История Полтавы

Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды"

• 

Подробности

Просмотров: 911

Иван Стешенко. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" (Критическая биография).

Подається за виданням: Іван Петрович Котляревський, автор української "Енеїди" / упоряд. Аничин Є. М., Петренко О. М. — Полтава: ТОВ "АСМІ", 2013. — 92 с.: іл. Надруковано на основі видання: И. Стешенко. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" (Критическая биография) — Киев: Типо-Литография "Прогресс" против золотых ворот, 1902. — 48 с.

Переведення в html-формат: Борис Тристанов. Публікується з дозволу упорядників.

Див. також рецензію Михайла Грушевського.

Застереження: І. П. Котляревський навчався у семінарії з 1780 по 1789 рік (див. И. П. Котляревский — ученик Екатеринославской семинарии). Не міг Котляревський бути у штаті Новоросійської губернської канцелярії у 1789-1793 р.р., бо Новоросійська губернія існувала з 1764 по 1783, а вдруге з 1796 по 1802 роки (у ці роки Полтава не входила до складу губернії). А отже у Формулярних списках Котляревського за 1806 і 1816 роки немає помилки і він був записаний до штату Новоросійської губернської канцелярії саме у 1779-1783 роках. - Т.Б.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 12

В центре благодатной Полтавщины, в самой ее "столице" Полтаве, на высокой горе за соборной церковью ¹⁾, еще около 200 лет назад ²⁾ стоял небольшой домик, — «огороженный с одной стороны обыкновенным дощатым забором, а с другой (на взгорье) — частоколом из толстых брусьев» ³⁾.

Лучшего по живописности места, чем то, на котором находился этот домик, отыскать в Полтаве трудно. Роскошная, хотя и простая картина открывалась с названной горы далеко за город. Справа и слева зеленели оставшиеся и поныне леса, прямо перед горой далеким и широким ковром разворачивались приветливые луга, а среди них серебряной змейкой извивалась и

¹⁾ Наименование "Панянки", данное этой горе некоторыми биографами (Кошовый — "Сьвіт", 1881, № 1), неправильно и ведет к недоразумениям: гора с таким именем в Полтаве, действительно, есть, но только совершенно в другом месте, где никогда никакого собора, а потому и домика нашего поэта, не существовало.

²⁾ На сволоке его вырезано: "Создася дом сей во имя отца и сына и святаго духа. Аминь. Року 1705. месяца августа 1-го" [в источнике надпись набрана старославянскими буквами - Т.Б.] См. "Северную Пчелу", 1849 г., № 83, "Москвитянин", 1841 г., ч. 2, № 3 стр. 567. Судьба этого домика довольно плачевна: в 1856 г., он, принадлежавшей уже некоей чиновнице Над. Педченковой, называется "полуразрушившимся" (Журнал Минист. Нар. Просв. 1856 г., № 2, стр. 143-4); в 1866 г., он опять называется "приходящим в разрушение" ("Полтавские Губ. Вед." 1866 год № 45) и, наконец, по свидетельству 1883 г., несмотря на напоминания в печати о приведении его в порядок и на красноречивые, но ложные известия о его благоденственном существовании (Катранов, Кошовый), домик Котляревского является сломанным и замененным "полпивной" ("Киевская Стар." 1883 г. Май, стр. 154).

³⁾ С. Каминский. — "Полт. Губ. Вед.", 1866, № 45. Считаем долгом заметить, что мы подвергаем критике только биографии, которые имеют оригинальный, но отнюдь не компилятивный характер.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 13

где-то терялась вдали речка — воспетое нашим поэтом Ворскло. Незатейливая, но убаюкивающая и возвышающая душу панорама! В этом-то домике, среди беспредельной тишины природы, только изредка нарушаемой ласковым, призывающим к "успокоению" соборным звоном, и родился 29 августа 1769 г. первый «сеятель украинского «нового» слова Иван Петрович Котляревский ¹⁾.

По имеющимся у нас несомненным данным, он происходил из дворян ²⁾ О предках его известно очень мало. Первый его биограф, которому в данном случае верить вполне возможно, упорно в нескольких местах повторяет, что предки

¹⁾ Этот год, согласно С. Каминскому ("Северн. Пчела", 1839 г., № 146) и А. Терещенку ("Основа", 1861 г., № 2), можно считать действительным годом рождения поэта, несмотря на показания формулярных его списков, по одному из которых выходит, что Котляревский родился в 1772 г. (см. "Документы" в приложении № 1), а по другому, более верному, что в 1770 г., (см. документ, относящийся к 1835 г.). Как вполне ясно, в формуляре, закралась неточность, исправляемая С. Каминским и автором биографии Котляревского в "Основе", пользовавшимися другими, более точными бумагами поэта. Что составитель второй биографии, несомненно, пользовался сведениями А. Терещенка, это очевидно всякому, знакомому с литературой о Котляревском, поэтому обидное "де" направленное в 1897 году по адресу упомянутого биографа, должно быть признано лишенным какого бы то ни было основания (См. "Киевскую Стар." 1897, апрель Заметку А. Л., ст. 72, примечание).

²⁾ Сомнения на этот счет проф. Дашкевича ("Отзыв о сочинении г. Петрова", стр. 58 в Зап. Акад. Наук"), неосновательны. Во-первых, из прилагаемых нами документов (№ 1) видно ясно, что Котляревский происходил "из дворян". Во-вторых, то же свидетельствует А. Терещенко ("Основа", 1861 г., № 2, стр. 163), говоря, что — "в бумагах Ивана Петровича сохранилось свидетельство уездного предводителя дворянства, 1793 г., о том, что он состоит в числе дворян Полтавского уезда". Наконец, сама почва сомнений Дашкевича является крайне неопределенной и шаткой: неужели то обстоятельство, что дед Котляревского был диаконом собора, а отец поэта — магистратским чиновником, сколько-нибудь препятствовало и им, и потом нашему поэту быть дворянином? Вовсе нет! Скорее дворянское происхождение могло обусловить служебную карьеру его предков и сделать доступ к ней более легким. Так или иначе, но можно считать неоспоримым тот факт, что Котляревский был "дворянином".

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 14

поэта ¹⁾ — "с отцовской и матерней стороны, были природные малороссияне: отец служил в полтавском городском магистрате канцеляристом; дед был диаконом в полтавской соборной Успенской церкви; о звании прадеда не говорится в бумагах, но из них видно, что он имел в окрестностях Полтавы недвижимую собственность, доставшуюся внукам его — отцу и дяде автора Энеиды" ²⁾. Вот и все, что имеется у нас по данному вопросу. Ни о личностях отца и матери поэта, ни о влиянии их на внутреннюю жизнь последнего нет никаких прямых указаний. С уверенностью можно только сказать, что они принадлежали к душевладельческому классу, "были весьма недостаточного состояния" ³⁾ и что, судя по последнему, отец его, служивший в доходном месте, отличался, вероятно, обыденной честностью. По имеющимся в печати сведениям, больше сказать о родителях Котляревского нельзя.

Такой же фактической "tabula rasa" является и ранняя молодость Котляревского, о которой мы, как и вообще о тогдашней внутренней жизни нашего поэта, не имеем сведений. Один из биографов его ("Основа", 1861, № 2) говорит, правда, что поэту нередко приходилось в юности "довольствоваться одним куском хлеба и ходить босиком" и что «живой и веселый нрав помогали ему переносить домашнюю нужду"; но верность таких известий весьма сомнительна ⁴⁾. "Учился он, — как говорит другой биограф, —

¹⁾ "Северная Пчела", 1839 г., № 146; "Сев. Пчела", 1849 г., № 83; Полт. Губ. Ведом.", 1866 г. № 46.

²⁾ Кстати здесь заметить, что к числу "недвижимой" собственности с самого начала принадлежал и упомянутый домик, прошедший через руки владельцев Панченка и Куровой к деду Котляревского ("Ж. М. Нар. Просв.". 1856, № 2, стр. 143), и затем уже доставшийся поэту. В виду того, что купец Панченко существовал при Петре 1, неверным является указание А. Терещенко, что домик Котляревского, доставшийся после его смерти экономке Котляревского унтер-офицерше Веклевичевой, перешел к г-же Панченко. Биограф смешал фамилии Панченко и Педченко, которой дом, действительно таки и достался ("Основа", 1861 г.; № 2, стр. 171), но уже в XIX веке.

³⁾ "Основа" 1861 г., № 2. Иван Петрович Котляревский, стр. 164.

⁴⁾ Они не вяжутся с другими известиями об отце Котляревского как

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 15

вероятно, по тогдашнему обычаю, у дьячка" ¹⁾, и это соображение кажется нам вполне правдоподобным ²⁾. Характер и вообще процесс этого дьячковского просвещения прошлого века были довольно интересны. — ("В избе дьячка столы составляли род классов, на букварь, часослов и псалтырь; последние два с письмом. Писали начально разведенным мелом на опаленных с воском черных дощечках неслоистого дерева, с простроченными линейками, и приученные уже писали чернилами по бумаге. Из третьего же отделения набирались охотники в особый ирмолойный класс, для церковного пения, что производилось раза три в неделю: зимой в комнате дьячка, а по весне под навесом. Шумно было в школе от крику 30 или 40 голов, где каждый во весь голос читает, а иной поет свое. Отцы за науку платили дьячку, по условию, натурою и деньгами" ³⁾. При таком ходе учения немногому, очевидно, могли научиться питомцы дьячка, особенно, если принять к сведению, что пансионеры дьячковских школ, под руководством своих наставников, — "нередко отправлялись на фуражировку по дворам беспечных поселян, почему и назывались курохватами" ⁴⁾ Каковы были плоды такого учения, понукаемого к тому же известными "субитками", говорить лишне; можно сказать о нем только одно, — именно, что оно было мало производительно. Весьма подозрительным поэтому кажется известие, что — "с детских лет проявилась в нем, Котляревском, охота к чтению и усидчивость в занятиях ⁵⁾. Наоборот, далеко более правдоподобными

о землевладельце и канцеляристе. Босым же будущий поэт мог бегать, но уж, конечно, не из бедности, а просто по "свободолюбию" городских мальчиков.

¹⁾ С. Каминский, "Полт. Губ. Вед." 1866 г., № 46.

²⁾ Ни на чем не основанное известие г. Сементовского ("Сев. Пчела" 1846 г., № 82) о том, что Котляревский получил первое учение "под непосредственным наблюдением и руководством благочестивого отца", опровергается приведенным здесь более точным показанием Савинова, т. е. собственно Стравы.

³⁾ Г. П. Данилевский, — "Украинская Старина", стр. 7-8, изд. 1866.

⁴⁾ Кулиш, И. Климентий, стр. 173, "Основа", 1861, № 1.

⁵⁾ Иван Петров. Котляревский, стр. 164, "Основа", 1861, № 2.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 16

и даже, можно сказать, безусловно верными являются слова, приписываемые самому поэту и сказанные им при воспоминании о времени поступления своего в бурсу. — «Меня упрочили туда по 14-му году», — говорил Иван Петрович,— "был я верста не маленькая, а азы, почитай, по слуху только знал» ¹⁾. — Что Котляревский оказался впоследствии талантом, а до 14 лет был «несмыслящей в азах «верстой», — нет ничего удивительного: аналогичных примеров тысяча.

После выдержанного искуса у дьячка, Иван Петрович, при жизни еще родителей, поступил в 1781 г.) ²⁾ в полтавскую семинарию ³⁾.

О жизни поэта в семинарии известно опять-таки очень мало: имеется один только эпизод, относящийся к упомянутому времени да и то уцелевший случайно. Приведем его в приблизительных выражениях самого будто бы Котляревского, так как нам он кажется вполне правдоподобным. По поступлении в семинарию, — «отдали меня», —говорит поэт ⁴⁾, — «под присмотр дальнего родственника, такого ребенка, что день и ночь только

¹⁾ В. Савинов, "Сев. Пчела", 1863, № 80.

²⁾ Этот год можно считать настоящим годом поступления Котляревского в семинарию. На справедливость нашего предположения указывает как правдоподобное свидетельство Савинова, вышеприведенное, так и цифровые данные формуляра (№ 1 документов), показывающего, что Котляревский поступил на службу в июле 1, 1779 г. (читай 1789 г.). Если же для тогдашней семинарии число классов предположить восемь, — число почти обычное, то как раз и выйдет, что Котляревский, при поступлении в семинарию имевший 12 л. и пробывший в ней восемь лет (1781-1789), поступил в бурсу в 1781 г. Ошибка Стравы или Савинова на два года несущественна.

³⁾ Эта семинария не есть также полтавская семинария, бывшая в Переяславе и названная так в 1803 г., по имени епархии (см. "Полт. Епарх. Вед." 1888, № 20, стр. 761). Семинария, где учился Котляревский, была в Полтаве, находилась в в ведении славянско-херсонской епархии и основанная в 1779 г., вместе с епархией переведена была сначала в 1798 г., в Новомиргород, а в 1803 г. в Екатеринослав. (См. М. М. Владимиров. "Первое столетие г. Екатеринослава". "Полт. Епархиальн. Вед."; 1862 г., № 52; "Краткий очерк истории Переяславо-Полтавской семинарии").

⁴⁾ В. Савинов, "Сверная Пчела", 1863 г. № 80.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 17

о женитьбе и бредил, и в то же время в философии искушался. Оглядели меня, осмотрели меня от темени до закаблучьев, усадили за парту и отдали какому-то цензору на попечение. Цензор заговорил было напередки о том, не обладаю ли я, при моей скромности и фризовом сюртуке, лишним пятаком. Вижу что деньги и здесь дают, колесо пути смазывает, и подарил я цензору единственное мое богатство, старый сибирский грош, из которого нонче две гривны выкроить можно. Родственник мой узнал об этой сделке, и зеленый взял себе, а цензору, вместо наставлений, наставил синяков. Худо у нас было и, не приведи Господи, как худо! Бурса просто похожа была на сборище каких-то иноплеменных, которые делились на семьи, на артели, вечно враждовавшие между собою. Учили нас Бог знает чему и учили как-нибудь. Стол мы имели по артелям, по чашкам; харчевал же из артели один, какой-нибудь опытный, как эконом, которому, в известное время, доставлялись харчи, по количеству того, сего, другого и третьего, с каждого носа. Ветхий дом наш делился на два этажа: столовая помещалась внизу; ею заведывал немощный, безногий инвалид и потому здесь чистоты не предполагалось. На завтраченном столе присутствовало столько грязи, сколько не встретишь на дурной дороге в осенние заморозки. Родственник мой присадил меня к выбранной им артели, да и примолвил: "помни же свою чашку за обедом и ужином". Но невдомек было мне, что он называл чашкою артель лиц, в семью которых усадил меня. Для первого раза я остался без мяса, потому что не знал порядка, сноровки и тех быстрых приемов, какими красилась наша трапеза. Тут только проворные и опытные могли сколько-нибудь упитать свое чрево. Они, с последним словом молитвы, азартно направлялись в чашку, кто с вилкой, кто с ложкой, и старались захватить мясную долю, а по силе сноровки и счастья в улове — две и три. Конечно, я опоздал к моей доле, однако же успел согреть и пополоскать свое нутро бульонцем, дав себе слово заквитать неудачу обеда за ужином, при чем вознамерился не ударить лицом в грязь, при поимке мясной порции. Главное, думал я, заметить чашку, бадью нашу, а она, как на грех, была не без родимых пятен: один треснувший ее бок сшивался лычком. Пришло время, пошли мы и к ужину.

"Пропели молитву, после все по местам, а я гуляю по трапезной: вижу тех людей, с которыми обедал, да чашка то у них не

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 18

та; известно, моя лыком строченная была. Нутро уж и измирать начинает: едят все в засос, смакуют, задки у ложек облизывают; а я только на них кровожадно поглядываю. Есть так хочется, что глаза и живот плачут.

"Погляжу бежит мой опекун-родственник. Ты — говорит, — отчего не ужинаешь? — Чашки ищу душечка-братец, при которой вы состоять мне приказали, а такой нет, прах ее знает, куда девалась? За обедом она была лыком шита, а тут все целые, небитыя, не шитыя, не строченныя! — Ах ты бесталанный, горший балбеса! — отвечает мой родственник, — чашкой, говорит, у нас называют артель, что вокруг чашки заседает, общество. Ну делать нечего, поешь уж завтра!" с тем и удалился мой утешитель-философ. Так-то прошел мой первый семинарский день, а потом я уж пошел своим порядком горемыкать!"...

И мыкал он это горе целые восемь лет, научившись, вероятно, и уловлению мяса в "чашке", и всем другим прелестям, которыми изобиловала дореформенная бурса. Кроме приведенного эпизода, никаких указаний на семинарскую жизнь Котляревского больше не имеется. Протекала она, без сомнения, так же, как проходили сотни и тысячи тогдашних бурсацких жизней, предоставленных самим себе, "огрубевших в товарищеском кругу и только изредка пробивавшихся к свету". А последнего-то именно тогдашнее семинарское преподавание не могло и дать: оно было "отвлеченное, схоластическое, не легко дававшееся ученикам" ¹⁾. При этом оно сопровождалось для незнающих сечениями, которые, по наивному замечанию официального историка, — "на нынешний наш взгляд, были очень суровы" ²⁾. Все "науки", входившие в восьмилетний курс преподавания и заключенные в однолетние классы аналогии или форы, инфимы, грамматики, синтаксиса, поэзии, риторики и, наконец, "философии" с богословией, все эти нечеловеческие науки могли дать своим слушателям весьма и весьма мало. Наоборот, схоластический их характер, далекий от жизни, мог приносить и приносил, несомненно, много вреда для будущих "пастырей" церкви. Никаких жизненных сведений он

¹⁾ "Краткий исторический очерк состояния Переяславско-Полтавской семинарии", "Полт. Епарх. Вд.". 1888 г., № 20, стр. 749.

²⁾ Ibidem, стр. 750.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 19

не мог им сообщить, а хорошее знание латинского языка, на котором ученики "обязаны были говорить между собою в школе, и вне ее" ¹⁾, нашим священникам ни на что было ненужно. В виду этого, вероятное сообщение, что Котляревский — "с отличным успехом окончил учение" ²⁾, ничего не прибавляет к достоинствам его личности именно потому, что это учение, — как говорит тот же биограф, — было "сообразное с духом того времени".

Наоборот, оно только косвенно указывает, как крупна была эта личность, вопреки всем возможностям, не ставшая Климентием своего времени и много впоследствии отбросившая из семинарской схоластики. А что Котляревский, действительно, учился хорошо, это доказывается тем, именно, что он кончил курс семинарии за восемь лет: известно, что в старое время неуспевавшие в учении семинаристы переводились в следующий высший класс через два, а то и три года.

Но, вероятно, в этом отношении Котляревский только и отличался от своих товарищей, ибо при всей его талантливости, умственное его содержание ничем не могло разниться от мировоззрения прочих семинаристов, особенно в более раннюю пору. За то в смысле формальном именно в отношении талантливости, он, без сомнения, должен был отличаться много от своих соучеников ³⁾.

Основанием для такого отличия и послужило его стихотворство, за искусное упражнение в котором наш поэт, по правдоподобному сообщению одного из его товарищей, еще в семинарии был

¹⁾ Ibidem, стр. 748.

²⁾ Н. Сементовский, "Ив. Петр. Котляревский", "Св. Пчела", 1846 г., № 82.

³⁾ Удивительная вещь: во всех почти биографиях Котляревского повторяется абсурдный факт о том, что товарищем Котляревского был известный Гнедич, а проф. Петров сочинил даже, что Котляревский с последним "сошелся и подружился!" Сообщение совершенно ложное, и о нем много говорит не стоит, странно лишь то, что себя даже допустил обмануть специалист проф. Петров, которому должно было быть известным, что Гнедич родился 1784 г. Поэтому, если предположить даже такой чудодейственный факт, что Гнедич поступил в семинарию пяти (!) лет, т. е. в 1789 г., он и то не мог быть товарищем Котляревского, как раз в этом году из семинарии уже вышедшего.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 20

прозван "рифмачом" ¹⁾. Факт этот не подлежит сомнению потому, что в семинарии практиковалось официальное стихотворство, и талантливый Котляревский, разумеется, мог сразу обнаружить силу своих дарований ²⁾. Изощряясь в семинарской схоластике и упражняясь в стихотворстве, Котляревский кончил, наконец, курс учения в 1789 г., т. е. будучи в двадцатилетнем возрасте ³⁾,

¹⁾ Сообщение это принадлежит давно умершему протоиерею Золотоношской соборной церкви Насветову, — см. "Полт. Губ. Вед.", 1866 г. № 46. и "Сев. Пчелу", 1849 г., № 83. Передавая это известие, С. Каминский, в более ранней редакции, называет Насветова семинарским "наставником" Котляревского, а в редакции 1866 г. "сотоварищем" его — и это, последнее более верно. Если будучи товарищем и дожив, может быть, до 1860 г. Насветов, переживший на много Котляревского, имел не меньше 90 л., то скольких лет он должен был бы быть, если бы являлся семинарским учителем Котляревского? Что-то чересчур уже преклонных! В виду этого, мы принимаем редакцию 1866 г., тем более, что за нее говорит и само протоиерейство Насветова, которое не имело бы места для старого учителя, если бы последний таковым являлся.

²⁾ Признавая за факт стихотворство Котляревского в семинарии, мы все таки не понимаем тех оснований, на которых уважаемый проф. Дашкевич говорить, что есть указание, согласно которому сатирическая "Муха", Котляревского (см. "Киевск. Стар.", 1886. Ноябрь. "Близнецы" Шевченко, — стр. 442), хоть и "будто-бы", но все-таки "относится ко времени пребывания Котляревского в семинарии" (см. "Отзыв о сочинении г. Петрова", стр. 59 примеч. 1). Никакого такого указания в подлежащем месте нет, а, наоборот, скорее есть обратное. Говоря о "Мухе" своего героя, Шевченко прибавляет, что покойного Котляревского "Полтавская Муха" была настоящая пчела, а это было только невинное подражание в одном названии". Это драгоценное сведение именно и показывает, что "Муха" Котляревского, вероятно, сатирический листок, редактором которого мог быть и Котляревский, относится как раз к зрелому возрасту Котляревского. Герой "Близнецов" говорит о ней, как о вещи известной, ибо сам, должно быть, читал ее в бытность в гимназии, т. е. в 30 годы. Сделав, поэтому, вероятное предложение, что "Муха" Котляревского относится к 20 годам, т. е. ко времени духовного расцвета Котляревского и наиболее прочного социального его положения, мы почти не ошибемся.

³⁾ Согласно документу № 1, этот год выхода Котляревского из семинарии можно считать безусловно верным. Там отмечено, что Котляревский поступил на службу Июля 1779 г. (читай 1789 г.). Упоминание об июле

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 21

и вступил в жизнь с знанием школьной рутины и особенно латинского языка ¹⁾.

При вступлении в жизнь Котляревскому улыбались не особенно веселые перспективы, как человеку бедному и неимевшему покровителей; в виду этого, он в следующем месяце ²⁾ по

важно: рассчитывая, что поэт пробыл в семинарии 8 лет, мы приходим к заключению, что выйти из последней по экзаменам он должен был в июне 1789 г. Год поступления его на службу подтверждает это вполне точно: пробывши 8 лет в семинарии и поступив в июле 1789 г. по окончании курса в семинарии, очевидно, что выйти из последней он не мог ни раньше, ни позже 1789 г. и именно июня. В этом нас еще более убеждает Сементовский, сообщивши, что Котляревский сразу нашел себе занятия.

¹⁾ Сведения (А. Терещенко и С. Каминского), указывающие на знание Котляревским французского и польского языков, в бытность его в семинарии, лишены, по нашему мнению, значения: оба эти языка, а особенно польский, не входили в состав семинарских предметов, а потому Котляревскому, как бурсаку, и не могли быть известны. Но что впоследствии французский язык был Котляревским изучен, то это верно, — ибо факты на лицо. Относительно же знания Котляревским впоследствии и польского языка, есть лишь отрывочные указания ("Полт. Губ. Вед." 1866 № 46).

²⁾ В документах (№ 1) Котляревского сказано, что он поступил на службу в 1779 г. Эта цифра смутила А. Терещенко ("Основа", 1861 г. № 2, стр. 164, прим.), преполагавшего, между прочим, не был ли Котляревский еще мальчиком записан в службу, — "по обычаю того времени?" Такое предположение излишне и неверно. Ведь если в 1779 г. Котляревский служил условно и также условно получал чины до 1783 г., то когда же в таком случае он служил действительно и что вообще делал до поступления в 1796 г. в военную службу? Начать службу он только мог в 1789 г., но что же он, все таки, делал до 1796 г., если не служил? Неужели целые семь лет он был учителем? Вряд ли Котляревский мог сразу выбрать такую непрочную карьеру, как домашнее учительство, когда мог найти прочный заработок в канцелярии; остается предположить, что он поступил после выхода из семинарии в гражданскую службу и служил там действительно, а не условно. Следующие соображения это и подтверждают. Если мы вспомним, что Котляревский мог поступить на службу только в 1789 г., и мы предложим, что в формуляре ошибка (что раз мы уже и наблюдали то, сопоставив нашу цифру 1789, и формулярную 1779 где число единиц сходно, увидим, что в формуляре, без

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 22

выходе из семинарии, поступил ¹⁾ в штат новороссийской канцелярии ²⁾, находившейся тогда, подобно епархиальному управлению, в Полтаве. В чиновничьей службе он пробыл до 14 сентября 1793 г., постепенно проходя ранговую лестницу ³⁾. О внутренней жизни Котляревского в этот период мы не знаем ничего, на

сомнения, произошла ошибка на 10 лет. Приняв эту поправку и установив, что время выхода Котляревского из гражданской службы относится не к 1783, а к 1793 г. мы видим уже в последней цифр большую правдоподобность, ибо с 1793 г. по 1796 г. Котляревский скорей мог пробыть учителем, чем от 1789-1796 г. В виду этого, мы считаем нужным принять поправленные цифры, к чему склоняют нас и другие соображения в роде того, почему, например, Котляревский поступил не на службу, а в учителя, где он не мог получать такого заработка, как на службе, на которой ему еще с детства протоптан, будто бы, уже был путь чинами, и т. д.

¹⁾ Предлагали ли Котляревскому, — как говорит А. Терещенко, — поступить в священники, или нет, об этом ничего неизвестно, равно как неизвестны и мотивы отказа Котляревского. Во всяком случае, факт этот для характеристики его личности очень интересен. Судя по данным Энеиды, Котляревский разделял на духовное звание взгляды XVIII в., не с особенным почтением относившегося к духовенству прошлого времени, и, прибавим, не без оснований.

²⁾ В виду приведенных выше соображений о гражданской службе Котляревского, которую, в конце концов, признает и А. Терещенко, вряд ли является состоятельным и возражение проф. Дашкевича ("Отзыв о сочинении г. Петрова, стр. 58), утверждавшего, очевидно, согласно А. Терещенко, что Котляревский служил в канцелярии. Проф. Дашкевич опирается в своем возражении на авторитет С. Каминского, говорившего, что первым служебным шагом поэта "была служба военная". К сожалению, этот авторитет сам нуждается в опоре, так как биография его является совершенно некритической и стоит ниже той биографии в "Основе", на которую опирался проф. Петров. Но, разумеется, силу возражения проф. Дашкевича опровергнут не данные А. Терещенка, а исправленные цифры тех документов, которыми пользовался и последний, но только в неисправленном их виде. Поэтому, факт действительного чиновничества Котляревского от 1789-1793 г. можно считать непоколебимым.

³⁾ По документам видно, что с 8-го октября 1790 г. он был подканцеляристом; июля 12, 1791 г. канцеляристом; 14 сентября 1793 г. губернским регистратором.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 23

оснований же некоторых косвенных данных предполагаем с уверенностью, что Котляревский вел жизнь честного обывателя и бескорыстного чиновника, находившего отдохновение от канцелярщины в своей поэтической деятельности. Как семинарист и мелкий землевладелец, тождественный в своей психике более всего с украинским казачеством, как социальным классом, Котляревский, естественно, должен был усвоить и национальную форму последнего, в виде, например, языка и даже психических особенностей ¹⁾. Поэтому понятно, что душа Котляревского могла выливаться лишь в присущих ей формах выражения — именно в произведениях только на украинском языке. В виду этого целиком можно принять и отнести к рассматриваемому нами периоду глухое сообщение, что "в лета кипучей молодости Котляревский писал разные вирши на малороссийском языке, которые или расходились по рукам его приятелей и знакомых, или оставались в его портфеле, но впоследствии все погибли" ²⁾.

Вообще в этом периоде поэтическая деятельность Котляревского определяется вполне ибо в ту пору совершается событие, записавшее имя Котляревского на страницы истории: наш поэт задумал писать украинскую Энеиду. Мысль о последней могла у него явиться раньше, но особенно она укрепилась в 1791-1792 г., — именно после выхода в свет двух частей Энеиды Осипова, ставшего для него руководителем. При чтении великорусской пародии, воспроизводившей широкую все таки картину событий, пред его глазами невольно пронеслась буря вольной запорожской жизни ³⁾, о которой он не мог не иметь представлений; в душе его с особенной силой пробудилось, вероятно, чувство любви к

¹⁾ Для большего оттенения нашей мысли приводим вполне справедливое мнение Кошового ("Сьвіт", 1881, № 1) о том, что — "у сімьі его (Котляревского) не було другоі мови, окрім української, котру, як і звичаї, він знав добре, бо тоді звичаї таких сімей, з якої вийшов Котляревський, нічим різко не відрізнялись від звичаїв народних".

²⁾ Н. Сементовский. "Сверная Пчела", 1846 г., № 82.

³⁾ Мы особенно подчеркиваем эту мысль, которую высказал когда-то и С. Каминский ("Полт. Губ. Вед." 1866 г., № 46), так как она много может помочь при объяснении генезиса Энеиды, как украинского произведения и при определении личности Котляревского с классовой точки зрения.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 24

родине, далеко не слившейся с Великороссией; и тогда, в виде реакции на принижение последней казачества и вообще украинского народа, поэт задумал благодатную форму римской Энеиды наполнить содержанием украинским. С этого времени мысль о создании украинской поэмы стала ему на полжизни заветной думой. Но тут перед ним встала трудная задача: ему нужно было изобразить жизнь и мысль народа во всех деталях и при том на настоящем украинском языке. Вывод для патриотической души поэта был отсюда прямой: ему нужно было изучить предмет своего изображения с возможным совершенством ²⁾. Однако, на пути к этому у него были препятствия, коллективным конгломератом которых была его служба, дававшая поэту заработок. Но так как особенных прелестей последняя для него не представляла, то неудивительно, что при родившемся в Котляревском стремлении написать украинское произведение, поэт с удовольствием мог переменить ее на другую, где бы он стоял близко к народу. Таким источником заработка, хоть очень не постоянным, было домашнее учительство у помещиков, и раз возможность его для Котляревского реализировалась, то вполне естественно, что последний, дотянув лямку до 1793 г. ²⁾, распростился с своей канцелярией и стал домашним учителем ³⁾.

¹⁾ Мы соглашаемся с мыслью Кошового ("Сьвіт", 1881, № 1) в том духе, что Котляревский не без цели ходил впоследствии в народ, а для того, чтобы изучать, кроме "мови і звичаїв" народную мысль или, как выражается Кошовый, — узнать, — "про що гадае крепацтво". Мы говорим почти то же самое, но только прибавляем следующее: кроме народного быта, Котляревский, во-первых, должен был учить и обычаи, особенно язык, который он, судя по его словарю, вряд ли знал бы так хорошо без сознательного изучения. А во-вторых, и народный быт и народную мысль ему незачем было бы изучать для одной платонической цели, как это думает все таки Кошовой. Для такой цели он мог бы спокойно оставаться и в городе, что он сделал бы, если бы не имел в виду глубокого и долгого наблюдения над народом.

²⁾ Год отставки его в формуляре не помечен, но мы полагаем, что получив чин губернского регистратора, ожидавшийся им два года, Котляревский сейчас же и вышел в отставку.

³⁾ Кошовый в своей биографии Котляревского допускает фантазии. Что Котляревский видал в селах народное бедствие, то это верно; но что,

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 25

Но положение домашнего учителя в то время было далеко не из хороших во всех отношениях, — поэтому нужно было ждать особенно большого стимула, чтобы идти в учителя, да еще бросив обеспеченную службу, как это сделал К-ский. Делились эти просветители юношества на два разряда, — сообразно способу их найма. К первому разряду принадлежали семинаристы, отпущенные на вакации, бродившие куда глаза глядят, и попадавшие иногда в «просветители». Пристроившись где-нибудь для оседлого существования, они «брались учить или приготовлять детей людей зажиточных и получали за то в год новые сапоги, а иногда и сюртук» ¹⁾. Соответственно такой плате устанавливалось и их невысокое социальное положение у помещиков. Несколько лучше, хоть и не намного, было положение семинаристов, рекомендованных помещику. Наем учителя в таком случае происходил следующим образом: обыкновенно помещик "писал к архиерею или ректору семинарии такое письмо с дворецким своим: ваше преосвященство, мне нужен учитель учить детей грамматике, риторике, поэзии; жалованье ему десять или пятнадцать рублей в год и одежда. — Архиерей выбирает семинариста и последний, с одной книгой "Письмовником Курганова", этой полнейшей энциклопедией того времени, едет учить и им довольны ²⁾.

Разумеется, книг могло быть и больше, чем один «Письмовник», но дело не в этом: здесь важно то, что учитель у помещика являлся, во всяком случае, персоной неважной. Иногда, ели он по-

не вынесши созерцания последнего, и нечувствуя себя в силах помочь народу, поэт поступил в суд, это неправильно вдвойне. Во-первых, в суде он никогда не служил, а был всего лишь в канцелярии административного учреждения, — что не одно и тоже, а во-вторых, он не из учителей поступил в канцелярию, а как раз наоборот, что опять-таки не одно и то же. Затем дальше: что гражданская служба того времени была непривлекательна и не могла нравиться поэту Котляревскому как говорит Кошовый, — это верно, но что он бросил ее только за одно это и перешел в армию, то это опять вдвойне неверно. Во-первых, он поступил сразу не в армию, а в учителя и при том особенно под давлением своего поэтического замысла; а во-вторых, перешел из учителей в армию совсем по другим причинам, о которых скажем ниже.

¹⁾ Данилевский — "Украинская Старина", стр. 297.

²⁾ Ibidem стр. 298.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 26

падал к хорошему помещику, ему было не плохо, особенно если он сумел привлечь к себе симпатии; иногда, и даже очень часто, помещик насильно записывал его в свои крестьяне и помыкал им, как хотел, но вообще говоря, положение учителя было не из важных. В таких же условиях очутился и наш поэт, никакими особенными рекомендациями, по всей вероятности, не пользовавшийся. Поступив на новую "службу" в конце 1793 г., он пробыл в ней до начала 1796 г., т. е. около трех почти лет. Об этом новом период его жизни известно также мало, хотя все-таки больше, чем о каком-либо другом период, при чем имеющиеся данные проливают довольно яркий свет и на внутреннюю сторону его личности. Из них, прежде всего, можно заключить, что с внешней стороны К-му жилось не плохо: благодаря его таланту рассказчика-юмориста, К-го помещики, очевидно, любили и потому, как учитель, он мог являться у них всегда желанным гостем. Тем не менее отношения их к поэту не были отношениями равного к равному; сквозь них проглядывала феодальная подкладка эпохи, делавшая К-го, как и нужно было ожидать лицом в отношении к пану подчиненным. Дворянство К-го не имело при этом никакого значения, ибо сам он, согласно с духом эпохи, рассматривался помещиками совершенно с классовой точки зрения: они в нем видели почти пролетария.

В силу этого, К-ский должен был применяться к обстоятельствам и дорожить своим куском хлеба — факт, который нам впоследствии пригодится. Приспособляясь, насколько возможно, к окружающим его условиям, он исполнял свои учительские обязанности и жил, вероятно, никем нетревожимый. Но в уме его горела, без сомнения, заветная мечта об "Энеиде", создание которой и послужило, как мы думаем, толчком, выбросившим его на лоно родных сел Украины. Изучая на досуге язык польский ¹⁾, а также французский, Котляревский не упускает, однако, главнейшего и для его цели самого необходимого. По удостоверению всех старых биографов ²⁾, он занимается изучением народной жизни во всех ее проявлениях: записывает слова, собирает

¹⁾ "Полтавские Губ. Ведомости", 1866 г., № 46.

²⁾ С. Каминский; Н. Сементовский; биограф К-ского в "Основе" за 1861 г. № 2.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 27

пословицы ¹⁾, песни ²⁾, изучает обычаи ³⁾ и т. д. В результате такой этнографической деятельности поэта появляются во время его учительства первые три песни "Энеиды", запечатленные глубокими следами народности ⁴⁾. С своим писательством К-ский до-

¹⁾ О них упоминается в "Основе" за 1862 г., № 10, стр. 40), где говорится, что часть "Русских пословиц" Снегирева, изд. 1831, г. — "перепечатана из грамматики Павловского, а другая доставлена Котляревским, автором "Энеиды".

²⁾ Об этом см. также указание в "Основе", 1861 г., № 2, стр. 168.

³⁾ Ibidem — стр. 172.

⁴⁾ Сомнения проф. Дашкевича на счет времени написания "Энеиды" (Отзыв о сочинении г. Петрова, стр. 59) могут быть, кажется, разрешены теперь более или менее удовлетворительно. Доказанный факт подражания К-го Осипову (близость формы) дает основание заключить, что создание первых песен "Энеиды" имело место не "гораздо раньше" 1795 г., как это думает уважаемый профессор, а только всего на каких-нибудь 2-3 года и уж во всяком случае не раньше 1792-93 гг., т. е. после выхода первых двух частей (5 песен) великорусской пародии Осипова.

В виду такого положения дела само собой выясняется боле тесное значение первой молодости, во время которой, по Пассеку ("Москвитянин" 1841 г., ч. 2, № 3, стр. 567), К-ский написал часть "Энеиды": во всяком случае это было не в семинарские годы. На другом уже основании делаются совершенно неверными указания и С. Каминского ("Полт. Губ. Ведом." — 1866 г., № 46) и Н. Сементовского ("Северн. Пчела", 1846 г. № 82), утверждавших, что создание трех песен "Энеиды" относится к годам военной службы автора. Дело в том, что "Энеида" напечатана была в 1798 г. и при том благодаря Парпуре. Но последний жил в Черниговской губерний, в уезде, довольно близком, вероятно, к Золотоношскому уезду Полт. губ., поэтому получить от К-ского рукопись он должен был только в 1796 г., т. е. по поступлении К-го в армию. Разумеется, мог он достать ее и раньше, но позже не мог, ибо с 1796 г. они очутились в совершенно различных местах. Прислать рукопись Парпуре из полка в 1796-97 гг. К-ский не мог; такое предложение отзывается нелепостью: во-первых, чтобы иметь возможность посылать рукопись нужно, чтобы со стороны Парпуры К. получил выражение желания на это, что невозможно допустить, ибо, согласно упомянутым биографам, "Энеида" до 1796 г. была не написана. А тем, чего нет, интересоваться трудно. Во-вторых если бы между К-м и Пурпурой произошел такой инцидент с пересылкой рукописи, то уж наверное, Парпура не затруднился бы

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 28

вольно, кажется, таился и в виду его неопытности первая проба его пера не мало, вероятно, пролежала бы под сукном, в ожидании издателя, если бы не подвернулся некий черниговский помещик Парпура ¹⁾. Он каким-то образом получил от поэта три песни "Энеиды", вероятно, в одно из посещений им хозяина ²⁾ К-го, и, удержав их у себя, издал впоследствии без согласия автора ³⁾.

Создавая свою поэму и входя в тесное общение с народом, К-ский прожил, вероятно, без всяких треволнений 1794 год и часть 1795. В эти годы пребывания в деревне, без сомнения, и заложены были в его душу прочные основания, поставившие национальную деятельность К-го на верную дорогу.

Если до проживания на селе он уже был психофизически сыном своей нации, то после единения с национальной жизнью у самого источника ее — у народа, психика его должна была вылиться окончательно в украинскую форму. Тут же, путем эмпирическим, установились постепенно в его душе и социальные взгляды, продуктом которых явились все вообще его произведения, и то его отношение, которое он показывал в последних к различным социальным группам ⁴⁾. На почве доброго и мягкого сердца сель-

спросить у К-го позволения и напечатать его труд. Ничего этого, конечно не было, и нам дело представляется проще: во время одного из визитов к хозяину К-го Парпура получил от последнего рукопись и не привозил ее до времени внезапного отъезда К-го. Узнав же о последнем и думая, что К-ский пропал без вести, он и задумал попользоваться барышами от талантливого труда К-го.

¹⁾ От прибрежного (приднепровского) уезда Черниг. губернии до Золотоношского уезда, Полтавской губ., недалеко.

²⁾ Ст. Каминский — "Полт. Губ. Вед.", 1866 г., № 47. См. "Энеиду" — III ч. Описание ада.

³⁾ Он же увы! проф. Харьковского университета. См. "Киев. Старина" 1891 г., февраль стр. 365.

⁴⁾ В виду этого, правильным кажется нам соображение о том, что К-ский "бачив не раз, як льется на панских нивах піт синів недавно ще вольних людей; як під панскими пугами цівкою бризкае людьска кров." (См. Кошовый — "Сьвіт," 1881, г. 1). Нужно только заметить, что здесь важен не сам факт, а отношение к нему К-ского, которое Кошовый, как мы увидим, преувеличивает; во-вторых, нужно прибавить, "сини воль-

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 29

ский опыт К-го произростил довольно прогрессивные цветки, характер которых мы обнаружим ниже. Живя, изучая и занимаясь творчеством, К-ский прожил часть 1795 г. и, вероятно, жил бы еще в качестве учителя не мало, если бы с ним не случилась одна история, много, вероятно, изменившая в жизни К-го и во всяком случае глубоко отразившаяся на личной его жизни. Все дело началось с того, что золотоношский помещик Герасим Семенович С-ский задумал взять к своим разбаловавшимся детям учителя. По рассказу его племянника, он при отъезде к своему соседу Кол-му заявил: "там есть учитель из бурсы, всему дочек у Михаила Парфеныча научил и теперь в бездействии пребывает, так возьмем его к себе. А учитель собаку съел: даже и смерть по латинскому морсом называет" ¹⁾. С этими словами он и уехал, а племянник его со всеми домочадцами погрузился в ожидание. Наконец, дядюшка помещик возвратился... Но здесь мы предоставляем рассказывать, самому очевидцу всего происшедшего и племяннику Герасима Семеновича — пану Страве. По приезде С-ского рано утром ²⁾, разговоры пошли в передней, шум, рассуждения.

— Скрыпку сюда с племянником подайте! — кричит дядюшка, — огня побольше, стол на три персоны, а кушанья на двадцать чоловиков! Есть и пыть хочем... або що! Черти, жыво изворачивайся!

А характер у дядюшки был такой, что вот сейчас же воспроизведи рождение всякому их пожеланию. Скрипка у меня схоронена была под кроватью; шукаю — ее нет! Все сапог под руку попадает. Схватил я сапог да с ним и марш в комнату, а там тьма такая хоть глаз коли.

— Ты Васюк? — спрашивает дядюшка.

— Я, говорю.

— Валяй самую нижнийшую, щоб сердце забряцало!

— Да у меня, — говорю, — дядюшка, сапог, а не скрипка в руках.

ных людей" перестали быть таковыми "недавно", как говорит Кошовый, а постепенно еще с конца XVII века, как показывает история. А эта поправка представляет, как мы увидим, дело иначе.

¹⁾ В. Савинов — "Северная Пчела", 1863 г., № 80.

²⁾ Ibidem.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 30

— Гуди на сапоге!

— Не можно, — говорю!

— Гуди! не то семи смертям предам, а от одной ни якою хитростью не спасешься!

Ну и заиграл я на губах "дробен дощик идет", истинно спознавая, что дядюшка в гостях был, следовательно, свиреп есть.

Подали свечи, принесли и скрипицу. Осматриваю и вижу: у двери стоит человек, роста невысокого, худащий такой, черненький, а в глазах такой умный свет блестит, что даже совестно стало, зачем я без сапог.

— Прошу знакомства, ласки и... и всего... або що! Се пан Котляревский, — пошатываясь, проговорил дядюшка и подводя меня к незнакомцу, — чоловик, — продолжал он, — учености преданный, все он знает, даже як солнце кавун жолтым дилае; а про виршу зоговорыть, так уже з ным и справы не здилаешь! И все потому, що в бурси поролы його, дуже смыслу зъившого...

— А се, — дядюшка многозначительно указал на меня, — телячья голова!..

Он постукал меня по черепу: "чи звенит, чи дребежжит... або що! Тилькы розумение есть и на скрыпыци гарно грае, и Лазаря, свыня, поет точнехонько слипець-нищий! — Прошу, гости-панове!

Сили мы ¹⁾... Гость укусил (перекусил) того, другого повел речь, только слушай; почти каждое слово производит какой-нибудь правдой, изъятой из книжки. Это уж по гроб велось у Ивана Петровича, а в то время никто по всей Украин лучше его смешной присказки или анекдота не сказывал. Ну, этому приходило время, а то Котляревский неохоч был до разговоров.

Всю утробу перетряс в себе от смеха дядюшка, пока рассказывал Иван Петрович, как три ярославских пошехонца из херсонского гарбуза себе хату робылы.

— Эге-ге! — ласково взговорил к гостю дядюшка, — та ты, братику, як побачу, чоловик совсим з головою. А ну-ко спивай що-небудь, тилькы трогательно.

— Можно, — отозвался Иван Петрович, — и это дело знаю: все произошел по малости.

— Вникаешь в сие произношение? — важно спросил меня Гера-

¹⁾ Места, которые мы считаем лишними, пропускаются.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 31

сим Семенович, — ну, пан Иван, валяй, тилкы чувствительную, на счет якой-нибудь былыночкы, сыротыночки... або що!

Иван Петрович подстроил скрипицу, изловчился, пичикаткой без смычка тронул струну и запел... повик не забуду!.. Вот словно все серденько розмокло, плаче, слезою плаче, и спивае:

"Ой бачиться не журюся, в тугу не вдаюся: А, як выйду за ворота, од витру хылюся"; и т. д.

Не выдержал и дядюшка, глянул раза два на ключарку, хлопнул глазами да и зарыдал, как малый ребенок.

— Важно, говорит, дуже важно, пан Иван! Цилуй меня, каторжный! Важно, що хочеш, робы, що знаеш, просы од мене, а я уже не пущу тебя от себе. Учи моих сирот-парнишек, утишай меня и вот тебе паньске слово: жизнию не поскучаешь!" С сего часу пан Герасим С-ій жалует вам, пане Котляревский, стол з намы и тридцать медных гривен в місяц!.. Або-що, целуй меня!"

"Такая ласка много понравилась Ивану Петровичу. У пана К-го семерых дочек три года учил, всякому художеству наставлял и то только одним рублем награждал, а тут за раз три! Еще-бы!

"Между тем вбіжали дети ¹⁾ — и очумели, завидв незнакомого гостя да дядюшку. А дядюшка о чем-то думает, губу оттягивает и усами воздух стрижет. А за ребятишками в то время стоит самая небольшая воспитанница Марья Семеновна, — пригожая уж и дуже пригожая. Устромыла очи на учителя и словно помлила. Устремил на нее и учитель очи свои и словно тоже сомлив, да как пырнет на нее глазами. Она, мое серденько, потупилась, портачилась и дверочку искать начала. Погляжу, уж нет Марьи Семеновны... Дядюшка меж тем стрижет усами, на ребятишек взгляды суровые бросает й не замчает, что у него под носом одно сердце другому весть подало.

— Ага, — проговорил, наконец, дядюшка, — се молчите, що вам конец писан. Кланяйтесь Ивану Петровичу К-му да милости в него просить, щоб вин не дуже вас розочками вразумляв, а впрочем испугу не предавайтесь. Иван Петрович все будет вершить по здравому разумению и, как это говорится, пан Котляревский,

¹⁾ Здесь мы делаем пропуск.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 32

— спросил дядюшка, — когда дрянное ледащее дерево плода не приносит?

"Всякое древо, еже не творит плода добра, посекают его и в огонь вмещают, — ответил Иван Петрович.

— Чуете? — повторил дядюшка ¹⁾. — Пошли! — для заключения проговорил дядюшка, а нам с гостем предложил спокойствие.

«Вошли мы в нашу общую горенку ²⁾... Иван Петрович раскрыл свой ларец и диву дался, — все в хозяйстве состоит: панские рубахи, утиральники, простыни, да такой рукой уложено, что диво! Хольно, гладко, бело, даже светится и блестит, точно солнце ударило.

— Кто-ж это ко мне так милостив! — спросил Иван.

— Панна Семеновна, Марья Семеновна, — доложила Приська, хлопотавшая около нас, — пан только в хату заглянул, и, Боженько мой! как строго приказала, щоб около вас все хольно робылось! Панна Семеновна никому ларца не дала, все тутечка сама своими билыми ручками переложыла!

— А що, друже, — спросил Котляревский, когда мы остались одни и полягли по тюфячкам, — не та ли это пани Семеновна, что я видел с малыми ребятами в столовой?

— Та самая, — говорю, — а що?

— Так я ее встречал и прежде.

— Ну-те, где же?

— Да когда в вашу рощу с ружьем ходил, а она с теми ребятками по грибы. Значит у ней, верно и сердце такое же пригожее, как глазенки и личико!

— Ага, надо быть приглянулись? — замечаю я.

— А... ей же ей приглянулась. Думаю, что всю Украину исходишь, а таких черненьких, таких добреньких глазенок не встретишь. И годков еще, полагаю, немного?

— Двадцатый пошел... о втором Спасе справляли рождение. А що?

Иван Петрович заметил, как я улыбнулся при последних словах.

Не смейтесь, — сказал он, — на сердце у меня не то, чтобы какая

¹⁾ idem.

²⁾ idem.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 33

блажная мысль была — Боже борони! А то, что кому жизнь мало счастьем лелеет, так тому ласка дороже коханья!

Много поведал мне тогда Иван Петрович о том, как судьба его спорилась. Всего не упомнить. И мастер же был рассказывать Иван Петрович, как с молоду, так и под старые лета. Бывало, пустяки говорит, а животы надрываешь от смеха; а у самого лицо постное-постное, — умиленное такое, что и Боженько мой! В то утро рассказывал он мне, как в бурсу поступил ¹⁾.

Во время этого рассказа поэт, вроятно, по ассоциации идей, вспомнил о своей рукописи и прервал разсказ восклицаниями: «Ах, позвольте, тут ли они!» ²⁾.

Он бросился к своему сундучку и начал перерывать в нем все, так уютно положенное Марьей Семеновной.

— Нет их, извелись! — в тоске, разводя руками и подозрительно взглянув на меня, говорил он.

— Что вы, пан Иван? Что случилось? — спрашиваю я.

— Вирши мои, мои песнопения погибли! Нет их ³⁾... Начатки моей Энеиды!

Смешно и жалко тогда было смотрть на Ивана Петровича. Раздетый, с раскинутыми по сторонам руками, стоял он, тревожно отыскивая чего-то направо и налево, а в глазах пробивались слезы и лицо так подергивалось, точно его, голубчика, на горячие уголья поставили.

— Где же они? — спросил он тоскливо и сел на койку, — там душа моя, моя тайная песенка. Аж и будут они, дивчата ⁴⁾ злющие смеяться над тем, над чем може статься, плакал я не раз!... А!?...

Тут он так опасливо взглянул на меня, что я трохи пожался и двинулся от него только что не в щель между кроватью и стеной.

— Да, ведь, — кротко говорю ему, — дивчата, везде дивчата! их

¹⁾ Приводится помещенный нами эпизод о приключении К-го с артельной "чашкой".

²⁾ Рассказ продолжается устами пана Стравы.

³⁾ Здесь пропуск.

⁴⁾ Дивчата эти — дочери помещика К-го, где был до того времени, поэт и на которых он направил свои подозрения.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 34

уж так и мать родит любопытными... Может, и наши покрали!...

— Кто? Панна Семеновна? — точно в испуге спросил он и бросился к окну, — глядите! — вскричал пан Иван, рвавнув меня за ворот и поставив в подоконнице ¹⁾...

Панна Семеновна против самых окон сыскала себе лужаечку, сидит да писанные листики разбирает ²⁾. Пока время шло, за мной шелестил, шушукал чего-то пан Иван...

Глядь, вижу: бежит с писанными лоскутьями моя панянка, до лесу, за нею Иван Петрович, да так утекает, что только полы от сюртука по пятам выкручиваются.

— Ай, що то зробыться! — подумал я; прихватил свитку, мерлушку на голову и потянул за ними следом.

На исходе сада у канавки, где шлях идет от хутора слышу, говорят. Я стал под яблоню и слушаю.

— А если не отдам, що вы зо мною поделаете? — сладенько спрашивает панянка.

— Отниму, Марья Семеновна, — точно захлебываясь, отвечает пан Иван.

— А я ж крепко держать буду...

— Да у вас крошечная силенка!.. Я перемогу вас!

— Нехай, — бороться со мной станете?

— Що делать?

— А я упаду!..

— А я подыму вас, да уж з моими виршами донесу до моего ларца, да схороню там.

— Ой, зачем?

— Щоб тихонько от людей любоваться двумя моими сердечными радостями: вами и моими бедными виршами, которые вы похитили.

— Не много-ли нас там будет? хитро заметила дивчына, — ведь вы то же самое говорили при мн Насте К-ой. Помните, в саду — у большой ивы, как я раз там была в гостях с детьми.

— Помню, но зачем же вы забыли, что я, говоря Насте, глядел на вас в это время, Марья Семеновна! — промолвил К-ский.

— А будто же это и правда?

¹⁾ Здесь пропуск.

²⁾ idem.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 35

— Ей-богу!..

— Плут вы, большой плут! — с звонким смехом отозвалась Семеновна.

— Видно, она все прочитала, что я тут пел для нее? — сбирая и сосчитывая свои писанные лоскутья, — проговорил Иван Петрович.

— «Эге! видно ж вы старые знакомые!» — подумал я и отправился домой.

С этого дня пошла работа, как следует. Утро, бывало, Иван Петрович усердно просиживает с ребятишками, умные речи им сказывает. Соснет после обеда Герасим Петрович... Глядишь, уже пан Иван с Семеновной за цветками ухаживает, а вечером или пану песню поет или садится и вирши пописывает. Не скоро мы узнали об его Энеиде, но то верно, что уж у него она давно подготовлялась и росла по лоскуткам. Бывало, на детской тетради рисует, рисует цифру да вдруг и сморозит что-нибудь об Энеечке и об Венере ¹⁾.

Словом, жилось нашему поэту, как видно, недурно. Он писал, любил и был любим, — больше, вероятно, ему ничего не было нужно. Но тут вышла неожиданность крайне неприятного для него свойства. «Раз Герасим Семенович долго заискался пана Ивана. Время было зимнее. Дивчата и дети коротали вечер в светелке. Заглянул туда мой дядюшка, — нет... Заглянул в девичью, а пан Иван ²⁾... Что собственно делал «пан Иван» в девичьей,

¹⁾ Вряд ли в этом можно поверить Страве, зная, как тщательно работал К. над своим трудом и пиша его не "от разума", а с довольно точным подражанием в форме Осипову. Такой работы нельзя было делать между прочим, что подтверждает и сам Страва, упоминая о вечерних занятиях К-ского. Впрочем, вообще верные сведения, сообщаемые Стравой, и в других случаях страдают несколько преувеличениями.

²⁾ Здесь Савинов, со слов Стравы, рассказывает, что будто-бы в это время К-ский писал и повторял в слух стихи из V-й части своей Энеиды ("Мій друже вирный, справедливый, чи дуже любыш ты мене") и что помещик С-ский принял их на счет Марьи Семеновны. Это, повторяем, выдумка Стравы, — так как 5-я песнь писаться тогда не могла, да и сам Страва знает этот эпизод лишь со слов К-ского. Мы думаем, что здесь было не то: и что С-ский увидал какую-нибудь сценку нежного

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 36

сказать с уверенностью трудно, но только между ним и его патроном произошел следующий, если можно сказать, «разговор».

— Эге-ге, — тараща глаза, промолвил он (Герасим Семенович). — Так вот отчего ты, пан Иван невесел, рахманным ходишь, да мак с Марусей разводишь!...

— Я... я ничего, — заикаясь и затрусившись, проговорил Иван Петрович.

— Ну, брат, старого воробья на мякине не обманешь.... Знаю, пан Иван, все знаю!

Дядюшка взял Котляревского за руку и уставил на него свой добродушный и жалостливый взгляд.

— Ты, — сказал он, — не собака, не злыдень, не подлый плюгавец, або що!... И меня старика не обидишь... Я журюсь за тебе, а дело твое, братику, беспоправно. Панна Маруся обещана в жинки пану К-му; вот только год изойдет его покойнице... Прости, пан Иван, а уж правду сказал тебе!...

Дядюшка с досады махнул рукой, крикнул "вишневки" и вышел из девичьей.

«Я не знал этого дела и к вечеру только мог заметить, что Иван Петрович точно больно охает да вздыхает. Ложась в койку, он протянул мне руку на прощанье, чего прежде не делывал. На утро хватились — Ивана Петровича нет! — Белье в сундучке цело, а одежды и бумаг не оказалось. Делом смекал только один дядюшка, стриг усами и сквозь слезы следил, как крыла свою тоску Марья Семеновна.

«Через два месяца, на самый новый 1796 г. ¹⁾, Иван Петрович прислал мне письмо, в котором рассказывал все ²⁾ свое злоключение и встрчу с дядюшкой и его порешение. В письме он

характера, о которой, без сомнения, К-ский Страве не сообщал. Вообще у Стравы попадаются, как мы говорили, неточности. Почему, например, ничего не упомянуто им о знакомстве К-го с Парпурой, которое произошло несомненно в данный период?

¹⁾ Цифра эта почти верна, но не совсем, — ибо по документам видно, что он стал кадетом только 1-го апреля 1796 г.

²⁾ Повторяем, что всего рассказать пану Страве Котляревский не мог. Если бы мог, то сделал бы это в тот вечер, когда он, по выражению самого Стравы, только охал и вздыхал, но — не рассказывал ничего.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 37

просил прощенья у Герасима Семеновича, — в чем? Уж Бог его ведает! И крепко молил тихонечко, крыто от людей, передать Марье Семеновне, колечко, на память о горемычном. "Пиши" — добавлял он, — северского карабинерского полка кадету Ив. Петров. Котляревскому". Стало быть, по военной пошел!»

Такими, весьма правдоподобными в общем чертами, обрисовывается образ нашего поэта в молодые его годы. Указание этих черт, сделанных паном Стравой, весьма важно; последние в верном свете представляют ту психику будущего Котляревского, которая развилась из них, — как из эмбриональных зачатков. Несомненные признаки художественного таланта, как в рассказе, пении, так и в поэтической деятельности, горячая любовь к этой последней, происходившей в форме национальной, доброе и откровенное сердце, обнаруживавшее нежность к любимому предмету в самой большой степени, — наконец, с другой стороны, сознание своего достоинства и необыкновенная решительность, — вот те основные черты характера К-го, которые мы ясно наблюдаем из приведенных его поступков. Почувствовав, что после предупреждения пана С-шского оставаться у последнего будет ему и неудобно и тяжело, К-ский, с болью на сердце, унося с собой воспоминание о невозвратном счастье, ухал рассеивать свою тоску в "армію" ¹⁾. Как жил К. на этом новом поприще, документально неизвестно, но данные "Энеиды" позволяют заключить основательно, что жизнь его ничем не отличалась с внешней стороны от существования прочего офицерства.

Человеку с разбитым сердцем нужно было заглушить чем-нибудь свою тоску и К. начал ее тушить обычным офицерским способом, упоминаемым им в "Энеиде": он, без сомнения, играл в карты и прибегал к пуншу. Тем не мене, подкрепляясь "пытейным", К. не выходил, вероятно, из границ возможного и

¹⁾ Т. е. на 27 г. жизни поступил он в северский конно-егерский (прежде карабинерский] полк. Ядро этого полка составляли украинские казаки и крестьяне, наполнявшие прежде полк карабинерный. Северский же карабинерский полк квартировал тогда в Полтавской губернии и так как казаки в него набраны были из сотен миргородского и гадяцкого полков то штабы его эскадронов находились в Миргороде, Зуевцах, Устивице, Яреськах, Белоцерковке и Голтве (см. "Реформы в Малороссии при графе "Румянцеве", Н. Стороженко, стр. 491 " Киев. Стар." 1891 г. Март).

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 38

потому офицерская его жизнь прошла без официальных ¹⁾ и, судя по его чистому сердцу, и без нравственных пятен. Кроме исполнения служебных обязанностей, К., несомненно, занимался также поэзией: он, помимо мелких стихотворений, кончал ту часть своей "Энеиды", которую писал, все еще пользуясь Осиповым ²⁾.

Покончив с последней частью поэмы, образец которой К. нашел в лице великорусской пародии, и не имея перед глазами другого образца ³⁾, поэт с крупным творчеством на время успокоился. Главной его обязанностью стало теперь исполнение «воинского долга», проходившего, однако мирным путем вплоть до 1806 года. Хлопот же в данном направлении у К-го было немало: он числился адъютантом, даже инспекторским ⁴⁾, почему в материале для заполнения времени у него недостатка не было. В своей исключительной должности, он должен был заниматься по канцелярии и вместе с тем исполнять различные поручения высшего начальства, соединенные, без сомнения, с разнообразными поездками и вообще отлучками. В виду всего этого, он мог

¹⁾ Июля 11-го 1796 г. он был производен в аудиторы; 4 апреля 1798 г. — в прапорщики См. документ № 1-й).

²⁾ Т. е. свою четвертую часть (также по Осипову), — соответствующую 7-й части "Энеиды" Вергилия. В виду этого, справедливым теперь отчасти (хотя и случайно] оказывается сообщение С. Каминского о том, что К. написал "Энеиду" "едва вступив в военную службу" ("Северная Пчела", 1839 г., № 146]. Это оказывается верным только в отношении 4-й части пародии К-го, хотя относить этот факт к 1803 г., как это делает С. Каминский в другом месте ("Полт. Губ. 1866 г., № 46), нет основания, особенно в отношении первых трех частей "Энеиды", уже напечатанных в 1798 г.

³⁾ 2 последние (5-я и 6-я) части "Энеиды", написанные продолжателем Осипова Котельницким, вышли вместе с Осиповской пародией (второе издание) только в 1801 г. Вот почему до этого года Котляревский, как, все таки подражатель русского образца, не мог и продолжать своей работы. Впрочем, существование зависимости между Котляревским и Котельницким нами только предполагается, а не утверждается: мы еще не сличали двух частей Котляревского "Энеиды" с трудом Котельницкого, ибо последнего, несмотря на все наши усилия, не могли отыскать нигде.

⁴⁾ В документе № 1 он именно отмечается с таким атрибутом.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 39

постепенно забыть свою тоску или, по крайней мере, смягчить ее острые боли ¹⁾.

Таким сравнительно спокойным образом проводил свою жизнь наш поэт в образе армейского офицера. В сущности, обстановка его новой роли оставалась прежней: он жил среди того же украинского народа, имел дело с недавним еще комплектом чистокровных украинских полков и, таким образом, находился в прежней национальной атмосфере. Правда, не мог он теперь, в силу военной дисциплины, переодеваться в национальный костюм, ходить на вечерницы и т. д., — но теперь это было для него и неважно, — тем боле, что, помимо прочего, ему было за службой и некогда. Для него важнее было другое, что имело место и во всю его жизнь, — это именно то, что в течение всей службы, наш поэт бессознательно подчинялся влиянию национальной среды, бывшей с ним всегда. Украина, его родина, давала ему чувствовать себя во всем и, что важнее, без всякого даже актива со стороны поэта. Он ее чувствовал, видел и слышал. Она являлась ему и в образе казацкой песни, прославлявшей подвиги народных героев, и в образе мелодичной речи украинки, и в образе благодатной украинской природы, этой немой свидетельницы великих украинских событий. Как поэтическая душа в полном смысле слова, Котляревский невольно подчинялся эстетическому обаянию среды и все прочей становился на почву украинского творчества. Украйна в собирательном смысле заковала его в такие национальные формы, из которых могли вырваться Гулак, Квитка и многие из современных украинцев, хотя писателей русских, но только не Котляревский. В его душе был тот жертвенник, на котором могли куриться гекатомбы только одной родине. В эту пору он был несомненный украинский патриот, хотя и не вполне сознательный. Делая на основании украинской формы произведений К-го такое заключение о степени его патриотизма, хотя даже и не совсем сознательного, мы, без сомнения, не впали в ошибку,

¹⁾ В виду известного эпизода о любви поэта, мы считаем неверным толкование С. Каминского ("П. Г. В.", 1866, № 46), что К. поступил в военную службу — "по примеру многих молодых людей того времени, полных преданиями воинственного казачества". Это было бы так, если бы первой службой поэта была, как думает С. Каминский, военная.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 40

предположив выше непрерывную украинско-поэтическую его деятельность в годы военной службы.

Крупного труда, после создания четвертой части, К. уже не писал ¹⁾, но мелкие вещи, до нас впрочем, недошедшие, им создавались, доказательством чего служит, например, ода: "До князя Куракина", относящаяся к 1805 г. Это произведение, написанное К-ским в более зрелом уже возрасте (36 л.), для определения личности его, опять таки, является необыкновенно важным: в нем поэт продолжает быть не только украинским писателем и при том человеком добросердечным, как это было доселе, но, кроме того, обрисовывается уже гражданином в лучшем значении этого слова, является поборником нефеодальной правды. Впрочем, это произведение можно отметить лишь как единственное, дошедшее до нас из периода военной его службы. Поэтому, в общем, приходится признать по отношению к нашему поэту, как и ко всем литераторам тогдашней Российской империи, что художественное его творчество далеко покрывалось исполнением обязанностей официальных. В смысле последнего, К-ский становился все боле на прочную почву и если он при поступлении на службу — в короткое время, как говорит биограф, — "заслужил беспримерную доверенность — с одной стороны, подчиненных, с другой, начальства" ²⁾, то к 1805 г. такое его положение в полку, зная душу К-го, еще более утвердилось. Но после 1805 г. наслаждаться мирным существованием поэту пришлось недолго; скоро началась война с Турцией, и в 1806 г. мы видим его уже на арене

¹⁾ Не смотря на то, что в 1801 г. вышла уже, как мы упоминали, "Энеида" Котельницкого, а еще в 1798 г. напечатаны были три части и его собственной пародии, — что также должно было быть особенным стимулом для его творчества. И своего труда он не продолжал вплоть до 1809 г. и даже позже, так как еще в 1809 г. мог напечатать все имевшиеся у него части "Энеиды", если бы только последние 2 части у него были.

²⁾ Разумеется, не потому, что "военная его служба отличалась самым безусловным и точным исполнением обязанностей, возлагаемых на него начальниками, примерной деятельностью и твердым знанием фронта", как это говорит Н. Сементовский (1846 г., № 82 "Северная Пчела"). Все это имело значение только для начальства поэта, но никак не для подчиненных; последних же привлекало к нему, вероятно, человечное отношение, для которых К. имел все шансы.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 41

военных действий. Ряд фактов, относящихся к этому периоду (1806-1807 гг.), свидетельствует о новых чертах К-ского, как личности, действительно, выдающейся. Как на человека с умом или, во всяком случае, литературно-образованного, на него, очевидно, смотрели уже давно, — и именно со времени выхода в 1798 г. его "Энеиды", изданной Парпурой. Но такое отношение к К-скому проявилось особенно на войне; как показывают данные, поэту поручено было вести "Журнал военных действий", что он и исполнял в продолжение всей компании ¹⁾.

Кроме того, К. проявляет большую храбрость, отмечаемую в нем неоднократно и обнаруживающую в нем старый дух героического казачества. В 1806 г., при вступлении русских войск в ноябре в Молдавию, он был при осаде и взятии Бендер ²⁾; в декабре того же года он с опасностью для жизни ездил склонять Буджакских татар ³⁾ к мирному присоединению к России; в том же году он показал большую храбрость при осаде Измаила ⁴⁾; в следующем году он снова действовал у Измаила и опять в том же духе ⁵⁾. Словом, всюду показывал он свою неустрашимость, для нежной души поэта очень характерную. Во время этой же кампании с ним произошел очень интересный эпизод, рисующий истинные отношения низших классов к его "Энеиде". Когда К-ский, однажды ⁶⁾, "переправлялся на лодке через Дунай,

¹⁾ На это указывают оставшиеся после К-го отрывки (с 15 ноября по 16 декабря) этого труда, носящего название "Журнал военных действий 2-го корпуса 1806 г." ("Основа", 1861 г., стр. 171, № 2).

²⁾ См. документ № 3 и формуляр 1835 г., где сказано, что по осаде Бендер он "получил за отличие монаршее благоволение" (ноября 14-го).

³⁾ См. документ № 2 и 3. В последнем говорится, что К. "за оказанные в сем случае услуги пожалован всемилостивейше от Государя Императора орденом св. Анны 3-го класса" (1807 г., января 10).

⁴⁾ См. документ № 3, — там упоминается, что за свою "неустрашимость" поэт снова "получил от всемилост. Госуд. Императора благодарность" (1807 г., 2 апреля).

⁵⁾ См. документ № 3, где говорится, что за обнаруженную храбрость он "рекомендован покойному генералу Михельсону".

⁶⁾ См. "Полтавские Губ. Вед.", 1866 г., № 46. Статья С. Каминского. Там он говорит, что, данный рассказ принадлежит самому К-му и затем

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 42

то гребцами случились два запорожца. Всматриваясь в черты лица К-ского, тогда еще молодого офицера, они признали в нем малоросса и спросили его "прызвище".

Иван Петрович назвал себя; тогда оба гребца, переглянувшись, спросили: — чи не той, що скомпонував «Энеиду»? — Той самый. — Так це ты, батьку наш! вскричали, вроятно, грамотные казаки, бросились к ногам К-ского и, целуя его руки, говорили: «Иды, батьку, до нас, — мы тебе зробим старшым!» Котляревский, конечно, отказался, но факт сам по себ необыкновенно важен.

Других замечательных событий с поэтом за остальное время войны не случилось, исключая разве того, что 3-го ноября 1807 г. он переведен был в другой полк — псковский кирасирский ¹⁾. После окончания войны, К-ский служил в полку недолго, ибо в начале следующего года подал уже в отставку ²⁾. Этот факт, принимая во внимание успехи К-го в армии, кажется на первый взгляд странным; но он сразу же перестанет быть таким, если мы вспомним украинско-патриотическое настроение нашего поэта, горячо любившего свою родину. Привязанность к Украине взяла у него перевес над всеми другими соображениями, и перспектива жить на месте стоянки нового его полка, в тогдашней Литовско-Гродненской губернии, глубоко его поразила. Чувство тоски

прибавляет: "я слышал этот анекдот из уст самого Ив. Петровича и не думаю, зная его правдивость, чтобы он был вымышленный". — Совершенно верно. Оставляя в стороне даже личные качества К-го, фактичность "анекдота" не может подвергаться сомнению уже в силу одного того, что прошло почти 10 лет со времени выхода "Энеиды" и что в рассказе действующими лицами являются Запорожцы. Всем известно, как интересовались последние различными событиями Украины и особенно ее поэзией. Не мог поэтому за такой большой промежуток времени остаться незаметным для них подобный грандиозный факт, случившийся на их родине, как появление "Энеиды". Она, без сомнения, вместе с кобзарской думой проникла и в Задунайскую Сечь; и для приведенной сцены вовсе не являлось необходимостью, чтобы гребцы, везшие К-го, были, как думает С. Каминский, непременно грамотные; слова любви и правды проникают в народ даже тогда, если есть хоть один человек грамотный; остальные являются тогда его слушателями...

¹⁾ См. формуляр К-го, относящийся к 1835 г.

²⁾ 1808 г.; "генваря 23". Ibidem.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 43

по родине, приливы которого он, без сомнения, испытал, и заставило его сделать такой рискованный с виду шаг, как пренебрежение к хорошо обставленной материально военной службе ¹⁾. Выйдя в отставку ²⁾, К-ский поехал в Полтаву, где, без сомнения, думал найти новое место, подходящее к его летам и склонностям ³⁾. К сожалению, в хлопотах он потерпел на первых по-

¹⁾ Только любовь к родине и связанные с этим другие чувства мы и можем считать главной причиной, принудившей К-го бросить армию. Без документальных данных лишь такое объяснение и кажется нам единственно нормальным. А. В. Терещенко указывает для истолкования упомянутого факта на расстроенное здоровье поэта и, между прочим, на назначение его патрона Мейендорфа в Финляндию ("Основа", 1861 г, № 2, стр. 165). Но такое объяснение неудовлетворительно: сообщение Терещенко, о плохом состоянии здоровья К-го, вовсе не является фактом, а только гипотетическим предположением, не, имеющим, конечно, для нас силы обязательности. Об этом "факте" не упоминает также ни один из старых биографов К-го, да и сам А. Терещенко чувствовал, что его соображение не совсем удачно и потому изобрел еще другую причину — о Мейендорфе. К сожалению, второе соображение биографа совсем уже неверно и произошло от невдумчивого изучения им бумаг К-го. Из последних (см. документ № 3) видно ясно, что к ноябрю 1807 г., когда Мейендорф был еще в армии, Михельсона уже не существовало в живых и сам К-ский не был переведен в Псковский полк. Но лишь перевод его состоялся и компания пришла к концу, как он моментально почти подает в отставку. Трудно не сообразить, что причина этого коренилась не в "Мейендорфе", а далеко глубже — в психике поэта-патриота. Отбрасывая гипотезы Терещенко, мы, разумеется, не можем придавать никакого значения сообщению Сементовского ("Сев. Пчела", 1846, № 82), согласно которому "домашние обстоятельства воспрепятствовали Ив. Петровичу продолжать военную одиннадцатилетнюю службу". — "Домашние обстоятельства" это ничего не определяющий термин российских официальных бумаг, в понятие которого входит все, что угодно.

²⁾ В чине капитана с мундиром (см. формуляр его за 1835 г.). Чин штабс-капитана он получил еще 1806 г., апреля 12 (ibidem).

³⁾ Об этом свидетельствует документ за № 353, написанный в Лиде, Литовско-Гродненской губернии, и указывающий, между прочим, что К. получил вид на жительство в Полтаве. (См. "Архив Полтавского Губернского Земства". "Дело 1810 г. Об определении и т. д. капитана К-ского стр. 10).

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 44

рах неудачу, ибо тогдашнего генерал-губернатора полтавского Куракина сменили и на его место назначили нового и незнакомого поэту Я. Лобанова-Ростовского ¹⁾, к которому он, вероятно, не имел еще хода.

Тем не менее он утвердился в Полтаве, в ожидании, вероятно, вакансии и, судя по некоторым данным, стал обзаводиться знакомствами, которые ему нетрудно было приобрести, особенно как автору "Энеиды". Панам, единственному "интеллигентному" тогда классу в Полтаве, полному сознания своего феодально-национального достоинства, не могла не понравиться работа К-ского, даже против их воли. В ней они видели веселую шутку, над которой можно было иногда и посмяться без ущерба для их дворянского достоинства. Помимо того, сама талантливая личность нашего поэта, как большого юмориста, не могла не привлекать к себе всех, а в том числе и панов, с ним сталкивавшихся. Притом же и в знакомстве с К-ским они могли себя держать, как с равным себе, ибо последний был тоже "пан", хоть и бедный, и вдобавок ко всему заслуженный воин и "кавалер". Понятно, что полтавское дворянство приняло К-го с распростертыми объятиями и сделало его членом своего круга. К этому времени, следовательно, относится его знакомство с Сем. Мих. Кочубеем ²⁾ и Викт. Павл. князем Кочубеем ³⁾, имевшими для поэта некоторое значение.

¹⁾ "Киевск. Стар.", 1897 г., июнь. стр. 467, "Киевск. Стар." 1897, апрель; стр. 30.

²⁾ Бывшим в то время губернским предводителем дворянства (1805-1808 гг.).

³⁾ Министр внутренних дел при Александре I, воспитанный заграницей радикал, очевидно, чувствовавший сначала симпатии к "украинскому", как к своему родному, но затем при Николае ставший "русским, более чем русские". Приезжая в Диканьку, он приглашал к себе нашего поэта, которого, вероятно, полюбил за ум и юмор. Этот же В. П. Кочубей подарил К-му "луку", остроумно выпрошенную у него поэтом через посредство маленького сына князя. К-ский подучил последнего сказать отцу, чтобы тот дал ему (поэту) "луку". Вышла игра слов (русского "лук" и украинского "лука"], результатом которой была отдача просимого К-му (С. Каминский, "Полт. Губ. Вед.", 1866 г., № 46). Этот факт, рассказанный, конечно, самим автором, возбудил против К-го нарекания, которых он, по нашему мнению, совсем не заслуживает. Поэта упрекают за "выпрашивание"... Но, ведь последнее

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 45

Вращаясь в кругу новых и старых, конечно, знакомых, и проживая сбереженные от армейского жалованья остатки, К-ский не мог, однако забывать, что финансовые его дела обстоят плохо и потому нуждаются в существенной поддержке. Доходов у него не было никаких, а вновь вышедшая, но не им изданная, "Энеида" 1808 г., ¹⁾ не доставила К-му ни копейки. В виду этого ему нужно было хлопотать о месте, очень для него необходимым. Пользуясь случаями, одним из которых было, например, издание на средства С. М. Кочубея "Энеиды" ²⁾, К-ский делает несколько поездок в столицы ³⁾, где не забывает, вероятно, позаботиться и на счет устроения своей судьбы.

сделано, во-первых, в такой осторожной форме, что при ней достоинство личности К-го ничуть не унижается. Последний высказал это в форме шутки, ничем при том не обязываясь перед Кочубеем. Впрочем, это неважно; главное в этом факте было совсем другое, и именно то, чего не заметили наши моралисты. Они глубоко ошиблись и ошибаются потому, что смотрят на отношения Кочубея и К-ского, как на отношения министра к лакею. Это совершенно неверно. Кочубей любил К-ского, проводил с ним дне своего приезда в Диканьку и — кто знает, о чем говорил тогда радикальный министр-украинец с украинцем же поэтом?... Можно сказать одно, что в известном смысле у поэта с князем, к тому же почти ровесником его, были почти товарищеские отношения, основанные на почве равенства духовного. А при таких условиях, немудрено, что наш поэт обратился к своему хорошему знакомому и богачу с облеченной в остроумную форму просьбой дать ему то, что последнему было мало нужным. И неудивительно поэтому, что светлая душа Кочубея вполне поняла этот поступок К-го, как ничуть не унижающий достоинства последнего. А почему, нужно прибавить, К-ский попросил у князя эту луку, а не что-либо другое, например, денег, то это необходимо поставить на вид: "лука" была почти рядом с его домиком и, может быть, даже соприкасалась с сенокосом князя. — Вот поэтому-то и имела место эта просьба К-го, единственная в его жизни и вовсе не носящая унизительного характера.

¹⁾ Вероятно, также "иждивением М Парпуры". ("Основа", 1861 г., № 2, стр. 173).

²⁾ В 1809 г. в С.-Петербурге, 4 части, со стихами в 3-й части о Парпуре.

³⁾ С. Каминский, "Полт. Губ. Вед." 1866 г., № 46.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 46

Впрочем, в Петербург он только наведывался, и если и жил там, то, без сомнения, очень мало ¹⁾, так как к тому не было у него никакой необходимости ²⁾. Наконец, в 1810 г. ему суждено было навсегда уже остаться в Полтаве, ибо в этом году он получил ³⁾ открывшееся место

¹⁾ Нам крайне подозрительным кажется широкое сообщение А. Терещенко ("Основа". 1861 г., № 2. стр. 166), о том, что К-ский, будто-бы со времени отставки и до назначения на новую службу жил все время в Петербурге. Об этом ни у кого, кроме Терещенко, не говорится; и мы ничуть не сомневаемся, что последний глубоко ошибся. Согласно сделанным нами выше замечаниям о личности нашего поэта, мы априорно уже можем сказать, что жить в Петербург все означенное время К-ский не мог. Он был слишком привязан к родине, чтобы променять ее на Петербург, а ведь долговременное пребывание его в столице в ожидании места только такой смысл и имеет. Он совершенно игнорировал (если только знал) документ, сообщавший о получении К-ским вида на жительство в Полтаве, не обратил, затем, внимания на то, что 3-е издание "Энеиды" сделано было на счет С. М. Кочубея, для чего опять таки нужно было жить в Полтаве; и затем забыл, что и в последней у него были крупные знакомые, которые и без столицы могли ему помочь в приискании службы. В виду этого более правильно известие С. Каминского (1866 г., "П. Г. В.", № 46), что К-ий в период 1808-1810 г. только "побывал" в столицах, при случае, конечно, не забывая напомнить и о месте на Украине.

²⁾ Говоря об искании К-ским места, биограф его в "Основе" заявляет, что он долго, хоть и тщетно, "толкался" (а у проф. Петрова даже "таскался" (?) по передним у сильных мира... Трудно представить себе большее непонимание К-ского и его жизни. Во-первых, толкаться по передним К-му было нечего; ибо у него в Петербурге был кн. Кочубей, имевший возможность сделать для него многое, если бы только поэт хотел места даже в Петербурге, или где угодно, а не ограничивался только Украиной и в частности Полтавой. Во-вторых, толкаться вообще в передних где бы то ни было, а тем более в Петербурге, К-скому не было и смысла, ибо и в Полтаве был у него кн. Лобанов, готовый ему помочь и, действительно, помогший при первой возможности. Поэтому "толкание" и "таскание" К-ского мы относим к числу мифов.

³⁾ Против заявления С. Каминского о том, что К-ский получил место в Полтаве по приглашению Лобанова (что говорит и Сементовский), Терещенко возражает (стр. 166, примеч.), неизвестно на каком основании, что до 1810 г. князь К-го не знал, хотя впоследствии и ценил

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 47

смотрителя ¹⁾ полтавского дома воспитания бедных дворян ²⁾. С этого времени началась для него спокойная, обеспеченная жизнь на месте дорогой ему родины ³⁾. Он сделался окончательно полтавским обывателем и еще теснее слился с местным кругом знакомых, включая сюда и самого генерал-губернатора кн. Лобанова-Ростовского. И с последним у К-ского было нечто связующее, так как князь "любил изящные искусства" ⁴⁾ и имел даже у себя театр любителей. Наш поэт обнаружил и в этом отношении большие способности и, не говоря о всем прочем, очень нравился своей игрой в роли комика. На любительской сцене игрались чаще всего пьесы Княжнина, но К-ский отличался особенно в "Сбитенщике" и "Кутерьме". Неудивительно поэтому, что он сразу стал фаворитом Лобанова, — "в семействе которого был своим человеком" ⁵⁾.

Однако, помимо «развлечений» у него был и долг, — именно забота о вверенном ему заведении. Войдя в жизненную норму, обеспечив себя со стороны материальной ⁶⁾, К-ский ревностно при-

его. Возражение это мы считаем неосновательным: завязав сношения со всем видным полтавским дворянством и обратив на себя внимание последнего, К-ский не мог не познакомится с Лобановым на правах равного. Прежде чем назначить К-го на должность, князь, несомненно, должен был знать, что такое К-ский, а узнав его, может быть, с первого даже разу, он скоро ввел его в свой семейный круг, из которого тот не выходил вплоть до смещения Лобанова.

¹⁾ См. — "Предположение приказа общественного призрения к Полтавскому гражд. губернатору". Приложение; см. также документ № 4.

²⁾ "Заведение это было под зависимостью и наблюдением приказа общественного призрения, — С. Каминский, "Полт. Губ. Вед.", 1866 г. № 46.

³⁾ О педагогических приемах К-ского и вообще об отношении его к вверенным ему детям, мы, к сожалению, документально не знаем ничего. Но зная вообще нежное сердце нашего поэта и его нравственно-чистую душу, мы с уверенностью можем предложить, что к детям он относился вполне согласно с заветом на этот счет его идеала — Христа.

⁴⁾ С. Каминский, "Северная Пчела", 1849 г. № 84.

⁵⁾ Idem, "Полт. Губ. Вед." 1866 г., № 45.

⁶⁾ Он получал, правда, 300 р. асс. в год, но, при его скромной жизни, и этого ему было довольно.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 48

нялся за устроение вверенных ему дел, которыми и занимался вперемежку с эстетическими наслаждениями. В таком безоблачном виде, прошел 1811 г. и наступил бурный для России 12-й год, затронувший одной своей стороной и нашего поэта. В тяжелую для империи минуту, правительство вспомнило об украинском казачестве и решило эксплуатировать его воинский дух в своих целях. Лобанову-Ростовскому велено было сформировать, несколько украинских казачьих полков, и вот набор одного из них он поручил нашему поэту, зная его за хорошего воина и, самое главное, за вполне национального человека ¹⁾.

С радостью и энергией ²⁾ взялся за свое дело К-ский, как бы видя в данном факте возрождение воспетой им гетманщины ³⁾, к которой глубоко была привязана патриотическая его душа, разогреваемая постоянно ⁴⁾. Быстро привел он в исполнение полученное приказание и затем снова вернулся к своим питомцам, как истый украинский казак, возвращавшийся в былые годы с поля битв к трудовой своей ниве ⁵⁾. Тем временем 12-й год кончил-

¹⁾ См. документ № 5 — от 8-го августа 1812 г., где К-ский сообщает "Приказу", об отъезде своем с упомянутой целью в Хорольский уезд.

²⁾ Он вернулся к исполнению обязанностей 6-го сентября (см. документ № 6). Об увлечении его своей ролью свидетельствует письмо к нему князя Лобанова ("Киевск. Старина", 1883, май, стр. 147, № 8), журившего поэта за чересчур большую стремительность в девйствиях. То же письмо показывает ясно, в каких дружественных отношениях был он с генерал-губернатором. A propos, полки — хотя украинские сформированные тогда и не были в военных действиях, тем не менее К-ский получил снова "Монаршее благоволение" (С. Каминский, 1866. "Полт. Губ., Вед." — № 46).

³⁾ См. "Энеиду". IV ч. — стихи: "Так вичной памьяти бувало у нас в Гетьманщыни колысь", и т. д.

⁴⁾ К-ский в данное время жил в самый разгар борьбы украинских феодальных патриотов за свободу и... дворянство; когда последние готовы были умереть за... крепостную Украину. (См. Миллер, "Очерки из истории и юридического быта старой Малороссии", стр. 11. "Киевск. Стар." 1897, апрель).

⁵⁾ На почве известия о данном К-скому поручении разыгралась неумеренная фантазия одного из его биографов, уверяющего нас, что поэт в 1812 г. "оставляет гражданскую службу и снова вступает на военное

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 49

ся, Наполеон бежал из России с горстью солдат и, что интересно, с "Энеидой" Котляревского! ¹⁾ Все в России затихло; затих в своем мирном домике в Полтаве и наш поэт, — но ненадолго.

Русский император продолжал дальнейшие наступательные действия и очутился, как известно, с своей квартирой заграницей. Время настало хлопотливое, и эта его черта отразилась опять-таки на жизни нашего поэта. Почти весь тринадцатый год он проводит в выездах из местожительства, в исполнении высших "порученностей" и ожидании таких же других. Один раз он ездил даже в Данциг к светилу тогдашнего мрака гр. Аракчееву, отвозя пакет от кн. Лобанова ²⁾ и, пробыв там месяц ³⁾, снова был отправлен из Полтавы с поручениями в Петербург ⁴⁾, где прожил полтора месяца ⁵⁾.

В следующем 1814 г. ⁶⁾ ему снова пришлось ехать по "по-

поприще. В самое короткое время, по поручению, он отлично сформировал 6-й казачий полк, командуя которым во все продолжение войны с Наполеоном, стал известным, как непобедимый казак и великий патриот. Я слышал (прибавляет биограф) от многих тогдашних сослуживцев Ив. Петровича, что он силою простого малороссийского слова, обращенного к казакам, совершал примерные подвиги храбрости". (См. Сементовский "Северная Пчела", 1846 г., № 82). Большей выдумки, чем эта, нельзя себе представить: как мы только что упоминали, ни наши казаки, ни сам К-ский и не были возле "войны с Наполеоном", а не то что совершали чудеса храбрости!

¹⁾ По рассказу самого К-го (С. Каминский, 1866 г., "Полт, Губ. Вед. № 46), его пародия нашлась в библиотеке французского императора. Хотя он, как верно предполагал С. Каминский, и не мог читать украинской поэмы, тем не мене, ясно, что великий полководец заинтересовался ею, как иностранной достопримечательностью, широко, очевидно, распространенной.

²⁾ См. письмо к поэту Лобанова, "Киевск. Старина" 1883 г., май, стр. 148.

³⁾ Выехав из Полтавы 1 мая 1813 г. (см. докум. № 7), он вернулся из Данцига 3 июня (см. докум. № 8).

⁴⁾ Выехал из Полтавы 11 ноября 1813 г. (см. докум. № 9).

⁵⁾ Вернулся из Петербурга 29 декабря 1813 г. (см. докум. № 10).

⁶⁾ Выехал из Полтавы 10 августа (см. докум. № 11), — возвратился 18 сентября (см. документ № 12).

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 50

рученностям" Лобанова в Петербург, где он прожил с месяц ¹⁾. После этой поездки, он в течение нескольких лет из Полтавы уже не отлучается и предается, как видно, энергичному управлению и реформированию подведомственного ему дома воспитания. Успехи, сделанные им в этой области, являются настолько выдающимися, что Лобанов считает даже нужным как бы извиниться перед К-ским, что за невозвращением государя, он не может вознаградить его, как следует, за хлопоты по службе ²⁾. Прошел, наконец, 1815 г. и наступил 1816 г., совсем уже для нашего поэта спокойный; и вот в эти два последние года К-ский, как мы думаем, создал и остальные (две) части своей "Энеиды" ³⁾.

В том же году произошло несколько неприятное для него событие, хотя и не имевшее относительно К-ского никаких плохих

¹⁾ Вот эти то частыя отлучки К-ского, с пренебрежением их хронологии, и превратились у биографов в роде А. Терещенко, в двухлетнее почти жительство поэта в Петербурге, сопровождавшееся той философско-нищенской процедурой "толкания" и "голодания", о которой красноречиво, но фантазируя, сообщает А. Терещенко. Сообщения его на стр. 166 имеют только тень правды.

²⁾ См. письмо его к К-скому, где, кроме того, вновь подтверждается факт о дружественных отношениях, существовавших между нашим поэтом и князем. (См. "Основа", 1861 г., № 2, стр. 167-8).

³⁾ В 1809 г., единственно свободным для него году, К-ский не мог заниматься поэзией, в виде создания "Энеиды", — ибо для этого нужны были более благоприятные материальные условия. Кроме того, К-ский озабочен был как раз в этом году изданием первых частей своего труда и, напечатав их, без сомнения, и успокоился. От 1810 г. и до 1815 г. он также не мог заниматься своим поэтическим делом в силу занятий по службе и разъездов. Не мог он писать "Энеиды" и в 1817-1818 г., ибо занят был театром и созданием своих пьес. А между тем известно, что к 1819 г. последние части его труда были уже готовы (см. письмо к К-скому Мельгунова "Киевск. Стар.", 1883, май, стр. 141). Очевидно, что не будучи в состоянии написать их от 1810-1815 и от 1817-1818, К-ский должен был покончить со своим трудом в 1815-1816 г. На основании письма Мельгунова, без сомнения, уже можно признать, недостоверным показания С. Каминского (1866 г, "Полт. Губ. Вед.", № 47), сообщавшего, что последние 2 части "Энеиды" были написаны "около 1824-1825 годов". Это выдумка биографа.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 51

последствий: кн. Лобанов был сменен и на его место назначен кн. Н. Г. Репнин ¹⁾. Смена кн. Лобанова имела даже затем для него самые лучшие результаты, так как новый генерал-губернатор являлся человеком, хоть и на феодальный манер, но глубоко любившим Украину.

Поэтому К-ский снова мог жить спокойной жизнью, не боясь лишения куска хлеба; а к 1817 г. материальное его положение улучшилось еще более. Этим он обязан был, во-первых, прежней рекомендации, сделанной ему Лобановым, а во-вторых, собственной своей славе, — как творца "Энеиды". Улучшение в его жизни было связано с приездом в Полтаву Николая I (тогда еще великого князя), "удостоившего К-ского особенным вниманием, как чиновника и как поэта" ²⁾. К этому времени приурочивают такой эпизод о К-ском: «когда великий князь ³⁾, обратясь лично к К-кому, хотел дать ему следующий чин коллежского асессора, то К-ский смело ответил великому князю ⁴⁾, что лучше выйдет в отставку, чем расстанется с военным чином ⁵⁾. Тогда великий князь ⁶⁾ "улыбнулся и повелел произвести его, вопреки существовавшим положениям, в майоры" ⁷⁾. Осыпанный наградами ⁸⁾, К-ский занял в Полтаве еще более прочное поло-

¹⁾ К портрету кн. Н. Г. Репнина, стр. 475, "Киев. Старина", 1897, декабрь.

²⁾ "Украинский Вестник", 1816 г., июль, стр. 93. С. Каминский передает неверное известие (1866 г. "Полт. Губ. Вед.", № 46), что в Полтаве в это время был не великий князь Николай Павлович, а император Александр I.

³⁾ У С. Каминского стоит ошибочно "государь" (1869 г. "Полт. Губ. Вед.", № 46).

⁴⁾ idem.

⁵⁾ Этот факт важен для определения личности К-ского с сословноклассовой точки зрения: На дворянине К-ском отразилось влияние его феодальной эпохи, когда почетнейшим занятием являлось для дворянства воинское звание, а потому и военный чин (См. также "Основа", 1861 г., № 2, стр. 167).

⁶⁾ Вместо ошибочного "государь".

⁷⁾ С. Каминский "Полт. Губ. Вед.", 1866 г. № 46.

⁸⁾ См. документ № 13, где говорится о награждении К-ского чином майора и пожизненным пенсионом в 500 р. в год сверх получаемо-

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 52

жение и предался всевозможной деятельности. Помимо службы, главным его делом стало устроение в Полтаве театра, столь любимого Репниным, пригласившим к себе даже Штейновскую труппу ¹⁾. К-ский стал директором последней и, в качеств такового, оказал благотворное влияние на сценическое искусство, развив, например, талант Щепкина ²⁾.

К самому началу "директорской" деятельности К-го относится и создание им двух его пьес, приобревших тогда известность ³⁾. Глубокий патриотизм поэта сказался и на этом факте как нельзя лучше и нашел поддержку себе и в тогдашних "интеллигентных" сферах дворянства. Занимаясь поэзией и управляя театром в качестве директора с большими полномочиями ⁴⁾, К-ский не

го жалованья (5 окт. 1817 г.) См. также о награждении его бриллиантовым перстнем — (С. Каминский "Полт. Губ. Вед.", № 46).

¹⁾ В. Горленко, стр. 149. "Киевск. Стар." 1889 г. май.

²⁾ С. Каминский ("Полт. Губ. Вед.", 1866 г., № 47), прямо указывает на такое значение К-ского в артистической судьбе Щепкина и говорит даже, что К-ский создавал для него роли в "Наталке" и "Москале".

³⁾ С. Каминский ("Полт. Губ. Вд." № 45] и другие биографы К-ского утверждают что "Наталка Полтавка" и "Москаль" написаны были в 1819 г. и притом для Репнина. И то и другое неверно; "Наталка" написана, без сомнения, в 1817-1818 г., (ибо в 1819 г. шла уже на сцене), и притом не для князя, а по совершенно иным и несравненно боле глубоким соображениям. Она была создана под влиянием рецензии на глупую пьесу кн. Шаховского ("Украинский Вестник", 1817 г., стр. 369, № 12) и, как показывает ее содержание, имела цель патриотическую: показать действительную жизнь Украины, а не фальсифицированную, как это сделал Шаховской (см. об этом также у проф. Дашкевича — в "Отзыве о сочинении г. Петрова", стр. 77—80). К 1818 же году относится и "Москаль", также проникнутый чувством украинского патриотизма К-го. В виду такой подкладки пьес последнего, легко представить себе курьезность замечания Маруси К-ской, заявлявшей, что наш поэт угождал "барским забавам" и потому делал преступление "против народа" ("Русская сцена", 1866 г., № 6). Нельзя хуже понять смысла поэзии К-ского, вполне ясного из самого содержания драматических его пьес и нетенденциозному критику говорящего как раз обратное.

⁴⁾ См. письмо к нему кн. Репнина от 25 мая 1820 г. "Киев. Старина" 1883 г., май, стр. 149).

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 53

покидает ревностных занятий по службе и исполнения конфиденциальных поручений Репнина, для которых в 1818 и 1819 гг. дважды выезжает из Полтавы ¹⁾. Но, разумеется, это не мешает ему думать о всякого рода "эстетике" и, между прочим, о напечатании всей "Энеиды", о чем он хлопочет в 1819-20 гг. и, без сомнения, позже ²⁾. К сожалению, это ему долго не удавалось и он принужден был постепенно печатать отрывки 5-й и 6-й частей "Энеиды" в различных периодических изданиях ³⁾. Служа и печатаясь, К-ский и в том и другом отношении стал пользоваться все большим уважением. Так, за литературную свою деятельность он избран был в 1822 г. членом С.-Петербургского общества любителей русской словесности ⁴⁾, а за "отличную" службу получил в 1823 г. крупную прибавку к жалованью в вид 300 р. ⁵⁾. Через год, в течение 1825 и 1826 гг. сам приказ общественного призрения хлопочет о новой большой награде К-скому, обнаруживая, таким образом, полное почтение к его заслугам ⁶⁾. Наконец, в 1827 г. он был назначен попечителем ⁷⁾ богоугодного заведения с сохранением и прежней службы.

Но помимо этой внешней работы на пользу воспитания и искусства, за К-ским в данном периоде числится еще один род деятельности чисто-нравственного характера. Мы разумеем роль

¹⁾ 13 июня 1818 г. (см. документ 14), он ездил в Кременчуг и 1 мая 1819 г. (см. докум. 15) неизвестно куда.

²⁾ См. письмо к нему Мельгунова, от 12 июня 1829 г. "Киевск. Стар." 1883 г., май, стр. 151).

³⁾ В "Соревнователе", "Утренней Звезде", Петрова, "Украинском Вестнике" и т. д. (См. "Сев. Пчелу", 1839 г., № 146).

⁴⁾ С. Каминский, "Сев. Пчела", 1839 г., № 146; еще прежде он был членом Харьковского общества словесности — (см. "Основа", 1861 г. № 2, стр. 168).

⁵⁾ См. документ (№ 14), относящейся к 18 апреля.

⁶⁾ См. докум. 17 и 18, где говорится о представлении Ив. Петровича к награждению "орденом Св Анны 2-й степ, с бриллиантовыми украшениями". В ответ на это ходатайство получено было К-ским "монаршее благоволение".

⁷⁾ См. докум. №№ 12 и 20 о назначении его на эту должность 25 августа.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 54

К-ского в качестве члена масонской ложи, — факт, никому из биографов его неизвестный и тем не менее несомненный ¹⁾. Как участник ложи, находившейся под председательством Новикова ²⁾ и, подобно всем прочим, ставившей себе высокие цели нравственного поднятия человечества, К-ский сразу предстает пред нами в истинном свете высокого его значения, как человека. Масонство нашего поэта, как мы увидим после, дает ключ к правильному пониманию его положения среди полтавского дворянства и вместе с тем отношений к нему последнего, — отношений, как к равному себе, что несколько раз мы старались подчеркнуть уже выше. И хотя масонство К-го, как таковое, продолжалось не особенно долго ³⁾, однако из него можно заключить ясно, что как до этого факта, так и после него, личность К-го должна была быть высоконравственной даже с точки зрения нашей эпохи, а не только прежней, феодальной. Фактическое и масонское настроение не покидало его и до самой смерти и тем живее должно было чувствоваться в нем в двадцатых годах, на которых мы прервали историю его жизни. К концу этих же годов ⁴⁾ относится очень интересный эпизод ⁵⁾, который мы ставим в связь с упоминанием о масонстве К-го, как характеризующий нравственный облик последнего в самом ярком смысле. Эпизод этот возник, благодаря отправлению семинариста-учителя Степана Мартыновича Левицкого в Полтаву хлопотать за детей своего патрона — переяславского пана Сокыры. Придя в Полтаву и не имея в ней ни души знакомых, наивный семина-

¹⁾ Пыпин. — "Общественное движение при Александре". — На стр. 344-й сказано: "в полтавской ложе "Любви к истине" встречаем имя известного И. П. Котляревского".

²⁾ Это не старый, а "новый" Новиков, ibidem, стр, 363.

³⁾ Ложа "Любви к истине" просуществовала лет 18.

⁴⁾ По нашему вычислению к 1827 г.

⁵⁾ Он имеет место в повести Шевченко "Близнецы", где действующим лицом является, между прочим, и Котляревский. Хронологических данных у Шевченко нет, но зато все сообщаемое им о нашем поэте имеет колорит правдоподобности. В виду этого мы приводим и данный эпизод, почти как действительное событие.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 55

рист решил обратиться прямо к "попечителю" гимназии ¹⁾ И. П. Котляревскому, встреча и сцена с которым и составляет содержание нашего эпизода. Узнав, где живет нужное ему лицо, т. е. И. П. Котляревский, Степан Мартынович ²⁾ отправился к показанному домику.

"У ворот встртил его высокий худощавый старичок в белом полотняном халате и в соломенной простой крестьянской шляпе и спросил его.

— Кого вы шукаете?

— Я шукаю попечителя.

— На що вам его?

— А хочу его просыть, що як буде Саватий Сокыра держать экзамен у гимназии, то чтоб попечитель не оставил его.

— А Саватий Сокыра хиба ридня вам! — спросил старичок, улыбаясь.

— Не родня, а только мой ученик. Я для того и в Полтаву пришел из П-а, чтобы помочь ему сдать экзамен".

"Такая заботливость о своем ученике понравилась автору перелицеванной "Энеиды", ибо это был не кто другой, как Ив. П-вич К-ский. Любящему все благородное, в каком бы образе оно ни являлось, автору знаменитой пародии сильно понравился мой добрый оригинал.

"Он попросил к себе в хату Степана Мартыновича и, чтоб не показать ему, что он самый попечитель и есть, провел его в кухню и посадил на лавку, а на другой, в конце стола, сам сел и молча любовался профилью Ст-а М-ча. А С-н М-ч читал, между тем, церковными буквами, вырезанную на сволоке надпись: "дом сей сооружен рабом Божим N, року божого 1701" ³⁾. Иван П-ч велел своей старой и единственной прислужнице подавать обед здесь же в кухне. Обед был подан. Он попро-

¹⁾ Титул этот для нас является подозрительным: К-ский мог и не быть попечителем гимназии, а пользоваться все таки значением в последней, как смотритель имевшего к ней отношение учреждения. Дело объясняется проще: сыну Сокыры нужно было поступить казеннокоштным и именно в том доме, где К-ский был начальником.

²⁾ "Близнецы", Шевченко, стр. 232. "Киевск. Старина" 1886 г., октябрь.

³⁾ И год, и надпись, как вполне ясно, совершенно неточны.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 56

сил С-на М-ча разделить с ним его убогую трапезу, на что тот бесцеремонно и согласился, тем более, что после решетиловских бубликов со вчерашнего дня ничего не ел.

«Поев борщу с сушеными карасями, С-н М-ч сказал: «хороший борщык».

— Насып, Гапко, ще борщу! — сказал Иван Петрович, и Гапка исполнила.

— Я думаю еще просить попечителя о другом моем ученике, тоже Сокыре, только Зосиме.

— Просите и дастся вам, — сказал Ив. П-ч.

— Зосим Сокыра будет держать экзамен в кадетский корпус ¹⁾, так не поможет-ли он ему бедному.

— Я хорошо знаю, что поможет.

— Так попросите его, будьте ласковы.

— Попрошу, папрошу. Се дило таке, що зробыть можна, а вин хоч не дуже мудрый, та дуже не лукавый.

"С-н М-ч в это время вывязал из клетчатого платочка деньги, выбрал из мелочи гривенник и сунул в руку И-ну Петровичу, говоря шепотом: "здасця на бублычкы".

— Ни, спасыби вам, не турбуйтесь! — сказал попечитель ²⁾ и прибавил, чи не доведется ще раз буты в нашых мисцях, то не цурайтесь нас.

— Добре, спасыби вам, сказал С-н М-ч и пошел через площадь, и т. д.".

Мы привели этот недокументальный рассказ лишь затем, чтобы показать, как представляли себе люди, в роде Шевченко, нравственный облик К-ского, наделяя его характер простотой, сочувственным сердцем и всеми прочими чертами, столь правдоподобными в отношении нашего поэта. Все эти данные пригодятся нам при определении, так сказать, абстрактных свойств личности К-го, жизнь которого рассмотрим теперь далее. С назначением на попечительскую должность, поэту, разумеется много прибавилось служебных хлопот, так или иначе отымавших

¹⁾ Кадетский корпус был основан в Полтаве только в 1840 г. Но здесь верна не внешняя, а внутренняя сторона эпизода: освещение личности К-ского.

²⁾ Здесь мы сделали незначительный пропуск.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 57

у него спокойствие и время. Тем не менее, литературной своей работы К-ский, очевидно, не бросает. Удовлетворяя различным потребностям своего духа, он продолжает начатую еще в 1823 г. работу различного характера ¹⁾: участвует в сатирическом листке "Муха" ²⁾, переводит даже на украинский язык басни Лафонтена ³⁾, — словом, так или иначе, но постоянно проявляет литературную жилку. Но, все-таки, главным его занятием была официальная служба, в исполнении которой, перемежавшейся визитами к знакомым и проходили старческие его годы. Одним из развлечений его была также переписка с друзьями и знакомыми, из которых иным он помогал деньгами ⁴⁾ или советами ⁵⁾, а от других сам пользовался в смысле получения различных литературных новостей ⁶⁾. Так или иначе, но К-кий постепенно дряхлел; в 1830 г. ему перевалило уже за шестой десяток лет и с тех пор жизнь его стала подходить к угасанию. Симптомы последнего стали обнаруживаться в постоянных заболеваниях, отражавшихся и на служебных обязанностях ⁷⁾.

¹⁾ Это "Размышления о расположении, с каким должно приступать к чтению и размышлению о Св. Евангелии Луки", перевод с французского (см. "Основа", 1861 г. № 2, стр. 171-172). Вообще религиозное настроение К-го к концу его жизни увеличивается все более; есть указание, что он был даже книгохранителем отделения российского библейского общества ("Основа", 1861 г., № 2, стр. 169).

²⁾ "Киевская Старина", 1886 г., ноябрь, стр. 442. Мы настаиваем, что "Муха" относится к этому периоду его жизни.

³⁾ К сожалению, до нас недошедшие — (см. С. Каминский 1866. "Полт. Губ. Вед." № 47), но переведенные, говорят, "превосходно".

⁴⁾ Собственно своим родственникам (см. "Киевск. Стар.", 1883 г., май, стр 153-154), которым он, кажется, никогда не отказывал.

⁵⁾ См. письмо к нему Б. Каменского ("Киевск. Стар.", 1883 г., май, стр. 152) от 29 октября 1892 г.

⁶⁾ См. письмо к нему Ореста Сомова — (ibidem) от 26 мая 1830 г.

⁷⁾ Но не в придирчивости и строгих наказаниях воспитанников, как упоминает об этом А. Терещенко (стр. 169). Последнее совсем не вяжется с принципами педагогики К-го, засвидетельствованными фактически ("Киевск. Старина", 1883 г., май, стр. 154). Вообще сведения А. Терещенко о "требовательности" и тому подобных чиновнических качествах, присущих, будто бы, нашему поэту, взяты биографом неизвестно откуда.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 58

Заболевания его начались еще в 1829 и 1830 гг. ¹⁾ и в 1831-1832 гг. достигли своего апогея ²⁾. В виду этого, получив пряжку за 30 летнюю службу ³⁾, К-ский уже в 1834 г. подает прошение об отставке ⁴⁾. Приказ свидетельствует поэта, находит в нем действительные признаки болезней ⁵⁾ и входит с отношением к губернатору, прося о пенсии для К-го ⁶⁾. Несмотря на все это, последнего, вероятно, в силу канцелярских проволочек, не уволили от должности к 1835 г. Тогда К-ский вновь пишет настойчиво в приказ об отставке ⁷⁾ и вместе с тем объявляет подначальным ему чиновникам, что никаких рапортов принимать от них не будет ⁸⁾. Наконец, желанная отставка пришла, а вместе с ней назначена была поэту и пенсия в 600 р. ⁹⁾, обеспечивавшая его совершенно ¹⁰⁾. Со времени отставки ¹¹⁾ К-ский прожил немного. По уверению его знакомца ¹²⁾, он по болезни не выходил уже из дому никуда и принимал у себя редко... Что же

¹⁾ См. документы №№ 20 и 23.

²⁾ См. документы №№ 21 и 23.

³⁾ 22 августа 1832 г., С. Каминский. "Полт. Губ. Вед." 1866 г., № 46.

⁴⁾ В июле — см. документ № 22.

⁵⁾ А именно "расслабление ног, онемение правой ноги и руки, горячесть и терпкость кожи на шее и голове" — см. документ № 32.

⁶⁾ См. документ № 24.

⁷⁾ См. документ № 25.

⁸⁾ См. документ № 26.

⁹⁾ См. документ № 27.

¹⁰⁾ Признавая за факт прекрасные отношения Репнина к К-скому, мы все таки считаем неверным замечание А. Терещенко (стр. 169), что "пенсион" в 600 р., прибавлявшийся к прежнему пенсиону поэта, последний получил благодаря князю. Вовсе нет: Репнин являлся только передаточной инстанцией ходатайства приказа общественного призрения, которому, следовательно, К-ский своей пенсией и обязан (см. документ № 22).

¹¹⁾ С 31 января 1836 г., см. документ № 27.

¹²⁾ С. Каминский ("Полт. Губ. Вед.", 1886) говорит, что он потерял слух и к 1838 говорил уже невнятно. Словом картина одряхления делалась полной.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 59

он, однако, делал до конца своей жизни т. е. от 1835-1838 г.? Разумеется, прежде всего, читал, но главным образом писал упомянутый свой перевод, оконченный им за несколько месяцев до смерти ¹⁾.

Этот труд, о котором биограф правильно выразился, что он был "напрасный" ²⁾, вероятно, и занимал нашего старца в течение нескольких последних лет. Бывали у него, конечно, знакомые, заезжали изредка путешественники ³⁾, но в общем это была отшельническая жизнь человека, постепенно подходившего к смерти. Как бы чувствуя приближение последней, поэт понемногу оканчивал земные дела, раздавая имущество и продавая свои произведения. Так он продал в 1838 всю «Энеиду» некоему Волохинову ⁴⁾, передал "Наталку" и "Москаля" для напечатания Срезневскому, при чем первую ему таки удалось видеть напечатанной как раз в год его смерти ⁵⁾.

Крестьян своих он выпустил на волю, пахотную землю раздал родным ⁶⁾, знаменитую "луку" отдал матери С. Каминского ⁷⁾, домик свой передал экономке, часть библиотеки и бумаг вручил отцу С. Каминского и т. д. Словом, ко дню смерти он был "свободным" во всех отношениях. Смерть явиться не замедлила... После четырехнедельной болезни К-го не стало: он умер 29-го октября 1838 г. в 2 ч. 35 м. пополудни, т. е. на 70 г. жизни. Расска-

¹⁾ См. "Основа" 1861 г., № 2 стр. 172.

²⁾ С. Каминский "Полт. Губ. Вд.", 1866 г., № 45.

³⁾ Пассек. "Москвитянин", 1866 г., ч. 2. № 3, стр. 567.

⁴⁾ С. Каминский, "Север. Пчела". 1839 г., № 146. В 1866 г. С. Каминский сообщил уже мене точно, что это было в 1837 г.

⁵⁾ С. Каминский ("Полт. Губ. Вд.", 1866. № 47) колеблется в данном случае между 1837 и 1838 годом. Сомнение разрешается в пользу 1838 г. тем, что только в этом году "Наталка" была напечатана в "Украинском Сборнике".

⁶⁾ По документам (№ 28) видно, что у К-ского было 6 душ крестьян и до 60 десятин земли. У С. Каминского число принадлежавших поэту "душ" увеличено ("Полт. Губ. Вд", 1866 г., № 561); показание, очевидно неверное.

⁷⁾ См. "Дневник", С. Каминского, стр. 69. "Киевск. Стар.", 1898 г. апрель. [?]

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 60

зывают, что незадолго до кончины "(он) приказал подать себе колокольчик, а другой — слуге, и звонил, воображая, вероятно, звон, какой будет по его кончине". Смерть К-го, без сомнения, глубоко опечалила знакомых и земляков, собравшихся 31-го октября проводить его в "далеку дорогу". Во время похоронной процессии над ним, как над военным, играла музыка, еще более, вероятно, усилившая тягостное впечатление присутствовавших. Над могилой сказана была надгробная речь С. Каминским-сыном и затем все разошлись, сохраняя глубокую память о светлой, угасшей на веки жизни.

По собственному желанию, К-ский был похоронен в углу кладбища, выходящем на Кобеляцкую дорогу, где прежде расстилалась одна вольная степь, столь дорогая нашему поэту ¹⁾. Впоследствии С. Каминским-отцом поставлен был над ним надгробный памятник, стоящий и поныне и при всей своей скромности составляющий истинную заслугу С. Каминского, вместе со своим сыном необыкновенно ценивших поэта. Справедливость требует сказать, что попечения о могиле К-ского не покидались затем и С. Каминским-сыном вплоть до самой его смерти ²⁾. После него, верного стража славы нашего поэта, данная роль всецело принадлежит украинскому обществу.

 

II

Любители малорусской литературы, при вступлении в XX век с прочной и нерушимо установленной национальной жизнью, должны как можно глубже оценить того поэта, который заложил фундамент последней. Наш старый поэт и до сих пор не оценен еще по достоинству и почти не изучен, а, между тем, на почве национальной украинской жизни он представляет необыкновенно крупное явление. В К-ском старая Украина перешла постепенно к новой; в его произведениях кристализовались социальные от-

¹⁾ Одним из любимых выражений К-го было, — "колы козак в поли, тоди вин на воли", помещенное и в рукописной "Наталке" (А. Терещенко, 1861 г., № 2 стр. 165). В этом выражении ясно отражается вольнолюбивая, степная душа поэта.

²⁾ Умер он в 1896 г. [в 1895 г. - Т.Б.].

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 61

ношения прошлого века; его поэзия, под влиянием социально-экономических условий, показала нашей идеологии неприметные пути развития в яркой национальной форме.

В виду такого широкого значения поэзии К-го, как идеологии известных социальных явлений, весьма понятной делается необходимость отсутствующего в науке выяснения социального смысла произведений нашего поэта вместе с определением их общественного значения.

Нам нужно понять поэзию К-го, как известный социологический факт, для уразумения которого у нас почти ничего еще не сделано... И вот, для этого проникновения в его внутренний смысл мы и должны были обратиться к эпохе и к биографии поэта, далеко еще нами неоконченной.

Так как художественное творчество прямо или косвенно отражает на себе классовые отношения эпохи, олицетворенные в личности художника, то, понятно, что разгадку характера всякой поэзии всегда нужно искать в художнике, как носителе классовых интересов. Поэтому личность последнего, изученная с классовой точки зрения, только и может позволить нам окончательно определить, что означает известная поэзия, как идеология социальных отношений и почему она во всем своем объеме вышла именно с таким, а не другим характером. Легко понять, что для такого понимания личности К-ского, изложенная нами его биография дала пока мало: в ней больше внешних фактов и только намеки на основу внутреннего мира К-ского, как представителя известного класса. Но можно сказать и заранее, что и во всех биографических данных К-ского имеются только намеки на такое представление о его личности, которые нужно собрать и только таким образом создать образ нашего поэта в желанном, но не искаженном освещении.

Постепенным приближением к цели наших исканий будет характеристика частной жизни К-го и его индивидуальных (но не личных) свойств, знание которых, помимо удовлетворения любопытства читателей, будет иметь отношение к ближайшей нашей задаче — именно к определению личности К-ского с классовой точки зрения. При этом мы не станем пропускать даже малейших подробностей, относящихся к его быту и индивидуальности, так как будничная жизнь и настроение человека особенно хорошо могут представить нам внутренний его мир, не вполне ясный и час-

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 62

то превратно понимаемый на основании одних внешних фактов. К счастью для нас, такие факты внутренней жизни поэта, хоть и в малом количестве, но все-таки уцелели.

Отличаясь почти документальной точностью, они могут быть утилизированы с большой пользой, с каковым намерением и присмотримся теперь ближе к нашему старому поэту.

Как можно было видеть и раньше, сведения о характере жизни К-го в семинарии, в первой службе, жизни на селе и в военной службе, почти не имеется. Открытые для объяснения места, относящиеся к данному вопросу, нам пришлось заполнять гипотетическими данными, которые, кажется, все таки недалеки от истины.

Зато для характеристики жизни и индивидуальности поэта в период второй гражданской его службы (1810-1835), имеются, как мы сказали, положительные сведения. Сообщим сначала о времяпрепровождении К-го, не как чиновника и деятеля искусства, а просто, как человека ¹⁾. Жил Котляревский в небольшом отцовском домике, перестроенном им по своему вкусу ²⁾; в доме было не больше пяти комнат вместе с кухней: из крошечной передней налево вела дверь в еще более крошечный кабинет, он же и спальня ³⁾. В уютном кабинете стояли: спальная кровать, подле нее письменный столик, а в глубине шкаф с книгами ⁴⁾. Из передней прямо вела дверь в гостиную, сравнительно просторную и светлую комнату, из которой был выход на крылечко с балюстрадой; с этого крыльца открывался великолепный вид на заречную сторону. Здесь любил просиживать целые часы К-ский со зрительной трубой и наблюдать въезжавших по соседней прилегающей горе поселян. Весной его приятели нарочито собирались к нему полюбоваться разливом реки Ворсклы. Мебель в гостиной была самая простая: канапе, обитое кожей с медными гвоздиками, в таком же роде несколько стульев, два-три ломберных столика и все. Стены были украшены портретами императора Александра I и самого хозяина, писанными в настоящую величину

¹⁾ Полтавск. Губ. Вед. 1866 г., № 45. — Из записок старожила.

²⁾ Здесь мы делаем пропуск.

³⁾ Idem.

⁴⁾ Idem.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 63

масляными красками простой кисти, еще две картины фламандской школы: одна изображала испанца, держащего в руке рака; а другая — торговку живностью; небольших две картинки, помнится, слепой старик с сыном и Клеопатра, припускающая змею. Гравированные портреты кн. Н. Г. Репнина и кн. Кочубея, ¹⁾ подаренные К-ому лично. Старинные часы висели между фламандскими картинами; на циферблате изображены были Адам и Ева подле дерева познания добра и зла; змей-искуситель на дереве вертелся по качанью маятника. Вместо иконы в углу была известная копия «Марии Магдалины", над черепом. Цветы в глиняных сосудах стояли на окнах, задергивавшихся иногда зелеными шалоновыми полузанавесками ²⁾. Жил К. очень скромно, любил часто бывать в обществе и у себя принимал маленький кружок гостей, — близких приятелей ³⁾. Он курил и нюхал табак, любил хороший стол из национальных блюд и доброе вино.

Обыкновенно на масляной он бывал на блинах у своих знакомых, а к себе приглашал всегда в понедельник Великого поста, как он выражался "полоскать зубы", и тут подавалось все постное, большей частью малороссийские кушанья: пампушки, блины с луком, осетрина, щука фаршированная по-еврейски и проч.; все это орошалось обильными возлияниями наливок, а к концу осушивали несколько бутылок венгерского, — любимого его вина ⁴⁾... В обыкновенные дни у него собиралось два-три приятеля на вист, игра шла по маленькой; главное угощение состояло в обычном тогда «легком пунше». — Итак, вот в каких чертах правдиво изображается домашняя жизнь нашего поэта со всей внешней ее обстановкой. Все эти карты, «полоскания зубов», пунши и т. п. суть не что иное, как обычное времяпрепровождение мелкопоместного тогдашнего дворянина, заброшенного навсегда в город. Отличие нашего поэта от прочих мелких

¹⁾ Idem.

²⁾ Idem.

³⁾ Здесь нужно отметить очень важный для понимания личности К-го факт, что генерал-губернатор Репнин иногда "посещал его сам", ("П. Г. В." 1866. № 65).

⁴⁾ Пропуск.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 64

дворян было лишь то, что кроме занятий искусством, он целые часы проводил в наблюдении над движением поселян и природой. Во всем же остальном он разделял жизнь, общую со всеми другими подобными ему классовыми единицами. То же самое можно сказать и о содержании визитов его к различным знакомым, проникнутых тем же характером и не осложнявшихся присутствием в обществе дамских элементов. Вот что говорит об этом знакомый К-ского ¹⁾: "в старое время во всех домах полтавского общества свято наблюдался обычай праздновать день именин главных членов семейства — званным обедом или вечером. Сюда то всегда являлся Котляревский, как самый желанный гость; он приезжал обыкновенно на дрожках или санях парой вороных или буланых лошадей, в шинели горохового цвета со множеством воротников, или в военной теплой шинели с меховым воротником ²⁾, и при входе был встречаем единодушными радостными восклицаниями: «Иван Петрович, Иван Петрович!" Всегда в начале беседы сообщал неожиданную новость, — часто остроумно им придуманную, и все общество оживлялось, толпилось к нему. Любимые дома К-ского в Полтаве были: графа Ламберта, Павла Дм. Белухи-Кохановского, Андрея Федор. Лукьяновича, — а в его отсутствие его сестер, — Есипенковой, Сплитстессер — и С. Каминского. Часто Котляревский бывал у нас запросто, один, пил чай и беседовал долго по вечерам; мать моя просила его привезть и прочитать тогда еще не напечатанные 5 и 6 части "Энеиды", но трудно соглашался К. на эту просьбу».

"Бывая в гостях ³⁾, К-кий собирал вокруг себя все общество, привлекая его занимательными рассказами о виденном и слышанном им, — а видел и слышал он на своем веку довольно ⁴⁾.

¹⁾ С. Каминский — "П. Г. В." 1866. № 45.

²⁾ В каком костюме вообще являлся К. в гости, указывается там же в следующих выражениях: "Обыкновенный костюм его отличался простотою: черный сюртук, иногда фрак: почти всегда белый галстук, а в парадные дни являлся он в общем армейском мундире, в брюках с красными лампасами и в треугольной с черным султаном шляпе".

³⁾ С. Каминский — "Полт. Губ. Вед.", 1866, № 45.

⁴⁾ Здесь пропуск.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 65

Он не прочь был от игры в карты, играл в бостон или в вист, а после ужина навеселе закладывал иногда маленький банчик рублей в 5 ассигн., называя его, не знаю почему, — "курочкой". Когда же общество состояло больше из дам, он предпочитал, как поклонник прекрасного пола ¹⁾, занимать дам остроумными рассказами, прибаутками, анекдотами, которые у него лились рекой и обыкновенно к концу сберегался такой анекдотец, от которого разбегались все слушательницы".

Из приведенных здесь цитат не трудно видеть, какова была роль К-ского в "обществе", как относилось к нему последнее и из кого состояло это его "общество".

В виду предъявлявшихся поэту упреков за пребывание его в подобной "компании" ²⁾, не лишне слегка оттенить ответы на упомянутые вопросы, что при окончательной характеристике К-го, как человка, весьма пригодится. В кругу полтавских дворян К. являлся "душой общества", внося в последнее безобидное веселье, столь всюду любимое. Везде он входил желанным гостем, с которым можно было отвести душу и поговорить о чем угодно: потому он нравился всем на полтавских «парти де-плезирах", потому пользовался и любовью Лобанова, Кочубея, Репнина и др., даривших ему свои портреты, заходивших к нему (кн. Репнин) и, очевидно, смотревших на него, как на своего друга. Но все это равноправие и любовь к К-му основывались, нужно помнить, на одном определенном фундаменте, — на дворянском звании поэта со всми признаками первого, — т. е. земледельчестве и воинской окраске в виде офицерства. Без дворянских атрибутов, К., при всех своих талантах, встретил бы со стороны полтавских шляхтичей лишь одни отношения — классовые, в виде высокомерного покровительства талантливому, но "подлому" человеку При дворянских привилегиях К-ский стал членом и душой полтавской шляхты, отнесшейся к нему, как к равноправному представителю тождественных с нею феодально-классовых

¹⁾ Idem.

²⁾ "Основа", 1861, № 1 — см. статью Кулища о Котляревском, стр. 250. По отношению к нашему поэту, эта статья является грубо-тенденциозной в плохом смысле и при том написанной без знания многих фактов, что и вызвало контр-статью во 2-м номере "Основы".

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 66

интересов. Факт для всего последующего весьма важный!

Рассмотрев, по возможности, быт и обывательские отношения нашего поэта, пойдем теперь дальше: выясним себе индивидуальную его психику в важнейших ее проявлениях, т. е. со стороны ума К-го, чувства и воли. Но для полноты нашего анализа, начнем с описания его внешности.

Наружность К-го была выдающаяся; суть ее заключалась в умных глазах, блестевших особенным светом, — что подметил еще в 1795 г. П. Страва ¹⁾. Вообще же говоря, наш поэт представлял ²⁾ — "истинный тип малоросса: лицо, хранившее заметные следы натуральной оспы, не смотря на то, было приятно, энергично; волосы черные, как смоль, зубы белые, нос римский; моложавость сохранялась в нем почти до преклонных лет; рост имел высокий ³⁾, стан стройный, взгляд живой, проницательный, улыбка ⁴⁾ не сходила с его уст".

Другим делается портрет его в старости. Почти перед смертью К-ский ⁵⁾ — «был уже седой, глубокий старик, говоривший невнятно, угрюмо; он запустил себе усы и живо напоминал чертами лица известный портрет наказного гетмана Полуботка".

Не говоря, конечно, о старческом виде К-го, носившем следы материального разложения и угасания психики, трудно не заключить о наружности его в пожилых годах, что она должна была служить истинным отражением всего душевного склада К-го. И разъяснение индивидуальности последнего такое заключение оправдывает вполне. Начнем с характеристики ума нашего поэта. К числу формальных достоинств первого следует отнести его «хитрость

¹⁾ В. Савинов — "Северная Пчела", 1863, № 80.

²⁾ С. Каминский — "Полт. Губ. Вед.", 1866, № 45.

³⁾ По поводу роста К-го существуют различные мнения, из которых вернейшим нужно считать принадлежащее С. Каминскому. Показание Пассека ("Москвит." 1841) и П. Стравы должны быть отброшены: первое в силу его противоречивости, второе в силу его давности.

⁴⁾ В другом месте ("Северная Пчела", 1849 № 84) С. Каминский называл ее "сардонической".

⁵⁾ С. Каминский — "Полт. Губ. Вд.", 1886. № 46.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 67

и прозорливость» ¹⁾, хорошую память ²⁾, дар рассказчика, и т. п., но нас интересует более содержание его ума, как основа всего его миросозерцания. Нам пришлось встретить мнение, что К. не получил "широкого европейского образования" ³⁾ и потому не мог ориентироваться среди окружавших его условий. К сожалению, мнение это совершенно ни на чем не основано и, не говоря о непонятности смысла "широкого европейского образования", к К-му вовсе неприложимо. По тому времени (1800-1830 гг.) наш поэт был очень образован и если и не представлял из себя "кладезя премудрости", то лишь потому, что и в Зап. Европе, а тем более в России, таковой мудрости или, говоря вернее, науки почти еще не существовало.

Что К-вский знал элементарные основы естественных наук, едва только установленные несколько точно для физики и химии, то это несомненно, но речь не о них и даже не о гуманитарных (но конкретных) науках, ибо и последние, не подлежит сомнению, были К-му известны. За это говорит и семинарское его образование, и прекрасное знание истории Украины ⁴⁾ и знакомство с философскими системами, по крайней мере, прошлого века.

Все эти знания у нашего поэта были и он не на много уступал своим русским соотечественникам, хотя и воспитывавшимся в лицеях да университетах. В вопросе о просвещенности К-го важен совсем другой пункт, а именно, насколько понимал он исторический процесс или, другими словами, как был он силен в приложении к жизни выводов главнейших гуманитарных и при том абстрактных наук, т. е. психологии и социологии? Но если мы заметим, что ни первой, ни последней, тем более в то время еще не существовало, то масштаб, с которым нужно подходить к оценке "ума" К-го, определится сам собою. Очевидно, что в анализе общественных условий и в критике философских построений наш поэт должен был бессознательно руководиться классовой точкой зрения, т. е. той психикой, какую могла сообщить

¹⁾ Н. Сементовский — "Северная Пчела", 1846, № 82.

²⁾ С. Каминский — "Полт. Губ. Вед.", 1846, № 47.

³⁾ Кошовой — "Сьвіт", № 47.

⁴⁾ С. Каминский — "Северная Пчела", 1839, № 146.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 68

ему тогдашняя феодальная эпоха. Разумеется, силой логической мысли он мог пойти дальше, но далеко зайти вперед ему все таки не позволило бы именно ничтожное экономическое его положение, не дававшее ему мощи полета.

Как мы увидим ниже, это с К-ским и случилось. Пока же только заметим, что социальные и философские его взгляды ничего не говорят против его образованности, которая во многих отношениях была для того времени экстраординарна. Библиотека К-ского может дать на это некоторое указание. Она ¹⁾ "состояла из нескольких латинских и французских авторов классической эпохи, а русские книги были большей частью переводные романы бывших тогда в ходу писателей: Августа Лафонтена, Дюкре-Дюмениля, Коттень, Жанлис, Радклифф. К-ский любил перечитывать их и снабжал книгами своих приятелей; были у него и "До-Кихот" в переводе Жуковского, и "Жильблаз де Сантилана", Лесажа и даже (скрытая на задней полке) "Похождения кавалера Фоблаза", "Монах" и др. Впоследствии число книг увеличилось романами В. Скотта и Купера, присылкой от издателей альманахов и некоторых других сочинений 20-х и 30-х годов. Из периодических изданий К-ский постоянно выписывал "Северную Пчелу", прежний "Сын Отчества" с "Северным Архивом"; в прежние годы получал: "Вестник Европы", "Благонамеренный", а в последние годы жизни подписывался на "Библиотеку для Чтения".

Из этой цитаты можно уже отчасти видеть не только степень литературного образования К-ского, но и всю сумму интересования его тогдашней образованностью. В выписываемых поэтом журналах говорилось обо всем, а потому по количеству единственно возможных тогда знаний — дилетантских, К. стоял, повторяем, не ниже вполне образованных людей тогдашней России, для которых названные журналы и предназначались.

Говоря затем о европейских идеях, и, главным образом, о французских, с которыми наш поэт был знаком, без сомнения, лучше всего, мы опять не можем не отметить близорукости биографа К-ского, навязавшего последнему, хоть и с добрыми намерениями отсутствие «широкоі европейськоі осьвіти". Биографу, вероятно, было неизвестно, что знать, может быть, тысячу

¹⁾ Idem — "Полт. Губ. Вед." 1886, № 45.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 69

теорий и не допускать ни одну из них в свое миросозерцание, вещь вполне возможная и даже особенно распространенная теперь у научных специалистов.

Вот на этом то основании, и собственно по диалектическому принципу, не мог принять одних идей французских и наш поэт, но принял за то другие; первые были исключительно буржуазного характера, а К-ский был в подчинении у феодализма; наоборот, вторые могли ужиться с последним прекрасно. Таким образом, за К-ским нужно признать большую образованность, приобретенную им помимо университета, путем постоянного чтения. Знакомство же его с европейскими идеями делается очевидным из самого факта реагирования его на последние, что весьма ясно видно из его "Энеиды". Но разумеется, в конце концов, миросозерцание К-го, при всей его образованности, носит, да и не могло не носить, глубокие следы феодальности. Говоря кратко, оно есть освящение феодальных отношений прошлого и настоящего веков, со всеми надстройками на экономическом базисе первых. В чем заключается феодальность миросозерцания К-го, мы укажем ниже. Покончив с "умом" последнего, обратимся к его "чувству". Как можно проследить из истории его жизни, К-ский из второстепенных чувств обладал юмором, веселостью, скромностью и др., а из главных — необыкновенной добротой, отмечавшей его издавна. Биограф на это замечает прямо, что К-ский ¹⁾ — "имел превосходное, редкое по доброте, сердце, готовое на все жертвы". Он же указывает фактические примеры его доброты и говорит, что поэт "особенно умел быть полезным казачьему и другим ²⁾ низшим сословиям, и словом и делом".

Эта доброта приобретала, вероятно, еще особенное значение, благодаря крайне развитому религиозному чувству поэта, который, согласно определению того же биографа, подтверждаемому фактами, был ³⁾ "добрый христианин и набожен без ханжества".

¹⁾ С. Каминский "Полт. Губ. Вед." 1866, № 47.

²⁾ Вот для подтверждения этого положения относительно "других" низших сословий и при том каких именно, ни у С. Каминского, ни у Терещенко и нет фактических данных. Поэтому, на основании "Энеиды", мы составили себе на этот счет особое мнение.

³⁾ "Полт. Губ. Вед.", 1866, № 47.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 70

Давая почву доброте сердца, религиозное, но не ханжеское настроение К-го должно было намного смягчать резкость тех феодальных отношений, которые освящал его "ум". Оно могло допускать и допускало крупные изменения в области феодальных теорий К-ского и, идеализируя все таки господствующие социальные отношения, требовало для последних мягкости и гуманности.

Ту же роль играла в его миросозерцании и "воля", как потенциальная, так и активная. Из формальных ее особенностей нужно отметить решительность, отличавшую поэта издавна и на войне переходившую в неустрашимость. Из существенных же ее свойств следует отметить важные в жизни К-го нравственные идеалы, с которыми жизнь поэта находилась в полном соответствии. В абстрактной форме они являлись христианско-масонскими, в конкретном виде представляли феодальные традиции. Равенство всех людей в умопостигаемом мире "Бога" сталкивалось в жизни с неравенством социальным и, не будучи в состоянии уничтожить последнего, входило в большие или меньшие с ним компромиссы, в зависимости от искренности адепта религии. То же самое должно было, конечно, случиться и с К-ским. Как мелкий офицер землевладелец, он имел меньше всего шансов на воплощение в себе всех феодальных черт; как человек с глубокими нравственными идеалами, он еще меньше мог иметь для этого почвы. Поэтому в теории он мог почти не иметь феодальных примет, но на практике, при первом вопросе о характере социальной своей политики, должен был сознаться, что враг силен и что единственный метод облегчения, но не изменения народной участи может быть только предлагаемый масонством, т. е. преследование христианских целей в нравственной жизни, без коренной ломки социального строя. Такова и была вообще русская и украинская жизнь конца XVIII и начала XIX в., когда даже декабристы, почти до своего восстания, были только членами масонских лож со всеми атрибутами последних. Тем меньше поэтому нужно предъявлять требований к индивидуальности К-го и тем выше должна быть она поставлена при исторической ее оценке, как высокая абстрактно-нравственная единица. Поступая в условном смысле нравственно, не обижая никого, но, наоборот, принося посильную пользу всем, на основе отвлеченного равенства, поэт, разумеется должен был и искать людей, равных себе по духу. Таких людей нашел он в известном кругу

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 71

полтавского дворянства, а позже, в еще боле тесной среде полтавского масонства. Глубокая моральная подкладка последнего давала, во-первых, полную духовную пищу К-му, а во-вторых, еще более позволяла ему обнаруживать и реализировать хорошие свои чувства, встречавшие поддержку со стороны его масонов-единомышленников. Нечего, конечно, и прибавлять, что равноправность К-го с полтавской знатью именно и выходила из высоких нравственных взглядов последнего, ценившихся его знакомыми необыкновенно.

В виду всего этого станет понятным дружеское отношение к поэту радикала — Кочубея, украинского патриота Репнина и, разумеется, кн. Лобанова, который, как известно, был впоследствии наместником в масонской "Астрее" ¹⁾. Знать в социальных отношениях была для К-ского единомышленниками, — и в этом разгадка его знакомства с графами и князьями!

Определив таким образом умственные, эмоциональные и нравственные черты К-го, которые отразились затем и на классовом его сознании, мы легко теперь согласимся с тем мнением о нем, какое дошло до нас от его знакомого. Мы без труда поймем, почему К-ий был ²⁾ — "человек любимый всеми, известный каждому жителю города, принятый во всех лучших домах, занимавший скромное место по службе, но по уму и сердцу стоявший выше многих". — Эти слова — только обобщение всех тех данных, какие получились у нас при анализе психики К-го: иного сказать об индивидуальных чертах последнего при известных нам данных невозможно. На основании тех же данных можно, наконец, сделать еще высшее обобщение о К-ском, — именно, что ³⁾ — "в нем скрывалась самая возвышенная душа, доступная всем благородным чувствованиям». — Преувеличения здесь нет и капли.

В заключение скажем несколько слов о социальном значении произведений К-го ⁴⁾. Как известно, социальным значением мо-

¹⁾ Пыпин — "Обществ. движение при Александре I" стр. 341.

²⁾ С. Каминский, "Полт. Губ. Вед.", 1866 г., № 45.

³⁾ Ibidem. № 46.

⁴⁾ Рассмотрению общественного смысла этих произведений посвящена моя статья в "Научном Обозрении" (1901 г. №№ 8-10), начало которой составляет и настоящий очерк. И. С.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 72

жет пользоваться далеко не всякое произведение даже гениальных писателей. Поэзия последних может доставлять самое разнообразное эстетическое наслаждение, раскрывать перед нами глубочайшую картину психологического анализа, возбуждать, наконец, общечеловеческие чувства любви и гуманности и тем не менее непосредственное социальное ее значение может равняться почти нулю. Чтобы приобрести важность прямого фактора прогресса, произведение должно объективно или субъективно рисовать жизнь определенного исторического класса, должно стать его идеологией. Разумеется в зависимости от того, выражением психики какого класса является определенное творчество, складывается и положительная или отрицательная роль последнего, но за то в данном случае общественное значение поэтического создания несомненно. К типу подобных произведений, рисующих общественную психику известной среды или целой эпохи, принадлежит и творчество К-го; анализ пьесы убеждает в этом окончательно и общественная важность его также очевидна. Вопрос только в том, какой имеет характер поэзия нашего поэта, положительный или отрицательный? Написан ли на знамени ее тенденций прогресс или регресс, понимая последние с классовой точки зрения? Миросозерцание К-го, отразившееся в его поэзии, говорит априори за то, что в своей поэтической деятельности наш поэт примыкает к прогрессивному типу творчества и апостериорное рассмотрение вопроса эту мысль вполне подтверждает. Действительно, в своих произведениях К-ский является защитником угнетенного тогда украинского народа, симпатии к которому обнаруживает самым очевидным образом. Правда, борьба за народные интересы сводится у него к борьбе преимущественно за казачество и потому в строгом смысле его нельзя считать борцом за крепостную массу, но и при всем этом социальная заслуга К-го немаловажна. Несмотря на несомненную социально-экономическую рознь, представлявшуюся ими по сравнению с крепостными, казаки тем не менее много терпели от угнетавшего их панства и потому их положение было вообще не привлекательно. В виду этого, сочувственное слово К-го, отстаивавшего их интересы, хотя бы и в литературе, должно быть очень ценимо нами особенно потому, что оно ценилось и самими современниками поэта — казаками. Расходясь в широкой публике, его сочувственное слово в пользу казаков оказывало несомненное воздействие на общественную мысль

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 73

и возбуждало благорасположение к простым людям, ставившимся тогда невысоко. Такая заслуга К-ского, ратовавшего хотя бы и за известную только группу угнетенных, имеет бесспорную важность, увеличивающуюся еще от того, что борцов за казачество, подобно К-скому было тогда очень мало и даже почти не было. А редкость хорошого придает, как известно, последнему особенную цену

Но социальные симпатии К-го имели своим объектом не только казачество: в известную пору поэт являлся поборником нужд и чисто крепостного населения, — и это обстоятельство возвышает заслугу поэта, как поборника прогресса, еще более. Что К-ий являлся таким певцом крепостного народа только в период своей молодости, это степени его общественной заслуги не уменьшает нисколько. Разграничение известных черт в психике К-го и отнесение их к различным периодам времени имеет особенное значение только для философии его поэзии. Наоборот, для определения социально-исторической роли поэта, названное обстоятельство никаким тормозом не служит: в данном случае важно лишь то, что поэт выражал действительное сочувствие к крепостным и во-вторых, что обратного отношения к ним он во всю свою жизнь не показывал. В виду этого, воздействие его доброго слова в пользу украинских рабов, развивавшегося в течение всего крепостного времени, вырастает в большие размеры. Какое значение имело подобное слово в названный период говорить лишне: оно наказывало одних панов, подымая в них много желчи, шевелило добрые чувства в других, а для несчастных крепостных, если им приходилось встречать произведения К-го, эти последние являлись солнцем утешения. Такое прибавление к выше намеченной заслуге ставит нашего поэта в столь редкие ряды прогрессивных деятелей своего времени, вроде Новикова и др.

Оказывая социальному прогрессу своей родины такую незаменимую услугу, поэт, естественно, должен был оказать соответственное влияние и на развитие общественной мысли новых поколений Украины, — и таковое влияние, конечно, воспоследовало. Вслед за К-ским являются такие выразители общественной мысли, как Гулак и Квитка, в произведениях которых сочувствие к крепостным обнаруживается в особенно рельефной картине и наконец, Шевченко, в лице которого угнетенная крепостная масса нашла себе истинного певца и апологета. Но инициатором всего

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 74

этого движения явился Котляревский, социальная заслуга которого приобретает поэтому особенную важность и значение.

Итак, роль его, как социального деятеля, должна быть теперь ясна. С своими типическими воззрениями К-ский стоит на рубеже двух эпох истории Украины: он заканчивает казацкий период последней, им же и идеализированный, и открывает собой идеализацию крепостного населения, которой начинается другой период развития нашего общества. В этом смысле роль его в упомянутый период ровно такова как и роль Шевченка, закончившего собой крепостной период; оба они отражают в своей поэзии основные течения эпохи в самом высоком смысле и, если не по таланту, то по общественному своему значению оба являются почти одинаково великими.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 75

Документы, относящиеся к И. П. Котляревскому и хранящиеся в виде
трех «дел» в архиве Полтавского губернского земства

Дело (1810 г. Июня 1-го дня № 160) об определении надзирателем полтавского
дома воспитания бедных капитана Котляревского

Документ (по нашей классификации) № 1-й. Список формулярный Северского драгунского полка о службе и достоинстве инспекторского адъютанта поручика Котляревского. Февраля 15 дня 1806 г.

A. Поручик Иван Петров, сын Котляревский, 34 лет, из дворян губернского города Полтавы, вступил в службу 779 г. Июля 1-го дня; — подканцеляристом 780 г. Октября 8; канцеляристом 781 г., Июля 12-го; — губернским регистратором 783 г. Сентября 14; — кадетом — 796 г. Апреля 1.; — аудитором — Июля 11.; переименован прапорщиком 798 — Апреля 4; подпоручиком — 799 Генваря 8; поручиком Февраля 5.

B. 1 — в штате бывшей новороссийской канцелярии, 2 — в Северском карабинерном, что ныне драгунский полк; в походах не был; читать и писать по российски умеет; в домовых отпусках и штрафах не бывал; холост, в комплекте при полку к повышению достоин.

Документ № 2-й. 1807 г. Генваря удостоен Анны 3-й степени за поручение "к склонению татар Буджацких быть приверженными к России, у коих Вы, быв, подвергали жизнь свою опасности, но, наконец, предуспели достичь назначенной цели, убедив их присылать в стан наш в залог верности своей аманатов.

Документ № 3-й. Аттестат за № 2093 барона Мейендорфа. Ноября 3.

По указу Его Императорского Величества дан сей находящемуся при мне Адъютантом Север. драгун. полка шт.-капитану Котляревскому в том, что он, во все время нахождения его при мне, при похвальном

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 76

своем поведении исправлял поручения мои по служб со всею усердностью и расторопностью. При вступлении войск корпуса, мне вверенного, прошлого 1806 г. в Ноябре месяце, в пределы Молдавии, был при занятии Бендер. По приказанию моему, с прочими чиновниками употребляем при покорении татар Буджацких и за оказанные в сем случае подвиги, по представлению моему, пожалован всемилостивейше от Государя Императора орденом св. Анны 3-й степени; потом, того же года, Декабря 17-го, когда пришли войска наши к крепости Измаильской и открыта была от неприятелей пушечная пальба с крепости, был послан с приказаниями к начальникам, где и отличил себя неустрашимостью, за что, по представлению моему по команде, получил всемилостивейше от Государя Императора благодарность сего года Апреля 2; вторительно при крепости же Измаильской, когда оная окружена была нами при вылазках неприятелей, послан был от меня также с приказаниями к начальникам и оказал в сем случае храбрость, за каковые отличия и рекомендован покойному генералу Михельсону, а потому, отдавая справедливость таковому исправному и усердному офицеру, сим свидетельствую и т. д.

Донумент № 4-й. На заседании общественного приказа 1810 г. Июля 3 дня было решено (стр. 11-я "Дела"), — "чтобы Котляревский вступил в отправление своей должности приняв весь дом, воспитанием бедных занимаемый, воспитанников и пансионеров, штат и все вещи, дела и книги, денежную сумму, налично матерьялы и все, что к сему принадлежит.

Документ № 5-й. 1812 г. Августа 8-го (за № 102) К-ский пишет в приказ "По случаю отъезда моего в хорольский повет местечко Горошино для сформирования, по повелению Его Сиятельств. Госп. Малороссийского Генерал-Губернатора и кавалера, 5-го казачьего полка, получил я отправление должности моей и т. д.

Документ № 6-й. Отношение в приказ 1813 г. Мая 1-го дня "по случаю откомандирования меня Его Сиятельством Госп. Малороссийским Ген.-Губернатором и кавалером с депешами в главную Его Величества квартиру, поручил я до возвращения моего помощнику своему Марченку исправлении моей должности во всех частях в полной уверенности, что как в течение надлежащего порядка по письменным делам, так и по части хозяйства в содержании питомцев ничего не будет опущено".

Документ № 7-й. Отношение в приказ 1813 г. Мая 1-го дня: "по случаю откомандирования меня Его Сиятельством Госп. Малороссийским Ген.-Губернатором и кавалером с депешами в главную Его Величества квартиру, поручил я до возвращения моего помощнику своему Марченку исправление моей должности во всех частях в полной уверенности, что как в течении надлежащего порядка по письменным делам, так и по части хозяйства в содержании питомцев ничего не будет опущено.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 77

Документ № 8. Отношение К-го в приказ того же года. Июня 3 дня за № 56. — "Возвратясь из откомандирования меня сего числа вступил в отправление моей должности".

Документ № 9-й. Idem; того же года 11 Ноября (стр. 142). — "По случаю откомандирования меня Его Сиятельством Госп. Малороссийским Ген.-Губернатором по разным порученностям в С.-Петербург, поручил я, до возвращения моего, исправление помощнику моему" и т. д.

Документ № 10. Idem; того же года Декабря 29 (за № 146). "Возвратясь из откомандирования меня, сего числа вступил я в отправление моей должности".

Документ № 11. Idem; того же года Августа 11 го (за № 90) "По случаю отъезда моего по порученностям Его Сия-ства Г. Мал-ского Г.-Губернатора в Санктпетербург, поручил помощнику своему и т. д.

Документ № 12-й. Idem; того-же года Сентября 18 (за № 98): "Возвратясь из откомандирования меня Госп. Малор. Ген.-Губернатором, сего числа вступил в отправление должности моей и т. д.

Документ № 13-й. От управления Малор-ского Ген.-Губернатора в приказ 1817 г. 2-го Ноября, "Начальник Главного Штаба Его Императорского Величества... Г. Генерал-адъютант князь Волконский от 5-го числа Октября извещает меня, что Государь Император, по засвидетельствованию моему о деятельности и усердии попечителя полтавского дома воспитания бедных отставного капитана К-ского, Высочайше повелеть соизволил: наградить его чином майора, а сверх получаемого ныне им жалованья производить ему пансион по смерть по 500 р. на год и т. д.

Документ № 14-й. Отношение К-го в приказ 1818 г. Июня 13-го дня, (за № 44): Господину Мал-скому военному губернатору и кавалеру князю Ник. Григ. Репнину угодно было откомандировать меня в город Кременчуг для выполнения разных порученностей, для чего имею отправиться туда Июня 14-го числа, присмотр же по внутреннему устройству дома воспитания, поелику отлучка моя не более, как по 26-е число сего же месяца продолжится, поручен надзирателя помощнику штабс-ротмистру Жаке, а наблюдение" и т. д.

Документ № 15-й. Idem; 1819 г. Maиa 1-го (за № 33) — По случаю отъезда моего из Полтавы по порученностям Его Сия-ства Г. Малор. военного губернатора и кавалера, поручил в смотрение г. секретарю Булюбашу.

Документ № 16-й. Приказу общественного призрения 1823 г. Апр. 13-го (за № 707). "Во уважение отличной службы г. надзирателя здешнего дома воспитания бедных майора К-ского и особенного всегдашнего попечения о пользе вверенного ему заведения, я разрешаю к получаемому им ныне жалованью производить еще по 300 руб. в год из суммы, поступающей к нему на содержание в том доме вольных пансионеров, каковую выдачу производить с начала нынешнего года". Малор. Военный Г.-Губ. кн. Репнин.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 78

2. Дело о удостоении к награждению орденским знаком надзирателя
Котляревского и попечителя Сементовского (1825 г.)

Документ № 17-й. Решение приказа и отношение его Мал-скому Ген.-Губернатору (Журнал Заседания 1826 г. 29-го Генваря, за № 249): — "В числе других заведений ведомства его приказа, в Полтаве существующих, дом воспитания бедных осчастливлен был посещением Его Императорского Величества два раза и в особенности Их Императорских Высочеств великих князей; также обозревали оный в свое время нынешний главнокомандующий 1-ой армией генерал Секен, управляющий министерством внутренних дел граф Кочубей и другие особы, вследствие каковых посещений всегда сопровождали отзывы в пользу заведения. Хороший присмотр за детьми со стороны нравственности и приличного содержания с особенным попечением и вниманием в обоих сих отношениях, очевидны на самом деле и по числу воспитанников, переводимых ежегодно в высшие классы и по числу находившихся в заведении отставных пансионеров, имея их столько, сколько пространство дома поместить позволяет.

Что-же касается до денежных заведения расходов, то они производятся с такими благоразумными хозяйственными мерами и стараниями к соблюдению выгоды, как только пожелать можно от истинного усердия и неусыпной деятельности; вследствие чего, пользуясь понижением цен хлеба и прочим, сбережен остаток суммы, заведением получаемый, из коего и отдано в прошлом 1824 г. в приказ для прирощения 3500 р.".

Приказали: "долг справедливости свидетельствовать таким образом об отлично усердном и полезном служении надзирателя дома майора К-ского, продолжаемом в сем звании с 3-го Июня 1810 г., и покорнейше просить Г. Малор. Военного Губернатора об исходатайстве ему ордена св. Анны 2-й степ. с бриллиантовыми украшениями, для чего приложить при представлении приказа к Его Сиятельству о службе К-ского формулярный список".

Документ № 18-й. Приказ Г. Губернатору. 1826 г. Сентября 16-го (за № 2614): — "От 29 Генваря прошлого 1825 г. Приказ сей представлял Вашему Сиятельству на благорассмотрение о надзирателе полтавского дома воспитания бедных майоре К-ском, что попечение и т. д. (повторение выдержек из предыдущего докум.) — "но однако он, Котляревский, по сие время ничем не награжден, продолжая между тем, как выше сказано, с истинным усердием и неусыпной деятельностью, — вновь сберег в пользу вверенного ему заведения остаточной суммы 1500 р., представленной в приказ в прошлом 1825 году для приращения процентами, коей стоит ныне 5000 р. По уважении сего вышеизъясненного приказ общественного призрения обязанностью себе поставил повторить представ-

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 79

ление его об исходатайствовании г-ну К-скому ордена св. Анны 2-й степ. с бриллиантовыми украшениями, для чего формулярный список имеем честь представить".

3. Дело о смерти попечителя Полтавского богоугодного заведения Левицкого
и об определении на место его попечителем майора Котляревского
(1827 г. Июля 4 за № 2712).

Документ № 19-й. А. Полтавскому приказу общественного призрения предложение (1827 г. Сентября 12 дня за № 3077): "Г. управляющий министерством внутренних дел от 25-го числа августа за № 1213 известил меня о согласии своем на определение попечителем полтавских богоугодных заведений ведения сего приказа, состоящего надзирателем при полтавском доме воспитания дворян майора К-ского с оставлением его при настоящей должности и с производством ему ныне получаемого по должности надзирателя жалования. Вследствие чего я предлагаю приказу призрения к приведению сего в исполнение сделать настоящее распоряжение". На подлинном: Малор. Военный Губерн. князь Репнин.

В. К-ский пишет в приказ (Окт. 4-го) 1: "Вследствие предложения из оного приказа общественного призрения за № 2653, ко мне последовавшего, об определении меня в полтавское богоугодное заведение попечителем, в отправление оной должности Октября 3-го я вступил".

Документ № 20-й. В полтавский приказ общественного призрения попечителя богоугодного заведения (1830 г. Декабря 23, № 1112) "По случаю приключившейся мне простудной болезни, которая не только исправлять должность, но и самый выход из горницы на двор воспрещает, а потому и не могу я отправлять должности попечителя, ни надзирателя по дому воспитания бедных, впредь до выздоровления, до того же поручено исправление должности моей надзирателя" и т. д. Попечитель И. Котляревский.

Документ № 21-й. Idem; Генваря 22, 1831 г. (за № 77).

A. "Получив от болезни облегчение, сего числа вступил я в отправление своей должности, как по богоугодному заведению, так и по дому воспитания бедных, о чем приказу общественного призрения" и т. д.

B. 19-го марта за № 311. — "Чувствуя себя слабым в здоровье и озабоченным ежечасно занятиями по вверенным мне богоугодным заведениям и по дому воспитания бедных до того, что для употребления себя по какому-либо предмету сил не имею, по сей причине всепокорнейше прошу приказ обществ. призрения не поручать мне никаких, как по богоугодному заведению, так и по дому воспитания бедных построек, зависящих от приказа обществ. призрения и для произведения их не присылать ко мне денег" и т. д.

C. Idem — 24 Марта за № 331.

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 80

Документ № 22-й. Заседание приказа. (Журнал Июля 19, 1834 г. № 2734) Слушали: — "прошение попечителя полтавского богоугодного заведения и надзирателя полтавского дома бедных отставного майора К-ского, что он, чувствуя во всем своем составе, а особливо в ногах слабость, изнурение сил и болезненные припадки, как-то: онемение правой руки и ноги, горячесть в спине и терпкость кожи на шее и голове, яко последствия потерянного на службе его здоровья, не может боле продолжать служения. — Почему, представляя о болезненных припадках лекарское свидетельство, просит от должностей попечителя и надзирателя вовсе уволить, наградив его за беспорочную, боле 35 лет, продолжаемую службу заслуженным пенсионом." — Приказали: "на основании § 80 устава о пенсиях помянутое свидетельство отослать во врачебную управу для надлежащего со стороны ее удовлетворения.

Документ № 23-й. В полтавский общественный приказ полтавская врачебная управа (1834 г. Августа 14 дня).

Определено ... "как по свидетельствовании в сей управе означенного г. майора К-ского оказалось, что г. К-ский действительно страдает описанными в свидетельстве, данном от врача богоугодных заведений г. статского советника Матвеева, болезненными припадками, приобретенными от трудов, понесенных во время трудов военной и гражданской службы, а именно расслаблением ног, онемением правой ноги и руки, горячестью спины и терпкостью на шее и голове, с 1829 г., которые постепенно увеличивались с 1832 г., ныне в такой же высшей степени, что он г. майор К-ский, ногами ходит с трудностью; а потому действительно не может продолжать далее службы, для того, составив новое на имя г. К-ского надлежащее свидетельство, отослать оное при отношении в полтавский приказ обществ. призрения.

Документ № 24-й. Господину Малорос. Военному Губернатору Полтавского приказа общественного призрения (1834 г. Августа 21 дня № 3185).... "Приказ обществ. призрения находит, что майору К-скому, служащему попечителем богоугодного заведения без жалованья, а по должности надзирателя дома воспитания бедных, получающему в год 800 р., следует за свыше 35-летнюю службу полную пенсию, которую, если пожалована будет, он желает получать из полтавского уездного казначейства: о чем представляя Вашему Сиятельству на благорассмотрение с приложением" и т.д.

Документ № 25-й. В Полтавский приказ обществ. призрения майора Ив. Котляревского (1835 г. Генваря 2). "По умножающимся припадкам в увеличивающейся ежедневно у меня болезни, я не в состоянии отправлять возложенных на меня должностей попечителя богоугодного заведения и надзирателя дома воспитания бедных, тем более, что не будучи лично в тех заведениях, не могу знать, исполняются ли мои распоряжения, и

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 81

приказания в точности или остаются без исполнения; почему доводя о сем оному приказу до сведения, покорно прошу кому угодно другому поручить обе сии мои должности, а меня от оных уволить и о сем сделать свое распоряжение. Я надеюсь, что по сие время и Г. Министр Внутренних дел изъявил уже свое согласие на мою отставку".

Документ № 26-й. В Полтавский приказ обществ. призрения непременного члена (1835 г. Генваря 10 дня, № 35). "Майор К-ский, управлявший до сего времени Полтавским богоугодным заведением в звании попечителя и домом воспитания бедных в звании надзирателя, ныне по причине, объясненной в отзыве его от 2-го сего месяца, объявил чиновникам обоих заведений, чтобы с дневными рапортами и о всем прочему относились прямо в приказ, а не к нему, с сего числа прекратившему всякое участие в управлении помянутым заведением".

Документ № 27. Министерство Внутренних дл. Господину Полтавскому Гражданскому Губернатору (1835 г. 29 Мая, № 81). "Вследствие ходатайства бывшего Мал-ского Военного Ген.-Губернатора князя Репнина, я входил с представлением в комитет министров о назначении пенсии майору К-скому, служившему попечителем полтавского богоугодного заведения и полтавского дома воспитания бедных дворян. По положению о сем комитете, Государь Император 5-го сего Maя Высочайше повелеть соизволил: производить майору К-скому из казны пенсии по 600 р. в год, независимо от получаемой им пенсии, начав производство оной с 31-го Генваря 1835 г. О таковом Высочайшем повелении уведомляю Ваше Превосходительство и покорно прошу Вас, Милостивый Государь, приказать, кому следует, объявить майору К-скому" и т. д.

Документ № 28. Формулярный список о службе и достоинстве попечителя полтавских богоугодных заведений и надзирателя дома воспитания бедных майора Ив. Котляревского (1835 г. Июля 20). Составлен 1835 I.

Майор Ив. Петр. К-ский, попечитель полт. богоуг. завед. и надзиратель полт. дома воспит. бедных, 64 лет, кавалер ордена св. Анны; из дворян; в г Полтаве деревянный дом; в Полтавском уезде душ 6 и земли до 60 десятин.

В военную службу вступил в Северский карабинерный, бывший после драгунский, а потом конно-егерский полк кадетом 1796 г. Апр. 1, в оном же полку произведен аудитом 1796 г. Июля 11; переименован в прапорщики 1798 г. Апр. 9, подпоручиком 1799 Генв. 8, поручиком того же года Февраля 5; штабс-капитаном 1806 Апр. 12. По занятии крепости Бендер получил за отличие монаршее благоволение того ж Ноября 14; генералом от кавалерии бароном Мейендорфом был употреблен для склонения буджацких татар быть приверженными к России, — за успех в том, равно и за приведение от улусов их аманатов в российский стан, пожалован Всемилостивейше кавалером орде-

Стешенко И. М. Иван Петрович Котляревский, автор украинской "Энеиды" — 82

на св. Анны 4 класса, — 1807 г. Генв 10; переведен в Псковский, что ныне кирасирский полк, 1807 г. Ноябрь; в отставку капитаном с мундиром 1808 г. Генв. 23; определен надзирателем полт. дома бедных. 1810 июня 3; по Высочайшему повелению за отличное усердие в службе и улучшение полт. дома воспитания бедных награжден чином майора. Из кабинета Его Императорская Величества перстнем и по смерти пенсионом по 600 р. сверх получаемого жалованья 1817 г. Окт. 5; попечителем полт. богоугодного заведения сверх должности надзирателя с утверждения г. управляющего Минист. Внутр Дл определен 1827 г. Авг. 25.

В вознаграждение отличных трудов и усердия по делу воспитания бедных получил Монаршее благоволение 1828 г. Апр. 16; также за отличные труды по службе полтавскому богоугодному заведению удостоился Высочайшего благоволения 1829 г. Окт. 18; Всемилостивейше пожалован знаком отличия бескорыстной службы за 30 л. 1832 г. Авг. 22.

Уволен вовсе от службы, согласно прошению, по расстроенному здоровью 1835 г. Генв. 31, с пенсионом сверх показанного выше — Maя 5.