История Полтавы

Приход села Локощины Полтавского уезда

• 

Подробности

Просмотров: 8278

Иван Павловский. Приход села Локощины Полтавского уезда.

Публикуется по изданию: Приход села Локощины Полтавского уезда. // Полтавские епархиальные ведомости. Часть неофициальная. – 1876. – № 10. – С. 372-410.

Перевод в html-формат и адаптация к современному языку - Борис Тристанов.

— 372 —

Приход села Локощины Полтавского уезда.

I.

Приход так называемого села Локощины слагается ныне из группы деревень, хуторов, выселков и починков, разбросанных на протяжении десятка верст частью по течению реки Ворсклы, а частью в сторону. Самым людным пунктом из этой посельской мелкоты является Локощина, иначе называвшаяся Никольской слободой, теперь деревня, а прежде село, в котором до 1857 года существовала приходская церковь. Локощинский приход окраиной своей от Полтавы находится в восьми верстах приблизительно. Почва частью болотистая, частью истощенный чернозем; в перемежку лежат супесчаные поляны; местность лесная.

Полтавские юридические акты XVII века, — которыми изобилует архив малороссийской коллегии, — преимущественно постановления Полтавского полкового суда, показывают, что в XVII столетии Поворсклье, берега как реки, так и ее рукавов, были покрыты густыми лиственными лесами. Первые поселенцы этих мест, прорубливая чащи, заводили тут, на этих сечах, слободы и хутора. Первоначальное заселение Локощины может быть отнесено ко второй половине XVII века. Туземное предание уверяет, что первый почин Локощины положил некто Локошка. Предание это имеет вид достоверности. В метрической книге Локощинской церкви

— 373 —

с 1741 года и в отрывке из приходо-расходной тетради местного приходского братства с 1739 года встречается неоднократно фамилия то Локощенка, то Локошки, нынче не существующая уже в приходе. Дальнейшие стадии колонизации Локощины связаны с историей Полтавского полка, приурочиваются к личностям, занимавшим в нем высокое положение.

В июле 1641 года монахи Густынского монастыря сообщали Путивльскому воеводе, что «Чугуевские черкасы ездили к гетману Конецпольскому бить челом о указе и от гетмана-де приехали, и гетман-де Конецпольский велел им, черкасам, селиться слободой под своим городом, под Полтаво" ¹⁾. В числе сих "черкасов", между прочими, были Искры, Жуки и другие. ²⁾ Один из Жуков, Федор Жученко, по словам зятя своего, Кочубея, бывавший еще перед войной Хмельницкого "в хвалебных военных против татар оказиях", ³⁾ не замедлил принять деятельное участие в общественной жизни Полтавского полка. Полк сей во второй половине XVII столетия резко отличатся своими общественными порядками от других городовых полков и, по отзыву современников, интересы свои соединял более с Запорожьем, чем с гетманщиной. Известный Мефодий, епископ Мстиславский, в 1666 году говорит, что "Запорожцы с Полтавцы живут советно, что муж с женою" ⁴⁾. Во второй половине XVII века Запорожье существенно отличалось тем, что здесь старшина не

¹⁾ Акты южной и западной России, том III, 54.

²⁾ Лазаревский. — Очерки малороссийских фамилий Русский архив, издан. 1875 года, том II, 406).

³⁾ Чтения общества истории и древностей, изд. 1859 года, выпуск I, 147.

⁴⁾ Акты южной и западной России, том VI, 99.

— 374 —

могла добиться преобладания над массой войска и всегда находилась у нее в подчинении. То же явление встречается за это время и в Полтавском полку. Начиная со смерти Мартина Пушкаря, в Полтавском полку несколько коноводов вели меж собой борьбу за полковничий уряд и при этом действовали на страсти полчан, которые меняли своих полковников легко и часто. Федор Жученко, в первые добившийся полковничьего пернача в 1659 году, до 1691 года не менее пяти раз терял его и опять получал. При гетмане Самойловиче Жученко был уже стариком. В универсале 1682 года значится, что гетман, "респектуючи на старинные в войску запорожском заслуги пана Федора Жученка, который, с молодости лет своих до самой сивизны, во всяких оказиях военных значные оказывал праци; дал ему в послушенство село Жуки". До того времени имения Жученка были не значительны и заключались в разного рода занятых и купленных угодьях по разным местам Полтавщины. Универсалом 1680 года объявлялось: "маюче мы донесение, же ⁵⁾ сеч на речце Ореле найдуваючаяся, здавна принадлежит пану Федору Жученкови, подтверждаем сим нашим писаннем оную сеч, яко никому не певную, пану Федору Жученкови у вечное заживание». По уверению А. М. Лазаревского, Жученко на подобных сечах "осадил" три слободы: Федоровку, Тагамлык и Локощину ⁶⁾. Основательней думать, что Локощину Жученко не "осадил", не основал, а только распространил, приобретя ее покупкой или иным, дозволительным в то время, путем от Локошки. Зять Жученка,

⁵⁾ Что.

⁶⁾ Русский архив, издан. 1875 года, том II, 407.

— 375 —

Искра, купил у Локошки лес, который потом завещал пред своим злосчастным концом сыну Осипу ⁷⁾. Жученко, сложив в последний раз полковничий пернач, продолжал сохранять в полку свое значение и в отличие от других "товарищей" в актах именуется не иначе, как "славне знаменитый войсковый заслуженный особа". Жученко знаменит был и как "старинный Полтавский обыватель" и как тесть Василия Кочубея и Ивана Искры, из которых первый был генеральным судьей, а второй — Полтавским полковником. Под конец булавы Мазепы значение Жученка и его зятьев было значительно принижено интригами семьи Герциков. Впрочем еще в 1683 году один из представителей этой семьи, полковник Герцик, "великие чинил Жученку досады и унижения, до гетмана всякими обидами описывал". Эти происки реализовались с целью дискредитировать значение Жученка в качестве "старинной особы в войске заслуженной". В марте 1707 года Мазепа подписал следующий замечательный универсал, непосредственно касающийся Локощины: "донеслося нам ведати, что пан Федор Жученко, значный товариш войсковый, одобрявши наше рейментарское позволение на переселение нескольких людей из маетности своей Жуков в слободу Локощинскую, в милю от города обретающуюся, под тем претекстом людей многих значных, войсковых и посполитых, Полтавских до оной слободы обнадеживанием вольностей на житло звабляет ⁸⁾. Также и пан Искра, значный товариш войсковый, мимо волю и позволенье наше, по близу своего дворца, прозываемого Трибовского, не поотдаль города Полтавы, между грунтами мес-

⁷⁾ Русский архив, издан. 1875 года, том III, 305.

⁸⁾ Перезывает.

— 376 —

кими ⁹⁾, слободу, — вольность на несколько лет оголосив, — осадил и многих значных людей из Полтавы, казаков и посполитых, туда перебавил. Уважаючи пре то ¹⁰⁾, мы тот их пана Федора Жученка и пана Ивана Искры не послушный праву посполитому и нам, гетманова, противный, не уложный и никогда еще в малороссийской нашей отчизне не бувалый поступок, же чрез тое самовольное слобод, мимо волю и указ наш, без ведома и позволения нашого, для своих приватных пожитков и прихотей, осаживанье, не только явный и публичный наносится городу Полтаве в людях ущербок и в приходах меских убыток, но и в походах войсковых окажется малолюдствие когда товариство ¹¹⁾, ухиляючись от службы войсковой для вольностей и свободного на сей час помешканя, оставивши жилища свои, туда, на слободу, попереходили: даем пану полковнику Полтавскому ¹²⁾ полную моч и власть и накрепко приказываем, чтобы таковых легкомысленных людей, которые, убегаючи от повинностей, на те слободы уходят, не только переймал, грабил, забирал, вязеньем мордовал, киями бил, леч ¹³⁾ без пощадения вешати разсказовал. Тех же козаков и посполитых людей, которые уже на помянутыя слободы перейдя, поселились, должен будет сам пан полковник с старшиною своею туда съехавши, оттоль согнать на прежния их жилища, и слободы те, не правильно поселенныя, уничтожить и впредь не допускать никому там селиться" ¹⁴⁾.

⁹⁾ Городскими.

¹⁰⁾ Принимая данныя обстоятельства в соображение.

¹¹⁾ Козаки.

¹²⁾ Полковником в то время был Иван Левенец (1703—708).

¹³⁾ Но.

¹⁴⁾ Универсал напечатан по современному списку,

— 377 —

До конца XVIII столетия поселение новых слобод в Малороссии совершалось без всяких препятствий со стороны администрации. Ежели при этом и запрещалось "державцам" принимать на слободы казаков, то нарушение этого запрещения почти что не преследовалось, особенно если слободу "садил" урядник, имевший хоть какое-нибудь значение. Преследовался иногда переход на слободы посполитых крестьян, но и здесь преследование являлось не со стороны администрации, а со стороны старого крепостника, державцы, который в уходящих крестьянах терял рабочую силу. По этому приведенный универсал, в котором Мазепа называет поселение Жученком и Искрой слобод, при описанной обстановке, небывалым в Малороссии явлением, в предупреждение которого гетман разрешает полковнику даже вешать слобожан, такой универсал остался бы загадкой, если бы не было известно, кем и против кого он написан. Зная же ненависть; которую питал к Жученку Григорий Герцик, сын Полтавского экс-полковника, вместе с зятем своим Орликом, не име-

находящемуся в библиотеке А. М. Лазаревского. — По содержанию своему универсал напоминает письмо царя Алексея Михайловича к боярину Вас. Вас. Бутурлину от 25 апреля 1655 года. "В нынешнем году, начинает царь, с Москвы и со службы от нас, от многих бояр и от всяких чинов людей побежали люди; сбираются в глухих местах и, собравшись, хотят ехать к Хмельницкому; к своей братии пишут, будто сулят им Черкасы (малороссияне) местности, и многих бояр своих поставили пешими и безденежными. И вы, поговоря с гетманом и перехватив их всех, велите из них человек десять повесить,, остальных же, высекши кнутом, пришлите в Москву и заказ крепко учините, чтобы впредь Черкасы их не принимали" Древняя и новая Россия, издан. 1875 года, выпуск X, 115).

— 378 —

ем никакого сомнения, что универсал 1707 года был писан тем же Орликом, тогдашним генеральным писарем, который в это время был уже блажайшим наперстником Мазепы и имел полную возможность выпросить у него универсал, декретировавший полковнику то право, которого не имел сам гетьман — вешать народ, переходивший на слободы. Кляузническая удаль в соединении с фиктивной криминальной юрисдикцией выразилась в сем универсале самым отчетливым образом. Не даром Кочубей писал чрез год после выдачи этого универсала, что "пан Орлик, сделавшись зятем пана Герцика, вступил в его стремя тестевское, всяко нам ищучи зла: заслуги пана Жученка старинные под ноги топчет, а пана Искру и меня, судью, вместе с Григорием Герциком, оговаривает и всячески хулит и унижает" ¹⁵⁾.

Жученку суждено было пережить обоих своих зятьев, Кочубея и Искру, казненных в июне 1708 года. Он был жив еще в это время, так как сохранился универсал от 5 декабря 1708 года, в котором гетман Скоропадский подтвердил "пану Федору Ивановичу Жуку, знаменитому в войску запорожском товаришу" владение его селом Жуками и Никольской слободой (так названа Локощина по престольному празднику в ее церкви).

Жученко не имел сыновей и завещал часть своих имений, в том числе и Локощину, Кочубеям. ¹⁶⁾.

Церковь существовала в Локощине еще при жизни Жученка. Это видно из надписи по листам на Еван-

¹⁵⁾ Чтения общества истории и древностей, издан. 1859 года, выпуск I, 149.

¹⁶⁾ Русский архив, издан. 1875 года, том II, 406-409

— 379 —

гелии Львовского извода тиснениа 1644 года, что и теперь находится в Локощинской церкви. Надпись гласить. "Книга Евангелия в Локощину куплена его милостию, паном Федором Жученком, до храму святителя Христова Николая, року 1694. — Записано для свидетельства". Неведомый справщик описи Локощинского церковного имущества, составленной в 1827 году, сделал в ней, между прочими, следующую приписку: "приход Локощинской церкви образовался в конце первой половины XVII столетия. Когда именно и кем именно построен храм в селе Локощине — не известно". За отсутствием положительных сведений дозволительно пользоваться предположительными, — находить, что первая церковь построена в Локощине не иным кем, как тем же Жученком, который увеличил население Локощины. До перехода Локощины во владение Жученка, она была слишком малолюдна, чтобы образовать отдельную приходскую единицу. Перепись 1717 года, "учиненная по указу его вельможности, гетмана Скоропадского, паном Василием Жураховским (так называемый "компут всего полку Полтавского"), всего товариства и посполитства чрез певных людей, нарочно ординованных", — перепись эта коснулась и Локощины. В четырех селах, принадлежащих пану Василию Кочубею, в том числе и в Никольском (Локощине) показано "подданных": тяглых 94, да пеших та же цифра ¹⁷⁾.

С 1739 года начинаются документальные свидетельства, непререкаемо доказывающие существование самостоятельной Локощинской "парафии", с довольно цель-

¹⁷⁾ Памятная книжка Полтавской губернии, издан. 1865 года, П. И. Бодянского, 57, подстрочное примечание.

— 380 —

но сформированной церковно-общинной жизнью. Священником Локощинским в то время был некто Симеон Федорович Щитинский, оставивший после себя метрическую книгу с 1741 года и ряд исповедных записей с 1754 года. Последние показываюсь, что в то время Локощинский приход не был таким рассыпчатым, как теперь, а заключался в пределах одного села. — Современная Щитинскому метрическая книга носит признаки прошлой несложности местной жизни. Метрика имеет заголовок, писанный уставом: "Книга епархии Киевской, протопопии Полтавской села Локощины попа Симеона Щитинского с причетниками, записанная о приходских людях". Заголовок окаймлен акварельным бордюром аляповатой фактуры. Записи в книге носят следы небрежности, точно она памятный книжник, назначенный для приватного употребления его владельца ¹⁸⁾. "Крестил — читаем в метрике — младенца Симеона, Гавриленкова сына; восприемники — Михайло дяк и Явдоха, титарева невистка"... "Крестил девицу

¹⁸⁾ Именно такой взгляд на метрику имел сын С. Щитинского, Василий, преемствовавший отцу. На полях Книги он оставил следующие стишины, не ведомо — домодельные ли, или добытые на стороне: "Ныне времячко военно от покоив удалено. Наша кинбурска коса наделала чудеса. Флот (написано: "в хлот") турецкий наступает, турок на косу сажает" и т. д. Подобная своеобычность понимания церковных актов, как лоскута домашней бумаги, допускалась и позднейшими Локощинскими иереями. Один из них, Наум Лукьянов, на обороте переписки местной консистории с губернским правлением, относительно нарезки ружной земли к Локощинской церкви, оставил своеручно писанный счет: "покупка на свят вечер 1830 года декабря 24 дня. Куплено говядины на 60 коп., дегтю на 65, рыбы на 70 коп., куплены "бачмаки" на 90 коп., итого 2 рубля 85 коп.".

— 381 —

Марию, дочь Илька Кушнира; восприемники — Петро Штанченко и Пелагия шинкарька"... Так и возникает из вековой мглы облик пастыря-хуторянина, отличавшегося от своих пасомых только ряской... Одна из записей метрики, относящаяся к 1745 году, дает повод предполагать, что Жуки, происходившие от Тимофея Жученка, старшего брата Федора, имели некоторое соотношение к Локощине. Под 4 июля 1745 года записано: "крестил девицу Марфу, дочь Павла Ходоровского; восприемники — Василий Жученко-Попович и Тетяна, дочь Ивана Рибася". По свидетельству А. М. Лазаревского ¹⁹⁾, внук Тимофея Жученка, Яков, воспитывался в Киевской академии, а один из Жученков Григорий был священником. С этими лицами находится, конечно, в родственных отношениях и выше реченный восприемник Попович. Несколько позднее полковой есаул Жученко-Жуковский имел в пределах Локощинского прихода Ватажковский лем, при котором жили есауловы крепостные лесничие, прихожане Локощинской церкви ²⁰⁾. Метрика, веденная Щитинским, сообщает, что в средних десятилетиях прошлого столетия в Локощине имел оседлость войсковой товариш Лука Руденко. Восприемниками детей Руденка были люди не "подлые", веские, как Павло Ходоровский, Локощинский староста, и Параска, дякониха — какая-то — воскресенска. Цифровые данные, находящиеся в метрике Щитинского, указывают на малоколичественность Локощинских прихожан. В 1741 году в Локощине было всего только 13 рождений, в 1742 году—18, в 1743 году—12 и т. д. — Священник Щитинский умер, или как записа-

¹⁹⁾ Русский архив, издан. 1875 года, том II, 406.

²⁰⁾ Архив Локощинской церкви, испов. роспись 1791 года.

— 382 —

но в метрике, "преставися иерей Симеон, февраля 12 дня 1770 года, лет ему 67" ²¹⁾.

При служении Щитинского в Локощине, приход находился в духовно-административном заведовании "всечестных" протопопов Полтавских Леонтия Тимофеева, затем именитости своего времени Евстафия Могилянского, потом Иоакима Яновского. Полтавская протопопия, после переименованная в духовное правление, тогда была не коллегиальным институтом, а сосредоточивалась в одной персоне протопопа. Протопопы сносились с подведомственными причтами ордерами, адресуя их "честным иереям всей первой Полтавской сотни". Ордеры сии пересылались из прихода в приход с значительными промежутками времени, не смотря на повторявшийся в них наказ: "получа зараз списывать и в другие по тракту места без замедления отсылать". Ордер, выпушенный 29 генваря 1775 года, доплелся в Локощину только к началу июля и, не взирая на предложение прислать его обратно в протопопию, остался в архиве Локощинской церкви.

II.

В Локощинском приходе прошлого столетия было организовано братство. Вопросы кто и когда положил ему начало, равным образом, когда и под влиянием каких побуждений оно прекратило свою деятельность, — остаются безответными, по отсутствию каких бы

²¹⁾ В описи церковного имущества за 1827 год сведения о Щитинском изложены в следующем виде: "священник Щитинский пользовался своей собственностью и от прихожан доброхотным подаянием; в каком году умер, по давности времени не известно".

— 383 —

то ни было данных... Актуально ведомо только, что братство в 1739 находилось, как-говорится, в полной поре и работало за тем до 1754 года. Памятником деятельности братства остается в церковном архиве отрывок приходо-расходной "братерской" тетради за указанный период, начало которой изгибло. Братство пользовалось притоком доходов, владело пасекой, вело расходы на общинно-церковные нужды, радело о церковном благолепии, платило вознаграждение причетникам за отправление богослужения, имело на конец в своем заведовании школу.

Доходы братства слагались из платы за так называемый цех ²²⁾. Это своего рода небольшое пожертвование на церковь, взимавшееся за производство колокольного звона по умершим ²³⁾ за употребление при погребении их свечей, мар ²⁴⁾ и т. д. Льготой от этой пошлины духовенство не пользовалось. В 1743 году уплачено за

²²⁾ Термин сей говорит о связи братств с ремесленными цехами. Вопрос о происхождении братств от гильдий недавно не удачно — по направленно приемов — решался г. Скабалановичем (Христианское Чтение, издан. 1875 года, выпуск IX). Под именем цехов братства существуют в Черниговской губернии (Черниговские епар. известия, изд. 1876 г.).

²³⁾ Обыкновение звонить по умершим сохраняется в Южной Руси, как местный обряд от старины глубокой (О церковном Богослужении Белюстина, издан. второе 265). В 1801 году в Екатеринославской епархии этот обычай был запрещен архиепископом Афанасием по представлению Таганрогского коменданта Румянцова, который писал: "бьют в колокола весьма тихо, что в здоровых производит смущение, а больной и жизнь кончает" (Современность, издан. 1874 года, выпуск XXXVIII).

²⁴⁾ Носилки для мертвецов, катафалк первобытной формы.

— 384 —

умершую Евдокию дьячиху за цех денег 21 коп.; в 1744 году за умершую отца Симеона Щитинского дочь уплачено цеховых 20 коп.; в том же году за помершего Ивана "паламаря" уплачено тоже 20 копеек. — В распоряжении братства находилась одна оброчная статья, которая каждогодно доставляла 6-10 рубл. "В час весеннего разлива реки Ворсклы, пишии люди, возимые церковным дубом, уплотили денег на церкву Божию 6 рублей 28 копеек" — значится в приходе за май 1743 года, и неизменно эта формула повторяется из года в год, с колебанием в цифре получки. — Братская касса пополнялась еще доброхотными пожертвованиями как местных прихожан, так и сторонних, — в роде следующих: "Горпина Тараниха по обещанию своему дала в церковь святителя Христова Николая денег десять копеек", "з Орельских пасек пасечник Павло Сидоренко дал денег на церковь одного рубля" и т. д. К числу случайных доходов братства относились такие: "з оставшейся после братерского, на праздник святителя Христова Николая состоявшегося, обиду горилки простои пиввидерка продано за двадцать чотыри копийки". Или: — "когда везли чрез село Локощину на линию ²⁵⁾ з борошном кули, заплачено за пе-

²⁵⁾ Разумеется Украинская линия, — вал, тянущийся чрез Константиноградский и Кобелякский уезды, проведенный с крепостцами по местам в царствование императрицы Анны для защиты рубежа от татарских набегов. Войско, охранявшее линию, составляло ландмилицию (Манштейн, Записки о России, издан. 1875 года, Семевского М. И., 67, Ешевский, Очерк царствования императрицы Елизаветы Петровны). — Духовенством линии управлял ландмилиционный протопоп. — Архив линии мирно почивает непочатым разработкой при думе города Константинограда.

— 385 —

рестояния оных в дзвиници в церковь Божию денег двадцать копиек". По временам братство обращалось к общественной благотворительности для сбора потребных сумм на открывавшиеся церковные надобности: в 1752 году "ради покупки четырех книг, зовемых Прологов, спрохано от доброхотных дателей денег восемь рублей и пятьдесят копиек".

Братская пасека, доставлявшая материал для освещения церкви и для питий на братских обедах, давала еще доход от продажи ее продукта в виде хмельного фабриката. Мед, по словам братской записи, ежегодно к празднику был розсычаем, заправляем и в продажу пускаем.

Статьи расхода братских сумм касались, преимущественно, нужд и потребностей местной церкви. Неизменно каждый год в январе выписывалось расходом, "ради уплатки за миро святое дано священнику Локощинскому по ежегодному порядку пятьдесят копиек". В марте значилось в расходе: "ради зроблення церковных скабок, потребних на избиття церковних човнив, куплено желиза на десять коп.; да на засмолення в човнах розсилин куплено смоли шевскои на шисть копиек". В марте же, или в апреле поступало в расход: "за обмалювання к празднику Воскресенскому артуса уплочено Полтавскому маляру десять копиек". К концу года в декабре уплачивалось: "через весь круглый год за прилучающиеся всиношни бдиния Локоицинскому дяку по его уговору пятьдесят коп., да паламарю по такому ж обыкновению десять коп., всего шистьдесят." — На храмовой праздник братство "ставило" обед. Что стоил обед, можно видеть из записи, относящейся к 1739 году. "Ради отправления на праздник святителя Христова Николая братерского обиду вироблено

— 386 —

в обще спрошенного борошна горилки одну носатку, за якую уплачено винникам ²⁶⁾ з харчи и з денег пятнадцать коп. К празднику святителя Христова Николая ради постановления братерского обиду куплено в Полтави разних съисных потребностей, а именно: риби вялои на 25 коп.; перцю пивчвертки за пять коп.; соли за пять коп.; олии за двенадцать коп.; цибули и часнику на шисть коп., горшкив ради варева стравы на шисть кон. Для участия в богослужении на храмовой праздник приглашалось стороннее духовенство. За свой молитвенный труд оно получало гонорар от братства: в том же 1739 году "на праздник святителя Христова Николая будучим сторонним попам, дякам и паламарям, також и Локощинским сдержано по всегдашнему обыкновению ²⁷⁾ в заплату денег дано пятьдесять копеек". — Из находившихся в распоряжении братства сумм оно делало затраты на капитальные починки церковного здания, на пополнение утвари, приобретение сосудов, икон, богослужебных книг и т. п. В 1743 году братство начало подготовлять материалы для перестройки колокольни. Лес был, вероятно, не покупной, а жертвованный. За распилку леса уплочено два рубли да исхарчено рабочими борошна житного "два михи", гречневого — мих, пшена на двадцать копеек да сала на четырнадцать. За выделку гонты на обшивку стен и на кровлю колокольни уплочено "гонтарям" три рубли по уговору "з их харчем". В следующем 1744 году "под час перестановлення дзвиници уконтрактованным майстром Грицьком и при нем буду-

²⁶⁾ Винокурам.

²⁷⁾ Выражение это ясно показывает, что в Локощине братство существовало гораздо раньше дошедшей до нас записи его расходов с 1739 года: платить за храмовое служение приобвыкли, вошла в обычай эта бенефиция.

— 387 —

чим работникам "куплено для корма их разных харчей на 2 руб. 40 коп., да "горилки простои дви видерки за восимьдесять копиек". Подрядчику за производство всей работы уплочено деньгами девять рублей и двадцать пять копеек. Таким образом "перестановлення" колокольни обошлось братству не более двадцати рублей. В 1745 году братство употребило два рубли на починку церковной бани (купола). В сентябре 1751 года братство произвело обмен трех разбитых церковных колоколов на новые "под час ярманки", доплатив "дзвонику Ивану Карпенку пятнадцать рублей". Ново-приобретенные колокола были такой же "ваги", что и старые пятьдесят пудов. — Опись церковного имущества 1827 года, перечисляя существовавшие тогда колокола, с уверенностью прибавляет: колокола куплены, по удостоверению старожилов, прихожими, но когда именно, в каких годах и за какую цену — того знать никто не может. Заметка, не уступающая достоинству отметки над одним из записанных колоколов в двадцать пудов: "уничтожен". Точно иголка. Но воротимся к братским тетрадям. В некоторые годы братство производило усиленные расходы по церкви перед светлым праздником. В марте 1752 года "оксамиту зеленого куплено на оправку Евангелия и на пошиття одних нарукавниц два локтя циною локоть по два руб. симьдесят копиек"; тогда же уплачено Диканьскому священнику, отцу Кузьме, за "измалювання" вновь плащаницы два рубля пятьдесят копеек; в том же марте, куплено в Полтаве "ради издилання над престолом неба" холстины девятнадцать аршин, ценою каждый по две копейки с половиною; до скарбници церковной куплен ради замикання замок" и т. д.

Действительность существования при Локощинском

— 388 —

братстве школы выясняется из расходов братства на ремонтировку школьного помещения. В марте 1742 года на "изроблення" окон в школьную хату куплено в Полтаве "шкла" на восемнадцать копеек. Позднее, уже в первой четверти текущего столетия, в Локощине близ церкви находилась изба, носившая название "школки". Но вместо учебных занятий она назначалась для квартиры священника до переноски церкви из Локощины. Участие Локощинских священников в делах братства не оказалось каким либо положительным образом; даже сбор пожертвований производился самими братчиками без содействия священника, равным образом без него обходились при учете братских сумм, договоре рабочих для церковных построек и т. п. Это показывает, что священники или были устраняемы от братских дел, что едва ли могло быть, или же сами они не хотели знаться с братством.

В 1770 году место священника при Локощинской церкви занял Василий Щитинский, сын умершего священника Симеона. Новый пастырь до тридцатидвухлетнего возраста жил в доме отца, не занимая ни какой должности и все поджидая, пока откроется дьяческий вакант при своей церкви. Он успел жениться и обзавестись семьей. В 1765 году Щитинский был определен в Локощину дьячком и оставался им до смерти отца. При Василии Щитинском — священнике Локощинский приход начал расползаться. Население прихода образовалось почти исключительно из "посполитых". Они перешли, по завещанию "осадителя" Локощины, Жученка, во владение Кочубеев; но Кочубеи не удержали в своих руках Локощины. В 1786 году майору

— 389 —

Михайлу Семеновичу Кочубею принадлежало в Локощинском приходе всего только десять человек. Посполитые, находившиеся в зависимости от Кочубеев, являются "подданными" нескольких лиц, — жены полковника Надежды Потемкиной, бунчукового товарища Белухи, войскового товарища Паська и друг. Почти каждый из владельцев, приобретая землю в пределах прихода, "осаживал" на своем угодье хуторок, куда подневольно переходили по приказу крестьяне, живавшие до того отчасти в Локощине, а частью и из других местностей. Приворсклье еще и в конце прошлого века было покрыто лесами, не чета нынешним чахлорослым. Помещики приставляли к ним лесничих. Одинокая сторожка лесника с течением времени превращалась из починки в выселок, образуя ядро будущей деревни. Некоторые из местных владельцев заводили в лесной глуши "виници", винокурни, желая, вероятно, иметь для них под рукой дрова. При винокурнях находились крестьяне с приказчиком во главе. Таких винокурень в приходи было в 1789 году целых четыре. Вакх находился в фаворе, выражаясь тогдашним "штилем". Сведения о причинах децентрализации прихода берутся из показаний современных исповедных записей. В них встречаются заголовки: "посполитые войскового товарища Паська при лесу его жительствующие"; — поручика Коновалова "при урочище его Николке в лесу жительствующие"; поручика Грекова при "виници близь Локощины жительствующие" и т. д. Большинство этих "жительствующих" выселено из Локощины, что выходит прямо из тождественности фамилий насельников хуторов с Локощинскими старожилами ²⁸⁾. Наз-

²⁸⁾ В прошлом столетии в Локощине некоторые из посполитых носили прозвища не удобные для со-

— 390 —

вания вновь сформировавшихся хуторов подвергались переменам. Один и тот же хутор носил — как носят некоторые и теперь — несколько кличек. Наименование хутора большей частью приурочивалось или к преобладающим в нем количественно фамилиям жителей, или к прозвищу "осадителя" урочища. Иногда наименование вызвано особенностями местности, а иногда являлось и чисто произвольным.

III.

С образованием Славенского епископата, в 1775 году Локощинский приход быль отчислен к нему из Киевской митрополии. Приход принадлежал к этому епископату около двадцати трех лет. В пору быстрых административных реформ и переборок при императоре Павле I город Полтава с уездом был присоединен к Черниговской епархии. Присоединение это, состоявшееся 25 января 1798 года, длилось только до 16 октября 1799, когда Полтава с уездом вошла в состав Малороссийско-Переяславской епископии ²⁹⁾.

В 1782 году священник В. Щитинский с сыном своим дьяконом подали по начальству заявление о не отложности сооружения в Локощине нового храма в замен прежнего, пришедшего в ветхость. На основании этого заявления состоялась выдача тогдашним епархиальным арxиереем следующей грамоты: "Божиею ми-

временного слуха, а кольми паче для печати: в них сказывается неотесанный юмор изстаринно-запорожского чекана.

²⁹⁾ Архив Локощинской церкви, указ Новороссийской духовной консистории 1798 года января 29; указ Переяславской духовной консистории 1799 года декабря 18. Полное собрание законов, том XXV, № 19, 156.

— 391 —

лостью, смиренный Никифор, архиепископ Славенский и Херсонский. Всем православным, паствы нашей епархии Славенской, христианам благодати и мира от Бога, Отца нашего, Господа Иисуса Христа желая и пастырское наше благословенне предпосылая, известно творим. Сего 1782 года октября 13 дня Полтавское духовное правление доношением, — по поданному в оное села Локощины Николаевской церкви священника Василия и диакона Евстафия Щитинских и ктиторей доношению-ж, — нам представило, что приходская их Николаевская церковь за давним сооружением так в обветшалость пришла, что не отменно требует вновь перестройки; как же в оном их Локощинском приходе живущие прихожане по крайнему своему убожеству без вспомоществования доброхотных дателей сооружать вновь церкви не могут, — для того просило о выдаче им для испрошения от доброхотных дателей милостынного подаяния на сооружение вновь прописанной Николаевской церкви благословительной грамоты и для вписания подателей имен шнурозапечатанной на два года книги. Благословили мы оным священнику Василию и диакону Евстафию Щитинским, или кто от них послан будет, испрашивать милостынное подаяние от доброхотных дателей в епархии нашей чрез два года и повелели всякое подаяние и подателей имена для всегдашнего в оной Николаевской церкви помяновения верно записывать в данную из консистории нашей шнурозапечатанную книгу и при испрашивании подаяния поступать со всякою кротостию, скромностию и почтением, не чиня никому домогательств, но приемля с благодарением что кто подаст, и всемирно беречься, чтобы и малейшего по себе не показать соблазна под страхом неминуемого истязания и штрафа. По прошествии-ж выше писанного срока,

— 392 —

сколько чего будет испрошено представить нам Полтавскому духовному правлению доношением. А показанную книгу хранить в оной Николаевской церкви для всегдашнего подателей поменовения ³⁰⁾. Чего всего в знание и действительное исполнение и сия благословительная грамота, которую при помянутом доношении от духовного правления должно представить же, дана от нас за рукой нашей при печати катедральной в Полтавском крестовоздвиженском монастыре, октября 17 дня 1782 года ³¹⁾.

Грамота эта вовсе не упоминает о деятельности Локощинского братства относительно сооружения церкви: братчики не входили даже с просьбой о просительной книге для сбора пожертвований на постройку церкви. В ктиторах, про которых упоминается в грамоте, нельзя усматривать членов братства, так как последним не было необходимости скрывать свое звание, которым они дорожили и защищали его неприкосновенность, не допуская в нем переиначек. Можно отсюда находить, что здешнее братство в данное время уже отжило свой век. Прихожане, указывая на свое крайнее убожество, которое не дозволяло им обойтись без вспомоществований доброхотных дателей, тем самым выставляют в непривлекательном свете туземных тогдашних помещиков, которых был чуть не десяток. Из них ни один — собственными средствами, ни все — сово-

³⁰⁾ Вопреки сему распоряжению просительная книга скоро затерялась: ее не было уже в 1789 году, когда явилась первая опись имущества Локощинской церкви.

³¹⁾ Одна из подобных грамот, выданных архиепископом Никифором, касающаяся Полтавского (нынешнего кафедрального) собора, напечатана в Полтавских епарх. ведомостях, издан. 1870 года, выпуск XVIII, неоффициальн. отдел, 753-755.

— 393 —

купно общими усилиями — не смогли выстроить приходской церкви. Забота о том легла исключительно на сермяжников. К следующему году после исходатайствования грамоты церковь была окончена. Сложенная из дерева, об одной главе, незначительная по объему она скромно низилась на берегу Ворсклы.

В 1785 году Локощинская церковь перешла из ведения Полтавского духовного правления в Алексеполское. На содержание Полтавского духовного правления чинился сбор с зависящих от правления церквей по три денежки в год от каждого приходского двора. Сказанные денежки священник В. Щитинский не озаботился взнесть по принадлежности за перечислением его прихода. Забудут-де. Полтавское правление не замедлило принять с своей стороны понудительные меры к погашению недоимки убыточной для правленского кошеля. Закащик ³²⁾ Григорий Сибирский, Покровской Мачехской церкви священник, предложил его "пречестности" Щитинскому, не уплаченные на содержание духовного правления по количеству 90 дворов 1 руб. 35 коп. не медленно представить чрез нарочного. С перечислением Локощины к Алексеполскому правлению, одна часть прихода, оставшаяся в Полтавском уезде, урочище Безручки ³³⁾, была присоединена к Нижне-Млинскому прихо-

³²⁾ Закащик — один из титулов, что усвоялись благочинным в прошлом столетии. Употреблялся преимущественно в глуби России, хотя был известен и по окраинам. Указ императрицы Екатерины I о кликушах, 1722 года, был переслан Астраханскому архиепископу Афанасию чрез закащика города Царицына, попа Федора (Астраханские епарх. ведомости, изд. 1876 г.).

³³⁾ Безручки получили свое имя от какого-нибудь или от каких-нибудь Безручек, потомки которых с родовым прозвищем и теперь живут в этой деревне, как Жушманы имеют оседлость в хуторе Жушманах, Токари — в Токарях и т. д.

— 394 —

ду Полтавского уезда. Не смотря на это, священник Щитинский продолжал считать Безручки в своем приходе и выполнял здесь все требоисправления. В 1786 году священники Николай Масловский и Тихон Николенко, командированные Екатеринославской духовной консисторией для обозрения церквей Полтавского уезда, узнав, что Щитинский присваивает себе Безручки, дали ему письменно ведать, "чтобы он до оного урочища не имел никакого дела". Щитинский на оповещение не обратил никакого внимания и действовал по-прежнему. Была занесена на него жалоба настоятелем Нижне-Млинской церкви Климентом Томашевским. Алексеполское духовное правление адресовало Щитинскому внушительный указ и отобрало у него подписку, что он не будет совершать в Безручках никаких треб, кроме напутствований больных под страхом смертного случая. В 1794 году Безручки вошли легальным образом в состав Локощинского прихода: в этом году Щитинскому были выданы две метрические книги — одна из Алексеполского духовного правления для той части Локощинского прихода, которая находилась в этом уезде, а другая книга из Полтавского правления для мест прихода — и Безручек в том числе, — лежащих в Полтавском уезде. Столкновения Щитинского с соседними иереями из-за приема иноприходных жителей к требоисправлениям не ограничивались описанным случаем. В 1789 году Алексеполское духовное правление приговорило Щитинского к оштрафованию в Алексеполском Николаевском соборе шестью-десятью поклонами за допуск прихожан Тагамлыкской церкви к говению в Локощинском приходе. Щитинский представил консистории целесообразное объяснение, послужившее к отмене молитвенного штрафа.

— 395 —

По предписанию Алексеполского правления при церкви был сделан в 1789 году "реестр на записку имеющихся церковной утвари, ризницы и прочих вещей". В реестре показано, что церковь имела три серебряные чаши, семь фелоней (одна "грезетовая", обложенная "пузументом"), до полутора десятка воздушков и т. д. В церковном книгохранилище значится книг 17-ть № №. Между ними — "Книга предисловие Иоанна Златоустого", "Книжица инструкция"...

Митрополит Екатеринославский и Херсонеса Таврического Гавриил в сентябре 1794 года дал консистории предложение такого содержания: "Многие епархии нашей священники, диаконы, причетники и умерших сих же чинов жены просят нас о принятии сынов их в семинарию на казенный кошт, представляя резоны, что по бедности не могут нанимать для детей своих квартиры. Мы, внимая таковым просьбам и желая, чтобы дети священно и церковнослужителей почерпнули в науках, преподаваемых в семинарии, просвещение и могли чрез оное быть полезными и собственно себе и иным людям, — для вспомоществования им во время пребывания в семинарии распространяем установление преосвященного архиепископа Никифора, в 1786 году учиненное, и повелеваем консистории нашей послать во все духовные правления и к протопопам указы и велеть во всех градских и сельских церквах, где и до ныне не имеется, учредить по одному ящику с прорезкой на верху, которые иметь во всех церквах за печатью протопопов или благочинного, и с ними во время обыкновенное испрашивать ктиторам или старостам, а где оных нет, из причетников одному в каждой церкви от доброхотных дателей подаяние, и сколько в каждой церкви будет собрано, благочинным,

— 396 —

каждому в своей части отбирая, при рапортах своих за подписанием и священников с причетниками каждой церкви, доставлять в правление, а сему при рапортах же отправлять с реєстрами в консисторию. Мы надеемся, что местные протопопы, присутствующие в духовных правлениях благочинные, а также священники и диаконы по таковому нашему к доставлению бедным содержания и помощи распоряжению потщатся с своей стороны подаваемые доброхотными дателями деньги верно доставлять". Делая по этому предложению зависящие распоряжения, Алексеполское духовное правление нашло, что в Локощинском приходе не было и думы об осуществлении мероприятия архиепископа Никифора. Неисполнение "епаршеского распоряжения", выразившееся несобиранием "семинарских" денег в Локощинской церкви, было поставлено на вид священнику Щитинскому с приказанием поступать в точной силе предписаний. Кроме того местный ктитор потребован в правление для личных внушений...

Мало внимательно относясь к распоряжениям епархиального начальства, игнорируя даже такие из них, выполнение которых не было соединено ни с какими усилиями, священник Щитинский ретиво занимался увеличением собственных прибытков. В исповедных записях с 1789 года стали записываться "подданные" священника Щитинского, при хутори его жительствующие. Не безрезонно заключать отсюда, что в Локощинском приходе прошлого века пастырство было застраховано от материальной необеспеченности. Священник Щитинский, владея хутором и 25 крепостными душами, не испытывал необходимости прибегать к попрошайничеству и унижениям, а скорее владел навыком вымога-

— 397 —

тельств ³⁴⁾. После смерти В. Щитинского сын его, Иван, дьячествовавший при нем, занял насиженное отцом и дедом место. К нему перешел и хутор с крепостными. Иоанн Щитинский священствовал до смерти своей в 1822 году. После смерти его в Локощинском клире прекратился непотизм, длившийся около восьмидесяти лет; в приход стали поступать священники из "посторонних", как выражается церковная опись 1827 года, т. е. не из фамилии Щитинских, не доморослые в буквальном значении слова. Первым из таких был священник Андриан Галицкий. Он служил при церкви всего четыре года (умер в 1826 году) и не оставил в приходе никакого другого следа, кроме подписей на метричных и других актовых книгах. На место Галицкого поступил Наум Лукьянов. Он, как и все предшествовавшие ему Локощинские иереи, не получил школьного образования. Степень богословской развитости Лукьянова благочинный аттестовывал в клировой ведомости в следующих выражениях: "из катехизиса семь таинств знает, святительского

³⁴⁾ В прошлом столетии в Славенской консистории производились не редко судбища, возникавшие по обвинениям прихожанами священников в корыстолюбии. По местам оно принимало значительные размеры. В одном циркуляре консистории рассказывается, что один священник "с своих прихожан за венчанье браков и за прочие христианские требы в крайнюю их обиду и разорение много денег вымогательно взимал, а именно рубля по три,: по четыре и по пять" (указ Славенской консистории от 14 мая 1785 года, архив Локощинской церкви). По таксе, утвержденной императрицей Екатериной II 1765 года 18 апреля, за венчанье, должно было платить 10 коп. Новое Время в одной из передовых статей (издан. 1876 г. выпуск XVI) констатирует дельность восстановления Екатерининской таксы с увеличением нормы платежей.

— 398 —

поучения не знает". Прошлое Лукьянова мало говорит в его пользу. Он явился в приход с формуляром, замаранным следующей отметкой: "щтрафован был за учиненное в церкви неблагочиние отрешением от прихода с запрещением священнослужения и определения на дьяческую должность через два года". В 1830 году Лукьянов принимал участие в воздействии на прихожан, от которых требовалась выделка ружной земли для пользования причту, на основании Высочайшего указа Св. Синоду 6 декабря 1829 года. До того времени церковная поземельная собственность ограничивалась в Локощине всего только тридцатью квадратными сажнями усадьбы. Эти сажени пребывали statu quo до 1857 года, не смотря на заявление прихожан, что они "вседушевно" рады обособить из своих участков подцерковную землю, но за раз исполнить не в состоянии. Заявление следовало от малороссийских казаков, привилегированные же прихожане отделались молчанкой. Лукьянов в 1833 году поступил в монашеское "сословие", как сообщает церковная опись 1850 года. С Лукъяновым прервался непрерывный до того ряд малограмотных Локощинских священников, не сидевших за школьной скамьей и не умевших записать акта в метрику без вороха ошибок. "Батюшки" этого рода с детства исключительно вращались в крестьянской среде, свыкались и сживались с нею. Они умели жить с прихожанами и не проживаться; они ладили с прихожанами, подлаживаясь и мирволя многому, что требовало противоположного образа действий. Преемник Лукьянова, Симеон Торский, по свидетельству его формуляра, "обучался в Полтавской семинарии по новому образованию всем преподаваемым наукам и окончил курс семинарского учения". По удостоверению того же формуляра, он

— 399 —

основательно разумел катехизис и неопустительно читывал в церкви поучения по книгам. Скоро овдовев, Торский, как и предшественник его, поступил в "монашеское" сословие в 1839 году. Следовавший за Торским священник Гавриил Сокологорский начал свою службу с дьячков, как нигде не учившийся. Служба его при церкви длилась до смерти в 1849 году. Священник Терентий Стенькин, определенный в приход в том же 1849 году, дополнял собой комплект здешних иереев, чуждых какой бы то ни было научной подготовки. Надо полагать, что он последний простец иерей Локощинского прихода. В 1857 году, после переноса церкви из Локощины, Стенькин переведен в Крутую Балку Константиноградского уезда, затем в Кустолово Кобелякского уезда, откуда вышел за штат. Небезупречность Стенькина по отношению к своим обязанностям значительно отразилась на наружности веденных им метрических книг. Части в них перетасованы, страницы перепутаны, по местам снабжены кляксами, итоги не всегда подведены.

Приближаясь к грани, отделяющей былобытную действительность Локощинского прихода от современности, мы должны остановиться и оглядеться. Жизнь прихода является скудной фактами, скупой на подробности. Составив перечень лицам, пастырствовавшим в Локощине среди этой косно-апатичной жизни, — перечень, щедрый лишь на сухие цифры, должно, сколько то представляется возможным, придать ему конкретное значение. Ни одна жизнь, как бы тесна сама по себе ни была, не может быть или считаться совершенно отделенной или отрешенной от общей жизни. Жизнь каждого, а тем более выдающейся личности, каким является свя-

— 400 —

щенник в приходе, имеет связи со всеми другими, — связи более или менее близкие или отдаленные, открытые или незаметные; влиятельные или страдательные, но всегда и непременно действительные. Чем же сказалась жизнь Локощинских пастырей на жизни прихожан? В числе здешних священников видим ряд лиц, не владевших и начатками школьного образования. Из них выходили крепостники, формировались заправские хлебопашцы. Крепостничество и нравственное влияние на паству являются делом решительно не совместимым: нравственно-руководящая сила, носителями которой должны быть священники, высота и преследование нравственных идеалов были не понятны, чужды и даже просто убыточны Локощинским священникам рабовладельцам. Дальнейшие священники, не связанные в такой мере обузой земледельческих хлопот, понимали свои обязанности только в смысле внешнего исполнения треб. Правда, один из них в качестве "ученого" читал из церковной кафедры печатные поучения. Но читать старинные схоластические поучения не значить пастырствовать духом и истиной. Впрочем, в обстановке тридцатых годов и это чтение можно было считать выполнением пастырского долга. По отзыву преосвященного Гедеона, тогдашние священники епархии, "учившиеся в семинарии, мало показывают опытов своего учения, большею частью ограничиваются одними требами; но предлагать народу поучения почитают не удобным и даже никаких книг не читают. От каковой не деятельности, замечает преосвященный, не трудно дойти до того, что и последнее, чему учились в семинарии, могут забыть" ³⁵⁾. Пастырство с подобным складом

³⁵⁾ Предложение, данное консистории 15 ноября 1835 года, Архив Локощинской церкви.

— 401 —

деятельности не могло сообщить приходскому храму значения центра общинной жизни. Странно было бы по этому пускаться в поиски за церковно-общинными вопросами недавней приходской жизни; они не существовали, за исключением поправки или постройки храма, да и то не всегда. Все отношения прихожан к храму состояли в посещении его по известным дням года или месяца. Отношения священнослужителей пастырей к приходам заключались в совершении богослужения и таинств, а отношения прихожан к священнослужителям — в плате последним за труды и в "угощении". Отношения простые и не сложные... Материальная необеспеченность, которую испытывали Локощинские иереи, не владевшие поземельной собственностью, много, даже слишком много, влияла на незначительность их пастырской миссии в приходе. Круглая зависимость от прихода в средствах содержания заставляла жертвовать свободным и беспринужденным исполнением пастырских обязанностей. При таком положении едва ли справедливо обвинять здешних пастырей, что они мало учили, мало проповедовали, мало назедали примером и образцом собственной жизни. От них тогда бы только можно ожидать нравственного труда, ежели бы были даны им независимость и простор для деятельности этого рода. Поставленные в неблагоприятные условия, будучи при том людьми простыми с рядовыми способностями, Локощинские "отцы" не оставили после себя в приходе отеческой памяти. Не обинуясь, можно применить к каждому из них — вполне и безусловно — горькое слово (Иеремии, XX, 8) — стих Никитина.

"Память о нем никому не нужна"....

— 402 —

IV.

Церковь, сооруженная в Локощине в 1783 году, к началу пятидесятых годов уже сильно изветшала, так что открывалась потребность заменить ее новой. Один из местных землевладельцев, купец Колесников, угодья которого примыкали к приходу, вызвался построить на свое иждивение новую каменную церковь в пределах своей поземельной собственности. Место, указанное Колесниковым для сооружения церкви, оказалось более центральным в приходе, чем прежний погост, и потому предложению Колесникова дано было надлежащее движение. Возведенная в 1857 году церковь стоит на песчаной покатости, окаймленной пролесьем, близ деревни Ватажкова, приблизительно в четырех верстах от Локощины. Первоначальная удлиненная форма церкви в 1858 году превратилась в крестообразную от пристройки двух поперечных притворов на средства прихожан. Церковь с односвязной при ней колокольней объемом не велика, дов. простой архитектуры. Внутри церкви соразмерность частей резко нарушается не пропорционально узкими притворами. В иконостасе обращает на себя внимание икона святителя Николая, покрытая, как и некоторые другие, серебряной тяжеловесной ризой. Икона сия пользуется особенно благоговейным почитанием ее со стороны Локощинских прихожан.

Одновременно с окончанием постройки церкви на новом месте, строитель ее озаботился прирезкой ружной земли в узаконенной норме — тридцати трех десятин, из которых 25 было отведено первоначально лесной, а остальные — песчаной. В 1863 году причт возбудил вопрос о промене лесной земли тому же

— 403 —

строителю на пахать. После недоразумений, усложнившихся нареканиями со стороны инициатора обмена, причт начал пользоваться с 1866 года пахотной землей ³⁶⁾. Десятины песка существуют ради одного счета, да, пожалуй, еще на гореванье местным клирикам, так как часть сих десятин состоит под усадьбами, на которых находятся помещения для причта. Можно судить, на сколько удобны эти усадьбы, на которых и садить то ничего не мыслимо. Лозу разве, но ее на стол не поставишь.

Чрез год после переноса церкви на новое место, к ней рукоположен во священника студент семинарии Мойсей Лучник. В 1866 году он получил назначение в м. Нефорощу Константиноградского уезда. Отец Мойсей сумел расположить к себе население прихода. Он достиг этого ровным, простым обращением, умелостью и закалкой в хлеборобстве. "Се наш", говорит крестьянство. Почти десять лет затем пастырствовал при церкви священник Иоанн Диателович, перешедший сюда из церкви Воскресенья в Полтаве. Отец Диателович пользуется известностью в крае, как большой знаток церковной музыки. В июле 1875 года состоялся перевод священника Диателовича на настоятельское место Крестовоздвиженской церкви м. Остапья Хорольского уезда.

Приходское попечительство, заведенное при церкви в 1866 году, провлачив свое бытие в течении двух трехлетий, вмале скончалось. Не время и не место входить здесь в обстоятельные посуждения касательно его мало жизненности. Вопрос сложный, специально разрабатываемый духовными публицистами-практиками: им и книги

³⁶⁾ Указ Полтавской духовной консистории от сентября 1865 года, № 13, 178. Архив Локощинской церкви.

— 404 —

в руки. В Локощинском приходе, кажись бы, и почва была подготовлена для попечительства, так как оно являлось реставрацией былого братства, но оно все таки не пошло. Вся деятельность его вложилась в тесные пределы сбора пожертвований на ремонтировку церкви. И только.

Церковное книгохранилище мало сделало поступательных движений с того времени, как в церковную опись 1789 года было занесено до 17 №№ названий книг. С той норы библиотека не удвоилась даже в количестве названий. В ней отсутствуют такие даже издания, что имеются в преобладающем большинстве приходских церквей епархии и которые не раз уже перечислялись на страницах епархиального журнала, в разных приходских хрониках.

Архив церкви мало-содержателен и плохо сбережен, что значительно чувствовалось при составлении настоящего очерка. Метрические и исповедные книги, начиная с прошлого столетия и до сороковых годов остаются без переплета; как в тех, так и в других встречаются перерывы, захватывающие несколько лет к ряду. Циркуляры являются на отдельных, перепутанных и частью утраченных листах. Подобные архивные непорядки, бывшие в тридцатых годах почти повальными в епархии, вызвали соответствующее распоряжение преосвященного Гедеона ³⁷⁾, которое по местам, как напр. в Локощине, было оставлено без выполнения. В числе циркуляров, находящихся в архиве, выбралось ³⁸⁾ три-четыре, которые заслуживают быть упомя-

³⁷⁾ Предложение, данное консистории 11 ноября 1836 г.

³⁸⁾ Один циркуляр из Алексеполского духовного правления от 30 апреля 1795 года "о прекращении происходящих ночным временем криков, чинимых

— 405 —

нутыми, а один из них по характерности сыскных приемов, которые прилагались к арестантам-беглецам из лика духовенства, в прошлом столетии, и по небольшому объему может быть представлен целиком. Вот он: — "По указу великого господина, ясне преосвященного, кир Рафаила Заборовского, Киевского архиепископа, митрополита Киевского, Галицкого и Малыя России из канцелярии митрополии Киевские всечестному протопопу Полтавскому Леонтию Тимофееву предлагается. Настоящего 743 года июня. 30 доношением его преосвященству монастыря Красногорского Гадячского игумен Товия Зуб ³⁹⁾ объявил, что сего-ж года прошлого марта 27 дня содержавшийся в оном монастыре по некоторым делам протопопии Прилуцкой села Краслян ⁴⁰⁾ поп Андрей Григориев роста среднего, на обличье смугловат, воспою побит, волосов на голове и бороде скудых, рудяво-сивоват, кудрявый, мовы грубой,

ночным временем на улицах обоего пола людей зборищами, от коих происходят ночью разные сквернословия, песни и другия непристойности, а наипаче противу тех числ, в которых бывают праздники", — циркуляр сей имеет чисто современное значение и приложим к текущей жизни Локощинского прихода, как и многих других в епархии. Так называемые "вулици" хотели выкоренить некоторые из приходских попечительств и — туне: традиция оказалась не податливой. В архиве Локощинской церкви нашлись еще не лишенные интереса сведения о лжеиерее прошлого столетия Вахницком, который из шинкаря самозванно превратился в пастыря, и затем подвергался судным мытарствам в Славенской и Переяславской консисториях. Сведения эти по объему могут быть предметом особой статьи.

³⁹⁾ О нем — Полтавские епарх. ведомости, изд. 1867 года, выпуск XI, неофициальн. отдел, 410.

⁴⁰⁾ Находится в 25 верстах от г. Прилуки.

— 406 —

мало хриплой, лет ему от роду 50; из выше писанного монастыря ночью безвестно бежал, котораго вам беглеца, попа Андрея Григориева, в ведомствах своих приказать по изображенным приметам крепко смотреть, не явится ли где. И буде явится, то его поискав, на коште его, беглеца, в катедру его преосвященства прислать скована; а где и когда и кем пойман будет и отослан в канцелярию митрополии Киевския рапортовать. 1743 года июля 18. — Катедральный писарь, иеромонах Модест. Консисторских дел реент, иеродиакон Антоний. Канцелярист Григорий Романовский ⁴¹⁾.

Сведения о движении народонаселения в Локощинском приходе не могут быть выдержаны с последовательностью: добыть их не откуда. Представляем то, что нашлось в записях.

В сто пятнадцатилетний промежуток население уве-

⁴¹⁾ Не смотря на то, что в плане для историко-статистических описаний приходов (Полтавские епарх. ведомости, изд. 1866 года, выпуск XXIII, 446) значатся письменные документы, заслуживающие внимания, таких документов не было представлено из церковных архивов при описании церквей решительно ни одного за выключением сообщенных о. Терлецким в статье его о местечке Смелом. Между тем некоторые из описаний гласят, что при церквах находятся указы ещё с конца XVI столетия. Пора бы поднять их из под спуда забвения.

⁴²⁾ Недочет как в исповедных книгах, так и в метрических записях.

⁴³⁾ Значительные перерывы метрик и исповедных книг и полное отсутствие клировых ведомостей.

— 407 —

личилось в количестве пяти раз. Процент не значителен в сравнении с общими данными, представляемыми отечественной статистикой. В последнем отчетном году 1875 — в приходе числилось прихожан мужского пола 1125 человек, женского 1172. Употребляем выражение "числилось" на тот конец, что по списку прихожан, веденному бывшим настоятелем, о. Диателовичем, для собственных справок и соображений, выключено из числа прихожан около ста тридцати человек, как мало известных причту и нерачительных к исполнению своих обязанностей по отношению к своей церкви. Эти номинальные Локощинские прихожане считают для себя более удобным, по месту жительств своих, обращаться к посторонним священникам для требоисправлений. В приходе насчитывается не один десяток тождественных фамилий, представители которых живут, большей частью, рядом хуторов, называемых по преобладающим в них прозвищам. Привилегированных сословий в приходе самый скрупулезный процент. Население прихода затем делится на мещан, малорусских казаков, казенных крестьян, крестьян собственников и временно-обязанных.

Нынешние крестьяне в предках своих принадлежать к посполитым. Бытовые стороны жизни крестьянства слагались более, чем где либо, под влиянием неурядиц, смут и набегов. Приход прилегает к Ново-Российским степям (входил в одно время с 1775 года в состав Новороссийской губернии), которые в XVIII веке еще оставались открытыми для татарских набегов. В виду этого об интеллектуальном целесообразном развитии посполитых, пока те не были формально закрепощены, не могло быть и речи. Нравственные стороны их поддерживались религиозными веро-

— 408 —

ваниями. Но бедная сумма здравых религиозных понятий, быть может, слишком уже много пополнялась запасом суеверий, унаследованных грядущими поколениями вместе с кодексом обрядностей, приуроченным к различным событиям семейной жизни ⁴⁵⁾, кодексом не писанным, но который крепче хартии блюдется изустным бабьим преданием. Церковные службы и требы соединяли приход во едино; своевременные браки способствовали нарождению людей, крепких телом. В метрических записях лета умерших часто определяются полновесными, восемидесятковыми цифрами.

Здешний селянин-пахарь в домашнем быту умеет довольствоваться тем, что есть, часто самым малым. Попадающиеся плутократы — заможни — удовлетворяются той же обстановкой, что и рядовые крестьяне ⁴⁶⁾. На ровность характера селянина сильно влияет правильность жизненных отправлений: своевременный брак избавляет его от вредотворных явлений, соприкасающихся более или менее с жизнью холостяка; труд и отдых, простая пища и удобная одежда в соединении с почти постоянным пребыванием на воздухе — все это искони сохраняет в нем нормальные условия физического развития. Но близость города вносит деморализацию и в хуторские заглушья. Уже в сороковых годах в метрике

⁴⁵⁾ Обрядности претендуют на религиозную подкладку, на значение патриархальной традиции, но в некоторых случаях, при браках на прим., способны возмутить своей нелепостью и грубостью сколько-нибудь просвещенное сознание.

⁴⁶⁾ Больший или меньший достаток крестьянства обусловливается преимущественно торговлей лесом из собственных участков. Последние эксплуатируются крайне не рационально: двухдюймовые в диаметре дубки уже поступают в продажу для топлива. Обезлесение местности не за горами.

— 409 —

значатся умиравшие от сифилиса. При отсутствии школы, в крестьянстве живы еще предания прошлой истории умственного^: развития. Крестьянин не умеет ознаменовать какой-либо семейный или церковный праздник чем-либо иным, кроме праздности и попойки; он еще за неумением грамоте и вообще за недостатком умственного развития не знает другого развлечения, кроме водки. Храмовый праздник, святки, свадьба крестьянином посвящаются продолжительному бражничанию. Эти дни стоят крестьянской семье очень дорого, не говоря уже о прогулах, которые нужно вознаградить впоследствии самым усиленным трудом. Такие непроизводительные расходы ведут иногда к самым печальным последствиям. Является потребность быстро вернуть потерянные деньги, а вернуть их нельзя иначе, как обманом. Беспорядочное и неумеренное употребление водки ведет также к разным несчастным случаям, к потере здоровья, особенно в зимнюю пору. А потеря здоровья для крестьянина, как и для каждого, живущего трудом — величайшее, не вознаградимое несчастье. Положить же конец непристойному пьянству может только разумное образование, которое, смягчив нравы, разовьет со временем в крестьянине чувство приличия. А до того? — До того — в приходе четыре кабака и ни одной школы, — до того — отсутствие чувства вежливости и приличия, в такой степени далекого от Локощинских прихожан даже в трезвом виде, что они нарушают оное в церкви возмутительным образом. Приступая к целованию креста, или к помазанию елеем, они точно видят перед собой неприятельскую траншею, которую надо взять боевым приступом. Бросаются табуном, толкают, оттирают друг друга. Косность религиозного разума сказывается до нельзя неуклюжими проявлениями. "Бач, шо видумав пип, по одному приобща", заявляли протест на священника говеющие "спасенники", как будто мыслимо приобщать одновременно несколько человек разом.

Соседство прихода с большим городом не повлияло на речь хуторян. Она остается той же кряжистой, не прикосновенной малорусской "мовою", что и в глуби какого-нибудь Золотоношского или Остерского захолустья. В разговоре крестьян попадаются идиомы, не вошедшие в известный малорусский словарь г. Швейковского.

— 410 —

Было бы утомительно, да и непроизводительно перечислять по именно все оседлые места, входящие в район описанного прихода. Всех их до двадцати. Вместо того уловим некоторые штрихи наружности какого-нибудь из местных хуторов, которые имеют ординарно-единообразную физиономию. Локощина, как более других заселенное место прихода и заштатное село, пользуется привилегией иметь несколько улиц и прямых к тому. На хуторе же хаты, токи, коморы и прочие постройки размещаются, не посоветовавшись ни с законами пресечений прямых линий под прямыми углами, ни с условиями униформенности, а как кому на ум взбрело, где по приютнее, или где по привольнее и по сподручней. Ни одной улицы, где бы было проехать можно из конца в конец, не поворачивая, а кое-где вовсе никакой улицы. Одна стежка, да летом следы колес по заросли.

Ив. Павловский.

Погост Новоселовка.
23 января 1870 г.