источники и В) Пособия.

А) 1) Сочинения в стихах и прозе Григория Саввича Сковороды. С.-Пб. MDCCCLXI. изд. книгопр. Лисенкова.

2) Сочинения Гр. Савв. Сковороды, собранные и редактированные профессором Д. И. Багалеем. Харьков, 1894. (Юбил. издание).

3) Philosophia juxta numerum quattuor facultatim quadripartita, complecteus logicam, ethicam et Metaphysicam tradita in Academia Kijoviensi sub auspiciis illustrissimi Domini Domini Tymothei Szcerbaeki, Ejusdem Academiae Nutritorie municehtissimi. (Рукопись К. Дух. Ак., №, Е. 11, 6, 1,-2. Аnnо 1749).

4) Tractatus theolgicus da gratia merito, peccato, poeni-tentia, nec non de sine ultimo ас beatituine hominis. Explana-tus in Accademia kiovo-Mohylo-Zaboroswciana, ex, anno Dom. 1747 in annum Dom. 1748 sub illustrissimo Silvestro Lascoron-ski, Assate societatis Dignisiimogue Rectore glorissimae Accade-miae Kioviensis. (Рук. Киев. Д. Ак., № О. Л. 6.).

В) 1) "Сковорода, Украинский философ" Гесс-де-Кальве и Вернета "Укр. Вест.," 1817 г., ч. VI (апр.).

2) "Украинский философ Г. С. Сковорода" И. И. Снегирева. "Отеч. Зап.". 1823, 16. ч.

3) "Отрывки из записок о старце Сковороде", И. Срезневского ("Утр. Звезда.", 1833 — 34 г.г.).

4) "Григорий Варсава Сковорода", А. Хиждеу; Ист.-критический очерк, (Общее основное понятие о Сковороде, изъясненное из его собственного сознания). Телескоп 1835, №№ 5-6.

5) "История рус. ф-ии," арх. Гавриила, 1840; ч. VI.

— 112 —

6) Г. С. Сковорода, украинский писатель 18-го в. Г. П. Данилевского (Халявского), Харьков, 1866.

7) "Киев с его древнейшим училищем, Академией", В. Аскоченского Киев. 1856.

8) "Философ из народа", А. Я. Ефименко,("Кн. Нед." 1894, № 1).

9) "Личность Сковороды, как мыслителя", ее же, "Вопр. фил. и псих.", 1894, № 5;

10) Философия Сковороды, украинского философа 18 в." проф. Ф. А. Зеленогорского, Вопр. фил. и псих. 1894, №№ 3-4.

11) "Сковорода, как богослов", А. С. Лебедева. Вопр. фил. и псих. 1895, № 2.

12) "Украинский философ Сковорода", проф. Д. И. Бага-лея. Киев. Стар., 1895; №№ 2-6.

13) (Украинский учитель и философ) Г. С. Сковорода. С. Р. Мир. В., 1894, № 11.

14) "Религиозно-философские воззрения Сковороды," М. Краснюка". Вера и Раз. 1901; авг., сент., нояб.

15) 1-й (малоросс.) период жизни и научно-философского развития Г. С. Сковороды, Проф. Н. И. Петрова, Киев., 1902.

16) "К биографии Укр. философа Г. С. Сковороды". Его же, Киев. Стар. 1903., № 4. (апр.).

17) "Григорий Саввич Сковорода", N. N. Памятная кн. Киев. губ. на 1858 г.

18) "Украинский философ Г. С. Сковорода и его нравств.-философское учение". И. П. Яновского. "Полт. Еп. Вед." 1884, № 5, 6, 9.

19) "Сковорода" N. N. (заметки в "Энциклопед. Словаре Брокгауза и Ефрона"), кн. 59-я (т. XXX), с. 217-219.

20) "Украинский Сократ" Б. В. Никольского "Историч. Вестн." 1895, № 4-й.

21) Забытый реформатор жизни, украинский философ Сковорода. — А. Лотоцкого. "Вестн. Знания" 1905 г.

— 113 —

22) "Религиозно-философские воззрения Григория Саввича Сковороды в связи с преподававшимися в Киевской Академии курсами философии и богословия", — рукоп. соч. автора настоящей работы (В. П. Л.) Киев, 1904.

23) "Странствующий украинский философ Г. С. Сковорода" — свящ. Н. Стеллецкого, "Труды Киевск. Дух. Акад." 1894.

— 114 —

Полтавский мыслитель-поэт (Г. С. Сковорода)
и генезис его философии.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

I.

Высокодаровитая и преоригинальная (по меткому выражению М-ше А. Я. Ефименко) фигура Г. С. Сковороды слишком мало была понята и оценена как его современниками, так и более поздними исследователями — критиками "Сковородинской" (поэтико-религиозной) философии... Да и в самой биографии нашего мудреца было немало путаницы. То, напр., его считали Харьковским уроженцем, то утверждали, что он — сын священника, (см., напр., в соч. г. Аскоченского "Киев с древнейш. его училищем — Академией"), то неточно датировали главные события в его жизни. И к сожалению, эти ошибки попадаются даже после обстоятельно разработанной (проф. Д. И. Багалеем) биографии С-ды при юбилейном издании его сочинений (в 1894 г.). Так редакция журнала "Вера и Раз." в 1901 г. поместила в подстрочном примечании к ст. М. Краснюка ("Религ.-филос. воззрения С-ды") следующую "удивительную" во всех отношениях quasi — биографию Гр. Сав.: "Укр. философ Г. С. Сковорода род. в 1-й полов. XVIII в. и скончался в 1794-м. Как сын священника (?!..) Киевск. наместничества Лубенск. округа, он получил образование в Киевской Академий и по окончании образования никоторое время (?!..) жил в Петербурге, Вене и других местах Германии. После кратковременного учительства в Переяславе (?), в Московской Академий (?!!..) и Харьковском Коллегиуме он посвятил себя на странствование по своей родной Украине и стал народным философом. На вопрос, почему он не изберет себе определенного состояния (?), он отвечал: Мир подобен театру; чтобы

— 115 —

представлять в нем с успехом и похвалой, должно брать роли по способностям" ¹⁾. Здесь, увы, что ни строка — то неточность, недомолвка, ошибка или даже ложное сообщение; а, ведь, написано 7 л. спустя после обстоятельной статьи проф. Д. И. Багалея в предисловии к "Юбил. изд. соч. С-ды"... ²⁾.

Мы подчеркиваем все это, желая как можно обстоятельнее выяснить жизнь, деятельность и учение С-ды. Уже и в своей брошюре "Стр. филос." мы отмечали главные погрешности (некоторых исследователей биографии Гр. Савв.) в указаниях, касающихся места и времени жизни его, образования и странствования. Так мы не обошли молчанием того, что было печальное разногласие даже по вопросу о местонахождении родины Ск-ды, с. Чернух. Это село находилось в б. Лубенской Округе, ставшей впоследствии Лубенским уездом Полт. губ.; однако, нашлись исследователи, которые почему-то утверждали, будто Чернухи принадлежат к Харьковской губернии, или же — к Лохвицкому у. Полтавск. губ. (см., напр., в ст. свящ. Н. Стеллецкого — "Странств. укр. фил. Г. С. Сковорода", в Труд. Киевск. Д. Акад. 1894 г., с. 450).

Здесь мы а propos позволим себе маленькую, но существенную оговорку. На нашем языке "Украина" и "Малороссия" обычно считаются синонимами; даже очень редкие малороссы различают "Левобережную" часть ее и "Правобережную". Но наши предки строго различали все это; и Сковорода, и его 1-й искренний биограф (ученик и истинный друг) М. Коваленский дают понять характерное различие между "Полтавщиной), как частью Малороссии, и "Харьковщиной", как частью "Украины"... Ск-да, говорит Коваленский "Украину предпочитал Малороссии за ее воздух и воды. Реки почти все цветут в Малороссии, отчего и воздух имеет гнилость. Он обыкновенно называл Малороссию своей матерью потому, что родился там, а Украину теткою по жительству его в оной и по любви его к ней". ("Биография Гр. Сковороды, составленная его другом М. И. Кова-

¹⁾ "В. и Ряз." 1901 г., № 16-й, отд. филос., с. 132-я.

²⁾ В том же году известн. Киевский проф. И. А. Сикорский в своей брошюре "Нравств. знач. личности В. С. Соловьева" сравнивая этого знаменитого русск. философа с Ск-дой, случайно обмолвился, назвав Гр. Савв. "философом конца 18-го и начала 19-го в." (стр. 7-я).

— 116 —

ленским", с. 21-22.). Вот почему мы предпочитаем называть Гр. С-ча не "украинским", как его обычно называют (по месту жизни и гл. службы), а Малоросским, или Полтавским (по месту рождения или по происхождению вообще).

Довольно обширное сообщение о жизни и учении С-ды помещено в "Энц. Слов." Брокгауза и Ефрона; но и оно уже нуждается в значительных оговорках и поправках. "Сковорода, читаем здесь,... учился в Киевск. Дух. Академии, а потом (?) был отправлен в придворную певческую капеллу; в 1744 г. получил увольнение от должности певчего с званием придворного уставщика и остался (?!) в Киеве продолжать учение в академии, но не имея расположения к духовному званию, притворился сумасшедшим, вследствие чего был исключен"... Уже в этом начале анонимной биографической заметки чувствуется недосказанность, неточность. Когда Гр. Савв. поступил 1-й раз в Академию, сколько лет учился там, когда и почему ушел, сколько лет вторично был в Академии и что в ней изучал, — на все эти вопросы здесь нет каких-либо ответов. Наоборот, здесь отмечается факт, не утвержденный в историко-критической литературе о С-де: будто он, оставляя Академию вторично, притворился сумасшедшим. "Желая пополнить свои познания, читаем далее в нашем "Энц. Слов.", С-да решил побывать за границей, куда и отправился в качестве церковника при генерале Вишневском. Пешком странствуя по Венгрии, Австрии и, вероятно (sic)! по Польше, Германии и Италии, С-да знакомился с учеными и приобретал новые познания; так, он изучил языки: латинский, греческий, немецкий и еврейский. Вернувшись в Россию, С-да занял место учителя поэзии в Переяславе (?) и написал для училища "Руководство о поэзии", в кото-ром проводил много новшеств, когда же переяславский епископ потребовал, чтобы С-да преподавал предмет по старине, — он не согласился, вследствие чего был уволен"... Опять сколько неясностей во всем этом!.. Когда именно С-да оставил навсегда Академию, когда и куда отправился он прежде всего за границей, когда вернулся в Россию, в каком учебном заведений был учителем поэзии, обо всем этом, к сожалению, тут не говорится; указываемые же

— 117 —

факты, записаны неточно. Лучшие архивисты (напр., проф. Н. И. Петров) устанавливают факт, что Гр. С. в 1750-м. г., среди 2-й ½-ны богословского курса, ушел из Киевск. Академии, отправившись вместе с полковником (а не генералом!,) Гавриилом Вишневским в Венгрию, в Токайскую миссию, ¹⁾ — а путешествовал ли он тогда по Венгрии и Австрии, а тем более по Италии, Германии и Польше, не только мало вероятно, но даже сомнительно. Также неточно замечание об изучении С-дой за границей иностранных языков: он их основательно изучал и знал еще в Академии, за границей же мог только более усовершенствоваться, напр., в немецком языке.

Обратимся к дальнейшему в интересующей нас заметке. "В 1759-м г. С-да приглашен на место учителя поэзии в Харьковском коллегиум, но, назначенный преподавать правила благонравия, вследствие некоторых мыслей, выраженных во вступительной лекций, истолкованных в превратном смысле, был присужден к отрешению от должности (в 1766-м г.). После этого С-да большую часть жизни проводил в постоянных странствованиях пешком по слободской Украине, останавливаясь на дороге в крестьянских избах и отказываясь от предлагаемых ему должностей и занятий, посвящая свое время поучению людей нравственности, как словом, так и своим образом жизни. К этому же периоду относится и составление философских сочинений С-ды, которые при его жизни не были напечатаны" ²⁾. Насколько подробно, ясно и точно здесь помечены сообщения 2-й полов. жизни Гр. Савв., — это будет видно впоследствии; а пока скажем лишь, что и в этих тирадах не строгая хронологическая последовательность и очень беглый обзор событий.

"Что касается значений философского учения С., читаем далее в энциклопедич. словаре (ibid.), то одни считают его мистиком и масоном, — другие же называют рационалистом. Причиной такого разногласия является то, что сочинения С-ды до последнего времени не были собраны. Только с появлением собрания сочинений С-ды, изданного професором Багалеем (Харьк., 1894) явилась возможность приступить к их

¹⁾ См. мою брош. "Странн. филос." Киев, 1903, стр. 6.

²⁾ Энкцикл. Слов. Брокг. и Ефр. т. XXX, с. 217-я.

— 118 —

изучению. С-да философ-моралист; он действовал и живым словом, и сочинениями. Ответ на высшие запросы духа он нашел в Библии, которая предохранила его как от мистицизма, к которому он был склонен по природе, так и от рационализма, 18 в.". Все это мысли, отчасти лишь верные. Не одно незнание сочинений С-ды и их разбросанность в разных вариантах (нередко вместе с подложными произведениями) послужили причиной ужасающего разногласия в понимании учения этого оригинального человека: субъективизм критиков учения Гр. Сав. в этом отношении играл гораздо большую роль. А замечание о мистицизме и рационализме страдает противоречиями, как сейчас увидим из следующих строк данной заметки. "Взляд С-ды на библию," говорит далее автор, "представляет собой нечто среднее между чисто ортодоксальным и рационалистическим ее толкованием... В сфере религиозной С-да вел борьбу против бездушной обрядности и внешности; он протестовал против узкого понимания православия и христианства. С-да не признавал необходимости чудес, т. к. для познания Бога достаточно естественных источников, в которых Он открывает себя обильно и очевидно" ¹⁾. В этих словах ясное указание на относительный рационализм Гр. Савв.; но в таком случае странно, что выше автор уверяет, будто Библия предохранила С-ду от рационализма, как и от мистицизма!. А спустя еще несколько строк автор сознается, что у С-ды был и некоторый мистицизм: "не смотря на некоторый свой мистицизм и семинарский, топорный и нередко неясный слог, — С-да умел быть на практике совершенно понятным и вполне народным человеком во всей Украине тогдашнего времени". Таким образом значить, автор неточно выразился, говоря выше о предохранении С-ды и от мистицизма. В данном случае мы имеем дело с несколько поспешными, априорно-категорическими и, отсюда, односторонними суждениями, между тем натура и учение Гр. С. С-ды двойственны, и для объективно верной критики и характеристики представляется невозможным определять их одним именем: здесь именно, volens-nolens, беспристрастный иccледователь должен подчеркнуть соединение 2-х течений или элементов и называть и самую натуру С-ды, и его учение "рационалиcnически-миcnическими".

¹⁾ ib. с. 218.

— 119 —

Что касается внешнего вида нашего мудреца, то, к сожалению, на нем очень мало останавливались и его поклонники, и резкие критики; а между тем, ведь, если лицо зеркало души, то и весь внеший облик человека — зеркало его душевного склада и характера, его мировоззрения, преобладающих в нем чувств, мыслей, желаний. Попытаемся, насколько возможно, представить наружность и всю фигуру Ск-ды, судя по его портрету и тем ценным данным, которые мы по крупицам собирали в "житии его", "этой протобиографии", составленной другом и учеником, М. И. Коваленским, а также в трудах проф. Д. Багалея. На портрете, приложенном к Юбилейному Изданию соч. Г, С., мы видим худощавую фигуру, с бледным вытянутым, полуовальным лицом, без усов и бороды, с высоким умным лбом, — длинным острым носом, большими ушами, умными и кроткими глазами. Одежда на нем весьма скромная: простой, похожий на иерейский, однобортный кафтанчик, опоясанный кушаком и с отворотами на шее. В руках у него книжка своих произведений с надписью "Алфавит мира" — заглавием одного из них; подпись под портретом; "старчик Григорий Сковорода", — так он любил себя называть, добавляя иногда "Ворсава" или "Мейнгард". И в лучших этюдах о Ск-де отмечается, что он, действительно, был таков, как на портрете: изможденный, с умным своеобразным лицом, в бедном простом одеянии; везде он жил и одевался слишком просто, бедно, — но не неряшливо. "Недостатки (материальные) стесняли его крайне", пишет Коваленский, "но нелюбостяжательный нрав его поддерживал в нем веселость". "Когда он жил у приятеля своего (не самого ли Коваленского?!), он знал цену достоинств его, но не знал стеснения нужд его. Сковорода не смел просить помощи, а приятель не вздумал спросить о надобности. И так переносил он нужды..., имея только две худые рубашки, один камлотный кафтан, одни башмаки, одни черные гарусные чулки" ¹⁾.

Глядя на портретную фигуру Гр. Савв., замечаешь в ней, с одной стороны, печать чего-то высшего, неземного, превосходства духа над телом — а, с другой, выражение философского спокойствия и даже беспечности. Это не тощая

¹⁾ См. "Жизнь Г. Ск-ды" в "Юбил. изд.", с. 4-я.

— 120 —

фигура мрачно-сурового аскета, но и не тип эпикурейца, хотя, как увидим, он внес в свое поэтико-религиозное философствование и эпикурейский "кураж", своеобразно понимая и перетолковывая мораль эпикуреизма. А лишенное растительности, несколько женственное лицо Ск-ды, запечатленное отчасти оттенком почти детской простоты, не мешающей, однако, его серьезности, — невольно вызывает неопределенную симпатию, — конечно, при спокойном отношении к нему и его странностям.

II.

Переходя к точному и по возможности объективному изложению подробной биографии Ск-ды, считаем долгом напомнить, что наша главная задача — "освободить" эту личность от всего того, что ей ошибочно приписывалось, и наоборот, выяснить в деталях все, что не было известно о нем, или было забыто, или, наконец, извращалось по недоразумению и тенденциозности. Мы уж вторично "вызываем", т. сказ., Ск-ду из архива, стараясь отряхнуть с него "пыль модных теорий" 19-го в., под влиянием которых критики учения нашего мудреца-поэта то презирали его, то "перелицевывали" по своему. Некогда бранчивые критики (В. Крестовский, В. В. Никольский et tutti quanti) хотели сдать совсем в архив Ск-ду и его сочинения; но проф. Д. Багалей, а затем и проф. Н. Петров наоборот, вызвали его из мрака забвения, сделав "переоценку ценностей" во всем, что было известно о "Григорие Варсаве". Пользуясь их материалами, мы теперь пытаемся составить более или менее цельную монографию.

Начнем опять "abovo" ¹⁾.

Как уже знаем, Ск-да родился в 1722-м г. в Лубенской округе, и именно в приобревшем известность селе "Чернухах".

¹⁾ Годы и факты мы будем устанавливать главн. образ. на основании критических данных в статьях проф. киевск. акад. Н. И. Петрова: "Перв., маллоросс. пер. жизни и научно-философск. развития Г. С. Ск-ды" и "К биогр. украинск. филос. Г. С. Ск.-ды". Добавим кстати, что лучшим ключем к установлению точных биографических дат служили и служат, как для самого проф. И. Петрова, так и для нас архивные материалы Киевск. Дух. Академии, равно как курсы академических лекций наставников Ск-ды дают возможность наилегче ориентироваться в вопросе о самостоятельности его учения.

— 121 —

Округа эта всегда принадлежала Левобережной Малороссии, а затем стала уездом Полтавск. губернии. Эти ценные данный (о времени и месте рождения С-ды) имелись еще в "протобиографии" Гр. Савв., т. е. в "житии Григ. Сковороды", составленном его лучшим учеником и другом, Мих. Ив. Коваленским (написано, по выражение автора, "в 1796 г. в древнем вкусе"). "Григорий (сын Саввы) Сковорода", читаем мы здесь, "родился в Малой России, Киевск. наместничества, Лубенской округи, в с. Чернухах, в 1722-м году". ⁽¹⁾.

О родителях его тот же "друг Ск-ды" выразился хотя кратко, но так характерно, как впоследствии не выражался никто из писавших о Григорие Саввиче. "Родители его", (читаем далее) были из простолюдства: отец казак, мать такого же рода. Они имели состояние мещанское, посредственно-достаточное, но честностью, правдивостью, странно-приимством, набожеством, миролюбивым соседством отличались в своем круге" ⁽²⁾. О детстве и отрочестве С-ды М. Коваленский (или Ковалинский, по чтению других) делает лишь отрывочные замечания. Так, он подчеркивает то обстоятельство, что на 7-м г. от рождения Г. С. отличался: 1) склонностью к "Богочтению", 2) охотою и способностями к музыке и наукам и 3) твердостью духа. Последнее качество наиболее важно; конечно, у 7-летнего мальчика твердость духа м. б. лишь "в задатке", как говорится, но что она развивалась и укреплялась с ранних лет — несомненно, а это, к сожалению, упускалось из виду почти всеми критиками жизни и учения С-ды.

Религиозность С-ды в детстве также обращает на себя внимание; "в церковь", говорит Ковалинский, ходил он самоохотно и на крилос и певал отменно приятно". В зрелые годы, как увидим, это настроение у него заменилось противоположным... Наконец, "музыкальность" Гр. Савв. и любовь к наукам, а в особенности т. наз. "любомудрие",

⁽¹⁾ См. "Житие"... в "Соч. Г. С. Ск.-ды" проф. Д. Багалея (юбил. изд.) стр. 2-я.

⁽²⁾ ibid... — Здесь нелишним считаем заметить, что один из первых биографов Гр. С., Гессе-де-Кальве, вероятно, совсем не знакомый с "житием" С-ды, утверждал, будто отец его был бедный священник. ("Украинск. Вестн". 1817 г., ч. VI, "С-да укр. философ".) С его слов делали эту крупную ошибку впоследствии и другие биографы-критики, о чем мы имели случай указать в самом начале данной работы.

— 122 —

философствование, развивались и укреплялись также с детства ⁽¹⁾, причем музыкальные способности, по-видимому, способствовали и развитию поэтической фантазии; мальчик мало-помалу становился поэтом-философом.

Когда ему миновало 15 л., отец отдал его учиться в Киевск. Д. Академию, которая давно уже "славилась науками" и тогда (в 18-м в.) еще была общим рассадником просвещения, а не высшим учебным заведением (как теперь). Конечно, С-да поступал в Академию уже достаточно подготовленным, ибо с 7-ми л. обучался грамоте и начальным наукам наряду с игрой "самоучкой на дудочке и флейте" ⁽²⁾; но доселе остается, к сожалению, открытым вопрос о том, кто был 1-м учителем С-ды, т. к. даже в "Житии" об этом nil dicitur. М. Ковалинский очень лаконически говорит и о факте поступления Гр. С-ды в Академию, которую он называет просто "Киевским училищем", но для нас весьма ценно в его словах добавление, что отец определил туда Григория "по охоте его", т. е. что С-да сам жаждал ученья и именно в Академии. По наиболее основательному расчету проф. Н. И. Петрова, год поступления его в Академию 1738-й т. е. именно в 16-й год его жизни ⁽³⁾. Но замечательно, что в списках воспитанников Киевской Дух. Академии за 40-50-е годы ⁽⁴⁾, т. е. именно за время пребывания в ней С-ды, нет фамилии его ("Scavroda") и имени. Это только потверждает свидетельство Ковалинского и безтенденциозных исследователей о звании С-ды: тогда в списки академических учеников вносились только сыновья духовных лиц, и если бы Гр. Савв. был сыном священника, то, несомненно, оказался бы в этих списках. По словам того же друга С-ды, он в Академии "скоро превзошел сверстников своих успехами и похвалами"; при этом он добавляет, что среди товарищей Г. С. был и Самуил Миславский, впоследствии митрополит Киевский, оказавшийся ниже его по успехам. Но это заме-

⁽¹⁾ См. в моей брош. "Странн. филос.", с. 5.

⁽²⁾ См. указания, напр., в ст. И. Снегирева "Укр. филос. Г. С-да", в "отчеств. зап." 1823 г.

⁽³⁾ "К биогр. Укр. филос. Г. С. Ск-ды" в "Киевск. Стар." 1903 г., № 4 (апр.).

⁽⁴⁾ Они хранятся в Архиве Св. Синода.

— 123 —

чание должно быть признано ошибочным. Архивные материалов, т. е. академические списки и их исследования проф. Н. Петровым, убеждают нас в том, что в числе однокурсников С-ды мог быть другой Миславский, Тимофей, малоизвестная личность. — Проучившись 4 г. в низших отделениях академического курса того времени (фаре, инфиме, грамматике и синтаксисе), С-да выбыл из Академии, в 1742 г., попав в придворную капеллу императрицы Елизаветы Петровны, специально-составляемую тогда из "духовных отроков" (Малороссии), т. е. из воспитанников Академии... Друг Гр. С-ча об этом сообщает несколько подробнее, чем о предшествующих событиях, но по обычаю, без указания хронологических данных. "Дарования Сковороды, к музыке", говорит он, и отменно приятный голос его подали случай быть ему выбрану ко двору в певческую музыку, куда и отправлен был он при вступлении на престол "Государыни". (См. цит. выше 2-ю стр. "Жития").

Между тем проф. Д. И. Багалей, безтенденциозный исследователь, напечатавший это "Житие", отступил от прямого свидетельства Ковалинского и высказал свое мнение, будто певческое звание открыло С-де двери Киевской "Академий", этого рассадника просвещения ¹⁾.

Говоря так, высокоуваж. профессор (ныне ректор Харьк. Унив.), видимо, допустил "lapsus calami aut memoriae", ибо архивные биографич. данные оправдывают вышеуказанную хронологическую последовательность, установленную Ковален-ским, (и совершенно опровергают мысль г. Багалея).

Недолго находился наш мудрец и в капелле. "Императрица (Елисавета Петровна) скоро предприяла путешествие в Киев и с нею весь круг двора... Сковорода получил увольнение с чином придворного уставщика, остался в Киеве и паки начал учиться".. ²⁾. По всей вероятности, главной причиной возвращения Сковороды в Киев была потеря голоса. Это было в 174 4/5 уч. г. Поступив вторично в Академию, он, по-видимому, прошел высшие классы ее: "пиитику, риторику, философию и богословию", причем последние 2 кл. двухгодичным курсом ³⁾, но не закончил все таки образования.

¹⁾ См. в его "Юбил. изд." "биографич. материалы о Ск-де", стр. XIII.

²⁾ "Житие Ск-ды", стр. 3-я.

³⁾ См. в цитов. зам. проф. Н. Петрова "К биогр. укр. филос. Г. С. Ск-ды"

— 124 —

Полковник Гавриил Вишневский, или, по названию М. Коваленского, "генерал-майор", отправленный в 1750 г. от двора в Венгрию "к Токайским садам", (или в Токайскую миссию, по словам Н. И. Петрова), "для находившейся там греко-российской церкви хотел иметь церковников, способных к службе и пению"; и вот ему был представлен Ск-да, как музыкант, знающий иностранные языки и желавший быть "в чужих краях". Вишневский взял его с собой, и, по словам Коваленского, они были в Вене, Пресбурге и "окольных" местах, где Григ. "Варсава, изъяснялся на латинском и немецком языках, приобрел обширный круг знакомых и "приязнь ученых", расширил свои познания и чрез 3 г. (в 1753 г.) с еще большим "умственным багажем" возвратился в родную Малороссию.

Мировоззрение его к этому времени начало складываться, хотя не имело системы и осталось двойственным до конца жизни.

Вскоре в тысячелетнем Переяславе, или Переяславле, (по древнему названию), оказалась вакантной должность учителя поэзии в духовной семинарии (переведенной впоследствии в Полтаву), и вот, по приглашению местного епископа, по-видимому Иоанна Козловича ¹⁾, Ск-да в 1754 г. занял это скромное место.

Мы считаем нелишним напомнить г. г. читателям, что семинария Переяславская стала существовать лишь с 1738-го г., когда еп. Арсений (Берло) решил открыть ее для приготовления образованных пастырей, имея в виду возможно лучшее благоустроение епархии как с внутренней стороны, так и с внешней. В ней с самого начала было 6 классов, до риторики включительно; обучались по 100 и более человек, причем большинство из духовного звания, а остальные "разночинцы", впрочем, в 50, 60-х годах, т. е. именно при Сковороде, число воспитанников разночинцев уже увеличилось, так что иногда стало превышать количество поступивших из духовного звания ²⁾.

¹⁾ Еп. Иоанн Козлович управлял епархией с 1753 по 1757 год.

²⁾ Ср. в ст. В. А. Пархоменко "Тысячелетие города Переяслава", в V вып. "Труд. Арх. Коммисс." с. 231- 232 — Так было уже после смерти 1-го Переясл.-Бориспольского еписк. Арсения Берло (1733-1744).

— 125 —

Казалось бы, Гр. Савв. занял для себя "подходящую" должность и мог бы оставаться на ней, а со временем перейти на кафедру философии, но увы, "не ужился" он здесь, проучительствовал всего лишь около года. Казалось бы, молодая, еще так недавно вызванная к жизни, семинария могла во всех отношениях "привязать к себе" также молодую, полную сил и энергии, душу... Но Ск-де повредила его философски-прямолинейная резкость в объяснениях с начальством и либерализм в основных воззрениях, открыто высказываемый "ех cathedra".

Он написал "рассуждение о поэзии и руководство к искусству оной", в духе свободно философского сочинения. Епископ, по словам М. Коваленского, не одобрил сего произведения, найдя его "странным", несоответствующим как общему мировоззрению, сообщаемому учителями правосл.-богословской школы, так равно и установившемуся методу преподавания поэзии, — почему приказал изменить "руководство", и не вводить новшеств к учению. Но Ск-да не соглашался выполнить это требование, "будучи уверен в своем знании" ¹⁾. Тогда Архиерей потребовал судебным "образом чрез консисторию письменного ответа", почему Гр. С-ч не выполнил его воли. Мудрец-поэт отвечал, что он "полагается на суд всех знатоков", что написанное им руководство — правильное, основанное "на самой природе сего искусства" (поэзии) и при этом добавил латинское изречение: "Alia res — sceptrum, alia (est) plectrum" ²⁾. "Нашла, как говорится, коса на камень"; Архиерей написал на докладе Консистории по этому делу: "не живяше посреде дому моего творяй гордыню!". И Ск-да, по выражению автора "Жития" его, был изгнан из Переяслава; это "был первый опыт твердости его духа" ³⁾.

Вскоре о нем прослышал знатный вельможа, помещик и дворянин, Стефан Тамара и пригласил его к себе в качестве домашнего учителя для сына. С-да отправился в его поместье (по-видимому, в том же 1754 г.), в дер. "Каврай", и здесь около года занимался с "бар-

¹⁾ "Житие Г. С-ды", с. 4.

²⁾ ibid.

³⁾ — тоже...

— 126 —

чуком", который привязался к нему, по выражению М. Коваленского, "внутренней любовью". Сам Тамара был человек неглупый, много знающий, — но "грубого воспитания". С Ск-дой он никогда не разговаривал, хотя обедал за одним столом с ним. Слишком тяжело было переносить нашему скромному мыслителю это презрение к себе, но, не взирая ни на что, он добросовестнейшим образом исполнял свои обязанности. Но недолго продолжались вполне любовные отношения между воспитанником и учителем: однажды, на какой-то вопрос С-ды тот отвечал неправильно и невежливо, — и Г. С., возражая ему, заметил, что так может мыслить только "свиная голова". Последствием этой резкой формы выражения было предложение С-де со стороны Тамары (по требованию супруги), — оставить его дом. И Г. С. опять очутился в изгнании, без места, без средств к существованию. Но дух его не унывал, а приятели оказывали помощь, так что он скоро опять вышел "победителем" из столь критического положения. Между проч. его приютили опять в г. Переяславе, где он нашел приятеля в лице "страннолюбивого" и добродушного сотника. Здесь же оказался и иером. проповедник Каллиграф, Владимир, отправлявшийся вместе с иером. Иринеем Братано-вичем в Московскую Духовн. Слав.-Греко-латинскую академию; он также сошелся со Ск-дой и взял его с собой в Москву ¹⁾. Там они обозревали монастыри, побывав прежде всего в Тр.-Сергиевой Лавре, наместником которой был весьма известный ученый архим. Кирилл, впоследствии Еп. Черниговский. Он оценил дарования и ученость С-ды и даже предлагал (ему) остаться в Лавре; но тот не согласился оставаться на чужой стороне. При всей любви к странствованиям, Г. С. ставил выше всего любовь к родине; из Москвы он снова прибыль в Переяслав ²⁾, "оставя (по замечанию М. Ковал-го) в Лавре имя ученого и дружбу Кирилла" ³⁾; это происходило в 1755 г.

Между тем Тамара не нашел достойного преемника С-ды и решил опять пригласить его к себе, уговорив жену не противиться. Гр. Савв. не соглашался, но один из друзей

¹⁾ Об этом см. в моей особой заметке — подробнее в этом же вып. "Тр. Арх. К.".

²⁾ По всему вероятию, и в Москве, и в Переяславе названные приятели (его) оказывали ему материальную помощь.

³⁾ "Житие С-ды", стр. 5-я.

— 127 —

по просьбе Тамары, привез его ночью во время сна. Знатный вельможа уже тогда значительно изменился: стал ценить людей по достоинству, обращался со всеми ласковее. И Ск-да согласился остаться у него — даже без договора, без всяких условий; на этот раз отношения к нему всех членов семы были лучше, так что пребывание "учителя" продолжалось 4 года (1755-1759), пока ученик не закончил курс учения.

В 1759-м г. в Харьково-Белгородскую Епархию был назначен Иоасаф (Миктевич), имевший в числе друзей Переяславского игумена Гервасия Якубовича. По приезде в Белгород он вызвал к себе на время Гервасия и от него узнал о С-де. В это время в Харьковском коллегиуме освободилась должность учителя поэзии, и Иоасаф чрез Гервасия пригласил С-ду занять ее. В 1762 г. он перешел (не знаем почему) на другую кафедру — синтаксимы и греческого языка, и эти предметы преподавал до 1764 г. В этом году поехал в Киев для любопытства его друг, М. Коваленский ¹⁾, и Гр. Савв. решил сопровождать его. Выехали они в августе и, приехав, обозревали там древности и святыни ²⁾. Коваленский, как сам говорит д. б. "по прошествии нескольких дней возвратиться во свояси"; а С-да остался (в Киеве) по просьбе родственника своего, печерского типографа Иустина, и пробыл 2 месяца. — По возвращении в Харьков, он будучи опять без должности, случайно обратил на себя внимание губернатора, Евдокима Алексеевича Щербинина, которого Коваленский так характеризует: "человек, не имевший учебного воспитания, но одарен природным здравым разумом, любитель наук, талантов, музыки, в которой и сам был весьма искусен и знающ" ³⁾.

Наслышавшись о С-де, призвал его к себе губернатор и начал разговор с вопроса, почему тот не избрал какой-либо определенной должности. Гр. С. отвечал известной тирадой о подобии мира театру, в котором люди занимают разные "роли по способностям", философы же предпочитают не избирать постоянной роли или должности,

¹⁾ См. "Житие", 20-я стр.

²⁾ По-видимому, Г. С. в это время уже оставил коллегиум, а почему, из первоисточников его биографии не видно.

³⁾ "Житие", стр. 22-я.

— 128 —

а пребывать в уединении и странствовании. Губернатор был очень доволен беседой с ним и "убеждал его ходить к нему чаще" ¹⁾, но философ "Варсава", по своей скромности и застенчивости, "не надоедал знатной особе".

Находясь почти 2 года в Харькове без занятий по службе, он предавался гл. обр. размышлениям и за это время немало написал философски-поэтических произведений. Одним из любимых его занятий по прежнему была музыка, для которой он уделял вполне "праздное" время. По свидетельству того же друга (М. Ков-го), он сочинял и духовные концерты, переложил некоторые псалмы на музыку, а равно и "стихи, певаемые во время литургии". Особую склонность имел он и к т. наз. "акроматической музыке", Аристотелевской (философской). Теперь он уже играл не на дудочке и флейте, как в детстве, а на скрипке, флейтравере, бандуре и гуслях — "приятно и со вкусом" ²⁾.

В 1766 г., по повелению Императрицы Екатерины II, по ходатайству того же Евд. Ал. Щербинина, при харьковском коллегиуме введены были "некоторые науки под названием прибавочных классов", и м. проч. назначено преподавание юношеству "правил благонравия", т. е. нравственного богословия sui generis. На этот предмет был рекомендован наш философ-моралист, который и согласился опять временно учительствовать в коллегиуме и даже отказался от жалованья.

Преподавая этот предмет, С-да написал и руководство для него под названием "Начальная дверь к христианскому добронравию для молодого шляхетства Харьковской губернии", а из-за этого произведения у него произошло крупное недоразумение с Еписк. Белгородским (тогда уже епархиальным), по всей вероятности, Самуилом Миславским, в последствии митр. Киевским, — подобно тому, как ранее с Переяславским Еписк. из-за новшеств в преподавании поэзии. Епископ нашел в мыслях С-ды много либерализма и требовал исправить произведение согласно с православно-христианским учением ("обычным"), — но тот предпочел удалиться от службы и с этого времени уже не

¹⁾ См. "Житие", с. 23-я.

— 129 —

делал никаких попыток занять какую-либо общественную или, точнее, официальную должность ¹⁾.

С этого времени он окончательно становится бродячим философом-пиитой, около 28 лет (1769-1797) скитается по разным местам Малороссии, и большей частью собственно по "Украине", если придерживаться названий того времени. Кипучая умственная деятельность его наиболее была заметна в эти годы, когда он уже стал всем и всюду проповедовать принципы своего учения и написал важнейшие свои произведения гл. обр. морального и вместе символического характера. Но в это же время он наиболее казался "чудаком" для всех знавших и видавших его; не даром стали давать ему кличку "странного человека", "странствующего философа", и под этими прозвищами он стал известен и в печати с 1-х статей о его жизни и учении ²⁾. "Странный был человек!" "Замечателен он и самими странностями своей жизни!.." — таковы обычные отзывы... (См. напр., в ст. И. Снегирева в "Отечеств. Зап." 1823 г., ч. ХVI, с. 96-я, в ст. И. Яновского в "Полт. Епарх. видом." 1884 г. № 5, с. 217)...

В последние годы Гр. С. любил жить в с. Хотетове, у друга, автора "Жития", и в дер. Ивановке, или "Пан-Ивановки", у помещика Ковалевского (или Ковалевского), которого многие смешивали с упомянутым "другом" Коваленским, говоря и пиша о Ск-де.

Весьма интересны подробности, касающиеся его смерти, как их сообщает "друг" этот. В 1794 г. С-да побывав на родине, опять почувствовал влечение в "Украину", именно в любимую Харьковскую губ. 26 авг. он простился с приятелем сим и, обнимая, сказал: Может быть, больше уже не увижу тебя! Прости!! Помни всегда, во всех приключениях твоих в жизни то, что мы часто говорили: свет и тьма, глава и хвост, добро и зло, вечность и время. Дух мой признал тебя способнейшим принять

¹⁾ Киевск. Стар. "1903 г., апр. ст. проф. Н. Ж. Петрова "К биогр. Укр фил. Г. С. С-ды, стр. 18-я.

²⁾ Нам кажется, что его по этому можно причислить к лагерю тех людей, которых всю жизнь "зовет даль" — как пространственная, так и умственная (мыслительная), для иллюстрации сошлюсь на соч. "Даль зовет" — Голенищева — Кутузова СПБ., 1907.

— 130 —

истину и любить ее!" ¹⁾. Направившись в Харьк. губ., "Варсава" решил побывать по соседству в г. Курск, там он пробыл немного времени у благочестивого наместника монастыря, архим. Амвросия (фамилия неизвестна). Оттуда же отправился прямо в слободу Ивановку, по всему вероятию, в сентябре того же (1794) года, ибо по словам Коваленского, прожив тут немного больше месяца..., скончался 29-го окт. на рассвете (в имении помещика Ковалевского).

Перед смертью он передал "другу" (Коваленскому) "своеручный", как он называет, список своих сочинений, а затем сделал завещание похоронить его на возвышенном месте, близ рощи и гумна с надписью: "Мир ловил меня, но не поймал!" Тот же друг говорит, что С-да "исполнил (пред кончиной) все по уставу обрядному", но, к сожалению, добавляет, что, он считал это неважным, а сделал лишь "ради успокоения совести" верующих ближних и по любви христианской к ним.

Думается, что всякий православный-русский Полтавец пожалеет об этом не менее, чем о самой смерти столь незаурядного "земляка" не на родине. Позволим себе здесь же сделать несколько главных выводов из биографии нашего мудреца.

1) Г. С. сравнительно недолго находился под влиянием Киевск. Академии и бывших тогда в ней наставников, особенно по философии и богословию ²⁾.

2) Но, с другой стороны, он не мог слишком увлечься и "заграничным влиянием", недолго и не так далеко путешествуя в зап. Европе.

3) Мыслил, изучал и знал он чрезвычайно много, вращался в самых разнообразных кругах общества — не

¹⁾ См. "Житие" в изд. проф. Д.Багалея, с. 38. Здесь обращает на себя внимание и это предчувствие близости своей кончины, и этот "завет" другу, выражающий сущность его философского взгляда на все; в нем Г. С. подчеркивает дуализм свой.

²⁾ Дважды, как б. указано, был он в Академии, находясь под непосредственным внешним влиянием Академической профессуры того времени. Здесь попутно заметим, что один из позднейших исследователей учения Ск-ды, И. П. Яновский, утверждал, будто во время пребывания Г. С. в Киевск. Дух. Академии здесь читал философию Михаил Козачинский ("Полт. Еп. Вед." 1884 г., № 9, стр 517). На чем основывается это заявление, трудно объяснить: сам автор не делает даже намека на то, откуда почерпнул такие неверные сведения. На самом деле в 1746-51 гг. лекции по философии читал Георгий Коннисский (впоследствии Епископ Могилевский), как это обозначено в самом экземпляре рукописи этих лекций, хранящихся в библиотеке К.-Соф. Собора за № 410.

— 131 —

столько в силу случайных обстоятельств, сколько вследствие своей неусидчивости, склонности к "странствованию".

4) Резкого "перелома", или переворота, в его умственно-духовной жизни не было, — только в зрелые годы изменилось понимание внешних форм религии и отношение к ним ¹⁾.

5) Общая "канва" его не строго-систематического миро-возрения, или научно-философская закваска ²⁾, получена им все таки в "Alma Matre", т. е. в Академии; (в ней он обучался, как показано, в общей сложности около 10 лет: 1738-1742 и 1744-1750 гг.).

ПРИЛОЖЕНИЕ.

Указ Киевск. Дух. Консистории 1754 г. № 2183-й, имеющий отношение
к биографии Г. С. Сковороды.

В 1754 г. Г. С. Сковорода был учителем поэзии в Переяславской духовной семинарии. В том же году учителя Киевск. Духовной Академии Владимир Каллиграф и Ириней Братанович были посылаемы в Москву, в "Славяно-греко-Латинскую" Академию, ныне Моск. Дух. Академию. Указ об этом был дан чрез Киевск. митр. Тимофея (Щербацкого) лишь 29 дек., так что они "путешествовали" по всей вероятности, уже в следующем, 1795 г., — и, по данным, на которых опирается проф. Н. И. Петров (в своих трудах о Сковороди) ³⁾, с этими академическими наставниками отправился поглядеть Москву и ее монастыри и наш Полтавский (частнее, Лубенский) философ-поэт Григорий Саввич. Это обстоятельство, конечно, имеет свой частный интерес и значение для полной биографии Сковороды — "непоседы на одном месте". В следующих годах он уже очутился в качестве домашнего учителя

¹⁾ Об этом подробнее надеемся сказать во 2-й части своего труда.

²⁾ 1-й малоросс. период жизни и научно-филос. развития Г. С. С-ды., проф Н. И. Петров, с. 1-я.

³⁾ См. 1-й (малоросс.) период жизни и научно-философск. развития Г. С. "Сковороды", Киев 1902; и "к биографии Укр. философа Г. С. и Сковороды" ("Киевск. Стар." 1903, № 4).

— 132 —

у малорусского помещика Стефана Томары, (к сожалению, не знаем, в какой именно губернии). Хотя в самом указе по поводу поездки вышеназванных лиц и нет прямого указания на Сковороду, как спутника их, но, в виду выяснившегося участия его в этом путешествии в Москву, полагаем, что документ этот не лишне обнародовать; он может служить ценной справкой для всякого интересующегося хронологическими тонкостями биографии Сковороды и его современников — академических наставников.

Вот текст сего "паспортного" указа (с подл. орфографией).

"По указу ее Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, Самодержицы Всероссийской и проч. и проч. Объявители сего, Академии нашея Киевския Пречестний школы риторики учитель Иеромонах Владимир Каллиграф, да всечестный школы синтаксимы учитель иеромонах Ириней Братанович отправлены, за силу ее Императорского Величества Самодержицы Всероссийской из Свят. Правит. Синода Указа в царствующий великий град Москву, в Московскую Славяно-греко-Латинскую Академию, — Иеромонах Владимир для преподавания в оной Академии священной богословии и бытия префектом, а Иеромонах Ириней в должность проповедническую. Которым дабы по ее Императорского Величества указам везде по надлежащему тракту свободный чинен был без задержания пропуск, сей им, Иеромонахам Владимиру и Иринею, за рукою нашею Архиерейскою, при печати кафедральной, паспорт дан.

За прибытием же своим им иеромонахом Владимиру Каллиграфу и Иринею Братановичу, в Москву, явитися з сим паспортом святейшего Правительствующего Синода в контору. Из кафедры нашей митрополитанской Киевской 1754 г. дек. 29-го. Смиренный митрополит Киевский Тимофей.

Мы были поставлены в некоторое затруднение, работая над возможно точной и подробной биографией Сковороды и встретившись, с одной стороны, с этим указом, в коем ни словом ни намекается на Гр. Савв., а, с другой, с довольно авторитетным для нас указанием компетентнейшего исследователя о сопутничестве Сковороды ¹⁾ Каллиграфу и Братановичу. А потому, в интересах научно-исторической истины, предлагаем данный документ, (рукописный текст коего случайно был в нашем распоряжении), вниманию

¹⁾ Но еще в брошюре "Странн. филос." мы (невольно) высказались положительно, что Ск-да был учителем у Стеф. Томары вторично (1755-59 г.г.) после посещения Москвы и ее монастырей ("Стран. философ", Киев, 1903, с. 6-я).

— 133 —

компетентных историков-архивистов, любителей не только Полтавской старины, а и Киевской? и вообще украинской, поскольку, конечно, между ними существует связь и тесное взаимоотношение (напр. чрез Переяслав и его бывш. митрополию). Быть-может, текст этого "пашепорта"-указа пригодится когда-либо и для каких-нибудь других историко-архивных работ, — помимо исследования о жизни и учении Сковороды в отношении к дважды воспитывавшей его Киевской Духовной Академии вообще, и в частности — к его академическим наставникам (Георгию Конисскому, Сильвестру Ляскоронскому) и современникам (Каллиграфу, Братановичу и др.).

В. Леонтовский.

(Окончание будет).

— 134 —

 

— 135 —

ПОЛТАВСКАЯ 1 МУЖСКАЯ ГИМНАЗИЯ
1831—1850 гг.

Глава I.

Преобразование П. г. из 4 в 7 кл. Торжества 27 сент. 1831 г. Общие начала уч. реформы. Новые программы. Введение греческого языка. Перечисление П. г. в Киевский уч. округ. Ревизии 1839 и 1845 гг. — Введение законоведения. — Попытка учредить курсы реальных наук в Полт. губ.

В 1831 году статс-секретарь Лонгинов, по высочайшему повелению Государыни, сделал представление императору Николаю I, что состоявший под покровительством ее величества институт благородных девиц в Полтаве имел недостаток в учителях, коими он должен был заимствоваться от тамошней гимназии. Являлось желательным, не в пример прочим гимназиям, преобразование Полтавской гимназии по новому уставу 1828 года, так как положенные оклады по этому уставу давали возможность иметь в гимназии лучших преподавателей. По повелению имп. Николая I, переданному через статс-секретаря Лонгинова тогдашнему министру народного посвящения, он должен был предписать начальству Харьковского учебного округа "принять меры к немедленному образованию по новому уставу Полтавской губернской гимназии" ¹⁾.

21 сентября того же года в педагогическом совете Полтавской гимназии заслушано было предписание училищного комитета Харьковского университета ²⁾, в силу которого директор училищ Полтавской губернии, по прибытии в Полтаву профессора Артемовского-Гулака должен был приступить немедленно к преобразованию Полтавской гимназии

¹⁾ Сборн. распор. т. I, 806-807, примеч.

²⁾ От 17 сентября 1831 г. № 3241. Самого предписания в подлиннике при делах Полт. гимназии мною не найдено. Д. № 168, 1842 г.

— 136 —

по новому уставу, и при том не постепенно, а вдруг; ученики, после предварительного испытания, должны быть распределены по классам по их способностям и познаниям; в низшие классы гимназии должны быть переведены достойнейшие из окончивших курс наук полтавского поветового училища.

Согласно утверждению попечителя Харьковского уч. округа, оставлены были с жалованьем по новому штату — учителя: естественной истории и физики надворный советник Иваницкий, который назначался инспектором, учитель математических наук надв. сов. Ефремов, словесности Ив. Бут-ков, исторических наук, кандидат Ив. Боровиковский, латинского языка Ив. Висноцкий и учитель немецкого языка Андрей Рогалла, прочие учителя до особого распоряжения должны были остаться на прежних окладах. Но через несколько дней последовало распоряжение попечителя X. у. о. о предоставлении новых окладов учителям: рисования Сплит-стессеру и вновь назначенным — русской грамматики и и всеобщей географии Грибоедову и латинского языка в низших классах Кохановскому. Таким образом из учителей П. г. прежнего состава один Крупье, учитель французского языка, признанный малоспособным, оставлен был на старом окладе ¹⁾. После произведенных испытаний ученикам гимназии и полтавского поветового училища, принято было: в первый класс 57, во второй 42, в третий 33, в четвертый 35, в пятый 28, в шестой 22 и в седьмой 8, а всего 225 учеников. Относительно воспитанников приказа общественного призрения, разночинцев и уволенных из крестьян, поступивших в П. г. еще до преобразования ее, педагогический совет держался того мнения, что так как указанного звания ученики находились в старших классах, в 5 или 6-м, то они должны были окончить курс учения в П. гимназии ²⁾. Такого рода постановление педагогического совета П. г. согласовалось и со взглядами министерства народного просвещения но данному вопросу.

Разъясняя сомнение, высказанное по этому поводу попечителем Харьковского у. о., министр, сославшись на высочайшее распоряжение от 10 августа 1827 года, указывал,

¹⁾ Журн. чрезвыч. засед. П. г. 1831. г. 21 и 26 сент.; 1834 г. Дело № 95.

²⁾ Журн. совета П. г. 23 сент. 1831 г., Д. № 168 1842 г.

— 137 —

что при преобразовании Полтавской губ. в ней должны быть оставлены, кроме детей дворян и чиновников, дети купцов всех трех гильдий, воспитанники приказов, дети казаков и лиц прочих свободных состояний, в которые включались и вольноотпущенные, хотя бы они и не были причислены ни к какому состоянию. Дети же лиц не свободного состояния не могли быть оставляемы в гимназии, как не имевшие на то права ¹⁾.

Педагогическим Советом Полтавской гимназии при участии проф. Харьковского университета Артемовского-Гулака выработана была программа торжеств по случаю преобразования гимназии. 27 сентября утром служилась литургия и молебствие, на которых присутствовали все учителя гимназии и ученики в парадной форме. В тот же день вечером в зале дворянского собрания устраивалось торжественное собрание, на котором должны были присутствовать малороссийский генерал-губернатор кн. Н. Г. Репнин ²⁾, попечитель Харьковского уч. о. В. И. Филатьев, профессор Харьковского университета Артемовский-Гулак, полтавский гражданский губернатор, губернский предводитель дворянства, губернские чиновники, дворяне, духовенство и многие жители г. Полтавы. При входе в зал кн. Репнина его должен был встретить весь педагогический состав Полтавской гимназии; для встречи прочих посетителей назначался учитель Сплитстессер. Речи в собрании должны были следовать в таком порядке: профессор Артемовский скажет краткое приветствие собранию, прочитает указ сенату 1828 года о преобразовании гимназии и предписание училищного комитета Харьковского университета о высочайшем повелении преобразовать Полтавскую гимназию не в пример другим. Затем учитель Вислоцкий произнесет речь на латинском языке, после чего будет играть оркестр. Учителя Рогалла и Бутков произнесут речи первый на немецком, второй на русском языке; хор певчих с аккомпанементом оркестра музыки исполнить гимн "Боже, Царя Храни".

¹⁾ Сборник распор. по М. Н. Пр. т. I, стр. 807.

²⁾ Кн. Репни был третьим малор. ген. губ. и занимал этот пост с 1816 по 1834 гг. См. труды Полт. Арх. Ком. вып. I. Полтава в XIX в. И. Ф. Павловского вып. II, стр. 3-10. В. И. Фипатьев был попечит. X. о. с 1830 по 1834 г.

— 138 —

После речи учителя Крупье на французском языке и исполнения оркестром музыки известной симфонии — произнесет заключительную речь директор гимназии Цертелев на русском языке. Во время самого акта, когда пел хор певчих и играл оркестр музыки, почетным посетителям имело быть предложено угощение. Здания гимназии и дворянский дом в то время должны быть иллюминованы; зал, где происходило собрание, должен быть украшен цветами, деревьями. Убранство известным образом зала, освещение его и зданий гимназии, угощение посетителей, наем музыки, служителей и т. п. почему-то Советом Полтавской гимназии возложены были на смотрителя уездного училища Зозулина, в распоряжение которого из экономических сумм гимназии отпущено было 300-500 ¹⁾.

В 1826 году 14 мая последовал Высочайший рескрипт на имя министра народного просвещения, коим под его председательством учреждался комитет для устройства учебных заведений. На комитет возлагалась обязанность сличить все уставы учебных заведений, начиная с приходских школ и кончая университетами, определить на будущее время объем курсов наук, поручить ученым профессорам и академикам восполнить пробелы учебной литературы для воспрепятствования преподавания "по произвольным книгам и тетрадям" ²⁾. Выдвигались новые начала для будущей учебной реформы — введение однообразия в устройстве учебных заведений и образование в духе русской народности. Окончившие курс гимназии должны были награждаться чином ХІV класса по вступлении на гражданскую службу. За то не представившие свидетельства об окончании хотя бы уездного училища не могли поступать на службу канцеляристами. Частные мужские пансионы должны быть закрыты ³⁾.

В 1826 году известный поэт Пушкин, в поданной императору Николаю I записке, полагал необходимым продлить образование в гимназиях, лицеях и пансионах при гимназии по крайней мере на три года. Юношество должно было увлечь в учебные заведения, подчиненные надзору пра-

¹⁾ Журн. Совета П. г. 23 сент. 1831 г. Д. № 168 1842 г.

²⁾ Ист. обзор деят. М. Н. Просв. 179.

³⁾ Шмид История средн. учебн. зав. в России, Ж. М. Н. Пр IX, 227-228, Милюков, Очерки по истр. русск. культуры, вып. II, 326.

— 139 —

вительства; там должно было его удержать, дать ему время перекипеть, обогатиться познаниями, созреть в тишине училищ ¹⁾.

Преемник министра н. пр. Шишкова князь Ливен (1828-1833 гг.) провел выработанный комитетом проект устава учебных заведений через высшие государственные учреждения. Новый устав Высочайше утвержден 8 декабря 1828 года. Он состоит из 325 параграфов и 8 глав. Четвертая глава всецело касается гимназий, а пятая пансионов при гимназиях ²⁾.

Порядок управления гимназией в главных чертах остался установленный уставом 1804 года. Но власть, права и обязанности начальства более строго определены. Гимназия состояла из директора, инспектора, законоучителя из духовных и 10 учителей наук и искусств. Так как главнейшая цель учреждения гимназий заключалась в доставлении средств приличного воспитания детям дворян и чиновников, то из дворян губернии избирался на трехлетие почетный попечитель гимназии и при гимназиях устраивались пансионы.

Устав 1828 года уничтожил преемственную связь между низшими училищами и гимназией. Гимназии ставилась двоякая задача: "доставить способы приличного по званию их воспитания тем из молодых людей, кои не намерены или не могут продолжать учение в университетах, а готовящихся вступить в оные снабдить необходимыми для сего предварительными знаниями" ³⁾.

"Комитет устройства учебных заведений" был против обширности планов 1804 года; целью нового устройства гимназий ставилось более основательное, чем обширное образование. Курс учения в гимназиях разделялся на 7 классов, по одному году для каждого. Преподавались в гимназиях следующие предметы: 1) Закон Божий, Священная и церковная история (16 ½ часов), 2) Российская грамматика, словесность и логика (34 ^½ часа), 3) языки латин-

¹⁾ Шмид, 8 кн. 222, 223.

²⁾ Ист. обз. д. М. Н. Пр. 182, Шмид, IX, 225, Сбор. пост. по М. Н. Пр. т. II, стр. 154-209.

³⁾ IV гл. Устава, § 134.

— 140 —

ский (39 ч.), немецкий (27 ч.) и французский (18 ч.), 4) математика до конических сечений включительно (22 ½ ч.), 5) география и статистика (15 ч.), 6) история (19 ½ ч.). 7) физика (6 ч.), 8) чистописание (16 часов), черчение и рисование (15 часов). В гимназиях с обоими древними языками на латинский язык отведено 39 часов, на греческий 30, на математику 22 ½; в гимназиях без греческого языка число часов математики положено 34 ½ ¹⁾. Из этого перечня видно, что новым уставом из курса гимназий исключались вовсе политические науки и усиливалось изучение языков и математики.

Вводя новую должность инспектора, устав 1828 года ставил его в помощники директора; в отсутствие последнего он вступал во все его права и обязанности. Инспектору поручался надзор за преподаванием, порядком в классах, надзор за наказаниями. Кроме обычных мер исправления, каковы: выговоры, пристыжение, лишение виновного ученика высшего места в классе, выставление имени виновного на черной доске, заключение на несколько часов в карцер, — прибавлена как высшая мера — наказание розгами. Производилось оно в присутствии инспектора, в особом месте и допускалось только в трех низших классах; в высших за проступки, за которые грозило наказание розгой, ученик исключался из гимназии ²⁾.

После летней вакации ученики всех классов подвергались испытанию, при чем отличнейшие награждались книгами и похвальными листами. Отличнейшие из удостоенных при выпуске похвальных аттестатов, изучавшие и греческий язык, награждались золотыми или серебряными медалями ³⁾.

Уставом 1827 года увеличено было вдвое против устава 1804 года содержание педагогического состава гимназий. При этом все губернии сообразно с местными экономическими условиями разделены ни три разряда. К третьему разряду отнесена Полтавская губерния с ее гимназией. На содержание ее положена сумма 22,400 руб. Распределялась она так: жалованье директору 2000 р., инспектору

¹⁾ Сборн. пост. т. II, 177, приложения, 8.

²⁾ Сборн. пост. т. II стр. 186-187. Шмид 1877 г. кн. X, 267.

³⁾ Сб. пост. т. II, устав 1828 г. §§ 154, 235.

— 141 —

1600 р., шести старшим учителям по 1375 р., (8250 р.), Законоучителю 1000 р., трем младшим учителям по 1200 р., учителю рисований 900 р., письмоводителю 600 р., и т. п. ¹⁾.

В сентябре 1831 года профессор Артемовский-Гулак препроводил на имя директора Полтавской гимназии кн. Цертелева составленные училищным комитетом Харьковского университета программы применительно к уставу 1828.

С 1-го октября по этим программам в П. г. начато было учение. Но вскоре оказалось, что следовать тем программам было невозможно по той причине, что ученики, поступившие в три низшие класса, не были обучаемы тому, что требовалось программами, а это ставило в большое затруднение и директора и учителей. Тоже явление повторилось и на следующий 1832 год. Родители представляли своих детей, окончивших с успехом курс уездных училищ, но по сведениям в иностранных языках их можно было принять только во 2-ой класс, — в арифметике — в 3-ий, в истории и географии — в 4-ый класс. Директор сначала думал отказывать в приеме подобных лиц, но после совещания с учителями решено было принимать всех, прошедших курс уездных училищ в 3-ий класс П. г., дабы "не лишить многих недостаточных дворян способа, дарованного им самим правительством к воспитанию детей" ²⁾. Программы эти существовали не долго. В начали 1832 года комитет устройства учебных заведений одобрил составленные особой комиссией из профессоров и директоров петербургских учебных заведений подробные учебные планы гимназии, разосланные при циркуляре министра от 29 июня 1832 г. ³⁾.

О затруднениях, встреченных учителями Полтавской гимназии в применении указанных программ на практике, имеются письменные заявления некоторых из них. Главное затруднение заключалось в недостатке учебных книг, вследствие медленной доставки их от департамента мини-

¹⁾ Ист. обз. д. М. Н. Пр. 201-202. Сб. пост. II, прилож., 4.

²⁾ Донесение попечит. X. у. о. февр. 1832 г. № 34 и октябрь 1832 № 1376. Дело № 120.

³⁾ Ист. обз. д. М. Н. П. 202. Сборн. распор, т. I. 324 стр., самые программы, см. в приложении.

— 142 —

стерства народного просвещения. Между тем министром Уваровым "строжайше" предписывалось ни под каким предлогом не употреблять для преподавания книг или тетрадей вместо одобренных министерством ¹⁾.

Законоучитель Полтавской гимназии священник Кирьяков в заявлении своем указав, что он не находил никаких неудобств к преподаванию закона Божия в низших 4 классах, относительно 3-х высших классов просил директора И. А. Цертелева или снабдить его необходимыми руководствами, или же разрешить составить собственные записки на основании сочинений архимандрита Иннокентия, священника Кочетова и других.

Учитель латинского языка в трех низших классах Кохановский находил, что в 1-м классе мало четырех положенных уроков на чтение и письмо, так как ученики, поступая в гимназию и не зная ничего по латыни, одни выговоры латинские учили около двух месяцев. По заявлению его, при всем старании он не мог пройти по грамматике латинской более, как только существительные склонения до прилагательных имен. Во 2-м классе Кохановский полагал затруднительным пройти с учениками всю этимологию и начать синтаксис латинского языка, когда по русскому языку положено в этом классе только пройти этимологию.

Учитель истории Ив. Боровиковский указывал на отсутствие в руководстве к всеобщей истории Кайданова обозрения всеобщей истории, положенной программой для 3-го класса. По заявлению его же для изучения всеобщей и русской статистики не было никакого руководства, и преподаватель ставился в неприятную необходимость обременять учеников записками.

Впоследствии, циркулярным распоряжением министра 17 ноября 1844 г., преподавание статистики, как отдельной науки, признано было излишним; статистика соединилась с географией ²⁾. Годом раньше, с разрешения министра, в виде опыта, руководство Кайданова заменено было руковод-

¹⁾ Арх. П. г. 1836 г. Д. № 8. Сбор. распор. по Мин. Нар. Пр. т. II, стр. 100.

²⁾ Сборн. распор. т. II, 776. Истор. обз. деят. Мин. Нар. Пр. 273. Милюков, очерки по иот. р. культуры ч. II, 333. Арх. II. г. 1845 г. Д. № 36. Шмид, Ж. М. Н. Пр. 1877 г., 12, 349.

— 143 —

ством по древней и средней истории Смарагдова, удостоенного академией наук демидовской премии ¹⁾. Далее, учитель географии низших классов П. г. Грибоедов указывал на невозможность ранее предварительного знакомства детей с основами математической географии пройти в 1-м классе физическое обозрение глобуса. В 5-м классе полагалось пройти математическую географию, предшествуемую космографией; в одобренном руководстве "Краткая всеобщая география Арсеньева" космография помещена не была, не было указано и сочинение, которым можно было руководствоваться; "составлять же записки и проходить по оным воспрещено", — писал Грибоедов ²⁾.

Учитель математики Березницкий писал в 1834 г. директору кн. Цертелеву касательно прохождения физики по руководству проф. Московского университета Перевощикова, что сравнительно с распределением предметов, присланных из училищного комитета от 20 сентября 1834 г., оно во многом разнится: некоторых статей нет, другие изложены слишком кратко, а иные очень пространно и самый способ изложения весьма затруднителен. Березницкий высказывал недоумение чему он должен следовать: физике ли Перевощикова или распределению училищного комитета? ³⁾.

В 1833 году от министерства нар. пр. последовало разрешение на введение по уставу 1828 г. греческого языка в Полтавской гимназии; преподавание этого предмета поручалось законоучителю Полтавской г. священнику Кирьякову. По постановлению Совета П. г. 30 ноября, преподавание греческого языка должно было начаться с 1-го января 1834 года. Уставом 1828 г. греческий язык положен был в четырех высших классах. Для того, чтобы иметь свободные часы для греческого языка, понадобилось отнять 2 урока от латинского языка, 2 от немецкого, 3 от математики и 1 от рисования ⁴⁾.

Законоучитель Кирьяков преподавал греческий язык, так сказать, спорадически с 1834 по 1835 г. и с 1836

¹⁾ 1843 г. Д. № 129.

²⁾ Письменные заявления учителей П. г. Д. № 120 1832-1836 г.

³⁾ О введении физики Перевощикова Арх. П. г. 1834 г. Д. № 116. Заявл. Березницкого 1832-1836 г. Д. № 120.

⁴⁾ Сборн. распор. т. 1,875 и приложения 30; Арх. П. г. Д. №168 1842 г., стр. 76.

— 144 —

по 1837 г., когда преподававший до тех пор греческий язык Ефремович перешел на латинский язык и пока не был назначен снова особый преподаватель греческого языка в лице Паппадопуло, грека по происхождению. В совете 21 марта 1840 г. директор Капнист заявил, что в некоторых классах он замечал шум и полное отсутствие порядка. Инспектор Бутков и многие учителя подтвердили, что подобный беспорядок бывает только на уроках Паппадопуло. Совет счел нужным подтвердить Паппадопуло, чтобы он во время своих уроков не допускал среди учеников беспорядка, чтобы он придя в класс, занимался сначала спрашиванием заданного урока, а потом объяснением нового, чтобы он не входил с учениками в разговоры к делу не относящиеся, избегал непозволительных слов во время выговоров ученикам и т. п. В том же году Паппадопуло должен был оставить Полтавскую гимназию ¹⁾. Его заместитель Николай Петрович Шаверновский, питомец витебской базилианской школы, потом киевских гимназии и университета был знаток своего предмета, хотя, по словам директора Жемчужникова, не обнаруживал живого участия к успехам учеников по греческому языку ²⁾.

В 1844-1845 учебном году положение греческого языка в Полтавской г. окончательно пошатнулось вследствие постигшего ее денежного кризиса. Вследствие прилива учащихся, особенно в низшие классы, начиная с 1837 г. явилась необходимость открыть параллели в низших пяти классах. На экономическую или хозяйственную сумму падали всевозможные расходы, как напр.: уплата жалованья двум надзирателям, учителю рисования и чистописания в параллельных классах, отопление их, наем служителей, уплата за переделки в зданиях гимназии, уплата за книги, выписываемые для библиотеки и т. п., вследствие чего сумма эта уменьшилась к 1-му апреля 1844 года до 68 р. 24 к. наличными и до 2066 р. в билетах. По объяснению директора Полтавской г. С. В. Капниста последнее произошло от запрещения

¹⁾ Арх. П. г. Д. № 168 1842 г. и 1840 г. Д. № 53.

²⁾ 1840 г. Д. № 74 об опред. Шаверновского и 1847 г. Д. № 137.

— 145 —

включать в хозяйственную сумму Полтавской гимназии отпускавшиеся ежегодно из городских доходов учителям гимназии квартирные деньги (1117 р. 14 ²/7 к.). После того, как министр отказал в ассигновании особой суммы на содержание параллельных классов из государственного казначейства и после отказа попечителем Киевского у. о. ¹⁾ покрывать излишки расходов по содержанию параллельных классов из суммы так называемой строительной, состоявшей в сумме около 20 т. р. сер., выход из такого затруднительного положения был один: сокращение расходов. Достигалось это отчасти путем соединения нескольких классов для известных предметов в один, назначением преподавать в 5-м параллельном классе младших учителей и т. п. Конечно, это вызывало большие неудобства, так как классы Полтавской гимнами помещались не в одном, а в нескольких зданиях, а параллельные классы даже совершенно в отдельном флигеле; ученики должны были из одной комнаты в другую переходить через двор; затем, все 12 классных комнат были отделены между собой холодными коридорами, да и из них только 4 были настолько просторны, что могли вместить два класса учеников.

В начале 1844-1845 учебного года директор возбудил ходатайство перед министром народного просвещения "об устранении затруднений в преподавании в П. г. греческого языка, по случаю разделения 4 и 5 классов на параллельные". Директор указывал, что увеличившееся число уроков падало на одного преподавателя непосильным бременем, допускать же сводные уроки крайне было не удобно, как по многолюдству учащихся, так и по тесноте классов. Указав на то, что преподавание греческого языка носило характер некоторым образом условный, что ученики и со слабыми успехами по этому предмету получали аттестаты, почему и учились без всякой охоты; указав на неоднократные просьбы к нему родителей освободить их детей от изучения греческого языка, — директор находил возможным предоставлять изучать греческий язык в Полтавской гимназии только тем ученикам, родители коих изъявят на то желание, остальных же освободить, обратив

¹⁾ В 1839 году Полтавская г. перечислена была в К. у. о., о чем речь будет ниже.

— 146 —

внимание их на усовершенствование себя в языке латинском и в других предметах. Товарищ министра с указанными доводами согласился. По произведенному мною подсчету подано было прошений об освобождении от изучения греческого языка в 1844-1845 учебному году 16, в 1846 г. 29, в 1847 г. 59, 1848 г. 28, 1849 г. — 2 прошения.

В видах уменьшения расходов происходило соединение 4 и 5 классов для греческого языка; для удобства законоучителя, имевшего 18 уроков недельных, с разрешения округа, первые три класса соединялись для уроков закона Божья; сводные были также уроки для математики (4 ур.), для французского языка в 6 и 7 классах (4 ур.). В 1845 году "впредь до приискания источников для покрытия расходов на содержание 5 параллельных классов Полтавской гимназии" администрацией Киевского учебного округ предложено было оба параллельных пятых класса соединить в один по предметам, удобным без вреда для преподавания ¹⁾.

Преподавание закона Божия во всех семи классах Полтавской гимназии для бывшего тогда законоучителя о. И. Сребницкого оказалось затруднительным. Ему, поэтому, поручено было преподавание закона Божия в низших классах с вознаграждением в 400 р. в год. Через некоторое время законоучителем для 4 высших классов назначен был настоятель Сретенской церкви Базилевич. Распоряжением училищного комитета Харьковского университета положенное по штату законоучителю Полтавской гимназии жалованье (1000 р.) разделено было между ними поровну. В 1833 году законоучителем Полтавской г. епископом Нафанаилом назначен был священник Иоанн Кирьяков, перемещенный из гадячского уездного училища. С 1838 г. он безвозмездно вел преподавание закона Божия и в низших классах Полтавской г. ²⁾.

Преподавание истории и географии, по предложению проф. Артемовского-Гулака, разделено было между учителями Грибоедовым и Боровиковским таким образом, что первый получал низшие три класса по обоим предметам, а пос-

¹⁾ Сборн. расп. II. 766, Арх. П. г. 1844 г. Д. № 57, Д. № 94, Д. № 120, № 698, 1846 г. Д. № 109; 1849 г. Д. № 86 и др. Ист. средн. учебн. зав. в России Щмида Ж. Мин. Н. Пр. 1878 г. I, 354 (о не обяз. изуч. греч. яз. в Полт, г.)

²⁾ Журн. засед. Сов. П. г. 29 сент. 1831, Д. № 168, 1842 г. 1832 г. Д. № 56 Формул, сп. 1833 г., 1850 г. Д. № 158.

— 147 —

ледний высшие, начиная с 4-го, чем нисколько не нарушался распорядок часов, определенный уставом 1828 г. ¹⁾

В 1840-1841 учебном году произведено изменение в распределении материала по истории. Изучение русской истории, которая проходилась до тех пор в одном седьмом классе, положено было начинать с 4-го класса. По такого рода плану: в 4-м классе история Греции и Рима — до Августа; русская история до Ярослава I. В 5-м оканчивалась история Рима и проходилась история средних веков до крестовых походов; русская история — до нашествия монголов. В 6-м оканчивалась средняя история; новая история — до Людовика XIV; русская история — до Петра I. В 7-м оканчивалась всеобщая и русская история ²⁾.

Затруднение, встретившееся на первых порах в распределении во всех семи классах уроков математики, при наличности одного учителя Ефремова, устранено было на время передачей физики инспектору Иваницкому ³⁾.

Высочайшим указом 14 декабря 1832 г. повелено "из училищ губерний Киевской, Черниговской, Волынской и Подольской составить новый учебный округ под названием Киевского". Первым попечителем К. у. о., назначен был служивший в министерстве нар. пр. д. с. с. фон-Брадке (1832-1838 гг.). 16 мая 1839 года из управления Харьковского учебного округа последовало следующее распоряжение: "Г. Министр Нар. Пр. препроводив ко мне прилагаемую при сем копию с Высочайшего указа, данного правительствующему сенату в 16 день минувшего апреля о перечислении подведомых мин. нар. пр. учебных заведений Полтавской губ. из Харьковского в Киевский учебный округ, предложил мне сделать распоряжение к приведению сего в исполнение. Вследствие чего я приказал ныне же все относящиеся до Полтавской дирекции дела канцелярии попечителя Харьковского у. о. изготовить к передаче в управление Киевским округом и обо всем изъясненном уведомляю вас, милостивый государь, для надлежащего со стороны вашей исполнения. Помощник попечителя князь Цертелев".

¹⁾ Д. № 168 1842 г.

²⁾ Сборы, расп. по М. Н. Пр. II, 457, Арх. Полт. г. 1840 г. Д. № 143.

³⁾ 1842 г. Д. № 168.

— 148 —

В указе, данном сенату, говорилось: "Подведомые министерству народного просвещения учебные заведения Полтавской губернии повелеваем перечислить из Харьковского в Киевский учебный округ" ¹⁾.

В том же году Полтавская гимназия наряду с другими учебными заведениями Полтавской губернии обревизована была по поручению попечителя К. у. о. Князя Давыдова (1838-1846 гг.). помощником его д. с. с. Карлгофом. По поводу этой ревизии попечитель кн. Дадыдов, от 14 декабря 1839 г., прислал на имя директора С. В. Капниста такого рода отношение: "действительный с. с. Карлгоф, осматривавший по поручению моему П. г. и из числа училищ этой губернии Переяславское, Пирятинское, Лубенское, Хорольское, Миргородское, Полтавское и Кременчугское, а также состоящие при уездных приходские училища, представил мне донесение о своем осмотре, результат которого есть следующий. По части учебной. В гимназии. Успехи учеников в законе Божьем весьма хорошие, в русском языке очень хорошие, в исторических науках удовлетворительные, в математических слабые; в языках латинском и греческом хорошие, во французском слабые, в немецком очень слабые и в рисовании хорошие. Вследствие сего я предлагаю вашему высокоблагородию обратить особенное внимание ваше и сделать зависящее распоряжение к усилению тех предметов, которые найдены слабыми. — Для сего полагаю я необходимым, чтобы вы посещали чаще те из классов, в которых замечены слабые успехи в науках, и руководствуя преподавателей личными наставлениями, составили полное и верное себе понятие о причинах безуспешности учащихся. О последствиях ваших действий и мерах к улучшению, я буду ожидать от вас общего донесения по истечении двух месяцев, а до тех пор прошу вас каждые две недели доставлять мне краткую записку о ходе изучения тех предметов, кои найдены при визитации слабыми.

Г. Карлгоф заметил: 1) что по всем предметам, в особенности закон Божий, дети затверживают уроки наизусть, и отвечая скороговоркой, последние слова и выраже-

¹⁾ Арх. П. Г. 1839 г. № 1127. Сб. пост. II. 1171.

— 149 —

ния поизносят нараспев. 2) что в упражнении только детская память и немного хлопочут развивать их понятия. 3) Что вообще нет хорошего русского произношения. 4) Нет хороших учебных пособий, а также книг для чтения, и 5) что награды ученикам выдаются в большем числе, нежели положено по уставу, напротив того из окончивших курс в настоящем году никто не удостоен аттестата с правом на чин. Я прошу ваше высокоблагородие 1) обратить внимание г.г. учителей как на произношение учеников, так и на развитие умственных способностей, — внушив им, что я не потерплю на службе преподавателей механически только исполняющих свои должности, и приличной визитации моей положу предел небрежности и нерадению некоторых из них. 2) Озаботиться о выписке хороших книг и учебных пособий и об этом представить мне в возможной скорости. 3) При выдаче наград ученикам руководствоваться уставом 8 декабря 1828 г. и ни под каким видом не увеличивать числа таковых. 4) На будущее время обратить внимание на предоставление ученикам наград и преимуществ, положенных по уставу, и соображение свое посему предмету представить мне.

По части нравонаблюдательной. За учениками гимназии сверх надзора тех лиц, у которых они живут, имеет ближайший инспектор и надзиратели. Усматривая, что часть нравонаблюдательная находится не в таком устройстве, как в прочих губерниях Киевского округа, нужным считаю предложить 1) в гимназии надзор за учениками вне классов устроить применяясь к правилам, составленным для других гимназий Киевского округа. По сему предмету я буду ожидать особого мнения вашего, примененного к местности Полтавской губернии" ¹⁾.

"Предел нерадению и небрежности" некоторых из преподавателей П. г. положен вскоре после описанной ревизии. Директор Капнист объявил словесное распоряжение попечителя К. у. о. кн. Давыдова учителям латинского языка Славутинскому и математики Савину о том, что они предназначены к переводу в другие гимназии округа. При этом директор ходатайствовал о разрешении выдать Сла-

¹⁾ 1840 г. Д. № 134.

— 150 —

тинскому и Савину прогоны и полугодичное не в зачет жалованье в вознаграждение тех убытков, какие они должны понести при сбыте своих вещей. Перемещен был также учитель немецкого языка Роберт Кай в Волынскую гимназию. На место Славутинского и Савина, перемещенных в Ровенскую гимназию, оттуда переведены были учитель математики Адальберт Яковлевич Зборжевский и учитель латинского языка Иосиф Францович Михальский; а на место Р. Кая из Волынской гимназии был перемещен учитель немецкого языка Петр Иванович Кульчицкий ¹⁾.

Несмотря на состоявшийся перевод, Р. Кай просил прибавки к штатному жалованью 1200 р. еще 600 р. из экономических сумм гимназии, но в этом ему было отказано. 23 Августа представив директору Капнисту свидетельство о болезни, Кай уехал в Константиноградский уезд (Полт, губ.), сыграл там свою свадьбу и тогда только отправился к месту своего перевода — в Волынскую гимназию ²⁾.

Предназначен был также к перемещению в Волынскую гимназию учитель параллельных классов Бодянский Павел Ильич. Но затем в конце октября (1839 г.) попечитель кн. Давыдов писал директору П. г., что, по дошедшим к нему сведениям о значительных утратах, какие г. Бодянский от такового перемещения понести должен, он, — попечитель, — принимая во внимание недостаточное состояние его, разрешал оставить его, по прежнему на службе в Полтавской гимназии ³⁾.

Назначенный в мае 1839 года распоряжением министра нар. пр. старшим учителем русской словесности Александр Герасимович Андриевский перемещен был в ноябри того же года учителем математики в Немировскую гимназию ⁴).

В январе 1840 г. директор П. г. С. В. Капнист писал помощнику попечителя К. уч. о. Карлгофу, что в течение минувших двух недель он постоянно посещал классы и наблюдал за преподаванием всех предметов, особенно тех, кои найдены были им слабыми при визитации и всемерно

¹⁾ Арх. П. г. 1839 г. Д. № 90.

²⁾ 1839 г. Д. № 126.

³⁾ 1839 г. Д. № 126.

⁴⁾ 1839 г. Д. № 99.

— 151 —

старался усугубить усердие учащих и внимание учащихся ¹⁾. А в июле месяце тоже 1840 г. директор Капнист отправил в округ изложение своих мнений "о способах к усовершенствованию учебной части в Полтавской губернии".

Как на причины слабого состояния некоторых предметов в Полтавской гимназии, найденного помощником попечителя Карлгофом, директор Капнист указывал на то, что введение греческого языка ослабило математику и немецкий язык; в то время как на греческий язык в каждом из 4-х высших классов назначено было по пяти уроков в неделю, — на математику и немецкий язык — всего только по одному. Для изучения французского языка хотя положено было два урока в неделю, но учиться ему начинали с 4-го класса. Не все ученики начинали изучать с 1-го класса и немецкий язык, так как они большею частью поступали из уездных училищ, где этот предмет не изучался. Ученикам уездных училищ, достигшим иногда 14 лет, и имевшим более или менее основательные знания в предметах, проходимых уже во 2-м и даже в 3-м классах гимназии, при приеме по необходимости оказывалось снисхождение. Директор предлагал учредить в полтавской дирекции 4 или 5 дворянских училищ, где бы преподавались латинский, немецкий и французский языки; тогда можно было бы принимать учеников в 3-й и даже в 4-ый класс. Для вознаграждения же преподавателей каждого такого училища, директор полагал возможным употребить до 450 руб. ассигн. ежегодно в виде награды из общих экономических сумм дирекций. Указав на то, что в гимназии обучались дети разных сословий, что из них малая часть оканчивала полный курс учения, еще меньшая поступала в университеты, а что дети купцов и мещан вступали в круг занятий своих родителей, — директор предлагал разрешить учиться языкам, в особенности латинскому и греческому только тем, коих отцы того пожелают.

В отношении изучения латинского языка, по которому в 1-м классе проходилась сокращенно почти вся этимология, между тем как по русскому языку проходилось только до глаголов, директор полагал более удобным начинать с

¹⁾ 1840 г. Д. № 134.

— 152 —

русского языка, чем избавлялся учитель от объяснения ученикам особенностей, относящихся к латинскому, еще не знакомых с грамматикой.

Относительно программ испытаний указывалось на то, что программы изданные для Киевского у. о. составлены были по руководствам, уже замененным другими, почему директор просил дозволить ему составить программы применительно к руководствам, бывшим в употреблении.

Относительно вне классного надзора за учениками П. г. (часть нравонаблюдательная) директор Капнист указывал на то, что разные "преграды" не дозволяли ему вполне применить правила для учеников гимназий Киевского округа; что, однако, он не имел повода упрекнуть учащихся в П. г. ни за один важный проступок и ни от кого не слышал жалоб на учеников, что ученики вели себя в своих квартирах смирно, посещали классы исправно, исключая упущений от болезней и домашних обстоятельств; что хотя квартиры учеников рассеяны по всему городу, но надзиратели (Курилег и Мельников), между коими разделены были квартиры, посещали их аккуратно; что ученики, жившие на квартирах у учителей, хотя находились под непосредственным их надзором, не чужды были наблюдения и его, директора, и инспектора. Относительно учеников, зависевших от приказа общественного призрения (в доме воспитания бедных и в школе чистописцев) директор указывал, что надзор над ними велся не в той степени, какой можно было иметь над детьми, жившими в одном доме. Надзор в классах за учениками вменен был в непременную обязанность каждому преподавателю; они должны были, по донесению директора Капниста, наблюдать за самым даже "телоположением учащихся" ¹⁾...

С 1840 г. французский язык введен был, по образцу гимназий Киевского уч. о., в трех низших классах Полтавской гимназии. Преподавал его учитель французского языка основных классов Панкратьев безвозмездно ²⁾.

Для усиления знаний по немецкому языку во всех классах, по примеру Киевской 2-й гимназии, прибавлено было по одному уроку на счет греческого языка ³⁾.

¹⁾ 1840 г. Д. № 134.

²⁾ 1840 г. Д. № 136.

³⁾ 1840 г. Д. № 144.

— 153 —

В 40-х годах преподавание математики в П. г. стояло довольно слабо. Причиной тому были, как доносил попечителю К. у о. директор ее, смерть одного преподавателя, перемещение другого и не скорое прибытие третьего. С целью поднятия математики, в 1845 г. введены были добавочные послеобеденные уроки, которые продолжались до 1847 года. В том же году отменено было преподавание аналитической и начертательной геометрии; вместе с тем введено было в старших 6-м и 7-м классах преподавание математической географии ¹⁾.

Для усиления знаний по русскому языку и словесности для учеников VI и VII классов Полтавской гимназии в 1845 году введены были сочинения по этому предмету. Ученики VI класса должны были писать в течение месяца два сочинения, а ученики VII кл. — одно. После исправления сочинений преподавателем лучшие из них в конце года отсылались попечителю Киевского у. о. ²⁾

В 1850 году, в январе, 9 лиц из окончивших курс гимназии К. у. о. держали экзамен для поступления в Киевский университет св. Владимира, в том числе один воспитанник Полтавской гимназии, и не выдержали его главным образом по русскому языку. Генерал-губернатор Бибиков, управлявший в то время К. у. о., 1-го марта издал циркуляр, в котором говорилось, что ему крайне неприятно видеть, что после многократных повторений о строгости окончательных испытаний еще встречаются случаи не верной оценки познаний учеников. Директорам ставилось на вид, что на будущее время он, Бибиков, вынужден будет обратиться к строгим мерам против директоров и преподавателей... Для предупреждения послаблений при переводе учеников из 3-го в 4-ый класс циркуляром требовалось, чтобы испытание ученикам 3-го класса в русском языке производимо было не учителем предмета в этом классе, но старшим учителем словесности в высших классах, на которого и падала ответственность за успехи учеников, окончивших гимназию с аттестатом VII-ми классов ³⁾.

¹⁾ 1844 г. Д № 95; 1845 г. Д № 18; 1847 г. Д. № 142.

²⁾ 1845 г. Д. № 85, стр. 78.

³⁾ Циркуляр ген.-губ. Бибикова № 5, 1850 г.

— 154 —

Два циркулярных распоряжения попечителя Киевского у. о. кн. Давыдова, изданные в 1843 г., могут отчасти служить указанием на то, как смотрело окружное начальство на преподавание в гимназиях и какие оно в то же время предъявляло требования к преподавателям. В первом из них, изданном в августе, повторив известное уже распоряжение Уварова о запрещении пользоваться иными учебными руководствами, кроме одобренных министерством, попечитель указывал, что по дошедшим к нему сведениям, преподаватели, отступая, в чтении лекций от предписанных руководств, увлекались собственными иногда не совершенно зрелыми мнениями; директорам предписывалось немедленно доводить до сведения его о всех отступлениях от программы и руководств ¹⁾.

В другом циркуляре, изданном в октябре, после посещения попечителем некоторых из гимназий округа, указывалось на отсутствие всяких знаний у учеников по отечественной литературе, а также на слабые сведения в географии и истории.

От учителей словесности циркуляр этот требовал не механического только заучивания учениками на память отрывков из произведений русских авторов, но и руководства учеников в разборе их, объяснений красот языка, указаний на недостатки и т. п. Учителя географии, помимо черчения на доске карт, должны были сообщать ученикам кратко статистические и исторические сведения о значительных городах и местах, известных какими-либо достопамятными событиями. Преподавание истории должно было сопровождаться черчением на доске генеалогических линий государей, объяснением на картах, где находились древние государства и значительные города. Директору при этом вменялось беспрерывно наблюдать за точным исполнением этого распоряжения и о результатах наблюдений доносить каждые полгода ²⁾. — В 1832 г. по желанию родителей в П. г. открыт был класс танцев. Учил танцам Феликс Ласевицкий, учитель танцев в институте благ. девиц, с платой по 40 р. в год. Недостаточные ученики учились даром. Желающих

¹⁾ 1843 г. Д. № 149.

²⁾ 1843 г. Д. № 168.

— 155 —

учиться танцам нашлось 15 учеников. Лавицкий преподавал танцы в П. г. по 1836 г. ¹⁾

С начала 1834 года с разрешения училищного комитета Харк. университета открыт был при П. г. также музыкальный класс. Учить музыке вызвался проживавший в Полтаве дворянин Франц Шпаковский, с платой от 100-75 р. в год с ученика и обязательством, по указанию директора, учить 10 учеников недостаточных бесплатно.

В 1845 г. Полтавская гимназия снова была снова обревизована по поручению попечителя Киевского у. о. помощником его. Ревизия эта обнаружила в ней полный упадок учебного дела. Успехи в законе Божьем в общем оказались слабыми; изучение велось механически; ученики отвечали на предложенные вопросы слово в слово, как написано было В КНИГЕ.

Успехи учеников по русскому языку в 5-м и 6-м классах найдены посредственными. Незадолго пред тем назначенный учитель Редкин отмечен как преподаватель способный, умеющей ясно и понятно объяснять для детей. Учитель же словесности высших классов Антонович, признанный способным, не оправдал возлагаемых на него надежд.

Успехи по латинскому языку в общем признаны достаточными. Но относительно учеников высших классов, где преподавал Поллевич, вынесено такого рода впечатление, что они не были знакомы ни с формами, ни с характером самого языка; при переводах с латинского языка на русский, они переносили латинскую конструкцию в русскую речь, отчего получалась бессмыслица. Напротив учители низших классов Михальский и Боровиковский заслужили одобрение. Французский язык оказался в самом плачевном положении. Бывшие учителя этого предмета Шевалье (1842-1844 гг.) и Шлихтинг (1840-1844 гг.) отмечены, как ничего не делавшие. Преподавание немецкого языка, напротив, найдено было довольно успешным и учитель Генш заслужил одобрение. Более других предметов оказалась запущенной математика и физика и причиной тому была отчасти продолжи-

¹⁾ 1832 г. Д. № 88; 1842 г. Д. № 168. 1834 г. № 303.

— 156 —

тельная болезнь учителей математики Бодянского (1838-1850 гг.) и Рушковского (†1843 г.). Кроме того, Гаевский Иван (с 1843 г.) вел преподавание физики без всяких опытов. Успехи по география признаны даже худыми; учитель этого предмета Лисконоженко (1843-1845 гг.), по заключению ревизора, был вовсе не пригоден для гимназии.

Затем, хотя успехи по истории в одном из классов (5-м 1 отд.) найдены были слабыми; за то ученики двух высших классов — 6-го и 7-го — как всеобщую, так и русскую историю знали превосходно. Об учителе истории высших классов Стеблине-Каминском 2-м дано заключение, как об имевшем основательное знание предмета, "усовершенствованное собственным размышлением".

По мнению попечителя К. у. о. одной из причин столь значительного упадка учебной стороны в П. г. — были послабления, как ни в одной из гимназии этого округа, допускавшиеся при переводе учеников их класса в класс. Не будучи следствием каких-либо корыстных злоупотреблений, послабления те происходили от чрезмерного добродушия и мягкосердечия бывшего директора (С. В. Канниста † 1844 г.) Попечитель высказывал уверенность, что тогдашний директор Жемчужников, бывший до тех пор руководителем учебной части в одном из заведений столицы (в Ларинской гимназии), найдет средства к приведению учебного дела в П. г. в удовлетворительное состояние. Об инспекторе Боровиковском ревизор вынес впечатление как о способном, деятельном и распорядительном. Нравственная сторона учеников найдена была "весьма удовлетворительной". Относительно учебных пособий ревизия установила, что недоставало необходимых физических приборов, географические карты большей частью пришли в ветхость; другие карты новые хранились в библиотеки без всякого применения, потому что не были наклеены на холст. Удостоился получить благодарность за удовлетворительные успехи и отличное преподавание после указанной ревизии из учителей П. г. один учитель истории Стеблин-Каминский 2-ой.

Для усиления знаний учеников П. г. по русскому языку после описанной ревизии, введены были сочинения для учеников VІ и VII классов, о чем сказано было выше. Затем, составлены были учителями и представлены в округ прог-

— 157 —

раммы по закону Божию; по русской грамматике и словесности; по греческому языку; прибавлен еще один урок по русской истории для 4-го класса. Касательно французского и немецкого языков признано более удобным заниматься с учениками первых двух классов переводами, составлением и заучиванием легких фраз и указания им только необходимых правил ¹⁾.

Назначенный на место кн. Давыдова попечителем К. у. о. генерал-майор Траскин (1846-1848 гг.) после осмотра части учебных заведений округа издал циркуляр, чтобы учителя географии занимались побольше черчением карт; учителя новых языков должны были давать свои объяснения на иностранных языках, на которых ученики обязаны были в свою очередь давать ответы; предписывалось строго наблюдать за равномерным распределением учеников по классам и затем, чтобы одни и те же учителя назначались в параллельные отделения и т. п. ²⁾.

В 1847 году введены были новые программы преподавания. Программы те в отпечатанных экземплярах разосланы были по гимназиям К. о. На прохождение курса наук в гимназиях положено было 6 лет, 7-й же год оставлен был для повторения и приготовления к окончательному экзамену. Последовало изменение в числе уроков по некоторым предметам; — по новым языкам оно было увеличено; в высших классах допускались сводные уроки для объяснения теории языка; для практических занятий, наоборот, допускалось разделение классов. Но о всех такого рода изменениях требовалось доводить до сведения попечителя округа. Распределение преподавания между учителями предоставлялось сделать самой гимназии. На 1847-48 учебный год предметы преподавания между наличным составом П. г. проектировалось распределить таким образом:

¹⁾ Окружное предложение директорам училищ и гимназий Киевск. у. о 1845 г. № 2440 и № 1805 (управляющ. К. округом).

²⁾ 1846 г. Д. № 44.

— 158 —

Из распределения этого видно, что количество недельных уроков для каждого преподавателя в отдельности не превышало 16. Распределение это округом почему-то не было утверждено, взамен его округ прислал свое, но и оно не получило практического применения. Директор Жемчужников отправил в округ вслед за тем новое распределение уроков между отдельными преподавателями, сообразуясь с местными особенностями, которое и было утверждено ¹⁾.

¹⁾ 1847 г. Д. № 222 и циркуляр № 5149. См. приложение: таблица распределения предметов при раздел. 5 кл. на паралл. отделения.

— 159 —

Судя по заметке, перепечатанной из газеты в Ж. М. Н. Пр., приведенной и в "Истории средних учебных заведений" Шмида, к началу 1860 г. воспитание и преподавание в П. г. поставлено было настолько хорошо, что она могла служить предметом подражания другим гимназиям. В заметке, впрочем, высказывается и сожаление, что "некоторые лица смотрят не очень благосклонно на это проявление гимназической деятельности" ¹⁾.

С конца 30 годов при благор. пансионах некоторых гимназий введено было законоведение. Имелось в виду познакомить с русским законодательством тех учеников, которые прямо поступали на службу. План преподавания законоведения и программы составлены были проф. Неволиным. Статьи устава, коими предоставлялись льготы и преимуществам ученикам, изучавшим греческий язык, отменялись. Гимназии, начиная с 4 кл. разделялись на два отделения: — с латинским языком для поступавших в университет и с законоведением для поступавших прямо на службу. Дальнейший удар классической системе нанес преемник Уварова кн. Ширинский-Шихматов. Место греческого языка заняли естественные науки.

Еще раньше, как указывалось выше, греческий язык в П. г. сделан был необязательным предметом.

В 1849 г. назначен был преподавателем законоведения в П. г. Ник. Кирилл. Сторожевский, окончивший унив. Св. Владимира, и бывший до тех пор на службе в канцелярии генер.-губ. Киевск., Вол. и Под., — с жалованьем 393 р. 15 коп. ²⁾.

В тридцатых годах по желанию и на средства местных обществ стали открываться классы специальных уроков "реальных наук". Министр финансов Канкрин в 1836 г. испросил высочайшее повеление устроить при гимназиях и уездных училищах тех городов, где не было университетов, отделения реальных школ, а при универси-

¹⁾ Ж. М. Н. Пр. 1861 г. 2, смесь, 113 Шмид Ж. М. Н. Пр. 1878 г. 3, 425.

²⁾ Арх. П. г. посл. сп. Старож. 1850 г. Шмид, Ж, М. Н. Пр. 1878 г. 1. 365 и др. Милюков. Очерки русск. культуры, ч. II, 333-34. Истор. Обз. М. Н. Пр. 276-278; 289-290.

— 160 —

тетах публичные лекции по техническим наукам. В реальных школах преподавались практическая химия и механика, рисование и черчение, технология, торговое счетоводство и сельское хозяйство. Министр народного просвещения полагал возможным поручить преподавание практической химии, механики и технологии в гимназиях учителям физики, а торгового счетоводства учителям математики, с некоторой прибавкой к получаемому жалованью. Попечитель Харьковского округа, от которого тогда еще зависала П. г., предписал в 1836 г. директору училищ Полтавской губернии войти в сношения с купечеством городов и узнать насколько оно согласно участвовать своими пожертвованиями для устройства реальных школ. Директор обратился в свою очередь к содействию Почетных и уездных смотрителелей училищ. Собранные данные большей частью были отрицательного характера. Купцы отказывались принять какое-либо участие своими пожертвованиями в устройстве реальных школ. Одни ссылались на постигшие их бедствия, на бедность (Прилук, Переяслава); другие на незначительность торговли и не богатое состояние (к. Зенькова, Золотоноши, Лубен, Полтавы); в некоторых у. городах Полтавской губ. самые купцы считались единицами (Хорол, Миргород).

Индифферентно к этому отнеслись и жители богатого и торгового г. Ромен. Исключение составил г. Кременчуг. В то время как почетный смотритель Родзянко никак не мог собрать "почетнейших лиц от купечества и мещан, штатный смотритель кременчугского у. у. Прокофьев писал директору училищ, что "по многократном совещании его с городским головой и купечеством города касательно учреждения в Кременчуге реальной школы, они пришли к заключению, что не бесполезно было бы устроить теоретическое преподавание ремесел, относящихся к мыловарению, выделке кож, свечей, а при уездном училищ завести дополнительные курсы технологии и торгового счетоводства"... Купцы изъявляли согласие пожертвовать для указанной выше цели по 300 р. в год. Князь Цертелев, директор училищ П. губ., вошел к Харьковскому попечителю в 1836 г. со своим мнением, в котором он доказывал "непригодность" П. губ. для насаждения промышленности уже в силу самого

— 161 —

географического положений ее; хотя, применяясь к духу времени, полагал полезным открыть реальные школы в Полтаве и Кременчуге для развития двух видов хозяйства — скотоводства и винокурения; а в самой гимназии, в виде дополнительного курса для учеников двух старших классов, ввести преподавание практической химии, механики и сельского хозяйства. Преподавание механики он полагал поручить старшему учителю Березницкому; преподавание химии брал на себя безмездно аптекарь Зесс. Расходы в размере до 2000 р. директор считал возможным отнести на счет экономических средств у. училищ губернии, рассчитывая и на добровольные пожертвования дворян и купцов. Через два года, т. е. в 1838 г., Харьковский попечитель гр. Головкин уже решительно требовал принятия мер к устройству при гимназии и у. училищах Полт. губ. с пособием от городских обществ и дворянства дополнительных курсов по сельскому хозяйству, мануфактур и торговой промышленности... Ответы, полученные директором училищ П. губ. на сделанные им запросы от почетных и уездных смотрителей училищ, предводителей дворян, городских голов и на этот раз были отрицательного свойства.

Интересную картину рисует почетный смотритель Прилукский Белецкий-Носенко как положения уездного училища, так и уезда. Здание училища, построенное из остатков путевого дворца Екатерины II, пришло в полную ветхость; крыша всюду протекала, отчего портилась библиотека, заключавшая около 1100 томов.

Значительный капитал училищный, находившийся в петербургском заемном банке, был отобран; некоторые предметы не проходились в нем за неимением учителей... Прилукский уезд, по словам Белецкого-Носенка, изобиловал естественными богатствами и разного рода фабриками и заводами. Урожаи табака были такие, что цены на него не покрывали затрать. На фабриках кн. Юсупова и других помещиков уезда выделывались простые солдатские сукна, двуличные ковры, полотна; были заводы селитряные, кирпичные, свечной, кожевенный, много винокуренных; но не было сбыта по недостатку удобных путей сообщения. Имения помещиков были в залоге; получаемая прибыль от хозяйства шла на уплату одних процентов. И вот при таких

— 162 —

богатствах края дворянство не могло дать никакой субсидии на устройство дополнительных технических курсов при у. училище. Отказ от дачи пособий дан был дворянством гадячским, золотоношским, лохвицким. А лохвицкий городской голова препроводил даже приговоры купеческих обществ христиан и евреев. Ссылаясь на свою бедность, те и другие решительно отказывались от участия в пособии на устройство дополнительных курсов при у. училище ¹⁾.

 

 

 

¹⁾ Арх. Полт. г. 1836 г. Д. № 67; Шмид, Ж. Мин. Н. Пр. 1878 г. І, 360; Истор. Обз. дият. М-ва Н. Пр. 274.

— 163 —

Глава II.

Условия приема учеников. Воспитанники приказа. Разделение трех низших классов на параллельные отделения. Введение преподавания языков в уездных училищах. Проект учреждения гимназии в Ромнах. Пропуски уроков учениками. Меры поощрения. Таблица о числе выбывших, переведенных и награжденных. Введение платы за учение. Телесные наказания (розга). Введение форменной одежды. Поступление в другие учебные заведения. Выдача аттестатов и награждение медалями. Ученические квартиры. Болезни среди учеников. Эпидемия холеры в 1847 и 1848 гг.

В 1832 г. в "Московских Ведомостях", издаваемых при Московском университете, напечатано было объявление о приеме в Полтавскую гимназию такого рода: "Советь П. губ. гимназии, преобразованной по новому уставу, высочайше утвержденному в 8 день декабря 1828 г., извещает желающих определить в оную гимназию детей, что в наступающем академическом году прием учеников в сие заведение будет продолжаться не более одного месяца, т. е. с 1 августа по 1 сентября, на нижеследующих правилах:

1) Дети, представляемые для определения в гимназию, должны быть свободного состояния.

2) Они могут быть принимаемы только в 4 низшие класса; в 1-й и 2-й принимаются дети не моложе 10 лет, в 3 и 4 не меньше 12 лет.

3) Поступающие в I класс должны уметь хорошо читать и писать по-русски и знать твердо первые 4 правила арифметики; поступающие во 2, 3 и 4 классы должны на испытании доказать, что они имеют уже достаточные сведения в тех частях наук, кои преподаются в низших классах.

4) Родители, родственники, или опекуны, желающие определить детей в П. г. подают о том прошение директору училищ, объясняя в оном, где определяемый ими ученик будет иметь жительство или квартиру.

5) К сему прошению прилагают они свидетельства о крещении, происхождении или звании детей, первое от консистории или по крайней мере от священника, который крестил дитя, второе от того сословия, к которому дитя принадлежит.

— 164 —

6) Если определяющий ученика не имеет постоянного пребывания в Полтаве, то к прошению прилагает еще письменное обещание одного из учителей или из живущих в городе чиновников в том, что он будет иметь вне гимназии надзор за принятым учеником и уведомлять учебное начальство как о поведении, так равно о перемене квартиры, причинах нехождения в классы и проч.

7) По принятии ученика, представлявший его расписывается в книжке, заключающей в себе правила, относящиеся до учащихся в гимназии и их родителей и опекунов в том, что он читал сии правила и обязывается исполнять оные в точности" ¹⁾.

Привожу образец письменного обещания или обязательства, относящегося к 1832 году, какое даваемо было при определении в гимназию детей: "Я, нижеподписавшийся, вследствие поручения, сделанного мне родственницей моей вдовой, купеческой женой Анной Марковной Варадиновой, обязываюсь иметь должный надзор за сыном ее, учеником П. г. Николаем и наблюдать 1) дабы он без причины не пропускал классов, и являясь в гимназию имел бы всегда с собой книги, тетради и другие ученические потребности, буде же по болезни или другой какой законной причине невозможно будет ему быть в классе, в таком случае я должен в то же самое время известить о сем г. инспектора гимназии. 2) Дабы он, возвратившись из гимназии, не занимался никакими посторонними делами, а особливо неприличными играми, но упражнялся бы в повторении уроков. 3) Дабы он был всегда чисто и опрятно одет, равно как и в квартире его соблюдалась всевозможная чистота и опрятность и не было бы никаких вещей, детям иметь не позволенных, в чем и дано сие письменное обязательство" ²⁾.

Как и в предыдущий период, определяя в Полтавскую гимназию детей, родители или родственники для усиления материальных средств ее жертвовали известную сумму. Так, в 1832 г., квартирмейстерской части капитан Зеньковский при определении племянника пожертвовал 25 р. асс.,

¹⁾ 1832 г. Д. № 83 о пропечатании в М. В. правил о приеме в П. г. учеников. — Печатание обошлось в 33 р. 60 коп.

²⁾ 1832 г. Д. № 122.

— 165 —

кременчугский помещик Малама при определении двух сыновей 20 р. и столько же кременчугский помещик Капнист, по 10 рублей ассигнациями в указанном и в 1833 г., пожертвовали: константиноградский помещик Куликов, коллежск. сов. Стрижевский, полтавский купец Ворожейкин, помещик Устимович. В том же 1833 году штабс-капитан Богданов, при определении своих воспитанников, из коих один записан был в духовное звание, а другой в мещане — пожертвовал 16 р. серебром. Другие пожертвования не превышали 5 руб. ассигнациями, да и их было не много.

В 1833 году относительно учеников, поступавших в третий класс П. г. состоялось постановление педагогического совета принимать их не иначе, как по экзамену, не полагаясь на свидетельства, выдаваемые уездными училищами; представить на благоусмотрение попечителя о тех из них, которые не учили языков, а пока последует решение, принимать их во 2-ой класс ¹⁾. В конце 30-х годов выработаны были правила, ограничивавшие переход учеников из одного учебного заведения в другое ²⁾. Когда в декабре 1840 г. ученики VII кл. Киевской 2-ой гимназии Василий Барщевский и Эдуард Ясенский подали прошения о принятии их в П. г., то управлявший полтавской дирекцией писал в округ, что до тех пор подобного перемещения среди года в П. г. не было. С разрешения попечителя кн. Давыдова Барщевский и Ясенский приняты были без экзамена ³⁾. Несколько раньше, в начале 30-х годов, в виду закрытия училищ в губ. Волынской и Подольской воспитанники их допущены были к переходу в другие учебные заведения во всякое время года, хотя могли быть принимаемы только по выдержании вступительного экзамена ⁴⁾.

Представленные в 1833 г. 8 воспитанников отделения приказа обществ. призрения с аттестатами об окончании полтавского уездного училища не могли быть приняты к П. г. по следующим мотивам: 1) все они в некоторых предметах имели недостаточные сведения и изучали предме-

¹⁾ 1842 г. Д. № 168.

²⁾ 1839 г. Д. № 120.

³⁾ 1841 г. Д. № 32.

⁴⁾ 1832 г. Д. № 5.

— 166 —

ты по руководствам, отличным от принятых в гимназии, 2) большая часть из них по своим летам не могли быть допущены в низшие классы, а в высшие не годились по своим знаниям. В виду преобразования полтавского уездного училища, при чем к бывшим прибавлен был еще один класс, директор П. г. кн. Цертелев полагал, что для этих учеников полезнее было бы остаться во вновь образованном классе ¹⁾.

В другой раз надзиратель дома воспитания бедных извещался, что представленные на экзамен Петр Мордвинкин и Даниил Евтушевский оказались не умевшими ни читать, ни писать, вследствие чего не могли быть приняты ни в гимназию, ни в уездное училище ²⁾. Так как приказ не принимал в соображение правил о приеме в гимназию и в уездное училище детей не моложе 10 лет, при том таких, которые знали бы 4 действия арифметики и умели порядочно читать и писать по-русски, то оказывалось, что большая часть воспитанников приказа, из числа поступивших в П. г., выбывала из низших классов, не приобретая даже общих сведений, необходимых для гражданской и военной службы ³⁾. Это тем более было важно, что, по словам надзирателя И. П. Котляревского, воспитанники дома в. б. состояли в совершенном распоряжении приказа и родители или родственники не могли иметь с ними никакого сношения, пока находились там и надзиратель дома в. б. заменял для них "власть и попечение родителей" ⁴⁾.

По мнению директора П. г. кн. Цертелева гимназии предназначены были для образования детей высших сословий. Из донесения его училищному комитету Харьковского университета видно, что число учеников, привозимых для определение в П. г настолько увеличилось, что в 1834 г. она едва смогла поместить всех желающих поступить в нее. Так как в числе желавших продолжать образование в П. г. были дети всех состояний, то, по донесению директора Цертелева, могло легко случиться, что Полтавская гимназия наполнилась бы детьми, для которых курс гимнази-

¹⁾ 1833 г. Д. № 1095.

²⁾ 1833 г. Д. № 1123.

³⁾ 1836 г. Д. № 12.

⁴⁾ 1832 г. Д. № 41.

— 167 —

ческого учения меньше нужен, дети же высших сословий могли лишиться необходимого по их званию образования. По этому, кн. Цертелев испрашивал разрешения у училищного комитета, исключая дворян, детей духовенства, чиновников, купцов, малороссийских казаков и мещан, равно и других городских обывателей принимать в гимназию по представлении увольнительных свидетельств от обществ, к которым они принадлежали, и похвальных аттестатов от уездных училищ. Помимо этих условий, по его мнению, воспитанники приказов как дети незаконнорожденных, равно и вольноотпущенных должны были представлять свидетельства не от обществ, а от приказов и помещиков, воспитанников же полтавской школы чистописцев, чтобы и вовсе не принимать в гимназию, ибо они, по достижении 16 лет, обыкновенно отправляемы были в канцелярии военного ведомства, так что посещали гимназию без пользы для себя и иногда со вредом для других сословий. Но училищный комитет с такими доводами директора П. г. Цертелева не согласился, указав на высочайшее распоряжение от 19 августа 1827 г. о не принятии в гимназию только детей несвободных состояний ¹⁾.

Переполнение Полт. гимназии, о чем подробнее сказано будет ниже, вело однако к тому, что воспитанники отделений приказа должны были отказаться от поступления в нее и ограничивать свое образование уездным училищем ²⁾. На казенном содержании в доме воспитания бедных воспитывались в 1831 году 39, в 1832 г. 50. Из них по успехам, оказанным в Полтавской гимназии, хороших было 12 (24%), изрядных 6 (12%), порядочных 8 (16%), средственных 10 (20%), слабых 12 (24%) и худых 2 (4%) ³⁾.

В 1835-36 учебном году кроме 50 казенных воспитанников в доме в. б. помещалось 15 пансионеров, а в 1837 г. сверх указанного числа казенных воспитанников, было два, содержимых на счет суммы экономической и 16 пансионеров, т. е. 68 воспитанников ⁴⁾. Обращает внимание возраст казенных воспитанников. Некоторые из них,

¹⁾ 1834 г. Д. № 23.

²⁾ 1841 г. № 166 ответ смот. Пол. отд. воспит. приказа общ. призр.

³⁾ 1832 г. Д. № 122.

⁴⁾ 1836-1837 г. Д. № 83.

— 168 —

имея 15 лет, пребывали во 2-м классе гимназии, а один 19 лет — в 3-м классе. Вообще надо заметить, что поступление в возрасте 14-15 лет в низшие классы П. г. было в рассматриваемое время явлением обычным. Из помещаемой в приложении к настоящему очерку таблицы легко убедиться, что в период 1831-1850 г.г. главный контингент учащихся в П. г. составляли дети дворян и обер-офицеров. В 1844 г., вследствие последовавшего по высочайшему повелению запроса министра народного просвещения, выяснилось, что в П. г. детей потомственных дворян, утвержденных герольдией, было 16, детей чиновников, приобретших потомственное дворянство службой 98 и признанных дворянами, но не утвержденных герольдией 12 ¹⁾.

Что касается вероисповедания, то нельзя не отметить, что ученики исповедания православного составляли в П. г. преобладающее большинство. Так, в 1850 г. первых было 276, римско-католиков 19, лютеран 7 и евреев 6 ²⁾.

В отчете за 1835-36 учебный год, дирекция училищ Полтавской губ. констатировала отрадный факт — увеличение потребности к образованно во всех сословиях ³⁾. В 1837 г. количество учеников в Полтавской г. увеличилось в трех низших классах до 206 учеников; 42 в приеме было отказано. В виду этого директор П. г. сделал предоставление попечителю Харьковского у. о. о необходимости разделить три низшие класса П. г. на параллельные и о назначении 5 новых учителей — языков русского, немецкого и латинского, также математики, географии, чистописания и рисования. Вместе с тем, директор ходатайствовал пред попечителем об очищении принадлежавшего гимназии каменного флигеля, занятого больницей и квартирой надзирателя дома воспитания б. дворян.

Между тем с началом учения, вследствие многолюдства учащихся в низших классах и тесноты помещений, с разрешения округа, в полтавском уездном училище временно введено было преподавание языков немецкого, латин-

¹⁾ 1844 г. Д. № 63.

³⁾ 1850 г. Д. № 243. — В 1849 г. правосл. было 315, р.-кат. 11, лютеранск. 4, евр. 6. 1849 г. Д. № 40.

⁴⁾ 1836 г. Д. № 1056.

— 169 —

ского, также алгебры и отделена в него часть учеников гимназии; учителя П. г. брали на себя труд преподавания в уездном училище бесплатно. Впрочем, учитель латинского языка Ефремович, которому предложено было преподавать немецкий язык, согласился на том условии, чтобы смотритель училища не посещал классов во время преподавания его и его товарищей. Директор П. г. кн. Цертелев нашел, что заявление Ефремовича не совместно с уставом, порядком службы; что в отзыве своем он, Ефремович, должен был говорить за одного себя, а не за своих товарищей, которые, вероятно, его к тому не уполномочивали; директор находил заявление Ефремовича оскорбительным и для смотрителя Зозулина, который и летами и заслугами имел право стать выше его, Ефремовича; наконец, по словам кн. Цертелева, оно приводило его к невыгодному заключению о его — Ефремовича — образе мыслей, вследствие чего Ефремович был отстранен от преподавания немецкого языка в полт. уездн. училище "за неприличие требований его". Славутинский преподавал в уездном училище латинский язык, а Савин — алгебру.

Высочайшее повеление разделить 3 низшие класса П. г. на параллельные отделения и о назначении 5 учителей с жалованьем по 1200 р. в год состоялось 14 дек. 1837 г. ¹⁾. Не так легко разрешен был вопрос о помещении для параллелей 3-х низших классов. В августе следующего 1838 г. полтавская строительная комиссия не приступала еще к переделке одного из флигелей гимназических, в котором должны были помещаться параллельные классы. А попечитель гр. Головкин сообщал, что в том флигеле нельзя производить никаких переделок вследствие того, что им сделано представление министру народн. просвещения о возведении на том месте двухэтажного дома. Администрация Полтавской гимназии воспользовалась в этом случае тем, что в гимназическом дворе переделывался другой флигель для квартиры надзирателя дома воспитания бедных дворян и больницы. В том флигеле с разрешения губернатора Могилевского и помещены были параллельные классы Полтавской гимназии. Директор Полтавской г. кн. Цертелев в

¹⁾ 1837 г. Д. № 107. Сборн. постан. т. II, стр. 1028; журн. Мин. Нар. Пр. 1838 г. I, стр. 2.

— 170 —

то время назначен был помощником попечителя Харьковского у. о. И управлявший полтавской дирекцией инспектор Иваницкий 12 октября 1838 г. открыл, наконец, занятия в трех низших параллельных классах, несмотря на то, что не было полного комплекта учителей ¹⁾.

В виду того, что окончившие курс уездного училища могли поступать только в 1-ый класс гимназии, родители, чтобы не терять лишних три года, старались пристроить своих детей прямо в гимназию, вследствие этого полтавское уездное училище почти пустело. Поэтому, полтавская дирекция еще в 1836 г. подняла вопрос о введении преподавания в уездном училище языков латинского и немецкого, а также алгебры. Туда выделялись бы слабейшие ученики из трех низших классов гимназии, и училище переименовывалось бы в дворянское уездное училище.

Вознаграждение учителям за труды директор Цертелев предлагал в размер 750 р. Сумму эту предполагалось получить из государственного казначейства, а в случае затруднения — отнести на счет процентов экономической суммы Полтавской гимназии. Но ни на то, ни на другое министр не согласился. Но с 1843 г. в полтавском у. у. введено было изучение языков латинского, французского и немецкого в виде опыта на три года. Добавочное жалованье учителя у. у. получали из суммы, пожертвованной почетным смотрителем Милорадовичем; впрочем, учителя выражали желание преподавать эти предметы безмездно, почему срок продолжен был еще на три года. Но уже в 1847 г. родители стали сами просить об освобождении их детей от изучения языков и только воспитанники приказа, да 18 учеников из приходящих всех трех классов продолжали изучать новые языки. Частые перемены учителей языков, также неблагоприятствовали успешности учеников. За выбытием почетного смотрителя Милорадовича прекращался и самый источник вознаграждения учителей. В конце 1847 года таким образом изучение языков в полтавском у. у. прекратилось ²⁾. В лохвицком у. у. обучение языкам введено

¹⁾ 1837 г. Д. № 107. Журн. засед. Совета П. г. 12 окт. 1838 г. Д. № 168, 1842 г., стр. 76.

²⁾ 1843 г. № 953; 1847 г. № 2246.

— 171 —

было в виде опыта с начала 1843-1844 на средства, пожертвованные почетным смотрителем Паульсоном; к 1850 г. дело это и там начало расстраиваться из-за недостатка учителей ¹⁾. В 1844-1845 уч. году с разрешения министра изучение языков введено было в Хорольском у. училище; учителя получали по 30 руб. в год за урок из суммы, жертвуемой почетным смотрителем; но и там это дело не привилось. В указанном выше году изучение языков введено было в у. у. кобелякском, кременчугском и, может быть, золотоношскому Из документов видно, что еще в 1838 г. в лубенском у. у. учитель Неверович преподавал бесплатно латинский язык 4 раза в неделю; в переяславском у. у. по желанно родителей преподавались языки латинский и немецкий учителями Вербицким и Нестеровым; а в кременчугском учителя Редкин и Китченко преподавали немецкий, французский и латинский языки ²⁾.

Переполнение Полтавской гимназии было также поводом к тому, что в 1843 г. попечитель Киевского у. о. кн. Давыдов сделал представление министру нар. пр. о необходимости открыть вторую гимназию в Полтавской губернии. "Мерами правительства", — писал попечитель, — "значение частного воспитания совершенно уничтожено; уже нельзя сомневаться, что возрастающее юношество должно необходимо поступить для обучения в заведения министерства нар. просвещения". По МНЕНИЮ попечителя, из губерний, составлявших Киевский уч. округ, потребность в новой гимназии наиболее чувствовалась в Полтавской губернии. При условиях относительно равных, а по населению и пространству даже меньших в губерниях — Черниговской существовало 3 гимназии, в Киевской и Волынской по 2, в Подольской 3 гимназии. Действительно, в 1843 г. явилась необходимость разделить 4-ый класс на две параллели, а в следующем, 1844 году, — 5-й класс. Несмотря на то в первых классах П. г. число учеников доходило до 56, а в 5-м даже до 60 в каждом отделении. Предвидя, вследствие переполнения, неминуемый упадок Полт. г. попечитель находил необходимым открыть другую гимназию в г. Ромнах. Там было готовое здание, в котором удобно могла поместиться гимназия из 7 классов; кроме того, г.

¹⁾ Сборник распор. т. II, 675, Арх. П. г. 1844 г. Д. № 160.

²⁾ Сборн. распор, т. II, стр. 725, 729, 744, Арх. П. г. 1843 г. Д. № 119; 1844 г. Д. № 109, 1838 г. Д. № 99.

— 172 —

Ромны представлял удобства географического положения, так как соприкасался с уездами Гадячским, Лохвицким, Прилукским и находился в соседстве с у. Хорольским, Лубенским и Пирятинским. За тем, г. Ромны ближе Полтавы к у. Золотоношскому и Переяславскому; таким образом чуть не половина губернии, равно и жители некоторых уездов губ. Курской и Харьковской имели возможность помещать своих детей в роменскую гимназию. Недостающие средства для оборудования гимназии в Ромнах попечитель Давыдов проектировал взять из некоторых у. училищ, закрытие которых не приносило никакого ущерба образованию, напр. в Ромнах, Погаре заштатном г. Черниговской губ., в Сураже, — где было около 20 учеников на лицо в каждом. Имелось также в виду пособие от дворян Полтавской губернии...

Министерство, однако, отклонило проект кн. Давыдова ¹⁾.

Как можно судить на основании цифровых данных, переполнение Полтавской гимназии бывшее в 1845-1846 годах, когда число учеников превышало 460, к 1850 году все уменьшается и в указанном году цифра их в декабре падает до 308 во всех 7 классах ²⁾.

Имеющиеся в моем распоряжении данные о пропуске учениками уроков за время с 1831-1850 г. при всей их отрывочности и неполноте дают, однако, хотя отчасти возможность судить о том, насколько укоренилось это зло в Полтавской г. и какие против него принимались меры. Из списка о посещении классов учениками за время с 1 августа

¹⁾ Арх. П. г. 1846 г. Д. № 181. Ж. М. Нар. Пр. 1843 г. 3, стр. 57 и 1844 г. 7, стр. 4 (об откр. параллелей в 4-м и 5-м класс.).

²⁾ К декабрю м. 1847 г.

1847 г. Д. № 198; 1848 г. Д. № 59; отчет за 1850 г. Д. № 282 и др.

— 173 —

1834 г. по 1 марта 1835 видно, что бывшие на лицо 287 учеников во всех семи классах пропустили 9725 уроков, из коих 179 по неизвестной причине, что составляет 21 урок для каждого ученика в течение 7 месяцев. За неаккуратное посещение уроков в 1835 г. было исключено 8 учеников по распоряжению помощника попечителя X. у. о, именно: 1 кл. Александр Присецкий (проп. 14 урок.), Петр Панталеев (30 ур.); II кл. Ив. Заиченко-Жадько (пр. 16 ур.); III кл. Петр Боровков (проп. 90 ур. по бол. и 28 по неизв. прич.), Николай Присецкий (155 ур. по болезни и 30 по неизв. прич.); V кл. Мих. Зарудный (59 ур. по б. и 16 по неизв. пр.), Ник. Псёл (60 по бол., 18 по неизв. пр.), Ст. Псёл (44 ур. по бол., 19 по неизв. пр.) ¹⁾. При этом выяснилось, что представленное штабс-капитаном Присецким свидетельство о болезни его сыновей было подложно, так как по заявлению полтавского полицеймейстера врача Ланге, выдавшего свидетельство, в то время даже не было в Полтаве. По представлению училищного комитета Харьк. унив. помощник попечителя изъявил согласие на обратный прием Ник. и Алекс. Присецких, но родителям вменялось в непременную обязанность следить за исправным посещением ими уроков ²⁾. В том же 1835 г. издано было распоряжение ректора X. у. о доставлении подробных списков относительно посещения учениками классов. Ученикам объявлялось, что с 1-го апреля будуть исключаемы не посетившие 8 раз классов, а в мае — не посетившие 6 раз. В другом распоряжении ректора X. у. от того же года обращалось внимание на то, что некоторые ученики много раз рапортовались больными. Директору предлагалось командировать врача для освидетельствования больных учеников и даже лично осведомляться о причинах нехождения учеников в классы. Затем, училищный комитет предписывал относительно учеников, которые быв уволены пожелали вновь продолжать образование, что такого рода ученики должны были подвергнуться строжайшему экзамену. По выдержании экзамена они д. б. принимаемы не в ту гимназию, из которой были уволены, а в какую-либо другую. Не выдержавшие приемного экзамена не принимались в гимназию, а зачислялись в уездное училище,

¹⁾ 1835 г. № 1627; № 1889; 1836 г. № 65.

²⁾ 1836 г. № 959.

— 174 —

зависящее от той гимназии, из которой они были уволены; в училище они д. б. пробыть не менее одного академического года ¹⁾. В том же 1835 г. директор П. г. доводил до сведения надзирателя д. в. б. д., что весьма многие из учеников самовольно опускали уроки; что некоторые из учеников, живших в д. в. б. д., в течение дня бывали на одном каком-либо уроке, а на прочие не являлись. На запрос инспектора дежурные офицеры давали ответы, что таких воспитанников в камерах нет. Директор просил сделать распоряжение, чтобы дежурные офицеры после второго звона гимназического колокольчика провожали воспитанников в классы, осведомлялись о них при перемене уроков, все ли они были в классе, о заболевших и выздоровевших того же дня доставляли записки инспектору гимназии, а о пропустивших самовольно уроки немедленно докладывали надзирателю. Сверх того, директор доводил до сведения надзирателя, что большая часть воспитанников являлись в классы почти всегда не исправными, — не сделавши упражнений и задач и не выучивши заданных уроков; что происходило то от того, что воспитанники вне классов или с шумом и криком бегали по двору, или собравшись за воротами целыми кучами смотрели на проходящих, или занимались перепискою песен, запрещенных сочинений ²⁾...

Особенно часто пропускали уроки ученики гимназии из школы чистописцев, отговариваясь тем, что их командировали в разные места для переписки бумаг. Директор П. г. Капнист грозил уволить таких учеников из гимназии, так как они увеличивали число малоуспевших учеников. Смотритель школы чистописцев ответил директору, что воспитанники Семен Григорьев, Федор Сушитский, Петр Усенко, Ник. Коноплянкин назначены к выпуску из гимназии. О размещении тех учеников на службу полтавский приказ общественного призрения сделал представление министерству внутренних дел, а до тех пор для большего усовершенствования в чистописании, приказ занимал тех учеников перепиской бумаг ³⁾.

¹⁾ 1835 г. №№ 761, 375, 1858.

²⁾ 1835 г. № 323.

³⁾ 1839 г. №№ 34 и 127.

— 175 —

В 1844 г. были уволены из П. г. за неявку более двух месяцев: из 1-го кл. 4, 2-го 2, 4 — 1, 6 кл. 2 ученика ¹⁾.

В том же, 1844 г., директор П. г. Жемчужников доносил попечителю, что родители часто оставляли своих детей на квартирах без надлежащего надзора и что эти ученики часто пропускали уроки без уважительных причин, чем вредили общему ходу учения. Попечитель Киевского у. о. распорядился относительно тех учеников, которые пропускали в год более одной ¼ всех уроков — не допускать к экзамену, а оставлять в том же классе еще на год ²⁾.

По уставу 1828 г. отличнейшие ученики по успехам, прилежанию и благонравию, сверх перевода в высшие классы, награждались книгами, или похвальными листами (§ 154 устава). В Полтавской г., как видно из приложенного ниже списка о переводах и наградах с 1831 по 1850 г., кроме наград книгами и похвальными листами, существовала графа "удостоены похвалы". Имена и фамилии учеников, отличных по успехам и поведению писались на зеленых, а замеченных в нерадении и шалостях на черных досках и такие доски выставлялись в классах ³⁾. В 1843 г. попечитель К. о. кн. Давыдов за отличное поведение и прилежание в науках выразил письменно свою благодарность воспитанникам 1-го благородного пансиона при Киевской 1-й гимназии 2-го кл. Морнецу и Губчицу 2-му, 3-го Ульриху и Бендзинскому, 4-го Рикману и Петковичу; для примера и поощрения всех учащихся вообще, имена тех учеников выставлены были в гимназиях округа, в том числе и в Полтавской, на белой доске в течение месяца ⁴⁾. Но этих мер поощрения учеников казалось недостаточно попечителю кн. Давыдову и в 1844 г. он предписал отделить во всех классах по 2 передних скамьи и окрасить их отлично от цвета прочих скамей. На первой из них должна быть укреплена на столбике дощечка белого цвета с надписью "отличные", на 2-й — "прилежнейшие". Отличными считались ученики в течение месяца не подвергавшиеся никаким взысканиям, получавшие по всем предметам от

¹⁾ 1844 г. № 123.

²⁾ 1844 г. Д. № 155.

³⁾ 1842 г. Д. № 168, стр. 53, 54, 57 и др. О черной доске сборн. пост. II, 187 (уст. 1828 г.).

⁴⁾ 1843 г. Д. № 178.

— 176 —

3 ½ до 5 баллов и в месячном выводе 4 ½ и не менее 4 баллов. Они помещались на первой скамье. Прилежнейшими признавались ученики в течение месяца редко подвергавшиеся замечаниям, или маловажным взысканиям, получавшие ежедневно по большей части предметов не менее 3 ½ до 4 баллов, ни в одном предмете ни разу не отмеченные 0 и получившие в месячном выводе не менее 3 ½ баллов. Они помещались на 2-й скамье. Ученик, получивший хотя бы раз в месяц 1-цу в законе Божьем, русском языке, русской географии и русской истории, — не мог переходить в отличные; а получивший более трех раз отметку единицу по какому-либо из вышеуказанных предметов не переходил в течение месяца в разряд "прилежнейших".

В пансионах или общих квартирах те и другие ученики садились за отдельными столами, но особо одни от других. Над одним столом помещался столбик с надписью отличные, над другим — прилежные. Стол этот отличался лишним блюдом, подаваемым ежедневно, или, если не позволяли средства, в праздничные только дни. В церкви, во время богослужения, отличные и прилежнейшие становились отдельно от прочих; из отличных назначались старшие. При взысканиях о шалостях свидетельство отличного ученика принималось без проверки и только при различии показаний двух отличных учеников об одном и том же факте производилось подробное расследование. Если обнаруживалась ложность показаний отличного ученика, он исключался на 4 месяца из ряда отличных. Каждый месяц директор гимназии определял кто из отличных и прилежнейших учеников оставался на своем месте и кто нет. 2-го и не далее 3-го числа каждого месяца определение это прочитывалось инспектором по классам. Отличным, равно и прилежнейшим ученикам давался месяц для исправления баллов; болезнь не вменялась в вину. Каждое полугодие перед каникулами в присутствии приглашенных местных властей, родственников и посторонних в конференц-зале директор объявлял список учеников, бывших постоянно прилежными и отличными.

По окончании годичного курса учения и провозглашения на акте имен учеников в течение года отличившихся и прилежных, в редакцию местных губернских ведомостей посылался поименный список отличных учеников, такой

— 177 —

же список доставлялся и попечителю округа. В табелях об успехах и поведении также требовалось обозначать "отличному" или "прилежнейшему". Для выполнения этого распоряжения Полтавская гимназия израсходовала 40 р. 13 коп. для устройства скамей и железных дощечек и 2 р. 80 к. для пансионеров. 10 скамей были выкрашены под берест и наведены лаком и 11 скамей окрашены были заново черной краской с каймами по краям и сверху и отделаны под берест (или красное дерево). К этим скамьям прикреплены были на столбиках дощечки с надписями — "отличные" и "прилежнейшие" ¹⁾.

Таблица, показывающая число переведенных, награжд. книгами, похвальными листами, удостоенных похвалы и выбывших до окончания курса за время с 1831 по 1850 год.

¹⁾ 1844 г. Д. № 166, (от 15 декабря № 5828).

— 178 —

— 179 —

— 180 —

В 1843 и в 1844 годах директор Полтавской гимназии два раза представлял в Киевский округ списки учеников, отличившихся хорошим поведением, способностями, охотой к учению и просил разрешения выдать им пособие из сумм сбора за учение. Из представления этого узнаем, что число нуждавшихся учеников в П. г. было очень велико; то были большей частью дети мелкопоместных дворян и других сословий. Многие из учеников имели крайне неудобные квартиры, нуждались в одежде и необходимых учебных пособиях, многие изыскивали средства к продолжению гимназического курса в посторонних занятиях и в помощи частных лиц. Ученик Каралаш, круглый сирота, получал образование при пособии товарищей и частных лиц. Два Пономаренки, сироты, скудно поддерживались матерью вдовой, служившей в домах помещиков экономкой. Два Синеоковы, Селезнев, Богданович, Неженцев, три Дядюша — были дети бедных, обремененных семьями чиновников. Посяда — сын мещанина. Ермоленко — круглый сирота, лишившийся за смертью дяди всяких средств к продолжению образования. Размер пособия назначался в 10 до 25 руб., всего на сумму 300 рублей. Администрация К. у. о. не признала за названными учениками какого-либо права на получение пособия ¹⁾.

В уставе 1828 г. ничего не сказано о плате за учение в гимназиях. Плата, однако, взималась на основании положения комитета министров 1 февраля 1819 года. По распоряжению министра Уварова 1833 г. плата, собираемая за учение с приходящих учеников, распределялась: на награды учителям, на усиление экономической суммы гимназии и на составление пенсионного капитала учителям приходских училищ ²⁾.

В заседании Совета П. г. 25 июня 1834 г. заслушано было распоряжение училищного комитета X. у. о взимании с начала будущего академического года платы с приходящих учеников по 20 р. Но вследствие донесения директора П. г. о крайней бедности значительной части этого рода учеников, размер платы понижень был до 7 рублей ³⁾. В указанном 1833-34 году Полтавскую губернию постиг неурожай хлебов и по словам директора П. г. Цертелева "всякий сбор

¹⁾ 1843 г. № 6931; 1844 г. Д. № 201 (№ 1349).

²⁾ Сборн. распор. т. 1, 871 стр.

³⁾ 1834 г. Д. № 116; 1842 г. Д. № 168.

— 181 —

с учеников был крайне обременителен". Тем не менее в сентябре 1834 года инспектор Иваницкий собрал с учеников 1021 р., в октябре 234 р., в ноябре 126 и в декабре 49 р. (1430 р.) В 1835 г. сумма сбора за ученье достигла 2977 р., в 1843 г. — 1752 р. сер., 1845 г. — 1570 р. сер. О следующих годах — до 1850 г. есть только отрывочные данные в документах ¹⁾. Временными правилами, изданными министерством нар. пр. 16 марта 1838 г., по размерам взимаемой платы за ученье гимназии подразделялись на 2 разряда. В гимназиях 1-го разряда плата полагалась 15 р. асс. в год, 2-го — 10 руб. асс. К последнему разряду причислялась и гимназия Полтавская. Плата в ученье вносилась по полугодиям 1-го января и 1-го июля. От платы освобождались дети учителей, воспитанники приказов и других благотворительных обществ, сироты и дети недостаточных родителей, представившие свидетельство о бедности ²⁾. В 40 годах плата на ассигнации заменена 4 и 3 р., на серебро. Из документов П. г. видно, что в 1842 г. плата за ученье была в 3-6 р. сер., в 1844 г. — 4 р. сер.

В 1845 году министр нар. пр. предложил возвысить плату за ученье "не столько для усиления сумм учебных заведений, сколько для удержания стремления юношества к образованию в пределах некоторой соразмерности с гражданским бытом сословий". Принятыми мерами затруднен доступ в гимназии для разночинцев, детей купцов, исключая 1-й гильдии, мещан и вообще податных сословий. Гимназии предназначались для дворян и чиновников; училища уездные — для низших сословий ³⁾.

В 1847 году от платы за ученье в Полт. г. освобождены были 20 учеников. Ученик 3 кл. Лев Федорченко представил от полиции свидетельство, из которого видно, что он был отпущенный колл. асесс. Шкробиным и круглый сирота; остальные были дети бедных дворян, военных, чиновников и мещан ⁴⁾.

Раньше указывалось уже на то, что уставом 1828 г. вводилось для учеников трех низших классов телесное

¹⁾ 1834 г. Д. № 116 (рапорты Иваницкого); 1843 г. Д. №. 185; 1846 г. Д. № 14.

²⁾ Сборн. распор, т. II 1838, стр. 277.

³⁾ Сборн. пост. т. II, 1845; Ист. обз. д. М. Н. Пр. 272-273.

⁴⁾ 1847 г. Д. № 138.

— 182 —

наказание, или розга; случаев наказания этого рода с 1831 по 1850 г. было 9. В 1832 г. наказаны были розгой ученики: 1 кл. Биленко за продажу чужих книг; 2 кл. Новохатный за поранение перочинным ножом уч. Ворожейкина; в 1834 г. ученики — 1 кл. Ив. Бугаевский и 2 кл. Григорий Моргунов за пьянство; при чем бывший с ними уч. 2 кл. Андрей Скрягин, воспитанник дома воспитания бедных, надзирателем И. П. Котляревским был отдан в смирительный дом; 2 кл. Спаский и Савченко за продажу вещей товарищу. В 1835 году наказан был розгой уч. 2 кл. Порфирий Леонтович, воспитанник д. в. б., за бранные слова, написанные на классной доске на счет учителя Грибоедова. В 1836 г. наказаны были ученики 1 кл. Петр Столяревский и Иван Янковский за шум и драку в присутствии учителя. В 1838 году относительно ученика VI кл. Максима Балясного состоялось такого рода постановление Совета Полтавской гимназии, что родители его должны были или подвергнуть его в своем присутствии телесному наказанию, или же взять его из гимназии. Проступок Б. заключался в том, что он перед приходом учителя греческого языка Паппадопуло поклал на учительский стол блин с куском мела. В 1841 г. уч. V кл. Пикановский должен был быть наказан розгой за бранные слова, сказанные им надзирателю за пансионерами гимназии. Взамен этого он был исключен из гимназии ¹⁾. Вообще же надо заметить, что телесное наказание в отношении учеников старших классов могло допускаться в случаях крайней необходимости и не иначе, как по желанию или с согласия родителей ²⁾.

Провинившихся учеников подвергали также стоянию на коленях, имена их заносились в штрафной журнал и на черную доску; не подававших надежды на исправление выключали из гимназии. Стоянием на коленях пред учениками низших классов, с занесением имени его на черную доску, наказан был в 1832 г. уч. 6 кл. Стеблин-Каминский, бросивший куском мела в учителя французского языка

¹⁾ Дело № 168, 1842 г. Журналы педагогического Совета с 1831 по 1842 г.

²⁾ Истор. обз. деят. М-ва Нар. Просв., 279. (указание на предлож. попеч. К. у. о. ввести телесн. наказания в старших классах гимназий).

— 183 —

Крупье, при выходе его из класса ¹⁾. Другой ученик 6 кл. Яков Бублик, изорвавший в присутствии учителя Вислоцкого перевод своего аудитора и сделавший подчистку в выданной ему аттестации об успехах, во внимание к его бедности, оставлен был в гимназии; проступок его занесен был в штрафной журнал, а имя выставлено на черной доске ²⁾. Ученик 4-го кл. Ежевский, живший в д. в. б. дворян, замеченный и раньше в разных шалостях и дурных поступках и не подававший никакой надежды к исправлению, за бранные слова, написанные на классной доске на счет учителя Грибоедова, исключен был из гимназии ³⁾.

Леность и вследствие этого отсутствие успехов, нерадение, разного рода выходившие из ряда шалости, пропуски уроков без уважительной причины, самовольные отлучки домой в учебное время, дерзостное ослушание распоряжениям администрации гимназии, неявка более двух месяцев из отпуска — встречаются далеко не как единичные факты среди учеников П. г. рассматриваемого периода. В 1835 г. директор П. г. кн. Цертелев испрашивал даже разрешения училищного комитета Харьковского университета увольнять из гимназии своекоштных учеников "за леность и нерадение" не по истечении 4-х, как полагалось уставом, а двух лет. Он указывал на то, что родители, нисколько не заботясь об успехах своих детей, ждали пока им исполнится 16 лет, после чего брали их из гимназии для определения в военную или гражданскую службу ⁴⁾.

В 1836-м году в заседании Совета учителя Ефремов и Комиссарский заявили, что в низших классах, особенно 2-м, было столько шалунов, что они никак не могли справиться с ними; что дерзость некоторых учеников доходила до того, что они в присутствии учителя между собой дрались и делали разные не позволительный шалости ⁵⁾. Рассмотрение графы таблицы, приведенной выше, о числе выбывших учеников из П. г. до окончания курса ⁶⁾, несмотря на пробел

¹⁾ Д. № 168 1842 г. Журн. зас. сов. 1832 г. 30 ноября.

²⁾ ibid. Журн. зас. сов. 9 Февр. 1832 г.

³⁾ ibid Журн. зас. сов. 9 дек. 1833 г.

⁴⁾ 1835 г. Д. № 42.

⁵⁾ 1836 г. Д. № 168.

⁶⁾ см. стран. 45, 46_и 47,

— 184 —

за три года, — 1844-1847, — относительно которых не сохранилось указаний в документах, дает возможность установить, что средняя цифра выбытия учеников за время 1831-1850 г.г. была не ниже 40 на каждый год. Наибольшее число выбытий учеников — 89, падает на 1840-41 год, из них 27 для поступления на службу.

Вдова помещика корнета Мелания Прокофьева в своем прошении писала, что "по частым болезням и по утекшим летам" — она сочла "за нужное прекратить учение сына Егора в гимназии и найти ему службу по склонностям и способностям" ¹⁾. А коллежский асессор Ив. Збуровский признавал "полезнейшим образовать своего сына, уч. 2-го кл., для гражданской службы под личным наблюдением" ²⁾. Бедность, а также недостаток средств побуждало иногда родителей брать из гимназии своих детей ³⁾. Выбывавшие ученики из 3-го или 4-го класса находились нередко в возрасте 15-17 лет ⁴⁾.

Полтавский приказ общественного призрения отправлял своих питомцев на службу в канцелярии не дожидая, пока они окончат курс гимназии. В 1839 г. отправлены были в Астрахань и Грузию в не классные канцелярские служители ученики П. г. 3-го кл. Степанов Николай, Кондратьев, Яковлев, Никитин, Дмитриев Потап, Герасимов Григорий и 5-го кл. Николаев. В 1838 г. воспитанник отделения приказа ученик 5-го кл. Батуринов определен был "для занятия перепискою бумаг". В 1849 г. ученики П. г. из отделения чистописцев Харлампий Федьянович, Емельян Яновский, Григорий Кисличный, Николай Котельников, Яков Мартынович, Иван Несвицкий и Семен Писаренко смотрителем отделения переведены были в уездное училище. При этом, ученики Федьянович и Кисличный, ученики 4 класса, перемещены в 3-ий класс уездного училища ⁵⁾.

¹⁾ 1832 г. № 1186.

²⁾ 1832 г. № 1271.

³⁾ Свящ. Каменский (1832 г.), тис. сов. Лашевский (1835 г.), коллежск. секр. Рубенко (1834 г.), и др.

⁴⁾ Ник. Бережный 3 кл. 16 л., Ал. Переяславский 4 кл. 15 п., Яков Оле-ховский 3 кл. 17 л. и т. д. — 1835 г. Д. № 112 и др.

⁵⁾ 1838 г. Д. № 4; 1849 г. Д. № 29 и др.

— 185 —

В 1832 году в заседании педагогического Совета 9 февраля заслушано было письмо директора департамента министерства народного просвещения, писанное по распоряжению министра. Письмом этим давалось знать, что министр нар. просв. желал, дабы обращено было внимание на физическую часть воспитания учеников П. г., на единообразие и чистоту одежды и на все то, что могло приучать детей к порядку. Инспектор гимназии, поэтому, должен был позаботиться, чтобы родители, родственники или опекуны учеников сделали им форменные сертуки, мундиры, брюки и фуражки ¹⁾.

Введены были сначала сертуки темно зеленого цвета. В 1834 году они заменены были темно синими с петлицами из галуна ²⁾. Воротники на сертуках полагались суконные, красные. Верхнее платье составляли шинели с серыми воротниками. В 1840 г. в Варшавском округе введены были для воспитанников средних учебных заведений мундиры темно-зеленого сукна; вскоре цвет этот стал общим для всей России ³⁾. В виду ожидавшегося проезда через г. Полтаву имп. Николая I в 1835 г., директор П. г. Капнист, обходя классы, обратил внимание на неопределенную одежду большей части учеников из д. в. б. дворян. Десятки учеников, живших в названном учреждении, не могли посещать классов по не имению приличной одежды. Оказалось, что полтавский приказ почему-то не поместил в смету расходы на одежду ⁴⁾ своих питомцев.

Из отчета о визитации Полтавской г., произведенной помощником попечителя Киевского у. о. в 1844 г. видно, что приходящие ученики все одеты были дурно, а весьма многие неопрятно; "безобразный и мешковатый покрой их одеяния", — говорится в этом отчете, — "дает им вид чрезвычайно неловкий и неуклюжий, и сообщает им такие же приемы" ⁵⁾...

В описываемое время ученики своекоштные П. г. вместе с воспитанниками д. в. б. дворян обязаны были принимать участие в церемониях и держать строй.

¹⁾ Д. № 168, 1842 г. (Журн. зас. Сов. 9 февр. 1832 г.).

²⁾ Сборн. постановлений т. II, 566.

³⁾ 1835 г. № 1033; 1836 г. Д. № 12; 1840 г. Д. № 31.

⁴⁾ 1835 г. Д. № 83 (о посещ. импер. Никол. I Полтавск. гимн.).

⁵⁾ 1845 г. № 2440 (Д. № 85, стр. 19).

— 186 —

В 1836 г. полтавский гражданский губернатор Могилевский обратил внимание полицеймейстера на отсутствие тех и других воспитанников в вербную субботу во время крестного хода. На последовавший запрос, директор П. г. кн. Цертелев ответил, что вербная суббота не находится в числе табельных дней, что ученики гимназии и воспитанники д. в. б. дв. в то время заняты были учением ¹⁾. Наряду с введением форменной одежды изданы были распоряжения о ношении учениками гимназии волос в пристойном виде и об отдании учениками чести генералам посредством снятия фуражки ²⁾.

Для отличия учеников старших классов гимназии и бывшего при ней пансиона, директор Капнист испросил в 1842 г. разрешение попечителя Киевского у. о. носить старшим ученикам на плечах мундиров по одной петлиц из золотого галуна ³⁾. Как среди своекоштных учеников П. г., так и среди воспитанников д. в. б. дворян была развита наклонность во всякое время дня и даже поздно ночью ходить по городу. На это обратил внимание и полтавский губернатор. По его распоряжению, отлучки воспитанников д. в. б. д. допускались даже в свободное время не иначе, как с дозволения директора училищ, или с ведома заседателя приказа. Замечалось также, что ученики, выбывавшие из П. г., шатались по улицам и базарам в гимназических мундирах и производили бесчинства. В 1841 году появившийся в Полтаве уволенный из Харьковской гимназии некий Афанасий Петровский, продолжавший носить гимназический мундир, своими похождениями побудил дирекцию полтавскую обратиться к содействию полиции или о воспрещении ему носить мундир, или о выселении его вовсе из города ⁴⁾.

В данное время ученики Полт. г. поступали в Академию Художеств ⁵⁾; бывшие на казенном содержании отправляемы были в Петербург в училище гражданских инженеров, там получали образование на счет губернии и потом отслу-

¹⁾ 1836 г. Д. № 23.

²⁾ 1835 г. Д. № 5, Сборн. распоряж. т. II, 1837 г., 257.

³⁾ 1842 г. Д. № 30.

⁴⁾ Д. № 168,1842 г. (Журн. Сов. 1837 г.); 1841 года Д. № 15 и № 634.

⁵⁾ В 1831 г. Писаревский Андрей, умерший вскоре от чахотки — 1834 г. Д. № 83.

— 187 —

живали в должности дорожного смотрителя 6 лет. В 1836 г. один из кандидатов от Полтавской губ. Тарасевич кончил упомянутое училище, а другой, — Зозулин, — умер от чахотки. На открывшуюся вакансию избраны были ученики 5-го кл. Жаворонков Даниил и Пономаренко. Но так как последний не выдержал установленного экзамена, то по распоряжению губернатора Могилевского на его место назначен был кандидат не из учеников гимназии — Алексей Серебряков. Жаворонкову не удалось поступить в училище гражд. инженеров; на его место представлен был Андрей Бобров, брат одной из классных дам полтавского института. В Петербурге он заболел злокачественной язвой на ноге и отправлен был обратно в Полт. губернию. Тогда на его место избран был казенный воспитанник, уч. 5 кл. Николай Червинский. В мае 1839 г., снабженный на первое время бельем и платьем, с особым чиновником он отправлен был в Петербург. Упомянутый выше Серебряков не оправдал надежд: за леность и дурное поведение он уволен был из училища и отправлен в чертежники в какой-то город. На его место кандидатом от Полт. губ. избран был ученик 7-го кл. гимназии Виктор Жаворонков, который подвергнут был экзамену в присутствии члена полт. строительной комиссии капитана Леонтовича и выдержал его более чем удовлетворительно ¹⁾.

В 1838 г. от генер.-губ. Харьковской, Черниговской и Полтавской губерний гр. Строганова на имя директора училищ Полт. губ. последовало такого рода предложение: "правительству угодно, чтобы 12 молодых дворян Черн. и Полт. губ. воспитывались на счет городских доходов тех губерний в училище землемеров, состоявшем при Киевской 1-ой гимназии". Туда принимались воспитанники с знаниями, достаточными для поступления в 5 кл. гимназии и которые оказывали преимущественно наклонность к математике, рисованию и черчению. Находясь в училище, они посещали 5-7 классы гимназии и изучали все предметы, исключая латинского и греческого языков. При университете они слушали лекции по архитектуре, начертательной геометрии, сельскому хозяйству и изучали межевые законы, геодезию, черчение и чистописание. Воспитанники были на полном казенном содержании; из

¹⁾ 1836 г. Д. № 17; 1838 г. Д. № 114; 1841 г. Д. № 27; Д. № 168 (1842 г.).

— 188 —

них выходили землемеры преимущественно в малорусских губерниях. От Полт. губ. из дворян предполагалось брать в училище ежегодно 6 воспитанников. В 1838 г. из воспитанников дома воспитания бедных дворян в то училище поступили: уч. 4-го кл. Андрей Лещенко, 6-го Василий Якименко и окончивший 7 классов Иван Соколович. В 1848 г. в училище землемеров поступили из числа учеников П. г. 17, начиная с 1-го и кончая 5-м классом ¹⁾.

По уставу 1828 г. по окончании летней вакации ученики гимназии всех классов подвергались испытанию в присутствии директора, инспектора и почетного попечителя. После испытаний назначался день торжественного акта, на который приглашались местные власти и родители учеников. Отличнейшие ученики по успехам и поведению награждались книгами на нем и похвальными листами. На каждый класс полагалось не более двух или трех таких наград. Правилами испытаний, изданных в 1837 г., основанием для перехода учеников в высшие классы положены успехи в науках. Переводились только получившие в среднем выводе отметку не менее 3; получившие меньший вывод и при отличном поведении не переводились ²⁾. Для испытания каждый учитель по своему предмету составлял вопросы; они объявлялись ученикам 7-го кл. до начала экзаменов, а прочим ученикам до роспуска их на вакационное время.

27 сентября 1832 г. (к этому дню приурочено было преобразование П. г. по уст. 1828 г.) в доме дворянского собрания устроен был торжественный акт. На нем присутствовали: малороссийский военный губернатор кн. Репнин, гражданский губернатор, губернский предводитель дворянства, почетнейшие граждане Полтавы, духовенство, гражданские и военные чиновники. После концерта, пропетого хором певчих, акт открыт был речью учителя Боровиковского "о влиянии истории на нравственность, особенно при воспитании юношества". Затем, ученики низших классов декламировали на изусть стихи лучших писателей на русском, фран-

¹⁾ 1848 г. №№ 688 и 598; 1838 г. Д. № 4. — Из 17 учен. 3 отмечены со способн. хорош. по черчению, 2 — слабыми, остальные или достаточными или посредственными.

²⁾ Сборн. постановл. т. II, стр. 179. Сборник распоряжений т. II. стр. 166. Шмид по Ж. М. Н. Пр. 1877 г. 12, 328.

— 189 —

цузском, немецком и латинском языках; потом учитель немецкого языка Рогалла произнес речь на немецком языке о ходе иностранной литературы, в особенности немецкой. Ученики высших классов читали в прозе и стихах собственные произведения: Демьян Бублик — день жизни; Василий Ширмовский — величие Творца; Андрей Шкляревский — падение Икара и Малороссия. Инспектор Иваницкий прочел список учеников, переведенных в высшие классы, удостоенных наград, также выбывших до окончания курса и получивших аттестаты. В заключение директор кн. Цертелев прочел отчет о состоянии гимназии. Акт закончился пением "Тебе Бога хвалим". 126 билетов на этот акт были вручены полтавскому полицеймейстеру, который через своих подчиненных и разослал их по принадлежности ¹⁾.

Впоследствии было признано неудобным производить годичные испытания после каникул, так как это сопряжено было с потерей учебного времени и лишало детей отдыха.

В 1837 г., в виду последовавшего преобразования Харьковского университета по уставу 1835 г., испытания для поступления в студенты назначены были в июле. Ученики гимназии держали экзамены у себя и получали аттестаты в последних числах июня. По окончании экзаменов ученики, обыкновенно, разъезжались по домам и оттуда уже отправлялись в Харьков держать экзамен при университете. В следующем, 1838 году, попечитель X. у. о. гр. Головкин, для удобства учеников, решил самые летние каникулы перенести на июнь. Но тогда большая часть учителей Полтавской г., преподававших и в полтавском институте, где директор занимал должность инспектора классов, совершенно лишалась отдыха, так как экзамены в институте устра-

¹⁾ Отчет о сост. П. г. за 1831-32 г. Д. № 106. 1832 г. № 1298; Д. № 168 (1842 г.) Журн. Совета 31 авг. 1832 г. В документах П. г. отмечены еще два акта — в 1835 и 1839 г.г. На первом присутств. Гедеон, еписк. Полтавский, Полт. губернатор и и вице-губернатор, прот. Кийков, генер. Руперт, архим. Крестовоздвиженского монастыря и др. Акт происх. 22 Сент. в доме дворянск. собрания. О втором акте известно лишь, что на нем присут. помощн. попечит. К. у. о. Карлгоф. В след. годы, за неимением зала в здании гимназии, акт неустраивался. Переводы учеников объявлялись по классам, а награды раздавались в зас. Совета.

— 190 —

ивались в июне. Впрочем, в проезд свой через г. Полтаву в следующем году, попечитель согласился оставить по прежнему июль месяц для летних каникул ¹⁾.

Кроме годичных существовали еще полугодичные испытания, которые производились сначала после зимних каникул; с 1843 г. их стали устраивать перед роспуском учеников на праздник Р. Христова ²⁾. Для облегчения учеников 7-го класса, которые перед окончанием экзаменов от усиленных умственных занятий приходили в изнеможение и подвергались часто тяжким забеливаниям, один из директоров гимназий в 40 годах предлагал разделить испытания на два отдела. По первому отделу, в состав коего входили предметы катехизис, арифметика, география, космография, история древняя, языки — славянский, немецкий и французский — экзамен предполагалось производить в декабре, а из остальных предметов, входивших во второй отдел, в обычное время пред каникулами ³⁾.

В 1832 г., при участии профессора Харьковского унив. Артемовскаго-Гулака, состоялось постановление педагогического Совета П. г., чтобы в аттестатах, выдаваемых ученикам, которые в гимназии вели себя предосудительным образом, или не оказали хороших успехов в науках, — помещать оговорку, что на них не распространяются права, присвоенные получившим похвальные аттестаты. Таковыми считались аттестаты, в которых слабые успехи показаны не более, как по одному предмету, или посредственные не более, как по трем предметам ⁴⁾.

В 1832 г. возник вопрос о выдаче свидетельств бывшим ученикам П. г. Людвигу Клингенбергу, сыну аптекаря, и Федору Целлариусу, сыну бывш. учителя П. г.; первый из них поступил в П. г. в 1829, а второй в 1827 году. После преобразования П. г. из 4-х в 7-ми классную первый из них перешел в 6 класс, а Целлариус в 7-ой. Оба они курса в П. Г. не окончили. Получать аттестаты по уставу 1828 г. могли только учившиеся в 4х высших классах;

¹⁾ 1837 г. дело № 32.

²⁾ 1843 г. Д. № 80, № 1729.

³⁾ 1844 г. Д. № 151.

⁴⁾ 1832 г. Ж. Зас. С. П. г. 12 авг. Д. № 168 (1842 г.)

— 191 —

о выдаче свидетельств не окончившим курса учения ничего не было сказано, вследствие чего Совет П. г. в выдаче им таковых отказал ¹⁾. В 1837 году возник вопрос об окончивших П. г. Демьяне и Якове Бубликах, уволенных из общества малороссийских казаков. Они представили аттестаты, выданные им П. г., но в университет Харьковский не были приняты. Дело доходило до министра народного просвещения. Из министерства сделан был запрос дирекции П. г. о Бубликах. В ответе своем, директор сослался на распоряжение министра 1831 г., в силу коего дети казаков были оставлены в преобразуемой тогда Полтавской гимназии ²⁾. Из документов не видно, были ли Бублики все таки приняты в студенты Харьковского университета.

На основании 235 § устава 1828 г. отличнейшие воспитанники, из удостоенных при выпуске чином 14 класса, награждались золотыми или серебряными медалями; рисунок их, составленный в Академии Художеств, высочайше утвержден был в 1835 г. На каждую гимназию полагалось — одна золотая и две серебряных медали. Для Полтавской гимназии первые медали заказаны были на монетном дворе в Петербурге и обошлись в 27 р. 25 коп. сер. ³⁾. В течение описываемого времени в П. г. выдано было 3 золотых и 13 серебряных медалей.

Оградив университеты и вообще высшие учебные заведения от поступления в них молодых людей ранее 16 л. возраста, министр нар. просв. Уваров рядом распоряжений старался преградить доступ в высшие учебные заведения воспитанников, выбывших из гимназии до окончания в них курса. К экзамену для поступления в университеты и лицеи допускались выбывшие из 4-го кл. через три года, из 5-го через два и из 6-го по прошествии года. Списки выбывших учеников с показанием времени выбытия печатались и сообщались университетам и лицеям сначала к 1-му июня; но с 1839 года требовалось представлять еще дополнительный список к 15 августа. Ученики, выбывшие из 7-го класса по безуспешности, допуска-

¹⁾ 1832 г. Журн. Зас. Сов. П. г. 1 апреля Д. № 168 (1842 г.).

²⁾ 1837 г. Д. №;109.

³⁾ Сборн. постановл. 1835 г. т. II 723, Копия цирк. предлож. дирек-м уч-щ от 9 июня 1836 Г. — 1835 г. Дело № 5; 1840 г. Д. № 58.

— 192 —

лись к приему в высшие учебные заведения по прошествии года; уволенные за дурное поведение могли поступать в них лишь под ответственностью советов тех заведений; с 40-х годов постановлено было правилом не допускать в высшие учебные заведения кончивших гимназии с неудовлетворительными отметками ¹⁾.

Преследование цели — сделать университеты рассадниками образования главным образом для лиц высших сословий, побудило министерство принять ряд косвенных мер, которыми затруднялся доступ к университетскому образованию лицам низших сословий; а в 1849 г. установлен был комплект в 300 своекоштных студентов в каждом университете ²⁾.

За время с 1831-1850 гг. в П. 1-ой мужской г. было 19 выпусков с 296 учениками, что составит 15 воспитанников на каждый выпуск. В приложении к настоящему очерку будет помещен алфавитный список всех окончивших курс 7-ми классов в П. 1-й м. г. за указанный период. Здесь же приведу несколько примеров, указывающих на то, как расходились иногда постановления педагогического Совета П. г. со взглядами администрации округа по вопросам о присуждении аттестатов и медалей.

В 1840-1841 году кончило 7-мь классов 13 учеников; из них Кийков, Барщевский, Ильяшенко, Степура-Сердюков, Шадров и Ясенский с правами на чин 14 класса; Кийков, кроме того, награжден был серебряною медалью. В сентябре 1841 г. копия журнала педагогического Совета П. г. была представлена попечителю Киевского у. о., а последний передал его на заключение совета университета св. Владимира.

Профессор и вместе директор училищ Киевской губ. Богородский написал целое мотивированное мнение, в котором указывал на разного рода параграфы правил и циркуляров, не принятых во внимание Советом П. г. Вывод из мнения Богородского был тот, что за успехи в греческом языке (5 и 4 ²/3) могли быть награждены аттестатом с правом на чин 14-го класса Кийков, Барщевский

¹⁾ 1834 г. Д. № 1; 1837 г. Д. № 127; 1839 г. № 2466. 1840 г. Д. № 47, 1844 г. Д. № 134. — Истор. обз. деят. М. на р. проев., стр. 253.

²⁾ См. Истор. обз. деят. Мин-ва Нар. Просв. 1808-1902 гг.; стр.253, 254, 257, 262 и др.

— 193 —

и Ясенский. Ильяшенко, Степура-Сердюков и Шадров, оказавшие в греческом языки успехи только достаточные (3 ½ первый и по 3 остальные, как видно из экзаменной ведомости), не могли быть признаны достойными чина 14-го класса. Попечитель согласился с мнением проф. Богородского ¹⁾.

Подобный случай произошел и в 1846-1847 г. Совет Полт. г. присудил золотую медаль Савойскому, а серебряную Колбасьеву и Пестржицкому. Попечитель Киевского у. о. Траскин выписку из журнала совета препроводил, как и в указанном примере, на заключение совета унив. св. Владимира. Совет университета, очевидно, рассматривая этот вопрос больше с формальной стороны, нашел, что в представленных ему таблицах не означено поведение награжденных медалями, не выведен средний балл из суммы баллов по всем предметам, что сумма баллов у ученика Савойского не выше, чем у остальных и сделал вывод, что Савойский неправильно награжден золотой медалью. Объяснения же, данные директором П. г. Жемчужни-ковым, не были приняты во внимание; и Савойскому была выдана серебряная медаль ⁸⁾.

Еще более редкий пример разномыслия произошел в 1849-1850 г., когда Киевским у. о. управлял генерал-губернатор Бибиков. Аттестаты и право на чин 14 класса педагогич. Совет П. г. присудил: Мельникову Николаю, Наливайку Никанору, Полю Александру и Труш-ковскому Николаю, сверх того Полю, Наливайку и Трушковскому была присуждена каждому серебряная медаль. Генерал-губерн. Бибиков разрешил выдать аттестат с правом на чин и медаль одному Трушковскому, а остальным отказал, как не имевшим, по его мнению, по всем предметам требуемых правилами полного числа баллов. Впрочем, относительно Наливайка Бибиков отменил сделанное распоряжение: по его приказу, последовавшему 28 дек. 1860 г., Наливайку, тогда уже студенту Киевского университета, были отосланы аттестат с правом на чин и серебряная медаль ²⁾.

¹⁾ 1841 г. Д. № 66.

²⁾ 1847 г. Д. № 37 (о выдаче аттестатов).

³⁾ 1850 г. Д. № 158 (об окончательном испытании и присужд. аттестатов)

— 194 —

Перехожу к описанию ученических квартир.

Наблюдение за учениками, жившими на квартирах, за их поведением возлагалось на инспектора гимназии. Была заведена особая книга, в которой изложены были обязанности родителей и опекунов относительно их детей, обязанности учащихся и наказания, каким они подвергались в случае не соблюдения правил. Каждый отец или опекун, представляя в гимназию ученика, обязан был прочесть те правила и расписаться в точном выполнении их. Правила, относящиеся к учащимся, были вывешены в каждом классе. Там находилось две доски — зеленая и черная. На первой выставлялись имена учеников, отличивших себя в течение месяца успехами и хорошим поведением, а на второй имена худо учившихся и замеченных в шалостях.

В то время лица, принадлежавшие к составу Полт. г. (учителя, бухгалтер, канцеляристы и др.), по поручению родителей, по большей части помещиков Полтавской губ., определяли детей их в гимназию; в таких случаях дети ставились у них и на квартирах. Точно также ученики, жившие на частных квартирах, поручались родителями их надзору учителей гимназии, или учеников старших классов. Тем не менее разбросанность квартир по всему городу служила большим препятствием к установлению над ними правильного надзора. Содержателями ученических квартир были мещане, ремесленники, — люди невежественные, иногда не высокой нравственности. Самые квартиры не отличались чистотой, были тесны и вообще неудобны. В тридцатых годах, по предложению директора кн. Цертелева, учитель немецкого языка Генш открыл у себя пансион для детей дворян. О таком предприятии Генша извещены были уездные предводители дворян, почетные и штатные смотрители училищ; им разосланы были и условия, на которых принимались Геншем на квартиру дети дворян. По документам нельзя установить, как функционировал этот пансион. Известно только, что в 1834 г. в качестве надзирателя Генш пригласил отставного поручика Жидякова, уволенного в отставку за дурное поведение. В 1836 г. таким надзирателем был Алексей Колодий, кончивший 7 классов Полт. г., но по бедности своей не могший отправиться в Харьков для поступления в университет.

— 195 —

В упомянутом уже раньше письме директора департамента министерства народного просвещение, писанном в 1832 г. по поручению министра, говорилось, что учителя, у коих жили пансионеры, должны были обращать внимание на чистоту постелей и комнат пансионеров, на опрятность одежды и тела, на их игры, предотвращать дурные и вредные привычки, помещать их без тесноты и доставлять им свежую и здоровую пищу; в случав надобности не оставлять их без медицинской помощи и отделять больных от здоровых. Плата за квартиру у лиц, служивших в Полтавской г., и учителей колебалось от 90 — 140 р. серебром; число пансионеров на квартире доходило до 10. Большинство учеников Полт. г. не отличались материальным достатком. В 1845 году из 310 учеников 50 платили 200 р. асс. в год за квартиру, 44 — по 250 р. асс. и лишь 9 по 300 р. асс. в год ¹⁾.

О нравах обывателей Полтавы и среде, в какой приходилось жить воспитанникам гимназии, можно судить по следующим эпизодам. В январе 1842 г. пансионеры, жившие на квартире у учителя немецкого языка Кульчицкого, были самым бесцеремонным образом выпровожены из занимаемой ими комнаты титул. сов. Ждановичем, домовладельцем, внезапно прибывшим из Харькова и ворвавшимся самовольно ночью в дом, который по контракту снимал уже второй год у него учитель Кульчицкий.

В 1838 жена отставного подпоручика Варвара Кублицкая, малограмотная особа, с палкой набросилась на ученика Крамаренка за то, что он, проходя мимо ее дома, сбросил будто-бы с "присьбы" (завалина) ведро, — чего на самом деле не было ²⁾. В 1846 г., вследствие заявления директора П. г., городская полиция производила следствие о нанесении обиды уч. II кл. Шамраю. Расплата за содержание учеников производилась не всегда аккуратно. Учитель П. г. Грибоедов только через александрийскую дворянскую опеку мог получить следуемые ему деньги за содержание уч. Байдака. Учитель полтавского уездного училища Дудников, со-

¹⁾ Отчет о сост. П. г. 1832-1833 г. 1833 г. №№ 21, 326. 1844 г. Д. № 85 (о визитации учебн. завед. к. у. о.); 1834 г. Д. № 32; 1835 г. Д. № 87; 1842 г. Д., № 168; 1835 г. Д. № 43, 1845 г. Д. № 85.

²⁾ 1838 г. Д. № 36. 1842 г. прошение Кульчицкого 1846 г. Д. № 129.

— 196 —

державший у себя на квартире Николая и Александра Ежев-ских, опекаемых то дядей, жившим на Волыни, то помещиком Полтавской губ. капитаном Зеньковским, чтобы получить 785 р. асс. (224 р. с.) должен был завести целое дело, доходившее до генерал-губернатора, попечителя Киевского у. о. и прошедшее разные присутственные места; тянулось оно лет 5. Один из квартиросодержателей, чиновник Неженцев, чтобы выправить деньги за содержание у себя на квартире учеников Гаевских, удержал у себя документы их, полученные из П. г.

В 1848 г. вольноотпущенная Василиса Гергинова жаловалась директору П. г. на то, что жившие у нее на квартире ученики Редерги самовольно оставили ее, не заплатив 186 р. асс. Квартировавший у нее же ученик Трушковский, уезжая на каникулы, взял белье, шинель и другие чужие вещи, не заплатив свыше 60 р. асс.

Подача жалобы директору П. г. надзирателем Прокоповичем на не уплату ему денег становым приставом Фиалковским в сумме 164 р. 50 коп. асс, и возникшая вследствие этого переписка — освещают отчасти отношение квартиросодержателей к ученикам. Оказывается, что Прокопович, кроме 300 р. асс., платы за квартиру, брал 25 р. асс. на наем репетитора, которого и не думал нанимать. Он же поставил в счет 21 р. асс. за кровать с матрацем, 4 р. асс. за ваксу для чистки сапог, 7 р. асс. за бумагу в треть года и т. п.

В 1846 г. произошло самоубийство ученика 2 кл. Ник. Цацкина, сына помещика Гадячского у., жившего на квартире у учителя Ив. Гаевского. Имея 15 лет, Цацкин был всего только во 2-м классе. Самоубийство произошло 15 января вскоре после возвращения его из дому. В оставленной записке Цацкин упрекал в несправедливости к нему родных, указывая на то, что с его смертью сократятся издержки.

Уже упоминалось о том, что неудовлетворительное состояние квартир, на которых помещались ученики, разбросанность их — служили поводом к основанию общей ученической квартиры. В средине 40-х годов возник этот вопрос, но осуществление его встретило затруднение в приискании подходящего помещения. В Полтаве оказался один толь-

— 197 —

ко дом, конечно из отдаваемых внаймы, который мог вместить 50 учеников. По сделанной тогда же смете, на содержание одного ученика полагалось 10 к. сер. в сутки, но на такие условия никто не соглашался.

В 1849 г. правивший Киевским у. о. генер.-губ. Бибиков отправил для осмотра Полт. г. чиновника особых поручений Селецкого, поручив ему совместно с директором составление проекта устройства общей квартиры. Осенью того же года готова была мебель для 20 учеников, состоявшая из 25 кроватей, 25 табуретов, 4 учебных столов, 2 учебных шкафов и стольких же гардеробных, шкафа для буфета, 2 столиков с рукомойниками и т. п. Мебель обошлась в 171 р. сер. Около того же времени открыта была и общая ученическая квартира ¹⁾.

Среди учеников П. г. обычными болезнями были: лихорадка, расстройства желудка и в разных видах простуда. В январе 1833 г. оказалось столько больных между учениками и учителями, что с 16 по 22 января прерваны были занятия.

Осенью 1844 г. начавшая свирепствовать в м. Новых Санжарах, Кобелякского уезда, эпидемия скарлатины в октябре, вместе с корью, стала распространяться и в Полтаве. Ею заболело несколько пансионеров и своекоштных учеников; в виду этого Полт. г. на некоторое время была закрыта.

Затем, осенью 1847 г. в смежных с Полтавской губерниях появилась холера. В циркуляре попечителя Киевского у. о. указывалось, что директора гимназий и смотрители уездных училищ обязаны были немедленно донести о появлении болезни и во все время существования ее доносить еженедельно непосредственно попечителю округа о числе заболевших, выздоровевших и умерших. Учение не должно быть прекращаемо; но начальство обязано было известить родителей учеников и предоставить им право взять детей домой на все время болезни. Занятия должны быть приостановлены только в том случае, если бы большая половина

¹⁾ Арх. П. г. Дела: 1840 г. ,№ 149, 1842 г. № 14, 1846 г. № 107, 1848 г. К 200, 1848 г. № 240, 1846 г. № 16, 1849 г. №№ 40, 50, 85, 129.

— 198 —

учеников родителями была разобрана. В отношении надзора за здоровьем учеников гимназии начальством ее были приняты такого рода меры: так как два надзирателя не могли ежедневно обозреть все квартиры, то из числа старших учеников избрано было несколько надежных и им поручено 3-4 ученических квартиры. О результатах своих наблюдений эти ученики ежедневно извещали надзирателей, которые в свою очередь докладывали инспектору гимназии.

В Полтаве холера появилась в октябре. По 1-ое ноября всего заболело холерой в Полтавской губ. 1800 человек, из коих около 600 человек умерло. Из учеников гимназии заболел только один уч. 4-го кл. Захарий Велецкий, но и он вскоре оправился ¹⁾. Из того, что некоторые ученики среди года находились в отпуске, можно заключить, что некоторые родители на время эпидемии взяли своих детей домой. В 20-х числах ноября холера в Полтаве прекратилась. 23 ноября в архиерейской церкви и во всех приходских церквах Полтавы по этому поводу совершены были благодарственный молебствия.

Прекращение эпидемии холеры оказалось, однако, временным. В апреле 1848 г. она появилась в Полтавской губ. и в самой Полтаве еще с большей интенсивностью. В июне ею заболело 5 приходящих учеников гимназии и 2 пансионера, а также двое служащих в гимназии. В уездных же училищах Полт. губ. эпидемия унесла нескольких смотрителей и учителей. Занятия почти во всех училищах были прерваны, а ученики отпущены по домам. К сентябрю месяцу во всей Полт. губ., по официальным сведениям, заболело 87,518, из коих 32,847 умерло. И на этот раз с наступлением ноябрьских холодов эпидемия холеры прекратилась.

В документах отмечены два случая укушения учеников гимназии бешеными собаками, при чем в одном случае со смертным исходом (уч. 4-го класса Ф. Кованка).

Вследствие неимения при П. г. больницы, больные ученики, обыкновенно, отправляемы были в полтавское богоугодное заведение. Таких случаев было несколько. В

¹⁾ Жертвой эпидемии в 1847 г. сделался смотритель, м. пр., Кобелякского у. у. Егор Степ. Редкин, бывший преподавателем русского языка в П. г. (1843-1845 г.г.).

— 199 —

1846 г. отправлены были в богоугодное заведение Ф. Долгополов, подверженный меланхолии и Влад. Петров, заболевший горячкой. В 1847 г. — Андрей Искевич и Мельников, ученик 6-го кл., заболевший горячкой ¹⁾.

В. Василевский.

 

 

 

¹⁾ Дела архива Полт. гимназии: 1836 г. № 116, 1842 г. № 168, 1844 г. № 118, 1847 г. № 173, 1848 № 31, 1849 г. № 54, 1847 г. № 40; а также 1846 г. № 42 и 31 1847 г. № 31.

— 200 —

— 201 —

Материалы по археологии
Полтавской губернии.

І.

1) Полтавский клад 1905 года.

2) Случайная находка близь с. Ивахники, Лохвицкого уезда.

Территория Полтавской губернии составляет часть привольных южнорусских степей, — их северную границу. Степей питавших, в былые времена, шумные орды могучих кочевых передвижений, табунами проносившихся по широким степным пространствам.

Как отзвуки далекого и могучего вулкана — Азии, сюда доходили, волна за волной, проносясь на Запад, удары шумных передвижений и стремительных кочевых набегов. Здесь, иногда, эти волны и заканчивали свой длинный походный путь, растекаясь и оседая, по речным долинам и нагорным вершинам, по сыпучим пескам и степным оврагам. Севернее отсюда начинались дремучие леса и тенистые дубравы. Тут конец Греческой Скифии и римской Сарматии, конец культурным влияниям богатого и пышного Востока и изящной Эллады.

Кто первоначальные насельники Южнорусских степей, кто их преемники; где начало, той длинной цепи народностей и культур, о которых поведали нам почтенные старцы древности.

Начало скрыто от нас в беспросветной, сохранившейся в истории бесконечной глубине веков, тысячелетий. Знаем некоторых по имени, других — по их культурным памятниками. Но последних известно так мало!

Недра ковыльных степей и прибрежных плоскогорий южнорусских степей, широкие долины изрытые руслами рек, речек — степи скатертью раскинувшиеся на необозри-

— 202 —

мое пространство, по среднему и нижнему течению могучего некогда Днепра, усеянные ярками, балками и холмиками — молча хранят в себе заветы прошлого, ключ к разгадке тех, иногда непонятных для нас, памятников, удивительных и прекрасных, которыми из года в год дарят нас былые степи вообще и Полтавщина в особенности. Эти памятники — первое звено в той длинной цепи, которой предстоит соединить, связать, отдаленные между собой, по времени, культурные эпохи и их памятники — свидетели живого прошлого, столь далекого и неразгаданного.

На сером туманном фоне памятников прошлых культур в пределах нынешних Южнорусских степей яркими пятнами выступают, так назыв. культуры Скифская и Сарматская с первоклассными произведениями искусства Востока, Греции и Рима. С окончанием этого цветущего и богатого древностями периода, в наших степях наступает время многочисленных бурных кочевнических перемещений, с неизвестными до ныне памятниками своего быта и памятниками искусства, за немногими исключениями. Лишь отдельными, как бы незначительными, но тем не менее любопытными штрихами, то здесь, то там, появляются свидетели пережитых степями культур. И таким образом, медленно, случайно, звено за звеном, заполняются многочисленные промежутки цепи в своих больших, и не всегда объяснимых историей, перерывах.

Из года в год, выплывают на свет всё новые и новые данные, для определения культур, их характеристики, хронологических дат и несомненных обоюдных влияний.

Период ближайший к летописному и начало его в свою очередь, богаче древностями. В степи двигается, в Юго-Восточном направлений славянская культура, быть может на смену аланской. Близкие времена. Но скудность памятников все же дает себя чувствовать. Древностей Алан почти не знают. Славянская же культура в этих местах до X-XI вв. неизвестна.

Вот почему предлагаемые здесь две партии находок, случайно открытых в разных местах Полтавской губернии и богатых по своему научному значению — памятников бытовой обстановки далекого прошлого, едва ли представляется теперь возможным безупречно датировать или относить к

— 203 —

той или иной культуре, эпохе. Точное определение их принадлежать тому будущему, в руках которого, по счастливой случайности — как и у нас, или же благодаря предпринятым определенным планам исследований, окажется более богатый и характерный материал, для широких обобщающих выводов и характеристики эпохи и культуры, так и для точной хронологической даты.

Цель же настоящей заметки — прежде всего — обнародовать неизвестный, но представляющий значительный научный интерес, материал с описанием его, а затем уже указать аналогичные памятники в древностях ближайших местностей. Попытка же вытекающая отсюда — разобраться в вопросах определения времени не может, конечно, считаться своевременной и полной, а потому и безукоризненной.

Предпосылая описанию предметов находки в г. Полтаве более чем краткие сведения, о времени и обстоятельствах находок, извиняемся за их лаконизм. Более точных сведений в наших руках, не имеется, да и сомневаемся в их существовании.

Находка 1905 года в г. Полтаве.
(Табл. 1-я).

В 1905 году, в г. Полтаве, на соборной площади, при земляных работах по устройству водопровода, была найдена целая серия отличных серебряных предметов женского убора, состоящая из следующих предметов: 1) шейная гривна. 2) две серьги, 3) восемь проволочных браслетов, 4) десять штук проволочных спиральных височных колец. Браслеты, серьги и кольца были, будто бы, нанизаны на шейную гривну. Обилие однородных предметов (браслеты и височные кольца) найденных в одном месте; достоинство материала — серебра, по-видимому одинакового качества во всех предметах одной и той же мастерской дает возможность предполагать здесь, лишь клад, скрытый в силу каких-либо тревожных обстоятельств, а не могильник. Предметы исполнены из хорошего серебра и хранятся в

Клад найденный в г. Полтаве в 1905 году.
К ст. Николая Макаренко.

— 204 —

настоящее время в Полтавском Земском Естественно-Историческом Музее ¹⁾. Таблица с нашитыми на ней серебряными предметами, сразу же обращающая на себя внимание своими формами и общим видом, производит впечатлите разнородной, разновременной: серьги обычны для славянской культуры, а браслеты — эпохи переселения народов; но кажущаяся разновременность уничтожается внимательным изучением техники предметов и их материала.

1). Кованая шейная гривна (табл. І, № 1). Наибольшие размеры по диаметру = ок. 18 сантм. Прутик, в части противоположной концам, на протяжении 7-8 сантм. — цилиндрический утоненный около 0,03 сантим. в диаметре, переходящий затем в четырехугольный, ромбовидный в поперечном сечении; несколько сжатый сверху вниз. У петли концы делаются цилиндрическими, образуют на одном — замок, на другом — крючок и переходят в фигурную пластинку изогнутую по движению прутика гривны. Пластинка расширяясь у основания, к концу постепенно сужается и заканчивается острым углом, образуя, таким образом, самую красивую лицевую часть. Пластинка украшена по бордюру и частью внутри — орнаментом, в виде очень сжатых зигзагов, получающихся в том случае, когда поставив на плоскость какой-либо острый пластинчатый инструмент напр. долото, постепенно передвигают то одну то другую сторону последнего, не отрывая совсем долота от плоскости и наклоняя соответственно каждую сторону. Над углом каждого зигзага, с внутренней стороны бордюра поставлена черточка близкая к точке; последняя на рисунке не заметна. Кроме того в самой широкой части пластинки идет поперечная линия такого же орнамента, оканчивающаяся у внешней части раздвоением. Орнамент встречающийся в разное время на древностях различных культур и пока не характерный. Гривна не носит следов продолжительного пользования ею, некоторая же помятость ее объясняется, вероятно, результатом внимательного осмотра рабочими, при находке. В некоторых местах, поверхность серебра покрыта слегка красноватым налетом как бы патиной, легко отделяющейся от нажима. По поверхности расплюсну-

¹⁾ Приятной обязанностью считаю выразить здесь мою искреннюю благодарность Музею, в лице хранителей его г. М. А. Алеховского и К. В. Мощенко, за присылку этих вещей для описания.

— 205 —

тых концов-пластинок заметны небольшие наплывы — бугорки расплюснутые проковкой. Аналогий настоящей гривне в древностях известных нам ближайших культур не имеется. Характерные для гривны лопасти, в менее развитом виде, имеются лишь на гривне из находок бл. с. Ивахники Лохвицкого уезда, издаваемой здесь же, табл. II, № 2.

2) Пара семилопастных серебряных литых серег (табл. I, № 2), или височных колец, весьма грубой работы. Основа серьги — бесконечное кольцо к которому прикреплена пластинка с семью лопастями различной величины, оканчивающимися сплющенным шариком. Средние лопасти — крупные, боковые — меньше. Внутренняя часть пластинки разделена восьмью зубцами неровной величины. Форма из которой литы эти височные кольца, точно передает серьгу с которой была заимствована: в одном месте кольца у соединения с плоской частью имеется утолщение — конец прутика; с ясно выраженным местом отверстия. Кольцо рельефно выступает на фоне пластинки, проходя посредине ее. По-видимому кольцо имитирует более ранний тип. Оба кольца бесконечны, но одно разрублено. Обратные стороны пластинок, украшены вдавленными пересекающимися полосками.

Аналогии настоящим сергам находим, прежде всего, в древностях радимичей; там серьги совершенно аналогичные нашим, из меди, известны как характерные для древнейшей радимичской культуры датированной X-XI веком ¹⁾. Встречаются они и в курганах Владимирской губернии, относящихся к XI веку, но уже крайне редко и считаются здесь пришлыми. Затруднительно определить источник, из которого заимствован или из которого произошел, наш тип серег-колец, но весьма возможно указание, что настоящая форма представляет собой, один из многочисленных вариантов, известных в Крыму, на Кавказе и в Южной России, серег сирийского образца в обработке наших кочевников. Как на наиболее соответствующий тип можно указать на золотую серьгу из ст. Крымской Майкопского отдела Кубанской области, несколько напоминающую нашу поделку ²⁾.

¹⁾ З. И. Р. А. О. т. VIII вып. 1-2, нов. сер. Ст. А. С. .Вещи из раскопок Еременко в Новозыбковском и Суражском у.

²⁾ Альбом рисунков помещенных в отчетах И. А. К. стр. 229 № 1423.

— 206 —

3). Серебряные проволочные браслеты (табл. I, № 3), в количестве восьми штук. Качество серебра по-видимому тоже, что и в остальных поделках. Проволока круглая цилиндрическая, диаметр поперечного сечения средней части = 0,5 см., концов = 0,7 см. в некоторых местах сплюснутая, как бы от удара, особенно на утолщенных концах, срезанных под прямым углом. Наибольший диаметр браслета = 6-7 сантим. Настоящий тип браслетов (с характерным изломом посредине) считается ранним и встречается в древностях великого переселения народов. Наши браслеты несколько иного характера и аналогии им встречаются в древностях Салтовского могильника (Волчанска-го у. Харьковской губ.). В раскопках 1905 года ¹⁾, этот тип прослеживается в камерах, датированных найденными в них монетами (омейядскими и аббасидскими VII-VIII вв.) — приблизительно IX веком, быть может Х-м. Совершенно аналогичные им, встречаются и в древностях Борковского могильника, относящегося к VIII-IX вв. ²⁾.

4). Десять штук серебряных проволочных спиральных колец (табл. 1, № 4) из тонкой (до 0,2 сантим. в поперечнике) проволоки. Один конец проволоки изогнут в виде кольца, чаще с неправильной формой, противоположный конец — изогнут в тесную спираль в 6-7 оборотов. Самый конец этой стороны, расплюснут как бы в пластинку. После изготовления спирали, она была по-видимому сдавлена с двух противоположных сторон.

Ближайшие аналогии настоящим поделкам, в изобилии находим в древностях северян XI века; здесь такие кольца-серьги являются характерными представителями культуры. Аналогичные изображения их можно видеть из раскопок Броварского могильника Гадячского у. ³⁾ одного из самых восточных в данное время Северянских могильников в Полтавской губ. Кольца эти идут в древности радимичей, но уже в крайне ограниченном количестве ⁴⁾. По-

¹⁾ См. наш отчет: "Об археологических исследованиях в Харьковской и Воронежской губ. в 1906 году".

²⁾ А. Спицын — древности бассейнов рек Оки и Камы. Материалы по археологии России табл. ХХШ рис. 7 и стран. 39 рис. 12-й.

³⁾ В. В. Хвойка. Раскопка могильника при с. Броварки Гадячского у. Полтавской губ. Древности. Тр. Моск. Ар. Общ. т. XX Рис. 1 и 2 и Б. И. Ханенко. Древности Приднепровья в. VI, табл. XХІХ рис. 496-499.

⁴⁾ А. С. Вещи из раскопок Еременко. Указ. издание табл. II, рис. 5.

— 207 —

добные же имеются и в древностях Зуевского могильника Вятской губернии ¹⁾.

Результатом произведенных сравнений с ближайшими аналогичными древностями, является весьма не устойчивое определение вещей Полтавской находки. Они могут быть с приблизительностью датированы X-XI вв. Для более точного определения этих предметов не имеется пока данных.

ПРЕДМЕТЫ СЛУЧАЙНОЙ НАХОДКИ,
близ села Ивахники, Лохвицкого уезда Полтавской губ.
(Табл. II-я).

В 1905 году, бл. села Ивахники Лохвицкого у., на поле казака Сергиенко, в урочище "Скляривщина", при распашке поля под посев, выпахана плугом серия вещей. Местность их находки представляете собой, как описывает его по моей просьбе Д. С. Паленый — высокий холм, окруженный с трех сторон лесом. Холм пашется уже около двадцати лет и благодаря условиям пахати (неудобно пахать "цабэ" и его всегда пахали "соб") он с каждым годом понижался на высоту, соответствовавшую глубине вспашки плугом ²⁾. Плуг, шедший через самую вершину этого холма, выпахал все вещи сразу. Уверяют, что при вещах не заметили ни посуды, ни ткани, ни тем более костей, указывавших бы на существование в этом месте могильника. Трудно поручиться, конечно, что были найдены лишь те вещи, которые поступили затем в Императорскую Археологическую Комиссии, а оттуда в Исторический Музей в Москве ³⁾. У меня имеются некоторые данные, позволяющие предполагать, что часть вещей была утрачена находчиками.

¹⁾ Культура Зуевского могильника, в большинстве своих предметов, близка культуре Анальннского могильника см. Отч. И А. К. 1898 стр. 45 рис. 75.

²⁾ Для меня не ясно остается — что же в конце концов представлял собой холм. Лично я думаю, что холм — естественное возвышение. Думаю также, что едва ли он понижался ежегодно на глубину вспашки.

³⁾ Дело Императорской Археологической Комиссии № 96 за 1905 год.

Предметы случайной находки бл. с. Ивахники Лохвицкого у. Полт. г.
К ст. Николая Макаренко.

— 208 —

Оттуда же сообщают, что при корчевке корней дуба, близ того же села, был найден какой-то топор, потом утерянный.

Находка 1905 года состоит из следующих вещей:

1) ¹⁾ Две серебряные фигурные бляхи, выполненных из серебра, с украшением, состоящим из двух рядов выпуклых полушариков, идущих по бордюру пластинки и четырьмя рядами, пересекающимися по плоскости. Средина бляхи украшена овальным выступом, разделанным по поверхности бороздками. Выпуклые крупные полушарики, в количестве восьми штук, симметрично расположены по бордюру, окруженные меньшими. В четырех местах, к бордюру прилажен треугольник из таких же полушариков. Пластинка тонкая, все полушарики выдавлены с обратной стороны, и имеет подкладку той же формы, из медной пластинки, значительно превышающей толщину лицевой.

Размеры пластинки: 4 х 1 ⁹/16 в вершка.

Аналогий этой бляхе, в соответствующих древностях не имеется. Но в древностях Кавказа (не древнее VІ века) имеется пластинка совершенно того же характера, той же техники, с такими же украшениями ²⁾.

2) Две серебряные (серебро хорошого качества) витые гривны, из толстого четырехгранного прута; витье прута мелкое с острыми, но не резкими ребрами. Часть, противоположная концам, осталась нескрученой. Концы гривны, образовав крючок на одной стороне и петлю на другой, переходит в пластинку. По всей поверхности гривны заметны следы обработки ее, особенно на пластинчатых кон-цах — следы кованой техники. В общем предмет оставляет впечатление массивного, солидного и тщательно выполненного произведения. Концы гривны представляют собой зародыши тех больших лопастей, которые являются декоративным украшением гривны из Полтавского клада, издаваемой на 1-й таблице (№ 1). Аналогий в соответствующих древностях не имеется. Размеры гривны по диаметру несколько больше 3 ½ вершка.

¹⁾ Эти №№ соответствуют №№ на прилагаемой таблице.

²⁾ См. раскопки г. Владимирова в Нальчикском окр. Терской области.

³⁾ От Имп. Арх. Ком. 1898 г. стр. 124-135, рис. 32.

— 209 —

3) Две серебряные гривны из четырехугольного прута, к концам скрученного. Заходящие далеко друг за друга концы заканчиваются — один двойным завитком, вроде крючка, другой расплюснутым в пластинку и изогнутым вокруг противоположного конца, в виде широкого кольца с утолщением ребром посредине пластинки.

Точных аналогий такой гривне в ближайших древностях не знаем, но большие височные кольца, служащие, быть может, продолжением-развитием этой формы гривен, с широким кольцом захлестывающимся, за противоположный конец прута, имеются в раскопках г. В. В. Хвойки из Броварского могильника Гадячского у. Полт. губ., разница лишь в величине и тонкой проволоке серег и слишком широком кольце. Диаметр гривны = около 4 вершк.

4 и 5) Два обломка серебряных же гривен, с кубическими насадками на концах. Прут с мелкими гранями витой, толстый. Аналогичные им встретили в раскопках Новленского могильника Владимирской губ., произведенных много в 1905 году ¹⁾. Кроме того, имеются два обломка крючков гривен.

6) Обломок серебряного, по-видимому височного кольца, самая широкая часть его, совершенно аналогичная широкому кольцу серег раскопок г. Хвойки. Средина украшена боровком и зигзагообразным орнаментом, имеющимся и на гривне Полтавского клада (табл. I рис. 1.)

7) Два серебряных перстня. Тонкая, с признаками долгого пользования, пластинка кольца и массивная лицевая часть с четырьмя крупными выпуклыми зубцами не только задерживающими выпуклый темный камень агат или гешир, но и служащими украшением. У другого перстня камень утерян.

Размер первого ⁷/16 х ⁹/16 вершка, второго ½ х 3/8 вер. Аналогии перстням этого типа находим в древностях Салтовской культуры, см. Покровский табл. XXI рис. 32. И из Острогожского у. Воронежской губ. "Городище" близ Дивногорского монастыря ²⁾.

¹⁾ Отчет о раскопках печатается в трудах Владимирской ученой Архивной Комиссии.

²⁾ Отч. Имп. Арх. Ком. 1890, стр. 117 рис. 67. или Альбом рисун. помещ. в отч. И. А. К. стр. 17 рис. 94.

— 210 —

8) Медная цепочка, составленная из эсовидных завитков, тонкой проволоки, небрежной работы. К концу цепочки прикреплена ромбовидная тонкая, медная пластинка, украшенная по бордюру рантиком, двумя такими же несколько отстоящими от нижнего конца и рядом выпуклых точек.

Аналогичные ромбовидные подвески, известны в культуре Люцинского могильника в обильном количестве см. Люц. мог. табл. I рис. 10, 11; табл. III рис. 11; табл. IV рис. 1, табл. V рис. 2, 5 и далее.

Размеры: = 1 х ¾ вершка.

9) Часть медной цепочки, состоящей из круглых колец, спирально согнутых в два оборота. Проволока тонкая. Работа небрежная.

10) Две маленькие медные скобочки. Вторая с острыми концами, испещренными поперечными параллельными насечками.

Размеры первой: ¾ вершка длины. Назначение их неизвестно.

11) Обломок медного, проволочного украшения, быть может, подвески, состоящего из трех шариков, обхваченных шнуром, с тремя обломанными ныне, кольцами. С обратной стороны поделки, имеются петли для пронизи. Предмет весьма напоминающий часть характерных финских поделок-подвесок.

12) Низка стеклянных мелких бус, состоящая из семнадцати темно-синих ультрамаринового тона, широких и узких; тридцати двух зеленых изумрудных, узких и широких, одинарных и сложных, такие же крупнее с рубчиками; тридцати трех голубых небесного тона; пятидесяти штук белых одинарных и тройных и большого количества желтых, тона неаполитанской желтой, узких и широких одинарных двойных и сложных пронизок.

13) Четыре медных бубенца, разной формы. Одни из них совершенно круглые, другие плоские гранчатые; покрытые блестящей патиной типа Салтовского см. Макар. Отч. 1905 года стр. 21 рис. 25. Круглые того же типа См. Покровский. XXI рис. 77 табл. Размеры = ⅜ х ¼ вершка.

14) Обломок ромбовидной привески совершенно аналогичной описанной уже под номером 8-м, украшенной вок-

— 211 —

руг выдавленным бордюром и такими же кружками, с точками в средине. Нижний бордюр — тройной ряд выпуклых точек.

Размеры прибл. = 1 х ¾ вершка.

16) Изображение не приложено. Шесть штук небольших витых цилиндриков. Из медной, трехгранной проволоки.

Цилиндрики аналогичны подобным же в культуре Люцинского могильника см. табл. І рис. 11. табл. II рис. 8, где они встречаются в изобилии.

Ивахницская находка, по своих весьма любопытным вещам, имеющим, в большинстве случаев, аналогии среди древностей IX века, а также и более ранних, допускает возможность отнести ее к культуре не позже этого времени. И Ивахницкая находка и предметы Полтавского клада, во всяком случае, не стоят отдельно, но в непосредственной связи и весьма возможно, что родственность между ними весьма близка и колеблется в пределах времени, значительно меньшем указанного. Одно служит продолжением другого и вместе составляют какую-то исходную точку: с одной стороны несомненная родственность с культурой Салтовской, с другой близость с культурами, направляющимися на северо-запад — радимичами, культурой Люцинского могильника.

Во всяком случае, значение обоих находок значительно, это — то новое звено которым намечены пути в восполнении пробелов в области изучения древностей Салтовской и славянской культуры на юге России и в Полтавской губернии в особенности.

С.-П.-Б. 1908 г.
Апрель.

Николай Макаренко.

Сокращения, допущенные в этой статье:

1) З. И. Р. А. О. = 3аписки Императорского Русского Археологического Общества.

2) Отч. И. А. К. = Отчет Императорской Археологической Комиссии.

3) Покровский = Труды XII Археологического Съезда в Харькове. Ст. г. Покровского: "Верхне-Салтовский могильник".

4) Люц. мог. = Материалы по археологии России в. 14. Древности Северо-Западного края. Люцинский могильник.

— 212 —

5) Макар. = Макаренко. "Отчет об археологических исследованиях в Харьковской и Воронежской губерниях в 1905 году." Известия Импер. археологической Комиссии вып. 19-й и отдельно.

Н. М.

— 213 —

 

ДЕЛО

о подсудимом Недоросле из Шидеевских
шляхтичей Юстине Петровском.

 

Для хранения в Архиве
Шидеевского замка.

 

— 214 —

— 215 —

Настоящее сообщение д. ч. архивной комиссии А. Н. Авиновой представляет, несомненно, бытовой интерес, оно указывает на занятия, в часы досуга, богатого помещика, каким был Андрей Федорович Лукьянович. Начал он службу в 1781 г. сержантом Измайловского полка и служил с перерывами до 1812 года. Георгиевский кавалер. В 1818 году был пермским губернатором, с 1821 года в той должности в Симбирске. Вышедши в отставку, в 1830 году поселился в своем имении. Скончался в 1846 году. Печатается с сохранением орфографии подлинника.

Ред.

 

— 216 —

1) Правда ли, что он, вышереченный Юстин Станиславов сын Петровский, бежав своевольно из школы и, проживая на поруках в г. Полтаве у действ. Ст. Сов. Лукьяновича — оказывал в продолжении всего этого времени дух неповиновения против старших себя и либеральный образ мыслей, во время разговоров и суждений до того, что не только штаб и обер-офицеров но даже и генерал-майоров не иначе именовал как своим братом?

2) На него же, Юстина Петровского падает сильное подозрение в утайке нижеследующих вещей — как то — чубука с янтарным мундштуком, сигарочницы роговой в серебряной оправе, черкесского пояска с серебряной пряжкой, сделанной заморскими мастерами; в похищении во время поездки знаменитого потомка польского воеводы Сапети, Станислава Сапети, — с важными депешами во владетельное поместье Циглеровку — нижеследующих предметов: пороху, бекасиной дроби, искусно-очиненного пера и им же сломано ружье заморской работы.

3) Не смотря на все увещания предается неумеренному употреблению по своим летам, рейнских, равно как и хлебных вин, упившись которыми произнес однажды следующие слова: "эти шутки чем нибудь да кончатся" — понимая всю важность этих слов, мы ничему другому сие приписуем, как строптивости его духа и либеральному образу мыслей.

4) Пойман был он, Юстин Петровский в юнкерском мундире им еще не заслуженном, одним обывателем села Шидеева, по дороге к землянкам, и кроме этого появился неоднократно в обществе в военном офицерском сюртуке.

5) Во время обеденного стола имевшего быть 2-го сентября 1830 г. в селе Шидееве, он, Юстин Петровский будучи в нетрезвом виде насмехаясь над офицерами Черниговского мушкетерского полка причинил досаду и огорчение старшей сестре своей заменяющей ему место матери.

6) Вечером того числа во время играния музыки криком и козлогласным пением своим заглушал музыку, мешал играть оной и тем приводил музыкантов в вящий соблазн за что хотя и был вынесен на руках из гостиной, но обещал и впредь шуметь и во всем противоречить.

— 217 —

7) Во время поездки 31 августа на охоту за перепелками верхом на лягавой собаке, дианке, разбил ее на правую переднюю и левую заднюю ногу.

Комиссия военного суда учинив допросные и обвинительные пункты Юстину Петровскому — потребовала от него объяснение и буде можно оправдание на вышеизложенные пункты.

Ответные пункты Юстина Петровского.

1) Почувствовав сильное и непреоборимое желание вступить в военную службу, хотя бы солдатом, я в ту же минуту, если не перестал заниматься науками, но упражняясь ими только по самолюбию. По приезде же в столицу моего родственника, заменяющего мне место отца Станислава Сапеги — я прибегнул к нему с решительным и неотступным требованием, чтобы взял меня из школы и зачислил рядовым в украинский Уланский полк. Несмотря на все благоразумные с его стороны убеждения, я настоял на своем и сентября 16-го 1829 г. вышел из школы и 1-го ноября того же года проживал у него вышереченного Станислава Сапеги на поруках, в продолжении коего времени я пережил свои желанья, разлюбил свои мечты и узнав, что ничто не ново под луной — бежал 1-го ноября из столицы в Полтаву; до Чернигова — с комиссионером нетрезвого поведения и склонным к дебоширству, а от Чернигова до Полтавы с буйным уланским ротмистром, который и приучил меня к буйству, нетрезвости и неповиновению к старшим. Будучи напитан эгоизмом и таковыми примерами я не хотел уступить никому во время прожития моего на поруках в поместьях и дачах дейст. Ст. Сов. и Кав. Лукьяновича и в таковом умоизступлении, почитав всякого обер и штаб-офицеров своим братом, в чем соболезнуя сердечно каюсь.

2) Думая что черешневый чубук с янтарным мундштуком забыт в Шидееве родственником моим Станиславом Сагетой и полагая, что это вещь не важная, я не сносясь об этом с ним, взял чубук себе на временное прокурительство. Будучи еще в школе и, зная что в скором времени избавлюсь от оной, я желал приучить себя ко всем тяжким и начал с курения цигарок,

— 218 —

но боясь сопротивления моего родственника, я тихонько унес у него цыгарочницу, пользовался ею до побега моего из столицы и по возвращении его вышереченного Сапеги в г. Полтаву для вступления в законный брак — возвратил ему оную в целости. Потеря вышереченного пояска есть несчастный случай, а не намерение, то я и не сомневаюсь в великодушии моих судей. На счет пороху бекасиной дроби и искусно очиненного пера, то по следствию виновными оказались не я, а Елисей Васильев и отрок Сережа, за что они были наказаны в конюшне телесным образом, а я в знак своей невинности и вашему понуждению к страху его Елисея Васильева, аки своего камердинера сверх телесного наказания нанес ему своеручно два удара.

3) В неумеренном же употреблении венгерских и хлебных вин, то сознаюсь чистосердечно, что сие чинено было мною и не по врожденной склонности, но единственно дабы показать свое молодечество и дать почувствовать, что я уже не ребенок, а Нежинского конно-егерского полка лихой юнкер.

4) Подав просьбу об определении моем на службу; я употреблял все усилия дабы позволено мне было от сестры моей сделать себе юнкерскую форму, но не получив на оное соизволения, я воспользовался приездом юнкера Логофетова, тайным образом взял у него мундир и, почитая это мало важным, облекся в оный и от восхищения пошел прямо по землянской дороге, дабы показать себя Василию Андреевичу Прокофьеву, но за ветряными мельницами, быв внезапно схвачен, посланным за мною Гаврилом водовозом и представлен в гостинную.

5) Будучи в отроческих летах и имея твердую память, я был свидетелем, что некоторые из Черниговского полка офицеров были не равнодушны к сестре моей Софии Станиславовне до такой степени, что во время прогулки над оврагом, готовы были жертвовать своей жизнью, но ею же от того были удержаны. Не полагая чтобы сии чувства были сохранены в продолжении столь долгого времени, не в обиду сестре моей, я в веселом расположении духа причиною коего была: шипучка, мадера и наливка, без умыслу исполнил оное происшествие.

— 219 —

6) Привыкнув к свободной и беспрепятственной жизни, я полагал, что таковой поступок мой во время играния музыки, аки сходный с обыкновенным поведением моим не будет вменен мне в вину.

7) Получив позволение от родственника моего С. Сапеги взять с собою на охоту собаку его Фамму, а вместе с этим поручение от А. А. Лукьяновича смотреть за его собакой Дианкой; отправляясь 31 августа на охоту, я взял с собой обеих собак, но как весьма долгое время не получал соизволения ездить верхом, то я осмелился припомнить манежную Езду на Дианке. Испортить же ее я не мог, доказательством тому служить то, что едва я проехал несколько шагов без шпор, тропом, как был ее хвостом сброшен со спины, от непривычки быть под верхом и вероятно убегая опрометью домой, она чем либо повредила себе ноги.

А по справке оказалось, что недоросль из Шидеевских шляхтичей Юстин Станиславов сын Петровский учинил побег из столичного г. С.-Петербурга, не достигнув познания наук чрез что лишался прав на получение аттестата и подверг себя тягчайшему бремени вступив первоначально в службу нижним чином; оказывал неповиновение и своевольство против старших себя, во время проживания на поруках, в поместьях и дачах дейст. ст. сов. и Кав. Лукьяновича похищал разные вещи, вел невоздержную жизнь и предавался пьянству и буйству; присвоивал себе юнкерскую и офицерскую форму, им незаслуженную; делал насмешки в столь важном и близком к сердцу предмете, каково сердечное расположение питаемое его сестрою к имени Черниговского мушкетерского полка, носящего мундиры и по сие время; вел себя в некоторое время недобропорядочно, за что из благородной компании и превосходительных особ вынесен был на руках и сверх всего этого в умоисступлении ездил верхом на лягавой собаке тропом. А законами повелено морского устава гл. 48-й пунк. 24, за таковые поступки лишать шляхетского звания, на месте преступления прогнать шпицрутенами сквозь 1005 раз и аркибузировать.

Приказали: хотя комиссия военного суда и находит преступление шляхтича Юстина Петровского важными, но в уважение молодости и сердоболия сестры его Софии Станиславовны,

— 220 —

которой вероятно здоровье потерпело бы в случае обвинения брата ее по всей строгости законов; чего ради комиссия военного суда по вышеизложенным причинам уважительным определяет: 1) лишив его шляхетского звания, воспретить употребление всех крепких напитков, впредь до повеления, 2) наказать его келейно разложив на голубом ковре и дав ему 25 ударов по мягкому месту. Экзекуцию сию призвесть во внутренних апартаментах оной комиссии.

Юнкер Лагофетов.
Станислав Сапега.
Ксаверий Цесарский.
Александр Лукьянович.

Верно: скрепил за аудитора Н. Лукьянович.

РЕЗОЛЮЦИИ.

Представленное ко мне от комиссии военного суда дело о подсудимом недоросле из шляхтичей Юстине Петровском мнением полагаю: хотя комиссия военного суда за столь важные преступления приговорила его Юстина Петровского к телесному наказанию 25-ю ударами; дать ему 12 ударов произведя экзекуцию таким точно порядком, как и в заключении объяснено: сверх сего, кроме одной рюмки мадеры в день, ни до каких спиртуозных и крепких напитков не допускать. Уверен будучи, что сие умеренное и на снисхождении к его летам основанное наказание, послужит к вящему его исправлению. Но как комиссия военного суда упустила из виду, назначив ему Юстину Петровскому 25 ударов по мягкому месту, упомянуть должно ли сие произвести в одеянии или без оного, то, поставляя сие на вид оной комиссии дабы на предбудущее время, в столь важных случаях, была осмотрительность, предлагаю исполнить назначенное мною телесное наказание, ради сбережения одежды подсудимого, без оной и сверх сего повелеваю оной комиссии учинить прием курительных свечек, или в случае недостатка оных — порошков из кладовой, под ведением Любови Андреевны находящихся.

Экзекуция должна быть окончена к 10 часам утра.

Дейст. Ст. Сов. А. Лукьянович.

4-го Сентября.

— 221 —

Хотя вчерашнего числа и последовала от меня резолюция, коею я, сколько мог облегчил участь подсудимого Юстина Петровского и назначил ему дать 12 ударов сего числа в 9 ½ часов утра, но как день сей — есть день радости, а не печали — день тезоименитства знаменитого потомка Воеводы Сапеги Станислава Сапеги, который кроме знатной породы своей и личными достоинствами и приверженностью ко мне, к дому моему, и к чадам моим — заслужил наше доброе к себе расположение. При том оказал не маловажную услугу, находясь при мне, во время путешествия моего в Кременчуг, в должности Гофмаршала. При возвращении же в поместья мои посреди обширной степи, в ненастную погоду, на разостланной бурке, не щадя сил и здоровья своего, споспешествовал истреблению лимбурского сыра, жаркого и разных крепких напитков. Не могу при сем забыть и близкой родственницы подсудимого Софии Ст. Петровской, которая с младенчества своего находясь в доме нашем, всегда оказывала нам свою приверженность, успокаивала меня и род мой споспешествовала дипломатическими переговорами к браку знаменитого потомка князя Сапети — Станислава Сапети с владетельного принцессой Вознесенской и иных поместий и этим самым возвысила род свой и род наш; сверх того была воспитательницей детей моих, ныне присутствующих членами в оной комиссии, над подсудимым меньшим ее братом Юстином Петровским.

Все сии уважения заслуживающие обстоятельства — убедили меня отменить вовсе телесное наказание и разрешить ему, Юстину Петровскому для сегодняшнего торжественного дня употребление вина и спиртных напитков. Объявив ему сию милость мою остаюсь уверенным, что причины, понуждающие меня к таковому милосердию, послужат к вящему его исправлению. При сем предлагаю оной комиссии обязать его Юстина Потровского подпискою в том, что он постарается изгнать из головы своей либеральные вольтерьянские мысли, не будет впредь делать pas oт sublime au ridicule, а вести себя скромно, трезво и добропорядочно. Препровождая при сем дело подсудимого Юстина Петровского, вместе с собственною резолюцией моей, надеюсь что и членам оной комиссии неизгладимы из памяти,

— 222 —

оказанные им услуги ею Софией Станиславовной Петровской во время нахождения их в летах Ермилюшки, которым она заменяла место г-жи Эренкрайц. Не сомневаюсь что и они купно со мною, в глубине сердец своих разделяют мои чувства в отмене наказания законами определенного. А потому и предлагаю членам оной комиссии прекратить всякое по сему действие, не разоблачать его из одежды, не переносить заседаний своих из флигеля в бильярдную; оставить без внимания все охотничьи замыслы, отрядив токмо урядника Гаврилу Биденка для наблюдения над появившемся в дачах наших лютым неприятелем, но в день сей его же сотвори Господь, предаться всем веселию зельному. О таковой воле моей дать знать немедленно по егермейстерской части — Степану Калинченко, по части интенданской — Василию Ганзию, по части шталмейстерской — Ивану Спиридонову. Возлюбленной же дочери моей Любови Андреевне выдачу порошков и курительных свечей прекратить.

Действ. Ст. Сов. А. Лукьянович.

С. Шадеев 1830 г.
5 сентября.

 

Сообщ. А. Н. Авинова.

— 223 —

О происхождении и особенностях владения казачьими
наследственными землями в Малороссии.

По запросу Роменской Уездной Земской Управы.

Потомственные казачьи земли в Малороссии возникли по распоряжению правительства Императрицы Екатерины II, в 1762 г. При установлении этой категории земель ставилось целью обеспечить малороссийским казакам возможность исправного выполнения (конно и оружно) воинской службы, так как в ту пору общественного неустройства в Малоросии казачьи земли разнообразными путями переходили в руки других сословий, что, естественно, обессиливало экономическое Малороссийское казачество и являлось существенным препятствием для исправной воинской службы ¹⁾.

Таким образом, все земли, состоявшие в фактическом владении Малороссийских казаков в пределах Полтавской и Черниговской губерний в третьей четверти XVIII столетия, по закону, относились к потомственным, т. е. к неотчуждаемым в руки других сословий казачьими землями.

Но состав земель, отнесенных к потомственным казачьим, не мог оставаться неизменным. Из рядов казачьего сословия нередко отдельные лица, а в иных случаях и целые группы переходили в ряды как привилегированных, так и непривилегированных сословий, убивали вместе с этим и потомственные казачьи земли. Это путь сокращения казачьих потомственных земель. С другой стороны, с течением времени в руках Малороссийских казаков на ряду с потомственными сосредоточивались и земли, приобретенные казаками у лиц других сословий. Наследование, дарение и другие виды отчуждения земельной соб-

¹⁾ Доклад В. В. Иванова ХIII археологическому съезду в Харькове.

— 224 —

ственности с течением времени затемняли различие потомственных и не потомственных казачьих земель, а усиливавшаяся постепенно с уложением экономических отношений мобилизация земельной собственности сильно перепутала означенные разновидности земель Малороссийских казаков. Само казачье население в своих правовых воззрениях на землю не различало потомственных и не потомственных земель; а фискальное происхождение разграничения казачьих земель, при отсутствии на местах правильно действующих органов земельного распорядка, не могло привлечь казачьему населению не существовавших у него понятий.

Последовавшее в скором времени по издании закона о потомственных казачьих землях упразднение Малороссийского казачества, как особого воинского сословия, сделало и закон о потомственных казачьих землях не имевшим практического значения переживанием. Не отмененный, однако, при последующих законодательных реформах закон этот, оставаясь актом внешнего покровительства преобразованному сословию Малороссийских казаков, в поземельных отношениях казачьего населения имел крайне ограниченное применение. Различение потомственных и не потомственных казачьих земель в известных случаях оказывалось нужным лишь в практике окружных судов когда этим последним приходилось разрешать связанный с потомственными казачьими землями спорные земельные дела.

Те трудности, с какими представителям судебной власти обычно приходится устанавливать на местах принадлежность земли к разряду потомственных казачьих земель, убеждают в крайней запутанности этого вопроса.

С полной определенностью к наследственным казачьим землям могут быть отнесены исключительно так называемые общественные земли казаков, представляющие собой обломки "громадского" землевладения, этой старинной формы земельных отношений уступившей место новой утвердившейся в сознании населения подворно-наследственной форме землевладения ¹⁾.

Общественные земли казаков состоят в общем пользовании казачьих обществ и по земельно-правовым воз-

¹⁾ сводный сборник по статистическому описанию Полт. губ. Выпуск 2-й, стр. III.

— 225 —

зрениям казачьего населения могут распределяться исключительно между членами казачьего общества. В состав общественных земель входят обычно выгоны, леса и разного рода малоудобные земли, не представлявшие собой привлекательных земельных участков для частного завладения в пору разложения землевладения "громадского" или общественного.

Таких общественных земель по данным основного статистического описания произведенного Полтавским губернским земством в 80-х годах истекшего столетия, в Роменском уезде числится 4,610 десятин ¹⁾.

Л. Падалка.

 

 

 

¹⁾ Сводный сборник по статистическому описанию Полтавской губернии, 36-п. 2-й, стр. 111.

— 226 —

К тексту "Змий Израильский"
(восполнение пробела).

В изданном нами тексте "Зм. Изр." по рукописи К.-Соф. Собора (в IV-м вып. "Труд. арх. комм.") произошел случайно весьма досадный пропуск после слов. "Сказуют, что в еврейском лежить так. "В начале сотвори Сильный". (В отдельн. оттиск. стр. 25-я, строка 6-я сверху). Спешим извиниться пред многоуважаемыми читателями за этот дефект и восполнить столь неприятный пробел, происшедший, б. м., во время пересылки рукописного текста или корректурных листов (во все время печатания и корректуры мы не были в Полтаве). Восполняя же нечаянный пропуск, долгом считаем напомнить, что в IV вып. "Труд. арх. комм." мы предприняли печатание всего текста "Зм. Изр." потому именно, что он был несполна напечатан у проф. Д. И. Багалея (в юбил. изд. соч. Г. С. Сковороды), по другому варианту и с весьма значительными пропусками; читатель поймет всю силу нашего огорчения, когда обнаружилось, что и в нашем текст совершенно непредвиденно допущен пропуск по недосмотру при корректуре, — поймет и, надеемся, не попеняет на нас как за самый пробел ("nostra culpa, fatemur! Hominis est errare"), так и за предлагаемое восполнение его.

После слов "в начале сотвори Сильный" следует читать:

"А дабы сие разумелось о книге, написано: "Я гиммел к я гарец" ¹⁾ сиречь "сие небо и сию землю". Речь сия никак не пристала к вселенскому миру. Если находится одна точию земля, как прежде думали, не к стати говорится: сию землю, сие солнце. Естли же обитаемым мирам несть

¹⁾ Это еврейск. слова (по древне-еврейскому чтению) из книги "Бытия", написанные русск. буквами ("это небо и эту землю").

— 227 —

числа, как ныне начали думать, и тут нелепый вздор: "сие небо". А другое ж, десятое, сотое, тысячное кто создал? Конечно, каждого мира машина имеет свое с пловущими в нем планетами небо. Вот на что создана сия мироздания книга. "Небеса поведают славу Бож." Нет в ней речи ни слова, чтоб не дышало благовестием Вечного. Во всех земли сея пределах (terminus) знамение и во всех концах вселенныя сея выходит вещание вселюбезнейшего начала. И есть земля обетованная.

"Не суть речи ни словеса" и проч....

В начале Божием основал Вечный сия небесныя и земныя твари, в сей книге для Его единого собранныя.

"В начале сотвори Бого Н. и З."..

Грязь же сия и сволочь тленных фигур ¹⁾ натаскана безобразно и беспорядочно, не имущая вида ни доброты.

"Земли же бе невид. и неустр.".

И глубокая бездна морского стечения их (?) тмою неу-доборазумения покрывается. "И тма верху бездны". И дух же Божий над сею тонкою тленью, как ковчег сверх всемирныя воды носится. Он сию тму просвещает как молния вселенную: сходит на ню как голуб: согревает как кокош: покрывает как орел хврастное гнездо свое, и крилами своими ничтожное естество наше возносит в горняя и преобразует.

"И дух Божий ношашеся верху воды".

В след сего Мойсеева предисловия, начинается сотворение тварей, создание сени, делание чудес Божиих, фабрика фигур Его.

"И рече Бог"...

Вижу сквозь мрак присносущное начало, и ему раболепно покланяюсь. Слышу тайный его во мне гром сей: "И рече Бог. Слушай, Моисей!. Пущай будет солнечный

¹⁾ Иногда Сковорода, как и в данном месте, выражался вульгарно бранчиво, не смотря на стоящие рядом ц.-библейския слова. И в этом, между прочим, наглядный показатель его двойствительности.

— 228 —

свет фигурою моею! Она станет перстом в тленной вашей натуре, невероятную (?!) смертным ²⁾.

"Да будет Свет!".

И так вдруг солнечный свет надел блистание славы Божия, и образ Vпостаси Его, а тлен светила сего зделалась Солнцем Правды, и селением истины; как только вечный в солнце положил селение свое. Сие-то есть прямое сотворение сильнаго; делать из ничего чудо: из сени точность: дать грязи Vпостась и подлой тени — величие...

Вся дела его в вере, вера в истине, — истина в вечности, вечность в нетлении, нетление в начале, начало в Боге.

"И бысть свет".

На сие доброе свое дело взирал Вышний добрым своим оком. Он презирая нашего света подлую худость, терпящую запад, единственно смотрит на свой не вечерний свет, в вещественном солнце поселившийся, — и для любителей своих от сени Его исходящий, как жених от чертога своего. "И веде Бог свет, яко добро". А дабы из двоих, одно составляющих естеств не испоследовала смесь, а из нея — идолочтение: разделил Творец между светом славы своей и между тмою тлени нашей; между истиною и между образующею истину сенью.

"И разлучи Б. между св. им. тм.".

И назвал свет истины днем, а единообразную тму ночью. "И нарече Б. св. день, а тьму нарече нощь". Но дабы опять не последовал раздор, разрывающий двоицу сопряженных во едино естеств, сделал из тьмы и света, из дня и ночи, из вечера и утра день един. "И бысть вечер, и бысть утро, день един". Сей есть мир Божий, лето радости и веселия, время вожделенное, день, Господен. Один Он в тысяче лет: а 1000 лет в Нем.

Сей день "сотворил Господь из противных натур"... и т. д. (см. уже в продолжении изданного текста, — стр. 7-я и дал. 25-й страницы в оттиск. "Характ. черты Г. С. Сковороды и его Зм. Изр.").

Б. Леонтовский.

²⁾ Непонятное согласование б. м., описка ("lapsus manns").

— 229 —

Статистика еврейского населения в Полтавской губернии со
времени ее учреждения и о черта оседлости.

Вскоре после открытия в 1802 году Полтавской губернии, профессор Харьковского университета и визитатор Харьковского учебного Округа Илья Федорович Тимковский ¹⁾, желая составить статистическое описание Малороссии, обратился с просьбой к первому малороссийскому генерал-губернатору кн. А. Б. Куракину оказать ему содействие в собирании статистических данных, для чего прислал и примерную программу. Князь А. Б. Куракин, как просвещенный деятель, очень сочувственно отнесся к этому и предписал городничим и нижним земским судам собрать эти данные, что и было сделано в 1804 году ²⁾.

Населения в Полтавской губернии, по этим данным, было 652654 д. платящих подати, а всего 1343029 д. Из них, евреев было в губернии: 82 купца и 2032 души мещан, всего 2114 душ.

Но это только мужского пола. Сколько было душ женского пола, данных нет, но если увеличить даже в двое цифру, указывающую на количество мужского пола, то евреев, при основании Полтавской губернии, было до 5 тыс. обоего пола. Их, таким образом, было приблизительно 0,4% всего населения или на одну тысячу населения 4 еврея.

В трех уездах: Гадячском, Кобелякском и Зеньковском евреев не было. Интересно, что тогдашние власти считали евреев иностранцами. Городничий Зенькова и Гадяча,

¹⁾ И. О. Тимковский (р. 1773 † 1853 г.), преподавал гражданское и уголовное право. Оставив профес. б. Глуховским уездным судьей, затем, директором Новгород-Северской гимназии. Биография его, составленная Шугуровым, напечатана в Киев. Старине 1891. 8 и 9.

²⁾ Эти статистические данные напечатаны нами во 2 вып. трудов комиссии см. прилож. 59-116 стр. и отдельно.

— 230 —

в донесении своем говорят, что в городе "немцев, греков, армян, евреев и других иностранцев не имеется". Зеньковский нижний земский суд, исполнявший в то время полицейские обязанности, доносит, что "в Зеньковском по-вете евреи проживают временно, переходя с места на место, почему и количество им исчислить неудобно; других же иностранцев нет жительством". Из городов губернии, наиболее всегда был населен Кременчуг, что объясняется положением города на судоходной, большой реке, способствовавшей развитию торговли.

Наименьше было в Хорольском и Прилукском уездах. Вот распределение евреев по уездам.

Довольно подробные статистические данные мы имеем за 1840 г. Они собраны Полтавским губернатором Аверкиевым, по приказанию тогдашнего генерал-губернатора кн. Н. А. Долгорукова. Вот эти данные по городам и уездам.

— 231 —

Таким образом, всех евреев было 16455 д. Всех жителей в губернии было 1662862 д. обоего пола.

По этим данным, еврейское население, со времени 1804 г. увеличилось в три раза с небольшим. В процентном отношении ко всему населению, евреи составляли 1%, т. е. увеличилось на 1000 человек 6 душами. Евреи, за малым исключением, принадлежали к мещанскому сословию, остальные были купцы, делившиеся в то время на три гильдии, сообразно объявленному ими капиталу. К первой принадлежало всего 18 ч., ко второй — 27 и к третьей — 509 д. Занимались они по преимуществу торговлей. Вот что пишет о них Полтавский губернатор Аверкиев.

"Жительствующие в Полтавской губернии купцы и мещане занимаются промыслами. Первые продажей в лавках красных и бакалейных товаров, большей частью из них закупкой в разных местах и продажей хлеба, пеньки, холста, овчинных смушков и др. продуктов.

В Кременчуге, сверх того закупкой и продажей смолы и местных материалов по течению р. Днепра туда приходящих; также разными поставками по подрядам, содержанием винных откупов в городах, местечках и казенных селениях, по торгам трактиров, гербергов и ярмарковых площадей, почтовых и земских станций. Последние — мещане занимаются: зажиточные из них предоставленной мещанскому сословию торговлей и промыслами, в особенности тоже закупкою и продажею хлеба, овчинных смушков, холста и разных других хозяйственных продуктов и разме-

— 232 —

ном на столиках денег. Беднейшие из них нанимаются сидельцами для продажи горячего вина в шинках по городам и казенным селениям от опекунов учрежденных и в помещичьих имениях; винокурами у помещиков же и приказчиками на станциях от содержателей оных. Некоторые же из них продажей разных мелочных произведений и вещей с рук на руки".

Аверкиев, видимо, не был расположен к евреям.

Вообще еврей, пишет он, имея врожденное проворство по оборотам торговли и промышленности, какие только могут составить им пользу и доставить пропитание, весьма старательны.

По обрядам их, они друг другу пособляют во всяких нуждах и при недородах даже хлеба в продовольствии недостатка иметь не могут. Поведения вообще неблагодежного и образ жизни их основан на хитростях и обманах; хотя многие из них занимаются также факторством, однако же недоверие делать им весьма сомнительно" ¹⁾.

В 1844 году число евреев несколько увеличилось, их было во всей губернии 17648 д., из которых мужского пола было 9118 и женского 8530 д. ²⁾

Не прошло после этого и двадцати лет, как количество еврейского населения значительно возросло; более чем вдвое. В 1863 году их было 34220 д., из них мужского пола 17525 д. и женского 17795 д. Значительное число их жило в городах, их было 15791 д. мужского пола и 14288 д. женского.

В уездах было мужского пола 1734 д. и женского 1507 д. Вот распределение их по городам и уездам:

¹⁾ Арх. П. Губ. Правл. по описи № 1857/80 л.

²⁾ Арх. П. Губ. Правл. № 2783/72 л. 66.

— 233 —

Всего населения в Полтавской губернии в то время было 1891455 д. обоего пола (931610 мужск. и 959845 женского п.). Число евреев составляет около 2% (1, 87), из которых ¹/10 живет в уездах (3241 д.).

Наибольшее число евреев живет в уездах переяславском — 652, Кобелякском — 471, миргородском — 420 и прилукском — 386. Наименьшее — в константиноградском — 87, лубенском — 37, а в роменском совсем их не было.

⁹/10 евреев были расселены но городам. Наибольшее число их было в Кременчуге — 8193 д., в Переяславе — 5200 д. и Полтаве — 3627 д. Наименьшее в Хороле — 412, Константинограде — 313 и Глинске — 202 д. По отношению к прочим городским жителям евреи составляют 20, 2% или ¹/5 часть общего числа жителей городов губернии. Таким образом, за двадцать лет, еврейское население увеличилось вдвое (на 109%), что можно объяснить не перевесом родившихся над умершими, а переселением из других мест. На 1 тысячу обоего пола жителей губернии приходилось уже 19 человек евреев, или иначе увеличилось против 1840 г. на 9 человек.

В настоящее время, по последним данным на 1 января 1908 г. всех евреев числится в городах 115265 д. а в местечках, селах же 34032 всего 149297 д. Вот распределение их по городам и селам.

ПО ГОРОДАМ:

— 234 —

В УЕЗДАХ:

Общее число населения обоего пола по данным на 1-е января 1906 года в городах 300359, в селах 2906699, всего 3207288 д.

— 235 —

Для соответствия имеющихся данных о числе евреев на 1 января текущего года с имеющимися данными о численности всего населения на 1 января 1906 года, необходимо увеличить последнюю цифру приблизительно на 3%, считая, что в среднем население полтавской губернии увеличивается в один год на 1,5%. Таким образом, можно принять, что общая численность населения определится на 1 января 1908 года в 3303507 душ. Число евреев по отношению к общему числу населения составит уже 4, 5%, а на тысячу человек 45 душ и следовательно против 1863 г. абсолютно увеличилось в 4 раза; в процентном же отношении в два с лишним раза. Сравнивая интересующие нас данные о процентном отношении евреев к общему числу населения за 1804 год и за настоящее время, мы приходим к заключению, что число евреев за 100 лет увеличилось в 30 раз, а в процентном отношении к населению более чем в 10 раз.

Право жительства евреев в Малороссии было ограничено. По законоположению 9 Декабря 1804 года, подтвержденному указами в 1821-1822 годах, евреи могли торговать только в местечках и городах. По деревням могли селиться только хлебопашцы и то с разрешения казенной палаты, но таких не было в силу того, что евреи не склонны к занятно земледелием и попытки правительства привлечь их разными льготами к занятию им, были безрезультатны. Но эти законоположения не соблюдались. Евреи проникали в села, в помещичьи имения, где были винокурами, или управляющими от откупщиков, где откуп был введен по добровольному согласию общества. Занимали еще должности шинкарей. Генерал-губернатор князь Репнин еще в 20-х годах прошлого столетия, предписал выслать из деревень всех евреев в города и местечки, где они записаны по ревизии 1817 года "дабы освободить, как писал он, мало-российских поселян от порабощения", В 1834 году. кн. Репнин вновь подтвердил необходимость соблюдения этих законоположений и предписал выслать евреев из деревень, при чем предложил губернаторам подвергнуть строгой ответственности виновных в допущении нарушения этих законоположений. Но кн. Репнин через несколько месяцев оставил пост генерал-губернатора и преемнику его, графу Левашеву пришлось заняться этим вопросом, несколько

— 236 —

осложнившимся ¹⁾. Евреи Прилукского уезда подали тотчас прошение графу Левашову, желая подействовать на чувства его, вызвать в нем сожаление. "На полях брани, Ваше Сиятельство, ознаменовали себя отличнейшим воином и покровителем несчастных. Возлагая всю надежду на сии великие качества души вашей, можем взглянуть на участь нашу: в начале из деревень собрали нас на жительство в город, при сем случае лишились мы всего состояния. Когда по претерпении бедствий, кое-как в них основались, нам позволили опять возвратиться в селения; распродав за бесценность дома наши, только что успели поселиться в деревнях, сзывают нас по прежнему в города. Событие сие довершит наше разорение". В заключении просили разрешения остаться до решения этого вопроса сенатом (подпись 35 ч.)

Полтавский губернатор Могилевский в 1836 году возбудил вопрос, возможно ли допустить евреям селиться в тех деревнях, которые населены казаками, казенными крестьянами и помещичьими крестьянами, о чем и представил на рассмотрение Сената по 1 департаменту. Тоже самое сделало и Черниговское Губернское Правление. Администрация несколько была затруднена в вопросе о разрешении поселения евреев в казачьих селениях, помещичьих и казенных крестьян именно потому, что деревень с каким-либо одним сословием в старой Малороссии не было, а чаще всего было население смешанное, с преобладанием более численным одного из них... Этим и возможно объяснить, что нижний земский суд, исполнявший в то время полицейские обязанности, допускал евреев к поселению в этих селах. Граф Левашов затруднялся решить вопрос о поселении евреев и обратился к министру юстиции Дашкову, а до получения министерского распоряжения, приказал прекратить выселение евреев из деревень. Черниговское губернское правление в своем ответе генерал-губернатору на запрос, почему было допущено поселение евреев в селах, ссылалось на закон, по которому евреи, не переходя в земледельческое состояние, могли брать в откупное или оброчное состояние, сверх земель и разного рода угодия, хозяйственные заведения, мельницы, корчмы, шинки и проч., но не брать в аренду населенный имения, быть управляющими или приказчи-

¹⁾ Арх. П. Губ. Правл. 1834, № 256.

— 237 —

ками в этих имениях. При этом, губернское Правление указывало, что в губернии было не мало деревень и селений, которые не принадлежали собственно помещикам и дворянам и не заключали в себе на жительстве одних только казаков и казенных крестьян, но населены были разного сословия жителями, как то: крестьянами помещиков, разночинцами, казаками в совокупности. "В силу этого им и был возбужден вопрос, могут ли остаться живущие ныне в этих селах евреи, тем больше, что они взяли на откуп разные заведения и уплатили уже часть откупной системы. И губернское Правление" во уважение таковых обстоятельств и в особенности бывшего тогда зимнего времени, в которой высылка просителей (т. е. евреев) могла быть стеснительна для них и предписано земским полициям оставить евреев до весны 1836 года, о чем и донесло сенату. Евреи весной 1836 года подали прошение об оставлении их на прежних местах поселения и губернское правление разрешило им пробыть до окончания весеннего полноводья. Полтавский губернатор Могилевский, как председатель губернского правления, ответил, что со стороны последнего не было разрешаемо поселение евреям в селах. Таким образом, эти поселения, вопреки существовавшим законоположениям, допускались нижними земскими судами.

Граф Строганов, преемник Левашова, был в большом затруднении и настойчиво просил сенат разрешить этот вопрос, но в самом сенате произошло разногласие, для чего необходимо было созвать общее собрание первого и третьего департаментов, которое наконец, разрешило этот вопрос в том смысле, что, по точному смыслу закона евреям не следует селиться в казенных и казачьих селениях, из коих совершилась уже высылка их и они не могут брать в откупное или оброчное содержание, сверх земель и разного рода угодий, хозяйственные заведения, что разрешалось им только в черте оседлости. При этом сенат высказался против выселения евреев на будущее время из тех сел, где они поселены.

Евреям сочувствовали многие помещики и просили администрацию о разрешении им поселиться в их имениях, где сдавали им на откуп продажу вина, так сохранились в архиве просьбы богатых помещиков Ладомирского, Голицыной и др.

— 238 —

Граф Строганов предписал черниговскому и полтавскому губернаторам, в общем присутствии губернских правлений, вместе с управляющими казенных палат, председателями уголовной и гражданской палат, обсудить вопрос, какие селения надо считать казачьими, смешанными, помещичьими и т. п. Необходимо было, таким образом, определить процентное отношение тех или других и предел пропорциональности в смешанном населении.

Черниговское Губернское Правление порешило помещичьими селениями считать те, в коих, по последней ревизии, числится более ревизских душ мужского пола против казаков и казенных крестьян в совокупности, записанных в том же селении; прочие селения считать казачьими, в коих более ревизских душ по сравнению с казенными...

Полтавское Губернское Правление несколько иначе посмотрело на этот вопрос.

Помещичьим селением, по его мнению, можно назвать, в таком только случае, если смешанное селение заключает в себе помещичьих крестьян, записанных по ревизии собственно одному владельцу, а не многим в совокупности принадлежащих, при чем их должно быть ⅔ против числа душ казаков или казенных крестьян, другие же селения, не заключающие такого количества помещичьих крестьян, должны считаться смешанными.

Евреи, считали для себя законоположение о выселении, стеснительным и жаловались шефу жандармов Бенкендорфу и министру внутренних дел графу Блудову. Граф Блудов запросил об этом графа Строганова, который довольно подробно сообщил об этом деле, при чем высказал и свой взгляд на поселение евреев в помещичьих имениях. Он указал, что положением о евреях 1835 года ¹⁾, ни ука-

¹⁾ Закон 1835 г. заключался в том, что переселение евреев из сел и деревень в тех губерниях, где они не начаты, было до времени прекращено. 2) где возникли дела по доносам на помещиков и их передержательстве, все таковые дела буде только не заключают в себе уголовных преступлений были оставлены без дальнейшего производства и всякие преследования по оным были прекращены. 3) само собою разумеется, что у помещиков не отъемлется через сие право высылать из сел и деревень своих по собственному усмотрению, но без нарушения контрактов и обязанностей, законным образом с евреями заключенных.

— 239 —

зами Сената, не возбраняется помещиками водворять евреев в своих имениях, если пожелают. По этому, он считал совершенно правильным, если камергер Ладомирский поселил в своем имении евреев, в котором было 3350 д. крестьян, а казаков только 70, т. е. 48-я доля.

Граф Строганов считал необходимым предоставить помещикам, по их усмотрению, поселять евреев в их имениях. Далее, он предлагал принять разряд селений по 9 ревизии постоянным навсегда, чем устроится, по его мнению, поселение евреев, которое в смешанных селениях может произойти от изменения пропорциональности в числе населяющих иные сословия, а с тем вместе отвратятся и затруднения, которые могли бы происходить потом в высылке евреев. Таким образом, граф Строганов считал возможным поселение евреев в помещичьих имениях и в смешанных селах. Если бы все эти его предположения не могли быть утвержденными высшей властью, то он предлагал всех евреев, поселившихся после закона 1835 года в селах, выслать их в местечки, давши на это срок в шесть месяцев.

Граф Страганов интересовался узнать, сколько еврейских семейств, на основании указа правительствующего сената, должны быть высланы из селений, где, кроме помещичьих крестьян, жительствуют только казаки и казенные крестьяне. Данные по этому вопросу о Черниговской губернии следующие: оказывается, что в нежинском уезде 72 с., Козелецком 194 д., Мглинском 550 д., Суражском — 80 д., Остерском 31 д. муж. и 53 жен. пола, Новгородсеверском 123 д., Кролевецком 1 с. и 3 души, Стародубском 13 д. обоего пола, Городницкоме — 9 с. В Конотопском уезде уже были высланы евреи, а в Глуховском и Сосницком евреев, предназначаемых в высылке, совсем не было.

Предложение гр. Строганова встретило сочувствие высшего правительства и 14 мая 1840 года был издан закон, облегчавший жительство евреев в селах. На основании этого закона, разрешалось евреям селиться в селениях смешанных с казенными крестьянами и в разноплеменных при условии, если эти селения находились от запрещен-

— 240 —

ных казенных и казачьих в трехверстном расстоянии, в противном случае, поселение их воспрещалось. Также нельзя было жить им в помещичьих селениях близ трехверстного расстояния от селений казенных или разноплеменных, в которых находилось казенных крестьян более ¹/10 всего населения; если превышает это количество, то поселение воспрещалось.

В селениях разнопоместных, где находятся одни владельческие крестьяне, жительство евреям дозволялось только при согласии всех владельцев, изъявленного узаконенным порядком; довольно было несогласия одного владельца и поселение их воспрещалось. В селениях смешанных с казенными крестьянами и в разнопоместных могли селиться евреи при условии трехверстного расстояния от запрещенных казенных и казачьих селений.

Помимо этого, был назначен годовой срок для выселения евреев из казачьих селений, а для разнопоместных, также годичный срок со дня объявления владельцем несогласия на оставление евреев в поместьях ¹⁾. Закон этот, изданный благодаря сочувствию к евреям графа Страганова, не мало облегчал их, хотя администрации и пришлось не мало выселять их из казачьих сел. В архиве мы не встретили протестов помещиков; напротив многие заявляли, что ими заключены контракты на несколько лет; ими, видимо, нуждались. В имениях они занимались, главным образом, шинкарством и хотя в губернии еще не было в то время откупов, но не мало было селений, где он был введен самим населением. Сохранились данные о количестве сел и деревень, где был введен откуп: в Полтавском уезде было 17, в Кременчуг-ском — 14, в Роменском — 9, в Зеньковском — 23, в Пирятинском — 10, в Миргородском — 7, в Константиноград-ском — 16, Хорольском — 7, Прилукском — 11, Лубенском — 15, Гадячском — 21, Переяславском — 24, Кобелякском — 2, Золотоношском — 22. Эти данные были составлены Пасен-ком, полтавским вице-губернатором и председателем казенной палаты.

И. Фр. Павловский.

¹⁾ Арх. П. г. прав. дело. 1836-1843, № 57-1215.