История Полтавы

Об открытии в Малороссии торфа, каменного угля, мергеля и алебастра

• 

Подробности

Просмотров: 12145

Павловский И. Ф. Из прошлого Полтавщины. Об открытии в Малороссии торфа, каменного угля, мергеля и алебастра.

Источник: "Киевская старина",  т. LXXV, 1901 г., декабрь, стр. 166-171 (Документы, известия и заметки).

Перевод в html-формат: Артем и Борис Тристановы.

Номера страниц указаны перед началом страницы.

— 166 —

Из прошлого Полтавщины. Об открытии в Малороссии торфа, каменного угля, мергеля и алебастра. 1 ноября 1801 года товарищ Главного Судьи Новороссийской Опекунской Конторы Бригонци отправил на имя императора Александра I донесение об открытии им в Новгород-Северском повете, при казенном селе Радичеве, торфа (или, как тогда называли его, турфа). Торф,

— 167 —

по мнению Бригонци, может вполне заменить, как топливо, дрова на селитряных, винокуренных и пивоваренных заводах. Помимо этого, торф после перегонки дает очень полезную жидкость при выделке кож, а зола может служить хорошим удобрением для полей. Площадь, занимаемая вновь открытым торфом, простиралась на несколько верст; толщина его доходила до двух аршин. Это донесение министр внутренних дел В. П. Кочубей передал на рассмотрение Экспедиции Государственная хозяйства. Экспедиция, рассмотрев его, представила министру обширный доклад. Ее мнение о пользе введения торфа было таково: В России, по роду устройства жилищ и по образу жизни крестьян, употребление торфа не может быть столь выгодно, как за границей, уже потому, что во многих губерниях крестьянские избы без труб; да и нагреть торф, по причине его толщины, трудно; необходимы особого рода обжигательные печи. С большей пользой торф может быть употреблен, как топливо, на кирпичных и винокуренных заводах. Помимо этого, заготовка торфа совпадет с временем занятий хлебопашеством, а это отвлечет население от занятий последним. Доставать же торф на землях осушенных неудобно, так как, по снятии его, останется песчаный или глинистый грунт, мало годный для произрастания трав. При этом приводится, как пример, Голландия, где обрабатывавшие торф должны внести достаточный залог, проценты с которого шли на уплату казенных и др. повинностей. В заключение Экспедиция считает очень полезным сделать опыт обработки торфа, и если по цене он окажется дешевле дров, то ввести его, в видах сбережения лесов, в употребление. Этот отзыв Экспедиции, как и копию донесения Бригонци, министр препроводил малороссийскому генерал-губернатору кн. Куракину.

"Нельзя не видеть с одной стороны, — писал министр, — пользы, ожидаемой от сего открытия торфа, с другой — неудобств, с сим сопряженных и описанных Экспедицией в его мнении. Я не могу сделать из всех сих предположений, как то, чтобы передать оные местному соображению вашего сиятельства".

Кн. Куракин, поблагодарив министра за доверие, высказывает свой взгляд на это открытие. "На счет открытия сего (т. е. торфа) в Новгород-Северском повете, где изобилует лес, должен сказать, что введение его к употреблению не обещает того успеха, которого бы можно было желать. Известен сей турф и в

— 168 —

Глуховском повете, в дачах некоторых помещиков, который не разрабатывается, потому что дров довольно, а всякое новое признается затруднительным. Обыватели здешние, как и вашему сиятельству не безызвестно, не весьма пристрастны к новым открытиям, а потому и уважение к изобретениям от них еще отдалено. Если бы турф отыскался в южной полосе Малороссии (по безлесью оной) и там, где тростник дрова не заменяет, мог бы он быть почтен даром природы, и нужда, конечно, ввела бы его в употребление; а посему, когда бы к отысканию мест, где произрастает турф, был прислан человек, к таковому открытию способный, можно верно бы надеяться, что труды его тщетными не останутся, о чем по усердию моему к здешнему краю позвольте мне вашего сиятельства просить. Между тем, известно мне, что природа и другим горючим веществом край сей наградила. По речке Орели есть ясные доказательства существования в окрестностях ее земляного угля, к отысканию которого и был прислан чиновник, но входя в препоручение поверхностно только, не удовлетворил тому намерению, с каковым он был послан, и не нашел в избытке сего полезного природы произведения, заключил, что угля нет, и оставил без дальнейшего изыскания. И так, если бы содействием вашего сиятельства, из Луганских заводов был прислан чиновник с каким-либо поощрением, конечно преуспел бы в открытии сего угля".

В ожидании прибытия такого чиновника, кн. Куракин энергично принялся за исследование торфа, каменного угля и др. Он прежде всего потребовал от Черниговского губернатора барона Френздорфа уведомления, действительно ли есть торф в Новгород-Северском повете. Губернатор не замедлил ответом. Оказывается, как писал Френздорф, еще в 1800 г. генерал-прокурор П. X. Обольянинов требовал сведения относительно употребления торфа в Черниговской губернии, и тогда, по собрании от городничих, земских судов, сведений, оказалось, что мест, где находили бы торф, очень немного, а где же он и встречается, то население его не умеет обрабатывать. Что касается открытого Бригонци торфа в Новгород-Северском повете, то губернатор сообщил, что там "места лесные, турфу в отыскании по тому повету и в употреблении нет".

— 169 —

Таков ответ не удовлетворил князя, и он предписал, чтобы место, где найден Бригонци торф, нижним земским судом (исполнявшим, как известно, полицейские обязанности) непременно было отыскано; в противном случае "подает он начальству о себе мысль, что состояние повета ему не вовсе известно, а сие составляет первую обязанность земской полиции".

Торф, конечно, нашелся именно там, где его видел и Бригонци, но жители не пользовалась им, так как у них слишком много леса, который и продавался ими на сторону. Кн. Куракин предписал губернатору внушить всем жителям пользу употребления торфа, что губернатор и сделал, оповестив об этом все поветы вверенной ему губернии.

Желание князя Куракина о присылке чиновника для исследования южной Малороссии, было исполнено. Правление Луганского завода назначило берг-гешворена Ильина, который в августе месяце 1804 года и производил розыскания в Константиноградском и Кобелякском поветах.

Разыскания Ильина увенчались успехом, главным образом, относительно торфа, который им был найден в Маячских дачах (наилучший, по его мнению), в Царичанских и Китайгородских дачах. Что же касается каменного угля, которым особенно интересовался кн. Куракин, то Ильин высказал только предположение, что, может быть, в этих местах и есть каменный уголь, но для этого, по замечанию Ильина, нужны еще исследования. О результате изысканий Ильина князь Куракин уведомил министра внутр. дел. "Упование мое, пишет князь, на примечаниях основывавшееся, что в Малороссии может быть и каменный уголь, получило некоторое событие".

Князь Куракин благодарил Правление Луганского завода за присылку чиновника Ильина и выхлопотал ему награду, — годовой оклад жалованья (180 р. ассиг.). В следующем 1805 г. изыскание продолжалось; вместо Ильина, правление Луганского завода командировало берг-гешворена Пиленка, который не нашел в Константиноградском повете каменного угля, но зато указал много мест, изобилующих торфом. Так, торф открыт им по р. Орели при с. Чернетчине и Орчике, по реке Берестовой в дачах Параскиевской, Берестовенской, Лебяжьинской, Николаевской, Завалинской. В Староверовке

— 170 —

он открыл камень мергель, который можно употреблять на постройки, а при р. Орели — алебастр, находившийся в разноцветной глине.

Помимо этого, хороший торф был открыт и в Лубенском повете, где кн. Куракин желал открыть торфяной завод, для чего испросил правительственный заем г. Лубнам в 4.000 рублей. Делом этим должен был заведовать земский комиссар Лубенсвого повета Николай Кулябка, которому поручено было наблюдать и за обработкой торфа в имении гр. Разумовского, около Батурина.

В Лубенском повете торф был найден, главным образом, в селе Песках, при р. Удае, где и предполагалось устроить завод. Но для этой цели необходимо было приобрести эти земли, всего 16 дес. 430 квадр. сажен, у каз. крестьян и у соседа, мещанина Сушка, 1 дес. 265 саж. Но оказалось, что купить эти земли нельзя было, так как они были отданы крестьянам, в силу высочайшего повеления, с уплатой оброка по 55 3/4 коп. с десятины. Куракин думал им предоставить другие казенные земли, но таковых по близости не оказалось. Сами же крестьяне готовы были променять эти земли на что-либо лучшее; получали они с десятины сенокоса в то время 2 р. 50 к.; мещанин же Сушко со своего участка имел всего 5 р. дохода.

Когда не удалось Куракину переселить крестьян села Песок (их было 17 человек муж. пола и 20 женского, по ревизии 1795 года), то он решил купить для них землю где-либо невдалеке. Некто Лозовецкий, живший недалеко от Песков, уступал 15 десятин по 11 р. за десятину, но сделка эта не состоялась. В начале 1808 г. Куракин переехал в Петербург, заняв пост министра внутренних дел. Завод, таким образом, и не был открыт. Из 4 тысяч, ассигнованных на его устройство, 296 р. 21 1/4 к. издержаны на расходы по изысканиям Ильина и Пиленка, а остальные 3703 р. 78 3/4 к., как не требовавшиеся долгое время, из расхода исключены. Таким образом, главной причиной, почему не был открыт завод, была невозможность пробрести торфяные земли от крестьян.

Много лет спустя опять был поднят вопрос об устройстве в Полтавской губернии торфяного завода. Это было при генералгубернаторе Н. А. Долгоруком (1840-1847.) Кн. Долгоруков потребовал мнения по этому предмету от управляющего Полтавской

— 171 —

палатой Государственных имуществ. Мнение управляющего окончательно убедило в невозможности строить завод. Все болота, где нашли торф, служат, по мнению управляющего, резервуарами для р. Берестовой, Орчика, Орели и Сулы "и полезны в этом снабжением воды этим рекам и испарениями своими, увлажняющими поля, к ним прилегающие". "Я полагаю, писал управляющий палатой, что настоящая польза от сих болот гораздо благонадежнее, нежели разработка на них торфа, через которую если обнажится поверхность сих мест, то источники могут засориться, вода иссякнет и реки лишены будут некоторой части своих запасов. Вода же в Полтавской губернии во всех отношениях нужнее топлива".

Такова история устройства торфяного завода, о котором так много хлопотал кн. Куракин; по его мысли, завод этот должен был служить населению школой обработки торфа. Разрабатывался ли в других местах торф — об этом в деле нет сведений, хотя инструкция, составленная с этой целью, была разослана губернаторами Черниговской и Полтавской губерний. Заметим, что инструкция эта была позаимствована от бригадира Степана Федоровича Толстого, в имении которого, в Орловской губернии, в Карачевском уезде, производилась обработка торфа.

(Архив Полтав. Губ. Правления, по описи № 173, 1803 года.)

Сообщ. И. Фр. Павловский.