История Полтавы

Труды Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Выпуск 6. Часть 1

• 

Подробности

Просмотров: 53142

Публикуется по изданию: Труды Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Издано под редакцией действительных членов комиссии: И. Ф. Павловского, А. Ф. Мальцева, Л. В. Падалки и В. А. Пархоменко. Выпуск шестой в двух частях. Часть I-я. Полтава. Электрическая типография Г. И. Маркевича, Панский ряд. 1909.

Проект осуществлен совместно с Государственным архивом Полтавской области к 110-летию со дня основания Полтавской ученой архивной комиссии.

Сканирование и перевод в html-формат: Артем и Борис Тристановы.

О Г Л А В Л Е Н И Е.

 

— 1 —

Масонская ложа в Полтаве.

В Полтаве ложа была учреждена Михаилом Николаевичем Новиковым, правителем канцелярии генерал-губернатора Н. Г. Репнина. Учреждена она была в 1818 году. Новиков, племянник известного писателя и масона Н. И. Новикова, проживая в Петербурге, в 1816 году, сделался членом ложи "Михаила", а в 1817-1818 г. числился отсутствующим ее членом, так как в это время он был на службе в Полтаве.

В Полтаву Новиков прибыл осенью 1816 года вместе с кн. Репниным, назначенным тогда на пост генерал-губернатора, о чем упоминает в своих записках дочь Репнина, Варвара Николаевна Репнина. Новикова она именует "правителем канцелярии моего отца"; это указывает, что кн. Репнин пригласил его на это место в Петербурге ¹⁾.

В 1818 г. он был избран членом Попечительного Совета, который заведовал только что основанным в Полтаве женским институтом. 30 сентября 1818 года он был избран по предложению Ф. Н. Глинки членом общества любителей российской словесности. Сохранилось его письмо, где он благодарил Общество за свое избрание, обещая с своей стороны, доставить работу о заботах малороссийского дворянства о просвещении, но не успел. Новиков ничего не писал и за какие заслуги он был избран в члены ученого общества, неизвестно. Видимо, хорошие отношения с Глинкой, влияние последнего были этому причиной ²⁾.

Он принадлежал к числу декабристов, был членом Союза спасения и Союза благоденствия. И. И. Сердюков, служивший в канцелярии генерал-губернатора, хорошо знавший Новикова, говорит о нем: "М. Н. Новиков, надворный советник, умница и декабрист, которого, если бы не умер, постигла бы участь Пестеля и других несчастных" ³⁾. И. И. Сердюков немного увлекается, сравнивая деятельность Новикова с Пестелем. Новиков был декабристом, но вскоре после того, как сделался им, выехал в Малороссию. Во всяком случае, он

¹⁾ Автобиограф. записки В. Н. Репниной. Руск. Архив, 1897 г. 7 стр. 485.

²⁾ Письмо напечатано В. Срезневским, в Киевской Старини, 1905 года, июнь, стр. 239 -242.

³⁾ Киев. Старина 1896. II. 183 стр.

— 2 —

едва ли был бы отнесен верховным судом к первой категории, как Пестель.

Организовавши ложу "Любовь к истине", Новиков старался о привлечении членов. Ему удалось привлечь видного деятеля в тогдашнем полтавском обществ, бывшего губернского предводителя дворянства Семена Михайловича Кочубея, потомка В. Л. Кочубея, казненного при Мазепе. Это был богатый помещик, имевший более 6 тыс. душ. Где он получил образование, не знаем. Нужно предположить что домашнее, какое обыкновенно получали в то время дети богатых помещиков. В 21 год он был конотопским уездным предводителем. За отказом В. И. Чарныша, он был избран полтавским губернским предводителем и пробыл в этой должности до 1805 года. Это был очень гостеприимный, радушный барин, устраивавший роскошные обеды и пиры, щедрый благотворитель, очень скоро пошатнувший свое хорошее состояние. Полтаве он не мало оказал благодеяний. Он подарил городу свой кирпичный завод, подарил по просьбе генерал-губернатора кн. А. Б. Куракина нынешний городской сад (прилегающий к улице), отдал за полцены прекрасную усадьбу Институту благородных девиц.

Когда кн. Куракин задумал целый ряд сооружений (губернаторский дом, вице-губернаторский и др.) то С. М. Кочубей вызвался сам построить многие из них, так как, в силу скромных смет, не находились подрядчики и он не мало на это истратил и своих средств. Полтавской гимназии, открытой в 1808 году, он подарил прекрасную минералогическую коллекцию и устроил при ней интернат, на 8 мальчиков. Во время войны с Наполеоном, он поставил из своих крепостных одного ратника с 15 душ, снабдив их всем необходимым. Он обучал грамоте своих крестьян, из его крепостных пользовался хорошей репутацией Матвеев, бывший старшим врачом Полтавского Богоугодного заведения, затем Пороховников, занимавший хороший пост в сенате и др.

Он имел чин действ. статского советника, что было большой редкостью в то время. Доброта его характера, роскошная, не по средствам жизнь были причиной потери его большого состояния. Судьба его была очень печальна. Он скончался 29 апреля 1835 года в местечке Беликах, миргородского уезда, в страшной нищете, нуждаясь в насущном хлеб ¹⁾.

¹⁾ О нем см. Киев. Старина 1895 г. Март, 1894. Январь. Переписка Полтавского губернатора Могилевского с его кредиторами. В архиве "в партикулярной переписке кн. Репнина" множество писем к Репнину его кредиторов, рисующих печальное положение С. М. Кочубея.

— 3 —

В ложе этой Кочубей был наместным мастером. Помимо его были еще членами: статский советник Владимир Васильевич Тарновский, служивший в генеральном суде. Проживал он в Тарновщине, около Павленок. В его доме бывали заседания членов ложи. К ложе этой принадлежали еще: Степан Ларионович Алексеев, бывший Хорольский предводитель дворянства (1802-1809), проживавший в своем имении Богачке (Маиорщина). Майор, а впоследствии переименовался в чин коллежского советника. На службу он поступил в л. г. конный полк вахмистром, в 1785 году. Через 10 лет оставил службу. Был почетным смотрителем Хорольского уездного училища, — обязанность эту со времени 1811 года, когда введена эта должность, охотно принимали на себя дворяне, за что получали чины, но и обязаны были ежегодно вносить на училище средства (†1828 г.). Видным членом ложи был еще Василий Лукич Лукашевич, помещик переяславского уезда и предводитель дворянства с января 1812 г. по сентябрь 1826 г. Это был очень богатый человек, владелец Борисполя и др. имений. Он принадлежал к числу передовых людей того времени и очень рано был замешан по политическому делу. В то время еще не было корпуса жандармов, ведению которого, как ныне подлежали бы политические дела, а ведал их "Комитет для дел заключающих измену или нарушение общего спокойствия". Учрежден он был в 1807 году. В состав его входили: министр юстиции, военный министр, главнокомандующий в столице, два сенатора и министр внутренних дел. Этот комитет разбирал и дело Лукашевича, которого вина была в том, что он за столом пил за здоровье Бонапарте. Для него, дело это, не окончилось печально и через несколько лет он был избран в своем уезди предводителем дворянства ¹⁾. Были еще членами ложи: Екатеринославский губернский предводитель дворянства Д. Алексеев, малорусский писатель, автор "Энеиды" И. П. Котляревский, исполнявший обязанности витии, командир Сумского гусарского полка полковник Карпов 3-й, полковник Андрей Андреевич Глинка, член союза благоденствия, знакомый Новикова еще по Петербургу, это был командир 8 конно-артиллерийской роты, еще командир конной бригады при 4 драгунской дивизии ²⁾. Всех членов ложи было 21 и два отсутствующих. Ложа, открытая 30 апреля 1818 года, просуществовала всего около года, когда 12 Марта 1819 года она была, по высочайшему повелению, закрыта.

Закрыта она была ранее высочайшего повеления о закрытии вообще лож в России (1 ав. 1822). Надо думать, что связь Полтавской ложи с союзом Благоденствия, была причиной этому, что произвело тяжелое

¹⁾ Арх. И. Г. Пр. по описи 34 346. Заметка об этом комитете напечатана нами в Киевской Старин 1903. Декабрь.

²⁾ Тира Соколовская. Рус. Старина. 1907. июль.

— 4 —

впечатление среди масонов вообще. В Петербурге по этому случаю не мало вышло членов из масонских лож. В союзе Астреи, куда принадлежала и Полтавская ложа вместо 24 лож в 1818 году, числилось в 1820 году 20 лож ¹⁾.

Среди членов этой ложи было несколько декабристов, как то: Новиков, знакомый хорошо с Пестелем, Трубецким, Волконским, Муравьевыми-Апостол, полковник Глинка и Лукашевич. Главным деятелем был Новиков, о котором декабристы в своих воспоминаниях, отзываются нелестно. Кн. Трубецкой говорит: "Новиков завел масонскую ложу, но как действовал для общества, мне осталось неизвестным, только слышали мы посли, что он по званию своему вел себя дурно, стараясь нажиться, отчего по обществу мы не желали иметь с ним сношений". Матвей Иванович Муравьев-Апостол так отзывается: заметя, что Новиков позволил себе многие злоупотребления, несовместные с коими мыслями, он от него совершенно отстал. В 1822 году кн. Репнин, по сим причинам, его отдалил от себя и он тогда стал жить у Кочубея". Не хорошо отзывался о нем и Лукашевич. Он говорит, что он ни доверием, ни уважением в Малороссии не пользовался и что, по несогласию с ним, он перешел в Киевскую ложу".

Ложа эта была тот час же закрыта генерал-губернатором, при этом кн. Репнин донес начальнику Главного Штаба кн. П. М. Волконскому, что других масонских лож в Малороссии нет.

"Чужд будучи по совести, писал он, и правилам моим всякого тайного сообщества, я никогда не покровительствовал масонским ложам, но не воспрещал здесь нескольким членам открыть таковую, потому что она учреждалась с дозволения Петербургской главной ложи (Астреи), подведомственной полиции, следовательно и с ведома оного".

"При беспрестанном надзоре над Полтавскою ложею, в ней ничего противозаконного не происходило, тем не менее "зная на сей предмет высочайшую волю, кн. Репнин уверял, что пока он будет управлять Малороссией, в ней не откроется ни одной ложи" ²⁾. По словам донесения "высшей полиции" закрытие ложи в Полтаве как "изъявление воли Государя" произвело удручающее впечатление на некоторых масонов и они стали покидать свой союз. Правительство вскоре после этого, начало постепенно закрывать ложи, считая их рассадников тайных обществ. Последнюю цель имел и Новиков, учреждая в Полтаве ложу, что видно из показаний его сочленов по "Союзу спасения"

¹⁾ Семевский. Декабристы-масоны. Минувшие годы в. 3, стр. 148 г.

²⁾ Рус. Арх. 1906, т. III. 416.

— 5 —

вновь организовавшегося в Петербурге в 1816 году. Его учредили 6 декабристов: Ал. Н. и Никита М. Муравьевы, Матвей и Сергей Муравьевы-Апостолы, кн. С. П. Трубецкой и И. Д. Якушкин. К ним присоединились П. И. Пестель, П. П. Лопухин, кн. О. П. Шаховской и М. Н. Новиков, привлекший в это общество и О. Н. Глинку.

Помимо Новикова, из полтавских обывателей, членом союза Благоденствия был Алексий Васильевич Капнист (1800 † 1869), привлекавшийся впоследствии по делу декабристов. Это сын поэта Василия В. Капниста. Он служил в Киеве, был адъютантом генерала Раевского. Арестовали его в Киеве в январь 1826 года, и отправили в Петербург, где в Петропавловской крепости он просидел три месяца и был отпущен ¹⁾.

Что Новиков, учреждая ложу, хотел организовать из нее тайное общество, подтверждают М. И. Муравьев-Апостол и Пестель. Первый говорит: "Новиков составил в Полтаве ложу, которая служила рассадником тайного общества. Он принимал в нее дворянство малороссийское, из числа коих способнейших помещал в общество, называемое "Союз Благоденствия". Известный декабрист Пестель, в своем показании на следствии по делу декабристов, говорит, что "Новиков завел в Малороссии ложу масонскую, но тайного общества не успел устроить; по крайней мере, не имел я о том ни разу ни малейшего известия".

Так организовалась в Полтаве масонская ложа, не успевшая проявить активной деятельности, не успевшая преобразоваться в тайное политическое общество, как предполагал ее основатель М. Н. Новиков.

Судебное следствие по делу декабристов, среди которых не мало было масонов, побудило правительство привлечь к следствию и многих членов масонских лож. Привлечены были и бывшие члены Полтавской ложи. Дело велось в высшей степени предусмотрительно, осторожно.

18 января 1826 года кн. Репнин получил следующее предписание от военного министра Татищева.

"По воле Государя Императора покорнейше прошу Ваше Сиятельство приказать немедленно взять под арест помещика Переяславского уезда, живущего в Боришполе, Лукашевича, бывшего губернским судьей Тарновского, Семена Михайловича Кочубея, бывших членов ложи Новикова и, узнав от них, кто такой сочлен их Алексеев, также арестовать его и всех их с имеющимися у них бумагами

¹⁾ Арх. П. губ. Правл. 1826 г. по описи № 8. См. об этом хорошо написанные воспоминания его сестры, по мужу, С. В. Скалон в Историч. вестнике 1891 г.

— 6 —

так, чтобы они не имели времени к потреблению их, прислать в С.-Петербург каждого по рознь прямо к Его Императорскому Величеству под благонадежным присмотром, а Лукашевича прислать с сим же фельдъегерем" ¹⁾. Если и были привлечены к следствию члены полтавской лежи, то потому, что в числе декабристов был покойный М. Н. Новиков.

Кн. Репнин, получив это предписание, тотчас же поручил обер-аудитору 8 класса Имберху отправиться для совершения обыска у помещицы Белецкой, имевшей дом в городе и поместье Тагамлик. Надо сказать, что имение покойного Новикова, Писаревка была назначена в продажу с аукциона. Желая что-либо сохранить из своей движимости, Новиков и просил Анну Михайловну Белецкую разрешить ему свести мебель и другие вещи, в ее имение Тагамлик. Имение было предано и спустя две недели после этого, скончался и Новиков.

Тогда сыновья Новикова Иван и Николай поехали вмести с Белецкой в Тагамлик взять веши, принадлежащие их покойному отцу. С ними прибыли поверенный С. М. Кочубея Василий Григорьев и Борис Сахаров. Григорьев вынул из бюро, как показала Белецкая, какие-то бумаги, разбирал их. Многие бумаги из отобранных Григорьев взял с собой для передачи Кочубею, как ему принадлежащие, а не мало бумаг, вместе с сыновьями Новикова, тут же сжег, что сообщила Велецкая по слухам, так как сама этого не видела. Этот допрос Велецкой был произведен в присутствии самого кн. Репнина. Кн. Репнин, видимо, тотчас же по получении приказа военного министра, предписал произвести обыск у Велецкой, что было 26 января 1826 года, а бумага министра от 18 января. Несомненно, что кн. Репнин был хорошо осведомлен о существовании ложи, о том, что вещи Новиков перевез к Велецкой и т. п.

Что многие из бумаг были сожжены подтверждает в своем показании и Борис Алексеев Сахаров, бывший крепостной Новикова, отпущенный им на волю, хотя его не допустили присутствовать при сожжении этих бумаг.

Обыск у В. В. Тарновского также не дал ничего. Тарновский более года был уже тяжко болен и по этому он не был отправлен в Петербург, а находился под охраной полиции. Сын его, служивший в канцелярии генерал-губернатора, узнав о предполагаемом обыск у его отца, поспешил отправиться в дом отца и сжечь бумаги прежде чем нагрянула полиция, отправившаяся к нему по Кременчугской улице, а сын пошел более кратким путем ²⁾. Сам же Тарновский жил в

¹⁾ Арест их мы излагаем по арх. делу Полт. губ. Правл, 1826. № 19.

²⁾ Рассказ старожила Полтавы В. Н. Белавина, служившего старшим советником в губернском правлении.

— 7 —

Тарновщине, около Павленок. Все члены ложи были арестованы разными лицами, и с захваченными бумагами (по два, три, четыре тюка) отправлены в Петербург. Арест С. М. Кочубея произвел на него сильное впечатление. Вот что он писал кн. Репнину.

Милостивый Государь

Князь Николай Григорьевич!..

Столь нечаянный мой отселе отъезд, на коего причины ни малейше не соответствуют моему имени, правилам сорокадевятилетней жизни моей, коими, приобрев общественное к себе уважение, отличное внимание правительства и что всего важнее неоднократные Монаршие милости, как по службе, так и в продолжении всего частного быту моего; и кровной верноподданической преданности моей к Престолу и Всемилостивейшему Государю моему, убеждает меня всепокорнейше сим, Ваше Сиятельство, просить о принятии в справедливое и необходимое покровительство ваше, как главного начальника края сего, в коем состоит все имущество мое, кровью предков моих заслуженное пострадавшим за верность к Государю своему и которое, через столь несчастное отсутствие мое, может совершенно расстроиться и уничтожиться, через беспорядки, каковые в оных сбыться могут и наступательные требования кредиторами моими уплаты долгов моих. Полагаюсь, что до меня лично относится, с совершеннейшею верноподданническою верою на справедливость и милостивейшее воззрение не только на невинность мою, но смею сказать, фамильную непоколебимую верность к Государю Императору моему, позвольте мне, испытав в продолжение Вашего Сиятельства здесь начальствования, оказываемую каждому законную справедливость и защиту, надеяться, что угодно будет сию покорнейшую просьбу мою и тем оказать имуществу моему законное и справедливое покровительство. По благосклонном Вашим Сиятельством принятии сей покорнейшей просьбы моей, останусь я с обнадежеваньем и на счет единственного моего сына состояния, если бы расстроенное здоровье не позволило мне перенести жестокость нынешнего годового времени, при толико дальнем пути и столь тяжком положении более нежели веком заслуженной фамильной чести, основанной на непоколебимой верности подданнической к Августейшему своему Монарху.

С глубочайшим почтением и проч.
Семен Кочубей.

ПОЛТАВА,
января 27, 1826 г.

О. Дм. Алексееве, Екатеринославском губернском предводителе дворянства, кн. Репнин донес гр. Воронцову, новороссийскому генерал-губернатору. По личному приказанию кн. Репнина были совершены

— 8 —

обыски и отобраны бумаги у лиц, близко стоявших к Кочубею и др. Такими были: Григорьев, купец 1 гильдии Зеленский и губернский прокурор Горбовский. Кн. Кочубей, Лукашевич, Алексеев, были отправлены в Петербург. Дело это ничем не кончилось. В марте месяце 1826 года Кочубей и Алексеев были освобождены от всякого подозрения в принадлежности к противозаконному обществу, в чем им были выданы аттестаты. В июне месяце получено уведомление об освобождении и В. В. Тарновского, чему он не мало обрадовался. Вот что он писал кн. Н. Г. Репнину:

Сиятельнейший Князь
Милостивый Государь!

Нечаянно прибывший в дом мой курьер привез мне письмо от Вашего Сиятельства, как целительный бальзам, мне половину здоровья и физического Ваше Сиятельство возвратить изволили; я уверен, что Ваше Сиятельства с душевным удовольствием встретили министерскую о сем событии бумагу, следуя тому, что Бог и милосердный наш Государь Император невинных милует, а не наказывает. Принеся чувствительную мою Вашему Сиятельству благодарность за все оказанные мне во время моей скорби и по отставке милостей, имею честь быть с глубочайшим к Вашему Сиятельству высокопочитанием и с совершенною преданностью на всегда

Вашего Сиятельства
Милостивый Государь и пр.

Владимир Тарновский.

Июня 16 1826 года.

Лукашевич же, по прибытии в Петербург, был посажен в Петропавловскую крепость. Николай I повелел посадить его "где лучше и содержать хорошо".

На следствии, Лукашевич относительно себя показал следующее: "Получив некоторое образование (он воспитывался в пажеском корпусе), вышедши 17 лет назад в отставку и живя на свободе в достатке, предавался тому брожению ума, которое без путеводителя в молодых летах свойственно. Я ревностно порывался озариться тем светом, который, по мнению моему, отделял меня от общего класса людей и все мистическое и таинственное имело в глазах моих несказанную прелесть. Я полагал, что общества, образуя сердце человека, рождают братскую связь и поучают взаимным обязанностям" ¹⁾.

В. Л. Лукашевич, для которого следствие окончилось хуже чем для других, был отдан под надзор полиции и ему приказано было безвыездно жить в своем имении Борисполе, которое он сам избрал и у него была отобрана подписка, что живя в деревне, он будет заниматься "единственно хозяйственными делами и воспитанием

¹⁾ Семевский. Декабристы-масоны, Минувшие годы 3, стр. 197.

— 9 —

детей и ни с кем не входить в какие посторонние отношения". Переяславский комиссар обязан был еженедельно доносить кн. Репнину о его поведении, а последний ежемесячно доводить о нем до сведения Императора. Все эти донесения комиссара были очень кратки и в таком роде: "Занимается домоуправлением, образ жизни ведет прилично и соответственно благородному званию", или "занимается домашними делами и ведет жизнь прилично званию своему" или, наконец, "ведет себя скромно."

В Петербурге, видимо, следили за получением от кн. Репнина ежемесячных донесений и, не получая их, напоминали ему об этом. Так в октябре 1828 года кн. Репнин получил от товарища начальника Главного Штаба, графа Чернышева напоминание, что последнее сообщение о поведении Лукашевича получено в апреле месяце того же года и предложено на будущее время доносить ежемесячно. Надо, впрочем, заметить, что кн. Репнин представил в свое оправдание, что он, за отсутствием начальника Штаба из Петербурга, донесения эти представлял через статс-секретаря Николая Назарьевича Муравьева. Эти донесения прекращены были, по высочайшему повелению, в ноябре 1828 года, оставив Лукашевича под тайным и бдительным надзором за его поведением и при первом случае отступления его от порядка или когда что в поведении его замечено будет, доносить непременно и немедленно" ¹⁾.

В следующем 1829 г. сам Лукашевич просил шефа жандармов Бенкендорфа дозволить ему переехать з другое имение для поправления его расстроенного хозяйства, что ему было разрешено. При этом Лукашевичу на его просьбу снять с него надзор, передан был Высочайший отзыв, что "учрежденный за ним надзор не препятствует ему переехать в другие места". Он мог выехать и в другую губернию, но об этом необходимо было извещать губернатора. Этот надзор не мало стеснял Лукашевича, который просил шефа жандармов Бенкендорфа снять с его, о чем и последовало Высочайшее разрешение 24 марта 1832 года, но кн. Репнину предписано было иметь за ним "секретное наблюдение". В апреле месяце того же года Лукашевич пишет интересное письмо кн. Репнину, он, видимо, даже сомневался в получении свободы.

Сиятельнейший Князь!

Сего 23 апреля известил меня нижний суд повесткой, что Всемилостивейше освобожден я от надзора. Но как Ваше Сиятельство имеете от меня особый реверс в том, чтобы не отлучаться мне из деревни моей, то сим испрашиваю разрешение, во всех ли отношениях делает меня свободным объявленная мне монаршая милость, ибо при

¹⁾ Арх. П. губ. правления 1828, № 221.

— 10 —

первой возможности, оставить расстроенное имение мое и семейство, намерен искать службы, а вместе с нею и случая удостоверить сколь глубоко, запечатлено в душе моей, оказанное мне благодеяние.

Честь имею пребыть и проч.

Василий Лукашевич

23 апреля 1832 года.

На это кн. Репнин ответил ему следующим письмом:

Милостивый Государь мой

Василий Лукич! На письмо Ваше от 23 минувшего апреля, уведомляю Вас, что по Высочайшей воле Государя Императора, объявленной мне генерал-адъютантом Бенкендорфом, вы освобождены от полицейского надзора, следственно Вам предстоит полная свобода выезжать из имения, в коем Вы ныне проживаете на общих для всех дворян правилах. Мне весьма приятно было видеть желание Ваше удостоверить правительство, сколь глубоко запечатлено в душе вашей Монаршее благодеяние Вам оказанное и я уверен, Престол и Отечество найдут в Вас верного и усердного подданного, отчуждающего себя от всех мечтаний ¹⁾.

С истинным почтением

честь имею быть и проч.

Мая 7 1832 года.

Если Лукашевич был столько лет под надзором полиции, то, конечно, потому что он был в числе декабристов, хотя и не принимал активного участия, а с другой стороны и потому, что его считали организатором "малороссийского общества". Лукашевич вступил в число декабристов в 1817 г., его сделал членом союза Благоденствия, "Новиков, но он избрал для себя, как он говорил — отрасль просвещения". При допросе выяснились его "национальные украинские симпатии". Интересны показания о нем других декабристов. Кн. С. А. Волконский заявил на следствии, что подполковник Хотяинцов, также член "Союза Благоденствия", говорил ему, что Лукашевич предлагал ему вступить в общество, учрежденное в Малороссии и бывшее в связи с польскими тайными обществами. В этом обществе есть, по словам Хотяинцова, "катехизис на подобие употребляемому в масонских ложах. Для характеристики его, Хотяинцов привел пример. На вопрос, где восходит солнце?... По этому катехизису отвечают: "в Чигрине?" (Чигрин, Киевской губ.). Это заявление дало повод допросить Лукашевича, который решительно отверг существование такого общества. "Вымысел полковника Хотяинцова оставляю на совести его,

¹⁾ Арх. П. губ. 1829. № 23.

— 11 —

говорил он. Что же касается выражения "сонце взошло в Чигрине" "то оные слова, говорил он, составляют древнюю казацкую пословицу, знаменующую то счастливое событие, по которому они, собравшись к Хмельницкому в Чигрин, пошли войною на поляков и, свергнув иго их, присоединились в державе российской. Мог я говорить о ней, мог хвалить ее и мог даже считать приличным каждому малороссиянину иметь имя Богдана Хмельницкого в своем катехизисе, яко мужа оказавшего знаменитую нам услугу, но чтоб образовать общество под сим окликом, то верно состояло бы из одних только малороссиян, почему самому и не мог бы предлагать или открыться о сем Хотяинцову" ¹⁾. Так Лукашевич, отвергая существование общества, в то же время не отвергает существования катехизиса и дает пояснение.

Помимо Хотяинцова, многие декабристы слыхали об этом обществе. Известнейший декабрист Пестель показал на следствии, что он слышал от поляков о малороссийском обществе, а именно от доктора Плеселя, кн. Яблоновского и Градецкаго. С. И. Муравьев-Апостол показал: "о малороссийском обществ знаю только то, что будто бы начальник его маршал Лукашевич и что цель оного присоединить Малороссию к Польше". Пестель, как известно, был однажды в Обуховке, Миргородского уезда, в семье Капнистов. Здесь он беседовал с Ив. В. Капнистом и коснулся вопроса об этом обществе. "Если бы вы имели дело с Англией, говорил Капнист, или с Францией, Вы действовали бы успешно, но для России Ваша система немыслима, она чужда ее народному строю. Вы думаете совершить ваш переворот, но Вы не предусмотрели народный бунт, который ему последует. Вы создадите смутное время в России, а разъединяя Малороссию и Россию, Вы ослабите обе стороны в России и бросите их в добычу внешним врагам. Я убежден, что Ваши намерения, вдохновенные великими идеями запада для России ничего кроме вреда, принести не могут" ²⁾.

Таковы данные, по показаниям декабристов, о малороссийском обществе. Бородков, делопроизводитель следственной комиссии относительно этого общества, говорит: "его намеревались образовать из масонских лож в Полтаве бывший правитель канцелярии военного губернатора Новиков и в полтавской губернии Лукашевич и предположили целью независимость Малороссии, но остались при попытках и общество не осуществилось" ³⁾.

¹⁾ Семевский. Декабристы-масоны. Минувшие годы, 3 стр. 149.

²⁾ Соч. П. И. Капниста, т. I. 32 стр.

³⁾ Рус. Старина 1898. 11 стр. 395. В автобиографии своей, Бородков ошибочно называет Лукашевича черниговским предводителем.

— 12 —

Это общество хотел создать, главным образом, декабрист Новиков, но после закрытия ложи, он видимо, оставил эту мысль и вообще действовал вяло. Это общество не осуществилось, но есть данные предполагать, что имелось в виду организовать его. Иначе, как объяснить показания многих декабристов о том, что Новиков и Лукашевич пытались создать его. Они рассчитывали на поддержку общества, в котором, с уничтожением гетманства, не умерла еще идея о нем, с чем соединялось обыкновенно представление об автономии Малороссии. "Думы" Рылеева, воспевавшие между прочим и героев в духе малороссийской автономии, имели известное обаяние в среде оставшейся верною этим традициям ¹⁾.

"До сих пор я писал как человек, который любит стихи, писал Н. А. Маркевич Рылееву, но знает цену собственным; теперь позвольте мне вам писать, как добрый малороссиянин. С тех пор как я вижу свет, я жил в Малороссии и к счастью только на три года оставлял ее для Петербурга; добродушие народа, климат, живописные местоположения заставляют ее любить чужого человека, того же, кто родился в ней, заставляют любить ее: мысль, что она есть его благословенное отечество и привычка к ней. И так, могу ли я хладнокровно читать "Войнаровского" и "Наливайку". Примите мою и всех знакомых мне моих соотечественников благодарность, почтеннейший и благороднейший Кондратий Федорович! Будьте уверены, что благодарность наша искренняя, что мы от души чувствуем цену трудов Ваших, которые Вас и предков наших прославляют.

Мы не потеряли из виду деяний великих людей малороссиян, во многих сердцах не уменьшилась прежняя сила чувств и преданности к отчизне. Вы еще найдете живым у нас дух Полуботко. Примите нашу общую благодарность: Вы много сделали, очень много!... Вы возвышаете целый народ, горе тому, кто идет на унижение целых стран, кто покушается покрыть презрением целые народы и они ему платят презрением. Я говорю о человеке, которого имя не стоит... Рука моя не должна принижаться, чтобы написать его. Ничтожность — вот один удел таковых людей, если они могут еще считаться людьми. Но, слава тому, кто прославляет великие души человеческие и кому народы целые должны воздавать благодарность ²⁾. "Есть указания, что Императрица Екатерина II думала удовлетворить привязанность к этой традиции, предоставлением гетманской булавы Румянцеву или Потемкину. В царствование Императора Павла І традиция эта была перенесена на любимца его гр. А. В. Гудовича (брат его был женат на дочери последнего гетмана Разумовского), а потом на генерал-губернатора кн.

¹⁾ Иконников. Крест. движение в Киев. губ, стр. 43.

²⁾ Рус. Старина — 1886, 11 стр. 599. Маркевич Н. А. (1806-1860), историк Малороссии.

— 13 —

Н. Г. Репнина, женатого на В. А. Разумовской. А Репнин любил Малороссию, по инициативе которого служивший при нем Д. Н. Бантыш-Каменский написал историю Малороссии и Репнин заботился о ее распространении ¹⁾.

Если и заботились об учреждении этого общества, то, конечно, с целью отделить Малороссию от России, а не с целью ее присоединения к Польше, как об этом говорил на следствии Пестель, впрочем, слышавший это от поляков. Лукашевич обвинялся еще в сношении с польскими тайными обществами. Ему предлагал вступить в тайное политическое общество капитан польской службы Маевский, но Лукашевич не согласился.

Встретясь у Волконского с декабристом С. И. Муравьевым-Апостол, при разговоре об этом, он сказал: "не по сердцу русскому вступать с поляками в связи", на что С. Муравьев возразил, что "ненависти народные основаны на уездном патриотизме (patriotisme de province) и что там, где дело идет о счастье народном, все должны быть одного племени". На слова Муравьева, что одна только конституция может упрочить счастье народное, Лукашевич возразил: "счастье народное есть слова пространного и сложного значения, о коем положительно излагаться есть несколько самонедеятельно". Таким образом, членам русского южного общества не удалось привлечь его членом союза Благоденствия. Лукашевич был еще членом Киевской масонской ложи "Соединенных славян", знаком которой были крест с польскою надписью: "славянское единство". Ложа эта была открыта в союзе Астреи, 12 марта 1818 года. Об учреждении ее усердно хлопотал кн. А. Я. Лобанов-Ростовский. Члены ее вносили в кассу 20 р., богатые жертвовали 100 р. и более... Число вкладчиков особенно возрастало во время ярмарки, наз. "контракты" оно простиралось до 1000 чел. Генерал-полицеймейстер Эртель доносил, что собранные суммы назначались на "усиление братии и подстрекания революции". Действительно, члены делились на "чиновников ложи", т. е. ее администрацию и братьев трех степеней. В начале Лукашевич был мастером, а впоследствии заместителем его был полковник Дуббельт, столь известный впоследствии Начальник штаба корпуса жандармов. Лукашевич вообще не был доволен масонством, так как "в составе его общества занимались более количеством чем качеством", т. е. привлечением возможно большего числа членов, не заботясь о качестве их ²⁾. Когда масонские ложи были закрыты в России, то тот же Эртель доносил, что на масляной неделе 1824 года с четверга до субботы были "масонские блины" в Киеве, а от субботы до среды первой недели ве-

¹⁾ См. нашу статью об этом в I т. трудов Полтав. Арх. Комиссии "К истории генерал-губернаторства кн. Репнина."

²⁾ Семевский. Декабристы-масоны. Минувшие годы, 1908 г. № 3. стр. 152-153

— 14 —

ликого поста в местечке Борисполе у уездного маршала Лукашевича ¹⁾. Таковы данные о масонской ложе и малороссийском обществе по материалам, доселе обнародованным. Несомненно, изыскания архива Государственного и других, осветят это общественное проявление в большей полноте. Масонские ложи, особенно развивавшиеся во второй половине царствования Александра I, находили покровителей среди многих лиц, занимавших высокое положение. Многие из лож обратились в тайные общества, почему и вызвали преследование со стороны правительства. Окончательное закрытие масонских лож в России относится к 1822 году ²⁾.

Какое имели понятие о декабристах, масонах, их стремлениях и деятельности, указывает дело помещицы Валевниковой, проживавшей в роменском уезде. Эта помещица очень жестоко обращалась со своими крестьянами, на что обратил внимание уездный предводитель дворянства, убеждавший ее обращаться с ними кротко. Но напрасны были эти убеждения. Роменский исправник, лицо выборное от дворянства и зависевшее от него и тот не мог не донести, что Велевникова управляет имением не как хозяйка и благодетельница крестьян, но как "сумасбродная женщина, потерявшая давно истинную совесть". С целью освободиться от надзора, она отправила шефу жандармов гр. Бенкендорфу донос, где указывала на существование в Малороссии масонских лож и о стремлении малороссиян соединиться с Польшей. По таким доносам в то время вызывали в Петербурге, вызвали и Валевникову, но она была скоро же отправлена на родину и все таки продолжала жестоко обращаться се крестьянами. Валевникова, недовольная кем-либо из крестьян, отправляла их в поветовый суд, с просьбой наказать,

¹⁾ ibidem стр. 157.

²⁾ Вот закон 1 Августа 1822 года об уничтожении масонских лож.

1) Все масонские ложи и другие тайные общества закрыть и учреждать их впредь не дозволять.

2) Объявить о сем всем членам их обществ и обязать их подписками, что они впредь ни под каким видом ни масонских, ни других тайных обществ под каким бы благовидным названием они ни были предлагаемы, ни внутри Империи, ни вне ее составлять не будут.

3) Как не свойственно чиновникам, в службе находящимся, обязывать себя какою-либо присягою, кроме той, которая законом определена, то каждый раз при вступлении чиновников в службу или при определении либо к должности требовать от них подписок по форме при сем под № 32) приложенной, что они к каким, масонским ложам или тайным обществам в Империи или вне оной не принадлежат.

4) Подписки эти хранить при списках о службе чиновников или при просьбах об определении к должностям ими подаваемым. Вот текст подписки:

Я нижеподписавшийся сим объявляю, что я ни к какой масонской ложе и ни к какому тайному обществу ни внутри Империи, ни вне ее, не принадлежу. (Арх. Г. Правл. 1822 463/22).

— 15 —

но не так, прибавляет она в прошении, как вчера был послан человек для наказания, но его вовсе не наказывали, ибо, когда я посылала дворовых крестьян на оного посмотреть на побои, дабы другие боялись, как суд его наказал, то знаку его на теле ничего нет", "Крестьяне смеялись и говорили, что суд — наша сторона и я так понимаю, что оставшиеся в 1826 году бунтовщики в России недовешены; верно в нашем повете еще есть, которые бунтуют крестьян и покорнейше прошу суд дать мне законную защиту". Таким образом, эта помещица причину неповиновения крестьян видела не в своем жестоком обращении с ними, а в существовании в Малороссии масонов ¹⁾.

Ив. Фр. Павловский.

Р. S. О масонской ложе я поместил заметку в 1-м томе трудов комиссии; появившиеся после этого данные в трудах г.г. Тиры Соколовской, Семевского, проф. Иконникова и побудили составить настоящий очерк, куда вошли и данные, найденные в архиве.

¹⁾ Дворянский архив 1835, № 38.

— 16 —

Учреждение Полтавского института и постройка для него здания
Приказом Общественного Призрения.

Полтавский Институт благородных девиц основан был по мысли супруги третьего малороссийского генерал-губернатора кн. Н. Г. Репнина, Варвары Алексеевны Репниной. Основан он был в 1818 году. Это было первое среднее женское учебное заведение в полтавской губернии и один из первых институтов (6 по счету) в России вообще. Княгиня Репнина открыла на свои средства, у себя нечто в роде женского пансиона, где обучались дети бедных дворян, что не могло ее не навести на мысль о необходимости открытия женского учебного заведения, в котором ощущался недостаток. Институт был создан полтавским дворянством. Дворянскому собранию была представлена записка "об учреждении дворянского благотворительного для девиц института". Дворянское собрание очень сочувственно отнеслось к этому. Необходимость его была сознана дворянством, которое в заседании 7 января 1817 года "видя в предмете сем существенную и явно ощутительную пользу для края сего, средствами образования женского юношества вообще весьма скудного, определило: на устроение и содержание его полагает пожертвовать сумму от стяжания каждого владельца по 50 коп. в двухгодичный срок. В неусыпном уповании, что ни один из сочленов его, чувством отца семейства и вообще рвением к назиданию нравственности и просвещения оживленный, не отречется участвовать в столь благотворительном подвиге". Так смотрело дворянство на учреждение института. Переяславское дворянство, отнесясь сочувственно к этому, поднесло адрес кн. Репнину: "известясь чрез приложение от предводимого нами маршала на счет благотворительного для девиц института, поспешили мы единодушно изъявить желание содействовать столь общеполезному делу. При исполнении сего, не могли мы не чувствовать благодарности к попечениям, коими Ваше Сиятельство, многоразлично удостоверяли нас в истинном краю нашему благорасположении. Таковой образ правления вашего Малороссией, оставляя в сердцах наших незабвенную признательность, обязует каждого, не щадя сил, заслуживать толь милостивое внимание в полной надежде, что время, усугубя сию взаимность, доставит нам счастливые дни" ¹⁾. Сочувствуя этому заведению, известный в то время благотворитель, очень богатый человек, С. М. Кочубей предложил для института безвозмездно свою усадьбу, впредь до покупки места и постройки здания. В 1819 году эта усадьба Кочубея была куплена. Всего земли было 83 дес. и оценена она была

¹⁾ Арх. П. Губ. Правления 1817 г. № 11.

— 17 —

в 100 тыс. асс., но С. М. Кочубей еще уступил из этой суммы 30000 р., а 20 тыс. оставлял институту с тем, чтобы на проценты этого капитала воспитывалась бы одна пансионерка имени покойной его жены Прасковьи Яковлевны, скончавшейся в 1815 году. Институт был открыт 12 Декабря 1818 года. Учрежден он был на 15 дворянских девиц, по числу 12 поветов. Избрание их всецело зависело от уездных предводителей. Дворянство давало средства и потому считало себя вправе и следить за созданным на его же средства заведением. Был учрежден совет для заведывания институтом, председателем его была княгиня Репнина, она же была избрана и попечительницей. В состав этого совета вошли: губернский маршал В. И. Чарныш, полтавский поветовый маршал Степан Федорович Левенец (был казначеем), известный поэт того времени В. В. Капнист и правитель канцелярии генерал-губернатора Михаил Николаевич Новиков, декабрист и основатель масонской ложи в Полтав. В заседаниях Совета принимал участие и С. М. Кочубей. Дворянство хотело обставить этот совет, как самостоятельное, ни от кого независимое учреждение. "Независимость сего совета и вверяемого управления его института от властей гражданских есть непосредственное и справедливое, на коем основываясь, общество предполагает таковое благотворительное учреждение, как истинное действие патриотических чувств его подвергнуть под покровительство всемилостивейшей Государыни Елисаветы Алексеевны, для чего и осмеливается просить ее величество удостоить обращением на него Монаршего ее внимания и присоединить к тому патриотическому учреждению, которое осчастливлено ее августейшим покровом". Императрица приняла институт под свое покровительство, что и выразила в рескрипте на имя кн. Репниной (от 28 июля 1819 г.). Рескрипт этот вызвал у дворян желание прибрести дом для института, для чего и решено пожертвовать 100 тыс. Сумма эта должна была поступить в два года и впредь, до ее поступления, совет института выдал С. М. Кочубею 40 тыс., собранные в неприкосновенный капитал института. Сумма эта не была внесена дворянством, как не внесены и 20 тыс. на учреждение стипендии супруги Кочубея. В совет было представлено 10 тыс. для окончательного расчета с Кочубеем по приобретению усадьбы. После открытия института, дворянство порешило изъявить кн. Репниной свою живейшую признательность. "Видели, читаем мы в постановлениях дворянского собрания, с восхитительным чувством радости и признательности, что предположенная ее сиятельством благотворению краю сему к основанию такового института, приведено к совершенному окончанию и что неутомимое ее сиятельством попечение к устроению общественного заведения сего, преодолело все трудности в предначинании его предстоящие, к чему одна скороисполнительность сословия нашего во взнесении потребной суммы была бы недостаточна, ибо к благоуспешному исполнению нужны были деятельные меры принятия

— 18 —

ее сиятельством и необходимо было пламенного рвения к свершению, свойственной токмо благороднейшей душе, положили принести от лица всего дворянства полтавской губернии чувствительную за то к ее сиятельству благодарность, с засвидетельствованием, что она неизгладима в сердцах дворянства и перейдет к позднейшему потомству, ибо вечно обновляющийся памятник благотворения, будет напоминать вечно о благотворительнице ¹⁾.

Попечительнице дворянство хотело предоставить возможно более прав, в ущерб даже обязанностям начальницы института; но с этим не согласилось главное правление училищ, о чем уведомил министр внутренних дел О. П. Козодавлев ²⁾. Княгиня Репнина много заботилась об институте. В 1826 году, получив наследство от отца своего, пожертвовала 6 тыс. асс. ³⁾.

Обратимся теперь к материальным пожертвованиям дворянства. В 1817 году было решено собрать по 50 к., в 1819 году на приобретение дома С. М. Кочубея по 32 к. с души, что составит 100503 р. — 36 к. ⁴⁾. Но сборы эти поступали неаккуратно и в первые же годы, по основании института, числилась недоимка в 105045 р. асс. ⁵⁾. Недоимка эта сильно отражалась на положении института. С 1825 года пришлось уменьшить число своекоштных девиц.

Много раз посылали приглашения дворянам внести деньги. Писали "третично", т. е. три раза. Но деньги вносились все-таки неаккуратно. Получались ответы от управляющих, которые, за неведением, отказывались их уплачивать, а многие из помещиков не жили в своих поместьях ⁶⁾.

Однажды прибегли к такому средству: разослали от члена Совета С. Ф. Левенца приглашение уплатить следуемые деньги, указав при этом на стесненное положение института, приложив и высочайший рескрипт на имя председательницы Совета кн. В. А Репниной ⁷⁾. Но и это мало помогло; взносы все таки не поступили. Препятствием этому были отчасти и неурожаи последних лет. На все это кн. Репнин обратил внимание Императора Николая I и 17 Сентября 1827 года последовал высочайший указ о приняли института в ведение казны. Постройка и усадьба остались пожертвованными от дворянства. Не касаясь очерка института, что не входит в нашу задачу, заметим что кн. Репнину было предписано озаботиться устройством здания, для чего по высочайшему повелению, должна быть образована комиссия под его пред-

¹⁾ Подлинные положения маршалов 1806-1820 № 225-230.

²⁾ Протоколы 1818, № 11 стр. 27-31.

³⁾ Двор, арх. 1826, № 34 л. 82.

⁴⁾ Полож. двор. 1820-1821 г. л. 17.

⁵⁾ Двор. арх. 1829, № 45.

⁶⁾ Двор. арх. 1829, № 45.

⁷⁾ Полож. маршалов 1825, № 11.

— 19 —

седательством. В ее состав должны войти: губернатор, губернский маршал и другие лица по усмотрению генерал-губернатора. Кн. Репниным были избраны в эту комиссию генеральный судья Егор Емельянович Бабанин, уездный маршал Виктор Федорович Янович и казначеем, непременный член Приказа Общественного Призрения, доверенное лицо кн. Репнина Павел Степанович Стеблин-Каминский. На постройку здания для Института высочайше было повелено отпустить из Государственного Казначейства в течение 4 лет, 200000 р., по 50 тыс. ежегодно. Смета на постройку здания была исчислена в 244602 р. В виду того, что она превышала ассигнование, кн. Репнина приняла на свой счет доставку лесных материалов и производство некоторых работ на сумму 20352 р. — 19 к., да предполагалось выручить за старые здания института 18 тысяч и экономии от расплаты монетой вместо ассигнациями 6250 р. — 64 к. Эта смета была высочайше утверждена.

Помимо этого, по ходатайству кн. Репнина высочайше было повелено отпустить на сверхсметные издержки по окончательному устройству здания 20 тыс. из приказов черниговского, полтавского, киевского и могилевского. Предписано было окончить постройку в три года, чтобы к зиме 1830 года она была окончена, но здание было готово только в 1832 году, когда 4 Сентября этого года и помещен был в нем институт. Выстроено было трехэтажное здание с двумя по сторонам, каменными двухэтажными флигелями, соединенными с домом двумя каменными одноэтажными галереями. Постройка велась небрежно, не велись приходно-расходные книги. Члены комиссии не были в курсе дела, всем заведовал Стеблин-Каминский. Изложению всего этого и служит настоящая заметка и в связи с постройкой института, коснемся и дел Приказа Общественного Призрения и посмотрим, как велись дела в нем. Материалом для этого, нам служат документальные данные, хранящиеся в архиве Полтавского Губернского Правления ¹⁾.

Закончивши постройку здания, строительная комиссия не представила отчета, о чем много раз напоминал кн. Репнин. В 1833 г. князь напомнил о представлении отчета, при чем добавил, что "Стеблин-Каминский, конечно, не доведет делать ему представление и строгое по законам взыскание". Но отчет все таки представлен не был. Князь Репнин вскоре оставил пост генерал-губернатора и при его преемнике графе А. Г. Строганове открылось, что на постройку здания для института издержано сверх сметы более 200 тыс. А как эти средства получались? Стеблин-Каминский в заседании Приказа докладывал, что "по словесному разрешению генерал-губернатора, необходимо отпустить такую-то сумму и Приказ Общественного Призрения составлял определение и деньги выдавались под расписку Стеблина-Каминского, как казначея строительной комиссии. Так выдано было 40 тыс. из капитала

¹⁾ Арх. П. Губ. Правл. 1838 г. № 986 и дело 1838 г. № 986/95.

— 20 —

принадлежащего комитету по постройке гостиного двора в Ромнах ¹⁾, 30 июня 1832 года было выдано 45 тыс. в возврат капиталов — почтамтского 25 тыс. и гостиного двора 20 тыс., 12 Сентября 1833 года для расчета с рабочими и уплаты за материалы, необходимо было, по заявлению Стеблина 15 тыс. и деньги эти были взяты из капитала "гостиного двора в Ромнах." Из сумм Приказа было отпущено на выделку кирпича для постройки 27360 р. и т. п. И все эти ассигнования подписывались членом приказа и губернатором, как его председателем. Члены комиссии об этом даже не знали. Здесь было прежде всего нарушение закона, по которому, по статье 445 г. капиталы Приказа не могли быть расходуемы на нужды, не относящиеся к нуждам приказа, если не последует на это высочайшего повеления или распоряжения сената или министерства внутренних дел. Надо сказать, что об этих позаимствованиях не было даже сообщено министерству внутренних дел, как этого требовал закон. Строительная комиссия не получила ожидаемой суммы и от продажи старых зданий, она выручила всего 5204 р. — 50 коп. Знакомство с делопроизводством Приказа Общественного Призрения и его финансами выяснило, что с Сентября 1833 года позаимствовано было 197850 р. 51 ¼ к., из коих возвращено было Приказу 58348 р. 70 ¼ к. притом без процентов. Таким образом всего было позаимствовано 139501 р. 31 к. В этой сумме было 8709 р., отпущенные Городской Дум на приведение в порядок плац-парадной площади и прилегающих к ней улиц.

Гр. Строганов, ознакомившись с порядками Приказа, предписал чиновнику, Долинскому, служившему в его канцелярии, отправиться вместе с полицеймейстером на квартиру Стеблина-Каминского и потребовать от него приходо-расходные книги, оправдательные документы, допросить его почему не записаны на приходе приказа 200 тыс., полученные от казны на постройку здания, а также и другие позаимствования из разных капиталов. Этому чиновнику предписано было осмотреть все книги и если ничего не записано, то приставить к квартире его полицейскую стражу и не дозволять ему отлучаться из нее впредь до особого распоряжения. Долинский с полицеймейстером осмотрели квартиру и не оказалось в книгах, выданных по приказанию Репнина для ведения отчетностей, никаких записей, кроме отпуска денег Репнину и казначею института Мацкевичу. У Стеблина оказалось только 4 черновых тетради под названием "счетных выписок".

На вопрос, где документы, оправдывающие тот или другой расход, Стеблин отвечал: "в строительной комиссии". Далее, на вопрос, почему он не ответил губернатору о времени представления отчетов, отвечал: "я был тогда жестоко болен, 6 детей были больны и одного сына я лишился". К Стеблину после этого была поставлена полиция и он очутился под домашним арестом. Это было в 1837 году. Нахо-

¹⁾ Этот комитет образован при кн. Куракине для постройки гостиного двора. Все купцы вносили известную сумму в этот капитал.

— 21 —

дясь под арестом, он составил отчет, но неудачно. По смете на постройку здания было исчислено, как мы знаем, 254593 р. — 67 к., а по отчету Стеблина израсходовано 329185 р. — 85 коп., против сметы более на 74562 р. 28 к.

Граф Строганову получив этот отчет, не мог не заметить, что на постройку здания Стеблин-Каминским взято 467281 р. более против показанной в отчете суммы на 138095 р. — 8 к. Тогда он вторично предписал тем же лицам отправиться на квартиру Стеблина и допросить его, куда девались деньги, отданные под расписку, по словесному приказанию Репнина и особо полученные из приказа 215 тыс., и предписано было спросить, кому отданы эти деньги, где хранились они и вел ли он вообще журналы, как производитель дел строительной комиссии. Стеблин заявил, что деньги он издерживал на постройку и хранил их в кладовой. Относительно 138095 р., о которых интересовался знать генерал-губернатор, Стеблин дал следующее объяснение: "часть постройки института была взята княгиней Репниной, но все расходы по приказанию кн. Репнина производил я, и на ту часть на счет возврата денег, которые впоследствии, быв возвращены, переданы в Приказ в числе 70 тыс., а прочая сумма израсходована по словесным разрешениям его же кн. Репнина в чем представлю надлежащие отчеты в самом скором времени, на разные казенные строения в Полтаве, производя починки с выдачею денег без расписки. Договоров на работы не заключали, а были только определения Приказа. О ведении журналов приказаний не было". Стеблин представил вскоре "счетные выписки", но более о расходах по школе садоводства, представил книгу, выданную для записи расхода и прихода, пояснительную записку. Но все это не могло удовлетворить и убедить в правильности ведения расхода на постройку. Обо всем этом, генерал-губернатор донес 9 июня 1837 года министру внутренних дел, изложив подробно о суммах, назначенных на постройку, о займах денег из других источников, об отсутствии приходо-расходных книг, отчетностей и т. п.

Министр внутренних дел передал это дело в комитет министров, решение которого было высочайше утверждено. Комитет министров предписал образовать комиссию для обревизования дел Приказа вообще с участием члена от министерства внутренних дел. Приказано было рассмотреть не только постройку зданий института, но и расходование сумм по школе садоводства и казенного сада в Константинограде. Строительной комиссии предписано составить опись здания, исчисление материалов, работ и цен, показанным в отчетах Стеблина. На имущество членов комиссии и кн. Репнина решено наложить запрещение ¹⁾.

¹⁾ Членами были: В. Ф. Янович, полтав. уезд. предводитель, имевший в Яновшине, 114 д. 800 десятин, Губернатор Могилевский, нераздельно с братом в Киевской губернии, радомысльского уезда, Губ. предводитель И. В. Капнист, крем. у.

— 22 —

Стеблин-Каминский был уволен от должности. О ходе занятий этой комиссии велено было доносить еженедельно. Вместе с тем, последовало высочайшее повеление о вызове Репнина "Князя Репнина, написал Государь, через вице-канцлера велеть немедля возвратиться в Россию для отдачи отчета в его действиях". Членом от министерства был назначен колеж. сов. Падарин, а впоследствии ст. сов. Михайлов. Председателем этой комиссии граф Строганов назначил управляющего казенной палатой Дмитрия Степановича Пасенка. Этот был честный неподкупный деятель и лучшего выбора трудно было сделать, ручательством чего было его прошлое. В 1826 году он был назначен председателем комиссии по разысканию хищений и переводов золота из промыслов Урала. Его стараниями были открыты большие злоупотребления. В них сознались 96 человек людей разного звания, какие и представили скрывавшегося у них золота более 3 ½ пудов. Миасский завод при нем, благодаря его надзору, дал казне прибыли более 1 ½ милл. руб. В Екатеринбургских казенных заводах, посредством обличения хищников и покупателей, добыча золота была увеличена в полтора раза и казна получила прибыли до 500 тыс. Министр финансов обратил внимание на такую его деятельность и запросил его, какую награду он желал бы получить. Пасенко просил обеспечить его "состояние, пришедшее в упадок оттого, что обеднел его тесть". Его наградили чином действительного статского советника и была обещана ему и материальная помощь, но только после персидской войны. Но затем настала война с Польшей. В Апреле 1840 года Пасенко просил о награде за выгоды доставленные казне". Желание его исполнилось. Ему было пожаловано 2 тысячи дес. земли. В то время наделялись землями в Саратовской губ. но нужно было ждать очереди. Пасенка внесли в кандидатский список, где он числился 251 кандидатом. В получении этой награды без очереди ему было отказано графом Канкриным ¹⁾. Нужно полагать, что земли этой он не получил. 6 Сентября 1846 года он скончался, прослужив 54 года ²⁾.

218 д. и 200 д., Левенец Степан Федорович, имение которого было в опеке за долги. Е. Е. Бабанин, б. председатель палаты гражд. суда, родовое 200 д. 150 дес. и благоприобретенное 407 д. и 5473 дес., вице-губернатор Александр Христианович Гессе — имение в калужской губ. Яков Александрович Стрижевский 22 д. 200 дес. в миргородском уезде; было в секвестре за казенную претензию. Стеблин-Каминский в золотоношском уезд 50 д., 40 д., Максим Иванович Балясный, нераздельно с братом 200 д. 139 дес. в Тагамлике и Нижних Млинах, около Полтавы 25 дес. Андрей Иванович Полонский имел дом в Полтаве. Князь Репнин, помимо имений в полтавской губ., в ярославской губ. 612 душ и верейском, москов. губ. 279 д.

¹⁾ Арх. П. Г. Правл. 1841. № 75.

²⁾ Вдова просила о пособии, но министр финансов Вронченко отказал. Ей была назначена пенсия 285 р. 90 к. сер., но кн. Долгорукий вошел с новым представлением и вдове было назначено пособие на уплату долгов (22241 р. — 44 ½ к.) годовой оклад в 2552 р. Пасенко имел в полтав. уез. 147 душ и 240 дес. земли. Раздача наград землею была воспрещена в Апреле 1846 г. (Кроме редких случаев) (Арх. П. Г. Прав. 1846, № 226).

— 23 —

Членами этой комиссии были: полковник Долинский, губернский контролер палаты Дьяченко, но вскоре его заменил Синеоков-Андриевский, и контрольный чиновник Бальман.

Надо сказать, что состав комиссии менялся. Пасенко не желал быть председателем. Указывал на многочисленные свои занятия по палате и как член многих комитетов и комиссий. Была и другая причина его нежелания быть председателем, что он и выразил в своем прошении генерал-губернатору "При сем долгом поставляю изъяснить, писал он 9 Сентября 1837 года, что князя Николая Григорьевича Репнина почитаю я своим благодетелем, что со времени бытности его малороссийским военным губернатором, он принимал в моем положении живейшее участие, уважал и отличал службу мою и ходатайствовал у министра финансов о испрошении у Всемилостивейшего Государя особой награды и потому если б и не имел я особых занятий, то и тогда весьма тяжко было бы для чувств моих обследование и обслуживание по делам князя Репнина". Пасенко недолго пробыл председателем. 9 Марта 1838 года назначен был бывший херсонский губернатор, сенатор Ганскау. Для этой комиссии была составлена инструкция. Ей предписывалось начать ревизию дел Приказа с 1817 г., то есть со времени управления краем князя Репнина. Пасенко прежде всего позаботился о жалованье членам комиссии. Председателю и членам он проектировал по 1500 р., пятерым канцелярским от 300 до 600 р., далее на наем помещения, на канцелярские принадлежности и т. п. Он представил смету на 13200 р. в год. Предполагалось просить ассигнования этой суммы из доходов Приказа. Министр отказал сначала в найме отдельного помещения, но по вторичному ходатайству, ассигновал единовременно 500 р. и на наем помещения, канцелярские расходы 1500 р. асс.

Члены комиссии Бабанин и губернский предводитель И. В. Капнист ходатайствовали о снятии запрещения и ходатайство их было уважено. Они не посещали заседаний и не подписывали определений Приказа, что, вероятно, и побудило сенат снять запрещение, наложенное на их имения. Ревизия дел Приказа Общественного Призрения обнаружила произвол высшей администрации и беспорядок в ведении дел. Укажем на несколько выдающихся примеров, чтобы иметь понятие, как велись в то время дела в Приказе. По штатам на канцелярию полтавского губернатора, еще при кн. Куракин, а также при его преемнике, кн. Лобанове-Ростовском, Приказ отпускал 3000 р. Кн. Репнин, в 1818 г. составив новые штаты, предписал из Приказа отпускать по 2850 р. что было нарушением закона от 27 июля 1816 года, подтверждавшего губернаторам, чтобы они, без особого высочайшего разрешения или Сената или главнокомандовавшего, не расходовали сумм "в обязанность приказа не входящие". Да это запрещалось и уставом приказов. Комиссия нашла неправильным это постановление Приказа и порешила взы-

— 24 —

скать с подписавших и с кн. Репнина. Комиссия сделала расчет и разложила между подписавшими. По этому случаю, граф Строганов запросил кн. Репнина, который ответил ему следующим письмом:

Милостивый Государь граф Александр Григорьевич! Исполнить требование Вашего Сиятельства, изложенное в отношении Вашем от 9 Октября мне невозможно, ибо при объяснениях должны быть приложены акты ...... со мною не имеется, а тяжкое, болезненное состояние более двух лет продолжающееся, лишает меня возможности и надежды возвратиться в Отечество для собрания и предъявления ......... память же худо помогает 60-му старцу, когда дело идет о происшедшем за 20 лет назад. Все это побуждает меня обратиться к вам, милостивый государь, с покорнейшей просьбой приказать собрать в архиве сведения о побудительной причине сделанных мною распоряжений, чему может содействовать советник полтавской гражданской палаты Харченко, бывший тогда начальником того отделения генерал-губернаторской канцелярии, в котором производились дела приказов. Здесь я прибавлю только нижеследующие примечания:

1) В 1818 году во всей России особенных штатов губернаторских канцелярий не было, они заимствовались произвольно в губернских правлениях и приказах; мне кажется, что желая ввести в сем порядок, я сделал распоряжение об отделении части приказной канцелярии, не бесполезно было бы для оправдания моего справиться, каким образом были устроены губернаторские канцелярии при предшественниках моих кн. Куракине и Лобанове.

2) Отчеты приказов ревизуются в казенных палатах, министерстве внутренних дел и Государственном контроле, каким же образом не сделано было запросов, если расход сей был противозаконный?

3) Двадцатилетнее молчание высшего правительства о сем деле и милостивые манифесты потом бывшие, не слагают ли всякую ответственность с чинов полтавского приказа? Впрочем, если все сие не будет уважено, то я прошу оставить бывших моих подчиненных без всякого взыскания, их дело было мне повиноваться, а моя ныне принять на себя всю тяжесть ответственности.

С совершенным почтением и проч. кн. Репнин.

Рим.
19 Ноября/1 Декабря 1838 г.

В этом деле кн. Репнин шел по стопам своих предшественников. Кн. Куракин впервые ассигновал суммы из Приказа на содержание губернской канцелярии.

В 1808 году в Полтаве и Константинограде были поселены немцы-колонисты. Им было предоставлено не мало льгот, но материаль-

— 25 —

ное положение их было незавидное 1). Кн. Репнин, желая помочь колонистам-фабрикантам, предписал выдать в 1817 году заимообразно из Приказа 5 тыс. с тем, чтобы при первой продаже сукна, они были бы возвращены. Деньги эти были выданы инспектору фабрик в Полтавской губерний Высоцкому. В виду непоступления денег, кн. Репнин предписал приказу в 1819 году взыскать эти деньги. После этого еще было дано 2700 р. в ссуду колонистам и 300 р. для ремонта школы. В Губернском правлении состоялся аукцион, на котором и было продано сукно колонистов за 3779 р. 66 ½ к. В 1837 году комиссия, ревизовавшая дела Приказа, насчитала сумму долга с наросшими процентами 17305 р. — 7 к. Министерство внутренних дел, рассмотрев это дело, предписало в Мае 1838 года взыскать долг с колонистов, а если этого нельзя будет сделать, то взыскать с кн. Репнина и членов Приказа, подписавших это определение о выдаче ссуды. Аукцион состоялся, сукно фабрикантов было продано квартальными надзирателями Кучерявским и Канденком, растратившими эти деньги. Граф Строганов запросил об этой выдаче денег колонистам кн. Репнина и он ответил ему письмом, где рисует материальное положение колонистов.

Милостивый Государь
Граф Александр Григорьевич!

На отношение Вашего Сиятельства от 13 Октября за № 7916 мне ничего нельзя ответить, как повторить сказанное в первом письме моем; я уверен, что Ваше Сиятельство не откажется от благородного подвига оправдывать елико возможно предшественника своего, для облегчения же Вас по предмету иностранных фабрикантов, прибавлю я только, что они поселены гораздо прежде моего начальства в Малороссии, что Государь Император Александр Павлович, удостоверясь в 1817 году о справедливости замечаний, сделанных за год перед тем братом Его, ныне благополучно Царствующим, высочайше повелеть мне соизволил оказать им немедленно помощь и представить о мерах улучшения их положения.

Предложение Приказу об отпуске суммы необходимой для дневного пропитания я представил 1) о перемене их из обязанных фабрикантов в свободные; 2) о сложении с них всякого взыскания по переселению и водворению; 3) о прощении всякого долга казне; 4) о пожаловании им в собственность земель и домов 5) о разделении католиков от протестантов и снабжении их пастырем попечительным — все сие высочайше утверждено и положение колонистов столь быстро переменилось, что в 1820 году при втором посещении Александра Павловича и в 1829 году Его Императорского Величества я обрадован был милостивым замечанием, что положение колонистов улучшилось. Если сумма им ссуженная Приказом не будет принята казною в число всемилостивейшее прощенных, то не справедливее ли будет взыскать с них

¹⁾ О немецкой колонии см. 2 выпуск наших очерков о Полтаве. Глава II.

— 26 —

самих, нежели с членов Приказа? Предая сие благоуважению вашему, Милостивый Государь, имею честь и проч. Князь Репнин.

Пиза 16/28 Декабря 1838 г.

Обратимся к постройке зданий института. Инженеру поручику Петровскому было поручено проверить материалы по постройке, цены на них и т. д. Но он в декабре 1837 года донес, что из отчетов не видно, в какое время возведена та или иная часть постройки, в отчетах не помечены цены и потому трудно сравнить с сметой, а в отчете показана общая цифра расхода. Расходы велись по запискам Стеблина, а были записки, никем не подписанные. Генерал-губернатор предписал Стеблин-Каминскому, в случае требования ревизионной комиссии, давать объяснения по делу постройки, но он отказался по болезни. Он все так и сидел в своем доме, под охраной. Жалованья он не получал со времени удаления от должности по предписанию графа Строганова. 3 января 1839 года он подал на высочайшее имя прошение, где говорит о своей службе, семейном положении и т. п.

"Сорок лет жизни моей, писал он, без промежутка употребил я на службу Вашему Императорскому Величеству по гражданской части. Будучи столько честен вообще и столько усерден по службе, сколько это для человека возможно в высшей степени, я старался исполнять обязанности службы по всей возможности душевных и физических сил моих; старался быть полезным столько, сколько того ожидать или требовать можно по тем должностям, которые на меня были возлагаемы от точного исполнения присяги. Между тем, бывши непременным членом полтавского Приказа общественная призрения и членом строительной экспедиции за медленность, пришедшую, впрочем, по причинам от меня не зависящим, в составлении денежных счетов удален я от должности и учреждена комиссия для исследования дел Приказа и строительных, требующих от меня сведений, так что я не переставал трудиться по делам службы. С другой стороны, как отец семейства, исполняю в этом отношении долг мой с тем же вниманием. Из детей моих два старшие сына служат учителями гимназий, третий оканчивает учение в харьковском университете; четвертого, оканчивавшего курс гимназических наук, Богу угодно было отозвать в вечность на 16 году возраста, два учатся в гимназии, прочие малолетние. При таком положении семейства и воспитании сынов, не было никакой возможности обойтиться без долгов, из которых за 3 тысячи, занятые из дворянской суммы, поступило уже в опись отцовское имение мое; не получая же с 1 Сентября 1837 года жалованья, сбыл необходимые вещи и не имея далее чем содержать себя с семейством моим, страдаю выше всякой меры. В истине всего этого клянусь Всемогущим Богом, клянусь всем, что есть священно, Всепо-

— 27 —

даннейше прошу, дабы Высочайшим Вашего Императорского Величества указом повелено было производить мне до окончания моего дела с 1 Сентября 1837 года то содержание, которое следует мне на основании Высочайше утвержденного 28 февраля 1838 года мнения Государственного Совета и других законов.

Всемилостивейший Государь! Прошу Вашего Императорского Величества о сем моем прошении решение учинить. Полтава, 3 Января 1839 года.

Губернское правление, которому было передано на рассмотрение просьба Стеблина, порешила выдать ему половину содержания, о чем и представило министру внутренних дел. Но затем было оно передано в Полтавскую гражданскую палату, которая, на основании десятилетней давности, порешила прекратить всякую переписку и "дело же сочтя конченным отдать в свое время в архив, а копию отослать в канцелярию генерал-губернатора".

На суммы, находившиеся в Приказе, сооружались и другие здания; из средств, ассигнованных на постройку зданий института отделялись суммы на городские нужды, что конечно, было незаконно, а также и на школу садоводства.

Школа садоводства в Полтаве основана в 1820 году при кн. Н. Г. Репнине и, вероятно по его инициативе. Просуществовала она до 1841 года, когда была закрыта.

Кн. Репнину было предоставлено выработать и штаты училища. На постройку здания для этой школы (ныне принадлежит институту и до сей поры наз. домом садоводства) была исчислена смета в 147074 р.

Министр внутренних дел граф Кочубей, всегда сочувствовавшей появлению учреждений, школ в Полтаве и помогавший этому, одобрил смету и исходатайствовал у министра финансов, на первый год 75 тыс. Эти деньги были выданы: под расписку кн. Репнина 20 тыс., а под расписку Стеблина-Каминского остальные 55 тыс. В 1823 году кн. Репнин несколько изменил план здания; но все таки в течение четырех лет на это здание было отпущено 142014 р. — 75 к. Комиссия, ревизовавшая приказ, не могла проверить, действительно ли вся эта сумма, отпущенная на постройку здания, была использована для этой цели, так как в счетах купцов были внесены материалы, отпущенные на другие учреждения и казенные здания в Полтаве. Далее ревизия установила отсутствие книг прихода и расхода сумм. Все расходы велись по запискам Стеблина-Каминскаго. Впоследствии, когда открыта была школа, то у садовника Миллера, продававшего из сада деревья, фрукты, растения и т. п. не было книги записей; не было книги расхода по найму рабочих, расхода по содержанию училища и т. п. Так беспорядочно велось дело в этой школе. А школа эта была в ведении Приказа общественного призрения, который мало следил за порядками в ней. В 1841 г.,

— 28 —

когда эта школа была закрыта, то городской сад с оранжереями и другими принадлежностями, был сдан городу в самом плачевном состояли. Укажем еще на один пример, как велись дела в Приказе и как игнорировался закон. Генерал Хорват совершил духовное завещание, которым удалил всех родных от наследства, движимое отдал своей супруге, а недвижимое предписал продать, а капитал, вырученный от продажи, употребить на богоугодные дела. Всего капитала было выручено 119245 р. Из него 10 тыс. были отданы крестьянам покойного Хорвата, согласно, впрочем, завещанию, а остальной капитал поступил в ведение приказа. В 1818 г. коллежская советница Езучевская обратилась в Приказ с просьбой об уплате ей 400 р. с. и 200 руб. асс., которые генеральша Хорват, тогда уже покойная, заняла в 1791 году под расписку у своего покойного брата, а ее первого мужа Новицкого, сделавшего ее, Езучевскую наследницей всего имения. Езучевская представила и расписку Хорватовой, при чем заявила, что она желает эти деньги употребить на исправление кладбищенской церкви в селе Литвяках, где погребен ее муж. Приказ, исходя из того, что предмет, на который Езучевская полагает употребить требуемые деньги есть одно из богоугодных дел, для коих Хорваты пожертвовали свое имущество, 7 Сентября 1818 года определил уплатить ей из денег, вырученных от продажи имущества. Определение было подписано Тутолминым, инспектором врачебной управы Филькенштейном, депутатом Остроградским и Стеблин-Каминским. Комиссия, ревизовавшая дела приказа, нашла, что Езучевская должна была обратиться в суд, а между тем приказ, "без всякого удостоверения и законности", выдал эти деньги, в сумме 1758 р. Комиссия порешила дело Езучевской отправить в поветовый суд и если суд признал бы это дело незаконным, то эту сумму взыскать с кн. Репнина и членов приказа, подписавших это определение. Граф же Строганов, помимо этого, препроводил это дело на усмотрение министерства внутренних дел. На эту сумму были насчитаны и проценты и всего 5575 р. — 19 к.

Этих дел достаточно вполне, чтобы сказать о том произволе, какой царил в приказе при ведении дел и о том, как игнорировались в Приказе законоположения, которые заменялись усмотрением приказа, а также распоряжениями генерал-губернатора. Эта ревизия окончилась для кн. Репнина печально. Правда, ревизия не нашла злоупотреблений; сама комиссия оценила здание Института в 465 тыс. Вина кн. Репнина была та, что он без разрешения министра внутренних дел израсходовал из сумм Приказа 200 тыс. Помимо этого, он издержал и своих 55 тыс. И. И. Сердюков, служивший в канцелярии кн. Репнина, в своих воспоминаниях говорит: "В бытность Государя Николая Павловича в 1829 г. в Полтаве, Репнин просил денег на постройку Института, который завела там его супруга, княгиня Варвара Алексеевна в соб-

— 29 —

ственном Репниных доме, пришедших в ветхость ¹⁾. Государь согласился и спросил: "Сколько нужно?" Репнин удовольствовался 200000 руб. ассигнациями. По возвращении Государя в Петербург, велено министру составить план и отослать к Репнину. План прислали, учреждена комиссия для постройки Института, начали строить, дошли до половины, хватились ан 200 тыс. мало. Просить добавки было стыдно перед Государем, поэтому начали прибавлять из собственных средств, напр. столяров и плотников выписывали из имений князя, кирпичный завод устроили на свой счет. Но громадное в 4 этажа здание с двумя двухэтажными флигелями и службами еще потребовало денег, которых у Репниных, не оставлявших жить роскошно, все также не было лишних. Тогда Репнин вздумал занять из сумм Приказа Общественного Призрения. Он призвал непременного члена Павла Степановича Стеблин-Каминского, велел раз принести 50 тыс., в другой, третий и четвертый и таким образом, набрал еще 200 тыс. Репнины располагали продать часть имения и взнести эти деньги или спросить через министра добавку, но вдруг обстоятельства изменились: князь уволен от должности, а имение взято в опеку. Когда же приехал в Полтаву граф Строганов и все узнал, то донес Государю. Надо прибавить, что это донесение было получено Государем накануне маневров в Царском Селе. На эти маневры приглашались генерал-адъютанты. Отправился и кн. Репнин. На маневрах Государь передал через Бенкендорфа кн. Репнину чтобы он более не являлся. Это, конечно, глубоко огорчило князя. Со слезами на глазах он вернулся домой. А на другой день появился высочайший приказ, которым он увольняется от звания члена Государственного Совета. А сын его, Василий Николаевич был лишен звания камер-юнкера. Это было в ноябре 1835 года ²⁾. После этого, князь с княгиней тотчас же уехали за границу, где пробыли до 1841 года, когда возвратились в имение свое Яготин, где князь и скончался в январе 1845 года. Так омрачены были последние годы жизни кн. Репнина. По принципам своим, это был деятель которого нельзя было заподозрить в каких-либо злоупотреблениях, не в праве мы винить в них и других членов Приказа, за неимением данных, но что дела велись, халатно, это несомненно. Наиболее пострадал кн. Репнин. Из 22 т. д. крестьян у него осталось только 5 тыс.; комиссия распродала имение разным лицам для пополнения денег, взятых из Приказа. Имение Стеблина-Каминского не было продано, он был только уволен от должности. Интересно, что в числе покупателей был д. ст. с. Лубъяновский, который вместе с Бенкендорфом составляли попечительство над имениями кн. Репнина, поступившие в опеку. Масса долгов, явив-

¹⁾ Здесь Сердюков ошибся, институт помещался не в дом Репнина, а в дом Семена Михайловича Кочубея.

²⁾ Воспоминания И . И. Сердюкова, Киевская Старина 1896 г. 11, стр. 196-197.

— 30 —

шиеся вследствие роскошной жизни князя, были причинами учреждения опеки. Опекун д. с. сов. Лубъяновский приобрел 5 тыс. крестьян и уплатил свои долги, опекая кн. Репнина за те же долги.

И. Ф. Павловский.

 

 

 

 

— 31 —

Деревянный инвентарь в 1900 г. в Полтавской губерний.

Свежо предание, а верится с трудом.

Меня старого статистика и исследователя родного края, глубоко поразили напечатанные на 74 стр. Полтавского земского календаря на настоящий год, ниже приводимые данные подворной переписи 1900 г. о деревянном инвентаре, в виде напр. однозубых рал, борон с деревянными зубьями и деревянных плугов и сох в некоторых уездах, сравнительно не бедных. Конструкция и внешний вид такого рода орудий напоминает очень глубокую древность первобытной культуры и переносит ко временам даже скифов-пахарей, обитавших на нашей территории за 2500 лет (в V-IV век до Рождества Христова, по Геродоту). Наиболее архаический вид — можно сказать скифский — представляет однозубое деревянное рало, уже вышедшее из употребления во время переписи 1900 г. в уез. Кобелякском и Константиноградском и близкое к исчезновению в Зеньковском и Полтавском уез. Для невидевших такой диковины могу сообщить, что это не больше, как отрубок толстого обтесанного бревна, просверленного по средине и забитого заостренным деревянным зубом, т. е. клином; к этому бревну прибиты два дрючка в виде оглобель для лошадей или вийя для волов. Лошадь или пара волов волочат по жнивью (стерне) это бревно, при чем зуб бороздит почву — пропорционально тяжести бревна. Бывают рала с тремя и даже с пятью деревянными зубьями в ряд; улучшенного же типа рала бывают с числом железных зубьев от пяти до девяти в ряд с интервалами между зубьями в 2-3 вер. В Константиноградском уезд, я видел железные зубья в вид башмачков; при чем рала с такими зубьями называют "распашниками". В типичном же деревянном плуге весь корпус из дерева и только лемиш и чересло железные, а в бороне железо совсем отсутствует. Как участвовавший в производстве переписи в 1882-1883 г. могу засвидетельствовать, что в то время в среде заурядных пахарей железные плуги, бороны и проч. встречались очень редко, но за тем, при посредстве земских складов получили широкое распространение, так что в 1900 г. в некоторых уездах уже иные деревянные орудия стали архаизмом, как можно за заметить в приводимой ниже таблице из данных переписи по губернии в 1900 г.

— 32 —

На 100 хоз. сельских сословий приходилось в 1900 г.

Нужно заметить, что уезды С. В. окраины — Роменский, Гадячский, Прилукский и централ. полосы Лохвицкий уезды топографически составляют сплошную площадь и смежны между собой; Золотоношский же и смежный Переяславский расположены на Ю. З. в полосе Приднепровья. С XVII в. непрерывно существует махорочное табаководство на плантациях и удобренных мелких участках полевой земли в уез.: Лохвицком, Роменском и Прилукском, заслуживших известность среди табачных торговцев и фабрикантов по качеству махорки. До хронического упадка табаководства, доставлявшего более и менее значительные выгоды крупным и мелким табаководам, хлебопашество не всегда играло первенствующую роль — подобно центральной и южной полосам губернии. Теперь радикально изменились социальные, экономические и культурные условия земледелия, но очень туго поддается изменению освещенная давностью тысячелетий, приверженность заправских "хлеборобов" к архаическим орудиям. Эта заскорузлая ретроградность обнаруживается при сравнении средних погубернских пропорций на 100 хоз. с группой намеченных в таблице уездов.

Весьма характерно, что в 1900 г. напр. однозубые рала уже исчезли окончательно в уез. Кобелякском и Константиноградском; в Зеньковском оставалось в абсолютном числе 24, Полтавском 32, Миргородском 50, и в то же время в Переяславском 21988, или на 100 хоз. 82,3, в смежном Прилукском 17191 или 60,2%, Лохвицком 15967 или 75,3% и Роменском 12432 или 55%. Деревянных плугов в Кременчугском уез. абсолютным числом 339, Роменском 10394 (46%), Гадячском 9393 (48,6 %). Деревянных борон с такими же зубьями в Зеньковском уезде абсолютным числом 537, а в табаководном районе в относисительных числах: в Лохвиц. у. 24,8%, Прилукском 68,7%, Роменском 48%. Что касается сох то они, после введения в Малороссии в 1785 г. крепостного права, пришли к нам из Великороссии — вместе с переселенными оттуда некоторыми крупными помещиками, крестьянами, а в переформенное время встречаются преимущественно среди малоземельных бедняков в силу необходимости, ибо не без основания сло-

^*) Целиком, или с желез. зубьями в дерев. раме.

— 33 —

жилось воззрение, что "вид сошки хлеба трошки", да плотного степного чернозема соха "невколупне" (не возьмет). И вот в Пирятинском уезде уже в 1900 г. сохи отсутствовали, в Полтавском регистрировано 15 штук, а теперь быть может уже вывелись совсем, а на окраине, в смежных же с Курской и Черниговской губ. Роменском и Пирятинском на 100 хоз. приходилось сох 14 и 17 % в абсолютных числах 3832 и 3880 сох).

Не имея позднейших данных, нельзя судить о степени прогрессивного движения в смысле замены архаических деревянных — усовершенствованными железными орудиями. Правдоподобно, однако, что желательная замена не может совершиться по мановению волшебного жезла при действительном обнищании огромной массы малоземельных хозяев, не имеющих необходимых денежных средств для приобретения улучшенных орудий; и так как "голодному й опеньки мясо", то многие бедняки рады и сравнительно дешевым деревянным орудиям, начиная с однозубого рала, которыми, по-видимому, не брезгают и более или менее обеспеченные хозяева.

При обработке почвы описанным выше мертвым инвентарем, — пахарский труд вознагражден следующей урожайностью главнейших хлебов, по данным обзора сел. хоз. по губерний за 1907 г. с посевной десятины в пудах.

Последние две с правой стороны колоны цифры выражают урожайность кругом, то есть выведенную среднюю урожайность с дес. всех вместе взятых хлебов за десятилетие 1897-1906 г. и отдельно за 1907 г. Как ни кажется скромна за десятилетие урожайность в 55 пуд., но это в сущности громадный шаг вперед по сравнению с 80-ми годами минувшего XIX в., когда урожайность не превышала кругом 40 пуд. с дес., следовательно уровень урожайности повысился на 15 пуд. или почти на ²/5 (37,5%). Это обусловливается более или менее значительным распространением усовершенствованных орудий и связанной с ними улучшенной обработки почвы; при чем не надо забывать, что в учет вошел обильный урожай 1902 г., значительно поднявший общий уровень

— 34 —

урожайности губернии. При этом Гадячский и Роменский уезды имели в 1897-1906 г. урожайность кругом выше средней по губернии и в частности такой же урожай ржи и овса, при наличности на 100 хоз. деревянных плугов 48,6 и 46,0%; кроме того в Роменском у. 55% однозубых рал и 17% сох и 48% борон с деревянными зубьями. Но это отнюдь не козырь в руку заядлых ретроградов, а указывает лишь на то, что названные уезды при рациональной обработке могли бы извлекать значительную пользу от производства главным образом ржи и овса. Между тем "полиття" 1907 г. оказалось не особенно благоприятным для хлебов — и вся группа уездов не достигла до средней урожайности 57,2 пуд. кругом. За предшествовавшее же десятилетие 1888-1897 г., когда усовершенствованных орудий несомненно было меньше, средняя урожайность по губ. определена в 46 пуд. с дес. ^*) Таким образом видно с одной стороны влияние культурного движения, и с другой стороны превосходное качество полтавских почв при всех недостатках рациональной обработки и страшной засоренности посевов бедняков всякой сорной растительностью до такой степени, что нередко заглушенные "овсюгом", "осотом" и т. п. посевы выкашивают в недозрелом виде для корма скота, и получают 30-40 пуд. "бурьянуватого" сена. Более тщательная, сравнительно, и своевременная обработка почвы приносит лучшие урожаи, а именно: за 1898-1907 г. (включительно) средняя урожайность всех хлебов ^**) в экономиях 78 пуд., в мелких хоз. пахарей 53 пуд. или на 25 пуд. (32%, почти ⅓) менее. Впрочем одинаковую с заурядными экономиями — а порой и лучшую — урожайность обыкновенно получают более зажиточные мелкие хозяева, имеющие возможность своевременно обрабатывать посевы усовершенствованными орудиями и дюжим тяглом. Все горе обнищавшей массы малоземельных пахарей заключается прежде всего в страшной разбросанности и мелкости чрезполосных "клаптикив" (клочков) пахотной земли, исключающей возможность удобрения и своевременной обработки, и потом в недостатке рабочего скота тягла. Оказывается по подворным переписям, всех непривиллигир. сословий:

Другими словами: прибавилось однолошадников на 2,4 % на счет уменьшения тяглоспособности остальных более обеспеченных групп:

^*) Полт. зем. календ. на 1909 г. 56.

^**) Там же 53.

— 35 —

следовательно при естественном приросте населения оскудение всё более и более разрастается. И не взирая на столь печальную и непререкаемую очевидность "цены на землю за последнее 10-ти летие непрерывно возрастают до 1906 г., когда они, под вилянием аграрного движения, значительно понизились". Однако заминка миновала и компенсировалась очень скоро: уже в следующем 1907 г. цены в общей по губернии повысились на 6 руб. для всякой земли, для пахати же понизилось на 7 руб. ^*). Приведем цену за дес.

Очевидно в последних трех уездах, отличающихся господством деревянной бороны, продажные цены на землю дошли до геркулесовых столбов, и уже после заминки "под влиянием аграрного движения" склонились к понижению, но все еще значительно превышают среднюю по губернии. В виде исключения, к ним примкнул в 1907 г. Гадячский уезд по высоте цены на дес. без различия угодий, но за то цена на пахать упала ниже всех уездов по губернии. Во всяком случае при таких непомерно высоких ценах на землю, а при продажных ценах всех xлебов за 10-ти летие 1898-1907 г. 60 коп. и 1888-1897 г. 46 к. за пуд, масса малоземельных беняков не в состоянии отрешиться от архаических дешевых орудий и заменить их усовершенствованными железными орудиями, без которых немыслимо возвышение производительности почвы, и связанной с ним зажиточности пахарей. В параллель с этим следуем иметь в виду, что наемные погодные цены за дес. пахати. за 1898-1907 г. без различия высеваемых xлебов и категорий землевладильцев были: за толочную землю 14 р. 34 к., за бестолочную 11 р. 84 к. ^*) Теперь если из среднего урожая 55 пуд. исключить для семян 8 пуд., то останется 47 пуд., считая по 60 коп. за пуд, получится валового дохода 28 р. 10 к. Расход: на наем толочной земли 14 р. 34 коп. расход за обработку и уборку средняя за 1902-1907 г. 10 р. 47 к., остатка будет 3 р. 39 к., но и этот остаток может быть лишь при урожае не ниже среднего; в противном же случае пахарь терпит убыток и должен заботиться о прокормлении себя с семьей.

^*) Полт. зем. календ. на 1909 г. 67.

— 36 —

Вот при каких обстоятельствах и условиях у нас дружно уживаются усовершенствованные орудия железные с архаическими деревянными, начиная с косорогообразных однозубых рал, которых набралось в 1900 г. по губерний громадное число — 91067 экз. Жаль, что это добро не распределено по губернии по группам землевладения. Правдоподобно допустить, что подобное орудие имеет еще право гражданства в хозяйствах на одной только малоземельной голытьбы, в особенности в тех уездах, где однозубых рал более десятка тыс. в каждом, как напр. в Золотоношском, Лохвицком, Переяславском, Прилукском, Роменском уездах. Статься может, что в таких палестинах не так легко привьется напр., дисковая борона и подповерхностный каток или почвоуплотнитель ученого Американца Кембела. А ведь дело ведет именно к этому — для достижения сбережения влаги и усиления производительности почвы, даже без удобрения.

В. Василенко.

— 37 —

О магистратских и монастырских крестьянах
г. Переяслава.

В архиве Полтавск. Губернск. Правления сохранилось интересное из жизни местного края дело — "о удовлетворении города Переяслава магистратских крестьян землею и о обращении из всех монастырских крестьян доходов в государственное казначейство, из коего оными думы удовлетворяться должны" ¹⁾. Малороссийским городам, в том числе и г. Переяславу, крестьяне "наданы" жившие по селениям в 1700 и 1709 г. г., а жившие в городах в 1716 г. по универсалам гетманов Скоропадского и Мазепы. До открытия в Малороссии наместничества, заведовали ими магистратские урядники. Когда же было учреждено в Малороссии наместничество, они отошли в ведение директора экономии, а платимые ими оброчные деньги должны были поступать в число государственных сумм — в казначейство, в каковом положении и оставались до учреждения в Переяславе думы, когда по предложению гр. Румянцева-Задунайского от 17 сентября 1785 г. поступили с собранным с них оброчным доходом в ведомство магистрата, а менее чем через годе — 12 апреля 1786 г. снова были приняты в ведение директора экономии; собираемые же с них оброчные и откупные за винную продажу деньги отданы в пользу города. Эта двойственная зависимость — от казны с одной стороны и от города — с другой отразилась печально на материальном положении указанных магистратских крестьян. В ведение директора экономии они должны были поступить с теми самыми землями, на коих они были поселены и коими до того времени спокойно пользовались, а по силе указов императора Павла 1-го от 11 ноября 1797 и 17 декабря 1800 г. они сверх того должны были быть наделены 15 десятинной пропорцией из городских земель, за исключением той, которая полагалась городом под выгон из городских земель. (Под выгон полагалась двухверстная дистанция от города). Так как переход крестьян от города в казенное ведомство ставил их в попечительную зависимость от казенной палаты, Черниговская казенная палата 11 марта 1801 г. и сделала постановление в духе вышеупомянутых указов императора Павла І. Исполнение своего постановления палата предписала городским магистратам, и кроме того направила это дело Черниговскому гражданскому губернатору бар. Френздорфу, ведению которого подлежали оброчные статьи городов. С этого момента и начинается дело в том смысле, в каком принято у нас понимать это слово. В

¹⁾ Арх. Полт. Губ. Правления № 142.

— 38 —

разрешении его, по инициативе бывших магистратских города Переяслава крестьян принимают участие все прикосновенные к этому делу инстанции — Черниговская каз. палата, Черниговское губ. Правление, Черниговский гражданский губернатор бар. Френздорф, а по учреждении Полтавской губернии Полтав. каз. палата и губернск. правление, управляющий в Малороссийских губерниях гражданской частью генер. от инфантерии С. К. Вязмитинов и его преемник кн. Куракин. Правит. Сенат и наконец, министр Финансов, Барон Френздорф, которому Черн. каз. пал. сообщила о своем постановлении от 11 марта 1801 г. сначала принял точку зрения палаты. Когда же к нему стали поступать от городских дум и в том числе от переяславской рапорты о неудобствах, встречавшихся при исполнении предписания палаты и особенно о том, что с принадлежащих городу земель получается больше чем с крестьян оброку, он переминил свое мнение. Сопоставивши указ от 7 октября 1785 г., где сказано, что "касается до деревень за магистратом Киевским и другими бывших, оные на основании указа 1781 г. 2 окт. оставить в ведении директора экономии и собираемые с них подушные и накладные обращать в казну, а оброчные из разных хозяйственных статей, не выключая и винной продажи, причислять к. городским доходам в ведомство думы, и 2-ю ст. городового положения, где было сказано, что "городу подтверждается правильно принадлежащие по межевой инструкции или инако земли... не нарушимо иметь и оным пользоваться мирно и вечно", пришел к выводу, что бывшим магистратским крестьянам городских земель давать не следует, а следует оставить их в пользу городов, а что крестьян должна удовлетворить казенными землями казенная палата. Противоположность взглядов первых инстанций, на разрешение которых поступило прошение бывших магистратских крестьян г. Переяслава, Девической волости, вызвала длинную волокиту. Каждая заинтересованная сторона старалась всеми способами склонить к своей точке зрения высшие инстанции. Крестьяне в своих прошениях выставляли кроме указов, дававших им право на землю, и свое бедственное положение — невозможность уплачивать государственные подати и скудость средств к существованию; город указывал на малое количество имеющейся у него земли, на невыгодность для него передачи ее крестьянам. Управлявший в малороссийских губерниях гражданской частью генерал от инфантерии С. К. Вязмитинов, видимо, склонился к мнению Черниговск. Гражд. Губернатора бар. Френздорфа. Но, не решая вопроса окончательно, передал его на рассмотрение Правительствующему Сенату. Правит. Сенат в своем решении от 20 окт. 1802 г. установил только то положение, что бывшие магистратские крестьяне должны были поступить в казенное ведомство с теми самыми землями, на которых были поселены и которыми до того спокойно пользовались, а вопрос относительно того, — казенными или городскими землями они должны быть наделены в той пропорции, какая указами 1797 и

— 39 —

1800 г.г. назначена для казенных поселян, — предоставил решить 3-му департаменту сената, ведению которого в силу указа 1763 года подлежали все малороссийские дела. Но этого решения крестьяне, как видно из дела не стали дожидаться. У них, как донес Переяславский магистрат Полтавскому губернскому правлению, появилась мысль о переселении на пустопорожные земли в Екатеринославскую губернию. На этот раз губ. Правление приняло меры к их удержанию. Но крестьяне не оставили ее, и 4 ноября 1804 г. от них поступило к генерал-губернатору кн. Куракину формальное прошение, в котором они, жалуясь на свою скудость, происшедшую от неимения у них земель для хлебопашества и скотоводства, так как от магистрата им их нисколько не дано и на то, что в силу этого они вынуждены для прокормления семейств, а равно и для уплаты государственных податей и оброчных в пользу магистрата нанимать таковые у помещиков с порабощением себя им, просят позволения переселиться на пустопорожные земли в Екатеринославскую губернию, где уже в 1787 году некоторые из числа их в количества 20-ти душ и водворены. Генер.-губ. передал это прошение на рассмотрение Полт. каз. Палате. В ответ Палата донесла генерал-губернатору, что, действительно, эти крестьяне при перечислении их в казенное ведомство никаких земель не получили; своего же мнения о возможности переселения означенных крестьян и в каком количестве она — Палата высказать не может до решения вопроса — какими землями и в каком количестве владеют эти крестьяне, а главное потому, что не имеет сведений о магистратских землях, которыми бы можно наделить этих крестьян. Выяснение этих вопросов с согласия генерал-губернатора возложено было палатой на хозяйственную экспедицию Палаты. И оказалось, что по ревизии 1795 года число магистратских крестьян в городе Переяславе 174 и в повете 287, а всего 461; у них земли 575 д. В том числе входящей в двухверстную дистанцию 125 д. Если их наделить и оброчной магистратской землей 505 д., а всего 1080 д. входящей в двухверстную дистанцию, каковая земля полагалась городам под выгон, и тогда получится на душу всего лишь 2 ½ десятины. Чтобы приблизиться не к 15-ти, а к 8 десятинной пропорции хозяйственная экспедиция, а за ней и Палата полагали разделить всю землю только на число жительствующих в городе — 174. Тогда получилось бы 6 д. 524 ½ кв. с. на душу, а остальным, по мнению Палаты, можно позволить выселиться. Как удовлетворить город за получаемый с тех крестьян доход, Палата не бралась решить, как вопрос не подлежащий ее ведению ¹⁾. По этому последнему вопросу генер. губ. снесся с министром финансов гр. А. И. Васильевым. Этот последний нашел возможным собираемый с магистратских крестьян оброчный в пользу города доход по 2 р. с души принимать в казначейство, а взамен того из казначейства выдавать городам таковую

¹⁾ Город же получал с крестьян оброчных по 2 р. 461х2 = 922 р. и накладных по 2 к. с рубля 18 р. 44 к., а всего 940 р. 44 к.

— 40 —

же сумму в два срока, чем и прекращалось, на случай переселения крестьян, затруднение в переводе этих денег из одного места в другое. После такого ответа Полтавская каз. Палата, по предложению генерал-губернатора дала знать губ. правлению, как административной инстанции, что оно может сделать предписание кому следует переселить крестьян согласно их желанию в Екатеринославскую губернию. Так разрешался этот аграрный вопрос, тянувшийся с 1801 г. до 1808 г.

Счастливее бывших магистратских крестьян в вопросе о наделении землей оказались бывшие монастырские крестьяне, жившие в г. Переяславе и платившие в пользу города Переяслава оброк на равне с бывшими магистратскими. По расписанию Черн. Казенной Палаты они должны были получить землю в 15-ти десятинной пропорции при селах Демянцах и Вовчкове. Но подлежащее учреждение — нижний земский Суд медлил исполнением этого постановления, почему эти крестьяне в количестве 17 человек и подали 20 окр. 1802 г. прошение генер.-губернатору. В нем они жалуются на неполучение назначенной им земли, печалятся на то, что городская земля, бывшая у них в пользовании, городом отнята, хотя повинности в пользу города они и платят наравне с другими жителями г. Переяслава, а потому и просят оставить за ними право пользоваться городской землею наравне с другими жителями города, хотя бы и за откуп. Полт. губ. правление удовлетворение просьбы их о пользовании городскою землею наравне с прочими жителями города поставило в зависимость от согласия общества г. Переяслава. По вопросу же о наделении их землею пришлось высказаться, по принадлежности, Полт. Казенной Палате, которая предписала 3 ноябр. 1803 г. Переяславскому нижнему земскому суду, удовлетворить означенных крестьян не только землею при селах Демянцах и Вовчкове, но и доходами за 1802 и 1803 годы, так как по решению Сената от 6 марта 1803 г. с них взыскивались за эти земли оброчные деньги в казну. Это предписание было повторено 16 марта 1804 г. И только в начале сентября 1804 г. крестьяне получили определенную им землю, а решение вопроса об удовлетворении их доходами за 1802 и 1803 г.г. нижний земский суд затянул. В виду этого Полтавск. казенн. Палата жаловалась генер.-губернатору на нижний земский суд за неисполнение ее предписания. Генер.-губернатор предписал губ. правлению в административном порядке послать в Переяславский нижний земский суд нарочного за счет членов суда и его секретаря с тем, чтобы тот нарочный на месте дождался исполнения предписания Палаты, что и было исполнено губернск. правлением 22 Дек. 1804 г. Вопрос об обращении с них доходов в государственное казначейство был разрешен министром Финансов 22 янв. 1807 г. Они вошли в общий счет 461-й души вместе с бывшими магистратскими крестьянами и наравне с ними городские оброчные деньги по 2 р. с души должны были платить в государственное казначейство.

Г. Т. Иванов.

— 41 —

— 42 —

— 43 —

Предисловие.

В 1904 году под редакцией В. Н. Смольянинова, почетным членом Археологического Института кн. Ф. А. Куракиным, по бумагам фамильного архива кн. Куракиных, издан 1 том сборника под заглавием: "Восемнадцатый век". В этом сборнике помещены 504 письма первого малороссийского генерал-губернатора Алексея Борисовича князя Куракина к его родному брату, Александру Борисовичу, известному деятелю в царствование Императоров Павла I и Александра I. Из этих писем, 138 относятся к тому времени, когда кн. А. Б. Куракин занимал пост генерал-губернатора в Малороссии. Эти письма представляют большой интерес, как для характеристики самого князя, его деятельности, так и для характеристики общества, его отношений к дворянству и т. п. Письма эти, по нашей просьбе, перевела с французского языка на русский Л. А. Несвитская. Перевод этот я проверил с текстом и снабдил необходимыми примечаниями.

 

— 44 —

 

— 45 —

Письма генерал-губернатора князя А. Б. Куракина
из Малороссии.

Полтава, 26 июня 1802 г.

Благодарю Вас, мой друг, за доказательство памяти и дружбы, которые вы мне оказываете, не смотря на малое количество времени у Вас. Моя жизнь здесь не особенно приятна, кроме большого количества дел, которые я имею и которые наверно все будут увеличиваться долгое время, благодаря давнему и сильному запущению в них — такая уж судьба губернии, недостаток во всем остальном наводит на меня такую тоску, которую и выразить Вам не могу. Вся моя прислуга здесь со мною и вещи мои также, но вместе с тем ничего нет у меня. Я не имею возможности поместить прислугу с собой, она рассеяна по городу. Судите сами о порядке, какой господствует среди них и об исправности их службы. Мой багаж остается в сундуках, потому что не имею угла, где его поместить; погребок для вина служит мне буфетом и местом хранения мебели. Недостаток вещей первой необходимости делает жизнь много дороже, чем в самой Москве: сено, за которое платим 25 к. и т. д. Из любопытства, я приказал сделать заметку о здешних ценах и Вам ее пришлю. Все эти неприятности, мой друг, вознаграждены почетной и очень сердечной встречей, которую я имел от здешних обывателей. Дворянство везде, на каждом шагу, ищет случая засвидетельствовать удовольствие видеть среди себя. Мой хозяин был удивительным примером угодливости, которую он мне выказывал, уступив свое помещение, имея больную жену, которую он перенес в барак и желанием, которое он мне выказал, чтобы я остался в его доме, пока я в состоянии построить дом для генерал-губернатора. Надо исполнить его желание и решиться его стеснить еще, так как без его дома не возможно мне поместиться, даже как простому человеку; лучшие дома имеют только 4-5 комнат, остальные есть ничто иное, как крестьянские хижины с соломенной крышей и без пола. Говорят, что в Чернигове мне будет еще труднее устроиться и содержать дом прилично. Представьте себе превратность, в которой я нахожусь и жестокая нужда в которой я буду находиться по меньшей мере год без всякого проблеска на какое бы то ни было удобство в жизни. По приезде моем сюда, я послал двору два систематических донесения, один относительно саранчи, которая производит здесь сильные опустошения ¹⁾, другое о разных предметах,

¹⁾ Саранча в первой половине прошлого века нередко опустошала поля. О мерах к ее истреблению и о проектах см. наш труд. "К истории Полтавского дворянства". т. I, стр. 239-241.

— 46 —

касающихся этих местностей, из которых самый интересный, это о ярмарке в городе Ромнах. Сделайте мне удовольствие навести справки, как на них посмотрели и буду ли я иметь постановления, которых ожидаю. Вообще, вы мне окажите истинно дружескую услугу, если вы узнаете, довольны ли мной и нет ли каких-либо обстоятельств в моем управлении или в образ ведения здешних дел, которые были бы несогласны с желаниями монарха и в которых я не был бы виноват по простому незнанию; уведомление во время может избавить от многих неприятностей. По всей вероятности, много здешних личностей пишут и осуждают меня; хотя я был бы вполне готов сделать все, чтобы снискать их доброе расположение ко мне; вы знаете, что это невозможно и те будут больше всех говорить. Это их суждение, которое я хотел бы знать, оно мне необходимо, оно мне послужит уроком и поможет мне избежать многих неприятностей. Постарайтесь, мой друг, иметь о нем сведение через ваших знакомых.

Г.г. Трощинский, Кочубей, Новосильцев и Козодавлев вам для этого пригодятся наиболее. Моя признательность вам и им будет полная, в особенности, если вы употребите менее осторожности для того, чтобы мне сообщить правду, о которой я вас прошу и которая мне необходима. Я вам, кажется, говорил, мой друг, о моем проекте ввести в этой местности оспопрививание. С удовольствием извещаю вас теперь, что это мне удалось. Это в Глухове, где я это начал, 16 детям была привита оспа в тот же день. Инструкции, которые дал мой врач Мейзнер провинциальному, надеюсь будут поддерживаться на необходимости и даже не потребуется для этого больших усилий, так как жители города очень хорошо поняли пользу этой прививки и отдались ей с большею поспешностью ¹⁾. Двое из этих детей и один принадлежащий моему Сабардаеву мне послужили доставить сюда это вещество; я его вручил с предписанием врачебной управе, давши ей мои распоряжения о заботе с ее стороны поддержать прививку. Так как члены этой управы люди достойные и полагаю уви-

¹⁾ О прививке оспы К. заботился много, о чем не мало есть указаний в архивных делах. В Нежине занимался этим врач Кондура, перешедший в полтавское богоугодное заведение. В Нежине он привил оспу 600 младенцам; занимались еще врачи: Гадячский Барабаш, Золотоношский Костюковский, Хорольский Александр Светловский (Двор. архив, 1803, дело № 5). Привитие оспы впервые ввел в Малороссии Куракин, за что был удостоен высочайшей признательности. "Господин министр внутренних дел, читаем в указ Императора Александра I, предоставил мне дошедшие от вас ведомости о привитии в истекшем году коровьей оспы в губерниях малороссийских. С удовольствием, видя из числа младенцев, коим благополучно совершенно сие прививание, что столь благодетельное изобретение попечением вашим имеет добрый успех в губерниях, начальству вашему вверенных, я свидетельствую вам совершенную мою признательность, поручая вместе с сим изъявить благоволение мое и тем врачебным чинам, кои в деле сим оказали свое усердие". (Арх. Г. Правл. 1804, № 252).

— 47 —

деть удовлетворение моего сердца в исполнении этого; я не сомневаюсь чтобы это не имело последствий, которых я желаю. Если представится случай, вы меня обяжете, мой друг, если вы доведете до сведения Императрицы-Матери ¹⁾. Так как ей Россия обязана введением этого благодетельного средства для человеческого рода, то вполне естественно, что ей должны быть доставлены эти сведения.

Оскорбительное приключение с графом Паниным и которое, конечно, не имело ничего подобного в летописях ни одной страны, мне причинило много забот.

Нетерпение, с которым я хочу иметь портреты моих дочерей и не смотря на затруднения, в которые я вас ставлю устроить их пересылку, я снова обращаюсь к вам с моей просьбой приказать ускорить их, чтобы я мог вскоре их получить, это будет большим одолжением с вашей стороны и я вам буду бесконечно благодарен за это.

Я вам уже говорил, мой друг, о прелести здешнего климата и в особенности о прелести местности. Это, конечно, не имеет ничего себе подобного и так как я расположен поговорить с вами и мои секретари дают на это время, то нужно, чтобы я сказал слово о здешнем обществе и что я ему отдаю справедливость, что оно нисколько бы не испортило общества наших обеих столиц. Кроме хорошего тона, и воспитания женщин, есть очень любезные и очень веселые. Те которые танцуют кадрили, танцуют их, чтобы не избежать па Эксокеза, когда они первый раз танцевали, что, думаю я, служит им аттестатом. Что касается молодых людей, Полтава их совершенно не имеет, причина этому совсем простая. Будучи уездным городом, обязанностью родителей было держать их около себя или же в столицах, на службе. Полтава теперь губернский город и долженствуя процветать с поспешностью и не преминет стать скоро пунктом соединения всего, что есть здесь прекрасного.

Людей зрелого возраста и уважаемых, составляющие основу общества, здесь довольно много, тот который не нашел бы их таковыми, был бы очень разборчив; что же касается меня лично, то я могу вас уверить, что я совсем с ними не скучаю.

Полтава 4 июля 1802 г.

Я вам посылаю приложенный к сему, мой друг, рассказ, который я заставил написать Приморского, о том, как происходили выборы. Я вам посылаю убежденный в интересе, который выказываете вы ко всему, что может меня касаться. Я бы вас просил его сооб-

¹⁾ Императрица Мария Федоровна, супруга Павла I, мать Императора Александра I.

— 48 —

щить нашему другу Новосильцеву ¹⁾ и Козодавлеву ²⁾. По вниманию, которое этот последний не перестает мне оказывать, я чувствую себя обязанным выказать ему также внимание и с моей стороны. Мое письмо к нашему Кузену, Николаю Румянцеву ³⁾ вам я настоятельно рекомендую, оно необходимо для дел государства. Я вот его посылаю, мой друг, оставляя его не запечатанным, чтобы вы могли узнать его содержание раньше его и судить о его впечатлении, которое оно произведет. Сообщите мне, я вас прошу подробно, что он вам скажет и что скажут все те, с которыми вы будете говорить. Не оставьте в неведении об этом и г. Трощинского ⁴⁾.

Полтава 8 июля 1802 г.

Сегодня после обеда я еду в Константиноград, чтобы там устроить уездное собрание ⁵⁾. Говорят, что это красивый город, но то, что составляет его уезд, мало населен, что его пространство делает невозможным требование исправности и в особенности поспешности полиции в приказаниях, которые ей отдают. Когда буду в Петербурге, я рассчитываю исправить это неудобство. Когда вы увидите Кочубея ⁶⁾, напомня ему обо мне, поблагодарите его за плоды, которые я получил из его экономии. Это первые, которые я видел, недостаток всякого рода плодов в окрестностях Полтавы нам обещает мало надежды касательно съестных припасов. Хотя я отдаю этому мало значения, я хотел бы однако, чтобы мой стол не был бы лишен скромного убранства, к которому я привык.

¹⁾ Новосильцев Николай Николаевич (1761 † 1836), госуд. деятель. При Александре I, заготовил проекты министерств, положение о крест. прибалтийских губерний, и др. Президент Академии Наук. Был председателем Госуд, совета и комитета министров.

²⁾ Козодавлев Осип Петрович (1753 † 1819) госуд. деятель. Основатель газеты "Северная Почта". Был после А. Б. Куракина министром внутренних дел. Писатель. Переводил из Гете, Тюммеля и др., писал стихи. Его биография см. История Академии Наук т. VI.

³⁾ Николай Петрович Румянцев (1854 † 1826) госуд. деятель. Занимался библиографией, полит. науками. Был министром иност. дел, в 1809 канцлер. Знаменитый покровитель просвещения, снаряжал экспедиции, покровитель исторической науке и т. п. О нем см. Иконников "Опыт русской историографии т. I. книга I.

⁴⁾ Трощинский Дмитрий Прокофьевич, Полтавский помещик (1754 † 1829) известный деятель времен Екатерины II и Александра I. Был министром юстиции см. наш труд: К истории Полтавского дворянства т. I. 77-77 стр.

⁵⁾ Надо разуметь собрание уездных дворян.

⁶⁾ Кочубей Виктор Павлович (1764 † 1834), известный деятель эпохи Александра I, первый министр внутренних дел. Родоначальник, с 1831 года кн. Кочубеев.

— 49 —

Ромны 28 июля 1802 г.

Прошло много времени, что я хочу и не могу вам написать, мой друг. Со времени моего отъезда из Полтавы, у меня не было ни одной минуты в моем распоряжении. Всегда в делах по ревизии и постоянно в пути, вот жизнь которую я веду, она ни удобна, ни приятна, я вас уверяю. К счастью, что мое здоровье меня поддерживает, до сих пор я всегда чувствовал себя хорошо. Я здесь уже три дня. Необходимость видеть самому, как устроилась ярмарка ¹⁾, неудобства и злоупотребления, которые там царят, заставили меня сделать лишних 180 верст. Я не сожалею о беспокойстве, которое я имел, так как дело было безотлагательное. Я в ожидании ответа от Государя чтобы заняться распоряжениями, которые надо будет сделать. Они всем не понравятся, я это знаю заранее, но я рискую, для общего и в особенности для торговли Империи и в особенности для блага края, который Его Величество милостиво мне доверил.

Мое удовлетворение в том, что дворянство здешнее меня всегда хорошо принимает, я только могу этим похвастаться. Дай Бог, чтобы это продолжалось в особенности во все время, когда безотлагательные распоряжения принесут может быть некоторые беспорядки в их прежних привычках, думая только о себе и никогда не заботясь об общем благи, о благе страны и следовательно об обязанностях личности к обществу, в котором находится. Народ нравственности прежнего времени. Немного более деятельности сделал бы его очень полезным лично для него, но это время еще очень далеко. Мягкость его характера требует мягкости и от его начальника и только этим и возможно успеть с ним. Эта самая мягкость переходит в необузданное упорство, если хотят их насиловать, терпение есть принцип из которого все должно исходить. Я уже вооружился терпением и я хотел бы, чтобы все те, которые хотят судить мое управление, также вооружились бы терпением и были бы уверены, что поспешность могла только испортить наилучшие намерения и планы, наиболее выгодные. Я имею возможно лучшие известия относительно оспы. Не только жители городов и дворянства живущого в деревнях, даже земледельцы начинают свыкаться. Они сами приносят своих детей и просят прививку. Я ее пропагандирую в округах, где я проезжаю; в действительности это седьмой, где я ее ввел.

Чернигов. 5 Августа 1802 г.

Вот уже несколько дней, как я здесь. Моя жена должна была

¹⁾ Разумеет кн. К. Ильинскую ярмарку, переведенную в Полтаву в 1852 году. О ярмарке см. работу Николайчика: Ильинская ярмарка в период ее существования в Ромнах. Тр. Полт. Арх. Комиссии, вып. 3, нашу статью "к вопросу о переводе ильинской ярмарки в Полтаву" там же вып. 5.

— 50 —

известить Вас о моем приезде. Я чувствую себя, слава Богу, хорошо, за исключением небольшой боли горла, которая, надеюсь пройдет; перемена температуры была этому причиной.

Чернигов, сам по себе был бы хорошим городом, его местоположение довольно хорошее, древность его храмов и монастырей, делает его даже достопримечательным, собор насчитывает 500 лет своего существования. Но в нем нет совершенно общества. Никто из дворян, кроме чиновников, никогда там не жили; из тех, которые состоят на действительной службе, есть только 4-5, которые женаты. Я нашел здесь, тем не менее, много лиц, заслуживающих уважения и общество, когда приходится говорить о делах, очень интересное и приятное. Г. Сулима ¹⁾, человек с большим образованием, Милорадович, родственник гр. Кочубея, очень любезный и разговор его очень приятен, он много путешествовал.

Здешний народ очень унылый, чтобы сделать город веселым; это все трудолюбивые люди, которые выходят из своих домов, когда необходимость их заставляет. Очень много дела и очень много внимания их хорошо выполнить. Это обстоятельство причиняет мне большую заботу, так как я нахожу много людей притесненных и разоренных, благодаря медленности судов. Я постараюсь, конечно, помочь, но нужно много времени, зло слишком укоренилось, чтобы льстить себя надежной на скорый успех. Мое намерение остаться здесь до 20. Выборы окончатся, я буду продолжать объезд для ревизии окружных городов ²⁾. И я употреблю все усилия чтобы к 15 сентября быть в Полтаве. Дела большой важности по образованию новой губернии требуют чтобы я к этому времени вернулся. Я должен вам сказать, что я вполне удовлетворен теми добрыми отношениями здесь, как и в Полтаве, которые мне продолжают оказывать. Я был в Коченовке, местожительство фельдмаршала Румянцева. Как здесь должно было быть хорошо, но теперь очень плохо, все разорение, которое видишь повсюду, заставляет обливаться сердце кровью.

Чернигов, 13 Августа 1802 г.

Совершенно справедливо, что моя жена и мои дети не были бы лишними, чтобы быть со мной, я их приглашаю приехать со мной повидаться и очень буду им благодарен, если они это сделают. Но чтобы оставаться постоянно, я бы этого никогда не захотел, никогда бы я не мог желать чтобы, если судьба мне предписала жить в Полтаве, мои дочери, которые уже в летах, будут лишены возможности окончить

¹⁾ Сулима Иоаким Семенович, генерал-майор, впоследствии тайный советник, перевел с фран. "историю о Тюрене".

²⁾ Разумеет дворянские выборы, других в то время не было.

— 51 —

свое образование и приобрести знание светского обращения, так необходимо для каждого существа, предназначенного для жизни себе подобных. Вы наверное будете такого же мнения, как и я и вы согласитесь с необходимостью, в которой я нахожусь, живя отдельно от них. Вы мне сделали очень большое удовольствие, сообщив о продолжении милостей Императора и благоволении вам оказанного и об удовольствии которое он засвидетельствовал вам о деятельности вашей в его отсутствии. Я никогда не сомневался, мой друг, зная действительные милости, которые он оказывает вам и усердие во всем том, что вы на себя берете.

Чернигов, 21 Августа 1802 г.

Известия, которые вы мне присылаете, мой друг, что мной довольны, мне доставили удовольствие, которое вы только можете представить и если что-нибудь может вознаградить труды и неприятности, которые я испытываю на службе на которой утвержден — это они, так в них заключается цель моего самоотвержения. Не думайте, однако, что я жду общего одобрения, я не так глуп для этого, лишь бы отказы были основаны на справедливых и законных причинах, а не на придирках в Сенате.

Чтобы обуздать себя в делах, которые я совершаю и которые, по обстоятельствам мне неизвестным не должны произойти, я вас просил, мой друг, мне о них говорить откровенно. Я вам повторяю эту просьбу и вас заранее уверяю в моей признательности. Теперь вам для этого представляется удобный случай. Один полтавский дворянин Сахновский, хорошо принятый графом Кочубеем, коротко знакомый в его доме, будет скоро в Петербурге. У него редкое качество самой большой правдивости. Доставьте возможность Новосильцеву и Козодавлеву поговорить с ним обо мне и скажите мне, что он скажет обо мне. Обратитесь также к графу чтобы знать, что ему будет вверено, поверьте и мне, в свою очередь, не скрывая все то, что вы узнаете и то что он скажет лично вам. Попросите этого снисхождения у Козодавлева и Новосильцева, объясните им цель моего любопытства. Я ищу блага и все действия направляю к этой цели, было бы жестоко, если бы меня не поправляли, если я в этом нуждаюсь и потому я этого прошу. Так как вы чувствуете, мой друг, неприятности, которые я испытываю, благодаря трудности хорошо устроиться, употребите все какие только возможно средства, чтобы я получил утверждение планов, которые я скоро пришлю и чтобы мне не отказали в деньгах, которые я попрошу. Я вас извещу, когда я пошлю донесение Императору ¹⁾. Это

¹⁾ Кн. Куракин составил план расширения города, для чего и ходатайствовал о средствах, а также на устройство богоугодных заведений в губернии, в чем и успел. Он получил в свое распоряжение из заемного банка 400 тыс. См наш 1 вып. истории города Полтавы. Генерал-губернаторство кн. А. Б. Куракина.

— 52 —

будет немного дорого, но он мне обещал быть великодушным; впрочем, нет никакой возможности без этого, никакого средства устроиться. В Чернигове также этого не достает, мое нынешнее жилище имеет больше вид постоялого двора, чем дома, сколько-нибудь порядочного; я не говорю уже о том, что должно иметь, чтобы поместить генерал-губернатора. Чтобы вас поставить в известность, мой друг, о той экономии, о которой я стараюсь, поменьше тратить денег, я вам сообщу копии моих представлений. Я буду одного с вами мнения, мой друг, чтобы не заставлять приезжать мою жену и моих дочерей прежде чем у меня не будет, где их поместить и не смотря на затруднения, которые я буду иметь, чтобы поместиться с ними в доме Кочубея ¹⁾, я вам признаюсь, что мое желание их владеть так велико, что я буду безутешен, если бы я был этого лишен. Впрочем, дела управления, трудность путешествовать здесь зимой и большой расход, перемены экипажей, меня принудят, я думаю отложить мой приезд в Петербург до весны. Кроме преимущества времени года для путешествия я буду иметь возможность быть на моей земли в двух самых интересных концах имения, потому что мое намерение в Полтаву возвратиться к Октябрю месяцу. Я имею сделать маленький упрек Г. Козодавлеву, что он напечатал в газетах описание выборов в Полтаве; я боюсь, что подумают, что я их желал ²⁾. Но так как Полтава имела это счастье, я вам признаюсь, что я хочу чтобы известия о выборах в Чернигове были бы тоже напечатаны в газетах с помещением сполна речи, которую я говорил. Я этим доволен и это моя выдумка. Небольшое рассуждение из того, что я сказал вам в моем письме, с речью хватит на всю статью, ибо нет ни сражения, ни учреждения нового правления, которое могло бы воспламенить воображение составителя.

Мой бал в Полтаве вас удивляет по причине помещения, но когда вы узнаете, что у меня прекрасный сад, что на двух концах дома есть галереи, что я окружен палатками; вы скажете, что трудность поместить 700 чел. не была так велика. Прибавьте к этому прекрасное время года, климат и снисходительность гостей ³⁾.

Чернигов, 20 Сентября 1802 г.

Известия, о которых вы мне сообщаете, что Его Величество Император продолжает быть довольным мною, делает меня очень сча-

¹⁾ Дом Кочубея (Семена Михайловича) о котором говорит кн. Куракин, был на месте нынешнего главного здания полтавского женского института. Эта усадьба перешла институту.

²⁾ Первые дворянские выборы открывал сам К., составивший "обряд выборам" см. наш труд "к истории полтавского дворянства" т. I.

³⁾ Первое дворянское собрание было открыто в Полтавской губ. 28 июня 1802 г. на нем присутствовало 438 дворян. Оно было одно из самых многолюдных со времени существования полтавской губернии.

— 53 —

стливым и, конечно, способствует чтобы поддержать в работе, которой я теперь занят; приказания, которые я от него получаю, мне это доказывают, так как все то, что он мне пишет, преисполнено добротой и примерными отличиями. Частные известия, которые получаются обо мне отсюда, и которые все служат доказательством, счастья что я между жителями округа, где я нахожусь, мне доставляют большое удовольствие; также, я вам сознаюсь, что я всячески стараюсь и что было бы очень трудно, если бы они не захотели оценить почет и уважение, которые я оказываю каждой личности. Я не менее признателен вам, мой добрый друг, из того, что вы мне сообщаете из ваших бесед с г.г. Трощинским, Завадовским ¹⁾ и Кочубеем; все то хорошо, что вы мне сообщаете, это меня поддерживает во многих обстоятельствах. Я переменяю план, мой друг, и являюсь к вам много раньше, чем это возможно. По прибытии в Полтаву, я попрошу позволения у Его Величества, дела этого требуют. Так как вы мне это позволяете, то я к вам приеду на жительство; несомненно, там мне будет лучше, чем в доме занимаемом моей женой.

Я вас прошу повергнуть меня к стопам Ее Величества Императрицы-Матери за доброту, с которой она вспоминает обо мне. Когда я буду в Петербурге, возьму на себя смелость ей представить заметку о детях, которым привита оспа и об успехах, который я имел в оспопрививании. Теперь она, главным образом, распространилась во всей Малороссии. На севере была привита оспа в моем присутствии докторами, которых я взял с собой для этого дела.

Трудность строить из дерева в Полтаве принуждает меня поселиться в Чернигове, где я нашел старый дом генерал-губернатора, который можно перестроить и приспособить так, чтобы он удовлетворял всем нуждам представительства и моей семье. Если Император даст мне для этого довольно денег, я это устрою. Для Полтавы я мечтаю о каменном доме, предмет забот в течение нескольких лет, прежде чем можно его будет занять. Теперь я работаю над планами этого дома. Место выбранное для его постановки, чрезвычайно красивое, это парк в несколько десятин, который омывает Десна.

Чернигов 25 Сентября 1802 г.

Я чувствую сегодня не хорошо, мой друг. Кроме моего кашля, который меня всегда беспокоит и принуждает меня поставить пиявки, так как все мои доктора были того мнения, что это продолжение геморроидальных явлений, у меня общее недомогание и нервные боли. Это

¹⁾ Граф Завадовский, Петр Васильевич (1739 † 1812) первый министр народного посвящения.

— 54 —

состояние духа неудобно для таких серьезных дел, которые накопились и которые я должен был окончить до моего отсюда отъезда. Сегодня все будет закончено и завтра я оставляю Чернигов, чтобы проехать по Днепру до Кременчуга и возвращусь в Полтаву, где я надеюсь на долго остаться, не имея при себе моих детей. На счет Днепра, не получили ли вы моего письма к князю Николаю относительно этой реки? Вещь очень интересная и причиняет мне много беспокойств. Малороссия будет разрушена, если не захотят обратить внимание на то, что я говорю. Я работал как собака все эти шесть дней, которые я провел здесь; теперь, слава Богу, это кончено. Я хочу чтобы мои представления имели такой же успех, которые я делал до сей поры и тогда я буду очень доволен, буду иметь удобный дом, приятно расположенный и великолепный парк в несколько десятин.

Полтава, 30 Октября 1802 г.

Известие о смерти моей тещи привело меня в состояние легко постижимое, но трудно описываемое. Имея возле себя мою жену, вы можете себе представить....

Это верно, что потеряв свою мать, она потеряла в ней редкого друга и, конечно, единственного. Я вам сознаюсь, что для моей личности, не смотря на то, что нам бы следовало приготовиться заранее переносить этот жребий, но и сожаления также глубоки, как будто это случилось неожиданно. Кто мог быть думать, что ее муж ее переживет? Провидение которое направляет свои действия с добротой для каждого, не отказано в заботе моей жене и моим дочерям в этом несчастном обстоятельстве оно им позволило провести 15 дней с доброй мамашей и предписало им уехать накануне болезни, которая привела ее к могиле.

Полтава. 15 Ноября 1802 г.

Нас несколько человек одинакового мнения, что после действий, неприятных против вас самих, против публики и против всей Европы и после того, как вы получили все то, что было возможно, как удовлетворение по обстоятельствам времени, быстрый отъезд небыл у места и ваше неперемещение было необходимо. Я вам даже признаюсь, я хотел бы видеть возможность, чтобы вы вернулись даже в Петербург из места, где вы теперь находитесь. Смею льстить себя надеждой, что это сбудется и зимний путь опять вернет вас из Москвы. Известия, которые я сам имею, является переписка, которую вы ведете с Императрицей-Матерью и М-е Нелидовой, которые из желания

— 55 —

вам всегда добра, будут на этом настаивать. Что вы хотите, мой друг; я не могу оставить моих рассуждений, что после внимания, вам оказываемого и выражения доброты нашего дорогого Монарха в письмах, которые он вам писал, такой спешный отъезд не был тем, что можно было ожидать с вашей стороны; исправьте это, когда это возможно будет; мне кажется, что вы позволите мне на этом настаивать.

Полтава, 12 Декабря 1802 г.

В начале письма кн. Куракин пишет брату о своих рыбных ловлях, которыми владели Куракины в Астраханской губ. и затем, в конце письма: "Беспутство Бибикова с его полком заставило прибыть кн. Волконского, который после рассмотрения жалоб, дошедших до Императора, с него снимает командование полком. Я поступил честно, сказал ему по приказанию Императора, что случилось. Я показал Бибикову мой рапорт и Император называет его снисходительным рапортом.

Полтава, 20 Декабря 1802 г.

Опускаем начало письма, оно касается имущественных дел.

Я получил вчера разрешение приехать в Петербург, но я не знаю еще времени, когда я буду в состоянии предпринять путешествие. Я не оставлю Полтавы, пока кн. Волконский, не окончит полковых дел и пока Полтава не будет освобождена от этого полка, который разоряет жителей. Это состоится только в январе. Потом остается поездка в Чернигов, а потом наконец, мой приезд к вам. В Петербурге, я вас предупреждаю, что долго не останусь; мои намерения оттуда уехать в апреле. Если не будет времени окончить все мои дела по губернии, я их оставлю до моей личной переписки с Государем, когда я вернусь в Украину. Я как нельзя более доволен отношением ко мне и ведением дел кн. Волконского ¹⁾, который прислан сюда. Это очень интересный молодой человек, ко всему тому, что он видел и знает, и очень любезный в обществе; когда он в духе, он совсем не заикается.

Чернигов, Января 1803 г.

После семидневного путешествия по причине ревизии городов, после ужасных холодов и морозов и метелей, которых я вынужден был

¹⁾ Князь Дмитрий Михайлович Волконский († 1835) сватался за дочь Куракина, Елену Алексеевну, но брак не состоялся.

— 56 —

терпеть, наконец мой друг, я здесь. Я в восторге что нахожусь в Чернигове потому что всегда доволен находиться в кругу тех, которые вас любят и я очень рад что нахожусь среди Малороссии. До тех пор пока это продлится, я не хочу ничего другого; когда это будет кончено, Куракино будет моим местожительством. Это мой друг, может послужить ответом на новую нелепость, которую Пушкин оказывает Обольянинову. Серьезная болезнь канцлера ¹⁾ есть причина всей этой болтовни; я полагаю, что идея частой смены министров будет всегда отдалена; система хорошего управления делами страны не согласуется никогда с такими предположениями.

Полтава, 2 Января 1803 г.

Последний рескрипт, о котором я вам говорил, мой друг, есть тот, о котором граф Кочубей вам сообщил. Приезжая сам в скором времени вас поцеловать, я вам их всех покажу, потому что все они такого свойства, чтобы вам доставить удовольствие и вам засвидетельствовать, что я получаю от доверия и милостей Нашего Повелителя.

Неделикатность, которую позволила себе графиня Уварова против Императрицы-Матери, меня еще более беспокоит, потому что она думала поставить в неловкое положение. Вот каковы все эти женщины, в особенности она, которая больше ни о чем не рассуждает, как только, когда идет вопрос о ее сыне.

Осуждение, которое на нее бросают на счет ее поведения по отношению к ее отцу, это то, что она будет укорять себя всю свою жизнь. Это дурно и очень дурно, вот все, что можно об этом сказать.

Полтава, 3 Августа 1803 г.

Вот я и в Полтаве, мой друг. Я более пятнадцати дней был вне края прежде чем приехать на место назначения. Малая точность, которую я нашел в исполнении приказаний отданных во время моего отсутствия и предписаний, которые я получил из Петербурга, причинили мне много неприятностей и мне дало много дела и меня ставят в положение заваленного бумагами, требующими моего решения. Не привыкнув к этому, вы легко себе представите беспокойство, в котором я нахожусь. Г. Сонцев ²⁾ более чем когда-либо выказал свое недобро-

¹⁾ Куракин говорит о Воронцове Александре Романовиче (1741 † 1805) государственном канцлере (с 1802), принимал участие в учреждении министерств и сената. Противник системы Н. Н. Панина (союза с Францией и Пруссией).

²⁾ А. Б. Сонцев был первым губернатором самостоятельной полтавской губ. Был назначен 8 окт. 1801 г. из Воронежа и пробыл до 22 Апреля 1805 г., когда вторично был назначен на ту же должность в Воронеж, он не сошелся с Куракиным.

— 57 —

желательство, помогая мне в делах, которые я произвожу для пользы жителей и для всей страны; не только ничего не было сделано, ничто не начато и это шесть потерянных месяцев, которые более не возвратятся. Впечатления, которые вы испытывали по приезде в Надеждино, я не только их предвидел, они были предсказаны даже Императрицей. Зная вас и ваше сердце, она сделала мне честь, сказав мне то, что вы почувствуете и, кажется, она знала что ваше доверие ко мне, вам продиктует в первом же письме, которое вы отослали бы, так она вас знает и так она входит в состояние, в котором находится ваше Сердце. Ваше рассуждение, мой друг, о последствиях, которые вы нравственно претерпели, повлияет на вас, и мне причиняет величайшее огорчение, благодаря боязни, чтобы это не повредило вашему здоровью и если вы не хотите употреблять средство, которое вы имеете в самом себе, вы, конечно, погибнете. После всего того, что я вам говорил по этому поводу, я повторяю в моих пожеланиях и моих молитвах свое желание, чтобы вы преодолели себя и не поддавались.

Известие, которое вы мне прислали о вашем путешествии в Зубриловку, доставило мне большое удовольствие. Это развлечение, которое вы случайно можете себе доставить и по дружбе, которую питает к вам хозяйка, конечно, приятное. Я хотел бы, в виду того, что вы находитесь в Надеждино, чтобы в этих окрестностях было бы несколько Зубриловок. Говоря мне, что вы имеете сведение о предложении, которое Сенат хочет сделать на счет наших рыбных промыслов и отдавая справедливость моему решению оставить Петербург прежде чем Государь это решит, вы мне доставили, мой друг, самое большое удовольствие. Знанием первого, вы уничтожаете беспокойство, какое я имею на этот счет, уезжая отсюда, а согласие на второе, их уничтожили. Вскоре наша судьба будет решена, вскоре, я уверен, Император доставит себе случай, доказывая всю справедливость, доказать всем, что никакая клевета не будет им принята. Ответ который он дал Державину, не есть ли уже доказательство. Что скажите вы об этом министре юстиции, об этом человеке, от которого вы имели столько доказательств считать его доброжелательным к вам и что первый случай его изобличил. Этот Усов, о котором вы мне говорите, и которого я сделал директором моей канцелярии, это тот, который сопровождал меня во время моей ссылки и который, благодаря привязанности ко мне, оставил службу. Я лучше хотел бы его видеть на этом месте, чем его дать кому-нибудь, который дал бы себе право, как Приморский, осуждать меня. Мне и необходимо было доказать в Петербурге и здесь, что мне дядьки ненадобно ¹⁾.

¹⁾ Здесь речь идет о процессе относительно рыбных промыслов, в дело это замешан был, как это видно из одного письма, епископ астраханский. Приморский б. правителем канцелярии.

— 58 —

Полтава, 20 Августа 1803 г.

Я очень одобряю, мой дорогой друг, способ которым вы ознаменовали день именин нашей благодетельницы. Если я сожалею, то только о том, что я не был в числе ваших гостей. Вы разделяете, конечно, ее печаль по поводу состояния, в котором находится принцесса Мекленбургская, она, говорят, присуждена не дожить до конца года. Чахотка, которая открылась, унесет эту дорогую принцессу из страны, где она обожаема и лишит мать любимой дочери. Какое страшное состояние для любви Императрицы!.. Она чувствует себя еще хорошо, судя по тому, что говорила мне моя жена, но я от этого не менее беспокоюсь; крепкие здоровьем всегда таковы, которые поддаются найскорее. Мое положение здесь становится затруднительнее. Мало деятельности со стороны тех, которые должны мне помогать, масса дел у меня на руках, делают мое существование довольно неприятным и это меня начинает утомлять. Ничего не скрывая от вас, я считаю для себя обязанным вам сообщить об этом секретно.

Полтава, 2 Октября 1803 г.

Мое здоровье теперь хорошо и я уже сделал свои приготовления для переселения в Чернигов: сегодня отправляется большой обоз на 50 парах быков, через четыре дня с 30 лошадьми, потом конюшня, 10-го Его светлость в дороге. Я перевожусь совершенно, благодаря невозможности найти здесь места, чтобы поместить мое имущество. Это совсем меня не устраивает, так как я принужден буду возвратиться сюда на большую часть весны, в конце которой я жду сюда приезда Императора. Так как я на ногах и скоро буду в дороге, я вам признаюсь, мой друг, что был сильно болен. В то время, когда я менее всего ожидал, имея самую маленькую боль горла, я почувствовал вдруг озноб во всех членах, с очень большим жаром в лице и страшнейшей болью головы; озноб был так силен, что горячие кирпичи, которыми я был окружен, не могли уменьшить жар горла к его нормальному градусу не раньше двух часов времени. На другой день, природа, эта добрая природа, направила моего доктора, показав его действие промывки, которую он мне прописал, так как все мои внутренности были уже переполнены смрадным гноем и нельзя было терять ни минуты, чтобы меня спасти от желчной, гнилой лихорадки. Также употреблял он все то, что делал Рожерсон и через три дня, после 36 часового бреда, я был вне постели и в состоянии видеть людей. Мое выздоровление было так скоро и мое лечение так действительно, что я не только выхожу чтобы освежиться, я прогуливаюсь даже пешком и занимаюсь всеми делами.

— 59 —

Чернигов, 28 Октября 1803 г.

Я не постесняюсь с вами, мой друг, и признаюсь вам, что скука, которую я испытываю, оставаясь здесь, дошла до высшей степени и что мое положение могло быть сносно здесь, если бы многие личности могли оценить мое согласие быть генерал-губернатором Малороссии; мои заботы и труды, которые я несу для блага этих местностей, все полно улучшений, которым я положил основание, но, по несчастью, Полтавское дворянство мне доказало противное, возложив на меня сенатский указ, предлагающий, так сказать, их крестьянам возобновить их старое положение казаков. Не находя ничего сказать о беспокойстве, которое должно было отразиться на них, я обижен и оскорблен идеей, которую они могли иметь; это мне тем более прискорбно, что я должен был испытать по поводу беспорядков во время выборов и что все проекты, составленные для основания институтов и госпиталей, не могли состояться. Моя душа была так уязвлена, что я заболел и я был принужден об этом сообщить трем Петербургским украинцам. Я знаю через третьи руки, что министр был к этому принужден; два других мне написали для моего утешения и успокоения. Я прошу указа исправить ошибку, которую сделал сенат. Император мне о нем написал, дав мне возможность остановить сенатский указ в случае, если я его найду нужным. Эти обстоятельства будут причиной, мой друг, что я не в состоянии буду сообщить вам журнал выборов в Полтаве. Позвольте мне не делать этого: каждый раз, когда я об этом подумаю, я снова вижу себя в печали, которая вредит моему здоровью. Я имею сказать напр. совсем другое о начале здешних выборов и о способе, как они состоялись и об нравственности Полтавского дворянства. У меня приятная перспектива ожидать большого утешения за все то, что Полтавцы заставили меня испытать. Когда выборы будут окончены, я вам сообщу, мой друг, все что будет их касаться.

Ну, мой друг, дело наших рыбных промыслов не окончилось ли оно так, как я ожидал? Не имели ли мы права ожидать всего по справедливости и доброте Императора. Хотел бы я увидеть мину Державина и Колокольцева. Вы жалуетесь на ослабление вашего зрения, что скажете вы, если я нахожусь в таком же положении с этого года? Вечером две, три свечи на моем столе не удовлетворяют меня, чернило всегда недостаточно черно и всегда я укоряю за это моих секретарей. Я хотел употреблять очки, я не нашел подходящих для меня.

Чернигов, 4 Октября 1803 г.

Если обстоятельства войны не помешают вашему пребыванию во Франкфурте на Майни, я полагаю, мой друг, что не надо колебаться

— 60 —

между этим городом и Гамбургом по климату и его окрестностям, но по обществу и по иностранным сношениям, мне кажется, что Гамбург теперь единственное место, где кто-нибудь ищет развлечься, то он может и должен устроиться. Кроме того, близость родины и жизнь какую предает в этом мест торговля не могла бы сравниться с однообразием климата, который приносит однообразие существования. Я думаю, что вы уже по дороге в Петербург, чтобы видеть Императрицу в состоянии скорби, в котором она должна находиться и потому что я знаю, что вам наняли дом Гезеля ¹⁾. Это будет, когда вы оставите страну и это будет, мой друг, в то время, когда мне не будет уже возможности вас расцеловать. Какая жестокая будущность! Мне, невозможно выразить все то, что это единственная мысль заставляет испытывать мою душу. Я вам уже говорил, насколько я был недоволен полтавцами. Таже причина произвела тот же успех здесь: дворянство Чернигова, удерживаясь от предложений, которые я ему делал, мне причинили неприятности видеть, что благодеяние никогда не поставят их в положение доказать благодарность там, где нужно было бы употребить что-нибудь свое. Когда журнал всего этого будет готов, я вам его пришлю, чтобы вас поставить в известность обо всем.

Чернигов, 11 Ноября 1803 г.

Не смотря на то, что я не могу ничем похвалиться, мой друг, моими успехами, чтобы одобрить дворянство двух губерний, которыми я управляю; статьи, которые я им предлагал, имевшие целью их личное благо и выгоду страны, согласно вашему желанию иметь обо всем точные заметки, я вам их присылаю, мой друг. В бумагах, которые я сюда присоединяю, но с условием, однако, чтобы это осталось между нами, так как я не желаю чтобы это имело вид жалобы и я не хотел бы сделать известным мою речь Черниговскому дворянству, а также и речь священникам, сказанную в мою честь и славу.

В ответах, в которых два общества дворянских написали, вы увидите малую понятливость их направленную к добру, на которое я их направляю, также и мои ответы не удовлетворяют их.

В черновиках моих писем к графу Кочубею, вы прочтете совершенную искренность с моей стороны. Будучи недоволен своими соотечественниками, я хотел бы чтобы узнали их через меня их мало благодарными, бесчувственными, упрямыми и очень отдаленными от желания воспитать себя, потому что это должно стоить денег. Я

¹⁾ Большой дом, в 60 комнат, на Фонтанке, принадлежавший ювелиру Гезелю.

— 61 —

ничего не умолчал графу Завадовскому и Трощинскому. Их ответы были таковы, каких я мог желать и которые одни были удовлетворительны, чтобы меня утешить, если мое огорчение нуждалось в утешении, дабы помирить меня с страной или ее обществом, если бы я захотел возмутиться и расстаться с ними. Моя речь к здешнему дворянству требовала лучшей награды или лучшего успеха. Выражая, мой друг, таким образом мое неудовольствие и мои сожаления, я не могу не прибавить, что я принимаю это так к сердцу, так как после всего того, что я сделал для этой страны и неслыханные улучшения, которые я предложил дворянству, я льстил себя надеждою, что напоминая себе постоянно, они будут считать себя обязанными не становиться никогда в оппозицию против всего того, чтобы я им не предложил и чтобы указ о котором я вам уже говорил, не остановил бы их, тем более, что они должны были знать, что мое участие и мои заботы поправили бы совершенную ошибку, как это должно было случиться и как все это вы узнаете, когда мы будем вместе. Мое поведение в этом щекотливом деле казаков было совершенно разъяснено Императором, который был так добр, что засвидетельствовал это в своем рескрипте. Украинский министр, живя в Петербурге, не выражается иначе, как выражениями самой высшей расположенности; Завадовский и Трощинский мне дают прозвище благодетеля страны; посудите сами, если я не был прав, будучи раздражен их малым уважением ко мне. Всегда это против них говорили, но я не хотел верить, а теперь вижу, что много неблагодарных творений.

Ваше письмо от 17 Октября дошло ко мне исправно, мой дорогой друг. Оно причинило большое горе известием, которое вы мне сообщаете о смерти М. П. Мусиной-Юрьевой, зная, как она была дорога вам и насколько это дитя было драгоценно для вас. Скажите, кому передаете вы документы и бумаги, которые ее касаются и что сделают с ее недвижимым имуществом, которое ей было завещано и, полагаю, дано. Существует ли ее мать? Борис уеxал в Будды, он уже там 8 дней, я его ожидаю после завтра.

Скука, которую мы здесь испытываем, побудила меня предложить ему отправиться туда, чтобы немного развлечься. Я не захотел сам этого сделать чтобы ........ с этими господами, которые думают все сгладить и заставить все забыть низостями, которые они не перестают вкладывать в их действительное поведение. Я хотел видеть себя здесь главой семьи, где бы добросердие и откровенность были бы основой всего; действительно так как они не могли оценить и поступили предосудительно, они увидят меня губернатором и личностью, которая должна предписывать. Эту перемену я нахожу необходимой. Далее мой образ действий для меня становится удобным и затем мне нечего терять: репутация, которую составил мне здешний

— 62 —

опыт полон преимущества, которого я снискал, не будучи хорошо известен чтобы правильно мыслящие люди и народ колебались в своих мнениях относительно меня.

Далее есть короткое письмо о рыбных промыслах. (стр. 336, письмо от 21 ноябр. 1803 г.) опускаем, как не представляющее интереса.

Чернигов, 25 Ноября 1803 г.

Мой врач, фамилию которого вы желали знать, — Фаше. Он из Петербургского института, служил в морской службе, был в Англии и sans efre macaron он изящен, как англичанин, имеет, я думаю, 35 лет.

Я не приписываю ему больших знаний, но он меня лечит по наставлениям Рожерсона. Тем более, что нет ничего легче, как меня лечить: все мои болезни всегда гнойные, которые становятся более частыми, потому что я становлюсь старым. Не желая хвастаться, я не скрою от вас, что обыкновенное мое занятие с пером в руке 7 часов утром и 3 часа вечером; имея недоверчивый характер к делам, я не могу себе позволить не видеть все самому. То что я вам сказал в предыдущем письме во пребывании моей жены в Петербурге, известия Боголюбова не должны вас удивлять. Кроме этого, она принуждена была продлить свое пребывание в Петербурге гораздо дольше, чем она рассчитывала и я принужден был оттуда пригласить, будет для нее лучше иметь общество из иностранцев, которые удалят ее хотя немного от сплетен Петербургских дам, которые не знают никакого другого занятия.

Перемещение генерал-губернатора Малороссии вам ведь понравилось? не правда ли оно очень похоже не караваны булгарских посланников? Чувствуя себя дурно и еще хуже без общества, я очень недоволен, что сделал перемещение, так как решил никогда не избирать Чернигов своим местожительством. Дом, который построили для меня будет служить мне временной квартирой в то время, когда я буду приезжать ревизовать суды и полицию. Наибольшее мое пребывание в течение года будет в Полтаве, где без жилища мне лучше, прелесть природы меня хорошо вознаграждает. К тому же, я не скрою от вас, что если я должен остаться на занимаемом мною месте, я оставляю его за собой не иначе, как с позволением каждый год приезжать в Петербург и чтобы я находился здесь шесть месяцев, путешествия и удовольствия столицы займут остальные шесть. Насколько я считал возможным служить образцом к соревнованию здешнего

— 63 —

дворянства, я бы охотно себя пожертвовал, но, видя невозможные вещи, я нахожу, что это будет бесполезно и надо иметь в виду только управление делами, полицией, благотворительными учреждениями и устраиванием городов, и все это может исполнено с успехом ежегодным пребыванием в течение шести месяцев на месте и бдительной и энергичной корреспонденцией. Каково ваше мнение?

Не смотря на одолевающую меня скуку, ничтожность здешних личностей, лживость в характере, которой я боюсь, я чувствую себя хорошо, я работаю много для блага страны и народа, которого я люблю; я надеюсь успеть и сделать мое имя дорого для хорошо мыслящих.

Чернигов, 5 Декабря 1803 г.

Вы заставили меня посмеяться, мой друг, над картиной моей жизни, которую вы себе представляете, о местности и доме, который я занимаю. Вы полагаете, что тот дом, который разрешил мне построить Государь, уже готов и что я уже устроился там, но когда вы узнаете, что я до сих пор живу в конуре и в конуре мерзкой, тогда вы узнаете, что вместо платы за свои дома чтобы поместиться самому и поместить своего сына и за 120 р. нанимать квартал для моих людей и я живу так, что не могу согреться в комнатах, то вы сознаете, что приятность жизни не совсем близка от меня. Представьте же себе после всего этого, что будет со мной, когда приедут моя жена и мои дочери и то, что будет испытывать мое сердце, видя их страдающими и лишенными всяких удобств. Прибавьте ко всему этому ничтожность личностей, составляющей кружок, где я живу и вы признаете, что мое поведение выносить все это и не уменьшать ни стараний, ни деятельности чтобы выполнить обязанности по службе, достаточно похвально; я полагаю, что нет наград, которые могли бы вознаградить за все это.

Я переносил все это с удовольствием, когда я не видел местных недостатков, которые я потом открыл. Да не заставит это вас подумать что я решил оставить должность и мое место, нет; видя меня полезным и, видя мою службу, одобряемую лучшим из повелителей, я поставлю себе в долг пройти через все это, но я устрою свою жизнь совсем на другую ногу, оставаться зиму, закопавшись, как я это теперь делаю, становится невыносимо. Вы мне, простите мой друг, если я не исполню вашей настоятельной просьбы сообщить вам о тех неприятностях, которые был принужден терпеть здесь; я доложу вам об этом в минуту нашего свидания. К тому же это будет слишком длинно и слишком подробно, что потребует многих объяснений. Все что я могу вам сказать теперь, главное то, что они открыли мне лживость, неблагодарность и оскорбление, которые они позволили мне сделать. Я взял курс дать им почувствовать все мое негодование и презрение,

— 64 —

которое я к ним имел, объявляя во все услышание, что без уверенности в которой я находился, что мое присутствие было необходимо для блага страны и для защиты слабых, угнетенных, никакая причина не могла бы заставить меня остаться здесь. О всем том, что происходит здесь, доведено до сведения министров Трощинского и Завадовского. По их ответам и другим известиям, которые имею я, знаю их неудовольствие и мое положение вообще одобрено. Приймите самые искрение благодарности за порядок, который вы организовали, отправляя мне свою музыку. Удовольствие, которое я получу, занимаясь ею, мне послужит большим развлечением и я обнимаю вас, мой друг, чтобы выразить вам мою признательность за вашу любезность. Будьте уверены, что я употреблю все заботы, какие только возможны, чтобы держать их в порядке: они составят отдельное от моей прислуги ведомство. Королев, будучи их старшиной, будет один ими управлять и будет иметь дело только со мной; у них будет отдельный дом, где их хозяйство будет общее. Менее у них будет домашних надобностей отлучаться из их частей, они будут больше в порядке и больше возможности будет у Королева за ними наблюдать и ими управлять. Я принимаю с удовольствием их содержание. Так как они вам принадлежат, то поставлю для себя обязанностью заботиться даже о их нравственности.

Чернигов, 9 Декабря 1803 г.

Все то, что вы мне говорите о шуме, достигшем до вас и который вам приготовляют в Петербурге, дошел также и до меня. Зная все мои чувства к вам, вы должны сказать самому себе...

Отличительное доверие в воспитании двух молодых принцев, по моему мнению, отличие очень лестное, что могли сделать для слуги Империи. Я смотрел с такой точки зрения, что отказ с вашей стороны, не смотря на стеснение, которое вам оно причиняет, будет совершенно неуместен. Вы спрашиваете моего мнения и я вам это сказал напрямик то, что диктовала мне моя дружба.

Чернигов, 23 Декабря 1803 г.

Здешние холода, которые доходят до 27°, дурное помещение и в особенности хижина, занимаемая мною, которая совсем не защищает от переменчивости, (климата) причина по которой, не будучи больным, я не чувствую себя хорошо. Принужденный быть запертым в самом тесном углу дома, я не могу сделать моциона и я должен переносить стесненное состояние, которое имеет обычные последствия. Ваши музыканты приехали и совершенно здоровы; они были 28 дней в пути. Я

— 65 —

их устроил, как можно лучше; есть обстоятельства, где пословица говорит так: не так хочется, а как Бог велит. Как я их помещу в Полтаве, это предмет, о котором я еще не смею подумать тем более, что мне кажутся они изнежены и избалованы достатками, так как хорошо были устроены.

Мой сын принуждает меня ехать на спектакль в Будды; я согласился, так как многие из дам туда отправляются. Я останусь там два дня, оттуда поеду навестить кузена Сергея Румянцева, который в своем владении в Тополе. Он хотел приехать меня навестить в Чернигове, но я его предупреждаю. Настоящая цель путешествия, которую я предпринимаю, ревизия трех городов, граничащие с Черниговом и где ход дел в судах требует моего приезда.

Чернигов, 2 Января 1804 г.

Будучи принужден оставаться здесь без движения, благодаря предполагаемому путешествию Императора, которого должен доставить его в Полтаву, я буду лишен удовольствия приехать в столицу увидеть вас. Будучи теперь в курсе всего того дела, что произошло на выборах в Полтаве и Чернигове между мной и украинскими дворянами и, зная мои ожидания от министерства, о том, о чем я говорил в моем письме, посланном мной в Петербург, вы меня бесконечно обяжете, мой друг, если захотите мне помочь и если вы через свои дружеские разговоры с Кочубеем, узнаете от него все, что меня может касаться и меня интересовать и чтобы вы это сообщали каждый раз, когда вам это будет возможно. Признайтесь, что господа украинцы, живя здесь, не заслуживают тех забот, которые им могут оказывать. Насколько я доволен тими, которые живут в Петербурге, настолько те, которые здесь, удалили меня от себя. Не даром прозвали их российскими итальянцами, они не делают ни шагу, не говорят ни одного искреннего слова и которые бы не имели в виду личного интереса; всегда во вред своему ближнему или внутреннему порядку. Теперь, потому что я устроил большие дороги, окаймленные посадкой деревьев, которые лишили их возможности продолжить свои пашни на земле, предназначенной с давних лет для дороги, приказанные покойным императором они хотят, говорят, подать жалобу и объявить, что разоряют их экономии.

Чернигов, 6 Января 1804 г.

Я был готов уже отправиться посмотреть контракты ¹⁾ в Киеве

¹⁾ Известная ярмарка в Киеве, бывает в Январе месяце.

— 66 —

получивши на это разрешение от Его Величества Императора, но приказание с его стороны выбрать рекрут для пополнения гвардии, должно отнять время, когда продолжаются контракты и меня принуждает отложить это любопытство до будущего года. Я об этом сегодня пишу министру внутренних дел и вы должны будете, мой друг, если вы будете добры разъяснить ему, что я неудовлетворяюсь никакими наслаждениями, когда долг службы требует меня в другое место. Вы должны были найти мое известное дело с здешним дворянством, законченным указом сената, которому я представился лично. Я вполне наслаждаюсь правом, которое мне дает мое поведение над неблагодарными. Князь Кочубей мне написал по поводу депутации; чтобы вас ознакомить с его письмом и с моим ответом, я прилагаю здесь копии. При знаке внимания со стороны графа, я хотел бы чтобы он оказал снисхождение моей просьб отличить глуховского маршала. Я настаиваю на этом желании, так как я нахожу необходимым для поддержания моих предложений, без чего противники справедливо скажут, что мои желания не у места и что глуховский маршал действует против интересов дворянства.

Чернигов, 9 Января 1804 г.

С величайшей радостью я получил, мой друг, ваше письмо от 24 Декабря, в котором вы меня извещаете о вашем приезде в Петербург и милости, с которой вы были приняты Его Величеством Императором и Императрицей-матерью. Не сомневаясь на минуту в этой встрече, какая вас ожидала, я нельзя более рад тому, что бы должны были испытывать. Чистота вашей совести, будьте уверены, сохранит вам все эти расположения. Я ничего не говорю вам о вашем отъезде во Франкфурт, ни о вашем пребывании в Петербурге, потому что эти самые расположения к вам и положение, занимаемое вами при дворе и в обществе, решат вещи так как вы не ожидаете в вашу пользу, к удовлетворению всех тех, кто расположен к вам и тех кто вас знает. Приймите мои благодарности, мой друг, за маленький разговор, который вы имели с графом Кочубеем по поводу меня и за все то, что вы ему сказали чтобы его поблагодарить за дружбу, которую он мне выказывает. Я хотел бы чтобы представился случай когда бы вы могли ему сказать более подробно, в особенности о текущих делах, которые причинили мне столько огорчения, чтобы знать его настоящее мнение о моем поведении, могущее мне послужить для будущего управления. Не взирая на наше положение дел, я люблю его, как человека достойного и отличающегося душевными качествами. Теперь вы в состоянии знать, если я должен перейти в другую губернию. Польщенный высокою должностью, которую мне хотят доверить, я не могу не быть

— 67 —

ею удовлетворен. Но я не скрою от вас, мой друг, что с одной стороны я ее боюсь: кажется мне, что меня на то не станет (последнее выражение написано по-русски); с другой, мне жаль оставить Малороссию и мое самолюбие будет опечалено оставить все то, что я начал: я хотел бы разбирая беспорядок, который здесь и поставить дела так, чтобы оставить что-нибудь как памятник моего управления. Эти огорчения порождают у меня мысль и желание оставить за собой свое место, получив то, куда меня хотят призвать при условии, что я сам буду выбирать губернаторов. Возможность совершать ежегодно путешествие для осмотра и внимательная забота в управлении по письмам, не дадут даже почувствовать, что генерал-губернатор в отсутствии. Край, в интересы которого я вхожу, будет только в выигрыше и мое тщеславие будет удовлетворено в полном смысле слова. Узнайте, мой друг, исполнимо ли это и если вы находите его таковым, то начинайте дело и скажите мни, в каком положении и ваше мнение. Я останусь здесь еще по причине новобранцев, которых я жду из уездов, посли чего я проеду в Полтаву по этому же делу и там останусь ожидать Императора.

Чернигов, 13 Января 1804 г.

Известие сообщаемое вами, мой друг, о знаке внимания и доброте Его Величества Императора, приславшего вам подарок накануне нового года, доставило мне удовольствие, которое вы можете себе представить по чувствам, которые я питаю к вам, и я разделяю с интересом удовольствие, которое вы испытали. Да будет Бог всегда с вами — вот мои желания и они принесут вам удовлетворение, которое вы можете себе желать. Эта доброта со стороны Государя, заставила открыть глаза и возбудила зависть у очень многих; если вы никогда не испытывали последствий, будьте уверены, что вы их не избежите. Все известия получаемые мною ничего другого не говорят, как об отличительном обращении, с которым вы были приняты и находились при дворе; вас называют во всех местах и только в адмиралтейство вас не назначают. Что касается до такого рода положения, удовлетворяющего вас, мой друг, я присоединяю наслаждение полным здоровьем; вот мои пожелания, которые я изъявляю и которые исходят из сердца. У меня теперь молодой Гурьев, который приехал нас навестить по разрешению генерала Спренгпартена, зимующего в Херсоне. Этот молодой человек предпринял счастливое путешествие для своих познаний и его манера держать в обществе, лучшего нельзя желать для Бориса. Он путешествует с большою пользою для себя, человек деловой не мог бы выполнить это с большим успехом и вниманием. Он может вам рассказать, с удовольствием для слушателя все, что

— 68 —

он видел, он мне говорил с большим знанием и рассуждением о Симбирске, Саратове, Сарепте, Астрахани, о жилищах казаков на Дону и о других местах, где он проезжал. Я его поместил у моего сына. Не имея ничего чтобы показать ему здесь, кроме тюрьмы, как я ее устроил и способа содержания заключенных, чтобы гуманность была бы всегда на стороне строгости законов и он все осмотрел с самым тщательным вниманием и вопросы, предлагаемые им, доказывают, как он сильно склонен к познанию всего, что он видит. Он сразу сравнил вещь с тем, что он видел раньше и высказал свое удивление, почему это не везде так... Когда увидите его отца и поклонившись ему, скажите то, что я сообщил вам о его сын; как отец, я знаю цену подобному сообщению.

Чернигов, 20 Января 1804 г.

Перстень, который вы получили от Императрицы-Матери вместе с ее портретом мне доставили столько же удовольствия, как и вам, в чем я вас уверяю. Зная ваше давнишнее желание иметь ее портрет и получить его от неё самой, я разделяю от сердца радость которую вы испытываете.

Если бы вы были так добры прислать мне заметку о повышениях при дворе и о раздач орденских лент, которые происходили по случаю обручения великой герцогини Марии, описанного Сердобиным или Боголюбовым; вы бы доставили очень большое удовольствие, потому что никто из моих друзей мне об этом не говорит и я нахожусь в совершенном неведении по этому предмету.

Что Борис не произведен в камергеры и что он остался между теми, которые были назначены камер-юнкерами в один день с ним, я за это на него не сержусь; я того мнения, что молодой человек не должен рассчитывать, что служба его родителей должна вести его к повышению в чинах тогда как собственные его достоинства его к этому не ведут. Это обстоятельство тем более ему будет полезно, так он был уверен, что будучи в родстве с вами, он не отстанет от своих товарищей.

Я в восторге от назначения Сергея и Новосильцева, которое возвестили газеты; я представляю себе радость двух матерей. Уваров проложит себе дорогу, я вам за него отвечаю. Знайте, мой друг, что из всех молодых людей его возраста, это жемчужина и что таких немного родится ¹⁾.

¹⁾ Здесь К. разумеет С. Уварова, будущего министра народного просвещения.

— 69 —

Все то, что вы мне говорите о довольстве моим управлением Малороссией, мне доставило, как вы отлично это чувствуете, удовольствие и я, как нельзя более благодарен всем тем, которые вам об этом говорили. Я был бы как нельзя более доволен и это будет для меня наградой за все те неприятности, которые я был принужден испытывать, если бы депутация не будет признана и если депутаты уедут, не будучи представлены Государю и не будучи выслушаны.

Они, однако, пишут, что они будут представляться или что они надеются представить проект сделать два изменения в объяснительном указе сената и если не могут представиться ко двору как депутаты, то представятся как дворяне и все это чтобы доказать здешним жителям, что мое мнение помешать им поехать, не было доказательством хорошего расположения к стране. Будем видеть в этом интригу, живость характера и небольшое желание жить с такими людьми.

Удастся ли им это или нет, я не должен на этом останавливаться, потому что лично оно меня, не касается, в особенности когда перстень, обещанный Романовскому будет получен: оно послужит несомненным доказательством того, что поведение тех, которые были в оппозиции против него и против меня, совсем не одобрено. К тому же факты и сведения о моем поведении в этом деле очень известны, чтобы могли не поверить, что я был истинным защитником прав дворянства.

Будь сказано между нами, мой друг, я не согласен с мнением Трощинского, что объяснительный указ в состоянии только прикрыть дело и что источник неудовольствия дворян и несогласия между ними и их крестьянами, будут всегда существовать. Этот указ — эпоха, настолько же выгодная для землевладельцев, как и манифест 1783 г. Он разделяет казаков, которые имеют право отыскивать свои привилегии и им предписывает о межах, которого самый смысл должен остановить злоупотребления.

Помимо меня, это столь важное дело для Малороссии устраивается таким способом, чтобы ей дать уравновешенный ход и устранить все какие бы то ни были происки. Зная ум и принципы графа Кочубея, я убежден, что он моего же мнения. К тому же это мнение большинства деловых людей, знающих страну и свои права; я это ему сообщил. Если вы ему мимоходом об этом скажите и если вы будете так добры сообщить мне ответ, который он вам даст, я вам за это буду очень благодарен. Я также, как и Завадовский одного мнения с вами, что приезд мой в Петербург необходим, но вы узнаете причины, мешающие это сделать и теперь, конечно, вы моего мнения.

Я повторю вам здесь, мой друг, все мои сожаления о тех учреждениях, которые я здесь устраиваю, если я должен перейти в Мо-

— 70 —

сковскую губернию и если мне не позволят управлять Малороссией по меньшей мере два года, назначив меня при этом начальником столицы. Преемник, которого мне дадут, окунувшись в хаос, в котором он найдет дела предполагаемых учреждений, не найдется и будет прав, спасая самого себя, представить трудности, которые он встретит. Я спрашиваю вас, не падет ли подозрение на мое настоящее поведение и не буду ли я смещен с должности.

Но после того, что вы мне говорите о преемнике, которого я должен иметь, мне кажется, что мои рассуждения — испанские замки. Я ничего не имею сказать против него, так как мое знание о нем не настолько велико, чтобы я мог судить о нем. Я скажу вам одному мой друг, что его репутация не особенно чиста; Судиенко, его родственник, может вам о нем кое-что рассказать. Если вы об этом с ним заговорите, прошу вас, не называйте меня.

Говоря вообще, если бы я был министром, я старался избегать предоставлять такие места людям страны, в особенности в Малороссии. Вы не можете себе представить тех местных связей, здесь существующих и непозволительных протекций, допускающих в делах, часто вопиющих, которые даже подавляют жалобы угнетенных. Если Малороссия — гнездо ябедничества, взяточничества и притеснения бедного, назначение Малороссов для управления ею была тому причиной ¹⁾.

Чернигов, 27 Января 1804 г.

Я только что кончил работу, которая по своим подробностям доставила мне много трудов, это планы, всех благотворительных учреждений, которые я думаю здесь устроить и все то, что нужно для школ и для гимназий ²⁾. Я все сегодня высылаю почтой министру внутренних дел и копию планов для школ Новосильцеву с моими письмами. Согласно данному вами разрешению, я присоединяю содержание моих сообщений и вы меня сердечно обяжете, мой друг, если будете на столько добры, когда представится случай узнать, как все это было принято и буду ли я иметь обычную царскую благодарность за мои труды и заботы. Это было бы заслуженно, по моему мнению, потому что все

¹⁾ В дворянском архив мы, к сожалению, не нашли дел, рисующих эти отношения дворян к князю. Видимо, здесь идет речь о казаках, крестьянах и их отношениях к дворянам.

²⁾ Кн. Куракиным были устроены: в Полтаве богоугодное заведение, а также больницы в уездах. В Чернигове и Полтаве — гимназии. Помимо этого, он был озабочен, после издания в 1803 г. правил минист. нар просвещения, устройством школ в Малороссии, но это ему не удалось см. нашу работу "Приходские школы в Малороссии и причины их уничтожения; а также 1 вып. "Полтава в эпоху генерал-губернаторства кн. А. Б. Куракина".

— 71 —

должно быть учреждено без малейшей удержки со стороны казны, кроме содержания школ. Любя иметь ваше одобрение, мой друг, во всем том, что я делаю, я желал бы чтобы вы попросили посмотреть на планы, посланные мною Кочубею.

Я вам очень благодарен, мой друг, за сообщение ваших разговоров с Стороженком, Милорадовичем и Кочубеем; это доказательство вашей дружбы, которую я как нельзя более чувствую.

Что касается того, что Кочубей говорил вам о больших дорогах, то мы теперь в переписке по этому вопросу и совершенно разных мнений. По указу Императора ему легко будет исполнить все то, что он содержит, но это будет не лучшее, так как посадка деревьев именно необходима для безлесных мест чтобы защитить путешественников от постоянных несчастий, которые причиняют снежные заносы. К тому же, я не заставляю садить корневых деревьев, это ивы, принимающиеся везде и которые ничего не стоят, кроме двух или трех ударов топора.

Никто не доволен дорогами, мною здесь устроенными и которые я заставил содержать, по примеру всех стран, по раскладке между жителями, потому что никто еще не подумал здесь о каком либо распоряжении. Каждое распоряжение требует послушания и времени; что кажется первого, то мы его еще не понимаем, второе — так трудно, благодаря ленивому характеру украинца, что он покажется невыносимым, прежде чем к нему привыкнуть. Кроме того, большую неприятность, которую я преодолел здесь от неведений своего долга, каждый должен приносить в жертву свою собственность для общего блага: это большой пробный камень и здешние паны (в текст les паны), которые первые не хотят понять блага, которое будет в результате и обязанность, что они в этом должны показать пример. Поверите ли, что экономия Румянцева и Завадовского, еще не заплатили по 10 к. с души для построек конюшен для полков, назначенных по указу Императора. Это, мой друг, пусть будет сказано между нами, я вас прошу. Сообщение, что вы были в Государственном совете и в сенате мне доставало большое удовольствие и чем наиболее остался я доволен, это то удовлетворение, которое вы испытываете; вот настоящее счастье и сколько нам нужно труда, чтобы достигнуть этого. Я сказал бы о себе тоже самое по тому, как я исполнил долг послушания, служа здесь.

Сообщите мне, мой друг, что скажут на мое предложение занять дом генерал-губернатора гимназией, это средство к достижению для тех, кто смотрит на мое предложение жить здесь только летом или же совсем не быть.

— 72 —

Нежин, 1 Февраля 1804 г.

Попротежируйте мне, мой друг, перед министром финансов о разрешении получить строевой лес необходимый для благотворительных учреждений, который Государь по доброте своей мне разрешил, о котором я писал графу, но не получаю ответа. Я также об этом писал министру внутренних дел. Я полагаю, что количество испугало, но чтобы поместить много инвалидов и чтобы устроить 35 больниц, надо много материала. Кроме того, счет сделал для всего; я возьму его столько, сколько нужно будет для ежегодной постройки, но дозволение и предписание должны быть даны одновременно ¹⁾.

Полтава, 12 Февраля 1804 г.

Невозможно выразить вам, мой друг, радость, которую вы мне доставили сообщением, что пост в Москве не должен быть оставлен за мной. Не распространяясь над рассмотрением моих домашних дел и над щекотливою должностью, это средство, которое я получаю чтобы доказать на самом деле целой провинции, что время управления было эпохой, выгодами которой она пользовалась достаточно чтобы меня сделать довольным и счастливым. Чем дальше оставят начальника губернии на месте, которое ему доверено, тем больше будет пользы, которую будут вправе ожидать от его управления: не желая думать о моей особе, я полагаю, что это аксиома, на которую можно везде сослаться.

Так как продолжают быть довольными мною и так как меня считают необходимым для Малороссии, осторожность в жизни, которую я должен был вести, мое отдаление от всего того, что может питать душу и ум, разлука с вами и моей семьей, должны же они все это принять в счет и не должен же я ждать что принимая все во внимание, подумают доставить мне жизнь более приятную. Средство, которое вы предлагали — позволить себе ежегодно проводить шесть месяцев в столицах, конечно, единственное, которое я могу желать и я вам буду безгранично благодарен, если вы, мой друг, будете в этом иметь успех. К этому нужно будет, как мне подсказывает мое сердце, прибавить одно место в Петербурге, чтобы я себя видел отличенным от Селифонтова все разы, когда я там буду. Место в Совете мне кажется возможным, узнайте исполнимо ли это и если мое желание не желание провинциала, который не признает осторожности, которые могут иметь жители столицы. Это отличие после моего ожидания таково, что это самая большая награда, которую мне могут сделать и если мне

¹⁾ Кн. Куракин в это время задумал устройство больниц и зданий казенных и ходатайствовал о дозволении получить казенный лес из Минской, Могилевской губерний.

— 73 —

его пожалуют, я вам даю слово не иметь ни одного желания и пожелание оставаться столько времени, сколько меня захотят оставить генерал-губернатором Малороссии. Это отличие, которое я желаю иметь после всего того, чем я был и пределы моих будущих желаний, мне кажется, не будут служить доказательством безмерного честолюбия. Как вы об этом думаете? мой друг: говорите мне об этом откровенно и будьте уверены в моей благодарности.

Известия ваши о здоровье вашем, о хорошем приеме, о доверии и о всех отличиях, которые вам оказывают, меня делают счастливым, мой добрый друг, и с сердечным интересом я отношусь ко всему, что вас касается. Я не сомневаюсь в том, чтобы это не продолжалось всегда. Так как вы спрашиваете моего мнения относительно вашего устройства в Петербурге, я думаю, что покупка дома необходима и что дом Нарышкина — это единственный для вас подходящий. Не будучи большим специалистом, вы там найдете все что может удовлетворить вашим удобствам и кроме того, сад — вещь, по моему необходимая в Петербурге. Продолжайте ваши заботы о его приобретении, но старайтесь заплатить за него наличными деньгами, так как у вас для этого есть средства: раскладка на 4 года — опасная статья для того, у которого были долги и кто не хочет больше их иметь. Новость, сообщаемая вами, мой друг, о путешествии Императора в Крым и о прибытии графа Кочубея в его имение, около Полтавы, доставили мне большое удовольствие. Счастье видеть в провинциях, которыми управляют, Государя, обожаемого своими подданными; я буду тем более удовлетворен, что проезжая через Кременчуг и Полтаву, он может лично увидеть все, что я там сделал за это короткое время, как я нахожусь здесь. Увидеть здесь графа будет полное удовлетворение моего сердца, так как я буду в состоянии лично ему выразить всю ту благодарность, что чувствует к нему душа моя за все поступки, которые он ко мне не перестает проявлять.

По случаю проезда Государя через губернии, которыми я управляю, я буду просить любезности известить, когда это будет решено, дорогу которую он изберет и какие порядки соблюдаемы были начальниками губерний, где он проезжал в 1802 году, развлечения, устроенные в Риге и Ливонии.

Полтава, 15 февраля 1804 г.

После того, как я писал вам с последним курьером, кажется, что мы увидимся несомненно в эту зиму в Петербурге или что я буду в Москве и в Куракино. Малороссия не увидит меня, конечно, все шесть месяцев переменчивой погоды, которая здесь господствует. К вам и к вашей дружбе я обращаюсь чтобы устроить дела таким образом, и удовлетворить желанием, меня теперь занимающим. Не

— 74 —

распространяясь о всех неприятностях существующих в местности, где лишены всего того, что может питать душу и поддержать немного человека, который получил какое-нибудь образование, я скажу вам, что здесь, мой друг, лишения заходят так далеко, что нет возможности сопротивляться и моя безропотность, моя философия, меня часто покидают и таким образом расстраивают здоровье.

Я, как нельзя более доволен всеми поступками Г. Трощинского. Будучи теперь в непосредственном с ним скошении по поводу построек, принадлежащих департаменту почты, каждый шаг, который он делает и каждый ответ от него получаемый, служит мне доказательством, что он из числа тех, на которых я могу рассчитывать и, что он, конечно, искренен во всем том, что до меня касается. По почте, которая идет, я отвечу ему на любезное письмо, которое он мне написал. Вы меня очень обяжете, мой друг, если будете снисходительны при первом случае быть выразителем моих чувств к нему. Что касается правды и искренности в обращении, я хотел бы, чтобы другие и именно те, о которых вы говорите мне, походили на него; тогда доверие, которое было бы основою в делах, дало бы средство переносить неприятности, которые становятся для нас часто чувствительными только потому что в нас нет этой уверенности и что она должна служить нам утешением. Известие относительно большого количества леса для построек, которого я прошу для благотворительных домов, меня не удивляет; посылая его, я этого ожидал, так как и предполагал, что не захотят напоминать о большом количестве построек, которые должны будут соорудить. Далее, если меня спросят что нибудь по этому предмету, мой ответ готов: количество леса для построек должно соответствовать количеству зданий, которые будут строить, без чего не будет построек, а без построек, не будет благотворительных учреждений. Далее, местности, где я прошу о рубке леса — провинции, служащие древесными питомниками России, как напр. в брянском уезд, в Белоруссии и в Киевской области. Просить ее здесь было сумасшествием с моей стороны, те которые здесь находятся так удалены от городов, где должны будут производиться постройки, что его доставка стоила бы дороже, чем его покупка. Я получу приказание, которое вы мне объявите с хладнокровием, которое этому соответствует, потому что я никогда не грешу против принципов полного повиновения.

Полтава, 9 февраля 1804 г.

Я очень благодарен вам, мой друг, за то, что вы принимаете участие в делах моей настоящей службы и за ваши многократные разговоры по этому поводу с Кочубеем. Давши ему возможность узнать, насколь-

— 75 —

ко вы всем этим интересуетесь, он, конечно, обратит свое внимание на все то, что может меня избавить от малейшей неприятности и он предложит мне выгодные условия моих представлений. Не посчитайте с дурной стороны его осторожность, с которой он начал об этом говорить; это в его характере. Не отказывая вам в доверии известить вас о всем том, что имеет отношение к вашим вопросам и к желанию, которое вы выказываете получить от него некоторые сведения, не выказывает ли он с своей стороны внимание и согласие продолжать свои дружеские отношения? Что касается его манеры отвечать вам на счет наших дел в Астрахани, это совсем другое дело. Так как вы имели право ожидать большего интереса к жалобам с которыми вы обращались, то ваше неудовольствие справедливо, и его манера рассуждать по этому поводу могла вас шокировать, я с этим согласен. Но если бы вы знали о том интересе, который он выказывал, чтобы для покровительства и решительности в этом случае, которая служила указателем для его сотрудников, вы не заметили бы никакой разницы или дурного расположения в его настоящем положении, она просто последствие того, что было сделано и указание на то, что он сделает, когда упреки или жалобы последуют. Посмотрите на это, мой друг, с другой точки зрения, я прошу. Я не хочу быть огорченным и знать, что вы подозреваете дурное намерение у человека в одном деле, успех которого зависел только от него. Успокойте меня на счет этого, мое сердце желает этого.

(Продолжение в след. выпуске).

— 76 —

 

— 77 —

Земляные валы и курганы при м. Варве, Лохвицкого у.,
и ее окрестностях.

От местечка Варвы идет две выпуклости: одна к югу, между дорогами на с. Светличное и с. Антоновку, другая к в.; по последней выпуклости идет дорога меж с. Калиновцами и х. Точанивщиной.

Между двумя этими выпуклостями — низина, по которой протекает в направлении из г. Гнединец к рек Удаю безымянный ручей.

Курганы идут по обоим гребням; но значительное большинство их расположено по склонам обоих гребней в направлении к ручью и отчасти по склону гребня, идущего на с. Светличное, к р. Удаю.

Курганы на выгоне, а равно одинокий курган над р. Удаем в м. Варве покрыты дерном, и можно считать их целыми. Все остальные курганы находятся на полях и все без исключения распаханы.

Кроме курганов, есть круглые валы с углублениями внутри.

А. Валы.

На выпуклости к ю.-з. от Варвы (меж р. Удаем и дорогой в с. Светличное) круглый вал № 1 имеет в окружности основания 174 ар., высоты — 3 ½ ар.; внутреннее углубление — 1 ½ ар.; причем в одну сторону вал понижается, образуя как бы выход, как наружные края, так и внутренняя площадь распаханы.

В том же направлении вал № V имеет 70 ар. по вершине вала и сверх того выход в виде понижения вала в восточной части его — 10 ар.; внутреннее углубление до 5 ар. глубины, при чем дно его немного выше площади, на которой насыпан вал. Нарушенный склон спускается под углом в 45°.

Наружная сторона вала распахана, внутренняя — покрыта дерном.

Там же вал № VI имел по вершине своей 103 ар; кроме того вход с восточной стороны в виде понимания вала 10 ар. Внутреннее углубление — 5 ар., причем дно углубления немного ниже окружающей площади. Наружный склон спускается к окружающей площади над углом в 45°.

Наружный склон вала распахан, внутренняя площадь покрыта дерном.

По обе стороны входа от круглого вала № VI идут прямыми гребнями два невысоких вала, один — длиной 75 ар., идет непосред-

— 78 —

ственно от вала, другой — длиной в 60 ар., начинается немного отступя от круглого вала.

Вал № II на выпуклости к востоку от Варвы (меж р. Удаем и ручьем), по дороге на Оробиевку и ручьем имеет 170 ар. в окружности основания; высота вала 4 ар., глубина внутреннего углубления 1 ½ ар. Наружный склон и внутренняя площадь распаханы.

На той же выпуклости по дороге к с. Калиновцам вал № III таких же размеров как и предыдущий, и как сильно распаханный имеет до 3 ар. высоты и углубление в 1 ½ ар. От этого вала идут валы высотой от 1 ¼ до 1 ½ ар. и имеют следующее расположение.

Круглый вал (№ IV), имеющий до 200 ар. в окружности основания, высоты 2 ½ ар., с ямой внутри около ½ ар., находится в низине по дороге в с. Гнединцы, недалеко от выезда из м. Варвы.

Сильно распахан.

Б. Курганы.

Курганов на склоне от восточного гребня к р. Удаю совсем нет. Не много их на склоне от южного склона к р. Удаю. Равно мало их по обоим гребням. Громадное большинство курганов расположено по склонам к безымянному ручью и особенно вдоль ручья.

Размеры курганов следующие:

— 79 —

по левую сторону ручья:

— 80 —

Кроме этих курганов на бугре Холоднице, на правом берегу ручья при соединении его с Удаем находится 18 небольших могил около 30 ар. в окружности основания и до 1 ар. высоты; все они представляют одно кладбище и все нераспаханны.

В Варве на выгоне по дороге на Гнединцы находится вал подковообразной фирмы (А.) аршин до 2 высоты, направленный широкой стороной к ю., суженной — к Варве; в суженной части — вход. По вершине вала 60 ар. Внутри наружного вала идет другой, внутренний вал параллельно первому валу. Длина внутреннего вала 26 ар. В самой середине — углубление, опускающееся ниже краев вала на 1 ¼ ар. На полпути из Варвы в Дехтяры виден с восточной стороны на возвышенности 1 курган.

Возле с. Иванковец видны курганы: а) с восточной стороны Иванковец 3 кургана, б) к северу от Иванковец, по обе стороны дороги на Сокиренцы три кургана, в) в расстоянии ½ в. от последних к с. еще 3 кургана.

П. Еременко

— 81 —

Процессы Андрея Марковича (Глуховского сотника 1709-1714 г.,
Лубенского полковника 1714-1727, Войскового подскарбия 1729-1744 г.).

Войсковая Старшина.

Библиотеке Полтавской Ученной Архивной Комиссии почетным членом, Александрою Яковлевною Ефименко, пожертвована весьма интересная старинная рукопись, представляющая в некоторых местах уже истлевшие и рассыпающиеся листы. Исторический интерес эта рукопись имеет по своему содержанию. Она содержит, частью в копиях ¹⁾, частью в подлинниках ²⁾, документы судебных дел, разбиравшихся в Генеральном малороссийском суди с 1727 по 1739 год, по жалобам на выдающегося малороссийского полковника Андрея Марковича и его сына Якова Андреевича Марковича. — Андрей Маркович занимал "уряд" Лубенского полковничества с 1714 по 1727 год ³⁾. Современники часто ему ставили в укор его еврейское происхождение ⁴⁾. По преданию его отец, Марк Аврамович был выкрещенный еврей. Он составил себе большое состояние торговлею водкой, будучи "арендарем" Пирятинским ⁵⁾, а также женитьбою на дочери богатого Прилуцкого бурмистра и войта Григория Корнеевича Ограновича. Состояние помогло Марку Аврамовичу повыдывать своих дочерей за влиятельных малороссиян: красавица и умница Анастасия ("Настася") была выдана за Константина Голуба, шурина гетьмана Самойловича ⁷⁾, Ирина — за Степана Миклашевского ⁸⁾, сына очень богатого Стародубского полковника (Михаила Миклашевского 1690-1706 г.), Марина — за Лохвицкого протопопа Павла Имшенецкого ⁹⁾,

¹⁾ По нашей нумерации стр. 1-7375-78, 81, 91-132, 173-176, 179, 198-267 381-382, 413-437, 441-442, 586-588, 603-604, 755-777.

²⁾ Стр. 71-72, 80, 81-90,133-171, 175-178, 180-197, 268-379, 383-412, 439-440, 443-585, 589-601, 605-753.

³⁾ А. М. Лазаревский в чтениях Общества Летописца Нестора при Университете св. Владимира, Кн. XI, отд. 2-е, стр. 50.

⁴⁾ Лазаревский. Описание старой Малороссии т. II, стр. 419; С. М. Соловьев История России. 2-е изд. т. 4. стр. 1647, 13, Чтение в Общ. лет. Нестора кн. XII, стр. 140. ⁵⁾ Стороженко А. В. Фамильный Архив, изд. 1908, т. VI, №№ 354 и 357. ⁶⁾ Там же стр. 742 и 741; Лазаревский. Опис. Стар. Малор. II, 420.

⁷⁾ Лазаревский. І, 36.

⁸⁾ Лазаревский. II, 420, I, 27 и 33.

⁹⁾ Лазаревский II. 420. Исторический Архив Харьковского Университета; по реестру описи дел Малороссийской Коллегии № 964. В нашей рукописи стр. 774, и 71.

— 82 —

Парасковия — за Демьяна Якубовича ¹⁰⁾; старшего сына Андрея Марк женил на Анне ¹¹⁾, дочери Ивана Николаевича Маковского, богатого Кролевецкого сотника, кума Мазепы, младшего сына Марка он женил на Екатерине, дочери Переяславского полковника Томары, обещая этому сыну передать все свое имущество; но обещания не исполнил ¹²⁾. Особенно удачно повели свои личные дела Марковичи, когда Стародубский полковник Иван Ильич Скоропадский (1706-1708 г.), после смерти своей первой жены Пелагеи (дочери черниговского полкового есаула Никифора Калениковича), около 1699 года женился на овдовевшей Анастасе Марковне ¹³⁾ (Голубовне) и в 1708 г. стал гетманом Малороссийским (1708-1722 г.). Анастасия сумела приобрести почти неограниченное влияние на своего мужа ¹⁴⁾. Прежде всего она постаралась устроить свою родню. В 1709 году ее отец Марк Аврамович получил село Малую Девицу в Прилуцком полку ¹⁵⁾; Старшему брату гетманши Андрею Марковичу дается "маетность" (имение) Шабалинов и сотничество в г. Глухове, резиденции гетманской ¹⁶⁾; средний брат Иван Маркович устроен сотником в полковом город Прилуках ¹⁷⁾, а брат матери гетманши — Михаил Григорьевич Огранович получает уряд Прилукского полкового судьи ¹⁸⁾. В 1711 году Демьяну Якубовичу, женатому на сестре гетманши — Парасковии Марковн, дано сотничество Журавское, тоже в Прилуцком полку ¹⁹⁾.

В 1713 году фельдмаршал Борис Петрович Шереметев находит необходимым переменить 4 подозрительных полковников. Лубенского (Василия Савича 1709-1714 г.), Стародубского (Лукьяна Ивановича Журавку 1709-1714 г.), Прилуцкого (Ивана Яремовича Носа 1708-1714 г.) и Нежинскаго(ЛукьянаЯковлевича Жураковского 1708-1718 г.) ²⁰⁾. Государственный канцлер граф Гаврила Иванович Головкин нашел "непристойно и небезопасно переменить вдруг четырех полковников" не зная "заочно, кого на их место определить добрых и достойных" ²¹⁾. Но уже в следующем 1714 году Прилуцким полковником назначается Игнат Иванович Галаган (1714-1729) ²²⁾, а Лубенское "полковниче-

¹⁰⁾ Лазаревский II, 420 и 111. 379-380.

¹¹⁾ Лазаревский II, 366. Рукопись стр. 79.

¹²⁾ Лазаревский III, 124.

¹³⁾ Лазаревский II, 421.

¹⁴⁾ Лазаревский І. 36.

¹⁵⁾ Лазаревский ПІ, 197.

¹⁶⁾ Лазаревский II, 306, 421 и 416.

¹⁷⁾ Лазаревский III, 112.

¹⁸⁾ Стороженко VI, 741 и 742.

¹⁹⁾ Лазаревский III, 379.

²⁰⁾ Соловьев Ист. IV, 286; Чтен. Летописца Нестора, кн. XI, отд. II, стр. 50; Лазаревский. Стар. Малороссия I, 38, III, 4. II. 3.

²¹⁾ Соловьев IV, 286,

²²⁾ Лазаревский III. 4.

— 83 —

ство" вручается гетманскому шурину — Андрею Марковичу (1714-1727) ²³⁾. В том же 1714 году старший сын Лубенского полковника Яков Андреевич Марков, по гетманскому приказанию, "генеральною Канцеляриею заносится в компут (список) бунчуковых товарищей" ²⁴⁾. Гетманша своего любимого племянника Якова женит на Елене ²⁵⁾, младшей дочери Павла Леонтиевича Полуботка, самого богатого "державцы" (владельца) в Малороссии ²⁶⁾. Яков Маркович был прекрасно образован и своим умом умел пленять всех просвещенных современников, особенно лиц духовных, между которыми был и его бывший учитель, знаменитый префект ^*) Киевской Академии — Феофан Прокопович. В 1716 году Феофан, вызванный Петром Великим в С.-Петербург, остановился в Глухове, чтобы побеседовать со своим любимым учеником. Не застав Якова дома, Прокопович Оставил ему письмо: "Во время твоего отсутствия я был у тебя в гостях и пользовался твоим гостеприимством. Это было для меня приятно, но неприятно и досадно только то, что я не застал тебя дома и потерял случай побеседовать с тобою о многом, о чем хотелось поговорить с пользою" ²⁷⁾.

В январе 1718 года гетман Скоропадский ездил в Москву. С собою он взял и шурина Андрея Марковича ²⁸⁾. "В Москве в великий пост за волею и сватаньем самого Царя и Царицы дочь гетманскую (Ульяну) ²⁹⁾ за (Петра) сына Петра Андреевича Толстого (президента Комерц-Коллегии) ³⁰⁾ засватано" ³¹⁾. В Глухов гетман возвратился 22 августа, а 12 октября (1718 года) он отпраздновал свадьбу своей дочери Иулиании с Петром Петровичем Толстым ³²⁾. В начале 1719 года "зять гетманский Петр Петрович от самого Государя пожалован в полковники Нежинские у графа Гаврила Ивановича Головкина" ³³⁾. Родственная связь гетманского дома с московскими аристократами Толстыми дала возможность Марковичам сблизиться со многими государственными деятелями. Этим Марковичи воспользовались для укрепления своего имущественного положения и для подавления неудоволь-

²³⁾ Архив Полтавского Депутатского Собрания №№ 162 и 235; Чтение Общ. Нестора Летописца. кн. XI, отд. II, стр. 50.

²⁴⁾ Наша рукопись, стр. 581.

²⁵⁾ Лазаревский Дневник Якова Марковича часть І. Предисловие к изд, 1893 г. стр. V.

²⁶⁾ Модзалевский. Полуботок изд. в Спб. 1903 г. стр. 6.

²⁷⁾ Лазаревский в предисловий к изд. Дневника Якова Марковича 1893 г. ч. I. Стр. IV.

²⁸⁾ Дневник Якова Марковича, ч. I. стр. 9.

²⁹⁾ Дневник II, 287.

³⁰⁾ Соловьев. Ист. России, т. IV, стр. 142. ³¹⁾ Дневник Я. М. I, 7.

³²⁾ Там же, ,с.тр. 8.

³³⁾ Дневник I, 9,

^*) 1708-1711 Г.Г., ректор 1711-1715 г.г. † 1736 г.

— 84 —

ствия, вызываемого несправедливостями и притеснениями Андрея Марковича в Лубенском полку. В 1718 году Лубенская полковая старшина хотела воспользоваться отлучкою в Москву своего полковника и подать на него жалобу. Но друзья об этом сообщили А. Марковичу. Зять гетманши — Иван Чарныш, генеральный судья (1715-1728 30/XII) ³⁴⁾, постарался выручить дядю своей жены (Евдокии Константиновны Голубовой († 1743 31/V) ³⁵⁾. В полку А. Маркович распоряжался самовластно и в своих распоряжениях (по полку) не обращал никакого внимания на полковую старшину. В 1721 году при десятитысячном казачьем корпусе к Ладожкому каналу был отправлен и Лубенский полковник Андрей Маркович. Гетман Скоропадский своим универсалом от 6 мая 1721 года на время отсутствия полковника "отпустил от боку своего в полк той сына его (полковника) пана Якова Марковича, знатного товарища войскового", дабы в полку Лубенском вместо отца, "дела" строил и справовал" ³⁶⁾. Это еще более увеличило озлобление Лубенской старшины ³⁷⁾. 3-го июля 1722 года умер гетман Скоропадский, а на его место Петр Великий назначил наказным гетманом Черниговского полковника Павла Леонтиевича Полуботка ³⁸⁾, тестя Якова Марковича. В том же году Андрей Маркович был отправлен в "Сулацкий" (Персидский) поход начальником казачьего отряда, а Полуботок опять Лубенским полковником назначил Якова Марковича, управлявшего полком до начала 1725 года ³⁹⁾. Но в том же 1725 году Яков Маркович "в ранге" ⁴⁰⁾ бунчукового товарища был послан в Дербентский поход, откуда возвратился только в марте 1727 года ⁴¹⁾, выхлопотавши себе освобождение от службы по болезни ⁴²⁾.

³⁴⁾ Модзалевский Чарныш, изд. 1904 г. стр. 1.

³⁵⁾ Лохвицкий Исторический Сборник изд. 1906 г. стр. 285-290

³⁶⁾ Рукопись, стр. 585.

³⁷⁾ Чтен. О. Литоп. Нестора XI, II, 56.

³⁸⁾ Соловьев IV. 826.

³⁹⁾ Дневник. 1, 187.

⁴⁰⁾ Рукопись 581.

⁴¹⁾ Дневник II, 129.

⁴²⁾ Там же стр. 113, 115, 117 и 118. Филипп Барзаковский в своем диариуше (дневнике) под числами 3 и 12 июля 1723 года пишет: "По листу (письму) наказного Лубенского (полковника Якова Марковича) писано до него в ответ и предложено, абы, подлуг (согласно) прежних и недавнего указов, не ухиляючись сам от службы и не висилаючи, на месту своем, обозного (Павла Мартоса), тамошнего с прибором войсковым и харчевым в полторы тысячи казаков, а в том числе из значковым товариществом, взявши две армати (пушки) легших тотчас до буцкого (Бугского) Броду маршировал в полк Полтавский. Самому ему всеконечче, по первому и по сему указах, все свои отложившии жалобы и отрицание, наказным (полковникам) следовать приподает; ибо когда в дому быть, то оному наказничества правление не неприятно есть, а когда до походу идти, и тяжело кажется" (так передает канцелярист содержание предписаний, писанных им в генеральной канцелярии. Чтение в Общ. Лет. Нестора, кн. XII, стр. 97 и 137).

— 85 —

В Малороссии учреждение Петром Великим Малороссийской Коллегии вызвало раздражение войсковой старшины. В 1722 г. генеральная старшина хотела разослать универсал, что поспольство, подданные легкомысленные, показывая самовольство, не хотят владельцам оказывать надлежащего послушания; так, если где-нибудь обнаружится от них сопротивление, то виновных, сажать в тюрьмы и, по рассмотрению вины, публично наказывать нещадно" ⁴³⁾. На это президент Малороссийской Коллегии, Степан Лукич Вельяминов, своего согласия не дал. Но универсалы были разосланы ⁴⁴⁾. 16 апреля 1723 года в Малороссийскую Коллегию послан указ из Сената, чтобы все налоги взимать не натурою, а деньгами "равно от высших и до низших чинов", а в Москву "для ответа быть полковнику Полуботку и из старшин Савичу (генеральному писарю) и Чернышу (генеральному судье), что, не взирая на (Императорские) указы, послали некоторые универсалы без совета" с Вельяминовым ⁴⁵⁾.

В 1725 году, 28 января скончался Император Петр Великий, и на престол вступила Екатерина ⁴⁶⁾ І, а 8 февраля издан манифест, где говорится: "Петру Великому Императору и Самодержцу Всероссийскому, Нашему все любезнейшему Супругу и Государю, известно учинилось, что Малороссийская генеральная старшина и полковники и прочие на урядах пребывающие чинят Малороссийскому народу подлому (простому) тяжкие обиды поборами, работами, в неправых судах долговременною челобитчикам волокитою и при судах во излишних накладах, и что еще, неудовольствуяся такими зловымышленными, подлому народу чинимыми тягостьми, дерзают и самых реестровых казаков похищать себе в пахотных мужиков, такожде и прочие на оной налагать несносные тягости, раздавая им для продажи вино и прочие домовые вещи, а с них за то сбирая цену но своему произволу. — Полковникам целым и наказным, а особливо Якову Марковичу дать бы знать, чтобы обидимых наградили. — За те, выше показанные их, старшин, вины и преступления Наших Указов и за чинимые Малороссийскому подлому народу обиды и разорения хотя они, Черныш и Савич, также Жураковский и Лизогуб с женами и детьми надлежали сослать в ссылку на вечное житье в Сибирские городы, а движимые и не движимые их имения взять на Наше Величество, однакож Мы — в ссылку посылать и движимого и недвижимого их имения отымать не указали, а указали жить им во Санкт-Петербург с женами и с детьми безсъездно для того, чтобы народу Малороссийскому впредь от них обид и разорения не было — а Миргородскому полковнику Апостолу, на которого от Малороссийского народа в обидах челобитья хотя и не явились, однакож он, будучи

⁴³⁾ Соловьев. IV. 831.

⁴⁴⁾ Там же.

⁴⁵⁾ Полное собрате законов Российской Империи 1830 года, т. VII № 4196,

⁴⁶⁾ Там же № 4641.

— 86 —

в полках на Коломаке, в челобитной, присланной к нему от старшины, многое переправил и некоторые пункты прибавил, и приложа сам руку, других полковников и полковую старшину прикладывать заставил, — жить такожде в Санкт-Петербурге безсъездно с женою и с детьми, а движимого и недвижимого его имения не отымать же; а для управления деревень своих в Малую Россию посылать ему, с позволения Нашего Сената, из детей своих, кого захочет, по одному человеку" ⁴⁷⁾.

Некорыстолюбивому ⁴⁸⁾ Миргородскому полковнику Апостолу эта ссылка не только не повредила, а посодействовала стать малороссийским гетманом. Всесильный светлейший князь Александр Данилович Меншиков взял в свой дом сына этого полковника — Петра Даниловича Апостола и стал питать расположение к Апостолам ⁴⁹⁾.

В 1727 году, 5 мая, скончалась Императрица Екатерина I, 7 мая манифестом объявлено о вступлении на престол Петра II ⁵⁰⁾, а 12 мая издан указ о вызове в Петербург С. Л. Вельяминова с приходо-расходными книгами и о взыскании доходов в Малороссии "по пунктам Богдана Хмельницкого", что "в Малую Россию гетман и старшина будут определены впредь вскоре, как прежде было по договору гетмана Богдана Хмельницкого ⁵¹⁾. 24 мая подписан указ о лишении Петра Петровича Толстого Нежинского полковничества и о высылке его с женою и детьми из Малороссии в отцовские великорусские деревни ⁵²⁾. Марковичи и гетманша уезжавших Толстых провожали 27 верст за Глухов. При расставании с дочерью и внуками в с. Толстодубов (29 июля 1727 года) гетманша упала в обморок ⁵³⁾.

В Глухове получилось известие, что малороссийские дела, которые прежде ведал Посольский Приказ, а потом Сенат, опять переданы в Иностранную Коллегию ⁵⁴⁾, и что в Глухов в резиденты едет сенатор Теодор Васильевич Наумов ⁵⁵⁾. "Инструкцию Наумову, составленную в Иностранной Коллегии, тайный советник Степанов носил к светлейшему князю (Меншикову), и его светлость в секретных пунктах о выборе в сотники и другие чины добрых людей дополнить велел: "кроме жидов", при том же рассуждать изволил, что полковник Лубенский, шурин Скоропадского, из жидов, и много от него народу в полку его тягости — так лучше его отставить" ⁵⁶⁾.

⁴⁷⁾ Там же № 4651.

⁴⁸⁾ Лазаревский III, 20.

⁴⁹⁾ Соловьев IV, 1062.

⁵⁰⁾ Полн. Собр. Зак. т. III, № 5007.

⁵¹⁾ Там же № 5073.

⁵²⁾ Дневник Я. Марковича. II. 155.

⁵³⁾ Там же, стр. 161.

⁵⁴⁾ Поли. Собр. Зак. т. VII № 5098 от 16 июня 1727 г.

⁵⁵⁾ Дневник Я. М. II, 162.

⁵⁶⁾ Соловьев Ист. России IV, 1052.

— 87 —

18 сентября 1727 года Наумов приехал в Глухов. "Его приветствовали пушенною стрельбою". 19 го сентября Наумов приказал Якову Марковичу послать за отцом, объявив, что у отца будет взята команда Лубенским полком. Вызваны в Глухов также все полковники ⁵⁷⁾. 22-го сентября Наумов объявил Лубенской старшине об отставке Андрея Марковича от полковничества с прибавлением, чтобы всякий бил челом на Марковича в своих обидах, о чем и указ дан. Полчане ударили в котлы и, собравши народ, читали указ ⁵⁸⁾. На 1-е октября в Глухове назначены были выборы гетмана. Яков Маркович в своем "Дневник" ⁵⁹⁾ эти выборы описывает так: "Сегодня поутру приехали мы к полковнику Миргородскому Даниилу Апостолу, где были все знатные люди и бунчуковые (товарищи), а полковники и старшина полковая и сотники со всеми казаками, при войсковой музыке, с значками шли пешком в город, потому что вчерашнего дня, при котлах и трубачах, таковой объявлен указ, чтобы никто в город сегодня на лошадях не ехал, а шли бы пешком. Разместились вокруг площади, находящейся между церквами св. Николая и Троицы. Потом полковник Миргородский и мы все при нем поехали к министру (Наумову), откуда первый секретарь Напеев взял на блюдо, покрытое красною шелковою материей, грамоту Государеву, и поехал в карете; а внутри и возле него шли солдаты, за ним правитель ⁶⁰⁾ Левенец на подушке, тоже красною шелковою материей покрытой, нес булаву гетманскую, а за ним несли: сотник Глуховский — хоругов, Федор Гречаный ⁶¹⁾ — бунчук, Иван Гамалея ⁶²⁾ — значок, Андрей Миклашеский ⁶⁴⁾ — на подушке печать. Впереди и возле них шли салдаты с оружием, а за ними шли мы, бунчуковые товарищи, и канцелярия, а потом в карете с министром (Наумовым) ехал полковник Миргородский (Апостол). Когда прибыли к упомянутой площади, где красным сукном был покрыт стол, и к нему приделаны ступеньки, то лица, несшие "клейноты", стали возле стола, а с другой стороны стал министр с полковником Миргородским и другие полковники. Потом министр, объявив всем в кратких словах, что он сюда приехал для избрания гетмана, и чтобы его выбирали вольными голосами, пригласил через бригадира Арсениева из церкви св. Николая архиереев Киевского ^* и Черниговского ^**

⁵⁷⁾ Дневник II. 176.

⁵⁸⁾ Там же, стр. 177.

⁵⁹⁾ II стр. 179 — 180.

⁶⁰⁾ Генеральной канцелярии. Лазаревский II, 423.

⁶¹⁾ Федор Степанович Потребич-Гречаный — Правитель Генеральной войсковой канцелярии (1723-1727 г.). Модзалевский. Малороссийский Родословник. Киев. 1908 т. I. стр. 336.

⁶²⁾ Сын Лохвицкого сотниса Андрея Манковича Гамалея (1679-1687 г.),

⁶⁴⁾ Сын Стародубского полковника Михаила Миклашевского (1690-1706 г.).

^* Варлаама Ванатовича 1722-1730 г.г.

^** Иродиона Жураковского 1722-1734 г.г.

— 88 —

и архимандрита Печерского ^***, спросил всех, "о ком благоволят". В ответе все указали на Миргородского (полковника). Потом министр взошел на стол и громко спросил всех казаков, велев им приблизиться. Ответ был таков же. Он спросил трижды, "на кого изволят". Указывали на Миргородского. Тогда министр, сходя со стола, обратился к полковнику Миргородскому со словами: Его Императорское Величество, по вольным голосам, именным Своим указом жалует тебя в гетманы". Тогда некоторые из наших взяли его под руки и взвели на стол. Тотчас началась стрельба во всех полках и от полка солдатского, который тут же стоял на другой стороне площади, также из пушек "по раскатам". Опять под руки свели гетмана со стола. Министр вручил ему булаву и другие "клейноты" ⁶⁵⁾. От духовенства приветствовал гетмана Киевский архиерей, и все пошли в церковь св. Николая, где начали служить обедню. По окончании обедни соборно отслужен молебен. После молебна гетман принес присягу на верность Его Императорскому Величеству. Затем произнесена проповедь, после которой загремели пушки. Так окончилась эта церемония. Из церкви гетман с министром, архиереями и всеми отправился в гетманский двор, где все кушали при пушечной стрельбе" ⁶⁶⁾.

Но Марковичам не доставило радости избрание в гетманы Даниила Павловича Апостола, отличавшегося такой честностью, что на него ни одной жалобы о притеснениях и обидах не поступило ни в суд, ни в Коллегию. К 11 октября Наумову гетман представил уже до 20 челобитных на Андрея Марковича ⁶⁷⁾. 14 октября Наумов показывал Якову Маркевичу челобитные на его отца: 1) от Татьяны Кулябкиной Василиевой ⁶⁹⁾, 2) от Петровского ⁷⁰⁾, 3) от Шилы ⁷¹⁾, 4) от Полторацкого ⁷²⁾, 5) от сотников Переяславского и Стародубского ⁷³⁾.

20-го октября Апостол подписал универсал: "Пану полковникови наказному Лубенскому (Павлу Мартосу), панам старшине тамошней полковой, сотником, атамане, войтом и кому о том ведати надлежатимет, сим нашим ознаймуем универсалом. Объявили нам превосходительний его милость Федор Васильевич Наумов, Его Императорского Величества тайной советник, министр: велено Андрея Марковича от полковничества Лубенского отставить, а которые он полчанам тамошним починил обиды, о том следовать (исследовать) и чинить справедливость. А понеже донеслося нам ведати, что многие полчане Лу-

^*** Иоанникия Сенютовича 1715-1729 г.г.

⁶⁵⁾ Регалий.

⁶⁶⁾ Дневник Я. М. II, 179-180,

⁶⁷⁾ Там же стр. 182.

⁶⁸⁾ Там же стр. 183.

⁶⁹⁾ Рукопись, стр. 1-70.

⁷⁰⁾ Дневник Як, Марк. II, 183.

⁷¹⁾ Рукопись. 755.

⁷²⁾ Рукопись. 180, 187, 761. Дневник II, 183, 192.

⁷³⁾ Рукопись, 756.

— 89 —

бенские от его, Марковича, хочай имеют обиды, только ж з челобитьем идти боятся, же (ибо) некоторые его, Марковича, фаворити приглашают, что он знову будет полковником, того ради сим универсалом нашим предлагаем, дабы вы во всем полку Лубенском объявили подлинно: если хто з обывателей (жителей) полку тамошнего имеет от него, Марковича, якую обиду в правду, тот бы без опасения з челобитьем сюда приходил до его превосходительства г-на тайного советника и министра, и таковым всем обидимым будет, по рассмотрению дела, чинена достойная справедливость, без всякой поблажки, и слушное (достойное) награждение" ⁷⁴⁾.

23-го октября Яков Маркович отправился к гетману, но гетман видеться с ним не пожелал. На следующий день Наумов призвал к себе Якова Марковича и, выйдя из комнаты вместе с гетманом, кричал на Якова, что Марковичи у Калюжненков хутор отняли, а не купили; что похвалялись, будто Наумов их обнадежил в том, что, хотя бы кто и били челом на них, однако все это будет напрасно ⁷⁵⁾. 27-го октября генеральные суды Пироцкий и Турковский начали судить Андрея Марковича по делу о захвате хутора у Калюжненков. Дело разбиралось несколько дней, и хутор был присужден Калюжненкам ⁷⁶⁾; но Марковичи апеллировали в Иностранную Коллегию ⁷⁷⁾. 2-го ноября генеральные судьи Рощаковский у Турковский разбирали дело Андрея Марковича по жалобе Василенков ⁷⁸⁾ (Теодора и Якова) о завладении их Буромльским хутором, который также был отсужен от Марковича ⁷⁹⁾. 17 ноября в суд от Евдокии Ивановны Троцкой поступила жалоба на Марковича ⁸⁰⁾. 18 ноября Наумов сделал определение из других полков, кроме Лубенского, не принимать челобитных на Андрея Марковича ⁸¹⁾. 22-го ноября в Генеральный суд подана жалоба на А. Марковича от всех сельских атаманов Лубенской сотни ⁸²⁾: а 24 ноября в суде А. Марковичу вручены копии жалоб, поданных Жванченком (жителем с. Песок) и Неижгалкою (жительницею г. Лубен) ⁸³⁾.

Плохо шли дела Марковичей в Глухове, расположить к себе нового гетмана никак не удавалось. Министр Ф. В. Наумов оказался более податливым. У умного и практического Якова Андреевича Марковича явилась мысль, что с отцовскими процессами будет легче спра-

⁷⁴⁾ Дневник, II, 187.

⁷⁵⁾ Дневн. II, 187. Рукопись, стр. 762.

⁷⁶⁾ Дневник, II. стр. 188, 189, 192, 193.

⁷⁷⁾ Там же, стр. 235.

⁷⁸⁾ Там же, 190.

⁷⁹⁾ В рукописи сохранилось все дело, стр. 1-70.

⁸⁰⁾ Дневн. II, стр. 193 и 229. Рукопись, стр. 756 и 757.

⁸¹⁾ Дневн. II, 193.

⁸²⁾ Там же, стр. 194.

⁸³⁾ Там же 195. Рукопись, стр. 774.

— 90 —

виться в Иностранной Коллегии в Москве, чем в Генеральном Суде в Глухове. Он решил лично поехать в Москву. Перед своим отездом он с отцом 26 ноября побывал у министра Наумова, который Якову Марковичу указал на сенатского секретаря Ивана Кирилловича Кирилова, "что он сведом и поуфал ⁸⁴⁾ (надежен).

По дороге в Москву Яков Маркович (7 декабря) остановился в Ахтырке у полкового судьи (Матвея Федоровича) Боярского. Оттуда он переехал в двор ахтырского полковника. 8-го декабря, составлял разные письма и челобитную. 9-е декабря Я. Маркович провел на именинах жены Ахтырского сотника Тимофея (Федоровича) Боярского ⁸⁵⁾. Запасшись от Ахтырского полковника рекомендательными письмами к фельдмаршалу Князю Михаилу Михайловичу Голицыну и к другим лицам, Я. Маркович 10 декабря покинул г. Ахтырку. Ночевать он остановился в с. Тростянце, в доме бывшего духовника Петра Великого — Тимофея Васильевича Надаржинского, где, за отсутствием отца, принимали Якова сыновья духовника Максим и Алексей ⁸⁶⁾.

В Москву Яков прихал 1-го января 1728 года и остановился на квартире у Т. В. Надаржинского. 4-го Января он поеxал в Новодевичий монастырь, где инокиней жила первая супруга Петра Великого — Евдокия Федоровна Лопухина ⁸⁷⁾, к которой рекомендательными письмами снабдила племянника вдовствующая гетманша, Анастасия Марковна Скоропадская. Но Якову удалось лишь познакомиться с соборным настоятелем, отцом Василием, и с игуменией Олимпиадой Коховской, к которой также имел письма от гетманши. Царицы Яков не видел и писем не отдал. Только 7-го января наедине он "Государыне Царыце Евдокии Феодоровне кланялся и лист (письмо) от ясновельможной (гетманши) отдал и от Нее (царицы) финжал (бокал) водки доброй з рук Ее ж выпил и довольно разговаривал про ясновельможную ⁸⁸⁾, а 14-го января с "карлом" (карликом) он "братство завязал и оному в знак любви 5 червоных ⁸⁹⁾ подарил" ⁹⁰⁾. Чаще всего Яков виделся с секретарем Иностранной Коллегии — Петром Васильевичем Курбатовым, которому и письмо от отца и гетманши тетки со вложением 30 р. (рублей) вручил 4-го января ⁹¹⁾. 9-го января Яков побывал у государственного канцлера Гавриила Ивановича Головкина, которому

⁸⁴⁾ Дневн. II, 195.

⁸⁴⁾ Дневн. II, 195.

⁸⁵⁾ Там же, стр. 199.

⁸⁶⁾ Таж же стр. 200.

⁸⁷⁾ Там же, стр. 206.

⁸⁸⁾ Дневн. II. 207.

⁸⁹⁾ По рукописи, стр. 601, червоный тогда Нежинскими греками учитывался в 11 золотых, а золотой в 20 копеек.

⁹⁰⁾ Дневник II. 209.

⁹¹⁾ Дневн. II. 207. а. по словам историка Соловьева IV, 1114, со вложением 30 золотых.

— 91 —

передал два письма от отца и гетманши ⁹²⁾, а 11 января секретарь Курбатов Якову передал письмо, написанное Головкиным к Теодору Васильевичу Наумову, "чтоб над указ трудностей не чинено" Андрею Марковичу. Того же дня Яков побывал у фельдмаршала Голицына Михаила Михайловича и у его брата Дмитрия Михайлович Голицына ⁹³⁾, члена Верховного Тайного Совета, бывшего Киевского губернатора и питавшего расположенность к гетману Скоропадскому ⁹⁴⁾. 15 января Яков передал адмиралу (Теодору Матвеевичу Апраксину) письма от отца и гетманши ⁹⁵⁾. Особенно он старался войти в дружбу с сыном гетмана — Петром Даниловичем Апостолом, который, в качестве заложника, воспитывался в Москве под наблюдением светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова. Яков "просил Петра, чтобы метиговал (смячил) гнев отца своего" (гетмана). Петр к отцу своему "писал, интецердуючи (ходатайствуя) за" Марковичей ⁹⁶⁾. Начались оживленные сношения Якова с Новгородским архиепископом Феофаном Прокоповичем, от которого 14 января получил письмо из Петербурга, а 3 февраля он "долго просидел" у Феофана ⁹⁷⁾, приехавшего в Москву к Царской коронации.

В Москву 9-го февраля приехали также бывшая гетманша Анастасия Марковна Скоропадская и Андрей Маркович, бывший Лубенский полковник ⁹⁸⁾. Здесь они начали действовать не менее усердно, чем их любимец Яков это делал: Уже на второй день приезда утром и вечером гетманша съездила к Царице Евдокии Феодоровне; а Андрей Маркович с сыном Яковом побывал у секретаря Иностранной Коллегии Курбатова, у Царского духовника Надаржинского, государственного канцлера графа Головкина, у действительного тайного советника князя Дмитрия Михайловича Голицына ⁹⁹⁾, 11-го февраля все ездили к фельдмаршалу князю Михаилу Михайловичу Голицыну ¹⁰⁰⁾.

19-го февраля в Москву приехал гетман Д. П. Апостол, а 20-го февраля Марковичи Андрей и Яков "были у гетмана и кланялись ему", но он "и не посмотрел на" Марковичей ¹⁰¹⁾; а когда Марковичи 21-го февраля поехали к приехавшему Ф. В. Наумову, то тот их "изрядно потчевал". От Наумова они заехали к Гофмейстеру Государеву Адриану Никифоровичу Елагину; а 23 февраля Яков Маркович Елагину вру-

⁹²⁾ Дневн. II, 207.

⁹³⁾ Там же, стр. 208.

⁹⁴⁾ Соловьев, История России, т. IV, стр. 285-286.

⁹⁵⁾ Дневн. II, 209.

⁹⁶⁾ Там же, стр. 209-211.

⁹⁷⁾ Там же, 213.

⁹⁸⁾ Там же, 214.

⁹⁹⁾ Там же,

¹⁰⁰⁾ Там же, 215.

¹⁰¹⁾ Там же, 216.

— 92 —

чил копию челобитной. Того же 23 февраля Андрей Маркович подал челобитную Канцлеру Головкину. На следующий день гетманша Анастасия Марковна Скоропадская и оба Марковича поутру ездили к Наумову, оттуда к действительному тайному советнику, члену Верховного Тайного Совета, князю Василию Лукичу Долгорукову, и к Елагину ¹⁰²⁾. 25 февраля Марковичи присутствовали при торжестве коронации Петра II, а 26 февраля они были в Грановитой палате на авдиенции, "где по чинам духовенство, генералитет и гетман со всеми малороссиями (и мы", пишет Яков Маркович) были у ручки Его Императорского Величества в 4-м часу ¹⁰³⁾ по полудни". Из грановитой палаты Марковичи поехали в Новодевичий монастырь "и были у руки Государыни Царицы" (Евдокии Федоровны). 28 февраля Яков Маркович поутру ездил к сыну гетмана Петру Апостолу ¹⁰⁴⁾, которому "об обещании его, чтоб ему быть медиатором (примирителем) до своего родителя поминался", 4 марта Марковичи "оба" ездили к гетману, "которого видеть не удостоилися, хочай до ночи просидели" ¹⁰⁵⁾. Об Якове Марковиче перед гетманом ходатайствовал и Феофан Прокопович ¹⁰⁶⁾. Но все ходатайства о примирении гетмана с Марковичами были напрасны ¹⁰⁷⁾.

Разбор судебных дел Андрея Марковича в Иностранной Коллегии начался в мае месяце 1728 года. Жалоб этих в помещаемом нами ниже реестре значится 108. Об них Яков Маркович под числом 16 мая 1728 г. в своем Дневнике ¹⁰⁸⁾ пишет следующее: "Сегодня былем у Коллегии Иностранных Дел и дело наше виделем, то ест, екстракт с челобитных, Наумовим следованных и неследованных, от гетмана присланных з прошением, чтоб и оние к делу тому ж были приняти, дабы обедимым без сатисфакции (удовлетворения) не остат(ь)ся, и приговор (видел), 14-го марта (1728 г.) состоявшийся о том, чтоб здесь (в Иностранной Коллегии) следствие учинено было". 18 мая "прислано з Коллегии Иностранной к родителеви (Андрею Марковичу) капрала, чтоб он в ответ был в Коллегии против челобитчиков". 20 мая Яков Маркович ездил к Курбатову, где начало дел наших (Марковичей) от сегодня на другие дни отсрочили". 22 мая Яков Маркович ездил в Коллегию и "составил ответ о Засулле" (роменском); а следующего дня поутру он ездил к Курбатову, а оттуда в Коллегию, "куда и родитель призван был и реверс (подписка) взят за его рукою, чтоб ему стать в ответ в

¹⁰²⁾ Там же.

¹⁰³⁾ Там же.

¹⁰⁴⁾ Там же, 217.

¹⁰⁵⁾ Там же.

¹⁰⁶⁾ Там же, 224.

¹⁰⁷⁾ Там же, 247.

¹⁰⁸⁾ Ч. II. стр. 226.

— 93 —

Коллегии сего мая 30-го числа. Но не 30-го, а 31-го мая "в Коллегии иностранных Дел родитель против челобиття старшини Лубенской допрашиван, а в допросе очистил 7 пунктов, допрашивал асессор Коллегии той же Семен Иванович Иванов". 7 июня "родитель окончил в Коллегии ответи свои на пункта старшинские, а старшина, поспоривши тому, что допросов требовали себе в дом и не получили, не подписавшись, отойшли з Коллегии" ¹⁰⁹⁾.

Под числом 8-го июня Яков Маркович пишет в "Дневнике" ¹¹⁰⁾: У Валкевича (гетманского секретаря) печать взята, потому что на него подали товарищи наши (бунчуковые) челобитную пану гетману в том, якобы з его действия универсал в прошлом октовр(е) выдан о сборах". 11 июня (Яков пишет:) "Валкевич от реенства (секретарства) отставлен, потому что на него дали (во)обще вся старшина челобитную пану гетману, что якобы подступом его составлен универсал о зборах, же (что) в оные включени казаки, а на его место устроени два в реенти, а именно: (Степан Васильевич) ¹¹¹⁾ Тернавский и (Семен Васильевич) ¹¹²⁾ Чуйкевич". С Валькевичем, как дельцем ¹¹³⁾, вступает в дружбу Яков Маркович.

12 июня Яков М. был с "родителем в Коллегии, где старшину Лубенскую уличили пункта, чили ответы (Марковичей) на пункта числом 7 были Марковичи в Коллегии и 14 июня, "понеже улика старшинска не окончилась", а 17 июня они были в Коллегии "при улице старшинской", 21 июня "в Коллегии сроку взявши к 25-му числу стать снова к улице, повернули назад", в каковое число Яков М. "в доказательство ответствовал на улику старшины в Коллегии" ¹¹⁴⁾; 26 июня "в Коллегии ответствовали на пункта в оправдание; от гетмана свидетельство о Засулле таковое, что не только по справке в вой(сковой) енер(альной) канцелярии, (но) и сам господин гетман довольно от многих лет знает, что сколько ни было полковников Лубенских, ни един не владел оным Засуллем на ранг полковничества, но везде оное было до города Ромна в послушании, ибо из градских людей большим числом в оном живет, нежели в городе", 27 июня "последний ответ составился об Засулле и следующих 4-х пунктах", лишь 28 июня они "в Коллегии оправдание свое против пунктов доносительних окончили" ¹¹⁵⁾. О постановлении суда по жалобе Лубенской старшины на своего бывшего полковника Андрея Марковича Яков

¹⁰⁹⁾ Там же, стр. 226-229.

¹¹⁰⁾ Стр. 229.

¹¹¹⁾ Лазаревский III 255.

¹¹²⁾ Там же, I, 32.

¹¹³⁾ Там же, I, 478.

¹¹⁴⁾ Дневн. II, 230-231.

¹¹⁵⁾ Там же, 232.

— 94 —

Маркович в своем "Дневнике" ¹¹⁶⁾ под числом 2-го мая 1729 года пишет следующее: "Ведомо мне стало о деле род(ителя) з старшиною Лубенскою чинившомся, что оное 27 го марта вершено приговором Иностранной Коллегии, за подписанием канцлера и всех членов, и в оном приговоре 8 пунктов, а именно: 1) о селе Засулли ¹¹⁷⁾ челобитствовали старшина, что оно не село, но фолварки (хутора) роменские, и хотя в ответе и показано то, что оно село и была ссылка на ревизиялние книги давние и 1723 году чинившиеся, однако ж, понеже сам же ответчик показал, что тое Засулле прежде его владения обреталось в ведомстве Роменской городовой старшини, того ради по силе указа в Тайном Верховном Совете о возвращении ратушних сел к ратушам, оное Зассулле по прежнему привернуто к городу, а ответчику отказать и владеть им не велеть. 2) О собранном в Смоленск ¹¹⁸⁾ провианте, также и Стародубовском провианте ж допросить комиссаров самих и взять реестр у Константия, на которых была общая ссылка. 3) О церковных покуховних из скарбу войскового деньгах ¹¹⁹⁾, о купцах в Шлионск з волами ходивших ¹²⁰⁾, о взятих казаках в поход низовий (Персидский) к возам ¹²¹⁾, допросить тех на которых была общая ссылка, а о ямщиках ¹²²⁾ роменских подрядных писем осмотреть. 4) О сустентации (продовольствии) драгунской ¹²³⁾ неравным числом против других в маетностях отвечикових бывших, по делам в бывшей Коллегии и енер(альной) канцелярии имеючимся, и о сих всеx пунктах, втором, третем и четвертом ¹²⁴⁾ по допросам сведителей и по письменним доказательствам, рассмотря и исследовав, учинить решение по указу и тамошним Малороссийским правам. 5) О лишних зборах в ярмарки ¹²⁵⁾ виписать з дела (Федора Ивановича) Протасиева ¹²⁶⁾ и представить зде, в Москве, к решению. 6) О тягостях полчанам чинившихся в работах ¹²⁷⁾ и взятках ¹²⁸⁾, буде оное было, а по сказкам старшинским прежде запретительного Указа, того ради сие оставляется. 7) В показанных на сына Якова (Марковича) жалобах о завладении Перервинец и устроении футора Криворудского, также о селе Кулажинцах решить по универсалам и по крепостям и

¹¹⁶⁾ Т. II, стр. 294-296.

¹¹⁷⁾ Рукопись, стр. 758.

¹¹⁸⁾ Там же 763.

¹¹⁹⁾ Там же 758.

¹²⁰⁾ Там же стр, 758 пункт 15.

¹²¹⁾ Там же пункт 15.

¹²²⁾ Там же, пункт 20.

¹²³⁾ Рукопись, стр. 758, пункт 7.

¹²⁴⁾ Там же, стр. 758, п.п. 2, 3, 4.

¹²⁵⁾ Там же, п. 1.

¹²⁶⁾ Дневник I, 55; Соловьев Ист. IV, стр. 286-291.

¹²⁷⁾ Рук. стр. 759 пп. 11 и 12.

¹²⁸⁾ Там же, пункты 9 и 22.

— 95 —

с прав Малороссийских, и о всех сих пунктах произвести следствие и учинить решение князю (Алексею Ивановичу) ¹²⁹⁾ Шаховскому, купно з великороссийскими персонами, обретающимися у Суда Генерального, понеже и тайному советнику Наумову велено освидетельствовать о тягостех небылих от него, а не гетману. 8) По делам челобитческим исследованним, когда будут челобитчики, сделать особые виписки зде, в Коллегии Иностранных Дел, к решению, а которые не исследовании ¹³⁰⁾, те отослать туда ж (то есть, к князю Шаховскому) для следствия.

По Этому решению суда в Иностранной Коллегии городу Ромнам возвращено Засулье, которым завладел Андрей Маркович, когда, будучи Лубенским полковником, для постоянного жительства избрал себе город Ромны, а не полковой город Лубны, где его самовластие могло быть стиснено полковою старшиною. Пока оставался в живых гетман Апостол, до тех пор А. Маркович не решался уже выступать с притязаниями на его бывшее предместье города Ромен. Гетман Данило Павлович Апостол умер 17 января 1734 года ¹³¹⁾; а 31 мая того же года, по прошению А. Марковича и доношению Малороссийского министра князя Алексеия Ивановича Шаховскогоо Засулье опять возвращено А. Марковичу, и за ним утверждено грамотой Императрицы Анны Иоановны от 5 мая 1735 года на том основании, что село Засулье 6 июля 1716 года отдано Андрею Марковичу по универсалу гетмана И. И. Скоропадского, а 7 июля 1718 года оно А. Марковичу пожаловано Императором Петром Первым ¹³²⁾.

Приведенное судебное решение наводит на мысль, что в Иностранной Коллегии А. Маркович вполне проиграл только одно судебное дело (о завладении Засульем Роменским) из всех 108 судебных дел, препровожденных гетманом Апостолом в Коллегию, сверх 32 пунктов, поданных Лубенской полковой старшиной и товариством ¹³³⁾.

Удачно для Марковичей сошли дела судебные в Иностранной Коллегии. Не обиженной осталась и вдова гетманша Анастасия Марковна Скоропадская, которой, по определению Верховного Совета, отдано 33 недвижимые имения в Малороссии ¹³⁴⁾. Для разжалованного Лубенского полковника Андрея Марковича устроена должность генерального подскорбия ¹³⁵⁾, чтобы получил право на ранговые имения. Для вступления в эту дол-

¹²⁹⁾ Дневн. II, 304.

¹³⁰⁾ Рукоп. стр. 761, где таковых жалоб значится 80.

¹³¹⁾ Модзалевского Малороссийский Родословник Т, I, стр. 6.

¹³²⁾ № 14699 описи дел Малороссийской Коллегии Историко-Филогогического общества при Харьковском Университете.

¹³³⁾ Рукопись стр. 777 и 758-759. Лазаревский в чтен. Лет. Нест кн. XI, отд. 2, стр. 60-61.

¹³⁴⁾ Дневн. И. 296-299.

¹³⁵⁾ Там же 199.

— 96 —

жность А. Маркович 7 мая 1729 года в соборной церкви Архангела Михаила принес присягу на верность Его Императорскому Величеству, а 29 мая, устроивши дело относительно своих ранговых имений, он вместе с сыном Яковом покинул Москву ¹³⁶⁾. В Глухов Марковичи приехали 15 июня. На следующий день они посетили Малороссийского министра князя Алексея Ивановича Шаховского, которому вручили письмо от канцлера Головкина, а потом представились гетману Апостолу. От гетманши Иулиании Апостоловой они получили приглашение обедать 17 июня. Не замедлили Марковичи посетить и членов генерального суда ¹³⁷⁾, у которого в производстве было немалое число их важных судебных дел. Тогда все любили, чтобы их задабривать подарками. Задабривали нужных людей Марковичи всегда умело: Яков Маркович с Кавказа Фельдмаршалу Михаилу Михайловичу Голицину привез "в гостинец пищаль горскую с ладовницей" (патронташем); уезжая из Москвы, Марковичи подьячим Иностранной Коллегии подарили старшему 15 рублей, а младшему 3 рубля; гетманским секретарям Тарновскому Яков Маркович подарил "чоботы красрые", а Луке послал 20 рублей ¹³⁸⁾. Подкупы тогда были столь обычны, что генеральная малороссийская канцелярия, посылая старшину следователями ("розыщиками") на следствия ("розыски") по судебным делам, в прилагаемых инструкциях приписывала, "взятков ни с кого ни за что не брать" ¹³⁹⁾.

В производстве генерального суда у Марковичей были большие дела по земельным захватам: По Лубенскому полку велось судебное следствие по делу, в котором Лукомский сотник Мартын Кодинец, его брат Лаврентий (Лаврен) Кодинец, бунчуковый товарищ Лукьян Свечка и казаки изобличали Марковичей в захватах земельных. Кодинцы и казаки доказывали, что Яков Маркович самоправно завладел их землями возле Кривой Руды и построил себе хутор ¹⁴⁰⁾. Пока Марковичи "были в силе" ¹⁴¹⁾, то эти жалобщики, как и многие другие, молчали, Мартын Кодинец даже состоял в дружбе с Марковичами и помогал им устраивать имущественные дела ¹⁴²⁾; когда же в 1727 году Андрей Маркович был лишен Лубенского полковничества, то и Мартын Кодинец поднял свой вопль о Марковичевых захватах. Но Кодинцы для Якова Марковича были не страшны; он настоял в генеральном суде, чтобы Кодинцы были вызваны в Глухов для судебного следствия, и Мартын попал даже под арест, чтобы исправно являлся

¹³⁶⁾ Там же. стр. 299 и 301.

¹³⁷⁾ Там же стр. 303-304.

¹³⁸⁾ Дневн. II, 126, 229, (230), 333.

¹³⁹⁾ Рукопись, стр, 382.

¹⁴⁰⁾ Рукопись, стр. 269-306. Дневн. И, 306.

¹⁴¹⁾ Рукопись, стр. 329. Опись дел Малоросс. Коллегии Харьк. универс. № 964

¹⁴²⁾ Лаз. в Ч. И. О. Н. XI. отд. II, 55, Рукопись 764 п. 28.

— 97 —

в суд, гетманша вдова настояла на его освобождении ¹⁴³⁾. Криворудский хутор остался во владении Марковичей.

Такое же дело о захвате пришлось Марковичам вести в генеральном суде с жителями с. Курени, Бахмачской сотни, Нежинского полка ¹⁴⁴⁾. Среди степей Беловежнихь, "отведенных на генеральную войсковую Малороссийскую артиллерию", Андрей Маркович купил кусок земли возле речки Гайворонки. Но это владение быстро увеличилось до значительных размеров на счет соседей. До 1727 года соседи молчали. Когда же в этом году у Марковича было отнято Лубенское полковничество и предложено было обиженным искать судом удовлетворения, жители соседних сел Курени и Хвастовец (Фастовец) стали силою отымать у Марковича степную землю, которую считали своей. Они нашли сильную поддержку в есауле войсковой артиллерии Семене Карпеке. Началось судебное производство. В 1729 году обозный Черниговского полка Певел Сахновский, посланный на место для исследования дела, оспариваемую землю признал собственностью местных жителей. Но Марковичи были не такие люди, которые бы легко отдавали попавшее в их руки. Андрей Маркович подал челобитную Малороссийскому министру на Высочайшее Имя о "насильном" захвате его земли местными жителями. Началось следствие вновь.

Старожилы, представленные Куренскими жителями, показывали, что земля, где А. Маркович построил свой хутор, всегда была собственностью местных жителей и никогда не принадлежала продавщице Парасковии или ее отцу Захарии Щийкевичу, прозываемому Сибирякою ¹⁴⁵⁾, что Маркович купил землю с одной стороны р. Гайворонки, а хутор построен с другой стороны Гайворонки. Свидетели, представленные сыном А. Марковича — Семеном Марковичем дали показание, согласное с желанием Марковича. Ответчики изобличали этих свидетелей в разных пятнающих их проступках, почему отвергали доказательность их показаний. Семен Маркович подал протест. Дело затянулось. Марковичи отстояли Куренский хутор ¹⁴⁶⁾.

Не будем утомлять читателя пересказом содержания судебных дел, изложенных в рукописи, хранящейся в библиотеке Полтавской уч. арх. Комиссии, так как у нас есть желание напечатать полностью эти дела, интересные по содержащемуся в их историческому материалу. Этот раз мы решились напечатать два документа, относящиеся к биографии Марковичей Андрея и Якова, "реестр челобитных", поданных

¹⁴³⁾ Дневн. II, 323.

¹⁴⁴⁾ Рукопись, стр. 341-461.

¹⁴⁵⁾ Захарий Шийкевич был войсковым писарем при гетмане Брюховецком, потом его сослали в Сибирь, откуда был возвращен, и его стали называть Сибирякою за его жестокость. Рукопись, стр. 413 и Лазаревский II, 304-306.

¹⁴⁶⁾ Лазаревский II, 307.

— 98 —

на Андрея Марковича в Малороссийскую Коллегию, насколько нам удалось прочесть сохранившийся текст, а из судебных дел помещаем первое, помещенное в начале рукописи на страницах 1-70 о захвате чужой земли под свой Буромльский хутор в Лубенском полку.

I.

Жалованная Грамота. ¹⁴⁷⁾

Божьей поспешествующею милостью Мы, Елисавета Петровна Императрица и Самодержица Всероссийская (и проч.) — чрез сие всем Нашим верноподданным объявляем: Понеже войск Наших Малороссийских генеральный обозный Андрей Маркович, который предкам Нашего Императорского Величества, а особливо Нашего И. В. Вселюбезнейшему Родителю блаженные и вечной славы достойные памяти Государю Императору Петру Великому служил усердно и постоянно многие годы во всякой верности и во время бывшей измены Мазепиной ни к каким его воровским умыслам и прелестям не приставал, а был всегда при войсках Нашего И. В. против неприятелей Наших во всех воинских случаях храбро и мужественно, не щадя живота своего и в 1708 году был при взятии Батурина, в котором в осаде были изменники казаки, единомышленники Мазепины, неотступно, а потом посылан был по Указу Нашего И. В. Вселюбезнейшего Родителя с нужными письмами в Турецкую землю к обретающемуся тогда там послу Нашему, и хотя проезд туда, за заступлением от изменников, весьма несвободен и опасен был, однако ж он, показуя свою прилежность и усердие, то исправил верно и, будучи в Цареграде, показывал во всем себя Нашего И. В. Вселюбезнейшему Государю Родителю верна ж, и за таковые его, Андрея Марковича, верные, постоянные непоколебимые и усердные службы Его И. В. Наш вселюбезнейший Государь Родитель всемилостивейшее сперва сотником ¹⁴⁸⁾ Глуховским, а потом в 1714-м году Лубенским полковником войск Малороссийских пожаловать и, в знак к нему той своей Императорского Величества Высочайшей милости, и жалованною грамотою потвердить соизволил, а 1729-м году ¹⁴⁹⁾ он, Маркович, за такую верность а службы, по Указу Нашего И. В. Племенника блаженные памяти Государя Императора Петра Второго, войсковым генеральным подскорбием, а в 1736-м году, по именному Указу Нашего И. В. Сестры блаженные памяти Государыни Императрицы Анны Иоановны, в Российские дворяне, а в 1744-м году по имянно-

¹⁴⁷⁾ По засвидетельствованным копиям, хранящимся в делах Марковичей архива Полтавского Депутатского Собрания, №№ 162 и 235.

¹⁴⁸⁾ Ошибочно А. Маркович назван сотником уже при взятии Батурина в рассказе историка Костомарова, собр. сочин. Спб. 1905 г. т. 6. стр. 633.

¹⁴⁹⁾ В грамоте пропущен 1727 год, как неутешительный для А. Марковича.

— 99 —

му ж Нашего Императорского Величества Указу, при увольнении по его желанию, за глубокою старостью от войсковой и гражданской службы, чином Малороссийских войск генерального обозного пожалован; а ныне он, Наш верноподданный, Нас, Наше И. В. всеподданнейше просит, дабы мы Наше И. В. на все то пожаловали ему Нашу грамоту: и Мы, Наше И. В., по тому его, Нашего генерального обозного, прошению силою сей Нашего И. В. жалованной грамоты за оные долговременные и беспорочные службы пожалованные ему дворянство Российское и чин войскового генерального обозного Всемилостивейше утверждаем и укрепляем; напротив чего Мы, Наше И. В., надеемся, что он, Маркович и его потомки будут Нам, Нашему И. В., и Наследникам Нашим служить всегда, не щадя живота; во утверждение того всего Мы, Наше И. В., сию Нашу Императорского Величества жалованную грамоту за подписанием Нашего Правительствующего Сената и за нашею государственною печатью дать повелели, еже и дано в Санкт-Петербурге 1745 году, октября 17 дня, государствования Нашего четвертого году. (Подписали подлинную:)

Фельдмаршал князь Долгоруков, генерал Фельдмаршал Сенатор и Кавалер Князь Иван Трубецкой, генерал гвардии подполковник и Кавалер граф Ушаков, обер-шталмейстер Сенатор и Кавалер граф А. Румянцов, Действительный Тайный Советник и Кавалер Сенатор Александр Парышкин, генерал Сенатор и Кавалер А. Буторлин, Генерал Лейтенант Сенатор действительный Кавалер Лейб кампании Подпоручик и Кавалер Петр Шувалов, Тайный Советник Сенатор и Кавалер князь Алексей Голицин, обер-секретарь Павел Севергин, Секретарь Михайло Новоторжцов.

II.

Дело Якова Марковича о получении подтвердительного универсала на "ранг бунчукового товарища" в 1735 году. ¹⁵⁰⁾

А. ПРОШЕНИЕ Я. МАРКОВИЧА (подлинное).

Сиятельнейшему Князю Высокопревосходительнейшему Г-ну Г-ну Генералу Лейтенанту, Сенатору, Кавалеру С-того (святого) Александра, Гвардии Подполковнику и Ее Императорского Величества Генералу Адъютанту Алексею Ивановичу Шаховсхому.

¹⁵⁰⁾ Рукопись, стр. 581-492. Хотя только подпись на Доношении написана рукою Якова Марковича, а весь текст писан другою рукою; но мы не сочли нужным нигде в помещаемых документах изменять орографию подлинника.

— 100 —

Всепокорное Доношение.

З прошлого еще 1714 году я, нижайший, блаженной и вечно славной памяти Ее Императорского Величества предкам начал служить в ранге бунчукових товарищей и н-не (ныне) Ее Императорскому Величеству по моей всеподданнейшей и присяжной верности, служу; а понеже с прежнего обыкновения на тот ранг мой особенного универсала прежних гетманов не имею, потому что гетманы с знатнейших людей, которых узнали достойных быть бунчуковыми товарищами, тех они в генеральной войсковой канцелярии приказали в компут (список) бунчукових товарищей и написать, и они, по тем единым компутам, товарищами бунчуковими и считались, а универсалов оным не давано, яких (каковых) оны (они) тогда, показанной ради причины, от гетманов и не требовалы: того ради, о прежней моей служб в показанном гангу имеющиеся у мене некоторые документа, а именно: универсал покойного гетмана Скоропадского, по котором я, будучи в бунчукових товарищах, правил полком Лубенским за наказного Лубенского полковника в прошлом 1721-м годе, да что я, яко бунчуковий же товарищ, по указу блаженной и вечной достойной памяти Его Императорского Величества Петра Великого в прошлых 1725, 1726 и 1727 годах в Низовом походе при крепости С(вя)того Креста, и оттоль при разных походах и партиях (частях) мою исправно отправлял службу, в засвидетельствование данный мне от главного в то время командира генерала майора и кавалера покойного Гаврила Семеновича Кропотова атестат при сем в верность известия о себе Вашему Высококняжескому Сиятельству донося, прошу с покорностью моею Вашего Сиятельства, повелеть мне с правления уряду гетманского видать на вышеозначенний прежний мой ранг потвердителный универсал. К сему Доношению бунчуковий товариш Яков Марков руку приложил.

Б. ОПРЕДЕЛЕНИЕ.

По Указу Ее Императорского Величества генерал-лейтенант, Сенатор, Ковалер С(вя)того Александра, гвардии подполковник и Ее Императорского Величества генерал-адъютант князь Шаховский с присуствующими Войсковой Генеральной Канцелярии членами, слушав доношения бунчукового товарища Якова Марковича и сообщенного при том аттестату от генерал-майора Кропотова о услугах его, Марковича, в бытность его в Низовом походе отправленных, також и подлинного универсалу гетмана Скоропадского, ему, Марковичу на правление полковничества полку Лубенского виданного с прошением выдачи ему з уряду гетманского на вышеозначенный прежний его бунчукового товариства ранг универсалу, согласно определили, привед его, Якова Марковича, по обычаю на верность Ее Императорскому Величеству к присяге, выдать на

— 101 —

означений чин бунчукового товарища из Енералной Войсковой канцелярий потвердителний универсал. Декабря 21 дня 1735 году. Князь Александр Шаховский, князь Андрей Барятинский Андрей Маркович, Феодор Лисенко.

В. ЗАВЕРЕННАЯ КОПІЯ УНИВЕРСАЛА И. И. СКОРОПАДСКАГО ^*.

Великого И-дря (Государя) Нашего Пресветлого Величества войска запорожского обоих сторон Днепра Иетман Иоан Скоропадский.

П(а)нам старшинам полку Лубенского, також Сотникам, Атамане з товариством и войтам з посполитством и кому кольвек (бы ни) зъособна (в отдельности) о том ведати надлежатимет, ознаймуем (объявляем) сим универсалом н(а)шим: Поневаж (так как) по Указу Царского Пресветлого Величества п(а)н Андрей Маркович, полковник Лубенский, з подчиненными себе казаками на каналное дело до Лагоги командерован, того ради ми, гетман, в небытии на сей час его, пана полковника, в полку своем и в дому, отпустили от боку н(а)шого в полк той сина его, п(а)на Якова Марковича, знатного товариша войскового з таким ординансом (приказом) н(а)шим и полеценем (предписанием), дабы он не тилько (только) в дому отческом, леч (но) и в целом полку тамошном Лубенском з местца (вместо) родителя своего, п(а)на полковника, до повороту (возвращения) оного службы Царского Величества всякие к правлению полковому стягаючиеся (относящиеся) дела з пристойним и обыкновенным порядком строил и справовал (совершал), а барзей (особенно) бы до (к) нас, или ^** яковая заходила б трудность в том, описовался (списывался) и по н(а)шой резолюции и указу надлежащие и приключающиеся правилно и в скуток (выполнение) приводил интереса; зачем абы (дабы) всяк з войскового и посполитого чина полку того обывателей, ведаючи о таковой воле н(а)шей як старшина, так и чернь во вшеляких (всяких) до правления належних интересах (делах) и справах (сношениях) до его, п(а)на Якова Марковича, удавался (обращался) и, в чем колвек (бы ни) он по указу (нашему) зашлет от себе ордери (предписания) повиним (подчиненным), оние послушанием без огурства (ропота) исполняли бы, рейментарско ¹⁵¹⁾ мети хочем и приказуем. Дан в Глахове марта 6, року 1721. Вишъменований гетман рукою властною (собственною), С подлинным читал канцеллярист войсковый Павел Полетанский.

Г. АТТЕСТАТ (копия).

По Указу Ея Императорского Величества Самодержцы Всероссийской и прочая, и прочая, и прочая.

¹⁵¹⁾ вместо "региментарско" начальственно, правительственно

^* Копия с подлинника напечатана А. Марковичем, как приложение II к Дневн[иков]ым запискам Я. Марковича изд. 1859 г. стр. 451-452, ч. 1.

^** иле (в печатном изд, 1859 г. ч. I, стр. 452).

— 102 —

Понеже объявитель сего г(о)сп(о)д(и)н бунчуковский знатный товарищ Яков Маркович, присланний в крепость Св(я)того Кр(е)ста по Указу Ее Императорского Величества Самодержци Всероссийской для воинских услуг Ея величеству, которой бытностию своею в команде моей обращался действительно, как надлежит доброму и поверенному Ея Императорского Величества слуги, а именно: в минувшом 1725-м году, в сентябре м(еся)це был при команде моей из крепости Св(я)того Кр(е)ста в походе в Дагистанию во владения бившого в то число противника и недоброжелательного ко Империи Российской Тарковского Аделгирия Шамхала с ево подвластнимы для чинения над оними воинских поисков и, во время того бытия при разорении жилища оного Шамхала, как Тарков, в которых имелося тысяча четыреста дворов, так и прочих ево двадцати трех деревень, и при учинившихся с неприятелями акциях (действиях под деревнями Кумтуркалах ¹⁵²⁾, Казанишах, Карапетаках и ченгутеях ¹⁵³⁾ мужественно поступал, да во втором походе в реченную ж Дагистанию в том же году в декабре м(еся)це и Большим и Малым апрелям ¹⁵⁴⁾ и прочим деревням при разорении оных и при учинившихси в это число щасливых к стороне Империи Российской акциях был же; а в нынешнем 1726-м году, в мае и в июне м(еся)цах, паки был при команде моей к горам где бытностию н(а)шею чрез возможное ласкательство и показателчством силного наступления вооруженно помянутий Адилгирий Чамхал к нам призъван и во аманати (заложники), как у него — внук, так во подвластних ево у шести князей детей взяли, також и по приближении к Кадацкому и Кутемискому владениям, лежащим вблиз Дербента и в то число помянутой г(о)сп(о)д(и)н Маркович с посиланними от нас туда Бутирского полку полковником г(ос)п(о)д(и)ном Фон Лунеем в малом числе воинских людей ко оному Усмею, состоящому в собрании многих тысяч войска своего, купно обретался, и тамо оной Усмей, також Салтан Малмут би(ли) со всеми владении своими преклонени в верное подданство Империи Российской и приведени к присяги, и аманати от них взяти, где он тогда повеленние ему надлежащие услуги ко интересу Ея Иператорского Величества отправлял исправно и во всю свою бытность при команде моей от командующих и от протчих состоял при пристойном респекте и без всякого нарекания, как надлежит доброму и честному ч(е)л(о)в(е)ку, чего ради во свидетельство означенних его услуг, Ее И. Вчинившихся в Персидских краях сие означение за подписанием руки моей определяется. В крепости Святого Креста юля 2 дня, 1726 году. В подлинном подписано тако Генерал Майор и Ордена Св(я)того Александра Кавалер Гаврила Кропотов. Читал канцелярист войсковой Павел Полетанский.

¹⁵²⁾ Дневник Я. Марковича, ч. II. стр. 329.

¹⁵³⁾ Там же, стр. 324).

¹⁵⁴⁾ Там же, стр. 314).

— 103 —

Универсал (черновка).

Всем, кому бы о том ведать надлежало, а особливо полковникове Нежинскому з старшиною полковою, сотникам того полку с их урядами, також атамане с товариством чрез сие объявляем... (Дальше следует пересказ содержания помещенных нами выше четырех документов, с чем мы считаем излишним вторично знакомить читателя. Оканчивается универсал словами:) Предлагаем, даби полковник Нежинский з старшиною полковою, також сотники и нихто, ведая таковое определение (т. е. утверждение в чине бунчукового товарища), до его, Якова Марковичи, знатного бунчукового товариша, дела не имели и к Полковому и Сотенним Судам Его, Якова Марковича, ни под какими образы не привлекали; если б хто до оного Якова Марковича, знатного бунчукового товарища, имел якую правную претенсию, тот би, по прежнему обыкновению, а по нынешнему определению, искал суда и расправы з его Якова Марковича, знатного бунчукового товариша, в суде войсковом генеральном, и, по-вторе, накрепко предлагаем. Дан в Глухове декабря дня 1735 года.

Летописец. ^*

Рок 1707. Печерскую крепость сам Г(осу)д(а)рь Царь Петр Алексеевич заложил руками своими где и мазепа з войском бил.

Року 1708. Мазепа Гетман (и)зменил Его Величеству Государю Всероссийскому, а к Шведскому королю пристал. И в том же року, в ноебри, тотчас по указу Царского Величества Иван Ил(ь)ич Скоропадский, полковник по Миклашевском (1690-1706) бивший Стародубский (1706-1708), от казаку, подавному волними голосами обыкновению, на гетманство избран в Глухове в присутствии так самого Г(осу)д(а)ря со всеми министрами, Который его, Скоропадского, на гетманстве утвердити и клейности войсковые ему вручити сам изволил. Наперед сего подленним Шведского генерала Левенгофа с дивизиею его розбито чрез Меншикова и казаков Малороссийских. В том же року Мазепа прежде измени своей доносивших его Величеству о измене чем его намерении Василия Кочубея, судию енералного, да свояка Кучубейского Искру, полковника Полтавского под Белою Церквою погубил во против совести своей за ложное будто доношение их и посяжку, которих тела погребенни в Киево-Печерском монастире. По (и)змене Мазепиной тотчас Князь Александр Меншиков с войском добули Батурина с па(р)ти-

^* Заимствовано нами из старинной рукописи с характером письма начала XVIII века. Рукопись содержит в начале копии документов по присоединению Малороссии к Великороссии и все, так называемые, "Пункта гетмана Богдана Хмельницкого", а в конце — помещаемые нами краткие исторические заметки с 1707-го по 1734 годы.

— 104 —

зантами (приверженцами) Мазепинимы затворившегося, оный зруйновали (разрушили). Мазепу же, яко клятвопреступника архирей в Глухове публичною церемониею проклинали. Карл, Шведский король, чрез Мазепу впроваженний в Малую Россию, зимовал в Ромне с Мазепою до Свят Рождественских, а о Святах и по Святах в Гадячом на 1709 год. Тогда ж пред Рождеством Христовим, по выходе Шведа с Мазепою с Ромна в Гадяч, Донцы з Великороссиянине Ромен зграбовали (разграбили) без указу. Того ж году Шведов везде по квартерам Малороссиянине били тайно и явно, а оних (иных) живых к Г(осу)д(а)рю отвозили. Тогда ж полковник Миргородский Данил Апостол, страхом и лестию от Мазепи уведений, последовал ему дочасно (временно), а как получил свободное время себе, тотчас от Мазепи тайно на пути отлучившися и отцуравшися его в сторону Г(ос)уд(а)реву к Великороссийскому войску побег до Лебедина, за что и мылость Монаршую одержал и при своем ран(г)у и меетностей (имуществе) остался и на того ж Мазепу с протчими верным Государевим войском воевал. Тое ж сделал и Иван Сулима.

Року 1709, м(еся)ца, июня 27 дня, под Полтавою Его Царское Величество с войскамы Великороссийскимы и Малороссийскимы Шведского короля и войско его на баталеи поразил, победил и погнал с ним и Мазепу за Днепр; обоз же всех с амуницией взял и енералов и министров королевских с войском остальним живих побрал под Перевалочную, протчии же в Днепре потопилися. И тогда король Шведский, забегши утеком в Бендери, медлел там безделно годов с полтора, поколя в свою землю пойшел з встыдом и с потерянием всего войска своего. Мазепа же вероломец, в Бендерах умерши, пропал. Того ж року наперед указом Г(осу)д(а)ревим Палия з Сиберу зисканно и м(и)л(о)сть к нему показано, которий удостоился видети победу над Шведом под Полтавою, и сам там же, на коне хотя, даби неприятелю зламанному не дали ободретися, пока велма ослабеют и здадутся. Тогда ж Его Императорское Величество з своими министрами после оной, Богом данной над неприятелем виктории Полтавской бил в Киев и торжествовал. Как не стало Мазепы, то Филип Орлик, бивший писар енеральный, в Бендерах от короля Шведского из Запорожцов учинен гетманом, которий письмамы своими лестнимы нетокмо полки Малороссийские, но слободские к (и)змене до себе подводил и заднепровские полки, ово прелщая и то на оные войною и разорением с Татарамы и Запорожцамы наступая, себе показал (покорял) долго Украиною колотил (мутил), поколя, ничего не успевшы, как состоялся между Г(осуда)р(е)вим (Государем) Всероссийским и между Турчином последователно же и Татарамы мир, рушил прочь з Немецкие краи з королем Шведским. Того ж року в Гадячом на место Трощинского поставлен полковник Иван Черниш.

— 105 —

Року 1710 моровая язва Малороссийских била. Того ж року саранча великая летала от моря на полночь, трави и пашне в Украине поила (поела). Того ж года, июня 2 дня Ризу (Ригу), а сентя(б)ря 25 дня Дерпт и Тернов и фортецу (укрепление) Ревель у Шведов войною взял Его Царское Величество.

Року 1711 Его Царское Величество з войсками Великороссийскими и Малороссийскимы ходил на Турка под Прут, а гетман Иван Скоропадский до Самари, чили (или) до Каменного Затону. Того ж году наперед Прутовской войни хан Девлет Керей з Ордою и з Запорожцами под Немеровом и в слободах был. Того ж року с Туркамы примирие учинено над Прутом, того ради казаки, по указу Самар и Каменний Зазон разорили.

Року 1712. Как Борис Петрович Шереметов с дивизией своею на винтер (зимних) — квартирах в Малой России, з позволения гетмана Скоропадского, так и по всякий год начала армия Великороссийская в Малороссийских полках зимние иметь квартири и сустентацию (продовольствие) на себе и коней получать.

Антоний Стаховский архиепископ в Чернигов
поставлен в року 1713-м. ^*

Року 1714 Димитрий Горленко, бывший полковник Прилуцкий да зять его Бутович, да писар Орликов Иван Максимович, и Михайло Ломаковский, да Антонович канцелярист от послов Г(осу)д(а)ревих Петра Андреевича Толстого и Петра Павловича Шаферова, у Турчина в неволе бивших, обнадеждении письмено милостию Монаршую и животом, пришли в Киев и, бившы в Глухове у Скоропадского гетмана с повинною в том, что они следовалы за изменником Мазепою, побранны на житие в Москву свободные, где и паденние деньги им с казни Г(осу)д(а)ревой на корм даванны. Упомянутие посли Г(осу)д(а)реви: Шаферов, Толстий и Шереметев, который на пути умре, у Безстужов з Ц(а)рьграда вернулись.

Року 1715 гетман Скоропадский с полками реймента своего в лете под осень уже стоял под Киевом. Гамалее и Кандиба з Москвы отъпущени, а протопоп Лисовский сотником в Новгородку учинен. Того ж року октоврия 12 дня родился Его Царскому Величестну из царевича внук Петр Алексеевич.

Року 1716 гетман Скоропадский з войском зимовал в Гадячом для того, что Орлик з Татарами виходил на Украину и з Запорожцами и разорял людей. Послан Иван Сулима, хорунжий генералний, з войском под Чаричан (Царицын?) робить линеи от сторони Кубанской Орди.

Року 1717 Его Царское Величество изволил безопасно в своей Царской персоне пойти в чужие земле для визитации оних и посмотрения в

^*) 1713-1721 г.

— 106 —

них порядков и мануфактур и регул иноземних. И в лете гостил у короля Французского в Парижу.

Року 1718 возвратился з Французии Его Ц. В. Г(осу)д(а)рь Петр Алексеевич; бил в Москве со всем двором Его Монаршим, когда сужено Лопухина и других казнено за (и)змену; куда и гетман Скоропадский с полковником Черниговским Павлом Полуботком да с Лубенским полковником Андреем Марковичем и с писарем войсковым Семеном Савичем и с протчими ездил до Г(осу)д(а)ря. А з Москвы до Санктпетербурга для повидания строения оного и отпущения оттоль з милостию Монаршею. Того ж року митрополит Киевской Иоасаф Кроковский ^**, позваний в Санктпетербург, умре в Твере.

Року 1721, в начале года, по Указу посланни были не одним трактом Полуботок, полковник Черниговский, в комендирах да Маркович, полковник Лубенский, да Иван Сулима, хорунжий генеральний, з 12000 войска казацкого до Ладоги на работу канала для обходу суднами озера Ладожского к Санкт-Петербургу, где не доходя на пути Сулима умре, которого тело перевезенно до Переяславля в Сулимовку.

Року 1722 Его Императорское Величество водою з Москви пошел к Астрахане, а оттуда за море к Терку (Тереку) на Татар горских Каракарпацких (?) и прочих, где при Сулпце рикы (реке) крепость Святого Креста заложил, которую потом устроенно. Оттуда же ходил к Дебренту (Дербенту) Персидского владения, покорая везде владельцов тамошних; куда по указу и Малороссийского войска 10000 с командиром Данилом Апостолом, полковником Миргородским, да и с полковниками: Прилуцким Игнатом Галаганом и Киевским Антоном Танским ходили. Да того ж году гетман Иван Скоропадский повернулся в Петров пост з Москвы до Глухова июля З дня. Уморе (умре) в покои при верности Его И. В. и погребен 5-го того ж м(еся)ца в Гамалеевском девичем монастире от его ж, Митропольского, паче же от жени его, Анастасии Марковни, каменно-построенном. А по смерти его, гетмана Скоропадского, тогда ж указом з Сената повелено Павлу Полуботку з старшиною генеральною править, вместо гетмана.

1724 року полковник Черниговский Павел Полуботок, судя генеральний Иван Черниш да писар Семен Савич войсковие енеральные в июне м(еся)це по указу Его И. В. поехали в Санкт-Петербург до Его И. В., намериваяся поданним статям и правилиям (превилегиям) и грамотам Высокомонаршим на волности казацкие данни просить у Его И. В. милости, а паче о избрании вольними голосами гетмана. Того ж року под осень ходили з 12000 войска, старшиною и бунчуковым товариством на Коломак при князе Михаиле Михайловиче Голицине, там же бывшом, и командиром казацким бил полковник Миргородский Апостол. Того ж году, зимою, дерзновенними запросами полковник Черниговский Полуботок с товарищи в Санктпетербурге прогневали Его И.

^** 1708-1718 г.

— 107 —

В. и за то взяти там под арест, а в Малороссии и доми их, также и оставшихся последних асаула генерального Василия Жур(а)ковского да бунчукового Якова лизогуба отписано на Его Величество и пожитки попечатанно, а самих их взято туда ж в Петербург. При взятии Жураковского и Лизогуба в Петербург определенни от Александра Ивановича Румянцева правителми: Иван Левенец, бивший полковник Полтавский, да Иван Майнулович (Мануйлович. 1714-1722 г.) сотник Глуховский да Федор Потребил (Потребич) Гречанний (1723-1727 г.) и тогда ж некотории з старшин полкових и сотников побранни под арест до Глухова, где год слишком (—). В том же году з весни другим разом 10000 войска Малороссийского с командиром Андреем Марковичем, полковником Лубенским, на Сулак пошли и на тамошней реце плотину сделали и фортецу укрепили.

Року 1724 по Высочайшем Его И. В. Петра Великого, Самодержца Всероссийского, соизволению мая 7 дня супруга Его Величества, Великая Государыня Императрица Екатерина Алексеевна, коронованна в Москве. Того ж року Павел Полуботок, полковник, в крепости Санкт-Петербургской, опосле же Кирпич, наказний полковник Переясловский, а потом Димитрий Вовладковский (Володковский) рее(н)т (секретарь) войсковой (1723 † 1724 28/V ^*) генеральной Канцелярии померли в Санкт-Петербургу. Того ж года в третий раз 10000 войска Малороссийского на Сулак виправленно ходило с командиром Михайлом Милорадовичем, Полковником Гадяцким, на перемену прошлогодной команды Андрея Марковича Полковника.

Року 1725 Его Величество Петр Великий Император и Самодержец Всероссийский генвара 28 дня представился, а державу Всероссийскую Великая Г(осу)д(а)риння Екатерина Алексеевна восприять изволила. Того ж року зараз (тотчас) по смерти блаженния и вечнодостойния памяти Его И. В. арестанты Петербургские, Даниил Апостол, полковник Миргородский, который после Коломацкого походу в прошлом 1724 году позван в Санкт-Петербур(г) и там взят под арест, и Иван Черниш судия, Семен Савич писарь, Василий Жураковский асаул и Яков Лизогуб бу(н)чучний генеральные со товарищи отпущены на волю, но Семен Савич после того вскоре умре там же в Петербурге на воле, и оним всем бившем арештантам (арестантам) возвращены все пожитки и маетности. Полковник же Миргородский Апостол тотчас и в дом на свое полковничество попрежнему отпущен, а прочие еще удержанни до указу.

Року 1726 указ Ее И. В. Государыни и Самодержици Всероссийской Екатерини Алексеевни в поход Сулацкий высылать казаков и платежом за всякого казака, сколько пристойно отбуть, похода место. И не согласись полковники иные от казака по три рубли, иные по четире руб-

^*) Модзалевский. Малороссийский Родословник, I. 212.

— 108 —

ли, иные по 2 ру(бля) дать с полков против определения на всякий полк з генеральной войсковой канцелярии числа казаков поступились; иные же казаков самих указное число виправить в поход всоветовали, а деньгам от походу за встинд откуповатися не похотели; однако по доношению о том в Сенат велено данами (деньгами?) с полков Малороссийсхих за (—) казаков, чтоб оних не посылать в поход, взять. И взято в Коллегию Малороссийскую именно от всякого казака по (—) рублей.

Року 1727 Государиня Императрица Екатерина Алексеевна мая 7 дня представилася, и того ж времени внук блаженния и вечнодостойния памяти Императора Петра Великого Великий Князь Петр Алексеевич на престол Всероссийский вступил и повелел Милостивейше Коллегию Малороссийскую знат(ь?) и збори, по доношению Венияминова (Вельяминова), оной Коллегии бившого розидента (президента), наложение, оставить, а по прежним волностям гетмана волними голосамы Малороссийскому войску избрать, без которого Украина была полшеста года. И в том же году восемь, по указу Его И. В. Петра Второго зъехавшися, полковникы и старшины Малороссийские и чернь там же и бунчуковые в Глухов, где в собрании били и архиереи Киевский и Черниговский с протчим духовенством, в присутствии Г(осу)д(а)рева министра Федора Васильевича Наумова, з Москви для лекции (избрания) гетманской присланного, волним (вольными) голосамы Данила Павловича Апостола, полковника Миргородского, в гетмана избрали октября 1 дня. И данны ему там же от министра войсковые клейности (клейноты): булава, хоругов, бунчук и печать. А Коллегия Малороссийская прочь поставленна.

Року 1728 Его И. В. Петр Второй и Самодержец Всероссийский коронован в Москве, куда для того ездил и гетман новоизбранний Данило Апостол, где данни ему на его прошение решительние ставии (статьи?) и грамоту на гетманство. Отпущенной он с милостивим жалованием Г(осу)д(а)ревим повернулся; в Глухов октября 1-го прибил.

Року 1730 Его И. В. Петр Второй января 18 дня прежде веселя (свадьбы) своего, которое имело быть Его Величеству с обручению Его невестою князя Алексея Григориевича с(ы)на Долгорукова дочерью Екатериною, в Москве с воспи (оспы) умре, в приезде на тот час и гетмана Апостола туда з старшиною. И тамо (тако?), за пресечением Монаршеской фамилии мужеска пола, не без страха било в Империи Российской Но Божиим свише м(и)л(осер)дием и всеправедним Его смотрением состоялося на том, что Ея Величество Г(осу)д(а)риня Царевна и Великая Княгиня Анна Ивановна, Герцогиня Курляндская вдовствующая, на престол Монархии Российской наследственно вступить изволила и коронована в Москве апреля 28 дня 1730 года, при якой коронации и гетман Апостол присудствовал. — Варлаам Ванатович, архиепископ Киевский взят в Москву в Святейший Синод и за преступление

— 109 —

его, в котором изобличился, лишен архиерейского и иерейского сана и послан всилку — В том же року грамотою Ея И. В. пожалован в полковники Лубенские гетманич Петр Данилов Апостол (1728-1757 г. ^*). Того року Димитрий Горленко из Москви в отчество свое до Прилукы по 16 летех отпущен.

Року 1731 по указу Ее И. В. ездил в Москву снова гетман Данило Апостол и пожалован Кавалериею ордена святого Александра Невского. Року 1722 для робления начатой линеи посиланно казаков 20000, а мужиков 10000 с командиром Галаганом, полковником Прилуцким, над Орель. — 1733 году, апреля 28 дня гетман и кавалер Даниил Апостол заболезновал на паралеж (паралич). Того ж року г(ос)п(о)д(и) и генерал фельтмаршал и кавалер граф фон Миних доставал Кданска (Гданска, Danzig) — когда в защиту уходил Лещинский — и взят тот город крепкий благополучно.

Року 1734, января 17 июня, гетман и кавалер Даниил Апостол в Глухове ^**) умер в покои, при верносты ее Императорскому Величеству, которого тело проваженно (препровождено) било до Сорочинец и там в новосооруженной от него каменной церкве погребенно архиепископом Киевским Рафаилом Заборовским с церемониею прекрасною февраля 5 дня. Тогда ж вскоре, (в) великий пост, поехал син его менший Петр Апостол, полковник Лубенский, в Санкт-Петербург об вовдовелой маткы своей гетманшы просити Высокомонаршей милости и обороны на дом весь их и кавалерию отческую туда ж в отдачу Ея И. В. отвезл, где за верние и долговременние покойного гетмана служби и получил таковую Восокомонаршую Ея И. В. милость, что все выслужение им, покойним гетманом, меетности и угодия подтвержденно жалованую грамоту во вечное роду его владение. И самой овдовелой гетманшы повелено из доходов Малороссийских з ск(а)рбу войскового видавать по смерть ее по 3000 рублей ежегодно.

Того ж году февраля в последних числах по указу Ея И. В. грамоти Високомонаршие с милостивим обнадеживанием в Малой России о имеющем бить гетмане во всем по пунктам гетмана Богдана Хмельницкого, а до збрания оного, пока милость, кто к тому знатному уряду добрий и верний сыщется, определенно править Малую Россию шести персонам — тром Великороссийским, а тром Малороссийским, в том числе, во первых, князу Шаховскому да обозному генеральному г(ос)п(о)д(и)ну Лизогубу с прочимы. Конец урядом за бития гетманов.

^*) По дневнику (ч. II. стр. 221) Якова Марковича от Императора Петра II пожалован Петр Апостол в Лубенские полковники 7 апреля 1728 года, а Царскую грамоту получил 9 сентября 1728 года, но оставался в Москве до лета 1730 года (Модзалевского Родословник I, 7-8; Лазаревский в чт. О. Л. Н. XI. отд. II, 65).

^**) Летописец и Модзалевский (Родословник т. I, стр. 6) день смерти указывают тот же (17 января 1734 года); но Мадзалевский местом кончины Апостола указывает Сорочинцы, а летописец — Глухов, как и Дневник Я. Марковича (изд. 1849 г. ч. I стр. 417-419).

— 110 —

IIІ.

РЕЕСТР

Челобитен на бивщего полковника Лубенского Андрея Маркова, який послан в Коллегию Иностранних Дел при листе Ясновелможного ¹⁵⁵⁾.

1. Полку Нежинского, сотне Глуховской, села Тулиголов, попа Петра Вишинского челобитье на бившого полковника Лубенского Андрея Маркова, что он, Марков, власни его двор, хутор, гай и протчие угодиа при том же Тулиголовах завладел ¹⁵⁶⁾.

2. Полку Лубенского, села Перекоповки ¹⁵⁷⁾, казака Грицка Омелянова челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за напрасное отнятье хутора его отческого, который купил у него насильно да и по той купле денег не додал.

3. Полку Лубенского казака Григория Остапенка ^157-1) челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, о забрании им провиантового хлеба и прочего, в Стародубе многим числом оставшогося.

4. Полку Стародубовского значкового казака Федора Улезка челобитье на бившого полковника Лубенского Андрея Маркова, что он Марков, у него, Улезка, отнял мастност Еудоколе ¹⁵⁸⁾, також грунта и прочие его пожитки позабирал напрасно.

5. Полку Переяславского, села Васютинец жителя Івана Шили челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за взятье у него в Сулацком походе им Марковим, коня ¹⁵⁹⁾ и за взятье у него ж 18 коп з золотим денег на добилие казаками его, Шили, на тот час будучого сотника, коне.

6. Полку Стародубского, обители Новгородкой, законников ¹⁶⁰⁾ челобитье на бившого полковника Лубенского Андрея Маркова о напрасном

¹⁵⁵⁾ Рукопись, стр. 755-760.

¹⁵⁶⁾ Вероятно Яков Маркович в своем "Дневнике" (I, 75) указывает на это дело, говоря "о пене попа Тулиголовского, за футор упоминаючогося".

¹⁵⁷⁾ В сотне Глинской (теперь Роменского уезда), по ревизии 1764 года здесь владелицей значится вдова бунчокавого товарища Якова Жуковского Дария (Рукопись хранится в архиве Полтавской Казенной Палаты).

^157-1) Дневн. I, 37, 49. 163, 169.

¹⁵⁸⁾ Евдоколье до Мазепы было ратушным селом, а Мазепа отдал его Стародубскому полковому писарю Гаврилу Чемерису, а по смерти этого, — Станиславу Палубинскому, по смерти которого, в 1709 году Гетман Скоропадский утвердил Евдокалье за детьми Палубинского, на дочери которого был женат Феодор Улизко; но в 1712 году Евдоколье выпросил Андрей Маркович себе у Скоропадскаго. Лазаревский. Опис. Старой Малороссии, ч. I, стр. 262 и пр. 424.

¹⁵⁹⁾ Дневн. II, стр. 183, где Шило назван "казаком Чигириндубровским", жалующимся "за коня якогось".

¹⁶⁰⁾ т.е. Новгородсеверского Спасского монастыря, Лазаревский I, 214-216.

— 111 —

завладении перевозу их монастирского полку Черниговского, в уезде Сосницком, под Спаским селом ¹⁶¹⁾, найдуючогося.

7. Полку Нежинского жителки глуховской Агафеи Парфеновой челобитье на бившого полковника Лубенского Андрея Маркова о напрасном завладении озера еи в Глуховском уезде, неоподаль села Годуновки ¹⁶²⁾, будучого.

8. Полку Нежинского, сотне Глуховской, казака Семена Кузмиченка челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за срубанье леса и завладение бором.

9. Полку Нежинского, сотне Глуховской, атамана селя Каменя ¹⁶³⁾ Ониска Захарченка челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за опустошение лесов и сеножатей.

10. Полку Нежинского попа Веригинского ¹⁶⁴⁾. Глуховского, Кирила, челобитье на Андрея Маркова, бывшего полковника Лубенского, за недоплаченье ему за млин денег, за взятье рощи, за взятье коня и протчое.

11. Полку Переяславского сотников полкового Евстратиа Гулака и Баришовского Денисова челобитье на Андрея Маркова, бывшого полковника Лубенского, за армату и амунецию и за коня, которые он в Астрахане взявши не знакомо, где подел ¹⁶⁵⁾.

12. Полку Нежинского сотне Кролевицкой ¹⁶⁶⁾ казака Данила Сребранца челобитье на Андрея Маркова, бывшого полковника Лубенского, за завладение грунтов, сенокосов и протчих угодий.

¹⁶¹⁾ Принадлежало Спасскому монастырю. Лаз. I, 214 и 215.

¹⁶²⁾ Годуновска получила название от ее основателя Годуна, выходца из Буромли (при р. Стире Дубенского уезда), до 1740 года принадлежала она его потомкам продавшим "сельце" войсковому товарищу Константину Острожскому, будто впервые построившему церковь; но в нашем документи уже в 1727 году Годуновка названа селом. См. Лазаревск. II, 494-496.

¹⁶³⁾ Камень составлял часть гетманских имений, но Скоропадский отдал его Гамалеевскому монастырю, устроенному есаулом Антоном Гамалеею и покровительствуемуемому гетманшею Анастасиею Марковною. В 1709 году часть земель этого села от Скоропадского получил А. Маркович. Лаз. II, 351-354 и 454.

¹⁶⁴⁾ Веригин — предместье г. Глухова. Здесь находились: министерский дом, в котором останавливалась Императрица Елисавета Петровна 6 и 7 августа 1744 года (Зап. Як. Марковича, изд. 1849 г. ч. II, стр. 210) и жили резиденты Вельяминов, Наумов и другие, дом Гетмана Разумовского, дом Малороссийской Коллегии. В 1728 году в Москве Яков Маркович для Веригинской церкви купил миней 12 годовых помесячно за 23 руб. да требник за 20 а(лтын), да книжку о князях за полтину (Дневн. II, 226).

¹⁶⁵⁾ См. Дневн. II, 183.

¹⁶⁶⁾ Кролевец построен Поляками, как укрепленный пукт на р. Свидне, по линии Путивльского рубежа" для защиты своих границ от Москвы и назван он Кролевцем, как civitas regia, в честь Польского Короля. Выдающимися сотниками были Маковский Иван (1675 — 1707),на старшей дочери которого Анн был женат Андрей Маркович, а на младшей Улиании Павел Иванович Огиевский, сотник (1720 — 1722 г.) См. Лаз. II, 363-377.

— 112 —

13. Села Уздянки ¹⁶⁷⁾ жителя Семена Горкавенка челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за завладение напрасное грунтов и завладение сена его.

14. Полку Лубенского обозного Павла Мартоса ¹⁶⁸⁾ челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, во многих обидах, отнятием грунтов и протчим ему починених.

15. Полку нежинского, сотне Новомлинской, казака Семена Покотиленка ¹⁶⁹⁾ челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за забранье напрасно у отца его многих пожитков.

16. Города Лубен обывателей челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за напрасное отнятье поля их, прозываемого Ближние Пологи ¹⁷⁰⁾.

17. Евдокии Троцкой челобитье на Андрея Маркова, бывшого полковника Лубенчкого за футор прозиваемый Ангелювский, о мельницях, Куренских прозванием, и прочих многих обидах, от него ей починенных.

18. Оной же Троцкой другое челобитье на его ж, Андрея Маркова, за завладение неслушное млина Савинского ¹⁷¹⁾.

19. Попа Василковского ¹⁷²⁾ Антония Пестича ¹⁷³⁾ челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за напрасное в турме держанье и запротчое.

¹⁶⁷⁾ На р. Уздице притоке р. Есмани с. Уздица в 1635 г. Польским Королем отдана Александру Киселю. Потом была ратушным селом города Глухова, а в половине XVIII в. дана писарю генерального Малороссийского Суда Высоцкому (Лаз. II, 442-443),

¹⁶⁸⁾ Павел Васильевич Мартос был Лохвицким Сотником 1669-1708 г. и 1710-1712 г. (Мадзалевский. Лохвицкий Истор. сборник 1906 г., стр. 261) обозным Лубенского полка (1714-1837 г. Лаз. чтен. в Ист. Общ. Нестора Летописца, кн. XI, отд. II, стр. 74) и постоянно враждовал с А. Марковичем.

¹⁶⁹⁾ Быть может, этот Покотиленко состоял в родстве с "охочекомонным полковником" Яковом Покотило, которого гетман Мазепа женил на пленной турчанке, крешенной с ее сыновьями, названными при крещении Василием и Григорием, из которых Василий в 1728 году от гетмана Апостола получил Бахмацкое сотничество (1727-1743 г. См. Лаз. II, 166-169). Борзаковский в своем диариуше под 2 ноября 1722 года упоминает о предписании Лубенскому полковнику удовлетворить Илию Покотиленка. Чтен. О. Л. Н. XII стр. 103.

¹⁷⁰⁾ Ближние пологи ("ратушная лука") составляли часть "Засульских степей". (См. Очерки Лубенской старины К. П. Бочкарева, Москва. 1901 г, вып. 1-й, стр. 19).

¹⁷¹⁾ Яков Маркович 3 июня 1728 года в Иностранной Коллегии с сыном Троцкой, Петром Троцким, "помирились в жалобах матки его на родителя занесенных."

¹⁷²⁾ Васильки — село Лохвицкого уезда.

¹⁷³⁾ Модзалевский (Лохвицк. Ист. сборн. стр. 319) предполагает, что Антон Пестич был священником в г. Лохвице; но наш документ ясно указывает, что Антон был священником в с. Васильках, которые по универсалу гетмана Скоро-

— 113 —

20. Полку Лубенского казака Григория Остапенка ¹⁷⁴⁾ челобитье на Андрея Маркова, бывшого полковника Лубенского, за должные деньги, не отдание и за шик.

21. Полку Нежинского, города Новых Млинов ¹⁷⁵⁾, Гарновского жителя Стефана Давидовича челобитье на бившого полковника Лубенского Андрея Маркова о напрасном взятии коня его старостою оного Маркова Шабалиновским ¹⁷⁶⁾, з которого он, Марков, не учинил сатисфакции и коня не возвратил.

22. Полку Нежинского, сотни глуховской слободки Радионовки, казака Василя Радионова челобитье на бывшого полковника Лубенского Андрея Маркова о насильном завладении млина его, на реке Есмане будучого.

23. Пелагии Федорихи, жительки Бурумской ¹⁷⁷⁾, челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, что он, побравши многие пожитки в Олейника, жителя буромского, велел мужу еи напрасно за оные платитися, за которие он платячис вытралил полпятаста золотих ¹⁷⁸⁾.

24. Товариства и посольства села Чаус ¹⁷⁹⁾, полку Стародубовского, сотне Погарской, челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, за собрание хлеба з поля и о забороненью и недопусканью владеть им грунтами их собственными.

падского от 17 мая 1711 года были даны Степану Пестичу, брату Антона, составившего в 1718 году челобитную на А. Марковича. Степану Пестичу гетман поручал разные ответственные поручения: в 1712 году был "при боку" фельдмаршала Шереметева, в 1714 году ездил в Москву к генералу (Федору) Шидловскому (Модзалевский, там же, стр. 319-321. Арх Харьк. депутат, собр. 1776 г, стр. 192) и с 1714 г. по 1718 год был Лохвицким сотником (Мадзолевск. там же, 261). ¹⁷⁴⁾ См. п. 3 стр. 157

¹⁷⁵⁾ Местечко Новые Млины на реке Сейм возникло возле мельниц. Оно все доходы отдавало в войсковой скарб, потом содержало войсковую музыку, а в 1751 году генеральный обозный Кочубей у Разумовского выпросил себе Новые Млины "на ранг" (Лаз. II. 292-294).

¹⁷⁶⁾ Село Новомлинской сотни на р. Десне. Гетманом Многогрешным Шабалинов, как приселок Новых Млинов, был отдан на содержание войсковой музыки, гетманом Самойловичем войсковому писарю Захарии Чуйкевичу, а гетманом Скоропадским в 1709 году — Андрею Марковичу, купившему от дочери Чуйкевича Парасковии и всю ее отцовскую землю, из-за которой у А. Марковича был процесс, изложенный в нашей рукописи стр. 341-461. (См. также Лаз. II, 292, 304-307).

¹⁷⁶⁾ Не жена ли Федора, о котором Яков Маркович упоминает в своем Дневнике, под 4 ноября 1723 года ч. I, стр. 52): "Горбик Бурумский, бывши у мене, сказал, что уже поеднался (помирился) з Федором, бувшим старостою бурумским."

¹⁷⁷⁾ М. Буромка (теперь Золотоношского уезда) находится на р. Буромке, впадающие в р. Сулу.

¹⁷⁸⁾ По нашей рукописи (стр. 601) в 1736 году Нежинскими греками золотой расценивался по 20 к., поэтому 450 золотых составляют 9 рублей.

¹⁷⁹⁾ Село Чаусы при р. Судости при Поляках принадлежало Яну Куницкому, в 1667 году отдано на содержание урядников Погарского монастыря, а в 1752 году Николаю Даниловичу Ханенку (Лаз., II, 246).

— 114 —

25. Евдокии Троцкой ¹⁸⁰⁾, Семена Максимовича ¹⁸¹⁾, сотника Чорнуского, и прочих мельников челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, о самовольном построению млина на гребле Куренской без соизволения их и о обиде, немалой з того им учинивщейся, и о работах, на его, Маркова, з принуждения чиненных.

26. Полку Лубенского, города Ромна, з предместья Засулля ¹¹⁶⁾ и 132), казаков челобитье на Андрея Маркова, бившого полковника Лубенского, что он себе выправил грамоту Монаршую на оное Засулле, написавши оное селом, а тое Засулле ест част города, изстаре до города Ромна належало, и поработил их 170 человек заровно з посполитими и тими казаками в футоре робил, рови резал, гребле сипал, млини строил, и другие многие работами и прочиим починил обиды.

27. Полку Лубенского, Хелепской сотне, казака Герасима Кривожиха челобитье на его, Марковича, о випустошенью до двору Марковичового леса его отчистого.

28. Полковой Лубенской старшини, сотников, атамане и знатного войскового того полку товариства две челобитние о многих его, Марковичових, полку Лубенскому показанних обидах и здирствах з прошением, чтоб по прежним войсковым правам повелено било выбрат в полковники волними Голосами з прилогом на него, Марковича, 32 пунктов ¹⁸²⁾, в которых виражено:

¹⁸⁰⁾ Модзалевский (Лохвицк. Истор. Сборн. стр, 377) говорит, что "по универсалу (гетмана Скоропадскаго) 15-го февраля 1712 года за нею (Троцкую) и детьми были утверждены лишь Луговики и Лазурка, а про Повстынь в универсале этом ничего не говориться"; но текст этого места в универсале, копия которого хранится в архиве Полтавского Депутатского Собрания (дело № 78 л. 17), гласит: Поневаж Божими судьбами покойному пану Максиму Троцкому, судии бывшему полковому Лубенскому (1710-1712 г.), смерть временное пресекла житие, теди, яко его самого за знатные войсковые услуги и прислуги хотячи в особливом респекте, утвердили сими были нашими универсалами села Луговики в сотне Чорнуской и Повстинь в Пирятинский сотне будущие и слободку, прозываемую Лазурки, со всеми грунтами и угодьями, куплею набытыми, из ласки войсковой наданными, яко то млинами (мельницами), полями, лесами, сеножатьми и протч., так и позосталую его малжонку (жену) паню Евдокию Ивановну Максимову Троцкую с осиротелыми потомками (Петром и Акимом-сыновьями), при такой же нашей ласце (милости) заховуючи (оберегаючи) берем оную зо всем домом в нашу гетманскую оборону и протекцию и все тие добра, села, млины, поля, лесы и иные грунта, на которые купчие записы имеет, и какие именно в универсалах наших покойному малжонкове, ей выданных, суть выражены, ствержаем в зупелное (полное) ей владение сим нашим универсалом

¹⁸¹⁾ Семен Михайлович Максимович был женат на Татьяне, дочери Чорнуского сотника Лаврентия Яковлевича Христича (1710-1719) и с 1719 года заменил своего тестя в уряде Чорнуского сотничества (1719-1731) и занимал уряд судьи Лубенского полка (1731-1743); его сын Петр был сотником Снетинским, а сын последнего Степан был последним полковником Лубенского полка (Модзалевский, Лохвицкий Ист. Сборн. 374-376).

¹⁸²⁾ Хотя эти 32 пункта уже напечатаны Лазаревским (в Чтен. Ист. О. Нестора Летоцисца, кн. XI, стр. 60, отд. II, пр. 2), но мы считаем не лишним напечатать их и здесь по тексту нашей рукописи (стр. 757-759),

— 115 —

в 1: о брании на ярмарках ¹²⁵⁾ излишних и небывалих из людей взятков;

в 2: о уставленном збори на особу свою з казанов ¹²⁴⁾;

в 3: из мещан и посполитих людей десятини пчеляной ¹²⁴⁾;

в 4: о отягощении ¹²⁴⁾ з причинитих, вымышленних от него зборов за бития Коллегии на всю Малую Россию бывшем, что Милостивим Его Иператорского Величества указом одставлено.

в 5: о взиманом на его, Марковича, в сотне Чигириндубровской покуховном збору зверх указного;

в 6: о накидании горелок;

в 7: о забранью порций и раций з маетностей своих, консистентам належних, на дворовий свой обиход.

в 8: о забранью з маетностей своих на себе четвертних грошей ¹²⁸⁾

в 9: в забранью в маетност Марковичеву Овдокулле с полку Лубенского в прошлом 1720 году провиантового ¹¹⁸⁾ борошна ¹⁸³⁾;

в 10: о забранью на себе церковних покуховних ¹¹⁸⁾ из скарбу войскового 538 руб. денег;

в 11: о накладанью на казаков и посполитих людей ратушних пражива и других вымыслов ¹²⁸⁾;

в 12: о займанью гребель себе казаками ¹²⁸⁾ и посполитими сел — всем полком;

в 13: о порубце чужих многих лесов:

в 14: о посторонних хуторах и млинах на чужих грунтах, насилно отнятих;

в 15: о накиданью волов своих купцам в Гданск ¹²⁰⁾ для продажи.

в 16: о запрещению продажи полчанам табаку, покол би не продался его Марковичов табак ¹²⁸⁾;

в 17: о употреблении сторожов ¹⁸⁴⁾ полиовнх к приватным своим посилкам;

в 18: об отправлении в Сулак ¹²¹⁾, при своих запасах, казаков котории доселе не возвратились.

в 19: о принуждении во взятии поступних от мельников писем на гребле, Роменскую, Лубенскую и протчие;

в 20: о употреблении ремесников к приватной своей работе безплатно;

¹⁸³⁾ Петр Великий 1720 года гетману Скоропадскому писал: "Уведомились Мы что на Украине в Малороссийских городах, за помощию Божиею, хлеб уродился и, в покупке гораздо дешев; того ради прикажете купить до 30,000 четвертей муки расположна на все полки поровну, и привезть в Смоленск" (Дневн. I, 10 и прим. 2). Но здесь ясно указано, что часть этой "провиантовой муки" застряла у полковников.

¹⁸⁴⁾ Сравни стр. 62, 77, 80, ч. I Дневника Я. Марковича.

— 116 —

в 21: о найманью почти ¹²²⁾ для его приватних посилок;

в 22: о взятках ¹²⁸⁾ великих имений у полчан;

в 23: о отнятью грунтов и о взятках чрез Якова сина и слуг его, Марковичевих, которые в небитност его в полку и в сотнях оставлени были на урядах;

в 24: о накладанью на маетности Марковичови порций и раций с потачкою и з обидою людскою.

в 25: о посилце к Москве для продажи своих овец в пристави — казаков;

в 26: о завладении неслушне в городе Ромне Засулля ¹¹³⁾ фолварков Роменских, по подступном челобитью;

в 27: о неуплаченью денег покуховних, собою забранних.

в 28: о строении казаками ¹²⁷⁾, которие определенни били для роботи к крепости Печерской, ему, Марковичу, коло двора своего привалля ^*) и на болоте ставу, которое тими ж резал казаками;

в 29: о строении з людских лесов стаен для волов кормних Марковичових, которих дозирали казаки ¹²⁷⁾.

в 30: о придаваню казаков до стад Марковичевих з оружьем;

в 31: о стойце по пят человек казаков в хуторах отправованной, которие казаки доили и стригли овец Марковичевих;

в 32: о завладении Яковом Марковичем в сотне Пирятинской селом Перервинцами по универсалу отца своего, и о построении сотне Лукомской на чужой земле казаками Горошинскими хутора, и о осаженью слободи, и о принуждении казаков сотенних себе орать.

Реестр поданных челобитных на бывшего полковника Лубенского Андрея Марковича, подданных в Канцелярию Тайного Советника и Министра Федора Васильевича Гпдна Наумова для следствия, з яких посланы екстракты в Коллегию Г-дрственную Иностранных Дел, а решения по оным не чинено ¹³⁰⁾.

1. Челобитная Романа Яненка ¹⁸⁶⁾ жителя глуховского о забратю в его денег и срибной кружки.

2. Татяны Василевой ⁷⁸⁾, жительки Лубенской, о насильном завладении хутора, прозиваемого Буромка ¹⁸⁵⁾.

3. Андрея Петровского, товариша бунчукового, за отнятье села Сухоносовки ⁷⁰⁾ и о одобраню асаулства.

4. Федора Полторацкого ⁷²⁾, жителя Есманского, о завладении грунту от 1724 году и о забраню много пашне житной.

5. Славуя Требынского, сотника Ирклеевского, о починенных ему

¹⁸⁵⁾ Рукопись, стр. 1-70 (и Лазаревский в Чтен. Общ. Лет. Нестора, XI, отд. II. 136-138), пр. 78 л. 69. Ст. стр. 127-128).

¹⁸⁶⁾ Рукопись стр. 87, 105, 107.

^*) Проваля (у Лазаревск.).

— 117 —

многих обыдах и о забратю у жоны его первого мужа Пиковця ¹⁸⁷⁾ денег.

6. Грицка Шрамка, казака сварковсксго, о завладении напрасном двора ¹⁸⁸⁾.

7. Федора Коваленка, сотне Глуховской жителя Горошинского, с забраню лугу, чрез старосту Иосифа учиненного, и о взятю двадцяти товару рогатого.

8. Михайла Миронова, попа Николаевского, и Петра Федорова о зрубе лесов и забраню других вещей.

9. Челобитная Калюжных з допросами прописана о хуторе, прозиваемом Калюжовщина 75-77.

10. ...рии Ющенковой ¹⁸⁹⁾, жителки Роменской о завладении грунту, прозиваемого Кут, и степу з лесом у Коцопеевщине.

11. Андрея Вечорки сотне Лукомской, села Селецкого, жителя о смертном бои за тое, что сказал быт гегманом в Украине п(а)на Миргородского ¹⁹⁰⁾, а полковником Лубенским Кулябку ¹⁹¹⁾.

12. Дмитра Романенка, Зенця Микитенка, села Луки ¹⁹²⁾ жителя,

¹⁸⁷⁾ Сербы Славуй, Алексей и Максим Требинские около 1711 года пересились в Россию, просили себе на прокормление в Лубенском полку села Круподерницы и Савинцы; получили в 1734 году м. Оржицу и с. Плехов, откуда перевели часть жителей в устроенную ими слободу Чутовку. Славуя женился на вдове Елене, бывшой в первом браке за богатым Лукомским сотником Василием Матвеевичем Пиковцем (1706-1718 г.), умершим а 1718 году и оставившим малолетних сыновей Ивана и Степана, у которых Лубенский полковник А. Маркович стап отымать земли, когда отчим Славу и Требинский, в должности Ирклеевского сотника, отправился в Персидский поход (Лаз. в Чтен. И. О. Л. Н. XI, отд. II, стр. 133-135, 138, 196. Дневн. II, 191. Чтен. О. Н. Л. XII. 97 (27).

¹⁸⁸⁾ Все производство дела сохранилось в нащей рукописи, (стр. 8-110. См. Дневник Я. Марковича II, стр. 121).

¹⁸⁰⁾ Я. Маркович в своем Дневнике (II, 191) пишет: "Сегодня (20 ноября 1727 года) в канцелярии у Суда (генерального) ответствовалем ("родители ради слабости здоровья не был у суда") на челобитное две; Ющенковой Даниловой Роменской и Словуя Требинского (см. п. 5 и пр. 187), сотника Ирклеевского, челобитствовавших на родителя".

¹⁹⁰⁾ Данила Павловича Апостола, и Миргородского полковника (1682-1727 г.), гетмана (1727 1/Х — 1734 17/I).

¹⁹¹⁾ Не зятя ли гетмана Апостола, дочь которого Анна была за мужем за войсковым товарищем Петром Ивановичем Кулябкою (1707-1736 г.), но тогда в Лубнах был очень влиятелен Григорий Федорович Кулябка, полковой сотник (1715-1731 г. Модзалевский Малороссийский Родословник, Т. I, стр 6-8. Лаз. Ч. И. О. Л. Н. кн. XI, отд. II. стр. 90).

¹⁹²⁾ Лазаревский о с. Луке (Лубенского уезда при р. Удае приводит (Чт. Общ. Л. Н. кн. XI, отд. II, стр. 91) из Универсала гетмана Хмельницкого от 29 июня 1659 г. следующую выдержку: Выдачи убозство братии Мгарской, же поратунской неоткул не мают, теды тие две селца Луку и Хице (Хитцы) подалисмо отцом Мгарским".

— 118 —

сотни Лохвицкой, о побои и о прослушании указу, з Енералной Канцеллярии виданном, дабы пограбленные чотири воли Маркович возвратил.

13. Ирины Григориевой Рубановой о отнятю части войсковой и села Коржув ¹⁹³⁾, по универсалах у неи будучих.

14. Гордея Дмитренка Бобрицкого о завладении луки сенокосной з лозами, где и хутор завюв и греблю.

15. Петра Калиниченка, Роменского купца, о забраню товаров его, з Пруского Кролевця привезенных, о чем приложен и реестр.

16. Войта Роменского Андрея Павлова з мещанами о завладении Роменских фольварков, прозиваемых Засулье ^{116), 132)}.

17. Петра Скиби, сотне Роменской казака, о завладении грунтов и саду.

18. Стефановича ¹⁹⁴⁾, жителя Роменского, о забраню тютюну.

19. Ивана и Петра Глущенков, Коржевских жителей, о вирубаню пятидесяти дубов, а Бутурлим 80 дерев вырубал и дрова возив.

20. Грицка Галагана ¹⁹⁵⁾, засулского Роменского, о отнятю двора тридцати коп ²⁰⁷⁾ стоячого.

21. Марии Мартыновой вдовствуючей Горошенковой о заборе у неи талярей ста денег, пчел ульев ста, волов пари, коня и пяти ведерок присного ¹⁹⁶⁾ меду.

22. Иллии Шаргородского, слуги индуктового ¹⁹⁷⁾ збору, жителя Роменского, о не доплате за розные товари, Марковичем братие, денег и забраню насилно з комнати сто патнадцят каменей ¹⁹⁸⁾ ганишу ¹⁹⁹⁾ и о пограбленю напрасном волов и протчего.

23. Николая Кочерги, полку Лубенского, Сотне Лохвицкой казака, жителя селя Ручок, в том что староста Марковичев Андреевский Федор Лиховитый бил его, Кочергу, смертным боем и о отнятю коня, по приказу Марковича, которому цена десят рублей з полтиною.

¹⁹³⁾ По ревизии 1764 года в с. Коржах (Константиновской сотни, теперь Роменского уезда) за войсковым товарищем Григорием Рубановым числилось 6 дворов, 24 хаты, 81 душа мужского пола (Рукопись, хранящаяся в Полтавской Казенной палате).

¹⁹⁴⁾ Стефановичи были священниками города Ромен и постоянно враждовали с Марковичами (Опись архива Малоросс. Колл. при харьковском унив. № 11699. Лаз. III, 300).

¹⁹⁵⁾ Едва ли Григория Игнатовича Галагана, Прилуцкого полковника (1739-1763 г. Лаз. III, 4), так как он в 1727 году был еще учеником фары Киевской Академии (Модзалевский. Малоросс, родосл., I, 222).

¹⁹⁶⁾ Присный = пресный (свежий? Дневн. I, 169, 31, 162, 167).

¹⁹⁷⁾ Свозного.

¹⁹⁸⁾ 1 камень = 25 фунтам.

¹⁹⁹⁾ Анис, польск. hanyss.

— 119 —

24. Максима Литвиненка, жителя Ярмолинского казака сотни Роменской, о взятии у жены его коня ценою за пятдесят золотих и неуплатки за того коня ему належних денег.

25. Федора Мазанки, атамана городового Чигриндубровского, зо всем товариством о заборе провиантовой муки двесте семьдесят четвертей, в Смоленск приготовленной ²⁰¹⁾.

26. Алексея Литвиненка, казака сотне Роменской и жителя Ярмолинского о отнятю Марковичем судового документу и о держаню в тюремном вязеню, також о завладении грунтов исцовых з сеножатми чрез Андрея Бутурлима ²⁰⁰⁾, хорунжого полку Лубенского.

27. Кондрата Зенченка сотни Роменской казака и жителя села Лозовой о неслушной якобы купле лесу их и з садом и з дубровою при селу Лозовом найдуючемся и о побои и вигнаню з двора Марковичового от господаря двору его, Марковича, затеваемом.

28. Сотне Лукомской, города Горошина жителей: Данила Дяченка атамана, Петра Дутка, Ивана Илляшенка да Уласа Ктитора зо всем товариством о завладению Марковичем многих общих их грунтов, о вируби лесов, о спаши хлеба и о протчиих обидах, также о построении хутора в грунтах их на Кривой Руде ²⁰²⁾ з двома избами и хлевами и з загородами чрез сотника Лукомского Мартина Кодинця ²⁰³⁾.

29. Андрея Товчигречки, казака сотни Роменской, Лубенского полку, о владении, по неслушной якобы купчой, грунтов, поля, синожатей, саду и лесу их отческого.

30. Лаврина и Мойсея Кодинцов ²⁰⁴⁾ о отнятии хутора их со всем сенокосным и пахотным полем, на Кривой Руде в степу стоячого и о збытю статком разного хлеба их в полю, також о вирубе лесу и о протчем.

31. Івана Ющенка полку Лубенского значкового товарища о отнятю у него дворища, за городом Ромном стоячого, також о отобраню комор, в городе Ромне найдуючихся и о насильном завладеню . . . степу его, прозываемого Голковщи да Дубовщина.

32. Ивана (?) Павлова попа Ядутовского сотне Лохвицкой о отнятю его грунта, прозиваемого Байрак з сеножатми и вирубаню Марковичем Байрака и о забраню сена полтораста копиц.

²⁰⁰⁾ При перечислении хорунжих Лубенского полка не упоминают Андрея Бутурлима (рукопись, стр. 793 и 764) ни Лазаревский (Чтен. О. Л. Н. кн. XI. отд. II, стр. 76.) ни Модзалевский (Лохвицкий Ист. сбор. стр. 405).

²⁰¹⁾ Дневн. I, 10, II, 295.

²⁰²⁾ Дневн. II, 295, Рукопись 269-306.

²⁰³⁾ М. Кодинец был Лукомским сотником 1727-1728 г. (Лаз. Ч. О. Л. Н. XI, 103).

²⁰⁴⁾ Лаврин Кодинец был брат Мартина Кодинца (см. пр. 140-143. Рукоп. 271-272, 285-290).

— 120 —

33. Стефана Еременка, жителя Ярмолинского, казака сотне Роменской, о насильном завладении его леса Марковичом чрез шинкара Ярмолинского еще в (1)714 году.

34. Федора и Левка Момотенков, села Колкаева жителей, сотне Лукомской, о зрубаню дубины и о отнятю власного их померка отцем купленного.

35. Стефана Кулика, жителя села Ярмолинец, казака сотни Роменской, о зрубу безвинне дедизного его лесу з лугом под селом Ярмолинцями, над речкою Олавою стоячого, о яком зрубу хочай, по шацунку (оценке) людском, имела полковниця Марковичева заплатит талярей сто ²⁰⁵⁾, но только з того уплачено рублей 30, к тому ж в том лесе и Иван Несторович много дерева срубил и поселился хутором на грунте истцовом.

36. Войта села Буромки Стефана Адаменка зо всею громадою (обществом) о многих им от старости Марковичового Буромского Юска Залуцкого затеянных обидах, яких дабы впред не чинил им староста, просят, дабы их з владения Марковичового виключено.

37. Андрея Назарича, жителя села Буромки о насильном завладении старостою Марковичевим Юском Залуцким грунту его, за двадцати талярей купленного.

38. Ничипора Лященка, войта села Калюжинец, сотне Роменской ^*) со всею громадою, о отобраню села Калюжинец Марковичем и о насланю на тое село компанеийцов, о обтяжению подвод в Киев излишным числом и о других многих обидах, в 12 пунктах выраженных.

39. Мартина Кодинця, сотника Лукомского на Марковича о перенесеню им хутора исцевого на другое месце, который хутор истец подстроил был на волном степу, прозиваемом Кривая Руда ²⁰⁶⁾, також о завладению Яковом Маркевичом селения хуторского челобитчикового и о побитью стадом на поле его хлеба.

40. Максима Матяша, атамана Лукомского да Горошинского Данила Дяченка зо всем товариством о отнятю у их бывшим полковником Лубенским Марковичем степу, прозиваемого Кривая Руда ²⁰⁶⁾ з урочищем Строкачами и зо всеми к нему пахотными и сенокосными принадлежными угодиями, и что он, Маркевич, на померкаx их же козачих осадивши слободку, с полиов оных позабирал просо.

41. Кирила Бусла, обывателя полку Лубенского, о насилной купле Марковичем млина на реце Удай, на гребле Пиратинской стоячого.

42. Иерея Михайла Федоровича, пресвитера Вознесенского Пирятинского, о дешевой купле кола млива, на Куренской гребле стоячого, толко за коп ²⁰⁷⁾ сто, за якое коло якобы и сугубой цены стоится.

²⁰⁵⁾ Талер учитываем 1 рубль 5 коп. (Чтен. И. О. Л. Н. XI, стр. 109, пр. 1).

²⁰⁶⁾ См. прим. 140-143.

²⁰⁷⁾ 1 копа — 50 копеек.

^*) Нам известны Калюжинцы только в сотне Прилукской.

— 121 —

43. Казаков Ператинских Стефана Андреева, (презвитера) Михаила Федорова Вознесенского да Илии Максимовича пресвитера Святоуспенского, о отобраню у них луки, називаемой Пологами, и о скошеню оной, где и хуторецев их неподалеце, над Оржицею стоячему, немалая обида от Маркевича деется, коло якого и стенку от Сагайдачного оный куплею завладенную поруйновал и в иной, сколько было дубов, порубат велел сам же, и лози от него, Марковича, опустошены, а, сверх того, и жито, в Калюжинцях ^*) найдуючееся, зжато и до дворца Марковичевого позабирано.

44. Лукяна Свечки ²⁰⁸⁾, товарища бунчукового, о усиловной Марковича купле села его, по прозвиску, Короваев за тисячу талярей и о взятии насильном кобил добрих десят з лошатами, возников пару, коня верхового дриганта ²⁰⁹⁾, коров десят з телятами и бугая, коновки ²¹⁰⁾ болшой, ваги сребной, о вирубе отцевского исцового лесу, в 1000 золотих ценою ²¹¹⁾; о завладении сеножати на 30 скирт сена, по прозванию, Сухой Оржицы, и о забраню скирт 15 сена в селе Коров(а)ях пашне и о протчем.

45. Матяша Максима, атамана Лукомского, Даниила Дяченка, атамана Горошинского, Юска Белмаса, атамана Мойсеевского, Ивана Гайдука, атамана Худолеевского, Федора Шендрика, атамана Великоселецкого, з товариством о забраню сена на Пологах Криворуцких 22 скирт, иль стогов, которое, по рощоту, явилось якобы бит на их сотню.

46. Алексея Сухорского, жителя Роменского, о гудувле с торгованными в (1)714 году, а отобранными в (1)715 году, заплаченными же году в (1)716 овцами — 5 скирт сена и о недоплатки (за них?) 6 коп денег, також о отнятю у истца овчара з 3-чом и зо всею одежею, о взятии хуторских 5 кобе....... от на щенята, о утраченю овчарами овец его и о вирубу леса в 22 рублях ценою и о протчем, яко в челобите виражено.

47. Сотнян сотне Пиратинской д(у)ховного и мирского чина людей: священника С(вя)тоспаского Стефана Федоровича с протчими священными да сотника Григория Корниевича ²¹²⁾ з многими сотенцями о завладении Марковичем степу их, у сотне Ператинской на разных местах найдуючогося.

²⁰⁸⁾ Лукьян Свечка был сын Лубенского полковника Леонтия Назаровича Свечки (1688-1699 г.), любил делать земельные захваты и постоянно враждовал с Марковичами (Лаз. XI, 49. Рукопись, 295, 315-317. Дневн., 98).

²⁰⁹⁾ Жеребца верховой породы от польского слова drygant жеребец породистый.

²¹⁰⁾ У карпато-россов и теперь деревянный сосуд с одним ушком, вдвое больший малороссийского ведра, употребляемый для ношения воды, называется "кановка".

²¹¹⁾ 1 золотой = 20 копеек. (Рукопись 601), а 1000 зол. составит 200 руб.

²¹²⁾ Григорий Григорьевич Корнеевич (Огранович) был Пирятинским сотником с 1719 года по 1751 год был женат на сестре Лукьяна Леонтиевича Свечки

^* Кулажинцах (?).

— 122 —

48. Священника Ператинского С(вя)тоуспенского Илии Максимовича о запрещеню и непозволеню ему, Максимовичу, от кола его мучного, на гребле Куринской будучого, розмерового борошна и о насилной будто купли стенки в покойной матери челобитчиков за 8 коп ²⁰⁷⁾ ценою.

49. Сотне Лукомской, городка Горошина обывателя Гарасима Ефеменка о вирубу лесу его, на Буромце стоячого, и о вирубу лози и прочего дерева в инных его ж лесах до Марковичевого хутора.

50. Марии Заборовской ²¹³⁾, бывшей обозной Лубенской, в том, что отобрал был Андрей Маркович село Вовковце покойному мужу еи, с давних лет Монаршою грамотою стверженное, а по пятолетном времены, за челобитем о том до Федора Протасиева, хочай был привернул воспят, но уже разоренное, також другое селце Будки, тож Монаршею грамотою мужу челобитчицы стверженное.

51. (очень мало сохранилось от текста).

52. Полку Лубенского обывателя Зиновия Хоменка о купле его дидизного леса з лукою и з урочищем, прозываемым Грабарка, Андреем Марковичем и о держаню оного з братом за тое, что не хотел продати ему, Марковичу, леса з лукою за 50 талярей, за что ему во владении (чинит?) препятствия и трудности.

53. Кирила Солонухи казака и жителя села Яхн(енков) о вирубе его лугу Марковичом на строение будинков в селе Луце, там же поблизу стоячого, на що у истца имеется письменное потвержение, от антецессора (предшественника) Марковичевого данное, за якое спустошенье его просит награждения от Марковича.

54. Ивана Васюхна, жителя Николаевского, полку Лубенского (Дальше текст испорчен).

56. ... Гайдуков сотне Лукомской, села Худолеевки ..... о забраню у них хати з сенми Яковом Марковичем (в тот) час наказным полковником будучим в (хутор ?) Криворудский, которою ценою за 20 талярей была (куплена?) и к господарству принадлежнных речей знаидовалося.... старосту спрошуючи, за що нас ря... Маркович, и он, за тое разгневавшись, бил нещадно, (в) едного з них и два леси вырубав, о чем когда доносили самому Марковичу о починенных от старости обыдах, тогда он сказал: з воли моей то чинится.

57. Татьяны Антоновой вдовствующей сотни Роменской, села Ярмоли-

— Анне Леонтьевне. 21 января 1717 года он продал А. Марковичу за 400 золотых 80 руб) и Яр Великий з сенокосами, до него прилеглими з ставком и з греблею над Оржицею"; а 15 апреля 1720 года он продал А. Марковичу за 5000 золотых (1000 руб.) "Кгрунт" (землю), именуемый Коровай над р. Оржицею (Стороженки т. 6, стр. 725-726).

²¹³⁾ Заборовский Иван Тимофеевич был обозным Лубенского полка с 1705 по 1709 год. (Лаз. Ч. О. Л. Н. XI, 75).

— 123 —

нец жителки, о насильной купле у свекра еи грунту, по прозвищу, Онисковского в селе Ярмолинцах ценого за сто коп (50 руб.) и о неуплатки за оний 10 рублей денег, також о завладении садку прозываемого Зубковский, якому цена рублей двадцать.

58. Антона Пестича, жителя Василковского ²⁷³⁾, о випустошеню матки (Даление текст уничтожен).

60. Данила Дяченка, атамана Горошинского.... о завладении степу власного Остапом Ореховским... попенком Лубенским з воли бывшого полковника Лубенского Марковича.

61. Наума Майфета казака сотне Глинской, жителя ....ского о насильной купле Марковичем долины Хантел... ценою за золотих сто и о держаню оного в колодках за то, что (без?) ведома его ходил до Криму, також о забраню у его в той долине первого году копиць 15, а другого сто тридцат, о многих от его, Марковича, затеянных обидах, отчего в ту пору пропало у истца волов 6, коров 8, яких обид не могучи больше терпеть, продал з принуждения.

62. Сотне Лукомской, городка Горошина жителя, Михайла Надсульского. (Дальше от текста остались лишь несвязные выражения).

63. (Лукомской) сотни, села Мохнача, жителей Стецка Савченка...........шенченка о насильном завладении грунтов.......... (около?) села Буромки лежачих.

64. ...... Капусти, жителя Лохвицкого, о забраню з его власной (луки?)

и Токаровской полчвартаста копиц, о вирубаню лози возов на сто и о дуброве в Токарах на строеня стани ²¹⁴⁾, за якую всю шкоду только ему дал коп шест.

65. Марии Романовны Христичевой, сотниковой бывшей Чорнуской о о отнятю у свекра еи маетности Нехристовки, на уряде асаулства полкового выслуженной и у мужа еи сотника Чорнуского також за верние службы его по(д)данного села Бондаров ²¹⁵⁾ и о отобраню у его сотничества без даня причины и о отданю (сво)йственному своему оного уряду Максимовичу, в том числе и о забраню у еи сена скирт пяти, в якое

²¹⁴⁾ "Стайни" от польск. stajnia конюшня, стойло, хлев.

²¹⁵⁾ Канцелярист Филипп Борзаковский в диариуше (дневнике) генеральной малороссийской канцелярии на эту жалобу прописывает из канцелярии такой ответ: "По жалобе п. Лаврентия Христича, бывшего сотника Чорнусского (1710-1719 г.) о отнятю села Бондаров, сотницства и о взятии у оного коня, 15 червоних золот. (33 руб.), у сына его 200 (440 руб.) и унего самого сена скирт 5, по 300 копиц, з чего у него 70 здохло товару, писан лист до п. полковника Лубенского (А. Марковича), дабы он во всем суплекуючого погодил" (удовлетворил). (Записано под числом 20 октября 1722 года. Чтен. Общ. Л. Н. кн. XII, отд. III, стр. 102). Мадзалевский приводит следующий универсал гетмана Скоропадского от 29 июля 1721 года: "Вам Христичу старому (Якову) з сыном (Лаврентием), бывшому сотнику Чорнускому, и Татьяне Максимовичевой, настоящей сотнице Чорнуской объявляем сим нашим уневерсалом: иж любо поручилиемо были села ваши, а именно Нехрестовку — Христичово

— 124 —

время, за недостатком сена, у челобитствуючой виздихало товару 70 коней 11, а сверх того о отобраню коня ценою в 20 талярах с(и)ном бывшего полковника Лубенского Маркевича Андреем, на тот час в Киеве обретаючись; за что все респектуючи Маркович полковник на чолобитствуючой мужа и взявши от него червонных пят надал был село Сухоносовку, якое в скором час отнявши с(ы)ну своему Якову Маркевичу отдал.

66. Екатерины Васильевой Дяченковой, жительки Лубенской, о взятю многих от ей датков Марковичем за тое, что якобы, уволняючи оную от податей, видал универсал, по якому, равно з протчими отбуваючи подати, не без трудов даровали ему сукна кривавого полшоста локтя, локот по 11 золотих и протчие ричи (вещи), о якихь всех особенный при челобитной имеется реестр.

67. Петра Порожненка, жителя села Луки, казака, сотни Лохвицкой о завладений грунту его отческою, прозиваемамого Порожнянского, в сели Луци лежачого, з полем пахатным, двором, з огородами и з посеянем всякой огородины и о вырубанию его лиса, который ценою больше ста талярей.

68. Микити Басистенка, жителя Роменского, о напрасном завладении пляцу его Марковичем, купленного у Стефана Косокрамара.

69. Сотни полковой Лубенской товариство и посполство о многих обидах и утисках, о тяжестной панщини, о взятку Святочных ралцов о проданю дорогою ценою горилки на людей, о небувалом взятку в полку Лубенском показанщины, пчоляной десятины, о вимишленю платежу мостового и о протчем.

70. Анны Неижсалихи, ²¹⁶) жителки Лубенской, о завладении сеножати на урочище Артополоте з дубровою, ярком и облогами, також о выбраню з двох ям Андреевским войтом державы Марковичевой

Бондаре — Максимовичово, во владении его милости господину Федору Ивановичу Протасиеву, Царского пресветлого Величества столнику (и министру Малороссии), однак оные снову вам приворочаючи в державу, позволяем Христичу — Нехрестовку, Максимовичце, без бытности мужа своего, Бондаре отобравши, по прежнему всякому, своим селом користуючи, владеть" (Лохв. Ист. Сб. стр. 373). Христич был Чернуским сотником (1710-1719 г.). Дочь последнего Татьяна Лаврентиевна была за сыном бунчукового товарища Михаила Максимовича — Семеном Максимовичем, сменившим своего тестя в уряде Чорнуского сотничества, который он занимал до 1731 года. По тексту нашей рукописи Мария Романовна является женою Лаврентия, а невесткою Якова Христичей.

²¹⁶⁾ В дневнике Якова Марковича, изданном при журнале "Киевская Старина" под редакцией Лазаревского (1895 г. ч. II, стр. 195), сказано: "Сегодня (25 ноября 1927 [1727?] года) ответы против Неижгалки и против Жванченка виготовили, на челобитные, о которых Яков Маркович говорить: "Сегодня (24 ноября 1927 года) былисм (отец Андрей Маркович и сын Яков Маркович) у суда з родителем, где взявши челобитных две Жванченка Песковского (с Песков Лохвицкого уезда) да Неижгалки Лохвицкого (уезду) для ответу, отъехали". Здесь неверно в слове "Нежсалка,

— 125 —

в хутори челобитчицы — вимолоченного жита, о взятий 15 червонцов ²¹⁷⁾ у ей и сукна тонкого за ссор, з протопопою Лохвицким между ними будучий, и о взятий червонца дукатого в десяти червонцах золотых.

71. Отца Федора Имшенецкого, протопопи Лохвицкого ²¹⁸⁾, о взятий в его им, Марковичем, и другими от него высланными при заводе исцовом, с Неижсалкою ²¹⁶⁾, жителкою н(ы)нишною Лубенскою, 37 червоных золотых ²¹⁷⁾, також о забраню на м(о)н(а)стирь Мгарский Лубенский на луци, исцем купленной, 4 скирти сина, по повелению Марковичпвому, которою лукою (лугом) пред куплею его Марина Марковна многие года самовластно владела, да и о сем он, Маркович, давши игумену 20 рублей денег, велел оные насильно за означенную луку в двор челобитчика вкинути, которых челобитчик когда не принял, за то узлившис на его Маркович насилал на тую его луку атамана Лохвицкого Івана Бузинского з казаками для розогнаня косарей луки.

72 Андрея Литвишка, казака сотни Лохвицкой, о заарещтованю его чрез Маркевича в Ромни за тое, что он, будучи в (1)719 году, место Канагиного походу, послан в Санкт-Петербург с яловицями Марковичевими для продажи оных, когда, за неискусством и за несправностю гайдаев (погонщиков) Марковичевих, розгубил в той дорозе, коров 20, а инный товар поздихал, мусел он, челобитчик, вижичивши полтори тысячи золотих, Марковичу уплачатие, за которые визиченние деньги платить он, челобитчик, провизию и по сю пору кредиторам, где в оной супплеце и о другой претензии исцовой обширне показано.

73. Івана Самойловича. товариша войскового, о завладение тестевского его, Якова Кичкаровского ²¹⁹⁾, млина, на реке Оржеци, под селом Короваями на едном лотоци совокупно с млином Марковичевим стоячего; також о дешевой купли хутора его ж тестевского. прозываемого Ло-

буква с переменена на г, так как в нашей рукописи в двух местах это слово написано (п. 71: Неижсалихи, п. 71: Неижсалихою) отчетливо с буквою с, а не г: Мадзолевский (в Лохвицком Историч. сборнике стр. 327) пишет в 1731 году Лохвицкий сотник Василий Стефанович (1724-1739 г.) за женою Мариею, дочерью Лохвицкого сотника Ивана Михайловича Гамалеи (1721-1727 г.), получил в приданное: "Под селом ручками гай с сенокосами, прозиваемый Ромадчиха, и войсковую часть с млинами на Ручанской гребле Неижсалова."

²¹⁷⁾ В 1739 году оценности червоного золотого в нашей рукописи (стр. 601) написано: "Чотириста тридцать восем червоних, за которие червоние, за неимением оних серебряною монетою, становля червонец в одинадцяти золотих, як оние ходят в Нежине, принял я девятьсот шестдесят три рубля и шестдесят копеек, поэтому 1 золотой = 20 копейкам, а 1 червонец = 2 руб. 20 коп.

²¹⁸⁾ Протоп Лохвицкий Федор Имщенецкий был племянник Лохвицкого протопопа Павла Имшенецкого, женатого на сестре Лубенского полковника Марине Марковне, хваставшей: "Нехай на мене протопоп, где хочет просит Суда" — умене же п(а)н гетман свой: полковник — брат родной". (Арх. пр. Ист. Общ. Харьк. Университета № 964 описи дел Малороссийской Коллегии).

²¹⁹⁾ Был Пирятинским сотником с 1717 по 1719 год (Стороженки VI, 775)

— 126 —

гилювщина, над тоею ж речкою Оржицею найдуючогося, да о вирубу лесу насилном за неякуюс неважную тещи исцевой братове данную причини, где, повырубу того леса, приказал Маркович старосте своему у оного тещиного брата и месце тое купит за 3 рубля, а тот лес больше пятидесят. рублей якобы стоялся.

74. Марии Павловны Гаврилихи, жителки прежней Лубенской, а н(ы)нешной Лютенской, о купле всиловной и дешевой двора ей в Лубнах ради пристрастия Марковичевого, за сто талярей денег без полталяра да и о незаплаченю еи, челобитчице, таких денег.

75. Казаков сотни Лохвицкой, жителей Токаровских, Ивана Свечки, Івана Боженка, Стефана Кошика, Семена Дубровенка да Стефана Костенка о отопленю грунтов их отчизных, пастовников, лугов и прочего от устроения под селом Токарами на реке Артоподоте гребле Марковичевой, також о отнятю насильном исцового пляцу, гаю и лугу и о взятии трех бочок риби и коня в 14 копах, о чом при челобитю порознь реестром описано.

76. Федора Василиева Билима ²²⁰⁾, жителя Роменского, о недоплаченю денег ста коп за двор его в Ромне найдуючийся.

77. Дмитрия Махайлова, Роменского жилця, о насильном уступленю левади его з садом и з хатою на Засулле, з якой левади що годно виходило каменей ²²¹⁾ на сто табаку.

78. Якова Івановича Литвишка, жителя Лохвицкого, о неотданю за сукна и готовых грошей чотириста семьдесят золотих ему от Марковича чрез сем год и больше у себе держачих, о завладении на Засуллю левади его у Роменских фолварков, около якой, и другою, также и з садком при ней будучим, 5 лет владел да там же, на Засуллю в другом грунте о многих шкодах от двора Марковичевого, чрез пят лет чинымих в збожах ^* и табачном заводе, в яком грунте его, для проложеня новой дороги до своих хуторов, вирубано лугу людми Марковичевими на 70 кущей, чрез що ему от Марковича сталося шкоди на сто рублей, а сверх того сего 1727 году о скошеню трави подданными Марковича Андреевскими, також и о том, что брати жони его по легации покойного тестя млин, на Лохвицой гребле стоючий, а на них спадший, без позволеня его и жены, продали Марковичу. Просит рассмотрения, чтоб от его, Марковича, принявши свои гроши, за млин данные, ему уступил.

79. Иосифа Шванченка, жителя Песковского, сотне Лохвицкой, о

²²⁰⁾ Ф. Билим был другом Якова Марковича (Днев. I, 38, 47, 51, 56, 102, 104,) крестным отцом его дочери (Дневн. I, 22), а 16 февраля 1725 года (Дневн. I, 201) "Родителя (Яков Андрей Маркович) орден (предписание) свой дал пп. Федору Билиму, Семену Асауле и Василю Дяченку, судем полковим, и правлением полковым, в отлучении его, заведовати".

²²¹⁾ Камены = 25 фунтам.

^*) Хлебах.

— 127 —

стопленю лугу его и саду од новоустроенной гребле в селе Токарах з млином, о вирубаню дерева многое число з пущи на млин и о нещадном побои матки чолобитчиковой канчуками за тое, что упоминался у Марковича награждения за спустошенье саду и пущы.

80. Ивана Соловеенка, казака сотне Роменской, жителя Засулского, о насильной купле его грунту з садом чрез старосту Засулского и о недоданю денег 50 золотих за оний грунт.

Итого всех челобитных, которых реестр послан от Ясновельможного, и которих экстракты посланы з Канцелярии Тайного Советника и Министра г(ос)п(о)д(и)на Наумова в Г(осу)д(а)рственную Коллегию иностранных Дел, числом 108.

Да при том при челобитю полктовой старшины и товариства поданных пунктов 32. Кроме на него, Марковича, многих в обыдах челобитчиков имеющихся, которые засмотруючис на других челобитчиков, покол оным учинится справедливост, челобитных своих не подавали.

IV.

Процесс Андрея Марковича с Василенками.

Хранящаяся в библиотеке Полтавской губернской архивной комиссии рукопись, содержащая разные судебные дела, разбиравшиеся в Малороссийском генеральном суде в г. Глухов, подверглась где-то сильной порче от сырости: много листов от истления распалось, многих мест и страниц нельзя прочесть; нет ни начальных ни конечных листов в связке.

Начинается рукопись изложением всего хода судебного дела, производившегося в Генеральном Суде ²²¹⁾. Дело началось в октябре месяце 1727 года по исковому прошению Татьяны, дочери Ивана Кулябки, жены Василия Леонтьевича (умершего ок. 1708 г.) с жалобою, на Лубенского полковника, Андрея Марковича, лишенного полковничества 22 сентября 1727 года ²²²⁾. Восстановить все дело удалось, только благодаря тому, что оно изложено в двух копиях, из которых первая более верная и более разборчивая, но она не имеет ни начала ни конца, вторая же весьма не разборчивая, с искажением многих слов и выражений, но содержит все дело. В этом деле сообщается много сведений, очень интересных для истории местечка Буромки Золотоношского уезда. Малороссийский историк археолог Лазаревский ²³³⁾ приписывает основание Буромки выходцам из Волынского местечка Буромли, переселившимся потом в м. Горошин. В основание последнего предположения Лаза-

²²¹⁾ Стр. 1-70.

²²²⁾ Днев. II, 177.

²²³⁾ Чт. О. Л. Н. II, отд. II стр. 136-139.

— 128 —

ревский приводит дарственную запись, выданную "жителями Горошинскими, бывшими Буромскими, Василию Леонтьевичу, Лубенскому жителю, на сеножать по р. Буромце за то, что он с ними жил по-соседски и никого не оскорблял. В нашей рукописи ²²⁴⁾ об этом документе сказано полнее и точнее, чем передает текст, приведенный Лазаревским. В рукописи, впрочем, только один раз этот Василий назван Леонтьевичем ²²⁵⁾, а постоянно именуется Левченком. Его сыновья Феодор и Яков называются Василенки; жена же Татьяна носит название Васильевой Кулябкинной, — первое наименование по мужу Василию Леонтьевичу, а второе по отцу Ивану Кулябки. В весьма подробной родословной Полтавских Кулябко-Корецких в делах Полтавского депутатского архива № 250 сыновьями Ивана Кулябку (родившегося ок. 1633 года, войскового товарища 1661 года), умершего ок. 1691-1697 г., а по нашей рукописи во время шведского нашествия, те-есть ок. 1708 г. ²²⁶⁾. В родословной значатся его два сына; Федор (р. 1664 г. — 1744 г.), знатный обыватель города Лубен ок. 1732 г., и Петр, значный войсковой товарищ 1707 г., и бунч. тов. 1736 г., но о Татьяне Ивановне ничего не говорится. Муж этой Татьяны Ивановны Василий Левченко в 1697 и 1698 годах от Ирклеевских жителей купил себе земельные участки по р. Буроме и построил хутор, из которого, по предположению Лазаревского ²²⁷⁾, образовалось потом село Малая Буромка, утвержденная гетманом Апостолом за Василенками, т. е. сыновьями Василия Левченка — Феодором и Яковом ²²⁸⁾. Купчие Левченка были укреплены универсалом Лубенского полковника Леонтия Назаровича Свечки (1688-1699 г.) ²²⁹⁾. Но преемник Свечки, Дмитрий Зеленский (1701-1708 г.) ²³⁰⁾ у Левченка отнял хутор для себя. Зеленский с гетманом Мазепою перешел к шведам ²³¹⁾, а Левченко умер. Татьяна осталась вдовою с двумя сыновьями, Феодором и Яковом. Она нашла застунничество в своем зяте Василии Савиче, Лубенском полковнике ²³²⁾, сменившем Зеленского. Зять в 1700 г. для тещи ²³³⁾ у гетмана Скоропадского выхлопотал утвердительный универсал на земли, приобретенные Василием Левченком по р. Буромке и на устроенный им хутор. В 1714 году Савича в Лубенском полку

²²⁴⁾ Стр. 61-63.

²²⁵⁾ Стр. 61.

²²⁶⁾ Стр. 15.

²²⁷⁾ Чт. Общ. Л. Н. XI, отд. II, 138.

²²⁸⁾ Стр. рук. 12.

²²⁹⁾ Чт. Общ. Л. Н. XI, отд. II, 35, 48-50.

²³⁰⁾ Там же стр. 50-51.

²³¹⁾ "И где-то исчез", по словам Лазоревского (XI. 51), а в нашей рукописи говорится, что он попал в неволю (т. е. плен: ст. 8, 38, 58) и именуется невольником (т. е плеником. стр. 58, 23, 53. 58).

²³²⁾ Лаз. Ч. О. Л. Н. XI, 50-54.

²³³⁾ Стр. 3, 20, 58, 50. 61,

— 129 —

заменил гетманский шурин Андрей Маркович, который тотчас потребовал к себе купчие от Василенков и универсал будто для прочета, но их не возвратил, а хутором вдовы завладел. Когда был лишен полковничества Марков, то он возвратил купчие, а универсал оставил у себя, отказавшись в его получении, хотя в этом изобличал его собственный свидетель, его писарь Григорий Федорович Кулябка ²³⁴⁾, двоюродный брат Василенков Феодора и Якова.

Челобитная.

Ясневелможны Мосце Пане Гетмане мне всем(и)л(ос)тивеиший Пане Патроне и Добродею.

Имела я с мужем моим хутор з давних времен от килко (несколько) десять лет мужем моим куплены, прозываемы Бурумля, на якии и купчие записи от продавцов даны нам. К(ог)да же Зеленски стал в полку Лубенском полковником, начал осожовати слоботку Бурумлю неоподал хутора нашего и прежде куповал у мужа моего тот хутор, а опосле, же (так как) муж мой не продал, отнявши насильно, владел до измены Мазепиной, в якое время и муж мой представился. По представлении же мужа моего за рейментарства антецессора Вашей Ясневелможности пана Скоропацкого в отнятии помянутого хутора моего челобитствовала я и презептовала тогдашней власти Гетманской свои купчие записи, почему удержала (получила) я универсалную конфирмацию (утверждение) но (на) вышереченный купленны свой хутор в року (году) 1710, августа 1-го, и по той владели мы свободно, без всякого препятия. И когда же вступил в чин полковнитства Лубенского отрешенны н(ы)не от того чина бывши полковник Лубенски Андрей Маркович, я з детьми своими по обыкновению ходила к нему, обявлячи универсал Гетмански. Он первее сказал: "Владейте, як и владели". А потом, неведомо, з яких причин, по звиклому (обыкновенному) своему на осиротелых вдов недоброхотству и нереспекту (пренебрежению), начал утиск мне з детьми моими делати во владении того моего купленого хутора. Я теди (тогда) знову (вновь) презентовала (представила) ему, Марковичу, универсал оны Гетмански и другие крепости, жившу ему еще тогда в Лохвице просячи, чтоб не делал мне насилия и не выгонил с купленого моего хутора. Но он, для знатнейшего отнятия того моего хутора, зажил (употребил) обманою такою: Когда было ему копии с универсалу и купчих принесу, он сказал: "Я тем копиям не верю, покажите самые подлинные крепости на тот хутор имеючиеся". И я з детьми своими, поверивши обманчиству его, Марковича, когда объявили ему подлинные крепости, то он, взявши якобы для вычитания (прочета), вовсе у себе задержал. И ведая тое, что уже не при чом мне, бедной и н беспомощной сироте, з детьми моими обыстоявать (?), выгнал нас в самы конец зимы с того власного (собственного) нашего, купленого хутора

²³⁴⁾ Стр. 38 и 49. Полтавск. Депут. арх. № 250. См. стр. 136.

— 130 —

насильно и властително, отчего неменшую я з детьми своими понесла утрату, туляючися с своим убожеством почюжим куткам (углам). С тех мер, повергши себе под рейметарские (региментарския, правительские). Ясневелможности Вашой стопи, прошу, яко отца и особливого на осиротелые вдовы патрона (покровителя), от вышепрописаной обиды от Марковича силою и властью его без всякой слушности (справедливости) мне показанную подать руку помощи и подлуг (согласно) уневерсалу антецессора (предшественника) Вашей Ясневельможности своим рейментарским тот мой власны купленны хутор утвердить во владение универсалом; универсал же и другие крепости, Марковичем взятые рачь (изволь), Ваше ясневельможность, силою и властию своею рейментарскою приказать возвратити, все (с)миренно молю.

Вашой Ясневелможности отца и патрона всенадежнейшого всенижайшая раба Татьяна Кулябковна Василева.

Превосходительнейшему и Высокопочтеннейшему Господину Его Императорского Величества тайному советнику и министру Федору Васильевичу Наумову.

Доношение.

Сего 1727-го году в минувшем м(еся)це октябре подана на меня нижеименованного, челобитная от Тотяны Кулябковны Василевой, жительки Лубенской о завладении хутора будто их собственного купленого и об удержанин крепостей их на тот же хутор мною ниже именованным. А понеже в помянутом челобите своем утаила она тое, что к явственному моему оправданию и ко обстоятельнейшему дела сего надлежит познанию, того ради я, нижеименованы, в изобличение лживого ее челобитья чрез сие мое доношение объявляю: купчие ее, Татьяны, неправие показаны ведлуг (согласно) прав в статуе, в разделе 7-м, в артикуле 1-м описанных, потому что писали они сами сыны ея Василенки, тому и сам Федор Василенко не таился при розыску чинячомся в 1715-м году, мая 12 дня, в [Бурумце урядом Лукомским с притомностию (в присутствии) сынов ее, Татяны; а описавши, были с ними в местечку Ирклеев полку Переяславского того ж году, пред розыском, в великий пост, пред Воскресения Хр(ис)това. И, упросивши тамошней старшины о печать мескую (городовую) утвердили оною те купчие листы, як тот же розыск свидетельствует, а год в оных написали не тот, в который писали, але (но) гаразд (много) равнейшии, а по правам в Статуте Литовском в разделе 1-м, артикуле 3-м, написанным, надлежало было крепости такие писать урядовно, а ствердить урядом полку Лубенского, сотни Лукомской, понеже внутрь уезду Лукомского тот хутор обретается. А о прежде реченном розыску она, Татьяна, в своем челобитье умолчала, в котором ее неправые, по вышеписанному, купчие самоволное завладение гребелки, у футора будучой, и прочие к тому надлежащие ретелне (обстоятельно) описано, которого копия зди прилагается. Да она ж, Тотьяна,

— 131 —

показала особливые крепости, данные себе с уряду Горошинского, на грунта, в Буромской дачи найдуючиеся, а помянутая Бурумская дача в Горошинском уезде не обретается и оттуду крепостей жадных (никаких) брать отнюд не надлежало.

По прежде описанным правам и по всегдашнему обыкновению здешнему, якое напрасное ее, Татьяны, завладение увидевши, и прежде бывшии полковник Зеленский отказал ей от того хутора, и она без всякой спреки (возражения) уступила, а стала футором на ином месте, що в помянутом розыску, по зознатью старинных людей, описано; а сам Зеленский в свое принял держание и владение. А Хочай за бывшого по Зеленском полковника Савича и привернен, забрал снову тот хутор, оной, однакож тое учинилося по близкому его свойству, что он, Савич, ей, Татьяне, был зятем. Когда же я получил уряд ^*) полковничества, то в тот час прежденамененное ея, Татьяны, завладение напрасное и купчие фальшивые, с челобитья Бурумских людей и розыску, учинившогося на тое, показалися, которые того ради надлежало было тогда ж взять в полное Лубенское правление для освидетельствования. И когда были взяты, она, видя свою вину, больше того не упоминал об оные, но во вся чрез (с)тол(ь) долгое время умолчала и долговременным перемовчанем, оставивши всю свою претенсию (притязание), а еще и тому неправую, не должна была и тепер оной поновляти по правам, в разделе 3-м, артикуле 45-м описанным в такой силе; "Речами (вещами) данными, проданными и записанными в держание если бы хто не владел десять лет и перемолчал правне, таковы вечне имеет молчать". Сего ради прошу Вашего Превосходительства сие мое доношение приказать к делу сему принять.

Вашего Превосходительства всенижайший слуга Андрей Марков. В Глухов 1727 году, ноября 5 дня.

Року 1715-го, М(еся)ца мая, 12-го дня.

По слеценью (поручению) Его Царского Пресветлого Величества войска запорожского его м(и)л(ос)ти пана Андрея Марковича полковника нашего Лубенского зослано (послано) мене, Василя Пиковца, сотника Лукомского, в городок Бурумку, маетность (имение) его панску, где там мне присудствовали особы зацние (почтенные) и вери годные, жителе Бурумские, Горошинские, а окрестных сел напрод Хведор староста Бурумски, Василь Чикало, Гаврило Стари, Роман Севрук, Савка Волевач, Миско Иващенко, и с Горошина: Петро Бут ²³⁶⁾ атаман, Юско Голота, Данило Тесля, Сенко Стары, Карп Кочерга, Федор Зекранец, Гаврило Рожко; з Мохнача Петро Троцки атаман, Грицко Макаренко, Грицко Антоненко, Стецко Савченко, а из Ляцувки (Лящовки?) ²³⁵⁾: Супрун Коляда, Василь Заячик, Гаврило Тулик и много зацных, тому сведомых,

²³⁵⁾ Лаз. Ч. О. Л. Н. XI, отд. II, стр. 138.

^*) Указ (в другой копии).

— 132 —

чинилем по поважному его вказу (указу) панскому розыск в жалобе будучих бурумчан на небозчика Василя Левченка и его сынов Федора и Якова, жителей Лубенских, таковым способом: Иж попервом зруйнованию городка Бурумки през (чрез) килка (несколько) десять лет пусто было. А когда стали знову люде збиратися, и еще мало було зюдей, просил Василь Левченко жителей Бурумских з ласки (любезности) их на яки час (на некоторое время) хутором осести на речце Бурумци вышей городка при пустой гребелце, якую негдиз (никогда) займано под час робленья салетр в могилах понад тоею речкою Бурумкою. И когда обрано неволника пана Зеленского на Лубенское полковницство и дано той городок з ласки рейментарской (гетманской) в подданство ему и, будучи неволник, пан Зеленски тому городкови паном, а до него той хутор з гребелкою надлежит, по сведомоцству людей сторонних, же (так как) Василь Левченко хутором на волном поселився, приказал ему и с статком (скотои) своит изити. Якии без всякой спреки (сопротивления) и уступил и станул себе хутором под селом Миклашовкою. И под час нещасной руины Шведской хутор той пана Зеленского спустел. И они, помянутие сини Василия Левченка, там снову хутором осели з ласки бывшаго пана полковника Лубенского Василья Савича, зятя своего. По том нашом допросу старинних всех людей о том хуторе показали нам сини Василья Левченка купчие листи ними самими писанные под печатью мескою (городскою) Ирклеевскою на леса, купленные коло хутора. Писалем до старшины Ирклеевской, самого правдивого шукаючи (ища) доводу, кто бе колвек (-то) грунт (землю) продал небожчику (покойному) Василеви Левченкови, где тепер сини его хутором сидят. И пославши казака с листом тут с присидящими особами — Трохима Пузирина, велми престарелого ч(е)л(о)в(е)ка, издавна жителя Бурумского, питали о той гребелце, як она издавна була волная, или нет. Той старушка ответовал нам таковим способом: "Ласкави пане сотнику и вы панове особы, еще за панства Лядкого (ляхскаго) пана Былицкого, державного (владетельного) пана нашего був тут в Бурумце ч(е)л(о)в(е)к, звався именем Петраш, и той Петраш, меючи (имеючи) статок (скот) и той готовой гребелце воду пригатил и хутором осел, бо (ибо) уже вперед его тую гребелку могильники займали для своей потребы. А того не знаю, жебы (чтобы) тую гребелку хто Василеви Левченкови або (или) его синам продавал, бо то вулное было. И по держаню Петрашевом як тая гребелка, так коло ней в степу волное поле Буромское орати и сено косити. Там будучи Процика, Санжара сын, жители Бурумские, визнавал и скаржил (жаловался) на небожчика Василя Левченка таковым способом: Еще перед роком (годом) Азовским купилем стенку (рощу) у Ивана Лясковского, тож жителя Бурумско-

²³⁶⁾ Польское but сапог; отсюда сын Бутенка (стр. 7, 26, 57), а искажено "Бытенко" (ст. 56).

— 133 —

го, за яку стенку далем вола, и тая стенка стоит на сем боку Бурумки. А когда стал хутором Васил Левченко, не моглем тоей стенки удержати, поневаж (потому что) многосмы шкоды (убытку Schaden) утерпели от челяды его в рубанню дров, якую стенку ему, Левченкови, продалем за пять коп." По сем приехал наш посланны казак, мененны Яков Бутенко, житель Бурумськи, от старшины Ирклеевской и оттоль подал нам лист, писанны таковым способом: "Я, Химка Болобанка, жителка Ирклеевская, во свидетельство перед урядом нашим Ирклеевским под сумлением (по совести) признаю, же продалисмо з небожчи(ко)м мужем моим лесок на Бурумце, часть зовемую Болобяновскую, за девять коп Василю, Кулябчиному зятеви, за тую цену и часть Пацоринская продана там же на Бурумце. А о гребелку не сведомы нехто, жебы продана, албо купована, тилко волная была. Тот же помянутой Яков Бутенко, казак Бурумски, якого-смо посилали до Ирклеева, устно поведает, же старшина городовая Ирклеевская: Стефан Грушка сотник наказны, Семен Краковски атаман городовы, Иван Швец войт говорили мне тое, що перед св(я)ти мимошедшими сегорочными Воскресения Хр(ис)това прибывши до нас Яков Василенко, житель Лубенски, просил нас, вряду, только о самую печать городовую для притисненья купчих листов на куплены лисы в Бурумце от Семенихи Болобанки и от Ивана Пацыори, жителей Ирклиевсих. Так мы, на прошение его печати не поборонили тии ним. Си, мову чуючи от нашего посланного казака, питали (спрашивали) Федора Василевича: "Где тие листы купчие давние из уряду, ирклеевского выданные, на ти стенки?" Он Федор Василевич повидает, же тие наши листы под час пожоги в Лубнах погорели, до чого и сам ся признал, же сии листы тепер нове писалем и печатью Ирклеевскою потвердилем. По свидетельству старинных людей, на тот час мне присудствуючих, когда завладел тим хутором неволник (пленник) пан Зеленски и осталися наши Бурумские люди у подданство ему, велел изити в того хутора Василеви Левченкови. И там по нем осталося хаток две мазок. I тих хаток не розбирано, але особливую неволник пан Зеленский казал хату рубленную построити и чего потребно до хутора: кашары, хлевы и одрины. А во время тяжкой мятежи Шведской пан Зелински попал в неволю (плен). И под той час люди Горошинские и Мохначеские той хутор разобрали як хату пана Зеленского, так и тие хаты мазки, хлевы, кошары и одрини. А сини Василья Левченка, Федор и Яков, снову хутором осели по ласце зятя своего, пана Василья Савича, тогдашнего полковника Лубенского. За якое разорение того хутора выправивши лист в пана Савича с тих людей, якие тот хутор рабовали (грабили) содрал четыре ста золотых и далей, до чого и сами признался.

Я, засланы, с притомными особами вчинивши слушней и праведней розыск о том пана Зеленского хуторе, на котором надаремне (на-

— 134 —

прасно), по свидетельству людей зацних, мешкали (проживали) Федор и Яков, Кулябчинного зятя сыни, велелем оным без всякой отволоки и с своими статками изити и все посветченое лютское записати и печатию гороровою запечатлети, даючи тое до висоцеповажного рассмотрения панского. Деялося в Бурумце року и дня выш спеце фекованного (specificirt указаннаго). Уподлинного розыску подписано тако: в кругу место печати городовой Лукомской. На той копии розыску в лутшое достоверие, что слово в слово переписано, подписался Андрей Марков.

Допрос.

1727 ноября дня в канцелярии Тайного советника и Министра Федора Василевича Наумова пред определенным Судом бывшей Лубенской полковник Андрей Марков против челобитья вдовы Тотяны Василевой, жены Кулябкиной, допрашиван, а в допросе сказал:

В прошлых годех по учинении его, Маркова, в Лубинской полк полковником у помянутой челобитчицы вдовы Кулябкиной з детьми купленной (?) мужа ее хутора, прозываемого Буромля, которой близ слободки Буромли, он, Марков, силно не отнимал. И как онная челобитчица приходила к нему, Маркову, в бытность его в Лофице (Лохвице) во двор вдовы Гомалеевой для прошения о том хуторе, и в то время имеющого у ней универсалу, данного ей от покойного гетмана Скорпацкого о владении того Буромского хутора, он, Марков, не брал; купчие на тот хутор он Марков, у ней, челобитчицы, з детьми взял и содержал у себя в сохранении. Для того в прошлом (1)713-м году, по определении ево, Маркова, в Лубенской полк полковником ^*), дан был ему, Маркову, от оного гетмана Скоропацкого универсал о владении маетностей (имениями), которые принадлежат на полковничей уряд в том числе, по тому универсалу написана и оная слобода Буромля с принадлежностью. И того ради по оному гетманскому универсалу он, Марков, тоею слободою Буромлею и владел. А во время того владения обявили ему тамошние Буромские обыватели (жители), что оной Кулябкиной з детьми хутора по универсалу бывшего Лубенского полковника Свечки построенная(?) в дачех помянутой слободки Буромли, понеже де оной Кулябкиной муж Василий купил у разных владельцев малые части земли не в тех местах, где оной хутор построен. И по тому объявлению для следствия о том хуторе посылал он Марков, Лукомского сотника Василя Пыковца, которой о том хуторе следовал. А по следствию ево, Пиковца, явилось, что оную слободку Буромлю по универсалу бывшего гетмана Мазепы селил бывшей Лубенской полковник Зеленской и по населении тою слободою до измены своей владел он, Зеленской. А ея, Кулябкиной, мужа Василя владения в то время не было, токмо при этой слободке имела купленая их земля у

^*) Универсал гетмана Скоропадского о назначении А. Марковича Лубенским полковником от 25 июня, 1714 года (записки Я. Марковича, изд. 1849 г. ч. I, стр. 449-450).

— 135 —

разных владельцев. И потому следствию тою купленою замлею он, Марков, велел владеть ей, Кулябкиной, з детьми; а слоботку Буромлю и принадлежащие земли но то у гетманскому универсалу взял себе на свой полковнической уряд, и тою слободкою владеет он, Марков. А о помянутых купчих потому ж следствию показано, якобы они подложные, понеже д оные купчи писал помянутой челобитчицы с(ы)н Федор Василев, и того ради для следствия о тех купчих, каким случаем оные писаны у ней, челобитчицы, он, Марков, и взял. А после того взятя об отдаче тех купчих она челобитчица, з детьми у него, Маркова, не просила, и затем оные купчие были не отданы, а содержались у него Маркова. И тех купчих, что они подложные он, Марков, не следовал, а в н(ы)нешнем (1)727-м году в сем ноябре М(еся)це по прошению оной челобитчицы детей, Федора и Якова Василевых, означенные купчие он, Марков, отдал им попрежнему с распискою. К тому допросу Андрей Маркович руку приложил.

А оной челобитчицы дети, Федор и Яков Василевы, представ к доказательству, вместо матери своей Тотяны, Ивановой дочери, Кулябкиной, на допрос его, Маркова, сказали:

Что де он, Марков, в помянутом своем допросе показал, якобы отцовского их хутора, прозываемого Буромли он, Марков, в бытность свою в Лубенском полку полковником сильно не отнимал и бутто данного универсалу от покойного гетмана Скоропацкого о владении того Буромского хутора у них не брал, а будто по универсалу бывшего гетмана Скоропацкого и по следствию Лубенского сотника Пыковца взял принадлежащие земли к слободки Буромли. И то он, Марков, сказал неправо, потому помянутой их отцовской хутор, прозываемой Буромля, с принадлежностями построен на купленной их отцовской земли, которую от(е)ц их купил Переясловского полку у Ирклиевских жителей: Ивана Пецоры да у Семена Болабана, и те купчие писаны в Ирклееве на растуше и утверждены ратужными печатми, а не подложные и не писма руки его Федора Василева. И для подтверждения тех купчих дан отцу их от бывшего Лубенского полковника Свечки универсал, по которым купчим и универсалу тем хутором оной от(е)ц их и владел да (до) бытности Лубенского полковника Зеленского. В бытность свою оной Зеленской населил близ того их хутора на особой земли слободку Бурумлю и владел тою слободкою он, Заленской, а от(е)ц их владел тем своим хутором, а после того он, Зеленской отнял у них сильно ж и владел тем хутором до измены своей. А по измене его, Зеленского, по вышеописанным купчим тот хутор покойной гетман Скоропацкой отдал матери их и ствердил своим универсалом за ними попрежнему во владение, по которому универсалу тем хутором они и владели да (до) бытности его, Маркова, а как он, Марков, учинен в тот полк полковником, то оной хутор с принадлежностми у них отнял и владеть им не дал. И тем хутором они и не владели. И помянутой универсал также и купчие в прошлом (1)714-м году в апреле м(еся)це, а в като-

— 136 —

ром числе инмнно, сказать не упомнят, в бытность свою в Лофице (Лохвице) в доме вдовы Гомолеевой велел у них взять писарю своему Григорию ²³⁷⁾ Кулябке. И по тому приказу оной Кулябка те купчие и универсал у них взял и в каморе отдал ему, Маркову, в чем они на него, Кулябкина, и шлютца. А в н(ы)нешнем (1)727 м году в ноябре м(еся)це помянутие купчие он, Марков, в Ромне отдал им попрежнему, а универсалу и пон(ы)не от него, Маркова, им не отдано. К тому доказательству Федор и Яков Василевы руки приложили.

А ответчик, бывшей Лубенской полковник, Андрей Марков, выслушав их, Федора и Якова Василевых, доказательства, сказал:

Де помянутого гетманского универсала, данного от бывшего гетмана Скоропацкого, он, Марков, писарю своему Григорию Кулябки, которой н(ы)не в Лубенском полу сотником, в бытность свою в Лофице в дому вдовы Гомолеевой у них Василевых брать не приказывал и того универсалу он, Кулябка, у них не брал и ему Маркову не отдавал, и в том но (на) него ж Кулябку он, Марков, шлетца. А более того, что в допросе его показано, ко оправданию своему он, Марков, показат ничего не имеет. К тому доказательству Андрей Маркович руку приложил.

Року 1727, ноября 19 дня Григорий Кулябка, сотник Лубенской свидетельством показал, что пан полковник Лубенской в бытность свою в Лофице сказал ему, чтоб крепости от братов своих взял и дал бы ему для прочитанья, только ж сам тех крепостей не читал и универсалу гетманского, в какой силе писан, не знаю, только печать гетманскую видал, и тепер отданы ли те крепости братьем его, или нет, того он, Григорией, не ведает. К той скаске руку приложил Григорий Кулябка сотник полковы Лубенски.

Судебный разбор.

Року 1727-го ноября 25-го дня. З дела Тотьяны Кулябковны Висилевой, жителки Лубенской, з бывшим полковником Лубенским, Андреем Марковичем, о завладении хутора, будто бы купленого, и об удержании крепостей ей заводного, Его М(и)лости г(оспо)д(и)на Федора Васильевича Наумова, тайного советника и Министра выписано.

Сего (1)727-го году, прошедшего м(еся)ца в поданой суплики помянутой Тотяны выражено: Имела она с мужем своим хутор з давних времен от килко десять лет, мужем еи купленны, прозываемы Бурумля на якии и купчие записи от продавцов даны им. Когда же Зеленски стал в полку Лубенском полковником, начал осажовати слободку Бурумлю неподал хутора их. И прежде куповал у мужа еи тот хутор; а опосля же муж еи не продал, отнявши насильно, владел до измены Мазепиной. В якое время и муж еи преставился. По преставлении же мужа ей за рейментарства покойного гетмана г(оспо)д(и)на Скоропадского в отнятии

²³⁷⁾ Арх. Полт. депут. собр. № 250. Лаз. ч. О. Л. Н. XI, 66. 75. 90. Писарь Лубенского полка 1710-1714 (Модз. Ист. сб. Лох. Зем. стр. 404), Лубенский сотник 1715-1731 г.

— 137 —

помянутого хутора своего челобитствовала она и презентовала тогдашней власти гетманской свои купчие записи, почому удержала универсальную конфирмацию на вышеречены купленны свой хутор в року 1710-м, августа 1-го дня. И по тому универсалу владели они свободно без всякого препятия. Когда же вступил ²³⁸⁾ в чин полковничей, она з детми своими, по обыкновению, ходила к нему обявляючи универсал гетмански. Он перве сказал владейте, як и владели; а потом, неведомо с каких причин, по звыкому своему на осиротелых вдов недоброхотству, начал утиск оной з детьми ее делати во владании того ей купленного хутора. Она теди (тогда) знову презентовала ему, Марковичю, универсал гетмански и другие крепости, жившу ему еще тогда в Лохвице, просячи, чтоб ни делал ей насилия и не выгонил с хутора. Но он для знаднейшего отнятия того ей хутора зажил (воспользовался) обманою такою. Когда было ему копии с универсалу и купчих принесет, то он сказал: "Я де тем копиям не верю, покажите самые подлинные крепости на тот хутор, у вас имеющиеся". И она з детьми своими, поверивши обманству Марковича, обявили ему подлинные крепости. То он, взявши, якобы для вычитания, вовся у себе задержал и, ведая тое, что уже не при чом ей, бедной и безпомошной сироти, з детми ее обстоявати, выгнал их в самыии конец зимы с того власного, купленного хутора насилно и властително, отчего неменшую она з детми своими понесла утрату, туляючися с своим убожеством по чюжих кутках. О чем супликуючая просила его рейментарской яснивелможности универсал и другие крепости, Марковичем взятые, властию гетманскою отобрат и тот хутор их купленны утвердить универсалом попрежнему во владение.

И против тоеи ее суплики помянуты Андрей Маркович сего (1)727-го году, ноября м(еся)ца, в кацелярии его превосходительства министерской допрашиван, а в допросе сказал:

В прошлых годах, по учинении его, Марковича, в Лубенском полку полковником, упомянутой челобитчицы вдовы Кулябкиной з детми ея купленного хутора, прозываемого Буромля, которой близ слободки Бурумли, он, Марков, силно не отнимал. И як оная челобитчица приходила к нему, Марковичу, в бытность его в Лохвице в дом вдовы Гомалеевой для прошения о том хуторе и в то время имеющегося у неи универсалу, данного ей от покойного гетмана Скоропадского о владении того Буромского хутора он, Марков, не брал, и купчие на тот хутор он, Марков, у ней, челобитчицы, з детьми взял и содержал у себе в сохранении для того, что в прошлом (1)713-м году, по ^*) определении его, Марковича, в Лубенской полк полковником, дан был ему Маркову, от оного гетмана Скоропадского универсал о владении маетностей, которые принадлежат на полковничей уряд, в том числе по тому универсалу написана и оная слобода Буромля с принадлежностьми. И того ради по тому гетманскому

²³⁸⁾ А. Маркович.

^*) См. стр. 134.

— 138 —

универсалу он, Марков, тоею слободою Буромлею и владел. А во время того владения объявили ему тамошние Буромские обыватели, что оной Кулябкиной з детьми хутора по универсалу ж бывшего Лубенского полковника Свечки построенная (?) в дачах помянутой слободки Буромли, понеже де оной Кулябкиной муж Василей купил у разных владелцов малые части земли не в тех местех, где оной хутор построен. И по тому объявлению ради следствия о том хуторе посылал он, Марков, Лукомского сотника Василия Пиковця, которой о том хуторе следовал. А по следствию его, Пиковца явилос, что оную слободку Буромлю по универсалу бывшего гетмана Мазепы селил бывши Лубенской полковник Зеленски и, по населении, тою слободо до измены своей владел он, Зеленски. А ея, Кулябкиной мужа Василя, владеня в то время не было, только при той слободки имелас купленая их земля у разных владельцов, и по тому следствию тою купленою землею он, Марков, велел владет ей, Кулябкиной, з детьми, а слободку Буромлю и принодлежащие земли по тому гетманскому универсалу взял себе на свой полковничей уряд. И тою слободскою владеет он, Марков. А о помянутых купчих по тому следствии показано, якобы они подложные понеж де оные купчие писал помянутой челобитчицы с(ы)н Федор Василев. И того ради следствия о тех купчих, каким случаем оны писаны, у ней челобитчицы, он, Марков, взял; а после того взятя об оддаче тех купчих она челобитчица з детьми у него, Маркова, не просила, и затим оные купчие были неотданы, а содержалис у него, Маркова. И тех купчих, что они подложные, он, Марков, не следовал; а в н(ы)нешнем (1)727-м году, в сем ноябре м(еся)це, по прошению оной челобитчицы детей Федора и Якова Василевых означенные купчие он, Марков, отдал им по-прежнему с распискою.

А оной челобитчицы дети Федор и Яков Василевы, представ к доказательству, вместо матери своеи Тотяны Ивановой дочери Кулябкиной, на допрос его, Маркова, сказали:

Что де он, Мерков, в помянутом своем де допросе показал: якобы отческого их хутора, прозываемого Буромки, он, Марков, в бытность свою в Лубенском полку полковникам, сильно не отнимал и будто данного универсалу бывшего гетмана Скоропадского по следствию Лубенского сотника Пиковца взял принадлежащие земли к слободки Буромли, и он, Марков, сказал неправо, потому (что) помянутии отческии хутор, прозываемы Буромля с принадлежностьми построен на купленной их отческой земли, которую от(е)ц их купил Переясловского полку у Ирклиевских жителей Івана Пецори да у Семена Болибана, и те купчие писаны в Ырклееве на ратуши и утверждены ратушными печатми, а не подложные и не письма руки его Федора Василева. И для подтверждения тех купчих дан отцу их от бывшего Лубенского полковника Свечки, универсал, по которым купчим и универсалу тем хутором оной от(е)ц их и владел да (до) бытности Лубенского ж полковника Зеленского. В бытность же свою оной

— 139 —

Зеленски населил близ того их хутора на особой земли слободку Буромлю и владел тою слободою он, Зеленски, а от(е)ц их владел тем своим хутором, а после того он, Зеленской, тот хутор отнял у них сильно ж и владел тем хутором до измены своей. А по измене его, Зеленского, по вышеписаным купчим тот хутор покойны гетман Скоропадской отдал матери их и утвердил своим универсалом за ними по-прежнему во владение, покоторому универсалу тем хутором они и владели да бытности его, Маркова. А когда он, Марков, учинен в тот полк полковником, то оной хутор с принадлежностьми у них отнял и владеть, им не дал. И тем хутором они и не владели. И помянутой универсал также и купчие в прошлом (1)714-м году в апреле м(еся)це, а в котором числе именно сказать не упомят, в бытность свою в Лохвице в дому вдовы Гамалеевой велел у них взят писарю своему Григорью Кулябки. И по тому приказу оной Кулябка те купчие и универсал у них взял и в каморе отдал ему, Маркову, в чем они на него, Кулябку и шлются. А в н(ы)нешнем (1)727-м году в ноябре м(еся)це помянутые купчие оной Марков в Ромне отдал им по прежнему, а универсалу и пон(ы)не от него, Маркова, им не отдано.

А ответчик Маркович, выслушав их, Федора и Якова Василевых, доказательства, сказал:

Помянутого де гетманского универсалу, данного им от бывшего гетмана Скоропадского он, Марков, писарю своему Григорью Кулябке, которой н(ы)не в Лубенском полку сотником, в бытность свою в Лохвице, в дому вдовы Гамалеевой, у них, Василевых брат не приказывал, и того универсалу он, Кулябка, у них не брал и ему, Марковичу, не отдавал, и в том на его ж, Кулябку, он, Марков, шлется. А болей того, что в допросе его показано, ко оправданию своему он, Марков, показать ничего не имеет.

А Григорей Кулябка, на которого он во свидетелство слался, сего (1)727-го году, ноября 19 дня, допросом показал, что помянуты Андрей Маркович под час бытности своей в Лохвице велел де ему, Кулябке крепости от братов своих взят и дат ему, Марковичю, для прочитанья. И он, по приказу его взявши крепости в дому вдовы Гамалеевой, ему, полковнику Лубенскому, для прочитанья отдал, только ж сам тех крепостей не читал и универсалу гетманского, в какой силе писан, не знал, только печат гетманскую видел; а тепер отданы ли такие крепости братам его, или нет, того он, Григорей, не ведает, что вышенамененны универсал гетмански с протчими крепостьми отдал ему, Марковичю.

Да он же Андрей Марков по занесенной он Татьяны Кулябкиной суплеке, не входя еще в допрос, подал превосходителнейшему и высокопочтеннейшему г(оспо)д(и)ну его милости Федору Василевичю Наумову тайному советнику и министру доношение, в котором виразил, что в минувшем октябре м(еся)це подана на его "от Татяны Кулябковны челобитная о завладени будтоб собственного купленного хутора и о удержанни

— 140 —

крепостей. А понеже в том своем челобите утаила она тое, что к явственному его оправданию и обствоятелнийшему дела сего познанию надлежит, того ради он, Маркович, во изобличение лживого ее челобитя, чрез доношение объявил, купчие де ее, Тотяны, неправые показаны ведлуг прав в статуте, в розделе 7-м, в артикуле 1-м описанных, потому что писали они сами дети ее Василенки, чему и сам Федор Василенко не таился при розыску, чинячомся в (1)715-м году, мая 12 дня, в Буромце урядом Лукомским с притомностью детей ее, Татяны. А пописавши были с ними в местечку Ирклееви полку Переясловского того ж году, пред розыском, в великой пост Воскресения Хр(ис)това. И упросивши тамошней старшины о печат мескую (городовую), утвердили оною ти купчие листы, как тот же розыск свидетельствует, а год в оных де написази не тот, в которые писали, але гаразд давнейшии. А по правам де нашим в статуте Литовском в розделе 1-м, в артикуле 3-м описанным, надлежало было крепости такие писат урядовно, а ствердит урядом полку Лубенского сотни в Лукомской, понеже внутрь уезду Лукомскою тот хутор обретаетсв. А о преждереченном розыску она, Татяна, в своем челобитье умолчала, в котором ее неправые, по вышеписанному, купчие. Самоволное завладение гребелки, у хутора будучой, и прочие, к тому надлежащие, ретелне (обстоятельно) описано. Да она, Татяна, показала особливые крепости, данные себе от уряду Горошинского на грунта, в Бурумской дачи найдуючиеся; помянутая Бурумская дача в Горошинском уезде не обретается и оттуда крепостей жадных (никаких) брат отнют не надлежало, по прежде описанным правам и по всегдашнему обыкновению здешнему. Якое и де напрасное ея, Тотяны, завладение увидевши, и прежде бывши полковник Зеленски отказал ей от того хутора. И она без всякой спреки (сопротивления) уступила, а стала хутором на ином месту, что в помянутом розыску, по сознатью старинных людей, описано, сам Зеленски в свое принял владение. А хотя за бывшего полковника Савича по Зеленском и привернен зостал знову тот хутор оной, однакож де тое учинилос по близкому его свойству, что он Савич, ей Татяны был зятем. Когда же он, Маркевич, получил уряд полковничества, то в тот час прежденамененное ее, Татяны, завладение напрасное и купчие фальшивые с челобитья Бурумских людей и розыску учинившегося на на тое показалися, которые того ради надлежало было тогда взят в полковое Лубенское правление для освидетельствования, и тогда были взяты. Она, видя свою вину, болше того не упоминалась об оные, но вовся через тол долгое время умолчала и долговременным перемовчаньем, оставивши всю свою претенсию, а еще ктому неправую, не должна была и тепер оной поновляти по правам в разделе 3-м, в артикули 45-м описанным в такой силе: "Речами (вещами) данными, проданными и записанными в держане еслибы хто не владел десять лет и перемолчал правне, таковы вечне меет молчать".

А в розыску Пиковцем с присутствием жителей Буромских, Горошин-

— 141 —

ских и окрестных сел, в (1)715-м году мая 12 дня чиненном, о котором Маркович в вышепрописанном своем спорном доношении наменил (упоминал), показано, что по первом зруйнованию (разорению,) городка Бурумки през (чрез) килка десят (несколько десятков) лет пусто было. А когда стали знову люди збиратися, и еще мало было людей, просил Васил Левченко жителей Бурумских з ласки их на яки час (на некоторое время) хутором осести на реке Бурумце вышей города при пустой гребелке, якую негдис (некогда) займано под час робленья селитре в могилах понад тоею речкою Бурумкою. И когда обрано неволника пана Зеленского на Лубенское полковничество, и дано той город з ласки рейментарской в подданство ему. И будучи неволник, пан Зеленски, тому городкови паном, а до него той хутор з гребелкою надлежит, по сведоцству (засвидительствованию) людей сторинных, же (так как) Василь Левченко хутором на волном (месте) поселився, приказал (Зеленский) ему и з статком (скотом) своим изиты. Якии без всякой спреки (препирательства) и уступил и стал себе хутором под селом Миклашовкою. А под час руины Шведской хутор той пана Зеленского спустел. И они, помянутые сыны Василя Левченка, там знову хутором осели з ласки (по милости) бывшего пана полковника Лубенского Василья Савича — зятя своего.

Да в том же розыску показано, что по допросах старинных людей о том хуторе (сыни) Василя Левченка показали ему, Пиковцю, купчие листы, ими самими писанные, под печатью мескою (городовою) Ирклеевскою на лесы, купленные коло хутора. Потом Писал он, Пиковец, до старшины Ирклеевской, самого правдивого шукаюче доводу, хто бы там з жителей тамошних продал який колвек (какой-либо) грунт (землю) небожчику (покойному) Василю Левченку, где тепер с(ы)ни его хутором сидят. И пославши казака с листом (письмом), питал (спрашивал) Трохима Пузирини, велми престарелого ч(е)л(о)в(е)ка, жителя Буромского о той гребелке, як она издавна была волная, или нет. И тот старушок сказал, что за панства Лядского (Ляхского, Польского) пана Билицкого державци был в Бурумце ч(е)л(о)в(е)кь, звався именем Петраш, и той Петраш, меючи статок (скот), к той готовой гребелце воду пригатил и Хутором осел, бо (ибо) вже вперед его тую гребелку могилники займали ради своей потребы, а того не знает, жебы (чтобы) тую гребелку хто Василеви Левченкови, або (либо) его сынам продавал, бо тое волное было. И подержанью Петрашевому як тая гребелка, так и коло неи в степу волное поле (было) Буромское орати и сено косити. Там же будучи, Процика Санжара с(ы)н, житель бурумски, визнавал и скаржил (жаловался) на Василя Левченка, что перед роком Азовским купил он стенку (рощу) у Івана Лясковского, тож жителя Бурумского, за якую стенку дал вола, и тая стенка стоит на сем боку Бурумки. А когда стал хутором Васил Левченко, не могл он тоеи стенки удержати, поневаж (потому что) много шкоды (вреда) терпел от челяды (прислуги его) в рубанью дров, якую стенку ему, Левченкови, продал за пять коп (полтин, или 2 ½ р.).

— 142 —

А когда приехал посланны казак Буромски Яков Бытенко (Бутенко) от старшины Ирклеевской, в листе ответном чрез того казака написано, что Химка Болобанка, жителка Ирклеевская, перед урядом Ирклеевским под сумленьем (по совести) признала, же (что) продала она з небожчиком (покойным) мужом своим лесок на Бурумце, часть зовемую Болобановскую за девят коп (4 ½ р.) Василю, Кулябчиному зятеви, за тую цену и часть Пацоринскаи продана там же на бурумце; а о гребелку неведомы нихто, жебы продана, або купована, тилко волная была.

Тогда же Яков Бутенко кроме ответного писма словесно сказал же (что) старшина городовая Ирклеевская Стефан Грушка сотник наказаны, Семен Красовски атаман городовы, Иван Швец войт говорили ему, Якову, что перед Св(я)ти Воскресенскими, прибувши до их Яков Василенко, жител Лубенски, просил уряду тилко о самую печать городовую для притесненья купчих листов на купленные лесы в Буромце от Семенихи Болобанки и от Ивана Пацюры Ирклеевских. И они на прошение то печати не поборонили тие писанные листы попритискать. А когда Федора Василевича питали (спросили), где тие листы, давные купчие, з уряду Ирклеевского выданные на тие стенки, он Федор сказал, же тие листы под час пожоги в Лубнах погорели; до чого и сам признался, же сие де листы тепер ново писалем, печатю Ирклеевскою подтвердилем.

Да в том же розыску показано, что, когда завладел тем хутором неволник пан Зеленски, и осталися Буромские люди в подданство ему, велел изити с того хутора Василеви Левченкови. И там по нем осталося хаток две мазок, и тех хаток не розбирано, але особливую неволник пан Зеленски казал (велел) хату рубленую построити и чего потребно да (до) хутора: кошаре, хлевы и протчие. А во время Шведской мятежи пан Зеленски попал в неволю. И под той час люди Горошинские и Мохначевские той хутор разобрали як хату пана Зеленского, так и тие мазки; а сыни Василя Левченка Федор и Яков изнову хутором осели по ласке зятя своего, тогдашнего полковника Василя Савича, за якое разорение того хутора, выправивши лист у помянутого пана Савича, с тех людей, якие тот хутор рабовали (грабили), зодрал четыреста золотых (80 руб.) и дал ей. До чего сами призналися.

В доказательство заводного свего дела объявили челобитчики всеи своей крепости, на тот хутор служачие, а именно:

1. Купчую в 1698-м году, декабря 27 дня за печатю мескою (городовою) Ирклиевскою, и за подписом руки Ивана Семеновича Джулия, писаря мейского (городового) Ирклеевского, от Семена Болобана даннную, в которой написано: Семен Болобан, житель Ирклеевски, продал хутор свой, стоячей на Буромце, не в чем никому непенны и незаведенны, пану Василю Кулябчиному зятеве, обывателю Лубенскому, за певную (определенную) сум(м)у личбы (счету) Литовской осемнацат коп (9 руб.), и в

— 143 —

той купчей ствердил, чтоб нихто з кревних (родственников) его близких и дальних в тот хутор не в(т)ручался (вступался) и пана Василя не турбовал (беспокоил).

2. В том же 1698-м году, апреля 19 дня за печатью Ирклевскою ж урядовую и за подписом руки того ж вышеописанного писаря от Ивана Пацора данную, в которой написано, что Иван Пацора, жител Ирклеевски, з доброй своей воли, а не с примушеня (принуждения) продал грунт (землю) свой власны (собственный) ни в чом непенны и незаведенны, стоячи на хуторе (реке?) Буромци, пану Василю Левченку, жителю Лубенскому, за полдвацата таляра Литовской Личбы (20 руб. 47½ коп. = 19½ х 105), при котором своем грунте там и гребелку продал у вечные часы (времена) и дал ему, пану Василю, волю тем грунтом, як хотя, владет, диспоновать (распоряжаться) и на яки колвек пожиток (и на всякое употребление) свой обернуть, а себе и родичов своих близких и далеких, под зарукою на турбатора (нарушителя) ста (та)лярей, отдалил вечистыми часы.

3. Запис на сеножати в 1697-м году за печатью урядовою Горошинскою и за подписом руки Клима Науменка, писаря Горошинского, от жителей Горошинских, о (а) прежде бывших Буромских, в которой написано, что видя пана Василя Леонтьевича, зятя кулябиного с ними пососедску обходительно и любовне от давних час(ов) мешкаючого (живущего), доброволне з общего согласия позволили ему, зачавши верх Буромки от крайнего леса, хутором ставши, и всю Буромку у гору ему в сеножат отняти и сено косити для своего статку (скота) и дали волю ему, пану Василю, и сынам его тоею сеножатью диспоновати (распоряжаться) обладати и пожитковати (выгоду извлекать), а иному никому так с полку Лубенского, як и с Переяславского в оную сеножат не в(т)ручатися и перепоны не чинити под виною на турбатора талярей сто.

Да в той же записи прописано, что и он, пан Василий, видячи их такую любов и склонность, даровал на церков тамошнюю белого железа полтораста аркушов (листов), ризы килим (ковер) Шленски, воздух табеновы с потребами едамашковыму (шелковыми), воздушков два менших едамашковых, нараквице двое — едни едамашковые камчатыя, другие лудановые, готовых грошей (денег) коп пять (2 р. 50 коп.), дворище Романковское отческое и коморку (лавку), на рынку, стоячую, нараквиц жовтогоронцих пар две, воздух такии же, едвабу (шелку) на престол.

4. Универсал полковника Лубенского Леонтья Свечки в 1697-м году, ноября 25-го, в подтверждение того хутора, сеножати и лесков прозываемых двух под Мохначем, а трети (не прочитано) стоячие данный.

5. Копии универсала гетманского, (1)710-го году, августа 1-го дня данного им в подтверждение, кототорыи подлинные досебе Маркович отобрал. А в оной копии написано, что панья Татяна Василева Кулябков-

— 144 —

на, имеючи с детми своими куплею набытые и за позволеньем людей Буромских занятые в своем владении грунта на Буромце, водле (возле) села Буромле лежачие, а там же и хутор, еще покойным мужем ее построенны, просила покойного г(оспо)д(и)на Скоропадского подтвердителного на оные указу. И покойны г(о)с(поди)н Скоропадски тие все вышевыраженные грунта со всем, як ся з записах меют в своем положенью с хутором в полное еи с сынами владение по ее прошению подтвердил.

А в книзе правной, именуемой порядок, под словом о Кгвалтах (насилиях), на листе 41-м, написано: "Кому озмет хто имение насилно, або (или) с чьего выбет вред, нежели тая справа (недоразумение) перейдет, албо (либо) доконана (окончена) будет, то меет быти з держаня выключен и, где бы его до права запозвано, несилен ответствовати, поки (пока) имени(е) не будет повернено, яко насилием взято".

Да в том же на листе 43-м написано: "Когда бы хто имел от кого обиду, а правом тоеи не ходячи, сам бы розсудился, то уже право свое тратит, ибо в своей речи (деле) жаден (никто) судиею быть не имеет, и сам себе справедливости чинити, а другому насилия".

Там же на листе 44-м написано: "Насилием нихто ни в кого отбирати (е)го (и)мение не должен ани (ни) владения одимовати; паки: правом не доле б, аж (пока) ему имение привернено будет судом: если ж бы речь свою в кого винайшол, а насилно бы отнял, то речь тую утрачает; если ж кого з имения насилно хто выженет, як кгвалтовник (насильник), должен быть караный".

Да в том же пункте ниже писано: "Кто що насилно держит без жадлого (всякого) права, теды (тогда) давность не имеется".

Да в конце правной, именуемой Статут, в артикуле 43-м, в розделе 11-м, написано: "Уставуем на чие имение, на село (?), на людей сам кгвалтом наехал, албо наслал и там рани, грабеже, шкоды (вред) кгвалтовни починил, таковый стороне ображоной (обиженной), на чом довод слушны (справедливый), учинит, мает (должен) кгвалт (грабеж) и рани платити, а грабеже з навязкою (надбавкою) поворочаты; а хотя бы и не ранил, ани (и не) бил, толко наехал, а грабил, по тому ж кгвалт мает заплатити, а грабеже з навязкою поворочати".

Ведение.

Як бывшии пан полковник Лубински хутор наш одобрал, ставши полковником, тому годов есть с тринатцат и чрез тие все года владел он, полковник, помянутым хутором и н(ы)не владеет и, як тот хутор одобрал, осталося засеянного жита (ржи) нашего два лани, сена две скирт, да вто время и зябли (осенней роли) покинули мы; толко, за давностью, не упомним, сколько дней орано (пахано); а сена оттуду выходит в год скирт (стогов) полтрицат (29½) и поменше, а временем

— 145 —

и по большей от тритцати, як врожай бывает. А что нас при концу зимы от хутора отдалил, многое число скота пропало для того, что весною скот плодится, а нам негде было подети (поместить) и загнати, туляючисися (скитаючись) по чужим куткам (углам). И сие верение в суд определенны совестно подаемо, и на том руками своими подписалися толко Федор Василевич, Яков Василевич, значковые казаки полку Лубенского.

Резолюция.

Суд теды определенныи слушав виписанного дела и вышеозначенных правних артискул согласно мнением показали: Хотя ответчик и вничтожил челобитствуючой купчие записе, на тот Хутор служачие, потому что сам тие записе с(ы)н ея, челобитчицы, Федор писал, як и в розыску показано уряду Ирклеевского, просил толко о притисненни печати; однак тие купчие записе потвердил бывшей полковник Лубенской Леонтий Свечка своим универсалом, да и покойный гетман господин Скоропадской по тому универсалу и по тим же купчим писмам тот футор во владение челобитчицы с сынами рейментарским универсалом с(т)вердил, якого универсалу копия в деле прописана, и когда тие их купчие писма универсалом гетманским и полковничим конфирмовани, то о тих купчих, что они неправедные и подложные, нехто в ту пору не спорил и не отзивался и тих гетманского и полковничего универсалов не опорочивал; не смотря на тие им данные универсалы, помянутим хутором завладел и универсал гетмана Скоропадского одобрал, як по общой в силце свидетель сотник Лубенски Григории Крлябка сказкою объявил.

Того ради Андрей Маркович ответчик того вышеупомянуто хутора уступити повинен (должен), и шкоды (убытки), якие в том хуторе от него починены, пополнил бы, и за влоденное нагородил по самой слушности (справедливости), только тие все шкоди по совестной челобитствуючих претенсии были б означени, да универсал гетманскии, сабою (с собою) взяти, возвратил бы им непременно.

И о вышеописанном, як вишная власть повелит, мнение наше и Высочайшему рассуждению отлагаем.

У подлинного мнения подписано тако. Захарий Ращаковский.

Матвей Астряб.

— 146 —