Евреи в роли политических сыщиков
- Подробности
- Просмотров: 3937
И. Ф. Павловский. Евреи в роли политических сыщиков.
Подається за виданням: И. Ф. Павловский. Евреи в роли политических сыщиков. // Исторический Вестник. Том CXXIII. — 1911, февраль. — С. 649-652.
Джерело: Библиотека "Руниверс".
Переведення в html-формат: Борис Тристанов.
— 649 —
ЕВРЕИ В РОЛИ ПОЛИТИЧЕСКИХ СЫЩИКОВ.
(Из давнопрошедшего).
В первую половину прошлого века русское правительство, под влиянием революционных движений в Западной Европе, зорко следило, чтобы тайные агенты не проникали в Южную Русь и не волновали населения. Правительство особенно внимательно следило за этим после восстания в Польше и во время движения в Венгрии в 1848 году. Особенно боялись проникновения агентов поляков. Черниговский губернатор Гессе в марте месяце 1848 года писал генерал-губернатору генералу Кокошкину: «При настоящих политических обстоятельствах нельзя утвердительно отвечать, чтобы по близости западных губерний не нашлось из поляков таких людей, которые бы не стали искать укрывательства в слободах раскольнических и которые не захотели бы воспользоваться неудовольствием раскольников против принимаемых правительством мер при введении правильного священства и не стали бы восстановлять их к произведению беспорядков!» 1). При этом, надо сказать, губернатор оговаривается, что по настоящему поведению раскольников он не имел даже малейшего повода к настоящему его заявлению и раскольников он считал верными престолу и отечеству и если он принял миры, то из предосторожности. Он поэтому и предписал полиции неослабно наблюдать за
1) Арх. губ. правл. 1840. № 2117-1.
— 650 —
новыми лицами, появляющимися среди раскольников, и «всматриваться в намерения и действия таковых лиц», и если будет замечено со стороны этих лиц покушение к «произведению беспорядков», то под крепким караулом доставлять их в Чернигов. Генерал-губернатор Кокошкин побоялся, чтобы полиция не поусердствовала в этом деле, и писал губернатору: «сделанные вами распоряжения тогда только могут достигнуть желаемой цели, если будут выполнены с надлежащей осторожностью, добросовестностью и умением. Почему покорнейше прошу ваше превосходительство обратить особенное внимание на лиц, коим вы поручили исполнение помянутых ваших указаний, и ближайшим образом наблюсти, чтобы при этом не было допущено каких-либо злоупотреблений и чтобы предложенные вами снисходительные меры в отношении раскольников не были истолкованы превратным образом 1).
Напрасны были беспокойства черниговского губернатора: агентов из поляков не было. Но сами обыватели, из желания получить награду или по другим соображениям, указывали администрации на появление лиц среди населения, являвшихся, по их мнению, подозрительными. Так поступил отставной подполковник Константин Савич, проживавший в заштатном городе Глинске Роменского уезда. В мае месяце 1848 года он донес полтавскому губернатору Ознобишину, что в Роменском уезде встречаются люди, «которые в заблуждениях своих претендуют на правительство по разным отношениям и высказывают какие-то темные ожидания, удовлетворительные для их видов». При этом он сообщает, что земская полиция Глинской волости производила «осмотр», как он выразился, проезжающих неизвестных лиц, и в это время был взять под присмотр никто Нечай по подозрению, что он «миссионер» французский или польский». Этот проезд Нечая, по сообщению подполковника, взволновал умы глинских обывателей и, как выразился он, «оставил черную мысль в заблуждениях, от которых могут возникнуть важные последствия». Чтобы во всем этом удостовериться, подполковник Савич писал, что следует отправиться на хутор помещика Зарудного, где 9 мая бывает храмовый праздник, куда стекается от 2 до 3 тысяч человек и «где сокровенные языки выскажут свои таинства». Губернатор Ознобишин, получив эти данные от Савича, поручил чиновнику особых поручений Плансону тщательно проверить их «секретными действиями», которые может указать благоразумная осторожность. При этом губернатор предписал ему не «увлекаться неверными и не имеющими достаточных оснований сомнениями, могущими относиться
1) Арх. губ. правл. 1848. № 223.
— 651 —
к стеснению невинных». Плансон, находившийся по делам службы в Ромнах, отправился в Глинск, к подполковнику Савичу, у которого и прожил три дня. С целью же разузнать среди народа, что его волнует и какие это он ожидает «удовлетворительные виды для себя», Плансон пригласил из Полтавы еврея Розенберга, который ему известен быль своею честностью, а последний взял с собой и товарища по торговле, еврея Звенигородского, и их-то Плансон и отправил, в качестве тайных агентов, разузнать среди народа о причинах волнения... Розенберг счел долгом прежде всего посетить волостное правление, куда и явился 8 мая; здесь он застал только волостного писаря, казака Ярна.
— Что у вас здесь слышно? — спрашивает у Ярна Розенберг.
— Все благополучно, — отвечает Ярно.
— А у нас хорошее и притом новое, — говорит Розенберг. — В Петербурге был бунт, о чем читал я в газетах.
Далее он начал распространяться о «стеснении быта народа, в особенности евреев».
— И зачем жить у русского царя, — продолжал он: — лучше быть вольным, нежели жить под игом царя...
— Как же это сделать? — спрашивает у еврея Ярно.
— Да так, не хотим царя слушать, мы сделаем свое правительство.
При этом он добавил, что Киевская губерния вся к этому склонна, да и большая часть Малороссии...
После этого разговора Розенберг ушел... На другой день казак Ярно пригласил пять человек в качестве свидетелей и, поместив их за перегородкой в волостном правлении, послал за этими евреями. Первым пришел Розенберг, а затем и Звенигородский.
Казак Ярно теперь сам заводит речь и начинает его расспрашивать о бунте. Но еврей Розенберг заявил: «говоренное нами вчера пустое». Но Ярно все-таки старается его навести на тему вчерашнего разговора.
— Как же идет бунт?.. — желает знать казак Ярно.
— Ход хороший, — говорит Розенберг: — не лучше ли пользоваться свободою, чем жить у русского царя; Киевская губерния вся к этому склонна и большая часть Малороссии, кроме России, где чем-то свободнее людям...
Ярно заметил ему, что из всего этого могут произойти дурные последствия, что народ не будет на то согласен и свобода будет не больше, как на один день...
— Не бойтесь, вы ведь знаете, что нет ничего дороже человеку свободы, хотя на один день, что в древние времена княжества были малые, да свободно жили люди.
— А как насчет помещиков? — спрашивает Арно.
— 652 —
— Их много согласных есть...
В это время скрытые пять свидетелей ворвались в комнату и крикнули на них: «вы бунтовщики, вас в Сибирь!..»
— Нам Сибирь не страшна, — сказал еврей Розенберг, сознавая, что этого не будет, так как они посланы чиновником особых поручений, который надеялся, что они при своей ловкости могут разузнать от народа, что он ждет от правительства.
Но, конечно, он ошибся: евреи, несомненно, взялись не за свое дело. Их тут же в волостном правлении арестовали и обыскали. Ничего, конечно, не нашли, но привлекли все-таки к ответственности. Уже сам Плансон писал губернатору и выяснил, что эти евреи им посланы в Глинск и в имение Зарудного. Дело это окончилось полным их оправданием, но о нем было доведено до сведения министра юстиции, доложившего об этом и государю. Император Николай I повелел сообщить губернатору, что чиновники, посылаемые для разыскания, не должны употреблять подобных средств, а тем более выбирать в сотрудники людей, неспособных к этому, и через них вовлекать жителей в «преступные разговоры». Казаку же Ярно повелено выдать денежное вознаграждение, как «поступившему с полной ревностью и расторопностью» 1)!
1) Арх. губ. правл. 1848. № 231, св. 1.
И. Ф. Павловский.
