История Полтавы

Старковский, Владимир Михайлович

Подробности

Просмотров: 17190

Старковский, Владимир Михайлович. Родился в 1864 г. в Москве. Воспитывался в 4-й Московской военной гимназии; по окончании гимназии поступил в Александровское военное училище, откуда был выпущен в 1884 году в 4 артиллерийскую бригаду и затем был переведен в Лейб-Гвардии Московский полк. В чине поручика, в 1891 году, он поступил в Петровский Полтавский кадетский корпус офицером-воспитателем. В этой должности прослужил до 1897 г., когда перевелся в 123 пехотный Козловский полк. Принял участие в русско-японской войне. Умер 16 февраля 1904 года.

Памяти В. М. Старковского

Хорошее дело никогда не поздно делать. Руководствуясь этим побуждением, я берусь за перо, чтобы принести запоздалую дань преклонения перед памятью Владимира Михайловича Старковского, этого удивительного человека и офицера-воспитателя. Я не встречал человека, который бы, зная Владимира Михайловича, при жизни отзывался о нем дурно. Говорят, это нехороший признак: если человека хвалят все; одно уже это обстоятельство не может служить ему похвалой. Значит, речь идет о человеке гибком, ловком, не имеющем определенных и стойких убеждений, — человеке, способном всем угодить и понравиться. Не знаю, насколько правильно это заключение житейской мудрости вообще, но к Владимиру Михайловичу оно совершенно неприменимо. Общие похвалы не только не обесценивали его высоких нравственных качеств, а скорее наоборот — ярче обрисовали отдельные черты его многогранной души.

Владимир Михайлович, несмотря на всю свою внешнюю мягкость, видимую уступчивость, был человек с твердым, упорным характером, с определенными и стойкими взглядами, от которых никогда не отступал, хотя ясно видел, какой огромный вред может ему причинить такая последовательность. Владимир Михайлович был человек высокого благородства, рыцарь правды и чести, не знавший никаких сделок, никаких компромиссов и принципиальных вопросах, — чистый и цельный человек.

Обратимся к биографическим данным. Родился Владимир Михайлович в 1864 г. в Москве. Воспитывался в 4-й Московской военной гимназии для приходящих (ныне не существующей); по окончании гимназии поступил в Александровское военное училище, откуда был выпущен в 1884 году в 4 артиллерийскую бригаду и затем был переведен в Лейб-Гвардии Московский полк, в котором служили его старшие братья.

В чине поручика, в 1891 году, он поступил в Петровский Полтавский кадетский корпус, осуществив свое заветное желание — посвятить себя педагогическому поприщу. Он был прирожденный педагог, всего самого отдавший делу, которое он страстно любил, глубоко понимал и постоянно изучая, следя за педагогической литературой. Трудно было встретить другого человека, в котором с такой полнотой соединились все физические и духовные качества, необходимые воспитателю в его трудной и ответственной деятельности. Не отличаясь с виду крепким здоровьем, он поражал своей выносливостью, подвижностью и работоспособностью: я не помню, чтобы он когда-нибудь пропустил дежурство или другой наряд. Он был отличный ходок и гимнаст, учивший гимнастике не рассказом, а показом. Бывало, на летних прогулках пройдет верст 25—30 и ни малейшей усталости! Владел собой он удивительно: всегда был ровен, сдержан и спокоен, никогда не горячился, и эта уравновешенность, приобретавшаяся ценой огромных нравственных усилий, была его самым сильным и верным педагогическим оружием; нельзя сказать, чтобы это был сухой педагог, строгий формалист, — ничуть не бывало, — Владимир Михайлович был живой человек, чутко отзывавшийся на все; избегая наказаний, он владел даром "приручать" кадет, не исключая грубых и озлобленных. Он не понижал своих требований, не потворствовал кадетам, не популярничал; но твердо держал их в своих мягких, любящих руках, и кадеты, не только свои, но чужих отделений, других классов, шли к нему, как источнику правды и света, с открытой душой, поверяя ему свои сокровенные тайны, прося разрешения на тревожные вопросы, волнующие молодую мысль; между Владимиром Михайловичем и воспитанниками установились близкие, сердечные отношения, которые не прерывались даже по выходе кадет из корпуса: многие, будучи юнкерами и офицерами, заезжали к нему, писали ему письма, делясь своим горем, прося совета, указания.

Авторитет Владимира Михайловича в глазах кадет был огромный и с годами он еще более увеличивался, обращаясь в какое-то обожание, восторженное преклонение. Инстинкт чуткой молодежи ее не обманывал; Владимир Михайлович действительно в избытке обладал всеми дачными для такого авторитета. Начать с того, что это был широко и глубоко образованный человек: не зная никаких развлечений, он все свободное время отдавал удовлетворению жажде знания. Чего только он не знал, чем только не интересовался? Желая прочитать в подлиннике библию, он, например, изучил древне-еврейский язык. История общая и военная и литература была его любимым предметом. В известной книге И. Ф. Павловского [речь идет о книге "Полтавская битва и ее памятники". Полтава. 1895 - Т.Б.] вся военно-историческая часть принадлежит Владимиру Михайловичу. Вопросы религиозные, нравственные, общегосударственные его очень интересовали. Когда среди учебного года скончался замечательный преподаватель истории Корсунский, то Владимир Михайлович временно не только сменил, но и заменил его, сумев поддержать в кадетах интерес к истории: начались споры и рефераты, чувствовался учебный подъем.

Обладая обширными познаниями, Владимир Михайлович владел также способностью отлично излагать. Его сообщение о защите Севастополя привело всех в восторг: он говорил свободно, легко, без всякого конспекта, производя сильное впечатление на слушателей. Любя искусство, он хорошо рисовал и, по просьбе кадет, украсил одну из групп выпускных кадет изящным рисунком. У Владимира Михайловича были, что называется, золотые руки: он знал много ремесел, все мог устроить, наладить; помню, как искусно он вместе с покойным В. А. Волковым устраивал для елки избу, покрытую снегом с ледяными сосульками. Летом, дежуря в лагере, он снарядил парусную лодку, на которой вверх по Ворскле, кадеты совершили экскурсию. Владея литературным пером, Владимир Михайлович оставил после своей смерти много произведений, очень интересных по замыслу и форме, но, к сожалению, не законченных и поэтому едва ли могущих появиться в свет. В "Вестнике воспитания" он напечатал статью под заглавием "Мертвые цифры", в которой доказывал нецелесообразность оценки поведения учеников цифрами (баллами).

В старом корпусе, где все долго и прочно сидят на своих местах, трудно было воспитателю, без академического образования, рассчитывать на служебное повышение. Многих это угнетает, многие на это ропщут, невольно утрачивая энергию и интерес к делу. Владимира Михайловича карьерные соображения мало интересовали; он вполне довольствовался скромной долей воспитателя и не мечтал о каких-либо служебных перспективах. Он весь был поглощен интересами своего любимого дела и только в нем старался видеть глубокое нравственное удовольствие. Он все понимал и все прощал. Очень снисходительный и не требовательный к другим, он был до придирчивости строг к себе, не доверял своим силам, умалял результаты своей деятельности. Ему все казалось, что он не то и не так делает, как надо.

Под влиянием такого настроения в нем стала зарождаться мысль об уходе из корпуса. Не смотря на убеждения начальства и друзей, мысль эта стала все крепнуть и, к общему огорчению служащих и кадет, Владимир Михайлович, прослужив в корпусе 6 лет, перешел в 123 пехотный Козловский полк. Для корпуса уход Владимира Михайловича был огромной потерей: таланты редки, а Владимир Михайлович был несомненно большим педагогическим талантом и крайне обидно, что обстоятельства не дали ему возможности развернуться во всю свою мощь...

В полку, в котором Владимир Михайлович приобрел вскоре всеобщее расположение, он стал проявлять свойственную ему кипучую деятельность, стоя во главе разных комиссий и учреждений. Придавая особое значение воспитанию солдат, он устраивал для них чтения с туманными картинами; принимал сам деятельное участие в военных сообщениях и внес в это дело, обыкновенно склонное подернуться плесенью рутины и скуки, живую струю, поднимая интерес к нему и сосредоточивая у себя молодые силы.

В июне 1903 года Козловский полк, в составе сводной дивизии, был отправлен на Дальний Восток для исследования провозной способности вновь выстроенной Сибирской железной дороги; по прибытии на место, полк получил приказание занять нашу границу с Кореей и по объявлении войны двинулся в Маньчжурию. В этом тяжелом зимнем походе, соединенном с неистощимыми бедствиями и лишениями, Владимир Михайлович заболел воспалением легких и был отправлен во Владивостокский лазарет. Трудно передать те страдания, которые пришлось переносить покойному. Достаточно сказать, что он отморозил себе конечности и в таком ужасном виде был доставлен в лазарет, где, благодаря супруге коменданта г-же Воронец и ген. Артамонову, был окружен самым заботливым уходом и вниманием. Но ничто не могло его спасти, и через три дня, 16 февраля 1904 года, Владимир Михайлович скончался, на далекой окраине, вдали от семьи, которой он только и жил, черпая в постоянной мысли о ней нравственные силы, не покидавшие его до последней минуты.

Е. С.

Источники:

А. Д. Ромашкевич. Материалы к истории Петровского Полтавского кадетского корпуса с 1-го октября 1912 г. по 1-е октября 1913 г. Год десятый. Полтава. 1913. Стр.126-129