Открытие памятника И. Котляревскому в публикациях "Полтавского вестника"

Подробности: Просмотров: 6414

Открытие памятника И. Котляревскому в публикациях "Полтавского вестника".

Публикуется по изданию: Газета "Полтавский вестник", Типография Полтавского Губернского Правления, арендуемая Д. Подземским. Редактор-Издатель Д. Иваненко. Полтава: № 207 - 24.08(06.09).1903, стр. 1-3; № 208 - 26.08(08.09).1903, стр. 1-2; № 209 - 27.08(09.09).1903, стр. 1, 2, 4; № 210 - 28.08(10.09).1903, стр. 1, 2, 4; № 211 - 29.08(11.09).1903, стр. 1, 3, 4; № 212 - 30.08(12.09).1903, стр. 1-4; № 213 - 31.08(13.09).1903, стр. 1-4; № 214 - 02(15).09.1903, стр. 1-4; № 215 - 03(16).09.1903, стр. 1-4; № 216 - 04(17).09.1903, стр. 1-4; № 217 - 05(18).09.1903, стр. 1, 2, 4; № 218 - 06(19).09.1903, стр. 1-4; № 219 - 07(20).09.1903, стр. 3, 4; № 220 - 10(23).09.1903, стр. 2; № 221 - 11(24).09.1903, стр. 2; № 222 - 12(25).09.1903, стр. 1-2; № 225 - 16(29).09.1903, стр. 2; № 233 - 25.09(08.10).1903, стр. 2-3.

Перевод в html-формат и адаптация к современному правописанию Борис Тристанов.

Полтавский Вестник. Воскресенье, 24 Августа 1903 г. № 207. Стр. 1

Полтавский Вестник. Воскресенье, 24 Августа 1903 г. № 207. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

ХРОНИКА

♦ На открытие памятника Котляревскому обещают прибыть профессор Перетц из Петербурга и князь Цертелев. Прилукская и Лохвицкая земские управы, в виду предстоящих очередных собраний, отказываются от участия в торжествах.

♦ Попечитель Киевского учебного округа уведомил городскую управу, что, с его стороны, не встречается препятствий к прочтению Стешенком на торжестве открытия памятника Котляревскому научной речи о значении литературных трудов писателя.

Полтавский Вестник. Воскресенье, 24 Августа 1903 г. № 207. Стр. 3

♦ Губернская управа удовлетворила ходатайство города о предоставлении в его распоряжение безвозмездно, для раздачи учащимся, изданных губернским земством биографии в полного собрания сочинений И. П. Котляревского. То и другое будет выдано губернской управой в таком количестве, что можно будет книжками оделить не только учащихся в начальных городских школах, но и многих взрослых.

♦ Выставка картин в память И. П. Котляревского предполагается к открытию 28-го августа. В настоящее время уже подучены почти все обещанные картины, числом около 180 не считая этюдов и рисунков. В залах музея спешно идет работа по установке картин. Украинский отдел выставки обещает быть очень интересным и разнообразным. Устраивается также отдельный фотографический отдел.

♦ Часть площади, расположенной вдоль просветительных зданий имени Гоголя, со стороны Мало-Петровской ул., до сих пор еще не приведена в надлежащий вид и потому производит довольно неприятное для глаза впечатление, в ущерб даже второй более благоустроенной ее половине; оставить это место в нынешнем его состоянии в виду предстоящих торжеств, было бы чрезвычайно неудобно и садовой комиссии следовало бы об этом позаботиться.

♦ Комитет общественной библиотеки решил в день открытия памятника Котляревскому возложить на могилу поэта венок.

Штрихи и эскизы.

Последняя неделя ожидания, последние дни лихорадочной работы. Всего шесть дней еще — и белое покрывало, облекающее образ бессмертного поэта, развернется и красивый памятник — скромная дань народа своему поэту — откроется в центре древней поэтической Полтавы.

С удивительной энергией и быстротой идут теперь работы.

Спешат наверстать утерянное время и хватаются теперь за каждый момент.

Город ждет знатных гостей: ученых, литераторов, художников, представителей городов и земств, любителей нашей старины и почитателей нашей литературы.

Надо всех принимать, всем надо угодить, надо и город принарядить и кое какое торжество устроить, — работы управа не оберется.

Городская управа, к чести ее, неустанно хлопочет и готовится к предстоящему славному празднику.

Организационной и распорядительской работы слишком много и хватает ее для всех — и для членов управы, и для гласных, и для членов комиссий.

И, судя по хлопотам и трудам управы, можно смело надеяться, что Полтава лицом в грязь не ударит и не заставит гостей своих пожалеть о том, что они к ней приехали.

Никто не будет разочарован в традиционном гостеприимстве, особенно свойственном малорусскому народу — за это говорит заботливость и предусмотрительность нашего почтенного городского головы и членов нашего городского управления.

* *
*

Обыватели, очевидно, также готовятся к славному торжеству.

Везде, со всех сторон заметно... неудовольствие.

Ропщут обыватели и неудовольствие свое громко высказывают.

Полтавцам хотелось бы в дни открытия памятника прежде всего стать выше законов природы.

Каждому из шестидесяти тысяч жителей Полтавы хочется во чтобы то ни стало попасть на торжественное заседание думы и на торжественный спектакль...

Никто не хочет подумать, что просветительное здание помещает не больше как несколько сот человек!..

Не хотят обыватели сознавать, что, пригласивши гостей из заграницы и из разных городов России, управа хотя бы из долга гостеприимства, не может оставить их на улице, а места в театре предоставить любезным обывателям!

И ропщут они!...

Что ж делать, если самое большое здание в городе не может вместить всех гостей и городских обывателей?

Не виновата же управа!

Да и каждый из нас, господа, я уверен, охотно уступил бы свое место приехавшему на торжество из-за сотен верст гостю.

Нельзя также и представить исключительно для гостей весь театр — это было бы обидно для них.

Наиболее почтенные граждане города, местные представители разных ведомств должны встречать гостей своих и вместе с ними, от лица всего города, праздновать наше торжество.

И управа вполне благоразумно и хорошо поступила предоставив места в театре только некоторым избранным представителям, в ограниченном количестве, и гостям.

Роптать не на что.

* *
*

Приготовления к торжеству идут весьма энергично.

Очищаются и приводятся в порядок улицы, выравниваются тротуары, украшаются ближайшие к памятнику места.

Город начинает принимать праздничный вид.

Не хотят только приумыться и принарядиться дома обывательские. Странно как-то и неприятно видеть рядом о памятником на вновь вымощенной и убранной улице полинявшие, то серые, то коричневые, то красные фасады домов, которых никто и не думает хоть сколько-нибудь почистить...

Ведь тратится же городом так много сил и средств на украшение города к предстоящему торжеству.

Почему же домовладельцы не хотят идти городу на помощь?

Ведь, это торжество общее, не только управское или думское.

Было бы вполне уместно, по крайней мере, домовладельцам Протопоповской улицы, где главное торжество должно быть, оштукатурить свои дома к этому времени.

Неужели без приказания управы или полиции нельзя обойтись?...

* *
*

Симпатичное постановление приняла дума относительно закрытия магазинов в дни торжества.

Пусть в эти редкие дни примкнут к общему празднику культуры сотни тружеников-служащих.

Конечно, говоря о торговых заведениях, следует включить и заведения торгово-промышленные, где обыкновенно, по закрытии торговли, идет работа внутри магазинов или мастерских и много служащих и мастеровых заняты целый день.

Несомненно, дума имела в виду и эти заведения, решая вопрос о прекращении работы в дни открытия памятника Котляревскому.

Всем предоставлен будет в эти дни отдых и все сумеют участвовать в этом редком торжестве.

Баян.

Полтавский Вестник. Вторник, 26 Августа 1903 г. № 208. Стр. 1

Полтавский Вестник. Вторник, 26 Августа 1903 г. № 208. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

ХРОНИКА

♦ Комиссия по устройству торжества открытия памятника Котляревскому предположила на устраиваемом 31 августа литературно-музыкальном утре предоставить для учащихся всех наших учебных заведений — низших и средних всего только 100-150 мест. Таким образом, от каждой школы будет представительствовать на чествовании Котляревского всего только несколько человек, тогда как можно было бы это утро предназначить исключительно для учащихся, сделав его при том, конечно, совершенно бесплатным. Пока еще билеты на утро не распроданы, комиссия могла бы изменить свое решение в указанном смысле. Нужно иметь в виду, что ни на торжественное заседание думы, ни на спектакль учащиеся в огромном большинстве не попадут и следовательно вообще они останутся в стороне от чествования памяти Котляревского. Это было бы очень прискорбно.

♦ На панихиде по Котляревскому и на торжестве открытия памятника воспитанники и воспитанницы низших и средних школ примут участие в количестве 0,1 общего их числа, т. е. из каждого десятка будет избираться один человек.

♦ Городское управление решило обратиться ко всем торговцам г. Полтавы с просьбой 30 августа, по случаю открытия памятника Котляревскому, на весь день закрыть свои заведения. Большинство торговцев относится к этой мысли очень сочувственно.

Полтавский Вестник. Среда, 27 Августа 1903 г. № 209. Стр. 1

Полтавский Вестник. Среда, 27 Августа 1903 г. № 209. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

ХРОНИКА

♦ Губернская управа, препроводив в распоряжение города 2.000 экземпляров изданной земством биографии Котляревского и 1.000 экз. полного собрания сочинений его же, выразила желание, чтобы биографии были розданы учащимся и народу. Что же касается сочинений, то их губернская управа просит пустить в продажу с тем, чтобы вырученные деньги были зачислены в фонд на открытие школы имени Котляревского.

♦ На панихиде по Котляревскому на могиле покойного учащиеся не будут, вероятно, присутствовать. Городская управа в своей просьбе к начальствующим лицам учебных заведений указывает только на желательность присутствия учащихся во время открытия, совершенно не упоминая при этом о панихиде. Произошло это, вероятно, по ошибке, вполне возможной при той сутолоке, которая вызвана приготовлениями к торжеству.

♦ По объявлению городской управы, к последней вчера поступило несколько заявлений разных лиц о желании в дни торжеств сдать для приезжающих гостей омеблированные комнаты. В числе заявлений некоторые поражают размерами указанной в них платы за предлагаемые помещения; так, напр., домовладелец Б. запросил по 15 руб. в сутки за две комнаты. Но не все наши обыватели одинаково алчны: иные просят только по рублю в сутки за комнату.

♦ В виду предстоящих торжеств, по распоряжению полиции, во многих местах города производится ремонт тротуаров и переходных мостков, чистка канав и пр. Вообще город несколько подчищается.

Полтавский Вестник. Среда, 27 Августа 1903 г. № 209. Стр. 4

Полтавский Вестник. Четверг, 28 Августа 1903 г. № 210. Стр. 1

Полтавский Вестник. Четверг, 28 Августа 1903 г. № 210. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

ХРОНИКА

К предстоящему открытию
памятника И. П. Котляревскому.

♦ Городской управой уже получено несколько письменных и телеграфных приветствий, которые будут доложены ею в торжественном заседании думы.

♦ Композитор Лысенко уже прибыл в Полтаву. Кроме того приехали еще некоторые из приглашенных лиц.

♦ На торжество открытия памятника писателю И. П. Котляревскому харьковская уездная земская управа командировала члена управы А. А. Альховского с приветственным адресом.

♦ На то же торжество из Чернигова почти все общественные учреждения посылают своих представителей. Представители будут от города, губернского земства, губернской ученой архивной комиссии, общественной библиотеки, музыкально-драматического кружка и др. Едут в Полтаву и все проживающие в Чернигове украинские писатели.

♦ Встречать приезжающих, по приглашению города, на открытие памятника будут члены комиссии по организации торжеств.

♦ Гласный думы П. А. Перцович изъявил согласие предоставить всю свою квартиру бесплатно в полное распоряжение приезжающих на открытие памятника Галицийских гостей.

♦ Учащиеся будут присутствовать на открытии памятника в таком количестве: от каждого средне-учебного заведении по 40 человек и от начальных школ — по 10-15 душ; в общем это составит до 500 человек.

♦ На литературном музыкальном утре 31 августа решено для учащихся отвести бесплатно 200 мест.

♦ По поручению городской управы, выработан план размещения почетных гостей, представителей учреждений, учащихся и публики у памятника Котляревского во время его открытия. По этому плану, с некоторыми изменениями утвержденному уже комиссией, публике по билетам отведено довольно просторное место, так что вероятно можно будет избежать обычной в подобных случаях толкотни. Дамам, впрочем, предоставлена льгота расположиться ближе к памятнику, рядом с депутациями и приезжими гостями.

♦ Убранство просветительного здания поручено опытному декоратору Коваленко, помогать которому своими указаниями обещали художники Волков и Кричевский.

♦ Полтавская городская управа, согласно пожеланию, выраженному комиссией по устройству торжеств при открытии памятника Котляревского, просит нас обратить внимание г.г. домовладельцев, примыкающих к памятнику улиц, также домовладельцев Кобелякской улицы (на всем протяжении ее от кладбища в сторону города) на необходимость привести, по мере возможности, в порядок наружный вид своих домов а равно и других выходящих на улицу зданий. Особенно желательно чтобы были облагоображены здания вблизи самого памятника.

♦ Комиссия по устройству памятника Котляревского покорнейше просит домовладельцев Кобелякской ул. 30 августа украсить свои дома национальными флагами.

♦ Украшение памятника взяли на себя председатель садовой комиссии П. И. Скатский, и в помощь ему комиссией назначены член управы Н. В. Хабур и бывший городской садовник И. М. Орловский. Обещали также содействие некоторые из художников. Судя по предположениям декорация будет очень красива.

♦ Губернская земская управа обратилась в городскую управу о просьбой — сделать распоряжение о поливке ежедневно, утром, площадок, засеянных овсом и пшеницей возле надгробного памятника, сооруженного земством на могиле И. П. Котляревского, а также о снесении теперь же, хотя бы на время торжеств, посвященных памяти Котляревского, коновязей, прилегающих к памятнику, о целью удаления с этой местности пыли и нечистот, производимых казачьими лошадьми, приводимыми к этим коновязям. Кроме того, процедура кормления и чистки в этом месте лошадей, привлекает туда массу публики (в особенности мальчиков), которая, вытаптывает искусственные насаждения в ограде и вокруг последней, сделанные земством.

♦ Нам сообщают из С.-Петербурга об одном случае, указывающем, что предстоящее торжество открытия памятника родоначальнику новой малорусской литературы интересует и далеко от Полтавы стоящих лиц. Один иностранец, хорошо знакомый с русской литературой, пожелал прежде прибытия своего в Полтаву, познакомиться с сочинениями Котляревского я просил нашего корреспондента достать ему их. Оказалось, что это не так легко в Петербурге. Пришлось побывать в девяти книжных магазинах, но, "Энеиды" нигде не нашлось. Только в книжном магазине Суворина, издававшего в своей "Дешевой библиотеке" в последние годы сочинения Котляревского в 10-15 тысячах экземпляров, можно было приобрести "Наталку Полтавку" и "Москаля Чаривныка". Этот случай показывает, что Полтавским учреждениям или частным предпринимателям следовало бы озаботиться о снабжении книжного рынка сочинениями нашего славного земляка.

К открытию художественной выставки.

В помещении естественно-исторического музея губернского земства сегодня открывается художественная выставка в память И. П. Котляревского, устроенная по инициативе почитателей первого украинского поэта из числа художников и любителей нашего края, при чем организация выставки всецело обязана много потрудившемуся для выполнения этого чрезвычайно сложного дела комитету по устройству выставки, во главе которого стоят: художник В. А. Волков (председатель), член губернской управы Е. Е. Саранчов (товарищ председателя) и секретарь Е. Н. Демьяненко; на долю указанных лиц выпало особенно много работы. Как по количеству картин и рисунков (до 300 экземпляров) так и по художественной ценности многих полотен, а равно и по составу экспонентов, выставку следует признать весьма удачной, чтобы не сказать больше. Она превзошла ожидания не только публики, но даже самих устроителей. Центральную часть выставки, так сказать, гвоздь ее составляет украинский отдел, устроенный в большом зале музея, в котором собрано много ценных работ на сюжеты, выхваченные непосредственно из Украины, в частности — Полтавщины, местной природы и быта. Украинский отдел, при входе в который красуется портрет Котляревского, состоит из богатой галереи лучших мастеров малороссийского края. На первом плане здесь расположены работы константиноградского художника П. Д. Мартиновича, великолепная коллекция картин и этюдов которого дает самое яркое представление о Старой Малороссии и ее представителях, с необыкновенной живостью воспроизведенных красками и карандашом; в числе рисунков Мартиновича находятся между прочим в оригиналах исполненные им еще в юности иллюстрации к перелицованной Энеиде Котляревского, в фотографическом воспроизведении изданные на днях нашим городским управлением. Отдел изобилует также несколькими десятками полотен разных размеров харьковского художника С. И. Васильковского, представленные картины и эскизы которого посвящены исключительно нашей родной Украинской природе и малороссийскому быту.

Ф. Красицким представлены две удачные жанровые сценки, одна из времен Запорожья и другая — современная. Ряд пейзажей и этюдов своей долголетней работы в Малороссии выставил также преподаватель Миргородской художественной школы художник Сластионов. Г. Г. Мясоедов кроме нескольких своих работ для украинского отдела дал также большую картину "Сеятель" и эскиз "С самосожигателей", находящийся обыкновенно в Третьяковской галерее в Москве.

В украинском отделе находятся также картины харьковских художников Беркоса, Кричевского и др. Из полтавских художников экспонируют на выставке В. А. Волков, выставивший между прочим миниатюрные акварельные портреты Их Величеств; г-жа Рощина, давшая ряд этюдов и картин, как из местной природы и быта, так и из Севера; А. А. Зарецкий, в числе работ которого есть несколько характеризующих среднюю Азию, по которой он недавно путешествовал. Довольно большое место уделено на выставке посмертным произведениям академика В. Г. Казанцева, полотна которого посвящены отчасти северу, и отчасти югу России, преимущественно Черниговской губ. В числе произведений Казанцева, любезно представленных на выставку его вдовой, есть кроме того акварельные работы, выполненные им в Полтаве.

Н. А. Милорадович передала для выставки хороший этюд покойного Ярошенко.

Коллекцию очень ценных старых картин и рисунков дал В. П. Горленко; в ней находятся между прочим: одна картина нашего знаменитого художника В. Л. Боровиковского, а также работы Трутовского, Жемчужникова и Тараса Шевченко. Из любителей в выставке принимают участие: В. Н. Васильев из Харькова, г-жа Бухгейм, г. г. Лойко, Кульчицкий и др.

В общем выставка представляет чрезвычайно большой интерес, и нужно думать, завоюет свои симпатии общества. Простоит она у нас недели три.

Полтавский Вестник. Четверг, 28 Августа 1903 г. № 210. Стр. 4

Полтавский Вестник. Пятница, 29 Августа 1903 г. № 211. Стр. 1

Полтавский Вестник. Воскресенье, 29 Августа 1903 г. № 211. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

ХРОНИКА

♦ Панихида по И. П. Котляревскому на могиле покойного совершена будет завтра в час дня.

Полтавский Вестник. Пятница, 29 Августа 1903 г. № 211. Стр. 3

Штрихи и эскизы.

На высоком живописном холме, красиво убранном ажурным кружевом зелени, точно драгоценная жемчужина, приютился небольшой домик, с любопытством выглядывающий из своей зеленой сени на раскрывающуюся пред ним широкую равнину, на извивающуюся вдали, словно гигантская змея, сверкающую ленту Ворсклы, на подымающийся к небу лесистый пригорок, весь окутанный волнистой кудрявой зеленью.

В этом дивном, поэтическом уголке вдохновлялся и творил дорогой сын Украины.

Здесь зарождались в уме поэта чудные образы народных героев, здесь накипало в душе его божественное вдохновение.

Светлые, яркие, как звезды украинского неба, думы поэта!

Чудные поэтические, как сама Украина, грезы!

Величественные и прекрасные, они воплощались в образы и мелодичными аккордами зазвучали, чаруя и убаюкивая, нежа я волнуя и будя в тайниках человеческой души ее сокровенные чувства.

Загадочные, непостижимые образы!

Властно встают они теперь в памяти и проходят один за другим, одушевленные волшебными строфами поэта.

Эти образы вдохновлял поэт огнем своей чистейшей души, и они остались жить на веки в памяти живых.

Не стало поэта.

В могиле покоится бренный прах его. Но не умер он для человечества.

Вместе с творениями своими живет он среди нас и будет жить, покуда живо будет человеческое слово, покуда будет властвовать человеческая мысль.

В дивных созвучиях упоительной поэзии воплотилась душа поэта Украины.

"Не говорите мне: он умер — он живет.
Пусть жертвенник разбит — огонь еще пылает;
Пусть роза сорвана — она еще цветет;
Пусть арфа сломана — аккорд еще рыдает"...

Накануне славного торжества открытия памятника бессмертному поэту пошел я в тот дивный уголок, где жил когда-то Котляревский.

Какое живописное место! Какая очаровательная картина!

Стоит гора высокая,
А пид горою гай.
Зеленый гай, густесенький...

Вспомнилась мне эта милая малорусская песня, сложенная, кажется, специально для гая Ивана Петровича.

Облитый бледным лунным сиянием холм с домом поэта красовались над равниной, словно изящная игрушка, убранная зеленой декорацией.

Внизу, под холмом, чернел гай — роскошное волнистое море зелени, разлившееся по долине и мощным шквалом подброшенное на противоположный пригорок.

Густой, зеленый гай, обласканный нежным ласкающим светом полного месяца, чаровал и манил к себе своим таинственным тихим шепотом.

Словно лампадки, сияли высоко-высоко под светящимся, млеющим небом яркие звездочки.

Тихая ночь чаровала и гипнотизировала...

Как хорошо в этом уединенном уголке, в Ивановом гаю!

* *
*

Сильно любил свой гай певец Украины.

Любил он часто собирать детей к себе в гай и играть там под развесистыми кущами деревьев.

— Боже, як паныч любив диточек! — вспоминает "няня Котляревского", Варвара Лелечиха, — ста десятилетняя старушка, служившая когда-то у Котляревского и известная в Полтаве под именем "няни" поэта.

Передавая свои воспоминания о покойном поэте, старушка не может нахвалиться добротой "паныча" и его любовью к детям.

Если бы поэт дожил до наших дней, как хорошо было бы детям в его гаю!

И теперь, увековечивая память Котляревского, следовало бы исполнить невысказанную им волю:

Устроить для детей "Иванов гай".

Усадьба Котляревского должна быть приобретена городом или обществом и на ней должна быть устроена школа и сад для детей.

"Иванов гай" был бы прекрасной данью потомства своему народному герою мысли и чувства.

Баян.

Полтавский Вестник. Пятница, 29 Августа 1903 г. № 211. Стр. 4

Полтавский Вестник. Суббота, 30 Августа 1903 г. № 212. Стр. 1

Иван Котляревский. Описание его жизни.

Иван Петрович Котляревский родился в Полтаве 29 августа 1769 г. Дед его был диаконом соборной церкви, а отец служил канцеляристом в Полтавском городском магистрате. Жизнь его была бедная, потому, что плата была не велика, а семья не малая. Первые годы детства провел он в такой бедности, что иногда приходилось бывать голодным, а есть зачастую — один черствый хлеб. Но мальчик уродился выносливый и веселый и не терял своего веселого характера и среди бедной жизни.

Всегда веселый, игривый, говорливый он радует всю семью. И постоянно ему хочется все знать. Как начнет расспрашивать и о том, и об этом, и об ином, — то уже тот, кого он расспрашивает, не знает, что и отвечать ему, а он все спрашивает. И сказки любит слушать, забудет и есть, да все слушает. Да еще любит все смешное рассказывать. Услышать какой-нибудь смешной рассказ, прибежит домой и так хорошо перескажет, что все смеются.

Отдал отец Ивася в науку к дьяку. Начал дьяк учить его азбуке — сначала вытвердили церковнославянские названия букв — аз, буки, веди, глаголь... тогда начали заучивать на память склады, а после них читать молитвы, сперва по складам, а тогда и "по верхам".

Котляревский не ленился, учился хорошо и скоро выучил на память всю "граматку". Тогда начали учить "часословец", а за ним "псалтир". И хотя Ивась был веселый и шаловливый, но книжка ему таки понравилась, и часто он забывал за нею все свои игры и шалости.

Да хоть и имел Ивась склонность к науке, а все же не избежал и он "березовой каши". Дьячок, учитель его, был старых обычаев человек и думал так, что если учить, то непременно нужно и наказывать розгой, иначе школяр плохо будет учиться. Поэтому и Ивасю приходилось очень часто зазнавать "субиткы". Такой был обычай: за все, что нагрешил школяр за неделю, полагалось наказание в субботу — тогда уже сразу заставляли учеников пробовать "лозыны та березыны". Не нравилась такая наука Ивасю, и когда он вырос, то не раз в разговорах со своими друзьями и знакомыми вспоминал об этом "тяжелом и тернистом пути дьячковской мудрости". Однако, ничего нельзя было поделать, — так тогда было везде, и приходилось с этим мириться.

Прошло несколько времени. Теперь Ивасю уже четырнадцать лет. Выучил он уже и часослов, и псалтир, умеет писать да и много еще кое-чего знает. Видят отец и мать, что сын желает учиться и не ленится и решили учить его и дальше. Они отдали его учиться в духовную семинарию.

В семинарии Котляревскому в первое время было очень невесело. Чужие люди, чужие порядки да еще и строгие. Но люди ко всему понемногу привыкают. Привык к новой жизни и Котляревский. С товарищами он скоро поладил. Товарищи его очень полюбили, потому что он был милым и веселым товарищем. У него была умная голова и он был мастер на всякие шутки, на всякие острые слова. Товарищи ого так полюбили, что где бы какое дело ни делалось, — всегда там заправляет и лад дает Ивась Котляревский.

Прошел год, другой, третий. Совсем привык Ивась к семинарии, теперь ему в ней, как дома. Вырос, из маленького Ивася понемногу сделался Иваном Котляревским, юношей. Учится хорошо, любит читать всякие книжки, написанные стихами. Когда он их читает, эти коротенькие строчки, где все так в лад, как в песне, то ему так и хочется самому попробовать сложить такие стихи. Сам того не замечая, он как-то уже начинает подбирать рифмы, чтоб было прикладно, у него складываются стихи, и он их записывает на бумагу. Должно быть, он сначала прятался с этим от товарищей, но потом таки они узнали это.

Когда разошлась в семинарии весть, что Котляревский пишет стихи, то многие товарищи этим заинтересовались и приставали к Котляревскому, чтобы он дал им почитать свои стихи. И. Котляревский читал, а товарищам его сочинения нравились, и они их хвалили и прозвали Котляревского рифмачом. Рифмач — это значит такой, который умеет выдумывать рифмы, т. е. одинаковые окончания в строчках стихов. Так это название за ним и осталось, пока он был в семинарии.

Но за стихами и веселыми выдумками с товарищами Котляревский не забыл и науки. Все, чему учили в семинарии, он выучил. Он хорошо научился языкам латинскому, греческому и французскому. На французском языке он мог и говорить. Котляревский еще в семинарии со вниманием читал разные книги, написанные на этих языках. Особенно хорошо он знал книги, написанные по латыни. Известно также, что он знал и язык польский.

Годы шли, не останавливаясь. Пришел конец семинарской науке. Котляревский прошел весь курс семинарии и хорошо выдержал окончательный экзамен.

II.

Выйдя яз семинарии, Котляревский начал искать себе заработка и поступил домашним учителем в одну помещичью семью, детей там учил. За это ему давали квартиру; кормили и платили небольшую плату. В разное время он был таким учителем в нескольких помещичьих семьях. Жизнь его там была не особенно хорошая: он был нанятый человек, зависимый от своих хозяев, и потому ему часто приходилось выносить терпеливо всякие капризы и грубости своих хозяев.

Но хорошее в этой жизни было то, что Котляревский мог присматриваться к тому, что его интересовало. А интересовал его сельский народ, крепостные люди. Жалел Котляревский этот народ и любил его и хотел знать, как этот народ живет, что делает, что думает, чего желает. Для того, чтобы это узнать, он переодевался в простую мужичью одежду и шел к мужикам, бывал у них в гостях, разговаривал с ними, ходил на "вулыцю", на "вечерныци", на "досвиткы". Там он прислушивался к тому, как народ говорит, какие песни он поет, приглядывался к народным обычаям и обрядам. Все это он замечал, записывал у себя. И все, что узнал Котляревский во время своей жизни в селе, очень помогло ему, когда он писал свои сочинения. И, по всей вероятности, в это время он и начал писать свое самое главное сочинение "Энеиду".

Пробывши несколько времени домашним учителем, Котляревский перешел на службу в Новороссийскую канцелярию. Но и там он не нашел ничего хорошего. Товарищи его были взяточники и только за взятки и делали дело — с каждого драли "хабари". А если бедный человек не мог дать "хабаря", то не мог он найти ни суда, ни правды. Среди таких людей прослужил Котляревский до двадцати семи лет. Но, наконец, он решил уйти отсюда и в 1796 г. поступил в военную службу — в Северский карабинерный полк.

В военной службе Котляревский прослужил до 1808 года. За это время ему приходилось быть во многих сражениях, так как в это время Россия воевала с турками. Начальство любило Котляревского за то, что он был умный и храбрый. Но военная жизнь, походы и сражения были тяжелы для здоровья Котляревского, он стал хворать и оставил военную службу, дослужившись до чина капитана.

Сперва Котляревский рад был, что ушел от военной службы, и говорил:

— "Колы козак в поли, тоди вин на воли".

Но, сделавшись вольным, он призадумался. У него не было ничего, кроме старенькой отцовской хатки. Нечем было жить, нужно было как-нибудь зарабатывать кусок хлеба. Думал-думал и решился отправиться в Петербург искать там себе места, работы.

Пошел он просить себе работы. Хотя его книга "Энеида" была напечатана еще в 1798 году и земляки ее прочитали и всем она понравилась, но это не помогло Котляревскому в Петербурге.

Чем дальше, тем все хуже и хуже становилось Котляревскому в Петербурге. Денег скоро не стало — все истратил. Не раз приходилось ему сидеть голодным, а спать в сырой холодной комнате. Одевался он в плохую шинель, и та шинель для всякого дела у него была: он и надевал ее, и слал вместе постели, и укрывался нею вместо одеяла.

Должно быть тогда он и стихи эти про долю написал:

Без розуму люде в свити жывуть гарно,
А з розумом та в недоли вик проходыть марно.
Ой, доле людьская, чом ты не правдива,
Що до иншых дуже кгречна, а до нас спысыва.

Но Котляревский старался не печалиться. Хоть и приходилось иногда сидеть голодному в нетопленой хате, но он все это выносил, потому что от рождения привык к бедности и имел хорошее здоровье и крепкое тело. Он был человек среднего роста, широкоплечий и сильный; волосы были черные, глаза тоже черные, блестящие и умные; лицо белое, продолговатое. Немного попортила ему лицо оспа, да за то было оно у него доброе и очень приятное. Котляревский был человек веселый, и даже в такой беде, как теперь, часто можно было видеть насмешливую улыбку на его губах.

Он и над долей своей шутил и смеялся.

Да хоть и твердый человек был Котляревский, а допекла и его такая жизнь. Особенно затосковал он за родной Полтавой. Так и тянуло его домой из холодного, неприветливого Петербурга.

Наконец, после многих просьб, хлопот и исканий, удалось таки Котляревскому хоть чего-нибудь добиться. Нашелся в Петербурге такой добрый человек, который помог Котляревскому в его беде. В июне месяце 1810 года Котляревский получил в Полтаве должность надзирателя Полтавского дома воспитания детей бедных дворян. Служба эта была не особенно хорошая и жалованье небольшое, всего рублей триста на ассигнации в год. Но Котляревскому она очень понравилась тем, что была в родном его городе. Котляревский хотел жить и умереть на родине. Вот почему он с большой радостью оставил холодный и бедственный для него Петербург и поспешил в родную Полтаву.

Получив в Полтаве должность надзирателя Полтавского дома воспитания детей бедных дворян, Котляревский нес серьезную службу. В этом доме жило и училось от 200 до 250 детей. За всеми нужно было присмотреть, всем дать порядок. В те времена среди дворянства военная служба считалась самой почетной, к ней больше всего и приготовляли дворянских детей. Поэтому и в учебных заведениях тогдашних были военные порядки. Но Котляревский заботился не только об этих порядках, а и вообще о том, чтобы лучше устроить и обеспечить Полтавский воспитательный дом.

В Полтаве Котляревский старался ладить со всеми, а так как он был умный рассказчик, то его все любили слушать. Он знал на память много народных рассказов, пословиц, песен и часто все это рассказывал. Но не всегда он только смешил людей. Очень часто он рассказывал будто так себе, а на самом деле он своим рассказом осуждал что-нибудь из того нехорошего, что делалось в Полтаве, и бывало — такое словцо скажет, что сидящим здесь же с ним гостям не совсем сладко от него становится. Но они, если и догадаются, куда Котляревский целит, то стараются смолчать, потому что у Котляревского язык был острый и на словах о ним трудно было справиться.

Дома у себя Котляревский жил просто в своем небольшом домике. Он имел собственную небольшую библиотеку, которая по большей части состояла из французских и латинских книг или из книг, переведенных с французского языка. Между прочим у него были и он любил читать следующие книги: повесть о рыцаре Дон-Кихоте испанского писателя Сервантеса и романы английских писателей Вальтера Скотта и Фенимора Купера.

К себе в гости Котляревский принимал немногих своих приятелей и друзей. Обращался со всеми просто и приветливо, а особенно с простыми людьми. Он любил ходить в гости к полтавским казакам, мещанам и крестьянам, а все они его отлично знали. Бывало идет Котляревский по улице, встречается какой-нибудь "дядько" — скидает сейчас шапку, кланяется и говорит:

— Здоров будь, пане Иване Петровичу!

Котляревский рад: — "А, здоров, здоров!" — говорит; останавливаются на улице и начинается разговор.

А то "титка" какая-нибудь идет, и та ему кланяется:

— Здоровеньки булы, добродию-куме!

— Здоровеньки й вы, кумо — отвечает Котляревский.

В Полтаве и дети часто звали Котляревского кумом, потому что он очень любил кумовать. Кто бы ни пришел к нему просить его быть крестным отцом — богатый ли, бедный — все равно, он никому не отказывал. Он любил бывать в простых украинских семьях, где давал волю разговорам на родном языке, приправляя беседу поговорками да присказками.

В то время в судах и в разных канцеляриях делалось много неправды и бедных людей часто обижали. Вот если какого-нибудь простого человека обидят чем-нибудь, то он и идет просить Котляревского заступиться за него. Котляревский отправляется к великим панам просить за тех простых людей. И много он таким образом помогал людям, и за то его люди любили и уважали.

Да и не только в Полтаве его любили. Знали его и уважали и в иных городах, потому что множество людей читало и знало его "Энеиду", в которой он осмеял веселым смехом общественное зло своего времени. И умные люди, писатели разные заезжали в Полтаву и приходили к Котляревскому, чтобы увидеть и послушать того человека, который ту "Энеиду" написал. И всем он очень нравился своей приветливостью и умом.

А тут и новое дело подоспело Котляревскому.

Котляревский был в хороших ладах с малороссийским генерал-губернатором князем Лобановым-Ростовским. Генерал-губернатору хотелось устроить в Полтаве театр.

Он попросил Котляревского заняться этим делом. Котляревский с удовольствием согласился. Скоро нашлись люди, которые согласились представлять на театре, нашелся дом, в котором можно было устроить театр, и начали представлять. Котляревский всем заправлял и сам часто представлял и, говорят, хорошо.

Все, что представлялось тогда на театре было написано по-русски. А Котляревскому хотелось, чтобы представлять по-украински. И он решился сам написать по-украински такое, чтобы его можно было представлять в театре.

Он написал про одну дивчину полтавскую, про Наталку, как ее мать хотела насильно отдать замуж за чиновника и что из того вышло. Свое сочинение Котляревский назвал "Наталка-Полтавка".

Написал Котляревский и долго со своим писаньем молчал, а потом таки осмелился — показал и людям свою "Наталку-Полтавку". А за тем, с 1819 года ее начали представлять в театре, и всем она очень понравилась.

"Наталкой-Полтавкой" Котляревский принес большую пользу тем, что до сих пор у нас если и представляли в театре мужика, то всегда в смешном виде, представляли для того, чтобы посмеяться над ним. А Котляревский сделал не так: он не осмеивал мужиков, а показывал, что и сельские люди, такие же люди, как и иные — также любят и страдают, как и все.

Наталка-Полтавка представила верно жизнь простого украинского народа и заинтересовала ею образованных людей; они начали присматриваться к этой жизни, изучать ее, и потому Котляревский своей "Наталкой-Полтавкой" помог сближению между образованными людьми и простым народом.

В 1835 году Котляревский уже должен был бросить службу, по слабости здоровья. Он умер 29 октября 1838 года. Было ему тогда почти 70 лет.

На похороны Котляревского собрался почти весь город.

Заплакала вся Полтава, хороня Котляревского. Заплакали те простые люди, которым он помогал и за них заступался; заплакала сестра его Анна, которую он всегда поддерживал в ее бедности; заплакали и те умные и образованные люди, которые любили и уважали Котляревского за его хорошие сочинения.

Шел дождь, пасмурно и печально было, когда несли Котляревского в гробу в холодную могилу. Но дождь не разогнал тех, кто любил Котляревского. Толпы народа шли за его гробом — убогие и богатые, мужики и паны, мужчины и женщины.

Положили Котляревского в холодную могилу, засыпали сырой землей. А сверху поставили надгробный памятник и на нем написали, кого тут похоронили и что он сделал.

Печальные разошлись люди с могилы и одинока осталась она на кладбище...

Но осталось между людьми то доброе и хорошее, что сделал Котляревский — это его сочинения. Их и теперь читают, они и теперь приносят людям пользу. За это почитают и будут почитать память Котляревского.

(Сокращ. текст биографии поэта,
составленный Б. Гринченко).

Полтава, 30-го августа.

Сегодня в Полтаве совершится торжество открытия памятника родоначальнику новой украинской литературы — Ивану Петровичу Котляревскому. Это событие будет одним из самых светлых моментов духовной жизни украинского общества и народа. Вся Украйна и единоплеменная Галицкая Русь через своих представителей будет участвовать в этом торжестве, в этом великом акте культурно-национального развития украинского народа. Совершится сегодня торжество исторического значения.

Круг интересов духовной жизни — это та необъятная область человеческого духа, которая у всех народов, на всех стадиях их исторического бытия, пользовалась самым глубоким вниманием, как предмет наивысших стремлений человечества. Поставив памятник своему первому народному поэту-писателю, Украина не только увековечивает имя его, но и сама всей совокупностью того содержания, какое будет внесено в это торжество, определенно поставит себя в ряду народов культурных, оставляющих след в истории проявлениями духа.

На долю современного украинского общества выпало счастье и высокая честь участием в этом торжестве засвидетельствовать о том, что безостановочно по пути культурного развития движется вперед украинский народ, показавший в свое время свое миросозерцание и проявивший основы своего духовного склада в литературных произведениях чествуемого поэта, а ныне выражающий постановкой памятника его имени свое почитание к нему за его народное дело.

Пусть же правда и свет, создающие прочное благополучие человеческих обществ, и мир, глубокий

Полтавский Вестник. Суббота, 30 Августа 1903 г. № 212. Стр. 2

мир, единственно упрочивающий их культурное развитие, осеняют своим покровом наступающие торжества.

К торжеству открытия памятника
Ивану Петровичу Котляревскому.

Открываемый сегодня памятник увековечивает имя Ивана Петровича Котляревского и вместе с тем является памятником 100-летия украинской литературы.

Столетие это истекло еще в 1898 году, но сооруженный памятник и в настоящее время с этим событием связан самым тесным образом в мыслях его созидателей. Полтавская городская дума возбудила ходатайство о разрешении подписки на памятник чествуемого ныне поэта в 1894 г., за четыре года до истечения столетия после выхода в свет первым изданием ставшей знаменитой "Перелицьованноі Энеіди". Полтавская городская управа еще в 1896 г., публикуя сведения о пожертвованиях на памятник, не теряла надежды, что сооружение памятника будет закончено ко времени 100-летнего юбилея знаменательного события — появления в печатном виде первого литературного народного произведения украинского слова, которое, с напечатанием "Энеиды" в 1798 г., вступило в новый период своего развития.

Силой вещей постановка памятника на 5 лет замедлилась, но это не изменяет сущности события, знаменуемого памятником, — и торжественно открываемый сегодня памятник является торжеством украинского слова.

Торжество это тем значительнее, что сооруженный общественными силами и средствами памятник первому украинскому народному поэту-писателю является народным в подлинном значении этого слова, так как народная лепта, в виде пожертвований многочисленных жертвователей из сельских сословий Полтавской губернии, запечатлела глубокую духовную связь населения нашего края с именем чествуемого поэта и делом его.

В силу сказанного настоящие строки должны быть посвящены прежде всего изложению о национальном и общественном значении И. П. Котляревского.

Но предварительно предпошлем несколько объяснительных слов по вопросу, почему имя чествуемого поэта пользуется почетом, как имя первого украинского народного поэта-писателя?

Сформировавшаяся еще в XVII веке книжная украинская речь получает значительное развитие и выполняет свою просветительную миссию в течение всего XVIII столетия; народные украинские поэты, появившиеся еще до возникновения письменной украинской литературы, оставили после себя не мало произведений украинской народной речи. И, тем не мене, слава первого украинского народного поэта-писателя окружила своим ореолом только имя Котляревского. Вот основания особенного почитания чествуемого поэта. Была до Котляревского украинская литература, но по своему языку она не была народной; были народные по языку украинские поэты, но их поэтические произведения остались достоянием украинской народной словесности, не получив распространения в виде печатных произведений украинского слова. До Котляревского украинская народность не имела своего представителя в среде народных литератур, так как в произведениях его предшественников духовные творческие силы украинского народа проявились не полно, выливаясь в искусственных формах книжного славяно-русского языка, который не давал простора для народной стихии, на котором не могли найти своего выражения представления и понятия, составляющие основные черты украинского народного мировоззрения. Не выражалась сущность мировоззрения украинского народа и в поэтических произведениях предшественников Котляревского. Это были произведения, появившиеся на свет без глубокого замысла, вне высоких целей умственного и нравственного развития народа, — произведения, не затрагивавшие вопросов народного самосознания и не пробуждавшие его. На родное самосознание с яркими чертами украинского мировоззрения, облеченного в формы народной речи, впервые вылилось в литературных произведениях Котляревского, вследствие чего эти последние и вошли в область объединяющего духовную деятельность человечества печатного слова. В таком именно смысле И. П. Котляревский явился первым представителем украинской народности в сонме народных литератур, составляющих самое драгоценное до стояние человеческого духа. Это и подняло литературную деятельность чествуемого поэта на высоту великого национального дела.

Иван Петрович Котляревский скромно и бесшумно совершал подвиг, имеющий неизмеримо высокое культурно-национальное значение. Литературной обработкой украинского языка, как органа духовной деятельности народа, выработавшего в своем историческом прошлом свои индивидуальные черты, чествуемый поэт-писатель ввел украинский народ в общий круг духовной деятельности человечества и этим открыл путь своему народу к мировому духовному богатству, к бессмертным общечеловеческим идеалам, которые могут стать прочным достоянием каждого народа в отдельности, получив лишь формулировку на языке этого народа. В этом — национальная заслуга Котляревского перед своим народом.

Вместе с тем, облекая мысль в живые формы украинского народного языка, неразрывно связанного с индивидуальным духовным складом украинского народа, и во всем блеске национального колорита этого языка, Котляревский сделал первые шаги, как представитель украинской народной мысли, и для пополнения общей сокровищницы человеческого духа, в которой все народы находят обновляющие элементы в своем поступательном движении вперед. В этом общекультурная заслуга Котляревского не только перед своим, но и перед другими народами.

Роль Котляревского в области духовной деятельности, таким образом, роль историческая. И украинский народ получает права народа исторического лишь после проявления его духовных сил в литературной области, созидающей духовную деятельность исторических народов. Вызванные исторической судьбой бранные подвиги украинского народа не давали ему такого права. Только бессмертная духовная деятельность народа запечатлевает его имя на скрижалях вечности.

Постановкой памятника, как эмблемы бессмертия чествуемого поэта, лишь выполнен долг первому украинскому народному поэту-писателю, в ознаменование 100-летия его первого литературного произведения, воздано то, что и от него получено его народом.

При выяснении общественного значения литературной деятельности чествуемого поэта необходимо установить прежде всего критерий для определения этого значения. Такой критерий — современные Котляревскому условия украинской общественности. Условия эти в общих чертах достаточно известны, чтобы о них распространяться в настоящих, ограниченных по своему объему, строках. Традиционно покидаемый своими высшими сословиями украинский народ, цвет интеллигенции которого увлекала сперва шляхетско-польская культура, а затем привлекали к себе нередко высокие службы в рядах российского дворянства, — этот народ к концу XVIII века переживал тяжелое испытание в общественно-культурном смысле. Казалось, что одичание и культурная смерть стоят уже за плечами украинской народности, поглощенной тяжелыми заботами об удовлетворении самых элементарных потребностей жизни и представляемой в это время почти исключительно простонародьем. И в настоящее время не мало следов того поголовного бегства более образованных общественных представителей от своего народа, которое обуяло украинскую общественную среду времен Котляревского. Это был глубокий, быть может, более тяжелый кризис, чем эпоха "руины" XVII века, в культурном существовании украинского народа... И Котляревский своими литературными произведениями вернул своему народу его образованные общественные круги. Не только в передних панских хором, но и в блестящих палатах южнорусских сановников Екатерининской эпохи звучало новое, вызванное к новой жизни Котляревским украинское слово. А за словом должна была возникнуть работа мысли, вызванная поэтическими образами и вдохновенным юмором автора "Энеиды". Не только несовершенства и пороки общественного порядка получали яркое освещение в изображении их сильным по своей меткости и правде народным словом, но и общественные идеалы добра и правды достаточно определенно намечались как в "Энеиде", так и в другом, которое также никогда не будет забыто украинским народом, произведении чествуемого поэта — "Наталки Полтавки".

Проведением в своих литературных произведениях живого, здорового юмора и глубоко задумчивой грусти по поводу общественных зол, проведением этих элементов, составляющих основную черту в духовном складе украинского национального типа и явившихся основным настроением поэтического творчества Котляревского, он положил начало великому общественному делу объединения всех общественных слоев украинского народа.

Этому делу посвящена и литературная украинская деятельность за все истекшее столетие е существования в новой национальной ее форме. Представители всех кругов украинского общества уже приняли участие в этой высокой по своим задачам и целям культурно-общественной работе. В рядах этих деятелей прошло уже несколько окруженных народной славой имен. Ивану же Петровичу Котляревскому принадлежит слава первого деятеля и в этом общественном направлении.

Национальная заслуга чествуемого поэта уже почтена сооружением ему памятника. Признание же общественной его заслуги с наибольшей полнотой и наилучшим соответствием существу общественного значения литературной деятельности чествуемого поэта может быть выражено учреждением соответствующей заслугам Котляревского живой общественно-просветительной институции его имени.

Перед этим вопросом уже неоднократно стояло признательное духовное потомство первого украинского народного поэта-писателя. Теперь — благоприятный момент для разрешения этого вопроса.

Л. П. [Лев Падалка]

К истории литературных и
общественных течений в Малороссии.

Эпоха Котляревского.

В последнее время очень значительно подвинулось вперед изучение литературных и общественных течений в Малороссии в XVIII ст. Так, напр., по поводу столетия "Энеиды" Котляревского появилось несколько ценных исследований, среди которых очень видное место занимает работа П. И. Житецкого, знакомящая нас с эволюцией литературных вкусов и общественных течений к концу XVIII ст. Не останавливаясь на известных работах А. М. Лазаревского, Н. Петрова, Дашкевича, упомянем об очерках Миллера из истории и юридическ. быта старой Малороссии, где представлены главным образом сословные и общественные отношения за тот же период.

В первых по времени самостоятельных произведениях живой украинской литературы, именно в драмах чествуемого поэта, по нашему мнению, заключается не мало характерных черт для истории общества, но упомянутые произведения не были изучены именно с этой стороны, и по отношению к ним мы вообще имеем лишь эстетические оценки. Нам хотелось рассматривать эти произведения в исторической перспективе, в обстановке того времени (первая четверть XIX ст.), в соотношении с обстоятельствами жизни, судьбами Малороссии, в связи с иными памятниками, относящимися к той эпохе. Тогда и эпоха станет для нас понятнее, и самые произведения получат объяснение своих особенностей.

* *
*

Интересующая нас эпоха находится в прямой непосредственной связи с эпохой 40-60 годов, внесших существенные перемены в общественное сознание и в обстановку жизни. Начатки этого движения, по существу демократического, народнического, зародились именно в первые годы XIX ст., и первым выразителем их в литературе был И. П. Котляревский. Дело, которое он начал, развивали затем Костомаров, Шевченко, Кулиш и вообще люди, прикосновенные к движению 40-60 годов.

Поэтому весьма интересно проследить зарождение малорусского народничества, — первые шаги того движения, которому суждено было жить, крепнут и развиваться, не взирая на неблагоприятные условия.

Культурная жизнь в то время группировалась в некоторых городах Малороссии, по каким-либо причинам. Так, особенные причины, о которых речь впереди, выдвинули в начале XIX ст. Полтаву; учреждение университета в Харькове внесло заметное оживление в жизнь этого города, и первые три десятка лет XIX ст. именно в Харькове сосредоточивалась малорусская издательская и учено-литературная деятельность. Затем учреждение университета в Киеве сопровождалось такими же результатами в сороковые годы. Так история нашего общества и литературы естественно делится на несколько периодов, в каждом из них преобладающее значение принадлежит одному какому-либо центру. Мы возьмем первый период, когда внимание малорусского общества, по некоторым причинам, останавливалось на Полтаве.

* *
*

Полтава, в былые времена — полковой город в Гетманщине, ничем особенным не замечательный, малолюдный, расположенный на границе запорожских земель и диких степей, населенных сравнительно позже других наших областей, неожиданно получил особенную важность с 1709 года, когда, по словам Пушкина, победа Петра утвердила русское владычество на юге и обеспечила завоевание на севере. Дети В. Кочубея, осужденного на казнь царским судом за донос на Мазепу, получают в Полтавском полку богатые поместья; старое местное управление постепенно заменяется общегосударственным, и процесс этот, начавшись после 1709 года, заканчивается к концу XVIII века, когда Малороссия поделена была на губернии (сначала — 3 наместничества) и Полтава, ввиду важных исторических воспоминаний, сделана губернским городом. Некоторые малороссийские патриоты рассматривали событие 1709 года, как начало падения малороссийской автономии. И в населении кое-где, напр., на бывшем Запорожье, очевидно, придавали такую именно оценку этому событию.

Так, например, известный этнограф, один из первых собирателей малорусских песен, Платон Лукашевич, записал в Новороссии песню, в которой говорится:

Ой пид городом да Полтавою
        Да высока могыла.
Там полягла казацкая слава
        И згинула Украина.
. . . . . . . . . . . . . .
Запорожци, догадлыви хлопци,
        Сю раду зачулы,
Подумалы да поговорылы,
        Да за море махнулы.
Ой вернитеся да мыли браття,
        Вже жыта поспивають.
Не вернемося, вже не вернемся,
        Хоч нехай полягають.
Ой тоди вже вы нас побачыте
        Ой у своий хатыни
Як вернеться Гетьманщина
        В наший Украини.

(Напеч. в III т. Этн. матер.,
изд. Гринченком).

После измены Мазепы, большинство малорусского общества употребляло все усилия к тому, чтобы доказать свою неприкосновенность к измене, верность Царю; старалось, в лице лучших своих представителей, работать для пользы края, смягчать опалу центрального правительства, создать условия для мирного развития края в новом его положении, в составе Империи. Когда местные политические формы пали и с этой стороны вопрос был решен окончательно, культурные деятели работали сообща с начальниками края, кн. Куракиным, покровителем просвещения, коему Котляревский посвятил прочувствованную оду, кн. Н. Г. Репниным, который так много приложил труда к облегчению участи казаков и крестьян.

И вот Котляревский изображает уже Полтавское событие таким образом:

Ворскла ричка невелычка
Тече здавна, дуже славна,
Не водою, а вийною,
Де швед полиг головою.
Ворскла зрила славне дило
Як Царь билый, дуже сильный
Побыв шведьску вражу силу
Та насыпав им могилу.

Согласно официально принятому мнению, Котляревский изображает:

Козаченьки з Москалями,
Потишалысь над ворогами.

Такой взгляд на событие держался не только в официальной Малороссии. Малорусские историка XIX ст., в большинстве (например, даже Костомаров и др.), держалась такого же взгляда.

Но сумрачный XVIII век, наполненный переворотами, миновал.

Прошло сто лет. И что ж осталось
От сильных, гордых сих мужей

[См. продолжение на стр. 3]

Полтавский Вестник. Суббота, 30 Августа 1903 г. № 212. Стр. 2

Из жизни И. П. Котляревского.

Воспоминаний о Котляревском, анекдотических источников для его биографий сохранилось чрезвычайно мало. Все они случайны, отрывочны. О встречах с ним в Полтаве писали путешественники Пассек, Свиньин. Рассказ о поэте Стеблина-Каменского заключает много ценных данных, но он мало оживлен, мало живописен. В 1863 г., в газете "Северная Почта" (№ 81), было напечатано повествование некоего Савинова, под заглавием "Первая любовь Котляревского". Со слов какого-то старика, — имя его не названо, — автор вспоминает там о молодых годах Котляревского, пребывании его в семинарии и скитаниях, в качестве домашнего учителя, по имениям полтавских помещиков. К сожалению, Савинов напечатал не подлинный рассказ безыменного современника Котляревского, а переработку его в духе повествований сороковых-пятидесятых годов. Оттуда — жеманность и искусственность рассказа, сообщающая ему какой-то деланный характер. Но в основе его легли, надо думать, подлинные факты, предания, когда-то действительно слышанные. Часть рассказа ведется как бы словами самого Котляревского. Если признать за произведением Савинова долю вероятия, то выяснится несколько черточек из жизни певца "Энеиды", определится несколько дат. Так, узнаем, что Котляревский поступил в семинарию четырнадцати лет, значить в 1783 г. Узнаем, что в 1795 г. он был еще домашним учителем, что "Энеида", т. е. первые ее три песни, в это время была уже написана, а это означает, что она предупредила "Энеиду" Осипова, вышедшую в 1794 г. В последнем предположении нет ничего невозможного, т. к. доподлинно уже известно, что малороссийская "Энеида" задолго до своего выхода в свет обращалась в списках, с одного из которых, без ведома автора, и была напечатана Порпурой в 1798 г. Рассказанную Савиновым любовную историю ни подтвердить, ни опровергнуть теперь нет возможности. Она правдоподобна и вероятна. Могла приглянуться бедному учителю хорошенькая хозяйская племянница. Мог хозяин-помещик предпочесть небогатому наставнику богатого вдовца-соседа и выдать за него замуж племянницу даже против ее воли. Не всем "любовникам" везет, как Петру в "Наталке", и не все ухаживатели так уступчивы как Возный. Эпизоды из рассказа Савинова, перепечатываемые нами, не могут, конечно, считаться фактами биографии Котляревского, но в них отразилось его время. Рассказ о семинарских порядках близок к подобным же воспоминаниям в "Бурсаке" Нарежного и "Пане Халявском" Квитки. А оба эти романа писаны по личным наблюдениям авторов и бытовые черты взяты в них прямо из действительности.

В. І-ко

* *
*

I. Котляревский в семинарии.

... "Не одно поповство науку происходило в то время в бурсе. Этих школяров по гимназиям еще не было тогда, и в бурсе учились грамоте вчастую панские дети. Меня упрочили туда по четырнадцатому году. Был верста я не маленькая, а азы, почитай, еще только по слуху знал. И отдали меня под присмотр дальнего родственника, — такого ребенка, что день и ночь только о женитьбе бредил и в то же время в философии искушался.. Оглядели меня, осмотрели от темени до закаблучьев, усадили за парту и дали какому-то цензору на попечение. Цензор заговорил было напредки о том, не обладаю ли я при моей скромности и фризовом сюртуке, лишним пятаком? Вижу, что деньги и здесь деготь, колесо пути смазывает, — и подарил я цензору единственное мое богатство, — старый сибирский грош, из которого нынче две гривны выкроить можно. Родственник мой узнал об этой сделке и зеленый взял себе, а цензору, вместо наставлений, наставил синяков...

Бурса была похожа просто на сборище каких-то иноплеменных, которые делились на семьи, на артели, вечно враждовавшие между собой. Учили нас Бог знает чему и как.

Стол мы имели по артелям, по чашкам; хозяевал же из артели один какой-нибудь опытный эконом, которому в известное время доставлялись харчи, по количеству — того, другого, третьего, с каждого носа.

Ветхий дом наш делился на два этажа. Столовая помещалась внизу. Ею заведовал немощный, безногий инвалид, а потому чистоты не предполагалось. На затрапезном столе было столько грязи, сколько не встретишь на дурной дороги в осенние заморозки. Родственник присадил меня к выбранной им артели, да и примолвил: "помни же свою чашку за обедом и за ужином". Невдомек было мне, что он называл чашкой артель лиц, в семью которых усадил меня. Для первого раза я остался без мяса, потому что не знал порядка, сноровки и тех быстрых приемов, какими красилась наша трапеза. Тут только проворные и опытные могли сколько-нибудь упитать свое чрево. Они, с последним словом молитвы, азартно направлялись в чашку, — кто с вилкой, кто с ложкой, — и старались захватить мясную долю, а по силе сноровки и счастья в улове — и две, и три. Конечно, я опоздал к моей доле, однако ж успел согреть и пополоскать свое нутро бульенцем, дав себя слово заплатить неудачу обеда за ужином, причем изнамерился не ударить лицом в грязь при поимке мясной порции. Главное, думал я, заметить чашку, бадью нашу, а она, как на грех, была не без родимых пятен: один треснувший ее бок сшивался лычком. Пришло время, пошли мы к ужину. Пропели молитву, сели все по местам, а я гуляю по трапезной... Вижу тех людей с которыми обедал, да чашка то у них не та. Моя — лыком строченная была...

Нутро уж подводить: все едят в засос, смакуют, задки у ложек облизывают, а я только на них кровожадно поглядываю. Есть так хочется, что глаза и живот плачут. Погляжу, — бежит мой опекун-родственник. — Ты, говорит, отчего не ужинаешь. — Чашку ищу, душечка-братец, при которой вы состоять приказали, а такой нет, прах ее знает, куда девалась! За обедом она была лыком шита, а тут все целые, не битые, не сшитые, не строченные. — Ах ты бесталанный, горький долбня, говорит родственник. Чашкой, говорит, у нас называют артель, что вокруг чашки заседает, общество... Ну, делать нечего, поешь уж завтра! С тем и удалился мой утешитель философ. Так прошел мой первый семинарский день, а потом я уж пошел своим порядком горе мыкать..."

* *
*

II. Учительство и любовь.

У помещика Н., детей которого обучал Котляревский, жила сирота-племянница, Марья Семеновна, которой Н. был опекуном и ближайшим родственником. Общительная, живая, она скоро сдружилась с веселым учителем. Она видела его иногда плачущим и проведала, что он что-то "сочиняет". Это открытие сообщено было дворовым девчатам, полуподданным, полу-приятельницам Маруси. Единогласно порешено было хитростью утащить бумаги Ивана Петровича, чтобы выведать его тайну. Но как сделать это? Проходя мимо комнаты, где помещался учитель с своими питомцами, Марья Семеновна, как бы нечаянно, взглянула туда и в ужас пришла от беспорядка, в каком валялись в ней книги, бумаги, вещи. Она крикнула, что не может видеть этого, что сейчас же все приведет в иной вид, лишь бы он выбрался из комнаты на полчаса. Учитель, не возражая, подчинился строгой командирше, по которой давно уже втайне вздыхал.

Вернувшись в комнату, Котляревский подивился водворившемуся порядку, но когда обратился к своему сундучку, то не нашел лежавших в нем рукописей. Не было сомнения — они унесены были любопытной панночкой!...

Похитительница действовала открыто. Выбрав себе в саду лужайку почти против самых окон дома, она уселась там и стала разбирать бумаги. Разбросанные листки их окружили ее как бы кольцом.

Иван Петрович стремительно бросился в сад. Панночка быстро схватила рукописи и побежала с ними дальше.

На исходе сада, у канавки, где шлях идет от хутора, послышался говор:

— А если не отдам, что вы со мною сделаете? — спрашивает панночка.

— Отниму, Марья Семеновна, — точно захлебываясь, отвечает пан Иван.

— А я ж крепко держать буду.

— Да у вас крошечная силенка, я перемогу вас.

— Хиба боротьця со мной станете?

— Что делать!

— А я упаду.

— А я подыму вас, да уже з моими виршами донесу до ларця, да схороню там.

— Ого! На вищо?

— Чтоб тихенько от людей любоваться двумя моими сердечными радостями: вами и моими бедными виршами, которые вы похитили.

— Не много ли нас там будет? -хитро заметила дивчина. Ведь вы то же самое при мне говорили Насте М-й. Помните, в саду, у большой ивы, как я раз там была в гостях с детьми?

— Помню. Но зачем же вы забыли, что я, говоря Насте, глядел в это время на вас, — промолвил Котляревский.

— А будто ж это и правда?

— Ей-богу.

— Плут вы, большой плут! — с звонким смехом отозвалась панночка. Она быстро передала Ивану Петровичу бумаги и, точно заяц, в один прыжок перебралась за канавку на шлях и пошла к хутору, звонко напевая тоскливую песню...

С того дня в доме началось что-то новое. Утро, бывало, Иван Петрович усердно просиживает с ребятишками, умные речи им сказывает. А заснет после обеда дядюшка, глядь уж пан Иван с Марусей за цветами ухаживает, а вечером или песню поет, или уединяется и вирши пописывает.

"Энеида" в это время у него росла по лоскуткам. Бывало на детской тетради рисует — рисует цифру, да вдруг и сморозить что-нибудь об Энее.

Раз дядюшка долго заискался пана Ивана. Время было зимнее. Дивчата и дети коротали вечер в светелке. Заглянул туда дядюшка, — нет Котляревского. Да там и не знали, где он. Пошел дядюшка в его комнату, — нет и там. Заглянул в девичью, а пан Иван, — волос растрепан, нос уткнул в выкройку, — Марье Семеновне пишет, да вслух и повторяет:

Мий друже вирный, справедлывый,
Чи дуже любыш ты мене?...

Это строки из "Энеиды", из пятой песни. Только дядюшка дело понял иначе.

— Эге, тараща глаза, промолвил он. Так вот отчего ты, пан Иван, не весел, сам не свой ходишь, да разводы с Марусей разводишь?... Знаю теперь, знаю...

Дядюшка взял Котляревского за руку и уставил на него свой добродушный, жалостный взгляд:

— Журюсь я за тебя, Иване, — а дело непоправимое. Панна Маруся обещана в жинки пану Л. Вот только год изойдет его покойнице... Прости, мой друг, я уж правду сказал тебе.

Дядюшка с досадой махнул рукой, крикнул "вишневки!" и вышел из девичьей.

Иван Петрович тот вечер был как больной. На утро хватились — нет его! Вещи в сундучке почти все целы, а бумаг не оказалось. Дело смекал только один дядюшка, хмурил брови и сквозь слезы следил, как крыла свою тоску Марья Семеновна.

Через два месяца, на самый новый, 1796 год, Иван Петрович прислал письмо, в котором рассказал все свое злоключение. В письме он просил прощения у дядюшки, — в чем уже, Бог его ведает! — и крепко молил тихонечко, крыто от людей, передать Марье Семеновне колечко на память о нем горемычном. Просил писать — "Северского карабинерного полка кадету, Ивану Петровичу Котляревскому". Стало быть, по военной пошел!...

Полтавский Вестник. Суббота, 30 Августа 1903 г. № 212. Стр. 3

[Продолжение, начало на стр. 2]

Столь полных волею страстей?
Их поколенье миновалось,
И с ним исчез кровавый след
Насилий, бедствий и побед.
Цветет в Диканьке древний ряд
Дубов, друзьями насажденных...

Потомок казненного генерального судьи, граф Кочубей, был в то время влиятельным министром и владельцем крупных поместий около Полтавы; Полтава была возведена в резиденцию правителей Малороссии; у гр. Кочубея искали расположения — и наш полтавский поэт К-ский, которому Кочубей подарил луку под Полтавой, и Гоголь, который местом действия своих рассказов избрал хутор близ Диканьки, и Пушкин, прославивший несчастного Василия Кочубея и перенесший место действия романа Мазепы — из Батурина — в Полтаву.

* *
*

Здесь же, в Полтаве, впервые раздались чарующие звуки "Наталки-Полтавки", бедной сельской девушки, в лице которой впервые введено было в общественное сознание сочувствие к простому человеку, к трудящимся массам, к "добрым полтавцам", как говорит Котляревский.

* *
*

"Наталка-Полтавка" поставлена была на домашней сцене Мал. ген. Губернатора Н. Г. Репнина, около 1818 года. Интересно несколько ближе всмотреться в обстановку, в которой произошло это маленькое, но симпатичное и богатое последствиями событие.

Кто такой был покровитель Котляревского кн. Репнин и какие люди его окружали?

Кн. Репнин недавно появился в Малороссии, за 2 года перед тем, в 1816 году. Он совершил много походов в Наполеоновских войнах, участвовал во многих сражениях, был тяжело ранен под Аустерлицем, управлял королевством Саксонией в 1813-1814 год. Почти непосредственно из Дрездена он появился в Полтаве. В Малороссии он встретил: крестьян, изнывавших в крепостном состоянии, казаков, разоренных походами 1812-1814 годов и притесняемых нижними земскими судами и всякими "Щипавками"; кроме того, он нашел здесь еще свежую традицию недавнего прошлого, нескольких интеллигентных панов, которые усердно изучали местную историю, главным образом, в интересах малор. шляхетства, права которого на росс. дворянство тогда были подвергнуты сомнению. Кн. Репнин 20 лет управлял Малороссией, изучил и полюбил ее. Просвещенный и внимательный к интересам населения, он завоевал и искренние, несомненные симпатии народа, что не часто случается с высокопоставленными сановниками, которых роль и деятельность, как бы она ни была полезна, остается мало доступной для понимания и оценки со стороны населения.

В предисловии к первому изданию Истории Малой России Дм. Бантыш-Каменский говорит: "Труд сей предпринял я по поручению Г. Малор. Военного Губернатора... кн. Н. Г. Репнина. Сему почтенному Начальнику обязан я многими источниками и непосредственным участием в первой книге".. Подписано: Полтава, 29 июля 1817 года. Таким образом, Малороссийская История писалась одновременно с Наталкой-Полтавкой, в самой Полтаве, при чем покровителем обоих авторов является кн. Репнин.... Мы также знаем, что кн. Репнин составил проекты преобразования управления Малороссией (гл. об. казаками), на началах, сему краю свойственных, — т. е., согласных с местной исторической традицией, и добивался проведения в жизнь этих проектов, — большей частью безуспешно. Министр гр. Кочубей заявлял ему: "Хотя я по рождению и хохол, но я более русский, чем кто-либо другой", — т. е. более русский, чем сами русские.

Местным панам не выгодна была деятельность кн. Репнина, защитника народа, и они не остановились перед клеветой, обвинив князя чуть ли не в сепаратизме. Необходимо сказать несколько слов и о первом серьезном историки Малороссии.

Дм. Бант.-Каменский, собирая материалы для истории, входил в сношения со всеми тогдашними местными деятелями, разделял о ними взгляды на прошлое края, и таким образом его история, труд обширный и добросовестный, является важным памятником истории малорусского самосознания. В конце своей книги он говорит: "Исчезнет труд мой, покроется забытием, но деяния мужей доблестных сохранятся в отдаленном потомстве, и самые развалины будут гласить о них". Т. е. почти то самое, что говорил Шевченко:

Слава не поляже,
Не поляже, а розкаже,
Що диялось в свити...

К тому времени старая украинская драма (школьная, схоластическая) не только умерла, но и была забыта. Жила и процветала лишь изустная народная поэзия, хорошо знакомая К-му.

Еще в юности он написал шутливую переделку Энеиды, книгу остроумную, обширную, имевшую огромный успех. М. быть автор писал ее без глубоких соображений, — для развлечения, для забавы, для памяти минувших дней.

Но вот он — прославленный поэт на всю Украину. Паны и грамотные простолюдины одинаково с упоением зачитывалось этой книгой; В. Кн. Николай Павлович в 1816 г. посетил Полтаву, многих удостоил обещаний высшего покровительства своего, особливо известного дарованиями своими И. К-го.

Даже в библиотеке Наполеона I, говорят, оказался экземпляр Энеиды К-го.

Естественно, что земляки ожидали от автора Энеиды и других подобных трудов. Так, в "Украинском Вестнике" издававшемся в Харькове, помещен отзыв о пьесе кн. Шаховского: "Козак-Стихотворец", (1817 г. декабр., стр. 869). "Читая в объявлении о представлении оного (т. е. фарса Ш-го), я воображал увидеть что-нибудь похожее на несравненную малорос. Энеиду". По поводу постановки пьесы Ш-го в Полтаве, корреспондент пишет, что говорит публика:

"— Чего иты у театр? Хиба слухаты, як за ваши гроши да нас же будуть и лаяты?"

По поводу этой самой пьесы, возный, действующее лицо в пьесе К-го, говорит: "Велыка неправда выставлена перед очи публичности". По его мнению, автор, не зная Малороссии, ее языка, истории и обычаев, "наколотыв капусты з горохом".

Оставалось оправдать надежды земляков и дать истинно народную пьесу, что К-ий и исполнил.

Чтобы ни думал К-ий и его земляки, даже до сего дня, о пьесе Ш-го, все же остается неоспоримым факт, что бойкий "москаль", увидевши сценические и музыкальные сокровища народной жизни, воспользовался ими, как умел, тогда малороссы обиделись за "велыку неправду" и создали уже настоящие малорос. пьесы. Черта характерная, не раз повторявшаяся и впоследствии.

Во всяком случае, назрела потребность в новом проявлении народного духа, блеснула надежда в новых условиях жить человеческой жизнью, сияла и грела мысль о братстве с простым народом, об истинном благе его. В этом было великое приобретения для общественного сознания. "Искра дотепу розжеврилася", говорит К-й (искра дарования разгорелась), и сколько надежд чуется в этих радостных словах. Искра дотепу разжеврилася, началось возрождение, вскоре имевшее великого апостола, крестьянского сына, сначала пасшего стада бессловесные, затем увлекшего умы и сердца людей своей эпохи на дело возрождения, гуманности и правды.

Восстановить униженное имя "полтавцив" (т. е. земляков своих), вновь связать и сблизить интересы разных сословий, показать богатства души и доброту сердца простолюдина и тем положить основание гуманному отношению к народу, уважение к его прошлому, для совместного культурного труда в будущем, — вот что составляло задачу Котляревского. Что он ставил себе такую задачу сознательно, это мы видим из содержания его пьес. При этом он должен был многим поступиться, о многом умолчать, лишь бы главная цель была достигнута.

"О такови-то наши Полтавцы", говорит он, — "Коли дило иде, щоб добро зробыты то одын пред другим хапаеться". Не забудем при этом, что современники единогласно свидетельствуют о необычайной его личной доброте, внимании к простым людям, отзывчивости на чужое горе.

Починаймо веселиться,
Час нам сльозы осушить;
Доки лиха нам страшиться
Не до смерти и тужить.
Нехай злии одни плачуть,
Бо недобре замышляют.
А Полтавци добре скачуть
І на зло другим гуляють.

Но даже и в самом веселье Полтавцев слышен мотив, навеянный прежними несчастиями и крушениями:

Колы хочешь буть щастлывым
То на Бога покладайся
Перенось все терпеливо
I на бидных оглядайся.

Но кто эти "злые", що недобре замышляют?

Почему им завидна радость Полтавцев?

Это мы отчасти знаем из обзора деятельности кн. Н. Г. Репнина. Эти злые построили свое благополучие на порабощении крестьян, отчасти казаков; для этих людей казалось подозрительным пробуждение народного самосознания, они ревниво оберегали выгоды своего положения и — не скупились доносами и клеветой на князя, испытанного сановника...

И впоследствии, когда уже умер первый славный поэт Украины, кн. Репнин приветствовал нового, великого поэта, многострадального Тараса, при чем дочь князя, Варвара Николаевна, была его другом и добрым гением. И этот великий поэт, сознавая значение Котляревского для возрождения родины, посвятил ему прекрасное стихотворение, в котором между прочим сказано:

"Будешь, батьку, пануваты,
Покы жывуть люде;
Покы сонце з неба сяе —
Тебе не забудуть..."

Таким образом на Котляревском сбылось его собственное предсказание, относившееся к кн. Куракину. Эти слова его, — по обыкновению юмористические, мы позволяем себе привести с некоторыми изменениями, относя их к самому Котляревскому:

"Не умре, мы добре знаем, —
Слава не умре твоя:
Слава з тилом не лягае
У могилу ничия.
Хочь-же смерть в тоби прыскочыть,
Славы в землю не заточыть —
— Вона громом загуде!
Тут и Правда визьме сылу,
Прыйде на твою могылу
И промовыть до людей:
"Дыво тут попы зробылы,
Дыво дывнее из дыв:
В землю мертвого зарылы,
А той мертвый и ожыв"...

Гр. Коваленко.

Котляревский и малороссы-писатели.

Влияние Котляревского на последующих писателей, изображавших Малороссию, должна определить и определяет история литературы. Отметим здесь только свидетельства несомненного соприкосновения крупнейших и первоначальных изобразителей Малороссии с отцом малорусской письменности.

Непосредственно следовавший за Котляревским украинский писатель Г. Ф. Квитка, без сомнения, знаком был с "Энеидой" с самого ее появления в печати, а быть может и в рукописи. "Наталка Полтавка" поставлена была в Харькове труппой Штейна, благодаря настойчивости и находчивости Квитки. Об этом рассказывает в своих записках Щепкин. Пьеса, данная первоначально в Полтаве, с личного разрешения кн. Н. Г. Репнина, еще не имела цензурного одобрения и требовалось не мало ждать до его получения. Делу помогла изобретательность Квитки. Он сказал Штейну и актерам: "Назначьте какую-нибудь старинную пьесу, а перед самым днем бенефиса сошлитесь на нездоровье какого-нибудь актера и просите официально дать за поспешностью "Наталку-Полтавку", пьесу, уже разрешенную для Полтавы.." Так дана была в Харькове пьеса Котляревского.

Гоголь, очевидно, отлично с детства знал и любил "Энеиду", так как взял из нее несколько эпиграфов для первой своей повести "Сорочинская ярмарка". Эпиграфы в малороссийских повестях взяты Гоголем только из народных песен, двух комедий его отца и "Энеиды", и взяты, вероятно, но памяти. Из этого можно заключить, что многие места "Энеиды" Гоголь знал прямо наизусть.

Отношение Шевченка к поэту определяется ясно из его послания — "На вичну память Котляревскому". Хотя оно не вошло в первое издание "Кобзаря" 1841 года, но написано, очевидно, под свежим впечатлением известия о кончине Котляревского, в конце тридцатых годов. Весть о смерти поэта глубоко потрясла Шевченка:

Згадай лыхо — то й байдуже,
Мынулось, пропало!
Згадай добре — сердце вьяне,
Чому не осталось?!

Он оплакивает кончину того, кто "пел, как соловей", кого слушали одинаково радостно и богатый, и сирота, и девушка, кто всем давал отраду, кроме злых, лиходеев. Но не для них раздавался его праведный голос. Благословляя художника, который силой простого слова переносит всюду "славу", т. е. значение, лучшее достоинство своего народа, Шевченко пророчит ему вечное значение.

Отметим, кстати, что тот же Шевченко записал память о Котляревском, как о первом Полтавском журналисте. По преданию, переданному Шевченком (в прозаической повести "Близнецы"), Котляревский составил один или несколько выпусков рукописного сатирического сборника "Муха", касавшегося полтавской жизни. Никаких следов этого сборника не найдено, но в сообщении Шевченка нельзя сомневаться, т. к. сведение это, очевидно, исходит из дома кн. Репнина, с семьей которого были близки и автор "Энеиды", и певец "Кобзаря".

Герой повести "Близнецы", написанной, как все прозаические повести Шевченка, на основании личных воспоминаний и знакомств, воспитывался в Полтаве, — очевидно, в дворянском пансионе, — под руководством Котляревского и, очутившись потом в Оренбурге, стал присылать на родину род дневника, который назвал "Оренбургская муха". "Витя назвал свой недельный дневник в подражание своему благодетелю, Ивану Петровичу Котляревскому. Покойного Котляревского "Полтавская муха" была настоящая пчела, а это было только невинное подражание в одном названии. Эта муха ни на какую пошлость или низость людскую не нападала, подобно Полтавской..." Таково предание, записанное Шевченком.

Кулиш, тщательно издавший в шестидесятых годах сочинения Котляревского, напечатал о нем тогда же в "Основе" большую статью, где, совершенно неосновательно, обвинял его в насмешливом отношении к малороссийскому простонародью, в отсталых воззрениях и пр. Впоследствии увлекающийся писатель отказался от своих обвинений и дал правильную оценку творчества Котляревского. Великие заслуги его, как родоначальника малорусской письменности Кулиш, разумеется, прославлял всегда.

Костомаров, еще в 1844 году, в "Обзоре сочинений, написанных на малороссийском языке", подвел итоги заслугам Котляревского. Первая его заслуга — заслуга почина. Чудесное изображение жизни народа, огромный юмор и богатство и свежесть языка — другие заслуги поэта-полтавца.

Лучшие и более обширные критические статьи и исследования о Котляревском написаны проф. А. А. Котляревским, П. И. Житецким, А. Н. Пыпиным, Н. П. Дашкевичем, Н. М. Виленкиным (Минским), г. Стешенком и др.

Полтава времен Котляревского.

С Полтавой тесно связана жизнь и деятельность И. П. Котляревского. Здесь он родился, здесь и прожил почти вою свою жизнь, за исключением лет, проведенных на военной службе.

В год рождения поэта, Полтава представляла собой полковой город, каким она была во время гетманщины, что продолжалось до 1781 года, когда "для лучшего управления всей Малороссии" повелено было уничтожить старое деление на полки и разделить ее на три наместничества: Киевское, Черниговское и Новгород-Северское. В 1796 г. вместо трех наместничеств, была образована одна малороссийская губерния, с главным городом Черниговом, куда отошла и Полтава со своим поветом. Так было до 1802 года, когда из малороссийской губернии были образованы две: Черниговская и Полтавская. Полтава была маленьким городом, занимавшим площадь нынешнего Подола, затем от Собора до Сретенского храма, где в то время было кладбище, остававшееся здесь до 1825-30 годов и затем уже, с образованием губернии, наш город начал застраиваться вдоль нынешней Александровской улицы, по направлению к саду.

Около нынешнего Спасского храма, был центр города, лучшая его часть. Здесь сосредоточена была торговля, были лучшие магазины. Недалеко от этого центра, около собора, на горе, откуда прелестный вид на окрестности — и проживал поэт в своем собственном домике, — от него уже нет и следа.

Писатели того времени не особенно хвалят Полтаву. Зуев, посетивший в 1782 г. Полтаву, пишет, что это небольшой городок с 1000 деревянных низких, но чисто снаружи выбеленных домиков, из которых всего 2-3 каменных.

Несколько позже писал о Полтаве французский посол граф Сегюр, сопровождавший Императрицу Екатерину II в ее путешествии по югу России в 1787 г. "Полтава — говорит он — небольшой городок, худо украшенный и мало населенный, не представляет вниманию ни одного замечательного здания". С некоторым даже пренебрежением относится к Полтаве другой путешественник Сумароков, бывший здесь в год открытия губернии. "Полтава бедный и маленький городишко — пишет он — в котором нет ни правильных улиц, ни порядочных строений"...

Столь нелестного мнения и Долгорукий, который был в Полтаве в 1810 г. Он не знал, где ему остановиться, в городе не было гостиницы (а были герберги — постоялые дворы.) Такова Полтава до открытия губернии и первые годы вслед за этим. Но физиономия города начинает понемногу изменяться с назначением на пост первого малороссийского генерал-губернатора кн. Куракина. С отрадным чувством мы должны отнестись к памяти этого незабвенного деятеля. Мы не знаем деятеля за истекшее столетие, который так много бы сделал для Полтавы. Мы не будем подробно касаться ее^*), но не можем, хотя в нескольких словах не перечислить всего того, что он сделал для Полтавы, тем более, что возникшие при Куракине учреждения характеризуют г. Полтаву времен чествуемого ныне поэта. По его инициативе создан "дом для бедных дворян", открыта гимназия, больница (богоугодное заведение), при ней родильный приют, богадельня, ботанический сад. Он купил часть городского сада, а другую выпросил у известного в то время богача и добрейшего человека С. М. Кочубея и затем все это отдал в ведение города. В саду устроил оранжереи. При нем воздвигнуто много зданий: нынешние присутственные места, губернаторский дом, дом, занимаемый полицией, дом, где ныне женская гимназия, купил участок земли и отдал дворянству для постройки дворянского дома и т. п. Устраивал для города кирпичные заводы, думал перевести из Переяслава семинарию, но не успел этого сделать, за выездом на службу в Петербург.

^*) См. нашу работу по архивным данным "Полтава в начале XIX столетия со многими рисунками того времени" ("Киев. Старина" 1902 г. и отдельно).

При нем устроена была первая аптека и при ней ботанический сад. Устроил лечебницу для душевно-больных, работный дом (что ныне дом трудолюбия), памятник Полтавской победы, организовал пожарный обоз и т. п.

И. П. Котляревский пользовался расположением и двух преемников кн. Куракина, Лобанова-Ростовского и Репнина и однако этим двум деятелям он не посвятил ни одной строки, не смотря на то, что они очень расположены были к поэту. Это то и убеждает нас, что написанная им ода была внушена ему не угодливостью или искательством, а действительно чувством уважения к заслугам его героя.

И. П. Павловский.

ХРОНИКА

♦ Торжества открытия памятника Котляревского будут происходить по следующей программе: сегодня, в час дня, на могиле покойного писателя (городское кладбище по Кобелякской ул.) преосвященным Иларионом, в сослужении духовенства, совершена будет панихида по И. П. Котляревскому; в половине третьего будет совершено освящение и открытие памятника, а в семь часов вечера в просветительном здании имени Гоголя начнется торжественное заседание думы, посвященное памяти Котляревского. Программа заседания такова: а) открытие заседания приветственной речью городского головы, б) чтение краткой исторической записки и отчета по сооружению памятника, в) научная речь Стешенко о художественно-литературном значении произведений Котляревского и его заслугах и г) произнесение и чтение приветствий.

Второй день торжеств, 31 августа, будет состоять из литературно-музыкального утра и торжественного спектакля в просветительном здании имени Гоголя. В программу утра, которое начнется в час дня, включены: чтение биографии Котляревского с выдержками из его произведений и туманными картинами, вокальные номера из "Наталки-Полтавки" и отрывки из "Энеиды" и кантата Лисенко, посвященная памяти Котляревского, в исполнении смешанного хора и оркестра. По окончании "Наталки-Полтавки" на вечернем спектакле состоится музыкально-вокальное отделение и в заключение апофеоз.

♦ Общая сумма пожертвований на памятник, выразившаяся в 11.798 р. 67 к., составилась из 7.558 р. 39 к. поступлений, относящихся к пределам Полтавской губернии, и 4.240 р. 28 к., поступивших как доброхотные пожертвования из разных мест России, а также из Галиции от почитателей памяти родоначальника украинской литературы. Проценты на означенную сумму пожертвований составили 2308 р. 34 к. Вся сумма поступлений на сооружение памятника к 1 июля 1903 г. выразилась, таким образом, в сумме 14.107 р. 01 к.

Собранные в пределах Полтавской губернии средства для памятника составились: из пожертвований дворянских, земских и городских учреждений губернии, а также частных учреждений города Полтавы (3.014 р. 48 к.), пожертвований отдельных лиц (2.021 руб. 79 к.), пожертвований, собранных: а) полицейскими управлениями в городах и селениях (529 р. 18 к.), б) предводителями дворянства и земскими начальниками (302 руб. 79 к.), в) волостными правлениями (97 р. 56 к.), г) лицами военного и духовного ведомства (84 р. 65 к.); собрано от спектаклей, народных гуляний и чтений 1.454 р. 72 к.; пожертвований и поступлений без обозначения — 11 р. 82 к.

Расход на сооружение памятника выразился суммой свыше 15 т. руб., в том числе: на изготовление бюста поэта и горельефов для памятника 5.150 р., на изготовление пьедестала памятника с перевозкой его частей 8.382 р. 25 к., на расходы по устройству фундамента, по установке памятника, по устройству ограждений и другие мелкие расходы 872 р. 37 к. Еще не подведенный расход на завершение работ по сооружению памятника — превышает тысячу рублей.

♦ Из Галиции на торжества открытия памятника И. П. Котляревскому прибыли вчера Галицийский депутат австрийского рейхсрата Романчук, профессор Львовского университета Студинский, директор национального Львовского театра Губчак и д-р прав из Львова Лопатинский; из Чернивцы д-р Кордуба и д-р Симович.

♦ Прибывшими в Полтаву представителями из Галиции привезено для возложения на памятник И. П. Котляревскому несколько венков.

♦ Почетным гостям, прибывшим на торжества, будут городом розданы на память серебряные жетоны с изображением Котляревского.

♦ Из числа периодических изданий имеют своих представителей на торжествах открытия памятника, кроме местных газет, следующие: "Новое Время", "Биржевые Ведомости", "Русское Слово", "Курьер", "Киевлянин", "Киевская Газета", "Одесский Листок", "Одесские Новости", "Южный Край", "Вестник Юга", "Баку", "Южная Россия" и др.

♦ Кроме приглашенных городским управлением лиц на торжество в Полтаву съехалось много публики, преимущественно, из Полтавской губ.

♦ Возлагать венки Котляревскому решено предоставить, где кому угодно — на могиле поэта или у подножия городского памятника.

♦ В книжных и писчебумажных магазинах уже поступили в продажу фотографические снимки с горельефов памятника, открытки с воспроизведением этих же горельефов, открытки о изображением Котляревского и литографированные портреты Котляревского. Кроме того, на днях будет продаваться коллекция иллюстраций Мартиновича, воспроизведенных путем фототипии. Цена коллекции 2 руб.

♦ На торжество открытия памятника приглашен военный оркестр Брянского полка, который будет исполнять почти исключительно номера из украинской музыки по определенной заранее программе.

♦ Комиссия по сооружению памятника обратилась к художнику Л. В. Позену с просьбой предоставить в распоряжение города модель бюста Котляревского для постановки в проектируемой школе имени чествуемого писателя.

♦ Губернская управа, как мы уже сообщали, представила в распоряжение города для раздачи учащимся и публике две тысячи экземпляров биографии Котляревского и для продажи — тысячу экземпляров полного собрания его сочинений, изданных несколько лет назад губернским земством. За такую щедрость комиссия по сооружению памятника и городская управа постановили выразить губернской управе искреннюю благодарность.

♦ Комиссия по устройству памятника и торжества его открытия в последнем своем заседании выразила пожелание, чтобы в торжественные дни открытия памятника в городе была организована продажа сочинений Котляревского, относящихся к памяти писателя фотографических снимков, открытых писем с портретом Котляревского и проч. Организовать это удобнее всего было бы в просветительном здании имени Гоголя.

♦ На художественной выставке в память Котляревского устроен, между прочим, и фотографический отдел, в который вошли следующие работы И. Ц. Хмелевского: портреты Г. Г. Мясоедова, Кропивницкого, Садовского в роли Богдана Хмельницкого, Саксаганского в роли Богуна из той же пьесы, портрет малороссиянки, несколько фотографий малороссийского жанра, виды дома и парка в Диканьке, виды окрестностей Полтавы и др.

Из частных лиц, к которым обратился выставочный комитет, в распоряжение последнего представили картины и рисунки разных мастеров только В. П. Горленко, Н. Н. Летуновский, Н. А. Малорадович, Е. Е. Саранчов и А. Н. Казанцева.

♦ В первый день открытия выставку картин посетило очень мало публики. Выставка открыта ежедневно от 10 утра до 5 часов дня. Входная плата для взрослых 25 коп., для учащихся 15 коп.; по понедельникам с взрослых взимается по 50 коп.

♦ На второй день торжеств, 31 августа, в ресторане "Монголия" состоится обед для почетных гостей, прибывших на открытие. Желающие могут принять участие в обеде по подписке в размере 8 р. с человека.

♦ Вчера весь день в городе чувствовалось повышенное настроение. На улицах особенно в районе, примыкающем к просветительным зданиям, заметно было большое оживление. Вестибюль театра с раннего утра переполнен был публикой, жаждавшей получить билеты на торжества.

Штрихи и эскизы.

30 августа 1903 г.

День славного торжества, день великого праздника всего малорусского народа, — праздника духа и мысли.

День увековечения памяти одного из даровитейших сынов Украины, "батька украинской литературы", положившего начало новому ее периоду.

Сегодня, в этот долгожданный день, развернется белая завеса и, обвеянный красой и нетленной славой, предстанет пред нами образ бессмертного поэта.

Вся Полтава и весь малорусский народ празднуют сегодня это славное национальное торжество.

Народ воздвигает памятник своему герою, преклоняется пред своим идеалом.

Разве такой праздник — не праздник общечеловеческий?

Праздник победы и торжества человеческой мысли, одухотворенного человеческого слова!

* *
*

Полтавский Вестник. Суббота, 30 Августа 1903 г. № 212. Стр. 4

На гранитных ступенях лестницы нашего музея, опрокинувшись навзничь, с прижатыми к груди руками, с плоским, широкоскулым, тупым и бессмысленным лицом, лежит грубое изваяние каменной бабы.

Загадочный, наивно-простой памятник неведомого народа.

Немой свидетель возвышенности человеческого духа, его бессознательного, инстинктивного стремления к своему идеалу.

В душе первобытного человека, звероподобного дикаря, тихо, едва заметно, искрился Божий огонек, который со временем разгорелся в пышный пламень, истребивший в человеке дикаря и засиявший ярким заревом самосознания, разума и мысли.

В незапамятные времена уже стремился жадно дух человеческий к возвышенному, прекрасному и вечному.

Циклопические сооружения доисторической Греции, пирамиды и сфинксы Египта, таинственные, гранитные изваяния Вавилона, пагоды Индостана, каменные бабы скифских степей, исполинские курганы южной России — все эти воздвигнутые народами разных времен памятники, явно свидетельствуют о стремлениях человечества.

Кровожадный дикарь воплощал в своем идеале безпощадную жестокость, грубую, дикую силу и воздвигал памятники своим храбрейшим воинам, обвешанным трофеями убитых ими врагов.

Народы-варвары венчали своих полководцев-победителей и старались увековечить их память монументами.

И пытливый ум современного человека стремится проникнуть сквозь завесу веков в давно минувшие события, оставившие по себе свои следы.

Народы исчезли. Неумолимое время изгладило из памяти имена их героев, но дух когда-то живших людей сохранился в оставленных ими памятниках... Немой гранит запечатлел на себе стремления и идеалы воздвигнувшего его народа.

Подозревал ли народ-дикарь, что, воздвигая памятник своему богатырю, он вносит неизгладимые строки в скрижали человеческого бытия, которые, спустя много веков пытливо будет разбирать человеческий ум?...

Подозревал ли он, что им воздвигается памятник не герою своему, а самому себе?...

* *
*

Прошли века.

Прошел за народом народ.

Повержены старые кумиры, и новые идеалы засияли человечеству на мировом горизонте.

И человечество по-прежнему продолжает стремиться к своим идеалам.

Искорка Божья, едва мерцавшая в душе человека-дикаря, разгорелась теперь в светлое зарево, сияющее миру победой разума и духа.

Победы мысли и слова сменили варварские победы грубой силы.

И человек разума и слова теперь воздвигает памятники своим новым героям.

Героям мысли, богатырям живого, над миром властвующего слова.

* *
*

Завеса белая сегодня развернется и откроет увенчанный неувядаемой славой образ богатыря, творца-художника, воплотившего в своих творениях величие, мощь, красоту и силу своего народа, одухотворившего их пламенной любовью к своей поэтической Украине.

Дивный, обвеянный нетленной красотой, величественный образ!

Гордость современников, увековечивших своего героя — героя духа и мысли.

* *
*

Падет сегодня белая завеса с образа поэта — и, прекрасный, величавый, в ореоле солнечного сияния, предстанет он пред лицом народа.

Славный, долгожданный момент увековечения памяти поэта!

Праздник культуры, праздник духа и мысли!

И в торжественном собрании в "доме Гоголя" завершится этот памятный праздник.

Выборные города, почитатели поэта, в совместном заседании заложат ему сегодня другой памятник — памятник нерукотворный.

Память героя мысли не одним гранитом и чугуном должна быть увековечена.

Новый памятник будет воздвигнут поэту в образе просветительного учреждения его имени.

Вопрос об открытии такого учреждения решится сегодня в торжественном заседании думы.

Честь и слава обществу, воздвигающему такой нерукотворный памятник своему поэту!

Баян.

К биографии И. П. Котляревского.

В Полтаве, на Подоле, живет и здравствует по сие время вдова полтавского мещанина Варвара Феодоровна Лелечиха (до замужества Красноштанова), которой в настоящее время около 110 лет. До 1861 г. она была крепостной у помещика Белухи-Кохановского, затем в течение длинного периода времени служила у многих местных помещиков, давно овдовела и лишилась всех детей и внуков, оставшись совершенно одинокой в кругу чужих людей. Живет на свои скромные средства и, от дряхлости, ничего не может работать, а с 1899 г. ей назначено от городовой управы пособие в размере 3 р. в месяц. Ходит Лелечиха без посторонней помощи; говорит и слышит хорошо. По ее словам, в 1828 и 1829 г.г. она служила у Ивана Петровича Котляревского (помнит это потому, что тогда была война русских с турками, о чем слышала от Ивана Петровича), занимаясь уборкой его комнат и белья; ей тогда было более 30 лет. При ней тогда также была у Котляревского экономкой вдова унтер-офицера Матрена Ефремова Веклевичева, которой, по духовному завещанию Котляревского, досталось все его скромное имущество. В то время И. П. был совсем седой и казался "дуже старым и больным чоловиком", усов и бороды совсем не носил. В гостях у него бывали немногие из его друзей, чаще всех Белуха-Кохановский и Стеблин-Каменский, с семействами которых И. П. был очень дружен. До обеда проводил время на службе, отдыхал немного, а вечером бывал где-либо в гостях или же занимался сам чтением книг и газет. С простыми людьми обращался радушно и приветливо, говорил с ними по-малорусски, шутил, всегда улыбался всем, — все это всех знавших его к нему располагало. О дальнейшей жизни и смерти Котляревского ничего не знает, так как очень долгое время была вдали от Полтавы.

В. Е. Бучневич.

"Няня" Котляревского.

Уютная, миловидная, беленькая хатка с высокой соломенной крышей и подведенной желтой глиной завалинкой, тонущая в зелени вишневого садка...

Старая изгородь с опрокинутыми на столбиках горшками и глечиками...

Знакомая, милая картинка!

Тихий уголок Малороссии, навевающий грезы о черноокой дивчине и о чубатом казаке...

Словно реликвию, сохранила у себя это старое гнездышко изменившаяся и красующаяся Полтава.

Так иногда в большом, прекрасно устроенном парке хранится какой-нибудь запущенный уголок — память старого, минувшего, но дорогого и незабытого...

И, как бы в благодарность Полтаве за свою неприкосновенность, этот дышащий стариной уголок сохранил для Полтавы удивительную, редкую достопримечательность.

Уникум, подобных которому очень мало у нас.

Живая, говорящая живым языком древность.

Старуха — современница Котляревского, жившая у него в доме и служившая у него около двух лет.

Варвара Лелечиха.

Типичная малорусская старуха, о милым, добродушным сморщенным лицом, ласковая, словоохотливая.

Она встретит вас о радостью, охотно расскажет вам про "паныча Ивана Петровича", про старину, про голодный год, при житье-бытье дедов и прадедов.

Не ищите фактической точности и верности в ее словах.

Это живые сказки, да и сама старуха кажется чем-то сказочным.

В ее рассказах отражаются лишь общие отзвуки времени; типы, а не силуэты; фон, а не отдельные цвета и штрихи; впечатления, а не эпизоды и события.

Как сказка, слова ее полны смысла и значения и, как сказка, они сплетают действительность с фантастичным, небывалым, но характерным и понятным.

Негатив, запечатленный в душе старухи, жизнью поэта, сохранился — нужно только уметь различать его сквозь наслоения полувековых событий.

Сама "няня" и все ее рассказы и даже вся обстановка милы и полны поэтической красоты, как таинственная родная сага.

* *
*

Поэт оставил в душе и тускнеющих мыслях старухи глубокое светлое впечатление.

— Был, рассказывает она, голодный год. Пришла в Полтаву партия крестьян из голодных мест. Посмотрел паныч (Котляревский) на бедных крестьян и взял у них кусок хлеба — попробовать. Как надломал он черствый хлеб их, то ужаснулся. Опилки древесные и всякая погань! Заплакал паныч. Иди, сказал, Варвара, принеси хлеба, сколько есть. Принесла. А он: принеси и масла из погреба, сколько есть.

Положили в кадку хлеба и масла; хлеб свежий, теплый — плавает в масле. А мужички крестятся и едят. Заплакал паныч. Раздал тогда много хлеба из амбара...

Рассказывая об этом эпизоде, "няня" крестится и благословляет своего паныча.

Очевидно, рассказ этот — сказка....

Сказка, воплотившая в себе впечатления, которые оставил поэт в ее уме.

Каждое ее воспоминание о поэте дышит теплой любовью, чем-то светлым и чистым.

* *
*

Почему ее прозвали няней Котляревского — неизвестно.

Няней она не могла быть Котляревскому, так как она поступила к нему в услужение, когда он был уже пожилым.

Рассказывает она про какую-то "Сорокалетиху"-хозяйку и госпожу в доме Котляревского.

— Добрая была женщина — вспоминает Лелечиха — любила меня, обучала шитью и работе...

Прослужила она у Котляревского, пока "Сорокалетиха" не научила ее шить и вышивать. После этого она перешла в институт на службу.

Теперь доживает она свои дни у чужих, пользуясь небольшим пособием от города.

— Помирать бы пора, а то молодые стали торопиться — замечает полушутливо старуха.

Не смотря на свою старость, она большая охотница посидеть и старину вспоминать и подчас она уморительно передразнивает своих бывших панов.

Б-н.

Из отчетов Полтавской городской управы
о сооружении памятника И. П. Котляревскому.

Вопрос о сооружении памятника И. П. Котляревскому в г. Полтаве подготовлялся в течение двух с лишним десятилетий заботами почитателей народного поэта о возобновлении соответствующего его заслугам надгробного памятника на его могиле. Так, еще в январе 1881 г. гласный города А. И. Алексенко в думском заседании возбудил вопрос о поновлении памятника на могиле поэта на городские средства, в силу исторического значения для города этой могилы. Поновленный довольно скромно на средства, ассигнованные в том же 1881 г. городской думой и собранные вслед затем, по инициативе артиста С. Н. Новикова, от 2-х спектаклей и народных гуляний в Полтавском городском саду, надгробный памятник поэта, однако, недолго простоял в исправном виде, вследствие чего почитатели памяти Котляревского в 1891 году через П. Т. Климовича прислали в полтавскую городскую управу из Одессы 80 р., как пожертвование для обновления памятника на могиле поэта, близкой для всех, кому дороги интересы родного украинского слова. В 1892 году прислано пожертвование на это дело от кружка любителей драматического искусства в Миргороде под управлением Далматова. Все означенные пожертвования на постановку надгробного памятника на могиле поэта с 1881 г. по 1893 г. составили 465 р. 11 коп.

Печальное состояние могилы И. П. Котляревского и недостаточность имеющихся средств для постановки прочного памятника на этой могиле побудили полтавское губернское земское собрание ассигновать в 1893 году 1000 р. на это дело. Щедрым ассигнованием полтавского губернского земства завершены заботы почитателей первого украинского поэта-писателя о сооружении надгробного памятника на его могиле.

После того, как это дело всецело взяло на свое попечение полтавское губернское земство, живая волна признательного отношения к родному слову и его выразителям выдвинула в полтавском обществе вопрос о сооружении памятника И. П. Котляревскому в черте города.

В марте 1894 года полтавская дума, по предложению городского головы В. П. Трегубова, постановила возбудить перед правительством ходатайство о разрешении подписки на сооружение памятника Котляревскому, если не повсеместно в России, то, по крайней мери, в пределах Полтавской и Черниговской губерний. В конце августа 1895 г. Полтавская городская управа была извещена о разрешении устроить памятник украинскому писателю Ивану Петровичу Котляревскому и о дозволении подписки для сбора пожертвований на сооружение памятника с ограничением, однако, района подписки пределами одной Полтавской губернии.

С сентября 1895 г. началось поступление пожертвований как по подписным листам, так и пожертвований от почитателей поэта из местностей вне пределов Полтавской губернии. Следует заметить, что Черниговская городская дума, вслед за дозволением собирать пожертвования на сооружение памятника Котляревскому по подписным листам в Полтавской губернии, возбуждала неувенчавшееся успехом ходатайство о разрешении такой же подписки и в пределах Черниговской губернии, мотивируя свое ходатайство тем, что для населения Черниговской губ. Котляревский, как народный поэт, в такой же мере близок, как и для населения Полтавской губ.

Приводя в последующем изложении данные, касающихся пожертвований на памятник, отметим здесь в самых общих чертах ход дела по сооружению памятника.

К апрелю 1896 г. уроженец Полтавской губернии художник-скульптор Л. В. Позен изготовил предварительный проект памятника, а также модели бюста поэта и барельефов для украшения памятника на сюжеты из "Перелицованной Энеиды", "Наталки-Полтавки" и "Москаля Чаривныка". Для рассмотрения этого проекта, равно как и для выбора места для памятника, избрана была особая комиссия в составе из гласных думы и лиц, которые своим участием могли быть полезны для данного дела. Комиссия эта, изменяясь в своем составе сообразно существу подлежавших ее обсуждению вопросов, предварительно рассматривала все касавшиеся сооружения памятника вопросы, после чего таковые поступали на окончательное решение городской думы.

В первоначальный проект памятника впоследствии были внесены существенные изменения. Самым автором барельефов для памятника Л. В. Позеном возбужден был вопрос о замене барельефов горельефами с тем же содержанием, в виду более тонкой в художественном отношении передачи горельефами оттенков изображаемых сюжетов. Первоначальный проект пьедестала памятника подвергался неоднократным изменениям, причем ближайшее участие в этом деле принимали Л. В. Позен, В. А. Волков, А. А. Зиновьев, А. И. Ширшов и П. М. Певный. После неоднократного рассмотрения предлагаемых проектов в комиссии, в связи с вопросом, достаточны ли имеющиеся средства для сооружения памятника по тому или другому проекту, принят был проект пьедестала, изготовленный А. И. Ширшовым.

После сношений городской управы с известными фирмами по изготовлению изделий из камня, выполнение пьедестала взял на себя П. М. Певный. В дополнение к сказанному полтавская городская управа признает своим долгом отметить, что означенный пред этим высокоценный труд Л. В. Позена, а также труд А. И. Ширшова понесен безвозмездно. Расходы по изготовлению бюста и горельефов для украшения памятника произведены лишь в сумме действительных затрать на материал и на уплату за работу изготовлявшим бюст и горельефы заводам. Выполнение пьедестала памятника из цельных монолитов днепровского гранита П. М. Певный принял на себя за сравнительно скромную сумму в 8 т. р., тогда как другие фирмы назначали цену за изготовление пьедестала памятника по данному проекту в 25 т. р.

Крупное интеллектуальное пожертвование для памятника народному поэту Л. В. Позена и А. И. Ширшова обусловили постановление полтавской городской думы об обозначении имен их в деловой надписи на памятнике, при чем следует заметить, что комиссия по сооружению памятника единогласно высказалась за обозначение на памятнике наряду с именами Л. В. Позена и А. И. Ширшова и имени П. М. Певного, принимавшего деятельное участие при выработке проекта пьедестала и художественно выполнившего этот проект.

Что касается выбора места для памятника, то эта сторона дела, обращая на себя серьезное внимание комиссии и думы, вызвала многократное обсуждение данного вопроса. Для постановки памятника намечались места: 1) на Петровской площади против здания губернского земства; 2) на площадке между дворянским домом и красной аптекой; 3) при входе в Александровский парк; 4) на площадке за собором; 5) на краю Петровской площади, при въезде в город, со стороны Большой Петровской улицы; 6) в сквере Белухи-Кохановского; 7) в городском саду; 8) возле просветительных зданий имени Гоголя и 9) на Протопоповском бульваре, в том месте, где в конце концов и решено думой поставить памятник. Длительность в решении вопроса о месте для памятника явилась, однако, не единственной причиной, задерживавшей его сооружение. Задержку в этом деле представили также неоднократный пересмотр проекта пьедестала памятника, а также сношения с фирмами для выяснения стоимости изготовления пьедестала.

Остается еще привести в настоящем отчете главнейшие данные касательно надписей на памятнике.

В мае 1898 года Полтавская городская дума постановила ходатайствовать перед Правительством о разрешении начертать нижеследующие надписи на памятнике:

Рідный край своему першому поетові
Іванові Котляревському
1798 — 1898 г.г.

и далее цитаты: 1) из "Наталки-Полтавки":

"Де згода в сімействі, де мир и тишина,
Счасливі там люде, блаженна сторона".

и 2) из посвящения Шевчевка "На вічну памьять Котляревському":

"Слава
Сонцем засіяла:
Не вмре кобзарь, бо на віки
Його привитала".

На лентах венка предположено было обозначить годы рождения и смерти поэта: 1769 — 1838.

Деловую надпись на памятнике городская дума, по предложению комиссии, первоначально приняла в таком виде: "Збудовано цей памьятник 1899 року заходом Полтавськоі городськоі думы, коштом земляків та прихильників до рідноі мови и працею скульптора Л. Позена". В заседании 16 июня того же 1898 г. вопрос о деловой надписи на памятнике городская дума перерешила в том смысле, чтобы предложенная комиссией и принятая думой в заседании 20 мая деловая надпись на малорусском языке была заменена соответствующей надписью на русском языке. Касательно остальных надписей на памятник, посланных на утверждение правительства, Полтавская городская управа в ноябре 1898 года была уведомлена Полтавским губернатором, что "помещение на памятник надписи на малороссийском языке "Рідний край своему першому народному поетові Іванові Котляревському" г. министр внутренних дел признал неудобным, находя, впрочем, возможным допустить надпись этого содержания на языке русском; к помещению же на означенном памятнике прочих проектированных Полтавской городской думой надписей, Его Высокопревосходительство не встречает препятствий с тем лишь, чтобы в двух малорусских надписях, составляющих извлечение из произведений Котляревского "Наталка-Полтавка" и Шевченка сохранено было общерусское правописание".

Вопрос о надписях на памятнике решен городской думой согласно приведенному пред этим распоряжению министерства внутренних дел.

Полтавский Вестник. Воскресенье, 31 Августа 1903 г. № 213. Стр. 1

Полтавский Вестник. Воскресенье, 31 Августа 1903 г. № 213. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

Чествование памяти Котляревского.

Давно уже, очень давно в Полтаве не было такого оживления, какое наблюдалось вчера, по случаю чествования памяти родоначальника народной украинской литературы, первого славного поэта Малороссии, Ивана Петровича Котляревского. Ни один из старожилов не запомнит, чтобы когда-нибудь Полтава была так торжественно настроена, как в этот знаменательный для Украины, чтобы не сказать — для всех славянских племен, день. Все, все, до нашего скучного обывателя включительно, преобразилось. Казалось, само небо воодушевлено великим делом, совершавшимся в нашем городе... Памятник, покрытый чехлом, горделиво возвышаясь, подсказывал, как будто, каждому, что не он — холодный безмолвный гранит — всему виной, а что за ним находится нечто иное, более важное и сильное — любовь народа к своему великому носителю слова, и стремление потомства посильно вознаградить память того, кто столько сделал для успеха дорогой ему украинской культуры. Этим сознанием прониклись, по-видимому, даже наименее цивилизованные элементы населения и в одинаковой степени с более культурной частью почитателей Котляревского они всей душой присоединились к чествованию. Это был общий праздник народного духа.

Начались торжества панихидой по Котляревскому на могиле покойного, совершенной во втором часу дня Преосвященным Иларионом, Епископом Полтавским, в сослужении соборного и городского духовенства, прибывшего туда вместе с Владыкой крестным шествием из Кладбищенской церкви. У могилы покойного, в ограде, во время панихиды присутствовали представители дворянства, во главе с губернским и уездным предводителями дворянства, некоторые гласные губернского земства и городской думы, председатель губернской земской управы, городской голова, много съехавшихся на торжество представителей от разных иногородних учреждений, депутаты из Галиции и др. лица. Вокруг могильной ограды и на Кобелякской улице против кладбища собралось множество народа. По окончании панихиды вся публика направилась в город к месту главного торжества. Здесь чуть ли не с раннего утра уже толпились тысячи народа. Вокруг монумента развевалось множество национальных флагов, которыми украсился в этот день почти весь город. Ближайшие к памятнику здания были задрапированы. Со стороны Мало-Петровской ул. и по середине квартала бульвара, на котором стоит памятник, была образована цепь. В ограду близко к памятнику допускались только лица, снабженные билетами, а все остальные оставались за цепью. Учащиеся были выстроены с левой стороны решетки. Перед памятником сооружен был временный аналой, у которого Преосвященным Иларионом и совершено было молебствие с провозглашением многолетия представителям городского управления и всем жертвователям, при содействии которых осуществлена постройка памятника. Чествуемому поэту И. П. Котляревскому была возглашена вечная память. Затем Управляющим губернией, Вице-Губернатором С. И. Фонвизиным, было сдернуто покрывало, и глаза всех присутствовавших устремились на открывшийся монумент. При этом раздалась буря аплодисментов. Прилив искреннего восторга публики продолжался в течение нескольких минут. Когда смолкли возгласы "ура" и "слава", Преосвященным Иларионом был совершен чин освящения памятника. К подножию постамента возложено было более тридцати венков. Несколько венков возложили прибывшие на торжества представители из Галиции. По настоянию публики, были прочитаны вслух надписи на некоторых венках, а затем все венки перенесены были в просветительное здание. До позднего вечера публика толпами окружала памятник, делясь между собой впечатлениями.

В восьмом часу вечера в здании для просветительных целей имени Гоголя, задекорированном в малороссийском вкусе, началось торжественное заседание думы. Гласные, во главе с городским головой В. П. Трегубовым, председательствовавшим в заседании, разместились на сцене, а все места в зрительном зале заняты были приезжими гостями и посторонней публикой. Заседание открыто было речью городского головы.

Сегодня в вашем присутствии, — так начал свою речь городской голова, — совершено освящение и открытие памятника родоначальнику нового периода украинской литературы, поэту и бывшему городскому деятелю — И. П. Котляревскому.

Чтить память своих замечательных людей, богатых умом и талантами, работавших ради общего блага, есть нравственный долг культурного общества. Иван Петрович Котляревский принадлежит к числу тех выдающихся людей, память которых должна составлять драгоценное народное достояние.

Мысль об увековечении памяти Котляревского, постановкой ли памятника, устройством школы или какого-либо благотворительного заведения имени его, давно была в сознании общества, и почитатели писателя много раз выражали свои пожелания путем печати.

Полтавский Вестник. Воскресенье, 31 Августа 1903 г. № 213. Стр. 3

Но кто же мог объединить эти желания, кто мог и кто должен выполнить их? На этот вопрос, кажется, не может быть другого ответа. Выполнителем этих пожеланий должен быть город Полтава, в котором жил и скончался поэт, почему наше городское управление, сознавая важность и значение заслуг Котляревского, решило на первую очередь поставить памятник, для чего испросило разрешение подписки для сбора пожертвований, и, по объявлении этой подписки, со всех концов нашего дорогого отечества и из родственных нам славянских земель начали стекаться жертвы; а как велико было число почитателей памяти народного поэта, можно судить потому, что в течение года из пожертвований составилась сумма, с которой уже легко было приступить к делу. Решено поставить памятник в центре города, в многолюдной его части и в таком месте, откуда он мог бы быть виден каждому приезжающему в город. В эту минуту считаю для себя приятнейшим долгом отметить участие нашего земляка, известного скульптора, Л. В. Позена: он изготовил бюст, его творчества эти чудные художественные горельефы, взятые из произведений Котляревского, и труд свой он безвозмездно вложил в это дело.

Мы видели этот памятник, любовались им и, разумеется, признаете, что я в настоящую минуту обязан от имени городской думы еще раз, а также и от всех вас принести сердечную благодарность Л. В. Позену.

Приветствуя вас с торжественным днем открытия памятника народному любимцу, я от имени думы приношу глубокую благодарность и признательность за оказанную честь своим присутствием и за то, что вы разделили нашу радость, а вас, не пожалевших труда и времени и приехавших издалека, прошу принять уверение, что ваше дорогое внимание к нашему празднеству глубоко запечатлелось в наших сердцах.

По окончании речи В. П. Трегубова, покрытой аплодисментами, прочитана была историческая записка о сооружении памятника И. П. Котляревскому, начинающаяся вступлением такого содержания:

Являющееся предметом настоящего торжества сооружение памятника начинателю новой украинской литературы — дело настолько близкое к нам по времени, что в настоящем изложении о возникновении и главных моментах развития этого дела, строго говоря, нет места для исторического изъяснения. История повествует о делах и событиях, не совершившихся только, но вместе с тем отдалившихся в глубь прошлого; область исторического изъяснения — давно прошедшие события и факты, представление о которых уже претворилось в сознании ряда поколений.

При всей значительности настоящего торжества, как акта украинского племенного самосознания, событие это не может быть вполне ясным в своих размерах и последствиях для культурно-национального развития украинского народа. Празднуемое сооружение памятника Котляревскому — предмет будущего изъяснения исторического значения и смысла этого события.

Дальше, пользуясь фактами, опубликованными уже в отчете городской управы о сооружении памятника, извлечения из которого приведены были во вчерашнем номере нашей газеты, записка дает освещение общего вопроса о внутреннем основании явившихся в украинском обществе побуждений увековечить памятником имя своего народного поэта. Нет места для сомнения в том, — замечает записка, — что инициаторы почитания Котляревского в общественной среде, возбуждая в 80 и в начале 90 годов истекшего столетия вопрос о постановке памятника на могиле Котляревского, явились выразителями разлитого в окружающем их обществе сознания о выдающемся значении чествуемого поэта для родного края. Только таким признанием могли быть мотивированы и щедрые ассигнования Полтавского губернского земства сперва для надгробного памятника (1893 г.), а затем и для памятника поэту в городе (1895 г.).

Тоже выражено и пожертвованиями на этот последний памятник полтавского губернского и пирятинского уездного дворянских собраний, пожертвованиями 9 уездных земских собраний, 9 городских управлений уездных и заштатных городов Полтавской губ., равно как и пожертвованиями некоторых частных общественных учреждений г. Полтавы.

Выразившееся приведенными фактами признательное отношение украинского общества к памяти Котляревского самым тесным образом связано с ростом местного общественного самосознания. Сознавшее свои силы для культурного развития общество, по естественному порядку вещей, направило свое внимание на первые источники укрепления общественной духовной самодеятельности. Важнейшим из таких источников для украинского народа и общества явилась литературная деятельность Котляревского, положившая начало художественно-литературной обработке украинского слова. Выражением признания этой заслуги, углубленного оживлением украинской литературной работы в 80-х и 90-х годах, в течение которых к тому же как общерусская, так и областная печать сосредоточивала на Котляревском внимание широких общественных кругов в 1888 году по поводу 50-летия со времени кончины поэта и затем в течение ряда лет в виду приближения 100-летия новой украинской литературы, получившей начало о выходом в свет "Перелицьованной Энеиды", — выражением признания этой заслуги перед украинским народом и явилось сооружение памятника чествуемому поэту.

Подобно тому, как Котляревский, подчиняясь художественным внушениям родного слова, явился выразителем его в украинской литературе, подобно этому украинское общество, руководясь сознанием самобытности своего духовного склада, ознаменовало первое 100-летие своей литературы сооружением памятника, посвятив его славному имени Котляревского.

Обращаясь затем к данным отчета о пожертвованиях на памятник, записка указывает, что суммы пожертвований из местностей и городов вне пределов Полтавской губ. прямо пропорциональны степени близости местности к родине поэта — Полтавщине, а с другой стороны — степени количественного распространения украинских элементов в населении этих местностей и городов. Южнорусский культурный центр Киев и общерусский центр Петербург резко выделяются по сравнительной значительности сумм, пожертвованных на памятник. По расчетам автора записки, в дели сооружения памятника Котляревскому приняло участие свыше 7000 лиц, не считая косвенных жертвователей, связанных с сооружением памятника через спектакли, вечера и т. д. 5400 жертвователей, или 77% общего числа последних относится к пределам Полтавской губ. Наибольшее число жертвователей (до 3800) дала среда крестьян и казаков. Не велика сумма пожертвований этой чисто народной среды, поддерживавшей созидание памятника буквально "медью", но качественное значение этой народной лепты, без сомнения, огромно. Открытый памятник является народным памятником народному поэту. Не останавливаясь на подробностях того, в каком порядке шло дело по сооружению памятника и проявления деятельности органов и лиц, так или иначе соприкасавшихся с делом устройства памятника, представляющих собой предмет будущего всестороннего разъяснения, записка коснулась лишь заслуг в этом деле Позена, Ширшова, Зиновьева, Волкова и Певного, вложивших в сооружение памятника главнейшие пожертвования, — пожертвования интеллектуальные.

Горячо написана заключительная часть записки. Какова бы ни была оценка сооруженного памятника, — сказано в этой части, — и к каким бы выводам ни пришел будущий историк в своем суждении о ходе дела по сооружению памятника И. П. Котляревскому, во всяком случае современным украинским обществом осуществлено дело, имеющее высокое культурно-национальное значение. Воздвигнут первый памятник украинскому поэту, явившемуся первым народным писателем на своем родном языке, этом главном орудии духовных творческих сил, открывающем наиболее широкий путь к культурному развитию народов.

Слава писателю-поэту, давшему украинскому народу право на признание его одним из участников в общем поступательном культурном движении человечества! Слава! Да будет вечным наряду о поставленным Ивану Котляревскому памятником и связанное о его славным именем дело развития украинской литературы. Слава!!!

Затем г Стешенко прочитана была речь о художественном значении произведений И. П. Котляревского и его заслугах. С содержанием речи мы постараемся познакомить наших читателей в одном из ближайших номеров.

Заседание затянулось до полуночи.

Штрихи и эскизы.

Славные, незабвенные дни переживает наша древняя Полтава.

Возвышенное торжественное настроение, особый подъем духа, бодрость и жизнерадостность сменили обычную инертность и неподвижность Полтавы.

Народ забыл свои будничные, мелочные интересы и, охваченный приливом душевного подъема, отдался весь обаянию переживаемого события.

Моменты эти напоминают торжественные дни Великого Светлого Праздника, когда незримые струны звучат в тайниках человеческой души гармоничной мелодией и властное чувство любви и умиления накипает в груди и светит миру яркими огоньками.

Незабвенные, светлые дни!

Дивный, величественный праздник!

В сердце дорогой Украины засиял вчера яркий светоч, вокруг которого собрались одухотворенные одним общим чувством беззаветной любви и беспредельного уважения к памяти родного поэта объединенные одной славной идей братья-славяне.

Представители родственных нам по крови и по вере западных славян и разбросанные по разным углам необъятной России сыны Украины прибыли на эти дни в Полтаву,

чтобы преклониться пред образом поэта, почтить своего национального героя-вдохновителя.

И вчера, под сенью креста на дорогой могиле, у подножия славного монумента, в торжественном собрании всех гостей и почитателей поэта, происходило духовное объединение всех собравшихся сынов Украины.

Весь многотысячный народ жил одной мыслью, дышал одной радостью.

Этой мыслью одухотворен он и сегодня.

Пройдут торжества увековечения памяти поэта. Жизнь снова войдет в свои будничные рамки, народ снова отдастся своей повседневной сутолоке и суете, — но дни эти никогда не изгладится из памяти переживающего торжественные моменты народа.

Происходившее в эти дни объединение западных и русских славян, без сомнения, не останется бесследным и не прекратится с отъездом наших дорогих гостей...

Пусть же настоящее торжество будет залогом тесного, постоянного сближения людей, связанных общностью духа, языка и веры и живущих общими идеалами...

Баян

У ПАМЯТНИКА.

Совершилось!.. Памятник открыли!..
Чем столько лет душою жили,
Горело в наших что сердцах,
О чем и в грезах, и в мечтах
Носились образы пред нами, —
То наяву мы зрим глазами,
Осуществили мы теперь
Свой чудный сон... Ликуй и верь,
Огнем, о сердце, загорися
И в высь, мой ум, стрелою мчися!
"Велыке Свято на Вкраини!"
Того, кто песни нам дарил
И ими сердце, ум будил,
Торжественно венчаем ныне!
Сто с лишним лет назад, как слово,
На кое зрели свысока,
Что без признания пока
Жило на родине, без крова,
Он вызвал к жизни, на простор,
На Божий ясный свет, на волю, —
И, жизнь влачившее дотоле
Без веры в жизнь, оно с тех пор,
Как будто вырвавшись из тьмы,
Течет широкою волною,
Чаруя сердце и умы,
Будя заснувшее живое
И научая все родное
Лелеять, пламенно любить
И, как святыней, дорожить...
Так пусть же мрамор сей холодный,
Железо, бронза и гранит,
Являя образ благородный,
Нас с новой силою живит!
Пусть мощно льется это слово
Непобедимою волной —
На славу малорусской "мовы",
На славу стороны родной!..

Ч.

По поводу книги П. Житецкого — "Энеида
Котляревского и древнейший список ее в
связи с обзором малорусской литературы
18-го века", Киев, 1900 года.

Еще в 1898 году исполнилось ровно 100 лет со времени выхода в свет первых трех частей перелицованной Энеиды Котляревского.

С тех пор Энеида, дополненная еще тремя частями, выдержала целый ряд изданий и до настоящего времени является настольной книгой каждого, кто мало-мальски интересуется родным словом, южно-русской литературой.

Уже одно обращение литературного произведения на книжном рынке и среди читающей публики в течение столетия указывает на исключительное значение его и невольно должно было привлекать к себе внимание не только обычного читателя, но и исследователя.

Об Энеиде, ее значении в истории малорусской литературы писали многие, но, все-таки, это произведение, как краеугольный камень, как первое звено новой украинской литературы, далеко не было изучено во всех отношениях.

Только за последние годы, в связи с наступающим столетием малорусской литературы, появилось несколько исследований произведений начинателя этой литературы, Ивана Котляревского. К числу таких забот должна быть отнесена и вышеназванная книга П. Житецкого, выдающегося знатока южно-русского слова. ^*)

^*) Очень ценны работы И. М. Стешенка и профессора Львовского университета О. Колессы — в его специальном курсе.

Вероятно, далеко не всем полтавцам известно, что названная книга любовно посвящена автором нашему городу. Полтаве, родине Котляревского, как это значится на первой же странице.

Не случайно такое посвящение автора.

Произведения Котляревского Житецкий рассматривает в связи с общим духовным развитием родины поэта и произведениями южно-русского творчества, предшествовавшими появлению народо-писательной перелицованной Энеиды.

Вот почему каждому полтавцу, сознательно относящемуся к прошлому и настоящему духовной жизни края, должна быть не безынтересна и известна эта книга.

Тем более ко дню открытия памятника нашему земляку, ко времени духовных поминок его заслуг уместным является напомнить об этой книге, сказать о ней хотя несколько слов.

По своему содержанию книга делится на две совершенно отдельные части.

Во второй из них впервые публикуется довольно своеобразный список первых трех частей Энеиды.

По обстоятельному расследованию Житецкого, список этот является древнейшим из всех известных в печати. Прежде выхода в свет Энеида распространялась среди читающей публики в большом количестве писанных экземпляров.

И настоящий список является одной из таких рукописей, т. е. более раннего происхождения, чем текст первого издания М. Парпуры, в С.-Петербурге, 1798 года.

Для читателя — не специалиста самый текст, его правильность и уклонение от дальнейших списков представляет мало интереса. Для такого читателя, несомненно, является наиболее ценной и поучительной первая часть издания: обзор малорусской литературы 18 века и самой Энеиды.

Чтобы дать надлежащую оценку произведениям Котляревского, почтенный ученый делает подробный интересный обзор книжных произведений 18-го века, в которых южно-русская стихия выступала наиболее ярко и определенно.

В ряде очерков перед читателем проходит история развития речи славяно-малорусской и книжной "южнорусской", которые вырабатывались еще в 17-м веке.

Такой обзор главнейших произведений того времена вполне подготовляет читателя к уяснению значения перелицованной Энеиды.

Наконец, главы XIII, XIV, ХV, XVI посвящены Котляревскому, его Энеиде, основным ее элементам и разбору мировоззрения писателя, поскольку оно выразилось в этом произведении.

Все исследователи процесса возрождения украинской литературы и ее развития, прежде разбора произведений Котляревского самих по себе, признают за этим писателем великую заслугу, как начинателя этой литературы. Сказанная черта — эта заслуга творчества Котляревского еще ярче обрисована Житецким.

Широкое признание прав каждого человека, провозглашенное на западе Европы в конце 18 века, и возникший затем процесс естественного возрождения, саморазвития славянских народностей и литератур, не могли бесследно пройти и для восточных славян, в частности для южно-руссов. Вдумчивый и наблюдательный писатель, близко соприкасаясь с юношеских лет с народной средой, полюбив ее — чутко относился к духовным запросам этой массы, разумея всю силу и самобытность южнорусской стихии. Мысля ее мыслями, ее образами, задумав говорить о ее горе и ее радостях, являясь ее истинным выразителем — стал говорить ее же азы ком; в 1798 г. он впервые увидел эту чисто-народную речь в виде печатной книги. Приняв уже существующую в литературе форму и мировую фабулу об Энеиде, Котляревский бытописал именно свою родную Украину, обнаружив чрезвычайное знание быта, нравов своих земляков. Но кроме этой главной, исторической заслуги, как начинателя народной национальной литературы, Котляревский и в отношении содержания и своего личного мировоззрения внес не малую лепту.

Заслуга эта будет еще более почтенной, если вспомнить, что Котляревскому пришлось писать в трудную переходную эпоху от старых, исторически сложившихся устоев самобытного строя старой Малороссии с ее автономными учреждениями к новым порядкам и реформам, проводившимся известным администратором графом П. А. Румянцевым.

Между прочим этой эпохе суждено было пережить — на ряду о переходом казачьей старшины в поместное дворянство — и закрепощение крестьян (1783 год), со всеми его последствиями в общественной, экономической и духовной жизни края...

И. Котляревский тогда же, так сказать, в след за созданием института крепостного права, категорически поставил вопрос о мировой неправде — обращении человека в вещь; когда, по словам историка, по всей России послышался дружный и страшно печальный крик: "рабов" ^*).

^*) История России — Соловьева т. XXVII, стр. 121.

Нарисовав ад, изобразив многие недостатки современной жизни, Котляревский тогда же поставил и вопрос о крепостном мужике; вопрос, который составлял заботу для всех последующих поколений и в малорусской, и в великорусской литературе до самого освобождения крестьян.

Силой своего творческого духа Котляревский затронул главные основы народной жизни и народного мировоззрения, и в общих чертах наметил тот путь, по которому пошла работа мысли и творчество последующих украинских писателей стоявших на уровне передовой мысли человечества.

Книга же П. И. Житецкого с полной яркостью показывает, какое значение имела литературная деятельность и какой богатый материал для будущих исследователей заключают в себе произведения чествуемого поэта.

Н. Дмитриев.

ХРОНИКА.

♦ Гастролирующая в саду чиновников труппа приготовила к сегодняшнему дню портреты поэта И. П. Котляревского, которые будут раздаваться всем посетителям сада. На открытой сцене будет поставлена "Наталка-Полтавка". Таким образом публика, не попавшая в театр на торжественный спектакль, получит возможность смотреть "Наталку-Полтавку" на сцене в саду чиновников.

♦ От управления Киево-Полтавской дороги нами получено телеграфное сообщение следующего содержания: В виду возможного скопления пассажиров при возвращении из Полтавы по окончании празднества открытия памятника Котляревского, 31 августа и 1 сентября по Киево-Полтавской жел. дор. будут в обращении дополнительные поезда, с отправлением из Полтавы в 10 ч. вечера и прибытием в Киев в 11 ч. утра.

Полтавский Вестник. Воскресенье, 31 Августа 1903 г. № 213. Стр. 4

Полтавский Вестник. Вторник, 2 Сентября 1903 г. № 214. Стр. 1

Полтавский Вестник. Вторник, 2 Сентября 1903 г. № 214. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

Чествование памяти Котляревского.

Всякая частность, касающаяся минувших торжеств, вызывает живой интерес в публике, и потому, в дополнение к помещенному уже у нас отчету о происходившем 30 августа в здании для просветительных целей торжественном заседании думы, посвященном памяти И. П. Котляревского, мы считаем не лишним привести еще некоторые подробности. Принимало участие в этом заседании всего лишь 31 гласный, т. е. только 3/4 общего состава думы. В зрительном зале, предоставленном для публики, не оставалось ни одного свободного места и многие кроме того стояли в проходах. Первые ряды партера и ложи занимали приехавшие на торжество гости и представители администрации, земства и общественных учреждений со своими семьями.

Заседание удостоил посещением Преосвященный Иларион, занявший место в губернаторской ложе, рядом с Управляющим губернией И. С. Фонвизиным и его супругой.

Просветительное здание представляло в этот вечер далеко не обычную картину.

Театральный зал, задекорированный щитами, перевитыми гирляндами зелени и цветов, утопал в массе электрических огней.

Посреди сцены, на возвышении, украшенный цветами и рушниками красовался большой сделанный тушью портрет Котляревского, с которого изготовлялась модель бюста для памятника. Над главным входом в зал, против сцепы, висел другой портрет поэта, написанный на полотне красками. В большом фойе второго яруса выставлены были портреты современников Котляревского и следовавших за ним малорусских писателей: Гребенки, Квитки-Основьяненко, Гулак-Артемовского, Н. Костомарова, П. Кулиша и Т. Шевченко.

Заседание открыто было в исходе восьмого часа вечера речью городского головы. Предложение последнего о выражении благодарности Л. В. Позену за высокие услуги, оказанные им в деле устройства памятника, встречено было бурными аплодисментами. Л. В. Позен, занимавший место среди гласных, за думским столом, поклонами благодарил публику.

Историческую записку о сооружении памятника, составленную одним из членов комиссии, прочитал член управы Маркевич. После научной речи Стешенко, награжденного единодушным одобрением публики, первой произнесла свое приветствие городу за осуществление им важного дела постройки памятника первому украинскому поэту небезызвестная малорусская писательница Косач (Олена Пчилка). В нескольких словах она очертила с своей точки зрения значение для Украины трудов Котляревского. Оценку последним сделала также выступившая на кафедру после Косач довольно популярная исследовательница украинской литературы А. Я. Ефименко из Харькова. Речи той и другой встречены были очень сочувственно.

Затем выступили с приветствиями представители Галиции. Первым взошел на сцену депутат австрийского рейхсрата Романчук. Статный, хотя и не молодой, с очень симпатичной наружностью и доброй улыбкой на лице Романчук встретил очень горячий прием со стороны публики. Романчук выразил городскому управлению горячее приветствие от лица уполномочившего его "Товариства Просвита".

Названное товариство, головой которого и состоит Романчук, считается в Галиции самым популярным из просветительных обществ. Имея в пределах отчизны до 50 своих филиальных отделений, "Товариство Просвита" содержит 1300 библиотек-читален.

С большим воодушевлением публика встретила и всех остальных галичан. Проф. Львовского университета Студинский приветствовал думу от имени "Наукового товариства имени Шевченко у Львови", д-р Кульчицкий — "Украинского т-ства" в Коломии, журналист Лопатинский — Львовского гимнастического т-ства "Сокол", директор Львовского театра Губчак — Украинского русского т-ства "Бесида", д-р Левицкий — украинского т-ства "Стриж", Симович из Чернивца — украинской молодежи, поэт Стефаник — редакции "Литературно-Наукового Вистныка у Львови". Еще от двух т-ств во Львове и в Коломии приветствия принесли д-р Грушкевич и д-р Кордуба.

Горячее приветствие выразил делегат Буковины Немовецкий [Немоловский - Т.Б.].

Гласный думы Ф. О. Коваржик принес поздравление городу Полтаве от уполномочившего его письменно гражданского клуба чешских патриотов в Праге. Затем поочередно выступали иногородние и местные депутации: ^*) от Харьковского университета (проф. Сумцов), от г.г. Харькова (член управы Серебряков), Киева, Чернигова (городской голова и два гласных), Одессы (член управы Климович), Кременчуга (член управы Роговской), Лубны (городской голова и два гласных), Миргорода (в таком же составе), от губернских земств — Черниговского (член управы Солонина), Харьковского губ. земства (з. м. председателя и член управы), Полтавского (председатель управы Лизогуб), от уездных земств — Харьковского (член управы), Черниговского (гласный Шраг), Полтавского (председатель управы), Полтавского кадетского корпуса (инспектор Липеровский), Киевского исторического Общества летописца Нестора при университете Святого Владимира О. И. Левицкий, Харьковского филологического при университете О-ва (проф. Данилевич), полтавского кружка любителей физико-математических наук (член правления кружка Люсин), Черниговской губернской ученой архивной комиссии (три делегата), музея Тарновского в Чернигове, Харьковского Общества грамотности и Харьковской общественной библиотеки (проф. Багалей), Нежинской городской думы (трое гласных), Черниговского музыкально-драматического кружка (член кружка Коцюбинский).

^*) В виду отсутствия у комиссии по устройству торжеств сведений, мы лишены возможности поименовать некоторых депутатов.

По окончании речи Коцюбинского заседание, за поздним временем, объявлено было закрытым, при чем городской голова заявил, что все приветствия, письменные и телеграфные, будут доложены думе в одном из очередных заседаний.

Нужно заметить, что почти все русские депутации и некоторые галичане свои приветствия прочитали по адресам, которые затем передавали городскому голове. Из числа адресов и устных приветствий остались незаслушанными следующие: Киевского Общества грамотности и редакции "Киевской Старины" (депутат-редактор названного журнала Науменко), Киевского литературно-артистического О-ва (депутат Стешенко), от украинцев из Екатеринослава, Киева, Харькова, Чернигова, Херсона, Умани, от земляков из Кубани, от крестьянского сельского О-ва м. Веркиевки, Нежинского у., Одесского литературно-артистического О-ва, редакций газет: "Орловского Вестника", "Киевской Газеты", "Приднепровского Края", (представитель редактор Духовецкий), "Крым" (редакт. Балабуха), Киевского кружка малорусских писателей (депутат Гринченко) и драматического товарищества при Харьковском народном доме.

ХРОНИКА.

♦ На торжественном спектакле в память Котляревского присутствовал прибывший в тот же день в Полтаву старший председатель Харьковской судебной палаты т. с. Пушкин, которому предоставлена была губернаторская ложа.

♦ Для учащихся местных средних и низших учебных заведений 30 августа была устроена в просветительном здании генеральная репетиция всей программы состоявшегося на следующий день литературно-музыкального утра в память Котляревского.

♦ Художнику-скульптору Л. В. Позену, автору проекта памятника Котляревскому, в присутствии всей публики, находившейся на торжественном спектакле в память поэта, городским головой, в знак признательности, от лица Полтавского общества преподнесен золотой именной жетон. Л. В. Позен в прочувствованных выражениях благодарил общество за оказанную ему честь.

♦ Делегаты от Галиции вместе с городским головой Трегубовым и не-

Полтавский Вестник. Вторник, 2 Сентября 1903 г. № 214. Стр. 3

которыми другими лицами снимались вчера в фотографии Хмелевского.

♦ Поднят вопрос об устройстве музея имени Котляревского, куда вошло бы все, что так или иначе относится к памяти покойного поэта. Первоначально имеется в виду организовать особый отдел в естественно-историческом музее губернского земства.

♦ Второй день чествования памяти Котляревского, 31 августа, изобиловал развлечениями: в час дня в просветительном здании имени Н. В. Гоголя началось литературно-музыкальное утро, продолжавшееся до пяти часов, а затем вечером там же состоялся торжественный спектакль с дивертисментом. Поставлена была известная пьеса Котляревского "Наталка-Полтавка". Спектакль закончился апофеозом. Подробности будут сообщены завтра.

♦ Из Кисловодска пишут от 19 августа: Находящееся теперь на минеральных водах в Кисловодске товарищество малорусских артистов, под управлением г-жи Т. В. Воронцовой, предполагает устроить 30 августа вечер, посвященный чествованию памяти И. П. Котляревского. В настоящее время в труппе ведутся энергичные приготовления. С сердечным, теплым сочувствием относятся малороссы, представители сценического искусства, находящиеся на далекой окраине родины, к чествованию памяти их родного поэта. При том сочувствии, какое встречает здесь среди населения и приезжих на воды малорусская труппа, надо надеяться, что день торжественного открытия ему в Полтаве памятника и здесь будет отпразднован достойным образом.

♦ В промежутке между литературно-музыкальным утром и торжественным спектаклем в ресторане "Монголия" состоялся данный городом приехавшим на торжество почетным гостям обед, в котором принимало участие до ста лиц, в том числе было человек сорок, взнесших подписную плату. На обеде было произнесено много речей и тостов.

Юбилейный праздник возрождения украинской
литературы в Галицком Львове.

Поводом к такому празднику послужило столетие "Энеиды" И. П. Котляревского. Праздник длился 2 дня (31 октября и 1 ноября 1898 г.). В полдень первого дня в "Руськой Бесиди" собрались галицкие писатели и любители искусства и литературы для чествования поэта. После совещаний, это собрание приняло предложение "Академичнои громади" об основании "Видавничои спилки и товариства письменникив" и при ней "Запомогового фонда для украинсько-руських литератив имени Ивана Котляревського". Из числа присутствующих избран был комитет для исполнения указанного постановления ви составления и обнародования соответствующего воззвания. В состав комитета вошли проф. Грушевский, д-р Франко, Маковей, Гнатюк и Заячкивський. В воззвании комитет обращался к патриотическому чувству всех земляков, кому дороги интересы родной письменности и литературы.

Вечером, в театре гр. Скарбка исполнен торжественный спектакль "Наталка-Полтавка". Зала театра была полна; вся публика явилась по праздничному; много гостей было из Галиции, Буковины, Вены и других мест. За несколько дней до спектакля все билеты на него были распроданы, так что устроители праздника вынуждены были сообщить об этом в газетах, чтобы лица, желающие быть только на спектакле, не приезжали во Львов. Спектакль начался поэтическим прологом Ив. Франка, написанным в память столетнего возрождения "украинсько-руськои народности". Пролог, прочитанный Л. Лопатинским, произвел на публику огромное впечатление. Когда были прочитаны последние слова пролога:

"Довго нас недоля жерла,
Доси нас наруга жре;
Та ми крикним: Ще не вмерла,
Ще не вмерла и не вмре!

Вся публика в театре встала со своих мест и запела галицкий гимн: "Ще не вмерла Украина". После пролога соединенные "товариства сьпивацьки "Бояни" — львовский, перемишльский и стрыйский", под аккомпанемент оркестра военной музыки, пропели кантату Кишакевича на поэзию Шевченка "На вичну память Котляревському". Потом артистами "русько-народного галицкого театра" была исполнена "Наталка-Полтавка". В коронной роли Наталки выступила г. Лопатинская и своим прекрасным голосом и артистическим исполнением своей роли вызывала чувство восторга у празднично настроенной публики. После "Наталки-Полтавки" соединенные "Бояни", до 150 хористов и хористок, под аккомпанемент оркестра, пропели "Вечерници" Нищинского. Сам оркестр потом исполнил симфонию G-mll М. Вербицкого. Вечер закончился живыми картинами, представлявшими в аллегории возрождение украинского народа. Живые картины, устроенные Л. Лопатинским, имели вид чрезвычайно эффектный. Вообще весь вечер в театре очень удался, и публика в двенадцатом часу ночи выходила из театра в высшей степени воодушевленная.

Так же торжественно прошло и заседание "Науковой академии", бывшее на другой день от 11 часов до 2. Большая зала и галерея "Народного дома" были переполнены слушателями. Эстрада была убрана зеленью, среди которой виднелся портрет Котляревского, нарисованный артистом Ив. Трушем. Член "Краевого видилу" д-р Савчак открыл заседание короткой речью, в которой указал на значение праздника и приветствовал всех собравшихся. Потом три профессора университета: Мих. Грушевский, Стеф. Смаль-Стоцкий и Ол. Колесса прочитали рефераты; первый на тему: "Украинсько-руське литературне видроджене в историчним розвою украинсько-руського народу", второй о Котляревском и его Энеиде, третий — про столите обновленнои украинсько-руськои литератури". После рефератов депутат австрийского рейхсрата Романчук приветствовал собравшихся от имени "народно-руських товариств". Он указал на влияние сочинений Котляревского как на народное просвещение, так и вообще на науку, которая в "украинсько-руськой мови" развивается пока только в Галицкой Руси; "нужно только надеяться, — сказал он, — что это новое литературное течение рано или поздно перейдет границу, через которую в свое время перешло в Галицию животворное влияние сочинений Котляревского. Писательница Н. Кобринская сказала речь о положении женщины в украинской обновленной литературе. "Женщина везде и всегда умела понять дух своего времени и требования своего общества. Не велика же честь для того народа, у которого женщина стоит низко, — указанные же здесь имена от Марка Вовчка до Леси Украинки и Кобилянской свидетельствуют, что мы развиваемся "не лише на поли народним, але и на поли загального поступу"... После нее говорил селянин Осип Гурик о значении Котляревского для селян и их просвещения, а Гр. Гарматий сказал от имени молодежи, что последняя "всегда боролась за права народа и прогресс, и заверил, что она и дальше будет служить народным идеалам".

Вечером того же дня в зале почтового клуба отеля Жоржа была "сьвяточна вечеря", в которой приняли участие более 200 особ. Вечер прошел очень мило в разговорах и речах, из которых особенно выделялись речи Франка, Грушевского и Смаль-Стоцкого. На этой же "вечери" после речи Грушевского, обсуждался раньше упомянутый проект основания "Видавничои спилки и запомогового фонду", в результате чего многие записались в число членов "спилки" и подписали членских взносов более чем на 1000 злот. ринских (около 1000 р.). На юбилейное празднество с разных сторон пришло множество писем с приветствиями и телеграммами. Само собой разумеется, что наибольше их пришло из Галиции и Буковины.

В частности из этих областей Австрии присланы приветствия: от 22 сельских громад, от 20 филий и читален просветительного общества "Просвита" и от других учреждений различных мест, например, "Родина", "Жиночий Кружок", "Баяны", "Шкильна Помич" и др. Были присланы приветствия и от "украинсько-руськои молодижи" из местных культурных центров — Перемишля, Коломии, Тернополя и др. Из Черновиц были телеграммы от "Академичного товариства" и от Стоукова, Пигуляна, Поповича — "за буковинськи руськи товариства". Было много приветствий от украинцев из России (Киева, Полтавы, Чернигова, Петербурга, Одессы, Елисаветграда, Лубен, Курска). Из учреждений России прислали приветствия: Отделение российского языка и словесности Академии наук, в лице председателя Бычкова, Харьковский университет — в лице ректора Алексеева, Черниговской губернской земской управы, Харьковского историко-филологического общества — в лице председателя проф. Сумцова, Волынского церковно-археологического общества — в лице председателя Барского. Кроме того пришли приветствия от историко-филологического факультета высшей школы в Софии — в лице декана Асура, от проф. и д-ра Кобринского из Праги, писателя Конисского из Киева (теперь уже покойного), от американских "русинив" из Джерзисити и от о. Бончевского из Ансонии. Было также прислано и много других приветствий и телеграмм, имеющих меньшее общественное значение.

Из кратного обозрения этого праздника мы видим, что он очень удался. И хотя агитации в крае перед праздником не было, Наукове товариство имени Шевченка, устроившее это торжество, проявило очень много распорядительности по отношению к большему числу публики, явившейся на праздник тысячами. Да и сама публика, по замечанию О. Маковея в "Литературно-науковим вистнику", в статье об этом празднике, держала себя так, что было видно сознание важного значения праздника и желание пожить хотя бы в продолжение небольшого времени в атмосфере более идеальной, чем в обыкновенные дни, в атмосфере, свободной от всяких мелких злоб дня. Подъем духа у собравшихся и в театре, и в "академии" был чрезвычайно высокий, и весь вообще праздник на всех и каждого производил глубокое впечатление. Благодаря этому ни у кого не явилось стремление сделать какое-нибудь замешательство во время праздника. Галицкие разнохарактерные партии прекратили на это время обычную борьбу, обычные домашние споры и политические счеты и все собрались "одностайно" помянуть "батька" национальной литературы. Кстати, нужно заметить, что в том же году был юбилей 25-летия основания "Наукового товариства имени Шевченка", но для того, чтобы не мешать всенародному празднику, оно отложило празднование своего юбилея до другого времени, а занялось исключительно праздником столетия возрождения украинской литературы, принимая в то же время участие и в юбилее 25-летия литературной деятельности Ив. Франка; этот юбилей был отпразднован накануне описываемого праздника (30 октября). Дни во время празднеств были теплые, солнечные и вполне гармонировали с праздничным настроением почитателей Котляревского. Как будто мировое светило хотело лучше показать праздник тридцатимиллионного народа, желающего приобщиться к европейской культуре. И, действительно, было дивное зрелище! Тысячи людей, с одним духом, одним сердцем принимают участие в этом празднике и вполне сознают важность исторического момента, когда народ еще раз вписывает свое имя в историю. Велика же слава да будет Котляревскому!

В. К.

Полтавский Вестник. Вторник, 2 Сентября 1903 г. № 214. Стр. 4

Полтавский Вестник. Среда, 3 Сентября 1903 г. № 215. Стр. 1

Полтавский Вестник. Среда, 3 Сентября 1903 г. № 215. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

Распоряжения губернского начальства.

♦ Открытие памятника малорусскому писателю Котляревскому и связанные с ним торжества, происходившие 30 и 31 августа с. г., потребовали значительной энергии от чинов полиции, в видах обеспечения порядка и благочиния. Не смотря на значительное скопление публики, как у места памятника и на могиле поэта, так и при торжествах, всюду в полицейском отношении соблюдался образцовый порядок. Благодаря разумным и своевременно сделанным распоряжениям были устранены массовые скопления публики, было урегулировано движение толпы и движение экипажей, всё я все имели свои заранее определенные места, без всякого при этом стеснения для кого бы то ни было и полной доступности для всех наблюдения происходивших торжеств.

За такую примерную распорядительность считаю приятным долгом выразить свою благодарность Полтавскому полицеймейстеру д'Айстеттену, его помощнику Семенову и всем классным чинам полиции, принимавшим участие в охранении порядка и благочиния.

Нижним чинам, бывшим в эти дни в наряде, объявляю спасибо.

И. д. Губернатора Вице-Губернатор
Фонвизин.

2-го Сентября 1903 г.

К чествованию памяти И. П. Котляревского.

♦ На памятник И. П. Котляревскому в день его открытия возложено было всех 37 венков, в том числе одиннадцать от учреждений и общественных групп из Галиции. Большинство галицийских венков перевито лентами двух цветов — синего или голубого и желтого. Это сочетание имеет характер эмблемы у украинцев. От украинсько-руського имени Шевченко у Львови, представителем его профессором Львовского университета Студинским, возложен был серебряный венок, а остальные десять, частью металлические, частью из листьев. На лентах венков, возложенных галичанами, сделаны надписи: "Українська трупа з Галичини — свому батькови атаманови Иванови Котляревському" (лавров.) "Украинсько-руське товариство "Бесида" (лавров.) у Львови — Ив. Котляревському, творцеви народнои драми", "Редакция "Руслана" у Львови — Котляревському" (лавр.), "Львовский Боян" — Ивану Петровичу Котляревському" (пальмовый), "Товариство "Просвита" — народному просвитникови" (метал.). "Українське руське драмат. товариство имени Котляревського у Львови — основателеви народного драматичного письменства" (метал.). "Вид академичнои громады з Галичины — будеш, батьку, пануваты, покы живуть люде; покы сонце з неба сяе, тебе не забудуть" (пальмовый), "Редакция "Поступу" в Коломии (Галичина) — Котляревському", "Редакция "Дило" у Львови — Первоначальнику Украинського видродження" (лав.). От "Товариства украинських дивчат" возложен венок без надписи. Среди венков от местных и иногородних русских учреждений по своей ценности выделяется пять серебряных венков: от Харьковского, Черниговского и Лубенского городских общественных управлений, от Одесского литературно-артистического Общества и от малорусских писателей из Киева с надписью "З Киива. Украинськи письменники — им до нового всесвитного життя збудив ридне слово". На Лубенском венке выгравированы имена всех гласных. Полтавские учреждения остались, разумеется, небезучастными в этом отношении. В общей массе венков, были также венки: от Редакции "Полтавского Вестника" (метал.), от дворянства из живых листьев и цветов и губернского земства, большой венок с надписью на лентах "Отцу Южнорусской словесности И. П. Котляревскому". Из числа русских повременных изданий возложены были венки: редакциями газет "Одесский Листок" "Незабвенному отцу новой малорусской литературы И. П. Котляревскому", "Одесские Новости" и "Волынь". Очень красивые венки были возложены на памятник от Одесского городского общественного управления, чуть ли не самый большой из всех венков, и "Вид Одеських украинцив — батькови культурного видродження". Металлические венки были еще следующие: от Общества исследователей Волыни, Хотинской земской управы "народному поэтови И. Котляревському", Екатеринославских земляков "Слава не вмре, не поляже", Черниговской губернской ученой архивной комиссии, Черниговского украинского театрального товарищества, г. Миргорода и г. Прилук.

Местным уполномоченным состоящего под Высочайшим покровительством Государя Императора Русского театрального Общества Д. А. Иваненко возложен металлический венок от названного О-ва.

Из живых цветов и зелени были в числе прочих венки от Лубенского О-ва вспомоществования народным учителям, Полтавской школы садоводства, земского ремесленного училища и, наконец, венок от г. Кременчуга. Впрочем, Кременчуг вообще проявил себя не очень горячим поборником в деле устройства памятника. В отчете нашей городской управы о сооружении памятника, Кременчуг, не в пример другим уездным городам Полтавской губ., почти не упоминается.

Все венки хранятся пока в просветительном здании имени Гоголя, а затем имеется в виду их перенести в земский естественно-исторический музей.

♦ Посвященное памяти И. П. Котляревского литературно-музыкальное утро, состоявшееся 31 августа в здании для просветительных целей имени Гоголя, как и следовавший за ним торжественный спектакль, прошли с большим успехом, оставив в присутствовавшей на них публике самое приятное впечатление.

В первом отделении показаны была на экране волшебного фонаря, световые картины из альбома рисунков Мартиновича к "Энеиде" Котляревского, при чем автор иллюстраций, присутствовавший в театре, награжден был продолжительными аплодисментами.

Сформированный Н. В. Лисенком смешанный хор свыше ста человек и оркестр, привезенный из Киева, под управлением почтенного композитора, положившего, кстати сказать, массу труда для успеха торжеств, исполнил целый ряд народных песен. Утро закончилось кантатой

Лисенко на слова Шевченка "на вичну память Котляревському". Благодарные Лисенко почитатели его несомненных дарований преподнесли ему венок. Овация сопровождалась тушем оркестра. Между прочим особенный восторг публики вызвали продемонстрированные перед ней на экране снимки происходивших накануне торжеств открытия памятника, исполненные нашим талантливым фотографом Хмелевским. Настроение публики вообще было очень восторженное и потому на этот раз она не скупилась на одобрения по адресу выступавших перед ней исполнителей, подымая тем самым и в последних особенный прилив энтузиазма. Затянулось утро до пятого часа дня.

В начале девятого начался спектакль. Театр был переполнен. Поставлена была "Наталка-Полтавка"; причем в роли Наталки выступила Линицкая, Терпылыхи — Тобилевич; Макогоненко (выборного) сыграл Кропивницкий, Тетерваковского (возного) Карпенко-Карый, Петра — Жулинский и Мыколу — Садовский. Пьеса прошла, конечно, при вполне хорошем ансамбле, хотя, впрочем, некоторая часть публики ожидала, по-видимому, большего. Всем исполнителям преподнесены были от города: дамам — букеты, а мужчинам — венки. По окончании спектакля состоялся дивертисмент, в заключении которого повторена была исполненная на утре кантата Лисенко, вызвавшая бесконечные аплодисменты. Поставленный в конце апофеоз вышел весьма бледным: следовало бы устроить что-нибудь более помпезное.

♦ Памятник Котляревскому продолжает служить центром внимания со стороны обывателей. В течение последних дней еще не было, кажется, ни одного момента, кроме, конечно, ночи, чтобы возле него не стояла группа "всесторонне" рассматривающих его людей. Ни о чем другом, кроме памятника теперь собственно говоря, и не беседуют даже наши обыватели. Разговоры о Котляревском слышатся даже там, где раньше не знали даже кто такой был Котляревский.

Выставка картин в память
И. П. Котляревского.

Художественная выставка в память Котляревского, открытая на днях, весьма усердно посещается публикой. К выставленным раньше картинам и этюдам прибавилось несколько новых и, в виду успеха, срок выставка решено продлить еще на две недели. Общее внимание обращают на себя рисунки карандашом и этюды П. Д. Мартиновича, изображающие старинные типы малороссийских деревень и городков. К ним примыкает и ряд сценок-иллюстраций того же художника к "Энеиде", издание которых предпринял город. Прекрасные сценки малорусской жизни и украинские пейзажи С. И. Васильковского останавливают также посетителей выставки. Маленькие картинки Васильковского, если вглядеться в них, оказываются большими, так как мал только их масштаб, а света, воздуха и пространства в них много. Не размер холста и не количество потраченных красок делают картину большей или меньшей. Большой интерес представляют и этюды из разных местностей Малороссии и Волыни А. Г. Сластиона, — вещи искренние, хорошей, добросовестной школы. Кроме немногих картины, составляющие нашу выставку, выставляются в первый раз. Есть и дебютанты, художники-любители разных уголков губернии, выступившие с этюдами местной природы — г.г. Лойко, Деркач и др. Г. Цыс экспонирует этюд запорожца выразительно написанный. Смелы и интересны по правдивости этюды г. Кричевского. Очень мила "Пастушка" — бронзовая группа героя последних дней в Полтаве Л. В. Позена. Входная плата на выставку понижена. Работы нашего фотографа-художника И. Ц. Хмелевского по праву занимают на выставке место наряду с произведениями карандаша и кисти.

О художественно-литературном значении
произведений И. П. Котляревского
и его заслугах.

Речь, произнесенная в день открытия памятника Котляревскому, в торжественном заседании Полтавской думы, действительным членом исторического Общества Нестора-летописца И. М. Стешенко.

Милостивые Государыни, милостивые Государи!

На мою долю выпала честь в столь знаменательный день для Украины, как открытие памятника родоначальнику новейшей ее литературы, И. П. Котляревскому, сказать слово о художественно-литературном значении его произведений и его заслугах. Я глубоко счастлив, исполняя возложенное на меня поручение и, по мере сил, содействуя распространению тех представлений, какие имеет о Котляревском современная наука.

Такой выдающийся предмет исследования, как поэзия И. П. Котляревского, давно уже, конечно, должен был вызвать к себе внимание со стороны ученых. И, действительно, в течение всего XIX ст. появляется ряд более или менее обстоятельных исследований о К-ом, выясняющих его личность, оценивающих его художественную деятельность и определяющих его историко-литературное значение. Такие крупные ученые, как Срезневский и Костомаров, отдают полную дань художественному значению произведений К-ого; и такие выдающиеся литераторы, как Шевченко и Кулиш, относятся к нему с тем же вниманием, и в конце 70-х и 80-х годов его творчество достойно оценивают акад. Пыпин, львовский проф. Огоновский, проф. Киев. университета Дашкевич и проф. духовной академ. Петров, оба удостоенные Имп. акад. наук премии за работы по украинской литературе. Перед К-м преклоняется и русский поэт Минский, посвятивший целое исследование разбору его произведений... И всюду в этих научных работах подчеркиваются крупные литературные заслуги К-го и указывается художественное значение его поэзии. Такое внимание к поэту особенно вырастает в 1898 г. — в год празднования столетия годовщины украинской Энеиды. В это время появляется ряд новых работ о Котляревском, из которых следует упомянуть труды львовского проф. Студинского, киевск. проф. Дашкевича и, в особенности, исследование об "Энеиде" члена-корреспондента Имп. ак. наук П. И. Житецкого. В этой юбилейной литературе вновь пересматривается много вопросов, вызываемых творчеством К-ого, утверждаются некоторые новые положения и снова определяется художественное и вообще историческое значение нашего поэта. И нужно отдать справедливость, что эта юбилейная литература сразу решила такую массу вопросов и поставила свои ответы на столь твердую почву, что после ее суждений мало что нового можно прибавить к характеристике К-ого и даже мало новых вопросов может возникнуть при изучении его творчества. Всего сделанного в этот юбилейный период и особенно сделанного П. Житецким, вполне достаточно для того, чтобы ясно себе нарисовать поэтическую фигуру К-го, чтобы понять нити, связывающие его с прошлым, узнать новое, внесенное им в родную литературу, и тем самым определить художественное значение его произведений. Вследствие этого задача наша сводится к тому, чтобы выяснить значение произведений К-го, пользуясь всеми данными современной научной литературы о нем, так как эти данные дают полное разрешение интересующего нас вопроса.

И так, в чем же заключается художественное значение произведений Котляревского? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вспомнить, что в лице К-го мы имеем дело не с поэтом современным, к которому могли бы применить только обще-эстетическую оценку, а с историческим, и потому наша задача усложняется. Для всестороннего суждения о художественном значении поэзии К-го мы должны предварительно выяснить, каковы были в его время средства поэтического воспроизведения, которыми он мог пользоваться, или, иными словами, в каком состоянии находилась тогда предшествовавшая К-ому украинская литература?

Под давлением тяжелых условий исторической жизни XVIII в. национальная украинская литература того времени должна была смолкнуть и затем совершенно исчезнуть.

Социально-политическая жизнь Украины ко времени появления К-го, т. е. к концу XVIII в., достигла крайних размеров упадка. Национальная ее автономия была уничтожена; казацкая старшина перешла в ряды русского дворянства, само казачество было принижено, наконец, крестьянство было закрепощено и все народное стало предметом неуважения и смеха. Такие тяжелые общественные условия, понятно, не могли благоприятствовать развитию национальной литературы и мы, действительно, видим, что последняя все более и более клонится к упадку. Самым распространенным видом украинской литературы XVIII в. была церковно-схоластическая драма, виднейшие представители которой — Ф. Прокопович, Лашевский, Конисский и др. Драма эта была или общественного или просто богословского типа, но писалась на славяно-украинском языке. Со второй половины XVIII в. оба вида этой драмы более не существуют: общественная драма, бичевавшая социальные неурядицы, не могла, очевидно, иметь места при том строе, где последние, в виде крепостного права, вошли в норму; погибла и чисто-богословская драма, ибо рассадник ее Киевск. дух. академия, под влиянием общегосударственных тенденций стала отдавать преимущество вел.-русскому языку и, наоборот, вытеснять из употребления украинский. Вместе с тем создалась целая литературная теория Довгальского, устанавливавшая отрицательное отношение писателей к народу и исключавшая его из серьезной драмы, как сюжет недостойный. Таким образом, мы видим, что во второй половине XVIII ст. слав.-укр. драмы более не существует, что слав.-укр. язык из сферы литературного обращения вытеснен. Но, помимо этих произведений на славяно-украин. языке, были еще в XVIII в. и светские произведения на книжно-украинск. языке, более близком к речи народа.

Еще в XVII в. на этом языке написан был целый ряд книг богословского содержания, имевших широкое обращение в обществе. Вытесненная славянским языком из левобережной литературы XVII в. эта книжно-укр. речь продолжала, однако, существовать на правом берегу во владении Польши, но, опять-таки, в целях утилитарных. Книжно-украин. речь нужна была для проповедников как средство пропаганды среди народа для привлечения его на сторону католицизма. Жалка поэтому была роль книжно-украинского языка в униатск. произведениях и безотрадны были его виды на будущее. Он терпелся только как временное средство для посторонних целей, не был целью самому себе, не был органом художественного творчества и раскрытия в слове красот народного духа. А при таких условиях нечего было и думать, чтобы могло книжно-украинское слово конкурировать с мощной литературой высших классов и не заглохнуть без всяких надежд на будущее.

Правда, книжно-украинская речь звучала не в одних богословских, но так же и в произведениях светских, именно исторического характера. Но сам уже этот характер предрасполагал к тому, чтобы при напоре более сильных российских тенденций украинская речь исторических произведений исчезла безвозвратно. И, в самом деле, украинской речью написан "Самовидец" (1702) и летопись Величка (1720); под большим влиянием великорусским и польским создан "Летописец" (1742), "Диариуш" Ханенка (1722). И под особенным вел.-рус. влиянием его же "Дневник", где автор просто старается писать по вел.-рус. Наконец, с 60-х годов прошлого столетия мы не видим уже ни одного исторического произведения, написанного книжным украинским языком: таковой был вытеснен рус. языком и оказался совершенно ненужным. Таким образом не стало к концу 17 в. славяно-укр. драмы, не стало светских книжно-укр. произведений, и национальное творчество Украины переживало тяжелое время. Однако, с падением национальной литературы исчезало только достояние высших классов украинской нации, в то время как творчество самого народа и его полуинтеллигентных представителей продолжало рости, робко скрываясь от невзгод исторической бури (мало того, оно влияло на известную часть украинской интеллигенции) и как бы ожидая момента, чтобы сразу явиться перед всем образованным миром в полной красоте своего расцвета. Даже больше — оно продолжает цвести именно после падения книжно-укр. речи, делавшей употребление народного слова как бы ненужным. И, действительно, обзор памятников этой речи иллюстрирует данное положение наглядным образом. Обращаясь к произведениям Конисского и Довгалевского, мы видим, что в их интермедиях звучит чистая народная речь со всей ее глубиной и реализмом. Не будучи в состоянии ввести эту речь в серьезную драму, что противоречило бы их классическим воззрениям на сущность и атрибуты такой драмы, не допускавшей ничего простонародного, эти писатели все таки подчинилась народной стихии. И хотя бы для комического элемента и для простонародных сюжетов, но они ввели в литературное обращение народный язык, обна-

Полтавский Вестник. Среда, 3 Сентября 1903 г. № 215. Стр. 3

руживая тем самым известную дозу художественного такта и поэтического понимания.

Шаг вперед представляла народно-вертепная драма, имевшая глубоко реальное содержание, хотя и возникшая из школьно-рождественской драмы. Отличаясь в первой части религиозным содержанием, вертепная драна настолько украинизировала последнее, что вместо библейских персонажей мы видим в ней чисто-украин. типы; вторая же ее часть совершенно полна народных типов и вообще народного содержания. Здесь, таким образом нарушалась незыблемость вышеотмеченной псевдо-классической тенденции и народ с его психикой, речью и бытом становился в драме полным хозяином. И как в этом, так и в предыдущем виде творчества на народном языке чувствовалось веяние новой поэтической жизни, виднелся спасительный оазис народной поэзии. Еще более отличались таким характером украинские орации, т. е. вирши, сложенные и декламировавшиеся на всякие случаи жизни. В более близкой связи с интерлюдиями и вертепной драмой стоят рождественские вирши, выросшие из колядок, и пасхальные. Основной их чертой было низведение священных персонажей в обычную народную среду в трактование их в смысле народных типов. Благодаря этому, подобные вирши обнаруживали большую смелость мысли и отличались жизненной реальностью. Они, как бы готовы были порвать все с церковной традицией, но самый библейский их сюжет, хотя бы и развитой сатирически, протестовал против этого и окутывал их порыв ледяным покровом несвободы. Сатирический тон таких виршей, при возвышенности сюжетов, шокировал слушателя и не рождал цельного художественного впечатления. В них получалась какая-то двойственность и полет фантазии не находил себе надлежащего выхода, и потому эти вирши не могла добиться более широких горизонтов, и стать истинно-художественными созданиями. А между тем сама жизнь взывала к поэтам и давала им достойные сюжеты, способные принести авторам желанный выход на широкую арену художественного творчества. Примером может служить писательство свящ. Непрашевича, удачно схватившего народные нравы, но к сожалению, не успевшего освободиться от церковной традиции. Примером же могут служить не многие сохранившиеся вирши-сатиры и вирши-элегии, написанные на общественные темы и отражавшие тогдашние народные злоключения. Особенно интересны вторые, рисовавшие с грустью тяжелые условия существования народа под напором постигших его бедствий и между всеми такими виршами выделяется песня Головатого, напечатанная в 1792 г., т. е. раньше Энеиды Котляревского.

К циклу означенных поэтических произведений относятся и любовные вирши, очень распространенные в Украине и, как показал проф. Перетц, дошедшие даже до В-россии.

Все эти произведения, взятые вместе, показывают наглядно, что с уничтожением национальной драмы не умерло народное творчество, что оно искало себе выхода в другом месте и что дошло наконец до того апогея, когда ему оставалось сделать один шаг до перехода в художественную поэзию... И это тем более, что создателями всех указанных видов украинского творчества был не народ, в элементарном смысле слова, а более культурные его представители, т. е. поэты более или менее интеллигентные. Наблюдая перечисленные виды произведений, написанных на украинском языке, мы не можем не заметить в них известной искусственности и книжности, свидетельствующих, что данные произведения прошли сквозь руки людей, захваченных тогдашней культурой, но вместе с тем не отрешившихся и от народной среды. Делается необходимым признание, что у народа создалась новая интеллигенция, которая хранит чистоту народной поэзии и ведет ее к новому свету, что творцы перечисленных произведений — двигатели народной культуры. Но кто же были творцы этих произведений, поддерживавшие украинскую литературную традицию и служившие посредниками между народом и высшей тогдашней культурой. Это были не кто иной, как наши бакаляры и дьяки, вкусившие школьной премудрости и по различным причинам ушедшие от нее. Глубоко обвеянные народной стихией и возвращенные народной среде, они, при создании своих разнообразных произведений, оставались вполне народными, но вместе с тем, не забывая школьной мудрости, придавали своим писаниям книжный оттенок. С другой стороны, они вносили в народ чисто книжные произведения, предварительно украинизировав их и, конечно, бессознательно, сделав доступными народу. Таким образом, эти бакаляры, эти пыворизы, эти мандрованные и простые дяки были блюстителями нашей национальной святыни, были нашими трубадурами, шпильманами и менестрелями. Тем не менее, исполняя высокую миссию хранителей народной музы, наши бакаляры не могли дать более того, чем располагали сами. Будучи людьми довольно традиционными и, в силу небольшого образования, не обладая широким кругом идей, эти народные поэты не могли все-таки понять, что нужно было для нашей литературы и что нужно было сделать с народным творчеством, чтобы сообщить ему черты истинной художественности. Их творческий процесс отличается полной бессознательностью и потому продукты его, как мы видели, или запечатлены были традиционной церковностью или показывали невысокий полет мысли, лишенной широкого миропонимания и тонкого выбора форм. Таким образом, не украинским бакалярам суждено было вывести родное творчество на арену общечеловеческого развития, не им суждено было воскресить упавшую на время украинскую литературу. Для такой роли требовался более чуткий поэт и с более широким кругозором. Но если бы таковой явился, то что из поэтического арсенала было бы в его распоряжении ила иными словами, какие поэтические элементы для художественного творчества мог он найти в современной ему литературной Украине?

Ведь литература высших классов не могла ему дать ничего, ибо она погасла. — Наоборот книжно-народное творчество могло дать много, ибо отражало поэзию украинского духа. Зато пользоваться им было трудно, ибо оно находилось в пренебрежении и для людей с более высоким образованием казалось ничем, в сравнении с государственной русской литературой! Перед каждым интеллигентным украинцем, имевшим поэтические задатки, открывалась, значит, альтернатива или пойти по стези русской литературы, или сделать литературный подвиг, чтобы возвести родную литературу на степень художественной.

Но для подвига всегда требуются незаурядные силы... У кого же нашлись такие силы и кто свершил этот подвиг во славу себе и на бессмертие родной своей литературы?

Таким избранником судьбы явился И. П. Котляревский.

Внук диакона и сын бедного канцеляриста Котляревский прошел чисто демократическую школу воспитания: сначала он учился у дьячка, затем перешел в семинарию, никогда не теряя из под ног народной почвы. Курс семинарии он окончил и научился тем наукам, которые должны были возвысить его из простой среды и приблизить к интеллигенции. Здесь же Котляревский впервые обнаружил склонность к писанию стихов. По окончании семинарии Котляревский поступил в канцелярию, затем стал домашним учителем на селе и, как говорят его биографы, ходил в народ, с целью его изучения. Затем он стал офицером, но остался все таки на селе, где квартировал его полк. Будучи офицером, он, конечно, встречался со всякими людьми, которые могли повлиять на него в умственном отношении и сам не переставал упражняться в чтении, что и видно из его "Энеиды". Таким образом, в период, предшествующий напечатанию его "Энеиды" лет за десять, Котляревский представляется нам человеком с поэтическим дарованием, притом выросшим в народной атмосфере и проникнутым к ней любовью, но вместе и личностью довольно образованной. Как поэт, он стоял выше своих предшественников бакаляров и потому способен был отнестись к существовавшим формам творчества вполне критически. А обладая таким критическим чутьем, он, конечно, имел все данные, чтобы поднять родное творчество и показать ему те новые пути, по каким оно должно было следовать. С такими задатками вступил он в жизнь и столкнулся с указанной выше альтернативой, — последовать ли за своими земляками на российский Парнас, игнорируя все униженное родное, или обратиться к этому родному? Любовь Котляревского к народу и ко всему народному облегчила выход его из затруднения и круто повернула его в сторону от тропинки, проторенной его земляками. Котляревский обратился к творчеству на родном языке и воспользовался всем тем, что заключало в себе последнее. Он смело примкнул к "мандрованым дякам" и вывел их творения в усовершенствованном, конечно, виде на широкое поле мировой литературы. Тем самым он свершил подвиг и ввел родную литературу в пантеон бессмертия. В чем же, однако, конкретно заключался совершенный Котляревским подвиг и что художественного получала от него родная литература?

(Окончание будет).

Полтавский Вестник. Среда, 3 Сентября 1903 г. № 215. Стр. 4

Полтавский Вестник. Четверг, 4 Сентября 1903 г. № 216. Стр. 1

Полтавский Вестник. Четверг, 4 Сентября 1903 г. № 216. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

ХРОНИКА

♦ В числе полученных городским управлением приветствий по случаю открытия памятника Котляревскому получена и телеграмма от находящегося ныне заграницей Полтавского Губернатора князя Н. П. Урусова.

♦ В городскую управу еще до сих пор продолжают поступать письменные и телеграфные приветствия по поводу открытия в Полтаве памятника. Одних приветственных телеграмм получено уже около трехсот.

Для заслушания недоложенных в посвященном памяти Котляревского торжественном заседании думы приветствий городским головой будет созвано в недалеком времени еще одно такое же заседание, которое имеется в виду приурочить к переходу думы в новое помещение, т. е в дом, бывший Абазы.

По-украински.

В дни чествования памяти Котляревского везде, где только было возможно, внесен был украинский элемент: в разговоре преобладало украинское наречие, молодежь оделась в национальные украинские костюмы, даже меню данного городом обеда составлено было по-украински.

Приводим целиком это оригинальное меню украинского обеда. Карта обиду вичний памьяти И. П. Котляревського: борщ до шпундрив з буряками, юшка з перижками, келебердянська осетрина з пидлевою, пелюстки до смальцю з сухарями, сахарный горох, ризна дичина до соку, заморожена молошна каша з Киевськими смаженими горихами, та полтавськими пундиками; трунки, медведики, пунши, Анхизова чекалдиха, овобщи.

Составлено приведенное меню местным знатоком украинской жизни Рудченко, при чем большинство названий позаимствовано им из "Энеиды" Котляревского.//

[Окончание заметки на стр. 3] А вот еще другое не менее любопытное меню одного частного обеда, к которому были приглашены все бывшие в Полтаве на торжествах галицийские гости: Оповистка, що будемо істи и пити сего дня: млинці, горілка столітня, юшка з стерлядини, эремитаж, дриглі з дичины, мадейра, курата, червоне вино, артишоки, шампан, морожене и столитний мед подольский.

О художественно-литературном значении
произведений И. П. Котляревского
и его заслугах.

(Окончание. См. № 215 "Полт. Вест.").

Первым произведением Котляревского, сделавшим переворот в современной поэту украинской литературе, была Энеида. К-ий взял фабулу римского произведения, сохранил римские имена и наполнил ее всем, что могла дать современная жизнь, обработал все это согласно требованиям украинской народной поэзии. В виду этого его Энеида является от начала до конца глубоко-народной и показывает в авторе большие знания народа... Так, мы видим в Энеиде описание всевозможных костюмов, кущаний и напитков, панского пира со всей старинной обстановкой, танцы и игры, музыку и песни, народные обычаи и поверья, одним словом — все, что составляет этнографию народа. Мало того, все образы и картины проникнуты у него глубокими чертами народности, для доказательства чего стоит только сравнить его Энеиду с русской Энеидой Осипова, которой наш поэт пользовался. По Вергилию, Эней едет из Сицилии в Латинскую землю. Попутный ветер подгоняет его корабли. Поэтому

На палубе гребцы, рассевшись
И будто белены объевшись,
Кричали песни, кто — что знал.

Так пишет Осипов. А вот эта сцена у Котляревского:

Гребци и весла положили,
Та, сидя, люлечки курили
І кургикали писенек
Казацьких, гарних запорожських
А які знали, то московських
Вигадовали бриденек.
Про Сагайдачного співали,
Лабонь співали и про Січ,
Як в пікінери вербовали,
Як мандрував козак всю ніч.
Полтавську славили Шведчину
І неня як свою дитину
З двора проводила в поход,
Як під Бендерью воювали,
Без галушок як помирали
Колись, як був голодный год.

У Осипова, говорит г. Житецкий, один только намек, у Котл-го полная картина, затрагивающая воспоминания о прошлом, которые и доныне еще звучат в народных песнях.

Другой пример. Трояне прибыли в Латинскую землю. Оказалось, что они не понимают языка местных обитателей. Тогда в изложении Осипова —

Эней, не тратя нужно время,
Свое троянское все племя
Велел учить латинску складу
И всем прилежно без откладу,
Язык тот в голову збирать,
Не исподоволь, по боярски,
Но палями, по семинарски,
Чтобы скорей его понять.

Последние строки Котляревский развил в несколько строф и дал целую картину нашей старинной школы. По К-му,

Эней тут зараз взяв догадку,
Велів побігти до дяків,
Купити піярскую граматку
Полустовців, октоінів,
І всіх зачав сам мордовати
По верху, по словам складати
Латинськую тму, мну, здо, тло...
Троянське племя все засіло
Коло книжек, що аж потіло,
І по латинському гуло.
Эней від них не одступався,
Тройчаткою всіх приганяв
І хто хоть трохи ліновався,
Тому субітки і давав.
За тиждень так латину взнали,
Про все з Енеем размовляли
І говорили все на ус.
Енея звали Енеусом,
Уже не паном — домінусом,
Себе-ж то звали Троянус.

Здесь видны такие яркие краски, каких нет у Осипова, но и этого еще мало... В Энеиде имеется целый ряд народных типов, изображенных блестящим образом и при том согласно условиям тогдашней жизни. Таковы типы самого Энея, "парубка моторного", Венеры, "молодои смилои, що все з военнымы жила", таков Зевес, "що постоянно "кружляв сывуху и оселедцем заидав" и который, однако, "в правди твердый так, як дуб", такова и Дидона "разумна пани и моторна, трудяща, дуже працювыта, весела, гарна, сановыта, бидняжка, що була вдова", и много-много других типов проходит перед глазами читателя, очарованного чудным зрелищем живых лиц, выхваченных им из народной среды, или вообще из среды окружавшей К-го действительности. Вся Энеида есть как бы целая панорама таких типов и потому в этом своем произведении К-ий и является поэтом глубоко народным и вполне примыкает к своим предшественникам-певцам — бакалярам, пиворам и прочим. Но, примкнув к ним, К-ий сразу поднялся выше их наголову: он стал поэтом общечеловеческим я отразил в Энеиде психику тогдашнего европейца или, по крайней мере, интеллигента Украины.

Начать с того, что уже с внешней стороны его произведения, а в частности Энеида, резко отличаются от украинских книжно-народных произведений; так, мы видим в Энеиде неизвестный до тех пор Украине прекрасный ямбический стих, строго выдержанные рифмы и широкую форму поэмы. Но внутренняя сторона его произведений возвышает его над предшественниками еще более. Прежде всего нужно отметить, что в своем творчестве, в противоположность народному, К-ий является поэтом сознательным, а потому и настоящим поэтом-художником. Он смеялся в Энеиде над плохими стихотворцами, сам обращался к музе "ученой, молодой и веселой". Перерабатывая Энеиду Вергилия, Котляревский вполне сознательно заявляет, что

Виргилій же нехай царствуе, —
Розумненький був чоловік,
Та в давній дуже жив він вік
Не так тепер и в пеклі стало,
Як в старину колись бувало
І як покийник написав:
Я, може, що небудь прибавлю,
Переміню і що оставлю,
Писню, як од старих чував.

Уже одной этой сознательностью К. отличался от представителей народного творчества, а содержание произведений отличает его еще более. Прочитывая Энеиду, мы находим, во-первых, полное сочувствие к казакам-троянцам. Любуясь военным отроем латинцев, поет восклицает

Так вічной памяти бувало
У нас в Гетьманщині колись,
Так просто військо шиковало,
Не знавші: стой, не шевелись!
Так славниі полки козацьки —
Лубеськи, Гадяцьки, Полтавськи,
Як грянуть, сотнями ударять,
Перед себе списи наставлять,
То мов метлою все метуть.

В этих строках видна пламенная любовь, искреннее восхищение поэта перед уничтоженным казацким сословием, перед утратой украинской автономии. Но несколько дальше К-ий уже юмористически относится к тому же самому казачеству, как бы ясно показывая, что это прошлое является для него невозвратным прошлым и что поэта охватила волна новой жизни. И действительно, на У-ну и на К-го нахлынула волна этой новой жизни и, сообщив ему свое содержимое, сделала его общечеловеком. Нужно только вспомнить, что 18-й век и, в особенности его конец, был веком распространения идей франц. просвещения, идей вольтерианцев, масонов и других представителей умственного развития человечества. В Россию и в Украину также проникали эти возвышенные идеи и переделывали личность для высшей духовной жизни. Переделали они и К-го, создавая из него моралиста-масона и, заставили на все явления жизни смотреть с новой общечеловеческой точки зрения... Эту-то точку зрения он и провел в своих произведениях, обнаружив широту мысли и чувствований, недоступную поколениям предшествовавшим. Изображая рай, К. говорит, что в нем пребывали

Люде всякого завіту
По білому есть кілько світу,
Которі праведно жили.

Эти люди наслаждались там чудной жизнью; они

Не сердились, не гнівились,
Не лаялись и не бились,
А всі жили тут любьязно
Було в обще все за одно!

С этой идеальной точки зрения Котляр. смотрел и на все жизненные явления и потому посадил в ад всех грешников и общественных угнетателей; говоря что в аду были

Всякиі цехмистри,
І ратмани, и бургомистри
Судьі, підсудки, писарі,
Які но правді не судили
Та тілько грошики лупили
І отбирали хабарі,
Панів за те там мордовалі
І жарили зо всіх боків,
Що людям льготи не давали
І ставили іх за скотів.
Наоборот, в раю были
Ті бідні люде, навіжені
Що дурнями считали іх,
Старці, хромі, сліпорожденні,
З яких був людський глум и сміх,
Се вдови бідні, безпомощні
Яким приюта не було;
Се що без родичів остались
І сиротами називались.

Полтавский Вестник. Четверг, 4 Сентября 1903 г. № 216. Стр. 3

На вопрос Энея, кто живет в раю, Савила также отвечает.

Не думай, щоб були чиновні,
Або щоб грошей скрині повні,
Або в яких товстий живіт;
Не ті се, що в цвітних жупанах
В кармазинах, або сапьянах,
Не ті-ж, що з книжками в руках
Не рицарі, не розбишаки
Не ті се, що кричать и паки,
Не ті, що в золотых шапках.

Таким образом, явившись в своей Энеиде общечеловеческим поэтом, К-ий сразу стал выше своих предшественников и возвысил народное творчество У-ы до уровня возможного тогда развития. Другие его произведения, убеждают нас в этом еще более.

Если в Энеиде К-кий действовал как поэт сознательный, то еще более и был таковым в Натал.-Полтавке и Москале-Чаривнике. Обе эти пьесы и в особенности первую, К. написал в противовес пьесе Тоховского "Козак-Стихотворец", по поводу которой в "Наталке" замечено:

Не чепурно що москаль взявся по нашому и
Про нас писати, не бачивши з роду края и
Не знавши обычаив и повирья нашого...

И. П. Котляревский хотел дать картину истинно-народной жизни и в обоих своих произведениях выполнил это как нельзя лучше. В ярких красках блещет здесь украинская народность, воплощенная то в прекрасной украинской речи, то в чудных типах: — Наталки, Петра, Выборного, Возного, Мыколы и др. В лице этих типов в пьесы К. ворвалась волна современной поэту национальной жизни, горя жизненностью и народностью. В лице Наталки живо обрисована личность типичной сельской двушки со всеми лучшими ее сторонами. В лице Возного в Фынтыка отразилась вся бурная епоха того времени, выражающаяся в угнетении народа и денационализации интеллигенции; наконец в Мыколе представлен украинский бурлака 19 в. с его порывами к свободе и мечтами о казацкой жизни на Тамани. Одним словом, во всех этих типах чудными блестками отразилась народность украинская, нашедшая в произведениях Котляревского полное воплощение. Но в последних есть еще нечто, делающее их не только народными, но и общечеловеческими. И это прежде всего их внешность: драматическая форма обеих пьес Котляревского резко отличается от такой же формы народных интермедий и славяно-украинск. драмы. Обе пьесы написаны по образцу европейских опереток, занесенных в Россию из Италии и восхищавших тогдашнюю публику прелестью своей формы. При этом драматическая форма пьес Котляревского разработана настолько удачно и сценично, что положительно превосходит все тогдашние драмы и надолго служит образцом для целого ряда последующих украинских драматургов. Выпущенные в свет в таком виде произведения Котляревского сразу становились общепонятными и привлекательными, а красивое украинское содержание увеличило их притягательность еще более. И потому то доселе живут обе эти пьесы и особенно "Наталка-Полтавка", расцветая неувядаемым цветом, пышным даром украинской природы. Помимо этого, весьма возвышающей душу чертой общечеловеческого характера является та струна примирения национальностей, какая звучит в "Москале-Чаривныке", и всеобщего примирения в "Наталке-Полтавке", где автор говорит: "де згода в семействи, де мыр и тышына, щаслыви там люде, блаженна сторона." Такой идеал поэта, созвучный с лучшими стремлениями 18 века, вводит произведения Котляревского в пантеон произведений мировой литературы.

Не менее достойна внимания и ода Котляревского "До Куракина", названная поэтом Минским замечательным произведением. Ода эта действительно не походит на современные поэту аналогичные произведения имеющие целью доставит автору их какое-либо подаяние или вообще польстить кому-либо. Наоборот, ода Котляревского дает повод поэту сказать много теплых слов тем панам, что всячески притесняли народ. От предшествовавших Котляревскому виршей ода его отличается изящно обработанным стихом и вообще всеми поэтическими достоинствами, отмеченными нами в "Энеиде". Таким образом во всех своих произведениях Котляревский исполнил высшую миссию поэта-художника: он понял задачи национального творчества и, соединив элементы народности с высшими формами изображена и высшими мыслями, возвел украинскую литературу на ту ступень, на какой всякая литература достигает значения поэзии художественной.

Соединяя народное творчество с более высшими литературными формами, К. тем самым отдергивал завесу перед родной литературой и открывал ей бесконечную даль мирового развития. Он уничтожал границы, которые положены были перед родной поэзией песнопением бакаляров, он освобождал ее от уз церковности, не нарушая религиозного чувства и окрыляя полет фантазии, с одной стороны, и от робко-бессознательного блуждания по дебрям различных несовершенств — с другой. Вводя, таким образом, в литературные формы истинную украинскую жизнь и народную речь, К. тем самым раскрывал перед нами все богатство народного духа, выраженного в слове; он изображал все изгибы народной души и давал толчок к самоопределению последней и к постоянному развитию в художественно-литературных формах. Он освобождал укр. народный дух от оков и сообщал ему самую удобную форму развития. В этом-то и состоит огромное художественное значение творчества К. и главнейшая его заслуга перед родиной. Устанавливая факт этого значения, мы должны вместе с тем признать, что такое крупное явление в поэтическом мире, как поэзия К., не могла не распространить вокруг себя могучего духовного влияния. Лучи истинного света всюду рождают жизнь и такое же действие оказала поэзия К. на своих земляков: под его влиянием возникают песни Гулака, изящная беллетристика Квитки и, наконец, огненное творчество Шевченка, сложившего хвалебный гимн своему учителю. Под его влиянием, в лице Шашкевича, Вагилевича и др. возрождается и галицко-украинская литература, столь плодотворно развивающаяся в течении всего 19 века.

Словом, под влиянием К-го создалась целая украин. литература, сразу завоевавшая себе уважение своими крупными достоинствами. В этой литературе воцарился реализм, жизненный юмор и демократизм, внесенные в нее еще К-им. Соединяя эти черты в своих произведениях, в частности в Энеиде, К-ский творил тем самым такое "общенародное произведение", какого, по словам проф. Дашкевича, в 18 в. не было и в общерусской литературе. "К-ий как бы осуществлял уже тот идеал всенародного произведения, какой предначертывает в наши дни для искусства Л. Толстой". Так вполне справедливо думает о литературной деятельности К-ого выдающийся киев. ученый и то же самое нужно сказать о всей последующей литературе, создание которой обязано творческому уму Котляревского.

Итак, в ярком свете встает перед нами ряд крупных литературных заслуг К-го перед его родиной. Он оживил родное творчество, он ввел в него новые формы, он дал прочное основание литературному украинскому языку, он возродил литературную жизнь Украины. Он, таким образом, стал литературным реформатором своей родины, ввел ее в круг культурных наук и потому занял в Украине такое место, как Данте в Италии, и Пушкин в России.

Совершив такое дело, К. оказал огромную национальную услугу всей Украине. После произведений К-ого и его преемников, продолжавших создание родной литературы, в самобытности ее и способности к самостоятельному развитию не может быть никакого сомнения. Целый век ее существования доказывает это самым наглядным образом. За этот век воздвигнутое К-им украинское слово стало на твердую почву и сделалось органом не только художественного, но и научного творчества, привлекая внимание интеллигентных представителей других наций. За целый век существования наша литература выработала национальные формы мысли и чувства, в рамке которых только и возможно развитие каждой нации. И потому-то в настоящее время всякий интеллигентный украинец, ищущий умственного света, может много найти для себя в родной своей литературе. Будучи национальной по форме, эта литература является общечеловеческой по своим прогрессивным задачам и целям. А будучи прогрессивной, она тем самым создает себе вечно-юную жизнь, ибо не умирает то слово и тот народ, на знамени которого начертана самоотверженная любовь к человеку!!

Полтавский Вестник. Четверг, 4 Сентября 1903 г. № 216. Стр. 4

Полтавский Вестник. Пятница, 5 Сентября 1903 г. № 217. Стр. 1

Полтавский Вестник. Пятница, 5 Сентября 1903 г. № 217. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

ХРОНИКА

♦ Городская управа, не желая откладывать на более или менее долгое время продолжение торжественного заседания думы в память Котляревского, назначила таковое на вторник, 9 сентября. Будет оно происходить в городском доме, где обыкновенно заседает дума.

♦ В завтрашнем номере "Полт. Вест." будут помещены адреса и приветствия, прочтенные на торжественном заседании думы 30 августа в память И. П. Котляревского.

Из приказов по Полтавской
городской полиции.

30 и 31 августа, во время открытия и освящения памятника малорусскому писателю И. П. Котляревскому, как на могиле, так и на бульваре, а равно на улицах, в театре и садах поддерживался должный порядок дружными силами чиновников вверенной мне полиции и городовых, командированных на эти торжества становых приставов и урядников. Помощник полицеймейстера г. Семенов расставил наряд и имел наблюдение, согласно заранее указанному мною плану. Считаю приятным удовольствием выразить искреннюю благодарность помощнику полицеймейстера г. Семенову, г.г. приставам: Морозову, Черницкому, Замковому, Рубинскому, г.г. становым приставам: Минько, Кулинскому, Бублею, Ивашине, Надтоке и помощникам приставов: Ковалевскому, Захаренко, Гольшанскому, Чичибабину, санитарным чиновникам и околоточным надзирателям. Урядникам и городовым объявляю сердечное спасибо и последним назначаю 11 руб. 25 к. из нарядных сумм на улучшение пищи.

Полицеймейстер д'Айстеттен.

Полтавский Вестник. Пятница, 5 Сентября 1903 г. № 217. Стр. 4

Полтавский Вестник. Суббота, 6 Сентября 1903 г. № 218. Стр. 1

Полтавский Вестник. Суббота, 6 Сентября 1903 г. № 218. Стр. 2

К чествованию памяти
И. П. Котляревского.

В посвященном памяти И. П. Котляревского торжественном заседании думы, после приведенной у нас в предыдущих номерах научной речи молодого ученого Стешенко на тему об особенностях и значении литературных трудов Котляревского, началось произнесение приветствий. Первенство в данном случае предоставлено было г-же Косач, известной в украинской литературе под псевдонимом Олена Пчилка, и знатоку малорусской словесности г-же А. Я. Ефименко. Первая, коснувшись поступательного развития малорусской литературы, указала, между прочим, на высокие нравственные принципы, проведенные в творениях Котляревского. А. Я. Ефименко в своей речи отметила, что главная заслуга Котляревского заключается в том, что он "поставил слово на сторожи малорусской народности".

Следовавшие затем приветствия галичан будут приведены нами в одном из ближайших номеров.

Из представителей русских учреждений первым выступил профессор Сумцов, прочитавший от лица Харьковского университета адрес следующего содержания: "Императорский харьковский университет приносит полтавскому городскому общественному управлению свои сердечные поздравления по случаю симпатичного торжества — открытия памятника Ивану Петровичу Котляревскому. Не бедна та народная почва, на которой могут вырастать такие наблюдательные и отзывчивые писатели, как И. П. Котляревский, равно как не бедна и та общественная среда, которая умеет ценить свое историческое прошлое и закрепляет вещественными памятниками свои лучшие культурные традиции. Более ста лет прошло с тех пор, как появилась перелицованная "Энеида", почти столетие протекло, как вышла в свет "Наталка-Полтавка" и "Москаль-Чаривнык", и, однако, произведения эти живут до сих пор, охотно читаются, идут на сцене и часто переиздаются. Такая прочная устойчивость сочинений Котляревского свидетельствует об их жизненности; она ясно говорит о том, что писатель вполне удачно ответил на литературные и просветительные стремления общества. Главными проводниками в Харькове влияния Котляревского были Костомаров, Срезневский, Метлинский, Квитка — почтенные деятели, оставившие по себе в летописях университета и города хорошую память. Независимо от тесных литературных связей, сближавших некогда Харьков с Полтавой, произведения Котляревского имеют в настоящее время немаловажное значение для археологии старинного малорусского быта по обилию в свое время живых, а ныне уже вымерших, характерных бытовых подробностей, например, относительно украшения жилища, пищи, одежды, нравов, песен. Но не в одних заслугах или археологии состоит значение И. П. Котляревского. Императорский Харьковский университет также высоко ценит в нем живого общественного деятеля, стремившегося к широкому удовлетворению местных культурных интересов. Благодарное потомство поставило И. П. Котляревскому памятник, который служит, с одной стороны, наглядным свидетельством заслуг этого писателя, с другой — доказательством живых общественных стремлений полтавского городского общественного управления и всего местного полтавского образованного общества. Да послужит же память о заслугах И. П. Котляревского как для современного общества, так и для будущих поколений новым побуждением к дальнейшему развитию гуманизма и просвещения!".

Один из двух представителей Киевского городского управления сказал, что древний Киев, мать городов русских, принося поздравления г. Полтаве по поводу устройства памятника И. П. Котляревскому, вдохновившему Шевченка и Гоголя, выражает искреннее пожелание, чтобы полтавская нива и впредь имела подобных общественных деятелей и чтобы и впредь она украшалась памятниками своих великих земляков.

От г. Харькова депутатом его преподнесен был адрес: "Город Харьков, приветствуя своего ближайшего соседа, город Полтаву, просит принять поздравление с только что совершившимся радостным событием: в стенах Полтавы состоялось открытие памятника первому и любимому малорусскому писателю Ивану Петровичу Котляревскому.

Много времени протекло, пока долго лелеянная мечта — увековечить память дорогого поэта, наконец, осуществилась.

Много трудов затрачено, чтобы иметь удовольствие видеть любимые черты его в реальном изображении.

Зато, при воспоминании об этом, тем более восторженное состояние охватывает нас, и тем ярче воскресают образы литературных памятников украинской народности, созданные незабвенным Иваном Петровичем: "Наталка-Полтавка" с самоотверженной и нежно любящей героиней, так прекрасно передающей основные особенности малорусской женщины, и "Москаль-Чаривнык" с своей проповедью строго нравственных начал, лежащих в основе малорусской жизни, и вечно веселая Виргилиева "Энеида" с прекрасно выраженными бытовыми картинами, проникнутыми тонким малорусским юмором.

Старые, но милые образы, как бы вновь возрожденные, длинной вереницей толпятся в наших воспоминаниях и, одаренные жизненными свойствами, вложенными в них талантом, переносятся к нам в настоящее, чтобы в нем многое объяснить и украсить.

Харьковцы приносят благодарность полтавцам за все эти приятные воспоминания и выражают пожелание, чтобы всегда в будущем вновь открытый памятник вызывал у всех возвышенные чувства и идеальные мысли, воодушевлявшие героев произведений Котляревского".

Папка харьковского адреса украшена надписью: "Приветствие Полтавскому городскому общественному управлению — от Харьковского, по случаю открытия памятника Ивану Петровичу Котляревскому".

По адресу прочитано было также приветствие Черниговского городского управления. Содержание его таково:

"Черниговскую губернию соединяет с Полтавской общность культурного наследия прежних веков, языка и доисторических преданий. И когда в новое время нашли себе выражение в литературе духовные богатства, хранившиеся в народных массах, то население обеих соседних губерний, составлявших старую Малороссию, равно сочувственно приветствовало это возрождение местной народной литературы, и имя полтавского гражданина Ивана Котляревского, славного деятеля нашего возрождения, стало одинаково почтенным и любимым также и в Чернигове, и по всей Украине.

Появление сто лет назад произведений Котляревского, а затем и других авторов на народном языке, служа выражением духовной жизни народа, имело и не малое общественное значение: литература эта, равно доступная и близкая богачу и бедняку, пану и наймиту, сближая сословия, вызывала в господствующем классе внимание и уважение к "меньшому брату". Выражая желание местного общества, Черниговская городская дума почитает долгом приветствовать Полтавское городское общественное управление, в день открытия памятника незабвенному первому народному украинскому поэту И. П. Котляревскому, и выражает уверенность в том, что заслуга в этом деле Полтавского городского общественного управления будет оценена во всей Украине".

Представителем Одесского городского управления членом управы Белоусовым было засвидетельствовано, что Одесса весьма чутко относится ко всему, что происходит в Украине, и приветствует последнюю, как родную мать. Свою прочувствованную речь г. Белоусов закончил восклицаниями: слава Котляревскому, слава Украине, слава г. Полтаве!

От имени г. Кременчуга членом городской управы Роговским был прочитан адрес, напечатанный в 213 номере "Полт. Вест.".

Приводим прочитанные затем приветствия уездных городов Подтавской губ. — Лубен и Миргорода.

От Лубен: "Решающий культурно-историч. момент переживала во второй половине XVIII в. украинский народ и его литература. Давно окончилась былая завзятая борьба за веру и волю, замолкли "гакивници та пистоли", не слышно стало лязга казацких сабель "на степах-облогах". Окончилась и борьба вдохновенным словом за свободу совести, которую вела тогдашняя украинская литература. Сыграла свою роль в жизни народной и киево-могилянская академия, этот очаг украинской культуры, приют науки и литературы славянско-украинской. Исчезла вместе с тем последняя связь с народной массой, которая раньше не смотря на мертвую схоластику и малопонятный славянский язык, все-таки придавала жизненности и силы академической науке и литературе.

А там, на западе, у культурных европейских народов уже загоралась борьба новых форм духовной жизни, там вступали в борьбу две разные культурные системы, два противоположных мировоззрения; открывались новые пути, новые направления духовного развития европейских народов. Век абстрактного мышления, век нетерпящих противоречия логических систем, век, не признававший живой действительности, отступал перед победоносным натиском нового духовного фактора, черпавшего свою силу из глубины живой человеческой души и их окружающей живой действительности. Эта волна новой жизни, с новым содержанием и новыми формами надвигалась и на украинский народ. Чем же могла встретить и приветствовать ее тогдашняя украинская литература? Средневековые интермедии, рождественские и пасхальные вирши, схоластические трагикомедии да несколько летописных хроник — таково было все его богатство.

А волна подступала все ближе и ближе... История, этот неумолимый судья народов, который ничего не признает, кроме движения вперед и совершенствования, поставила тогда пред украинским народом последний решительный вопрос: быть или не быть ему, как культурной нации; способен ли он войти в семью других культурных народов, использовать и свои духовные богатства на благо человечества, сделать и свой вклад в сокровищницу общечеловеческих культурных произведений, или должен погибнуть навсегда, умереть должником перед человечеством, не исполнив своего святого долга, не возвратив ему того богатства, которым так щедро на общие блага наделила его природа. Ответить на этот вопрос, ответить с твердой верой в лучшее будущее и в то же время родной речью, под родным кровом, приветствовать эту волну новой жизни было суждено сыну бедного полтавского канцеляриста — Ивану Петровичу Котляревскому. Здоровая, не искалеченная натура его, большой талант, широкое образование подсказали ему, что и как должен он делать. Богатая психология родного народа и свежий, чистый источник его — родная речь послужили ему материалом для великой творческой работы на общее благо. Таково национальное и общечеловеческое значение литературной деятельности Котляревского. Потому и торжество открытия памятника ему должно быть торжеством национальным и общекультурным. "Чолом низьким уклоном" памяти славного сына Полтавы, творца "Энеиды" и "Наталки-Полтавки". Искренняя признательность его славным землякам, полтавской городской думе, которая в дело увековечения памяти поэта вложила свою инициативу, столько труда, столько материальных жертв. "Не единым бо хлебом жив будет человек". Этот великий принцип положила она в основание своей деятельности на заре XX века. Пусть же на празднике 100-летнего юбилея спокойного, но тяжелого духовного труда вместе с другими голосами признательности полтавской городской думе будет услышан благодарный голос с берегов воспетой вещим Баяном Сулы, голос одного из древнейших городов Полтавщины.

Искренно приветствуя свою старшую сестру, полтавскую городскую думу, лубенская городская дума верит, что нет такой истинно культурной деятельности, которая не оставила своего следа в истории развития народного "не вважай на врожай", "сий жито — хлиб буде" — так говорит народная мудрость".

Депутация от Миргородского городского управления приветствовала думу в таких выражениях: "От города Миргорода приветствуем Вас с торжеством открытия памятника славному земляку, пионеру украинской литературы, Ивану Петровичу Котляревскому. Позвольте выразить Вам сердечные пожелания! Да процветает Полтава, да здравствуют на пользу родины просвещенные инициаторы настоящего культурного праздника, да здравствуют все, принимавшие участие в сооружении памятника родному поэту!".

На этом закончились приветствия городов, а затем выступили представители земских учреждений.

(Продолжение будет)

ХРОНИКА.

♦ Группировка полученных почтой и по телеграфу приветствий по поводу открытия памятника Котляревскому, подлежащих прочтению в торжественном заседании думы 9 сентября, поручена особой комиссии, в состав которой вошло несколько гласных и др. лица, состоявшие членами комиссии по сооружению памятника.

♦ Изданные городом альбомы рисунков художника П. Мартиновича к "Энеиде", с надлежащего разрешения, уже поступили в продажу, ценой по 2 руб. за экземпляр. Всех альбомов заказано 500, но из них в продажу пущено только 450.

♦ За проданные билеты на юбилейное в память Котляревского литературно-музыкальное утро выручено 304 р. 95 в., а на торжественный спектакль — 884 р. 27.

Креме того путем добровольных пожертвований приезжих гостей и др. лиц в дни чествования памяти Котляревского в просветительном здании собрано в фонд на устройство школы имени покойного писателя 260 р.

♦ Комиссией по устройству минувших торжеств в память И. П. Котляревского предположено повторить программу торжественного спектакля, состоявшегося 31 августа в просветительном здании. Имеется в виду как "Наталку-Полтавку", так и дивертисмент исполнить местными силами, т. е. пригласить любителей для постановки пьесы и принимавших участие в юбилейном хоре лиц — для музыкального отделения, а вместе с тем решено просить директора музыкальных классов Ахшарумова, если возможно, участвовать в этом вечере со своим симфоническим оркестром.

Несомненно, что такой вечер может дать очень солидный сбор, тем более, что чистый доход будет предназначен для пополнения фонда на устройство школы имени Котляревского.

♦ Как то и следовало ожидать, памятник Котляревского уже начал терпеть от обывательской небрежности. Особенно это отражается на исцарапанных уже во многих местах горельефах. Видите ли, каждому хочется узнать, из какого именно металла отлит горельеф, вот он и производит исследование. Комиссия по сооружению памятника, обратив внимание на это обстоятельство, просила садовую комиссию, временно, до изготовления железной ограды, сделать вокруг памятника какую-нибудь деревянную решетку, что и будет на днях исполнено.

Полтавский Вестник. Суббота, 6 Сентября 1903 г. № 218. Стр. 3

Письма в редакцию.

В № 214 газеты "Полтавский Вестник" при перечислении депутаций и лиц, приносивших приветствия Полтавской городской думе в торжественном заседании 30 августа по случаю открытия памятника малорусскому писателю И. П. Котляревскому, упомянуто, что представителем Полтавского кружка любителей физико-математических наук явился член правления г. Люсин. Для восстановления истины, правление означенного кружка заявляет, что для участия в торжествах по случаю открытия памятника И. П. Котляревскому им никто уполномочен не был и что г. Люсин выступил представителем кружка в торжественном заседании думы без всякого полномочия, по собственной своей инициативе.

По поручению правления Полтавского кружка любителей физико-математических наук, секретарь

К. Берученко-Мусиенко.

Полтавский Вестник. Суббота, 6 Сентября 1903 г. № 218. Стр. 4

Полтавский Вестник. Воскресенье, 7 Сентября 1903 г. № 219. Стр. 1

Полтавский Вестник. Воскресенье, 7 Сентября 1903 г. № 219. Стр. 3

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

К чествованию памяти
И. П. Котляревского.

(Продолжение. См. № 218 "Полт. Вест.").

От Харьковского губернского земства прочитан был адрес: "Сегодня в сердце старой Украины открыт памятник знаменитому малорусскому писателю Ивану Петровичу Котляревскому. Впервые увековечена память создателя новой малороссийской литературы, в произведениях которой нашли себе талантливое выражение лучшие стороны малорусского народного гения: его спокойный, незлобивый ум, тонкая наблюдательность, меткий и в то же время добродушный юмор. Знаменательно и отрадно, что память Котляревского чествуется в доме, носящем имя другого, уже мирового писателя, также уроженца Полтавской губернии, Н. В. Гоголя: его бессмертные творения проникнуты тем же духом и теми же особенностями, которые впервые выразились в музе Котляревского. Мы, представители харьковского губернского земства, прибывшие из центра новой Слободской Украины, приносим поздравление полтавскому городскому управлению, с окончанием дела, имеющего важное культурно-просветительное значение. Вместе с тем мы выражаем уверенность, что имя Котляревского навсегда останется в памяти малорусского народа и что к памятнику славного писателя, по выражению поэта "не зарастет народная тропа".

Адрес был представлен и от Харьковского уездного земства.

"Мы только что присутствовали при открытии памятника Ивану Петровичу Котляревскому... Кто из грамотных малороссов не знает произведений этого знаменитого украинского писателя. В нем наилучшим образом воплотился малорусский народный гений: безобидный юмор, тонкий наблюдательный ум блещут в каждой строчке его сочинений. Полтавская губерния счастлива на великих художников слова: гениальный Гоголь, сделавшийся мировым писателем, также уроженец ее. И Полтава умеет чтить великих людей, чему ярким доказательством служит сегодняшнее торжество. Да здравствует полтавское городское управление, трудами которого так увековечивается память славных ее сынов! Харьковское уездное земство, представителем которого я имею честь быть, будучи уверено, что И. П. Котляревский не исчезнет никогда из памяти малорусского народа, почитающего в нем великого выразителя своих характерных черт ума и сердца, поручило мне принести поздравления городскому управлению с окончанием задачи, достойной культурного города".

Председатель Полтавской уездной земской управы прочитал приветствие от имени управы:

"День открытия памятника славному уроженцу Полтавы, Ивану Петровичу Котляревскому, займет светлую страницу в истории местного края и в частности общественного управления г. Полтавы. Мы имеем удовольствие присутствовать на столь редком у нас чисто-культурном торжестве, посвященном памяти родоначальника малорусской литературы.

Не здесь, не в этом заседании уместно доказывать, насколько высоко и ценно служение обществу представителей литературы, насколько велики их заслуги перед родным краем. В данном случае особенно дорого то, что чествуемый писатель — писатель по преимуществу народный. С своеобразным юмором, в ярких красках Котляревский изобразил жизнь и нравы дорогой всем нам Украины. Его песни, полные грации и глубокого чувства, уже давно сделались всеобщим достоянием. Котляревский положил начало малорусской поэзии и имел славных преемников, но литература, как и всякая общественная деятельность, для своего развития требует известного простора. Сегодняшнее чествование не только справедливая дань прошлому, но и залог лучшего будущего. Воодушевленная этими надеждами, Полтавская уездная земск. управа счастлива, что имеет возможность приветствовать общественное управление города Полтавы в этот торжественный и знаменательный день".

Председатель Полтавской губернской управы Ф. А. Лизогуб в своем приветствии отметил, что городское управление, выстроив памятник Котляревскому, сняло упрек, который обыкновенно бросают русским людям, что они не умеют ценить своих выдающихся представителей. Губернское земство, с готовностью шедшее всегда на встречу увековечению памяти И. П. Котляревского, сказал Ф. А., горячо приветствует Полтаву за осуществление дорогого всему украинскому народу культурного дела.

(Продолжение будет)

* *
*

♦ Комиссия по устройству минувшего празднества открытия памятника И. П. Котляревскому, в одном из последних своих заседаний, решила почетным гостям и и всем, оказавшим особые заслуги в дели сооружения памятника, лицам выдать в память торжеств серебряные жетоны с надписью "от Полтавского городского общественного управления".

Городская управа, с своей стороны, имеет в виду предложить думе такие жетоны выдать и всем членам комиссии по сооружению памятника.

♦ В образованный по инициативе группы местных почитателей памяти И. П. Котляревского фонд на устройство в Полтаве народного училища имени покойного писателя, кроме 260 руб., собранных в дни торжественного открытия памятника, начали поступать пожертвования из разных других городов. Так, Житомирская городская дума ассигновала для этой цели 100 руб., среди почитателей Котляревского в Каменец-Подольске собрано 100 руб., И. Старицкий прислал на днях 25 руб. Можно с уверенностью сказать, что добрый пример указанных учреждений и лиц не останется без последователей. Несомненно также, что и Полтавское городское управление и наши земства с своей стороны откликнутся на доброе дело, для которого предназначен вновь учрежденный фонд.

♦ Комиссия по сооружению памятника Котляревскому и устройству торжественного открытия последнего, выразила пожелание, чтобы городом был издан возможный полный сборник о минувшем празднестве.

♦ Комиссия по сооружению памятника вносит в думу предложение строителю постамента для памятника Котляревскому — Певному за его заслуги выразить публично благодарность от имени городского управления.

Та же комиссия приняла предложение одного из своих членов о том, чтобы думе представлен был самый подробный отчет о деятельности комиссии со дня ее возникновения.

Полтавский Вестник. Воскресенье, 7 Сентября 1903 г. № 219. Стр. 4

Полтавский Вестник. Среда, 10 Сентября 1903 г. № 220. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

К чествованию памяти
И. П. Котляревского.

(Продолжение. См. № 219 "Полт. Вест.").

В пространном адресе Черниговской губернской земской управы, прочитанном членом последней Солониной, сделана такая оценка значения И. П. Котляревского и его литературных трудов: "Котляревский жил во времена полного расцвета "крепацства", в то жестокое время, когда личность нескольких миллионов людей попиралась самым беззастенчивым образом, а человеческое достоинство представлялось пустым звуком, не имеющим никакого реального содержания. Неоценимая заслуга Котляревского состояла именно в том, что он был одним из первых, отнесшихся любовно к своему народу, одним из тех немногих в его время людей, которые нашли в себе достаточное мужество вместе с необходимым дарованием, чтобы заглянуть в самую душу народа, в неисчерпаемый родник его чувств, мыслей, желаний и стремлений. Котляревскому удалось поколебать высокомерное пренебрежение к народу... Это был уже большой шаг вперед на пути сближения интеллигенции с народом, и в этом, по нашему мнению, заключается главнейшее призвание и заслуга чествуемого нами писателя". Далее в адресе читаем: "Возбуждая чувства добрые в сердцах ко всему обиженному и угнетенному, ко всякому "безталанью", произведения Котляревского всегда имели и продолжают сохранять до наших дней известное воспитательное влияние не только на малороссов, благодаря их духовному родству с изображаемой жизнью, но и на людей другой национальности. Целое поколение выросло и воспиталось под влиянием чудных образов, созданных талантливым пером нашего родного драматурга; многие из песен его и до сих пор еще, не смотря на многочисленные сборники, вышедшие после того украинских народных произведений, не утратили своей чарующей прелести, а некоторые проникли даже в народ. Известные его произведения, облюбованные публикой, сделались пословицами и поговорками... Котляревского, по справедливости, считают родоначальником украинской оперетты: благодаря ему наша дивная малорусская мелодия завоевала себе общие симпатии не только среди родственных славян, но даже и более чуждых по духу народностей, воспитавшись на совершенно иных музыкальных образцах. В этом заключается еще одна культурная заслуга чествуемого писателя".

В ряду других приветствий особенно понравился присутствовавшей на торжественном заседании публике адрес Черниговской уездной управы. "Черниговская уездная земская управа горячо приветствует полтавцев по поводу открытия памятника И. П. Котляревскому, славному украинскому поэту, родоначальнику новой украинской литературы. Открытие памятника этому выдающемуся деятелю в области родного слова действительно является выдающимся событием в жизни украинского народа, коим чествуется деятель, который в тяжелое время закрепощения масс этого народа, презрительного отношения к его жизни, учреждениям, языку и обычаям, в то время, когда чуждые народу начала деятельно проводились в жизнь его, силою своего таланта заставил читать произведения, писанные на языке этого народа, восхищаться ими. Котляревский показал красоту, силу и богатство украинского языка, привлек к плодотворной работе в деле его развития других. В своих произведениях он стремился вызвать любовь к народу, уважение к нему; он смело выступал против отрицательных явлений современного ему быта, против крепостного права, против господства неправды в судах и в жизни. Живыми красками рисовал он и прошлое, и современную ему народную жизнь; вызывая любовь к народу, он заинтересовал читателей его прошлым и обращал внимание на его тяжелое "настоящее". Котляревский был одним из тех немногих истинно гуманных и просвещенных деятелей, которые подготовили культурное народолюбивое движение, достигшее развития в 40-х и 60-х годах, а без этого плодотворного движения не мыслимы были бы, между прочим, существование и деятельность всесословных земских городских учреждений, в которых соединяются для общей работы представители разных сословий, которые объединяют народ и интеллигенцию, сближая между собой. Черниговская уездная земская управа верит, что те высокие начала, которыми была проникнута деятельность Котляревского, положенные в основу деятельности общественных учреждений и сил, сделают эту деятельность плодотворной для развития поступательного движения нашего народа, осветив жизнь той любовью к народу, которая так ярко выразилась в произведениях в деятельности того земляка нашего, которому поставлен памятник в славной Полтаве".

От лица Полтавского Петровского кадетского корпуса принес приветствие инспектор корпуса Липеровский, сказавший следующее: "Мысль человеческая, выраженная ли словом, музыкальным ли звуком, кистью, лепкой или резцом, всегда оставляет след впечатлений в душе воспринимающего ее. Но память людская имеет свои пределы и потому многие и многие дорогие всем нам мысли лежат в душе нашей забытыми. Всякий раз, когда кто-либо сумеет извлечь из глубины сердца вашего добрую мысль, мы охватывает ее как родную и долго, долго радуемся ей. Вызвать радостное чувство воспоминанием о думах, высказанных почти сто лет тому назад и порядочно забытых даже на месте родины певца русской лиры Ивана Петровича Котляревского, делает честь и славу горожанам Полтавы и ее представителям. Пусть памятник ее поэту, это видимое выражение его дум, служит постоянным нам и будущим поколениям напоминанием, что добрые мысли надо беречь во времени; они дороги нам, потому, что вызывают радостное чувство".

Являясь представителем учебного заведения, воспитывающего молодое поколение в таких мыслях, полк. Липеровский просил думу в заключение своей речи принять поздравление Петровского Полтавского кадетского корпуса в день осуществления дорогой ей идеи.

Приводим прочитанное затем приветствие исторического Общества летописца Нестора при университета св. Владимира.

"Историческое Общество Нестора-летописца при университете св. Владимира шлет свой искренний привет славной Полтаве в торжественный день открытия памятника ее великому гражданину. Сто с лишним лет тому назад, когда исчезали последние следы самобытного общественного строя Малороссия, когда жизнь ее складывалась на иных началах и по иным формам, когда культурные классы малорусского общества забывали язык отцов и дедов, стали относиться к нему с пренебрежением, считая его достоянием одного лишь простонародья, — Котляревский написал свою "Энеиду". В ней в первый раз живой народный язык Украины сделался языком художественно-литературного произведения, сразу затмившего собой все, что было писано южнорусскими писателями предшествовавших веков.

И тайна этого беспримерного успеха заключалась не столько в личных дарованиях поэта, сколько в гениальном уразумении той великой истины, что дух народа может найти полное для себя выражение единственно в живой народной речи.

Добром пусть будут помянуты на этом торжестве и многочисленные, нередко весьма талантливые южнорусские писатели, которые трудились на литературном поприще в XVII-XVIII ст., но их ошибка заключалась в том, что они, согласно понятиям своего века, стремились к созданию искусственного книжного языка, намеренно удаленного от живой стихии народной речи и потому обреченного на вымирание. В этом и разгадка того, почему имена предшественников Котляревского забыты, а его славное имя живет и будет жить.

Памятник Котляревскому — это памятник не ему одному, но и тому живому народному слову, которое в его произведениях получило впервые литературную обработку и стало выражением высших духовных интересов многомиллионного племени. В этом — бессмертная заслуга Котляревского. Честь и слава Полтаве, сумевшей оценить эту заслугу и почтить ее достойным образом".

(Продолжение будет).

Полтавский Вестник. Четверг, 11 Сентября 1903 г. № 221. Стр. 2

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

К чествованию памяти
И. П. Котляревского.

(Продолжение. См. № 220 "Полт. Вест.").

Краткие приветствия произнесены были затем проф. Данилевичем, по уполномочию историко-филологического Общества при Харьковском университете, и преподавателем корпуса Люсиным от кружка любителей физико-математических наук.

Гласным думы Ф. О. Коваржиком выражено было приветствие от славянского клуба в Праге. "Общество чешских патриотов "Славянский клуб" в Праге — начал он, в короткое время уже второй раз возлагает на меня почетное поручение передать его привет милой Полтаве.

Сегодняшнее празднество есть акт благодарности потомства выдающемуся писателю, заслуги которого здесь уже оценены. Впрочем, наилучшей оценкою служит сам факт устройства столь блестящего памятника И. П. Котляревскому. Для нас чехов достаточно, что вы радуетесь, в мы, как родные братья, радуемся вместе с вами.

Сочувствуя прославлению знаменитых людей вообще, чешский народ особенно симпатизирует прославлению великих сыновей нашей общей матери Славии.

Поступая так, мы действуем согласно завещанию нашего поэта Яна Коллара, выраженному словами: Slavme slavne slau Slavian slavnych" (Славимьте славно славу слаян славных)!

Депутацией Черниговской губернской ученой архивной комиссии преподнесен был прочитанный одним из представителей адрес такого содержания:

"Посвятив свою деятельность изучению местной старины и народных преданий, Черниговская губернская ученая архивная комиссия пришла к необходимости изучения памятников украинского художественного творчества, в их исторической связи и преемственности.

Ивану Петровичу Котляревскому, одному из первых, комиссия должна была уделить особое внимание, в виду важной роли его в истории украинской литературы и самосознания.

Иван Петрович Котляревский, стоявший на рубеже двух исторических эпох, прежней гетманской и новой общеимперской, отразил в своей литературной деятельности влияния переходного времени. Произведения его являются яркими иллюстрациями тогдашних общественных отношений. Родоначальник новой украинской литературы и один из первых собирателей народных песен и обычаев, он дал толчок для дальнейших работ по изучению нашей народности. Сооружение памятника столь славному историческому деятелю Украины достойно глубокого уважения всех любящих родную старину и дорожащих культурными интересами народа. В настоящий торжественный день открытия памятника, приветствуя Полтавское Общество, Черниговская архивная комиссия считает долгом свидетельствовать ему глубокую признательность за понесенные им труды и жертвы".

Один из членов Черниговской архивной комиссии просил также принять приветствие от музея Тарновского в Чернигове.

От Харьковского Общества грамотности и Харьковской общественной библиотеки приветствовал думу проф. Богалей. Исходя из той точки зрения, что общественная стоимость культурных деятелей определяется степенью жизненности их начинаний проф. Богалей отметил, что И. П. Котляревский является огромной величиной, раз его произведения, не смотря на целое столетие, продолжают еще жить в народе. В заключение проф. Богалей выразил пожелание, чтобы в будущем изменились к лучшему как внутренние, так и внешние условия развития и распространения украинской литературы.

От Нежинской городской думы одним из трех депутатов прочитан был приветственный адрес: "Откликаясь на призыв Полтавской городской думы почтить торжество открытия памятника славному Полтавскому поэту-кобзарю, как назвал Котляревского даровитейший из позднейших украинских поэтов Т. Г. Шевченко, Нежинская городская дума тем охотнее приняла это предложение, что в Нежине получили воспитание и образование многие даровитые полтавцы, в том числе незабвенный Н. В. Гоголь, стяжавший бессмертную славу художественным сочетанием интересов двух родственных и разновидностей русского народа, как и широким освежением и обогащением общего русского литературного языка из сокровищ малороссийского духа и слова народного.

Слава и значение Гоголя в общерусской литературе известным образом отражается и на чествуемом ныне Полтавой И. П. Котляревском, как родоначальнике новейшей украинской литературы, повлиявшем на язык, образность и тон поэтических произведений Гоголя, местами заметно подражавшего Котляревскому и видимо хорошо освоившегося с важнейшими поэтическими произведениями последнего — "Энеидой", "Наталкой-Полтавкой" и "Москалем Чаривником".

Котляревский — истинный поэт; в произведениях его дышит неувядаемая прелесть верного и картинного изображения малороссийской жизни, неподражаемого и захватывающего юмора, с которым он изображает пороки и смешную сторону своего народа, игривого, непринужденного и в высшей степени народного языка, как и народного быта и народной психики.

Как глубокий знаток малороссийского языка и быта, истории народа, его обычаев, песен, преданий, пословиц и всей народной жизни, Котляревский сразу как бы стал, по словам одного ученого исследователя (Н. П. Дашкевича), "общенародным поэтом, возбудив интерес к своим произведениям не только в интеллигентном классе украинцев, но и в простом народе". Не даром, значит, в 1841 г. Т. Г. Шевченко, человек с широким поэтическим миросозерцанием, писал о Котляревском:

Не вмре кобзарь бо на викы
Его (слава) прывитала
Будеш, батьку, пануваты,
Покы жывуть люде;
Покы сонце з неба сяе
Тебе не забудуть...

Да будет жизнь и деятельность этого славного Полтавского поэта-кобзаря путеводным светочем и для воспитания в народном духе грядущих поколений на благо и славу родины и великого общерусского отечества!

Честь и слава представителям Полтавского городского населения за чествование памяти славного на литературном поприще, своего согражданина, родоначальника новейшей украинской литературы"!

Последним заслушано было приветствие Черниговского музыкально-драматического кружка.

(Продолжение следует).

Полтавский Вестник. Пятница, 12 Сентября 1903 г. № 222. Стр. 1

МЕСТНАЯ ЖИЗНЬ

К чествованию памяти
И. П. Котляревского.

(Окончание. См. № 221 "Полт. Вест.").

Из числа галицийских делегатов первым приветствовал думу в торжественном ее заседании 30 августа, посвященном памяти Котляревского, как уже сообщалось у нас, депутат австрийского рейхсрата Романчук, прочитавший от имени товарищества "Просвещение", во Львове, головой которого он состоит, адрес следующего содержания:

"Братя Полтавці! Сердечна подяка вам, що поставленем памятника віддали належну честь мужеві, котрий визволив нашу літературу з 800-літьних пут церковно-славянщини, а відтак ще й польщини та дав почин новій украинсько-руській літературі народній: література ж для нас щось далеко більше, як для инших народів, се нині майже единий обяв всего нашого культурного житя...

Галицкі русини беруть живу участь в нинішнім сьвітлім празднику народнім. Твори Котляревського мають для нас і спеціяльне значіне: вони перед сімдесятьми роками причинили ся до розбуженя нового літературного руху серед нас, до нашого духового розвою і народноі просьвіти, і коли ми нині плекаемо спільну нам з вами народну мову, коли через то бистрійше шириться просьвіта межи нашим народом, коли рідна наша мова змогла роздвину ... (две строки не читаются) і тіл репрезентацийних, то в великий части завдячуемо се вашому, але не менше и нашому Іванови Котляревському.

Товариство "Просьвіта", що мае своею метою "просьвіту і піднесене добробиту руського народу" в Галичині, з своіми 28 філіями и 1300 читальнями вітае також щирим привітом всіх зібраних на сьвяті відслоненя памятника Іванови Котляревському і кличе: "Незабутна вічна память родоначальникови новоі украінсько-рускоі літератури і народноі просьвіти"!

После бурной овации, устроенной публикой Романчуку, произнес приветствие проф. Львовского университета Студинский от уполномочившего его украинско-русского научного товарищества имени Шевченко во Львове. Приветствие свое проф. Студинский начал с адреса, текст которого и приводим:

"Украінсько-руське наукове товариство імени Шевченка засилае щирий привіт на сьвято створеня памятника Івана Котляревського. Се знаменне — сьвято украінськоі літератури, украінського слова, що своею силою злучило розсипані й напів винародовлені части украінського народа і вливши в них почуте своеі едности, видтворило історичну традицию та подвигнуло до праці коло національного відродженя. Ми, згуртовані коло національної науковоі й літературно-культурноі роботи в науковім товаристві імени Шевченка, витаемо земляків, зібраних на се сьвято в імя національної украінськоі ідеі й кличемо: "успіху й поступу невпинного в другім столітю відродженої украинськоі літературы!"

По прочтении адреса проф. Студинский прибавил еще несколько прочувствованных слов от себя.

Желая охарактеризовать значение Котляревского, он привел аллегорическое сравнение последнего с орлом, который, обучая своих детей летать, подымает их на своих крыльях под небеса, к самому солнцу. "Орлы, сказал он по-украински, обучая своих детенышей летать, поднимают их высоко к солнцу, чтобы они бесстрашно смотрели потом на все... Котляревский нас также поднимал к солнцу, — к солнцу правды, солнцу науки, солнцу братолюбия!".

Последние слова красивой по форме с содержанию речи: "до сьвітла, до сонця!" — вызвали нескончаемые аплодисменты по адресу проф. Студинского.

Представитель украинско-русского драматического Товарищества имени Ивана Котляревского во Львове д-р

Полтавский Вестник. Пятница, 12 Сентября 1903 г. № 222. Стр. 2

Грушкевич прочитал коротенькое приветствие товарищества, адресованное всему украинско-русскому народу: "Славнім полтавцям, городскій управі міста Полтави и всьому украінсько-руському народові в торжественний день відкритя здвигненного ними памятника воскресителеві живого украінського слова Івану Петровичу Котляревському шле щирий братній привіт украінсько-руське драматичне товаривтво імени Івана Котляревського".

От гимнастического товарищества "Сокил" во Львове депутатом его, редактором газеты "Руслана", Лопатинским, прочитан был адрес "до сьвітлоі городскоі думи в Полтаві" такого содержания: "Честь тобі, славний городе, що кладеш видний символ памяти найбильшому свому синови, нашому безсмертному поетові Івану Петровичу Котляревському. Та зложи від нас, від украінських "соколів" з Галичини глубокий поклін і сокільску пошану у підніжа його памятника, бо і ми хочемо належати до тих синів Украіни, що вміють цінити заслуги начальника новоі доби в духовім житю рідного народу. Честь славним полтавцям! Слава батькови Котляревському. Гаразд!"

Директор Львовского театра Губчак, представительствовавший от товарищества "Бесіда" во Львове, прочитал следующее приветствие:

"Украіньско-руське товариство "Бесіда", що засновало в р. 1863 народний театр и управляе ним доси, засилае отсим Полтавській городскій управі щирий привіт і складає еі сердешну подяку за те, що поставленем памятника Іванови Котляревському вшановала память творця народноі драми, перед котрого заслугами для відродженя украінсько-руського письменьства бье челом уся Украіна Русь!"

Краткое приветствие произнес также представитель из Стрыя д-р Левицкий:

"Украінські товариства в Стрию витають горячим привітом велике народне сьвято відкритя памятника родоночальника украінськоі літератури Івана Котляревського і пересилають сердечну подяку достойній управі славного города Полтави, а щире поздоровлене родимцям всеі Руси Украіни, зібраним на се торжество в его му рах".

Приветствия, выраженные д-ром Левицким в приведенной редакции, изложены в адресе, под которым следуют печати и подписи представителей разных учреждений, функционирующих в Стрию, как то: 1) Филія товариства "Просьвіта", 2) "Підгірська Рада", 3) «Народний дім", 4) "Касса Задаткова", 5) "Руське Касино", 6) "Руська бурса", 7) "Стрійській Боян" и 8) "Міщанська Бесіда".

Прелестно составленный адрес про-... (строка не читаются) ~~Симоновичем~~ Симовичем от украинской молодежи из Черновцов. "Наче гук грому, несеть ся відгук украінського слова по цілій Украіні і відбиваеть ся в кождій душі, в котрій ще не завмерло чутте і любов до рідної мови! І не спиняе того відгуку ні граници, ні кордон, ве спиняе, бо не в силі його спинити: Летить слово, та родить діла! І ось, коли вся Украіна, по сім і тім боці кордону, величае воскресителя рідного слова, коли ціла Украіна клонить голову перед віщуном духа, що перший зоговорив до нас по рідному, заговорив тою чудовою мовою, що вогнем гріе наші сердця, що пестить наші душі, наче мати дитину, — що перший поклав трівку підвалину для розвитку нашоі рідної літератури, — ми, украінська молодіж мужеськоі і женськоі семинариі вчительскоі в Чернівцях, також прилучуемо ся до великого сьвята і підносимо наш грімкий голос:

Будеш, батьку, панувати,
Поки живуть люди!
Поки сонце в небі сяе,
Тебе не забудуть!

Последним из галичан приветствовал думу поэт Василь Стефаник, депутат редакции Литературно-научного вестника во Львове.

"Редакція Літературно-наукового Вістника — начал он свое приветствие — засилае свій щирий привіт землякам, зібраним на велике сьвято відкритя памятника батькови новоі украінськоі літератури. Признаючи в Івані Котляревськім першого талановитого поета, що промовив рідним украінським словом и на украінським грунті, сполучив европейські поступові ідеі з національними украінськими традиціями, бачимо в тім власну запоруку його великоі популярности і його історичне значіне. Простуючи шлахом, який зазначив Котляревській и який протерли його наступники, ми в тім почутю солідарности з красшими синами Украіни і з чильними сіячами людського поступу знаходимо непохитну віру, що діло, раз почате Котляревським, не вмре, не загине і кличемо з повноі груди: "Ще не вмерла Украіна!" Адрес был покрыт громом аплодисментов.

Сильное впечатление на публику произвел делегат Буковины д-р Немоловский, закончивший свою речь словами известного украинского поэта Грабовского:

"Мусыть наше серце щиро
За нарід свій биться:
Грім чи пекло, будь що буде —
Не будем журиться".

После речи д-ра Немоловского городским головой объявлен был перерыв думского заседания, вслед за которым были заслушаны приветствия русских учреждений, приведенные в предыдущих номерах "П. В.".

* *
*

♦ Правление Лохвицкой общественной библиотеки 30 августа отправило Полтавскому городскому голове следующую телеграмму: "Полтава. Городскому голове. Правление Лохвицкой общественной библиотеки приветствует Полтаву с радостным днем чествования памяти основателя нового течения украинской литературы".

♦ 30 августа, в день открытия памятника Котляревскому в Полтаве, председателем Лохвицкого уездного комитета попечительства о народной трезвости была отправлена Полтавскому городскому голове следующая телеграмма: "Полтава. Городскому голове. Памяти Котляревского был посвящен день открытия нашего народного дома. Мы счастливы, что память славного поэта нашей родины свято чтится всеми ее верными сынами".

ХРОНИКА

♦ Изданные городским управлением альбомы рисунков художника Мартиновича к "Энеиде" Котляревского выходом в свет несколько запоздали и потому сбыть их теперь довольно не легко. Имея это обстоятельство в виду, городская управа уже понизила продажную цену альбома до 1 р. 65 к.

Полтавский Вестник. Вторник, 16 Сентября 1903 г. № 225. Стр. 2

Художественная выставка в память
И. П. Котляревского.

Уже в первом сообщении о предполагаемой художественной выставке в память Котляревского мне приходилось говорить о тех задачах, которые ставили себе устроители выставки; теперь же мне хочется разобраться в том, насколько выставка ответила намеченным целям, что она дала и чему научила, и как художники могли бы лучше всего воспользоваться этой наукой.

При устройстве выставке ближайшей целью было по возможности яснее представить природу и те социальные условия, которые создали чествуемого поэта-бытописателя и на которые он сам воздействовал своею жизнью и своими произведениями. За этой ближайшей целью, отвечающей вопросу дня, выдвигалась более отдаленная, но и более важная цель выставки — это представить воочию, что сделали малорусские художники для воссоздания родного края, насколько глубоко заглянули они в душу своего народа, как рисуется в их работах реальная действительность, как понимают они прошлое и каковы их идеалы будущего. Казалось, что выставка поможет как уже установившимся мастерам, так и особенно молодому поколению местных художников сознательно и дружно взяться за дальнейшую работу на родной ниве. Думалось, что это будет самый лучший венок на могилу поэта от земляков-художников.

Так как мысль об устройстве выставки возникла довольно поздно, летом, когда трудно собрать разъехавшихся на этюды художников, то можно было опасаться, что выставка окажется недостаточно обильной и полной. Но на призыв комитета откликнулись 23 художника и любителя, из которых большинство (16) — уроженцы Полтавск. губ., или проживают в ней, 4 — харьковца, 2 — киевлянина и 1 — одессит.

Чтобы собрать работы умерших полтавских художников, комитет обратился к собственникам картин с предложением участвовать на выставке, но на это предложение откликнулись очень немногие. Удалось устроить довольно полно только посмертную выставку академика Казанцева, жившего последние годы в Полтаве. Из работ Ярошенко — уроженца Полтавы удалось выставить только 2 этюда, из которых один (этюд горца) является украшением выставки. Доставлена одна картина Волоскова — крепостного художника Галаганов из Дехтярей, 2 миниатюры школы Боровиковского — это все, что удалось собрать из того художественного материала, который дала Полтавщина в прошлом столетии. Таким образом, гордость Полт. губ. — Боровиковского и Левицкого, не пришлось представить ни одной работой; не удалось также найти работы художников — Васько, Зайцева, Каблукова, Пальма, Рязанова, Бориспольца, гравера Силицессера и др., которые удовлетворяла скромным художественным требованиям полтавцев конца XVIII и трех четвертей XIX ст. Но за то удалось представить работы Трутовского, офорт Шевченко, картину Богданова, акварели Репина, Егорнова, Писемского, Кившенко, рисунок Ткаченко, которые, увеличивая художественное значение выставки, дали вместе с тем материал для ее малорусского отдела.

Для цельности выставки чрезвычайно важно было представить скульптуры Позена, создавшего памятник Котляревскому и много лет работавшего в Полтаве; произведения его обнимают исторический цикл былой и современной Полтавщины (скиф, запорожец, переселенцы и др.). Но, в виду спешности открытия выставки, Позен, к сожалению, не мог для нее ничего приготовить, и из его произведений доставлена была одна только его бронза — пастушка, собственность г. Држевецкого.

Число всех работ, представленных на выставку, достигло 307 номеров, не считая экспонатов фотографического отдела, так что и по числу участников, и по числу картин выставку можно считать вполне удавшейся.

Спешность устройства выставки, теснота помещения и выставочные традиции, выдвигающие на первый план удобства освещения, помешали разгруппировать материал так, чтобы он давал цельное представление о природе, быте и истории Малороссии; его удалось только разбить на 3 отдела: Малороссию, север и юг России и среднюю Азию, причем преобладающую роль и место на выставке, естественно, заняла группа, посвященная Малороссии.

Эта группировка, не смотря на ее большую схематичность, позволяет, во всяком случае, яснее разобраться в малорусском отделе и даже сделать некоторые сопоставления с северным отделом, не смотря на его бедность и случайность подбора.

В данном случае я не буду касаться часто художественной стороны выставки, — меня интересует только, отвечают ли выставленные произведения той задаче искусства, которая оправдывает и дает глубокое значение всякому художественному произведению: — чувством, эстетической эмоцией связать людей в братский союз.

С этой целью я хочу выяснить, насколько современные изобразители Малороссии прониклись красотой малорусской природы, объясняли и заставили полюбить ее; проникли ли они в жизнь народа, открыли ли современникам красоту и язвы этой жизни, вошли ли они, наконец, в святая святых — душу этого народа и заставили ли глубоко полюбить и его жизнь, и его душу.

На все это приходится, к сожалению, ответить, что эти высокие задачи едва только намечены современными художниками. Уже беглый обзор малорусского отдела выставки, с его обилием пейзажа и небольшим количеством жанра и исторической живописи, достаточно ясно определяет характер выставки.

Пройдите по выставке и осмотрите ее внимательно: вы увидите много хорошо написанных картин, вас захватит в некоторых случаях красота малорусской природы и быта (лучшие картины Васильковского, Казанцева, Беркоса, Сластионова, Зарицкого), но в общем вы останетесь равнодушным зрителем; ни одна картина не затронет вас глубоко, не заставит сильнее биться ваше сердце. И это совершенно понятно: жанр и история, представленные на выставке, только скользят по поверхности народной жизни, давая лишь этнографическую характеристику населения, и идиллически-ложно окрашивают народный быт. Смотря на эту ясную, радостную природу, на это население, работающее, любящееся, веселящееся, внимательный наблюдатель реальной народной жизни будет в полном недоумении: где же та оборотная сторона медали, о которой ему так часто и так горько приходится сталкиваться? Достаточно заглянуть в летопись переселенческого движения, чтобы понять, что не все благополучно в народной среде.

А где же живая душа этого народа, чем болеет она, что занимает его ум и сердце? Какие задачи ставить на разрешение философствующая мысль его? Где его интеллигенция и что она делала и делает? На все эти вопросы нет ответа на выставке, и опять внимательный наблюдатель реальной жизни с грустью видит, что ее глубокие и определившиеся течения не восприняты художниками, а прошли мимо них.

Исключением в этом отношении являются только работы художника Мартиновича, выдающегося рисовальщика глубокой и цельной натуры, посвятившего всего себя на опасение еще сохранившихся остатков гетманской Украины, бросившего карандаш и кисть и взявшегося за перо, когда он увидел, что слово народа гибнет еще быстрее, чем этнография и быт. Его галерея портретов и типов воскрешает предыдущий период исторической жизни Полтавщины, хотя, к сожалению, далеко не полно, так как здесь собраны представители только трудящегося населения; портреты же интеллигенции того времени — гетманов, писателей, духовенства (Богдан Хмельницкий, Мазепа, Квитка, Сковорода и др.), находящиеся в Дашковском отделе Румянцевского музея, отсутствовали даже в репродукциях. Просьба комитета прислать хотя снимки с работ Мартиновича осталась без ответа.

Хотя и знаешь, что Мартиновичем сохранены перлы народного творчества, но когда подумаешь, что это сделано ценой отказа его от живописи, то глубоко жаль, что не нашлось никого другого, кто бы мог выполнить эту важную и необходимую работу. Остается только надеяться, что Мартинович, окончив и издав книгу народного слова, опять возьмется за отброшенные в молодости карандаш и кисть и даст еще многие высокие образцы художественного творчества.

Этот краткий обзор малорусского отдела выставки показывает, как мало еще сделано в направлении тех высоких задач искусства, которые я наметил в начале этой статьи.
Даже тот отдел, который интересовал художников больше всего — этнография и археология, не разработан ими с достаточной полностью и систематичностью, что может быть достигнуто не при отдельных индивидуальных попытках, а при совместной планомерной работе. А как совместная работа важна, знает всякий, кто видел бесследно гибнущую массу художественной малорусской старины. Ведь, в Полтаве нет даже археологической комиссии.

Все то, что кажется мне необходимым для малорусских художников, уже давно сделано русскими художниками и археологами. Кто был в Третьяковской галерее, тот видел, как проникновенно и чутко русские мастера воспроизвели природу, жизнь и историю Великороссии. Кто следил за деятельностью передвижников, тот знает, что в этом воспроизведении главная роль принадлежит этому Обществу. Отголоски этого движения, проникающего в самую суть народной русской души, мы находим и на нашей выставке, в северном отделе, в работах одного из учредителей Общества передвижников — Г. Г. Мясоедова (Сеятель, Эскиз к самосожагателям).

Мне кажется, что теперь достаточно выясняется та цель, которую я ставлю малорусским художникам; вернейшим же средством для достижения ее является, по моему мнению, союз для совместной работы — союз, подобный Обществу передвижников, работающий над воспроизведением всех сторон малорусской жизни и кроме того ставящий себе задачей сохранение памятников малорусской старины.

Е. Д.

О насаждениях в ограде памятника
И. П. Котляревскому.

«Краще свое латане, ниж чуже хапане».

Поговорка.

Наконец то целые десятки тысяч обывателей туземных и посетившие торжество открытия памятника многочисленные почитатели поэта из близких и далеких городов видели своими глазами — сколь неудачно избрано место для памятника.*) Но сделанное уже поправить невозможно, а следует, по крайней мере, предать отведенному для памятника уголку, насколько доступно, этнографический характер и обстановку. Сообразно сравнительно скромной величине памятника, целесообразна будет посадка преимущественно низкоствольных и кустарниковых насаждений туземных пород, расположив их кольцеобразно вокруг постамента памятника. В коллекцию насаждений следовало бы включить, напр., "бузок", "глид", "черемшину", "крушину", "овидину", "калину", "рябину", "бузину" (разных сортов), "троянду". Перед памятником о лицевой стороны нужно бы устроить фонтан с бассейном, с посадкой вблизи "вербы билои" (плакучая ива) и кустов калины. По углам ограды с лицевой стороны памятника уместнее всего "била тополя", а на площадке, высыпанной теперь песком, развести малороссийский цветник из многолетних и однолетних растений и душистых трав, каковы: "барвинок", "чебрець", "любисток", "канупер", "мьята", "боже дерево", "братки", "пивония", "мальва", "гвоздикы", "чорнобрывци", "нагидкы", "васылькы", "зирочки", "лелия" "крыпь", а ограду можно обсадить вьющимися цветущими: "красоля", "кручени панычи", "королыв цвит", "горошок". Аллею следовало бы засадить липами, с бордюром из барвника, а у ограды образовать живую изгородь из "глоду" (боярышник) с красными цветами. В таком случае памятник поэта будет красоваться среди родной природы и в обстановке, напоминающей родной край.

Сожалею, что печальная случайность лишила меня возможности высказать все это ранее съезда гостей на торжество, но и теперь, думаю, еще не поздно, так как насаждения еще не производятся.

В. Василенко.

*) Это мнение г. Василенко. От многих лиц, посетивших Полтаву по случаю открытия памятника И. П. Котляревскому, приходилось слышать другое мнение, — что лучшее место для памятника едва ли можно найти в Полтаве.

Полтавский Вестник. Четверг, 25 Сентября 1903 г. № 233. Стр. 2

Письмо в редакцию.

Так как отчетом и прочитанной на торжественном заседании думы запиской с достаточной ясностью установлена степень моего участия в деле сооружения памятника И. П. Котляревскому, считаю теперь уместным, при посредстве Вашей уважаемой газеты, огласить — насколько не корректно поступила Полтавская дума по отношению к своему исполнительному органу — строительной комиссии, а в особенности лично ко мне при обсуждении вопроса о выработанной комиссией редакции деловой надписи на памятнике.

Обстоятельства дела выясняются из письма моего председателю комиссии, Г. И. Маркевичу следующего содержания:

"Милостивый Государь, Григорий Ипатьевич! В заседании комиссии, рассматривавшей проект надписей на памятнике писателю Котляревскому, благодаря Вашему любезному предложению последовало единогласное решение всех присутствовавших членов о включении в таблицу о деловой надписью и моего имени, как строителя. Выслушав это решение я тут же принес комиссии искреннюю благодарность за выраженный таким путем лестный отзыв о моей работе, а главное за ту великую честь, какая несомненно оказывалась мне внесением моего имени в деловую надпись на памятнике родному писателю. Но, как впоследствии оказалось, такое высокое выражение признательности комиссии вызвало массу толков и пересудов и в конце концов вопрос о надписях попал на обсуждение думы, где уже открыто признали, что в деловой надписи нет места для меня и вообще я недостоин быть внесенным туда, а могу лишь рассчитывать на особую дощечку, прибитую где-то внизу.

Не знаю только какими мотивами руководствовалась дума, приходя к такому нелестному для меня решению, но Вам, как председателю строительной комиссии, более чем кому-либо другому известно заслужено ли это мною. Если Вы припомните, мое участие началось много раньше, чем были сданы мне работы. Не предрешая вопроса о подряде, я всегда и с величайшей готовностью принимал приглашения на заседания комиссии, не считаясь ни с расходами на поездки, ни с потерей времени, зачастую слишком дорогого в коммерческой деятельности, и всеми силами стремился содействовать к осуществлению постройки, решившись впоследствии даже взять работы, с видимою для всех потерею

Полтавский Вестник. Четверг, 25 Сентября 1903 г. № 233. Стр. 3

в несколько тысяч рублей. Насколько существенно было мое участие в заседаниях комиссии — судить не мне, но взявши работы — Вы хорошо знаете — сколько мне пришлось провозиться с выработкой детальных чертежей пьедестала, разрезкой камней, с устройством фундамента; наконец, благополучное выполнение самого постамента, сложного по своим обломам, из цельных монолитов, доходящих по весу до 600 пудов, — вещь далеко не простая и не легкая, да при том еще за половинную против предложенной другими цену. Этого полагаю достаточно, чтобы не бросили в меня камнем осуждения, если я позволю себе сим письмом передать Вам мой отказ от предоставленного думой права на особую дощечку, которая, являясь показателем фирмы, служит лишь коммерческим целям, совершенно чуждым в данном, дорогом для каждого малоросса деле!"

Комментарии излишни.

Певный.

Ссылки на эту страницу

Маловідомі сторінки з життєпису Олени Пчілки
Михайло Гуць. Маловідомі сторінки з життєпису Олени Пчілки (Деякі архівні матеріали, пов'язані з відкриттям пам'ятника Іванові Котляревському в Полтаві 1903 року) // Слово і час. Науковий журнал Інституту літератури ім. Т. Г. Шевченка НАН України та національної спілки письменників України. Київ, 2005, № 10. Стор. 58-66.

История Полтавы

Открытие памятника И. Котляревскому в публикациях "Полтавского вестника"

Ссылки на эту страницу