История Полтавы

Труды Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Выпуск 9

• 

Подробности

Просмотров: 84002

Публикуется по изданию: Труды Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Издано под редакцией действительных членов комиссии: И. Ф. Павловского, А. Ф. Мальцева, Л. В. Падалки и В. А. Пархоменко. Выпуск девятый. Полтава. Электрическая типография Г. И. Маркевича, Бульвар Котляревского. 1912.

Проект осуществлен совместно с Государственным архивом Полтавской области к 110-летию со дня основания Полтавской ученой архивной комиссии.

Сканирование и перевод в html-формат: Артем и Борис Тристановы.

 

 

О Г Л А В Л Е Н И Е.

 

 

— 1 —

Пир Петра Великого после Полтавской победы в
художественных воспроизведениях.

Великая и славная победа над шведами под Полтавой, — одна из самых блестящих и плодотворных по последствиям побед, одержанных Петром I над врагами России, — естественно должна была найти для себя вместе с сопутствующими ей обстоятельствами отражение в памятниках искусства. И мы знаем, что действительно не только русские, но и иноземные художники посвятили Полтавской победе и последующим за нею ближайшим моментам значительное количество разнородных по стилю, технике, материалам, и проч., произведений (гравюр, картин, рельефов и т. д.), в которых старались увековечить, сохранить для потомков живую память об этом великом и многознаменательном для России событии.

В своем докладе, прочитанном в публичном заседании Общества Археологии, Истории и Этнографии при Казанском Университете 18 марта 1909 года, под заглавием: "Полтавская битва в памятниках искусства. Юбилейная поминка о Петре Великом в связи с двухсотлетием Полтавской победы" ^*), — мы представили краткий обзор важнейших из этих произведений.

Настоящую статью мы посвящаем более подробному исследованию одной любопытной их группы, — именно той, в которой неоднократно воспроизводился момент, непосредственно следовавший за Полтавской победой: пир Петра Великого на поле сражения вместе с русскими и шведскими генералами, давший между прочим и А. С. Пушкину сюжет для его вдохновенного, картинного и жизненного описания в его "Полтаве":

^*) Доклад этот, сопровождавшийся демонстрацией произведений, о которых шла речь, напечатана в XXV томе Известий Общества Арх., Ист. и Этн. за 1909 г, Доклад иллюстрирован шестью таблицами.

— 2 —

— Пирует Петр. И горд, и ясен,
И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен:
При кликах войска своего

В шатре своем он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок поднимает"...

Прежде, чем перейти к критическому обозрению самых памятников, сюда относящихся, напомним здесь вкратце тот исторический момент, который послужил содержанием их ^*). — Гордый одержанною блестящей победой; упоенный счастьем и радостью, в виду достижения заветной мечты об одолении старинного и грозного врага Русского государства, который так долго считался непобедимым, царь-победитель тут же на поле законченного сражения устраивает после благодарственного молебствия, торжественное пиршество. Он приглашает к столу не только своих генералов, славных сотрудников в достигнутой им победе, но и взятых в плен шведских военачальников, которых Петр в своем рыцарском благородстве считал учителями своими в военном искусстве. В числе этих пленников находились тут сам фельдмаршал Реншильд; генералы Шлиппенбах, Розен и другие знаменитые участники северной войны. Во время обеда Петр встал и, поднявши бокал, полный вина, провозгласил торжественный тост, едва ли могущий сравниться по великодушию своему с какими-либо другими: тост за здоровье учителей своих в военном искусстве. И когда фельдмаршал Реншильд спросил Государя, кто эти учители, Петр отвечал. "Это вы, господа шведы, научившие нас побеждать!" — На это фельдмаршал в свою очередь отвечал: "Плохо однако ученики отблагодарили своих наставников в этом искусстве"!..

Этот оригинальный пир царя-победителя вместе с разбитыми и плененными им врагами нашел себе художественное воссоздание в целой серии разнородных произведений, на которых мы теперь остановимся с необходимыми подробностями с целью

^*) Цитируем здесь соответствующее место нашего доклада, стр. 13-14.

— 3 —

выяснить соотношения их друг к другу, а также установить сравнительную художественную их оценку.

Рассмотрим сначала ту группу из 4 произведений русских мастеров, в которых сюжет передан в композициях настолько близких в общем друг к другу, что необходимо возникает вопрос о влиянии или свободном копировании одного из них остальными. Произведения эти, известные нам, таковы:

1) Серебряное блюдо, принадлежащее ныне Музею Полтавской битвы, длиною 9 вершк., шир. 5 ¾ в. на котором композиция исполнена чеканно выбивной работой в высоком рельефе ^*). (См. рис. № 1).

2) Гравюра на дереве, исполненная по рисунку Н. А. Кошелева и помещенная в издании Золотова и Дементьева: "История России в картинах". С.-Петербург 1864 г. (грав. № 76).

Согласно утверждению самого автора рисунка, Н. А. Кошелева, в письме, адресованном нам от 20 января 1910 года, — картины масляными красками с тем же сюжетом и композицией он никогда не писал, вопреки утверждению некоторых издателей, воспроизведших этот рисунок Н. А. Кошелева с обозначением его, как картины, неизвестно где находящейся ^**). (См. рис. № 2).

3) Серебряная пластина с рельефной вибивной композицией, имеющая вид небольшой картины, (длиной 7 верш., шир. 5 вершк.) в деревянной раме, сзади подбитой железом, ныне в коллекции г. Массина в Калуге. Гравюрная надпись гласит: ПЕТР. ВЕЛИКИЙ. ПЕРУЕТ ПОСЛЕ. ПОЛТАВСКОЙ. ПОБЕДЫ. (Рис. № 3).

4) Серебряная небольшая пластина-блюдо с рельефной композицией в коллекции обер-гофмейстера И. П. Алексеева в Петербурге. Для выяснения вопроса о том, какие соотношения существуют между композициями всех этих четырех произве-

^*) Это серебряное блюдо, принадлежащее Музею Полтавской битвы, куда оно перешло из нашей коллекции, находилось на выставке Археологического съезда в Екатеринославе, а также демонстрировалось при чтении доклада в вышеупомянутом юбилейном заседании Общества Археологии, Ист. и Этн. при Казанском Университете. Недавно блюдо заключено в деревянное обрамление такой же формы в целях лучшей сохранности.

^**) См. И. Ф. Павловский. Битва под Полтавой 27 июня 1709 г. и ее памятники, изд. 2-ое, 1909 г., стр. 77, рис. 63 и др.

— 4 —

дений и какая из них является оригиналом, а какие видоизменными копиями представляется необходимым рассмотреть все эти композиции как в целом, так и в деталях. При этом прежде всего важно выяснить вопрос об отношении между композицией гравюры, исполненной по рисунку Н. А. Кошелева, и серебряного блюда, принадлежащего Полтавскому музею. Рис. № 4.

Сам автор рисунка-гравюры, (в 1864 году — еще молодой и неопытный художник, ныне профессор живописи) Я. А. Кошелев, на запрос наш о причинах очевидного сходства его рисунка с композицией блюда ответил в упомянутом письме к нам от 20 января 1910 г., что в виду давности исполнения им рисунка [более сорока лет назад] он не может точно указать, откуда именно он позаимствовал тогда эту композицию; но помнит, что издатели, Золотов и Дементьев, пожелали иметь в рисунке для их издания воспроизведение какого-либо старинного оригинала, который он и воспроизвел свободно в своем рисунке.

Таким оригиналом, по нашему мнению, и являлось серебряное блюдо Полтавского музея, как следует утверждать на основании излагаемых ниже соображений и данных, указывающих на копирование его композиций с некоторыми изменениями юным художником.

На серебр. блюде композиция более обширна, более полна и законченна, чем на рисунке Н. А. Кошелева. Так, на рисунке-гравюре направо для зрителя видна только часть головы, одна рука и нога от той фигуры служителя, подающего поднос с бокалами вина, которая в композиции блюда изображена полностью и позади которой подле шатра сверх того представлено еще большое дерево, склонившееся вершиной к крыше шатра. На гравюре дерева вовсе нет. Слева для зрителя на гравюре нет вовсе и фигуры слуги, несущего закрытую чашу, и изображенная на серебр. блюде, равно как нет и дерева позади этого слуги, которым заканчивается композиция блюда с левой стороны в соответствии с правой... Уже одного этого было бы достаточно для того, чтобы утверждать, что более обширная и вполне законченная композиция серебр. блюда служила оригиналом для сокращенной и незаконченной композиции Н. А. Кошелева в рисунке-гравюре, ибо предположить обратное (т. е. что вполне

Рис. № 1.

 

 

Рис. № 2.

 

 

Рис. № 3.

Рис. № 4.

— 5 —

законченная и с большим числом изображений композиция блюда скопирована с меньшей и незаконченной композиций гравюры), было бы художественным абсурдом... — Дальнейший анализ подтверждает мысль, вытекающую уже из предыдущего, о свободном копировании композиции серебр. блюда молодым художником для своего рисунка, воспроизведенного в гравюре на дереве. Ибо не смотря на некоторые частичные и несущественные видоизменения в остальных частях композиции рисунка сравнительно с композицией блюда, факт очевидного сходства между обеими является несомненным, как несомненно и указанное соотношение между ними.

Особенно характерным и убедительным доказательством в пользу этого утверждения представляется то, что все детали с гораздо большею определенностью и точностью на серебр. блюде, чем на гравюре Н. А. Кошелева, не смотря на то, что техника чеканно-выбивных рельефных работ представляет для такой детальной обработки несравненно большие трудности, чем гравирование на дереве по рисунку. Так, напр., на знаменах, изображенных на блюди ясно и резко различаются орлы и кресты, тогда как на гравюре едва заметны какие-то расплывчатые знаки. Орнаменты на шатрах; складки материи, из которой сделаны шатры, настолько же рельефны, правдивы и определенны на серебряном блюди, насколько плоски, фальшивы и неясны на гравюре, хотя все это было бы легче воспроизвести на последней, чем в чеканной рельефной работе. Вся серебряная посуда, стоящая на столах и блюдах, стильная по своим формам и орнаментации в изображении мастера блюда, лишена какого-либо определенного стиля и неопределенна по формам на изображений на гравюре. Такие же соотношения должны быть отмечены и между деталями в исполнении богатой материи, которою [покрыты] скамьи и столы, (на сер. блюде — орлы, на гравюре — неопределенный и грубый орнаменте), и в изображении оружия. Кроме всего этого нельзя не отметить в гравюре и нескольких ошибок в пропорциях, как и в перспективе (особенно в левой для зрителя части композиции), чего нет в композиции блюда и что объяснялось неопытностью молодого рисовальщика для гравюры.

Наконец, и по отношению к типам всех действующих лиц необходимо заметить следующее. На рисунки Н. А. Коше-

— 6 —

лева сам Петр представлен слишком толстым, с одутловатым лицом, лишенным портретного сходства с великим Государем, который на гравюре больше похож на откормленного благодушного крестьянина, чем на мощного, преисполненного энергии завоевателя. Старый гетман Скороподский, изображенный на сер. блюде в согласии с историей в числе гостей, представлен на гравюре, в противоречии, — историческим данным, молодым казаком. Все остальные участвующие в пиршестве лица, где должны быть и шведы, и русские, изображены на гравюри так, что по типам лиц невозможно отличить шведов от русских. Нет этнографической правды в рисунке. Напротив, на серебр. блюде индивидуализация всех действующих лиц проведена с гораздо большей близостью к исторической и этнографической правде; самые типы шведов и русских воссозданы различно, близко к действительности, причем на блюде различие между ними еще более усилено тем, что лица у русских, как более смуглые, загорелые, покрыты позолотою тогда как более бледные лица северян-шведов оставлены белыми. Наконец, орнаментация из ветвей с плодами и двуглавых орлов с инициалами Петра I, которою обрамлена вся композиция на серебряном блюде, — вовсе отсутствует на гравюри Н. А. Кошелева. Равным образом отсутствует на гравюри и надпись, имеющаяся под композицией на сер. блюде: ПЕТР ВЕЛИКІЙ ПИРУЕТ ПОСЛЕ ПОЛТАВСКОЙ БИТВЫ.

Таким образом, из анализа как целого, так и деталей обеих композиций явствует несомненно, что между сереб. блюдом Полтав. музея и гравюрой по рисунку И. А. Кошелева существовало соотношение оригинала к свободной копии, причем, несмотря на трудности чеканно выбивной работы сравнительно с легкостью гравирования на дереве, исполнение всех фигур и деталей выше на блюде, чем на гравюре, где изображения упростились, боковые части композиции блюда опущены, а этнографически и исторически верная картина превратилась в неопределенную переделку.

Обращаясь теперь к анализу третьей композиции, повторяющей тот же сюжет на серебряной рельефной картине из собрания г. Массина в Калуге, — заметим следующее.

Композиция эта при общем сходстве с двумя предыдущими отличается от них в некоторых деталях. Так,

— 7 —

царская палатка позади Петра приставлена здесь с крышею и двуглавым орлом над входом, тогда как в двух других композициях видна лишь часть крыши. Слева в конце и здесь, как на гравюре, нет дерева, изображенного на блюде; вместо служителя с длинными волосами, несущего чашу, здесь видим мальчика с остриженной головой. Все фигуры второго плана изображены в неверной перспективе гораздо меньшими по размерам, чем должно по расстоянию их от первого плана. Вместе старого гетмана Скоропадского представлены тут два молодые полковника. На знаменах, видимых на втором плане, помещены орлы вместо крестов, изображенных на блюде, и наоборот — кресты вместо орлов на других знаменах. Но что особенно важно, все фигуры и детали на серебр. картине г. Массина отличаются по сравнению с серебр. блюдом Полтавского Музея большею грубостью, резкостью контуров и недоделанностью: особенно грубы и примитивны контуры глаз, носа и вообще всех лиц.

Очевидно что, неопытный, неумелый в техническом отношении мастер, исполнивший серебр. картину г. Массина копировал более художественный оригинал, которыми и должно было служить для него, как и для рисунка Кошелева, серебр. блюдо Полтав. Музея с такою же в общем композицией, в которой однако им, в целях придания вида некоторой самостоятельности, были видоизменены, (как это сделал и Н. А. Кошелев для гравюры), некоторые детали.

Что касается, наконец, серебряной чекано-рельефной пластины-блюда, находящейся в собрании обер-гофмейстера Г. П. Алексеева в Петербурге, то соотношения между нею и вышеописанными произведениями таковы. Композиция этой пластины сокращена вдвое сравнительно с композицией сер. блюда, где она состоит из 17 фигур: здесь действующих лиц только восемь: Петр Великий, гетман и 6 других участников пиршества, стоящих подле двух столов с поднятыми в руках бокалами. На втором плане изображены три палатки, 3 знамени и 4 дерева. На столах почти никакой утвари (только 2 тарелки, 2 бокала и малый кувшинчик). Позы и жесты всех участников пиршества в высшей степени однообразны. Отделка деталей очень слабая; работа — неудовлетворительна; пропорции фигур в нескольких частях неправильные. Расположение фигур в этой композиции иное, чем в остальных трех, и можно говорить только

— 8 —

об отдаленном влиянии, а не заимствованиях мастера, исполнившего ее, от какой-либо из них; равно возможна и полная самостоятельность мастера.

Время создания серебр. блюда, принадлежащего Полт. музею, может быть определено, как эпоха императрицы Елизаветы Петровны или несколько более поздняя эпоха императрицы Екатерины II, согласно справедливой, на наш взгляд, оценке, сделанной на основании особенностей стиля, техники и орнаментики его такими знатоками художественных произведений подобного рода, как заведующий худож.-промышл. музеем Строгановского училища в Москве, С. В. Ноаковский, и преподаватель истории русского искусства в том же училище, г. Горностаев, которые исследовали это блюдо в натуре (не по рисункам или фотографиям). Местом, где было исполнено это блюдо, являлся, по мнению тех же лиц, какой-либо из южных городов России.

В пользу такого, именно, определения времени создания сер. блюда Полтав. музея мы с своей стороны можем указать следующее. Уже на западно-европейских чеканно-рельефных работах XVII-XVIII столетий мы находим во множестве случаев по частям ту орнаментику из различных плодов и листьев, какая в скомбинированном виде имеется на серебреном блюде Полтавского музея, автор которого явно находился под влиянием таких западных образцов. Отметим здесь несколько образцов подобного рода орнаментов. Таковы напр.: находящаяся в Оружейной палате в Москве серебряные блюда №№ 1210 и 1227. аугсбурской работы; на серебр. сосудах № 849-850 нюренбергской работы на кубках №№ 1777, 1778, 1780-1781 гамбурской работы; на чашах № 915-916 той же работы; на серебр. кувшинах № 1163 и 1535 английской работы и т. д.

Однако кроме иностранных образцов с орнаментикой подобного рода мы знаем довольно многочисленные чекан-рельефные работы и русских мастеров с подобной же орнаментикой из плодов и листьев, как и на блюде Полтав. музея. Образцы этого рода идут из 17 и 18 столетия и в частности с эпохи или Елизаветы Петровны или Екатерины II. Отметим между ними несколько; таковы находящиеся в Оружейной Палате

— 9 —

серебр. стопы №№ 1588-1589, сер. подсвечники — № 2002-2003, рельефное блюдо № 625, сер. кувшин №707, сер. чаша № 1127 и др. В музее Строгановского училища в Москве сюда относятся след. серебряные вещи, означенные в надписях, как относящиеся к эпохе Елизаветы Петровны и Екатерины II; кубок с рельеф. изображениями № 7041-2; на двух других кубках без № той же витрине; также на медных чеканно рельефных подсвечниках № 7777, на большом медном кувшине в витрине ХІV с рельефным изображением Петра Великого в медальоне с орнаментом из листьев и плодов на боках и крышке кувшина и т. д. Сюда же наконец, можно присоединить такие образцы русской работы, как серебр. чаша 17 столетия в церкви св. Иоанна Златоуста в Ярославле, воспроизв. в издании "Мотивы орнаментов, снятые со старинных русских произведений". Москва 1890, вып. Ш, и орнамент на иконе Тихвинской Божьей Матери 16 века, воспроизв. в том же издания и выпуске.

Внешнее состояние блюда подтверждает то, на что указывает орнаментика. Можно утверждать, что блюдо эта находилось в частном собрании свыше столетия, причем не являлось только декоративным украшением в коллекции владельца, а находилось в употреблении, ибо на тех местах по краях блюда справа и слева, где подававшие блюдо (по-видимому подавались письма и т. п.) прикасались к краям его большим пальцем правой руки, орнамент заметно истерт на выпуклости рельефа. Имеется на поверхности блюда и та патина, которую дают металлические (сереб. и медные) вещи от окисления их на воздухе.

Две остальные серебряные рельефные композиции следует отнести к гораздо более позднему времени, — быть может к началу 19 столетия, в частности к периоду около 1809 года, когда они могли быть созданы в связи со столетним юбилеем Полтавской победы, одна — в виде видоизмененной копии с блюда Полтав. музея, другая — более самостоятельно, хотя и неумело и грубо.

Интересно сопоставить в заключение эти композиции русских мастеров с композициями, в которых воплотили тот же сюжет иностранные мастера в дошедших до нас двух гравюрах ^*).

^*) См. описание двух гравюре в нашем докладе, стр. 15-17.

— 10 —

Одна из этих гравюр, исполненая в 1793 году художником Weinrauch в Вене для редкого ныне издания Millot: Universalhistorie alter, mittler und neure Zeit, IX Band. Wien 1684, отличается чрезвычайною сложностью и многофигурностью композиции. Пир Петра представлен происходящим в богатых чертогах дворца сложной архитектуры, с арками на колоннах, с роскошным балдахином на первом плани на лево. Под этим балдахином сидит на троне сам Петр в меховой шапке с султаном в богатом кафтане и поверх него в царской мантии; рядом с ним за столом сидит супруга царя. Дальше за тем же столом, богато установленным блюдами, сидят многочисленные участники пиршества; мужчины и дамы в роскошных костюмах. Все гости держат в руках бокалы, в которые виночерпии наливают вино. Царь Петр поднимает большой свой тост за учителей-шведов. Сцену пиршества дополняют здесь фигуры придворных, стоящих за креслами пирующих; стража, охраняющая царя; прислуга, разносящая блюда с пищею и вино; и оркестр трубачей в глубине залы. ^*) Рис. № 5.

Вся эта многофигурная композиция немецкого художника, как это очевидно с первого же взгляда на нее, и в целом своем, и в деталях совершенно не соответствует исторической правде, несмотря на то, что техника исполнения и рисунок, как и уменье располагать многочисленные фигуры в сложной композиции показывают в нем опытного гравера. Пиршество победителей в Полтавском бою вместе с побежденными шведскими генералами в действительности происходило не в роскошных чертогах какого-либо дворца и не в присутствии императрицы, придворных дам и кавалеров, а на самом поле сражения подле шатров, под открытым небом, среди трофеев победы. Ничего из той роскоши обстановки, какою Weinrauch изукрасил свою композицию, в действительности, не было на том историческом пиршестве, где благородная простота обстановки сочеталась с величием действовавших в нем лиц и важностью изображаемого момента.

Гравюра французского мастера Р. А. David, исполненная по рисунку художника Моппеt в 1813 году и помещенная в книге Blin de Sainmore: Histoire Russie. Paris 1813 t. III, pag, 41. впадает в противоположную крайность. Здесь композиция

^*) Подробная немецкая надпись на гравюре, объясняющая ее содержание, приводится в нашем докладе стр. 15, примечание.

— 11 —

чрезмерно упрощена, при таком же почти несоответствии с историческою и этнографическою действительностью. Правда, пиршество помещено не в обстановку дворца, а в простую обстановку, (под навесом шатра в пространстве огражденном забором), но изображенные здесь лица не имеют ни малейшего портретного сходства ни с Петром Великим, ни с его подвижниками, ни со шведскими генералами. Одежды всех участников пиршества фантастичны и совершенно не соответствуют подлинным, показывая незнакомство художника с костюмами русских и шведов. Всех фигур в композиций очень немного: сам Петр, сидящий подле стола опираясь на саблю; четыре его сподвижника, также сидящие подле стола; шведский генерал, подходящий с поклоном к царю; еще четыре фигуры, стоящие позади Петра, шведского генерала и две другие в глубине сцены. В целом вся композиция лишена жизни и того одушевления, каким она должна быть проникнута в соответствии с характером изображаемого момента. Рис. № 6.

Из сравнения обеих гравюр иностранных художников трактовавших данный сюжет, с композицией серебряного блюда полтавского музея, мы должны признать, что последняя во всех отношениях стоит выше двух первых. Ибо 1) насколько обе гравюры противоречат исторической и этнографической правде изображения, настолько на оборот воспроизведение на блюде соответствуют ей и в обстановке, и в одеждах, и в лицах. 2) Расположение фигур в композиции по ясности, естественности и жизненности гораздо выше на блюде, чем на запутанной, чрезмерно сложной и слишком многофигурной композиций Weinrauch, и на слишком упрощенной композиций David-Monnet.

Таким образом, несмотря на то, что в орнаментации по краям блюда Полтавского музея мастер, создавший его находился под несомненным влиянием иностранных западных образцов и не дал в ней ничего самобытного; однако в главной части, — в воспроизведена самого сюжета в чеканно-рельефной композиции он оказался стоящим гораздо выше чем не только русские мастера, повторявшие тот же сюжет с видоизменениями или сокращениями, но и те иностранные художники, которые воспроизвели этот сюжет с совершенно иных, но неудачно задуманных композициях. —

Проф. Ал. И. Миронов.

Рис. № 5.

Рис. № 6.

— 12 —

О мнимой агитации в южной Руси и
объявление важных тайн.

(в первой половине XIX ст.).

Следствием первой французской революции было проявление революционных движений во многих государствах западной Европы. Этими движениями полна история запада в первой половине прошлого столетия. Естественно, что при таком положении западных государств, русское правительство было озабочено недопущением агитаторов в пределы государства. Иностранная агитация касалась, главным образом, южной России, куда, особенно, после окончания польского восстания, она стремилась в виду того, что в южной Руси не мало было поляков. Все сведения о стремлениях этих агитаторов правительство сообщало местной администрации с предписанием установить за ними бдительный надзор. Это сообщалось, конечно, секретно, но тем не менее и в общество проникали ти или иные сведения о них, что узнавалось от низших органов управления, как то: исправников, становых приставов и т. п. И среди общества находилось в то время не мало лиц, считавших своим долгом идти на встречу администрации и помогать ей в преследовании этих агитаторов. Этим отличались отставные военные, проживавшие в своих поместьях; их было много, особенно в полтавской губернии. Надо сказать, что в первую половину прошлого века, военная служба особенно была излюбленной среди дворянства. Прослуживши в военной службе некоторое время, дворяне возвращались в свои поместья, где не мало их служило по выборам, а в то время было и не мало должностей, занимаемых исключительно дворянами, как то места исправников, уездных судей, заседателей и т. п. Не всегда это делалось из чувства патриотизма, бывали примеры, что лица эти делали из корыстных видов, из за желания получить награду.

В начале 30-х годов прошлого века в Роменском уезде проживала помещица Валевникова, приобревшая печальную известность сво-

— 13 —

им жестоким обращением с крестьянами. Эти притеснения обратили внимание уездного предводителя дворянства, убеждавшего ее обращаться кротко со своими крестьянами. Но эти убеждения были напрасны. Уездный исправник, выборное лицо из дворянского сословия, в интересе которого было не обнаруживать таковые деяния дворян, так как мог лишиться места на будущих выборах и тот доносил, что эта помещица управляет имением "не как хозяйка и благодетельница крестьян, но как сумасбродная женщина, потерявшая давно истинную совесть". Над ней был установлен надзор, а затем, впоследствии, имение ее было взято в опеку и она была выселена из него. Надзором она очень тяготилась и в 1833 г. отправляет шефу жандармов графу Бенкендорфу донос, где сообщает о существовании в Малороссии масонских обществ и о стремлении Малороссиян соединиться с Польшей. Ее донос произвел впечатление, на него обратили внимание; надо сказать, что это было спустя 10 лет после закрытия масонских лож в России. Валевникову вызвали в Петербурга, продержали ее некоторое время и отправили на родину, под надзор полиции. Она продолжала все таки угнетать своих крестьян.

Недовольная кем либо из крестьян своих, она имела обыкновение отправлять их в поветовый суд с просьбою их наказать, но не "так, писала она в прошении, как вчера был послан человек для наказания, но его вовсе не наказывали, ибо когда я послала дворовых крестьян на оного посмотреть, на побои, дабы другие боялись, как суд наказал, то знаку на теле ничего нет, крестьяне смеялись и говорили, что суд — наша сторона и я так понимаю, что оставшиеся в 1826 году бунтовщики недовешаны; верно в нашем повете есть, которые бунтуют крестьян и покорнейше прошу суд дать мне законную защиту". Несомненно, что эта помещица едва ли и имела какое-либо представление о масонах и декабристах. Но у этой, по-видимому, благонамеренной, помещицы оказался "экземпляр "воззвания к сынам России "выдуманного поляками во время мятежа их". Это было вскоре по усмирении польского мятежа. У ней был произведен обыск. Нашли копию этого воззвания, ею списанную, а также и фамилии тех лиц, которым она показывала и чита-

— 14 —

ла это воззвание ¹⁾. В числе этих лиц оказался и отставной капитан артиллерии Беловодский, хороший ее знакомый и часто ее навещавший. Капитан снял несколько копий и отправил их Государю Императору, Великому князю Михаилу Павловичу и шефу жандармов, графу Бенкендорфу. Результатом этого был обыск и арест капитана. В то время было в обычае арестовывать и доносчика. Капитана вместе с найденными у него бумагами, отправили в Полтаву, к князю Н. Г. Репнину, занимавшему тогда пост малороссийского генерал-губернатора, где его арестовали и после пятинедельного заключения, отпустили домой.

Арест и заключение произвели тяжелое впечатление на капитана. Желал он прийти на помощь правительству, указав на происки врагов и в результате обыск, арест и заключение. "Быв в заключении под стражею ординарцев и вестовых в смрадной комнате, писал он князю Репнину, запиравшейся на ночь замком, я едва мог переносить то мое заключение — одним только твердым упованием на промысел Всевышнего и Правосудие Всеавгустейшего Монарха.

Капитан Беловодский не мог забыть своего заключения. И за что же?.. За то, что он донес о возмутительном воззвании. Он считал необходимым реабилитировать в глазах общества свою личность, а для этого считал единственным средством получить награду. И это не первый случай в ту эпоху, когда доносчики просили о награде — черта очень интересная для характеристики людей того времени. Вот интересное рассуждение капитана по этому поводу. Он пишет длиннейшее прошение генерал-губернатору, графу Левашову, преемнику князя Репнина.

"Августейший Монарх, почитая первым благом подданных своих Правосудие, Всемилостивейшим вниманием к Малороссии, вручил вам, Сиятельнейший Граф, власть да уразумеет народ десницу благости, исполняя законы Его. Ничто из гражданских добродетелей не может столько поражать сердце человека и возвышать душу и самых народов, как правосудие тем разительнейшее, когда оно касается предмета, самого по себе, гласу Божью и закону — Великого. По долгу и случаю: умереть за отечество, великодушным быть к врагам, милосерд-

¹⁾ Арх. Полт. Губ. Правл. 1835, № 35.

— 15 —

ствовать обидившим — суть добродетели высокие: но самостоятельность правосудия, изливает свет, как лучезарное солнце, к истинному просвещению и благоденствию народов и научает более всего следовать словам Господним: "ходить в путях истины". После этого рассуждения, капитан, касается ареста своего: "Достигая сего столь важного пути различными испытаниями многие годы: самым не вольным образом коснулось ко мне дело государственное, о коем из подносимой при сем записки и самого дела у предместника Вашего, Сиятельнейший Граф, благоусмотреть изволите, что я претерпел безвинно и напрасно истязание и поношение чести и звания моего и пострадал в безвыходном заключении пять недель за донесения мои об оказавшемся в Малороссии печатном возмутительном воззвании и описав с худой стороны за то, что из 32 лиц знавших о том воззвании, донес я один!...

Со всем усердием моим верности и преданности к Государю Императору доносил я о том важном деле государственном: почему к отличию меня из тех 32 лиц и к покрытию претерпенных мною безвинно и напрасно истязания и поношения, с убытками моими при бедном состоянии сопряженных просил я представить Государю Императору и о пожаловании мне Высочайшей награды, которая одна может оправдать меня в глазах всех знающих о том и послужить примером безбоязненному впредь донесению в подобных случаях, но до ныне и за неизвестным мне окончаниям того дела, кроме дозволения отлучки моей, куда пожелаю, не имею я ниже сведения о той просимой награди и не возвращены мне, удержанные и в расписке моей 1833 года 10-го Мая поименованные бумаги мои, кои, сохранясь в потомстве моем, всегда были оному чистым светильником примера усердной верности и преданности к Государю Императору и Отечеству".

Граф Левашов отказался, конечно, представить его к награде, но предоставил самому Беловодскому ходатайствовать перед шефом жандармов о награждении, не без иронии заметив "если на это имеет право" ¹⁾.

Правительство особенно было озабоченно о недопушении агитаторов во время венгерского восстания. Оно опасалось, что они могут повлиять на крепостных крестьян, среди которых в первую

¹⁾ Арх. Полт. Губ. правл. 1836. № 29.

— 16 —

половину прошлого века, бывали брожения, чему причиной было само крепостное право.

Шеф жандармов, граф Орлов уведомил 18 Октября 1848 года генерал-губернатора С. А. Кокошкина, что один из Польских выходцев, прибыв в Галицию, сообщил, что скоро настанет время, когда возможно будет приступить к исполнению плана, выработанного в Париже с целью ниспровергнуть русское правительство. При этом, граф Орлов сообщил, что вскоре отправляется в Украину с целью пропаганды Елеонора Рагозинская. Император Николай I, повелел обратить особенное внимание и установить бдительнейшее наблюдение, как за Элеонорой Рагозинской, так и за другими. Генерал-губернатор харьковской, черниговской и полтавской губ. тотчас исполнил это повеление и разослал по губерниях предписания о надзоре. Получил от графа Орлова это сведение и киевский губернатор И. Фундуклей. И вскоре же был арестован в Липовецком уезде вместе с сестрой своей помещик Владислав Рагозинский. Но оказалось, что сестру звали Леонардой, а не Элеонорой и помещик был освобожден.

В Декабре того же года, граф Орлов сообщил тому же генерал-губернатору о более обширном плане польских эмигрантов. Приводим этот интересный документ целиком, в точном переводе с французского языка. Этот план указывает на фантастические стремления эмигрантов.

"После февральских событий в Париже, демократическое общество, увеличенное приверженцами Адама Чарторижского покинуло Францию, чтобы отправиться разными путями из Германии, в территории Галиции и Познани. События в великом герцогстве оттеснили эмигрантов из территории Познани и Кракова и они принуждены были отступить к Магдебургу, где новые пришельцы нашли остатки славянского конгресса в Праге, разогнанного Виндишгрецем. В продолжении двух с половиною месяцев все эмигрировавшие поляки, заключенные между Везером и Эльбой и направляемые партией имели тайных предводителей: Мериславского ¹⁾, выпущенного недавно из прусских тюрем и живше-

¹⁾ Мериславский, известный агитатор во время польских волнений в Познани, в 1846 году. В 1861 г. стоял во главе центрального революционного комитета в Париже. Исповедовал самые крайние коммунистические начала. Везде выступал первым до минуты опасности и тотчас исчезал, если являлась опасность. Служил за деньги в революционных рядах.

— 17 —

го в Париже, Гокмана, Высоцкого ¹⁾, бывшего полковником 4 пехотного полка, обратили свои виды на Галицию. Между тем значительная часть офицеров артиллерии и инженеров отправилась, некоторые в лагерь сербов под предводительством Стратемировича, другие во главе с принцем Воронецким в Венгрию, где они поступили на службу в армию Кошута ²⁾. Поляки, бывшие на службе у хорватов и сербов под начальством Иелатича ³⁾ и Стратемировича, найдя мало симпатии среди народов, большинство которых было греческой религии и под непосредственным влиянием греческого патриарха, принуждены были вновь соединиться со своими соотечественниками в Галиции.

Прибытие в Лемберг генералов Дверницкого и Скрижинецкого ⁴⁾ вновь оживило их надежду. Решили с общего согласия образовать обширный союз, в который вошли бы все отделы, существующие уже давно в Германии, Франции и Италии, основанные на масонстве и издревле известные под именем карбонаризма, по польски: Wenglaraz (подобное товарищество существовало в 1831 году, но только между беглецами поляками и имело во главе Заливского). По этому поводу образовалось три больших отдела польских и славянских. Первый в Праге (Богемии) под именем братьев Чехов, в который вошли все отделы в Саксонии, Силезии, древней Пруссии и прирейнской Пруссии до Кельна и кроме того поддерживающий постоянные сношения со всеми университетами Германии, во главе выборного на короткое время... в Праге.

Второй — в Кракове под именем "братьев Польши и Славяне" заведующий делами Польши, собственно королевства.

Третий — охватывающий провинции Дуная, княжества Велахию, Молдовию и Украину. Главное местопребывание этого отдела был Землин, где должен быть, в скором времени, поселиться главный начальник Бакунин, который будет специально

¹⁾ Высоцкий (1799-1877). Подал сигнал к польскому восстанию в 1830 г. При защите Варшавы, был взят в плен и сослан в каторгу. В 1857 г. помилован.

²⁾ Кошут (1802 † 1894) был во главе восстания Венгров в 1848 г.

³⁾ Иелатич, бан Хорватии, Славонии и Далмации, граф, австрийский фельдцейхместер.

⁴⁾ Скрижинецкий (1787 † 1860) польский генерал. Был главнокомандующим польской армией в польском восстании 1830 г. По взятии Варшавы, ему удалось пробраться за границу.

— 18 —

руководить пропагандой в России. Г. Бакунин ¹⁾, возвращаясь из Праги через Берлин, находясь в беспрерывных сношениях с демократами германскими, был первый возымевший идею карбонаризма славянского и пользуясь советами г.г. графа Ледоховского (депутата), Неголенского, посланного делегатом в международную комиссию во Франкфурт от герцогства Познанского... (из Аграма)... (из Бухареста), представил свой план демократическому отделу в Париже, который в лице своего начальника Мериславского, вполне одобрил его. Этот план состоял, главным образом, в том, чтобы вызвать возмущение в провинциях Волыни, Украины и Подолии, которые были мало охвачены ноябрьской революцией 1830 года и вот каким образом: провинции, пограничные с Молдавией и Валахией, не смотря на занятие (оккупация) русской армией, находясь в полном разгаре революционного возбуждения, всегда готовые протежировать полякам и пропускать отправлявшихся в русские провинции, так как сербский князь Александр Кара Геориевич позволял полякам селиться в своем княжестве, в особенности в Землине, где они были приняты с распростертыми объятиями, как славяне. Г. Бакунин расчитывает с этой стороны завести сношения с Россией и особенно предполагает найти себе прозелитов (приверженцев) из корпуса генерала Лидерса.

Помещики из Украины Габорский и Головня положительно обещали в условный срок возмутить крестьян этой провинции, приводя им в пример уничтожение барщины в Галиции и Венгрии. Кроме того, чтобы подействовать на руссаков (греческих крестьян) Тарович, протоиерей сербский обещает устроить, как он говорит, священный крестовый поход на Волынь.

Г.г. Оборский и... отправились в Кроацию, чтобы дать понять кроатам и словакам посредством журнала "славянский юг", что дальнейшее подчинение австрийскому государству и в особенности союз с Россией, увеличат только несчастья славянских провинций и в тоже время на них возложено образование лож во всех соседних провинциях России, в особенности в Валахии, в Молдавии и Галиции. Г. г. Бакунин, Тишинский и Бжозв-

¹⁾ Бакунин Мих. Александрович (1824 † 1876), эмигрант-революционер, участвовал в смутах в Праге, руководил майским восстанием в Дрездене, проповедник анархизма.

— 19 —

ский путешествуют вместе в продолжении 4 месяцев с паспортами, которые им дал Пульский, бывший статс-секретарь Венгрии под вымышленными именами, а именно: первый на имя Ифти, 2-й на имя Толочко и третий на имя Ремера. С этими паспортами они рассчитывают отправиться на свой пост в Землин, между 30 Ноября и 1 Декабря, направляясь через Триест, Фиуме, Аграм, Кроацию. В данное время они находятся в Швейцарии со многими польскими и итальянскими выходцами, где они считают себя в большей безопасности, чем во Франции, в которой их демократические собраты в количестве 800 человек, поселившиеся в городах Страсбурге, Кольмаре, Гогенау находятся под непосредственным наблюдением французской полиции. Они пользуются настоящим своим пребыванием в Швейцарии, чтобы рассмотреть насущные вопросы лож и самые действительные средства для обеспечения пропаганды. Они рассчитывают на печать в Лейпциге (у книгопродавцев Брокгауза и Авенариуса) в виде молитв прокламации на всех славянских языках, обращенные к солдатам и крестьянам. Кроме того, будут выбиты медали с эмблемами, принаровленными к обстоятельствам и даже, в случае успеха, будут отправлены через Фиуме в Одессу оружия, которые будут запакованы различным образом. Две польские ложи, кроме того, основались в Женеве и Монпелье с одной целью только — распространить карбонаризм" ¹⁾.

Таков был план демократического общества, не исключая фантастической затеи крестового похода".

Черниговский губернатор особенно опасался, чтобы польские и другие агитаторы не проникли бы в раскольничьи слободы Черниговской губернии, а их было очень много. Об этом он писал генерал-губернатору Кокошкину, что было в марте 1848 года.

"При настоящих политических обстоятельствах нельзя утвердительно отвечать, чтобы по близости западных губерний не нашлось из поляков таких людей, которые не стали искать укрывательства в слободах раскольников и которые бы не захотели бы воспользоваться неудовольствием раскольников против принимаемых правительством мер при введении правиль-

¹⁾ Арх. Полт. Губ. Прав. 1848 № 256.

— 20 —

ного священства, а не стали бы восстановлять их к произведению беспорядков".

При этом губернатор оговаривается, что по настоящему поведению раскольников не имел он даже малейшего повода к настоящему его заявлению и раскольников он считал верными Престолу и Отечеству и если он принял меры, то из предосторожности. Губернатор Гессе предписал полиции неослабно наблюдать за новыми лицами, особенно беспаспортными, появляющимся в раскольничьих селениях и "всматриваться в их намерения и действия таких лице" и если будет замечено какое-либо с их стороны покушение к "произведению беспорядков", то брать их под арест и под крепким караулом доставлять в Чернигов. С целью же не раздражать раскольников, губернатор предписал прекратить вызов в Чернигов раскольников для увещания, а также не сажать их в острог за неисполнение данной им подписки на принятие правильного священника.

Несомненно, что губернатор излишне опасался появления агитаторов в раскольнических слободах, а тем более влияния их на раскольников, которые, не смотря на притеснения, всегда были верными сынами России ¹⁾.

И несколько лет спустя, губернатор предписывал чинам полиции следить за посторонними лицами и не допускать их волновать народ ²⁾. Генерал губернатор С. А. Кокошкин, как очень осторожный администратор, побаивался, чтобы полиция не поусердствовала бы в этом деле да, видимо, не мог и положиться на нее, чтобы она сумела "всматриваться в намерения и действие таковых лиц", а потому писал губернатору:

"Сделанные вами распоряжения тогда только могут достигнуть желаемой цели, если будут выполнены с надлежащею осторожностью, добросовестностью и уменьем. Почему покорнейше прошу Ваше Пр-во обратить особое внимание на лиц, коим Вы поручили исполнение помянутых ваших указаний и ближайшим образом наблюсти, чтобы при этом не было допущено каких либо злоупотреблений и чтобы предложенные Вами снисходительные меры в отношении раскольников не были истолкованы превратным образом" ³⁾.

¹⁾ Арх. Г. Прав. 1848 № 223, св. 11.

²⁾ Арх. Г. Прав. 1854 № 660, св. 19.

³⁾ Арх. губ. Прав. 1848 № 223, св. 11.

— 21 —

Напрасны были беспокойства черниговского губернатора: агентов из поляков не было. Но сами обыватели, из желания получить награду или по другим соображениям, указывали администрации на появление лиц среди населения, являвшихся, по их мнению, подозрительными. Так поступила отставной подполковник Константин Савич, проживавший в заштатном городе Глинске, Роменского уезда. В мае месяце 1848 года он донес Полтавскому губернатору Ознобишину, что в Роменском уезде встречаются люди, "которые в заблуждениях своих претендуют на правительство по разным отношениям и высказывают какие то темные ожидания, удовлетворительные для их видов". При этом он сообщает, что земская полиция Глинской волости производила "осмотр", как он выразился, проезжающих неизвестных лиц, и в это время был взят под присмотр некто Нечай по подозрению, что он "миссионер" французский или польский". Этот проезд Нечая, по сообщению подполковника, взволновал умы глинских обывателей и, как выразился он, "оставил черную мысль в заблуждениях, от которых могут возникнуть важные последствия". Чтобы во всем этому удостовериться, подполковник Савич писал, что следует отправиться на хутор помещика Зарудного, где 9 мая бывает храмовой праздник, куда стекается от 2 до 3 тысяч человек и "где сокровенные языки выскажут свои таинства". Губернатор Ознобишин, получив эти данные от Савича, поручил чиновнику особых поручений Шансону тщательно проверить их "секретными действиями", которые может указать благоразумная осторожность. При этом губернатор предписал ему не "увлекаться неверными и не имеющими достаточных оснований сомнениями, могущими относиться к стиснению невинных". Плансон, находившийся по делам службы в Ромнах, отправился в Глинск, к подполковнику Савичу, у которого и прожил три дня. С целью же разузнать среди народа, что его волнует и какие это он ожидает "удовлетворительные виды для себя" Плансон пригласил из Полтавы еврея Розенберга, который ему известен был своею честностью, а последний взял с собою и товарища по торговле, еврея Звенигородского, и их-то Плансон и отправил, в качестве тайных агентов, разузнать среди народа о причинах волнения... Розенберг счел долгом прежде всего посетить волост-

— 22 —

ное правление, куда и явился 8 мая; здесь он застал только волостного писаря казака Яхна.

Что у вас здесь слышно? — спрашивает у Яхна Розенберг — Все благополучно, — отвечает Яхно.

А у нас хорошее и притом новое, — говорит Розенберг. — В Петербурге был бунт, о чем читал я в газетах.

Далее он начал распространяться о "стеснении быта народа, в особенности евреев".

И зачем жить у русского царя? — продолжал он: — лучше быть вольным, чем жить под игом царя...

Как же это сделать? — спрашивает у еврея Яхно.

Да так, не хотим царя слушать, мы сделаем свое правительство.

При этом он добавил, что Киевская губерния вся к этому склонна, да и большая часть Малороссии...

После этого разговора Розенберг ушел... Но другой день казак Яхно пригласил пять человек в качестве свидетелей и поместив их за перегородкой в волостном правлении, послал за этими евреями. Первым пришел Розенберг, а затем и Звенигородский.

Козак Яхно теперь сам заводит речь и начинает его расспрашивать о бунте. Но еврей Розенберг заявил; "говоренное нами вчера пустое". Но Яхно все таки старается его навести на тему вчерашнего разговора.

Как же идет бунт?.. — желает знать казак Яхно.

Ход хороший, — говорит Розенберг: — не лучше ли пользоваться свободою, чем жить у русского царя; Киевская губерния вся к этому склонна и большая часть Малороссии, кроме России, где чем-то свободнее людям...

Яхно заметил ему, что из всего этого могут произойти дурные последствия, что народ не будет на то согласен и свобода будет не больше, как на один день...

Не бойтесь, вы ведь знаете, что нет ничего дороже человеку свободы, хотя на один день, что в древние времена княжества были малые, да свободно жили люди.

А как насчет помещиков? — спрашивает Яхно.

— 23 —

Их много согласных есть...

В это время скрытые пять свидетелей ворвались в комнату и крикнули на них: "вы бунтовщики, вас в Сибирь"...

Нам Сибирь не страшна, — сказал еврей Розенберг, сознавая, что этого не будет, так как они посланы чиновником особых поручений, который надеялся, что они при своей ловкости могут разузнать от народа, что он ждет от правительства.

Но, конечно, он ошибся: евреи, несомненно взялись не за свое дело. Их тут же в волостном правлении арестовали и обыскали. Ничего, конечно, не нашли, но их привлекли все таки к ответственности. Уже сам Плансон писал губернатору и выяснил, что эти евреи им посланы в Глинск в имение Заруднаго. Дело это окончилось полным оправданием, но о нем было доведено но сведения министра юстиция, доложившего об этом Государю.

Император Николай I повелел сообщить губернатору, что чиновники, посылаемые для разыскания, не должны употреблять подобных средств, а тем более выбирать в сотрудники людей, неспособных к этому, и через них вовлекать жителей в "преступные разговоры". Казаку же Яхно повелено выдать денежное вознаграждение, как "поступившему с полною ревностью и расторопностью" ¹⁾.

Были приняты меры, чтобы в южную Русь не проникло бы заграничное издание "Катехизис русского народа". Автором его был эмигрант из Польши Островский. В Париже катехизис был переведен на русский язык и издан в количестве 3 тыс. экз. В этом произведении автор излагал учение монархической власти и указывал средство изменения существующего правления в России ²⁾.

Этого издания искали в книжных магазинах Харькова, вероятно, как более культурного центра, но его не нашли. Запрещена была продажа портретов Ледрю Роллена, Распайля и др., а также и снимки солдат парижской гвардии ³⁾. Портреты эти вывещивались в книжных магазинах. Генерал-губернатор Кокошкин

¹⁾ Арх. губ. Правл. 1848. № 231. св. 1.

²⁾ Арх. губ. Правл. 1850, № 425.

³⁾ Арх, губ. Правл. 1849, № 317.

— 24 —

получил предписание следить и не допускать к обращение в народе сочинения Луи-Блана — "История французской революции" и брошюры "14 июня". Об этом Кокошкин получил уведомление от жандармского генерала Дубельта, сообщившего при этом, что переданный австрийским правительством беглец из царства Польского Рембовский показал, что встретившийся ему за границей один эмигрант объявил о доставлении англичанами через Константинополь в Одессу 200 тыс. сочинения Луи Блана. Вероятно, это была какая либо брошюра. Цель была распространить их в России вообще и преимущественно между военными на Украйне и Литве ¹⁾.

Русское правительство было не мало озабочено тем, чтобы эти агитаторы не волновали бы крестьян, среди которых бывали волнения в первой половине прошлого века. Правда, волнения эти не имели массового характера, они возникали то в одном, то в другом помещичьем имении и вызывались местными причинами и чаще всего виновниками их были сами помещики или их управляющие, притеснявшие крестьян. Волнения эти были протестом против существования крепостного права. Архив сохранил подробные сведения о 1847 годе, когда у губернского прокурора было 8 дел о волнениях крестьян. Правительство было заинтересовано причинами этих волнений и запросило об этом генерал-губернатора, какую роль в этих волнениях играло духовенство и не было ли причиною внешняя агитация. По расследованию прокурора подстрекателей из посторонних не было ²⁾. Сохранились данные о волнениях крестьян в Киевской губернии, что было не без участия духовенства, где и был агитатор, Иосиф де Розенталь, выдававший себя за студента киевского университета. Это был молодой человек, 22 лет.

Во время крымской войны было составлено государственное ополчение.

Среди помещичьих крестьян возникли слухи, что они призываются на царскую службу казаками. Распространению подобного рода слухов способствовали неосторожный действия некоторых священников. Один из них привел крестьян к присяге, а другой составил списки крестьян, изъявивших желание поступить в казаки. А дьячек дал крестьянам указ Святейшего

¹⁾ Арх. Г. Прав. 1850, № 420.

²⁾ Арх. губ. Правл. 1848 № 247,

— 25 —

синода об ополчении, выдает его за царский указ, от них скрываемый. Крестьяне и других местностей добивались объявление скрываемого указа. Это был, вероятно, не указ Святейшего Синода, какого на самом деле не было, а какой-либо из высочайших манифестов.

Во многих местностях крестьяне остановили свои работы. В это время и появился агитатор Розенталь. Он направился в имение, арендуемое его отцом, в Таращанском уезде. Собрав здесь около 40 ч. крестьян, он читал им, как сказано в официальном донесении "возмутительную в высшей степени прокламацию", присланную будто бы англичанами и французами. Указывая им в черных красках на их тяжелое положение, обременение их правительством и помещиками, рекрутскими поборами, повинностями, он возбуждал крестьян к поголовному восстанию для ниспровержения законной власти, общественного порядка, при чем относительно частной собственности проповедовал "правила коммунизма". Он же им еще сообщил, что будто 40 студентов послано в разные места для той же цели и что 40 сел уже готовы к восстанию. Но в одном селе, крестьяне отобрали у Розенталя прокламацию и представили по начальству. Розенталю удаюсь скрыться, но его соучастник, поляк Скавронский, служивший в имении, арендуемом отцом Розенталя, был арестован. Был ли Розенталь студентом киевского университета или иноземцем-агитатором, неизвестно. Это были единственные волнения крестьян, вызванные не местными причинами, исходившими из условий их быта, а вызванные внешней агитацией ¹⁾.

Опасения правительства о проникновении агитаторов в южную Русь и возбуждения населения, оказались напрасными. И план демократического общества, не исключая и безумной затеи как крестового похода на Волынь, не осуществился. Что действительно было, это сбор пожертвований для иноземной агитации, чем занималась помещица Каменец-Подольской губернии Ксаверия Грохольская, которая собираемые деньги пересылала при посредстве одесского негоцианта Котынского. Котынский был выслан по высочайшему повелению в Харькове под строгий поли-

¹⁾ Арх. губ. Правд. 1855 № 750, св. 21.

— 26 —

цейский надзор, где он и скончался в Октябре месяце 1855 года ¹⁾.

Об иноземной агитации знали многие. Многим было известно, что агитаторы спокойно проживают на западе. И вот находится отважный отставной подполковник Андреев, проживавший в г. Лубнах, который решается предложить правительству вмешаться в дела Западной Европы, откуда постоянно грозит спокойствию России. Он пишет письмо харьковскому, черниговскому, и полтавскому генерал-губернатору кн. Н. А. Долгорукому, где ходатайствует о вызове его в Петербург для объяснения "важных обстоятельстве". Этому подполковнику предложено было изложить письменно и прислать на имя генерал-губернатора, что он и сделал 25 Мая 1849 года.

"Тайны я никакой не имел, писал он, и не знаю и о таковой не писал. А движимый верноподданническим чувством и тем усердием к монарху, каковыми я сорок лет проходил мою службу, о готовности моей изложить собственные мысли мои о настоящем положении дел на западе Европы и о действии нарушителей законного порядка и безопасности верным и прямым путем и тем оградить спокойствие России. Конечно, большинство голосов назвали бы честного человека сумасбродом, решающего подать свой голос в сем великом деле!..

Но, Ваше Превосходительство, целые десять леть вся образованная Европа признавала — Фультона за проект его о пароходах за помешанного сумасброда, а ныне все моря покрыты его пароходами. Нередко, великий зодчий не пренебрегает советом простого каменщика или плотника, созидая вековое здание. Желание есть порыв усердия и патриотизма.

Австрия единственная осталась держава, удерживающая еще до времени либералов от решительного провозглашения не германской империи, чем они морочили до сего времени прусское правительство своевольной республики. Неудача в Трансильвании и поверхность инсургентов в Венгрии произвели немедленно мятеж в Дрездене и беспорядки в Лейпциге, Ганновере, Познани и Бромберге".

Далее он рекомендует правительству вмешательство в дела западной Европы. Уже из этих данных видно, какого ди-

¹⁾ Арх. губ. Правл. 1855 № 787.

— 27 —

пломата представлял из себя подполковник, решившийся давать советы правительству и это было в то время, когда вопросы внешней политики не обсуждались в периодической печати да и население никогда не было осведомляемо о ней. Подполковник Андреев просил разрешения приехать в Харьков и лично разъяснить свой план, но при этом жалуется на скудость средств, так как приговором суда было приостановлено получение им содержания (вероятно, как отставному пенсия). Но его попросили не беспокоиться и не приезжать. Так и не удалось подполковнику развернуть перед правительством свой дипломатический план!...

Заканчивая обзор данных об иноземной агитации, упомянем о братьях Закревских, сочувствовавших провозглашению во Франции республики. Это было в 1848 г. Закревские, богатые помещики Пирятинского уезда. 15 апреля 1848 г. они были в гостях у богатой помещицы Вольховской. За ужином, когда подали шампанское, Михаил Алексеевич Закревский поднял бокал, сказав: "Да здравствует французская республика".

Его поддержал родной брат и крикнул: ура!... Гости не поддержали этого тоста, а бывший в гостях, корнет Бруннет выразил негодование и удалился из дома Вольховской. Братьев Закревских и их товарища графа Сергея де Бальмена арестовали и вместе с найденными у них бумагами, в сопровождении подполковника жандармского Левенталя отправили в Петербургу к шефу жандармов графу Орлову. Продержав некоторое время в столице, их возвратили на места их жительства и отдали под надзор полиции ¹⁾. Так администрация в то время поступала с выходкой отставного штаб ротмистра, выкрикнувшего в нетрезвом виде тост, что сочли даже необходимым отправить в Петербург!...

¹⁾ Арх. Г. Правл. 1848 № 230, св. 11. О них были собраны сведения. Оба были отставные военные. Мих. Закревский носит бороду и "на всяком шагу обнаруживал демократический образ мыслей. Мих. Закревский был кутила, Граф де Бальмен был женат на простой и в видах большого сближения с народом, носит бороду и вместе со всеми вышеупомянутыми Закревскими, находится в тесных связях с известным Шевченком, который долго проживал у него и у Закревских. Де Бальмен хвастался перед многими, что к сочинениям Шевченка, между многими пасквилями нарисовал будто виньетку, в которой изобразил, что вооруженные малороссийские казаки зажгли костер и привели к нему в цепях закованного генерал-губернатора кн. Долгорукого и другого генерала".

— 28 —

Среди общества того времени находилось не мало лиц, которые считали своим долгом идти на встречу правительству в поимке этих агентов, являвшихся с целью революционной пропаганды в пределы южной Руси. Эти лица принадлежали к разным сословиям. Не имея никаких данных об этой пропаганде, эти люди заявляют администрации, что они имеют открыть "важную тайну" или "секрет Его Императорского Величества". Бывали примеры, что некоторые не желали открыть эту тайну местной администрации, а сообщали, что могут открыть свой секрет только Его Императорскому Величеству. Словом объявляют старинное "слово и дело". Этим средством пользуются, в видах получения награды. Многих лиц, объявлявших "тайны" отправляли в Петербург, к шефу жандармов, что было в 30-х годах, по окончании польского восстания. Впоследствии, когда убедились, что не мало среди этих лиц было плутов и душевно-больных, то предлагали им объявить эти тайны в запечатанном пакете. Этим средством начинают пользоваться и заключенные в тюрьмах. Цель их была, хоть некоторое время побыть на свободе, а некоторые рассчитывали и побывать в Петербурге и в этом случае, заявляли о "секрете до Его Императорского Величества" который могли сообщить лично только Государю Императору. Но, конечно, их не допускали. Дела такого рода встречаются вскоре после польского восстания 1830 года. Позже 1855 г. дел этих в архиве Полтавского Губернского Правления уже не встречается, по крайней мере, в пределах Черниговской, Полтавской и Харьковской губернии. Интересно проследить, как отнеслась администрация к этим лицам, а также укажем несколько примеров объявления этих "важных тайн".

29 марта 1841 г. некто Кононов явился к Черниговскому архиепископу Павлу и подал ему на Высочайшее имя прошение, где сообщает о имеющемся у него секрете "до жизни Его Императорского Величества" при чем заявил, что этот секрет он может сообщить только Государю. Архиепископ тотчас же сообщил об этом черниговскому губернатору, незамедлившему тотчас же прибыть к архиепископу с целью разузнать подроб-

— 29 —

ности. Архиепископ сообщил губернатору, что при разговоре с Кононовым, он не только не подавал сомнения в неполноте рассудка, но напротив того, показывал "довольно быстрые понятия". Кононов, подавши прошение, в тот же день выехал в Киев. Губернатор тогда же отправил во след Кононову чиновника особых поручений Малахова, на обязанность которого было возложено доставить его в Полтаву, к генерал-губернатору кн. Н. А. Долгорукову.

Из допроса выяснилось, что Кононов был купцом и проживал в Харькове, где в войну 1812 г. взял будто бы подряд прокормить 12 башкирских конных полков, проходивших через Харьковскую губернию, но не получил всех следуемых ему денег от счетной комиссии, заведовавшей этим делом. Подавал об этом Кононов несколько раз прошения на высочайшее имя, но, как говорил он, "разрешения не получил". Далее, он сообщил, что от своего родственника, некоего Малиновского, служившего у польского помещика, он слышал, что в Польше готовится мятеж и, вероятно, Киев перейдет к полякам. Это и был его "секрет". Для доказательства своего доноса, он захватил большую переписку польских заговорщиков, за что будто бы уплатил тысячу рублей — Чтобы еще более удостовериться в существовании заговора, Кононов отправил своего родственника в Варшаву и в польские губернии и собрав еще более данных отправился в Петербурга для доклада обо всем этом Государю. По дороге Кононов останавливается в Орле, где, как он показал, купил пару лошадей. Сюда то и прибыл его родственник Малиновский. В Орле он решился объявить свою "тайну" губернатору, который отправил его с частным приставом в Петербурга.

В Петербурге его представили военному министру графу Чернышеву, который отослал его к шефу жандармов. Пробыв несколько месяцев в Петербурге, он отправился в Киев, он был вскоре был потребован в Москву, где его должны были судить за кражу перстня у Бородаевой. Суд оставил его под надзором полиции. Он и в Москве объявил свою "тайну" священнику, который донес об этом властям и генерал-губернатор, кн. Голицын, не зная, вероятно, что он по этому делу уже был в Петербурге, отправил его к шефу жандар-

— 30 —

мов. Пробовал он еще раз объявить "тайну" курскому губернатору, но он поступил иначе, он отдал его под надзор полиции, а затем отправил его в Киев. Здесь объявление им "тайны" приняло иной оборот. Генерал-губернатор Бибиков велел дать ему 50 р. асс. и приказал ему следить за поляками-заговорщиками, бывшими, по его словом, на контрактах (ярмарка) в Киеве. Здесь открылось, что Кононов в Орле не купил пару лошадей, а похитил. Его потребовали в суд, но он скрылся. Таковы похождения этого субъекта, человека порочного и в то же время душевно-больного, идея о преследовании заговорщиков против России — вот пункт его душевного расстройства. А между тем, о таком субъекте велась длинная переписка, производилось дознание, его отправляли несколько раз в Петербург... Так в то время администрация уж слишком большое значение придавала этим слухам, доносам... ¹⁾

В этом отношении, разительным примером может служить донос Черняева в 1831 году. Он был чиновником полтавской казенной палаты, но выдавал себя за студента. Он донес, что в Харькове существует тайное общество, злоумышляющее на царствующий дом. В числе чинов этого общества, как показал Черняев, был и профессор харьковского университета. Началось дело, розыски... Когда доложили об этом Николаю I, то он написал на докладе: "да в здравом ли он в уме?..." Это развязало руки администрации, которая передала его на попечение врачебного отделения, порешившего, что Черняев донес в припадке умопомешательства. "Дальнейшее следствие выяснило, что это не был студент, а был исключен со службы и даже побывал в остроге ²⁾.

Был случай, когда объявивший "тайну" считал необходимым сделать это под чужой фамилией. Это был Роземберг, именовавшийся Феликсом Калиновским. Он был предан суду за проживательство по чужому паспорту. При допросе он показал, что он адъюнкт Берлинского университета. Предвидя, что он будет осужден и с целью избежать наказания, он заявляет "о тайне, относящейся к России и религии" и эту тайну он может открыть только губернатору и никому более... Его

¹⁾ Арх. Г. Правл. 1841, № 9.

²⁾ Арх. губ. Правл. 1831 № 35.

— 31 —

потребовали в Чернигов, где он назвался уже сыном адъюнкта Берлинского университета. Когда донесли об этом генерал-губернатору кн. Н. А. Долгорукову, то он заинтересовался этим адъюнктом и предписал доставить его к нему в Харьков. Здесь он заявил генерал-губернатору, что ему известны какие-то неблагонамеренные предположения московского митрополита Филарета и др. лиц. Казалось бы этого довольно было, чтобы оставить этого самозванного адъюнкта в покое и посадить его в тюрьму для отбывания присужденного ему наказания. Но нет, о нем было донесено шефу жандармов, предписавшему потребовать от него присылки в запечатанном пакете о известной ему "тайне". Что же сообщил Роземберг? Он написал, что тайна его касается злоумышленных предприятий некоторых лиц в отношении религии и политики, доказываемых хранящимися в Петербурге подписью тех лиц и "разными их припасами". Эта последняя фраза вызвала новый запрос со стороны шефа жандармов. Предлагалось прислать объяснение, что он разумел под этим выражением, при чем, правда, шеф жандармов предлагал не настаивать на этом и в случав отказа Роземберга дать объяснение, оставить это дело без дальнейшего внимания. Находясь в тюрьмах в Харькове, он написал письмо своей сестре, графине де Паули, никогда не существовавшей, доказывающее его душевную ненормальность.

"Вам известно, писал он, что фанатизм моего умозрения быстро стремился к усовершенствованию начатого мною предприятия — оно осталось несбыточным по случаю болезни...

При проезде через благословенный край Малороссию, как вы знаете, что желал обозреть; ? внезапно сделался узником; IV столетиями ныне нахожусь в Харькове; не думайте как прежде, но как можно вообразить ожесточительнее, что и заставили меня писать шефу жандармов г. Бенкендорфу и просил о вызове его в Петебург etc"... Письмо его, бессвязное, без смысла, испещренное какими-то знаками, вполне доказывает его душевное расстройство.

Но его допрашивают, вызывают в Харьков, пишут о нем шефу жандармов и т. д.

Находясь в тюремном замке, пожелал видеть харьковского полицеймейстера Андреева и заявил ему, что он рядовой Уланского Его Высочества герцога Австрийского Альберта полка, Иван

— 32 —

Михайлович Киреев, бежавший с высочайшего смотра в Гомеле. Возможно предположить, что и эта фамилия вымышлена, так как рядовой того времени не будет употреблять в письме такие слова: умозрения, термин и т. п. ¹⁾

Не мало было в то время лиц, осужденных на заключение в тюрьмах, которые объявляют "тайны". Цель их освободиться хоть на короткое время от заключения, побывать на свободе, а быть может прокатиться в Петербург. Иногда такое заявление о "тайне", на которое администрация обращала серьезное внимание, имело для административных лиц серьезные последствия. В Волчанском тюремном замке отбывал наказание государственный крестьянин Федор Рублев.

Он был осужден за сопротивление властям, за дерзости и брань волостного старшины и за участие в убийстве, в чем, впрочем, оставлен был в сильном подозрении. Желание освободиться от тюремного заключения хотя бы на короткое время, он делает заявление, что ему известны несколько лиц, "желающих нарушить спокойствие Императорского дома". Он сообщил о злоупотреблениях нескольких лиц, которым покровительствовал харьковский губернатор Муханов. И губернатору предписано было дать по этому поводу свое заключение. Губернатор просил о назначений ревизии его деятельности ²⁾.

О военных, объявлявших "тайны", доносили Государю. Разжалованный юнкер Елисаветградского полка Беллиот пожелал быть вызванным в Петербург для объяснения тайны. На предложение дать письменное заявление, отказался. "Я никогда не решусь, писал, он генерал-губернатору, дать письменно, так как был обманут в доверенности к прочим и полагал на особу Вашего Сиятельства. Его вызвали в Харьков.

Он сообщил генерал-губернатору, что поручику Григорову известны лица, "предприятия которых стремятся ко вреду Государя Императора" ³⁾.

Император Николай I нашел, что заявление этого поручика не заслуживает внимания.

Все эти лица, объявлявшие "тайны", желали получить за это

¹⁾ Арх. губ. Правл. 1841, № 8, св. 4.

²⁾ Арх. губ. Правл. 1849, № 300, св. 13,

³⁾ Арх. губ. Правл. 1844; № 127.

— 33 —

награду, об этом решительно так не заявляли, как это сделала еврейка Фельга Бродская. Муж ее, Самуил Бродский, содержался в Полтавском тюремном замке. Она сделала заявление о желании мужа получить награду, так как имеет "открыть важный секрет по важным политическим делам". Но на это не было обращено внимания... ¹⁾ Такого рода дел, открывающих яко бы "важные тайны", в архиве не мало; лица эти были или плуты, порочные, сидевшие в тюрьмах или душевно-больные.

В практике психиатрических больниц до сей поры встречаются такие дела но сравнительно очень редко, когда душевнобольные объявляют о важной "тайне".

И. Ф. Павловский.

¹⁾ Арх. Губ. Правл. № 246.

 

 

— 35 —

Памятники Великого Новгорода.

О современном губернском городе Новгороде можно сказать, что он и утратил многое, и многое сохранил из своего яркого исторического прошлого.

Прошлое Новгорода, действительно, ярко. На исторической сцене обозначился Новгород, как один из первоначальных этапов русской истории; в последующем проявил себя, как наиболее мощный центр севернорусского народоправства, с вечевым укладом гражданского быта, как многолюднийший и богатейший из городов Восточной Европы (около 400,000 жителей в конце XIV века). Памятником державного значения Новгорода является теперь почти забытое уже его имя, его исторический титул: "Господин Великий Новгород".

В настоящее время это один из самых незначительных губернских городов в России, с 26 тысячным населением на площади в городской черте 425 дес., т. е. на площади, меньшей по сравнению с большинством уездных городов Полт. губ.

Не входит в нашу задачу излагать в настоящем сообщении, хотя бы общую схему исторического развития Новгорода, а затем и упадка его, — тем не менее для более отчетливого представления о памятниках Новгородских оказывается необходимым восстановить в памяти главнейшие из моментов богатой событиями и бурной в своем течении истории Великого Новгорода.

Наша Начальная летопись свидетельствует об участии территории и ее обитателей, представленных Новгородом, в нарождении русского государства, — в призвании правителей — варягов из-за моря. Вещественный памятник, связываемый с этим событием — могила легендарного Гостомысла. Ее указывают за городским валом, с восточной стороны, на Красном Поле, о чем подробнее будет сообщено в последующем изложении.

— 36 —

Далее, Новгород является главнешим опорным пунктом в самую раннюю пору бытия русского государства. Здесь утвердился, хотя и менее легендарный, по сравнению с Гостомыслом, но все же мало исторический Рюрик, обосновавшийся, по легенде, сперва вслед за призванием, в Ладоге, а затем, по смерти своих братьев Синеуса и Трувора, избравший Новгород местом своего княжеского стола. В Новгород теперь всеобщею известностью пользуется, "Рюриково городище", любимое место летних гуляний Новгородцев, несколько южнее Новгорода, ближе к истокам исторического Волхова из озера Ильменя, неизменно связываемых с именем Русских Славян.

Далее, с Новгородом связан 1-й вполне исторический русский князь Олег, утвердившийся в Киеве именем Рюрикова сына малолетнего Игоря. Памятна затем Новгороду княгиня Киевская Ольга, учреждавшая погосты и налагавшая дани в земле Новгородской. Прочные связи имел с Новгородом просветитель Руси — князь Владимир, испрошенный Новгородцами на княжеский стол у воинственного Святослава, оставивший затем его для Киева и в последующем, после приобщения к христианскому миру и Новгородцев, долго упорствовавших в идолопоклонстве, давший им в князья своего сына Ярослава Мудрого.

Выразительным памятником княжения в Новгороде этого последнего князя является знаменитое Ярославово дворище, расположенное на несколько возвышенном правом берегу р. Волхова почти в самом центре Новгорода. О нем подробности дальше. Самый выдающийся из многочисленного рода Владимира-Равноапостольного, Ярослав Мудрый в первое время своего княжения в Новгороде долго вел борьбу с своевольными Новгородцами, обманно казнил приглашенных им для переговоров представителей Новгородского веча, но тем не менее впоследствии сблизился с Новгородцами, дав им гарантии на политические и торговые вольности, и пользовался их прочной поддержкой при обострившихся отношениях к Киевскому политическому центру под конец жизни своего державного отца. Встают затем в памяти то более яркие, то более тусклые образы длинного ряда князей, которых то гостеприимно принимали, то выпроваживали вольные Новгородцы. За иных князей Новгородцы горой стояли, не соглашаясь отпускать их на другие княжества, перед иными за-

— 37 —

крывали городские ворота и боем не впускали их в город. Многие князья добровольно уходили из Новгорода в другие русские города, а иногда уходили и в соседнюю Чудь, где находили под час и свою кончину.

Задерживается затем внимание на одном из популярнейших князей Новгородских Владимире Ярославовиче, внуке Владимира Равноапостольного, строителе знаменитого Софийского собора в Новгор. (XI в.); памятен князь новг. Мстислав Храбрый (XII в.), который подчинил Новгороду Чудь и неоднократно водил к победам Новгородские рати; вспоминается затем другой Мстислав не менее популярный в старом Новгороде Мстислав Удалой, сын Владимира Мономаха, то появлявшийся в Новгороде из Южной Руси, то оставлявший его для своих ратных подвигов между прочим в далекой Тмутараканской Руси.

Было бы обременением в настоящем сообщении прослеживать хотя бы силуэты отдельных деятелей старого народоправного Новгорода. Предпочтительнее очертить общее положение вещей, вызванное географическим положением Новгорода и ближайшей его области, обусловленное природными свойствами Новгородской земли и в конце концов выработанное этническим складом старых новгородцев.

Древнейшая первоначальная область Великого Новгорода, в общих чертах, по-видимому, совпадающая с обширными пределами нынешней Новгородской губернии (около 12 мил. дес.), занимает чрезвычайно обильную водами, в виде огромных водоемов — озер и могучих масс движущихся вод, территорию, на которой возникли истоки главнейших водных путей огромной Восточно-европейской равнины: Волги и Днепра (Валдайское плоскогорье), где потянулась в северном направлении многоводная Северная Двина. При всем этом территория древнего Новгорода находится в близком соседстве с Балтийским морем, в старину обладаемым храбрыми воинами и предприимчивыми купцами — варягами. Названные пути вели в дальние моря, за которыми лежали сказочно богатые страны. Волга через Каспийское море, именовавшееся в старину Хвалынским, — соединяла Новгородскую область с странами далекого Востока. Днепр через Черное море вел в район стран и народов античной греческой культуры. Северная Двина открывала путь предприимчивым Новгородцам в

— 38 —

земли далекого севера, более или менее близкие к морю суровому, но за то свободному от насильства завоевателей и получившему, поэтому, название "Белого" моря. Одним из выдающихся пунктом обширнейшего товарооборота самых отдаленных стран и стал Великий Новгород, что, к слову сказать, и дало ему с течением времени место в знаменитом, имевшем всемирное значение Ганзейском союзе. После Киева, имевшего перед Новгородом по географическому положению лишь условное преимущество, но значительно превосходившего его культурными традициями, Великий Новгород занимал первое место, как передаточный пункт в товарообмене стран Запада, Востока, Севера и Юга. Природные свойства земель в свою очередь располагали обитателей древнего Новгорода с его областью к торговой деятельности, так как хлебопашество в Новгородской области при ограниченном пространстве пригодных для этого даже в настоящее время земель, при обширных пространствах лесов и болот, не могло получить развития, подтверждением чего является то обстоятельство, что Новгородцы питались привозным хлебом, вследствие чего испытывали значительную зависимость от соседей, главным же образом от Москвы.

Отметить влияние этнического склада насельников Новгородской области на общее положение вещей в ее историческую пору представляет задачу более или менее сложную. Обозначим здесь лишь самое общее построение. Наряду с Ильменскими славянами на территории позднейшей Новгородской области история находит разнообразные иноплеменные элементы, а именно: Чудь, по-видимому, превосходившую по численности своей славянский элемента, затем Вод, имя которой перешло впоследствии и наименование Водской пятины Великого Новгорода; далее Ижора, Ям, Карела, — все это ближайшие соседи Словен, подвергавшиеся их влиянию и вместе с тем передававшие им во взаимном общении свои черты. Этнический сплав с преобладанием элемента местного "словенского" да с прибавкой таких племенных элементов, как Варяжский и Южно-русский, представители которого были частыми гостями в Новгороде, — такой этнический сплав, правдоподобно, и представляли собою древние Новгородцы, занимающие определенное место среди разветвлений Русского культурно-исторического типа. В последующем течении истории Великого Новгорода,

— 39 —

кроме названных этнических элементов, нужно иметь в виду еще Зырян и Пермь, населявших северные пространства Восточно-Европейской равнины до Уральского горного хребта и за этот хребет, куда также простирались владения державного Великого Новгорода, доставлявший ему свою дань.

Существенными являются вопросы, относящиеся к главному этническому элементу, к Словенам Ильменским, как к элементу, определившему последующие стадии исторического процесса в Новгородской земле. Первый вопрос: исконно-туземный или пришлый элемент Словены в земли Новгородской? Существуют различные мнения по этому вопросу. Представляется наиболее основательным признать Словен пришлым элементом в Новгородской земле, пришлым из пределов Южной Руси, из придонского района, в частности.

На эти соображения наводит прежде всего географическая номенклатура края. Известно существование в недалеком расстоянии от Новгорода древнего поселения Старой Руссы, поселений по всем ведомостям, предшествовавшего возникновению Новгорода. Севернее Новгорода есть небольшое поселение по р. Волхову с именем Руссо. И Старая Русса, и Руссо, в лексическом отношении могут быть сближены с предисторическим в пределах восточно-европейской равнины предикативным именным обозначением Рокс — Рос — Рус, что означает белый, свободный, независимый, правящий (Роксолане). Далее, одна из небольших речек близ Новгорода именуется Донцем. На первый взгляд, странное название недалекой от Новгорода станции Дно перестает быть странным, если в слове этом видеть сокращение из Доно (Доно — Дно). Этнографический тип Новгородцев точно также побуждает искать на Юге их первоначального пребывания. Еще Костомаровым, а равно и другими исследователями обращено внимание на близость Новгородского наречия к языку Украинскому в фонетическом отношении. Нужно заметить, что и строй речи Новгородской близок к Украинской. Домашний быт сельского населения в некоторых местностях Новгородской губ., вне районов насильственного колонизирования ее в пору столкновения народоправной Новгородской области с Московскими князьями, в свою очередь, направляет внимание в южные степи, в район Донского каза-

— 40 —

чества. Роднит с Доном Новгородскую область и озеро Ильмень своим именем. Ильменями в Донской области еще и теперь называются не только речные, но вообще всякие озера. Ильмень на Дону нарицательное имя для озера.

Такое ли или иное происхождение Новгородского этнического типа, Новгородцы виступают на исторической сцене народом свободолюбивым и вместе с тем своенравным и строптивым. Защищая свои торговые интересы, они ведут продолжительную и упорную борьбу со своими близкими соседями, Суздальскими князьями. Приходилось затем Новгородцам защищать свою область и от литовских вторжений; позже приходилось бороться с Ливонским орденом и Шведами. Но на долю Новгородцев выпала особенно упорная и роковая борьба с Московскими князьями. Обостренные отношения Господина Великого Новгорода с Москвой начались уже при первых князьях Московских. Великий князь Московский Димитрий Донской уже опустошает Новгородскую область, сожигает Новгород, предписывает Новгородцам условия мира, берет с них окуп и возвращается в Москву с богатой добычей. Продолжались столкновения Новгородцев с Москвой и при Московских князьях Василии І и Василии II Темном. При Иоанне же III и конец пришел политической самостоятельности Новгорода. Предпринятый в 1480 г. поход Иоанна III на Новгород из-за сношений их с Казимиром, королем Польским, сопровождался казнью 150 человек именитых Новгородцев при чем 8000 семей были переселены из Новгородской области в Московские города. В 1484 г. были переселены в Москву многие бояры, а через три года из Новгорода были переселены во Владимир 50 купеческих семей.

Предшествовавшие этим казням и переселениям походы Московского князя сопровождались опустошением Новгорода и грабежом сокровищ в богатых его храмах и монастырях. При таком положении вещей большая часть бояр и купцов ушла в Литовские и другие города, спасая жизнь и последнее достояние. После этого в 1488 г. Иоанн III переселил из Новгорода в Московские города 7,000 "житных" людей, т. е. людей, живших в Новгороде в своих домах на собственных усадьбах. Через год переселены из Новгорода и остальные "житные" люди. Еще пред этим вечевой колокол с башни на Ярославском дворище был снять и увезен в

— 41 —

Москву, а защищавшая до конца интересы Великого Новгорода знаменитая Марфа Посадница была отправлена в ссылку и по пути умерла.

В течение 150 лет, говорит Костомаров, Москва подтачивала самостоятельность и благополучие Великого Новгорода, пока не обратила его в развалины.

После смерти царя Иоанна III Новгород снова ожил. На старые попелища возвратилась часть уцелевших, разбежавшихся при погроме города его граждан. Благодаря выгодному географическому положению Новгорода, прибыли сюда и новые насельники. Но судьба не щадила города, готовя ему еще горшее разорение. Оправлялся Новгород с конца XV в. до 1572 года. В этом же году явился под стенами Новгорода царь Иоанн Грозный со своею ратью. Новгородцы уже не сопротивлялись, открыли городские ворота, встретили Грозного царя торжественной церковной процессией.

Это не спасло, однако, Новгорода, заподозренного в измене. На примирительной пир с царем в Грановитой палате при Софийском соборе были приглашены знатнейшие Новгородские граждане и, по условленному знаку царя, во время пира были схвачены и подверглись самым жестоким пыткам. Это было началом невыразимо ужасного истребления Новгородцев, истребления, какое могла измыслить только исключительная жестокость Грозного и выслуживавшихся опричников. Дикие истязания над Новгородцами продолжались пять недель. В неисповедимых муках, как говорит современник, погибло множество Новгородцев. Обреченных на муки, между прочим, поджигали каким-то изобретенным царем составом (поджег), затем измученных граждан Великого Новгорода подвязывали сзади к запряженным саням, волочили затем по замершей земли и бросали в Волхов. За казненными везли их жен и детей; женщинам связывали назад руки с ногами, привязывали к ним младенцев и в таком виде бросали в Волхов. По реке ездили царские слуги с баграми и топорами и добивали тех, которые всплывали.

Псковский летописец говорит, что Волхов, был запружен телами. В народе до сих пор осталось предание, что Иоанн Грозный запрудил убитыми Новгородцами Волхов и с тех, пор, от обилия пролитой человеческой крови река никогда не замерзает около моста, как бы ни были велики морозы.

— 42 —

После кровавого 1579 года Новгород уже безповоротно утратил свое значение.

Переходим за сим к обозрению памятников Великого Новгорода.

Наружный вал.

Наружный вал древнего Новгорода — монументальное земляное сооружение, протяжением около 7 верст. Не повсеместно одинаковая толщина его у основания занимается в ширину 12, 15, 20 и в некоторых местах свыше 20 саж.; преобладающая высота вала 4-5 саж., а в некоторых местах достигает 7 саж. Наибольшая высота вала наблюдается над водороинами широкого наружного рва, и по сие время далеко еще не высохшими, а местами представляющими обширные озерявины. Судя по разрывам вала для проезда и по обнажениям его боков, часть вала состоит из чернозема, главным же образом из глины, в перемежку местами с огромными камнями, найчаще же в перемежку с камнями гладашами различной величины. В некоторых перерывах вала можно наблюдать следы правильной кладки камня-плитняка, где очевидно, стояли каменные башни для защиты самого вала. Из башен монументального наружного вала уцелела лишь одна огромная круглая башня, известная под названием "Белой башни". По-видимому не за цвет, т. е. окраску она так назвалась, а за какое-то свое назначение, не записанное, однако, в многочисленных новгородских летописях-сказаниях. Сколько было на древнем Новгородском валу таких и иначе устроенных башен, не установлено еще любителями старины, вообще говоря, недостаточно ценящими этот колоссальный по виду и чрезвычайно важный по своему значению памятник старины.

Кремль.

Кремлевская стена защищает внутреннюю, наиболее важную часть города, где в моменты опасности для города собирались для последней решительной защиты представители светской и духовной власти. Здесь же хранилась княжеская и церковная казна. Из Кремля шло управление городом и областью в гражданских и церковных делах.

Окружая площадь Кремля, в виде овала, Кремлевская стена тянется на протяжении 600 саж. Стоит Кремлевская стена на валу, окруженном очень глубоким и широким рвом, откос которого до ложбины рва составляет 12-15 и более сажен. Ров этот и в наше время наполнен водою, прибывающей

— 43 —

сюда из р. Волхова в пору подъема уровня воды в Волхове при южном ветри со стороны соседнего огромного озера Ильменя, занимающего свыше 240.000 десятин, т. е. площадь равную площади одного из небольших уездов Полтавской губ. Высота стены около 4 сажен. Вверху Кремлевской стены сделан внутренний ход с бойницами, из которых некоторые были приспособлены для пищального огня.

Стены Кремля первоначально до 14 в. были деревянные, обычного устройства древних палисадов. В 14 в. стены сложены из огромных глыб плитняка, а в Петровскую пору перед шведским нашествием, в виду ветхости их, обложены кирпичом, который в последнее время, не смотря на охрану стены, ухитряются растаскивать соседние жители из-за достоинств этого кирпича. Последний ремонт Кремлевских стен относится к царствованию Александра II, ко времени постановки памятника тысячелетия России. Толщина Кремлевских стен около 2 сажен. Много разнообразных преданий и легенд связывается с этими прожившими столетия стенами. С восточной стороны стены над р. Волховом указывают место над воротами, где Грозным царем замурован живым хан Гирей.

К Кремлевским стенам примыкает в перемежку 9 древних башен, устроенных из плитняка и кирпича. В числе башен — отметим: 1) Кукуй, или княжой, с недостаточно ясным назначением. По догадкам, здесь был княжий терем, со сторожевым постом сверху башни, 2) Златоустовская башня, перестроенная затем в стильное здание для музея древностей и городской библиотеки (бесплатной), 3) Покровская, 4) Юго-западная, 5) Спасская, 6) Павловская, 7) Владимирская и две башни с забытыми названиями, как и юго-западная.

В большей части башен были устроены еще в старину церкви.

В Покровской башне существовала долгое время Покровская, бывшая посадницкая церковь, построенная одновременно с каменным ограждением Кремля (1305 г.). Достопримечательности этой церкви икона Бориса и Глеба на белом и красном конях. На другой иконе Иоанн Предтеча изображен с крыльями и с чашей в руке, а в чаши лежит Предвечный. Под Покровской башней проходили в старину посадницкие ворота. Самая башня входила в состав посадницких палат с выходом на Кремлевскую стену.

— 44 —

В Спасской башне внизу, значительно ниже земной поверхности, устроена часовенка и в ней колодец на роднике с ключевой и, как говорят Новгородцы, целебной водою. Здесь икона Божией матери Источницы.

Близ Павловской башни устроена небольшая церковка имени Андрея Стратилата на месте первоначального деревянного Софийского Собора о 13 главах. Церковка эта называется Обыденною потому, будто бы, что построена в течение лишь одного дня (об одном дне) по обету во время мора в XIV в. Оригинальна церковка тем, что звоница с одним колоколом построена на крыше церковки.

В Павловской башне помещается неразобранный архив казенной палаты.

Храм Св. Софии, XI в.

Строитель храма св. Софии Владимир Ярославич, сын Ярослава Мудрого, внук Владимира Св., храм 6 главный (6-я глава поставлена обособлено над западным приделом). Окна различного размера, расположенные гармонично при отсутствии симметрии. На верху креста среднего купола прикреплен медный голубь (Предание о неуверенности старых Новгородцев в долговечности города, слетит голубь — и Новгороду конец).

Особенности храма:

1) Площадь храма до алтарной абсиды 15 ½ х 17 саж. Высота: до сводов 18 саж., со средними трибунами 23 ^½ саж. Древние фрески уничтожены. Иконопись 17 в.

Древняя икона Божей Матери Корсунской живописи, на наружной стене храма, над южным входом.

Образ Спаса с полусжатою десницею, древнего письма в куполе собора. Предание о том, что иконописцы желали изобразить Спаса с благословляющей десницей, но рука Спаса всякий раз сама сжималась. Оставлена в сжатом виде ввиду голоса свыше, вещавшего, что, когда рука перестанет быть сжатой, то и Новгороду придет конец.

2) Сигетунские бронзовые врата, художественной работы XII в., по преданию вынесенные новгородцами из взятой с бою шведской крепости Сигстуны.

3) Корсунские врата (из Херсона Таврического), художественной работы.

— 45 —

4) Замечательной работы паникадило, пожертвованное Борисом Годуновым.

5-6) Святительское и царское места. Над первым — молитва: "Веру утверди, языки укроти, мир умири, св. обитель в добре соблюди, предотшедшая одщепи, братию нашу в селах праведных учини и нас в покаяния и православной вире приими и помилуй, яко благий и человеколюбец".

Над царским местом — титул царский времени Грозного с обозначением около 30 держав, составлявших тогда Москов. государство.

7) Тайник на хорах, представляющий глубокий обширный колодец для хранения Софийской казны.

Во дворе Софийского Собора.

8) Владычный двор, с кучей каменных ядер.

9) Храм Гурия, Самона и Авива, покровителей брачных союзов.

10) Следы славяно-латинской школы братьев Лихудов.

11) Грановитая палата — место архиепископского суда, приема посольств, совета духовных правителей со светскими, пиров архиепископских. Здесь был пир с участием Грозного, где имел место и сигнальный клич его, призывавший к истреблению новгородцев, продолжавшемуся пять недель, с особенно ужасным и сценами на Волховском мосту.

12) Покои архиепископа Иоанна.

а) Место молитвы.

б) Медный чайник, связываемый с преданием о поездке арх. Иоанна на диаволе.

в) плавание на плоту вверх по р. Волхову.

г) Моление на городской стене, крестный ход на стене с иконой Божьей Матери, с последовавшим удалением Суздальцев, предводительствуемых Андреем Боголюбским 1170 г.

13) Иоанновский корпус.

14) Евфимиевский корпус, с самой высокой башней и башенными часами.

15) Митрополичий корпус с архиепископскими покоями на всей площади верхнего этажа.

16) Гробницы: а) строителя храма Владимира Ярославича.

б) Анны, матери этого князя, шведской принцессы, в старости принявшей схиму.

— 46 —

в) Мстислава храброго (из Смоленских князей), часто водившего Новгородские рати к победам.

г) Мощи свят. Никиты, первого епископа Новгор. из печерских подвижников.

д) Мощи архиепископа Иоанна.

17) Звоница Софийская, XV в., представляете 5 арок в ряд под одной крышей. Под арками колокола различных тонов, производящих оригинальный и весьма мелодичный Софийский звон. Архитектурная особенность звонницы та, что она расположена поверх двухэтажного дома в стили ХV в. с широким крытым крыльцом, с фигурным карнизом из трехугольного кирпича. Наибольший колокол весит 1614 пудов.

Достопримечательны:

Торжественность Богослужения в Софийском соборе.

Особый Новгородский напев церковный.

Обычай крестных ходов в окрестные монастыри и по наружному валу Новгорода.

Церкви Софийской стороны Новгорода.

Церковь св. Пантелеймона и мощи св. Николы. Кочанного (юродивого из боярского рода), современника Федора Блаженного, жившего на Торговой стороне, ХІV в.

При этой церкви две часовни — одна над могилой Иулиании — матери Николы Кочанного, другая на месте, где жили родители Варлаама Хутынского.

Церковь Федора Стратилата XII в. среди площади, в прежнем бывшем земляном городке вероятно, глубокой древности.

Достопримечательности: Икона Федора Стратилата с обнаженной головой, в молитвенном положении, около него его оружие и доспехи. — Икона Иоанна Предтечи с крыльями и чашей в левой руке, а в чаше его собственная отсеченная голова.

Церковь свят. Флора и Лавра Достопримечательности: храмовая икона св. Флора и Лавра на конях. Икона Божией Матери под которой написано чудо победы над Суздальцами.

Церковь 12 апостолов, известная в летописях под именем церкви "У скудельни" или церкви "в пропастех". В XIII в., во время голода и труса место, где сооружена эта церковь, служило для погребения умерших.

— 47 —

Архиепископ Спиридон, говорится в летописи — поставил скудельницу у св. апостол в яме. Во время мора в скудельне погребено около 3000 человек. В XIII веке во время мора был вырыт ряд ям, по бокам которых поставлены были скамьи. На этих скамьях умирали Новгородцы и скатывались в ямы. Впоследствии на этом месте разведен был митрополичий сад ("остров") с покоями, где останавливались митрополиты всея Руси. Митрополичьи покои устроены здесь "Владычним двором" Великого Новгорода.

Церковь Михаила Архангела. Здесь икона трех отроков, которые изображены стоящими в пещи с пророком Даниилом, а над ними Архангел Михаил и Живоначальная Троица. Надпись на иконе на задней ее стороне: "написал сей образ в храм св. архистратига Михаила на Прусскую улицу тоеж церкви дьячок Ивашко, лета 1662".

Десятинний монастырь, созданный женою великого князя Ярослава Всеволодовича в XIII в. При монастыре самое благоустроенное кладбище в Новгороде, содержимое сестрами монастыря. Здесь могилы многих именитых граждан Новгородских, между прочим и Параши Сибирячки, воспетой Полевым (Исходатайствовала прощение у Императора Александра I невинно-осужденному отцу, а сама постриглась в монахини Десятинного монастыря).

На Софийской же стороне церковь св. мч. Власия, XII века. Храмовая икона весьма древня, изображ. св. Власия. Здесь представлен и рогатый скот. Св. Власий, после языческого бога Велеса, в христианскую пору считался покровителем скота. Другая икона местная в главном иконостасе изображает Спасителя с потоками крови из ребра, рук и ног. Здесь же медная водосвятная чаша с характерной надписью: "В дом св. Власию сию чашу дали прихожане пушкари Пахом и Евстафий с товарищами по себе и по своим родителям". В Воскресенской слободке, за валом, по направлению к оз. Ильменю существует остаток Воскресенского монастыря: две церкви, древние, XII в. В одной из церквей икона, изображающая Спасителя в сонме ангелов, из коих два ангела внизу заковывают сатану на цепь. Церковь Тихвинской Богоматери на Разважьей ул., бывшей "Холопьей". Достопримечательности церкви — икона св. Николая "в чудесех".

— 48 —

К достопримечательностям Софийской стороны Новгорода позднейшей поры относятся.

1) Городской сад, насаженный пленными французами в 1813 г. Обращает внимание в этом саду горка над р. Волховом с прекрасным видом на эту величавую реку. Предание говорит, что здесь стояли хоромы Марфы посадницы. Но это предание, внушенное обаятельностью имени знаменитой посадницы Новгородской, вряд ли достоверно: на этой горке нет и не было следов каких-либо зданий.

2) Невыразительный во всех отношениях памятник перед Дворянским собранием, сооруженный в честь Новгородских ополченцев 1812 года. Памятник — в виде пирамидальной башни, с тощим видом — нисколько не гармонирует старинным памятникам Новгородским.

Торговая сторона Новгорода.

3) Софийскую сторону Новгорода с Торговой его стороной соединяет железный мост, являющийся одним из первых ко времени сооружений этого рода в России. По обеим сторонам моста выстроены часовни: на Софийской стороне часовня Чудного креста, на Торговой Александра Невского. Чудный Крест — святыня, особенно чтимая в Новгороде. Крест резной, из липового дерева вышиною 3 арш. 6 в., средняя поперечная часть — 2 арш. 3 в., верхняя поперечная — 1 арш. 3 в., нижняя (косая) — 1 арш. 6 в. ширина креста около ½ арш., а толщина около 2 в. На кресте вырезано рельефное изображение Распятия Спасителя. Внизу креста надпись с обозначением времени его сооружения (1547), "повелением раба Божия Петра Невежена, на мосту". Существует предание о более древнем происхождении Чудного Креста: с принесением его на место побоищ, при усобицах Новгородцев, побоища по преданию прекращались.

Достопримечательности торговой стороны Новгорода.

1. Вечевая площадь.

2. Место былого дворища Ярослава Мудрого.

3. Вечевая башня, на которой висел вечевой колокол. Вечевая Башня, восьмигранная, с шатровым верхом, увенчанным небольшим металлическим шаром. Нижняя часть башни, имеющая ныне вид двухэтажного дома, приспособлена под Городское 4-х классное училище.

— 49 —

5) Подземный ход между епископским домом на Софийской стороне и "воеводской избой" на Торговой стороне Новгорода. С этим подземным ходом предание связывает уход Никона митроп. Новгор. (впоследствии патриарха всея Руси) во время мятежа Новгородцев в 1650 г.

6) Место двора Иоанна Грозного на Плотицком конце, где церковь св. Никиты.

7) Могила Гостомысла в 3 верстах от Новгорода по дороге в Москву, за Красным полем, на холме.

Из храмов на Торговой стороне Новгорода обращают на себя внимание:

1) Николо-Дворищенский собор, на Ярославском дворище, построенный в XII в. сыном Владимира Мономаха Мстиславом. На одной из стен собора снаружи Сретение Мстиславом чудотворной иконы святит. Николая. В ближайшем расстоянии Николо-Дворищенского собора было 11 церквей и 1 монастырь. Теперь сохранилось 6.

2) Прокопиевская церковь, 2-х этажная и кроме того с подвалом и коморами для склада товара — следы былой широкой торговли Великого Новгорода. Храмом занят лишь верхний этаж. Нижний этаж сиротливо стоит пустой с изображениями событий их ветхого завета и местных святых.

3) Церковь Жен Мироносиц в одной связи с колокольней Николо-Дворищенского собора, построенная сыном московского гостя Сыркова, замученного Ив. Грозным при погроме Новгорода. В нижнем этаже — подвалы и кладовые.

4) Каменная церковь во имя иконы Иверской Божией Матери, на берегу Волхова при подворье именитого Новгородского купца Кузнецова.

5) По другую сторону Николо-Двор. собора церковь во имя мученицы Параскевы, именуемой Пятницею, ХІV в. в два этажа, с подвалами. Стояла церковь на месте Ганзейского торгового двора иностранных купцов и очень чтилась ими.

6) Церковь Успения со стенами с трех сторон занятая торговыми рядами и только восточными своими полукружиями выходящая на прилегающую улицу. По старинному церковь эта считалась в Словенском конце, у Ярославова дворища, на Козьей бородке. XII в.

— 50 —

На Торговой стороне Новгорода, обращает внимание место дома двора Марфы-Посадницы с подземными ходами под р. Волховом на Софийскую сторону, где были главные палаты знаменитой представительницы старого Новгорода

Во всех этих церквах множество голосников. Характерно, что почта все эти церкви, скученные в районе наиболее оживленной торговли старого исторического Новгорода, в своем устройстве проявляют черты торговых интересов своих строителей, именитых купцов: нижние этажи церквей представляют собою подвалы для склада товаров.

На торговой же стороне, несколько левее, по Знаменской улице находится церковь Георгия Победоносца, основанная в XII веке в ознаменование взятия приступом Юрьева Ливонского князем новгор. Всеволодом. Здесь мощи Феодора блаженного (ХІV в.), препиравшегося с Николой Качанным.

Церковь Рожества св. Иоанна Предтечи на "Опоках", т. е. на обрывистом берегу реки. По старинному церковь эта числилась на Петрятине дворе. Петрята один из посадников Новгородских.

Церковь эта, одна из наиболее популярных в Новгороде, пользовалась монополией, заключавшейся в исключительном праве взвешивания серебра и меда. Приходское к этой церкви купечество составляло особую гильдию, славившуюся богатством и влиянием на дела старого Новгорода в пору его самобытности.

Церковь Спаса оригинальной, выдающейся по своей стройности и гармонии линий архитектуре, ХІV в. выстроена при Димитрии Донском, в ознаменование его ухода из Новгорода. Стены, достигающие в нижней части саженой толщины, украшены снаружи многими нишами, крестами и полукружиями.

Знаменский собор.

Особенно достопримечателен Знаменский Собор. При Знаменском соборе оригинальны врата и рядом калитка с бочечными прикрытиями, с главками и крестами над ними. Иконостас писан в 1702 г. иконописцем Бахматовым, имевшим своими помощниками 30 костромских иконописцев. В притворе среди массы изображений, воспроизводящих, главным образом, деяния апостолов, с апокалипсическими видениями на своде притвора, для устрашения прихожан изображен ангел с пером и свитком для записывания по правую сторону входящих в храм, а по левую изображен ангел с мечом для кары уходящих из храма до окончания служения.

— 51 —

Собор представляет собою массивный удлиненный в высоту куб, с широкими крыльцом в русском стиле, с галереями по 3 сторонам и выступающий 3 полукружиями, в виде башен, на восток. В собор ведет широкая массивная лестница на 17 ступеней.

Вся огромная западная стена собора занята картиной страшного суда: по правую сторону изображено блаженство праведеных в раю, отомкнутом ап. Петром; под ним воскресение мертвых, лоно Авраамово и восхождение в рай. По левую сторону изображено шествие скованных грешников в ад, с изображением страшного зверя, на котором сидит царь тьмы с Иудою-предателем на руках; под этим в кругах представлены различные виды мучений, с указанием, за какие грехи, а также изображение низвержения Архангелом с неба злых духов. По средине картины изображен огромный змий, глава которого касается престола Господня, а хвост погружен в преисподнюю. В ряду грешников обращает внимание фигура высокого роста, в немецком платье — это Царь Петр, осуждаемый высшим духовенством в свою пору за коренную реформу в церковном управлении и за новшества, заимствованные на западе.

За валом Новгородским, по направлению на юг находится знаменитая церковь Спаса на Нередице, замечательный памятник древнерусского зодчества и иконописи (XII в.). Реставрирование памятника недостаточно удачно.

Церковь св. Николы в Липно построенная сыном Владимира Мономаха Мстиславам Великим, является остатком монастыря, основанного на месте обретения чудотворной иконы Святителя Николая.

Монастыри близ Новгорода.

І. Хутынский, Варлаамов монастырь XII в.

К достопримечательностям монастыря относятся:

1. Вериги.

2. Власяница.

3. Модель посоха вел. кн. Моск. Иоанна IIІ.

4. Видение пономаря Тарасия в 15 веке. 5. Гробница Державина.

II. Монастырь Антония Римлянина, XII в.

Обращают внимание в этом монастыре: 1. Фрески,

— 52 —

2. Голосники,

3. Шесть икон мусийской живописи,

4. Камень, на котором приплыл Антоний Новгор. из Рима.

5. Семинария с богатой библиотекой, вмещающей между прочим и библиотеку знаменитого проповедника и иерарха Феофана Проповича.

III. Зверин монастырь (женский), XII в.

Здесь общая скудельня XV в. для погребения умерших от моровой язвы. В одном Новгороде умерло свыше 48.000 челов.

Монастырь испытал шведское разорение в XVI в., после чего вновь устроен, но уже без прежнего великолепия.

IV. Духов монастырь, XII в.

В летописях монастыря отмечено, что он был сожжен самими Новгородцами в 1386 г. при нашествии на Новгород вел. кн. Московского Дм. Донского. Сожгли его Новгородцы по стратегическим соображениям, чтобы не дать противнику укрепиться под городской стеной.

Здесь же, за валом, две старинные церкви — памятники выдающегося расположения старых Новгородцев к церковному строительству. В настоящее время церкви эти, как бесприходные, присаны одна к Зверину, другая к Духову монастырю.

В Зверином и Духовом монастырях, как пригородных, много гробниц именитых граждан, славившихся богатством и благотворительностью. Есть гробницы опальных, сосланных в Новгород сановников, есть могилы в свое время высоко стоявших деятелей, растерзанных во время народных мятежей.

V. Юрьев монастырь.

Златоглавый Юрьев мн-рь — самый богатый в Новгороде и один из богатейших в России. Богатства этого мн-ря и блестящий вид его тесно связан с именем графини Орловой-Чесменской, незаурядной, можно сказать, загадочной личностью. Приближенная фрейлина императрицы гр. Орлова блеск двора, огромное богатство, блестящее замужество променяла на скромную жизнь "у врат обители" с тайным пострижением, в заключение. Можно сказать лишь, что людские зависть и злословие затемнили это имя, но по оставшимся в мн-ре следам этой личности, думается, что высокие душевные качества привели ее для подвиж-

— 53 —

ничества в Юрьевском мн-ре На реставрацию и обстройку монастыря, при жизни гр. Орловой, истрачено около 700 т. руб. Кроме того, умирая, графиня завещала мн-рю капитал в 300 т. р. и свою мызу со всем имуществом.

Основан Юрьев мн-р Ярославом Мудрым в XI в. Первоначально он был деревянный, а в начале XII века, при возрастающих богатствах древнего Новгорода, он перестроен в каменный. — В главном Георгиевском соборе обращает внимание храмовая икона Георгия Победоносца, изображенного не на коне, а пешим, что встречается очень редко, в воинских доспехах, со знаменем в руке. Написань образ на холсте, в корсунском стиле. На икон драгоценная риза, на которой в рукоятку меча вправлена жемчужина, в голубиное яйцо. В другом соборе Спасском храмовая икона "Нерукотворенного Спаса" украшена бриллиантами и топазом необыкновенной величины. В оклад этого образа вделано обручальное кольцо гр. Орловой с брилиантом.

В усыпальнице при Спасском соборе стоят рядом два белых мраморных надгробия, Здесь опочили архим. Фотий под надгробием с серебр. покровом и графиня А. А. Орлова-Чесменская, дочь Чесменского героя, над мраморным надгробием которой прибита бронзовая доска с простой надписью: "Покоится прах.... родилась 1785, скончалась 1848 года". В ризнице богатые церковные одежды и дорогие сосуды. Несколько княжеских грамот на земли, подаренные мн-рю. Между прочим Евангелие более 2 пудов весом. Всех церквей в Юрьевом мн-ре 8.

Обозрение старинных храмов Новгородских закончим обозначением достопримечательного Перынского скита с древнейшим храмом, много раз перестроенном на месте древнейшего Новгор. храма в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

Здесь был 1-й по времени основания храм, построенный на том самом холму, на котором стоял идол Перуна. При этом храме первым епископом Новгородским устроен был и первый монастырь, называвшийся "Перынь Богородицы". Местность эта возвышается над Ильменским озером, и в настоящее время представляет собою рощу из хвойных деревьев.

В церкви скита совершается беспрерывное моление днем и ночью. В скиту живет 6 монахов-постников под надзором старца. Моления совершаются братьями по очереди, при чем

— 54 —

чреда молений продолжается 2 часа. По четвергам, суботам и воскресеньям служится обедня. В скиту очень строгий устав. Пища скудная и круглый год постная; молоко, сыр, коровье масло, яйца, вино и даже рыба никогда не разрешаются для пищи подвижников. Даже постное масло допускается только в праздники.

Женщинам вход храм в ските совсем закрыт; допускаются они в этот храм только один день в году: в праздник Рождества Богородицы.

Памятник 1000-летия России.

Памятник 1000-летия, по проекту академика Микишина, поставлен в 1862 г. Общий вид памятника напоминает форму Мономаховой шапки или колокола. Верхняя часть памятника представляет Российскую державу в виде шара, с водруженным на шаре крестом. Пьедестал памятника гранитный. Шар и многочисленные фигуры памятника сделаны из бронзы. Высота памятника свыше 7 саж.; она скрадывается непропорциональной шириной памятника, выражающейся 5 саженями.

Вес металла в памятнике 6 тыс. пудов, вес всего памятника 6 милл. пудов. Стоимость ½ милл. руб. На державе памятника надпись: "Совершившемуся 1000-летию Российского государства в благополучное царствование Императора Александра II, 1862 г."

Фотографические снимки памятника нисколько не передают его великолепия. Приковывают внимание зрителя прежде всего скульптурные фигуры. В самом верху фигура России в виде коленопреклоненной царственной жены и ангела, держащего крест и вещающего славную ее будущность. Вокруг державы 6 фигур, веражающих 6 эпох истории России: І, Рюрик в вооружении варяжского воина, с звериною шкурою на плечах, с мечом и щитом, на котором сделана надпись: Лета (6370) — 862. Налево от Рюрика — идол Перуна.

II) Равноапост. кн. Владимир, олицетворяющий крещение Руси. Рядом с Владимиром фигура женщины, с ребенком на руках, и мужчина, с переломленным через колено идолом.

III) Дмитрий Иванович Донской, с шестопером в правой руке и с татарским бунчуком в левой.

IV) Великий кн. Иоанн III — 1-й царь Московский, в цар-

— 55 —

ской одежде и в шапке Мономаха. Дополнительные фигуры: поверженный литвин и коленопреклоненный татарин — слева; справа — пораженный Ливонский рыцарь и сибиряк, поддерживающий руками державу.

V. Михаил Федорович Романов, в молитвенной позе, с непокрытою головою; при нем Минин и Пожарский.

VI. Император Петр I в порфире и со скипетром; у ног Императора коленопреклоненный швед, защищающей разорванное знамя. Все эти фигуры значительно выше человеческого роста.

Огромный шар памятника опоясан скульптурными художественно воспроизведенными фигурами деятелей, прославивших Русь за 1000-летие ее существования. Таких деятелей на бронзовом поясе, вышиною 2 арш. 2 в., 109, составляющих четыре группы: 1) просветители народа; 2) государственные деятели; 3) военачальники и герои и 4) писатели и художники. В ряду I: просветители Кирилл и Мефодий первоучит. славян., Св. кн. Ольга, Равноапост. Владимир, Св. Авраамий, архимандрит Ростовский изображен поражающим идола Велеса. Св. Антоний и Феодосий печерский, Нестор, летописец, XII в. Кукша исповедник (XIII) проповедовавшие вятигам, Алексей — митриполит Московский, ХІV в. Сергий Радонежский (ХІV в.), Кирилл Белозерский (XIV в.) Стефан Пермский (XIV), Иона митрополит Киевский ХV. Савватий и Зосима (XV в.). Максим Грек (XIV в.), Макарий Митрополит Московский, составитель четьи минеи (XVI), Петр Могила, Митрополит Киевский, XVII в., Кн. Константин Константин. Острожский XIV в. и т. д.

II. Государственные деятели: Ярослав Мудрый, XI в., Владимир Мономах XII в., Гедимин, Ольгерд, Витовт, Иоанн III — собиратель Русской земли, Царица Анастасия Романовна, поп Сильвестр и Адашев Алексей Федорович окольничий боярин, любимец Ивана Грозного; самого Грозного Царя — разорителя Новгорода нет на памятнике. Из южноруссов на памятнике: Безбородко, канцлер времен Екатерины II, Кочубей Виктор Павлович канцлер Александра I.

III. Военачальники: кн. Святослав Игоревич (X в.), Мстислав Удалой XIII., кн. Данилло Галицкий XIII. кн. Довмонт Псковский (XIII). Александр Невский, XIII, Кн. Михаил Тверской, замученный в Орде, XIV в., Дмитрий Донской, XIV. Кейстут

— 56 —

Литовский, XIV в. Кн. Холмский — воевода Иоанна III, нанесший жестокое поражение Новгородцам на Шелони в 1471 г. Кн. Воротынский — воевода Ивана Грозного, кн. Щеня знаменитый воевода времен Василия III, Марфа Борецкая, посадница Новгородская XV в., умершая по дороге в ссылку. Ермак Тимофеевич XVI в., Пожарский, Сусанин, Богдан Хмельнйцкий.

IV. Ломоносов, XVIII в. Фонвизин, Державин, Кокорин архитектор XVIII в.. Волков-артист, Крылов, Карамзин, Жуковский, Гнедич, Грибоедов, Лермонтов, Пушкин, Гоголь, Глинка-композитор, Брюлов, Бортнянский.

Музей Новгородский.

Музей Новгородской старины, основанный Секретарем Статистического Комитета, священ. Богословским, открыт в 1887 г. Содержание музея:

I. Арсенальный зал.

а) вооружение охранительное: (шлемы, кольчуги, шишаки и т. д.).

б) Оружие холодное: боевые топоры, бердыши, алебарды, рогатины и т. д.

в) Оружие метательное: луки, самострелы, "подметные каракулы".

г) Оружие огнестрельное: пищали, пушки.

II. Зал древностей из остатков древнего и старого быта.

а) Остатки каменного века.

б) Остатки бронзового века.

в) Предметы старого быта: (вещи Петра Великого, присланные после его кончины Феофану Прокоповичу); золоченные кресла бывшие при путешествии Екатер. II по Волхову. Старинные женские головные уборы: кики, шитые золотом и жемчугом, ленты под названием "девичья краса", "поднизи" и т. п.

III. Зал церковных древностей, самый большой по величине и богатый по содержанию:

а) Много старинных икон в "басменных" окладах, между прочим, образ Богородицы с веретеном в руке. Обращает внимание икона Воздвижения Креста, на которой под изображениями Св. Константина и Елены изображены царь Алексей Михайлович и царица Мария Ильишна, а еще ниже Патриарх Никон. В патриаршество Никона икона эта усиленно распространялась, а после опалы над ним была из церквей отбираема и уничтожаема.

— 57 —

б) Много старинных церковных сосудов, б. ч. из малоценных металлов.

в) Отдел старинных рукописей, между прочим рукопись "Звезда прекрасная", в которой повествуется между прочим о жизни Феодора Блаженного.

г) Вырезанные из дерева изображения: 1) "Спасителя во узях", — изображение, известное в народе под именем "Истинный Христос", это — деревянная, выкрашенная соответствующими красками фигура Христа, почти в человеческий рост, сидящего в темнице, — изображение это особенно часто встречается и чтится в Белозерском, Кирилловском и Череповецком у.у. Новгородской губ. 2) Резное же изображение Св. Пятницы, также почти в человеческий рост. Св. Пятница изображена с воздетыми руками и с крестом в правой руке.

д) Древние церковные облачения. Здесь две фелони ХV в. из небеленного полотна: фелонь из выбойки (крашенины) темносиней окраски, с обшивкою из материи того же цвета. Облачения, очевидно, употреблявшиеся в захолустьях Новгородской области.

IV. Верхний Зал, иначе конференц зал, где происходили заседания губернского статистического Комитета. Здесь помещается порядочная нумизматическая коллекция: "новгородки", псковки, шведские монетные слитки, рубли и полтинники русских царей от Иоанна III.

Здесь же помещены остатки мамонта, найденные в толще берегов р. Шексны.

Здесь фотографические снимки различных древностей новгородских и видов выдающихся по красоте местностей.

Старинная карта Новгородского края, где находим, между прочим, именное обозначение речки Донец вблизи Новгорода.

V. Предметы, относящиеся главным образом, к этнографическому отделу, расположены на трех площадках: изделия из дерева, посуда из глины.

Кроме того, обращают внимание здесь: Голосники из старинных церквей, образцы кирпича старинных построек, подбор колокольчиков и бубенчиков завода Усачевой в Валдае.

В ряду гончарных изделий обращает внимание гигантская кружка работы кустаря Терехова, с изображением грехопадения первых людей. Здесь изображена между прочим и лягушка,

— 58 —

смотрящая с удивлением на происходящее. На стене над вторым коленом лестницы помещена большая картина с изображением знаменитой битвы Новгородцев в 1170 году с суздальскою ратью, приведенной под стены Новгорода Андреем Боголюбским. Местонахождение всех вышеозначенных памятников отмечено на прилагаемом плане Великого Новгорода.

В своем сообщении о памятниках Великого Новгорода я не отметил бы самого существенного, если бы не обратил внимания на большое сходство в своих существенных чертах самого выдающегося и самого интересного памятника Великого Новгорода — городского наружного вала — с монументальными земляными сооружениями, имеющими место в пределах нашей Левобережной Украины.

В приложении к настоящему сообщению помещаются два внутренних Бельских городища (Западное и Восточное), входящих в состав беспримерно огромного ограждения земляными валами, известного под названием Куземинско-Бельских земляных валов в Зеньковском уезде, Полтавской губернии. Определяя размеры этих ограждений, достаточно сказать, что меньшее из Бельских городищ — Западное — по своим размерам приближается к прослеженному пред этим наружному валу Великого Новгорода, заключая внутри валов площадь свыше 300 десятин. Восточное Бельское городище в 6-7 раз превосходит Западное имея площадь около 2.000 десятин. Вся огражденная земляным валом площадь Куземинско-Бельских ограждений достигает свыше 20.000 десятин, причем наружный вал ограждения тянется на протяжении свыше 30 верст.

В чем же выражается сходство ограждений исторического Великого Новгорода по Волхову и почти безвестных в истории Приворсклянских ограждений в пределах Зеньковского уезда, Полтавской губернии? Сходство заключается прежде всего в монументинности валов и в общем характере их насыпки.

Не все огромное протяжение Куземинско-Бельских валов я имею возможность сравнивать с Новгородским наружным валом, а лишь вал осмотренного мною Западного Бельского городища. Сходство сравниваемых ограждений выражается не только приблизительно равновеликою массивностью их, а и общим их построением, обусловленным направлением местных балок,

— 59 —

глубину которых, очевидно, имелось в виду использовать при сооружении ограждений в целях наибольшей неприступности этих последних. Материал ограждений над далеким Волховом и близкой к нам Ворсклой, разумеется, различный: там — глина, внутри дикий камень и снаружи немного черноземной почвы, здесь — гораздо больше чернозема, затем глина и внутри слои золы. Материал местный, сподручный в обоих ограждениях. Требуют пояснения слои золы в Бельском ограждении. При сооружении вала, очевидно, использованы так называемые зольники, т. е. огромные кучи золы, явившиеся, правдоподобно, последствием очень продолжительного пребывания орд в данной местности как в летнюю пору, когда огонь требуется лишь для приготовления пищи, так и зимой, когда для согревания требовалось сожигать огромные костры.

Внешняя сторона дела сказанным в существенных чертах и ограничивается. Но за неодушевленным материалом ограждений стоят тени созидателей их. Кто они? Отвечать можно лишь догадками и при том на основании далеко недостаточного материала. Потребность знать прошлое побуждает, однако, искать путей и над безднами неведения, побуждает и в настоящем случае для подхода к выяснению поставленного вопроса сделать некоторые сопоставления.

Южное происхождение предков Новгородцев в образе Словен Ильменских, представляется почти вне сомнения. Словены далекой поры, допускаем, и могли соорудить и Приворсклянские валы (в пору своего пребывания на юге) и Приволховские — после своего передвижения к Ильменскому озеру.

Но на ряду с этим есть место и для другого допущения. А именно. В районе Приворсклянских ограждений, при раскопках и даже при случайных находках древностей, обнаруживаются ясные признаки готской культуры — древние изделия из серебра, украшенные эмалью. Нужно, таким образом, признать более или менее продолжительное пребывание Готов в местности Приворсклянских ограждений. О Готах, далее, известно, что они на юг нынешней России двигались с северо-запада, из пределов, близких к Балтийскому морю. Местоположение Новгородской области не исключает возможности обитания Готов по р. Волхову над озером Ильменем. На-

— 60 —

правляя внимание по линии этой последней возможности, есть основание для догадки, что занимающие нас колоссальные земляные ограждения воздвигли Готы, — сперва воздвигли Готы ограждение по р. Волхову, где возник затем центр Ильмянских Словен — Новгород в опустелых валах после сдвига Готов и передвижения их на юг до берегов Чорного моря; а затем, на перепутьи, которое могло быть продолжительным, Готы же соорудили ограждения в местности Приворсклянской.

Это — внушаемые памятниками древности ипотезы допущенные в настоящем изложении в виду возможности проверки их объективными данными. Вовсе неисследованный наружный вал Великого Новгорода, нужно полагать, уже не долго будет ждать правильных археологических раскопок. Раскопки теми предметами древнего быта, какие неизбежно обнаружатся в валу, и ответят какой народ и когда созидал Новгородский и другие однородные валы.

Вопрос, возникающий из сходства земляных ограждений по р. Волхову, над озером Ильменем, и в одной из Приворсклянских местностей, — вопрос этот имеет вместе с тем и более глубокое значение, чем вопросы о племени созидателей и поре созидания этих ограждений. Самый факт существования сходных колоссальных земляных ограждений на 1000 верстном почти расстоянии одного от другого, безотносительно к вопросу о созидании их одним или хотя бы даже и не одним, и тем же народом, — самый факт существования этих ограждений имеет весьма важное значение для разъяснения исторических процессов, совершившихся в пока неподдающуюся определению пору на Восточно-Европейской равнине. Факт этот во всяком случае свидетельствует о единообразии процессов, оставивших единообразные памятники в виде колоссальных земляных валов в одну сторону, в бассейне Балтийского моря по р. Волхову в другую сторону — в бассейне Чорного моря, по р. Ворскле.

Объективное разъяснение этого и других однородных вопросов — найболее надежный путь и к правильному самоопределению этнических элементов, призванных судьбой совершить свой исторический путь в пределах обширной страны. Далекое прошлое страны привело к образованию здесь Руси, которая при самом своем появлении на исторической сцене, представляла этнический сплав наиболее жизнеспособных элементов страны безотносительно к их этническим признакам.

— Вкладка между страницами 60 и 61 —

— 61 —

Население Малороссии по ревизиям
1729 и 1764 гл.

І (по ревизии 1729 г.) ^*).

Расположение нижеписанним генералетету и полкам армейским к довольствию провеянтом и фуражем в настоящую винтерквартиру на Малую Россию определенним; а кладено порций и раций генералтету на их штапи: генералу аншефу порций 17, раций 100, генералам лейтенантам двом по 13 порций, а по 60 раций и при них двом кондукторам раций 6; генералу маиору порций 9, раций 46; аптекару Юхемсону з служителми порций 6, раций 14; корпусу Мекленбурскому (порций) 619, раций 558; на полк всякий комплектно порций 1214, раций 1617, итого на девять полков 10926, а раций 13053, итого всех порций 11603, раций 14497, и оное число 11603 порций и столько ж (14497) раций да осталние от того числа рации вираховавши по две на одну порцию, выносит сумму 13050; по которому расположению на всякую порцию и рацию тож на две рации против одной порции и рации выходит по десять дворов.

^*) Рукописи хранятся в библиотеке Университета Св. Владимира.

— 62 —

— 63 —

II (по ревизии 1764 г.).

— 64 —

— 65 —

Старина Лубенского полка в 1777 году ¹⁾

Ведомость в Малороссийскую Коллегию, колико в полку Лубенском числится полкових старшин, сотников, значковых товарищей, артилерийских и сотенних, и с того числа сколко, где и кто именно в откомандировании, а затем налицо состоит в полковой Лубенской канцелярии. Сочинена 1777 году, июня 29 дня.

¹⁾ Харьковский исторический архив; Черниговский отдел, дело № 26193.

²⁾ Сын Лубенского полковника Ивана Петровича Кулябки (1750-1770), учившийся в Киевской духовной академии, в Лубенском полку сотник Снетинский (1762-1769), обозный полковой (1773-1782), его жена Ольга Алексеевна (в 1797 г., она вдова 55 лет, по исповедной росписи Лубенской соборной церкви).

³⁾ В испов. росписи Воскресенской церкви м. Чернух в 1739 году записано: Афанасий Лукианов Шостак 52 лет, его жена Мария Василиевна 36 лет., их дети: Иван 23 л., Андрей 12 л., Григорий 11 л., Елена 14 л., Марина 10 л., Мария 9 л., Марфа 3 л., а в Исцов. росп. с. Харсинов в 1762 г. Андрей записан войсковым товарищем 33 л., его жена Евфимия (Федоровна) 30 л., дочь Мария 1 года, а в 1771 г. он прописан хорунжим полковым Лубенским 43 л., его женою записана Анна

— 66 —

(Васильевна), 25 л. (та же 1772 и 1774 годов, в 1776 г. он обозный полковой, в 1788 г. отставной (премьер) маиор. В 1781 г. он записан 50 л:, ж. Анна Васильевна 42 л. дети: Марфа 19 л., Павел 15 д., Иван 13 л., Евфросиния 11 л., Мария 9 л. Григорий 7 л., Ирина 5 л.. Елена 3 л., Василий 2 л., (Осип 5 л., Мария 3 л. в 1787 г.).

⁴⁾ Писарь полковой (1768-1773), Судья, полковой (1774-1779) см. Модзалевского отметку в сборнике Лохв. земства, стр. 404.

⁵⁾ Лазаревский (чтение Нестора Лет. XI, стр. 75) и Модзалевский (Лохв. Сб. 404) ошибочно отметили Лукьяновича писарем полковим с 1773 г. по 1774 г., а в этом году ему приписали судейство, так как он был писарем и в 1777 г.

⁶⁾ Писарь полковой (1774-1781) В. Григорьевич (по отметке в Сборнике Лохв. земства 1906 г. стр. 404) Кондратковский в Испов. росписи с. Перервинец в 1820 году записан коллежским асессором 68 лет.

⁷⁾ Полковой есаул (1773-1778 г. Лохвицк. Сборн. 404), а в испов. росп. Покров. церкви г. Лохвицы в 1787 г. записано: Феодор Антонов Григорович колл. асесс. 42 л. ж. Клавдия Мих. 34 л., дочь Варвара 1 г.

⁸⁾ Полковой есаул (1772-1782 Лохв. Сб. 404), в Покров. ц. с. Ивахненок (Лохвиц. у.) записано в 1789 году: колл. асесс. Андрей Яковлев Мартос 37 лет, ж. Елисавета Семеновна 30 л., дети: Иван 14 л., Тимофей 15, Мария 6 л.

⁹⁾ По ревизии 1764 г. (архив Полтавской казенной палаты) за значковым товарищем Максимом Значком-Яворским записано в приезжем дворе. 17 служителей в с. Енковцах (1-й Луб. сотни), а в 1820 году по испов. росписи за статским сов. Михаилом Максимовичем Значком Яворским отмечено 40 крестьян.

¹⁰⁾ Его отец Клим Тимофеевич часто упоминается в Дневнике Якова Андреевича Марковича (изд. 1897 г. стр. 69. 83, 101, 103, 128, 135 и т. д.), у которого служил эконом. В 1749 г. он войсковой товарищ, в 1766 г. замещает Яблуневского сотника Алексея Тихоновича Черницкого, отданного под суд за вымогательство (Харьк. Ист. арх. № 21283). В испов. росп. с. Песок (Лохв. у.) в 1751 г. записано Клим Тимоф. П. 43 л., ж. Мария Кириловна 39 л., дети: Петр 12 л., Дмитрий 8 л., Доминикия 13 л., Стефанида 7 л., Татианна 5 л., Агафия 2 л., Димитрий в 1771 записан войсковым канцеляристом, с 1777 г. он отмечаем есаулом полковым Лубенским. В 1776 году отмечена его жена Мария 22 л. и сын Григорий 1 года; в 1796 г. он вдов и дети его отмечены: Григорий 18 л., Агафия 15 л., Анна 14 л., Павел 11 л., и Василий 9 л. В 1834 г. в испов. росп. с. Свечковки записано: ум. (премьер) майора Дмитрия Пещанского жена Улианна Константиновна 80 л., ее сын Ротмистр Иван Дмитр. П., 43 л. его жена Аграфена Ивановна 42 л., дети: Николай 14 л. Серафима 13 лет, Дмитрий 12 л., Александр 10 л.

¹¹⁾ От этого Григория теперь в Пирятинском уезде носит свое название с. Григоревка. Его отец Стефан Васильевич Савицкий состоял Лубенским полковым писарем и пользовался большой расположенностью своего полковника Андрея Марко-

— 67 —

вича (1714-1727. В исп. росп. с. Луговиков (Лохв. у), в 1775 г, записан полковым есаулом, с 1776 г. войсковым товарищем, а в 1778 г. записано: вт. Григорий Стефанович С. 46 л., ж. Анна Стеф. 39 л., дети: Мария 17 л., Яков 18 л., Анастия 15 л., Елена 9 л., Стефан 7 л., Федор 5 л.

¹²⁾ Сын Еремеи Стефановича Корсуна (см. Лохвицк. Сборник стр. 354-360).

¹³⁾ К. Михаил Петрович (Модзалевский Лохв. Сб. стр. 362) оставил сына Григория, коему в росписи испов. м. Сенчи в 1788 г. проставлено 30 лет, а его жене Евфросинии Осиповне 26 л. детям: Василию 3 года и Марии 1 год.

¹⁴⁾ Ивана отец, Скаржинский Александр, но при конфирмации Михаил, Казимирович 7 апреля, 1734 года определен в Российскую службу переводчиком языков латинского и польского; а 18 июля, 1737 назначен сотником в Лубенский полк сотни Куренской. Сам Иван назначен войсковым товарищем 8 октября 1765 г. хорунжим полковым Лубенским 27 февраля 1773 г., бунчуковым товарищем 11 июня 1780 г., от службы уволен премьер-майором 24 мая 1787 г. В испов. рос. с Сизоновки (она и Скаржиновка) в 1806 г. он записан 59 л. его ж. Елена Григорьевна (Закревская, не указанная в родословной Закревских "Малороссийского Радословника" Модзалевского II, 113-116) 30 л. его дети: Михаил 10 л., Григорий (Георгий) 4 л., Николай 3 л., Варвара 8 л., Аркадий 1 года. Его внук генерал-майор Николай Георгиевич Скаржинский р. 1 июня 1849 г. † 4 октября 1910 г.) был женат на Екатерине Николаевне Рейзеровой р. 7 февраля 1852 г. украсившей музей Полтавского губернского земства своей богатой научной коллекцией, преимущественно археологической.

¹⁵⁾ В испов. росп. с. Биевец в 1797 г. записанно: премьер майор Андрей [Карпович) Значко Яворский 50 л. ж. Параскева 36 л. дети: Николай 14 л., Лаврентий 10 л.

¹⁶⁾ В исп. рос. с. Калайдинец за 1800 г. запись гласит: премьер майор Мойсей (Игнатович) Белик 65 л. его жена Екатерина Карловна 65 л., их дочь Мария 7 л.

¹⁷⁾ Лазаревский отметил его Лукомским сотником с 1771 года по 1777-й (Чтен. Лет. Нест. XI, 108), а в испов. росп. Лукомск. Успенской церкви в 1797 г. записано ум. колл. ассес. Ивана Мальчевского жена Улиана 59 лет, ее сын поручик Николай Ив. М. 22 л.

¹⁸⁾ В испов. росп. м. Оржицы в 1800 г. записано: (премьер) майор Яков Петров Сахновский 48 л., ж. Анна Максимовна 47 л., дети, Александра 7 л., Анна 5 л., Елизавета 4 г., Иван 5 л., Анастасия 1 г. (Агафоклия 6 л., Мария 4 г., Георгий 1 г. в 1706 [1806] г. а в 1820 г. еще с. штаб-капит. Иосиф 32 л.).

¹⁹⁾ Лазаревский отметил только 1774 г. (Ч. О. Л. Н. XI, 149).

²⁰⁾ Б. Д. Александрович Лазаревским (там же стр. 143) отмечен Чигриндубовской сотн. только 1760-1767 г.

— 68 —

²¹⁾ И здесь сохранено личное правописание С. Яблоновского, писавшого всегда свою фамилию Яблоновский, а название своего местечка Яблунев; сотником он был последним (с 31 мая 1773 г. по 1783 г. 30 сентября).

²²⁾ В испов. росп. Пирят. Успенск. ц. Плевковский Исаак Григорьевич отмечен сотником с 1770 г. В 1783 г. ему проставленно 48 л., ж. Марфе Григ. 33 г. детям: Павлу 7 л., Наталии 3 г. (в 1787 г. Марфа — вдова, а ее дочери Анне 3 года).

²³⁾ См. прим. 3.

— 69 —

²⁴⁾ В исп. рос. церкви Преображенской м. Городища (Лохвицк. у.) с 1764 по 1781 г. отмечается он сотником. Его отец Филипп Андреевич был обозным Луб. полка (1761-1766). В исп. росписи той же церкви за 1778 г. записано: сотник Городинский Максим Филиппов II 47 л., его жена Евдокия Карповна 35 л., дети: Агафия 15 л., Андрей 13 л., Михаил 12 л., Василий 11 л., Алексей 10 л., Иван 8 л., Филипп 2 л. (см. также наше примеч. 200 в VIII вып. Трудов Комиссии).

²⁵⁾ В испов. росп. Николаевской ц. м. Сенчи в 1787 г. записано: от. Филипп Тимофеев К. 26 л., его жена Елена Алексеевна 27 л., дети: Аким 10 л., Александр 9 л., Константин 8 л.

²⁶⁾ Это правнук Сенчанского сотника Леонтия Васильевича Слюза (1687-1695), внук Лубенского полк. есаула Семена Леонтиевича С. (1738-1740), оставившего сыновей Феодора, Симеона и Василия, из коих Феодор был отцом Павла, Сенчанского сотника (1771-1782; Модзалевский в Лохвицк. Сборн. стр. 342, 347, 362, 404).

²⁷⁾ Дмитрий Васильевич Минько был последним Лохвицким сотником (1771-1781; там же, стр. 262 и 336).

²⁸⁾ Вторая Лохвицкая сотня была выделена только в 1760 г., и первым ее сотником был Василий Лукашевич, а в 1772 г. его сменил сын Иван (там же, стр. 334-335).

²⁹⁾ В исп. росп. м. Сенчи в 1787 г. записано, премьер майор Назарий Тамофеев Криштофович 42 л. его жена Улиана Илиична 27 л., дети Надежда 12 л., Варвара 10 л., Улиана 7 л., Андрей 11 л., Григорий 5 л., Иосиф 4 л., Елена 1 г.

— 70 —

³⁰⁾ В ист. росп. м. Лукомья в 1798 г. отмечено: вдова колл. асс. Матвея Хильчевского — Мария Семеновна 49 л., ее дети: Николая 19 л., Марфа 16 л., Феодор 3 л.

³¹⁾ В исп. росп. с. Таравдинец в 1797 г. записано: полкового хорунжего Михаила Велички дочь вдова Екатерина 24 л., а ее дочь Наталия 7 л.

³²⁾ В то время нам известны два Ивана Максимовича: один сын бывшего Лубенского полк. судьи Семена Михайловича М. (1721-1843), в испов. росп. Чернуск. Воскрес. ц. в 1781 г. запасенный отставным полковым есаулом 48 лет; а другой был сын Пирятинского протопопа Илии Максимовича, в 1778 году в исп. росп. Пирятинской Успенск. ц. записанный значковым товарищем 46 л., его жена Анастасия Акимовича 36 л., дети: Николай 18 л. и Улиана 15 л.

— 71 —

³³⁾ В испов. росп. с. Вечерок в 1778 г. записано: знт. Павел Гаврилов Веспертинский 45 л., его ж. Екатерина Вавиловна 43 л., дети: Василий 12 л., Иван 13 л., Вера 24 л., Параскева 12 л., София 9 п.

³⁴⁾ В исп. росп. Юсковец (Лохвицк. у.) в 1787 г. отмечено: есаул полковой Василий Слюз 55 л., его ж. Улиана Ив. 50 л., дети: Федот 30 л., Анастасия 25 л., Платон 18 л.

³⁵⁾ См. прим. 24.

³⁶⁾ В испов. росп. м. Сенчи в 1788 г. прописано: отстав. вт. Иван Сергеев Гергель 54 л., его ж. Ирина Карповна 39 л., дети: Параскева 20 л., Доминикия 11 л. Самуил 7 л., Стефан 2 л.

³⁷⁾ Та же роспись гласит в 1787 году: вт. Захарий Симеонов Шеремет 46 л., его ж. Параскева Яковлевна 49 л., дочь Мелания 13 л., (в 1799 году ей 22 года, ее мужу Стефану Феодоровичу 24 г., сыну Леонтию 3 года).

— 72 —

³⁸⁾ В исп. росп. с. Мацковец за 1800 отмечено: вдова вт. Моисея Семенова — Агафия Петровна 88 л., ее сын поручик Иван Мойсеев 44 л., его ж. Анна Даниловна 38 т., дети: Иван 25 л., Григорий 21 г., Парасковия 20 л., Никифор 18 л., Стефан 12 л., Евдокия 8 л., Мария 6 л.; а за 1797 г. — вт. Феодор Мойсеев Семенов 40 л., его ж. Анна Омелиановна 40 л., дети: Феодор 17 л., Мария 12 л., Надежда 10 л., Моисей 1 г., Агафия 1 г.

³⁹⁾ Кодьяновы жили в с. Ковалях (Лохвицк. у.), где в исп. росп. 1739 г. записан диакон Григорий Автониев и в 1753 г. ему проставлено 44 г., его жене Марине Даниловне 42 г., детям: Елене 24 г., Улиане 22 г., Агафии 17 л., Татьяне 14 л., Марине 12 л., Дарии 10 л., Ирине 7 л., Павлу 3 г., Ивану 2 месяца (Василию 4 г. в 1760 г.); а в 1764 г. записано: вт. Нестор (Павлов) Кодианов 47 л., его ж. Елена Афанасьевна 35 л., дети: Павел 12 л., Михаил 10 л., Марфа 8 л., Иван 6 л., Максим 2 л., (Анна 4 л., Татиана 1 г. в 1768); мать Петра — вдова бт. Екатерина 62 л., в 1783 г. Иван Нест. К. отмечен знт. 24 л., его ж. Екатерина Максимовна 20 л., дети: Улияна 4 л., Захарий 1 г. в 1788 г.).

— 73 —

⁴⁰⁾ По испов. росп. Лохвиц. ц. Благовещ. в 1788 г. знт. Павлу Л. 36 л., его жене Устинии Даниловне 34 г., детям: Марине 8 л., Игнатию 1 г.

⁴¹⁾ В испов. росп. Лубенск. Троицк. ц. за 1797 год отмечено: умершего есаула полкового Игнатия Михайловича ІЦочки жена Анна Федоровна Жадановская.

⁴²⁾ Гомона мы встретили только поручика Феодора в испов. росп. с. Нижнего Булатца в 1797 г., поставлено ему 45 л., его ж. Агриппине Ивановне 33 г., сыну Павлу 15 л.

⁴³⁾ В испов. росп. Лубен. Николаевской ц. в 1800 г. записано: вт. Прокопий Григ. Заикевич 65 л., его ж. Евдокия Герасимовна 56 л., сыны Пров 14 л. и Емелиан 38 л. (его ж. Наталя Ивановна 25 л., сын Роман 5 л.); в 1804 г. Прокофий уже вдов и у него отмечен еще сын Роман, гусарского полка отставной поручик., 41 г.

⁴⁴⁾ В исп. росп. с. Юсковец (Луб. у.) в 1800 г. отмечено: поручик Феодор Иван. Левешко 61 г., его ж. Мария Антоновна 51 г., дети: Иван 22 л., Макарий 18 л. (этого в 1820 году жена Мария Петровна 31 г., дети: Игнатий 6 л. и Василий 4 л.).

⁴⁵⁾ В Яблоновской росписи 1772-1779 г. он отмечался атаманом холостым по 1776 л., в 1778 г. ему проставлено 40 лет, его жене Евдокии Петровне 24 г. (и сыну Афанасию 1 г.), в 1774 г. записан его брат Семен 18 л.

⁴⁶⁾ В испов. росписи с. Давидовки (Прилуцк у.) в 1786 г. атаманом записан Исидор Васильевич Заика 44 л. вдов, а его дети: Гавриил (Исидоров Заиковский, атаман Пирятинский) 24 л., Андрей 20 л., Мария 16 л., Ирина 13 л., Ирина 8 л., Матрона 7 л., Анна 5 л.

— 74 —

⁴⁷⁾ К испов. росп. с. Харсиков в 1787 г. записано: Иван Романович Шостопал судья расправы Лохвицкой 49 л., его ж. Анна Романовна 47 л., дети: Анастасия 21 г., Анна 17 л., Владимир 15 л., Григорий 12 л., Улияна 11 л.

⁴⁸⁾ В испов. росп. м. Городища в 1751 г. записано: Филипп Андреев Петровский, сотник Гороциский 43 л., его жена Улиана Петровна 26 л., дети: Максим 18 л., Ирина 16 л., Матвей 14 л., Параскевия 2 л., в 1776 году Матвей записан атаманом сотенным Чорнуским, а в 1784 г. войсковым товарищем (см. примич. 24).

⁴⁹⁾ Быть может, сын его отмечен в испов. росп. с. Волчка в 1804 г. гоф-фуриер Тарас Васильевич Дяченко 44 л. (его ж. Маргарита Карловна 24 л.).

⁵⁰⁾ В испов. росп. с. Васильков в 1788 г. записано: вт. Марко Вас. Поддубный 47 л., его жена Агафия Фомовна 35 л., дети: Феодор 16 л., Анна 14 л., Доминикия 11 л., Дмитрий 10 л., Иван 8 л., Максим 2 лет.

⁵¹⁾ В испов. росп. с. Западинец в 1787 г. записано: ум. вт. Григория Груша жена Варвара Корнеевна 31 г. ее дети. Анна 6 л., Феодор 6 л., Иван 4 л.

⁵²⁾ В испов. росп. с. Песок (Лохвицк. у.) в 1787 г. читаем: вт. Стефан Яковлев Лисовский 54 л., его жена Мелания Ивановна 54 л., дети: Татьяна 23 л., Екатерина 19 л., Матвей 14 л., Петр 8 л., Елисей 6 л.

— 75 —

⁵³⁾ В испов. росп. с. Овсюков в 1765 г. записано: военный Иван Григорьевич Коломиец 71 г., его жена Улиана Матвеевна 65 л., сын Иван 51 г., этого жена Екатерина Калиниковна 29 лет, дети: Филипп 20 л., Матрона 17 л., Варвара 15 л., Екатерина 11 л., Евфросения 8 л.

⁵⁴⁾ В испов. росп. м. Яблонова Леонтий Евстафиев (Остапов) Свириденко отмечался в 1768 г. сотенным хорунжим, а с 1776 г. вакансовым атаманом; в 1778 г. ему проставлено 43 г., его жене Татиане Андревне 34 г., детям: Василию 13 л. Ксении 14 л., Параскеве 10 л., Евфросинии 6 л., Елене 4 г. (Ивану 5 л., Марии 2 г. в 1783 г.).

⁵⁵⁾ В испов. росп. запись в 1787 г. гласит: вт. Иван Иванов Чайковский 44 л., его жена Улиана Андреевна 39 л., дети Константин 21 г., Елена 18 л., Михаил 16 л., Онуфрий 10 лет, Анастасия 4 л., Надежда 2 г.

— 76 —

⁵⁶⁾ В родословной Бутовичей Модзалевский (в Родословнике I, 142) поместил Леонтия Лукьяновича В., родившегося в 1759 г. (но он был прапорщиком в 1781 г.).

⁵⁷⁾ В истов. росп. с. Исачек в 1800 г. записано: бывший атаман сотенный Марко (Игнатиев) Тесленко 48 л., его жена Татиана 44 л., дети: Анна 14 л., Василий 13 л., Матрона 8 л., Павел 7 л.

⁵⁸⁾ В испов. росп. Лохвицк. Благовещ. ц. в 1788 г. записано вт. Онисим Никифоров Лещенко 39 л., его жена Ирина Федоровна 38 л., братья. вт. Иван 52 л., (коего жена Екатерина Николаевна 43 л., дети: Лукерия 13 л., Гавриил 15 л., Алексий 6 л., Павел 5 л.) и корнет Никита 46 л., (его жена Феодосия Ив. 41 г., дети: Анна 18 л., Яков 16 л., Мария 11 л., Анна 8 лет, Тимофей 7 л., Иван 5).

⁵⁹⁾ В испов. росп. с. Губского в 1800 г. записано: корнет Иван Петров Шаргородский 62 л., его жена Парасковия Сем. 59 л., дети: Иван 23 л., Стефан 17 л., Пелагея 12 л.

⁶⁰⁾ Там же 1800 года: поручик Стефан Петров Романюта 59 л., его жена Марфа Ивановна 64 г., дети: Сергей 23 л., Ксения 21 г., Афанасий 13 л., Семен 12 л., внук Иван 7 л.

⁶¹⁾ В испов. росп. с. Черевок в 1800 г. записано: вт. Тимофей Лецик 65 л., его ж. Марфа 41 г., (а 1797 г. Екатерина Карповна 52 л.), дети: Иван 24 л., Мелания 19 л., Николай 18 лет, Иван 15 л., Лука 13 л., Даниил 12 л., Петр 11 л., Парасковия 9 л., Ирина 7 л., (а в 1797 году Филипп Тимофеевич Лецик 33 л., его жена Анна 27 л., дети: Анна 7 л., Марфа 5 л., Петр 3 л., а в 1800 г. еще Мелавия 1 г.).

⁶²⁾ В истов. росп. м. Оржицы 1800 г. отмечено: поручик Евтихий Емельянов Теремецкий 51 г., его жена Мария Тимофеевна 49 л., дети: Феодор 23 л., Евдокия 10 л., Иван 8 л., Параскева 6 л., Анна 3 г., в росписи с. Денисовки за 1730 г. значится: губ. секр. Иван Евтихиев Т. 40 лет, его жена Надежда Леонтиевна 40 л., дети: Григорий 21 г., Алексей 18 л., Платон 16 л., Анна 10 л., Феодор 8 л., Александр 1 г. (Олимпиада 2 л. в 1838 г.). Сын Алексея — Иван ныне состоит директором Лубенского городского банка; он родился 16 июня 1862 г., жена его Варвара Афанасиевна Омельянович Павленко, дети: Алексей р. 21 июля 1891 г. и Галлина, р. 2 марта 1894 г.

— 77 —

⁶³⁾ В испов. росп. с. Каплинец (Пират. у.) в 1771 г. записано. есаул первосотен. Пирятин. Василь Джим 34 г., его жена Анна (Федоровна) 28 л., дети: Параскева 8 л., Екатерина 4 лет, (Василий 1 г. в 1776 г.), отец Афанасий (Павлов) 57 л., мать Елена (с 1774 г. отмечаемая Устинией) 33 лет.

⁶⁴⁾ См. примеч. 303, стр 177 VIII выпуска Трудов Полт. арх. комиссии.

⁶⁵⁾ В испов. росп. м. Куриньки заметка 1771 года: хорунжий сотенный Куринский Николай (Марков) Бойчевский (Бойко с 1776 г.) 26 л., его жена Марфа (Семеновна) 24 л., дети: Анна 5 лет, Андрей 7 л., Стефан 6 л., Феодор 3 л. в 1781 г.), сестры Улиана 18 лет, Екатерина 12 лет, (Пелагея 14 л., в 1776 г.).

⁶⁶⁾ В испов. росп. с. Ковалев в 1771 г. отмечено: есаул сотенн. Иван Лукьянов Загреба 30 л., его жена Ирина Игнатиевна 26 л., дети Константин 3 л. (Игнатий 1 г. в 1772 г.), мать Феодора Романовна 60 лет.

⁶⁷⁾ В испов. росп. с. Крутого Берега в 1784 г. записано: атаман сот. Стефан Леонтиев Гроза 42 л., его жена Мария Андреевна 36 л., дети: Киприан 10 л., Мелания 10 л.

— 78 —

⁶⁸⁾ В испов. росп. с. Ерковец в 1800 г. записано: корнет Филипп Никитин Лукаш 51 г. его ж. Агафия 50 л., дочь Параскева 20 л., корнета внука сирота Евфросиния Самойлова 10 л., вдова Мария Лукашка 52 г., ее дети: Яков Климентиев 28 л., его ж. Парасковия 25 л., дети: Максим 3 г., Евфросиния 1 г.

⁶⁹⁾ В испов. рос. с. Млинов (Лохвицк. у.) в 1788 г. отмечено: Григорий Алексеев Самохвал 48 л. вдов, его дочь Мелания 15 л., брат поручик Андрей Алексеев С. 43 л. вдов, его дочь Параскева 12 л.

⁷⁰⁾ В испов. росп. с. Черевок в 1800 г. значится: сотенн. атаман Григорий Сабадаш 63 л., его ж. Улианя 61 г., дети: Анастасия 13 л., Федор 8 л., Иосиф 24 л. (его ж. Мелания 23 л., дочь Агафия 2 л., Феодор 23 л., (его ж. Аккилина 22 л., дочь Анастасия 3 л.).

⁷¹⁾ В испов. росп. с. Денисовки в 1748 г. записано: иерей Кирилло Яковлев Чеберяк 30 л., его ж. Варвара Ивановна 25 л., дети: Михаил 3 л., Агафия 7 л., а в 1775 году: хорунжий сотенный Яблуновский Михайло Кириллов Чеберяк 29 л., его ж. Пелягея Онисимовна 25 л., дети: Наталия 5 л., Мария 3 л., Игнатий 1 г. (Осип 19 л., Феодосия 17 л., Гавриил 13 л., Петр 9 л., Мария 6 л., Карп 2 л., мать Варвара Ив. 79 л. в 1798 г.).

— 79 —

⁷²⁾ В испов. росп. с. Усовки (Пирят. у.) в 1771 г. читаем: отставной хорунжий каптинариус Кирило Щегельский 64 л., его ж. Мелания Прокофьевна 58 л., дети: хорунжий 1-й Пирят. сотни Никита Кирилл. Щ. 40 л. (его ж. Пелагея Осиповна 39 л. дети: Александр 18 л., Улиана 1 г.) Петр Кирил. Щ. 29 л. (его жена Екатерина Матвеевна 29 л., дети: Кирил. 5 л., Афанасий 4 л., Филипп 1 г., Мария 9 л.), в 1778 г. проставлено Александру 25 л., его ж. Евфросинии Ивановне 24 г., сыну Дмитрию 1 г.

⁷³⁾ В испов. рос. с. Деймановки (Пирят. у.) в 1776 г. записано хорунж. сотенн. Дмитрий Корнеев Шебед 61 г. вдов, его дети: Осип 27 л. (его ж. Пелагея Васильевна 19 л., дочь Евфросиния 3 л.), Никита 21 г., Михаил 11 л., Феодосия 9 лет, Екатерина 4 л.

⁷⁴⁾ В испов. росп. с. Ковалев (Лохв. у.) в 1771 г. замечено: Григорий Ив. Зуб 75 л., его ж. Ирина Федоровна 43 л., дети: хорунжий сотенн. Чорнуский Стефан 35 л., Евдокия 16 л., Илия 9 л., Иван 6 л., Лукиан 3 л., Мария 14 л.

⁷⁵⁾ В испов. росп. Лохвицк. Преображ. ц. в 1787 г. записано: вт. Феодор Феодоров Набивайло 46 л., его ж. Анастасия Петровна 43 л., дочь Екатерина 15 л.

— 80 —

А всех числится полкових старшин: сотников, значкових товарищей и сотенних старшин 177. С того числа в откомандировании 53. Когда же сроки к возвращению их в доми — поелику бытия им в означенных командирациях сроку не определено — показати не можно. А затем налицо состоит 124.

Полковник Максимович, обозний Андрей Шостак, писар Петр Лукянович, в докладе дел войсковой товарищ Лаврентий Васенко.

М. Г. Астряб.

 

 

⁷⁶⁾ В испов. рос. с. Березоточи в 1800 г. значится. поручик Павел Феодорович Худолей (Ходолей) 51 г., его ж. Доминикия Васильевна 33 л., дети: Феодор 19 л., Евфимия 5 л., Александр 3 л., (Григорий 4 л., Анастасия 2 л., в 1803 г., а 1806 году записано: поручик Павел Иванович Ходолей 59 л., его жена та же, из детей нет Анастасии, но прибавлена Анна 1 года.

— 81 —

Некоторые черты украинского стиля в связи с вопросом
о происхождении украинской хаты.

I.

Почему так случилось, что украинский стиль начал разрабатываться только лишь в последние годы, — на этом вопросе мы не будем долго останавливаться. Достаточно лишь сказать, что общий упадок украинской культурной жизни, под влиянием неблагоприятных условий, отразился и в этой области. Разрушались условия народной культуры, разрушался и стиль. Это вело, между прочим, к упадку народных заработков, промыслов, что, наконец, поняли теперь и начали поправлять дело. Полтавское Губернское Земство первое предприняло в обширных размерах меры к поднятию местных производств в местном стиле. Дело возрождения украинского стиля поставлено на экономическом фундаменте, — а это фундамент крепкий.

Стиль в изделиях, в искусстве народном возникает под влиянием: а) характера местности, природы, физической географии страны, занимаемой данным народом; б) характера народа (расы), его способностей и вкуса; в) уровня и типа культуры; г) материалов, употребляемых для работ, и д) культурных сношений с другими народами.

Вид и характер местности, страны, заселенной народом, является первой причиной (фактором) в создании стиля. Видит ли народ перед собою равнину, степь, пустыню; или же видит горы, ущелья, стремнины; или же, наконец. темные леса, боры; — от этого е значительной степени будут зависеть создания рук человеческих, прежде всего, постройки. Создания эти дополняют природу, дают то, чего ей недостает, в красках и в формах, как это мы увидим дальше.

Что касается племенного (расового) характера и способностей, то очень затруднительно определить, что именно надо отнести к

— 82 —

самостоятельным племенным особенностям и что является у данного племени результатом географических и культурных влияний. Во всяком случае, народы имеют не одинаковый вкус, различные понятия о красоте, идут различными путями в развитии искусства. Достаточно для наглядности вспомнить, что все славянские народы пошли от одного корня, но выработали языки, то отличающиеся короткозвучьем (напр. чехи), то стремящиеся к музыкальному полнозвучно ^*).

Уровень культуры в сильной степени влияет на характер того, что создается людьми. Напр., если во времена древние степной пастух насыпает в поле высокую могилу, как памятник и алтарь, господствующей над равниной; то в позднейшее время на той же равнин пахарь поставит высокий храм, стремящийся к небу. От уровня культуры зависят материалы, употребляемые при работе, а это в значительной степени влияет и на характер изделий, орнамента.

Стиль, как и вообще культура, подвергается значительным влиянием других народов, особенно более культурных. Эти влияния изменяют самый уровень культуры более молодого народа, изменяют материалы, употребляемые при работе, а также инструменты. Народ жизнеспособный при благоприятных условиях не только ничего не теряет, но и много выигрывает от таких заимствований. Его собственная народная культура не погибает, но обогащенная заимствованиями, развивается дальше. Чужое претворяется в свое, прилаживается к потребностям и вкусу своего народа Так когда-то создался в церковном строительстве стиль византийско-украинский, византийско-московский, византийско-грузинский и т. д. Так позже (во времена Гетманщины) мы видим украинский барокко, а теперь видим украинский модерн.

Не останавливаясь здесь на вопросе об украинском стиле вообще, я займусь выяснением лишь некоторых частностей его, некоторых сторон, наименее выясненных.

II.

Впечатление величественности производят известные пирамиды в Египте, близ старого Мемфиса, на краю пустыни. Из-

^*) По-чешски, напр., многие слова не имеют гласных: vlk — волк, mlc — молчи, drn — дерен, pln — полон, vrch — верх и проч.

— 83 —

вестно, какое сильное впечатление они производили на всех, на протяжении тысячелетий. Были ли это древние кочевники, или культурные греки и римляне, или же армия Наполеона, — все с удивлением смотрели на эти великие сооружения, подымающиеся над тихим течением Нила, над его плоскими берегами, равниной Дельты, песками великой пустыни. Глаз, утомленный горизонтальными линиями земли, отдыхает на величественных линиях сооружений, победивших равнину. В той же местности были поставлены очень высокие обелиски, летящие вершинами к небу, как позднейшие минареты.

Но в районе второй своей древней столицы, Фив, в Верхнем Египте, египтяне не сооружали пирамид. Там горы стоят над долиной реки, и пирамиды мало видны были бы на фоне гор, не производили бы особенного впечатления, не имели бы величественного вида. Как ни велики пирамиды, но они — игрушка по сравнению с настоящими горами, хотя бы и не очень высокими. Пирамиды служили царскими гробницами; но около Фив гробницы царей высекались прямо в скалах ^*).

Как нижний Египет, нижняя часть Месопотамии или древняя Вавилония представляет особую великую низменную равнину. И там именно видели простодушные дети пустыни, кочевники, очень высокое сооружение, т. наз. башню Вавилонскую, которая стремилась достигнуть неба. И там люди дерзнули победить приниженность равнины, подняться над нею возможно выше.

Прославленная поэтами природа Греции сама по себе, без культуры, была дика и довольно сурова. Всюду горы, скалы, ущелья, стремнины. Это титаны, великаны, нечеловеческие силы нагромоздили столько камня, скал. И только с победою светлых солнечных богов, близких людям, природа успокоилась. Полифем, великан с одним глазом на челе, олицетворяет собою как думают, вулкан с огненным глазом — кратером. На сколько титаны представляют собою дикие, бушующие силы природы, на столько греческие народные боги являются олицетворением творческого, культурного духа народа.

^*) У Эл. Реклю (Человек и земля) находим подобную мысль. Он говорит, что в Фивах и в Мемфисе условия местности различны: в Мемфисе — равнина, в Фивах — горы, там "громадные массы пирамид утрачивали бы свой величественный вид, проектируясь на фоне серых скал".

— 84 —

Массы дикого камня, то обнаженного, то покрытого темными лесами, лежали в фантастически-изломанных линиях, как великая руина, свидетель минувшей титанической борьбы нечеловеческих сил.

Перед вершинами Олимпии, в горной Аркадии или скалистой Аттике, или перед мрачною цепью Тайгета, — всюду человек видел суровые каменистые массы, ущелья, острые вершины, и чувствовал себя малым и слабым. Но то была раса с большими творческими силами, и она создала культуру, она проявила свое господство над природою своей страны. Нечего было и думать о том, чтобы спорить с природными вершинами гор. Всякие попытки в том направлении были бы неизбежно творениями пигмеев. Линия горизонта большею частью скрыта горами. В чем-либо ином могла оказаться победа. В белом мраморе на темном фон природы, в простых, прямых линиях, горизонтальных и вертикальных, на фоне диких, кривых, фантастических линий природы. Так создался греческий храм. Не стремится он вверх, не имеет более одного этажа, не имеет башен, шпилей; только — ровные, горизонтальные линии кровли, карнизов, ровные лини и колонн. Взгляд с удовольствием отдыхает на этих правильных линиях, на приветливом белом пятне постройки...

Великую равнину представляет собою наша страна от моря и до моря. На севере равнина покрыта лесами, а у нас, на Украине, всюду открытый горизонт, всюду — господствует плоская равнина, утомляющая глаз своим однообразием. Поэт говорит:

Кругом — поле як те море
          Широке синіє.
Чумак іде, подивиться,
          Тай голову схилить.
Чабан вранці, з сопілкою
          Сяде на могилі,
Подивиться — серце ниє...

Черная земля, временами покрытая зеленым ковром, затем выгорающая, или распаханная. Небольшие леса "гаї" над речками и полоски серебристой воды. Страна эта была Диким Полем пока не заселил ее и не подчинил культуре наш народ. С тех пор белая хатка приветливо ласкает взгляд, говорит ему

— 85 —

об уюте человеческого культурного жилья; и высокий храм, и высокий тополь, которого здесь раньше не было, вознеслись над равниной.

Рис.1. Церковь Петра Калнишевского в г. Ромнах (перенесенная в Полтаву).
Обычный тип украинской церкви.

— 86 —

Рис. 2. Старинная церковь в м. Лютеньки Гадячск. уезда.

— 87 —

Хату человек у нас строил (как и в Греции) возможно — проще, с наименьшими затратами и возможно — большими удобствами. Зато храм у нас, как и в Греции, должен был отвечать более высоким требованиям эстетики; он должен соответствовать понятиям народа о красоте, он должен быть величествен и прекрасен. Но в нашей стране мы видим уже не одноэтажный храм, как в Греции, не господство прямых, простых линий. Наш глаз требует, чтобы величественная постройка непременно была высока, стремилась к небу, побеждая равнину. Без этого для нас и храм — не храм.

Я. Аренберг, швед, написавший статью о церквах в России, указывает на особо характ. отличие церквей в России от византийских. Отличие это заключается прежде всего в значит. высоте храмов, что он объясняет бессознательным влечением нарушить однообразие горизонт. линий, среди которых воздвигнуты храмы. (Арх. известия и заметки Имп. Моск. Арх. О-ва, 1899, №11-12.

Рис. 3. Церковь в с. Строфанивцях, вблизи Коломии, под Карпатами.

Однако, чем дальше на запад, в горы, тем украинские церкви становятся ниже. Мы видим там приблизительно такое же число этажей, такую самую конструкцию, те же в общем формы крыш и куполов; но каждый этаж как бы придавлен, не вырос, и потому общая высота уменьшилась. С установленной выше точки зрения, это вполне понятно: среди гор не было Надобности "нарушить однообразие горизонтальных линий" и спорить с высотою естественных возвышенностей не приходилось.

Мы говорим, конечно, о типичном, о том, в чем проявился вкус народа. Нередки исключения, заимствования, не приспособленные к местному вкусу, не переработанные в направлении местного стиля. Напр., видим в Субботове храм, построенный при Б. Хмельницком, не соответствующий обычному типу украинских храмов эпохи гетманщины. Греческие мастера строили когда-то у нас храмы но византийскому образцу, и эти храмы

— 88 —

Рис. 4. Церковь в с. Бутле, на Бойковщиие, под Карпатами.

лишь впоследствии были переделаны согласно местному вкусу (напр. св. Софии в Киеве).

Тоже самое приходится сказать и относительно цвета, колорита, придаваемого сооружениям. В нашей стране, где земля черна, но зелени достаточно, любимым цветом для построек является белый. Мы привыкли видеть белыми не только наши хаты, но и наши старинные храмы.

По всей Украине каменные и деревянные церкви старого типа блистают чистотой и изяществом белой окраски, не смотря на то, что белая краска для дерева является одной из наиболее дорогих. В черноземной, пыльной стране, белый цвет храма и хаты являл собою торжество чистоты, изящества.

Но там же белый цвет мы видим и в костюме: белая сорочка с широкими рукавами, подолом, расписанная узором (преимущественно — красным) совершенно соответствует белой стене хаты с обводками (лиштвами) окон, дверей, присьбы, тоже преимущественно красными. Даже в древних мазанках или землянках времени до-исторического и начала исторического обмазка стен носит следы побелки и красной окраски ^*).

^*) В. В. Хвойко. Труды XII Арх. Съезда, т. I. Городища среднего Приднепровья. О раскопках в городище Шаргорке, Васильковского у., где открыты следы древних жилищ-землянок, которые были побелены. Там же находились и железные предметы (наральники испр.).

— 89 —

В черноземной и пыльной стране, как наша, трудно поддерживать белый цвет хаты и сорочки, по-видимому, труднее чем в местах Великороссии. У нас этот цвет является "непрактичным". Однако же, пока держалась старая украинская народная культура, — держался и белый цвет сорочки, как и хаты. Между тем, в Московской земле почти совершенно отсутствовала белая сорочка и белая хата (о земле Новгородской я не говорю; культура там сложилась под иными влияниями, чем в земле Московской).

На сколько стильный колорит связан с характером местности, можно видеть на таких примерах. В Китае (настоящем Китае, а не его владениях) население любит одеваться в синее. Синий, "холодный" цвет кажется красивым, приятным для глаз в стране очень жаркой, с оранжево-желтой землею, но в стране, богатой также зеленью и влагою. Если же мы возьмем страну также жаркую, но сухую и потому очень бедную зеленью, напр. Аравию, то увидим, что зеленый цвет является даже священным. В сожженной солнцем желтой пустыне зеленое пятно (знамя Магомета) является для глаз в высшей степени приятным, получило значение символа надежды и спасения. Разумеется, магометане понесли свое зеленое знамя всюду, где они расселились, и оно развевается также и в странах вовсе не пустынных, (напр. в Стамбуле), но это потому, что оно раньше, родившись в Аравии, приобрело священное значение. Но и без этого возможны переносы в новые страны стильных признаков, твердо установившихся в метрополии, как об этом сказано выше.

Вся история культуры в значительнейшей степени есть история культурных заимствований. Но рядом с ними существует другой процесс — переработки заимствованного согласно собственному вкусу и потребностям каждого народа, развивающегося более или менее свободно. Конечно, древние Греки были учениками древних народов Востока; но Греки не стали возводить в своей горной стране ни высоких храмов, подобных семиэтажным зиггуратам Месопотамии, ни чего-либо подобного египетским обелискам, стремящимся к небу подобно позднейшим минаретам.

— 90 —

III.

Переходя к вопросу об украинской хате, о ее происхождении, признаках и развитии, мы должны сознаться, что по этому вопросу почти ничего не сделано исследователями. Занимались много остатками древних замков, храмов, курганами, различными "находками"; собирали и изучали песни, обряды; простая же, обыкновенная хата мало кого интересовала. Достаточно сказать, что в журнале "Киевская Старина" за 25 лет его существования накопилась масса работ по истории, археологии, этнографии нашего края; но нет ни одной работы по вопросу об украинской хате, которая представляет собою не менее замечательное законченное и типическое явление, созданное веками жизни народа, чем народная песня и обряды. ^*)

Кому случалось бывать в различных местностях, где живуть украинцы, — над Днепром, в Слобожанщине или в давних колониях над Волгою, или — на переднем Кавказе, — тот мог заметить, что украинская хата внешним видом своим и внутренним планом представляет определенный тип, хорошо выдержанный и крепкий в своих основных частях. Каждое место в хате имеет свое определенное назначение, всюду одинаковое, связанное с народною культурою, ритуалом.

Рис. 5. Хата в Переяславск. уезде Полтавск. губ.

Хата представляет собою клетку, арш. 7-8 или 9 в квадрате, с пристроенными к ней сеньми и коморою или хижою или же с другой хатой "через сени". Хата всегда обмазана снаружи белой глиной, независимо от материала, из которого сделана: из хворосту, дерева в руб или в ставню, из очерету, или же из дикого камня, или про-

 

 

 

^*) Впрочем, немецкие ученые довольно много работали по вопросу о славянском жилище. Литература приведена у М. Грушевского, Киевск. Русь, т. I.

— 91 —

сто из земли. Вид она имеет одинаковый, независимо от материала, из которого сделана.

Рис. 6. План хаты в средней Полтавщине.

В хате имеем переднюю стену чоло, и в ней обязательно два окна, не больше и не меньше: одно — передпічне, другое — застільне. К челу прилегает другая стена, причілок, с одним окном, расположенным ближе к переднему углу (причілкове или покутне вікно). Это окно никогда не бывает расположено в середине стены, на равном расстоянии от углов: оно всегда находится ближе к переднему углу, к чолу.

В более новых и простых хатах (особенно с кімнатою) бывает на причилку два окна. В тыльной стене (напильній) или вовсе нет окна, или есть, но маленькое.

Рис. 7. Планы хат Полтавск. губ. — Две хаты "через сини" и хата с перегородкою. Основной тип хаты удерживается, а увеличение жилища достигается повторением основной клетки.

Внутреннее расположение хаты видно из приложенных планов (рис. 6 и 7) Вдоль причилковой и чольной стен идут лавы, — широкие, неподвижные скамьи, составляющие скорее часть здания, чем мебель. У задней стены, пространство, остающееся свободным от печи, занято полом; піл — место для спанья, настилается из толстых, широких досок, лежащих концами на лаве, а у печи — на прилавку. У двери против печи помещаются полки для посуды (мисник), над мисником и над дверью идет еще длинная полиця. Печное отверстие всегда обращено к проходу от двери, против передпічного окна. На печь лазят с полу, через припічок (піл — ниже, припічок — немного выше, а піч (напічьє) еще выше).

Основанием печи в давних хатах (какие еще приходилось видеть мне в Переясл. у.) служили дубовые столбы с настилом из дубовых же плах. На настиле — широкая, толстая глиняная площадка, занимающая пространство печи и припичка.

— 92 —

На этой площадке воздвигалась самая печь; входное отверстие в виде свода — челюсти — открывается не прямо наружу: впереди имеется комин, высокий (иногда плетеный и обмазанный) ящик, из которого дым выходит через отверстие в стене хаты — в дымарь или бовдур (дымовую трубу, плетеную из лозы, обмазанную глиною). Дымарь часто накрывается от дождя крышкою, а сверху иногда укрепляется фигура поющего петуха. — Дымовое отверстие из комына в дымарь закрывается круглым заткалом из тряпок. Основание дымаря (бовдура) — на земле в сенях, при стене хаты.

Рис. 8. Причілкове вікно. Одно из окон фасада (чола) завешено. Хата в м. Барышевке Переясл. уезда.

Стол в хате стоит всегда в углу, паралельно причилку. За ним — покут, самый почетный угол, где помещаются "боги". На покуті, где сходятся обе лавы, ставится под Рождество кутя и узвар. Когда справляются обжинки, — там же ставится обрядовый сноп. На свадьбах світилка ставита на покуть саблю жениха. Перед столом обыкновенно стоить ослін, подвижная скамья на ножках. Пола в наших хатах обыкновенно не имеется; внизу просто — долівка, смазанная глиною, діл ( — низ).

Всякий, кто знает украинскую хату хоть в одном своем селе, тот по всей Украине безошибочно, проходя по улице, узнает, какая именно сторона хаты находится перед ним, что находится за каждым окном, в каждом углу. Очевидно, основной план, тип хаты установился очень давно, если он так хорошо всюду выдержан и так тесно сросся с народными обрядами. Каждое место в хате имеет свое назначение, освященное народной религией. Трудно представить себе, напр., весіллє, если сделать изменения в плане хаты.

— 93 —

Если бывает нужно увеличить размеры жилища, то это достигается постройкою другой хаты "через сіни" и даже третьей — "глаголем", т. е. увеличение жилища достигается механическим прибавлением той же основной клетки хаты.

У других, даже родственных народностей жилище имеет иной вид, иное расположение. Даже там, где украинцы живут сотни лет рядом с великоруссами, — те и другие упорно сохраняют свои типы жилищ.

Для нас, прежде всего, интересны жилища великорусов в местности, наиболее рано занятой этим племенем, менее подвергавшейся чужеплеменным воздействиям и одновременно — близкой к территории Украины. В таких именно условиях находится Орловская губерния. Здесь великорусское племя, по соседству с украинским, обитает издревле; здесь застают его предания начальной летописи под именем Вятичей. Где оканчиваются украинские поселения, там оканчиваются и обмазанные белою глиною хаты, начинаются великорусские дворы.

Великорусская изба составляет жилую теплую часть двора, — застроенного квадрата, накрытого крышей со всех четырех сторон, так что лишь в центри имеется квадратное отверстие. Это — тип лесной засеки, срубленной из дерева, не имеющей на себе глины ни в жилой части, ни в остальной. Изба всегда расположена к улице, остальные стороны двора заняты хлевами и навесами. В Орловой, губ., напр., в Елецком, Мценском или Дмитровском уездах, изба имеет следующее расположение. На улицу выходит дверь и два окна. Дверь, в сени — из которых имеется и другая дверь — во двор. Вход в избу почти в середине стены; в избе от двери к стене фасада — широкая лавка, коник (где в украинской хати мисник, полиці); над коником божница, а перед коником — стол вдоль фасадной стены. Под стеною — лавка. Впереди против двери (где в украинской хате стол) — кут: небольшой помост, нары; над ними, под потолком — полати, — тоже нары. Печь стоит в том углу, где в украинской хати піл. В старых избах этой местности печь не имеет дымоходной трубы; дым выходит в избу и затем — или в открытую дверь, или в особую дырку около двери. В позднейших избах от печи через всю избу проведен под потолком гончарный дымоход до дырки, выходящей в сени; особой трубы, выходящей на крышу, все же не имеется. В сте-

— 94 —

не, соответствующей причілку, окон вовсе нет. Пол земляной, но никогда не смазывается, а посыпается золою и иногда ("в праздник") устилается соломою. Потолок устроен из досок и засыпан сверху также золою.

Таким образом, все устройство и расположение в избе совершенно не сходно с планом украинской хаты. Только пара окон в фасаде (чоло), да некоторые названия (сени, окно, лавка, печь и проч.) сближают оба типа жилищ. В названных уездах Орловской губ. бань нет; парятся в печке.

Рис. 9. План великорусского двора, Тамбовск. губ. Спасск. у. Одна половина с печью, жилая; другая — запасная, служит также вместо каморы.

В других великорусских губерниях тип двора в общем сохраняется такой же: застроенный и закрытый со всех сторон квадрат. Но план самой избы несколько видоизменяется. Напр., в Тверской и соседних губерниях печь и стол стоять там, где и в украинской хате; но печь топится с той стороны, где піл, а полати помещены у двери, под потолком; стол стоит узкой стороной к стене, соответствующей причілку, и в той стене имеется три окна. В старых избах, теперь исчезающих, печи не имеют дымовых труб.

Сходное с описанным расположение имеет изба в Тамбовской губ., план который здесь приложен (рис.19). Надо только пояснить, что и здесь у выхода, под потолком помещаются полати, — нары для спанья. На печь лазят от двери, а с печи можно попасть на полати.

В губерниях северных и восточных каждый почти двор имеет свою баньку, которой нет в Малороссии, а также и в Орловской губернии, но которая имеется в литовской крестьянской усадьбе.

— 95 —

Рис. 10. Польский двор Петрок. губ., Петрок. у. с. Горжковщицы.

Польское жилище по внешнему виду несколько напоминает великорусское. Хата рубленная, не обмазанная глиной ни внутри, ни снаружи. На приложенном плане хаты Петроковской губ. (рис. 10-й) видно внутреннее расположение. В передней стене (czolna strona) — два окна и на другой половине (если она имеется) тоже два окна. В боковой стороне (причилок) — также два окна. Стол стоит вдоль чольной стенки. В тыльной стороне окон и дверей не имеется. Оригинально, что от жилой части хаты отделено пространство у задней стены, с выходом в хату. Эта часть не предназначена для жилья: в ней нет окон; нет также и пола, который имеется только в жилой части. Названный чулан называется spiksza или spizarnia. Там пjмещается скриня, всякие припасы, а зимою и телята.

Печь в польской хате устроена сходно с украинскою; имеет также дымарь, стоящий в каморке, отделенный от сеней.

Крыша на польской хате имеет только два ската (а не 4, как на украинской). Хата стоит к улице; двор замыкается холодными постройками (шопа, обора), за которыми начинается огород. Сада обычно не имеется. За огородом — гумно.

Жилая часть польской хаты называется izba, как и великорусское жилище; маленькая хатка — izdebka, производное — izdebski (хатний). Для уяснения происходжения слова izba это следует помнить. Литовское жилище (намас, дом), напр., в Поневежском уезде Ковенской губ., по внешнему виду и по внутреннему расположению много напоминает польскую халупу и великорусскую избу. Литовский дом рубится из бревен, не обмазывается ни снаружи, ни внутри. Крыша двухскатная, как и у поляков, и у великорусов, тогда как украинская хата всегда имеет крышу на четыре ската. Жилая часть литовской хаты называется грича; сени — пресиенис; коморка — камара (у нас тоже есть слово закамарок); крыша — стогас, потолок — лубос (корка, кожица — тоже

— 96 —

лубос); чердак — антлубу ("на потолке"); окно — лонгас; печь — пиечиус; дверь — дурис. В глубине двора стоит клуня — клонос, а еще дальше обыкновенно находится баня — пиртис, как и у великоруссов, — явление, необычное в Малороссии.

Возвращаемся к украинской хате.

Если так прочно и давно установился тип нашей хаты, то нельзя ли попытаться выяснить, как возник и развился этот тип? История и археология мало нам помогут, ибо фактов, сюда относящихся, имеем слишком мало. Но зато история нашей хаты написана на ней самой, если смотреть на нее, как на продукт органического развития, связанный с культурной историей народа.

Наши отдаленные предки жили, как известно, в пещерах. Ряд соображений, которых мы здесь не будем касаться, заставляет предположить, что наши предки уже с отдаленных времен жили в районе г. Киева и немного далее на запад, а затем постепенно расселились на восток. В той местности люди не могли, как в Западной Европе, жить в каменных пещерах, гротах. Пещеры приходилось рыть в слоях глины, над берегами рек и речек, над ярами, балками. В пещере люди находили защиту от врагов, а прежде всего — от холода, когда люди не умели еще хорошо пользоваться огнем. В пещере не бывает мороза. Вблизи пещеры человек находил пищу: рыбу и моллюски в воде, всякую живность в зарослях.

Обрыв или склон над рекою или балкою перерезывает ряд слоев почвы. Сначала идет черная земля, затем — глей (лесс), песок, бледно-серая или желтая глина, белая глина и т. д. Копать пещеру выгоднее всего в глине, напр. в мощном слое бледно-серой глины, из которой теперь в Киеве делают кирпич. Глина не пропускает потоков воды и держится очень прочно. В Киеве и его окрестностях, а также вблизи Триполья, Ржищева, Канева и в других местах (на Юг и Запад от Киева, отчасти даже на Восток, за Днепром) найдены древние следы жилищ со следами огня и кухонными отбросами. Там, над Днепром, Росью, Стугною и была, вероятно, родина всего украинского племени. Там по-видимому и выработался впоследствии тип украинской хаты — мазанки.

На пространстве от Киева до Триполля и Канева на берегах Днепра найдено много остатков древних пещерных жилищ. На окраине Киева удалось откопать даже неразрушенную пещеру с очагом и "кухонными" отбросами. (Проф. М. Грушевский, Киевская Русь, т. I, стр. 25-31).

Копаясь в глине, наши предки еще в те времена привыкли пользоваться ею. И до сих пор украинская хата несет на себе глину, независимо от материала, из которого хата делается.

— 97 —

Рис. 11. До-историческая хата-землянка в среднем Поднепровьи./font>

Когда наши предки научились лучше пользоваться огнем, выделывать лучшее оружие, — жилище начало постепенно выдвигаться из глубины пещеры наружу. Там, в глубине, правда тепло и безопасно, затишно, но там мрачно и сыро. Перестали зарываться глубоко под гору, лишь раскапывали площадку, точок, ставили переднюю стенку (чоло), чтобы иметь защиту со свободной стороны, и в ней пустили окна. Боковые стенки тоже отчасти вышли наружу. Вход (дверь) поместился в боковой стене, ибо невыгодно иметь вход прямо спереди. В зачатках другой стены (причілка) появилось окно. Оно, конечно, не могло поместиться по середине стены, ибо значительная часть ее еще закрыта была горою.

В передней стене (чоло) появилось два окна: одно — против очага, огнища, печи, другое — против полу, постели. Сверху накрыли хату стелею из дерева, хворосту на сволоках, насыпали земли или глины, покрыли стріхою из очерету, мелкого хворосту или соломы, чтобы дать сток воде.

Еще и теперь можно видеть в Крыму и на Кавказе хаты, прилепленные к горе, отчасти раскопанной или выдолбленной. Даже в Одесском уезде имеются целые селения, занятые нашими соплеменниками, где хаты устраиваются в обрывах мягкого камня.

Имеем хорошо известные по всей Украине и, следовательно, основные древние названия: стеля (от стлать) стриха — край крыши, защищающий стены; гора (горище, чердак). Но не имеем определенного названия крыши. В Правобережье, отчасти и в прочих местах, крышу называют дахом, — слово немецкое. У нас в Полтавщине известны піддашки. Можно еще услышать покрыттє, покріивля, но эти названия не повсеместны. Дело в

— 98 —

том, что стеля явилась в самом начале, как только жилище выдвинулось из горы. Тогда же появилась и стріха, единственная пока часть теперешней крыши. Дальше же была просто гора. И теперь говорят: полизти на гору (на чердак).

Кое-что могут уяснить филологические сближения, параллели. По-чешски говорят: "Dub je lesni strom; nad nami v pokoji je strop". Стром — это то слово, которое слышится и у нас в словах: стромкий струмок, (бегущий с горы поток), немецк. strom — поток, польск. stromy — крутой. С этими словами в очевидной связи находятся: украинск. строп — косо поставленная балка на углу (стропило); чешск. strom — дерево, чешск. strop — потолок; как будто первоначально не различали потолка и крыши и был лишь один слой дерева, положенного с края горы на наружную стенку хаты-землянки. Дальше, чердак называется по-польски stryh, но есть отдельное слово для края крыши — strzecha, украинск. стриха, великорусск. стреха. На Севере, в Вологодской губ., крыши устраиваются из досок; под нижний край крыши приделывается деревянный желоб, который и называется стрехою. По чешски strizka — навеc, struzka — желоб. По немецки — hütte — хата, stroh — солома, stroh-dach — соломенная крыша, stroh-hütte — соломенная хата. Украинская хижа (примитивная хатка с окном, но без печи и без потолка, или же — чулан при хате) соответствует великорусск. слову хижина — убогая хатка, чешск. chyze. Многие из приведенных слов (также как слова дом, лат. domus, греч. санскритск. dama, лит. namaz; или дверь, зенск. dvarem, лит. duris, и проч.) относятся к пра-арийскому запасу слов, другия к пра-славянскому. Если были заимствования слов одним народом у другого в пра-славянскую эпоху, напр., славянами от немцев или наоборот, то это мало отразилось на самом типе жилища, как видим из сравнения старинных типов жилищ у этих народов.

На основании источников наши историки сообщают, что у восточных славян в древнее время (в эпоху основания Киевской державы) были также хаты в два этажа, причем сени помещались над домом. Если и были такие дома, то разумеется только в городах и строились они, скорее всего, иноземцами, варягами. Все, что мы знаем теперь по истории нашей хаты, заставляет отвергнуть возможность существования у нас туземной

— 99 —

двухэтажной хаты, как одного из местных типов жилища.

Стена первоначальной хаты, построенная из дерева или хворосту, облеплялась глиной, — или той самой, которая здесь же выкапывалось под горою, или найденною вблизи. Опыт показал, что лучше всего держится и труднее смывается белая глина. Побеленная хата имеет привлекательный, приветливый, чепурный вид, говорит глазу о чистоте, культуре, о победе над грязными массами земли, над темною зарослью оврага. Приветливо глядит чоло хаты из-под стріхи своими двумя очами — окнами. Окна были маленькие, вероятно — круглые, ибо стекла еще не употребляли, а круглое отверстие легче вылепить и легче заткнуть от стужи; его можно закрыть пузырем, натянутым на обруч из лозы.

Видно, хата первоначально весьма напоминала часть человеческого лица (чоло). Сверху висит стріха как волосы над челом; два окна — очи. Окна не были бы названы тем же словом, что и очи, если бы окон было не двое, а меньше или больше. Впоследствии можно было делать окно какой угодно формы и в различном числе и расположении; но раз созданное слово осталось навсегда.

Если бы у других народов окно называлось тем же словом, что и глаз, независимо от основного типа древнего жилища, то мое предположение о происхождении нашей хаты было бы отчасти поколеблено ^*). Но мы видим, что у других народов европейской группы, не славян, название окна не имеет отношения к слову, обозначающему око. Названия глаза у арийских народов — общего происхождения; так, латинск. — oculus, нимецк. — auge, французск. — oeil, литовск. — akis. Названия окна: латинск. — fenestra, немец. — fenster, французск. — fenetre, литовск. — langas. Слово fenestra и подобн. первоначально обозначало щель, дыру, расселину (французск. fente — щель, fentes plur. — провалы в горах). У греков и римлян окна не имели такого важного значения, как у нас, благодаря особенностям климата и типа жилища. В эпоху пра-арийскую, очевидно, жилище еще не имело окон. Впоследствии же греки и римляне выработали типы построек, храмов и жилых домов, в которых окна не играли

^*) Впрочем, возможно, что и у некоторых, совершенно чужих нам по языку народов, название окон имеет связь с названием глаз; но тогда надо и там искать причины такой зависимости.

— 100 —

существенной роли, или же окон совсем не было, а свет пропускался в отверстие сверху. Благодаря раскопкам в Помпее, имеем ясное понятие об устройстве римского дома. Конечно, это дом городской. Но не трудно заметить, что он по основному плану приспособлен и для сельского, крестьянского жилья, только в последнем случае строился, разумеется, гораздо проще, из дешевого материала.

Мы видим застроенный квадрат (несколько напоминающий великорусский двор), середина которого — открытый сверху дворик (atrium) с колодцем (в городах — бассейн) по сторонам — небольшие помещения без окон, для жилья, а в деревнях, конечно, и для животных, для зерна и всякого скарбу. Из всех жилых и нежилых помещений двери открываются внутрь дворика, atriuma.

В украинской хате близко от входа помещается печь. Мы здесь не будем выяснять зависимости между словами пещь, пещера, пещись (заботиться), пекти. Первоначально печь представляла собою зачаток позднейшего сооружения этого имени. Дым выходил просто в отверстие пещеры, затем — в дверь; позже но довольно рано печь получила устройство близкое к теперешнему. Она лепилась из глины или просто вырезывалась в грунтовой глини. Остатки таких печей, относящихся к концу неолитической и к началу металлической эпох найдены при раскопках, о чем скажем далее. К какой именно эпохе следует отнести устройство особого дымохода, бовдура (дымовой трубы, выплетенной из лозы и обмазанной глиною) сказать пока затруднительно. Особенная нужда в этом могла возникнуть, когда сформировались закрытые сени и дым уже не мог вполне свободно выходить в дверь. Во всяком случае это было очень давно. Мы лишь схематически представляем себе историю культурного развития таким образом, что первоначально люди были охотниками, потом — скотоводами-кочевниками, а еще позже — оседлыми хлебопашцами. Или, что сначала были курные избы, без особого дымохода, а потом уже — чистые, с отводом дыма в трубу. На деле оказывается, что в нашем крае земледелие было уже в неолитическую эпоху, а за Уралом и теперь еще бродят номады, что зависит от местных условий. Арабы пережили эпоху культурного подъема, но у себя на родине остаются

— 101 —

кочевниками. Точно также и жилище: кое-где и теперь остаются курные жилища и даже имеют некоторое удобство, — дым помогает бороться с массой комаров в лесной и болотистой стороне; в нашем же крае уже в отдаленную эпоху хаты белились (факты имеются и приведены ниже), а белить курные хаты едва ли стали бы.

У хаты со стороны двери имеются сени, т. е. первоначально — навесь, сень (польск. sien). Достаточно взглянуть на нашу хату, чтобы заметить, что сени органически не связаны с хатой, составляют придаток к ней, не всегда и обязательный. Хата строится без сеней, а сени пристраиваются после, вместе с хижою или коморою. Первоначальный навес вероятно в зимнее время обставлялся хворостом, очеретом и т. п. для защиты входа в хату от стужи ^*). Позже, когда хата совсем отделилась от горы, — окончательно сформировались и сени. В областях старой Украины ближе к Киеву сени и до сих пор не обмазываются глиною. А там, где без обмазки нельзя обойтись (ближе к Полтаве, где сени, как и хата, делаются из хворосту) там часто видим, что хата — побелена, а сени с хижою — обмазаны желтою или красною глиною.

Жить под горою было удобно и тогда, кода хата совсем отделилась от горы. Здесь — место более защищенное от зимней стужи и от врагов; близко — вода, а в ней — главный ресурс питания, рыба. Здесь же заросли гаїв, приречных лесов, дающих материал для топлива, постройки и изделий. Вверху, на гладкой степи — неудобно и неуютно. Там скорее можно пострадать от врага — кочевника, который любит открытое пространство. Там и воду трудно достать, при неуменьи рыть глубокие колодцы. А внизу, под горою, в балке, если речка далеко, — не трудно вырыть копанку, криницю.

Были правда, местности, где очень давно начали селиться наши предки, напр. в в теперешней Переяславщине, Прилуччине и южной Черниговщине, где не имеется глубоких оврагов, балок, ярів, где речки текут в плоских берегах. Там нет обрыва, горы, у которой наши предки любили лепить свои хаты.

^*) По инструкции Чернигов. губерн. Земства страховым агентам 1897 г. жилые поостройки в губернии описываются так: хата бывает или вовсе без сеней, или сени заменяет шалаш из наклонно поставленных к ней (хате) жердей, закиданных сверху омяльем или соломой..." А. Русов, описание Черн. губ., т. II, стр. 185.

— 102 —

Но так как, все же, надо иметь защиту от врагов и от стужи, для себя и для скота, то в низменных, плоских местностях насыпали валы и к внутренней стороне их ставили хаты, наподобие того, как ставили их под горою там, где она имелась. Все это устраивалось вблизи речки, чтобы обеспечить поселок водою. Таким образом, эти валы представляли собою искусственно поднятый берег речки.

Из всех виденных мною сооружений подобного рода, лучше сохранился городок верстах в 2 от села Пристром, над р. Трубежем, в Переяславском уезде. Городок этот впоследствии не попал в район селения, потому и сохранился лучше. Городок состоит из двух параллельных валов над берегом речки; валы на концах изогнуты один к другому, оставляя по узкому проезду. Хаты могли быть внутри расположены в два ряда, так же тесно, как это было на Княжей горе у устья р. Роси, где раскопки производил г. Беляшевский.

Хата отделилась от горы в различных местностях нашего края не одновременно, в зависимости от внешних условий. В стране лесистой и болотистой, напр. в Черниговщине, на Полесьи ("земля Деревска", как сказано в Летописи), это случилось раньше, — очень рано, ибо там не так велика была опасность со стороны врага-кочевника, а обилие хорошего строевого леса делало постройку менее зависимой от земли, глины; к тому же там почти отсутствуют крутые берега, склоны у речек и балок. В стороне степной, где опасность была больше, или в местностях возвышенных, пересеченных более глубокими долинами рек и оврагов, хаты еще долго лепились к горе или представляли собой полуземлянки.

Над р. Ворсклою около Полтавы и ниже в более позднее время поселились люди, которые пришли сюда из Подолии, т. е. предгория Карпат. Здесь мы наблюдаем интересное видоизменение основного типа украинской хаты. В ней все расположено таким же образом, как и на Старой Ук-

— 103 —

раине, около Киева, но хата снаружи имеет піддашок (навес, галерею), а сзади, под свесившейся стрихою, закрытое узкое помещение — халаш или прикалабок. Халаш занимает не только всю заднюю стороны хаты и сеней, но также и половину причилка. Другая половина ближе к чолу, остается свободной и имеет окно на обычном месте. Вход в халаш — не из сеней и не из хаты (как в польскую спижарню), а снаружи; один вход — на причилку, другой за сеньми. Халаш служить для овец и для зерна.

Хаты этого типа можно видеть в с. Зенцах, Старых Сенжарах и пр. Интересно отметить, что там и теперь любят ставить хаты близко к горе, раскопав предварительно площадку. Халаш приходится к горе, составляя коридор между горою и стеною хаты. Возможно, что халаш первоначально предоставлял собою укромное место, выкопанное сзади хаты, — не только для овец, зерна и т. п., но и для защиты стены хаты от сырости горы. Впрочем, для более смелых выводов необходимо собрать больше данных о хате этого типа, и не только у нас, но и в Подольской губернии.

Недавно мне пришлось осматривать хаты на хуторах Семеняки, Миргородск. уезда. Хаты здесь построены по обычному, обще-украинскому типу, но имеют размеры несколько меньшие, чем на границах Полт. и Черниговск. губерний. В старых хатах печи построены на сплошной глиняной (без кирпича) площадке. Площадка эта (причілок) занимает около ¼ всей хаты; на площадке построена печь и два комина: один перед входом в печь, как и везде, а другой сбоку, отчасти закрывая ход на печь. Так как площадка-припичок очень невысока, то от земли (долівки) до печного отверстия всего около 12-13 вершков; топить приходится сидя у печи. Эта глиняная массивная площадка живо напоминает основание древней печи, состоявшее из грунтовой глины. Лавы лежать на глиняных массивных столбах. Под деревянной лавой против печи имеется низкая глиняная лавка, на которой ставят для просушки посуду. Эта глиняная лавка вместе с массивными глиняными столбами под деревянной лавой являются как бы остатками древней сплошь глиняной лавы, оставленной в грунте, когда копалась долівка.

— 104 —

Очень интересное сведение сообщил мне владелец одной старой хаты на х. Семеняки, Мирг. у., Кость Лизенко: еще во времена крепостного права, он помнит, бывали хаты с круглыми окнами без рам. Окно делалось так: в одной и в другой прилегающих пластинах или обаполах вырубались полукруглые выемки; сложенные вместе, обаполы давали круглое отверстие, которое закрывалось стеклом без рамы и обмазывалось кругом глиною.

Очень типичные хаты еще остались кое-где в Полтаве, на ближних и дальних Павленках, а также в ближайших деревнях. Интересно отметить, что в этой местности чрезвычайно широко пользуются хворостом и глиною, как материалом для постройки и для разных предметов домашнего обихода. Стены хаты, сеней, хижи, хлева устроены из хвороста и глины; из того же материала дымарь, потолок. Из тонкой лозы выплетены засіки — ящики для хранения зерна, и обмазаны глиною.

Из вышесказанного следует, что украинская хата представляет определенный, ярко выраженный тип жилища, устойчивый на всем пространстве, где живет украинское племя. Где оканчиваются поселения этого племени со стороны соседей (поляки, литовцы, великоруссы), там и находится граница распространения белых украинских хат. Со стороны степи, в прежние века занятой кочевниками, не приходится искать заимствований или чего-либо сходного с нашею хатою. Но необходимо обследовать одну соседнюю территорию — румынско-валашскую.

Вот что пока можно сказать предположительно об истории украинской хаты, на основании изучения ее самой. Обратимся к данным археологии и истории.

Так как наша хата всегда строилась из весьма непрочного материала (дерево, глина, очерет или солома), то весьма понятно, что она не могла оставить прочных следов. Древние летописцы и позднейшие историки и этнографы меньше всего обращали внимания на простую хату. Редко можно встретить хотя бы такое беглое замечание. "В земле славян холод бывает до того силен, что каждый из них выкапывает себе род погреба (землянки), который покрывается деревянною остроконечною крышею". Это замечание принадлежит человеку, не привыкшему к нашему холоду, Ибн-Дасту ^*).

^*) Древности Украины. Изд. Импер. Моск. Арх. Общества. Киев. Вып. I. Неизвестно впрочем, к какой группе восточных славян относится это замечание Ибн-Даста едва ли к украинской.

— 105 —

Богатые данные по выяснению отдаленного прошлого нашей страны представляют труды В. В. Хвойко, В. А. Городцова, Н. Е. Макаренко и других. Трудами этими (особенно же трудами В. В. Хвойко) выяснено, что еще в глубокой древности, в эпоху неолита и в начале медного или бронзового века, в среднем Приднепровье, жил народ, уже знавший земледелие. В раскопанных остатках жилищ той эпохи обнаружено, что при обмазке стен употреблялась с глиною полова, как это у нас делается и теперь.

К этой эпохе относятся так называемые "площадки" из обожженной глины, — остатки каких-то сооружений, и весьма характерная расписная посуда из глины. Площадки находятся почти всегда на откосах, у речек и ручьев. Там же находятся комья глины, облеплявшей деревянные стены, с отпечатками дерева и тростника. Вопрос о значении этих площадок и о народности, которой они принадлежали, остается нерешенным.

По мнению В. А. Городцова ^*), возможно полагать, что "современные малороссийские мазанки представляют лишь усовершенствованный варианта трипольских глиняных жилищ".

К той же эпохе и к несколько позднейшей, идущей к началу времен исторических, относятся остатки квадратных площадок с печами, т. н. землянки. Это уже несомненно жилища, древние хаты. Остатки их бывают обыкновенно сосредоточены в большом числе, "на небольшом расстоянии друг от друга, по краям склонов" ^*).

При раскопках обнаруживаются, конечно, только нижние части бывших хат, т. е. части, выкопанные в земле. Обычный размер хаты того времени — 5-7 арш. в одну и в другую сторону, т. е. почти соответствуют позднейшим хатам. Квадратная печь или вылеплена в одном углу, на широком основании из грунтовой глины, или выдолблена в этой глине. Перед печью и среди хаты более глубокая площадка (долівка), а по краям идет "припічок", как бы земляная лава и піл. Найдены остатки бревен, что "заставляет предполагать, что все помещение было прикрыто поддерживаемой ими крышей" ^*).

^*) Археол. известия н заметки, изд. Импер. Моск. Археол. О-вом. 1889. № 11-12 ^*) В. Хвойко. Роскопки 1901 г. Спб. 1904 г. ^*) И. Городцов, ibid. стр. 6.

— 106 —

"Присутствие площадок и землянок замечается всегда исключительно в холмистых местностях, пересеченных по разным направлениям более или менее глубокими оврагами, по которым протекают ручейки. Над ними обыкновенно тянутся возвышенности в виде беспрерывной цепи нагорных мест " ^*).

Поселения, предшествовавшие исторической эпохе, а также, по-видимому, существовавшие еще и в историческую эпоху, нередко ограждались с нагорной части (от поля) высокими валами, иногда двойными. Для поселения выбирался мыс, спускающийся к речке или оврагу.

Рис. 13. План городища вблизи м. Ржищева, раскопанного В. Хвойко. Мыс спускается к оврагу сначала постепенно, потом круто. На спуске и по краю мыса найдено около 25 землянок, обозначенных здесь черными пятнами.

Раскапывая напр., городище Шаргород, Васильковского у., В. Хвойко ^**) нашел около 10 хат-землянок. Там же найдены зернотерки-жорна, железные наральники и проч. Размеры землянок различны, чаще всего — 3-4 метра в одну сторону, 4-7 — в другую. "Все открытые углубления были наполнены землею и комками, а иногда целыми пластами глиняной обмазки со следами побелки, остатками истлевшего и перегоревшего дерева, золой и углем. По очистке их от этой смеси, в каждой найдены были остатки обвалившихся четырехугольных печей: одни из них были выдолблены в стене в виде сводчатой пещеры, другие имели глиняные стенки и пол, вымощенный камнем и обмазанный сверху глиной".

В раскопанных поблизости остатках погребений той эпохи найдены на женском скелете следы парчевой головной повязки, червоних чобіток. Обнаружены там же и погребения при помощи сожжения ^***).

Хорошо сохранились и тщательно прослежены остатки древнего поселения вблизи м. Ржищева, Киевск. губ. Местность сама по себе весьма типична: пересеченная оврагами и долинами, по которым текут ручьи в Днепр. От Ржищева идет возвышенность, спускающаяся сначала постепенно, а потом круто

^*) Там же, стр. 9.

^**) В. Хвойко. Городища среднего Приднепровья. Труды XII Арх. съезда, т. 1.

^***) В. Хвойко. Роскопки 1901 г. стр. 12 и след.

— 107 —

к реченке, которая образует луку вокруг мыса, занятого древним селением. Найдено 25 хат-землянок; почти все они лепились под крутым откосом, в одну линию, загибающуюся вместе с откосом. Несколько хат расположено выше, но также на спуске.

В хатах-землянках найдены остатки очагов или печей, изделия из глины, камня и рога, каменные зернотерки и пр.

В пределах Полтавской губернии следы древних поселений, относящихся, по-видимому, к началу исторического периода (к началу великокняжеской эпохи) найдены Н. Е. Макаревко ^*). Интересно раскопанные им городище "Монастырище" над рекою Ромном, в Роменском уезде. Оно расположено на лугу, прилегающем к возвышенности у правого берега р. Ромна, окаймляющей городище с двух сторон, в виде луки. Городище — мыс правого берега, отделенный от остальной возвышенности валом и рвом. При раскопке вала найдены черепки, и также железный нож. Вал насыпался так: из наружной канавы вынута белая глина и насыпана на черный грунт. Далее насыпалась черная земля из городища. В пределах городища найдены остатки землянок с печами. Размеры землянок — около 6 ½×6 ½ арш. Пол (доливка) ровный, с небольшой впадиной около печи. Печь — в одном углу, круглая как "казанок". За хатой, против печи — яма неглубокая (½ арш.) В хате под стенами — лавы из неснятой земли, высотою в ½ арш. Яма за хатою "соединена мелким проходом с помещением землянки". Диаметр ямы — 1 ар. 9 в. × ½ арш., с гладким полом.

Другая землянка, вкопанная на ¾ аршина, имеет размеры 6×6 арш. Печь основана на припичку, площадке, оставленной в грунте. "Между печкой и северной стеной землянки хорошо сохранился перехват, соединяющий первую с последней" (?) Вероятно, то была стенка, поддерживавшая поперечную часть дымохода. К сожалению, место за северной стеной, куда мог направляться дымоход, осталось не исследованным.

^*) Н. Е. Макаренко. Отчет об арх. исслед. в Полт. губ. в 1906 г. Известия Импер. Арх. Комиссии, рып. 22 СПБ. 1907 г.

— 108 —

Рис. 14. Хата-землянка из Монастырища Роменск. у. (из раскопок п. Г. Макаренко).

В восточном конце городища раскопана еще одна землянка. "Вход в последнюю, говорит автор, устроен с юго-восточной стороны так, что стенка с этой стороны совершенно отсутствовала и выход был прямо на луг. Юго-Западная стенка землянки не была достаточно прослежена, а северовосточная имела 4 ½ арш. длины. Глубина землянки — 1 ½ арш. В северном углу ее, в расстоянии 6 вершков от обеих стенок, стояла печь, слепленная из глины". Рисунка этой землянки автор не приложил. Но из описания можно понять, что с луговой, низменной стороны был не вход, а стенка с окнами, которая не сохранились, остальные же стенки были отчасти выкопаны в земле и потому могли быть прослежены.

Вообще, у исследователей этих землянок, при всем их трудолюбии, описание не дает понятия о том, как относился напр., пол землянки не к теперешнему уровню земли, а к древнему. Почти никто из них не дает вертикальных сечений-чертежей, и только общее описание местности указывает, что землянка, устроенная на сильно наклоненной плоскости, не могла иметь земляные стенки одинаковой высоты со всех сторон: обязательно одна сторона хаты должна была или просто выходить "прямо на луг", или углубляться очень мало по сравнение с противоположной стороной.

Остается пожелать, чтобы исследователи при раскопках обратили внимание на вышесказанные обстоятельства. Тогда и будут более уверенно разрешены вопросы касающиеся древнейшего периода истории нашей хаты-мазанки.

Но кроме данных археологических, необходимо также собирать данные исторические и этнографические. Необходимо собрать и свести все, даже скудные упоминания в исторических памятниках, а также проследить видоизменения украинской хаты на всей территории Украины, собрать снимки и планы, записать названия всех частей хаты, записать и исследовать предания, поговорки, обряды и поверья, относящиеся к хате или связанные с

— 109 —

нею. Необходимо также исследовать для сравнения типы жилищ соседних народностей. Очень важно проследить похоронные, свадебные и другие обряды в связи с планом хаты, со значением каждого места в ней при исполнении обрядов ^*).

Настоящую же работу следует рассматривать, как первый черновой набросок, попытку собрать и связать доступные данные для того, чтобы наметить основные этапы эволюции нашей хаты.

В дальнейшем надеюсь продолжать эту работу.

Гр. Коваленко.

 

 

^*) В земских изданиях можно встретить описания и планы хат, напр., А. Русов, описание Черниговской губ.; В. Бабенко. Этнографическое описание Екатеринославской губ., в Вестнике Екатеринославского земства 1905 г,. № № 25-31.

— 110 —

 

 

— 111 —

РЕЗУЛЬТАТЫ ПРОБНОЙ РАСКОПКИ
в урочище Мечеть Кобелякского уезда.

В конце октября 1911 года Заведующим Музеем Полтавского Губернского Земства со мною была совершена поездка в Кобелякский уезд. Поездка эта была вызвана другими обстоятельствами, но заинтересовавшись одной местностью, о которой и раньше имелись в Музее некоторый сведения, — решено было произвести на ней пробную раскопку.

Уголок Полтавской губернии, заключающий в себе Кобелякский уезд, испещрен населенными пунктами, с именами которых у каждого воскресает перед глазами целый ряд воспоминаний об исторических событиях, имевших весьма важное значение в судьбе южной России. Из таких пунктов можно упомянуть м.м. Переволочну, Ханделеевку, Келеберду, Боняковку, Кишенку и другие. Каждое из этих населенных мест в своих именах заключает бесконечный предмет для филологических, исторических и археологических исследований и изысканий и ждут лишь времени.

Многим местным жителям Полтавской губернии давно уже известно было, что в окрестности м. Кишенки, в урочище "Мечеть", на высоком правом берегу р. Ворсклы, находятся развалины каких-то кирпичных зданий, от которых теперь видны лишь кучи кирпичного мусора с обломками разноцветных эмалированных плиток, служивших, очевидно, облицовкой этих зданий. При первом взгляде на местность носящую название "гора Мечеть", представляется следующий вид. Над крутым склоном к м. Кишенке, прорезанным глубокими и живописными оврагами с разноцветными слоями глин, вправо от дороги, идущей из Кишенки на м. Озёра расположено подковообразное городище с особыми боковыми придаточными валами, т. н. усами; фронт городища обращен на северо-восток. Между дугами при-

— 112 —

даточных валов городища видна куча кирпичного мусора, а перед ней едва заметный курган. От фронта городища по одному с ним направлению, шагах в восьмидесяти — другая такая же куча кирпичного мусора; еще дальше, на разных расстояниях друг от друга — еще три таких же кучи кирпичного мусора и несколько довольно заметных впадин в земле, как бы от завалившихся землянок. Одна из кирпичных куч находится на пашне. В двухстах шагах от городища, на северо-восток от фронта его два кургана. Один из этих курганов, ближайший к городищу, едва приметен, другой же вышиною до трех аршин. Для пробы была произведена раскопка ближайшей к городищу кучи кирпичного мусора. В массе битого кирпича и известковой штукатурки, на незначительной глубине, была обнаружена правильная кладка из хорошо обожженного кирпича разной формы и размеров. По расчистке мусора в направлении юго-востока на северо-запад, оказался наружный край фундамента какого-то здания. Одна сторона фундамента была вскрыта раскопкою снаружи и с внутри, от одного до другого угла его, во всю длину стены на глубину до подошвы его; при этом оказалось, что от подошвы стены до поверхности земли, все десять рядов кирпичей, были положены на сухо, без всякого цемента, от поверхности же земли семь сохранившихся рядов кирпичей, были положены на известковом растворе; кирпичная кладка состояла из длинных кирпичей и квадратных плиток, как кажется, чередовавшихся в особом порядке, установить который точно не удалось. Раскрытая раскопкою стена имела в длину от одного до другого угла 8 аршин, толщина стены над поверхностью земли 1 аршин 1 ½ вершка; ниже уровня земли толщина стены больше на 3 вершка, так как с уровнем земли с каждой стороны стены сделан урез по 1 ½ вершка. Можно предположить, что открытая раскопкою стена составляла одну сторону четырехугольного фундамента какого-то здания.

При раскопке кирпичного мусора постоянно попадались обломки эмалированных кирпичей, куски известкового-песчанистого цемента от кладки здания, гипсовая штукатурка с отпечатками облицовочных эмалированных кирпичей, которые были укреплены на стенах здания посредством гипса; здесь же была найдена часть гипсовой формы для выделки какого-то сосуда.

— 113 —

По обнаружении стены была измерена длина и толщина ее, взяты по нескольку целых кирпичей разных размеров, а затем стена была опять засыпана мусором, чтобы предохранить ее от окончательной разборки местными жителями, которые забирают кирпич для постройки печей.

Вот размеры взятых кирпичей кладки и облицовочных в сантимнтрах.

22,2 ×11× 6,5.
22,8 ×11,2 × 6,5.
23,5 ×10,4 × 5,3.

Глина этих кирпичей красная, песчанистая как и у нынешних кирпичей; обжиг хороший; работа удовлетворительная. Квадратные плитки следующих размеров.

19 ×19 × 5,5.

Глина красная и зеленоватая; обжиг хороший; работа неакуратная.

21,1 × 20 × 5,8.

Глина зеленоватая; обжиг хороший; выделка лучше.

22,2 × 21,5 × 5,7.

Глина красная, более тонкая, чем на длинных кирпичах; обжиг хороший; выделка лучше.

23 × 23 × 6,6.

Глина розоватая, тонкая; обжиг хороший.

Облицовочные кирпичи были с бирюзовой эмалью и без нее; последние могли быть незаконченными или же эмаль могла с них от времени осыпаться. Форма этих кирпичиков продолговатая; верхняя сторона эмалированная длиннее и шире, а нижняя короче и уже и с закругленными углами, в виде лодочки.

Размеры верхней стороны.

17 × 7,5 × 4.

Нижней

15 × 5,5 × 4.

Глина тонкая ярко-красная; обжиг хороший; выделка правильная, по всей вероятности в гипсовых формах.

Все эти кирпичи из местной глины, взятой из ближайших оврагов; но кроме кирпичей из местной простой глины, здесь попадалось много мелких обломков от эмалированных тонких и узких плиток, сделанных в гипсовых формах из

— 114 —

белой фриттовой массы ^(*). Из такой массы делались древние Персидские и Турецкие изразцы. Эмаль на этих плитках бирюзовая, зеленая, синяя, сине-зеленая и белая молочная, попадались кусочки плиток, из этой же массы, с рисунком, сделанным эмалями с контуром черной краской. На фриттовых обломках эмаль без трещинок, сплошная.

Уцелевшая ширина и толщина этих последних плиток

2 × 3,3 и
4 × 4,8.

По рассказам местных старожилов, в кучах кирпичного мусора попадаются и целые плитки, как одноцветные, так и узорчатые и с рельефами.

Эти фриттовые плитки имеют большое сходство с такими же из Туркестанского мавзолея Тамерлана.

Кроме этой раскопки кирпичного мусора, здесь же была раскопана поперечной траншеей одна из впадин в земле, при чем оказалось, что впадина эта произошла от засыпки какой-то ямы землей, перемешанной с обломками кирпичей таких же как и в вышеописанных кирпичных кучах, мелких костей лошади, барана и человека и изредка углей. При этой раскопке найдены были три части глиняных круглых конусов, имевших сходство с такими же конусами Египетскими и Ассирийскими, имевшими на одном конце вытисненные заклинания и клались в могилу покойнику. К сожалению наши конусы обломаны по концам и на них нет никаких письменных знаков.

Желая выяснить отношение остатков кирпичных развалин и открытого в одной из них фундамента здания к городищу и курганом, была произведена раскопка одного кургана, лежащего на северо-востоке от обнаруженного фундамента здания. Курган этот сильно распахан, вышиною около трех аршин и в диаметре до 25 аршин. Раскопка кургана была произведена колодцем, каждая сторона которого равна 12 аршинам; при углиблении 1 ¼ аршина ширина колодца была сменьшена с каждой стороны на один аршин; такие размеры колодца оставались до нерушенной подошвы кургана. На глубине около ¼ аршина, в центре кургана оказался скелет человека, лежавший головою на

^(*) Фриттою в керамике называется масса для выделки изделий, состоящая из кварца, извести, глины и щелочей.

— 115 —

северо-восток, на левом боку в скорченном положении, при чем кисти рук были приближены к подбородку; а согнутые ноги коленями к области живота. Все кости скелета сильно обветшали, и были непрочны, а правой части черепа совсем не было; как видно она была срезана плугом при раскопке кургана. Никаких предметов при скелете не было найдено, а также не было и следов дерева. На южной стороне кургана, на глубине одного аршина ниже первого скелета, оказался второй скелет человека, лежавший в таком же положении как и первый, кости этого скелета были еще более истлевшими и разрушенными, а черепа и совсем небыло: его, вероятно, разрушил байбак, нора которого проходила как раз чрез место, занятое головою покойника. Весь скелет, по-видимому был прикрыт досками, от которых остались лишь следы. У колен покойника находился опрокинутый вверх дном сосуд, в виде цветочного горшка, сделанный без помощи гончарного станка и без всякого орнамента. Кроме горшка никаких других предметов во всем кургане не было найдено.

Данные, добытые путем раскопок и беглого ознакомления с местностью, не позволяют пока сделать какие нибудь определенные выводы как о мечетских сооружениях, так и о культуре народа, оставившего их. Ни в исторической, ни в археологической литературе о мечетских развалинах ничего нет; рассказы и легенды, передаваемые местными старожилами о сокрытых здесь сокровищах и проч., не прибавляют также ничего; тем не менее совокупность всех данных, добытых разведкой, каковы сообщения местных старожилов, осмотр местности, результаты раскопок и некоторые косвенные исторические известия о ближайших местностях — все это может послужить вехами по пути дальнейшего исследования в урочище Мечеть. Начнем с сообщений местных старожилов. По рассказам их под всеми кучами кирпичного мусора сокрыты такие же остатки стен, какие обнаружены нашей раскопкой, кроме того, по тем же рассказам, в одной из кирпичных куч внутри пространства между стенами имеется медный пол. Далее, что на месте раскопанной нами кирпичной кучи, лет пятьдесят назад стояли стены здания, на вышину до плеч человеку, стены эти были покрыты эмалированными изразцами, блиставшими при восходе солнца как зеркало.

— 116 —

А в обвале ближайшего оврага еще недавно была видна какая-то пещера или комната, выложенная из камня, но она обвалилась в овраге и камни засыпаны землей. Ко всем этим рассказам следует еще прибавить рассказы о находках в окрестности разных древних предметов как то: каменных молотков, точил, бронзовых стрел и копий и проч.

Данными осмотра местности обнаружено, что кучи кирпичного мусора, подобные Мечетским оказались далеко отсюда на левом берегу р. Ворскла, среди заворсклянской части Кишенки. Здесь одним крестьянином в огороде были обнаружены при копании копанки (сажалки), на глубине 1 ½ аршина слой кирпичного мусора также в 1 ½ аршина и в этом слое, по рассказу владельца огорода, попадались целые эмалированные кирпичи, подобные мечетским. При осмотре оказалось, что здесь находился горн для обжига кирпичей, от которого остался слой кирпичного мусора и золы.

Данные, добытые раскопками, несмотря на всю их скудость результатов, позволяют сказать утвердительно, что между кирпичными кучами и впадинами в земле с одной стороны и городищем с курганами с другой нет никакого родства — это два разных предмета разных эпох. Открытое же в курган погребение может относиться к весьма отдаленному доисторическому прошлому и может быть еще к каменной культуре здешних обитателей.

Раскрытая часть фундамента здания под кирпичной кучей может быть отнесена к средним векам и представляет собою фундамент башни или так называемого летописного столпа. Обилие же обломков кирпичей с бирюзовой, восточной или турецкой эмалью, может указывать на восточное происхождение постройки и может быть турецкой башни. Сравнивая размеры кирпичей фундамента мечетского здания с кирпичами Византийскими, архаическими Киевскими, Волжско-Булгарскими, Среднеазиатскими, кирпичами классического мира и древне-Германскими, оказывается, что размеры мечетских кирпичей всего более подходят к древне-германским. Для сравнения, привожу здесь несколько размеров кирпичей мечетских и древне-германских.

Мечетские.

22,1 × 20 × 5,8.

— 117 —

22,2 × 21,5 × 5,7.
23 × 23 × 6,6.

Германские.

22 × 22 × 5.

Как киевские, так и прочие древние кирпичи значительно длиннее и шире мечетских и только толщиною приближаются к мечетским.

Здесь надо заметить, что для более точного и подробного сравнения размеров кирпичей между собой в литературе не имеется достаточно материала и самый вопрос о сравнительном изучении кирпичей мало разработан.

Исторические сведения и справки хотя и не имеют прямого отношения к мечетским развалинам, но они косвенно освещают прошлое соседнего поднепровья, примыкающего к мечетскому району.

Не останавливаясь на доисторическом прошлом ближайшего поднепровья, входившего в состав поселения Скифов, — также оставляя и ближайшую к Кишенке Переволочанскую переправу через Днепр, известную в глубокой древности, а вместе и предположение некоторых археологов о местонахождении в древности в районе между Переволочной и Кременчугом древне-греческой колонии Сримоны, я остановлюсь здесь на следующем. Константин Багрянорадный, описывая Волжских Волгар, говорит, что на стороне Днепра, от Болгар, на переездах чрез эту реку, лежат некоторые города в развалинах и между развалинами этих городов есть следы церквей и каменных крестов. Он приводить и названия шести таких городов, которые все должны быть тюркского происхождения; некоторые ученые приписывают эти названия Печенегам ^(*).

В путевых записках Эриха Лассоты, посланника императора Рудольфа II к запорожцам в 1594 году говорится, что "... за Тясмином, внутри края до самих порогов Днепра поднимается ряд холмов, с большим числом Tumuli, называемых здесь могилами; сам же берег Днепра невысок... Пройдя далее полумилю (от горы Пиво) мы встретим старую татарскую церковь на холме, откуда пол мили до Кременчуга, где сохранились следы старого замка под именем городища" ^(**).

^(*) Название городов: Аспран, Тунгате, Кракнате, Сальмакате, Сакакате и Гиюкате.

^(**) Путевые записки Эриха Лассоты. Изд. 1878 г. стр. 26.

— 118 —

Боплан, описывая местности по Днепру в начале ХVIII столетия, после Чигирин-Дубровы, говорит следующее. "Еще ниже, на московской стороне Кременчуг с Древними развалинами" ^(*). Дальше до Тарентского Рога на русской стороне никаких развалин Боплан не упоминает. Можно думать, что он или не видел "мечетских" развалин или их еще тогда не было, вероятнее предположить первое.

Заканчивая сообщение об археологической разведке в столь интересной местности, с ее названиями, остатками древних развалин и курганами, я выскажу здесь несколько предположений по поводу мечетских развалин.

Судя по обнаруженной части фундамента, фундамент этот имел четырехугольную форму, каждая сторона четырехугольника равнялась 8-ми аршинам. Если принять во внимание, что для жилого помещения эти размеры малы, а толщина стен, сравнительно велика, то жилого помещения в мечетских развалинах предположить нельзя; если же принять во внимание название урочища "мечеть", от стоявшей здесь мечети, то и здесь является сомнение, так как и для мечети такие размеры также были бы малы, к тому же трудно представить, чтобы на пространстве всего двухсот шагов могло быть построено пять мечетей рядом. Если же остановиться на названии местечка Кишенки, на окраине которого находится урочище "Мечеть", то вопрос о значении развалин мечетских зданий представляется несколько иным. По турецки слово кишеня означает надгробный памятник каменный или деревянный, в виде строения, но не кладбище, которое по турецки — мазярат или гюрюстан. Несомненно, что название Кишенки произошло от слова кишеня; что же касается названия "мечеть", то оно хотя тоже могло быть турецким, но более новым, чем название Кишенка, и дано какими-нибудь тюрками, которые придя в эту местность, и видя древние высокие здания, назвали их мечетями. Если же допустить происхождение названия Кишенки от мечетских развалин, в которых можно предполагать остатки каких-то памятников, то не имеем ли мы здесь дела с особого рода памятниками, которые были в ходу не только у азиатских народов, но и у нас в великокняжескую эпоху. Этого рода памятники у нас назывались "столпами" и ставились

^(*) Боплан. Описание Украины. Изд. 1832 г. стр. 15.

— 119 —

у околицы города, как мечетские — у околицы Кишенки. В Ипатской летописи под 1259 годом упоминается о "столпе", стоявшем недалеко от города Холма: "Стоит же столп поприще от города камен, а на нем орел камен изваян, высота же камени десять локоть, с головами же и с подножием 12 локоть". Этот столп поставлень был Князем Даниилом при постройке города Холма в 1237 году. Такие же столпы были поставлены при построении городов Бреста и Каменца Князем Владимиром Васильковичем в 1288 году. В Ипатской летописи говорится о них так. "Зруби Брестий и за Брестием сруби город на пустом месте и нарече имя ему Каменец, зане бысть камена земля. Съезда же в нем столп камень высотою 17 саженей, подобен удивлению всем зрящим нань". Далее говорится. "В Брестии же създа столп камен, высотою яко и Каменецкий" ^(*). Подобные же "столпы" стояли на окраине Волжкого Болгара, описанные, с приложением рисунков, под именем малого и большого столпа Палласом в 1768 г., потом Лепехиным, Шмидтом и Свиньиным. Подобный столп в семиреченской области описан и сфотографирован в 1886 году г. Пашино под именем башни Бураны ^(**). Башня в Узгенте, в Памире, фотографический снимок которой приложен к орографическому очерку Памирской горной системы Северцова, к сожалению без описания ^(***). Здесь рядом с уцелевшею башнею осталось и несколько развалин от меньших башен с четырехугольным основанием. Все эти "столпы" были построены как мечетские на четырехугольном фундаменте, который поднявшись на некоторую высоту от поверхности земли переходил в восьмиугольник, на котором уже возвышался круглый столп.

Какое назначение имели эти "столпы", пока вопрос этот остается открытым, равно как и время построения столпов не всегда известно.

О назначении "столпов" я приведу мнение профессора Флоринского, который говорит: "Построение столпов, а может быть и самое название их по всей вероятности ведет свое начало из Центральной Азии... В Азии они называются ступа или тупа...,

^(*) Рисунки этих столпов можно видеть в издании: Холмская Русь Батюшкова. Стр. 21 и 29.

^(**) Флоринский: Первобытные Славяне. Ч. I, общая, стр. 998.

^(***) Запис. Имп. Рус. Географ. Общ. По Общ. геогр. Т. ХШ. 1886 г.

— 120 —

что означает драгоценное возвышение или башню... Эти памятники воздвигались в честь Будды и представляли собой компактную каменную кладку различной величины, иногда очень массивную, состоящую из крупного высокого цоколя и полусферического верха. В основании сооружения, под землей, выводился; четырехугольник, где помещались какие-либо буддийские реликвии, над которыми собственно и воздвигался священный памятник" ^(*). Очень может быть, что под медным полом Мечетских развалин, о котором рассказывают местные жители, скрыты также какие-нибудь драгоценные реликвии, могущие раскрыть неожиданно богатые данные не только для объяснения значения мечетских развалин, но и вообще для истории нашего края.

И. А. Зарецкий.

 

 

^(*) Флоринский. Первобыт. Славяне, Ч. I. общая стр. 292.

— 121 —

— 122 —

 

 

— 123 —

П р е д и с л о в и е.

Говорить о незначительном количестве изданных материалов по истории левобережной Украины — значит повторять хорошо известную истину всем причастным к научной деятельности. Правда, акты государственного характера и дипломатических сношений Гетманщины нашли себе место в изданиях Императорской Археографической Комиссии и в трудах старых историков Бонтыша-Каменского и Маркевича, хотя и здесь остались пробелы, что же касается документов, рисующих внутреннюю деятельность правительства в Гетманщине, экономические и социальные отношения, материальный быт и духовную культуру, то таких документов издано очень мало. Все же мы должны о чувством глубокой благодарности вспомнить о лицах, много потрудившихся в деле издания и обработки исторических памятников; их энергии и горячей любви к родной старине, к сожалению, так мало распространенной в нашем отечестве, мы обязаны тем, что имеем; они указали нам путь к дальнейшей работе. Имя незабвенного А. М. Лазаревского, мы уверены, навсегда останется памятным в украинской историографии. Когда мысль о необходимости изучения прошлого и издания памятников станет у нас всеобщим достоянием, тогда, без сомнения, найдутся и материальные средства, не будет недостатка и в людях, готовых прийти на помощь своим трудом и знаниями. Только при таких условиях мы будем в состоянии идти на этом пути рука об руку с западом, где целый ряд городов соревнует друг с другом в деле издания исторических памятников, тогда то, о чем мы можем пока мечтать, станет действительностью. В первую очередь при издании памятников должны быть поставлены памятники статистико-экономического и административного характера официального происхождения. К статистико-экономическим памятникам относятся компуты, ревизии, генеральные следствия о маетностях и, наконец, Румянцевская опись, к администра-

— 124 —

тивным — книги полковых канцелярий, Генер. Войскв. Канцелярии, сборники указов гетмана, Малорос. Коллегии, книги финансовых учреждений и т. п. Добрым словом следует помянуть деятельность Черниговской и Полтавской ученых архивных комиссий, а также земств названных губерний, внесших свою лепту в дело изучения прошлого. Особенно посчастливилось генеральному следствию о маетностях, которое издано по полкам: Черниговскому, Нежинскому, Гадяцкому, Прилуцкому, Переяславскому и Киевскому. Продолжая начатое дело, мы издаем ныне генеральное следствие о маетностях Миргородского полка. Происхождение этого памятника и его значение в достаточной степени выяснено уже А. М. Лазаревским, В. А. Мякотиным и Н. П. Василенко. Он не содержит таких богатых сведений, как московские писцовые книги, но он дает ясную картину по истории украинского крупного землевладения в двух отношениях: динамическом — за период от времени Богдана Хмельницкого до составления следствия и статическом — в момент составления следствия, т. е. в 1729-30 г.г. Рукопись издаваемого следствия Миргородского полка неизвестна нам в подлиннике; мы имеем лишь копию ее, относящуюся к половине XIX в.; настоящее издание и представляет собою воспроизведение этой копии, хранящейся в рукописном отделении библиотеки Императорского Университета св. Владимира, в собрании М. О. Судиенка, под № 102. Копия состоит из двух томов; I том содержит самое следствие, II приложенные к нему документы — гетманские и полковничьи универсалы, а также царские жалованные грамоты. Следствие состоит из 3 частей: 1-я, написанная в два параллельные столбца, содержит в 1-м данные обер-офицерской ревизии 1726 года, во 2-м данные старшинского следствия, основанного на документах и показаниях старожил, П — содержит экстракт, генеральною старшиною опробованный, т. е. распределение маетностей на три разряда: 1) данные по заслугам — иначе частновладельческие, в эту рубрику входят и монастырские, 2) ранговые и 3) свободные войсковые и III — содержит документы. Количество дворов, указанное в обер-офицерской и старшинской ревизиях, разнится между собою и довольно значительно. Это явление главным образом зависит от неточности офицерского следствия, но в этом случае сыграло также свою роль и действительное изменение в численности населения. По данным офицерской ревизии

— 125 —

в 16 местечках и городах, 72 селах, деревнях и хуторах Миргородского полка было 12533 двора, из которых 3865 частновладельческих, 547 — монастырских и 8124 — свободных войсковых; что касается ранговых маетностей, то их великорусские офицеры не обнаружили. По данным экстракта всех дворов в Миргородском полку оказалось 12188, из которых 2935 частновладельческих, 825 — монастырских, 252 — ранговых и 8176 своб. войсковых. Вычисляя процентные отношения, мы находим, что в Миргородском полку в момент следствия было своб. войск. дворов — 67,08%, частновладельческих — 24,08%, монастырских — 2,06%. К пятидесятым годам количество св. войск. дворов значительно уменьшилось; так в 1753 году в Миргородском полку было 26 свободных маетностей, которые заключали в себе 321 дв. и 109 бездв. хат ¹⁾. Так быстро таяли своб. войск. маетности, население которых попадало в подданство к державцам или по пути к нему переходило в различные разряды зависимых состояний. К концу "автономного" существования Украины остались лишь жалкие крохи от многолюдных и богатых в свое время свободных маетностей; мы не знаем, сколько именно своб. войск. дворов было в это время на лицо в Миргородском полку, но достаточно сказать, что в генерал-губернаторство Румянцева во всех десяти полках насчитывалось всего 1717 своб. дворов. ²⁾

Ближайшее знакомство с издаваемым "Следствием" позволяет нам сделать некоторые выводы социально-экономического характера. Оказывается, что в Миргородском полку совсем не было ратушных маетностей в собственном смысле этого слова, т. е. принадлежавших городам. Целый ряд маетностей, отнесенных офицерской ревизией к разряду ратушных, на самом деле, как это показала старшинская поверка, должен быть причислен к категории своб. войсковых. Все эти маетности, по словам памятника, "не суть ратушные, але до власти и правления гетманского надлежат, и суть войсковые свободные". Несведущие в юридических тонкостях и незнакомые с местными особенностями края великороссийские офицеры впали в ошибку, которую легко можно было бы избежать зная, что термин: "ратушный" в

¹⁾ См. нашу работу: "Крестьяне в Левобережной Украине в ХVII-ХVIII вв." Харьков. 1909., стр. 115.

²⁾ Сбор. Русск. Истор. Общ. т. X., стр. 17,

— 126 —

обыденной разговорной речи тождественен с термином: "свободный войсковой". Наше следствие вполне подтверждает мнение В. А. Мякотина об этом предмете, впервые им изложенное и аргументированное в его рецензии на II том Опис. Стар. Малор. А. М. Лазаревского. Наш памятник отмечает весьма слабое развитие рангового владения в Миргородском полку; оказывается, что ранговые маетности были лишь у двух полковых урядников; пол. писаря и одного из есаулов. Необеспеченность урядников маетностями — этим законным и необходимых вознаграждением — вела к тяжелым последствиям: она толкала представителей администрации — в особенности это относится к сотникам — на скользкий путь вымогательства и насилия, несносных обид и здирств, о которых столь подробно писало население в своих бесчисленных доношениях и супплеках. Сделанные нами наблюдения являются характерными не для одного только Миргородского полка, а для всех полков гетманского регимента, отчего значение их нисколько не умаляется. Изучая одни и те же явления в сфере социально-экономической жизни на всем территориальном пространстве Гетманщины, мы ближе подходим к пониманию того сложного исторического процесса, который она переживала.

В заключение считаю своим долгом выразить глубокую признательность Полтавской Ученой Архивной Комиссии, любезно приютившей издаваемый ныне памятник на страницах своих "Трудов."

В. Барвинский.

12 апреля 1912 года
Харьков.

³⁾ Зап. Имп. Ак. Наук по истор.-филос. отд. 1897., т II.

⁴⁾ Еще раньше Мякотина несколько верных замечаний по этому вопросу сделал И. В. Лучицкий (Киев. Унив. Изв. 1889. № 12).

— 127 —

Книга 2-я
Полку Миргородского о всех маетностях, местечках, селах и деревнях свободных войсковых, кто и по каким крепостям оными владеет? И на какие уряды тие маетности прежде нынешних владельцев належалы; и кто ими владел? И по каким датам сочиненная 1730 году. При которой и ниже приложены с копей копии Высокомонарших грамот, гетманских и полковых универсалов владельческих и монастырских дачей.

 

— 128 —

— 129 —

— 130 —

— 131 —

— 132 —

— 133 —

— 134 —

— 135 —

— 136 —

— 137 —

— 138 —

— 139 —

— 140 —

— 141 —

— 142 —

— 143 —

Тут же докладаем и тое, же в полку Миргородском жадних ратушных тех сел и деревень не имелося и не имеется, но якия суть все належать до власти и правления гетманского и суть войсковыя свободныя; ибо те добра прежде всего все были шляхты польской; а когда Украина отошла от польской державы, тогда Гетман Богдан Хмельницкий определение учинил во всей Малой России по обоих сторонах реки Днепра на полки, а полки расположено на сотни, и к оным сотням поопределиовано села; а потом вдавшийся под превысочайшую Всепресветлейших Монархов и Самодержцев Всеросийских протекцию и Высокодержавную руку и имеючи по превысокой Их Величества милости по правам и пунктам зуполное в Малой России владение, кто достоин был, за службы надавали маетности. А остальные города, места и села при сотнях были и що належало на Гетмана и на иншие расходы войсковые, тое збиралося с тех остальных мест и сел и из тех же остальных вольно был по нем Хмельницком и протчиим Гетманом за услуги достойным надавати маетности до ласки войсковой; о чем и в нынешних решительных пунктах осьмый пункт милостивый состоявшийся ясно глаголет.

— 144 —

В подлинном подписано по сему.

Судья полку Миргородского и Наказний Полковник Матвей Остроградский. Василий Родзянка Обозный Полковой Миргородский, а по его велению, яко за неграмотного Сава Зубенко подписался. Писарь полку Миргородского Петр Лескевич, Асаул полковой Миргородский Семен Галаган, а вместо его, яко неграмотного, по его ж прошению Трофим Михайлов подписался. Хорунжий полковой Миргородский Василь Бежан а вместо его, яко неграмотного, по его ж прошению Петро Филипов подписался. Сотник полковой Миргородский Данило Павелко. Сотник Сорочинский Николай Горонескул. Сотник Шишацкий Иван Дроженко. Сотник Яресковский Роман Леонтиев. Сотник Наказный Уцтивицкий Андрей Улаженко. Сотник Богацкий Андрей Стефанов. Сотник Белоцерковский Лаврентий Василиев. Сотник Остаповский Кирило Шкурченко. Сотник Голтвянский Федор Остроградский. Сотник Наказной Омельницкий и Атаман городовой Петро Лавриченко. Сотник Потоцкий Трофим Крушевский. Сотник Кременчугский Гаврило Илляшенко, а вместо его Трофим Михайлов, яко неграмотного, подписался. Сотник Власовский Михайло Майборода, а вместо его, як неграмотного, по его ж велению писарь тоей же сотни Иван Сулячичин руку подписал. Сотник Городиский Трофим Беленко, вместо его неграмотного по прошению его Максим Основский Канцелярист Полковой Миргородской Канцелярии руку подписал. Стефан Родзянка Сотник Хорольский. Атаман городовой Миргородский Василь Короленко. Атаман городовой Сорочинский Тихон Канецкой. Атаман городовой Хорольский Василь Цюцяркало. Яким Замятня Атаман городовой Голтвянский. Атаман городовой Городиский Улас Сердюковский. А за их всех Атаманов, яко неграмотных, по их же прошению Трофим Михайлов подписался. Войт меский Миргородский Максим Сагайдачный. Войт меский Сорочинский. Войт меский Хорольский Яким Помагач. Войт Остаповский Дмитро Якименко. Войт меский Уласовский Леско Остапенко. Войт меский Голтвянский Грицко Левенец. А за их всех войтов, яко неграмотных, по их прошению Петро Филипов подписался.

— 145 —

— 146 —

— 147 —

— 148 —

— 149 —

— 150 —

— 151 —

— 152 —

— 153 —

Те все места, села и деревни по ведомостях, з сотен за руками старшинскими присланных, не были никогда и не суть ратушными, я жадних крепостей на оные нет и прежде неимелось, но надлежали до власти и правления Гетманского и суть войсковые свободные и за роздачею от владельцев оставшиеся, и як городовые обыватели, так и вьшеписанных сел и деревень жители никакой промежку собою в общем звании розни не имеют, но равно надлежать до сотен: ибо те добра прежде сего все были шляхты Польской, а когда Украина отошла от Польской державы, тогда Гетман Богдан Хмельницкий определение учинил во всей Малой России по обеих сторонах реки Днепра на полки, а полки расположено на сотни и к оным сотням поопределиовано села, потом знову вдавшись под Превысочайшую Всепресветлейших Монархов и Самодержцев Всероссийских протекцию и Высокодержавную руку, а имеючи по превысокой Их Величества милости по правам и пунктам в Малой России радение, кто достоин был, за службы надавали маетности, а остальные города, места и села при сотнях были и из тех же остальных вольно было по нем Хмельницком и прочиим Гетманам за службы достойным надавати маетности, о чем и в решительных пунктах блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Второго Императора и Самодержца Всероссийского восьмой пункт милостивне состоявшийся ясно гласит. А понеже по учиненному сего экстракта следствию на ранги полковника, полковую старшину и сотников никаких маетностей не имеется, того ради всерабско обще все Превысочайшей Монаршей Милости просят против старшины других малороссийских полков з явленных свободных Миргородского полку сел и деревень по обнадеженной Ея Императорского Величества милостивейшей грамоты пожаловать

— 154 —

определением маетностей на те уряды, при которых сел и деревень не имеется, з чогоб возмогли должные войсковые Ея Императорскому Величеству отправовати службы.

В подлинном подпись такова:

Следствие о маетностях полку Миргородского по крепостям владельческим сделанное старшина Енеральная, полковники слушали и подписались. Яков Лизогуб Енеральный Обозный. Судья Войсковой Енеральный Михаил Забила. За Енерального Писаря правящий Михайло Турковский. Есаул Войсковой Енеральный Иван Мануйлович. Есаул Войсковой Енеральный Феодор Писенко. Хорунжий Енеральный Яким Горленко. Бунчучный Енеральный Иван Бороздна. Игнатий Галаган Полковник Прилуцкий, а вместо его, полковника, Дмитрей Василиев писарь руку приложил. Михайло Богданов Полковник Черниговский. Полковник Нежинский Иван Хрущов. Василий Кочубей Полковник Полтавский. Антоний Танский Полковник Киевский. Полковник Лубенский Петр Апостол.

Вышеписанный экстракт подлинный закрепил по листам Полковник Миргородский Павел Апостол.

Канцелярист Федор Данилевский.

№ 1.

Всепресветлейшая Державнейшая Великая Государыня Императрица
и Самодержица Всероссийская Анна Иоанновна.

По указу Его Императорского Величества Блаженныя и вечнодостойныя памяти Петра Второго Императора и Самодержца Всероссийского пожалован я, нижайший, в малороссийской полк в Полковники, а в оном Миргородском полку против других малороссийских полков по следствию, которое ныне по указу Вашего Императорского Величества и по решительному 10-му пункту произведено, показалось, что на полковничий уряд никаких маетностей не имеется, токмо имеются в оном свободныя села, а именно: в сотне Белоцерковской местечко Балаклея, да в сотне Хоролской села Беляки и Зайчинцы.

Всемилостивейшая Государыня Императрица! прошу Вашего Императорского Величества, да повелить Державство Ваше оныя

— 155 —

вышеписанные свободные местечка и села пожаловать мне против других малоросийских Полковников на полковничий уряд, от чегоб мне, нижайшему, пропитание иметь. В подлинном пишет.

Вашего Императорского Величества всеподданнейший раб и подножок Полковник Миргородский Павел Апостол.

№ 2.

Всепресветлейшая Державнейшая Великая Государыня Императрица Анна Иоанновна Самодержица Всероссийская.

По высочайшему Вашего Императорского Величества указу, а по повелению Г-дина Гетмана Даниила Апостола сего 1731 года Генваря месяца 8-го дня о маетностях полку Миргородского Енеральная Старшина и Полковники следствие чинили по силе решительных восьмого и десятого пунктов; а понеже, кроме имеющихся за владельцами маетностей, в полку Миргородском на уряды полкового старшины и у сотников сел и деревень во определении при оном следствие непоказалось, кроме двух сел: едно на уряд полкового писарства, другое на полковое есаульство, в прочих же малороссийских полках при урядах полковой старшины и у сотников маетности ранговые имеются, Всемилостивейшая Государыня Императрица, просим рабски Вашего Императорского Величества пожаловать нас верных своих подданных повелеть с явленных оного полку Миргородского свободных войсковых сел и деревень по высокомонаршей обнадеженной Вашего Императорского Величества милостивейшей грамоты на ранги наши, полковой старшины и сотников, определение учинить; а при которых рангах маетностей неимеется, в оном же следствии показано, а мы и дети наши до кончины жизни нашей верно за достоинство Вашего Императорского Величества, нещадя живота своего, служить должны. В подлинном подписались Вашего Императорского Величества всенижайшие рабы. Обозный полку Миргородского Василий Родзянка, а вместо его, неграмотного, по его прошению канцелярист Сава Зубов подписался.

— 156 —

Судья полку Миргородского Матвей Остроградский. Асаул полку Миргородского Антон Волявич. Хорунжий полку Миргородского Супрун Семенов. Сотник полковой Миргородский Данило Павелко. Сотник Хорольский Стефан Родзянка. Сотник Сорочинский Николай Горонескул. Сотник Голтвянский Федор Остроградский. Сотник Шишацкий Иван Дросенко. Сотник Устивицкий Василий Петров. Сотник Омельницкий Григорий Остроградский. Сотник Богацкий Андрей Стефанов. Сотник Белоцерковский Лаврен Василиев. Сотник Остаповский Кирило Шкурка. Сотник Потоцкий Трофим Крушевский. Сотник Кременчугский Гаврило Илляшенко. Сотник Власовский Михайло Майборода. Сотник Городиский Трофим Беленко.

№ 3.

Божию Милостью мы Пресветлейшие и Державнейшие Великие Государи, Цари, и Великие Князя Иоан Алексеевич и Петр Алексеевич всея Великие и Малые и Белые России Самодержцы, Московские, Киевские, Владимирские, Новгородские, Цари Казанские, Цари Астраханские, Цари Сибирские, Государы Псковские, и Великие Князя Смоленские, Тверские, Югорткие, Пермские, Вятские, Болгарские и иных, Государи и Великие Князья Новгорода, Низовския Земли, Черниговские, Рязанские, Ростовские, Ярославские, Белоозерские, Удорские, Обдорские, Кондийские и всея северные страны Повелители и Государи, Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинские земли, Черкасских и Горских Князей и иных многих государств и земель восточных и западных и северных отчичи и дедичи и наследники и Государи и Обладатели, Наше Царское Величество пожаловали знатного войскового товариша Данила Лесницкого, повелели ему дать сию нашу Великих Государей Нашего Царского Величества жалованную грамоту на местечко Шишаку и на всякие угодья для того: прошлого от создания мира 7197 году был челом Нам, Великим Государям Нашему Царскому Величеству, он, Данило, что в прошлых годах служил он отцу Нашему Государскому блаженныя и вечно достойныя памяту Великому Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Великие и Малые и Белые России Самодержцу и Брату Нашему Блаженныя ж и вечно достойныя памяти Великому Государю Царю и Великому Князю Федору

— 157 —

Алексеевичу всея Великие и Малые и Белые России Самодержцу, их Царскому Величеству, так же и ныне Нам, Великим Государям, Нашему Царскому Величеству служить, нещадя головы своей, против неприятелей Креста Святого, в Чигиринских и в иных во многих, так же и в прошлых 195 и в 197 годах во обоих Крымских походах был, и за те его службы Нашего Царского Величества подданной войска Запорожского обоих сторон Днепра Гетман Иван Степанович Мазепа дал ему по универсалам прежних Гетманов в Миргородском полку местечко Шишак с мельницами и со всеми належащими угодьями; а Нашей Великих Государей Нашего Царского Величества жалованной грамоты на то местечко и на мельницы и на всякие угодья, ему, Данилу, недано и чтоб Мы, Великие Государы Наше Царское Величество, пожаловали его, Данила, за его верные и радетельные службы повелели на то его местечко и на всякие угодья дать Нашу Великих Государей Нашего Царского Величества жалованную грамоту; а в листу подданного нашего войска Запорожского обоих сторон Днепра Гетмана Ивана Степановича Мазепы прошлого 197 году написано: по Нашему Великих Государей Нашего Царского Величества указу дал он, подданной Наш, ему, Данилу, в Миргородском полку местечко Шишак с мельницами и со всеми належащими угодии и чтоб того местечка войт со всеми жителями всякое послушание ему отдавали; а казаки, в том местечку живущие, во владениях имеют быть сохранены, а старшина и чернь ему, Данилу, в том владении перепоны никакой чинити не дерзали, да при том же своем вышеписанном челобитии он, Данило, объявил: купленные де у него мельницы на реке Псле о семи колесах.

И мы, Пресветлейшие и Державнейшие Великие Государи Цари и Великие Князья Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцы, Наше Царское Величество, слушав подданного Нашего Гетмана Ивана Степановича листа и его Данилова вышеписаннаго челобития, пожаловали его, Данилу, повелели ему тем данным местечком Шишаком с мельницами и со всеми к тому местечку надлежащими угодии и купленными его мельницами, которые по Нашему Великих Государей Нашего Царскаго Величества указу дал ему, Данилу, подданной Наш Гетман за его службы и в данном

— 158 —

его подданого Нашего листу написано, в Миргородском полку местечком Шишаком с мельницами и со всеми надлежащими угодии, как в сей Нашей Царскаго Величества жалованной грамоте выше сего изображено, владеть, и всякие пожитки употреблять, буде в чем спору не будет, на что и сию Нашу Великих Государей Нашего Царского Величества жалованную Грамоту дать повелели, и быти тому местечку и мельницам совсеми вышеписанными угодии за ним в отчине за его верные и радетельные и знатные службы и чтоб впред смотря за его службы, дети его и внучата правнучата и кто по нем роду его будет так же Нам, Великим Государям Нашему Царскому Величеству и Нашим Государским Наследникам служили и вышеименованному Данилу Лесницкому и жене его и детям и внучатам и правнучатам теми вышеименованными местечком Шишаком и купленными мельницами, и со всякими к тому местечку надлежащими угодии владеть и всякие пожитки употреблять, опроч казаков и их казацких вольностей, как изображено в сей Нашей Царского Величества жалованной грамоте, буде спору не будет.

А для вещего утверждения Нашей Царского Величества милости и вечного владения тем данным местечком и мельницами со всеми угодии ему, Данилу, и жене его и детям сию Нашу царского Величества жалованную грамоту утвердить Нашего Царскаго Величества печатью повелели. Дана сия Наша Царскаго Величества жалованная грамота государствия нашего во дворе в Царствующем велицем граде Москве лета от создания мира 7198 м-ца Сентября Государствования нашего 8-го года.

В копии подписано тако.

Великих Государей Их Царского Величества Дьяк Прокофий Возницын.

На вышеписанной грамоты копии вместо матки по ея велению сын Демян Лесницкий подписался.

№ 4.

Божиею Милостию Мы Пресветлейшие и Державнейшие Великие Государи Цари и Великие Князья Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич Всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцы, Московские, Киевские, Владимирские, Новгородские .....

— 159 —

..... иных многих государств и земель восточных и западных и северных отчичи, дедичи и наследники и Государи и обладатели Наше Царское Величество пожаловали Миргородского полку асаула Григория Зарудного, повелели ему дать сию Нашу Великих Государей, Нашего Царскаго Величества жалованную грамоту на данное ему село Слободку и на мельницы, и на всякие угодья для того: от создания мира прошлаго 7197 году бил челом Нам, Великим Государям Нашему Царскому Величеству, он, Григорий, что в прошлых годах служил он отцу Нашему Государскому блаженныя и вечнодостойныя памяти Великому Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцу, так же и ныне Нам, Великим Государям Нашему Царскому Величеству, служил, нещадя головы своей, против неприятелей Креста Святого, в Чигиринских и в иных во многих, так же в прошлых в 195-м и в 197-м годах в обоих Крымских походах был и по Нашему Великих Государей Нашого Царскаго Величества указу подданной наш войска запорожского обоих сторон Днепра Гетман Иван Степанович Мазепа за многия его прежние и нынешних христианских походов радетельныя службы, которыя в тех походах знатно оказал, дал ему село Слободку в уезде Городиском обретающееся, да мельницу с четырма жерновами да ступным колесом на реке Хороле, да купленная его мельница на реке Псле на плотине Уцтивицкой три колеса и со всеми к ним принадлежащии угодьи; а Нашей Великих Государей Нашего Царскаго Величества жалованной грамоты на то его данное село и мельницы и на всякия угодья недано; и чтоб Мы, Великие Государи Наше Царское Величество пожаловали его, Григория, за его верныя и радетельныя службы, повелели ему на то село и на мельницы и на всякия угодья дать Нашу Великих Гасударей Нашего Царскаго Величества жалованную грамоту, а в листу подданнаго Нашего войска Запорожскаго обоих сторон Днепра Гетмана Ивана Степановича прошлого 197 году написано, по Нашему Великих Государей Нашего Царскаго Величества указу, дал он, подданный Наш, ему, Григорию, в Миргородском уезде село Слободку обретающееся с мельницею четырма жерновами да ступным колесом на реке Хороле и тем селом и мельницею ему, Григорию, владеть и всякие пожитки упот-

— 160 —

реблять, и чтоб ему в том владении никто з старшины и черни никакой трудности и перепоны чинити не дерзали под запрещением войсковаго права; а казаки, в том сели живущие, имеют быти сохранены при своих казачьих вольностях. Но Мы, Пресветлейшие и Державнейшие Великие Государи Цари и Великие Князя Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцы Наше Царское Величество, слушав подданного Нашего Гетмана Ивана Степановича данного листа и его Григорьева вышеписанного челобития, пожаловали его, Григория, и жену его и детей, повелели им тем данным селом и мельницею и всякими к ним принадлежащими угодии, которыя по Нашему Великих Государей Нашего Царскаго Величества указу дал ему, Григорию, подданный Наш войска Запорожского обоих сторон Днепра Гетман Иван Степанович за его службы, и в данном его, подданнаго Нашего, листе прошлаго 197 году написано, да купленною мельницею на реке Псле на гребле Уцтивицкой тремя жерновами, и со всеми к ним принадлежащими угодии, как в сей Нашей Царскаго Величества жалованной грамоте изображено выше сего, владети и всякие пожитки употреблять, опроч казаков, на что и сию Нашу Великих Государей Нашего Царскаго Величества жалованную грамоту дать повелели Мы на память в пред будущем роду его, и быть тому селу и мельницам за ним вечне потому, что он ту Нашего Царскаго Величества милость и жалованье получил за свои верные и радетельныя знатныя службы; и чтоб впредь смотря на те его службы, дети его и внучата и правнучата и кто по нем роду его будет, так же Нам Великим Государям Нашему Царскому Величеству и Нашим Государским Наследникам служили и вышепомянутому Григорию и жене его и детям и внучатам и правнучатам тем селом и мельницами со всеми к ним принадлежащими угодии владеть, и всякие приходы иметь, и пожитки употреблять, как изображено в сей Нашей Царскаго Величества жалованной грамоти, буде от кого спору небудет; а для вящшаго утверждения Нашея Царскаго Величества милости и вечнаго владения тем данным селом и купленными мельницами со всеми угодии ему, Григорию, и жене его и детям сию Нашу Великих Государей Нашего Царскаго Величества печать повелели. — Дана сия Наша Царскаго Величества жалованная грамота

— 161 —

Государствия Нашего в дворце Царствующем велицем граде Москве лета от сотворения мира 7198-го месяца 3-го дня, Государствования Нашего 8-го года.

В копии подписано тако:

Государственного Посольского Приказу Дьяк Борис Михайлов.

№ 5

Божиею Милостью Мы, Пресветлейший и Державнейший Великий Государь Царь и Великий Князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, и иных многих Государств и земель восточных и западных и северных отчич и, дедич, и, наследник, и Государь, и Обладатель Наше Царское Величество пожаловали есьми Миргородского полку судью Григория Заруднаго, велели ему дать сию Нашу Великаго Государя Нашего Царскаго Величества жалованную грамоту на село Тух в Миргородском полку в сотне Яресковской обретающееся для того: в нынешнем от Рождества Христова 1700 года Генваря 8-го бил челом Нам, Великому Государю Нашему Царскому Величеству, он, Григорий Зарудный, что в прошлых годах служил он отцу Нашему Государеву Блаженныя и вечно достойныя памяти Великому Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцу и братьям Нашим Государевым Блаженныя ж и вечно достойныя памяти Великим Государям и Великим Князям Феодору Алексеевичу и Иоанну Алексеевичу всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцам, и Нам Великому Государю Нашему Царскому Величеству служил многие годы со всяким усердием и за те его службы по Нашему Великого Государя Нашего Царскаго Величества указу подданный Наш войска Запорожского обоих сторон Днепра Гетман Иван Степанович Мазепа дал ему в Миргородском полку в сотне Яресковской село Тух с людьми посполитыми, на которое село он, подданный Наш Гетман, ему, Григорию, универсал свой дал; а Нашей де Великаго Государя Нашего Царскаго Величества жалованной грамоты на то село ему не дано и нам, Великому

— 162 —

Государю, пожаловати его, велеть ему на оное село для владения посполитых людей дать Нашу Великаго Государя Нашего Царскаго Величества жалованную грамоту; а в универсале подданнаго нашего Гетмана лета от Рождества Христова 1699 Августа 29-го дня, каков в приказ Малыя России он, Григорий, за его Гетманскою рукою, и за войсковою печатью подал, по Нашему Великого Государя Нашего Царскаго Величества указу, смотря он, Гетман, в войску Запорожском на знатную службу судьи полкового Миргородского Григория Зарудного дал ему село Тух в полку Миргородском в сотне Яресковской обретающееся, позволяя ему тем селом владети, и с людей посполитых надлежащее против звычаю имати послушание, до войсковой их милости; и чтоб никто из старшины и черни ему, Григорию, во владении помянутым селам не смел перепоны чинити; а войт с посполитыми того села людьми чтоб надлежащие отдавали ему послушание, а казаки при ненарушимой казацкой вольности дабы были сохранены. И Мы, Пресветлейший и Державнейший Великий Государь Царь и Великий Князь Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец Наше Царское Величество, того его Григориева челобития и подданного Нашего войска Запорожскаго обоих сторон Днепра Гетмана Ивана Степановича вышеписаннаго универсала слушав, пожаловали его, Григория, за верные и радетельные его отцу Нашему Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцу и братьям Нашим Государевым блаженныя и вечно достойныя памяти Великим Государям Царям и Великим Князьям Феодору Алексеевичу, Иоанну Алексеевичу всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцам и Нам Великому Государю Нашему Царскому Величеству службы, повелели ему в Миргородском полку в сотне Яресковской селом Тухом и посполитыми людьми владеть, и с оных посполитых людей всякие доходы отбирать; а казаки, в том селе живущие, имеют быти при своих казацких вольностях и правах непорушимо, для которого владения и сию Нашу Великаго Государя Нашего Царскаго Величества жалованную грамоту дать ему указали на память предбудущему роду его. Мы, Великий Государь Наше Царское Величество сею Нашею Царскаго Величества грамотою ему, Григорию, то село утверждаем, чтоб впредь

— 163 —

смотря на те его Григорьевы верныя службы, и родственники его Нам, Великому Государю Нашему Царскому Величеству и Нашим Царским Наследникам служили верно; и для вящшаго утверждая Нашей Царскаго Величества милости сию Нашу Великого Государя Нашего Царскаго Величества печать утвердить повелели есьми. Писана сия Наша Царскаго Величества жалованная грамота в Нашем Царствующем велицем граде Москве лета от Рождества Х-ва 1700 м-ца Генваря 13-го дня Государствования Нашего 18-го года.

В копии подписано тако:

Великого Г-дря Его Царскаго Величества Дьяк Михайло Родостамов.

№ 6.

Иоанн Мазепа Гетман з войском Их Царскаго Пресветлаго Величества Запорожским.

П-ну Полковникове Миргородскому, сотникове, атаманове городовому з товариством, войтове и всем обывателям в Миргороде найдуючимся и кому кольвек отом ведати належалоб ознаймуем: иж маючи в себе от певних з стороны людей и от многих при боку нашем зостаючих особ такое залецене, же пречестный отец Леонтий Филиппович протопоп Миргородский, як и нам, Рейментарове, своею приязнию есть зичливий, з тих респектов надаем ему селце спустелое через войны прошлыя давния, в уезде Миргородском Кибинци и позволяем в оном до ласки нашей войсковой, як з тех людей тяглых, (оприч казаков), що теперь найдуются житлом там, послушенство мети, як и еще вновь скольку будет можно людей осадивши, оными владети, в чем всем абы ему отцу протопопу Миргородскому никто з старшины и черни полку Миргородского неважился жадной перешкоды и трудности чинити; а жители помененного селца Кибинец жебы оному належитое во всем послушенство отдавали, пилно жадаем и приказуем. — З Батурина 24-го апреля 1688 году.

— 164 —

В копии пишет:

Звышменованный Гетман рукою власною.

№ 7.

Пресветлейших и Державнейших Великих Государей Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великой Государини Благоверной Царевны и Великой Княжны Софии Алексеевны всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцев Их Царскаго Пресветлаго Величества подданный войска Запорожскаго обоих сторон Днепра Гетман Иоанн Степанович Мазепа.

Ознаймуем сим нашим универсалом Их Царскаго Пресветлаго Величества Войска Запорожскаго всей старшине и черни, особливе П-ну Полковникове Миргородскому, старшине полковой, сотникове Шишацкому, атаману городовому тамошнему и каждому, кому о том належится ведати, иж просил нас П-н Данило Лесницкий, особа в войску Запорожском заслуженная, о надане себе местечка Шишака, в полку Миргородском будучого, прекладаючи нам тое, же оное местечко и отцеве его небозчику Григорию Лесницкому было от Богдана Хмельницкаго Гетмана надано, и грамотою монаршею Блаженной и Святой памяти Великаго Государя Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца утверждено, теды мы, Гетман, по милости Всемогущаго Бога и по монаршем Пресветлейших и Державнейших Великих Государей и Великой Государыни Благоверной Царевны Их Царскаго Цресветлаго Величества преможному указу маючи власть в Малой России справовати и устроевати всякия порядки, а по годности особ у войску заслуженних довольствовати нашим гетманским наданем, далисмо у себя местце той его п-на Данилы Лесницкаго просьбе и то респектуючи на верныя ку престолу монаршему Их Царскаго Пресветлаго Величества, у войску Запорожском роненния службы, до которых узнаваем его годным и впред, же Блаженныя Святыя памяти Великий Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович Всея Великия и Малыя и и Белыя России Самодержец Его Царское Пресветлое Величество

— 165 —

местечко тое Шишак с млынами и со всеми принадлежностями по универсалу Гетмана Богдана Хмельницкаго и новажнею своею подтвердил грамотою Монаршею, приворочаем ему, п-ну Данилу Лесницкому, з млынами ж и со всеми принадлежностями в зуполную владзу, позволяючи посполитых людей мети в належитом послушенстве и всякие от них отбирати пожитки подлуг звычаю и захованья посполитаго мети, теди хочем и повагою сего универсала нашеге приказуем, жебы ему в том никто з старшины и черни жадной не важился чинити перешкоди; казаки однак, в том местечку мешкаючие и услуги войсковые отправляючие, жебы были з своими оседлостями захованы при належитых войсковых вольностях, а войт з тяглыми людьми во всем ему послушными. Отое тилько приказуем, що для певнейшей ваги велелисмо сей универсал з канцелярии войсковой нашей ему, п-ну Лесницкому, выдати с подписом власной руки нашей и з притеснением войсковой печати. Дан в Батурине Генваря 11-го дня року 1689-го.

В копии подписано:

Звышменованный Гетман рукою власною.

На вышеописаннаго универсала копии во место матки по ея велению сын Демян Лесницкий подписался.

На своде показанных грамот и универсала копиях подписался писарь полковой Миргородский Петр Лескевич.

№ 8.

Из Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

Всем, кому кольвек о сем ведати належати имеет, а особливе атаманове городовому Голтвянскому с товариством и войтове тамошнему с поспольством, також атаманове и войтове села Броварок со всеми того села жителями сим нашим ознаймуем универсалом, иж распектуючи мы на войсковыя п-на Матвея Ивановича, сотника Голтвянскаго услуги и впредь до оных его заохочуючи, надаем ему село Броварки, в ключу сотни Гол-

— 166 —

твянской лежачее, в подданство до ласки нашей войсковой, о якой воле нашей всем вам объявляючи, жадаем и приказуем, абы войт того села Броварок и посполитые люди ему, п-ну Матвею Ивановичу сотнику Голтвянскому, надлежащее около домоваго его господарства отдавали послушание и повиновение, в чем укажет потреба, без спречно, казаки теж, в оном селе живучие, при своих вольностях мают зоставати свободные, варуем. Дан в Сорочинцях 1688 року Маия 15-го дня.

В копии подпись такова:

Звышменованный Полковник Миргородский рукою власною.

На вышеписанной универсала копии владелец Матвей Остроградский, судья полку Миргородскаго, а на своде писарь Голтвянский Емелиан Голенковский подписались.

№ 9.

Пресветлейших и Державнейших Великих Государей Царей и Великих Князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и Великия Государини Благоверной Царевны и Великой Княжны Софии Алексеевны всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцев Их Царскаго Пресветлаго Величества подданный войска Запорожскаго обоих сторон Днепра Гетман Иоанн Степанович Мазепа.

Их же Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго пану Полковникове Миргородскому, сотникам, атаманам и всем того полку обывателям, кому кольвек о том ведати належит, ознаймуем, иж по милости всемогущаго Бога и по преможном монаршем Их Царскаго Пресветлаго Величества указу, яко маем мы, гетман, в своей моце власть всякие устроевати порядки и каждаго у войску запорожском заслуженнаго наданем разных добр контентовати, так респектуючи мы на многие знатныя у войску Запорожском працы и услуги п-на Григория Зарудного, асаула полку Миргородского, надаем ему село Слободку называючееся, в уезде Миргородском зостаючее з четырмя каменьями мучными, а з пятым мучным колом, на реке Хороле там же остаючими, позволяючи з них часть войсковую розмеровых пожитков отбирати; зачем абы в дер-

— 167 —

жанню того поменутаго села и млынов и в заживаню з них произвольных пожитков никто не важился ему, п-ну Зарудному, чинити найменшей прешкоды и трудности, пильно варуем; войт зась з тяглыми людьми села Слободки жеби належитую повинность и послушенство отдавали, приказуем; казаки однак, в том селе мешкаючие, мают ненарушимо при своей вольности казацкой захованны быти. — Дан в Батурине Февраля 27-го дня року 1689-го.

В копии пишется:

Звышменованный Гетман рукою власною.

№ 10.

Пресветлейших и Державнейших Великих Государей Их Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Гетман Иоанн Мазепа.

Ознаймуем сим нашим универсалом всей старшине и черни войска Их Царскаго Пресветлаго Величества Запорожскаго, а особливе п-ну Полковникове Миргородскому, полковой старшине, сотникам, атаманам и всем, кому бы кольвек о том ведати належало, иж меючи мы в особливом респекте нашем значные роненние услуги в войску Запорожском небожчика п-на Данилы Лесницкого значного товариша войскового, яко надалисмо были за живота его ему ж на вспарте господарства местечко Шишак з селом Матяшовкою в спокойное заживане, так и теперь на просьбу позосталой жены его небожчика Лесницкого и сынов до услуг войсковых способных, яких под свою взялисмо оборону, заховуем тое местечко з пререченным селом Матяшовкою при оной пани Лесницкой. — Якое наше тих местечка и села надане сим нашим универсалом ствержаючи, пильно чрез оный приказуем, абы жители местечка Шишаку и села Матяшовки тяглые люди по прежнему обыкновению належитое оной пани Лесницкой отдавали послушенство, тут же варуем пильно, абы никто з старшины и черни полку Миргородского оной п-ни Лесницкой в заживаню тих местечка и села и в отбираню с тяглым людей повинности жадной не важился чинити прешкоды, а хочай кто имел якую претензию до оной п-ни Лесниц-

— 168 —

кой, абы не у суду полкового, леч у суду нашего Войскового Енерального шукал себе на тое управы. Дан в Батурине Марта 4-го дня 1695 року.

В копии подписано:

Звышменованный Гетман рукою власною.

№ 11.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожского Гетман Иоанн Мазепа.

Ознаймуем сим нашим универсалом всей старшине и черни войска Его Царскаго Пресветлаго Величества Запорожскаго, а особливе п-ну Полковникове Миргородскому, старшине его полковой, сотникове Яресковскому и кождому, кому кольвек о том ведати належить, иж респектуючи мы, Гетман, на заслуги верне и зычливе, як прежде сего, так и теперь в войску Запорожском роненние судьиы полковаго Миргородского п-на Григория Зарудного, надаем ему село Тух, в полку Миргородском в сотне Яресковской найдуючоеся, позволяючи ему оными владети из людей посполитых належитую ведлуг звычаю отбирати повинность, до ласки нашей войсковой; теды мети хочем и приказуем, абы нихто з старшины и черни ему, п-ну Зарудному, в заживанню помененнаго села жадной не смел чинити перешкоды; войт з громадними того села людьми жебы належитое отдавали послушенство, а казаки при ненарушной казацкой вольности абы были захованы, пильно варуем. — Дан в Батурине з Канцелярии Нашей войсковой м-ца августа 29-го дня року 1699.

В копии подписано:

Звышменованный Гетман рукою власною.

К вышеписанным двух универсалов копиям товариш войсковой Яков Дунен вместо жены своей руку приложил.

А в своде канцелярист полковой Миргородской Канцелярии Максим Орловский подписался.

№ 12.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

— 169 —

Всем, кому бы о том ведати належало, сим нашим универсалом ознаймуем, иж респектуючи мы на значнии от давних лет роненние в войску Запорожском зичливиеку Его Царскому Пресветлому Величеству службы п-на Василия Ивановича сотника Хорольского, надаем ему селце в уезде Хоролском же Хвощовку в подданство, мети хотячи и приказуючи, абы войт селца того з тяглыми людьми в том селце будучими вшелякое ему, п-ну сотникове Хоролскому, отдавали послушенство и повиновение; а казаки при своих вольностях повинны зоставати. Дан в Сорочинцях. Мая 5-го дня 1704 року.

В копии подписано:

Звишменованный Полковник Миргородский рукою власною.

№ 13.

Пресветлейшаго и Державнешаго Великаго Государя Его Царскаго Величества войска Запорожскаго Гетман Иоанн Скоропадский.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго п-ну Полковникове Миргородскому зо всею старшиною полковою и зо всем товариством, так же войтове тамошнему зо всеми посполитыми людьми и кому бы кольвек о том ведати належало, сим нашим универсалом ознаймуем, иж п-н Григорий Зарудный, судья полку Миргородского, яко за универсалами антецессоров наших, а за особливою подтверждательною Его Царскаго Пресветлаго Величества грамотою селце Тух, селце Слободку, селце Злодиевку и на реке Псле в полку Миргородском млын о трех колах мучных и по том боку Днепра в Чигиринском уезде вышей Ведмедевки над Тясмином селце Худолиевку ж и Капитановку за свои в войску Запорожском заслуги, по сей час спокойне заживал и владел, так и респектуючи на давность тех же заслуг и на неизменную его верность Царскому Пресветлому Величеству вышеупомянутые села з млыном на реке Псле в полку Миргородском знайдуючимся зуполное владение и подданство ему, п-ну Григорию Зарудному, судьи полковому Миргородскому, повагою сего универсала нашего стверждаем, и абы ни от кого у держанию тех сел и млына не делалася ему жадная трудность и перешкода, варуем; а в тех селах мешкаючие тяглые люди, (опроч казаков), абы нале-

— 170 —

житое во всем отдавали послушенство, рейментарно приказуем. Дан в Лебедине. Декабря 12-го дня року 1708-го.

В копии пишет:

Звышменованный Гетман рукою власною.

На вышеписанной универсала копии товариш войсковой Яков Дунен вместо жены своей, а в своде канцелярист полковой Миргород. Канцелярии Максим Орловский подписались.

№ 14.

Пресветлейшаго и Державнейшаго Великаго Государя Его Царскаго Величества войска Запорожскаго обоих сторон Днепра Гетман Иоанн Скоропадский.

Всей старшине и черни войска Его ж Царскаго Пресветлейшаго Величества Запорожскаго, а меновите п-ну Полковникове Миргородскому, п. п. старшине полковой, сотникам, атаманам, войтам, бурмистрам и всем того полку обывателям и каждому, кому о том ведати надлежит, ознаймуем, иж п-н Григорий Лесницкий, сотник полковой Миргородский, и брат его п-н Роман Лесницкий же, знатный товариш войсковый, презентовали нам высоцеповажную монаршую Пресветлейшаго и Державнейшаго Великаго Государя Нашего Царскаго Величества еще небожчику родичеве их п-ну Данилу Лесницкому на местечко Шишак в полку Миргородском зостаючее и все до его належныя добра и угодья и купленные грунты данную грамоту и просили нас, абысмо и своим по той монаршей грамоте добра оные подтвердили универсалом; мы теды, Гетман, прошению их яко слушному давши у себя местце, а особливе последуючи государственной Его Царскаго Пресветлаго Величества в грамоте выраженной воли, так же и памятуючи на верныя в войску Его ж Царскаго Пресветлаго Величества Запорожском родичем их роненние в разных оказиях працы и услуги, яковые уже и они, п-н Григорий и п-н Роман Лесницкие, отчасти ронилы и впредь подлуг силы своей сносити способны будут, и дабы охотне оныя зносили, яко тое местечко Шишак з всеми млынами, лесами, гаями, пасеками, пахатными полями, сеножатями, прилучаючи тут

— 171 —

же и село Матяшовку зо всеми до того села прислушаючими приналежностями, купленными грунтами и всякими угодьями им, п.п. Лесницким, в зуполное подданское владение и заживане ствержаем и вручаем, так абы ни п-н Полковник Миргородский, ни старшина тамошняя полковая и все старшие, меньшие того полку обыватели и посторонние люди, особливе п-н Григорий Зарудный, судья полковой Миргородский, не смел и не важился предреченным п.п. Григорию и Роману Лесницким в свободном владении помянутых местечку Шишаку и села Матяшовки и в отбиранню з людей тамошних посполитых належитого подданского послушенства и повинности, а з млинов и всех общекупленных правом набытых и до тих местечка и села належитых грунтов и угодий приходячих пожитков и корыстей жадним способом кривди, долегливости и утиску чинити, пильно мети хочем, варуем и приказуем; войты зась Шишацкий и Матяшовский с всеми посполитыми людьми, (опроч казаков, якие при своих вольностях повинны захованы быти), жебы им же, п. п. Лесницким, яко державцам своим, без жадной спреки и вымовки отдавали належитое подданское послушенство и повинность, повагою и крепостию сего ж нашего универсала рейментарскаго упоминаем. — Дан в Тухове. Августа 24-го дня року 1709-го.

В копии подписано:

Звышменованный Гетман рукою власною.

На вышеписанных двух универсалов копиях вместо матки по ее велению Демян Лесницкий, а в своде Дмитро Василиев писарь подписались.

№ 15.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

Паном сотникове Хоролскому со всею тамошнею старшиною и всем, кому бы кольвек о сем в полку нашем ведати належало, ознаймуем, иж ведаючи мы значния п-на Василия Родзянки услуги здавна на службах монарших при нас за верность отчизны ропенния, а респекутючи на тое, что он, на службе монаршей будучи, в тяжкую попался был неволю шведскую и

— 172 —

страдал роков килька в Штокгольме, а теперь за Божиею помощью и по особливому милосердию Монаршему з оной застал увольненный, для вспоможения и подпоры господарства без бытности его зубожалого, надаем ему в послушенство село Енцы в сотне вашей Хоролской будучее, которым он зуполне заведовати меет и спокойне владети, а яко того села жители посполитую тяглость, (кроме казаков, при своей вольности зостаючих), отбываючие, знаючи своего державцу п-на Василия Родзянку, належитое во всем ему абы чинили послушенство, и ни в чем не были спречними, пильно приказуем. Так оных ему под державу от нас врученных до городовых тяглых повинностей никто потягати и жадного укрывження против воли нашей чинити абы не важился, пильно варуем и повторе грозно приказуем. Дан в Сорочинцях. Сентября 18-го дня 1710 року.

В копии подписано:

Звышменованный Полковник рукою власною.

До того ж и млыны, в том селе будучие, абы в его ж заведованию зоставали, пильно приказуем.

На вышеписанных двух универсалов копиях вместо Василия Родзянки, обознаго полковаго Миргородскаго, по повелению его сын его ж Стефан Родзянка, сотник Хоролский, а на своде Юрий Иванов подписок Хоролский педписался.

№ 16.

Пресветлейшаго и Державнейшаго Великаго Государя Нашего Его Царскаго Величества войск Запорожских обоих сторон Днепра Гетман Иоанн Скоропадский.

Ознаймуем сим нашим универсалом всей старшине и черни войска Его ж Царскаго Пресветлаго Величества Запорожскаго, а особливе старшине полковой Миргородской, так же п-ну сотникове Хоролскому з урядовыми и кому кольвек о том ведати належить, иж п-н Петро Кулябка, значный товариш полку Лубенского, имеючи в свем владении по универсалу п-на Полковника Миргородскаго тестя свого п-на Данилы Апостола прошлых лет себе выданным село Шишаки, в том же полку Миргород-

— 173 —

ском в сотне Хоролской будучее и прилеглое к тому селце Клепачи, просил на оное нашего подтверждения. Мы теды, Гетман, склонившися на тое п-на Петра Кулябки прошение, а респектуючи на его услуги войсковые и впред до тех его заохочуючи, яко выдаем сей наш универсал, которым помянутое село Шишаки и до него прилеглое селце Клепачи зо всеми туда принадлежащими грунтами и угодьями в зуполное его п-на Петра ствержаем владение, так абы в том никто з старшины и черни войсковой и посполитых людей жадной ему чинити трудности и перешкоды не важился. Войт зась Шишаковский зо всеми тамошними и Клепачевскими людьми посполитыми, опроч казаков, которые ненарушно при своих вольностях захованы быти имеют, должны ему п-ну Петру Кулябце належитое подданское отдавати послушенство и повинность, мети хочем и рейментарски приказуем. Дан в Лубнях. Февраля 29-го дня року 1711-го.

В копии пишет:

Звышменованный Гетман рукою власною.

К вышеписанной универсала копии бунчуковый товарищ Петро Кулябка, а на своде канцелярист полку Миргородского Максим Орловский руку приложили.

№ 17.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

П-ну сотникове Миргородскому, атаманове городовому и войтове тамошнему и всем, кому бы кольвек о сем теперь и на потом ведати належало, чиним ведомо, иж село Ярмаки, в заведыванню небожчика Андрея бывшее и селце Шахворостовку, которым Трофим Медведь по ласце нашей заведовал, поблизу Ярмаков приглеглое, з особливаго респекту нашего надаем в заведыванне п-ну Ивану Ломиковскому, милому зятеве нашему, позволивеши ему посполитыми менованных сел Ярмаков и Шафоростовки людьми, (опроч казаков, якие при своих вольностях зоставати повинны зуполне, владети) и оными, куда потреба укажет, ведлуг воли своей управляти; прето о том знаючи так

— 174 —

никто оному в заведыванню того села Ярмаков и Шафоростовки жадной перепоны чанити и жителей тамошних, посполитую тяглость отбываючих, никуда помыкати и потягати абы не важился, сим нашим универсалом варуем; яко теж они под державою его п-на Ивана Ломековского зостаючи, при отданю тяглой повинности всякое ему подлуг слушности во всем, в чем только належати меет, послушенство абы чинили и ни в чем не были спречними, пильно приказуем. Дань в Сорочинцях. Апреля 25-го дня 1711 року.

В копии подписано тако:

Звышменованный Полковник Миргородский рукою власною.

На вышеписанной универсала копии подписался вместо матки своей Татьяны Апостоловны Ломековской Павел Ломековский.

№ 18.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

П-ну сотникове Хоролскому, атаманове городовому со всем тоей сотни товариством и войтове тамошнему с поспольством и всем, кому бы кольвек о сем ведати належало, ознаймуем, иж з особливого респекту нашего милому зятеве нашему п-ну Петру Кулябце надаем в заведыване село Радиловку, до сотни Хоролской прилеглое, позволивши ему посполитыми людьми оного жителями, меючи их в своей держав, зуполне владети и оных в работизне около господарства, куда будет надобно, употребляти, опроч казаков, в том селе мешкаючих, котории при своих вольностях зоставати повинны; прето, о том старшина Хоролская ведаючи, так во владении помененнаго села Радиловки ему, п-ну Петру Кулябце, жадного утиску и препоны чинити, а людей, посполитую тяглость отбываючих, ни в чем потягати и помыкати, абы не важилася, пильно варуем; яко теж войт и все тамошнее поспольство ему ж п-ну Петру, яко державцы своему, належитое во всем послушенство без жадного сопротивления абы отдавали, пильно всем чрез сей наш универсал приказуем. Дан в Овдеевце. Мая 25-го Дня 1712 року.

— 175 —

В копии подписано тако:

Звышменованный Полковник Миргородский рукою власною.

На вышеписанной универсала копии бунчуковый товарищ Петро Кулябка, на своде же канцелярист полковой Миргородский Максим Орловский подписался.

№ 19.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

Вам, п-ну сотникове Миргородскому, теперь наказному, а впредь, кто будет, целому, атаманове городовому с товариством и войтове тамошнему с посполством и всем, кому кольвек о сем ведати будет належно, особливе однак атаманове и войтове села Милюшок со всеми тамошними посполитыми жителями ознаймуем, иж тое село Милюшки, до сотни вашей Миргородской прилеглое, а пред тим в державе покойного Лесницкого, потом зась покойного Гаврилы Беця, сотника Миргородскаго, бывшее, а теперь без державцы зостаючее, надаем в заведыване милому зятеве нашему п-ну Ивану Ломековскому. Прето вы, старшина Миргородская, о том знаючи, яко того села людей посполитых до городовой повинности потягати, абы не важилистеся, яко теж жители Милюшковские, посполитую тяглость отбываючие, всякое належитое во всем, а особливо около работизн господарских, подлуг слушности послушенство без жадного сопротивления жебы воздавали, пильно всем приказуем и не иначей мети хочем. Дан в Сорочинцях. Сентеврия 20-го дня 1715 року.

В копии подписано:

Звышменованный Полковник Миргородский рукою власною.

На вышеписанной универсала копии вместо матки своей Татьяны Апостоловны Павел Ломековский, а на своде Петро Пашкевич, писарь замковый Гадяцкий, подписались.

№ 20.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

— 176 —

Вам, сотникове наказному Миргородскому, а впредь кто будет, целому, атаманове городовому и войтове тамошнему и всем, кому кольвек о сем ведати належит, ознаймуем, иж покойный честний отец Леонтий Филиппович, при остатнем жития свего кресу роспорядивши, свою субстанцию ствердил тестаментом, а детей своих нам полецил в опеку; мы теди респектуючи на значния в духовном чину и в пастве протопопской ложенние покойного честного отца Леонтия Филипповича услуги, яко тестамент его слушне споряженный ствердили, то так и детей его ж честности беремо под нашу оборону, которою их окрывши, при всех тех грунтах, якие кому в тестаменте определены, заховуем; так же и селами теми, которыми покойный честный отец Леонтий заведовал, его ж детям заведовати повелеваем и, чим кольвек он покойный владел, тем всем дети его ж по определению владети мают; прето вы, о том знаючи, никто з вас жадного им укривження в том владении и заведывании слез и утиску чинити абы не важился, пильно сим нашим универсалом варуем и грозно всем приказуем, а не иначей мети хочем. Дан в Сорочинцях. Ноября 17-го дня 1715 року.

В копии пишет:

Звышменованный Полковник Миргородский рукою власною.

На вышеписанных двух универсалов копиях товарищ полку Миргородского Иосиф Леонтиев, а на своде писарь сотни Миргородской Трофим Михайлов подписались.

№ 21.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

П-п. сотникам Хоролскому и Остаповскому со всею тех сотен старшиною, а особливе атаманам и войтам в селце Ковалях, до сотни Хоролской прилеглом, и в селце Забанях, до сотни Остаповской приналежном, обретаючимся зо всеми посполитыми людми тех селец жителями и всем, кому о том ведати будет належно, добраго узичивши здоровья, ознаймуем, иж з респекту нашего надаем те помянутых сотен селца милому

— 177 —

зятеве нашему п-ну Андрееве Горленкове зо всею к ним прилеглою, где якая к которому належить, околичностью в заведыване, позволяючи ему людьми посполитыми тех селец жителями, (опроч казаков, которые при своих вольностях зоставати повинны), владети, як слушность указоватимет, прето вы, старшина, о том знаючи, так людей посполитых жителей помянутых селец до городовых тяглостей займати и ни в чем их потягати, абы не важилистеся, пильно варуем; як теж они, ведаючи своего державцу, п-на Андрея Горленка зятя нашего, надежное ему во всем, а особливе около работизн господарских, в чем потреба укажет, послушенство без жадного сопротивления жебы отдавали, пильно всем приказуем. Дан в Сорочинцях. Апреля 10-год ня 1716 року.

В копии подпись:

Звышменованный Полковник Миргородский рукою власною.

На вышеписанной универсала копии владелец Андрей Горленко товариш бунчуковый, а на своде писарь городовой Прилуцкий Федор Турковский подписался.

№ 22.

Его Царскаго Пресветлаго Величества войска Запорожскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

Вам, пану сотникове Хоролскому, атаманове городовому з товариством, и войтове тамошнему з поспольством, особливе однак атаманове села Аврамовки и войтове со всеми жителями тамошними и всем, кому кольвек о том ведати надлежатимет, сим нашим ознаймуем универсалом: иж хотя мы по смерти покойного братанича нашего пана Якова Апостола село Аврамовку, до сотни вашей належное, а ему в подданство от нас наданное, от жены его отобрати велелисмо, того ради, же без ведома и воли нашей за другого посягала мужа, однак респектуючи на детину сироту, по нему покойникове братаничеве нашему позасталую, и наперед будучия услуги помянутаго другого мужа ее п-на Семена Галагана уважаючи, знову тое село Аврамовку ему, п-ну Семену, приворочаем, и надаем в подданство, жебы до

— 178 —

ласки нашей войсковой оным владел, и жители посполитые того села належитое ему, яко своему державце, во всем послушенство без жадной спреки отдавали, (кроме тех, що Александру Лагоденкове десять человек там же в селе определить велелисмо, и те уже не повинны до его, п-на Семена Галагана, належати, но мають Лагоденкове прислужати), о чем вы, старшина сотенная и тамошняя сельская Аврамовская ведаючи, абы тех людей посполитых до городовой повинности и до податок, (кроме сустентации драгунов, яких всем обще, когда станут на квартирах, надобно кормить), не потягалисте, казаки зась, в том селе мешкаючие, при своих вольностях зоставати и до сотни належати повинны, мети хочем и пильно варуем. Дан в Степу. Июня 20 дня 1721 року.

В копии подписано тако:

Звышменованный Полковник Миргородский.

На вышеписанной универсала копии вместо есаула полку Миргородского Семена Галагана, яко неграмотного, по его прошению канцелярист Сава Зубенко, на своде же писарь Хоролский Яков Ставецкий подписались.

На всех грамот и универсалов копиях, в сей полку Миргородского книге имеющихся, во свидетельство подписался Полковник Миргородский Павел Апостол.

№ 23.

Его Императорского Пресветлаго Величества войска Малороссийскаго Полковник Миргородский Данило Апостол.

Пану сотникове Миргородскому, атаманове городовому з товариством, також атаману Черевковскому и войтове тамошнему со всеми того села посполитыми жителями сим нашим объявляем универсалом, иж видячи мы всегдашние працы и услуги п-на Петра Лескевича, писаря нашего полковаго, в делах полковых и наших роненние, респектом оных вместо села Обуховки, в ключу сотни Сорочинской лежачего, якое антецессоры из ласки нашей войсковой за свои писарския працы имели, надаем ему, п-ну Лискевичу, писареве нашему полковому, село Черевки до

— 179 —

сотни Миргородской надежное, в подданство, (кроме казаков, якие при своих казацких вольностях зоставати имеют), и о том вам, старшине городовой Миргородской и сельской Черевковской объявляем, а войтове и посполитым людям обывателям Черевковским пильно приказуем, абы помянутому пану писареве нашему полковому, яко своему державце, всякое належитое, в чем потреба укажет около его дому отдавали послушенство без жадной спреки и противности, мети хочем и повторе приказуем. Дан з Сорочинця. Сентября 22-го дня 1726 року.

В копии пишет:

Звышменованный Полковник Миргородский Данило Апостол.

К вышеписанной универсала копии владелец писарь полковой Миргородский Петро Лескевич руку приложил.

А на своде канцелярист полковой Миргородской Канцелярии Сава Зубенко подписался

— 180 —

 

 

— 181 —

КЛАД,
найденный при селе Малая-Перещепина Константиноградского
уезда Полтавской губернии.

29-го Мая сего 1912 года мальчики пастушки один сын казака Федор Ильич Деркач 12-ти лет, а другой его товарищ сын казака Карп Иванович Маджар 14-ти лет; оба жители села Малая-Перещепина, той же Мало-Перещепинской волости, нашли случайно богатейший древний клад, состоящий из множества золотых и серебряных предметов и золотых Византийских монет. Клад был найдет при следующих обстоятельствах. Мальчик пастушек, Федор Деркач, хата которого отстоит от места находки всего в 200 саженях, проходя по песку провалился ногой, при чем в ямке под ногой оказался какой-то предмет, который и обратил внимание Деркача. И когда он посмотрел в провалившуюся ямку, то увидел большой металлический сосуд, который и хотел вытащить, но последний крепко держался в земле. Не будучи в силах вытащить его сам, Деркач подозвал товарища своего Маджара и вместе с ним они достали из земли, кроме большого сосуда еще несколько золотых чаш и все это вместе снесли домой к Деркачу, мать которого увидев вещи испугалась и приказала сыну вынести вещи на дорогу говоря, что это вероятно кто-то обокрал церковь и краденные вещи спрятал в землю "то еще и нам будет напасть". Тем временем кто-то дал знать местной полиции, при посредстве которой, на другой день, были вынуты прочие предметы из земли и взяты в квартиру местного пристава. Так как со стороны полиции не было сделано распоряжения об охране места находки впредь до особого распоряжения со стороны губернского начальства, то на месте находки производились непрерывные раскопки местными жителями, кто хотел, при чем были находимы еще некоторые мелкие предметы из

— 182 —

клада и обломки предметов, взятых раньше. Все это попало в руки частных лиц и скупщиков, между прочим и Киевскому Золотницкому, приобревшему уже из вторых рук, золотую византийскую монету и несколько золотых вещиц. Кроме того многие предметы взяты были местными жителями и из главной находки и отобраны у них полицией впоследствии. По слухам, в начале августа, при раскопке на месте находки клада был найден еще какой-то ценный золотой предмет одним частным лицом.

Будучи командирован Полтавской Ученой Архивной Комиссией, я 1-го Июня отправился на место находки клада в Малую-Перещепину.

Местность, где найден клад, представляет сыпучие пески и лежит у околицы с. Мал.-Перещепины саженях в двухстах от шоссе, идущего от станции Мал.-Перещепина до с. Мал.-Перещепины, сейчас за лесом идущим от самой станции в версте от последней.

Неподалеку от места находки, несколько ближе к станции, справа у шоссе, имеется небольшое озерко. Самое место находки не представляет ничего выдающегося среди общей волнистой песчаной местности, здесь нет вблизи ни курганов, ни других каких-либо искусственных насыпей. Место находки клада представляет небольшую площадку среди песчаных бугров (дюн), прометенную от сыпучего песку до более плотного черноватого древнего культурного слоя. На площадки этой видны мелкие черепки доисторической глиняной посуды и свежеразломаные кусочки сгнившего дерева, выброшенные при раскопке. В окрестности по пескам неоднократно были находимы мелкие древние предметы как то: наконечники копий и стрел из бронзы и железа, подобные находимым у нас везде по дюнным пескам. Преданий о зарытом здесь кладе у местных жителей не сохранилось.

По пробытии на место находки клада, здесь представилась картина такого рода. Еще издали видно было как непрерывно взрослые и дети, мужчины и женщины с заступами на плечах, одни шли из села к месту находки, а другие обратно к селу и в разные стороны, на месте находки рылось человек двадцать разного возраста и пола в песку, кто как хотел. Вокруг копачей стояли любопытные, прибывшие с разных мест.

— 183 —

Вскоре после находки клада Императорской Археологической Комиссией был командирован на место находки г. Макаренко, который здесь также производил раскопку и приобрел у местных жителей несколько мелких золотых предметов.

Состав Мало-Перещепинского клада.

№ 1. Большое круглое литое серебряное блюдо, очень плоское. Диаметр блюда 13 вершков. Вес 15 фунтов 15 золотников. Последний должен быть несколько больше, так как блюдо после находки сильно поломано и некоторые обломки его утеряны.

Венец блюда покрыт высоким рельефным орнаментом; при чем наружный и внутренний край венца украшен ободком в виде джгута; орнамент между ободками состоит из извилистой ветви винограда и других стилизованных растений, в извивах растительного орнамента помещены разные фигуры в виде ваз, колоколов и животные: овцы, козы, фазаны, павлины и другие птицы; все рельефы позолочены. Сверх основного орнамента, к венцам блюда прикреплены на заклепках четыре золотые кружка, расположенные крестообразно. Кружки эти в середине заключают фигуры византийских крестов. Края кружков и крестов сильно возвышены и представляют желобки могущие служить для заполнения их эмалями, но следов последних незаметно. Плоское дно блюда во всю его величину украшено вырезанной монограммой Христа, по сторонам которой греческие буквы альфа и омега.

Все дно окружено лентой на которой вычеканена латинская надпись: Ех antuquis re novatum est per paternum reventiss episc nostrum amen. Между началом и концом надписи византийский крест. Орнамент на венце блюда сперва отлит, а потом подправлен резцом. Обратная сторона блюда без орнамента; дно блюда снабжено невысокой ножкой, на которой изнутри вычеканена пунктиром надпись греческими буквами, вероятно имя мастера, сделавшего блюдо и место, где блюдо сделано ¹⁾. На дне блюда выбиты три клейма, одно шестиугольное, другое круглое и третье в виде конуса.

На первом, посередине изображен крест и какой-то другой предмет, а вокруг надпись на второй какой-

⁽¹⁾ Надпись эта представлена на особой таблице в конце этой статьи.

— 184 —

то святой в нимбе, вокруг неполная надпись и на третьей вверху крест, а под ним большая буква и по сторонам мелкие буквы неясные.

— 185 —

№ 2. Серебряное круглое блюдо чеканное с прямою ручкою в виде пластинки с углубленными линиями по краям. Блюдо довольно глубокое. Венец блюда орнаментирован фигурами в виде полуовов, внутренний край венца вырезан дугами, между концами которых острые верхушки валиков, идущих от венца к дну и разделяющих блюдо на десять овальных углублений или желобков, с рельефными треугольниками на середине каждого желобка. На дне углубленный орнамент из веточки плюща извитой в виде четырехконечного креста. Веточка эта или крест окружает восьмилепестную розетку с сердцевидными лепестками; в этой розетке другая маленькая розетка тоже восьмилепестная, но с овальными лепестками и кружечком в центре. Блюдо на высокой ножке и на дне снабжено византийскими клеймами в виде святых, с неясными круговыми надписями и другими изображениями. Диаметр блюда 5 ½ вершков. Вес 3 фунта 10 золотников.

№ 3. Серебряное чеканное блюдо круглое, очень плоское, внутри вызолочено. Блюдо это имеет вид солнца, с желоб-

— 186 —

чатыми лучами. В центре солнца кружок, а в кружку, вычеканена виноградная лоза, окружающая византийский крест. На дне блюда византийское клеймо. Диаметр блюда 6 вершков. Вес 3 ф. 58 зол.

№ 4-5. Две одинаковые серебряные вазы гладкие, без орнамента. Бока ваз более выпуклые книзу и сужены кверху, дно

— 187 —

закруглено, края горлышка отогнуты. Вазы имели маленькие кольцевидные ручки, состоящие из ряда шариков и укреплены были на вазе посредством крестовидной пластинки. Обе ручки отвалились и одна сохранилась при вещах, другая же куплена продавцом древностей г. Золотницким. Вышина ваз 6 вершк. Вес одной 2 ф. 36 зол., вес другой 2 ф. 16 зол.

№ 6. Восьмигранный серебряный кувшин, вроде рукомойника с изящною ручкою и массивной восьмиугольной ножкой с полукруглыми вырезами между углами ножки. Кувшин имеет вытянутую грушевидную форму, с отогнутыми краями горла; вдоль каждого угла от ножки до верху идут круглые валики. Ручка кувшина на верхнем изгибе ее имеет украшение в виде акантового листа, из под которого выходит птичья головка, наклонившаяся к краю кувшина; нижний конец ручки заканчивается человеческим лицом с поднятыми кверху крыльями по сторонам головы и пальмовой ветвью, подымающеюся вверх от головы по ручке. Вышина кувшина 6 ½ в. Вес 3 ф. 25 зол.

— 188 —

№ 7. Серебряная вызолоченная внутри, круглая литая чашка на высокой рифленой ножке. Внутренняя сторона чашки имеет вид шестилучевой звезды или розетки, образуемой шестью ложковидными желобками расположенными лучеобразно широкими концами к центру чашки, между шестью ложковидными фигурами помещены углубленные сердцевидный фигуры. На дне чашки рельефная фигура в виде петуха или грифона с загнутым кверху хвостом, на птичьих лапах, но без крыльев. Соответственно внутренним углублениям на наружной стороне чашки выпуклости, на которых изображены рельефом люди, животные и растения. Изображения эти идут как бы в два яруса, один на лучах звезды, а другой на сердцевидных выпуклостях между лучами ее. Приняв за главные изображения фигуры людей, эти изображения могут идти в таком порядке. На первом и втором лучах головами к наружному краю чашки по одной женской фигуре, идущей одна к другой. У идущей вправо в руках какой-то неясный предмет, а у идущей влево нечто вроде музыкального инструмента (лиры); обе фигуры в длинных платьях подпоясанных широким поясом, концы которого свободно развеваются. Вправо от человеческих фигур, на третьем луче, фигура гуся с высоко поднятой шеей, повороченной назад головой к человеческим фигурам и поднятыми крыльями, на шее рельефный ошейник. На четвертом луче схематически изображенное дерево с четырьмя прямыми ветвями по сторонам (по две с каждой стороны); верхушки ветвей оканчиваются яйцевидными зубчатыми листьями как и верхушка дерева. На пятом луче дерево с двумя боковыми ветвями заканчивающимися более овальными листьями, чем на первом дереве, верхушка дерева оканчивается трехлопастным листом или лилией. На комле дерева четырехугольное углубление, а по сторонам дерева две стоящие птички в приподнятой позе симметрично одна против другой. На шестом луче дерево с четырьмя ветвями (по две с каждой стороны); ветви имеют вид перистых листьев или вай, изображенных в профиль, на верхушке же овальный зубчатый листок. Изображения на сердцевидных фигурах идут в таком порядке. Между первым и вторым лучами вправо, сидящий шакал с поджатым под брюхо длинным хвостом, схвативший за шею гуся с ошейником, как бы падающего с высоты с полураскрытыми крыльями. Между вторым и третьим лучами дугообразными штрихами схематически изображена волную-

— 189 —

щаяся поверхность воды, в которой плавают две разные рыбы, хвосты которых сближены к средине, а головы расходятся в стороны и вниз; внизу между рыбами плывущая вправо утка. Между третьим и четвертым лучами летящая вправо хищная птица нападает на идущую куропатку или иную птицу. Между четвертым и пятым — скачущая вправо козуля. Между пятым и шестым — ветка вьющегося растения о трех концах завитых кольцами в разные стороны: правый конец ветки заканчивается виноградным листком, левый четырехлепестной лилией и верхний трехлепестной лилией. Между шестым и первым — скачущий вправо онагр (Asinus onager) дитя Сирии. Самый край чашки на этой сторони украшен рядом шариков, под которым ряд полукругов, состоящих из пальцевидных фигур. Диаметр 3 ½ вершка чашки. Вес 1 ф. 15 зол. ¹⁾

¹⁾ Рисунок наружной стороны этой чашки на особой таблице в конце этой статьи сделан по рис. Г. А. Коваленко.

— 190 —

№ 8. Серебряное вызолоченное блюдо превосходной работы, с рельефными изображениями на середине Сассанидского царя, скачущего вправо на лошади и охотящегося на диких козлов и баранов. Царь изображен в момент, когда он пускает из лука стрелу в барана, который с закинутой на спину головой падает, хотя одна из пущенных стрел еще не долетая до барана сломилась.

Под передними ногами лошади в опрокинутом положении, вверх ногами лежит убитая овца, а под задними — скачущий старый баран, в противоположную лошади сторону. Царь изображен в зубчатой (муральной) короне, украшенной по околышу рядом шариков, а сзади ее развивается волнистый назатыльник, волосы, как обыкновенно свешиваются сзади в виде четырех прядей, завитых в трубку; борода длинная, острая и под бородой большой шарик; лицо царя моложавое; вокруг головы нимб из ряда мелких шариков. Через плечи по под руками перевязь, перекрещивающаяся на груди как у некоторых каменных баб; на мести перекрещения перевязи три круглые бляхи. Одет царь в узкую, обхватывающую плотно одежду и подпоясанный поясом с круглыми бляхами и с сердцевидной над поясом спереди. От пояса идуть широкие штаны; задняя сторона холоши штанов во всю длину, обычным у Сассанидских царей образом, собрана и у косточки обхватывает ногу; в этом месте видны две круглые бляхи, одна сбоку и другая спереди, при чем от передней бляхи висят две кисти, развивающиеся вправо и влево от ступни ноги; нога обута. У ноги висит круглый узкий налучень, украшенный муаровым рисунком. За спиной царя развивается волнистая мантия. Седло едва заметно; стремен кажется нет; под седлом четырехугольная толстая попона простроченная по краям в одну линию, и вся в клеточку. Нагрудник от седла украшен тремя круглыми бляхами; от одной из них средней висит большая круглая бляха. Нахвостник украшен одинаково с нагрудником и над хвостом кверху что-то в види кисти. Уздечка на лошади плетеная имеет налобник, наносник и подбородье; на носу украшение в виде лунницы; от налобника к наноснику идет ремень; на боковом ремне уздечки три круглые бляхи одна под ухом лошади; одна на середине и одна близь угля рта; от уха висит большая кисть и три ре-

— 191 —

мешка, оканчивающиеся шариком; трензелей или усиков нет, так как эта часть блюда обломана; челка лошади завита в розетку. Лошадь изображена хорошо и пропорционально всаднику. У лошади поднята и вытянута вперед голова на широкой шее; уши заложены назад; ноги и хвост отломаны. Тип лошади сильно напоминает лошадей, изображенных на никопольской скифской вазе и отчасти киргизскую лошадь ⁴⁾.

К сожалению блюдо по находке его сильно пострадало от невежественного любопытства, как и блюдо № 1 и потому диаметр блюда можно определить в 4 ½ вершка. Вес имеющихся трех частей блюда 1 ф. 52 зол.

На обороте блюдо гладкое и без клейм.

⁴⁾ Подобного типа лошадь изображена на рисунке в истории малороссии Рогельнана. Несколько подобных блюд изображено и описано в Русск. Древностях гр. Толстого и Кондакова. Вып. III, рис. 83, 84 и др.

— 192 —

№№ 9-18. Десять серебряных чаш или чарок. Все чарки орнаментированы неодинаково; орнамент на некоторых в виде пальметки, а на большинстве в виде лепестков, идущих от ножки кверху, изображая чашечку цветка; поясок у некоторых чарок состоит из ряда извилистых линий переплетающихся взаимно. Верхняя часть чарок от пояска и ножка гладкие, без орнамента. Вышина пяти уцелевших чарок 3 ½ вершка (остальные поломаны). Все всех вместе 2 ф. 34 зол.

№ 19-20. Две небольшие серебренные пряжки современного типа. Вес обоих вместе 28 зол.

№№ 21-22. Пара массивных серебряных стремян без орнамента; головки стремян, в которые протягивался ремень, имеют лишь одно отверстие для ремня и сбоков щечки; головки эти как видно были припаяны оловом и отвалились.

Вех обоих вместе 2 ф. 18 зол.

№ 23. Большая серебряная толсто-вызолоченная (?) ваза с двумя ручками. Ваза имеет вид нынешнего кувшина грушевидной формы; вокруг у верхнего края горлышка вазы гладкий валик, а перед ним поясок из акантовых листьев; на середине вазы поясок более широкий, окаймлен рядом шариков с обоих сторон, между этим рядами извивающийся орнамент растительного происхождения. Несколько отступя от закругленного дна третий поясок из акантовых листьев, но уже другого вида,

— 193 —

чем на верхнем пояску. Вся остальная поверхность вазы гладкая. Ручки вазы представляют дельфинов, головой вниз, с широкой мордой и растопыренными плавниками в стороны. Широкой верхней губой дельфина ручка прикреплена к боку вазы, а подогнутым лирообразным хвостом к шейке вазы. Вышина вазы 11 ½ вершк. Вес 19 ф. 7 зол.

Вопрос о металле, из которого отлита ваза, еще подлежит проверке и может оказаться, что ваза не серебряная, а электроновая ⁵⁾.

№ 24. Часть ножен меча из листового серебра без орнамента. Вес 21 зол.

Вес всех серебряных вещей вместе 54 ф. 11 зол.

⁵⁾ Элекроном или электрумом назывался сплав трех частей золота с одной серебра, но были нередко и отступления от этих пропорций.

— 194 —

Предметы из золота.

№ 25. Золотая овальная чашка вроде формы для кремов на высокой ножке. Бока чашки состоять из желобков, без всякого орнамента и клейм. Чашка кованная, массивная. Длина 6 ½ вершк.

Вес 4 ф. 41 зол. На рисунках чашка представлена сверху и в профиль.

№ 26. Круглая массивная плоская тарелка, покрытая внутри сплошным муаровым рисунком. На середине ее выбит знак вроде скорописной буквы Ч. Диаметр. 5 вер. Вес 1 ф. 49 зол.

№ 27. Кованая гладкая внутри и снаружи овальная чашечка

— 195 —

с овальным дном, без орнамента. Диаметр 2 ½ верш. Вес 56 зол.

№ 28. Высокая ваза, похожая на серебряные (№ 4-5), с такой же ручкой, но с ножкой, состоящей из ряда кружочков, между которыми сверху и снизу сквозные прорезы. Ваза гладкая без орнамента и клейм. Вишина 6 верш. Вес 3 ф. 20 зол.

№ 29. Высокий кувшин с узкой шейкой, на высокой ножке как у чарок, с гладкой плоской ручкою, заканчивающеюся по концам звериными головками. Передний край горлышка спереди оттянут вперед в виде носка. Горлышко прикрывается гладкой крышкою, края которой заходят сверху за края кувшина.

— 196 —

К крышке приделано сзади ушко, в которое продето овальное большое кольцо с шариком внутри. Это кольцо свободно ходить по ручке кувшина, и открытая крышка спускается вниз по ручке посредством кольца не снимаясь особо.

Вышина кувшина 7 верш. Вес 6 ф. 86 зол.

Этот кувшин напоминает формою кувшин, изобр. в Русских Древностях гр. Толстого и Кондакова. Вып. III рис. 96.

№№ 30-40. Одиннадцать чарок такого же вида как №№ 9-18 и с таким же орнаментом; все чарки чеканной работы из тонкого листового золота. В шарообразном расширении середины ножки чарки вброшено по жемчужине, которые при сотрясении чарки производят чрезвычайно приятный звон. Кроме чарок с орнаментом как на серебряных, одна (d) из золотых чарок имеет украшения из тройного проволочного пояска, к которому концами припаяны четыре тройные проволоки, спускающие-

— 197 —

ся другими концами к ножке; эти последние проволоки расположены по бокам чарки крестообразно. На средние проволоки пояска и боковые нанизаны были жемчужины, отчасти сохранившиеся еще и теперь. У верхних концов боковых проволок и между ними на боках чарки напаяны гнезда для вставки камней и в некоторых из гнезд сохранились еще зеленоватые сильно попорченные временем камни. Вышина чарок 3 ½ верш.

Вес всех вместе 4 ф. 62 золот. ⁵⁾

№ 41. Массивная кованная из толстого листового золота ложка. Сама ложка круглая, ручка плоская широкая; у основания руч-

⁵⁾ Подобная чарка изобр. в Русск. Древн. гр. Толстого и Кондакова. Вып. V, рис. 26

— 198 —

ки напаяны два гнезда для камней, а на конце три. Другого орнамента и клейм нет.

Длина ложки 5 верш. Вес 29 зол.

№ 42. Кованый рожок из тонкого листового золота, состояший из двух частей, спаянных под тупым углом. Край раструба украшен рядом рельефных линий и одним рядом шариков (филиграни); выше несколько — два ряда шариков, у излома также два ряда, недалеко от вершины рожка еще два ряда и у самой вершины или мундштука один ряд; вершина заканчивается головкой или мундштуком.

Вышина рожка 6 ½ вер. Вес 39 зол.

Имеет ли этот рожок значение ритона или сигнального рожка трудно сказать, но судя по устройству головки на вершине рожка, можно предположить последнее.

№ 43. Массивная пряжка от ремня с золотою же обоймой для прикрепления к ремню. Обойма вдоль середины украшена

— 199 —

рядом шариков, по сторонам которого завитые веточки; края ограничены валиком. Вес 38 зол.

№ 44. Пряжка или застежка от браслета с шарниром, украшенная на одной половине двумя круглыми выпуклостями и стерженьком, а на другой по краю крупными шариками и по середине гнездом для камня. Вес 13 зол.

№ 45. Небольшая пряжка гладкая. Вес 7 зол.

№ 46. Три части одной гладкой тонкостенной трубки, служившей вероятно, в целом виде, древком жезла, навершье которого отломано и утрачено. Судя по свежему излому, уже после находки.

Диаметр. трубки ½ вер., длина вместе трех кусков 2 арш. Вес 1 ф. 9 зол.

№ 47. Гладкий электроновый браслет из толстой проволоки с утолщением на середине и к концам. Цельный без шарнира. Вес 32 зол.

48. Широкий браслет из такого же толстого листового золота как и ложка, с застежкой на шарнире. Края браслета

— 200 —

имеют бортик, а вдоль всего браслета припаяны гнезда для вставки камней. Застежка четытреугольная, окаймлена рядом гнезд для камней, в виде рамки, в середине рамки четырехугольный зеленый камень сильно растресканный. Вес 25 зол.

№ 49. Такой же браслет, но с утраченным замком или застежкой. Вес 17 зол.

№ 50. Массивный перстень из круглой проволоки с большим гнездом для камея. Вес 3 зол.

№№ 51 и 52. Два одинаковых по виду массивных кованных браслета, утолщенных к середине. Вся середина браслета на две трети его покрыта перегородчатыми эмалями и стеклышками в виде четырехугольных клеточек красного, зеленого и опалового цвета. Вес одного 55 зол., вес другого 54 зол.

№ 53. Части оправы ножен двух узких железных мечей с односторонним лезвием. Между частями ножен мечей сохранилась крестовина от рукоятки с круглыми концами и головка меча вроде рукоятки кавказского кинжала. Из частей оправы ножен сохранилось восемь плоских колец или трубок и нако-

— 201 —

нечник меча. Все части оправы меча изящно орнаментированы фильгранью в виде городков и прочее и перегородчатыми эмалями и стеклышками красного, зеленого и опалового цвета.

Судя по остаткам меча, он был длиною более аршина и шириною около вершка.

Так как части меча прикипели окисью железа к оправе то их отделить нельзя и вес вместе оправы и меча 3 ф. 73 зол. Вес же чистого золота можно считать фунта полтора.

№ 54. Двести четыре сильно выпуклые бляхи круглые и чешуевидные, первых 129, вторых 74, кроме того одна бляха круглая с удлинением для надевания на ремень. Бляхи имели снизу ушка для пришивания к ремню. Величина круглых блях около вершка, чешуевидных более вершка, вышина их более полувершка. Все бляхи роскошно орнаментированы разнообразным рисунком с эмалями и стеклышками красного, зеленого и опалового цвета. Бляхи были вытеснены из тонкого бронзового листа, покрытого листом золота, у большей части блях бронза окислилась и высыпалась.

Вес всех блях вместе 9 ф. 4 зол. Действительный же вес золота можно считать фунтов семь.

На рис. № 53 изображено три образца блях.

№ 54. Разный золотой лом, в числе которого наконечники от ремней с рельефным орнаментом; обломки разных предметов из листового золота с тесненным орнаментом, между которыми оправа колчана, закрывавшегося крышкой на шарнирах и проч., и половина створчатого витого обруча (гривны) с шарниром.

Вес этого лома 1 ф. 46 зол.

— 202 —

№ 56. Двести пятьдесят пять гладких квадратных листочков в толщину толстой писчей бумаги, величиною 1 ¾ вер. с дырочками по углам для нашивания на одежду или покрывало.

Вес всех вместе листочков 2 ф. 6 зол.

№ 57. Части золотого ожерелья в виде привесок из шариков в лесной орех, трубочек, колокольчиков и проч.

Вес всего 21 зол.

№ 58.Тридцать пять золотых византийских монет.

Всего весом 40 золотников.

При чем за исключением одной монеты, остальные монеты каждая весит около золотника, золотник и несколько больше, а одна 3 зол. Кроме того большая часть монет с припаянным по сторонам ушками, пробитыми в краях дырочками для составления ожерелья и с гнездами для вставки камней. В гнезде одной монеты еще сохранился чечевицевидный аметист блестящий как бы сейчас из магазина.

Часть монет, которые удалось определить, Константина Великого и матери его Елены с изображением обоих на лицевой стороне монеты, между которыми крест без надписи, на обороте крест на ступенчатом пьедестале и вокруг надпись; Victoria avgus. и другие знаки и буквы; с изображением одного Константина с надписью Constantinus и проч.; с двумя мужскими изображениями на лицевой стороне (Василия II и Константина), и тремя во весь рост мужескими фигурами (Константина, Контанция и Констанса), на обороте всех монет крест и надпись как на первых. Одна монета с изображением императора и надписью Nicifor. Фоса, на обороте женская фигура в виде победы или воин. Кроме всех этих монет большая монета с неясной надписью, которую за краткостью времени не удалось прочесть.

— 203 —

№ 59. Небольшое колесце с восемью спицами с филигранным украшением из шариков по ободку и по концам ступицы; очень похожее на колеса простого воза.

Диаметр ¾ вершка. Вес 3 зол.

Вес всего золота 42 фунта 60 золотников; если же считать вазу № 23 элетроновую, то вес золота будет более полутора пуда.

Все золото, за исключением электрона высокопробное, яркого желтого цвета и чрезвычайно мягкое и гибкое.

Разные предметы.

№ 60. Железный небольшой топор-молот с узким обухом и широким лезвием, внутренняя часть которого сильно оттянута к рукоятке.

№ 61. Стеклянная рюмка чрезвычайно тонкая (вся разбита).

Настоящее описание клада составлено на основании пересмотра вещей в течении небольших промежутков времени и потому не могло быть вполне подробным в тех случаях, где фотография бессильна, кроме веса предметов, который вполне точен.

Из перечня предметов, составляющих наш клад, видно, что состав его чрезвычайно богатый и в то же время пестрый. Все предметы, составляющие клад, разного времени и разного происхождения, хотя большая часть предметов и особенно имеющие клейма — византийские; блюдо же с Сассанидским царем персидское; блюдо с двенадцатью изображениями персидское или Сирийское.

Решение вопроса о времени и происхождении каждого предмета пока может быть лишь приблизительно. Так блюдо № 1 по форме букв может быть отнесено ко времени между VIII и X в. по Р. X. как и другие предметы византийского происхождения. Характер же орнамента этого блюда и грубоватый стиль других предметов допускает предположение, что эти предметы так называемого "Корсунского дела". Изображение Сассанидского царя на блюде судя по его длинной бороде и сходству лица с изображениями на монетах, можно отнести Артаксерску I ⁽⁷⁾.

Присутствие исключительно византийских монет может служить в пользу предположенияа о принадлежности всех пред-

⁽⁷⁾ см.Collectiou de monnaes Sassnides feule leiutenant - General I. de Bartoholomaei. S. J. -Petersbourg. 1875.

— 204 —

метов к богатствам и достоянию царственных особ византии.

Что касается времени, к которому относится весь клад, то благодаря монетам Никифора Фоки, клад может быть отнесен к X в. по Р. X.

Все сказанное здесь, разумеется, пока носит характер предположений и лишь подробное и всесторонне изучение клада, требующее много времени и научных знаний, может дать более точное определение времени и происхождения каждого предмета в отдельности и всего клада вместе.

Другой вопрос, настойчиво напрашивающийся на разрешение его при ознакомлении с кладом — это вопрос каким путем и по какому случаю такие драгоценности могли попасть в Мало-Перещепинские пески.

Можно с уверенностью сказать, что этот вопрос едва ли удастся решить когда-либо вполне.

Неоднократные находки предметов однохарактерных и одновременных с предметами клада в пределах Полтавской губ. вообще, вблизи Полтавы и в самой Полтаве, в особенности, в связи с Перещепинским кладом могут в будущем пролить значительный свет на прошлое нашего края, составляющее до XVII столетия темную страницу в истории.

Из таких находок можно указать на клад, найденный мальчиком пастушком в дюнных песках в пяти верстах от Полтавы при деревне Макуховке, на р. Коломаке в 1882 году. В этом кладе, по рассказам очевидцев, также было много предметов из золота, но почти все они пропали навсегда, попав в плавильный тигель Полтавских золотых дел мастеров и лишь несколько вещей пишущему это удалось купить, когда их приготовлялись изрезать для плавления. Купленные предметы были верхняя и нижняя части золотой оправы узкого меча и квадратная пластинка; все это украшено филигранью и вставками из зеленых чечевицевидных стеклышек; золотая византийская монета точно такая же как на рис. № 58 и точно такое кольцо как на том же рис. ⁸⁾.

Второй клад из серебряных вещей, найденный в г. Полтаве в 1905 году и состоящий из шейной гривны, восьми бра-

⁸⁾ Копии этих предметов хранятся в местном Земском Музее.

— 205 —

слет, десяти височных привесок и пары серег тульского типа ⁹⁾.

Находка в 1892 году в Полтаве при покойнике бронзовой бляхи, перстней и серег и разноцветных и золоченных стеклянных бус. Наконец находка в 1901 году в Полтаве также при покойнике нескольких бронзовых луниц, разноцветных и золоченных стеклянных и сердоликовых бус и друг. предм.

Что касается присутствия в Перещепинском кладе персидских блюд, то и они были находимы, если не в Полтавской губ., то в соседней Харьковской ¹⁰⁾. Персидские же монеты Артаксеркса I были находимы в Полтавской губ неоднократно.

В заключение надо сказать еще, что находка Перещепинского клада, как и других однородных кладов в Полтавской губернии, а также клада в несколько сот арабских серебряных монет в Полтаве в 1893 году и подобных же монет во многих местах Полтавск. губ., указывает, что приток ценностей каковы — изделия и монеты культурных народов древности, является не единичным случаем для Полтавской губ. и нахождение всего этого у нас должно быть обязано не грабительству только кочевников, но организованным торговым сношениям соседних народов с летописной Лтавою, ныне Полтавою.

В виду всего сказанного Перещепинский клад в связи с находками однородных предметов у нас раньше, имеет большой культурно-исторический интерес и значение для нашего края. Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что происхождение многих форм изделий и мотивов местной народной орнаментики, ведут свое начало не от позднейших фабричных изделий, но вероятнее с тех времен, к которым относятся предметы Перещепинского клада, так как предметы подобные предметам клада, в течение веков не раз попадали в руки местного населения и производили непосредственное влияние на стиль местных народных изделий. В частности блюдо с 12-ю изображениями из Перещеп. клада с шестилепестной розеткой, может служить прообразцем типичного элемента местной орнаментики также шестилепестной розетки, а аллегорические изображе-

⁹⁾ Клад этот хранится в Мест. Земск. Муз. и описан в V вып. Трудов Полтав. Учен. Архивной Комиссии.

¹⁰⁾ См. Труды Предварит. Комитета XII Археологии. Съезда.

— 206 —

ния на этом блюде как то: деревцо с двумя птичками, как буд-то скопированное с этого блюда, встречается в нашей орнаментике бесконечное число раз.

И. А. Зарецкий.

Полтава 1912 г.

 

 

 

 

— 25 —

Товариші.
Жених зовет умершего товарища на свадьбу. Мертвец зазывает его к себе в могилу и угощает. Незаметно проходит триста лет.

Два парня товаришували. Один другому каже: "як ти посватаєсся, то шоб мене в бояре взяв". Возьми один із їх і помри. Його товариш посватавсь і повіз молодій стрічки на вінок та заїхав на гробовище кликать товариша у бояре. Приїхав на гробовище і каже: "прошу покорно, товариш, у бояре!" Гроб роскрився, вилізає товариш, просить до себе на поштення. Молодий согласивсь, увійшов у гроб. Мертвяк бере пляшка і почтує, роспитує: "як там гульбище? як гуляють дівки й хлопці?" І впять наливає тому молодому другий стакан. Стали балакать: хто живий? Мертвий налив і третій стакан тай каже: "с тім прощай!" Молодий вийшов з гроба, прийшов до воріт, де коня привьязав; — нема коня. Він бігом, коли стріва старика літ семидесяти. — Чи не бачили, діду, питає молодий, кінь не йшов? — Який кінь? — Я товариша кликав на гробовищі та привьязав коня. — А старик одвіча: "уже сьому пройшло триста год. Кажуть старі люди, шо як пішов парубок кликать товариша на весілля тай досі нема." Так той молодий сам собі не вірив, коли прийшов на своє жительство, аж вже люди не ті і дома не ті; і до молодоі навідався: нема й молодої люди не знають яка й була. ^*)

(в 94 г. од коз. с. Вовчка Алексія Ковпа, 47 л.)

Мертвий товариш на досвітках.
Парень приносит на посиделки мертвого товарища. Последний в наказание за посмеяние отрывает у него руки и ноги.

Як дівчата і хлопці на досвітки ходили, потім того один товариш і вмер. Тоді не ховали так як тепер, а тоді казарми такі були. Заховали його в казарми. На лущання треба складаться тім хлопцям і дівчатам. Дівчата напекли коржів, млинців, нажарили курятини, хлопці відро горілки принесли. Товариші посідали, пьють та гуляють і його згадують, кажуть: "отеє колиб нам товариш

^*) У вар. Гринченка (этн. мат. 1 № 210, стр. 287) молодий кличе на весілля брата; вар. Афанасьева (Нар. рус. ск. II, 205, п., ст. 318) близький до сього. Товариш поштує молодого у могилі триста літ.

— 26 —

Іван та прийшов на сей час." А другий обзивається меж товаришами: "піду, — каже, — його принесу. Що ви мені купите? скільки горілки?" — А скільки ж тобі? Отеє відро принесли, а ще піввідра height= принесем. Він побіг у казарму, підняв віко, узяв того Івана, приніс на досвітки і поставив його в кочергах. Сами пьють і гуляють і мертвяку наливають, а він випива. Потім того питають: "чи ще наливать?" — Наливайте хочь і пьять, то випью! — каже мертвяк. Догулялися, що вже іти додому треба; той собі тіка, той собі, а його кидають у батька у досвічаного; а батько за їх — "коли ви принесли, то ви де хочете, то там і дівайте його". Той собі не хочу, а той собі. А той в кочергах обзиваєтея: де взяли, то туди і однесить". До того, що тому, що приніс, треба і односить. Узав на плече і одніс; так хотів його в казарму і вкинуть, так мертвяк тоді за його: "ні, — каже, — так не кидай, а положи мене в труну, там де взяв". Він мертвяка туда, а мертвяк за його: узяв тому парубкові ногу одірвав, викинув, другу одірвав — викинув; руку одірвав — викинув, другу одірвив — викинув. "От, — каже, тобі за те, щоб з мертвого тіла не сміялись — бо воно вже землі придано.

(в 93 г. од кр. с. Вільшанки М. Харлоновоі).

Відьма з кладовыща.
Ведьма в присутствии парня выдавливала кровь из людей и относила в ведре на кладбище.

Два хлопця чули, що відьми ходять у ночі с кладвища. От вони сиділи, сиділи, так один поліз на млин та заснув, а другий сидить, каже: "а я дожду, побачу як ітиме". Дивиться, аж іде с кладвища у всьому білому з відром, каже: "ходьом зо мною", на того парубка. Він пішов. У которій хаті вікна и місто хрестять, там видно, видно в хаті та весело, так у тій хати відьма нічого не займа; а як у хату яку війдуть, та темно, темно у хаті, то вона с тіх людей кров давить. От надавила вона відро крові і пішла с тім парубком на кладвище. Каже: "сідай над ямою", сама сіла і ноги спустила і дає йому тїі крови пить. Він роспитується: чого воно так, що як у одну хату підем, то видно, а як у якій, то темно. Вона йому і росказує: "которі христять, то я до тіх не приступлю". От півні заспівали, вода дей ділась. Той парубок пішов до того, що гуляв з ним на юлиці, що спить у

— 27 —

млині, і каже: "ти, брат, спиш, а я вже скрізь обходив; ти ліг спать, а я дивлюсь йде с кладвища у всьому білому із відром. От же так їі злякався, а вона мене скрізь повела по хатах і надавила відро крові і повела на кладвище", і то йому расказуе, як хотіла його напоїть і той парубок злякався і умер зразу (той, що спав у млині.)

(Запис. в 93 г. кр. х. Яновщина Феодосіи Бойченковой 19 л.)

Дівка і відьмич.
К девушке, сидевшей над гробом отца, приходит "видьмач", но не успевает перегрызть столб, на который взобралась девушка до пения петуха.

На хуторі чоловік умер, а його дочка, дівка сидить над батьком. Сидить сама ночує. Коли хлопці прийшли давай її лякать. Вона злякалась, Богу молиться. Як узяла сидіть, коли пішли ті хлопци, а приходить один — відьмич. — Я задавлю, каже. Вона говорить: "хай Бог милує! завіщо? Піди в сіни та зачини двери". А в неі в хати стовп. Дівка злізла на той стовп. Він увійшов, а вона на стовпі, — нічого не можна поделать. Неможна йому злізти на стовп (може і дівка знала.) Так він давай гризти стовп той. А вона молиться та каже півню; "святий півню, Овраме! оборони мою негрішнудушу, ізгласи мені глас свій". Півня не чуть, а він гризе, а він гризе. Так він поки гриз, поки гриз, тільки так як палець не перегриз того стовпа. Півень як заспівав, так він так із дверьми вилетів, аж заревло, з хати.

(в 96 г. од кр. м. Снітина К. Пряхідкиної.)

Мертва дівка і москаль.
Солдаты, попав в избу, где лежит мертвая девушка, связывают ее. Один читает над ней.

Клим Антищенко служив парубком у генерала в Лубнях; він з двома салдатами і добро того генерала перевозив у Харьківську губернію. Бувало росказує: виїхали ми з слободи, підіймається кура, щой світа не видно. Збились з дороги, нагляділи огонь, як узяли ми до того огню биться, добились до хутора. Доіхали до хутора, бачим хазяйство порядочне. Ми підийшли під хату, свічка горить на столі, а нікого не видно. Повипрягали лошади, позакладали їсти, коли на лаві лежить мертва дівка. Я зрябів, а

— 28 —

солдати шарнули по столу, стоїть водка; випили усі, після того сунулись у піч, виняли періжки, закусили. Повносили у хату канати, випили добре, узяли лаву з мертвецем одсунули. Я дивлюсь: що се вони робитимуть? Як одсунули лаву, то зачали увьязувать мертвеця до лави, укрутили до самісінькіх ходаків (плеснів). Я собі думаю: сказано москалі, іздіваються з мертвого. Випили добре упять, положили лаву на місто. Я собі угрівсь тай заснув, а солдат узяв книгу, сів у неі в головах, зачав читать. Так як часу дванадцятому, глупоі ночі, піднімається. — страшное діло! — буря на дворі. Солдати поперехрещували вікна і поперевьязували двері. Коли чую — реве. Я прокинувсь, схопивсь у двери, а москаль каже: "Боже тебе сохрани, не тікай!" А вона язик вивалила, та язиком по вирьовках меле, достягае та реве. Поки борсувалась, поки з лавою перевернулась, лава поверх неї. А він одно — читає. Вона борсувалась, поки півень заспівав, а там стишилась. А коло вікон реве, гуде! Тоді як стишилась, солдати взяли, одвернули їі, положили як слідуеть буть. Коли ось стало розвидняться, їде народ с села і священника везуть іі ховать. Приіхали брати іі, питають: як ви, люде добрі отут переночували. Ото як поховали, то брати дали тому заговоруну пять рублів. Москаль той — чернокнижник — так заговорив, що вона нікуди вжей не подвинеться довіку, а то вилазила б ходить із нори.

(зап. в 93 г. од кр. х. Церковнаго Тараса Печеного, 65 л.)

Мертва і москалі.
Солдаты, заехав в избу, где лежит мертвая девушка, привязывают ее к скамье затем колют иглой

Приїхали ночноі доби москалі до хати. Поставили коней до сіна і заперли замком, а сами пішли у хату, коли дівка лежить на лаві. Москаль глянув на неі, каже: "це хороша лежить". Узяли шворки, привьязали ту дівку до лави. Прийшла глупа ніч, устає дівка: у хаті лава і стеля, а на дворі — оселя тріщать. А москаль держить книжку, а три чоловіка держять дівку: поки та минута перебігла. Минута перебігла. "Нум тепер, кажуть москалі, водку пить". Позакусували, полягали спать, коли батько і мати тій дивки ідуть. Мати каже: ну, спасибі Богу, що сі людці случились! Шо ми місяць їздимо та ніяк їі не поховаєм". А москаль каже;

— 29 —

"дайте мені три рублі, то похороните". Дав йому батько три рублі. Москаль узяв поштрикав ту дівку голкою, тоді поховали.

(в 94 г. од коз. с. Литвяків М. Чигринової).

Подруги.
Девушка подсмотрела, как подруга ее сняла череп с головы и расчесывала волосы. Надеть не могла и умерла; потребовала, чтобы подсматривавшая была при ней в церкви. Мертвая бросалась на живую, и хотя ничего не могла сделать чрез магический круг, но последняя также умерла вследствие испуга.

Були великодні праздники і ходили на улицю дівки гулять. Ніхто лучше не убратий як одна дівка. Дівки завидують на неі, шо так убрата. І одну підмовили, шоб вона пішла під вікно до тієі, шо гарно убіралась, як опівночі засвітиться у неі світло в хаті. Та дівка лягла біля вікна і погляда на те вікно, чи світиться, чи ні. Ось огоньок заблищав, та зняла черепок, поставила на комині перед зеркалом і убіра той черепок. Обчесала його хороше і заплела і косники почіпляла, шовковим платком завьязала і квітку привьязала і цвіток збоку приколола і вже вбрала той черепок як слідує буть, стала надівать — не надіне. Вона по своїх глянула — усі сплять, глянула по вікнах — коли стоїть дівка, дивиться на неі. Вона на неі говорить: "проклята душа! ти мене зїла". Та дівка одвіча: "я й сама перелякалась". — Ну, іди в хату. Ввійшла та дівка в хату. Будить — та вже, шо без черепка, матір. — Вставай, мамо! убірай мене вже на смерть. Ну, мати встала, плаче, вбірає. Та дівка, шо без черепка, на лаву лягає; притулили їй черепок і на лаву положили. Вона на ту дівку, шо під вікном стояла, і каже: "стій же коло мене ніч и день". Достояла вона ночі і дня. Удень їі перед вечером у церкву внесли і серед церкви поставили і тож поставили і ту дівку коло неі. Полюбовник тїі дівки, шо підглядала під вікно, поставив їі на криласі і дав під руку півня і обчеркнув ножем кругом криласа і приказав, шо як буде мертва плигать до неі, то шоб не дивилась. Стоїть та дівка на криласі і вниз дивиться і півня під рукою держить. Та мертва встала, ізсунулась криша і впала додолу. Устала вона глянула і скрізь по церкві і каже: "ти тут, проклята душа?" Мертва, схопилася і прибігла до тієі і пересяга, так не достане через перечеркнуте і біга коло крилоса. А у тієї живоі дівки півень пручається під рукою. Вона його держить кріпко і він закричав:

— 30 —

кукуріку! Та дівка біжить до труни, сторч упала в труну. Ось розвиднілось, уходят люди в церкву і батюшка. Положили їі так, як слідує буть, і віком накрили. Стали виносить із церкви та до тіеі дівки, коли ї та дівка вже нежива. Ту понесли ховать, а сю до матері вбірать. Заховали ту, прийшли і другу взяли, понесли ховать. Заховали іх у місті. ^*)

(в 97 г. од коз. с. Литвяків Л. Бугайовоі).

Мертва дівка і парень
Девушка ведьма ездила на парне. Он убил ее палкой. Должен отчитывать в избе. По совету ангела садиться у столба, и слетевшиеся ведьмы ничего не могут ему повредить.

Був собі чоловік і держав він робітника. Одна дівка с тім робітником ночувать, а він не хоче. А дівка та була відьма. Як вийде він с хати, то вона як насяде, то він везе аж до свого порога. То був такий хороший парубок, а то став такий як сухарь. Дядько питається: "чого ти такий сухий став?" — Оттого, каже робітник, що я з такою дівкою не хочу ночувать, а вона вязне. Як вийду с хати, то вона як насяде, тай їздить по мені. — Наж тобі руб грошей та піди до такого то діда; він тобі шось дасть. Пішов парубок до діда. Дід дав йому дубчик і сказав: "іди та не дивись наліво, а дивись направо". Іде він дивиться. Відьма до його, — а він тім дубчиком як хлиснув їі, вона й перекинулась. Він узяв, перекинув їі через тин у двір і пішов до дому. Ось на утро приходить до його тій дівки батько і просить: "прийди псалтиря читать". — Як даси, каже робітник, сто рублів, то піду. — Дам. Він прийшов, став читать. Чита, чита цілу ніч. Ось так як опівночі спускається к йому ангол: "що ти читаєш. раб Божий? Сядь на привалочку коло стовпа тай читай". Сів той роботник, чита, коли встає та дівка, шарила, шарила по хаті, нема його, не найде і подалась із хати. Наскликала відьом може штук з двадцять. Шукають вони, шукають — не найдуть. Послали за кіевською відьмою. Та кіевська вбігла в хату, каже: "он на привалочку коло стовпа сидить". Так відьми не возьмуть його. Послала кіевська відьма сбірать недогарків з сірничків. Нанесли відьми сір-

^*) У казці Афанасьева (Нар. рус. сказ. II 208, Расск. о ведьм. вар. в.) попович підгледів, як королівна здіймала з себе голову і рощісувала. Став казать людям. Королівна померла, а він одчитував їі у церкві.

— 31 —

ничків тіх і наклали аж під сволок коло стовпа і запалили. Коли півень: кукуріку! Вони й розбіглись, а мертва там і впала. Він устав сірнички затушив, бабів побудив, їі положили на лаву. У день загребли їі і осиковий хрест закопали. ^*)

(од кр. с. Литвяків О. Батіенка).

Мертва дівка і парень на дзвіниці.
Девица ведьма, слезая по острию ножа, снимала звезды. Парень принял нож, ведьма упала и убилась. Парень должен был трижды являться к церкви. Спасся на колокольне за крестом.

Повиходили хлопці і дівчата гулять на улицю і балакають, як відьми знімають зірки з неба. Кажуть: "една жінка зняла світову зірку у глечик, завьязала і у погреб поставила. От протліла та тряпка і вилетіла та зірка з погреба. От ті хлопці і думають: як же вона їі зняла з неба? Одна дівка і каже: "і я зніму". Вони їі і питають: "як же ти знімеш?" Каже: "постав складаний ножик у гору жалом; як стану я на той ножик, та надлізу трохи, то не пхай ти того ножика". От вона надлізла трохи, він узяв і пхнув. Вона впала і сказала: "яж казала, щоб не пхав". От у друге вона вже надлізла далеко, він пхнув. Вона впала і убилась. І приснилося їі батькові: хай же той парубок, що пхнув ніж, прийде на три ночі до церкви, і одпишіть йому половину свого багатства. Батько йому сказав, а він сомлівається, боїться, що вона его задавить. Його баба вже каже: "як ітимеш, то зайдеш, до мене". Він зайшов, баба йому й каже: "сядь на дзвіниці за хрестом". От він сів, коли мертві відьми їідуть на сивіх конях і приїхали до забора до церкви і посідали на палітішки, що пообдирана кора. Як зачали його скрізь шукать попід церквою. От півни заспівали, вони дей ділись. От він іде і на другу ніч, зайшов до тіі баби. Вона йому і каже: "іди ж та сідай упять за хрестом". От він слуха гудуть таки: сивими кіньми летять. Приїхали до забора, посідали на палітішки, шукали, шукали — не найшли. Співають півні, вони й полетіли. Вона каже: "вже на ту ніч найду і задавлю!" Він зайшов до тіи баби і журиться. Вона й каже: "возьми півня і сядь за хрестом; як будуть вони до тебе долітать, придавиш ти півня під крила — він заспіва". От він слуха, летять вони, приле-

^*) Нап. в Киев. Стар. 1896 г. "К вопросу об источниках Вия", стр 46-48.

— 32 —

тіли до забора. Як зачали шукать, як зачали шукать — не найдуть. От одна і каже: "аже в нас єсть старша у Киіві, послать за нею, — та найде". Послали за нею, вона прилетіла і побачила. Як пустилися вони всі до його, він півня придавив під крила, півень заспівав. Вони дей ділись. Він ізліз, пішов до їі батька, так той йому половину богатства одписав. ^*)

(Од кр. хут. Яновщина Ф. Войченкової).

Дядько і небіж.
Племянник, возвращаясь с заработков, зашел к дяде, уже умершему, и принужден был с ним бороться три ночи, после чего дядя пробит осиновым колом.

Був собі чоловік та жінка, а у їх хлопець двонадцати літ. Померли вони. Дядько того хлопця шинкує на степу, живе хороше, хазяїн здоровий, а дітей у його нема: той дядько бере до себе хлопця служить у год. Тоді звощик ходив. Звощики говорят хлопцеві: "кинь скотину, приставай до нас". Кинув він дядькову худобу, поїхав із фурманами. Іздив він з ними восімнадцять літ, прижив собі грошей і здоровья. Подумав: приходить мені время жениться, піду я в свою сторону. І прижив він собаку, званіем Цурко. Вертається він до дядька, бачить, що там щось блещить. Прийшов до воріт — двор запертий. Він переліз через забор, уходить в хату — нема нікого, тільки лежить мертвяк. Він придививсь, — аж то його дядько. Нема нікого, ні дядины, ні людей; на столі стоїть пляшка із водкою, лежять книші і паляниці. Він узяв, налив собі водки, насипав вечері, укликав і собаку, нагодував їі, закурив люльку. Так накурив, що аж вікна лускаються, погляда на дядька — дядько лежить. Коли дивиться — тріпнув він руками, сукно упало додолу. Підвівсь дядько, повісив голову і колива головою, дивиться по хаті і наглядів, що сидить племінник. Схвативсь із лави і до племенника: "А де ти, вражий сину, ходив, що робив, що до мене прийшов? Отсє задавлю!" Племінник йому одвіча: "заплати мені за те, що я в тебе зіму був і два місяця пас!" Як схопилися уручки, як узяли борюкаться, одно одного не

^*) Напеч. в Кіев. Стар. 1896 г. "К вопросу об источниках Вія", стр. 46-48. Чимало варіантів до сіх трьох останніх казок показано у профессора Н. Ф. Сумцова. "Параллели к повести Н. В. Гоголя "Вій" (Кіев. Стар. 92 г. № 3, стр. 472). У людей Баронка, що живуть біля Делагоа, є казка за королівну, поставлену у труні в церкву. Вона поїла сторожу, поки останній москаль не нагодував їі (Iunod. Les chants et les contes des Baronca Lausanne 1897. 317-322).

— 33 —

подужає: нашла коса на каминь. А далі племінник повалив дядька на лаву, прикрутив веревкою і качалкою і каже: "отут лежи нечиста віро". Півень як заспіває, дядько стрепенувсь так, що віревка перервалась, а качалка як ударилась в комін, той комін розвалила. Він тоді ліг і сукно підскочило і вкрило його, мов він і не вставав. Племінник у друге повечеряв, собаку нагодував — задрімав. Став світ. Вийшов він за поріг, дивиться — жінки біжять, по переду дядина. Дядина зраділа, цілує його і милує, питає: "синочку! де ти взявсь?" Він каже: "я тут і ночував." — Як же ти живий зоставсь? Дядько вже розірвав двенадцатеро душ. Того ж ми й зошли". Пообіщала йому дядина половину худоби і всьго хозяйства як іще дві ночі переночує, — щоб дядько не ходив у хату. Переднювали, прийшла нічна доба, ніхто не хоче ночувать. Племінник таки їх сбив: ночують люди, сидять, говорять — поки прийшла глупа ніч. Слухають — коло хати кругом стугонить, сичить, грючить. Племінник узяв свій пятипудовий хвелепець. Вийде на порозі і стане з хвелепцем і каже: "убірайсь, нечиста сила, на своє місто!" Ото так дві ночі і отправляв, а на далі сказав людям: "ідіть одкопайте його і швайкою поколіть живіт, щоб його не надимала нечиста сила". Люди пішли, одкопали, аж він лежить догори спиною. Вони його одвернули, швайкою побили живіт і осиковим колком прибили.

(в 93 г. од кр. м. Снітина Н. Ивахненко. 65 л.)

Пан та мрець.
Пан, заехав в избу, где лежит мертвец, вяжет его и ночует в избе.

Мій батенько з паном, або з купцем, — не докажу — їхали, а сніг був великий, забитний, коли хата стоїть на полі, на степу, а слобода далеченько, Доїхали до хати, пан і каже: "заїдьмо сюди, переночуймо, як що пустять, піди спитайся". Батько зайшли, коли лежить мертвяк на лаві і хліба повнісенький стіл, і горилка стоїть, і свічка воскова горить, а в хаті ні душі. Вони вийшли дай кажуть панові: "нема нікого, сам мертвяк лежить". А сімья того мертвяка зна який він сильний, що з ним неможна переночувать, тай ізишла уся на слободу його покинула. Той пан увійшов у хату, подививсь на того мертвяка і каже: "піди, Климе, возьми верьовку у хату". Вони пішли, унесли верьовку у

— 34 —

хату. Пан узяв і до лави прикрутив віжками мертвяка, а сам сів за стіл і чита книжку, — ту книжку, що проти його, — а батькові звелів лягать спать. Батько лягли біля припічка. Коли так як опівночі встає мертвяк, а не встане, Тоді він і каже: "ну щастя ваше, яб показав вам як ночувать!" Як уже переможилось, і півень заспівав і мертвяк перестав побиваться, пан з батьком поснідали гарно і випили; прийшла жінка його і мати, подякували, що переночували. ^*)

(зап. в 93 г. од коз. с. Литвяків В. Супруновоі).

Мрець і фурман.
Извозчик договорился отвезти тело из хутора в село. Кони пристали в песке у рощи. В полночь мертвец встал, но не мог найти извозчика, спрятавшегося на дуб. На селе мертвец давил людей, покуда по совету проезжего не был исколот и пробит колом.

Був собі молодець та справив собі тройку сіріх коней і пішов собі гроші зароблять. Ходив він год, або два, вертається додому, доїзжа до хутора — стоїть кущ людей. Він поздоровкавсь, питає: "що тут?" Люди йому одвічають: "помер тут хозяін великий богатирь. Як помірав, та казав синам, щоб не везли своєю худобою хоронить, а щоб наняли підводчика і везли в село. Сини раду радять, а нікого не найдуть." Коли вийшов найстарший, питає троєшника: "що ти возьмеш одвезти тіло у село?" — Дваддать пять рублів, — каже той. Він зрадів, бо батько, уміраючи, казав: "давайте хоч сто рублів, аби одвезли". Побіг похвалиться братам та матері. А люди натолкували троєшнику, що дешево взяв, він і поїхав. Коли найстарший брат вибіга навздогін і надавав сто рублів. Вернувсь троєшник. Виносять труну, трьома скобками оковану, коло неі по троє кілець, а коло кришки троє крючків. Троєшник і дума що се значить? Взяв його острах. С тім він і повіз, час за два до захода сонця. Сини радіют: "горазд, що дурака знайшли, що одвезе, — батько його розірве". Троєшник везетай везе. Спустивсь з горина пісок, а там лісок, — сонечко заходить; він спішить як би до вечора доїхать у село, коли примічає, що коні мокрі і пристають у піску. Він і догадався. Се так як опівночі — брязь! Полетіла одна скаба, а далі усі і віко упало додолу. Мертвяк устав, пи-

^*) Біля Плана тіпо мреця привьязують до дошки уживкою, або перевеслом. (Харузина. Лекции по этногр., читан. в 1909 г. в Московск. Археологич. Институте. 388). У нас ноги мертвому зьязуюгь мотузком.

— 35 —

шить, скавучить, кричить, зубами скрегоче: "я тебе зубами пекушу, сто рублів не получиш". Троешник пішов у лісок ночувать, а його бросив із кіньми. Він сунеться шукать по сліду, а той надів лапті (троешник був у лаптях) задом на перед, от мертвяк і не найде. Троешник сидить на росоховатому дубі і бачить, що мертвяк робить. Найшов його мертвяк; чує що півні співають у селі, він у труну, віко накрило його, а троешник не злазе з дуба, дожида світу. Став світ, він сів верх труни, — давай поганять. Обьявили батюшці, погребли. Поїхав той троешник на хутір, получив сто рублів і подавсь на свою країну.

Перву ніч, як поховали богатиря, у крайній хаті у тім селі задавлено хазяіна і мозок висмоктано. Весь чоловік лежить, а мозку нема. На другу ніч, задавлено так само хазяїна у другій хаті. На третью ніч у одній хаті було три хазяїна і усіх трьох рішив той самий мертвець. А далі став уже давить через двір, через два. У кожного думка така: може й мене задавить. Десятчикові сказала громада: "зжени все село, треба раду радить". Радились, що як не було того багатиря, то було на селі благопополучно, а як його привезли, так стала шкода робиться. Священник сказав одкопать багатиря, — він лежав догори ниць. Непридумали що з їм робить. Коли йде старик із сільго, чотирі вози. Старик і хлопець. Поздоровкавсь старий, питає: "що се в вас за рада?", Вони росказують і просять як би так зробить, щоб мертвяк повернувсь, обіщають грошей. Він не схотів грошей, а просив дать йому хорошоі трави попасти биків. Погнав хлопець биків пасти. Старий підійшов до мертвяка і сказав: "а чого ти так лежиш? а повернись лишень так як лежав". Мертвяк повернувсь, вискалив зуби, оком морга, усом ківа і пальцем. Старий сказав: "лізьте туди, бийте йому швайкою черево". Ніхто не хоче — бояться. Гонять людей. До тіх пір, що якось осмілилось два чоловіки, побили йому черево, прибили осиковим колом і погребли. (зап. в 93 г. од кр. м. Снітина Н. Ивахненка).

Русалка-криса
Люди ушибли плетью русалку. Она имела вид крысы.

Іосип Василенко і Іван Гетьман погнали воли пасти. Воли пасуться, а вони поснули. Коли кинеться Іосип, а коло його як

— 36 —

криси росавки лоскочуть, душять. Іосип кричить, а Іван схопивсь та став батогом хвоськать, одно зашиб, але запишало. Принесли вони ту росавку додому. Воно масти половоі, хвіст длинний, уха в гору. ніхті є і на лапках по пять пальчиків — род криси. Росавки з тіх дітей, що жінки водять неживих. Собака понюхала ту росавку, не рве, і не їсть, так діти однесли їі у рудку. ^*)

(в 93 г. од кр. м. Снітина Н. Ивахненка).

Русалка и барило.
Мимо девушки пронеслось нечто в роди боченка. Плакало дитя и слышен был крик: русалка.

Ішла дівка повіз кладвище і знялись галки. Вона злякалась трошки, взяла і пристояла, потім знялась буря і поперед тіі дівки знялось таке як барило і полетіло меж млини, а вперід його дитина плаче. Коли шось обзивається: "русалка, русалка! іди сюди". Тричі обізвалося. Потім те барило впало, стрельнуло мов із ружжя, так як буря загула і нічого не видно стало. Дівчина перестояла і пішла.

(в 96 г. од к. м. Лукомья С. Супрягиноі).

Русалка на ріцці.
Девушка видела плавающее и ныряющее в реке дитя

Вовчаньскі дівчата поїхали за Сулу за щавелем, а я зосталась. Іду на човни, ось плеве таке мов дитина. Узяла припинаю човен. Ось воно підплило і пошгало успід, углиб. Минуло воно човен, зорнуло і знов поплило. Я так злякалась, нічого не понімаю, трохи не плигнула з човна.

(в 95 г. од коз. с. Вовчка Ул. Матвіенковоі).

Мати і дитина.
Мертворожденное дитя просит у матери поминовения.

У жінки родилась дитина нежива. Іі захоронили. Ось год вийшов. Пішла мати раненько по воду до Сули; чує шось каже: "е, мати, моя мати! забула мене у год поминати, та

^*) Русалка крисою і інщою дробиною у П. Иванова. Нар. расск. о домовом, леш. вод. и русалках. 45.

— 37 —

зачала з іншими панами гуляти". В воду мов бух, вода шельопнула. Прийшла та жінка додому, зробивсь на неі мов припадок, і у три місяця померла.

(в 95 г. од кр. с. Вовчка М. Шевченковоі).

Русалки-кукли.
Женщина видала в трави русалок в виде куколок.

Ішла жінка у гості тай зійшла на траву, коли у траві бігають русалочки, так як куколочки і в долоні плещуть, і щось вони гомонять. Разом всі запорощять — жінці й не чуть. Тільки й чула: "нас мати породила, нехрещених положила". Жінка та давай бігти. Так вона оглядається, вони приостались. Та дві неділі лежала, заболіла після тіх дітей.

(од кр. д. Солонци Насті Дівізіонноі).

Дівчинка у червоному.
Девушки видели девочку в лесу в красном платье.

Ходили ми у ліс по гриби і потім того бачим: маленька дівчоночка в красному платячку скака по тину. Туди скакне — "гоп!" а сюди скакне, пита: "а де ви?" Так ми полякались і бігли без вісті і губи погубили.

(од кр. с. Вільшанки М. Харлановоі).

Дівчинка в білому.
Человек видел на коноплянике девочку в белом платье.

На сковородці Леонтовича, на підметі стояло біле, род невеликої дівчини у білому платі. Було місячно. У мене тоді шапка з голови лізе, лізе. Взяв я грудку землі в руку тай стою. Чого я так злякався? — і сам незнаю. Воно зійшло на стежку і пішло до греблі, а я пішов додому.

(записано в 92 г. од. кр. х. Церковного Т. Печеного).

— 38 —

Дід и русалки.
Дед спасся на дереве от русалок, стрелял в них.

Ішов дід на охоту, переходив болото. Русалки угнались за дідом. Він добіг до дуба, ізліз, а вони й собі деруться та хіхочуть. Дід вистрелив, вони тоді одбігли од дуба у копанку, тай купаються; і купались до дванацяти часів. Плигають і кажить: "ух, ух! соломьяний дух". Маленьки діти, швидкі, синеньки, або голубенькі. ^*)

(од коз. с. Литвяків Д. Бугаєвоі).

Парубок і русалка.
На троицких праздниках русалка, встретив парня, спрашивает его: "ты полынь или мята?"

На клечані свята не можна ходить без полиню. Раз парубок веде коні до води і у його був полинь. Зостріча його маленька дитинка і пита: "що ти таке: чи ти полинь, чи мнята? Як мнято — тут тобі буде хата, а як полинь — іди живий". Парубок пита: "а ти що таке?" Воно каже: "мене мати вродила, не хрищену пустила". Парубок повів коні, а воно хто його зна куди ділось.

(в 90 г. от кр. х. Терновщини Одарки Безносовоі).

Русалки і жінки.
Русалки на троицкой неделе в четверг являются на этот свет. Гонялись за женщинами.

Росалки — нехрещени діти; їм нема міста, їх і в карточку не вписують. А єсть їм островина, вони на тій островині пасуться так як гуси. Як прийде четвер на зелених святках, так вони було являться на сей світ, як де то у скипчику, а то є в садку. Душь дванацять, так вони пляшуть. Мати ходили у той день по рогіз, йшли, а вони у скіпчику; як сунулось до жінок із скіпчика, як узяли гнать, як би жінки у жито не вскочили, так і не втеклиб.

(в 96 г. од кр. м. Снітина К. Прихидькиноі).

^*) Напеч. в Зам. о малор. демонол. 11.

— 39 —

Русальчин великдень.
Девочка и корова бегут с пастбища боясь русалок.

На русальчин Великдень погнала я корову пасти, тай сіла тай сижу. Неначе що бродить. Стала снідать. Неначе що побігло з могилки, мене обморозило, я похилилась, стала бояться. Ніде не боюсь, а під коліньми боюсь, під коліньми лоскоче. Я Богу молюсь. І не знаю як устала... коли се моя корова як стрибне, трава росхилилась з могилки. Корова побігла додому, а я за нею.

(в 89 г. от кр. х. Тернавщини Евдохи Микитенковоі, 13 літ).

Смерть од русалок.
Человек умирает, испуганный русалками на пастбище.

У мене сват помер од русавок. Погнав він воли на росу проти русальчиного великодня, щоб хороші бики булы. Русавки — голі діти — як опали. Як комашнею осипало так їх. Шо він хоче погнать воли, то вони перебігають дорогу, в долоні плещуть та співають: "мене мати родила, нехрещену положила. Так перебігали поки і додому пригнався. Як помірав, то приказував сину: "проти того празника не гони до півнів. Яб ще жив, та поміраю через сей случай: перелякавсь.

(в 95 г. од кр. д. Пятигорець Ф. Лобатенковоі, 70 г.)

Жинка хрестить русалок.
Женщина перекрестила соломинкой встретившихся русалок.

Ішла жінка у село, коли виходять чотирі росалки, маленькі, у червоних сорочках, в ладоні плещуть: "мене мати вродила та в хрест не вводила. Узяла жінка соломину і усіх перехрестила. ^*)

(од Н. Кедевой с. Литвяків).

^*) Напеч. в Зам. о малор. демон., Киев. 1889 г. 14. Подобні случаі в Овернській казці: як стало світать діти в білому прикази проїзжаюшему шоб він їх хрестив (Р. Sebilot. Contes № 32 Les entas de limeos.) Болотні свічки — дущі нехрещених дітей — опали чоловіка, вертавшогося з поля і звелілі хрестить їх до самого ранку. (Is Teirlinck. Le folklore Flamand 145)

— 40 —

Батько і померлі діти.
Отец шестерых мертворожденных детей по дозволению Божию видит их в дороге. Он устроил им поминовение по возвращении и вскоре умер.

Один чоловік їхав лісом під заморозки, а калюжи були лісом. Став їхать, колеса валяються по калюжах, а лід трещить. А дітки плачуть: "не обіжай, дядьку, нас, бо мене мати зродила, не хрестила, а баба пупорізна мене перехрестила, а я затім хрестом Бога хвалю і ми всякій раз поки сонце зійде злітаємось на се місто Богу хвалу давать співать утрені. — Так ти обьявись до мене, шоб я тебе побачив, — каже чоловік. — Так я не обьявлюся, хиба друга явиться, котора старша над нами, бо я ваша дочка. А його жінка шестеро привела нехрищених, неживих, шо не вспіють перехрестить і воно зостається русалкою. І став він слізно плакать і впав на коліна, став Богу молиться: "Господи милостивий! дай Боже, щоб я побачив своїх дітей хоть нехрищених, як вони пропитаються. І випріг коня. Ось виходить та старша їх, каже: "постой же, мужик, одійде всеношна і утреня і обідня одправиться і я піду до Бога полечу, як Бог розрішить, чи достіон ти нас побачить усіх, так я виведу тобі усіх русалок. І тут у нас є по книгі записано як котора мати яке й родила. Друга од мужа, которий ударить, а вона приведе неживе, то то його гріх несказанний батькі А він їй отріка: "я не то їі щоб ударив, а вона в мене і води не піде носить двома відрами. І Бог його зна через що нам так Бог дає, шо привела шестеро і одного в хрест не ввели". — То твоя, дядьку, жена так заробила і твоїй жінці гріх несказанний. Ти їй вкажеш, щоб на се місто вона не йшла на схід сонця ніколи, бо русалки задавлять їі. Ну тут же ночуй і стане сонце сходить і дасть Бог як повелить тобі побачить нас, то побачиш усіх нас, я виведу. Вона полетіла а Бог їй подозволив. Вона їх і вивела як раз серед калюжі. Вони усі біжять і в долоні плещуть і хреста опять споминають: "мати нас усіх родила та не хрестила, а баба пупорізна перехрестила. І ми за тім хрестом за бабиним у царство небесне увійшли". І тоді старша ігуменша їх повказувала йому його дітей: і де сини і де хлопці. Так він просить: "дітки моі ідіть до мене! я вас усіх на руки заберу, подержу. — Не підем, тату, бо согрішиш і ти будеш плакать за нами і де сльеза впаде, то тіло вигорить на нас, а як прийдеш

— 41 —

додому, винеси панахиди, справ мисочку, молебень найми над нашими могилками. Один раз спомяни, то твоя душа ввійде у царство небесне, ми у шести умолили Бога за тебе грішника. Він так ізробив: приїхав додому, одслужили мелебень. Прийшов він од тіх могилок і помер.

(зап. в 98 г. он кр. с. Хітців Михайла Сироти, 49 год.)

Жінка і водяник.
Женщина, переезжая ручей, слышала треск тростника и прыжок водяного.

Я переїхала за чоловіком через Сулицю на той бік. Сиділа, сиділа. Там терен, хворост, утята дикі полощуться, а я сижу. Сиділа — нечуть. Переїхала я на сей бік. Іду, там тічка узенька, як через хату, а глибока. Іду, коли у кущі як затріщить мов буря, так і тріщить очерет; а я їду, а позад мене як бовтне. Так я покинула весло та давай хреститься та побігла в село. То водяник був.

(в 96 г. от кр. м. Снітина К. Прихідкоі).

Водяникова телиця.
Водяной звал щуку: телка!

Іхав рибалка із мережею пятнадцать сажень довжини, сажень три ширини, піймав щуку, коли чуть з води голос: "телушка, телушка"! Так вона кинулась з човна і човен затопила.

(в 99 г. од кр. с. Хітців Нагорянскаго).

Водяник на удці.
Водяной, попавшись на удочку, опрокинул рыбака в реку.

Леськів Максим занімавсь удками. Повечеряє і іде на всю ніч. У його і лежанка під обривою і соломка помощена. Опочива собі, як наляже сон, а удки в Сулу повкидани. От раз заснув він, коли чує гука: "тягни"! Устав він, роздивляється: пять удок не шатнеться, а шоста то в гору, то в низ, аж об землю бється. Він кинувсь за ту удку тягти — не подається. Дальше пустило удку і щось каже: "бери мене"! Тіки що хотів узять як зачепить

— 42 —

воно кругом шиі, так Максим сторчака у яму і впав. "Не удь мене, почулось, не виудиш, бой жизнь твоя кончиться".

(в 93 г. от кр. м. Снітина Н. Ивахненка).

Водяник сімом.
Водяной, пойманный под видом сома, бьет рыбака и с хохотом убегает.

Вечером Іван каже жінці: "уберись, Вівдя, в юпку драну, в чорну сорочку, бери кимлю, ходім ловить у Баранцево озеро" — Пішли. Давай бродить по озеру. Що привернуть до берега, — єсть у кимлі і риба і раки. По середині озера ріс кущ ситнягу. — Побредем, Вівдя, каже Іван, поставим кимлю під ситняг, щось поймаєм. Заставили; побовтали. Коли се як суне в причілок кимла до тієі жінки, вона аж поточилась. Іван кричить: "підіймай кимлю, щоб не вискочило"! Витягли на берег; коли там сім у півтора аршина, не можна взять у торбу. Узяв його Іван за зявра, скинув на плечі, поніс. Трохи не доніс до кузні на солонцях, сім як стрепенувсь, як ужарить Івана хвостом по пиці и по вьязах, каже: "неси малу рибу, мене не донесеш". Зареготавсь, дей дівсь. Іван упав і поки живий не ходив уже в те озеро. ^*)

(од Н. Ивахненка).

Водяник у хаті.
Водяной, пойманный в виде сома, разбросал все в избе и, вырвавши двери, убежал.

У Лукомї дід дроти великодня становив ятері. До світа пішов він і витрусив рибину, сома, такого, шо ледве доніс і положив його під лавою, а сам пішов із жінкою до церкви і паску поніс. Приніс дід паску з церкви та до того сома: коли нема у мішку. Стали ладоном кадить, а він на печі сидить. — Не кадіть, — каже — бо я й хату разверну". А вони не послухали таки, кадять і Богу моляться. Так він як схопивсь, як пішов по хаті та тільки паски святої не заняв, а то все поваляв і двері виніс із одвірками зовсім на двір і побіг у болото.

(в 65 г. од К. Норовоі).

^*) Водяник найбільш показується рибиною. П. Иванов. Нар. ресск. о домов., леших, водян. 38-39.

— 43 —

Водяник и рибалка.
Водяной запрещает ловить ночью рыбу и отбирает сеть.

Один рибалка поїхав ночноі доби ловить сіткою на Петрусеву яму. Роскинув сітку, поймав десятка два пліток. Другий раз роскинув сітку, коли вирина чоловік і питає того рибалку: "чого ти не даєш мені покою? Хто тобі указав ночноі доби тут рибу ловить"? Держиться за човен і знов каже: "витягай сітку, більш не будеш тут ловитья! Рибалка собрав сітку, було там тіки три плітки, коли той узяв, турнув його з човна, а сітку заніс на дно. Рибалка виплів із ями і човен приплів до берега, а сітка пропала.

(в 93 г. од Н. Ивахненка).

Водяник білолицим чоловіком.
Водяной толкнул женщину в реку.

Баба ішла за хлібом додому. На степу ій сонце зайшло. Дойшла до Сули, схотілось пить. Єсть там така тічка — рвач. Спустилась у рвач, тіки повернулась — сидить чоловік під чубом, білолиций, пита їі: "чого ти, Евдохо, зайшла"? — Пить схотілось, — каже Евдоха, — Я тебе напою, сказав той, — та пхиць їі у Сулу. Що вона вибреде, він упять пхне. Стала вона кричать: "рятуйте, хто в Бога вірує!" Чоловік воли пас, прийшов до неі. Вона кричить "дивіться, як мене пха, он пішов попід кручою". Чоловік той нічого не побачив, а простяг руку, витяг Евдоху.

(в 93 г. од Н. Ивахненка).

Сердитий водяник.
Водяной бьет бабу, которая ночью по воду пошла и не приветствовала его.

У Снітині жила баба Козубка. Прийшла вона з роботи пізно, і сонце на степу зайшло, не має води, а тут вечерять варить. Взяла вона відра, пішла у берег, махнула відерцем навхрест, каже: Господи благослови! Здорова була водо Уляно; Ти, водо, святися і, водо, й христися, благослови, душе святий, води набрать"! Так старі говорили, а ті що родились по маніфесту нічого не понімають. Тілько що набрала води, як почувсь голос: "що ж ти до

— 44 —

води добрівечір кажеш, а до мене ні"? Оглянулась Кузубка, коли сидить чоловік на стільці чорнявий, білолиций у чорному сертуку. І чуб зализаний. Такого чоловіка нема на куті. Узяв їі острах, хотіла йти на гору, а він підійшов, як ударив у плече, Козубка упала і очіпок полетів; ухватив він за коси, став тіпать і каже: "як ходиш ночю по воду, так не здоровкаться до води, до Уляни, а до мене". Так та баба поки й умерла і сама не ходила і невістці не веліла ходить до води, поки півень не заспіва.

(в 92 г. од Н. Ивахненка)

Водяник хоче курить.
Водяной велит рыбаку выкресать огонь из водяных растений.

Ловили батько раки, вибрели на берег, оглянулись назад, коли біжить чоловік. Прибіга до їх, поздрастувався, питається: "ащо, дядько, ловляться раки"? А вони йому одвічають: "ловляться, тай плохо". А він каже: "а я назнав місто, так підем ізо мною, закуримо, і ти багато наловиш. Табак у тебе єсть"? — Єсть табак і люлька, тильки губки нема. — А в мене і губка єсть. Викрешем тай покурим. Виймає із за пояса кошура (зело), а батько йому одвічають: "я се не викрешу". Потім він заклада у друге руку за пояс, виніма сухого лататя; потім батько йому кажуть "я і се не викрешу". Він упять: "так ти дурак"! Потім він скочив у воду, подавсь на осики і ти осики с корінням викрутив.

(в 96 од коз. Н. Лукомья С. Супрягиноі).

Водяник курить.
Водяной высекает огонь из водяного растения и курит с человеком.

Один дід їде Сулою лоткою. А водяник вихопивсь тай сів напереді. "Дай, — каже, — діду, мені покурить". А дід каже: "так я невикрешу огню, в мене нема справи, що кресать". А той каже: "я сам викрешу". Водяник взяв латаття вирвав і викресав огню. Закурили вдвох і тоді той водяник каже діду: "чи хочеш, діду, жити на світі, чи не хочеш? А то перекину з човном". Так чоловік той давай воскресний Бог читать та до берега їде. Так водяник таки його перекинув і обмочив, а не втопив.

(в 95 г. од коз. М. М. Лукомья К. Норової).

— 45 —

Водяник жартує.
Водяной выбрасывает челнок с рыбаком на сушу.

Батько ловили рибу сітью, щось топить човен іззаду. Другий чоловік іззаду ловить, і гукає на батька: "Андрію! ударь його хоть веслом". А я, росказував батько, росправив весло та — лясь по воді; Нечистий — під човен. Я упять хотів його по воді веслом. Потом він як хватив із човном зовсім і сітью та виніс на болото, на сухий помірок і поставив. Кинувся батько вставать із човна, не встане. Захотілось йому спать. Чи спав, чи не спав батько, прокинувсь, устав з човна і пішов додому, узяв пьять чоловіка людей, прійшли до того човна стягать у Сулу. Так у пьяти чоловіка непотягнуть. Тягали, тягали, не стягли у той день. Переночували, на другий день пішли, прийшли, коли повен човен риби. Потім вони прийшли у пьяти чоловіка уже лехко стягли і викинули ту рибу у воду усю.

(в 96 г. коз. М. Лукомья С. Супрягиної).

Водяні кваками.
Водяные умерщвляют человека, обещавшего и неотдавшего свою дочь за помощь в рыбной ловле.

Був собі чоловик і в його була дівка. Іздив риби ловить, хто не поїде — нема, а в його повен човен. Ну, до того дійшлося, що явилися нечисті йому на лицо і кажут; "ти не сам ловиш, а ми тобі нагоняем. Шо ти нам за те даси"? А він каже: "шо ж я вам дам, як у мене нічого нема"? І він саме насеред ями. Вони кажуть: "як ти нам нічого не обіщаеш, ми тебе утопим". Так він сказав: "єсть у мене дочка Марина, беріть їі". Ось приїхав додому і хвалиться. Баба каже: "хай тебе самого возьмут, як Марину оддавать"! Через время поїхав він з Мариною по дрова. Ось їдуть з дровами, він сів на сани наверх дров. І де взялося три квака і кажуть: ти нам пообіщав Марину, а баба твоя не повеліла". Ось поки привезла додому та дівка, а його й духу нема. ^*)

(зап. од кр. с. Хітців Г. Нагоря Хінского).

^*) Напеч. в Зам. о малор. демонол. 30-31.

— 46 —

Водянникова молода.
Женщина, рассердившись на дочь, отдала ее чертям. Идя к венцу, дочь утопилась и сделалась женой водяного. Мать принимала у ней дитя, а потом пригласила зятя к себе, где последний погиб.

Найшла собі мати дитину, і стало воно плакать, а мати каже: "щоб тебе чорти взяли"! Стала та дівчина рости. Росте, росте, як із води йде. І стала вже дівка така, що стали люди сватать. Посватали їі люди, і то вже таке до вінця іти. Пішли вони: ідуть од вінця і стали через греблю іти, і молода в жовтих чоботіх. І вмазала молода чобіт, каже: "тепер же ви ідіть помаленьку, а я чобіт обмию". Вона тільки стала чобіт обмивать, взяла в воду, упала. Тут зробили крик, що втопилась молода. Стали люди їі, шукать, витягать. Потім їі не нашли. А той молодий оставсь вдовцем. Так іи почали поминать, шо вона умерша. І так може год, може й два не було звістки ніякоі. Потім у сусіди найшлася дитина у жінки. Прийшов він просить тіі молодоі мати: "ходім, бабусю, до нас". Вона пішла, побула, своє діло зробила, вернулась до дому і лягла спать. Коли шось під вікно стука і гука: "бабусю, одчиніть! Ходімте до нас". — Я у вас вже була. — Ходім пожалуста ще. Вона вбралась, пішла. Він їі вів, вів, узяв та вкинув у воду. Коли там у воді такий дом хороший і дочка їі рідна, та що втопилась, там сидить, каже: "спасибі вам, мамусю, шо прийшли до мене, мене одвідали". Бабувала стара у своій дочки, потім пита "коли ви мене, діти, одведете до дому"? А він каже: "коли привів, тоді одведу". Діждали вечера, він їі взяв і поніс до дому. — "Ну, каже стара, приходьте прошу покорно і до мене в гості" — Спасибі, шо кличите, прійдем. Діждали великодніх свят, посходилися до матері усі три зяті. Гостювали вони в день як і слідує буть, а то вже вечір, і допилися вони до того, що той нечистий пішов поверх столу танцювать. А ті старші сестри зробили з соломини хрестик та йому ззаду встромили за комір.

Так він там так і лопнув. Його молода плаче: "нащо ви мене осиротили? Теперь же мені ні до вас, ні до їх. Лучче б мене не кликали. ^*)

(од. кр. с. Литвяків Евдохи Пулькиноі).

^*) Напеч. в "Замет. по малор. демоног". 31-32.

— 47 —

Паничі.
Человек подарил дочь бесам. Подросши, девочка потонула.

Жінка і діти полягали спати, а чоловік пішов гулять. Приходить із гульні і пьять паничів приводить. Привів, жінку збудив, каже: "готов кушання." Жінка і дума: де він паничів таких хорошіх набрав? Вона їм подавала кушання, а паничі поїли і заплатили їй. Троє дітей на полу лежить. Чоловік роскрив дітей і каже паничам: "вибірайте собі, яке схочете". Вони вибрали собі дівчинку. Жінка і дума: "може вони в горниці". Питас: "коли вони їі возьмуть? Шо ій у год"? Чоловік каже: "там побачим". Підросла та дівчина, пішла купаться, увійшла по коліна у Сулу і потонула.

(в 95 г. од. кр. с. Волчка Улани Матвіенковоі).

Болотяник.
Болотный чорт сидел на болоте, пел, шил башмаки. Не допустил к себе проезжего.

Іхав чоловік Сулою, а болотяник сидів у болоті і шкуру мняв. Мне ту шкуру і співає, аж болото розлягаеться. Ось чоловік до його доїзжає, він угледів, упорнув у болото. Потім чоловік поїхав, а той виліз упять, домняв шкури, викроїв черевики, зачав шить, а той чоловік вернувся, бачить, шо він черевик шиє, узяв виліз нишком, пішов до його; тільки трошки не дойшов до його, став він вставать і казать чоловікові тому: "не доходь же ти до мене, бо тобі худо буде у твоїй жизні".

(в 96 г. од коз. м. Лукомья К. Норовоі).

Баба у болотяника.
Бабка, принимая дитя у болотного чорта, получает полотно.

В ночі прийшов чоловік кликать жінку бабувать. Вона одмагаеться, шо в ночі і не знає чоловіка. Іде вона за їм, коли він виводить із села. Вона дума: се, може, мене обмарило? Як узяв вести, як узяв вести, привів бабу у болото і вона бабувала як і слід. Як баба виходила, то молодиця дала ій кусок полотна і сказала: "отеє вам, бабусю, кусок полотна, ріжте, а не розгортайте всього, то буде на ваш вік жить і багатіть". Стала та баба бога-

— 48 —

та, та вже невістка каже: "розгорнім, поки його не розгортать?" Як розгорнули — нема нічого, так все прахом пало. ^*)

(в 96 г. од кр. м. Снітина К. Прихідкиноі).

Лісовик гукає.
Пьяница перекликался с лешим. Последний побил окна в избе.

Ішов пьяний чоловік Бедзь, та ів! Коли той лісовик і собі: ів! Сей гукає і той гукає. Сей свисне і той свисне. Так пьяний Бедзь прийшов додому і заченивсь. А лісовик прийшов, двері трусить: "одчини!" кричить. Бедзь не одчиняє. Так він побив вікна і пішов. С того часу ніхто не гука ніччю.

(од. кр. с. Хітців Якова Карпенка).

Лісовик і жінка.
Женщина видела под дубом старика лешего, звавшего ее.

Одна женщина йшла казенним лісом у Калайденьці. Доходить до дуба, глянула, коли він канатом обмотанний. Жінка та дивується собі: на що сей канат? Коли стоїть дід старий, сивий, без шапки. А тут тій жінці іти поз того дуба. Глянув дід на неі і спитав: "куди ти ідеш? Не іди назад, а йди до мене". Вона злякалась, почала бігти і паляничку, що була за пазухою, загубила і платок з очіпком. Роспатьошилась. А дід не біг. Вона бігла, поки моці хватало. Упала і оддихнула, оглянулась — нема. Так вона взяла та сорочку повернула пазухою назад щоб не бояться.

(в 93 г. од. кр. с. Вільшанки М. Харлановоі).

У лузі.
Женщине является привидение в виде барина, потом голого человека.

Я йшла із степу і зайшла до своєі рідноі матері пізно. Втомилась, лягла заснула зараз. Показалось мені, шо довго, схватилась я давай до дому іти в ночі. Іду, іду, зійшла на могилки — не світ, за леваду за осики — не світ. Іду мов до слободи, коли десь узявсь пан у сертуці у картузі йде. Так я Богу молюся. Він

^*) Варіант у Чубиньского (II, № 97, 360-362) довший. У йому чорт підміня свою дитину чужою, так баба рятує їі.

— 49 —

однію колею іде, я — другою. Він каже: "здрастуйте"! — Здрастуйте". Я умерла трошки, душа посунулась: мов нема душі у мене: злякалась, хрещусь, — оглянулась — нема; хто зна дей дівсь. Я впять іду — ніч, світа нема. Прийшла я до того гайка, мовляли, аж під Окіп, стало мов зажигаться, шо буде скоро світ заніматься зоря, коли там стоїть три копи жита накошеного, коли там встає чоловік, такий голий, тілько комір на йому та рубья вісить з сорочки. Я там уже навіки вмерла, злякалась дуже та на пальчиках тихенько, тихенько у гайок. Перебігла лісок та оглянулась — не біжить той чоловік за мною, так я болотом та в очерет. Як вибігла вже з того болота та прибігла в Окіп. А чоловік той стояв до мене плечіма, потягавсь.

(в 96 г. кр. м. Снітина К. Прихидькиноі).

Проти купального Івана.
Крестьянин пас скот на Иванову ночь. Неизвестный завел его на кочки и ударил.

Василь Третяк заняв і погнав шість волів пасти до сірого луга. Той луг був Сіреньків тім і зветься сірим. Погнав проти купального Івана. У самому сіряці ліг і заснув. Кинувсь — нема биків. Ходить, не розбере діла: обмарило; тильки сіріє небо, перед їм гора, ліс, хрест. Кричить він: "рятуйте!" Через время явилось щось: не чоловік і не жінка, говорить: "здоров був, чоловіче! чого ти тут ходиш?" Василь отвіча: "волів шукаю". — Хто тобі позволив тут воли пасти? питає воно. — А деж мені пасти? — Іди, я покажу де пасти". Взяв Василя за руку, веде. Провів гони, питається: "а дивись, чи твоі воли, чи моі?" — Моі, каже Третяк. — Іди ж за мною." Показалась йому хата, і в тій хаті пани. Узяли посадили, налили стакан водки, почав Василь пить, перехрестивсь, коли се як ужарило його по уху — і нема нічого. Сидить Третяк на купці і перед ним кінській кіз. — Не треба пасти проти купального Івана.

(зап. в 93 г. од кр. м. Снітина Н. Ивахненка).

Чоловік у яру.
Дьявол в виде знакомого заводить человека в овраг и садит на уступ.

До одного чоловіка прийшло вночі тай гукає: "Пантелеймоне! вийди сюди! "Він сказав: "зараз вийду". Пішли в двох на поле.

— 50 —

Прийшли до яру. Пантелеймону показуєтся шо стоїть дом. Той каже: "закурим тут, Пантелеймоне". Дав йому табаку і бумажки. Він узяв поховав у карман. Той говорить: "ходім дальше, у мене діло". Прийшли у дом і той каже: "сядь. Пантелемоне, на сему стулі, а я справлюсь по ділу." Досидівсь той Пантелемон, поки розвиднілось; тоді глянув, коли сидить у такому яру, шо саженей пять у низ, а саженей два у гору, а він на плиті під стіною. Став він кричать: "рятуйте!" Люди йшли в Городище, почули, угляділи, шо неможна витягти; вернувсь один чоловік до дому узяв веревку і витягли його відтіль. Стали питать: "хто тебе завів?" — Знакомий, каже Пантелемон, — навірно нечистий. ^*)

(од коз. с. Хітців Федора Копаня).

Ковбаня.
Дьявол водил человека по лесу и толкнул в яму с водой, где человек пробыл до утра.

Поїхав мій брат і батько у ліс рубать дерево опівночи. Нарубали и наклали на віз, і каже батько братові: стій, я піду та осього дубка зрубаю. Зрубали вони того дубка, узяли на плечи, давай нести його і носяться с тім дубком, потім давай гукать. Обзивається назад їх: "чого ти гукаешь? "Вони упять кажуть йому: "чи то ти, Іване? "Той каже: "я". Приходять вони до його: "Покин дубка, каже той, та ходім до воза". Батько покинули дубок, стали іти за ним. Вони йшли із версту за ним усе, потім догадались, шо то веде їх нечиста сила. Вона переводить батька через ту дорогу, шо на город іде. Давай батько хреститься, і довела до потока, як пхне їх, вони попали у ковбаню і ковбанились там до самого світа, а як стало розвидняться, вони вийшли на поле мокрі од того міста, де віз, верств за пять. Приходять батько під ліс коли брат дуби поскидав, а сам виїхав у чужу леваду, випряг кобилу і там ночував. Вони тоді запрягли кобилу і в обідню пору приїхали додому без нічого. ^*)

(в. 94 г. од кр. с. Хітців К. Фурси).

^*) Напеч. в "Этногр. элемент в повести Гоголя Заколдованное место", в Киев. Стар. 1897 г, № IX, стр. 5-8.

^*) Напечат. в "Этногр. элем. в повести Гоголя Заколд. место", стр. 58.

— 51 —

По ярах.
Дьяволы водили парня всю ночь по оврагам.

Два парубка гуляло на досьвіткахь до півночі, потім пішли до дому. Один пішов до себе в двір, а другий — на Радькову гору де багато людей обмарюе. Вийшов він на шпиль і дивиться тім яром, шо в село. Проти його іде парубок і питаэ його: "чи ти не боїся через сю гору іти?" Він отвіча: "хиба я маленькій, шоб боявся іти?" — Тут, каже той парубокь, шо стрівся, двоє жінок йшли с поля і бачили, шо два чоловіки сидять над яром на плиті і колишуться." Побалакали і той парубок пішов собі на низ, а другий дивиться, чи не хитається що. Ніщо не хиталось, а йшло тім яром два чоловіки і гукають на парубка: "подожди, Іване!" А Івану здалось, шо то ідуть два його товариші, ізійшлись вони до місця усі три і стали балакать. — Ходім, кажуть ті два нарубки, до Кашубки на досьвітки; там парубки бьють Олексія. Повели вони того парубка із собою яром. Як зачали його водить та обводили усю Січь (такий яр), Дігтярю і Півневу, і прийшов він до дому світом. ^*)

(в 94 г. од кр. с. Хітців Дмитра Погорілого, 34 літ.)

Срібна плітка.
Пред девушкой ночью огненный змей рассыпался искрами, потом превратился в серебряную рыбку.

Заспівав вечірішній півень, а дівці здалось, шо вже досвічаний. Схопилась вона, убралась: "піду ж я, мамо". Мати спиня: "не іди, бо ще рано". — Проводіть мене хоть трішечки, я піду у строк. Мати їі вивела з улечки: "іди, дочко, не бійся, тільки хрестись." Вона собі іде, іде, увійшла так як верст дві, коли се перед нею як посиплються зорі, так їй стане аж у вічі жовто, не видко куди йти. Вона злякалась; підійшла так із гони, коли лежить плітка серебряна, велика, побільше ложки. Стане дівка переходить колію, і плітка перескочить і впаде. То дівка та перейде впять у ту колію, і плітка впять перескоче і ляпне. А дівка вже так ізлякалась, сама собі каже: "Господи милостивий! мені мати казала хрестись, а я й забулась." Стала хреститься. Так він тоді огнем як засипав перед нею, як заіскривсь. Як заступ зробивсь, із тій плітки, рванув бурею, каже: "дагадлпва!" А вона впала і лежала

^*) Напеч. в "Этногр. элем. в пов. Гоголя Заколдов. место", стр 39.

— 52 —

до світа, прійшла утреш, уже робочі снідали. Лежала тиждень, схвачувалась. Виливали переполох: виливалась така риба із парусами, як він підкидавсь та іскрив перед нею. ^*)

(од коз. с. Литвяків Д. Бугаевоі.)

Червона запаска.
Девица, найдя в траве красный фартух, возвращает его змею

Дівка йшла гулять і їй прийшлось переходить через траву. Вона війшла в траву, дивиться: у траві розіслана червона запаска. Вона їі узяла собі, потім прийшла додому і хвалиться матері: "я, мамо, запаску знайшла." Мати каже: заховай доню, та нікому не хвались. Дівка заховала. До вечора діждала, пішла до дому, послалась, лягла в сінях спать. Іще й незаснула почула, шо щось лущить. Вона глянула, коли посипались іскри уверх. Приходить до неі парубок і моститься біля неі лягать. Ляга, а вона його пита: "та шо ж ти таке?" Мовчить воно. Вона упять: "та признавайся: відкіля ти прийшов? — А нашо ж ти мене маниш? — Та як же я тебе маню? шо я не знаю, шо ти таке? — А знаєш як ти стьожку брала? А ще ж ти й запаску найшла. — Хиба то твоя? Каже: "моя. Як не хочеш ти мене принять, так верни мені моє." — Пусти, каже дівка, то я винесу — Ні, я не хочу брать, а однеси туди де брала." Ізнявсь і полетів. Не стало вже його. Дівка хвалиться матері. Звелила однести туди, де взяла. Вона однесла і більш уже нічого неслучалося.

(в 96 г. од коз. м. Лукомья С. Супрягиної.)

Шовковий платок.
Девушка, найдя красный шолковый платок, спрятала его в сундук. В сундуке оказался барич, который стал сосать грудь девице. Удаляясь сорвал крышу.

Йшла дівка з ярмарку, платок лежить червоний шовковий пеперек дороги. Дівка зраділа, вхопила в пазуху, не перекрестила з радости. Принесла додому та в скриню положила, а ввечері прийшла мати, дівка та й здумала: покажу я матері ту найду, шо найшла. Одчинила скриню, коли лежить панич на всю скриню. А вона тоді дума: "чи мені сказать, чи мовчать? Покину я скри-

^*) Напеч. в "Зам. о малор. демонол."

— 53 —

ню, то він піде". І мовчить до вечора. Ввечері посиділи, полягали спать. Так як опівночі іде той панич до неі і ляга коло неі. Дівка, пита: "Шо ти таке? — Панич. — Чого ж ти ноччю ходиш? — Я тебе люблю, і буду я до тебе ходить і багато грошей дам. Бере ліву грудь і ссе. І так він до лежить, поки йому треба, піде. Ніхто його не чув. Подивилась вона в день у скриню — нема. Ну, може він не буде ходить". Мовчить, нікому не каже. На другий вечір упять він йде. Вона йому каже: чого таки ти до мене ходиш? Хіба паничеві просту любить?". — Я тобі, цілий мішок грошей принесу". Мовчить вона — нічого. Ляга він бере ліву грудь і ссе. Два місяца ходив і приніс ій мішок грошей і поставив у скриню. Іі мати пита: "чого ти така жовта стала"? Вона й дума: чи мені матері признаться, чи ні? — Кажи, признавайсь, чого ти жовта, ти чимсь больна? — Ні, мамусю, я нічим не больна, а до мене панич ходить. — Шо він тобі робить? — Груди ссе, мамо". Узяла мати, придавила ій груди, коли кров. — А, дочко, він кров твою ссе. Я вже догадалась, шо се за панич до тебе ходить. Чом ти давно не кажеш? — А що ж йому тепер, мамо, зробить? Возьми, дочко, нароби кукол великіх багато, повбірай у плахти, платками позавьязуй і поставляй іх по лавах і на вікнах посажай, і на столи настав пляшок, чарок і хліба наклади, в печі підпали; сядь на порозі, двері одчині і чешись, а в пелену насип сімья — і косу чеши і сімья їж. Як прилетить він і буде тебе питать, то ти скажеш, шо в хаті весілля, шо ти заміж ідеш; а спита: шо їси? скажеш: нужу. Так та дівка зробила. Ось він біжить: "здрастуй! шо в тебе в хаті? — Весілля. — Отеє і ти чешеться? — Еге — А їси що? — Нужу — Хиба ж таки можно нужу їсти? — А хиба можно сатані до християнина ходить"? Так він бурею пішов і кришу зірвав і більш його не було. ^*)

(од коз. с. Литвяків Д. Бугаєвоі).

Срібний перстень.
Девушка нашла и спрятала серебряный перстень. К ней начал летать змей. Потом прижег ей волосы и улетел.

Ішли дівки на великодніх празниках, і одна нагляділа срібний перстень на дорозі і сховала його у пазуху. Прийшла до дому, стала шукать у пазусі — нема. Вечером приліта до неі змій, вона

^*) Нап. в Зам о малор. демонол. 34, 35.

— 54 —

й говорить: "І чого ти до мене? Я зовсім не знаю, шо ти таке?" А він одвіча:" а як ти мене знайшла, зраділа і приголубила". — Я найшла не тебе, а перстень. — Ні, то був я". Ніяк вона од його не одкараскалась, став він до неі літать; начав їй грудь ссать, і вона така зробилась, шо неепособна по світу ходіть. Іі парубок став говорить; "чого ти така худа стала? — Найшла лихо, перстень, а то не перстень, то я найшла змія. — Сядь ти коло вікна, як місяшно буде, чеши собі волос, а у пелену сімя насип і їж. Ось змій приліта до неі; як побачив, шо вона нужу їсть, як здвинувся, осмалив ій волос і сказав: "їй не моя, а я не твій". ^*)

(од кр. с. Хітцов І. Нагорянского).

Добре намисто.
Девушка нашла кораллы, после чего к ней пристал огненный змей. Он сжег избу и девушка вскоре умерла.

Дівка в Александровці найшла добре намисто, взяла в пазуху. Прийшла до дому та повиливала воду з відер, увійшла в хату і каже матері: "я, мамо, найшла добре намисто, ось у мене в пазусі. Кинулась до того намиста, немає вже в пазусі. Вона не вірила, думала, шо загубила, пішла до того колодязя впять тім слідом, шоб найти. Не найшла того намиста. Ось до вечора — явиться до неі панич. І він уже шо місяць до неі ходить, чи літа. Звів уже їі таку, як віск жовта. Потім, шо ій не казали баби, усе вона робила. Сіла на порозі, чеше косу і набрала сімья. Ось він у хату явиться, а вона чешеться, набірає сімья у жменю і кида в рот. Він їі пита: шо ти їси?" А вона каже: "нужу". — Воно ж погане. — Од поганого і їм". Чи батько, чи дядько забрали його крила під ворітьми та взяли та в піч і повкидали. Так він як вискочив с хати без крил, то запалив хату і більш не літав, а вона пожила неділь дві та умерла.

(в 96 г. од коз. м. Лукомья К. Норовоі).

Спритне намисто.
Деушка нашла кораллы. К ней прилетал змей. Когда же она возбудила к себе отвращение, то змей ударил ее крыльями и девушка умерла.

Жили чоловік та жінка і в їх була дівка красива. Тай іде вона до води із відрами, коли лежить намисто спражне, вона взя-

^*) Напечат. в "Зам. о малор. демонол.", 39.

— 55 —

ла його й не перехрестила. Ночує вона на дворі в клуні, коли летить таке, як коромисло, тай спустилося. Вона дивиться у дірочку, коли воно спустилося, мов зірки скакають. Перекинувсь, став такий красивий пан; як струснув за двері, так вони й одчинились. Він до неі, тай давай груди ссать. Та все до неі літа та доссав, шо вона вже, як соломина стала жовта. Стали батько й мати казать: "шо їй таке?" Вона не признається. А то стала в хаті спать, а він прилетить та в верх, та все кров ссе. І присовітували люди: набери сімья у черепочки і на тім плечі постав черепочок і на тім. І роспусти своі волоса і чешись і їж сімья. Ну, вона так і зробила. Прилетів змій, перекинувсь паном, каже: "шо ти робиш? — Чешуся. — А їси шо? — Нужу. — Хиба ж таки христіянська віра нужу їсть? — Хиба ж таки нечиста сила христіянську кров пье? Так він перекинувсь та крилами як ударив їі, так вона злякалась тай умерла. ^*)

(од кр. м. Снітина X. Олійниковоі).

Змій і молодиця.
Змей ходил к женщине на печь, пока не освятили воды.

Нам була сторія з змієм. Став мій син Кузьма з своєю Евдохою поганенько жить. Невістки і кажуть мені: "мамо! Кузьма Евдоху бьє і пощипа їі" — Чи він сказивсь? кажу я. Пішли невістки на поле і се де вихорь узявсь. Такий вихорь, що все ровно як дзвонком дзвонить. Ті попадали невістки, а Евдохи не бачили. Ідучі, хвалиться Евдоха: "що мені холодно зробилось. Пилипівкою ввійшла вона у другу хату, коли стоїть щось чорне. Од того часу начав він ходить до нєі. Приїздить Кузьма, каже мені: "Приходив проти водосвятія, підмовляв Евдоху: "у мене комнати хороші". А проти Івана Хрестителя приходить він упять. Евдоха на печі сміється все та сміється. Ятровка лежить, дума шо на їй шо єсть. Коли злазить з печі чорне, високе. Ятровка як глянула — і руки не підняла перехреститься, а Евдоха встала с печі, дивиться в вікно сміється. Приходять хлопці із гульні, ятровка каже: "було б одубла". Та святили воду на дому та аж тоді кинув.

(в 95 г. кр. д. Пятигорець Ф. Лобатенковоі).

^*) Напеч. в "Зам. о малор. дамонол.", 36.

— 56 —

Змій и багатырка.
Богачка нашла бумагу для вышивания. К ней прилетал змей сосать грудь, отчего она умерла.

У Снітині жив колись багатирь. Дванадцять пар волів мав: шість у дорогу посилав, а два плуги орали дома. Його жінка як пішла жать, та знайшла велику моташку заполочі. Як брала, ні сама не перехрестилась, ні заполочі не перехрестила і не сказала: "Господи благослови, святий Душе!" Прийшла до дому, повечеряла, лягла спать, коли приліта змій, перекинувсь козаком і визива їі: "вийди сюди та верни моє". — Що тобі вертать? — Що найшла. — Заполочь? — Еге. Верни, або давай я тобі буду груди ссать і за те тоби багато добра надаю". Согласилась вона, так він скоро зассав, сидить тіки у запічку, висхла, самі кости. А як умірала, стелинку підривали.

(Запис. в 93 г. од кр. М. Снітина Н. Ивахненка).

Чорт лошям.
Чорт в виде жеребенка приказывает хозяйке очистить избу, стоящую на его земле

Там де Степан Прудкий построїв повітку, жила колись Кониха. Тай стала ій причта. Вона було по місяцю пряде. Учинили діжу у ранці, діжа не сходить. Вона пряде. Заходилась топить, хліб посадила у піч, а парубок пішов на досьвітки. Приходить парубок, вона й каже: "нум вечерять". Коли коло хати як зарже лошя. Вони з хати. Вибігли, обігли кругом хати. Знов стали вечерять, воно прибігло під причілок та впять зареготіло. Так вона каганець потушила, та стала прясти коло вікна. Позапірала двері, коли чує: ріп дверьми та в хату та каже: "здоров", — А чого ти сидиш тут? се місто наше". Вона говорить: "мені хозяін се місце купив". А він "убирайся з сього міста, се місто наше. Скільки ти не прожила, то не бачила ні скотини, ні свині тіки одна курка. — Не піду, каже Кониха. — Ні підеш". Та разів с чотирі, — тай пішов. Устала вона, погляділа, аж двері як і були позапірани. Вона увійшла у хату, тиждень полежала тай умерла.

(в 89 г. од кр. с. Литвяків Івги Недількиноі, 80 год).

— 57 —

Чорт сивим бараном.
Девушки вели встретившегося барана до околицы, где он вырвался и унес пояс.

Ішли ми в чотирьох дуже пізно з роботи з Путивцьовоі і дійшли аж до криниці, вискакує с провалля баран сивий, такий хороший, — куди вам! Параска Шарушинова і каже: "моя й матінко! се наш баран оставсь з ватаги". А я кажу: "як би то він оттак пізно оставсь з ватаги?" Параска узяла скинула червоний пояс і залигала за роги, веде, а ми його ззаду підлапуєм та сміємось. Довели аж у царину як раз, він як підскочить! Був такий, та нема, — і пояс заніс.

(зап. в 89 г. од кр. с. Литвяків І. Недількиноі).

Чорт бараном.
Люди видели ночью на улице и площадке барана. Потом баран, подбежав к дому, в котором собирались досвитки, лизал окно и бил лбом фундамент.

Ішло парубків с пяятнадцять на вечорниці у осени. У Вовчку єсть вигінець, коли на тому вигонці стоїть баран. А парубок Касьян вирвав лату з сараю та як поженеться та осморужить навкидки, так баран де знать і дівся. Погуляли парубки на горі, подались на поділ. Товариші подоляне і порасходились по домах, а дядько Теміш ішов тією улицею, де стара церков була. Коли стоїть баран. Дядько повернув на другу улицю обминуть його. Гуртом не страшно було, а самому стало страшно. Так дядько тоді назад на вечорниці та став гукать: "одчиніть!" А мати досвічана каже: "одчиніть, се Теміш іде". Впустили дядька у хату. Дядько злякавсь, давай росказувать. Дівки глянули, коли баран у вікно дивиться і язиком лиже скло. Так дівки як угляділи, так так і попадали об землю. Мати узяла та світло погасила, баран давай тоді лобом (об землю) у призбу пожарювать. Та жарив, аж поки стали півні свівать. ^*)

(од коз. с. Вовчка. А. Ковпа).

^*) Чорт ягням у Чубинського (Труди т. 1, стр. 183,) Иванова (Разск. о домов. 41). Гринченка (Этногр. мат. 2 т. 55) і у французів — білим, або чорним jurnal des voyaegs 1896, № 972, 195). В розвідках Туринського професора Артура Графа "Il diavolo" Міlаnо 1890, 58 і 61 показано, що нечистий перекидається у тварюк, а в учебнику об звірю (Bestiario) він прикладається до їх.

— 58 —

Чорт хлопцем.
Двум девицам, шедшим со свадьбы, встретился мальчик с большими глазами. Он вскрикивал и приплясывал.

Були ми з своєю товаришкою на свадьбі і потім із свадьби підемо ми на грище іщей і там погуляєм. Опивночі ідемо до дому, місяшно, коли стоїть мальчик літ десять, такий круглий і показавсь нам Олексій, що вмер. І потім Одарка, моя подруга, каже: се мабудь, нас щос марить". Так я до його: "Альошка! се ти"? та його за груди, а воно тільки на мене очи, — та здорові очі блищать. Одарка каже: "се не Альошка. Кажи: святий Дух при очіпку". А я тоди од його. Так ми тоді потуманіли. А там роспуття, перехресна дорога, а воно під загатою, під підпорою, і стоїть. Стоїмо, стоїмо. Я кажу Одарці: я останусь у тебе ночувать". Вона говорить: "я тебе проведу трошки". Ніде не чуть нікого, так ми назад та до їі воріт, а воно як вискоче спід тїі підпори та як закричить: "Альошка, Альошка"! та неначе затанцює, та обкрутнеться та поз ворота, та як засвистить, та: "Альошка, Альошка!" Одарка провела мене додому, так я додому як прийшла, так на мені тіло перетрусилось, а батько і мати кажуть: "вжей до утрені скоро буде дзвониться, де ти ходила до такого времені"? Я не могла росказать, що нам случилось, а на другий день занедужала. Давай мені переполох виливать, і вилили. — Воно несвідомий дух. ^*)

(зап. в 93 г. од кр. с. Вільшанки Тетяни Овдіненковоі, 22 літ).

Чорти на досвітках.
Черти, придя в виде парней на посиделки, замучивают женщину и ее дочь.

Ходили дівчата на досвітки і дожидали хлопців до себе. Ото прийшли до їх хлопці, посідали. Одна глянула, шо в їх вісять під лаву хвости. Вона сказала всім своїм подругам, а одній не сказала, шо вона не вірна їм була подруга, і вони їі не любили. І вони всі повтікали, а та дівка і мати зостались. Нечисти — ті парубки — їі замучили і поприбивали на стінах ту дівку і жінку.

(в 1899 г. од кр. м. Снітина Сізоненковоі).

^*) Святий Макарій бачив багато чортів чорними хлопчиками. А. Grafi. Il diavolo 174.

— 59 —

Чорти молодью.
Черти, обратившись в знакомых парней, пришли на посиделки, и порезали девушек.

Жила дівка сама собі і була в неі меньша сестра. Пустила вона собі досвітки. Заходились дівки на пущання коржі пекти. Напекли коржів, приготовились, — з своїми хлопцями взяли тай посердились. Хлопці пішли од них; вони сами собі гуляють. Та одна другій: — "сестричко! як би се ми сидимо, а до нас хлопці ідуть гулять". Являються до їх ті хлопці, піо вони бажали. Увійшли в хату: "здрастуйте" — Здрастуйте". Та раді таки дівки, шо вони поприходили. Хлопці питають: "а шо ви, дівчатка, приготовились"? — Приготовилися, будем гулять". Кажуть дівчата самі промеж собою: "нуте, сестриці, позатуляєм вікна". Позатуляли вікна, гуляють собі. А тїі дівки, шо досвітки ходять, їі досвічаноі матері меньша сестра спить на печі. Проснулася тай дивиться через комін. Коли вона придивилась: спереду хлопці, а ззаду тельбухи тягаються. Вона тоді на свою сестру гукає: "Марусе, Марусе!" Та приступила до неі, а вона й каже: "сестрице! придивиться, які в вас хлопці гуляють". — Які ж вони? — Придивись, які в їх кішки тягаються ззаду". Марія порається, порається, поки догледіла, а мала тоді гука: "поведи мене на двір". А та старша "та нехай тебе Приська поведе" — Я с тією не хочу, поведи ти. — Сяка — така! не хочеш, вставай, я тебе поведу. Надівай платок. — Я не хочу платка. — Іди швиденько, каже старша", — та штовха меньшу в плечі. Вийшли на двір, мала й каже: "ну, тепер, сестричко, тікать". А старша каже: "шкода ж і тіх, і ті пропадуть. — Ну, хоч у двох тікать, а то й ми пропадем". Давай тікать до сусід. Поки добігли, поки догукались, поки люди зобралися, — прийшли не застали і однїі дівки живоі. Порізани і голови подрізувани і косима повішани до ключок. ^*)

(Записано в 96 г. од коз. м. Лукомья С. Супрягиноі).

Чорт женихом.
Бесы приезжают сватать девицу, но парень раскрывает их тайну.

Був парубок і дівка, вона багата, а він убогий. Приїхали їі якісь богатирі сватать, молодий — той самий нечистий. Приїхав

^*) Чорти перевертаються і молодью. А. Graff Jl diavolo, 59.

— 60 —

поїзд, люди думають, що вони хороші, а убогий парубок, которий ночував із нею, бачить, що воно таке. Стали вести їі, а той парубок убогий став на воротях і перечепив їі ногою, вона й упала. І стала вона бачить, що воно таке, пійшла і сказала батькови, що то нечисті, тоді батько узяв їі до дому.

(зап. в 93 г. од кр. д. Шек П. Зубровоі.)

Чортова робітниця.
Чорт в виде жениха завел девушку к своим. Здесь прослужила она семь лет и багато одаренная серебром и золотом возвратилась к родителям.

Дівка полюбилась із парубком і вони так дуже любились, шо одно одному клятьбу положили: я тебе возьму, а я за тебе заміж піду. Коли його в службу оддали. Ну, він ій сказав: "ти ж мене таки жди". Ну, вона ждала, ждала год пятнадцать, стала плакать, шо вже время приходить заміж іти. Стала вона думать: колиб я тебе побачила. Потім у вечері приходить той парубок із москалів, прийшов до дому, пригортає їі, питає: "зачім ти мене требуєш? мені вже не багато буть — сім год. Вона каже "затім я тебе требую, шо вже мені времена приходять, пора вже заміж іти. — Ні нейди, я тебе возьму, тілько уваж мені, поки я вислужусь. Вона каже: "шо ж я до тебе тепер не дійду." — Я йтиму болотами, ти ж боісся, я йтиму і лісами, то ти збоїся. — Ні не збоюсь, куди ти йтимеш і я ітиму". Ну, він сказав: "іди, тілько шо вже не буде, так терпи". Вона то вже каже: "таки піду." А потім вони як пішли, йшли, йшли, найшли хатку, переночували. Переночували в тій хатці, коли вранці встануть, — коли на плаву. Як устали, пішли, пішли, дойшли до річки, він і каже: "се будем поринать, согласна ти? — Согласна." Він їі за руку взяв і порнули, і він ій каже: "ну, вже тепер, голубочко, шо вже не було, то бачила іщей і більш побачиш". Найшли вони той дом, де вже йому служить треба. Иого вже брати єю довольни і вона сім год жила у їх. Шо вони не згадували, вона робила їм. Він казав: "як сім год вийде, ми повінчаємось". Вийшло сім год, він не вінчається, бо неможна. Вона стала плакать, стала його уговарювать: "зачім же ти мене так ізвів, тай не хочеш зо мною вінчаться?" — Затім, моя голубочко, я не вінчаюсь, шо мені не можна вінчаться (А він значить лихий дух). Ми тобою радувались і ми тебе не зай-

— 61 —

мали. Тепер, серденько, проси братів та не бери грішми, а бери черепками скільки завгодно. Я тебе привів сюди, я тебе й виведу". Упросили братів, наградили вони їі. Він їі вивів на могилу і шубу наділи і четвертів черепків надавали. Вона сидить на могили, а вони в провальі і кажут: "ти ж нас не зви як небудь, а зви людьми", Вона сидить на тій могили; люди на поле їдуть. Скільки там уже проїхало, їі батька не видно. Лихий дух питає: "Марусю! чи не видно твого батька?" Вона побачила свого батька, аж коло царини. Іде той батько, з старою матірью на поле. Доїхали до того місця, як угледіла мати ту дочку, ухватилась їй за шію: "де ти, дочко, була у Бога?" — Де Бог дав, там і була. Осадіть мене, тату, на віз із шубою. Вони тї лихі викидали четверті з проваля, поклали на віз. Вона шубу скинула, злізла з воза, каже: "їдьте, тату, до дому". Вона полізла в те провалля з ними попрощалася, поцілувала їх і вони сказали: "не оглядайся і не називай нас, не лихослов, шоб ми люди були, поки дойдеш". І вона доїхала додому, стало сребло и злато в мішках і бамажки і вона вже тоді стала розживаться. От вона як стала у батька жить росказувала, шо була у чортів, і як у їх весілля, так і їі просять, як вона на полі жне, а ворон кряче, так вона плаче; то їі просять на весілля.

(в 96 г. од коз. м. Лукомья К. Норовоі).

Чортів наймит.
Крестьянин, нанимаясь к чорту, чтобы отдать долг барину, возит дрова в ад на отце этого барина. Получая расчет мог бы потерять жену, если бы не заступничество Божьей Матери.

Був собі бідний чоловік і був він винен пану гроші. Пан йому каже: "зароби хоть у чорта, аби приніс". Прийшов той чоловік до дому і жалується жінці: "велика налога. Піду я світ за очі, а ти оставайсь тут із дітьми". А жінка каже: "Бог с тобою! Куди ти підеш? Як дасть Бог, так і будемо. — Як ти на одвіт не ходеш, каже чоловік, то тобі й хороше, а як мені все на одвіт ходить, то я луче піду світ за очі. Знявсь він повечерявши і пішов на всю ніч. Пішов до водяніх млинів і там стояла під берегом товста верба і він під тію вербою сів і сидить с тім наміреніем: колиб мене сі та ті узяли, та годі я мучиться! Найстарший нечестивий узнав, шо він там сидить і вислав свого приказчика в

— 62 —

чоловічому виді. Питається прикажчик: зачім ти, мужик, прийшов?" А той каже: прийшов — колиб де наняться". Так прикащик сказав найстаршому. Найстарший сказав: "введи до мене я його договорю". Той привів чоловіка. Найстарший питає чоловіка: "хто тебе прислав найматься?" А той каже: "пан мене прислав, казав: хочь у чорта зароби, аби приніс. Так я надумав: чи не договорюся? та отеє й прийшов." — Шо тобі за год? — Шо знаєте, той дасте. — Я тобі наберу клунок, аби доніс. — Чи так, той так". Повели того чоловіка в комнату і дали вечерять; положили його спать. Ну він усю ніч спав, чи не спав, журився, — думав, шо ж я буду тут робить? На утро устав приказчик, звелів чоловікові убіраться. Як він поснідав, тоді прикащик каже: "ходім же у двох, я тобі роботу найду. На тобі отсю коняку та вози до пекла дрова. Накладай скільки хоч, а не нокай, нишком вози. От він возить і возить, а як неділя — ґуля. Його кормлять і не обіжають. Так він цілий год возив. От скоро год, а він сам собі і дума: як же я служив цілий год і разу не нокнув? Нокну хоть раз. Багато наклав на коня і нокнув. Тоді той кінь вискочив з оглобель, повернувся до його і зробився паном. Чоловік злякався, дума собі: шо я наробив? Шо булоб не нокать! А кінь каже: "ти не бійся так дуже". А чоловік: — "а чому ж ти не везеш?" Пан каже: "много кладеш". Чоловік каже: "мени велят много класти". Той пан написав йому росписочку і дав у карман і сказав: як понесеш ти до свого пана гроші, та як буде він питать: "де узяв гроші? так ти скажеш: заробив у чорта. І скажеш, шоб він расточив імущество усе, шоб не держав до смерти, а то і їм до пекла дрова возитимуть". А той умерший пан та батьком того папа, шо правив гроші. Він опять конякою став. Дослужуючи году, став наймит меньше класти на коня і меньше й бить. Вислуживсь той чоловік, а нечестиві порадились: іще один клунок грошей йому подаруєм, шоб він пішов до дому та з жінкою два клунки узяв, — шоб жінку собі оставить. Він полестився на те, набрав свого клунка та пішов жінці сказав, шо він вислуживсь і шоб іти брать гроші. Жінка урябіла іти за грішми, каже: "горазд, шо ти сам прийшов": А він жінку давай бить: "Ходім, каже, я цілий год пік, а ти не хочеш готових принести". Шей у ночі іти за їми. Вона не хотіла, не хотіла, — таки пішли. Дійшли до церкви, а знаружи нарисована на церкви Матір Божа. Жинка каже йому: постій ти тут коло церкви, а я піду матеріи Божій три поклони положу,

— 63 —

шоб Бог поміг нам ті гроши получить." Пішла, а він підождав. Вона два поклона положила і зліг їі сон, стала третій прикладать, — упала й заснула. А Матір Божа зішла з ікони і пішла з тім чоловіком по гроші. Ідуть. А він не поніма, шо то Матір Божа, а поніма, шо то з жінкою іде. А вона іде та все попережа того чоловіка. Він не зійде за Матерю Божою, та каже: "бач то не хотіла іти, а тепер попереду біжиш". А Матір Божа каже: "уже ж як заставляєш бігти, то треба бігти". А нечестиві дознали, шо Матір Божа іде, полякались; один клунок набрали більший, а один меньший та повиносили гроші далеко геть, шоб і не обзиваться. А чоловік і Матір Божа прибігли. Чоловік каже: "бери ти, жінко, меньший клунок". А Матір Божа більший бере. А він каже: "бач, не хотіла, не хотіла, а тепер більший береш. Хоч би меньший однесла. А матір Божа каже: "як дасть Бог, то я й сей донесу". Забрали і несут. Дійшли до церкви, а Матір Божа попереду іде. А він і дума: шо воно значить, шо вона більший клунок несе, шей попереду іде а мені хоч кидать? Дійшли до церкви, Матір Божа і каже: "ну, спасибі Богу, шо получили гроші. Сядь же на клунку, оддихни, а я піду три поклони вдарю". Пішла Матір Божа і стала на ікону, а тую женщину розбудила од сна. Схопилась жінка і злякалась: се ж спала, а він щей битиме, шо я довго тут була. Вийшла та до його каже: "ходім за грішьми А чоловік: "за якіми грішьми, дурко? а се ж несемо гроші" Жінка каже: "я ще неходила по гроші". Чоловік каже: "а с кім же я приніс?" Спорили, спорили. Жінка того меньшого клунка не двине з міста, а чоловік большого не ворухне. Толкуються, толкуються. Матір Божа з образа обзивається невидимим голосом: "надсипте". Вони так і зробили. Один клуночок пересипали і понесли. Та впять пошли вдруге забрали. Переносили ночю, ніхто їх не бачив. На утро одсчитав той чоловік скільки винен панови, поніс росплачуваться. Приходить він у комнати, пан виходить: "чого ти прийшов?" Каже — "гроші приніс. Пан дивиться: двадцать пять рублів і все саме сребло. Пан спитав: "де ти взяв самого срібла тільки?" — Заробив — Де? — У чорта. Ви ж посилали. Я год служив". Пан зареготів: "ось с... с... подлець, шо ж ти там делав? — Вашім папенькою до пекла дрова возив". А той давай його з глаз ізгонить. Позвольте, каже чоловік, — на росписку посмотріть і рука вашого папіньки підписана. Покійник казав, шоб ви расточили усі деньги, шоб дров

— 64 —

у пеклі не возить. "Чоловік той дає росписку. Так і єсть. Пан сострахнувся, не взяв і денег, сказав: "я своє імущество росточу". ^*)

(в 96 г. од кр. м. Снітина П. Лисенковоі)

Нечистий роботником.
Чорт испачкал пасху крестьянину и за то служил ему год: расчистил поляну от пней, посеял пшеницу, продал ее, купил волов и, побившись об заклад, перевез амбар богача своему хозяину.

Як був собі бідний чоловік. Прийшли святкы великодні, нема в його пшенишного борошна. Ходив, ходив, не випросив борошна, загадав жінці житну пекти паску. Поніс він до церковці, посвятив, ніс із церкви, перебіг маленькій хлопчик, звалив його в грязь, в воду і помазав ту паску святу. Той чоловік іде й плаче: "Господи! вона в мене і так чорна, а я їі щей у грязь умазав" — каже жінці. Заходилась вона, обмила ту паску, посідали обідать, пообідали, там він чи ліг спочивать, чи ні, приходить до його той хлопець найматься: "найми мене дядьку, — Є синочку! у мене нічого їсти, нічім платить тобі. — Та мені не багато, як пьять рублів даси в год, то з мене й буде". Спразнили ті празники, "Ну, тепер, дядьку, за роботу браться, каже той, є в тебе ліс? — Є. — Ходім же коріння викопувать". Пішли вони за дядьком копать коріння. Викопали один корінь, — "Нум, дядьку, обідать, то ти ляжеш спочивать". Пообідали, той дядько заснув, а він збіг на горку, свиснув на своіх братів, та повикопували всі чисто пеньки і на яр поскачували. Дядько проспався, коли все повикопувано, — Отсе ти, синку, управивсь? — Управивсь, дядьку. Ну, іди, дядьку, до чоловіка, проси волів щоб дав поорать. — Не дасть, — Іди, то дасть. Пішов той дядько, випросив воли, і запрягли, загнали орать, обійшли вони може разів і три з дядьком. Як би ти, ліг та спочив, а я сам буду орать". Ну, він як свиснув, поприбігали брати до його. Поки дядько проспавсь, вони й виорали. Дядько встає, питає: "отсе ти синку, ужей виорав?" — Уже, дядьку. Іди пшениці

^*) Проте як Матір Божа оступилась за жінку по нашіх збірниках нічого не найдеться. У книзі Arturo Graft jl diavolo" росказано. Один лицар размарчив своє добро. Нечистий купує жінку. Лицарь сідає з жінкою на коня і везе їі. По дорозі жінка зайшла у церкву помолиться Мадоні і там заснула. Мадона приняла вид тіеі живий і діявол одрікся од покупки. (371-373.)

— 65 —

позичь до такого чоловіка. — І, хлопче! коли він мені на паску не позичив миски борошна, а тоб то він пшеничноі позичив. — Іди, дядьку, позичиш". Пішов дядько, увійшов, став просить. Хозяїн той каже синам: "підіть йому наберіть чистої пшениці і одведіть. Одвезли ту пшеницю і посіяли, заволочили. Як уродила пшениця, пішли с дядьком жать. Пожали вони тільки до обід, пообідали. Ляг дядько спочивать, а хлопець як свиснув на своїх братів, сжали пшеницю і в копи склали. Ось дядько встає, коли вже пшениця в копах, питається; "се ти, сину, управивсь? — Управивсь. Іди дядьку, волів просить та будем молотить. Привезли ту пшеницю додому, ізмолотили, провіяли, закрами понасипали. Ну, піди, дядьку, ще випросиш пар три волів з возами та набереш пшениці та повезем у Кременчук. Повезли ту пшеницю продали, приїхали додому, подводили воли чужі. — Отепер, дядьку, каже хлопець, ходім у ярмарок та купим собі бики. Пішли вони в ярмарок. Дядько каже: "отсі бики купім". А хлопець каже; "ні. дядьку, не сі" Найшов той хлопец рябого вола і сірого, чи там гнідого. Привели додому. Ось начинається Великдень, святки вже будут. Поставили серед города ясла, привьязали ті бики, положили сіна, пішли там до церкви, може. Приходят з церкви, пообідали, Люди побачили биків, кажут: "дивись які в його бики. Де він узяв?" Хлопець посила дядька: "іди на село, забивайся де найбагачій багач". Той дядько пішов. Було в багатиря пять синів і пять невісток і пять скринь у коморі. Ну шо ти даси, каже чоловік той богачу, як я своїми биками привезу до себе коморю? А той багач забивається, шо ти не привезеш. "Ну як не возьмеш коморі, то моі бики зостанутся, а як возьмут твої бики твоя — коморя". Взяли забилися, руки розняли, люди записали. Пішов додому той бідний чоловічок за биками, а хлопець і каже: "іди, дядьку по селу за вирьовками" Пішов той дядько, благіх вирьовок поназбирав, узяли ті бики, пішли до того багача брать коморю. Обкинули вирьовками. — Як запряжеш ти, дядьку, бики у ярмо, — каже хлопець, так не кажи: Господи поможи, а кажи: цабе рябий, усі разом! Так та коморя як пішла зовсім, а волики ідуть, ремигають, а хлопець, "отсюди, дядьку, шоб не зачепилось, отсюди, дядьку, отсюди, дядьку!" Привезли додому — Отсюди, дядьку, крутенько крутенько, шоб проти дверей двері стали". Поставили ту коморю вже, розпрягли бики, повів той хлопець на ясла поставив, каже: "ходім, дядьку, у хату

— 66 —

тепер отеє я тобі знаєш завіщо служив? год за святу паску, шо ти ніс, а я тобі покачав. ^*)

(в 96 г. од коз. м. Лукомья К. Норовоі).

Святий і диявол.
Св. Василий едет на дьяволе в Иерусалим и заставляет дьявола носить камень на церковь. Чорт соблазняет святого вином.

Жив святий Василья у коморі і прийшов до його лукавий, а він молиться. Лукавий стоїть і просить "шо хоч надо мною роби тілько мене хрестом не вбивай". Святий каже: "шо я тобі закажу? Ізвози ти мене у Ерусалим, шоб у десять часов туди і відтіля". Він оказався конем і повіз. Святий Василій одправив службу і говорить преосвященному: "я приїхав нечистим духом". Ніхто не взнав, де святий Василій дівся. Так він його привіз назад. І впять святий начав молиться. Нечистий упять на іскушеніе прийшов. — Чого ти прийшов? — Я хочу тебе іскусить. — Не можеш. — Не убивай мене хрестом, шо закажеш, то я зроблю. — Піди в гори набери каміня. Лукавий забрав свою команду, набрали каміння і несуть на самий великдень. Людям їх не видно, дивляться шо гуде, гуде хмара, а пресвятому Василію видно, Ось явиться той старший: "Пресвятий Василю! де скажете скидать?" Святий верст три од села одвів і приказав шоб каміння того наскладали на церков. Так вони таки його скусили. Прийшов нечистий паном діло і каже: "Оче Василій! випийте румку вина, хороший ти будеш. Узяв той випив, давай плясать із їми, Коли ок світу лежить Василь недвижим нічім. Подбірало у його руки й ноги. Як узяли молебствовать, поки опять став володать руками й ногами. ^*)

(в 99 г. од кр. с. Литвяків Н. Кедевоі).

Баба і чорт.
Чорт перевозил бабу через реку. Она схватила его за волоса и заставила возить себя, но зацепилась за повозку продавца горшков и ушла; чорт же вселялся в больных, а продавец излечивал их за большое вознаграждение. Наконец чорт бежал испугавшись надписи: баба

Жінка і чоловік ішли у свою путь. Прийшли до ріки, човна нема, перебрести не можна — глибока. Вони стоять задумались. Дя-

^*) У казці Манжури (Сборн. Харьк. Истор.-филолог. Общества т. II 1890 г., 127.) Як чорт одслужував украдений шматочок хліба, чорт скосив чоловікові хліб, перевіз, змолотив за жлукто. А в те жлукто та сховалась чоловікова мати. Чорт заніс їі а потоми вернув, а все те що він придбав чоловікові пішло прахом. — Дияволи часто услугуют людям. (А. Graff il diavolo 417).

^*) Св. Антидія діявол носив у Рим до папи. А. Graff Jl diavolo. 416.

— 67 —

вол сидить на тім боці і питає мужика: "шо не перебредеш?" — Ні, човна нема. — Шо ти даси мені як я тебе перенесу на сторону? Мужик пита: "шо ти возьмеш?" — Гривеника. — Перенось. — Переніс нечистий мужика на ту сторону. Мужик десять копійок оддав за себе і сказав йому: "поїдь, бабу мою перенеси на сю сторону. Нечистий перескочив, каже! "сідай і ти, давай десять копійок". То баба дає десять копійок і сідає на його і вкручує в його патли своі руки. Ідол думає: шо мужок сідав так не робив, шо укручує руки, а баба робить. Перетаскав на ту сторону до мужика і сказав: "уставай". Баба каже: "гроші взяв, так вези мене, куди я знаю". То ідол поніс бабу по ярах, по буграх, по кустарниках. І він дума, шо бабу де небудь скине. Возив, возив, баба кричить: "вези!" А він заморивсь, дає бабі руб, шо тильки устань. То баба каже: "сіх грошей мало, вези мене". То ідол як виприснув на дорогу, а там гончар стояв. Гончар той узяв кобилу набор і горщечків набор набрав. То бабі схотілось горшка ще додому. У гончаря хотіла горшок узять із ясел, то на яслах вона очепилась, а ідол спід неі вирвавсь. Вона розірвала ясла гончарю і потовкла горшки. Гончар плачить і взяв ваговий дрюк погнався за бабою. То баба утекла, а диявол прибігає до гончаря і каже: "не плач за горшками, горазд, шо одвольнив бабу од мене, а ти їд у город, так я тебе награжу. Хочь бери сі горшки ціленьки, хоть хай і тут остаються". Гончарь його не послухав, ціленькі забрав. Така була у гончаря думка; чи буде вдача, чи ні, а ціленьки продам за шо прийдеться. Приїхав на базарь, дьявол біжить: "а шо ти приїхав?" — Приїхав. — Стой тут, я побіжу до купця, у його грошей много, я буду його душить, будуть фершала й дохтаря, то ті не пособлять купцю. А ти прийдеш, тоді я з його встану, йому лехче стане, він тобі грошей багато дасть". Як прийшов гончарь, то ідол с купця устав, купцеві стало хороше, лехко, то купець сказав: "отсе дохтарь, так дохтарь! Одкривайте ящик, нехай бере грошей скільки понесе; мені жизнь дороже грошей." Гончарь набрав скільки схотів, приніс до повозки, хова гроші. Ідол біжить і говорить гончареві: "ховай гроші, я ще другого купця насяду, у того ще більш грошей". То він побіг, насів того купця. Гончаря хватили впять туди, бо не помогли ні фершала, ні дохтора. Гончарь приходить до купця, ідол устаєть, стало купцю лехше. Купець каже: "отсе дохторь, так дохторь, не тіх дармоїдів!" Открива йому ящик; "хай бере грошей скільки понесе, мені жизнь дорог-

— 68 —

ша чім деньги." То гончарь набрав грошей у силу несе, приніс до вози, хоронить ті деньги. Дьявол біжить і каже гончареві: "ховай же швидче гроші та тікай з города, з тебе буде сіх, я третього насяду, так того вже не злічиш, то вже буде мій". Поки ганчарь купив ручку тютюну, ганчаря впять ухватили, до третього купця. Ганчарь іде і кача головою: шо диявол казав: "того не злічиш, в острозі пропадеш, і гроші твоі пропадуть." Третього насів дявол, хватила полиція ганчаря, таскают до третього купця. Приходить ганчарь то диявол на його скоса поглянув: "куди лізеш? се вже мій". Ганчарь поступив назад, спросив грудку крейди і написав на одних дверях: баба, і на другіх дверях: баба прийде, і на третіх: баба. І тоді покинув крейду, став підходить до купця. Диявол йому говорить: "куди ти лізеш? се вже мій". Гончарь показує: "он давись: баба, і на другіх — баба, і на третіх: баба дверях". Ідол глянув — нема куди вийти, подумав: то одна їздила, тепер — три. Так він у потолок як ударився, потолок виніс і туди уйшов. Гончарь щей с третього купця узяв і тоді забросив горшки возить. ^*)

(в 99 г. од кр. с. Пісок Івана Рябича).

Позичка.
Человек занял деньги у дьявола, разжился, а когда принес долг, то кредитора уже не было в живых.

Чоловік обіждавсь, шо його припьяли за подать і подумав; піду — аже люди ходять — к нечистим грошей просить. Підійшов він до яру, гука: "Хомо!" От явиться йому чоловік: "Нашо Хоми гукаєш? Та я прийшов к нечистим щоб грошей хоч позичили, хоч як небудь дали, — Я сам Хома. Нащо тобі гроші? На подать. — Підожди я подивлюсь у запис; як є твій рід у запису, то можна". Він де дівся, потім виходить, каже: "не можна дать тобі грошей, нема в записі твого роду, а хиба на год позичу". Визичив йому грошей і пішло тому чоловіку в діло, оплативсь подать і йому осталось і ростаравсь за год, поніс ті гроші над провалья і гука впять: "Хомо!" Він обізвавсь, — Приніс я тобі довжок. — Як треба держи ще год, розживайся лучче. Чоловік той взяв деньги, став

^*) В Бенфеєвім перекладі Pantschatantra funf Bucher iudischer Fabeln, Marchen ubn Erzahluugen Leipzig 1895 г. указана казка про злу жінку Кете, котра їздить на чортові Einleittund. 527-534.) і казки, як чорт вилізав з людей, злякавшися злоі баби (521, 523, 524.) У Лесевича (Етногр. збірн. Львов. № 66. Баба їздить на чорті, поки не переспіва своєі пісні.

— 69 —

упять год держать. Видержав год і розживсь хороше тіми деньгами, хозяіном став. Поніс над те проваля і гука: Хомо!" Другий обзивается: на що тобі Хома? — Приніс довжок, хай вийде получить" Одвіча йому невидимий: "нема Хоми, убито під свадьбу, а поживай ті деньги на здоровьє." Ізкоротивсь той чоловік назад із тіми деньгами і став хазяїн настоящій ^*)

(в 99 г. од кр. с. Хітців І. Нагорянского.)

Одуренний чорт.
Человек, пообещал черту мать и детей, отдает ему по совету нищих, наседку с цыплятами.

Живе чоловік бідненько, надумав: "піду, десь грошей чи не розживусь. "Іде лісом, а проти його дід: "здоров, чоловіче! — Здоров — Куди ти ідеш? — Піду; чи не дасть хто грошей. — Еге! Іди й я дам. В тебе жінка хороша? — Хороша. — І діти є? — Є. — Я тобі дам грошей, а ти ж мені ддаси матірь із дітьми? — Оддам. У вівторок прийдеш за грішми. Пішов той чоловік у вівторок за грішми. Виходить до його ірод: "ну, іди, каже, мішок наставляй. Узяв, насипав: "ну, каже, неси, а я прийду до тебе у середу ввечері за матірью і за дітьми". Чоловік приніс гроші до дому і не хвалиться жінці, шо буде. Просяться до його у середу два старці на ніч. Він і каже: я б пустив вас, люди добрі, так не пущу. — Чому не пустиш? — Я так бідно жив і ходив грошей шукать, та дав мені ірод, а я пообіщав матір з дітьми оддать, так сьогодня прийде у вечері. Старці кажуть: "нічого, хочь і прийде, ми не боїмось". Коли се так як у часів дванадцять іде і під вікно каже: "здоров був один!" А старець і каже: "у двох добре говорить, а в трьох молотить, а четверо коліс — то буде віз, а пьятого колеса не треба до воза", — а тоді чоловікові: "є в тебе квочка з курчатами? Возьми, влови та викинь йому". Чоловік той узяв, уловив і викинув йому квочку матірь з дітьми. А ірод заговорив: "ну щастя твоє, то так ізробив: і деньги пожив, і жінка дома зосталася. ^*)

(Од кр. с. Латвяків Н. Кедевої.)

^*) У вар. Чубинськаго (Тр. II К: 105, 397-380) той біс, що позичав та був рідний брат винного.

^*) Напеч. в Зам. о малор. демонол., 23-24.

— 70 —

Продажник душі.
Бедняк продал душу дьяволу с условием получить ее в Новом Риме. Так называлась изба в поле, в которую вскочил бедняк, увлекшись охотой.

Був собі чоловік та жінка, а в їх хлопчик і дівчина. Жили бідно. Чоловік і каже жінці: "як би нам забагатіть? Чи не зазнаться з чортякою?" Жінка поотвічала: "я на те несогласна, а ти як знаєш, пакуй душу. От він і надумав: у чистий четвер проти страсноі пятниці пішов і сів над обривою, над страшною ямою. Опівночі гра, шумить вода, вискочив молодець, здоровкається до чоловіка: "здрастуй, мужик! зачім прийшов?" — Я прийшов, щоб дав грошей, — каже чоловік, — Чи ти ж приступиш на те, що я скажу? — питає той. — Приступлю, аби гроші дав, — отказав чоловік. — Оддай мені хлопця на сім місти, а я тобі винесу грошей. — Я ще поражусь з жинкою, як скаже, то оддам і синовця, сказав той чоловик, і пішов до дому. Як почула те жінка, сказала так: "цур йому пек! не хочу я своєі дитини пакувать". На другу ніч чоловік знявсь і пішов на те місто. Опівночі заграла, зашуміла вода, іде молодець до того чоловіка: "здрастуй, голубчик! — Здрастуй, пане! — звеличав його чоловік. — Чом синовця не привів? — питає той. — Жінка не дає. — Добре, а свою ж душу оддаси? — Оддам, — Скільки пожелаеш жить? — Годов 40 — Назначи ж у якім місті должни ми твою душу взять". Думав, думав той чоловік, надумав і каже: "як вистроїться на полі хата і назветься Новий Рим, тоді в тій хаті і душу мою возьмете". Після того зачав він коверствувать, командувать їми. Вони слухають. — Стройте мені, каже, мельниці на шести підставах, щей мост. Шоб палі і мостини були із свинячоі щетини, а греблю загатить пухом". Построіли вони мельницю, побили з щетини палі, Сулу угатили пухом, переїхав він, каже: "хороше! іще одну сторію скажу: "щоб коло млинів з жидівськіх борід стріху увязали, а вкрили маком, і щоб у мачину потри гвозді позабивали". І те вони зробили. Загадав він їм іще одну загадку: "сяду я на коня і буду бігти на вскачки, а ви щоб вспіли кірпич класти під ноги коневі, і щоб сплели мені батіг з піску". Зробили вони те все. Заходився той чоловік охотиться, подавсь на хутір, коли вискочив заєць. Він женеться за тім зайцем. Заєць прямо на хату і прямо в сіни, чоловік заїм. Тіки шо вбіг у хату, двері хряп, хряп, позачинялись, назбігались чорти і

— 71 —

розірвали того чоловіка крюками, душу взяли, — бо та хата звалась Новий Рим.

(зап. в 93 г. од кр. м. Снітина Н. Ивахненка.)

Нечистий старцем.
Старец сдирает кожу с женщины.

Жив собі дід та баба, багаті, нічім не понуждались. Коли йде старець, проситься на ніч. Дід пустив, а він і просить: "чи не найшли б ви мені дівчини переночувать, триста рублів дам"? Дід пожадничав, сказав старій: "переночуй ти". Старець дав дідови сто рублів зразу, а двісті — утром. Дід пійшов на двір, а він оставсь із нею. Старець з неі кожу стіг і ввертів їі в рядно, а кожу біля неі положив і двісті рублів, тай пішов, — ніхто й небачив.

(в 93 г. од кр. Евдокіи Прихидькиноі.)

Нечистий і дівка.
Дьявол в погребе ободрал с девки кожу.

Складались дівчата і пішли по капусту. Одна полізла в погреб, а друга стояла над погребом. Та шо стоить над погребом жде, жде, — не чуть; каже: "швидче." А воно з погреба каже: "постой, обдеру." — Та "швидче вже, поки ти там будеш? — Постой, обдеру. — Вона впять: та швидче". А воно відтіль обізвалось: "постой, кожу розвішу". Та тоді злякалась і побігла геть додому. Дома стали питать: "де-ж та?" Вона каже: "пішла тож додому" Потім пішов хазяїн у погреб, коли вісить кожа з тїі дівки.

(в 99 г. од кр. м. Снітина Д. Сизоненковоі.)

Два женихи.
По совету чорта парень занял денег генералу, явясь в безобразном виде с условием получить генеральскую дочь. Старшая отказала, младшая согласилась. Когда же жених явился красивым и нарядным, то старшая повесилась и досталась другому жениху — дьяволу.

Був бідний парень и зачав свататься. Не посватавсь; іде дорогою, зостріча його нечастий дух: "де ти був"? — питає. — Свататься ходив і давно сватаюсь і ніяк не посватаюсь через то, що я бідний, нема у мене нічого. Нечистий каже "Я тобі совіт дам, тиль-

— 72 —

ки послухай мене. Піди ти в город і найми собі хату і до тебе щоб ніхто не ходив, опрочі я ходитиму; і сім год не стрижися сім год не вмивайся, сім ніхті не зрізуй, а я буду до тебе ходить, деньги ізносить. І заживеш собі грошей много. Будеш ти людей рятувать тіми грішьми — позичать. Прийде до тебе генерал позичать гроші по несчастью, що він визичив з казни денег і казна його хоче цінувать, і ти йому зговориш: визичить визичу, а ти мені дочку оддаш заміж. А в генерала три дочки і він скаже: не могу так, треба роспитаться дочки. Так і було, як казав нечистій. Пішов генерал, спитав старшоі: "желаеш заміж за такого вийти?" — Не хочу! — Сейчас голову долой! "Середульша сказала: "я піду, хочь він некрасивий, я вас пожалію. "Пішов генерал, говорить: "оддам дочку, тілько не старшу; середульша охотиться. Для мене все рівно, хоч і найменьшу, — каже парень. І визичив грошей. — Ну голубчик, каже генерал, прибувай, когда ти схочеш оддам дочку." Явився до того парня чорт: "ну, тепер я тобі дам друге наставленіе: іди до цюрюльника, хай тобі бороду побриє хай тоби волоса постриже, хай ніхті позрізує. Піди у лавки і купи собі саму найдорогшу одежу і надінь на себе усе убрання." Прибрався він, тоді пішов до генерала дочки сватать і на середульшій батько благословив вінчаться. І тоді уже старша із своеі досади пишла та повісилась. Приходять вони з вінчання і ніхто не бачив, а молодому ввидівся той самий шо наставление давав. — Наставив, каже, тебе хазяїном і хорошу жену тобі дав, а собі другу узяв, старшую дочку генеральську. І с стім розійдімося! ¹⁾

(од кр. с. Хітців И. Нагорянскаго.)

Вівця.
Человек, обманутый дьяволами, зарезал жену вместо овцы.

Нечисті прийшли в гості до чоловіка і кажуть: "заріж най яку знаєш найлюбійшу вівцю на кушання. Начав він перекидать. Вони кажуть: немає такоі нам. Он іззаду одна стоїть, возьми ту." Так чоловік узяв і виволік вівцю з хлива, зарізав, пішов у хату, вийшов кожі знімать, коли лежить не вівця, а його жінка. Вони йому жінку вівцею підкинули.

(в 95 г. од кр. с. Вовчка У. Матвіенковоі)

¹⁾ Напечат. в "Зам. о малор. демонол." 24, 25.

— Вкладка в конце книги —