История Полтавы

Вместо предисловия

• 

Подробности

Просмотров: 729

Сергей Катранов. Вместо предисловия.

Подається за виданням: Катранов С. П. Вместо предисловия. — В кн.: И. П. Котляревский. Собрание сочинений на малороссийском языке. І. Энеида. II. Наталка Полтавка. III. Москаль-чаривник. IV. Ода до князя Куракина. Издано под редакцией С. П. Катранова. К., В типогр. Е. Я. Федорова, 1874, II+XIV, 409 с. Стр. I-XIV.

Джерело: https://rusneb.ru.

Переведення в html-формат: Борис Тристанов.

Катранов С. П. Вместо предисловия — 1

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.

Вместо всякого предисловия к настоящему изданию, не лучше ли будет, если мы в кратких словах постараемся воспроизвести в глазах всякого, кому дорога память покойного Ивана Петровича Котляревского, некоторые черты из жизни этого незабвенного поэта-Украинца, имя которого не только должно быть дорого нам малороссам, но и всякому, беспристрастно мыслящему, умеющему ценить истинный талант поэтического творчества.

Иван Петрович Котляревский родился в родном своем городе Полтаве в 1769 ¹⁾ году, 29-го августа, в старинном отцовском домике, построенном в конце города, на довольно живописном взгорье, вблизи соборной церкви города Полтавы, в котором и умер он на 70 году своей жизни ²⁾. По происхождению своему, он был природный малоросс, любивший свою родину и всей душой ей преданный. Отец его, как говорят оставшиеся после него документы ³⁾ служил в Пол-

¹⁾ Замечательное стечение обстоятельств... 1769 год — год рождения замечательных людей, напр. Наполеона I, Вальтер-Скотта, Гётте и др.

²⁾ Домик Ивана Петровича, далеко измененный и давно уже перешедший в десятые руки и теперь еще существует. Его показывают, как библиографическую редкость. Покойный не имел особенно близких родственников, а потому, по духовному завещанию Котляревского, самый дом перешел в руки его экономки. В настоящее время он, несколько раз уже перепроданный — принадлежит одному полтавскому мещанину.

³⁾ По смерти Ивана Петровича, все его бумаги, по духовному завещанию покойного, перешли в руки одного почтенного полтавского семейства Стеблин-Каменских, с которым Иван Петрович был дружески знаком. Между бумагами, кроме писем осталось: черновая Энеида и довольно капитальный по объему труд, но не принесший никакой пользы автору, переписанный начисто рукой самого Котляревского. Труд этот заключал в себе: "Перевод Евангельских размышлений, с французского оригинала, в 8 частях." Автор сочинения не выставлен. Перевод этот предпринят был Котляревским по поручению, княгини В. А. Репниной, бывшей попечительницей полтавского института благородных девиц. Очевидно, что цель труда была составить ряд назидательных чтений для воспитанниц. Почему покойный не издал своего пе-

Катранов С. П. Вместо предисловия — II

тавском городовом магистрате, а дед был диаконом Полтавской соборной церкви, которой Иван Петрович и был усердным и богомольным прихожанином. Кто был прадед покойного, решительно ничего неизвестно; известно только то, что он был житель Полтавы, имевший около города небольшую недвижимую собственность; впоследствии недвижимость эта перешла в руки отца и дяди Ивана Петровича. Сам Иван Петровича имел маленький домик, доставшийся ему от отца, построенный, как мы уже сказали, на довольно живописном месте, с прелестным видом из окон на протекающую около Полтавы реку Ворсклу и прибрежные, разбросанные на этой реке, села. Иван Петрович, как рассказывают лично знавшие его полтавские старожилы, любил свое отцовское гнездо, любил самую местность и не раз посещал прибрежные села и именно одна из этих местностей дала талантливому поэту обильный материал для его сердечной, чисто украинской оперы "Наталка-Полтавка" ¹⁾. Кроме домика за Котляревским числился небольшой сенокос или "Лука" ²⁾, да еще четыре души му-

ревода — неизвестно. Все эти бумаги переданы в Императорскую публичную библиотеку, где хранятся в числе замечательных автографов.

¹⁾ Селение это, которое, всего вероятнее, послужило сюжетом Наталки Полтавки, так по крайней мере говорят старожилы на местном наречии называется: "Крутый Берег". Расположено оно на левой стороне Ворсклы и представляет собой довольно живописную местность, особенно, если стать лицом к реке, откуда расстилается живописный вид на виднеющийся вдали лесе, монастырь и город...

²⁾ Лука эта, или сенокос подарена была Ивану Петровичу князем Виктором Павловичем Кочубеем, бывшим министром внутренних дел, не раз приезжавшим в свое поместье "Диканьку", м. полтавского уезда в 25 верстах от самой Полтавы. Иван Петрович был знаком с князем, бывал у него во время приезда последнего в Диканьку и пользовался, особым, дружеским расположением и любовью всего семейства князя. Особенно любили Ивана Петровича маленькие князья, которых он умел, разными остроумными сказочками да побасенками, совершенно привлечь на свою сторону. Не раз покойный с удовольствием рассказывал своим друзьям и знакомым, каким образом старый князь подарил ему эту "Луку". Дело в том, что Котляревскому давно уже хотелось иметь небольшой сенокос, находившийся почти возле его домика, нравившийся Ивану Петровичу, по своему красивому положению. Сенокос этот принадлежал Кочубею. Как-то раз, за обедом у князя, во время приезда последнего в Диканьку, Иван Петрович подговорил маленького князька, говоря ему: "скажи своему папа так: "папа, подари Луку Ивану Петровичу." Мальчуган постарался в подлиннике передать отцу просьбу Ивана Петровича, наивно думая, что Котляревский действительно просит Луку, ни-

Катранов С. П. Вместо предисловия — III

жеского и четыре женского пола прислуги, которых он еще до смерти своей всех отпустил на волю. Вот и все состояние, которое имел Иван Петрович.

Первоначальное образование свое, как водилось в то благословенное и патриархальное время получил Иван Петрович у дьячка, изучая по обычаю церковную грамматку, часослов, псалтырь и получая, также по обычаям школы того времени, известные и неизменные в то время, субботки, о которых не раз, в час досуга, вспоминал покойный в кругу своих друзей и знакомых. Пройдя, таким образом, "тяжелый и тернистый путь дьячковской мудрости", Котляревский довершил свое образование в полтавской духовной семинарии. Недавно еще умерли некоторые из духовных лиц полтавской епархии, лично знавшие Ивана Петровича и бывшие его товарищами по наукам. С сердечным удовольствием вспоминали они о Котляревском, называя его милым и веселым товарищем, душой товарищеского кружка, остряком и рифмачом, за его страсть к стихам и за искусство писать стихи и подбирать рифмы. Здесь также, т. е. в семинарии Иван Петрович сошелся с известным переводчиком Илиады Гомера, Николаем Ивановичем Гнедичем, который питал к Котляревскому дружескую привязанность и любовь. Не раз друзья, уже впоследствии, далеко после того, как оставили они школу, перекидывались письменно дружески искренними словами, о которых Иван Петрович без особенного, сердечного волнения и говорить не мог; так он братски привязан был к Гнедичу!

Семинария положила начало будущей литературной деятельности Котляревского. Стоя на почве древне-классического направления, она дала ему достаточное, по тому времени, образование, ознакомила его в совершенстве с римской литературой, дав ему возможность владеть хорошо классическими языками и не дурно языком французским, на котором Иван Петрович без труда изъяснялся, хотя и с неправильным, латинским акцентом. И всего вероятнее, что именно здесь, в этом заведении, будучи еще в летах своей молодости и кипучей, юношеской энергии, Ивану Петровичу блеснула богатая мысль

сколько не понимая значения этого слова по-малороссийски. Старый князь догадался в чем дело и поспешил удовлетворить просьбу Ивана Петровича. Лука действительно была ему подарена.

Катранов С. П. Вместо предисловия — IV

переложить Энеиду Вергилия на малороссийское наречие, мысль, которая, благодаря своему природному таланту, и была им выполнена с тем неподражаемым искусством, которое может быть только свойственно перу ума талантливого. С подлинником Энеиды Котляревский был знаком в совершенстве; он любил римского поэта, который не раз наводил на его думные очи поэтический восторг и который впоследствии и послужил, главным началом его поэтического творчества...

Живя постоянно в Малороссии, будучи сам природным хохлом, Котляревский для выполнения своей мысли задался сначала целью изучить в совершенстве народный быт своей родины. Живя в Золотоношском уезде, Полтавской губернии, почти в центре Малороссии, на кондиции у одного помещика, он с пользою употребил это время, прислушиваясь к поэтическому говору своих земляков, изучая, таким образом, их нравы, обычаи, обряды и поверья, предания глубокой казацкой старины, не раз участвуя сам, переодетый, в их играх и сходбищах и, таким образом, изучая записывал песни и слова, приготовляя так сказать обильный материал для задуманного им труда. И не без пользы прошла для Ивана Петровича эта практическая школа, которой с энергией посвятил он себя. Он изучил быт своей родины в совершенстве... Все было готово... Поэтически дар, подобно огню вспыхнул в душе поэта, идея творчества разом охватила восторженную его душу... Нужно было удовлетворить всему этому, и вот Котляревский избирает поэму Вергилия, как бы подметив в ней некоторое сходство похождений Троянцев с подвигами былого казачества, воскресив, таким образом, в душе своей ряд великих и славных дел сынов украинской степи!..

С каким-то порывистым восторгом увлекся Котляревский прошедшим... Полный преданий воинственного, былого казачества, Иван Петрович решил за лучшее променять мирные занятия домашнего учителя на гром орудия, перо на шпагу, не изменяя впрочем задуманному плану, а главное, не забывая своего поэтического призвания. 1-го апреля 1796 года на 27 году своей жизни Котляревский поступил в Северский карабинерный полк, затем в конноегерский в звании кадета. Был на службе до 1808 года и 23 января вышел в отставку с мундиром, в чине капитана ¹⁾.

¹⁾ Считаем не лишним — вкратце перечислить ряд производств и отли-

Катранов С. П. Вместо предисловия — V

Мы уже заметили, что, вступивши в военную службу, Котляревский не забывал своего призвания и не оставлял задуманного им труда. И действительно. Насколько известно первые три части его Энеиды были написаны им около 1803 года, так, по крайности, говорил об этом сам автор. Написанная легким, гармоничным стихом и с неподражаемым искусством переложенная на малороссийское наречие, Энеида еще в рукописи ходила по рукам знакомых и незнакомых Ивана Петровича. Мы постараемся передать ниже один оригинальный рассказ, переданный Иваном Петровичем одному из старожилов полтавских, от которого пришлось слышать и нам, пишущим эти строки, случай, доказывающий, с каким восторгом приняла Украина эти первые гармоничные строки о былом и славном времени ее прошедшего. Рукопись дошла даже до самых запорожцев, удалившихся в то время за Дунай, в пределы Турции.

Вот подлинный рассказ, слышанный нами от одного из старожилов полтавских, которому самолично передавал сам Иван Петрович. Однажды, во время турецкой компании, в 1806 и 1807 году Ивану Петровичу пришлось переправляться через Дунай. На лодке, на которой ехал Котляревский гребцами были два запорожца. Всматриваясь в черты лица Ивана Петровича, тогда еще молодого офицера, гребцы узнали в нем своего земляка и, не долго думая, полюбопытствовали узнать его "прозвище" (фамилию). Котляревский назвал себя. Гребцы, переглянувшись, спросили:

— "Чи не той, що скомпоновав Энеиду?

чий, которыми отличаем был Котляревский во все продолжение своей двенадцатилетней военной службы. Мы сказали, что в 1796 году Котляревский поступил в конноегерский полк кадетом. 1-го июля того же года произведен был в аудиторы, апреля 9-го 1798 года — переименован в прапорщики, января 8-го 1799 года произведен в подпоручики, того же года февраля 5-го в поручики и в штабс-капитаны апреля 12-го 1806 года. В 1806 году, по вступлении русских войск в пределы Молдавии и Бессарабии был одним из действующих лиц при занятии турецкой крепости Бендер, храбро дрался при взятии крепости Измаила, за что два раза удостоился получить Монаршее благоволение. В ту же компанию, как отличному и вполне благонадежному офицеру, поручено было ему генералом Меендорфом употребить средства — для склонения буджакских татар в интересах России. Котляревский блистательно выполнил данное ему поручение, привел из улусов аманатов-татар, за что и пожалован был кавалером ордена Анны 4-й степени. 23-го января 1808 года в чине капитана, с мундиром Котляревский вышел в отставку, переехав на житье в свое родное гнездо, в Полтаву.

Катранов С. П. Вместо предисловия — VI

— "Тот самый", улыбаясь, отвечал Иван Петрович.

— "Так це ты, батьку наш ридний?!" вскричали запорожцы, бросившись к Ивану Петровичу и начав целовать ему руки.

— "Иды батьку до нас, кричали они уходившему Котляревскому, мы тебе зробым старшим! ¹⁾.

Очевидно запорожцы были грамотны и читали Энеиду, потому то она и произвела на них такое чарующее действие.

С честью прослуживши своему отечеству целых двенадцать лет, Котляревский, как мы уже сказали, вышел в отставку и поселился в Полтаве в родном своем отцовском гнезде, с полным желанием успокоиться после такой долгой и трудной службы, какой была в то время служба военная. Но недолго пришлось отдыхать Ивану Петровичу. Неутолимая жажда труда и полезной общественной деятельности не оставляла его и взяла свое. По приглашению малороссийского генерал-губернатора, князя Лобанова-Ростовского, 3-го июня 1810 года, Котляревский занял место надзирателя при доме воспитания бедных дворян, Полтавской губернии. И на этом поприще своей деятельности умел показать себя знанием и добросовестным ведением порученного ему дела. И действительно, благоразумная и усердная его деятельность не раз была отличаема, не только местным начальством, но и благоволениями, а также и Высочайшими наградами, тогда царствовавших монархов. Так, в 1817 году, блаженной памяти, Государь Император Александр I, посетив Полтаву, в числе прочих учебных заведений посетил и дом воспитания бедных дворян. Монарх вполне остался доволен этим заведением, а Котляревский, как непосредственный начальник его, Всемилостивейше был награжден чином майора ²⁾, бриллиантовым перстнем из кабинета Его Величества, а также, по смерть

¹⁾ Рассказывая этот оригинальный случай своим друзьям, Иван Петрович обыкновенно прибавлял, что его Энеида нашлась даже в библиотеке Наполеона I, завезенная им из Москвы в 1812 году. Факт, очевидно, достойный всякого вероятия.

²⁾ Говорят, что Государь Император самолично объявил Котляревскому повышение его чином, имея в виду пожаловать ему следующий гражданский чин, т. е. коллежского асессора; но Иван Петрович смело отвечал Государю, что он лучше выйдет совсем в отставку, чем расстанется с военным мундиром. Государь благосклонно улыбнулся и, вопреки даже существовавших положений, повелел произвести его в следующий чин военного ведомства, т. е. в майоры.

Катранов С. П. Вместо предисловия — VII

пенсионом в 500 руб. ассигн. сверх получаемого им, по должности, жалованья. В 1825 году, августа 25-го Иван Петрович сверх должности надзирателя дома воспитания бедных дворян, был определен почетным попечителем полтавских богоугодных заведений, и обе эти должности исполнял он, пока только хватало у него физических сил. В 1835 году, за три года до смерти Иван Петрович, уже совершенно одряхлевший старец, оставил свою службу, оставив по себе везде память усердного и умного общественного деятеля.

Вот краткий очерк служебной деятельности нашего поэта... Но для него существовало другое еще призвание, призвание не всякому свойственное, это служение музам.

Изучив внимательно подлинник Энеиды Вергилия, запасшись кроме того необходимым материалом, т. е. знанием народного быта малороссов, Котляревский тогда только решился переложить ее на малорусское наречие. Мы уже упоминали, что первые три части Энеиды написаны были в 1803 году, когда еще Котляревский был офицером. Она не была еще тогда напечатана, хотя известность об этом первом произведении украинского поэта быстро облетела почти всю Украину. Иван Петрович медлил напечатанием, и только, написав 4-ю часть и исправив первые три, он посвятил свой труд С. М. Кочубею, средствами которого Энеида и была наконец напечатана в С.-Петербурге, в 1809 году ¹⁾. В 1824 и 1825 годах

¹⁾ Собственно говоря в первый раз три части Энеиды были напечатаны в 1807 году каким-то помещиком Черниговской губернии, который, выпросив только у автора позволение переписать его Энеиду, вздумал без согласия последнего напечатать ее, выдав се за свое произведение. Издание это, вышедшее в 1807 году и замечательное огромными искажениями самого подлинника, теперь уже библиографическая редкость. Фамилия этого афериста — Парпура. Иван Петрович, раздосадованный такой видимой кражей своего собственного добра, порядочно таки отомстил Пурпуре, нарочито прибавив в 3-й части, в описании ада, несколько едких стихов, ясно желая указать этим на бесчестный поступок автора-самозванца. Вот эти строки:

"Якусь особу мацапуру
Там шкварылы на шашлыку,
Горячу мидь лылы за шкуру,
И роспыналы на быку.

А вот и причина:

Натуру мав вин дуже бридку,
Крывыв душею для прыбытку,
Чужее отдавав в печать;
Без сорома, без Бога бувшы,
И восьму заповидь забувшы —
Чужым пустився промышлять".

Катранов С. П. Вместо предисловия — VIII

Котляревский совершенно окончил свой труд, т. е. написал 5 и 6-ю части своей Энеиды, право напечатания которой продал надворному советнику Волохину за 2000 руб. ассиг., который и напечатал ее в Харькове в 1842 году ¹⁾. Издание это быстро разошлось; в скором времени Энеиду достать было очень трудно.

В 1819 году Котляревский написал две небольшие пьесы "Наталка-Полтавка" и "Москаль-чаривнык" обе в форме оперы на украинском наречии. Пьесы эти, как говорят некоторые, написаны им были для домашнего театра князя Репнина, но всего вероятнее Котляревский написал их для бывшего в Полтаве "вольного театра", директором которого был сам Иван Петрович. Обе эти пьесы отданы были Иваном Петровичем для напечатания г. Срезневскому, в "Украинском сборнике", в котором только одна Наталка-Полтавка и была напечатана в 1837 году. Кроме этих главных произведений Иван Петрович занимался собранием малороссийских песен и некоторые из них помещал в современных ему периодических изданиях. Некоторые из лично знавших поэта рассказывают, что им не раз приходилось слышать читанные и переведенные Котляревским на малороссийский язык басни Ла-фонтена. Куда девались манускрипты этих переводов решительно ничего неизвестно, по крайней мере между бумагами покойного их не оказалось.

Вкоротке рассказав о службе и литературной деятельности Ивана Петровича Котляревского, не можем не привести тех воспоминаний, которые имеются у нас, воспоминаний, характеризующих нашего поэта не только как писателя, но и как человека, как члена общества, в котором он жил и вращался. Вот как повествует об Иване Петровиче, один из лично знавших его, старожилов. "Под скромною простотою щирого украинца, рассказывает он, в Иване Петровиче скрывалась самая возвышенная душа, доступная всем благородным чувствованиям и теплое, редкое по доброте сердце, готовое на все жертвы для своих ближних. Он был добрый христианин и набожен без ханжества, строго выполнявший постановления православной церкви, соблюдавший посты и часто посещавший Богослужение. Обычное его место в церкви

¹⁾ Энеида, помещенная в этом издании, перепечатана с издания 1842 года.

Катранов С. П. Вместо предисловия — IX

было около правого клироса, где не раз и сам участвовал в пении и чтении. Будучи всегда основателен во всех поступках, Иван Петрович давал прибегающим к нему полезные советы, и всегда, по мере сил своих оказывал вещественную помощь. Особенно вникал он в нужды простого народа и всегда являлся скорым покровителем и защитником страдавших, так что имя Котляревского было популярно в Полтаве, его знали все жители. В среде тогдашнего небольшого общества Полтавы Иван Петрович был одним из любимых и уважаемых всеми; он был известен каждому жителю города. Это был любимец полтавской публики, веселый рассказчик, душа дружеских компаний, обладавший даром не только рассказывать умно серьезные вещи, но, также умно, или скорее остроумно балагурить в веселой дамской компании, которой Иван Петрович был, как говорят, душою. Наружность его была истинный тип малоросса: лицо хранившее заметные следи натуральной оспы, было приятно и энергично; волосы черные, как смоль, зубы белые, нос римский; моложавость долго сохранялась в нем, почти до преклонных лет. Рост имел высокий, стан стройный, взгляд живой, проницательный, улыбка не сходила с его уст. Обыкновенный костюм его отличался простотой: черный сюртук, иногда фрак, почти всегда белый галстук, а в парадные дни являлся он в общем армейском мундире, и в треугольной с черным султаном шляпе. В домике, где жил Иван Петрович, было не больше пяти комнат вместе с кухней. Из крошечной передней вела дверь на лево, еще в более крошечный кабинет, он же служил и спальней. На поперечной балке потолка этой комнаты и доселе сохранилась замечательная надпись, вырезанная церковными буквами: "Создася дом сей во имя Отца, и Сына, и Святого Духа аминь; року 1703". В уютном кабинете стояли: спальная кровать, подле нее письменный столик и в глубине шкаф с книгами. Библиотека Ивана Петровича состояла из нескольких латинских и французских авторов классической эпохи, а русские книги, большей частью были переводные романы, бывших тогда в ходу писателей, каковы: Августа-Лафонтена, Дюкре, Дюменаля, Коттень, Жанлис и др. — Иван Петрович очень любил перечитывать их и снабжал этим добром своих приятелей. Были у него и Дон-Кихот в переводе Жуковского, и романы Вальтер-Скотта и Купера, и некоторые другие авторы. Из пе-

Катранов С. П. Вместо предисловия — X

риодических изданий Иван Петрович постоянно выписывал Северную Пчелу и прежний Сын Отечества с северным архивом, получал также Вестник Европы, Благонамеренный, а в последние годы жизни был подписчиком и почитателем Библиотеки для чтения. Из передней прямо вела дверь в гостиную, сравнительно просторную и светлую комнату, из которой был выход на крылечко с балюстрадой. С этого крыльца открывался великолепный вид на заречную сторону, и не раз, по целым часам просиживал Иван Петрович с зрительной трубой, любуясь расстилавшимся пред его глазами видом. Весною приятели его нарочито собирались к нему, с специальной целью любоваться разливом речки Ворсклы. Мебель в гостиной была самая простая, канапе, обитое кожей, в таком же роде несколько стульев, два-три ломберных столика — вот и все. Стены были украшены портретами императора Александра I и самого хозяина, писанными в настоящую величину, масляными красками простой кисти; еще две картины фламандской школы: одна изображала испанца, держащего в руке рака, а другая торговку живностью. Кроме того, висели еще тут же две небольших картинки: слепой старик с сыном, Клеопатра, пропускающая змею, да гравированные портреты — князя Н. Г. Репнина, бывшего в то время министром внутренних дел и В. П. Кочубея, подаренные Котляревскому лично. Старинные стенные часы висели между фламандскими картинами, на циферблате которых изображены были Адам и Ева подле дерева познания добра и зла, а змий-искуситель ворочался на дереве, по качанию маятника. В углу, вместо иконы — была известная копия "Марии Магдалины" над черепом. Цветы в глиняных горшках стояли на окнах, вот и все украшения жилища поэта.

В первые годы своей службы в Полтаве, по должности надзирателя дома воспитания бедных дворян, Иван Петрович был фаворитом малороссийского генерал-губернатора — Я. И. Лобанова-Ростовского, в семействе которого был своим человеком и часто сам участвовал в домашних спектаклях, устраиваемых княгиней. Играли преимущественно комедии Княжнина. Котляревский отлично выполнял комические роли и смешил невзыскательную полтавскую публику. Еще большим расположением пользовался Иван Петрович у князя Репнина, в доме которого также был своим человеком.

Жил Иван Петрович очень скромно, у себя принимал

Катранов С. П. Вместо предисловия — XI

небольшой кружок приятелей и друзей. Курил и нюхал табак, любил хороший стол из национальных блюд и доброе вино. Обыкновенно, на масляной он бывал на блинах у своих знакомых, а к себе приглашал всегда в понедельник Великого поста, как выражался он, "полоскать зубы". Подавалось все постное, кушанья были чисто малороссийские, в роде, пампушек, блинов с луком и других яств. Орошалось все это возлиянием наливок, в которых Иван Петрович был знаток. Бывая же сам в гостях, Котляревский всегда собирал вокруг себя все общество, привлекая его внимательными рассказами о виденном и слышанном; а видел и слышал он на своем веку довольно, обладая даром точной наблюдательности и счастливой памятью! Он не прочь был от игры и в карты, играл в бостон или в лист, а после ужина, навеселе закладывал иногда маленький банчик, рублей в 5 ассигнациями, называя его, уж неизвестно почему "курочкой". Когда же общество состояло больше из дам, он предпочитал, как поклонник прекрасного пола ¹⁾, занимать дам остроумными рассказами, прибаутками, анекдотами, которые у него лились рекой, и обыкновенно, к концу вечера, у Ивана Петровича сберегался такой анекдотец, от которого все слушательницы разбегались.

В старое патриархальное время во всех домах полтавского общества свято соблюдался обычай праздновать день именин главных членов семейства званным обедом или вечером. Сюда-то всегда являлся Иван Петрович, как самый желанный гость. Приезжал он обыкновенно на дрожках или санях, парой вороных, или буланых лошадей, в шинели горохового цвета со множеством воротников, или в военной теплой шинели, с меховым воротником и при входе всегда был встречаем единодушными, радостными восклицаниями: Иван Петрович! Иван Петрович, голубчик Иван Петрович! Всегда в начале беседы сообщал неожиданную новость, часто, остроумно им самим придуманную и все общество вдруг оживлялось его присутствием и толпилось к нему. Большая часть рассказов, какие приходилось слышать от Ивана Петровича, все были из быта малороссиян, из родной сферы; иногда он сам вымышлял удачные анекдоты, вставляя французские фразы и слова; но по большинству случаев, действую-

¹⁾ Котляревский до конца жизни оставался холостяком.

Катранов С. П. Вместо предисловия — XII

щими лицами в его рассказах были малороссы. Он знал наизусть бездну пословиц, народных поговорок, сказок, присказок украинских и песен. Обладая кроме того обширной начитанностью, как человек бывалый, Котляревский не раз рассказывал много любопытных случаев о знаменитых сподвижниках Екатерины II: Потемкине, Суворове и вообще о событиях первых годов 19-го столетия. Все почти посещавшие Полтаву путешественники и писатели, как напр. Свиньин, Измайлов, Погодин, Маркевич, Гоголь и др. бывали у Котляревского. В подобных случаях Иван Петрович говорил немного, но все сказанное им было полно живого интереса и глубокомыслия"...

Таким-то был Иван Петрович Котляревский по воспоминаниям лично его знавших.

Но время брало свое... Старость заметными шагами подходила к поэту, а изнурительный недуг (подагра) все более и более подкашивал и без того изнуренный его организм. 29-го августа, 1838 года в день его именин друзья видели Ивана Петровича уже в последний раз. Это был совершенно уже седой и глубокий старик, говоривший невнятно и угрюмо, а ровно через два месяца после этого дня, т.е. 29-го октября, полный христианской покорности поэт тихо угас, переселившись в другую жизнь.... Смерть его извлекла искренние слезы у друзей и всех знавших его... Спрашивается, кому только не жалко было этой светлой личности, этого первого поэта Украины?... О достоинстве его сочинений говорить лишнее... Кто из малороссов не раз пленялся этим умным и веселым, исполненным наблюдательной остроты и в то же время глубокого и светлого понимания народной жизни, стихом Энеиды?! А "Наталка-Полтавка" ¹⁾ эта художественная по постановке и изложению пьеса, от начала до конца изобилующая своими дивными и пленительными, за сердце хватающими ариями? Есть ли подобное, говорим только подобное, что-нибудь ей в нашей украинской литературе? Все что есть и что было обветшало и уступив времени сошло со сцены... А "Наталка"

¹⁾ Кстати следует заметить, что благодаря влиянию Котляревского известный наш комик М. С. Щепкин успел развить свой неподражаемый талант комика, только ролью Макогоненко и Чупруна, которые собственно и были для него написаны Иваном Петровичем. Щепкин, как известно был сначала в составе полтавской труппы.

Катранов С. П. Вместо предисловия — XIII

и до сих пор не сходит со сцен, не только наших провинциальных театров, но даже и в столицах — она имеет полный успех... Мы уже не говорим о том неподражаемом комизме, который, например, на каждом шагу проглядывает в Москале-чаривнике, имеющем, в репертуаре почти каждого театра значение одного из лучших дивертисментов.... А почему? Потому, что все писанное незабвенным Иваном Петровичем взято из жизни, схвачено с натуры, да еще, нужно прибавить, с неподражаемым, чисто талантливым искусством... Не дорог ли становится после этого нам, малороссам, Иван Петрович Котляревский и не возвышают ли его, его произведения, на степень истинного поэта, и притом поэта двигателя?! ¹⁾.

Время решит все эти вопросы...

29-го августа 1869 года прошло целых сто лет со дня рождения поэта... Полтава вспоминала с достодолжным торжеством этот дорогой для нее день... Почитатели памяти и таланта Котляревского собрались в этот день на могилу покойного, где, с подобающим благолепием, отслужена была панихида и провозглашена трогательная вечная память... Тут же, одним из распорядителей юбилейного торжества ²⁾ произнесено было теплое, задушевное слово, полное искренних, сердечных выражений, которыми говоривший охарактеризовал личность поэта, а также составлена была подписка для поновления обветшавшего уже от времени памятника, поставленного одним из друзей покойного на его могиле... На южном углу полтавского, городского кладбища, вблизи кобелякской дороги, возвышается этот простенький, но видный памятник, построенный из кирпича, оштукатуренный и с железным покровом, на одной из сторон которого красуется медная доска с следующей простой надписью:

¹⁾ И действительно, Иван Петрович своими произведениями первый пробудил в образованных соотечественниках своих любовь к украинскому наречию и первым достойным последователем его был замечательный по таланту П. П. Артемовский-Гулак, за ним ряд даровитых писателей, как например: Основьявенко (Квитка), Гоголь, Маркевич, Гребенка, Шевченко, Марко-Вовчок и друг.

²⁾ Степан Павлович Стеблин-Каминский, преподаватель русского языка — полтавских учебных заведений, один из бывших друзей покойного Ивана Петровича Котляревского.

Катранов С. П. Вместо предисловия — XIV

"Иван Петрович Котляревский, автор Энеиды,
Наталки-Полтавки и Москаля-чаривника
на малороссийском наречии.

Родился 29-го августа 1769 года.

Скончался 29 октября 1838 года".

Сверху доски, в лавровом венке 1869 г., год столетнего юбилея, внизу — изображена лира.

Каждый год весной на этом памятнике красуется душистый венок из полевых цветов, которым украшают мавзолей почитатели умершего поэта... Эти строки — два три полевых василька, которые за счастье считаю и я вплести в красующийся на могиле поэта венок....

Вполне надеюсь на снисхождение, с которым будет просматривать читатель настоящий биографический очерк, имея в виду, что это очерк и притом составленный по материалу, имеющемуся у нас под руками. Долгом считаю также выразить мою глубокую, сердечную признательность преподавателю полтавского Мариинского женского училища, Степану Павловичу Стеблин-Каминскому, лично знавшему поэта и давшему мне возможность иметь под рукой необходимый материал, на основании которого и составлен этот небольшой очерк.

Я оканчиваю свой очерк, полный тех отрадных мыслей и надежд, что пройдет еще много лет, а имя Котляревского будет ведомо нашим потомкам, будет уважаемо ими, и добрая память, по глубокому выражению нашей православной церкви, будет по истине — "памятью вечной!"

Сергей Катранов.

1873 года
Октября 23-го дня.
Киев.