История Полтавы

Оголевец, Алексей Степанович

• 

Подробности

Просмотров: 26919

Оголевец, Алексей Степанович (18(30).V.1894, Полтава - 15.VIII.1967, Москва) - сов. музыковед.

В детстве обучался музыке у педагога Л. Л. Лисовского, а также живописи. В 1912-16 занимался в моск. Нар. консерватории по композиции у Б. Л. Яворского, по фп. у Е. В. Богословского и А. Ф. Гедике. С 1913 действит. чл. об-ва "Музыкально-теоретическая библиотека"; в 1915-16 преподаватель теоретич. предметов и ассистент хор. класса моск. Нар. консерватории. Преподавал на муз. курсах А. Г. Шора (1921) и в муз. школе М. И. Медведевой (1921-23). В 1917 окончил юридич. ф-т Моск. ун-та. В 1917-23 работал нач. милиции 1-го Сретенского участка Москвы. С 1923 лит. сотрудник редакции газ. "Правда". С 1930-х гг. занимался музыковедением. В 1940-45 ст. науч. сотрудник Ленингр. ин-та т-ра и музыки. Организатор и рук. кабинета-лаборатории тональных систем (1945-1948). Выдвинул новые принципы темперации, создал клавишные инструменты 17- и 29-ступенного строя. Разрабатывал вопросы теории (гармонич. мышление, ладовые системы, муз. строи). Теоретич. работы О. ("Основы гармонического языка" и "Введение в современное музыкальное мышление") подвергались критике из-за абстрактности, схематизма, недостаточного историзма и др. В последний период жизни О. занимался проблемами муз. декламации, связи музыки и слова, отчасти муз. эстетики. В 1953-56 был чл. редколлегии и ред. ежегодника "Вопросы музыкознания" (т. 1, вып. 1-3, 1954-60). Ему принадлежат вступ. ст., ред., примечание в сб.: "Материалы и документы по истории русской реалистической музыкальной эстетики" (т. 1-2, 1954-56). Автор муз. произв. (в т.ч. фп. сонаты и прелюдии).

Сочинения: Чайковский - автор учебника гармонии, "СМ", 1940, No 5-6; Основы гармонического языка, М. - Л., 1941; Вторая симфония Г. Попова, в сб.: Советская музыка, вып. 5, М. - Л., 1946; Патетический квартет (Н. Чемберджи), "СМ", 1946, No 2-3; Введение в современное музыкальное мышление, М. - Л., 1946; Заметки об эстетике М. И. Глинки, в сб.: Вопросы музыкознания, (т.I), вып. 1, М., 1954; Проблемы исполнительства в эстетике А. Н. Серова, в сб.: Проблемы советского искусства, М., 1954; Серов об исполнительском искусстве, в сб.: О музыкальном исполнительстве, М., 1954; В. В. Стасов, М., 1956; Некоторые вопросы оперной эстетики, в сб.: Вопросы музыкознания, т. 2, М., 1956; О выразительных средствах гармонии в их связи с драматизмом вокальной музыки, там же, т.3, М., 1960; Слово и музыка в вокально-драматических жанрах, М., 1960; Вокальная драматургия Мусоргского, М., 1966; Специфика выразительных средств музыки, М., 1969, и др.

Г. Н. Соловьёва.

Источники:

Музыкальная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор. Под ред. Ю. В. Келдыша. 1973-1982. - http://dic.academic.ru

Фотография: Геннадій Олександрович Когут. Мої зустрічі з О. С. Оголевцем. Переклад з російської, упорядкування та вступне слово Анни Оголевець // Рідний край : науковий публіцистичний художньо-літературний альманах. Вип. 2 (27) / голов. ред. М. Степаненко. - Полтава : ПНПУ імені В. Г. Короленка, 2012. - 300 с. : іл. - Бібліогр.: в кінці ст. - ISBN 2075-1222 - http://dspace.pnpu.edu.ua

 

АВТОБИОГРАФИЯ

1912 г.

Оголевец Алексей Степанович, родился в г. Полтава в 1891 году в семье обществ. деятеля, семидесятника (биографию отца, С.Я.Оголевца см. в «Словаре деятелей революционного движения», он упомянут в числе видных семидесятников Е.М. Ярославским в его «Истории партии», изд. 1924 г., значится на картотеке Института марксизма-ленинизма в Москве).

Окончил Полтавскую 1-ю гимназию им. Остроградского в 1911 году с серебряной медалью.

Учился музыке (фортепиано и теории) у композитора-пианиста Леонида Леонидовича Лисовского. Одновременно живописи – у св. художника А. И. Рощиной (пользовался консультациями у Г. Г. Мясоедова), изучал теорию живописи и архитектуры, также – литературы и языка.

С пятого класса гимназии принимал участие в нелегальных кружках молодежи, примыкал к фракции с.д., изучая сочинения рев.демократов, Гегеля, Плеханова, Ленина и др… Распространял нелегальную литературу на фабриках Полтавы (макаронной, махорочной), вел беседы с рабочими. Состоял в пятерке по распространению литературы. В 1911 году, после ареста на станции Ромодан двух товарищей В.Гайдарова и П.Митрофана привлевался к дознанию жандармским управлением Полтавы.

Поступил в Моск. университет по физ. мат. факультету – естественно-историческому отделению. Впоследствии перешел на юридический факультет, получил выпускное свидетельство в 1916 году. Два государственных экзамена перенес на 1917 год, но поступил в феврале 1917 года в Киевское Николаевское артиллерийское училище. 8 марта 1917 года, как пораженец дезертировал из училища.

Одновременно с университетом поступил в Народную консерваторию по композиции и спец.теории в класс Б.Л.Яворского, по фортепиано к Е.В.Богословскому, от которого перешел в 1915 году к А.Ф.Гедике.

13 января 1913 года был избран действительным членом общества «Музыкально-теоретическая библиотека» в Москве.

В 1915 – 1916 г.г. преподавал обязательную теорию для исполнителей в нар. консерватории и состоял ассистентом по ведению хорового класса (рук. Н.Я.Брюсова).

К 1912 году относится тесная дружба с А.А.Крейном и Ю.Д.Энгелем, продолжавшаяся до смерти каждого из них.

В 1915 – 1916 годах был редактором лит. альманаха «Гюлистан», издававшегося С.Молдавским (участники – группа молодых поэтов и старшие: Брюсов, Сологуб, Бальмонт, Бальтрушайтис, В.Иванов и др.).

В 1912 – 1916 г.г. выступал в ряде концертов в Москве с исполнением своих фп. произведений (из артистов, выступавших вместе со мной, жив член СК Ал.Фед.Титов, выступавший в те времена, как пианист).

Мною были написаны оставшиеся в рукописях, пять фп. сонат, много мелких произведений, романсы, эскиз симфонии.

10 марта 1917 года, приехав в Москву после бегства из арт. училища – по настояниям знакомых (Б.А.Кистяковский – ред. «Юридического вестника») поступаю в Моск. милицию – амплуа: нач. милиции 1-го Сретенского участка гор. Москвы.

15 октября 1917 года получаю отпуск на месяц для подготовки к оставшимся двум экзаменам – торговое и международное право.

3 ноября 1917 года, на второй день после заключения перемирия с «Комитета общ. спасения» ко мне на дом является делегация милиционеров с протоколом о моем избрании комиссаром 1-го Сретенского комиссариата (собрание проводилось ВРК гор. района). Молниеносно изъявляю согласие, отправляемся в ВРК, где получаю мандат.

В течение ноября становится известным, что мне и еще двум лицам, не саботировавшим при перевороте, КОС вынес смертный приговор…

Я категорически порвал со всем своим кругом во имя служения идеалам Октября, начинается совершенно новая жизнь.

*****

Итак, комиссар. 1-го Сретенского комиссариата гор. Москвы с 3/16 ноября 1917 года.

Нач. наружной охраны (вернее, зав. наружной охраной) городского района гор. Москвы с марта по июль 1919 года.

Старший инспектор Административного отдела Моссовета (в моем непосредственном ведении милиция Рогожско-Симоновского и Благуше-лефортовского района) с 19/VП – 1919 года по осень 1921 года.

Штатный преподаватель Курсов по повышению квалификации милиции (читаю предметы «Уголовно-следственное дело» и «Организация наружной охраны») – с 1920 года по май 1923 года.

Возобновляю муз. преподавательскую деятельность в 1921 году – веду занятия по теории музыки, гармонии и контрапункту в школах А.Г.Шора (Кировская, 29), М.И.Медведевой (Б.Полянка,9) с 1921 года по 1928 год.

С 1923 года по 1931 год работаю в редакции и изд.-ве газеты «Правда», где последовательно выполняю ряд амплуа: (одновременно под влиянием теневых сторон событий, подействовавших на меня, сокращается муз. сочинение, но возрастает чисто теоретическая постоянная мыслительная исследовательская работа):

Литсотрудник отдела «Рабочая жизнь».
Литсекретарь журнала «Предприятие».
Литсотрудник журнала «Прожектор».
Литсотрудник журнала «Рабоче-крестьянский корреспондент».
Зав. техбюро по выпуску всех журналов ЦК ВКПб и «Правды».

Переход в Жургазобъединение и работа в нем – 1931 – 1933 г., здесь также выполнял лит. работу в ряде журналов.

Образуются некоторые параллельные линии в этот период, предшествующий полному возвращению к музыкальной творческой работе.

В 1930 году преподаю в Полиграфическом политехникуме им. Луначарского оформление книги и журнала.

Благодаря работе в «Прожекторе» не только не порываю связи с литературным миром, но обогащаю их. (Иллюстрацией старых связей является хотя бы тот факт, что, умирая в 1922 году на Тамбовщине от сыпного тифа, мой друг Велемир Хлебников назначает в предсмертной записке своими душеприказчиками Митурича (хужожник) и Оголевца.

В 1930 году выдвинут редакцией «Прожектора» на работу с рабочими авторами в литконсультацию А.М.Горького (фактический руководитель Кузьма Горбунов). Работаю по 1931 год.

В 1931 году М.Е.Кольцов и Е.Д.Зозуля поручают мне ведение семинара по языку и литературе с группой рабочих поэтов, в числе их завоевавшие имена С.Михалков, Я.Смеляков и др. На одном заседании в ноябре 1966 года Серг. Влад.Михалков публично вспоминал об этом.

Добавлю, что в 1931 – 1932 г.г. писал обзоры по международной жизни в «Прожекторе» и «Огоньке» под своим именем и псевдонимом О.О.Цвегель.

Вторая линия непрерывной работы с 1927 по 1937 год образуется в связи с моей работой литсекретарем журнала «Предприятие». Редколлегия высоко ценила эту мою работу (т.т. Лихачев, Булганин, Гроссман и др.), эту оценку разделяла М.И.Ульянова. В связи с этим, когда после «Недели германской техники», в 1927 году Наркоминдел обратился к «Правде» с просьбой выделить специалиста для работы во вновь организуемом «Русско-германском вестнике науки и техники», то М.И.Ульянова вызвала меня и дала мне соответствующее направление.

Итак, с 1927 по 1937 год работаю литсотрудником пол года и затем зав. редакцией журнала до его ликвидации в 1937 году, отвечая также за его выпуск (все номера этого журнала содержат мое имя).

В это время уже осуществляется моя отв. работа на музыкальном фронте. При ликвидации журнала … получил место старшего редактора в издательстве Академии архитектуры, где с 1937 по 1941 год ведал отделом истории и теории архитектуры, под моей редакцией, обозначенной на выходных данных, вышло 1938-1941 г.г. около 50 книг общим объемом около 800 авторских листов (см. в любой специализированной библиотеке издания Академии архитектуры за указанные годы).

Москва, 1933 г.

Наконец, музыкальная основная работа. Она начинается в 1933 году. По рекомендации А.Крейна, Р.Глиэра, А Гедике я был принят в Союз композиторов (заключение по сочинениям давал М.Старокадомский). В это время у меня был уже закончен в рукописи ряд теоретических работ, написанных в период с 1923 по 1933 год, впоследствии они вошли в «Основы гармонического языка», но я их не представлял Союзу композиторов, а дал свои фп. сочинения.

В декабре 1933 года был избран зам. Председателя Горкома композиторов Москвы (проф.организация), с 1934 года и по декабрь 1938 года был председателем Горкома (сменил меня Д.Васильев-Буглай).

В 1934 году в мае, в связи с увольнением А.Атовмьяна из оргсекретарей СК, по рекомендации перед Чоляповым А.Крейна и др. меня назначают оргсекретарем Союза композиторов (был вызван в ЦК ВКПб к Динамову и послан им на эту работу – мне было сказано, что хотя я и беспартийный, но очень весом стаж работы в «Правде» около 10 лет). На этой работе пробыл несколько более двух лет.

1936-1939 зам. Председателя и научный руководитель АНТЕС`а (автономная научно-техническая секция СК, предметы ведения электромузыка, графический звук, предс. Б.Красин, ученый секретарь А. Авраамов).

С августа 1940 г. – старший сотрудник Лгр. Ин-та театра и музыки. Числился по декабрь 1945 года.

Работа в СК сочеталась с кипучей творческой работой, к декабрю 1936 года были закончены «Основы гармонического языка» (114 авт. листов) и сданы Музгизу… «Основы» вышли за три недели до гитлеровского нападения на СССР в 1941 году.

Для института были сделаны находящиеся в рукописи в его библиотеке работы: «Проблема тональности» 40 авт. листов, «Мелизматическое обогащение татарской пентатоники» 8 авт. листов, «Чайковский теоретик» 5 авт. листов.

В 1940 – 1941 г.г. состоял консультантом Главного управления учебных заведений Комитета по делам искусств СССР (рук. Б.Владимирский, зав. отделом Н.Фишман).

В 1935 – председатель жюри конкурса дирижеров на Радио.

В октябре 1941 года выехал в эвакуацию в г. Куйбышев, где пробыл до августа 1943 года.

В Куйбышеве был организован СК из «эвакуантов» и местных композиторов, в руководстве – Д.Шостакович (предс.), Оголевец (зам. Председателя), К.Щедрин (секретарь).

Эвакуация была связана с интенсивной творческой работой, была закончена рукопись «Введения в современное музыкальное мышление» 56 авт. листов (вышло в свет в Музгизе в 1946 г.), сделана по заказу изд-ва «Оксфорд пресс» в Нью-Йорке новая редакция (по памяти) книги «Проблема тональности», 40 авт. листов, завершена в рукописи без послесловия первая книга задуманной серии (см. Информационный бюллетень СК СССР В.Белого №2) «Структура тональной системы». Эта книга вышла, но не в свет, а «на лапшу» в тираже в 1947 году, имела по выходным данным 54 учетно-издательских листа.

В 1944 выступаю с публичными докладами – на 1 юбилейной сессии Римского-Корсакова – «Римский-Корсаков – ученый», в Союзе с докладами «24 прелюдии Кабалевского» (в секции критики), «Симфонии Желобинского, Шехтера, Половинкина» (на IV Пленуме Оргкомитета).

В 1945 году организован для разработки выдвигаемых мною теоретических и муз.-исторических проблем «Кабинет – лаборатория тональных систем», во главе которого становлюсь я, как директор и научный руководитель, развернуть работу, как следует, не удалось, он был ликвидирован в 1948 году, будучи подведен «под постановление» о формализме, ибо я был объявлен путем наклейки соотв. ярлыка – вождем формалистического направления.

В сентябре 1946 года по первой станции радио Отделом внестудийных передач был организован мой концерт – вступительное слово В.Шебалин, я исполнил три произведения, написанных мною для 17-звучного и 22-звучного инструментов («Восточная увертюра» и две прелюдии ).

20 сентября 1946 года в газете «Сов.Искусство» была напечатана моя огромная статья «Навести порядок в Оргкомитете Союза композиторов», вместо учета того безусловно правильного и нужного нашей культуре, что содержалось в статье, Оргкомитетские «вожди» поняли это все (это показало все дальнейшее), как повод для объявления войны на уничтожение, в которой, разумеется, мне как беспартийному индивиду было трудно и уцелеть и выжить.

Отмечен этот период и критической работой в области советской музыки: в 5-м сборнике статей «Советская музыка» напечатана моя статья «Вторая симфония Г.Попова», в 1946 году «Патетический квртет» (о квартете Чемберджи), напечатана в журнале «Советская музыка» в 1946 году, «24 прелюдии Кабалевского», принята редакцией, но не напечатана по соображениям скромности редактора Кабалевского, заготовлен ряд статей о других произведениях советских композиторов, с расчетом публикации в 1947 – 1948 годах.

Кроме того, громадная работа по анализу сов.музыки ведется в руководимом мною Кабинете с расчетом создания коллективом сотрудников в будущем десятков монографий о сов. композиторах. К этой работе привлечен для создания черновых материалов ряд композиторов и музыковедов, назову И.Болдырева, З.Колмановского, Р.Бунина, Е.Макарова, Буржеса, Ванслова, Г.Бернандта и др.

Полный «разгром» и паралич всей этой созидательной работы был сделан в 1947 году… Вскоре последовал 48 год с совещанием в ЦК, с объявлением меня в кругах СК вождем формализма, тут же был ликвидирован Кабинет, вскоре наступил 49 год, в начале коего в ходе Маленковской кампании по «борьбе с космополитизмом», я был объявлен космополитом №1.

Характерно для атмосферы оголтелой травли, которой все это время сопровождалось, хотя бы подбор ярлыков и «прозвищ», даваемых мне руководящими работниками: «этот диверсант» (В.Кухарский – с трибуны СК, «презренный космополит» – Т.Хренников и В.Захаров в «Известиях», «подлое лицо» и т.д. Е.Грошева - «Вечерняя Москва», «мракобес» – резолюция парторганизации СК и т.д.). Увенчалось все это «здание» откровенным оклеветыванием т. Хренниковым меня, как б. Директора Кабинета и сотрудника Г.Бернардта в заключительном слове генсека в «дискуссии» по космополитизму, где я при этом получил новое название «заядлого двурушника». Борьба, проведенная мною через органы суда, привела генсека к плачевной необходимости признать свою неправоту по совету соотв. организаций.

Эта борьба, это разоблачение клеветы, разумеется, повернулось (дело, присланное мне обратно из Горсуда его председателем у меня на руках) полным остракизмом в СК СССР, мне не только был закрыт ход какой бы то ни было публикации работ, к публичным выступлениям, к любой работе в области музыки, к недопущению меня к какой бы то ни было руководящей работе в СК (бюро секций и т.п.). Позднее открылась отдушина в виде возможности проявлять полезную для организации инициативу через органы месткома, причем я ряд лет по 1958 г. (с 1953 г.) избирался членом месткома и работал в постоянном и полном содружестве с Д.Салиман-Владимировым. Не надо забывать, что до хренниковской клеветы в 1948 году я был членом бюро комиссии по РСФСР (В.Захаров).

В 1948 – 49 – начале 50 г.г. … я по заказу изд. «Искусство» составил хрестоматию по эстетике рев. демократов с вступ. статьей и примечаниями. Работа была завершена, но не издана в связи, как мне сказали, с появлением аналогичных книг в других издательствах. (т. Кухарков объяснил мне, что мешает ярлык “космополита”). Кроме того, я стал присяжным рецензентом книг по живописи и изобразительному иск-ву вообще в том же издательстве «Искусство» и издательстве Академии художеств.

В феврале 1950 года молнией осветил окружающий мрак звонок музыковеда И.Мартынова (ныне секретарь СК РСФСР):

- Вчера на заседании в Комитете искусств в связи с предстоящей поездкой нашей делегации на Баховские торжества в Лейпциг – вызванный для информации о музыкальной жизни этого города представитель Музгиза по изд-ву СВА Ю.М.Александров сообщил, что обе Ваши уцелевшие большие книги переведены немцами в Лейпциге, составлено короткое изложение, принятое в Лейпцигской консерватории, как обязательное учебное пособие на композиторском факультете. Спите спокойно, поздравляем Вас со внесением вклада в престиж советской культуры.

Откуда ни возьмись, вышла на свет моя заявка в ГУУЗ, поданная в 1947 году после безобразнейшего лишения моего медали 800-летия Москвы; при этой несомненной репрессии (ведь не кто иной, как я, изо всех членов нашей организации вложил немало сил в поддержание порядка в столице в годы 1917 – 1923) я понял, что «все», что более теорией заниматься не дадут (при этом была обречена на уничтожение и выпущенная книга «Структура тональной системы» в полном тираже). До лейпцигской истории заявка пылилась на полках ГУУЗ, теперь ее извлекли на свет и включили в приказ Комитета по изданию учебников и учебных пособий. Короче говоря, вышло два тома «Материалов и документов по истории русской реалистической музыкальной эстетике» – объемом 80 авт. листов, с вводными статьями в объеме 17 листов, с грифом ГУУЗ минкультуры – «допущено в качестве учебного пособия в консерватории и т.д.». Годы издания 1951 и 1956. Это была вторая молния во тьме.

Третья молния – поручение Музгиза на ведение и редактирование ежегодника «Вопросы музыкознания», для верности я позвонил куратору Музгиза – инструктору ЦК КПСС тов. Апостолову, который одобрил начинание и дал ряд полезных советов по содержанию издания. Вышло четыре книги, причем четвертая уже под редакцией Ю.Келдыша при моем заместительстве (1960 год). Затем работа продолжалась еще четыре с половиной года и, невзирая на мою энергию, была потихоньку задушена. В этом издании помещено три моих капитальных статьи по разным вопросам истории, эстетики и теории музыки. Это поручение относится к концу 1961 года.

Четвертая молния в постепенно рассеивающейся тьме – звонок упомянутого П.И.Апостолова из ЦК КПСС ко мне на дом с поручением руководства ЦК сообщить мне в ответ на мое письмо, что мои работы в области восточных культур и расширения тонсистемы реабилитированы ЦК, и что я могу ставить вопрос заново и буду поддержан. Легко понять, почему я ответил отказом продолжать эти работы. Это ясно без комментариев. Достаточно добавить, что при разгроме кабинета все инструменты были свалены в дровяной сарай для гниения. История звонка т.Апостолова такова: в фильме «По Индии» был использован (правда, полусгнивший) 17-звучный инструмент для воспроизводства по звукозаписи подлинной инд. мелодии. Эта мелодия, сочетаясь с оркестром (этот феномен мною объяснен теоретически) звучит в кадрах «Бомбей – жилище докеров». Режиссер Варламов сообщил мне, что демонстрация фильма в Калькутте и Дели вызвала сенсацию верным воспроизведением мелодии. Я написал письмо в ЦК КПСС с вопросом, почему же так беспардонно было ликвидировано ценное для культуры дело. Ответом на письмо, обсужденное в ЦК, по словам т.Апостолова и был его звонок ко мне 13 сентября 1952 года.

Это, видимо, и вызвало мое избрание членом Исполкома советско-индийского об-ва культурных связей, ранее ВОКС, ныне Союз обществ дружбы) в ВОКС я занимал также с 1953 по 1957 г.г. амплуа руководителя группы восточной музыки, от чего отказался по некоторым соображениям личного плана.

Будучи избираем несколько раз членом месткома я старался всегда проявить инициативу в направлении улучшения положения композиторов и музыковедов. Связал свою работу с работой Д.Салиман-Владимирова, и все, о чем я скажу, относится как ко мне, так и на счет его инициативы. И теперь не теряю связи с месткомом, состоя постоянно в течение полутора десятилетия в активе творчески-производственной комиссии месткома. Творческая работа все время шла с неослабевающей интенсивностью в 1960 и 1966 г.г. вышли две книги – «Слово и музыка в вокально-драматических жанрах» и «Вокальная драматургия Мусоргского». Это осколки громадной двухтомной работы под первым названием

Я горд и счастлив тем, что последняя, ныне находящаяся в производстве книга «Специфика выразительных средств музыки» – 7 капитальных исследований назначена к выпуску (Темплан №1683) на четвертый квартал 1967 года, т.е., как раз на 50 лет с тех пор, как я ринулся навстречу неизвестности в напряженную и тогда крайне опасную вооруженную работу по строительству Советской власти.

А.Оголевец.

Примечание.

Автобиографию и фотографию предоставил Г. Когут, ученик А. Оголевца.

Автобиография приводится с минимальными сокращениями.

Перепечатана с точным копированием авторского текста с подлинного машинописного документа, составленного и напечатанного лично А.Оголевцом.

Источник:

http://persons-info.com/persons/OGOLEVETS_Aleksei_Stepanovich

Фото 1912 г. из архива Анны Владимировны Оголевец

Фото 1933 г.: Геннадій Олександрович Когут. Мої зустрічі з О. С. Оголевцем. Переклад з російської, упорядкування та вступне слово Анни Оголевець // Рідний край : науковий публіцистичний художньо-літературний альманах. Вип. 2 (27) / голов. ред. М. Степаненко. - Полтава : ПНПУ імені В. Г. Короленка, 2012. - 300 с. : іл. - Бібліогр.: в кінці ст. - ISBN 2075-1222 - http://dspace.pnpu.edu.ua