Помочь сайту

4149 4993 8418 6654

Историческая и культурная правомерность и значимость воссоздания исчезнувших памятников (на примере восстановления усадьбы Гоголя «близ Диканьки»)

УДК 72.025.4

В. Л. Вайнгорт

Историческая и культурная правомерность и значимость
воссоздания исчезнувших памятников (на примере
восстановления усадьбы Гоголя «близ Диканьки»)

В статье исследована практика воссоздания исчезнувших памятников культуры на примере усадьбы Гоголей-Яновских «близ Диканьки», все постройки которой сожгли дотла осенью 1943 года отступавшие немецкие части. Возвращение из небытия один из трёх существующих способов сохранения культурного наследия (два других — музеефикация и реставрация), является предметом научной дискуссии о правомерности признания возникшего «новодела» памятником. На основании материалов этой дискуссии, а также собственных исследований автора в статье приведён алгоритм принятия методологически обоснованных решений по ходу создания новой предметной среды и показана допустимая степень свободы отхода от подлинности ради достоверности. Рассмотрена также методология размещения в этих усадьбах музейной экспозиции.

Ключевые слова: воссоздание исчезнувших памятников культуры; методология восстановления памятников; музеи в усадьбах литераторов; научная обоснованность реставрации.

V. L. Vaingort

Historical and cultural legitimacy and significance of the reconstruction of the disappeared monuments (on the example of the restoration of Gogol's estate "near Dikanka")

In the article the practice of recreating the disappeared cultural monuments on example of the Gogol-Yanovsky estate “near Dikanka” is being researched, all buildings which have been burnt down In the fall of 1943 by the retreating German units. The return of the monument from non-existence is one of the three existing ways of preserving the cultural heritage (the other two -museification and restoration), is the subject of a scientific discussion about the legitimacy recognition of the emerged "remake" monument. Based on the materials of this discussion,as well as the author's own research in the article, we present an algorithm for making methodologically sound decisions, in the course of creating a new subject environment, the permissible degree of freedom of departure from authenticity for authenticity is shown. The methodology of placing museums in these manors is also presented.

Key words: reconstruction of the disappeared cultural monuments; methodology restoration of monuments; museums in manors of writers; scientific validity restoration.

 

Сведения об авторе: Вайнгорт Владимир Леонтьевич. Научный руководитель консалтинговой фирмы «Кардис» с 1993 года по настоящее время; до 1991 — заместитель председателя Госстроя Эстонской ССР; с 1991 по 1993 — вице-канцлер Министерства экономики Эстонской Республики; с 1987 по 1994 — председатель совета «Ээсти рестаураатор». Доктор экономических наук. Адрес: Эстонская Республика, г. Таллин, 10131, Пярнуское шоссе, 82, «Кардис». Телефон: +372 645 2257. Эл. почта: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. .

Vaingort Vladimir Leontievich. Scientific adviser of the consulting firm “Kardis” from 1993 to the present; until 1991 – Deputy Chairman of the State Committee for Construction of the Estonian SSR; from 1991 to 1993 – Vice-Chancellor of the Ministry of Economy of the Republic of Estonia; from 1987 to 1994 – Chairman of the Council of “Estonian Restaurateur”. Doctor of Economic Sciences. Address: Estonia, Tallinn, 10131, Pärnu mnt 82, “Kardis”. Phone: +372 645 2257. E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. .

 

Понятие «Сохранение культурного наследия» включает музеефикацию остатков памятников, реставрацию обветшавших памятников (или их частей), а также воссоздание полностью исчезнувших памятников. Последний способ вызывает в среде реставраторов острые дискуссии о его правомочности и возможности относиться к «новоделу» как к памятнику.

Подробный анализ этих трёх способов содержит исследование Т. Соколовой [9], где, в частности, говорится, что ещё в 1931 году в Афинах на первой международной конференции реставраторов приняли декларацию, провозгласившую приоритет консервации памятников над целостной их реставрацией. А на практике, в бытность председателем совета корпорации «Эстонский реставратор», мне приходилось многократно слышать, что — мол — сегодняшняя техника позволяет восстановить и тут же «состарить» Парфенон или Колизей, а в каждом сельском клубе поставить по Венере и повесить по Джоконде, ничуть не отличимых от тех, что в Лувре. Потому культурным наследием может быть только музеефицированный или отреставрированный памятник.

И тем ни менее, воссоздание полностью разрушенных объектов культурного наследия вышло на первое место после Второй мировой войны стараниями прежде всего советских реставраторов и архитекторов, а также их коллег в Германии и других странах Восточной Европы, города которых представляли собой сплошные поля руин, единственным украшением которых были разноцветные размашистые надписи «Проверено. Мин не обнаружено». Люди моего поколения не могут их не помнить, так же как помнят подвиг ленинградских архитекторов и реставраторов. Попробовал бы кто-либо хоть тогда, а хоть и сейчас, сказать о результатах их трудов пренебрежительное «новодел»… Хотя ничем другим восстановленные из небытия дворцы, храмы и т. п., конечно, не являются.

Работы эти продолжаются, но теперь объектами воссоздания становятся чаще всего усадебно-парковые комплексы. В России — связанные с жизнью «замечательных людей» или историческими событиями. В Эстонии, начиная с девяностых годов прошлого века и особенно в двухтысячных годах, идёт массовое воссоздание дворянских усадеб (называемых мызами), которые (даже если они выдержали войны), добивали в качестве административных зданий колхозы и совхозы (подробно о воссоздании памятников см. в работе автора [1]).

В настоящем исследовании предоставлен алгоритм принятия научно обоснованных методологических решений, необходимых для воссоздания исчезнувших мемориальных усадеб и комплексов на примере усадьбы семьи Гоголей-Яновских «близ Диканьки» Миргородского повиту Полтавской губернии. Имение сожгли дотла осенью 1943 года отступавшие части немецкой армии. В пятидесятые годы на холме у дороги, ведущей в Сорочинцы поставили памятный знак, что «здесь находилась…». На другой стороне дороги привели в порядок могилу родителей писателя, заодно разобрав стоявшую рядом церквушку. Таким образом музеефицировали мемориальную часть гоголевского культурного наследия. Вполне было приличное решение, поскольку музеефикация и есть создание возможностей обратить внимание туристов на место, где «что-то было».

Имение родителей Гоголя в селе Васильевка было единственным местом на земле, которое можно назвать домом писателя, откуда он выезжал в Петербург (где жил в разное время в семи съёмных квартирах), Москву, Рим, на Святую землю и куда возвращался из этих поездок. Местом его пребывания был даже не господский дом (характерный для мелкопоместной малороссийской дворянской усадьбы XIX века) в нынешнем своём виде показанный на рис. 1, а флигель, показанный на рис. 2 (поскольку в доме жила мать и сёстры).

Highslide JS
Рис. 1. Фасад господского дома имения Гоголей

Highslide JS
Рис. 2. Флигель, где жил писатель

Решение о воссоздании памятника является одним из базовых информационных источников для запуска нижеприведённого алгоритма (рис. 3). Дальше рассмотрим его по блокам, анализируя методологию принимаемых решений и методы достижения целей каждого блока.

Highslide JS
Рис. 3. Алгоритм принятия решений при воссоздании мемориальных памятников

В 1-м блоке решения в случае с гоголевской усадьбой принимались с учётом того, что в конце XIX века сестра писателя основательно обновила имение. Господский дом больших изменений не претерпел, а флигель разобрали. И парк реконструировали. Упорядочили могилу родителей Гоголя, построив около неё школу и церковь. Поэтому до начала проектирования восстановительных работ потребовалось решить, какой период жизни зданий и ландшафта восстанавливается? Время, когда вместе с обеими родителями там жил и получал семейное образование юный Гоголь; или восстанавливать имение в том виде, когда в нём бывал и работал Гоголь — уже известный писатель; и, наконец, третий вариант — восстановить то, что было уничтожено в 1943 году.

Понятно, с течением времени лавинообразно растёт иконография, описания, обмеры. Потому многие даже сохранившиеся культурные гнёзда реставрируются без чёткой привязки к определённому периоду. Особенно это касается садово-парковой зоны. По отношению к гоголевским пенатам внешний контур зданий восстановлен скрупулёзно в соответствии с описанием друзей Гоголя, а также исследователей его творчества по состоянию на последние годы его жизни. А интерьеры приведены в соответствие с пожеланиями Гоголя по их оформлению (точные указания на этот счёт в изобилии рассыпаны по письмам от него к матери). Так появились ламбрекены на окнах вместо тяжёлых штор, литографированная перспектива Невского проспекта, занявшая все стены гостиной. Копия привезённой им из Рима картины. И хотя точно установить все ли рекомендации сына хозяйка усадьбы исполнила (а после переустройства дизайн интерьеров отражал уже вкусы его сестры — учитывавшей более поздние влияния), выбранный авторами проекта подход можно считать наиболее точно отражающим личные пристрастия Гоголя и окружавший его предметный мир. На рис. 4 приведён нынешний вид интерьеров гостиной, а на рис. 5 — интерьер флигеля: спальни-кабинета писателя.


Рис. 4. Гостиная в господском доме (на стенах литография-развёртка Невского проспекта)


Рис. 5. Спальня-кабинет Гоголя во флигеле

Во втором блоке происходит проверка правомерности такого рода решений. Желательно это сделать с помощью экспертов-источниковедов. В случае с усадьбой в селе Васильевка это были Игорь Золотусский, Юрий Манн и ряд других исследователей жизни Гоголя.

Следующий — третий блок решений связан с инфраструктурой воссоздаваемых зданий. Разговоры о том, что в новоделах квазимемориальных зданий и виды окрест иные и воздух иной, есть правда, но если бы здания сохранились, было бы то же самое. Поскольку усадебные здания начала XIX века отапливались печами и водопровода в них не было, зато была «горшёчная», куда прислуга выносила «ночные вазы», выливая содержимое в вёдра, опорожнявшиеся либо в некое подобие «сухого туалета» либо в надворные клозеты. Сегодняшняя инфраструктура требует котельных (бойлерных), подключения к водопроводу (скважинам), соединения с канализацией либо устройства септиков, не говоря о современных системах вентиляции. А сохранившиеся каретные сараи не решают проблем гаражирования музейного автотранспорта и автомобилей сотрудников, не говоря о стоянках для транспорта туристов. Необходимость обеспечения современной технологической инфраструктуры для мемориальных зданий в большой мере уравнивает их реставрацию и воссоздание. Чтобы «спрятать» современные инфраструктурные технологии, устраивают специальные подвалы, используют чердаки и т. п. Возьмём для примера проблему отопления помещений: поставить батареи в комнатах — значит убить мемориальность помещений. Лучше давать тепло через щели в полу (так, кстати сказать, это решено во дворцах Версаля), но это означает полную перестройку нижней части зданий и перекрытий, что далеко не просто. Можно поставить обогревательные элементы в печи (которыми раньше отапливали дом), но это требует существенных электротехнических решений по обеспечению требуемой безопасности.

Насущная потребность в таких работах приводит к тому, что «подлинность уступает достоверности», как сказано в Венецианской хартии [7].

Четвёртый блок проблем: окружающая среда. Автор идеи и руководитель процессом воссоздания усадьбы Гоголя [Лев Вайнгорт - Т.Б.] так описывает своё первое посещение пепелища на её месте в 1944 году: «Вышли мы из машины посреди пустого холма. Вокруг — пустыня.

— А где же люди? — спрашиваю у провожатого.

— Люди зараз будуть, — отвечает. И бьет в рельс, привязанный к дереву.

Вдруг откуда-то из-под земли появляются люди. Все село, оказывается, жило в землянках. Не осталось там после пожара ни одной хаты» [3].

Васильевка к моменту воссоздания усадьбы в 1970—80-е годы, конечно, выглядело как обычное украинское современное село, где, кроме протоптанных в траве дорожек, ничего общего не было с селом гоголевских времён. Единственная возможность взаимодействия восстановленной усадьбы с окружающей средой: отсечь существующий сельский ландшафт. В реальных условиях самый простой способ — создание кулис из быстрорастущих деревьев (что с успехом реализовано в случае с гоголевской усадьбой). Эти решения включены в четвёртый блок, предусмотрены также решения по проекту сада и малых форм в нём. В книге полтавского художника — фотографа Хмелевского «Усадьба Гоголя» 1, вышедшей в начале XX века (и, по воле случая, найденный мною у таллиннских букинистов), имеется фото беседки в саду, в письмах Гоголя говорится об устройстве грота (модные в середине XIX века элементы усадебной садово-парковой среды), но никаких иконографических или письменных ориентиров по размещению этих и других малых форм в парке не было. Так же, как неизвестно устройства купален на берегу пруда или образующих сад сортов деревьев, кустарников, цветов. Проект дендрологов и архитекторов создавался на основе анализа типологии садов того времени и его необходимо было подвергнуть научной экспертизе.

1 Имеется ввиду альбом Иосифа Хмелевского "Гоголь на Родине" - прим. автора сайта.

Пятый блок проблем, требующих принятия снайперски точных решений можно обозначить как реализацию идеи «защиты культурного наследия». Защищать его сегодня необходимо от туристической пошлости. Первая линия в этом сражении проходит по музейной экспозиции. В отношении памятников связанных с литераторами это связь условий быта писателя с его творчеством.

Самый радикальный вариант явлен в киевском доме-музее Булгакова, который одновременно является мемориальной квартирой и музеем «Белой гвардии». Смелое решение, когда, например, через дверцу шкафа в кабинете переходишь в совершенно белое пространство романа или когда белые «романные» элементы соседствуют с реальными предметами (в основном, типологическими) быта профессорской семьи в предреволюционный период. Оформление этого музея завершило целое направление в музейной практике 1960—80-х годов, начало которому было положено создателем музея Пушкина в Москве Александром Зиновьевичем Крейном и архитектором Розенблюмом. С их лёгких и очень талантливых рук музей превратился из собрания артефактов и редкостей в самостоятельное произведение декоративно-прикладного искусства и даже в своеобразный театр, оживавший с помощью экскурсоводов (подробно об этом в книгах А. З. Крейна [6; 5] и Е. А. Розенблюма [8]).

Заметным явлением такого стиля стал театральный музей в Киево-Печерской лавре украинских художников В. Батурина и А. Щербака (под руководством одного из самых радикальных сценографов страны — Лидера). Эти художники взялись за оформление музея Гоголя.

— Больше всего мы боялись, — говорил мне Виктор Батурин, — создать декорации для сцен из украинской жизни по Гоголю. Соблазн был огромен. Тут тебе озера, господский дом, русалочьи игры и вот нате — пожалуйста: майская ночь. До Сорочинцев рукой подать: а там каждый год Гоголь ездит в бричке и все герои Сорочинской ярмарки в наличии. А представь, какой экшн можно было устроить во флигеле по мотивам Вия…

Создателям музея был нужен Гоголь, который ещё недавно был тут — во флигеле и не дождался встречи с вами лично — уехал! [2]

Ведущей темой гоголевского музея стало как раз это: уехал — приехал. Жизнь в ожидании дороги, которая чаще всего начиналась и кончалась здесь. Наверное, не все посетители (а за год их бывает в музее по 13—14 тысяч) улавливают эту дорожную ноту. Хотя в личных комнатах писателя находятся готовые к поездке кофры, на столе дорожный чернильный прибор и оформленные «подорожные». Демонстрируется в оригинале специальный тулуп для зимних поездок.

Сложнейшая задача создать разноуровневую (по восприятию) экспозицию (этой теме посвящена работа Марии Каулен «Музеефикация историко-культурного наследия России» [4].

А возникающие в практической музейной работе в связи с этим сложности показаны в работе Е. В. Яновской «Новые подходы и новые темы в выставочной деятельности современного музея: на примере музея "Карабиха"» [10].

В гоголевской усадьбе её создатели (в первом оригинальном варианте экспозиции) ушли от музейного канона литературных музеев: ни тебе залов с книгами на разных языках, ни иллюстраций к ним (что в случае с Гоголем могло занять все залы). Только предметный мир. Оказалось этого достаточно, чтобы представить себе невысокого, быстро двигающегося человека с несколько плутоватым выражением лица (хорошо схваченным на портрете Моллера), который «сделал себя сам», рванув из глинобитного флигеля, крытого соломой, в самый Санкт-Петербург, а потом многократно преодолевавшего расстояние от столицы до Васильевки и обратно, частенько выступая в роли Хлестакова, чтобы получить лошадей и комнату почище для ночёвки; встречавшего по дороге «Игроков», помещиков из «Мёртвых душ» и самого героя — Павла Ивановича Чичикова.

Руководитель проекта воссоздания усадьбы и первый директор музея, до того проработавший 35 лет главным архитектором Полтавы, Лев Вайнгорт заметил как-то: «Честолюбие молодого Гоголя разожгла перестройка Полтавы, которая к 100-летию Полтавской битвы стала губернским городом и заботами первого губернатора, князя Алексея Куракина из большой деревни превращалась в малый Петербург (стараниями русских архитекторов)». Созданная за короткий срок блистательная имперская архитектурная среда была тоже напрочь разрушена в 1943 году и восстановлена полтавскими архитекторами при большой помощи одного из великих послевоенных ленинградских архитекторов-реставраторов Фёдора Олейника (воссоздавшего Павловск).

Этим двум архитекторам, а также их коллегам, восстановивших целостную архитектурную среду русского XIX века, автор посвящает свою работу.

Библиографический список:

1. Вайнгорт В. Л. Воссоздание усадьбы Гоголя «близ Диканьки», полностью уничтоженной в 1943 году // Послевоенное восстановление памятников. Теория и практика XX века : материалы международной научной конференции, 4-5 декабря 2014. СПб, 2014. С. 50-59.

2. Вайнгорт В. Л., Волков Г. П., Пащенко В. В. и др. Виктор Батурин: художник и его музеи / авт.-сост. С. Ф. Пичугин. Полтава, 2017.

3. Вайнгорт Л. С. Записки провинциального архитектора. Полтава, 2001.

4. Каулен М. Е. Музеефикация историко-культурного наследия России. М., 2012.

5. Крейн А. З. Жизнь музея. М., 1979.

6. Крейн А. З. Рождение музея. М., 1969.

7. Международная хартия по консервации и реставрации памятников и достопримечательных мест (Венецианская хартия) // Национальный комитет ИКОМОС, Россия. [URL:] http://www.icomos.org.ru/images/docs/1964_Mezhdunarodnaya hartiya po konservacii i restavracii.pdf (дата обращения 10.08.2018).

8. Розенблюм Е. А. Искусство экспозиции // Музейное дело в СССР: Актуальные проблемы архитектурно-художественного проектирования экспозиций исторических и краеведческих музеев. М., 1983. С. 23-28.

9. Соколова Т. Н. Формирование некоторых тенденций реставрационной методики в послевоенное время: история и теория реставрации памятников архитектуры / под ред. A. C. Щенкова. М., 1986.

10. Яновская Е. В. Новые подходы и новые темы в выставочной деятельности современного музея: на примере музея «Карабиха» // Вопросы музеологии, № 2 (8), 2013. С. 168-172.

Источник:

Статья предоставлена автором - Владимиром Леонтьвичем Вайнгортом. При цитировании или использовании указание авторства обязательно.

 

Ссылки на эту страницу


1 Вайнгорт, Владимир Леонтьевич
[Вайнгорт, Володимир Леонтійович] - пункт меню

Помочь сайту

4149 4993 8418 6654