История Полтавы

Успенский, Александр Иванович

• 

Подробности

Просмотров: 37568

Успенский, Александр Иванович (1873, село Венев Монастырь Тульской губернии — 1938, Москва) – архивист, историк искусства, просветитель, [почетный член Полтавского церковного историко-археологического комитета - Т.Б.]

Родился 8 марта 1873 года в с. Венев Монастырь Тульской губернии в семье приходского священника. Он приходился племянником писателям Глебу Ивановичу и Николаю Васильевичу Успенским ^[1].

^[1] Розанов А. И. «Отвечает его любви к родной старине» // Краеведы Москвы. Вып. 1. М., 1991. С. 147.

А. И. Успенский был энергичным и деятельным человеком, что проявилось уже в студенческие годы (1894–1899), когда он параллельно учился в Санкт-Петербургской духовной Академии и в Санкт-Петербургском археологическом институте. После окончания учебы он был приглашен на должность архивариуса в Московское отделение Общего архива Министерства Императорского Двора (МООАМИД), где проработал большую часть своей жизни ^[2]. В Москве начался бурный расцвет его творческой и общественной деятельности.

^[2] В архиве хранились документы Оружейной палаты, Государевой и Царицыных мастерских палат, Приказа золотых и серебряных дел, Главной дворцовой конторы, экспедиции Московского Кремлевского строения и других учреждений, ведавших строительством дворцовых ансамблей. Архив располагался в Троицкой башне Московского Кремля.

Круг документов, с которыми пришлось работать молодому исследователю, определил его научные интересы. Богатейший исторический материал по истории Московского Кремля позволил ему в первый же год работы затеять большой проект по изданию серии книг посвященных этому ансамблю. 3 июня 1900 года он с энтузиазмом писал Заведующему Общим Архивом Министерства Императорского Двора А. В. Половцову: «Эти материалы представляют истинный клад для науки, так как имеющий громадное историческое значение Московский Кремль до сих пор ждет своей подробной истории» Успенский планировал издать несколько выпусков, каждый из которых был бы посвящен одному из кремлевских памятников: Успенскому собору, Благовещенскому собору, Колокольне Ивана Великого, Большому Кремлевскому дворцу, Вознесенскому монастырю, и просил ходатайства Заведующего Общим Архивом о напечатании этих книг за счет Министерства. С Половцовым он делился своими замыслами по изданию статей о церковном искусстве XVII века, быту русских царей того времени, считая, что «предлагаемые издания должны рассчитывать на обширное сравнительно распространение. Выручка от продажи их в значительной степени может окупить расходы по напечатанию вышеупомянутых работ. Архив же, при обмене своими изданиями с другими учреждениями, обогатился бы множеством ценных книг по археологии, истории и архивоведению» ^[3].

^[3] РГИА. Ф. 472. Оп. 66. 1900 г. Д. 478. Л. 6, 17.

В докладной записке Половцову от 10 июня 1900 года Успенский пишет, что «наиболее выгодным для Министерства Императорского двора изданием могло бы быть фототипическое издание "Автографы царских иконописцев XVII в.", состоящее из моей статьи об этих последних и снимков с их подлинных подписей. Это издание даст возможность каждому ученому, любителю и коллекционеру проверить подлинность находящейся на иконах подписи и убедиться в существовании того или иного иконописца» ^[4].

^[4] Там же. Л. 20.

Однако многочисленные идеи молодого ученого натолкнулись на действительность, связанную с необходимостью финансирования предполагаемых книг. Так, в 1905 году он безрезультатно пытался «приютить» при Императорской Академии художеств свои «детища… извлеченные из Общего Архива Министерства Императорского двора»: «Царские иконописцы XVII века» и «Материалы по истории искусства в России в XVIII веке», прося помощи в их издании ^[5]. И все же, благодаря его энергии, увлеченности и настойчивости, практически все исследования, хотя и не сразу, были опубликованы.

^[5] РГИА. Ф. 789. Оп. 14. Д. 11-у. Л. 1.

Успенский активно занимался изучением русского церковного зодчества, православной иконографии, московского краеведения. Эти темы были близки и его родным братьям – Михаилу Ивановичу, инспектору народных училищ Риги, и Василию Ивановичу – хранителю музея Санкт-Петербургского археологического института.

Наряду с научной работой Успенский вел большую общественную и просветительскую деятельность. С 1899 года он становится членом-корреспондентом Московского археологического общества, товарищем Председателя Общества Любителей Духовного просвещения ^[6] и председателем церковно-археологического отдела, созданном при этом обществе в 1900 году. «Главнейшим трудом этого отдела должно считать описание икон церковно-архивного музея в трех выпусках, выполненных Товарищем Председателя А. И. Успенским» – отмечал председатель Общества Любителей Духовного просвещения протоиерей Н. Д. Извеков ^[7]. Первый выпуск этого серьезного издания, знакомившего читателей с иконографией икон старого и нового времени, вышел в первый год существования отдела и включал в себя описание 10 икон, с которых были сняты списки (копии) в натуральную величину. Эта книга имела огромный успех и разошлась в Москве за три дня, «не видав Петербурга» ^[8]. В 1901 году вышел второй выпуск, в котором описывались 15 икон, в 1906 – третий, в приложении к которому были помещены «фототипические снимки» 136 икон Церковно-архивного музея.

^[6] Общество любителей духовного просвещения образовано в 1863 г. в Москве.

^[7] Извеков Н. Д. Исторический очерк полувековой жизни и деятельности Московского общества Любителей Духовного Просвещения. 1863–1913. М., 1913. С. 215.

^[8] Там же.

На заседаниях церковно-археологического отделения слушали сообщения о памятниках церковной архитектуры, поднимали вопросы их сохранения. Одним из первых выступлений молодого ученого на эту тему стал прочитанный 8 ноября 1900 года доклад «Судьба первой церкви в Москве» – о трагической судьбе храма Иоанна Предтечи, разрушенного в 1847 году. На этих заседаниях и родилась идея создания специальной комиссии, которая могла бы описывать старинные храмы с привлечением архивных материалов. Под председательством Успенского в 1902 году была учреждена «Комиссия по осмотру и изучению памятников церковной старины г. Москвы и Московской епархии». Византиевед Е. И. Редин писал: «…род службы и принятых им  [Успенским] на себя обязанностей вполне отвечает его любви к родной старине» ^[9].

^[9] Цит. по: Розанов А. И. Указ. соч. С. 149.

В состав комиссии входили историки, искусствоведы, архитекторы, иконописцы, священники, которым выдавалось специальное разрешение на осмотр архитектурных объектов. Церковно-археологический отдел разработал программу осмотров, где в первую очередь намечалось изучение памятников, находящихся под угрозой гибели. Результаты осмотров протоколировались, проводились документальные исследования по истории архитектурных сооружений, атрибутировались произведения искусства. При этом составлялась история прихода той или иной церкви, собирались сведения о событиях в жизни города. Все это незамедлительно публиковалось в «Трудах» комиссии» ^[10]. В 1913 году Извеков отмечал, что «благодаря энергии председателя Комиссии А. И. Успенского, выпущено уже четыре тома (Трудов. – Н. К.) <…> в 1, 3 и 4 помещено более 60 статей разных авторов со множеством фототипических, цинкографических и литографических снимков храмов и предметов древности» ^[11].

^[10] Там же. С. 150.

^[11] Извеков Н. Д. Указ. соч. С. 224.

В этом издании Успенскому принадлежат две статьи: «Церкви села Измайлова» и «Церковь св. Николая чудотворца на Бересенке».

Большую часть своих трудов ученый посвятил истории придворных иконописцев и живописцев XVII столетия. Завершением этого направления в его научной деятельности стала защита докторской диссертации «Царские иконописцы и живописцы XVII века» ^[12]. Эта сложная по составу и многоаспектная по характеру исследования работа содержит в себе историю создания живописного убранства многих выдающихся московских памятников культуры, представляет уникальные данные о быте государевых кормовых и жалованных иконописцев. В «Словаре царских иконописцев и живописцев» (М., 1910), который является частью диссертации Успенского, по отзывам современников, «на протяжении 50 печатных листов in guarto изложены в алфавитном порядке подробные сведения о каждом художнике и иконописце, служившем в Оружейной палате. Автор использовал колоссальный по своим размерам архивный материал: им просмотрены до 52 тыс. столбцов и около 1500 книг. Работа, можно сказать, пелазгическая ^[13], почему на нее до сих пор не решался никто, хотя предмет изучения сам по себе весьма интересен. Большую научную ценность “Словарю” придают и приводимые в нем архивные выписки, иногда драгоценные и в бытовом отношении» ^[14].

^[12] Успенский А. И. Царские иконописцы и живописцы XVII века // Записки Императорского московского археологического института. М., 1913. Т. 1; 1910. Т. 2; 1914. Т.3 2; 1916. Т. 39.

^[13] Пеласги — собирательное название древнейшего, догреческого, населения Греции. В нашем случае, автор упоминает это определение, чтобы подчеркнуть значимость труда А. И. Успенского, поднявшего большие пласты знания о прошлом.

^[14] Писарев Н. Н. Отзыв о сочинении А. И. Успенского, директора Императорского Археологического института имени императора Николая II «Царские иконописцы и живописцы XVII в.». М., 1913. С. 1.

К Успенскому, как к известному знатоку московской старины, нередко обращалась Московская контора Святейшего синода, в ведении которой находились Кремлевские соборы, Синодальная библиотека и Патриаршая ризница. Он был приглашен Синодальной конторой в комиссии, занимавшиеся реставрацией, описанием и изучением этих памятников. Особенно продолжительной была его работа в комиссии по реставрации Большого Успенского собора (1910–1917).

Вторая тема в творчестве А. И. Успенского была связана с Санкт-Петербургом – с историей императорских дворцов и дворцово-парковых ансамблей. На страницах журнала «Художественные сокровища России» печатались его статьи, посвященные архитектурным памятникам столицы ^[15]. «Материалы для описания художественных сокровищ Царского Села» явились первым серьезным исследованием этого ансамбля в начале ХХ века. В основу работы были положены документы Общего Архива Министерства Императорского Двора, Государственного Архива Министерства Иностранных Дел и Царскосельского дворцового управления. Автор реконструирует этапы развития Большого Царскосельского дворца, атрибутирует произведения искусства, знакомит с именами художников прошлых веков, рассказывает о придворной жизни высшего общества. Все последующие исследователи опирались на этот глубокий и серьезный труд.

^[15] Катальная горка в Ораниенбауме // Художественные сокровища России. 1902. № 5; Новые документы к истории Петергофских дворцов и фонтанов в XVIII веке // Там же. 1902. № 7–8; Материалы для описания художественных сокровищ Царского Села // Там же. 1904. № 9–12; Материалы для описания художественных сокровищ Павловска // Там же. 1905. № 6/8; Мраморный дворец // Там же. 1905,. № 10–12; Материалы для описания Зимнего дворца // Там же. 1906. № 5, 8/12.

Под редакцией Успенского издавалась «Историческая панорама Санкт-Петербурга и его окрестностей», причем четыре выпуска вышли с авторскими статьями ^[16]. Завершающим и обобщающим трудом в этой области исследований может служить роскошный двухтомник «Императорские Дворцы» (СПБ., 1913) который был издан московским Археологическим институтом им. Николая II в ознаменование 300-летия дома Романовых. Первый том посвящался императорским дворцам Санкт-Петербурга, второй – дворцово-парковым ансамблям, в том числе царскосельскому. Успенский вводит в научный оборот огромный объем архивных данных по истории создания и бытования Большого Царскосельского и Александровского дворцов, павильонов Екатерининского и Александровского парков. Написанная профессиональным архивистом, эта книга во многом является первоисточником не дошедших до нашего времени исторических материалов. Большое внимание автор уделяет описанию жизни императоров и придворных в Царском Селе, основанных на мемуарных свидетельствах современников и камер-фурьерских журналах. Книга великолепно иллюстрирована фотографиями дворцов и интерьеров, павильонов, видов парка. Фундаментальный труд ученого, кропотливо восстанавливавшего картину прошлого, является основой для многих реставрационных работ по воссозданию разрушенных во время Великой Отечественной войны дворцов и парков ^[17].

^[16] Успенский А. И. Павловские дворцы и дворцовый парк // Историческая панорама Санкт-Петербурга и его окрестностей. М., 1912. Ч. 6; Успенский А. И. Царское Село // Там же. М., 1912. Ч. 7.; Успенский А. И. Петергоф, Ораниенбаум, Гатчина // Там же. М., 1913. Ч. 8.; Успенский А. И. Вокруг Петербурга // Там же. М., 1911. Ч. 8 (а).

^[17] В начале ХХ века были изданы еще две книги, посвященные 200-летию Царского Села: монография А. Н. Бенуа «Царское Село в царствование императрицы Елизаветы Петровны» (СПб., 1910) и путеводитель С. Н. Вильчковского «Царское Село» (СПб., 1911).

Историк и этнограф Н. Я. Новомбергский ^[18] назвал Успенского «основоположником нового, документально-критического направления в нашей художественно-археологической литературе». Он отмечал, что «при суждении о том или ином памятнике искусства г. Успенский обычно руководствуется не первоначальным и непосредственным впечатлением от него, а стремится разыскать архивные данные о нем и к суждению о памятнике привлечь историю его» ^[19]. Писарев приводит эти слова в своей книге, не ссылаясь на источник. Отчество Писарева я найти не смогла. Действительно, Успенский считал, что архивные данные «для нас драгоценны и должны быть положены в основу изучения русской старинной живописи и вообще искусства. Без архивных указаний исследователь часто чувствует себя без главы и может наделать массу ошибок, если вздумает руководиться лишь своими соображениями и наблюдательностью» ^[20]. В своих исследованиях он не ставил перед собой задач глубокого анализа и больших обобщений. Для него было важно найти и собрать воедино архивный материал по интересующей его теме.

^[18] Новомбергский Николай Яковлевич (1871–1949) – историк, юрист, этнограф, доктор права.

^[19] Цит. по: Писарев Н. Н. Указ. соч. С. 12–13.

^[20] Успенский А. Г. Иван Артемьевич Безмин и его произведения (Из истории открытий в русской живописи). М., 1908. С. 1.

Работая с недоступными широкому кругу исследователей документами, Успенский считал своим долгом как можно шире вводить их в научный оборот. К нему обращались с просьбами найти в МООАМИД те или иные материалы, зачастую по тематике, далекой от его собственных научных интересов. Успенский нередко опережал потребности своих коллег – искусствоведов и историков, знакомя их с найденными в архиве документами. В сложившийся таким образом круг деловых связей ученого входили А. С. Лаппо-Данилевский, С. Ф. Ольденбург, А. И. Соболевский, Е. К. Резин, историк Н. Н. Фирсов, деятели круга «Мира искусств» – А. Н. Бенуа, И. Э. Грабарь, С. П. Дягилев ^[21]. В Российском государственном историческом архиве хранятся около тысячи визитных карточек людей, с которыми он поддерживал отношения ^[22].

^[21] Розанов А. И. Указ. соч. С. 148.

^[22] РГИА. Ф. 922. Оп. 1. Д. 845. Л. 3.

Научная деятельность Успенского была тесно связана с педагогической. В должности приват-доцента он преподавал историю русского искусства в Харьковском университете. Кульминацией научной, педагогической и организаторской деятельности Успенского явилось создание 23 сентября 1907 года Московского Императорского археологического института им. Николая II (МАИ) ^[23]. В торжественной речи на открытии нового учебного заведения он отмечал, что «если где в России должен быть Археологический институт, то, конечно, в Москве… Москва – носительница древнерусских преданий… Здесь сосредоточены древние храмы и памятники художественной старины… здесь хранилища рукописей, архивы, музеи…» ^[24]. Он выражал уверенность, что «Археологический Институт – «как древо, посаженное при источнике, в свое время принесет обильный плод» ^[25]. Наименование института – Археологический – следует рассматривать в контексте тогдашних представлений, подразумевавших под археологией не просто узкую специальность, а вообще «науку о древностях»: об истории, культуре и искусстве. С МАИ была связана большая часть его жизни и деятельности. Княгиня М. К. Тенишева писала об Успенском: « ...я всегда буду уважать его за то, что он создал институт, стоивший ему многих забот ему многих забот и огромных трудов. Как всякий человек, созидающий что-либо большое, несет он тяжкий крест, борясь с завистью и неприязнью. К сожалению, я это хорошо знаю по своему личному жизненному опыту…» ^[26]. В 1916 году княгиня защитила в МАИ диссертацию «Эмаль и инкрустация» и получила приглашение занять в институте кафедру по истории эмалевого дела, однако воспользоваться этим не смогла.

^[23] В организации института также принимал участие генерал от инфантерии В. Г. Глазов.

^[24] Цит. по: Мекк А. К. Справочник Московского Археологического института. М., 1909. С. 6.

^[25] Там же. С. 8.

^[26] Тенишева Н. К. Впечатления моей жизни. Л., 1991. С. 270.

Институт был создан на частные средства, с трехгодичным сроком обучения для людей с высшим образованием. Имел археологическое и археографическое (архивное) отделения, где преподавались 24 дисциплины, в том числе история искусства, архивоведение, музееведение, генеалогия, геральдика. Институт функционировал на средства частной благотворительности, а с 1912 года получал государственное пособие в 15 тысяч рублей. Практические занятия проводились в Московском архиве Министерства юстиции и в Московском дворцовом архиве. Институт готовил специалистов для архивов, музеев, библиотек. За время существования учебное заведение закончили 289 человек ^[27]. В 1912 году при институте было образовано Московское общество исследователей памятников древности им. А. И. Успенского, при котором были созданы комиссия по изучению древних подземных сооружений и архивная комиссия для исследования колоколов. До октября 1917 года было издано 40 томов «Записок Московского археологического института». В них публиковались монографии, статьи, документальные публикации преподавателей, а также, по постановлению Совета института, наиболее достойные исследования слушателей.

^[27] Отечественная история. Энциклопедия. Т. 1. М., 1994. С. 120.

Создание института явилось одним из примеров характерного для того времени острого интереса к археологическим изысканиям и общественного внимания к отечественным «древностям» вообще, а также стремления к «историческому просвещению». Неудивительно поэтому, что вскоре филиалы МАИ появились в Смоленске, Нижнем Новгороде, Витебске, Калуге, Ярославле, Ростове. Будучи бессменным директором МАИ, Успенский читал лекции по истории русского искусства для первого и второго курсов. В 1910 году они были изданы в виде очерков по истории русского искусства XV–XVIII веков. В Российской Национальной библиотеке хранится экземпляр этого издания с автографом Успенского: «Достоуважаемому и дорогому учителю Николаю Петровичу Лихачёву ^[28] на добрую память от сердечно преданного ему автора. 24 октября, 1909 г.» ^[29].

^[28] Лихачев Николай Петрович (1862–1936) – русский историк, специалист в области источниковедения, дипломатики и сфрагистики, монархист, член Императорского Православного Палестинского Общества. С 1892 г. преподавал в Санкт-Петербургском археологическом институте, где основал кафедру дипломатики.

^[29] Успенский Л. И. Очерки по истории русского искусства. Из лекций, читаемых в Московском археологическом институте в 1908–1909 г. Т. 1  [единственный]. Русская живопись до XV века включительно. М., 1910.

В институте Успенский пользовался непререкаемым авторитетом и любовью, о чем свидетельствует избрание даты общего институтского праздника для всех аудиторий 9 марта – в День ангела ученого ^[30]. 6 декабря 1913 года в Совет МАИ поступило ходатайство от преподавателей и почетных членов института (всего 63 человека, среди них был великий князь Александр Михайлович) о назначении Успенского пожизненным директором. В ходатайстве перечислялись его заслуги перед институтом и говорилось, что «А. И. Успенский зная, что он неразрывно соединен с дорогим ему учреждением, с еще большей энергией, – если только возможна большая, чем теперь, – будет заботиться о процветании института» ^[31]. По действующему уставу директор избирался советом института на три года с правом последующего переизбрания и утверждался в этом звании Высочайшим приказом по Министерству Народного Просвещения. Однако ходатайство удовлетворено не было. По мнению министра народного просвещения Л. Кассо, предложенная мера не была вызвана действительной необходимостью, «так как нельзя усматривать никаких причин, которые могли бы воспрепятствовать сохранению за А. И. Успенским и на будущее время должности директора в установленном Высочайше утвержденным положением об институте порядке» ^[32].

^[30] Памятная книжка для слушателей Императорского Московского Археологического Института им. имп. Николая II. М., 1914.

^[31] РГИА. Ф. 472. Оп. 60. 1913 г. Д. 2225. Л. 2.

^[32] Там же. Л. 1.

300-летие Дома Романовых Институт отметил несколькими значительными мероприятиями, одним из которых стало собрание Всероссийского археологического съезда членов Императорского Московского Археологического института им. Николая II, проходившего в Москве 25–28 мая 1913 года и посвященного русской истории и культуре. В качестве почетных гостей на этом собрании был великий князь Александр Михайлович (почетный попечитель института), великий князь Петр Николаевич, великая княгиня Милица Николаевна. Открывая съезд и оценивая деятельность института за прошедшие шесть лет, Успенский отмечал: «Успехи нашего учреждения обуславливаются ни чем иным, как сочувствием к нему русского общества, которое, питая живейший интерес к изучению родной старины, наполняет аудитории Института и оказывает ему нравственную и материальную поддержку. Отсюда можно заключить, что в русском народе начинает возникать <…> желание правильно понять свое прошлое, чтобы в нем почерпнуть заветы и указания относительно своего настоящего и будущего, желание уяснить природные особенности своего духовного склада, определить свое мировое призвание, свою мировую задачу» ^[33].

^[33] Археологический съезд Московского Археологического Института в память 300-летия Дома Романовых. М., 1913. С. 2.

24 мая 1913 года в жизни института произошло еще одно значительное событие. На Миусской площади было заложено новое здание МАИ по проекту архитектора В. Д. Адамовича, возводившееся в основном на пожертвования С. П. Рябушинского ^[34]. К концу 1913 года здание института, в котором находилось пять больших аудиторий, научные кабинеты, было закончено вчерне, а на следующий год там уже начались занятия.

^[34] Рябушинский Степан Павлович (1874–1942) – русский предприниматель, банкир, коллекционер, меценат, вместе с братом Сергеем основал первый в России автомобильный завод АМО, ныне Завод имени И. А. Лихачева.

В этот, столь плодотворный для института год, неожиданно разразился громкий скандал, связанный с именем Успенского. 26 апреля 1913 году на стол Заведующего Общим Архивом Министерства Императорского двора К. Я. Грота ^[35] легло заявление заведующего Московским отделением общего архива министерства Л. М. Савёлова, в котором он обвинял архивариуса VIII класса А. И. Успенского в том, что тот напечатал книгу, «признанную Московским Цензурным Комитетом порнографическою», на которую «был наложен арест», и, несмотря на это, Успенский «имел дерзость поднести её Его Императорскому Величеству» ^[36]. Невероятно, но речь в данном случае идет об известном справочнике Успенского «Словарь художников в XVIII веке, писавших в Императорских Дворцах» (М., 1913). Столь нелицеприятные обвинения в адрес автора были связаны с драматической историей, рассказанной им о неудавшейся личной жизни немецкого художника И. Ф. Гроота, его неверной жене и их бракоразводном процессе, за которым следил весь Двор и сама Императрица Елизавета Петровна, «приказавшая между Гротом и женою его призвесть суд по самой справедливости» ^[37].

^[35] Грот К. Я. (1853–1934) – известный славист, с 1905 г. заведовал Архивом Министерства Императорского двора, в 1904–1916 гг. выпустил Камер-фурьерские церемониальные журналы 1805–1817 гг.

^[36] РГИА. Ф. 484. Оп. 1. 1913. Д. 1663. Л. 1.

^[37] Успенский А. И. Словарь художников в XVIII веке, писавших в Императорских Дворцах. М., 1913. С. 68.

Л. М. Савёлов ^[38] негодовал по поводу того, что Успенский использовал материалы из дел вверенного ему Московского Отделения Общего Архива и, в нарушении установленных правил, опубликовал их без его, Савёлова, разрешения, игнорируя последнего как своего непосредственного начальника. Он жаловался, что Успенский не умеет различать, «где кончается Архивариус VIII класса и начинается Директор Археологического института, совмещение, которое крайне вредно отзывается на деятельности г. Успенского в качестве чиновника архива» и требовал его увольнения, считая пребывание Успенского в Московском Отделении «положительно не желательным и вредным для Архива» или предания его суду ^[39]. Успенский оправдывался тем, что опубликованные документы были извлечены им из архива лет десять тому назад при Половцове, а что касается дела о художнике Грооте, то о нем он лично докладывал Заведующему Общим Архивом.

^[38] Савёлов Леонид Михайлович (1868–1947) – специалист по русской генеалогии, председатель Историко-родословного общества в Москве (1904 – 1922). В эмиграции председатель Историко-родословного общества в Нью-Йорке, издавал журнал «Новик».

^[39] РГИА. Ф. 484. Оп. 1. 1913. Д. 1663. Л. 1.

Страсти разгорелись не на шутку. Разбирательства архивистов вышли на уровень Министерства Двора. Заведующему Придворной частью в Москве, генерал-лейтенанту князю Н. Н. Одоевскому-Маслову было поручено выяснить обстоятельства конфликта. В результате проведенного расследования выяснилось, что «назначение Действительного Статского Советника Савёлова на занимаемую им теперь должность произошло помимо Заведующего Общим Архивом Министерства, выставлявшего своим кандидатом Коллежского Советника Успенского. Это с первого шага поставило Савёлова в несколько неловкое положение, как в отношении его непосредственного начальника – Заведующего Общим Архивом, так и в отношении подчиненного ему Архивариуса Успенского. К этому надо прибавить, что Успенский состоит Директором Археологического Института, а Савёлов преподает в том же институте. Отношения между Савёловым и Успенским, ставшие с самого начала их совместной службы не совсем дружелюбными, при каждом поводе, постепенно обострялись» и «по делу является вполне установленным, что Архивариус Успенский неоднократно позволял себе в отношении его ближайшего начальника, в звании Камергера Савёлова, поступки, являющиеся совершенно некорректными» ^[40].

^[40] Там же. Л. 16.

Это громкое дело закончилось тем, что Архивариусу VIII класса Московского Отделения Архива Министерства, Коллежскому Советнику Успенскому был объявлен «выговор Его Сиятельства за неоднократные нарушения правил служебной подчиненности, предварив его, что повторение подобных нарушений повлечет за собою уже более строгое воздействие…» ^[41]. Заведующему Савёлову было поставлено на вид, что он должен «всеми зависящими от него мерами стремиться к поддержанию служебной дисциплины во вверенном ему Отделении, подавая пример его подчиненным и внося в свои личные с ними отношения миролюбие и возможную снисходительность в тех случаях, когда неприятие решительных мер не может повлечь за собою нарушение служебных интересов» ^[42].

^[41] Там же. Л. 19.

^[42] Там же. Л. 19.

В 1917 году праздновалось 10-летие Московского Археологического института. В этом же году Успенский защитил докторскую диссертацию «Царские иконописцы и живописцы XVII века» на получение звания магистра богословия в Казанской духовной Академии. В 1918 году получил степень доктора теории и истории искусства в Казанском университете. В 1922 году Московский Археологический институт вошел в состав факультета общественных наук МГУ. Успенский был отстранен от своего «детища». Этот год стал для него поворотным. Ученый, посвятивший жизнь изучению и сохранению памятников «русской старины», не мог равнодушно отнестись к постановлению большевиков от 23 февраля 1922 года о насильственном изъятии церковных ценностей для борьбы с голодом и был одним из тех, кто указал патриарху на необходимость издать патриаршее послание об отношении Церкви к этому декрету ВЦИК ^[43]. В воззвании патриарха Тихона к духовенству и верующим от 28 февраля 1922 года указывалось, что с 1921 года действует Всероссийский Церковный комитет по сбору денежных пожертвований в помощь голодающим, с 19 февраля 1922 года разрешено жертвовать «драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющих богослужебного употребления», однако в новом постановлении ВЦИК узаконивалась процедура изъятия из храмов всех драгоценных церковных вещей, в том числе священных сосудов и богослужебных предметов. «С точки зрения Церкви, подобный акт является актом святотатства» – оповещал священников и мирян Патриарх ^[44]. Успенский принял деятельное участие в распространении этого воззвания, что не могло пройти бесследно. Он попал в список «активной антисоветской интеллигенции (профессуры) г. Москвы», тех, кого надлежало выслать из страны, как инакомыслящих. Его обвиняли в том, что он «сорганизовал группу монархической профессуры. Имеет тесную связь с патриархом Тихоном и с окружающими Тихона церковниками. На квартире Успенского происходят нелегальные собрания церковников. В реввоентрибунале Западного фронта имеется дело об Успенском в связи с противодействием изъятию церковных ценностей. Выслать за границу» ^[45]. На момент составления списка Успенский находился в тюремном заключении, так как в рамках подготовки к изоляции патриарха Тихона (его арест состоялся 15 августа 1922 года) ГПУ 21–22 июля арестовало группу преподавателей и студентов Московского археологического института ^[46]. Успенскому удалось избежать приговора. Видимо, многочисленные ученики и друзья не оставили в его беде.

^[43] Кривова Н. А. Власть и церковь в 1922–1925 годах // Международный исторический журнал. 1999. № 4. Июль-август. URL: http:// www.history.machaon.ru (дата обращения 11.05.2013).

^[44] Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943. М., 1994. С. 188, 190.

^[45] Артизов А. Н. «Очистим Россию надолго». К истории высылки интеллигенции в 1922 году // Отечественные архивы. № 1. М., 2003. С. 66, 67.

^[46] Там же.

Последние два десятилетия своей жизни, пока не приковала к постели болезнь, ученый занимался преимущественно педагогической деятельностью ^[47]. В работе действовавших после Октябрьской революции Общества изучения Московской губернии и комиссии «Старая Москва» он не участвовал, хотя там нашли себе поле деятельности многие его коллеги из Комиссии по осмотру и изучению памятников церковной старины города Москвы и Московской епархии, Московского Археологического института, в том числе и его брат Михаил Иванович ^[48]. При содействии председателя Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете Н. Н. Фирсова, с которым Успенского связывала многолетняя дружба, вышли в свет ряд статей ученого о татарском прикладном искусстве.

^[47] Розанов А. И. Указ. соч. С. 152.

^[48] Там же.

В 1930 году под псевдонимом А. Иванов был издан его путеводитель по музеям Москвы для военных экскурсантов. Профессиональный историк искусства, доктор богословия вынужден был писать о «вооруженной борьбе пролетариата и крестьянства с царизмом и капитализмом в России», цитировать Ленина. Несмотря на популярный стиль изложения, написанный в духе идеологии того времени, автор пытался донести до читателя те идеи, которые он проповедовал и раньше: «…необходимо помнить, что знание прошлого должно лежать в основе устройства современной жизни, культура ведь преемственна. И самые решительные нововведения и коренные изменения в государственном управлении с крупной ломкой всей жизни лишь тогда прочны и целесообразны, когда учтены все особенности, отличающие культуру данной страны от других народов. Вот почему мы должны знать свое прошлое, которое во многих отношениях является полезным для дальнейшего устройства общественной жизни, – всё хорошее, бывшее в прошлом, мы должны сохранить и улучшить, а всё худое – отбросить» ^[49].

^[49] Иванов А. Путеводитель по музеям для военных экскурсантов. М.-Л., 1930. С. 12.

Жизнь ученого была наполнена научной, преподавательской и общественной деятельностью, он опубликовал более 50 книг и статей по истории русского искусства. Священник, профессор Н. Н. Писарев отмечал: «Мы не можем не отдать должного выдающейся любви автора (Успенского. – Н. К.) к родной старине…которой одной только, конечно, можно объяснить всю замечательную широкую научно-литературную деятельность Александра Ивановича» ^[50].

^[50] Писарев Н. Н. Указ. соч. С. 17.

Умер Александр Иванович Успенский в Москве 31 октября 1938 года и был похоронен на Введенском кладбище.

Автор: начальник отдела научно-фондовой литературы
и библиографии Н.Г. Коршунова

Источник:

Государственный музей-заповедник Царское Село - http://tzar.ru