История Полтавы

Труды Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Выпуск 10

• 

Подробности

Просмотров: 64204

Публикуется по изданию: Труды Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Издано под редакцией действительных членов комиссии: И. Ф. Павловского, А. Ф. Мальцева и Л. В. Падалки. Выпуск десятый. Полтава. Электрическая типография Г. И. Маркевича, Бульвар Котляревского. 1913.

Проект осуществлен совместно с Государственным архивом Полтавской области к 110-летию со дня основания Полтавской ученой архивной комиссии.

Сканирование и перевод в html-формат: Артем и Борис Тристановы.

 

 

О Г Л А В Л Е Н И Е.

 

 

— 1 —

3емли церквей Лубенского духовного
Правления в 1787 году.
Лубенские архивы.

В истории Малороссии Лубны занимали довольно выдающееся место. Многочисленные подземные ходы еще теперь ¹⁾ свидетельствуют о тех отдаленных временах, когда человек от своих врагов прятался в Лубенских подземельях. Но лубенцы не позаботились о сохранении письменных памятников своей старины. Лубенская администрация признала самым подходящим сжечь старые хартии. В соответствующих архивах напрасно мы будем искать Лубенских полковников, земских судей ²⁾, городничих, исправников, казначеев и даже первых предводителей дворянства, которое в своем лубенском архиве полностью хранит дела только с 1865 года. Имеются дела в городском архиве с 1803 г и почти все (с открытия, 30 августа 1814 г.) в городском четырехклассном училище. К сохранению сведений о русской старине духовенство более всех прилагало заботы. В Полтавской епархии все города опередил Пирятин, доставивший всей своей протопопии исповедные росписи с 1739 года в Полтавский консисторский архив. При Лубенской соборной церкви хранится весь архив Лубенского бывшего духовного правления с 1800 года, а в одной связке имеются дела даже с

¹⁾ Нынешним (1912 г.) летом Московское Археологическое общество своему члену Игнатию Яковлевичу Стеллецкому поручило произвести обследование "Лубенской старины и городских подземных ходов".

²⁾ Дела Лубенского земского суда в семидесятых годах прошлого столетия в г. Полтаве проданы купцам на обвертку товаров.

— 2 —

1771 года по 1799 год ³⁾. Из этой связки ⁴⁾ о церковных землях нами извлечены сведения, которыми мы решились поделиться с читателем.

³⁾ Годы; 1771 (№ 1), 1772 (№№ 1-4), 1776 (№№ 1-22), 1763 (1-18), 1785 (1-33), 1786 (1-14), 1787 (1-27 без № 3 о починке засульской Андреевской церкви и о новом иконостасе), 1790 (1-31), 1798 (1-6), 1799 (№ 1). Дело 1771 г. с указом от Киевской консистории с напоминанием, чтобы, "указные ведомости, табели, репорты ежегодны присылать в определенное время": метрики "первых чисел декабря", о учащихся в высших школах учениках в Генваре". Указ 26 марта подписан Лохвицким протопопом Яковом Белявским, который 22 Января 1787 г. под указом от Киевской дух. дикастерии подписался благочинным Киево-подольским. Первый указ адресован: "В духовное Лубенское правление протопопу Лубенскому Феодору Барвинскому с присутствующими". Барвинские производят свой род (Полт. двор. архив № 153) от польских шляхтичей Григория — подчашего новгородского и его сына Андрея — скарбника буского. Будто бы только сын Андрея Феодор Барвинский переселился в Россию. Но Феодор Барвинский в Лубенской Троицкой церкви 28 января 1744 года обвенчался с Анною Ивановною (†13 апреля 1804 г. лет 75), вероятно дочерью Лубенского тогдашнего протопопа настоятеля Троицкой церкви, Ивана Ореховского († 19 ноября 1764 г. лет 64) и его жены Евдокии († 4 апреля 1780 года лет 70). По обычаю того времени после смерти тестя Феодор стал Лубенским протопопом. Он умер 2 сентября 1786 г. лет 75. Из сыновей Феодора в духовном звании остался только Петр, который диаконом вместе с своею сестрою Софиею († 1785.XI.11) от купели принимал Георгия сына своего сослуживца диакона же Троицкой церкви Стефана Дейнеки († 1805.X.20 лет 72) в 1771 году января 9. Но еще при отце состоял он половинным настоятелем и священнонаместником Троицкой церкви. Так он подписался 14 марта 1782 г., когда на Василия Игнатиева, священника Ряжского пехотного полка, он жаловался, что Василий 2 февраля, в среду на сырной недели, прихожанку Троицкой церкви Марфу, дочь знт. Фомы Трембача († 1777.X.16) с прапорщиком того полка Иваном Башинским обвенчал за 10 рублей. После смерти отца Петр стал полным настоятелем Троицкой церкви, оставаясь членом Лубенского духовного правления: он умер 6 апреля 1795 г. Его младший брат Макар (р. около 1758 г.) был отставным войсковым товарищем, а Кирилл, род. 25 марта 1762 года, вышел в отставку поручиком. Потомки Макара жили в Лохвицком уезде, а Кирила в Лубенском. Сын Кирила, Николай (р. 1811.III.14) в 1839 г. окончил университет по юридическому факультету и 4 декабря зачислен чиновником Полтавской гражданской палаты; а 4 июля 1740 г. он перемещен в Лубенский земский суд; в 1743 г. января 7 он уволился от этой службы и стал служить по выборам дворянства. Этого сын Александр (р. 1746.VIII.12 † 1907.II.7) 11 октября 1862 г. поступил на службу в Луб. уездный суд и на службе постоянно состоял в Лубнах в разных должностях: он был 1-м судебным приставом при мировом съезд и 9 лет членом земской управы. Сын Александра — Петр (р. 1874.I.14) начал свою службу тоже членом земской управы и ныне состоит земским начальником 1-го участка Лубенска уезда.

⁴⁾ Год 1787 № 6.

— 3 —

Указ

Ее Императорскаго Величества Самодержицы из Киевской Духовной Дикастерии Лубенскому Духовному Правлению.

Сего (1)787 года, января 20 дня присланным в здешню Дикастерию из Киевского Наместническаго Правления сообщением, упоминая полученный в том Правлении Правительствущего Сената из Межевой Экспедиции указ, которым де предписано для размежевания здешней губернии при церквах земли, собственно к ним принадлежащие, по каким случаям и крепостям те земли к церквам дошли, и какого роду суть те крепости, — о всем том обстоятельное уведомление Правлению сообщить, как можно скорее и неотменно будущего февраля к 25 числу, дабы Наместническое Правление могло успеть заблаговременно исполнить в точности предписание Сенатской Межевой Экспедиции. И по указу Ея Императорскаго Величества в Киевской Духовной Дикастерии определено: Для непременного и само-скорейшаго по оному Киевского Наместнического Правления требованию исполнения и, что где по справке окажется, о присылки о том в Дикастерию в самой скорости репортов послать из Дикастерии во все Киевской епархии духовныя правления и к Киевским благочинным указы. И посланы. 1787 года, генваря 22 дня, № 105. Благочинный Киево-Подольский протоиерей Иаков Белявский, Секретарь Андрей Яковлев. Подканцелярист Иван Митянский. Получен января 28 дня 1787 года".

Неисправность Засульского священника.

1787 года, февраля 15 дня в Лубенском Духовном Правлении слушано доклад, по которому показано, что посланным з сего Правления в силе указа Киевской Духовной Дикастерии к иерею Засульскому Ильи Максимову ⁵⁾ (Дежечке) сего февраля

⁵⁾ В документе 1771 г. расписались священники засульской Андреевской церкви Максим и Иоанн Григориевы (Дежечки). В 1783 г. (№ 13 л. 17) священником здесь состоит Илия Максимов Дежечка, а в 1785 г. (№ 1) августа 4 в Лубенское духовное правление подают доношение об обворовании Засульской церкви Дежечки Иоанн Григориев и Илия Максимов. В 1786 г. ноября 27 (за 1787 г. № 4) за долговременную ревностную и беспорочную при Киевской духовной дикастерии

— 4 —

8-го числа ордером велено: по получении оного, тотчас съехав ему в значащиесь в приложенной при том выписки селения ⁶⁾, учинить достоверную и обстоятельную выправку, сколько при церквах тех селений имеется земель и протчих угодий, собственно к ним принадлежащих, и по каким случаям и крепостям те земли к церквам дошли, и что по тому окажется, прислать в сие Правление обстоятельную ведомость не далее, как сего февраля к 12 числу непременно. Но по тому оной Максимов не только в том срок, но и поныне таковой ведомости в сие Правление не представил, и учиненная ним оная, или нет, о том от него никакова репорта не прислано, чрез что единственно в сочинении здесь генералной ведомости и в отсилки в Киевскую Духовную Дикастерию последовала крайняя остановка и медленность. Для того определили: сыскав его, Максимова, в сие Правление, за таковые его неисполнения указных велений, вместо положенного по укасу 1766 года денежного штрафа, посадить на цепь и содержать на оной неиспускно на хлебе и воде чрез целую неделю, обовязав при том его строжайшею подпискою, чтоб он вперед по всем сего Правления предписаниям чинил само-скорейшее исполнение, под опасением неминуемого взыскания, положеннаго по прописанному ⁷⁾ (1)766 года указу

письменных делах службу" (1787 г. № 12) Василий Шаревский назначается настоятелем засульской церкви. Дужечка недружелюбно встретил Шаревского, который в Лубенском дух. правлении стал жаловаться на разные обиды, получаемые от Дежечки с 4 марта 1787 г. (№ 12). В 1792 г. сентября 13 (№ 12) Дежечка дал подписку не обижать более своего десятоначальника Шаревского. В исповедной росписи 1800 года Шаревский записан протоиереем и благочинным 49 лет († в 1823 г.), его жена Анастасия Гавриловна 35 лет († в 1831 г.), дети: Анна 15 л., Мария 14, Параскева 12, Иван 9, Варвара 7, Пелагея 4, Матвей 1; заштатный иерей Илия Дежечка 64 л., его ж. Анастасия 52, дочь Матрона 20; Иерей Наум Дежечка-Лозовецкий 28 л., его ж. Анна Илиина 22, сын Макарий 4-х месяцев.

⁶⁾ В деле нет этого списка.

⁷⁾ В 1783 г. (№ 1 л. 4) кононовский священник Кирилл Яновский за побои, нанесенные им своему брату дьячку Стефану, судом Луб. дух. правления "оштрафован сидением на цепи через одну наделю на хлебе и воде"; а 1785 г. (№ 20, л. 3) — "через трое суток" за обвенчание вахмистра без полкового разрешения.

— 5 —

штрафа. Протопоп уездный Лубенский Иоанн Богданович ⁸⁾. Писарь Алексей Базилевский" ⁹⁾.

Этого же числа в Киевской Духовной Дикастерии подписан указ к Лубенскому Духовному Правлению с замечанием, что оно Дикастерии причиняет большое затруднение в ответе Наместническому Правлению, не присылая ведомости о церковных имениях. Этот указ в Лубнах получен 21 февраля, а Лубенское Духовное Правление в Дикастерию отослало ведомость еще 16 февраля.

Имения церковные

I.

1. "Города Лубен".

"Опись имению соборной Лубенской церкви ¹⁰⁾. 1, при городе в Моравщине, над рекою Сулою, лес срубаной и против оного леса на реки, луг (лес) срубанной же; 2, в городе, на предместе ¹¹⁾ дворище, застроенное по договору разными лубенскими

⁸⁾ В документах Богданович в 1771 (июня 14, л. 5) подписался "наместник Лубенский"; в 1785 г. (мая 20, № 7 л. 3) "протопоп Лубенской соборной церкви", в исповедной росписи этой церкви в 1780 г. он отмечен также протопопом, вдовцом, 54 лет (а его дети: Симеон 19 л., Анна 21, а ее муж половинный соборный священник Григорий Максимович Пештич 30 л.); в 1791 г. Богданович отмечен протопопом уездным Лубенским, в каковой должности он и умер 30 сентября 1797 г. лет 73.

⁹⁾ Священнический сын, племянник настоятеля церкви с. Духовой наместника Снетинского уезда Никифора Данилевского (1783 г. № 14).

¹⁰⁾ Тогда в Лубнах были церкви: 1. соборная Рождество-Богородичная; 2, к ней приписная Трехсвятительская; 3, Троицкая с приписанными: 4, Варваринской и 5) Ружной Иоанно-Предтечинской домовой полкового обозного Павла Ивановича Кулябки († 1785.VIII.16), отец которого Иван Петрович Кулябка, полковник Лубенского Малороссийского полка полковник (1757-1770 г.) эту церковь заложил 7 января 1759 г., ее ремонтировали в 1845 г., а 28 сентября 1909 г. она Лубенским духовным училищем подарена обществу села Пятигорец; 6) церковь Николаевская, или Подольская; 7, церковь Кладбищенская Всех Святых, в которой служили и свечи продавали настоятели всех трех Лубенских приходских церквей (соборной, Троицкой и Николаевской) поочередно, и из-за продажи свечей постоянно происходили пререкания между настоятелями, пока церковь не приписали к собору.

¹¹⁾ Теперешняя Лубенская торговая площадь и ее окружающие городские кварталы тогда представляли предместье Лубен, центр которых тогда составляла теперешняя соборная площадь, составлявшая го-

— 6 —

мещанами для промыслов их будками; 3, на ринку, против церковних перекупских коморок (лавочек), через дорогу, двор с хатою и коморою; 4, там же, близ церкви, на правой стороне, вместо огради церковной, каморок тринадцять, в коих торгуют перекупки; 5, на левой стороне церкви, против дверей церковних, место пустое на две крамние (торговые) комори; 6, в том же ряду, против колокольни, пустое место на одну шинкову комору; 7, взатилку того ряду, в рыбном ряду, пустое место на две шинковие комори; по мостовой дороги, от церкви, в Красном Ряду, комор три; 9, в том же ряду, в окончании, комор красних пять" ¹²⁾.

родской рынок, возле которого размещались и присутственные места. (Планировка города Лубен должна была начаться еще в 1782 году, см. приложение I).

¹²⁾ В Клировой ведомости Лубенской соборной церкви за 1829 г. п. 5, говорится: "земли при сей церкви уселидебной и усадебной имеется квадратных сажней 29 ¼, на которой стоит один маленький домик; плана и межевой книги на такову землю при церкви не имеется; владеют же священно- и церковнослужители, на что имеется акт; лесок, заросший разным лесным деревом, при сей церкви имеется с сенокосом на 5 копен и лугом, заросшим тростником мерою в одну десятину с половиною, плана и межевой книги не имеется, пользуется оным из давних времен настоятель сей церкви, акта на сие никакого не имеется. 9 п. Лавок и других зданий при сей церкви не имеется ныне; было же в прежде бывшем Красном Ряду купеческом, по обеим сторонам дороги (Полтавской улицы), с одной 11, а с другой 17: хлебных 7 да 5 мелочных, в коих производили торговлю разные города Лубен жители; за каковы лавки церковь получала достаточный доход, под коими состояло церкви принадлежавшей земли 235 квадратных саженей; но в 1818 году, при планировании города, церковь лишена оных, а о вознаграждении за такову потерю производится дело в городской Лубенской думе". Из соборных иереев нам известны протопоп Иоанн Богданович, его зять Григорий Максимович Пештич († 1823.IV.9 лет 78, см. пр. 8), отец которого приходился племянником Лохвицкому сотнику Стефану Трофимовичу Пештичу (1714-178 г. см. Модзалевского Лохвицкий сборник 1906 г. стр. 321 и 262). У Стефана был брат Антон Трофимович. О сыне последнего Максиме Антоновиче в испов. росп. Благовещенской церкви села Васильков, Лохвицкого уезда за 1786 г. отмечено: иерей Максим Антонович П. 69 лет л., его ж. Ирина Яковлевна 59, дети: Тимофей 31, Антоний 28, иерей Наум Максимович П., 37 лет, его ж. Анна Петровна 32, дети: Петр 11, Михаил 1, Анна 5. Викарием (2-м иереем) в 1771 г. расписался Симеон Иеремеев, скончавшийся 23 февраля 1784 г. лет 80. При Пештиче 2-м иереем был зять Александр Иванович Лебединский, обвенчавшийся в соборе 20 января 1801 г. с Варварою Григорьевною Пештич; он скончался 43 лет 5 марта 1822 г., оставив многочисленную семью, в числе коей был сын Николай (р. 1814.I.12 † ок. 1850 г.) отец Ивана Н. Лебединского р. 15 октября 1836 г. состоящего архивариусом Лубенского окружного суда с его

— 7 —

2.

Троицкая церковь ¹³⁾.

открытия поныне. В 1823 г. ноября 13 воспитанник Киевской дух. академии Иаков Гарасимович Максимович, сын Луб. первоприсутвующего протоиерея из дворян был рукоположен во иерея соборного настоятеля "с первенством, соборному протоиерею принадлежащим" и умер (1872 г. января 21) настоятелем Луб. соборной церкви. Выделялся этот иерей своей пастырской деятельностью так, что время об нем не затерло еще доброй памяти у лубенцев. Два сына Иакова Андрей (р. 1824.X.17 † 1886.V.22) и Иоанн (р. 1827.VI.24 † 1855.III.27) по примеру отца окончили учение в Киевской дух. академии. Иоанн в 1853 г. января 7 сменил отца в преподавании закона Божия в Луб. уездном училище, в каковой должности и скончался; а Андрей был секретарем в первых общих заседаниях при открытии деятельности Лубенского земства, которого потом был председателем в управе, занимал должность городского головы и был первым директором Лубенского городского банка. С 1 февраля 1872 года по день кончины (р. 1852.II.2 † 1903.X.28) соборным настоятелем состоял протоиерей Алексей Львович Дамаскин, которого сменил с 6 ноября 1903 года протоиерей Николай Иванович Якубовский (р. 1859.XI.7 † 1908.VIII.30), пробывший настоятелем неполных 5 лет. Со дня смерти Якубовского поныне состоит настоятелем протоиерей и градский благочинный Иоанн Андриадович Богдановский (р. 1857.VI.24, см. прим. 56 и 19). Вторыми иереями после Александра Лебединского состояли Иаков Романович Стефанович († 1826 г.), Григорий Стефанович Вороновский (рукоположенный к сей церкви 1828.VI.25), Феодор Михайлов Рекало, Виталий Викторов Курдиновский, Константин Симеонович Шкляревский, Андрей Акакиев Покорский, Иоанн Александров Зубков, Григорий Барановский, Алексей Симеонов Кулик (с 1894 г.), нынешние: Иоанн Михайлович Кокольницкий (р. 1851.I.28, с 1897.IX.8) и Леонтий Георгиевич Юнаков (р. 1869.XI.22, с 1908.I.12 иерей 1-й).

¹³⁾ В описи 1787 г. пропущена земля Троицкой церкви; но в Клировой ведомости 1837 г. этой церкви п. 6 написано: "земли при сей церкви усадебной имеется десять трехаршинных сажень в длину, а в ширину пять таковых же сажень. Имеется также при сей церкви лесок под зарослью мелкого дерева, заключающийся в полторы десятины, состоящий от города Лубен в 7 верстах; на всю означенную землю ни планов ни межевой книги не имеется: дел об оном никаких не производится. Оною землею пользуются священо- и церковнослужители сами; но акта на сие при церкви не имеется. И еще ктому земли пустопорожней, где существовала прежняя Святыя Великомученицы Варвары церковь, 215 квадратных саженей, лежащей ныне около дворов купцов Григория и Семена Овденков и помещика надворного советника (Петра Феодоровича) Андреева, при дороге, идущей к водопою на реку":

Летописец С. Величко под 1659 годом говорит о сожжении г. Лубен "кроме единой Святой Троицкой церкви" (изд. Киев. Временн. Коммисс. 1858 г.) стр. 339) Прихожанами 27 мая 1751 г. основана и потом 9 сентября 1757 г. освящена новая деревянная церковь, которая закрыта в 1873 г. и на месте бывшей почтовой конторы построена и освящена 20 декабря 1879 г. нынешняя каменная Троицкая церковь. В старое

— 8 —

3.

"При церкви Николаевской Подольской": "школа ¹⁴⁾ при самой церкви; богодельня ¹⁵⁾ при плотине Сулской Лубенской; плец

время настоятелями Лубенской Троицкой церкви мы встречаем первоприсутствующих в Лубенском духовном правлении — Лубенских Протопопов: В 1707 г. в числе членов Киевской дух. дикастерии под решением судебным подписался настоятель этой церкви протопоп Иаков Ильич Ореховский, в 1723 году сделавший собственноручную надпись на жертвуемом им этой церкви евангелии, где упоминается и жена жертвователя Матрона Михайловна. После него настоятелем был протопоп Иван Ореховский († в 1764.IX.19 лет 64). Его сменил зять протопоп Федор (Андреевич) Барвинский (†1786.IX.2 лет 75), этому преемником был сын Петр Барвинский († 1795.IX.6), после него Стефан Самойлович, в 1810 г. в метрике расписавшийся: "Лубенского повета и собора протоиерей". В 1813 г., августа 4 настоятелем церкви, первоприсутствующим в Луб. дух. правлении и благочинным в г. Лубны из с. Усовки (Переяславского у.) перемещен окончивший курс наук в Киевской дух. академии иерей Герасим Иоаннов Максимович, только 21 мая 1836 г. уволенный от обязанности первоприсутствующего, какова обязанность возложена на его сына Иакова Максимовича (настоятеля соборной церкви), тоже воспитанника Киевской академии, 28 февраля 1836 г. В 1841 г. мая 3-го 2-й сын академик Григорий Максимович, инспектор Черкасских дух. училищ, был рукоположен во иерея настоятеля этой церкви, где прослужил 40 лет († 1881.IV.10). В 1881 г. января 13 настоятелем назначен Феодор Давидович Лазурский, состоящий ныне настоятелем Полтавского кафедрального собора, а настоятелем Луб. Троицкой церкви с 31 июня 1895 г. поныне состоит Феодосий Григориевич Лебединский (р. 1857.I.11). Вторым иереем с 3 февраля 1894 г. и поныне при этой церкви состоит Николай Афанасиевич Дубняков, женатый на Марии, дочери Ф. Д. Лазурского.

¹⁴⁾ Это не была школа из проектированных в 1758 г. Лубенским полковником Иваном Петровичем Кулябкою (1757-1770 г.), где мальчики возраста 12-15 лет по букварю и часослову должны были до обеда обучаться грамоте, а после обеда — письму (Лазаревский. Чтен. Общ. Лет. Нестора XI, 68-70); но при церквях тогда устраивались жилища для дьячков и их учеников, помогавших дьячкам петь, в метрике Луб. Троицкой церкви записан такой школьник Иоанн, умерший 75 лет 1745 г. апреля 24. По полковой ревизии 1740 г. в г. Лубнах тогда существовали школы: 1) Троицкая (где жил дьячок Андрей Леш), 2) Пречиская (при соборной Рождество-Богородичной церкви с дьячком Стефаном Толстым) и 3) Николаевская (с дьячком Иваном Александровым).

¹⁵⁾ В полковой ревизии 1740 г. шпитали, или богодельни, подобно школам (см. пр. 14), указаны при церквях: Троицкой, Пречиской и Николаевской; в 1783 г. (28 марта, № 9) Киевскому наместничеству даются сведения: 1) при соборной церкви "одна богодельня выстроена искони на церковной земле общественным коштом тоеи церкви прихожан в троих покоях, також и подчиняется оная общественным коштом тех же прихожан". 2) при Троицкой церкви "на церковной собственной изстари земле (по)строена в два покоя и подчиняема была

— 9 —

(место) под горою Хохулею в смежности двора мещанина Макаренка, на которое крепостей никакових при церкви не имеется; луг над рекою Сулою, прозываемый Шиловский, наданний в церковь от обивателя Лубенского Грицка Шила, которая крепость во время сгорания в 1716 году церкви сгорела; а что точно наданний церкви от вишеписанного Шила, в доказательство того прилагаются при сем копии крепостей на имение, сему лугу смежное, обивателю Лубенскому Ефиму Ляшенку с уряду Лубенского данных" ¹⁶⁾.

общественным коштом", "когда она обвештала, то на место оной выстроена вновь на той же церковной земле богодельня г-жею умершего подкомория Василия Григориевича Кулябки женою Улианиею Кулябковною по завещанию о четырех покоях"; 3) о богодельне при церкви Николаевской настоятелем ее Алексеем Александровичем сведений не доставлено.

¹⁶⁾ В Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной четвертая часть десятины; пашенной не имеется. За рекою Сулою находится на полуострове луг, или лес с маленьким сенокосом, бывший в пользовании прихожан, но 1831 года отсуженный епархиальным начальством в пользу церкви и в непосредственное ведение и распоряжение настоятеля оной церкви и старосты церковного. На оном ростут осиновые, ольховые и другие деревья. Граничит он, с восточной стороны, с лугом помещика Кирилла Федорова Барвинского (см. пр. 3), с западной стороны, от города, с сенокосом мещанина Михаила Львова Брижахи, с северной, с лесом мещанина Григория Степановича Сколоти, а с южной, лесом помещика (вт) умершего Тараса Степанова Ющенка. Количества земли под оным около 10 десятин". Ныне существующая Николаевская церковь, построенная в 1884 году по счету считается третьей, а бывшая в 1787 г. была выстроена в 1733 г. (освящена 7 июля) бт. Петром Ивановичем Кулябкою, отцем С.-Петербурского архиепископа Сильвестра (р. 1704 г. † 1761.IV.17) и Лубенского полковника Ивана († 1773 г.). В 1776 г. апреля 27 в допросе о обворовании Луб. Николаевской церкви солдатами Ряжского пехотного полка настоятелем церкви указывается Алексей Александрович (см. прим. 14), священно-наместник Чигриндубровский, викарий (2-й иерей) Максим Алексеев, диакон Андрей Иоаннович Крапивка. В испов. росп. 1800 г. настоятелем отмечен свяшенно-наместник Максим Василиев Стеблов (сын иерея с. Александровки) 26 лет, его ж. Параскева Александровна 19 л. В 1815 г. значится Петр Иванов Нестеровский 26 лет († в 1823 г.), его жена Мария Владимировна 23 лет. В 1824 г. (январь, февраль и март) надсматривал приход иерей Варфоломей Пискорский и с этого года по 1837 г. протоиерей Василий Стефанов Зубковский, но 16 апреля 1834 г. во иерея к этой церкви рукоположен сын Александр Василиев Зубковский, который был настоятелем церкви до конца своей жизни († 1881.III.6), с 30 января 1903 г. [по] 12 февраля 1909 г. Иоанн Андрианов Богдановский, а с 26 февраля 1909 г. нынешний настоятель иерей Симеон Иоаннович Данилевский (р. 1872.II.3).

— 10 —

4. "Уезда Лубенского".

В селе Засульи при церкви Андреевской пахотной земли на 14 дней (доброй оранки одним плугом); но от кого та земля той церкви дошла, не известно; равно тому, и никаких крепостей не имеется ¹⁷⁾.

5.

В селе Александровке при церкви Успенской пахотной земли на 300 дней, сенокосной на 300 копен, лес небольшой 1, криници рыболовные; от кого ж оное имение той церкви надано, не известно; равно тому, и никаких крепостей не имеется ¹⁸⁾.

¹⁷⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "земли усадебной не имеется; пашенной

15 дней ("по землемерскому обмеру, произведенному в 1844 году, 11 десятин и 1999 саженей", сказано в ведомости 1853 г.), ни плана ни межевой книги на оную не имеется"; и вырученный доход обращаем был в пользу церкви, а с 1825 года пользуются оною священно- и церковнослужители. Иереями в Засулькой церкви в 1771 г. были Дежечки Максим и Иван Григориевы, потом Василий Шаревский с 1786 г. был настоятелем (см. прим. 5); с Шаревским здесь были еще иереи: Иоанн Гавр. Аронский † в 1823 г. и заштатный иерей Наум Ильич Дежечка-Лозозецкий † 1824.II.3). Василий Ш. умер в 1823 г. и 3 февраля 1824 г. сюда во иерея был рукоположен сын умершего — Матвей Василиев Шаревский, для этого покинувший Киевскую дух. академию, 11 Января 1831 г. он был избран благочинным и 10 окт. 1834 г. определен членом Луб. дух правления. В 1866 г. июля 10 к Андреевской засульской церкви во иерея был рукоположен Владимир Матвеевич Шаревский. 1888.VII.19 — 1887.VIII.13 настоятелем был Иоанн Андрианович Богдановский; а 22 окт. 1897 г. сюда во иерея рукоположен нынешний настоятель Иаков Петрович Негеевич.

¹⁸⁾ Кл. в. 1837 г. п. 6: "Земли при сей (Успенской) церкви усадебной не имеется; пашенной 55 и сенокосной 15 десятин; рыболовные криницы; лужек, под ним земли на один день (606 квадр. саж. в ведом. 1856 г.) и лесок на 1 упруг (742 кв. саж. в вед. 1856 г.); плану на оные не имеется". "Священно и церковнослужители владеют 15 пашенной и 5 десятинами и 2 упругами сенокосной, а остальною 40 пашенной и сенокосной 10-ю десятинами, рыболовными криницами, лужком и леском владеет церковь; с той земли церковь получает за скопщину ежегодно от 10 до 25 рублей". Настоятелем церкви в 1771 г. указан Иоанн Савлучинский, умерший до 1781 г., так как его сын Николай в этом году из-за сиротства покинул Киевскую дух. академию и поступил на службу в Луб. дух. правление (дело 1782 г. № 38) канцеляристом. Здесь был иерем и другой Савлучинский Леонтий (ум. до 1786 г.), коего сын Василий 5 сент. 1786 г. из с. Денисовки в Хорольское дух. правление подал прошение о зачислении его в духовный причт (арх. за 1787 № 29): вероятно этого сын Никита Василиев 3 июля 1826 г. был рукоположен во иерея в с. Золотухи; какой-то Савлучинский Василий Иванович еще в 1754 г. состоял дьячком в с. Круподерницах (Луб. у.). В 1780 г. иереем здесь бел Василий

— 11 —

6.

В селе Михновцях при церкви Николаевской пахотной земли на 23 дня, якая надана от жителя михновского Ивана Шрамка; в доказательство чего прилагается при сем с крепости справочная копия ¹⁹⁾.

7.

В селе Вязовку при церкви Вознесенской пахотного поля на 4 дня, луг разного дерева 1; от кого ж оная земля и луг

Стеблов, в испов. росп. 1802 г. отмеченный 67 лет, его ж. Мария Стефановна 47 л. († 1823 г.): а 29 Сент. 1807 г. во иерея сюда рукоположен Кузминский Даниил (сын Василия снетинского иерея 1771 г.), в испов. росп. 1815 г. отмеченный 33 л. его ж. Улиана Власиевна 32 л., дети: Параскева 10, Иван 9, Николай 5, Алексей 1. В 1855 г. июля 15 к этой церкви во иерея рукоположен Андрей Василиев Срибный.

¹⁹⁾ В Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной в двух местах две десятины, пашенной 34 и 1 день, лесной 1 десятина; на сию землю плана не имеется, акт же с сграничением имеется. О сей земле дело не производится. Сею землею священно- и церковнослужители сами владеют. Сверх того имеется в увязке земля за должные умершим помещиком Прокопием Мисюрою сей церкви три десятины за семьдесят пять рублей, из коей получается доходу в год от пяти до десяти рублей: сей же год получено пять рублей". При церкви в 1771 г. настоятелем был иерей Василий Сокальский, отличавшийся большею деятельностью: при нем был перестроен старый престол, который в разобранном виде положили под новый, освященный 8 ноября 1772 года, а 6 июня 1783 г. в Луб. дух. правление он подает доношение с ходатайством о просительной книжке в протопопиях Лубенской, Прилуцкой, Пирятинской, Лохвицкой и Роменской для постройки северного придела и нового иконостаса, так как настоящий иконостас, "перенесен будучи з старой еще церкви, места всего на стене вширь не занимает, а тем самым и безобразит церковь". Этому не соответствует в клировой ведомости 1837 г. указание постройки церкви в 1794 г. В 1790 Января 21 при ходатайстве В. Сокальского и прихожан о посвящении в стихарь сыновей умершего дьячка Павла Платонова — Максима дьячком, а Григория пономарем указано в приходе дворов 51, бездворных хат 15, жителей пола мужска 650, женска 635. В испов. рос. 1800 г. записано: священно-наместник Василий Никонов Сокальский 59 лет, его ж. Мария Ивановна 46 л., дети: Татьяна 23, Симеон 16, Мария 14, Стефан 22, его ж. Мария Зиновиева 16; в 1804 г. Василий отмечен заштатным иереем, а настоятелем значится его сын Стефан, умерший в 1829 г. и в том же году 16 июня к михновской церкви во иерея рукоположен Василий Стефанов Базилевский († в 1848 г.), и в испов. росп. 1840 записано: иерей Василий С. Б. 40 л., его ж. Елена Стефановна 33 л., дети: Ефросиния 10, Василий 8, Евдокия 5, Стефан 3, Марфа 2. В 1849 ноября 17 к сей церкви во иерея рукоположен Адриан Петрович Богдановский, правнук иерея с. Ерковец — Марка Семенова (в 1771 г.), зятя протопопа Лубенского Феодора Андреевича Барвинского, отец нынешнего соборного Луб. настоятеля, градского благочинного протоиерея Иоанна Адриановича Богдановского.

— 12 —

наданы, не известно; равно тому, и никаких крепостей не имеется ²⁰⁾.

8.

В селе Нижнем Булатци при церви Покровской пахотного поля на 6 дней; от кого ж оное той церкви надано, не известно; равно тому, никаких крепостей не имеется ²¹⁾.

²⁰⁾ Кл. в. 1837 г. п. 6: "Имеется только при сей церкви один луг пространством на 4 десятины в пользовании церкви с принадлежащим к нему плавом, заросшим тростником, коим пользуется ежегодно причт". Иереем вязовским в 1771 г. росписался Игнатий Космин. В 1776 г. августа 12 прихожане пола мужска 662 й женска 633, живущие в 121 дворах, ходатайствуют о посвящении к их церкви в стихарь дьячка Трофима, сына иерея Феодора Космина (вероятно, брата Игнатия), так как Трофим еще 20 июля 1762 г. исполнил присягу на верность службы, "читать и петь совершено может" и ведет "себя честно и порядочно". В 1783 г. здесь иереями состоят Иоанн Михайловский и Трофим Федоров (Кузминский, дело 1, л. 5). В испов. росп. 1800 г. отмечено: иерей Трофим Феодоров Кузминский 58 л., его ж. Мария Гавриловна 47, дети: Даниил 23, Даниил 18, Татьяна 10, Параскева 8; иерей Дионисий Игнатьев Кузминский 35 л., его ж. Евдокия Алексеевна 23, д.: Яков 6, Мария 3, Марина 1. В 1803 г. августа 30 сюда рукоположен во иерея Трофимов сын Даниил Кузминский, возведенный в священно-наместника 3 июня 1804 г.: а февраля 1, года 1808 определен членом Луб. дух. правления и 30 июля 1809 г. — благочинным, каковую обязанность выполнял до 1828 года; в испов. росп. 1840 г. ему проставлено 62 г., его ж. Марии Петровне 55, сыну Николаю 16; в 1859 г. он вцовец 72 л. В 1844 г. декабря 24 к этой церкви во иерея рукоположен Феодор Стефанов Симеонов, который в исп. росп. 1849 г. отмечен уже вдовцом. В 1853 г. 26 июня к сей церкви во иерея рукоположен Евфим Павлов Крикуновский, умерший здесь настоятелем 31 декабря 1904 г., а его жене Марии Васильевне в 1910 г. исполнилось 67 лет. Потом настоятелями стали Петр Михайлов Виговский 1904.I.5 — 1906.X.9 и к сей церкви рукоположен во иерея 14 октября 1906 г. нынешний настоятель Валентин Михайлов Безпоясков.

²¹⁾ Кл. вед. 1856 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной 3 десятины, лесной 2 десятины, пахотной и сенокосной 26 десятин; земля сия снята на план в 1842 году; сиею землею пользуются священно — и церковнослужители". Нынешняя церковь построена в 1866 году, а тогдашняя в клировых ведомостях отмечалась построенной в 1777 г. Иерей Симеон Базилевский, еще в 1771 г. состоявший настоятелем церкви и членом Луб. дух. правления, 2 мая 1776 г. начал ходатайствовать о разрешении новой церкви, которую 11 ноября 1778 г. соборне освятил Луб. протопоп Феодор Барвинский (арх. 1776 г. №№ 12 и 13). Здесь состоял священником и Феодор Романов, после смерти которого в 1783 сын Диомид Романовский, студенти Киевской дух. академии, женился на Марий, дочери Феодора Данилевского, иерея калайдинскаго, и 23 июля был рукоположен в Киеве во иерея на половинную часть прихода с. Калайдинец (№ 4, л. 4). В испов. росп. 1800 г. записан

— 13 —

9.

При церкви Свято-Михайловской Выше-Булатецкой состоит в трох руках пахатной земли дней до сорока, кроме сего болш ничего нет; и на оные крести при церкви не имеется ²²⁾.

10.

При церкви Свято-Успенской Кононовской никакого угодия и земли не имеется ²³⁾.

иерей Петр Базилевский 31 г., его ж. Марфа Яковлевна 27 л.; в росписи 1815 года: Самсон Васильев Сокальский 31: а этого иерея сын Василий Самс. С. во иерея сюда рукоположен 17 июня 1836 г. ему в 1849 г. проставлено 34 г., его ж. Параскеве Феодоровне 32, детям Марии 12, Николаю 7, Илариону 4, Екатерин 1. В 1872 г. августа 5 из с. Митлашевки (Золотоношск. у.) в Н. Булатец перемещен иерей Николай Макариев Диаконенко (31 г. в 1875 г.): а в 1865 марта 13 из с. Сушкова (Золот. у.) иерей Трофим Исидоров Гиренко, 9 июня 1904 г. из Лубен от соборной церкви Иоанн Феодоров Морашко, после умершего здесь иерея Александра Захариева Тихоновича († 1904.VI.5), прослужившего 3 года 11 мес. 15 дней.

²²⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви издавна 708 кв. саж. пашенной и сенокосной, принадлежащей церкви, 37 десят. 1 ½ упруга, ружной же 32 десятины и 1 день. Сию последнюю землю прихожане в пользование священно- и церковнослужителей надали: 3 десятины в 1827 году, 1 десят. в 1829 году, а (в) 1830 году — 28 десятин и 1 день, что и составило 32 десятины и 1 день". Акт на ружную землю данный прихожанами имеется и оной хранится в Полтавской дух. консистории". В 1771 г. настоятелем церкви был Алексей Полеевский, скончавшийся 4 апреля 1776 г. и на следующий день похороненный Луб. протопопом Феодором Барвинским. Усопший оставил вдову жену Анну Иосифовну и детей: Василия 7 лет, Анастасию 14 и Параскеву 4. Над детьми опеку принял на себя Лубенский сотник Иван Павловский. Луб. дух. правление ходатайствовало о посвящении своего писаря Василия Прохорова на вакантный приход, за смертью Полеевского; но нам не известно, имело ли успех ходатайство. В испов. вед. 1800 г. здешним иереем отмечен Диомид Романовский (см. пр. 21) 56 лет, его ж. Мария Феодоровна 34, дочери: Феодосия 17 и Марфа 5. Настоятель Петр Ермолаев Михайловский в 1817 г. перемещен в с. Козлов (Переясл. у.); 1818 г. марта 23 во иерея к сей церкви рукоположен диакон Луб. Троицкой церкви Игнатий Андреев Базилевский, в испов. вед. 1840 г. отмеченный 54 г., его ж. Анастасия Ивановна 52, дети: София 16, Никифор 20, Автоном 10, Захарий 6, Павел 4. В 1859 г. Игнатий иерей заштатный, а настоятель церкви его сын Никифор 40 л., его ж. Варвара 30, дети: Анна 12, Адриан 10, Михаил 7, Мария 4, Петр 4. В 1869 декабря 31 из с. Пулинец в В. Булатец перемещен Гавриил Марков Пономаренко (р. 1845.VII.9 † 1881.X.20); в 1898 году июня 14 из с. Ольшаны (Прилукск. у.) в В. Булатец перемещен нынешний настоятель Тимофей Александрович Пашковский.

²³⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6. "Земли усадебной 3 десятины, пахотной и сенокосной 33 десятины, на которые земли сняты по два плана". В 1771 г. здесь священником был Демьян Иванов. В 1782 г. прихожане хо-

— 14 —

11.

При церкви Свято-Успенской юсковской по доказательству тамошних прихожан имеются разные имения, как то: мельница водяная, данная в церковь для печения просфир; пахатного и сенокосного поля будет до восмисот дней; лесы и прочие угодья; но оным всем церковь не владела, а владел Мгарский лубенский монастырь; и потому на оное при церкви никаких крепостей нет ²⁴⁾.

датайствуют о посвящении в стихарь их дьячка Григория Павлова и пономаря Стефана Феодорова Яновского, брата их иерея Кирила Яновского. В следующем году "постихарный" пономарь Стефан Яновский в Луб. дух. правление подает жалобу, что настоятель церкви брат Кирилл избил его; в 1785 г. это же правление на Кирилла разбирало жалобу в обвенчании вахмистра Галки с женщиною сомнительного поведения; а в 1786 г. разбирается здесь жалоба, что Кирилл при живом муже обвенчал вновь Марию Стронскую. В 1798 г. Кирилл Яновский умер. Дальше богослужения совершал иерей Дионисий Кузминский, занимавший диаконское место при церкви. В том же 1798 г. декабря 11 во иерея к сей церкви был рукоположен окончивший курс наук в Переяславской дух. семинарии сын умершего иерея — Меркурий Кириллов Яновский, который в 1806 г. возведен в сан священнонаместника, а в 1810 г. определен членом Луб. дух. правления; в испов. росп. 1840 г. он отмечен 65 лет, его ж. Аккилина Даниловна 59, дети: Екатерина 21, Ксения 18, дочь Анна 1824 г. была женою Алексея Феодорова Аронского, иерея с. Лук; вторая дочь Марфа 1826 г. обвенчана с капитаном Петром Мищенком; третья дочь Мария с 1830 г. была за Афанасием, сыном денисовского иерея Тимофея Святогорова. В 1842 г. июля 16 в с. Кононовку во иерея рукоположен Василий Максимов Гайдамакин, который в 1882 г. был назначен духовником благочиния. Теперешний настоятель Мелитон Никифоров Базилевский во иерея сюда рукоположен 26 февраля 1885 г.

²⁴⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6. "Земли при сей церкви: усадебной 1 десятина и 2 упруга, сенокосной 2 дни и пашенной 33 десятины и два упруга; на сию землю плана и межевой книги нет". По этой ведомости церковь была построена в 1727 году, а исправлена в 1833 г. Резолюцией епископа Гедеона от 4 ноября 1836 г. приход разделен был на две части, при двух священниках, из которых один считался на диаконском месте. В 1771 г. юсковским Иереем расписался Игнатий Орловский, 1 октября 1769 года в луб. Троицкой церкви обвенчанный с Парасковиею, дочерью сотника Ивана Кучара († в 1771 г. января 25, лет 77). В этой же церкви 25 октября 1780 года венчался Антон Стефанов Семяновский с Евдокиею, дочерью отставного сотника Павла Самойловского († 1785.IV.7) при свидетелях иереях михновском Василий Сокальском и александровском Василии Стеблове. В 1782 г. апреля 11 половинный юсковский священник Антон Семяновский в Луб. дух. правление подает доношение с жалобою, что с самого прибытия в Юсковцы "претерпевает обиды от настоятеля И. Орловского: второго этого апреля он возле церкви так сильно ударил жалобщика палкою

— 15 —

12.

При церкви хорошковской никакого угодья и земли нет ²⁵⁾.

13.

При церкви черевковской имеется только един байрак, при

в грудь, что палка переломилась. Правление, вероятно, помирило противников, так как 24 января 1786 г. юсковские иереи И. Орловский и А. Семяновский и в 1790 г. декабря 4 вместе ходатайствовали о разрешении подчинки церкви, о посвящении которой в Луб. дух. правлении составлен протокол 27 октября 1788 г. (арх. за 1786 год № 6, л. 11); вместе они в 1790 г. декабря 4 ходатайствовали о посвящении в стихарь своих дьячков Савву Пятачка и Евеимия Писаренка, каковое ходатайство поддерживали прихожане: Ивахненки титулярный советник Евстафий и поручик Гавриил, поручик Федор Левешко, прапорщик Иван Афанасиев, войсковые товарищи: Павел Косинский, Григорий Ещенко и Василий Великожон (10 мая 1782 г. в церкви с. Черезок обвенчанный с Татьяною Поповною). В испов. вед. 1800 г. отмечены: настоятель иерей А. С. Семяновский 49 л. († в 1825 г.), его жена Евдокия Павловна 39 л., дети: Савва 19, Параскева 16, Улиана 7, Трофим 3, 2-й иерей Стефан Игнатиев Орловский 27 л., его ж. Марфа Васильевна 27, дети: Улита 2, Евфросиния 1 (Домникия 15, Феодор 10 в 1815 г.); в 1820 г. отмечен 2-м иереем Феодор Игнатиев Орловский 43 л., его ж. Дария Александровна 31 г. († 1827 г.). В 1828 году в Юсковцы в сан иерейский рукоположены Иоанн Иаковлев Яновский (3-го марта) и Марко Григориев Платонов (4-го декабря).

²⁵⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви уселидебной одна десятина, ружной и особливо церкви принадлежащей не имеется". Здесь долго были священниками Юзефович и Гуляницкий: в 1771 г. подписался иерей Петр Юзефович, в 1785 г. о разрешении починки церкви вместе с прихожанами просит иерей Иоанн Юзефович, который постановлением Луб. низшего земского суда 4 декабря 1790 г. под председательством земского исправника Петра Самойловича привлекается к ответствености за неявку в с. Черовки для приведения свидетелей к присяге, но Киевской дух. дикастерией он был оправдан. В испов. росп. 1800 г. отмечен иерей Иосиф Юзефович Воличенко 50 л., его жена Мария Павловна 40 л., дети: Анна 15, Косма 8, Игнатий 6, Василий 5, Анастасия 1, Феодор 19, его ж. Анна 18. Гуляницкие упоминаются Гавриил г. г. 1771 и 1782: в испов. росп. 1820 г. записан иерей Андриан Феодоров Гуляницкий 35 лет, его жена Татьяна Ивановна 32, дети: Феодор 12 (с 1834 г. иерей с. Песок), Екатерина 8, Мария 7, Василий 5, Симеон 3, Евдокия 1 (Елена 7 в 1830 г.). Адриан умер в 1836 г. и того же года 14 июля из села Лучек (Лохвицкого уезда) к Рождество-Богородичной церкви села Хорошков (Черевк. вол.) перемещен иерей Философ Алексеев Любомудров, коему в 1839 г. значится 35 л., его ж. Евросинии Симеоновне 33, детям: Александру 11, Татьяне 10, Анне 4. В 1841 г. марта 30 к этой церкви во иерея рукоположен сын бывшего здесь настоятеля Василий Андрианович Гуляницкий; в 1859 г. он вдов, его дети отмечены: Иоанн 21, Андриан 14, Екатерина 12 (а в 1849 г. Васильевой жене Елене Петровне проставлено 33 г.).

— 16 —

котором и земли пахотной четыре упруги, но на оное никакой крепости не имеется ²⁶⁾.

При церквах воронинской ²⁷⁾, лазорской ²⁸⁾, рудчанской ²⁹⁾, и

²⁶⁾ В Клир. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной нет, и имеется пашенной 24 десятины, сенокосной 4 десятины состоит под спором; на сий земли акты имеются". "Землями пользуются сами священно- и церковнослужители. Сверх сего имеется при сей церкви лес заросший осичиной в длину 29 сажней, в ширину 18; луг, заросший ольшиною и тростником, в (длину) 33, в ширину 20 сажней; сад заросший вишняком, в длину 24, в ширину 20 сажней: за которые получается денег от одного рубля до двух, и сей доход обращается в пользу церкви". В летописи, составленной нынешним настоятелем церкви, первым указан иерей Феодор Феодорович Одинцов (в 1762 г.). В 1773 году метрика сохранившаяся в церкви выдана Софронию Одинцову (Одинец в арх. деле № 21, л. 3 за 1776 г). В 1785 г. упоминается иерей Стефан Ильяшевский (арх. № 15), бывший в Черевках заштатным иереем в 1800 году лет 62. В черевковской церкви 6 ноября 1793 г. обвенчан Одинец Иаков с девицей Евфросиниею Поповною, вероятно дочерью тогдашнего настоятеля Стефана Ильяшевского. В испов. росп. 1800 г. Иаков Одинцов отмечен настоятелем церкви 37 лет, его ж. Евфросиния 26 л., сын Андрей 1 г. (р. 1799.X.2, а старший сын Илия р. 1795.VIII.18 у иерея черевковского Иакова Одинцова). В 1813 сентября 25 из с. Николаевки (Золотоношского уезда) в Черевки перемещен иерей Александр Андреев Верховский, в 1845 г. вышедший за штат (в 1820 г. испов. вед. отмечен он 42 лет, его ж. Евдокия Стефановна 42 л., а в 1800 г. как дочь иерея Ильяшевского девица, она отмечена 26 лет, дети Верховских в 1820 году Александра 10 л., Параскева 8, Николай 6, Анастасия 1). В 1845 г. Января 28 во иерея в с. Черовки рукоположен сын предшественника Феофан Александров Верховский, вышедший за штат 1877.VIII.23, а в настоятеля назначен Андрей Срибный, в 1879 г. перемещенный в Зубовку (Миргородского уезда), а его место с 1880 мая 28 занял Василий Васильевич Бельговский, с 1884.I.27 поныне состоящий и благочинным.

²⁷⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6. "Земли при сей (Рождество-Богородичной) церкви имеется пашенной 2 десятины, на которую акта, плана и межевой книги нет"; "пожертвованной в 1830-м году для священно- и церковнослужителей ружной земли усадебной 2 упруги, пашенной 30, болотистой 28, всего 28 десятин". По этой ведомости тогдашняя церковь построена в 1772 году, а по ведомости 1856 г. она подчинена в 1851 г. Священниками здесь долго состояли Костырки: в 1771 т. росписались иереи Костырки Тимофей Василиев и его сын Игнатий (в 1798 г. имевший 79 лет, его жена тогда Татьяна Кириловна 60 л.). В 1798 г. при иерее Игнатии иереем состоял и Игнатиев сын Иоанн († в 1830 г.), который в испов. росп. отмечен 39 лет, его ж. Анастасия Стефановна 34 л. († в 1834 г.). В 1811 апреля 7 к Иоанну 2-м иереем рукоположен его сын Иосиф Иоаннов Костырка, которому в 1839 г. проставлено 54 г., а его ж. Агафии Павловне 52. В 1840 октября 6 сюда во иерея рукоположен Самуил Стефанов Аронский, в 1856 г. отмеченный 43 л., а его ж. Глафира Карпова 40 л.

²⁸⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6. "Земли при сей (Николаевской) церкви усадебной нет; а пашенной и сенокосной имеется 33 десятины; плана и

— 17 —

межевой книги нет на сию землю". Когда была построена 1-я церковь, нам неизвестно; а тогда бывшая (и в 1911 г. разобранная) была построена в 1782 г. местным помещиком Иваном Михайловичем Боярским. По исповедным росписям священники нам известны с 1739 года. В этом году отмечен иерей Григорий Стефанов 37 л. (а в 1768 г. лет 89) вдов, его дочь Домникия 14 лет, иереем 2-м в 1744 г. значится Евстафий Кирилов 29 лет (58 л. в 1773 г.), его ж. Домникия Григориевна 20 л. Этот иерей, носивший соименную фамилию с фамилией нынешнего Полтавского архиепископа Назария Кирилова, украсил надписью сволок построенного им дома. Надпись сделана вязью вершковыми буквами в одну строку длиною около 4 аршин; она гласит:

"Рек еси неложно, всех Творче Христе Боже!
Не можете без мене творити ничтоже,
Ты убо пособляяй сей дом совершити:
Подоба в нем живущим безбедно пожити.

Коштом и старанием священноиерея лазорского Евстафия Кирилова создася дом сей 1757 году в месяце июне средних чисел". Злая судьба поглумилась и над этой прекрасной надписью: при церкви не жилось безбедно диакону Матвею Никифорову Петрановскому, и он на сволок повесился 9 марта 1862 г. Теперь этот сволок, вместо комнатного потолка, поддерживает потолок курника батюшки. Преемником Кирилова был муж его дочери Улианы — иерей Алексей Феодоров Добронизский († в 1786 г.). В 1787 марта 12 к лазорской церкви во иерея рукоположен Василий Тимофеев Шматковский († в 1828 г. в лубенском монастыре). В испов. росп. 1806 г., иерей Василий Ш. отмечен 47 л., его ж. Евдокия Стефановна 38, дети: Николай 19, Иван 8, Варвара 4 л. (с 1820 ее муж Авель Кирилов Голуб, потом иерей с. Онушек), Анна 1 († в 1824 г.). В 1827 г. в помощь отцу к лазорской церкви (из Витебского полка) переместился иерей старший сын Николай, произведенный 30 ноября 1830 г. в протоиерея, а 2 марта 1831 г. — в благочинного († 1838 г.). Из его детей в 1837 г. указан только Иван 12 л. В 1840 г. февраля 8 из м. Городища (Лохвицк. у.) в Лазорки перемещен иерей благочинный Иоанн Василиев Шматковский, брат умершего иерея, ему того же года 44 г., его ж. Марии Ивановне 29, детям: Павлу 10, Марии 9, Илии 5. Скончался этот иерей 6 ноября 1861 г., его преемником был Иаков Базилевский († 1906.XI.19).

²⁹⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6. "Земли при сей (Покровской) церкви хотя покойным фундатором Иваном (Михайловичем) Боярским († 1787.III.13) отведено уселидебной 3 ½ десятины, пахотной и сенокосной 33 ½ десятины, как видно из крепостного акта, описанного в Пирятинском суде; однако священно- и церковнослужители пользуются только 3780 квадратными саженями уселидебной и 30 десятинами пахотной и сенокосной земли; о сем недостатке заведенное дело в 1829 году приостановилось, за снятием землемером плана на отведенные земли, значащиеся в крепостном акте" (каковой помещен нами ниже в Приложении II). Первым настоятелем церкви был иерей Яковлевич Смирницкий, который после своего рукоположения во иерея в 1776 г. состоял надсматривающим лазорский приход. В испов. росп. с. Повстиня (Пирятинск. у.) за 1775 г. читаем: иерей Прохор Григориев 51 г., его ж. Анна Ивановна 44 л.; иерея зять Гавриил Яковлев (Смирницкий 29 лет, его жена

Улиана Прохоровна 20 лет, их сын Аврамий 1 года. Этому Авраамию,

— 18 —

городиской ³⁰⁾ никаких земель и угодий не имеется.

проведшему свое детство в захудалом сел Рудке, суждено было потом стать выдающимся человеком. В 1797 году, он, под именем Антония, постригся в монахи Киево-Печерской Лавры, коей стал настоятелем в 1815 г., и о нем по настоящее время не забыла лаврская братия, сам Император Александр I выделял Антония своим вниманием; в 1826 г. января 31 Антоний был возведен в сан Воронежского епископа, з 31 января 1832 г. — в архиепископы. Скончался он 20 сентября 1846 г. Не забывал Антоний и церкви с. Рудки, где его отец от построения первого храма Божия до конца дней своих († в 1820 г.) был пастырем-утешителем и отрадою для своих прихожан. И теперь в церкви с. Рудки имеются дары архиепископа Антония: евангелие, чаша серебряная вызолоченная, гробница для Св. Даров и другие предметы. Подле церкви покоится прах иерея Феодора Максимова Белявского, быть может, потомка протопопа Лохвицкого и Киево-Подольского, подписавшего приведенные нами указы Киевской дух. дикастерии, прах отца Луки Феодоровича Белявского, настоятеля Кременчугской соборной церкви, прах деда Степана Лукича Белявского (р. 1855.IX.10), инспектора Луб. дух. училища; подле церкви покоится прах сына строителя церкви — Дмитрия Ивановича Боярского († 1843.V.3); подле церкви в 1896 г. был похоронен прах внука строителя церкви — Михаила Дмитриевича Боярского (р. 1837.XI.7 † 1896.IV.21). У первого настоятеля Гавриила Смирницкаго, кроме Аврамия, был еще сын Стефан, настоятель церкви с. Плехова, 9 октября 1816 года в 5-м округе сменивший умершего благочинного Кирила Голуба. Рукоположенный 2 февраля 1815 г. во иерея в помощь Гавриилу Смирницкому Андрей Ревуцкий был 2-м иереем с. Рудки (он † 1833.VI.8). 3-й настоятель был Александр Яковлев Богаевский, рукоположенный к сей церкви во иерея 28 ноября 1828 г.; 4-й Петр Василиев Концевич, рукоположенный сюда во иерея 10 марта 1834 г. 5-й Григорий Гаврилов Игнатович, во иерея рукоположенный 22 мая 1838 г. 6-й Василий Клементьев Базилевский, рукоположенный во иерея сюда 22 марта 1846 и. 7-й Лука Феодоров Белявский, перемещенный в с. Рудку иерей из с. Круподерниц 30 Сентября 1849 г. 8-й Митрофан Галактионов Адамович во иерея сюда рукоположен 1872 г. октября 23 и в 1884 г. перемещен в Чайковщину. 9-й Иоанн Василиев Морейко с 1884 г. по 1885 год, и из Рудки он перемещен в с. Овсюки. 10-й Николай Кондратиев Зубкок с 1885.V.29 по 1890 год. 11-й нынешний настоятель Яков Дмитриев Данилевский, рукоположенный сюда во иерея 10 декабря 1889 года.

³⁰⁾ Городище местечко Свечкино (тогда уезды Яблоновского, а ныне Пирятинского). Церковь здесь Георгиевская, построенная Свечками. В испов. росп. 1739 г. указан настоятель иерей Потапий Павлов 70 лет, его ж. Наталия Яковлевна 52: а викарием (2-м иереем) был Григорий Павлов 30 л., его ж. Параскева Андреевна 30 л., дети: Феодор 14, Даниил 3, Евдокия 5 (Симеон 1 г. в 1741 г.). С 1753 г. настоятелем отмечался Илия Василиев Ольшанский († в 1797 г.); в 1776 г. он отмечен 66 л., его ж. Мария Андреевна 45, дети: Филипп 24, Иван 18, Григорий 13, Андрей 11, Мария 7, Матрона 2. С 1783 Филип прописывался иереем, его ж. Устиния Федоровна 18 л. (в 1783 г.), сын Стефан 1 года, а в 1797 г. еще дети: Иван 11, Павел 10, Анастасия 5, Николай 4. Филипп умер в 1804 году, а настоятелем стал его зять Огородний († 1818 г.).

— 19 —

В духовное Лубенское правление рапорт: В силу ордера духовного Лубенского правления в значащиесь, с приложенной при ордере виписки, селения ми (мы) самолично в оные съездили и, обстоятельно верную выправку за земле, леси и протчие угодия, собственно к тем церквам принадлежащия, забрав, сочинили обстоятельную ведомость, какая при сем прилагается, о чем духовному правлению рапортуем. Иерей юсковский Игнатий Орловский. Диакон юсковский Николай Савлучииский. 1787 года, февраля 13 дня".

II.

В Духовное Лубенское Правление ведомость, доставленная иереем енковским Петром Симеоновым и диаконом губским Трофимом Крикуновским.

15.

"1787 года, февраля 10 дня получен ордер. При церкви села Карпиловки Покрова Пресвятой Богородицы имеется сенокосной земли косарей на 5; а от кого оная же сенокосная земля досталась оной церкви, то не текмо священник не докажет, но и никакие предки не могут знать; також и крепостей не имеется. Священник Карпиловский Петр Прокопович ³¹⁾.

16.

"1787 года, февраля 10 дня сей ордер получен мною и, что против виправки церковной земли, ни прочего при церкви

³¹⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной нет, пахотной шесть, сенокосной болотной двадцать десятин; на сию землю плана и межевой книги нет". В ведомости этой церковь отмечена построенной в 1732 г. В испов. росп. 1739 г. настоятелем церкви записан иерей Прокопий Петров 31 г., его ж. Агафия Ермолаевна 27 л., дети: Василий 15, Евдокия 11, Анна 8, Ирина 6, Петр 1; последний раз Прокопий отмечен в 1762 г. лет 65, а в 1763 г. Агафия записана вдовою, иереем же значится Петр Прокопиев 32 л., его ж. Мария Самсоновна 29, дети у них в 1781 г. записаны: Ирина 19 лет, Андрей 17, Агафия 15, Мария 11, Иван 9, Феодор 5, Григорий 2; в 1796 г. проставлено Петру 62 г., Марии Самсоновне 56 л. В 1802 г. из с. Шкуратов (Пирятинск. у.) сюда перемещен иерей Николай Александров Динилевский, в 1820 г. отмененный 43 л. вдов, его дочери Евдокия 18, Доминикия 14, (потом жена Константина Ксенофонтовича Писаревича). 1842 г. июля 17 к сей церкви во иерея рукоположен Лука Алексеев Пустовойтов, коему в 1847 г. записано 30 л., его ж. Надежд Петровне 27, детям: Александре 3, Феодору 1. В 1852 г. декабря 22 в с. Карпиловку из м. Горошина (Хорольск. у.) перемещен иерей Григорий Иосиф Чубов, коему в 1855 г. записано 37 л., его ж. Феодосии Тимофеевне 32, детям: Николаю 8, Ивану 6, Марии 1.

— 20 —

Гонцовской ничего не явилось, о сем являю. Иерей Гондовский Матвей Андрущенко" ³²⁾.

17.

"1787 года получен сей ордер в местечку Куреньки; что при церкви оной ничего не явилось, на сем и подписуюсь. Священник Иаков Петрановский" ³³⁾.

18.

"Данний ордер священнику Петру Симеонову да диакону губскому Трофиму о забратии справок и крепостей о церковних, где есть, землях мною виден и, что при Мокиевской Свято-Николаевской церкви никаких земель и (у)годий нет, в том сим являю. 1787 года, февраля 9 дня. Священник Мокиевский Иоанн Чижевский ³⁴⁾.

³²⁾ Кл. вед. 1887 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной нет, сенокосной также нет; а пахотной 11 десятин; плана и межевой книги на сию землю нет". Церковь отмечена построенной в 1781 г. В 1741 году Иоаким Федоров, по просьбе прихожан, к гонцовской церкви во иерея рукоположен в Киеве (архив Киевской дух. консистории, реестр 1741 г. № 100). В 1766 г. здесь уже иереем был Иоакимов сын, вероятно, Карп, расписавшийся в 1771 г. В 1766 г. июля 16 священником луб. Троицкой церкви крещена Мария дочь Илии Иоакимова, поповича гонцовского. В исп. росп. 1800 записан иерей Матвей (Алексеев) Андрущенко 43 л. († в 1835 г.), его ж. Феодосия Карповна 37, дети: Симеон 19, Трофим 15, Параскева 7, Иван 5, Павел 3. В 1832, апреля 16 диакон с. Воронинец (с 1820.IV.19) Иоанн Матвеев Андрущенко рукоположен во иерея к сей церкви в помощь отцу; в 1838 г. он отмечен вдовцом 42 л., его дети: София 18, Николай 17, Василий 14, Анна 13, Иоанн 10, Улиана 3. В 1850, августа 3 во иерея сюда рукоположен Иоаннов сын Василий.

³³⁾ При церкви Воскресенской м. Куриньки (Лохвицк. у.) в 1830 г. были иереи: 1-й Андрей Петрановский 44 л., его ж. Екатерина 42 л., дети: Андрей 10, Василий 8, Евфросиния 18 (Иаков 17 лет в 1741 г.); 2-й иерей Павел Петрановский 24 лет, его ж. Анна Даниловна 20 л., дети: Дмитрий 3, Феодор 1 (Даниил 13 л., Павел 7, Улиана 5, Евдокия 3 в 1752 году, а в 1765 году Иоанн 10 и Григорий 3). С 1765 г. отмечался 1-й иерей Павел, последний раз записанный 65 лет в 1776 году. 3-й иерей в 1739 г. отмечен Василий Кирилов 43 л., его ж. Мария Павловна 42 л., дети: Михаил 18, Агафия 13. В 1754 г. 3-м иереем записан Иаков Андреев (Петрановский) 39 л., его ж. Мария Ивановна 34, дети: Анна 12, Андрей 11, Феодосия 2. (Александр 6, Василий 5 в 1760 году, Стефан 3 лет в 1765 г.).

³⁴⁾ В испов. росп. Николаевской церкви с. Мокиевки (Лохвицк. у.) в 1739 настоятелем записан Иаков Андреев (Стефановский) 40 л., его ж. Анна Яковлевна 20, дочь Анна 13. В 1744 г. 2-й иерей указан Леонтий Данилевский, который в 1748 г. записан уже 1-м иереем 32 л., его ж. Анна Яковлевна 22, дети: Васса 6 (Матрона 1 года в 1753 г.); 2-й

— 21 —

19.

"Что при песковской церкви никаких земель и угодий не имеется, в том сим являю. 1787, февраля 9 дня. Иерей Кирилл Николаев" ³⁵⁾.

20.

1787 года, февраля 11 дня по забратии справки о имеющихся при моей церкви разних подлежащих, до церкви принадлежащих угодий явилось и подлежит до церкви биевской: лес дубовой мелкой и ореховой в длину трехаршинных сажень до двухсот, а в ширину 50; а при оному лесу и лучка сенокосная имеется, на ней сена накошивается на 40 копен. Поле ж, тамо принадлежащее до церкви, пахотное на во(с)ем дней, которым же полем владеет нынешний судия уездный Максим Карпович Значко Яворский ³⁶⁾ з (1)778 года и понине. А что касается по каким случаям и крепостям тот лес и принадлежащая лучка до оного леса тамо ж и поле пахотное предковского старожилого осадшого казака Бея... и на оную землю крепостей не имеется, и никто не докажет, и о сем являю. Священник биевский Василий Павлов" ³⁷⁾.

иерей Петр Мартинов 35 л., его жена Екатерина Григориевна 28, дети Феодор 8, Кирилл 4 (а в 1762 году Иван 13, Марина 10, Мартин 8, Феодор 6, Улиана 1). В 1771 г. Леонтий отмечен иереем уволенным от прихода, а настоятелем указан его зять Иоанн Дмитриев Чижевский 32 л., его жена Матрона Леонтиевна 29, дети их в 1783 году: Аверкий 12 л., Лев 10, Петр 7, Александр 2, Агриппина 4. В 1787 г. 2-м иереем записан Иоанн Яворский 44 лет, его ж. Екатерина Игнатьевна 26 л., дети: Анна 7, Феодул 2, мать Мария Мойсеевна Яворская 62 лет.

^З5) В испов. росп. Михайловской церкви с. Песок (Лохвицк. у.) в 1751 г. настоятелем записан иерей Николай Афанасиев 50 л., его ж. Екатерина Михайловна 42 г., сын Кирилл 11; в 1770. Кирилл — иерей 34 л. его ж. Анастасия Максимовна 28, дети: Иван 11, Нестор 7; 1797 г. Кирилл уже уволенный иерей, а настоятель — Василий Стефанович 31 г., его ж. Феодосия Дмитриевна 26 д., дети: Симеон 7, Андрей 5, Улиана 2 лет.

³⁶⁾ Значки Яворские считаются выходцами из Галиции от г. Яворова; Карп Ильич умер 3 сентября 1775 г. состоя войсковым значковым товарищем, а его сын Максим, бывший 1-й дворянский заседатель в Лубенском уездном земском суде (в 1782 г.), умер 8 сентября 1792 года.

³⁷⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной 3 десятины, пашенной 20, сенокосной и лесной 16; плана и межевой книги на сию землю нет". В 1771 г. здешними иереями расписались Павел Кириллов и Василий Павлов. В испов. росп. 1780 г. записан Дионисий Василиев Пирский

— 22 —

21.

"По справки при церкви поставмуцкой Покровской ничего ныне не имеется; а хотя и имелись прежде поля, леса и всякие угодья, но з 1772 года, сентября 29 дня под Государя отобрани (т. е. землею "завладел полковник Кологрива"); и на сию землю и протчия угодья и ныне при церкви поставмуцкой письмо имеется, с которого письма и копию представляю. Священник поставмуцкий Севастиян Стефановский" ³⁸⁾. Копия: "Всем, кому колвек о тот теперь и в потомние часы ведати будет надлежало, а особливе пану старосте нашему Воронковокому чрез сие писание объявляю, иж громада так з войскових, яко и посполитих поставмуцких людей презентовали (представили) мне писменное постановление, якою мерою меет честный отец Иоанн священник тамошний поставмуцкий роковую пашню отбирати и в обиклих приходах церковних, по сколко, за що, денег взимати; в яком доложено и тое, что церковние грунта, а именно: лес в Будах к западному (?), лука в Будах (в)озле Кириченковой луки померочек у Острове под Сенковим лугом, нива под Куриленковим лесом; к Слободе нива поуз дорогу, поуз Слюзовскую, которая зворочает на тую, что в могили, нивка меж Кругликом, подле Павленкового поля; нива Межчистина поуз дорогу; нива подле Сенкового лану, от разних людей на церковь надание, которие прежде священники тамошние себе завладели били.

Оние громада от прежде реченного священника отца Иоанна — едно, для реставрования нине опалой тамошней церкви, и жебы (дабы), з тих нив, леса и луки — отбираючи пожитки, могли

27 лет, его ж. Елена Феодоровна 20 л. В 1813 г. сентября 11 в с. Биевцы во иерея рукоположен Гавриил Иванов Павловский, который в испов. росп. отмечен 37 л., его ж. Ирина († в 1818 г. лет 33), дети: Алексий 8 лет (с 1834 г. иерей с. Исачек), София 6, Феодор 3 лет. В 1844 г. февраля 3 из с. Волошиновки (Роменск. у.) в Биевцы перемещен иерей Алексей Петров Фигуровский, в 1856 г. отмеченный вдовцом 56 л., его дети: Евдокия 21, Феодор 12, Елизавета 9.

³⁸⁾ В испов. росп. 1739 г. записан иерей 1-й Феодор Иванов 32 лет, его ж. Анна Яковлевна 30, дети: Иван 10, Григорий 1, Елена 7, 2-й иерей Емилиан Иванов 35, его ж. Евдокия Андреевна 26, дети: Мария 8, Филипп 6, Анна 2 (Улиана 8, Феодор 6, Мария 4 в 1755 г.). В 1750 г. отмечен настоятель Стефан Стефанов Чапельский 31 года, его ж. Мария Василиевна 30, дети: Анна 6, Василий 1, (Мария 11, Григорий 7, в 1762 г.); в 1770 г. прописан настоятелем зять Чапельского-Сева-

— 23 —

оную оправити; другое, для купования до тоей же Поставмуцкой церкви вина, воску, ладану, и книг, вновь потребных, и протчих вещей справованя — одобрали и на вигоду церковную определити просили моего на то писменного подтверждения. Теди яко сам честний отец Иоанн на тое приступил и сему собитися соизволил, поневаж для болшей крепости его честности на громадском писме власного рукою подписати изволил. Так я согласуючи тому их, иле (сколько) ку хвале Божой стягаючемуся, постановлению до общих всех их милостей панов Канцелярии Войсковой товариства уваги, оное сетвержаю и, иж бы з помянутых нив, леса и луки с болотом всякие приходячие пожитки на подпору церкви Божой поставмуцкой отбирались священники теж тамошние ж до оних бы своего не имели вступу и оттоль бы на себе жадных не употребляли пожитков, чрез сие писание варую (подтверждаю). Дан в Воронках, року 1719, июля 2 дня. Василий Романович, канцеляриста войсковий и комиссар".

"При сухоновской Парасковеевской церкви никаких земель и угодий нет, о том сим являю 1787 года, февраля 11 дня, Священник сухоносовский Демьян Пескуновский" ³⁹⁾.

23.

"При церкви села крутоберезского Рождества Пресвятия Богородици имеется пахатного поля дней на три, и суть оно рода

стиан Стефанов 31 года, его ж. Мария Стефановна 19 л. (в 1783 г. отмечены их дети: Яков 13 л., Корнилий 5, Параскева 2, Анастасия 2), 2-м иереем в 1770 г. записан зять иерея Емилиана — Даниил 30 л., его жена Мария Емилиановна 19 л.

³⁹⁾ В испов. росп. с. Сухоносовки (Лохвицк. у.) в 1739 году отмечен настоятель иерей Иоаким Феодоров 92 лет вдов; в 1741 г. записан Евстафий Иоакимов 39 л., его ж. Мария Андреевна 36, дети: Емилиан 14, Григорий 12, Феодор 9, Матвей 6, Елена 3 (Улиана 5 месяцев в 1742 г.) последний раз иерей Емилиан записан в 1761 г., а в 1762 г. Мария Андреевна отмечена вдовою. В 1763 г. настоятелем значится иерей Иаков (Марков) Максимович 33 л., его ж. Улиана Евстафиевна 22 л. (Иаков последний раз записан в 1769 г., а его жена в 1781 г.), их дети в 1781 году: Мария 18 л., Илия 15, Иосиф 12, Николай 7. В 1783 г. настоятелем записан иерей Демиан Артемов Пескуновский 31 г., его ж. Мария Яковлевна 21 (их сын Петр 1 г. в 1784 г.). Викарием в 1739 г. отмечен иерей Григорий Дионисиев 31 г., его ж. Мария Иоакимевна 22 л., дети: Петр 7, Елена 5, Параскева 3 л, (Татиана 12 недель в 1742 г.).

— 24 —

козачого. Что ж касается, по какой записи, или уступки, то ничего не имеется, и никто, нетокмо ми, но и предки не могут знать, и о сем являю. Иерей крутоберезеский Иаков Данилевский" ⁴⁰⁾.

24.

"По справки при церкви села Хитцов Иоанна Богослова имеется лесной зруб, которой при постройки церкви надан с строевым деревом подданним монастырским Пантелеймоном Омеляненком; да в другом месте лесок ореховий мелкой, при котором и лучка косарей на два; а от кого наданое, никто не известен, и крепостей на оное не имеется. Иерей хитцянский Лукиян Брусковский" ⁴¹⁾.

⁴⁰⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной и ружной не было и не имеется; собственно же церкви принадлежащей, не известно, когда и кем надатой, имеется пашенной на 7 ^⅓ десятин и сенокосной лужок на 960 квадратных сажень". В росп. испов. 1739 г. записан настоятель иерей Матвей Феодоров 29 л., его ж. Агафия Мироновна 23, дети: Евстафий 2 (Алексий 11, Домникия 9 в 1752 г.). В 1755 г. Агафия отмечена вдовою, а иерей записан Василий Данилов (с 1760 г. Данилевский) 46 л., его ж. Мария Михайловна 38, дети: Иван 3, Матрона 9, Екатерина 6 (Яков 8, Григорий 5, Ирина 8 месяцев в 1763 г.), последний раз иерей Василий записан в 1798 г., а его жена в 1799 г. отмечена вдовою. Их сын Иаков в 1783 г. записан иереем 31 г., его ж. Наталия Васильевна 24, дети: Евфросиния 4, Мелания 2, (Петр 5, Анастасия 2 л. в 1797 г., в 1802 г. записана еще Мария 3 л.). В 1803 г. июня 11 к этой церкви во иерея рукоположен Антон Антонов Скочковский, окончивший курс наук богословских в Переяславской дух. семинарии; он в испов. росп. 1830 г. отмечен 57 лет, его ж. Мелания Яковлевна 46. В 1839 мая 22 сюда во иерея рукоположен Даниил Лукич Пашутинский, коему тогда было 32 г., его ж. Матроне Дмитриевне 30, детям: Дарии 4, Илии 2. В испов. росп. 1739 г. здесь отмечен диакон Леонтий Миронов 28 л., его ж. Параскева Ивановна 25 л. (невестка попади Агафии Мироновны — показано в 1760 г.).

⁴¹⁾ "Земли при сей церкви усадебной и ружной не было и нет, собственно же церкви принадлежащей, в пользу ее с прежних времен, не известно кем наданной, имеется пашенной, примерно полагать, на 1 десятину, сенокосной на 168 квадратных сажень и два леска, заросших мелким деревом, состоящих в толочном поле, издавна запустелых, никакой пользы не приносящих, с коих первый 2530, а второй 46800 квадратных сажень". В 1771 г. расписались хитцовские иереи Василий Бутовский и Тимофей Григориев. В 1787 г. указан иерей Лукьян Брусковский, а 17 марта 1787 дворянин Петр Залеский в Луб. дух. правление подал прошение причислить его к приходу села Ломак, так как с хитцанским священником Яковом Афанасевым, у него в Сенате имеется дело судебное за причинение побоев ему и его жене в 1779 году. В испов. росп. 1800 Лукьян Брусковский 49 л. († 1823.VI.27), его ж. Евфросиния Василиевна 39 л. († 1831.I.12), дети: Василий 17, Нико-

— 25 —

25.

"В селе Калайдинця(х) при церкви Святого Апостола Андрея Первозванного, кроме одного плеца лесового, кой и ныне в пусте находится, более не имеется; а надань оной лесовой плец некоторим тамошним же жителем некогда, на которий за давность(ю) его и крепость не имеется. Иерей калайдинский Филип Сементовский. 1787 года, февраля. 12 дня" ⁴²⁾.

лай 2, Мария 12. Сын Василий Брусковский из класса грамматики Переяславской д. семинарии в 1800 году сентября 5 определен дьячком, в 1806 г. октября 7 рукоположен во диакона, а в 1808 году ноября 21 рукоположен во иерея к сей церкви. В 1842 г. июня 29 в Хитцы во иерея рукоположен окончивший Полтавскую д. семинарию Константин Иванов Боровский, отмененный в 1859 г. лет 39, его ж. Мария Васильевна 36, дети: Григорий 17, Неонила 15, Анна 9, Феодор 8, Мария 6, Александр 4, Пелагея 3, Василий 2.

⁴²⁾ Кл. вед. 1839 г. п. 6: "Земли при сей церкви один упруг, пахотной 9 десятин, сенокосной 9 и лесной одиннадцать, а всего 29 десятин, на сию землю ни плана ни межевой книги не имеется". В 1771 году калайдинским иереем расписался (Феодор) Данилевский (его ж. Марфа, дочь Ирина 19 лет в 1783 г., ее муж Диомид Данилевский). В исп. росл. 1800 г. записан иерей Филипп Феодоров Сементовский 51 г., его ж. Улиана Евстафиевна 49 л., дети: Моисей 19, Варвара 16, Максим 13, Алексей 11, Мария 9, Евмен 8, Мария 3, (Исидор 11, Дария 6 в 1802 г.); диакон Феодор Филиппов 21, его ж. Варвара 19. Иереями здесь были Сементовские: Филиппов Феодор, дед Андрей и прадед Симеон (арх. Луб. соб. ц. 1787 г. № 26). Затем иереем здесь был Филиппов сын Филипп († 1827 г.). С 1827 г. настоятелем был Алексей Львов Вишневский, в 1835 г. отмеченный 33 лет, его ж. Татиана Максимовна 27, сын Симеон 5. В 1839 г. августа 13 во иерея сюда рукоположен Иван Евстафиев Перепелкин, коему в 1849 г. записано 37 л., его ж. Пелагеи 33, детям: Анастасии 9, Наталии 4. В 1783 г. июня 23 в г. Киеве к этой церкви во иерея на половинную часть дохода рукоположен студент богословия Киевской дух. академии Романовский Диомид (сын ниже-булатецкого ум. иерея Романа Феодорова), женившийся в этом г. на Ирине, дочери ум. калайдинского "половинного" иерея Федора Данилевского (арх. Луб. соб. ц. за 1783 г. № 4). Прихожане подписью обязались "Романовскому за дело служения давать нижеписанные доходы, а именно: за прочет роделице молитвы и нарожденному младенцу наречения имени копейку и хлеб, за крещение младенцев от восприемников по две копейки, за обвенчание молодика своего прихода десять копеек, за обвенчание удовца своего ж прихода пятьдесят, за обвенчание молодика и вдовца чужесторонного з богатшего два рубли, а с убогшого еден рубль; за прочет над умершим евангелия от столпа по два(д)цати копеек; за похорон великий десять копеек, за похорон малий пять копеек; за обед здоровный и упокойный пятнадцать копеек, за Великую панахиду пять копеек, за сорокоуст два рубли и четверик пшенице; за суботник пятьдесят копеек; рокового в год от пари волов по едной мерной четвертинной коробки, а от пеших по пяти копеек" (там же л. 3).

— 26 —

26.

В селе Хелепцях при церкви Предтеченской по виизследованию ничего не явилось. Иерей хелепский Иоанн Базилевский" ⁴³⁾.

27.

"В селе Тарандинцях при церкви Святого Великомученика Георгия пахотного поля семь дней имеется, а более ничего не явилось. А что касается по каким крепостям, и от кого, и которого рода, за давность никто не может знать. И о сем являю 1787 года, февраля 12 дня. Иерей Тарандинский Феодор Прокопович" ⁴⁴⁾.

28.

"В селе Енковцах при церкви Свято-Михайловской лучка сенокосная имеется, на которой косится не более, как токмо ко-

⁴³⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной, ружной и собственной церкви принадлежащей не было и не имеется". В 1771 г. здесь был иерей Павел Косинский. В испов. росп. 1800 г. настоятелем церкви записан иерей Иван Иванов Базилевский 51 г., его ж. Мария Стефановна 49 л., дети: Феодосия 20, Татиана 10, Самуил 7. В 1816 г. в с. Иеремеевку (Хорольск. у.) из Хелепцов перемещен иерей Иван Иванов Кандыба 22 л., его ж. Улиания 20, дочь Павония 2. С 1821 июня 13 в Хелепцах был иерей Фома Климентиев Прокопенко, в 1838 г. он вдов 50 л., его дети: Параскева 24 л., Варвара 16, Алексий 14. В 1845 г. октября 7 к этой церкви во иерея рукоположен Матвей Николаев Лаптев, в 1849 г. отмеченный 37 л., его ж. Аккилина Петровна 37, дети: Любовь 19, Георгий 10, Мария 9, Параскева 7, Аполинарий 4, Елизавета 8 ½ месяцев. В исп. росп. 1859 г. записан иерей Феодосий Иванов Матковский 28 л., его ж. Феодосия Ивановна 18 л.

⁴⁴⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви уселидебной в окружности 88 трехаршинных саженей, пахотной и сенекосной земли при сей церкви имеется сорок восемь десятин и один день, на всю сию землю ни плана ни межевой книги не имеется". В 1771 г. здешними иереями росписались: Василий Прокопов и Феодор Андриевский, а в испов. росп. 1797 г. записан настоятель Феодор Прокопович 46 лет, его ж. Ксения Петровна 38, дети: Наталия 16, Григорий 14, Феодосия 10, Матрона 8, Мария 5, Фотина 3, Владимир 1; викарий Залеский Василий Андреев 43 († 1823 г.), его ж. Татиана Дмитриевна 38, дети: Анастасия 13, Илия 11, Ксения 7, Мария 4, Иван 2. В 1820.VI.1 во иерея рукоположен тарандинский диакон Никифор Герасимов Щербаков тогда 26 лет, его ж. Мария 26, дети: Мария 4, Улиана 2, Феодор 1; в исп. росп. 1830 г. иерей 2-й записан Андриан Данилов Лукьянович 56. В 1840 г. января 10 из с. Повстина (Пирятинск. у.) в с. Тарандинцы перемещен иерей Василий Иосифов Базилевский (бывший в Тарандинцах диаконом в 1830 г.), в 1840 г. он отмечен 35 лет, его ж. Мария Никифорова 25 л., дети: Иван 2, (Петр 4, Алексий 2 л. в 1859 г.).

— 27 —

сарей 5; и крепостей, и какого оная рода, за давность никто не может знать. Иерей Енковский Стефан Григориев" ⁴⁵⁾.

29.

"В селе Духовой при тамошней успенской церкви нине никаких земель не имеется. Какова ж была при той церкви пахотная и сенокосная земля во урочища, называемого загоны, оною по показанию тамошних старожилих людей, завладелы, не ведомо почему, умерший значковий товарищ Максим, а по нем, сын его войсковый товарищ Василь Мирце. Сие показал г(ос)п(о)д(и)н отец протопоп Никифор Данилевский 1787 года, февраля 15 дня в присутствие г(ос)п(о)д(и)на отца протопопа благочинного Алексея Александровича" ⁴⁶⁾.

⁴⁵⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной и уселидебной не имеется, пашенной две десятины, сенокосной три с половиною десятины и лесной полдесятины; на сию землю ни плана ни межевой книги и никакого акта не имеется". В 1771 г. енковскими иереями были Стефан и Симеон Григорьевы. В испов. росп. 1800 г. записан иерей Петр Симеонов вдовец 52 л., его дети: Стефан 15, Анна 10, Евдокия 8; в 1815 г. Петру проставлено 79 л. В 1816 г. декабря 16 во иерея в с. Енковцы рукоположен Лубенской соборной церкви диакон Сампсол Иоакимов Черняшевский, который в 1840 г. отмечен 56 л., его ж. Улиана Иеремиевна 54, дети: Иоанн 18, Яков 16, Анна 14, Мария 13, Григорий 9 (Евгения 18 в 1830 г.). В 1848 г. из с. Коломийцев перемещен в Енковцы Петр Иосифов Ефимов, в 1859 г. отмеченный 41 г., его ж. Пелагея Гавриловна 35, дети: Василий 16, Григорий 14, Анна 9, Стефан 6, Алексей 3, Евдокия 1.

⁴⁶⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной и пашенной нет, сенокосной болотистой тридцать три десятины, плана и межевой книги на сию землю нет". В 1771 г. здесь настоятелем был иерей Кирилл Данилов († 1785.IV.20). Его сын в 1776 г. января 22 расписался "иерей духовский Никифор Данилевский" в числе членов Луб. дух. правления; в 1780 г. он священнонаместник церквей (с 1782 г. снетянского уезда); в 1782 г. Никифор ходатайствует о посвящении брата Александра в стихарного дьячка к своей духовской церкви, где и 3-й брат Андрей был диаконом. В 1785 г. в приход состояло дворов 75, бездворных хат 13, человек пола мужеска 518, женска 492 (Луб. соб. ц. архив за 1785 г. № 5). В испов. роспис. 1804 г. записан иерей Андрей Василиев Сухонос 27 л. († 1815 г. по исп. роспис. с. Перервинец в 1781 г. Андрею записано 2 года, а его отцу Василию Павловскому, правнуку Яблоновского сотника Петра Сухоноса, 45 л.), в 1820 иерею Андрею записано 45 л., его ж. Доминикия Андреевна 37 († 1828 г.), дети: Феодор 7, Агриппина 5. В 1826 мая 13 к этой церкви во иерея рукоположен Петр Иванов Множинский, коему в 1839 г. записано 39 л. его ж. Матроне Петровне 37, сыну Павлу 8. Павел 26 сентября 1854 г. во иерея рукоположен на место умершего отца.

— 28 —

30.

"Песковской (церкви) Успения Богоматери пахотной земли два дни, сенокосной на 30 копен; оных земель дано жительствовавшими тамо, после того умершими тамо, один день Яковом Кисилем, а другий Лукьяном Горбанем для всегдашнего оних Святой церкви поминовения; крепостей же как на пахотную, так и на сенокосную землю не имеется; и почему при показании с оних земля сенокосна к церкви дошла, никакого сведения нет" ⁴⁷⁾.

З1.

Березоточа. "В духовное Лубенской протопопии правление доношение. Известились мы, что з оного духовного правления данным священнику засулскому Илии Дежечки ордером велено как с протчиими Протопопии Лубенской, так и села Березоточи обивателями, какие имеются при церквах недвижимия имения, и от кого, почему достались, забрать справку и о том духовному Лубенской протопопии правлению рапортовать. А как и мы небезизвестни, что и при церкви нашей березотоцкой имелись имения, сеножати и пахотния земли, о которых при сем прилагается с церковной книги опись. А особливо и сами ми, где и в какових урочищах те земли свои положения имеют, можем показать. Равно на ония значащиясь в описи земли, от кого ония,

⁴⁷⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6. "Земли при сей церкви уселидебной и усадебной не имеется, ружной, пашенной и сенокосной, отведенной в 1830 г. 22 дня в преемственное пользование нынешнего и будущего причта имеется 33 десятины; на сию землю плана и межевой книги нет". "Собственно церкви принадлежащей земли, не известни, кода и кем наданной, пашенной, примерно полагая, на 3 десятины и 3 сенокосные луки: 1-я — 2844, 2-я — 2560 и 3-я — 3392 квадратных сажень". О настоятелях церкви до 1800 года мы сведений не добыли; в этом году в испов. вед. отмечен иерей Гавриил Пархоменко 65 л., его ж. Варвара 54 л., дети: Иван 17, Марфа 15, Евфросиния 14, Иван 24 (этого ж. Екатерина 21, дочь Зинаида 1.), Иосиф 24 (его ж. Екатерина 30, дети: Григорий 8, Пантелеймон 5); Матрона Пархоменкова 46 л., ее дети: Петр 21, Марфа 15, Ефеим 24 (его ж. Пелагея 22, дочь Евфимия 1). В 1815 г. иереем здесь был Прокопович Григорий (сын Феодора иерея села Тарандинец) 29 лет вдов, его дети: Григорий 6 л., Василий 5, Иоанн 4, Мария 8; но в 1817 г. Прокопович постригся в монахи. В 1820 г. записан иерей Феодор Симеонов Множинский 27 л., его ж. Параскева 27 л., дочери: Анна 4, Пульхерия 2. (Феодор Андрианов Гуляницкий, в 1839 г. лет 30, его ж. Анна Федоровна 23, дети: Ольга 4, Андрей 2 (Александр 12, Мария 12 в 1855 г.).

— 29 —

почему на церковь березотоцкую достались, хотя и имелись документи, но, подчас сгорания березотоцкой старой церкви, чему будет до 60 год, и те документи в огни сгорели. Коими всеми значащимися в описи имениями церковними умершой коллежской советник и Малороссийской Коллегии прокурор Алексей Семенов завладел усилно, под владением которого Семенова до умертвия его Семенова, без всякого с той земли церковного подаяния находились; а ныне уже в наследников его, Семенова, остаются. Для того д. Л. правлению о вишеписанном под разсмотрение предоставляем. Коему доношению ктитор села Березоточи Иван Щербак подписался, а воместо его, неграмотного, по его прошению руку приложил козак березотоцкий Леонтий Игнатенко. Атаман Березотоцкий Иван Игнатенко з громадою Березотоцкою подписались. Февраля" ⁴⁸⁾.

Опись з книги церковной храма Покрова Пресвятыя Богородици, какие имелись при ней недвижимие имения, под сим показано, сочинена 1787 году февраля.

Сеножати: 1, байрак; 2, лучка Окоп в урочище Солонице; 3, лука Жидовня в урочище Волчанской долине; 4, сенокос в Солонице в урочище стойла Жаданового; 5, сенокос в урочище Волчанской долине.

Пахотние ниви: 1, за Комишанским Шляхом невдаль от Окопу Попова одна нива, которой помежники Мовчани, з другого боку — попа Андрея; 2, на Комишанский шлях гонами нива, по-

⁴⁸⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной имеется на 648 квадратных саженей пашенной и сенокосной чрез полосной, примерно полагая, на тридцать восемь десятин, плана и межевой книги на оную землю не имеется". В 1771 г. здесь были иереи Яков Иоаннов и Феодор Лятичевский викарий, который в 1783 г. состоял уже настоятелем церкви, а викарий был Софроний Мойсеев Аронский, в 1797 г. отмеченный 43 лет, его ж. Пелагая 29, дети: Феодор 16, Феодор 13, Яков 10. В испов. росп. 1800 г. здесь значится заштатный иерей Трофим (Онисимов) Бединовский 36 л. († 1834 г.), его ж. Евдокия Ивановна 27 л., дети: Параскева 7 (р. 1792.X.11 † 1829 г.), Григорий 4, Анастасия 2, Иван 1 (Анастасия 7 в 1820 г.), 2-м иереем в 1815 г. записан Алексей Каминский 28 л. († 1828 г.), его ж. Надежда Григориевна 27 († 1824 г.), дети: Василий 5, Иларион 2 (Анна 6 в 1820 г.). В 1828 октября 26 рукоположен во иерея в с. Березоточу окончивший учение в Киевской дух. академии сын Лубенского протопопа Николай Стефанов Богданович, определенный в 1834 г. членом Луб. дух. правления, а в 1835 г. благочинным; в 1840 г. в испов. росп. он отмечен 39 л., его ж. Марфа Петровна 34, дети: Елена 11, Василий 9, Стефан 7, Мария 6, Константин 3.

— 30 —

межники: Зечишин зять с одного боку, з другого боку, Иван Приходко; 3, над Солоницею нива двоегонная, пожежники Павла Дяконенка, з другого боку Артем Маздор; 4, в Жолобка нива, помежники Лесиха Беличка, з другого боку на оную ниву гонами ворочает; 5, над Солоницею нива в Карпенкового садка троегонная, помежник — Михайло Карпенко, з другого боку — Василь Слиота; 6, в Дуброве в смежности поля Михайла Карпенка; 8, там же в Дуброре, в смежности поля Степана Гриценка и Андрея Жадана; 10, за Вовчанским шляхом, в смежности поля козака березотоцкого Игната Журмана на два дни; 11, в ½ версты в урочища Кривой Долины, в смежности поля козака березотоцкого Семена Додони орется 2 дни; 12, в том же урочище Кривой Долини, в смежности поля козака березотоцкого Семена Коломийця, орется 1 день; 13, в того ж урочища Долини, в смежности поля козака березотоцкого Семена Додони орется 1 день; 14, в того ж урочища Долини, в смежности поля козака березотоцкого Грица Чикаленка орется 1 день; 15, в того ж урочища Долини, в смежности поля козака березотоцкого Семена Додони, орется 1 день; 16, в 1 версте в урочища на Поду Моховачки, в смежности поля козака березотоцкого Якова Дмитренка орется 1 день; 17, в того ж урочища Поду Моховачки, в смежности поля козака берзотоцкого Фоми Левченка орется 1 день; 19, в 12 верстах в урочища Вовчанского шляху, в смежности поля козака березотоцкого Павла Беличенка, орется 2 дни; 20, в того ж урочища Вовчанского шляху, в смежности поля козака березотоцкого Леска Дорошенко орется 4 дни; 21, в 1 версту в урочища Робленых Могил, в смежности поля козака березотоцкого Якова Дзюбаненка орется 1 день; 22, в того же урочища Робленых Могил, в смежности поля козака березотоцкого Михаила Евтуха орется 3 дни; 23, в того же урочища Робленых Могил, в смежности поля козака березотоцкого Грицка Коломийця орется 1 день; 24, в того же урочища Робленых Могил, в смежности поля козака березотоцкого Матвея Кулеенка орется 2 дни; 25, в того же урочища Робленых Могил, в смежности поля козака березотоцкого Романа Коломийця орется 2 дни; 26, в того ж урочища Робленых Могил, в смежности поля козака березотоцкого Данила Повшти орется 2 упруги; 27, в 2 верстах в урочища Могили Далной, в смежности поля козака березотоцкого Грицка Игнатенка орется

— 31 —

2 дни; 28, в того ж урочища Могили, в смежности поля козака березотоцкого Михаила Евтуха орется 1 день; 29, в того ж урочища Могили, в смежности поля козака березотоцкого Семена Додони орется 2 дни; 30, в 3 верстах в урочища Комишанского Шляху, в смежности поля козака березотоцкого Грицка Чикисенка орется 2 дни; 31, в того ж урочища Комишанского, в смежности поля козака березотоцкого Данила Повшти орется 2 дни; 32, в 4 верстах в урочища Комишанского Колодязя, в смежности поля козака березотоцкого Ивана Худолея орется 2 дни; 33, в 4 верстах в урочища под Горою Березотоцкаго, в смежности поля козака березотоцкого Якова Дзюбаненка орется 2 дни; 34, в того ж урочища под Горою, в смежности поля козака березотоцкого Якова Дзюбаненка орется 2 дни; 35; в 2 верстах в урочища Вовчанского Шляху, в смежности поля козака березотоцкого Ничипора Левченка орется 1 день.

К сей описи Ктитор березотоцкий Иван Щербак подписался, а воместо его неграмотного, по его прошению руку приложил козак Леонтий Игнатенко; атаман Березотоцкий Иван Игнатенко з громадою Березотоцкою подписался".

32.

Лучанской Свято-Николаевской церкви имеется сенокос на 25 копен, при котором малая часть было леса, и оное дерево для надобности церковной на зруб продано и на оной сенокос и лес верной крепости, и от кого надан, не показали; но (во) владении церковном (и)здревле находится в урочище ж за рекою Удаем в Трушевой луки, в смежности гусарина Григория Гамалеи, жителя тишковского, и казен(н)ого Ивана Шевченка, между лесами ⁴⁹⁾.

⁴⁹⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной, отведенной для священно- и церковнослужащих, 216 квадратных саженей, ружной пашенной и сенокосной данной имеется на 36 десятин в преемственное пользование священно- и церковнослужителей, на которую ружную землю и имеется акт; собственно же церкви принадлежащей земли не имеется, кроме луга, заросшего мелким дубовым деревом, с имеющимся при нем сенокосом на одну десятину". В испов. росп. 1800 г. записан иерей Феодор Аронский 27 л., его ж. Анастасия 22 г., дети: Мария 2, Алексий 1 (Анастасия 3, Ксения 1 в 1806 г.); заштатный иерей Моисей Аронский 78 л. вдов, его дети: Анастасия 33, Домникия 22. В 1816 г. здесь был иерей Гавриил Яковлев Грабовский 31 г., его ж. Мария Филипповна 30 л., дети: Феодор 5, Стефан 1, Митрофан 9, Улиана 6. В 1820 г. здешний иерей отмечен Андрей Лагодинский 59 л. его

— 32 —

33.

Тишковской Свято-Георгиевской церкви имеется сенокос на 70 копен в урочища Искового Кута; надан з древних времен жителем окопским Винником, он же и Лихварь, а письменного вида никакова от него не имеется, а имеется только указан от Полковой Лубенской Канцелярии еще в 1781 годе по выследованию сотника Городиского Максима (Филипповича) Петровского ⁵⁰⁾ и возного войскового товарища Ивана Вишневского ⁵¹⁾ определен по суду от бывшей Канцелярии к церкви Тишковской в снабжение оной; в смежности ж сенокоса козак окопской Иван Дмитренко, а з другой стороны також окопской житель Кусма Материнской ⁵²⁾.

ж. Наталия 45, дети: Евдокия 18, Дария 13, Евфросиния 11. В 1830 г. записан иерей Онуфрий Афанасиев Гуслинский 31 г., его ж. Варвара Стефановна 23, дочь Анастасия 2 (сын Стефан 9 в 1839 г.). В 1833 сентабря 24 к церкви с. Луки рукоположен во иерея Алексий Феодоров Яблуновец-Аронский, которому в 1849 г. записано 46 л., его ж. Анне Меркуриевне 45 л. В 1854 г. марта 11 во иерея к сей церкви рукоположен Петр Прокопиев Богаевский, отмеченный в 1855 году вдовцом 27 лет.

⁵⁰⁾ В испов. росп. Преображенской церкви м. Городнища (Лохвицкого уезда) в 1741 г. сотником Городиским отмечен Филипп Андреев Петровский 26 лет, его жена Марфа Моисеевна 24 л., дети: Максим 8, Матвей 4, Ирина 6; в 1784 г. Филипп вдов, а в 1749 г. у него жена Улиана Петровна 24 лет: в 1764 году Филипп записан Лубенским полковым обозными, а Городиским сотником записан его сын Максим (32 лет), его ж. Евдокия Карповна (дочь Лубенского атамана Карпа Ильича Значка Яворского 1740-1758 г.) 22 лет, дети: Агафия 3 г., Андрей 2 (Михаил 12, Василий 11, Алексий 10, Иван, 8, Филипп 4 в 1778 году).

⁵¹⁾ В испов. росп. Преображен. ц. м. Городища (Лохвиц. уезда) с 1771 года записан сотенный возный Иван Яковлев Вишневский вдов 60 лет (в 1760 году его дети: Иван 20 лет, Феодор 17 лет, Игнатий 15, Герасим 5, Мария 8); Иван Иванов в 1771 г. отмечен Городинским сотенным обозным, коего жена Униана (Кириловна) 34, дети: Иван 8, Трофим 6, Григорий 4, Платон 2 (Марфа 12, Мария 11 в 1781 г.)

⁵²⁾ Кл. ведом. 1837 г. п 6: "Земли при сей церкви усадебной нет, ружной сенокосной в приемственное пользование, для священнослужителей от прихожан данной, имеется на 12126 квадратных сажень; и собственно в пользу церкви, неизвестно, когда и кем надданной, сенокосной же на 17415 квадратных сажень; на сии земли плана и межевой книги не было и не имеется". В 1771 г. в Тишках были иереи Матвей Войнаровский и Стефан Григориев. В испов. росп. 1800 г. записан иерей Алексий Лукьянов Софронский 40 л., его ж. Мелания Моисеевна 36, дети: Петр 10, Андрей 3, Григорий 2. В 1815 году здесь отме-

— 33 —

34.

В селе Мгаре церкви Воздвижения Честного Креста пахотной земли на два дни в дачах села Песок, в урочища Велиго нового Колодязя и Кремянского Шляху; в смежности песковского жителя Матвея Комессара; друга нива в верс(т)е(?) Велиго нового Колодязя в (у)рочища Гарбаревщина, в смежности Давида Москаленка. Которие ниви от своего доброхотства по смерти дарила мгарская жителка Евдокия Ковалиха во вечное владение. Посменного вида не имеется, но свидетели в живых: ее муж Гаврило Кучеренко и мгарской (к)титор Степан Демченко, Иван Лимар, Семен Алексеенко ⁵³⁾.

35.

"В селе Волшанки церкви Воскресенской никаких зем(ель)них угедий и их крепостей не имеется" ⁵⁴⁾.

чен иерей Иоанн Стефанов Григориев 41 г., его ж. Мария Андреевна 32 († 1826 г ), дети: Евфросиния 12, Мелания 6, Василий 5, Матрона 3 (Марфа 1 в 1820 г.). В 1849 г. записан здешний иерей Василий Стефанов Григориев 39 л., его ж. Анна Ивановна 34, дети: Павел 12, Петр 8, Евдокия 6, Мария 3. В 1855 г. ноября 25 к сей церкви рукоположен во иерея ок. Полт. духовн. семинарию Стефан Николаев Богданович 28 л., его ж. Наталия Николаевна 18 л. В росп. испов. 1859 г. здесь отмечен иерей Александр Александров Зубков 24 л., его ж. Евдокия Василиевна 17 лет.

⁵³⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной имеется 130 квадратных сажень, собственно же в пользу церкви, не известно, когда и кем данной, имеется пашенной 1 ½ десятины и лес, заросший мелким осиновым деревом на 840 квадратных сажень; на эти земли, пашенную и лесную, плана и межевой книги нет". "Ружной же, отведенной прихожанами в 1832 году, имеется пашенной 10 и сенокосной 23 десятины". В 1771 г. при мгарской церкви состоял иерей Николай Михайлов; в 1790 г. упоминается здешний иерей Иван Аронский, который в 1800 году отмечен вдовцом 53 лет. В 1806 г. записан Иван Иванов Иваницкий 59 л., его ж. Доминикия Матвеевна 50, дети: Григорий 15, Василий 14, Анна 12, Евдокия 11, Матрона 9, Варвара 7. В 1811 г. марта 4 к мгарской церкви во иерея рукоположен Гавриил Иванов Аронский, который в 1820 г. отмечен 30 л., его ж. Мария Васильевна 23 л., дети: Александра 8, Алексий 8, Екатерина 5, Михаил 3, Афанасий 1 (Александр 6 в 1830 г. Василий 4 в 1898[?] г. Мария 11). В 1849 г. записан иерей Иван Петрович Мирович 39 л., его ж. Мария Василиевна 33, дети: Павел 4, Мария 1.

⁵⁴⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной ружной нет, собственно же в пользу церкви, не известно, когда и кем надданной, имеется только одной сенокосной на одну десятину 2400 квадратных саженей: на сию землю плана и межевой книги не было и нет". В 1771 г. в с. Ольшанке состоял священником Иоанн Комисаревский, который в испов. росп. 1800 г. отмечен заштатным иереем

— 34 —

36.

"В селе Шершневки при Свято-Успенской церкви не имеется нечего церковных угодий" ⁵⁵⁾.

63 лет, его ж. Татиана Васильевна 41 г., дочь Ирина 19 л., его зять иерей настоятель церкви Василий Пиючевский, который по ревизии 1835 г. записан 36 лет, его ж. Улияна Давидовна 33, сын Александр 16. В 1836 г. мая 17 сюда во иерея рукоположен Стефан Авдиев Обломиевский († 1839 г.), в 1838 г. он отмечен 32, его ж. Мария Феодоровна 27, сын Михаил 4. В 1840 г. 1 из с. Вовчка в с. Ольшанку перемещен иерей Феодор Симеонов Сквалецкий 56 л. вдов, его дочь Матрона 15 л. (сын Зиновий 18 л. в 1847 г.). В 1849 г. при сей церкви значится иерей Андрей Акакиев Покровский 28 л., его ж. Мария Николаевна 25 л. В 1853 г. декабря 10 в Ольшанку во иерея рукоположен Евдоким Иванов Коваленко, который в 1855 г. отмечен 30 лет, его ж. Александра Евстафиевна 30, дети: Анна 4, Иван 2. В испов. росп. 1859 г. отмечен иерей Иван Яковлев Огдановский 37 л., его ж. Мария Васильевна 30, дочери: Надежда 7, Вера 1.

⁵⁵⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной 1, пашенной и сенокосной 72 десятины да река Сула с двумя заливами для рыболовли, могущая ежегодно приносить пользы 50 руб.; на сии угодия плана нет". В 1771 г. здешние иереи подписались Феодоровы Феодор и Григорий. В 1782 г. Григорий ходатайствует о посвящении в диаконы своего зятя, бывшего Луб. полкового канцеляриста, Павла Крошмаля, женатого на Ксении Григориевне, которой в 1783 г. проставлено всего 15 лет, ее же брату, дьячку шершневской церкви, Стефану Григорьеву записано 31 г., коего жене Стефанине записано 25 л., сыну Игнатию 3 г. Иерей Феодор Феодорович в февраль 1783 г. значится вдовцом, его дети: Ирина 18, Самойло 21, коего ж. Феодосия 18 л., сын Иосиф 1 г. В испов. росп. 1800 г. записан иерей Богдановский Павел (сын ерковского иерея Марка Симеонова, архив. Лубенской соб. ц. за 1798 г. № 1). Он прихожанами с. Мацковец в 1790 г. был избран на должность диакона после окончания им риторики в Киевской дух. академии. В 1800 г. он отмечен 39 л., его ж. Евдокия 38, дочь Екатерина 9. Второй иерей в том же 1800 г. записан Стефан Феодоров 49 л., его жена Стефанида 48 л., сыновья: Павел 16, Григорий 13 л. (Иов 18 в 1806 т.). В 1808 июня 6 из философии Полтавской дух. семинарии во иерея рукоположен Василий Сергиев Сокальский. По ревизии 1835 г. ему показано 47 л., его ж. Екатерин Ивановне 41, детям: Григорию 18, Феофану 16, Анне 16, Марии 9, Анне 7 (Петру 4, Евфросинии 7, Марий 2 в 1816 г.). По ревизии 1816 года настоятелем этой церкви значится иерей Григорий Стефанов Стефановский 36 л. (в 1837 уволенный от прихода в Полтавский монастырь, но и в 1839 г. живший в Шершневке), его ж. Анна Захаровна 26 л., дети: Стефан 3 л. (Иван 13, Анна 15 в 1837 г.). В 1838 г. июня 29 во иерея сюда рукоположен Стефан Григориев Стефановский, отмеченный в 1839 г. лет 28, его ж. Дария Ивановна 23, дети: Петр 6, Мария 2. В 1839 января 24 в Шершневку перемещен из Жабок (Лохвицк. у.) иерей Петр Васильев Сокальский 57 л., его ж. Екатерина Павловна 53, дети: Григорий 22, Феофан 20, Мария 29, Анна 17, Мария 12, Анна 10; а в 1849 г. иереем 2-м отмечен Григорий Михайлов Дальматов 35 л., ж. Анна

— 35 —

37.

"Села Ерковец церкви Святого Архистратига Михаила не имеется земельных угодий и крепостей к ним" ⁵⁶⁾.

38.

"Села Мацковец церкви Николаевской, по справки священников и прихожан, не имеется ничего" ⁵⁷⁾.

Иосифовна 29, дети: Семен 8, Елена 6, Евдокия 4, Феодосия 2 (Григорий 4, Олимпиада 2 в 1859 г.).

⁵⁶⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви уселидебной два упруга (полдесятины в ведомости 1856 г.), пашенной и сенокосной 30 ½ десятин; плана на сию землю не имеется". В 1771 г. иереями ерковскими расписались Симеоновы (Богдановские) Иоанн и Марко. В 1790 г. по просьбе прихожан в с. Мацковцы во диакона рукополагается Богдановский Павел сын Марка (арх. Луб. соб. ц. 1790 г. № 1), после смерти Луб. протопопа Феодора Барвинского, как его зять, Марко в Луб. Троицкой церкви совершал богослужения за умершего (см. пр. 13). В испов. росп. с. Ерковец в 1800 г. отмечен иерей Иоанн Симеонов Богдановский 86 лет, жена его умершего сына дьячка Павла, Мария Давидовна, 43 лет, коей дети: дьячок Семен Павлов Богдановский 24 л., Роман 10, Иван 8, Анна 5. В 1806 г. Иоанну уволенному священнику записано 92 года; а с 1804 г. настоятелем церкви отмечался Рашкевич Павел Петров, который умер в 1818 г. лет 55, в этом (1818) году его жене Евдокии Федоровна проставлено 47 л. († 1828 г.), детям: Мелании 18, Марфе 10, Ивану 6. В 1820 г. записан иерей Игнатий Евфимов Москаленко 34 л., его ж. Татьяна Павловна 26, сын Павел 1. В 1829 г. во иерея с. Ерковец рукоположен диакон местечка Липлявого (Золотоношск. у.) Стефан Львов Гуляницкий, отмеченный в 1830 г. лет 25, его ж. Мария Ивановна 18, дети Дмитрий 2, Алексий 1 (Петр 4, Арсений 1 в 1835 г.). В 1846 г. августа 2 из с. Великого Хутора (Золотоношск. у.) в с. Ерковцы перемещен иерей Павел Иванов Корниевский, отмеченный в 1847 г. 42 л., его ж. Анастасия Даниловна 33, дети: Михаил 15, Георгий 6, Мария 2. В 1859 г. отмечен здесь иерей Владимир Григориев Ещенков 33 л., его ж. Екатерина Стеф. 27, дети: Петр 6, Мария 7, Стефан 2, Наталия 1.

⁵⁷⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "При церкви усадебной пашенной и лесной земли не имеется, а имеется грунт, где школка построена, да лес хворостовый, употребляемый для оплету церковного погосту на 1 десятину без плана, ограниченные в церковной описи". Церковь в с. Мацковцах тогда была деревянная, построенная в 1722 г. Священником викарием Мацковским в 1771 г. расписался Стефан. В 1785 г. мая 30 мацковский иерей Филипп Антонов (Лисовский) в Луб. дух. правление подал доношение с просьбою побудить прихожан, "кои брали для выдачи сыченый мед", чтобы "уплатили канунные деньги", которые необходимы на починку церкви, каковые деньги де еще раньше просителя многократно требовал прежний иерей Василий Сулятицкий. В испов. росп. 1800 г. Ф. А. Лисовский отмечен 48 л. (а в 1818 г. лет 55), дочь Анна 16, иерей (заштатный) Василий Феодоров вдовец 73 л. (а в 1806 г. лет 79). В 1808 г. сентября 4 в Мацковцы во иерея рукоположен окончивший Полтавскую дух. семинарию Иван Филиппов Прочаев, в

— 36 —

IV.

"Описание имеющимся землям и протчим угодьям, нижеписаних сел к церквам принадлежащим, по силе ордера Духовного Лубенского Правления на основании Киевской Духовной Дикастерии указа нами, нижеподписавшимися учинено 1787 года, февраля 12 дня. Сие Описание учинив и подписав представили в Духовное Лубен. Правление иерей Вовчанский Андрей Таборанский ⁵⁸⁾, диакон Литвяковский Иоанн Андрвевский".

39.

"Хорошки. По показанию тамошних жителей Василия Левченка, Григория Семенова и Василия Григориева при той Хорошковской церкви никаких имений и сенокосов не имеется ⁵⁹⁾.

1823 г. определенный депутатом духовенства, а в 1834 г. — духовником: в испов. росп. 1815 г. он отмечен 33 л., его ж. Улиана Трофимовна 23, дети: Анастасия 5, Владимир 1. В 1846 г. февраля 17 рукоположен сюда во иерея Михаил Герасимов Падалка, который в 1846 г. отмечен 33 л., его ж. Евфросиния Андреевна 31, дети: Анастасия 12, Александр 10, Надежда 5, Мария 4, Павел 1. ⁵⁸⁾ См. прим. 64.

⁵⁹⁾ Кл. вед. с. Хорошков (Снетинской волости) церкви Рождество-Богородичной 1837 г. п. 6. "земли при сей церкви усадебной одна десятина; ружной и особливо церкви принадлежащей не имеется". Хорошки тогда (с 1782 г.) входили в состав Снетинского уезда. По клировой ведомости тогдашняя хорошковская церковь была построена в 1721 году войсковым товарищем Петром Ивановичем Новицким и подчинена в 1823 году. Но настоятель этой церкви иерей Феодор Гуляницкий в 1786 г. сентября 28 в Луб. дух. правление вошел с доношением, прося об исходатайствовании благословенной грамоты на постройку церкви владельцем села вт. П. И. Новицким, так как существующая совсем обветшала. Правление в своем ходатайстве 29 сентября прибавляет, что через иерея Ф. Гуляницкого возвращается Киевскому митрополиту старый антиминс 1732 года. В 1771 г. иереем с. Хорошков расписался Гавриил Гуляниций, который 23 января 1782 г. погребал иерея Николаевской церкви с. Шек — Феодора Андриевского, оставившего вдову жену Марфу Космовну и дочь Татиану 1 года. Досмотр Николаевской церкви препоручен тому же Г. Гуляницкому с предоставлением в его пользу половинного дохода, который исчисляется: за крещение младенца 2 копейки, за погребение "девчины" 6 копеек, взрослого 20 копеек, за венчание 40 копеек. В 1771 г. Шеки значатся отдельным приходом, но нет росписи священника. В испов. росп. сел Хорошков и Шек 1800, как общий священник, отмечен Феодор Гуляницкий 51, его ж. Параскева Стефановна 38 л., дети Андриан 14, Ксения 10, Евфросиния 8, Иван 6. В 1804 г. указан иерей Илия Дежечка (см. прим. 5 и 17). В испов. росп. Рождество-Богородичной ц. с. Хорошков в 1820 г. отмечен иерей Адриан Феодоров Гуляницкий 35 л., его ж. Татьяна Ивановна 32, дети: Феодор 12, Екатерина 8, Ма-

— 37 —

40.

Шеки. При этой Шековской церкви по показанию жителей: Григория Шаренка, Дмитра Зозули и Кузми Гермаша никаких имений и сенокосов не имеется.

41.

Ломаки. При той Ломачинской церкви пахотного поля и сенокосов имеется, именно: у первой руки: 1, урочища Царини дней на 5; 2, у Озерця на 6 дней; 3, за Горбатою на 1 день; 4 за Лесом на 1 день; у другой руки, от Хорошков: 1, у Царини на 2 дни; 2, на Прогоне упругов 4; 3, меж дорогами дней 2; 4, к Глинищу на 1 день; 5, на горе на 4 дни; 6, за шляхом на 2 дни; у третей руки: 1, от Озера на 2 дни; 2, у Вовкового дуба на 2 дни; 3, там же на 1 день; 4, там же на 1 день; 5, на пасеку на 2 дни; сенокосы: 1, у Солонного Озера на 6 косарей; 2, у Садкового еза на 4 косари; 3, за Скляним на 2 косари. Оные все земли надании от доброхотов казачьего звания; крепостей же и записей никаких не имеется, а владеет церковь более ста год, и сие показавшие жители Степан Салко, Леонтий Мясоид, Иван Задорожний, Марко Шопель" ⁶⁰⁾.

42.

"Хитци. При той церкви Хитцянской пахотного поля и сенокосов имеется, именно: у первой руки от Шек: 1, на до-

рия 7, Василий 5, Симеон 3, Евдокия, 1. В 1836 г. июля 13 к этой церкви из с. Луки (Лохвиц. у.) перемещен иерей Философ Алексеев Любомудров, коему в 1840 г. проставлено 33 г., его жене Ефросинии Симеоновне 31 г., детям: Александру 9, Татиане 8, Анн 2. В 1841 г. марта 30 сюда рукоположен во иерея Василий Андреев Гуляницкий, который в 1855 г. отмечен 39 л., его ж. Елена Петровна 35, дети: Иван 15, Аврамий 10, Екатерина 7.

⁶⁰⁾ Тогда настоятелем церкви села Ломак был иерей Гавриил Михайлов Янушевский, который в 1785 г. июля 2 Луб. дух. правление просит выдать ему в г. Киев паспорт, мотивируя тем, что Лохвицкое дух. правление 30 мая отказало ему в выдаче паспорта за переходом этого правления к Черниговской епархий, а Ломаки (Хитцы и Жданы) причислены к "губернии Киевской, Лубенскому уезду".

⁶¹⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной и ружной не было и нет; собственно же церкви принадлежащей в пользу ее с прежних времен, не известно, кем надданной, имеется пашенной, примерно полагать, на 1 десятину, сенокосной на 168 квадратных са-

— 38 —

лине у Круглику на 6 дней; 2, там же на 3 дни; 3 и 4 и 5, там же 4 упруги; 6 на долине Ждановской 2 упруги; 7, на Скоробогатском поле 2 дни; у другой руки от Жда(но)в: 1, через дорогу Ждановску 6 дней; 2, там же 1 день; 3, на горбе шляха Ждановского 4 дни; 4 и 5, там же 5 дней; 6, у вотводу 1 день; 7, 8, 9 и 10, там же 4 дни; 11, у Пугачевого яру 1 день, 12, край царини 1 день; у третей руки: 1, у садка попового 4 дни; 2, там же 1 день; 3, у Ворловицы 1 день; 4, там же 1 день; 5 и 6, шляху Сенчанского 2 дней; 7, над яром Поповичевим 1 день; 8, над горою к Лучки на 1 день и 2 упруги; 9, там же 1 день; 10, за цариною 1 день и 1 упруга. Сенокос один на 6 косарей, урочища за озером Дегтяревой дубины. Оное имение наданно от доброхотов козачьего звания, крепостей же никаких не имеется; а владеет церковь более ста год. Сие показали тамошние жители: Антон Дегтяр, Никифор Дегтяр, Павел Салимовский, Иван Руден и Савва Гладун" ⁶¹⁾.

43.

Жданы. По объявлению господина Василия Савицкого церковного поля имеется у разных местах дней до троих сот, также имеется и сенокосы; крепости ж и записи содержатся у Григория Савицкого, и по показанию тамошних жителей Назара Оме-

жень; и два леска, заросших мелким деревом, состоящих в толочном поле, издавна запустелых, никакой пользы не приносящих, с коих первый 2530, а второй 46800 квадратных сажень, на которые земли и леса плана и межевой книги не было и не имеется". В 1771 г. здешними иереями росписались Василий Бутовский и Тимофей Григориев. В 1785 г. мая 29 вдова попадя Анна Бутовская просит Луб. дух. правление защитить ее от обид, получаемых от хитцанского начальника, который еще в 1782 г. по злобе поместил ее сына Романа Васильева в список казаков, а не церковных причетников, где он тогда числился и с 1784 г. состоит "штатным пономарем". В 1783 г. здесь настоятелем церкви мы встречаем Лукьяна Брусковского. В 1787 г. марта 17 дворянин Петр Залеский просит Луб. дух. правление отчислить его от прихода хитцанского к приходу с. Ломаков, так как в Сенате находится тяжебное дело о побоях, нанесенных его жен иереем хитцанским Иаковом Афанасиевым в 1779 г. В испов. росп. 1800 г. записан иерей Лукиан Брусковский 49 л. († 1823.VI.27), его ж. Ефросиния 2.[?] Василиевна 39 л. († 1831.1.12), дети: Василий 17, Мария 12, Николай 2, (Гавриил 4 в 1806 г.). В 1808 г. ноября 21 Лукиана сын Василий Брусковский рукоположен во иерея к сей церкви: в 1840 г. Василию Б. и его жене Анастасии записано по 57 лет. В 1842 г. июня 29 сюда во иерея рукоположен Константин Иванов Боровский, который в 1859 г. отмечен 39 л., его ж. Мария Васильевна 36, дети: Григорий 17, Неонила 15, Анна 9, Феодор 8, Мария, 6, Александра 4, Пелагея 3, Василий 2.

— 39 —

ляненка, Григория Рядченка, Клима Тютюнника с их товарищи, что тем имением владеет церковь до ста год, и наданно (оно) от доброхотов; крепостей же не знают ⁶²⁾.

44.

"Исачки ⁶³⁾. При той церкви пахотного поля и сенокосов имеется, именно: у первой руки от Снетина: 1, урочища Дубового дней на 2; к Стенце I день; у середней (руки): 1, в

⁶²⁾ К сожалению о настоятелях ждановской церкви нам удалось добыть мало сведений: В родословной дворян Савицких, производящих свой род от польского шляхтича Новины Савицкого (Полтав. двор. арх. № 179) говорится, что потомок Новины Роман женился на дочери ждановского иерея Иоанна Симеонова и стал преемником тестя в приходе. У Романа был Сын Василий тоже ждановский иерей, который имел пять сыновей: Стефана (Лубенского полкового писаря), Василия (протопопа Роменского), Исаака (иерея с. Юсковец), Симеона и Феодора (иерея с. Жданов). В испов. росп. г.. Жданов за 1797 г. отмечены: сын Феодоров поручик Стефан 49 л., его ж. Татиана Антоновна 42, дети: Григорий 14, Василий 13, Константин 12, Феодосия 8, Анна 6, Татьяна 4. Здесь упоминаются братья Стефана: Василий (писарь Луб. гродского суда 1762-1764, с 1764.X.15 канцелярист при суде генеральном, 1774.I.24 войсковой товариш 1779.VI.18 полковой писарь) и Григорий (с 1752.VI.6 канцелярист Луб. полка; 1762.V.17 писарь гродской Луб.; писарь земский 1765.X.18; войсковой товарищ 1781.VII.10.)

⁶³⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной 1808 года от помещика сего села маиора Ивана Андреева сына Новицкого для священно- и церковнослужителей в приемное жительство данной имеется: 1) где живет священник, на 882; 2), где живет диакон, на 3436, 3), где живет дьячок, на 504 и 4), где живет пономарь, на 620 квадратных трехаршинных сажень; ружной пахотной 32 и сенокосной 8 десятин; луговой на 4800 и лесной на 600 квадратных саженей; на сии все земли плана и межевой книги нет". Церковь Парасковейская тогда была деревянная, а нынешняя Троицкая каменная построена в 1808 г. помещиком майором Иваном Андреевичем Новицким с участием генерала Георгия Ивановича Хорватова и его жены Ирины. В 1771 г. нет росписи священника этой церкви. В 1786 году упоминается иерей Иоанн Иоаннович Иваницкий и его ж. Доминикия. Этот иерей не отличался трезвостью, за что он с 9 февраля 1787 г. Луб. дух. правлением "содержался через целую неделю на хлебе и воде" под наблюдением дьячка Луб. соборной церкви Ивана Киприанова, а 16 февраля бригадир Андрей Новицкий просит правление заменить Иваницкого, постоянно напивающегося, другим священником, но 27 февраля Новицкий ходатайствует об оставлении Иваницкого. В испов. росп. 1800 г. Иваницкий отмечен 54 л., его ж. Доминикия Матвеевна 42, дети: Анна 17, Иван 14, Игнатий 11, Григорий 9, Василий 7, Анна 6, Евдокия 5, Марина 3, Варвара 2. В 1804 г. записан иерей Тимофей Лукианов Софронский 29 л., его ж. Евфросиния Моисеевна 20 († 1827 г.), дочь Анна 1 (в 1830 г. дети: Анна 26, Николай 17, Василий 15, Алексей 12, Мария 8, Александра 5). В 1834 г. апреля 7 к Троицкой церкви с. Исачек рукоположен во иерея Алексий Гаврилов Павловский, который в 1849 г. отмечен 39 л., его ж. Анна Тимофеевна 41, дети: Матрона 15, Ирина 10, Иван 8, Евфросиния 5, Василий 2.

— 40 —

Окопской Могилы на 3 дни; 2, над Юсковим Кутом на 2 дни; 3, над Вовковнею упруг; 4, над Озером упруг; 5, у Крискового Озера 2 упруги; 6, на Тигиковском поле у (д)воих местах упруго(в) на 4. Оную (землю) надал козак Максим Прихедко; крепостей нет. У третей руки: 1, на Калюже 1 день; 2 у Могилы на гори 4 упруги; 3, над селом 2 дни; оную надал козак Максим Прихедко. Сенокосы: 1, за Сулицею косарей на 4; 2, под селом на одного; 3, у Луках на одного. Оным имением церков владеет более ста год; крипосте(й) не имеется. И сие показали тамошние жители Григорий Рева, Михаил Гордиенко, Никита Динисенко, Улас Михайлюк".

45.

Вовчок. При той церкви пахотного и сенокосного поля имеется, именно: 1, нива в урочища Гаю 2 дни; 2, в Дубков 2 дни; 3, в Муховачки 4 дни; 4, 5, 6, там же 3 дни, 1 упруг; 7, в Шляху 2 дни; 8, на Солнях 2 дни; 9, чрез гору 3 дни; 10, в шляху Комишанского 1 день; в средней руки: 1, на стежках 4 упруги; 2, на Муховачку 4 дни; 3, в Рудки 3 дни; 4, там же 1 день; 5, в Комышану 4 упруги; 6, в Шляху Хо-

⁶⁴⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви усадебной на 180 квадратных сажень; ружной, пахотной и сенокосной, примерно полагая, на 10 ½ десятин; собственно же церкви принадлежащей, не известно, когда и кем в пользу ее наданной, имеется одной пашенной, примерно полагая, на 27 десятин; на сии все ружную и церковную земли плана и межевой книги не было и не имеется". От 21 января 1741 г. в Киевскую консисторию от Лубенского протопопа Ивана Ореховского поступило ходатайство о рукоположении к Михайловской церкви села Волчка во иерея диакона этой церкви Максима Алексеева, сына в 1738 г. умершего здешнего иерея Алексия Алексиева, в помощь которому 20 февраля 1738 г. сын Алексий был рукоположен во диакона; состоялось определение Консистории о посвящении Максима во иерея 29 января, а рукоположение 14 февраля 1741 г. (Архив Киевск. Консистории за 1741 г.). Иереем с. Волчка в 1771 г. росписался Афанасий Опошанский. Иереи Алексей Максимов и Андрей Таборанский, дьячок Илия Любецкий 23 мая 1785 года подписались на доношении в Луб. дуб. дух. правление, прося о присуждении им вознаграждения от мгарского иерея Иоанна, обвенчавшего их "волчанскую прихожанку" без их ведома. В с. Волчке Табуранский состоял иереем еще в 1782 г. В 1783 г. за смертью иерея Феодора Данилевского досмотрщиком прихода с. Калайдинец состоял Дмитрий Иванов, иерей викарий с. Волчка. В испов. росп. 1800 г. иерей Андрей Таборанский отмечен 47 л., его жена Анна Афанасиевна 41, дети: Андрей 8, Мария 13, Татиана 11, Параскева 6, Анна 4. В 1804 г. отмечен иерей Андрей Лагодинский 38 л. его ж. Пелагея 30, сын Михаил 18. В 1805 г. июля 10 сюда во иерея рукоположен Николай Иванов Андриевский, который в 1839 г. отмечен 54 л., его ж. Мария Андреевна

— 41 —

ролского 4 упруги; в третей руки: 1, в Жолоба 2 дни; 2, в Комишану 4 дни; 3 там же 1 день; 4 в Рудки 4 упруги; 5, в Падалчиной Могилы 4 упруги; 6, в Комишану 4 упруги; 7, в Балки 1 день; 8-9, там же 6, Сенокос один в урочище Пашенном Острови на пристани косарей на 8. Оное все имение наданно от доброхотов козачого звания; крепостей же никаких не имеется; а владеет церковь тем всем имением более ста год. И сие показали тамошние жители Данило Заплавний, Харко Бондар, Тимош Хамула, Михайло Феденко, Петро Кагарлицкой" ⁶⁴⁾.

46.

Шарковщина. (Ничего не отмечено, а оставлен пробел) ⁶⁵⁾.

47.

Окоп ⁶⁶⁾. При той церкви пахотного поля имеется: в первой руки от Кузубовки; в урочища Великаго Озера дней 3; 2, там же дней 2; 3, за Малою Рудкого день 1 и упруг 1; 4, под Кутом Исковым дней 2; 5, там же день 1; 6, Тишков-

(† 1830 г.) лет 42, их дети: (Елисавета р. 1807.III.8 † 1832 г.) в 1820 г. Даниил 10 л., Павел 7, Иван 5 (Петр 8, Александр 6, Анна 9, Матрона 4 в 1830 г.). На место 2-го иерея в 1835 г. декабря 6 рукоположен Иоанн Андреев Таборанский, коему в 1839 году 27 лет, его ж. Агафии Алексеевне 23. В 1850 г. марта 16 из с. Засулья в Волчек перемещен иерей Марк Стефанов Пономаренко, которому в 1859 г. записано 41 год, его ж. Татиане Марковне 37, детям: Параскеве 17, Гавриилу 15, Анне 13, Олимпиаде 7, Ивану 5, Мелании 3.

⁶⁵⁾ В 1787 г. февраля 15 иерей Преображенской церкви Василий Мохов просит Луб. дух. правление к его приходу от Миргородского уезда к Лубенскому причислить хутор жены сотника Осипова Параскевы и хутор и трактир бт. Максима Саханского.

⁶⁶⁾ В 1790 г. января 25 войсковой товарищ Андрей Новицкий и настоятель Михайловской церкви с. Окопа (Лохвицкого у.) иерей Иаков Леонтовский просят. Луб. дух. правление представить к посвящению в стихарь дьячка Василия, брата иерея, и пономаря Моисея, сына иерея Леонтовского.

⁶⁷⁾ Кл. вед. 1837 г. п. 6: "Земли при сей церкви (Троицкой) усадебной нет; пашенной же и сенокосной, в прежние времена сего местечка Снитина жителями собственно для ее пользы, имеется в трех сменах, в разных урочищах, пашенной 23 десятины и 1512 сажень и сенокосной 8 десятин 1615 сажень, а всего пашенной и сенокосной 32 десятины и 717 сажень: 1) Лука сенокосная, состоящая к реке Сулице, при сей церкви имеется и в ругу для священнослужителей наданной 25 десятин и 2003 сажня под кустарниками и березами, камышом на ней состоящими; 2) где прежде был лужок, ныне же сенокосная лука, состоящая за рекою Сулою, в ней 4 десятины 70 сажень,

— 42 —

скою дорогою дней 2, упруг 1; в средней руки: 1, за Гайком дней 5, 2, там же дней 8; 3, там же день 1 и упруг 1; 4. там же дней 2; 5, за шляхом Кириченкового Лану день 1 и упруг 1; 6, в Гробовища день 1 и упруг 1; 7, у Довжка дней 3; 8 в Шляху Крутоберезкого дней 2 и упруг 1; 9, там же дней 2; 10 в Калюжного Огородке (?) день 1 и упруга 1: в третей руке: 1, нива за Гнидою к ровам 2 дни; 2 к Гробовищу 2 дни; 3, за Криченковым озером 1 упруг; 4, в Трактиря 1 день и 2 упруги; 5, в Кринице 1 день и 2 упруги; 6, на Шпиле 1 день; 7, там же 1 день; 8, там же 1 день и 1 упруга; 9, в Савицкого леса 2 дни; 10, в степу Таранцевого саду 6 дней; 11, в Ткачевого яру 3 дни и 2 упруги; сенокосы: 1, в Савицкого леса на 15 косарей; 2, в Исковом Куте на 8 косарей; 3, в Великом Острове на 4 косарей. Сие показал подданный Илии Федоровича Новицкого Кондрат Щербина. С оного ж церковного поля еще остается таковых часть имений как пахотного поля, так и сенокосов в державе Ивана Ивановича

итого ружной земли 33 десятины 1099 сажен надданные 1-я, 2-я, 3-я и 4-я в преемственное владение строителем сей церкви выше поименованным полковником Илиею Новицким; на сии все земли вышепоименованные при сей церкви план, сделанный прошлого 1834 года Лубенским уездным землемером, имеется". Тогда в Луб. дух. правлении единственная эта церковь была каменная; она построена комонным полковником Илиею Новицким в 1688 году. Луб. дух. правление в 1771 г. июня 14 за неисполнение его предписания "оштрафовало" настоятеля этой церкви Василия Кузьминского "сидением на цепи через четыре дня". Василий Василиев Косминский (Кузминский) окончил учение в Киевской дух. академии со свидетельством "для поступления во священника" и 1788 г. октября 31 Киевским митрополитом Самуилом был рукоположен во иерея к снетинской Троицкой церкви; 1801 г. июля 15 он определен священнонаместником и награжден набедренником; по испов. росп. в 1838 г. он старец 75 лет, в 1820 г. его ж. Феодосия Савовна 44 лет, их дети: Улиана 21, Александра 14, Захарий 13, Григорий 10, Параскева 7, (Василий 13 в 1815 г.). В 1846 г. апреля 22 из с. Голеньки (Лохвицкого у.) сюда был перемещен Иосиф Яковлев Пархомович, который в 1847 г. отмечен 31 г., его ж. Елена Феодоровна 26, дети: Вера 7, Надежда 5, Любовь 2 (Мария 3 в 1849 г.).

В м. Снетине в 1805 году помещиками: премьер-майорами Новицкими Андреевичами Александром и Акимом построена вторая церковь Воскресенская, тоже каменная. В испов. росп. Троицкой церкви 1806 г. Александр Новицкий отмечен вдовцом 56 лет, а Аким Новицкий 46 л., его ж. Анна Петровна тоже 46 лет, дочь Мария 12, коей потом муж был надворный советник Петр Феодорович Андреев, а внучка ее Мария Акимовна Андреевская была женою Василия Петровича Милорадовича, которого "Казки и повидания" печатаются в трудах Полтавской Ученой Архивной Комиссии. Первым настоятелем

— 43 —

Новицкого. Якое все наданное от доброхотов козачого звания; крепостей же никаких не имеется. И сие показал житель окопский козак Герасим Селюк".

48.

Снетин. Снетинский иерей Никифор Данилевский Киевским Митрополитом Гавриилом в 1780 году определен в Снетинского наместника. В настоящем деле о нем записана следующая заметка. "Получен ордер под отлучку в небитии протопопа духовного Никифора Данилевского в дому, по которому (ордеру) сего февраля к 15 числу имеет рапортовать диакон Андрей Данилевский". "При оной (Снетинской) церкви пахотного поля и сенокосов имеется, именно: в первой руки: 1, нива в Могили Окопской 3 дни; 2, поуз дорогу окопскую 2 дни; 3, в Портяного ниви 1 день; в средней руке,: 1, нива в Леска 2 дни; 2, там же 1 день; 3, в средине поля 2 дни; 4, в Рудиного озера 1 день; 5, Клин 1 день; 6, в звозу 1 день; 7, там

снетинской Воскресенской церкви был сын дьячка Савва Григориев Романовский, 4 марта 1806 г. рукоположенный во иерея, который в 1820 отмечен 43 лет, его жена Евдокия Игнатиевна 41, дети: Стефан 12, Улиана 9, Дмитрий 7, Анна 6, Мария 4, Иван 3, Ирина 2, Евгения 18. Романовского сменил Иван Федоров Власенко, рукоположенный к этой церкви во иерея 1 февраля 1841 года; ему в 1847 г. записано 28 л., его ж. Людмиле Платоновне 26, детям: Нилу 6, Григорию 2. В 1851 г. из с. Чутовки к сей церкви перемещен иерей Терентий Никитич Могилевский, отмеченный в 1859 году лет 48, его жена София Павловна 47 л.

⁶⁸⁾ Кл. вед. 1837 г. по 6: "Земли при сей церкви усадебной и ружной не имеется: собственно церкви принадлежащей, не известно, когда и кем в пользу ее надданной, имеется одной пашенной, примерно полагая, на девять с половиною (9 ½) десятин; имеется же при сей церкви и лесок, называемый Теренок на 4224 квадратных сажень, с прежних времен вовсе запустелый и никакой пользы не приносящий, не известно, когда и кем в преемственное пользование для священнослужителей сея церкви данный; на которые земли и лесок плана и межевой книги не имеется и не было". В списке сел Лубенской протопопии село Литвяки не помещено в 1771 году. В 1782 г. октября 19 настоятель Литвяковской церкви Стефан Андреев в Луб. дух. правление подал доношение с просьбою ходатайствовать у Киевского митрополита о рукоположении сына просителя, ученика риторики Киевской академии Иоанна, во иерея в помощь себе на половинную часть дохода: какова просьба правлением была удовлетворена, и митрополит Гавриил 5 ноября того же года благословил Иоанна на вступление в брак для "промоции" (возведения) во иерея к литвяковской Покровской церкви. После вступления в брак престарелый отец вторично ходатайствует о посвящении во иерея сына и назначении себе в помощь. Это ходатайство

— 44 —

же 1 день; в третой руки: 1, в Рехвасевих Могилок 2 дни; 2. на Сахонцях 2 дни; 3, Клин к Царине 2 дни; 4, у Волка 2 упруги; за Сулою: 1, нива в берега; сенокосы: 1, сенокос на Пологах на 20 косарей; 2, в другом острове на 2 коса(ря); луг один в урочище Дивинского Кута. Оное имение кто надал, никто из жителей тамошних не знает, и крепостей никаких не имеется; а владеет церковь Снетинская более ста год. Сие показали тамошние жители Петро Дивинский, Трохим Шмат, Корней Максимов".

49.

Литвяки. При оной церкви пахотного поля и сенокосного, именно: в первой руке: 1, нива в Генеральских могилок 4 упруги; 2, в раскопанной могили 1 день; оную надал казак Никифор Славский назад тому лет 15; крепости не имеется; в средней руки: 1, нива над Кринкою 1 день; 2, там же на Комишане 4 упруги; оная наданна козаком Славским же; крепостей же не имеется; 3, там же 4 упруги; 4, в долине Палиошиной 4 упруги; в третой руки: 1, над Гробовищем 1 день, сия наданна подданным господина Андрея Яковлевича Новицкого Григорием Юрченком; крепости не имеется; 2, в могили Стовбоватой 2 дни; 3, в озерця Шулженкового 4 упруги;

поддерживают литвяковские казаки, посполитые и владельцы Новицкие: предводитель дворянства Данило, бунчуковый товарищ Дмитрий, прапорщик Стефан, корнет Иван и бунчуковый товарищ Андрей. В приходе показано 78 дворов, 23 бездворные хаты, людей душ пола мужеска 734, женска 736. В испов. росп. 1800 г. иерей Стефан Андриевский (Андреев) отмечен 75 лет, его ж. Анна Иеремиевна 58, сын иерей Григорий 29 л., коего ж. Матрона 21 г. (дочери: Екатерина 3, Мария 1 в 1804 г.). Второй иерей здесь был Варвинский Власий, сын Василия иерея с. Шафаростовки Черниговской епархии Екатеринославского наместничества Миргородского уезда. Власий с 1784 г. обучался в Переяславской дух. семинарии, с 1793 г. сентября 7 в Киевской дух. академии изучал философию и богословие, в 1796 г. женился на Анастасии дочери Стефана Андриевского иерея с. Литвяков, епархии Переяславской; в 1798 апреля 20 Власий навсегда уволен из епархии Черниговской в епархию Переясловскую и этого же года 1 июня на половинный доход к Литвяковской церкви был рукоположен во иерея. В 1798 г. показано лет С. Андриевскому 73, а его зятю В. Варвинскому 28. На выборном листе Варвинского в 1798 мая 11 расписались литвяковские землевладельцы: ген.-май. и кав. Георгия Хорвата жена Ирина, подкоморий повета Луб. Данило Новицкий, сотник Григорий Шостак, прапорщик Стефан Новицкий, прапорщик Иван Новицкий, премьер-майорша Варвара Новицкая; затем следуют подписи казаков и посполитых людей (Кре-

— 45 —

4, там же 4 упруги; 5 там же 4 упруги; сенокос один косарей на 40; надан Илиею Новицким в давние времена. Оное все имение, кроме вишеписанних троих нив, кто надал, и когда имен(н)о, знать не могут; крепостей же на все не имеется; а владеет тем всем церковь более ста год. Оное показали жители тамошние козаки Иван Кривонос, Федор Хурса, Андрей Заика" ⁶⁸⁾.

стьян). В испов. росп. 1720 г. В. Варвинский отмечен 47 л., его ж. Анастасия Стеф. 38, дети: Дария 16, Евдокия 14, Петр 12, Татьяна 7, Улиана 3, Дмитрий 3, Параскева 1: другой иерей Григорий Стефанов Андриевский 47 л., его ж. Матрона Евфимовна 85[35?], дети: Екатерина 18, Ирина 13 (р. 1807.V.2), Георгий 7, Стефан 6, Мария 1. Григорий А. окончил Киевскую академию и 1801 апреля 19 рукоположен во иерея к сей церкви, а в 1838 мая 2 он уволен от прихода, и на его место во иерея рукоположен сын Стефан, отмененный в 1840 г. лет 26, его ж Анна Яковлевна 23, дети: Варвара 2, Василий 1. К Влаасию Варваринскому в помощь во диакона в июне 1839 г. рукоположен сын Дмитрий. В 1840 августа 15 к этой церкви во иерея рукоположен Роман Андреев Телиновский, отмеченный в 1859 г. лет 33, его ж. Параскева Власовна 30, дочь Мария 2. В 1841 г. на диаконское место во иерея рукоположен Георгий Григориев Андриевский, отмеченный в 1856 г. лет 44, его ж. Мария Алексеевна 41, дети Григорий 21, Иов 17, Дмитрий 12, Мария 11, Иоанн 6, Феодор 1. В 1852 июля 22 во иерея настоятеля к Литвяковской церкви рукоположен Феодосий Гуриев Тройницкий, который в 1859 г. отмечен 31 г., его ж. Марфа Михайловна 24 л., дочь Пелагея 2.

— 46 —

Приложение І.

Планировка города Лубен в 1782 году.

В Лубенское Духовное Правление Известие № 68. Как в городе Лубнах производится мною снятие и описание дворов и мест и в близости оного разных владельческих дач на основании изданной имянной землемерам инструкции и Сенатского наставления, и те тоды-то имеющияся в тех прописанных местах дворы, места и дачи, состоящия во владании церковном и разного звания духовных персон, должны от хозяев или их поверенных, кто имеет ведомства вашего грунты и дворы, тех (о)повестить и дать повеление явит(ь)ся и быть чрез три дни самим или повереных своих представить. 1782 года 21 июня. Лубенский уездный землемер подпоручик Иван Миронов. Ордер из Лубенского Духовного Правления всем города Лубен священно- и церковнослужителям. Сего июня 21 дня Лубенский уездный землемер подпоручик Иван Миронов присланным в Духовное сие Правление известием требует всем города Лубен священно- и церковнослужителям притвердить, дабы они для показания дворов, мест и дач явилися к нему, Миронову, чрез три дни; для того и предлагается вам по прописанному оного землемера подпоручика Миронова требованию явиться к нему, Миронову, чрез три дни, то есть, 24 сего июня, неотменно; сей же ордер соборной Лубенской церкви стихарному д(ь)ячку Ивану Киприанову всем об(ъ)явить с тем, чтобы каждой, что сей ордер видели и по оному исполнение учинить имеете, должны на сем же ордер подписать и обратно в сие ж Правление чрез оного д(ь)ячка Киприанова прислать. Протопоп Лубенский Федор Барвинский, протопопии Лубенской наместник Алексей Александрович.

В исполнении предписания подписались: соборной церкви половинный настоятель Григорий Максимов Пештич, соборной

— 47 —

церкви иерей Симеон Иеремеев, иерей Михаил Алексеев Ростопчин, иерей Даниил Ярмаковский, диакон Иван Евдокимов, диякон Луб. Николаевской церкви Андрей Кропивка; соборной церкви постихарный дьячок Иван Киприянов; соборной церкви постихарный пономарь Максим Михайлов, постихарный пономарь Троицкой церкви Мартин Якимов.

Приложение II.

Церковь села Рудки.

Тысяча семьсот семьдесят пятого года месяца февраля десятого дня ми, нижеподписавшиеся всякому суду и праву, и, кому о сем ныне и впред ведати потребно будет, объявляем, что мы согласно вдвох в сходство указа Ея Императорскаго Величества из Святейшого Правительствующого Синода к его ясне в Богу преосвященному Гавриилу Митрополиту Галицкому состоявшогось Протопопии Пирятинской священнику, дячку и пономару тем, кои к имеющейся быть от нас выстроенной вновь по данному от Святейшого Синода дозволению в предковском нашем владении сотне Яблуневской в слободе Рудки церкве впред по избрании от духовной власти определены будут, уступаем добровольно з единомишленного, как выше сказано, нашего согласия под поселения, для паханя хлеба и сена з собственной нашей земле ни в чем некому непенной, каждому по части, а именно священнику под селитбу в слободе Рудки, близь назначеного под состройку церкви места, плецо мерою полтори десятини; для паханя хлеба и сина в поле в урочища за Голованевскою греблею и за Пирятинскою дорогою от Яблуневских дач восемь десятин, в другом месте в урочища от Рудчанской Царини к Пирятинскому шлаху поуз дорогу Лазорскую на столько ж десятин; для сенокосу обоособу в урочища з(а) Грядкою, начав от того урочища Грядки по Криничку, тамо имеючуюсь, полторы десятины; дячку же и пономару под селитбу там же в Рудки помеж определенное священнику место по одной десяти, а для паханя в поле и для сенокосу в тех урочищах, где и священнику отведенно, на обоих по четыре десятины, кроме определенного священнику сенокосного лугу; а всей земли под селитбу для паханя и сенокосу на всех их троих тридцать

— 48 —

семь десятин, от которой наданной нами священнику и церковнослужителям земле за сим уже ми с наследниками нашими отдаляем(ся) и касат(ь)ся к ней, а им во владении препятствовать не станем; а те, священник, дячок и пономарь, пока будут обритат(ь)ся при церкве нашей Рудчанской, и ею користоват(ь)ся, то есть, хлеб пахать и сено косить, силу и право иметь муть. Как же сии священник, дячок и пономарь, начално к церкви определенние, помрут, или другим каким случаем от нашей Рудчанской церкви отбудут, то остават(ь)ся оная, им от нас определенная, земля имеет на вишеписанном основании при других, на местах их определенних и действительно при церкви Рудчанской находящихся — священника и церковнослужителях; а опроч таковых священника и причетников церкви Рудчанской, ползоват(ь)ся оною землею никто не может и не должен; для чего и сия крепость от нас оным священнику и причетникам Рудчанским к твердейшему упомянутою наданною им от нас землею на користование за подписом нашим и печатми при нижеподписавшихся от нас упрошенных свидетелях дана году, месяца и числа вишеписанних. К сей надачи секунд майор Иван (Михайлович) Боярский руки и печать приложил. К сей надачи прописанного маиора жена Варвара (Корнилиевна) Боярская (урожденная Кобеляцая) руку приложила. При дачи сего били и по персональному вишеподписавшихся господина Боярского и госпожи Боярской прошению во свидетельство подписались при печатях Перволубенский сотник Андрей Значко (Яворский) ^*), полковий Лубенский атаман Игнат Щочка ^**), полковий канцелярист Иван Онищенко". Эта надача вписана в крепостную книгу Суда земского повета Лубенского за печатми судии Ивана (Ивановича) Кулябки ^***) и подсудка Федора Булюбаша ¹⁾, а за подписом заседающего место писарское видана 1775 года, февраля 10 дня. За писаря земского войсковой товарищ Лев Кучар ²⁾. В согласие сего во свидетельство при печати

^*) р. 1747.X.829 р.

^**) † 1793.I.11 лет 62, его ж. Анна Феодоровна † 1807.XII.28, лет 53.

^***) Но земский судья Кулябка Иван Иванович † 1784.III.21.

¹⁾ В Испов. росп. Луб. соб. ц. в 1780 г. Феодору Демьяновичу Булюбашу (подсудку) проставлено 45 л., его ж. Татиане Климентиевне. 32, детям: Андрею 16, Стефану 13.

²⁾ Лев Иванович Кучар умер луб. почтмейстером 1805.XII.30 лет 77, его ж. Юлия Ивановна.

— 49 —

своей подписался абшитований (отставной) асаул полковой Георгий Петрович Троцкий".

О постройке церкви в Рудке ходатайствовали в 1773 году И. М. Боярский и Г. П. Троцкий; они обвязались священнику платить за венчание первобрачного 30 копеек, второбрачного 40 коп. и третьебрачного 50 коп., за погребение 20 коп., за сорокоуст 4 рубля, панихиду 10 копеек, крещение младенцев 4 коп. и погребение 10 коп.; для безнуждного содержания священника в год ("рокового") от пахотного мужика — хлеба по два четверика, а с пешего по 10 копеек, да к его жительству определили в руге на постройку дома на их "земле довольное место, а пахотного поля на тридцать дней, а сенокосу на двести копиц, дьячок же и пономарь будуть содержаться на точном основании для других церквей безнуж(д)но". По заявлению священника Боярский и Троцкий будуть ему помогать всем нужным, приобретут сосуды и одеяние. Количество прихожан (из Яблоновского прихода) в д. Тимках 32 двора и 39 бездворных хат, людей пола мужского 300 и женского 281; (от Овсюковского прихода) в Рудке дворов 60 и бездворных хат 64, людей пола мужского 300 и женского 281, в д. Высоком Горбе дворов 81 и бездворных хат 96, людей пола мужеского 354 и женского 324. Такого содержания следствие от Пирятинской Протопопии 5 августа 1774 г. было доставлено в Киевскую духовную консисторию. Поверку руги производил Яблоновский наместник настоятель Чернуховской Покровской церкви Иосиф (Максимович) Котляревский, представивший в Киевскую Консисторию свое донесение 30 апреля 1775 года; а 29 мая 1776 года настоятель Пирятинской Вознесенской церкви протоиерей Григорий (Кириллов) Козловский в Рудке присутствовал при заложении фундамента церкви.

М. Г. Астряб.

— 50 —

 

 

— 51 —

О нескольких документах XVIII века.

Весной текущего года в Полтавскую ученую архивную комиссию Стефаном Леонтьевичем Дроздовым, ныне членом этой комиссии, были присланы из Белой Церкви несколько старых дел и отдельных документов, имеющих отношение к Полтавской губернии.

Дела эти относятся ко второй половине XVIII века.

Наиболее интересным документом является жалоба Ивана Костюрина старосте Романовскому и Бышевскому и польских войск партии украинской региментару на польского трехтемировского старосту Щенявского (см. прилож. 1). Она относится к 1755 году, т. е. к тому времени, когда Киев и левобережная Украина принадлежали России, а правобережная — Польше. Этот документ довольно ярко рисует пограничные отношения. Жалоба эта писана в Киеве и судя по тону и изысканному языку писана не каким-либо обывателем, а образованным человеком и притом представителем власти. Автор жалобы обращается к старосте Романовскому и Бышевскому как к своему "дружелюбнейшему и соседственному приятелю". Кто был автор жалобы, Иван Костюрик, не указано. В "Истории России" С. М. Соловьева под 1759 г. упоминается генерал-поручикь Иван Костюрин, впоследствии сенатор, но не видно, чтобы он имел какое-либо отношение к Малороссии.

В "Истории запорожских казаков" Д. И. Эварницкого мы находим кое-какие сведения касательно местностей, упоминаемых в этой жалобе: Романов — это остров на Днепре, принадлежавший запорожским казакам. Город Терехтемиров, принадлежавший в XVI в. к Каневскому староству был отдан Стефаном Баторием в 1576 г. реестровым казакам; в нем имел местопребывание назначенный королем гетман. Позже Терехтемиров не раз отнимался и снова отдавался, а в 1638 г. был окончательно отнят поляками у казаков.

— 52 —

Автор начинает жалобу с уверения, что он старается и будет стараться о сохранении порядка и покоя на границах. Жалуется же он, Иван Костюрин, на трехтемировского старосту Щенявского за то, что жолнеры Щенявского причиняют обиды многим обывателям малороссийского переяславского полка и заставляють плывущих на плотах из Киева по Днепру приставать к польскому берегу, беруть с них деньги и "грабят нагло". Непокорных же грозят перестрелять. Не может быть чтобы это происходило без ведома Щенявского. Обиды и грабительства причиняемые Щенявским русским подданным так умножились, что и проход по Днепру может остановиться, тем более, что Щенявский поставил на Днепровском острове 10 виселиц ¹⁾. Поэтому Костюрин просит Романовского и Бышевского старосту унять Щенявского. Если же ему это не удастся, то донести о нем великокоронному гетману Браницкому и министрам. Кроме того Костюрин просит указать Щенявскому, что на обиды он может жаловаться в учрежденные обоюдные пограничные комиссии, а не должен самовольничать. Жалоба кончается указанием на то, что при сем посылается экстракт о том, когда и какие кому за последние дни причинены обиды и грабительства и просьбой об уведомлении по этому делу.

Следующее дело состоит из двух рапортов в малороссийскую коллегию по жалобам священника Богаевского. (См прил. II и III.). Первый рапорт — из полкового миргородского суда касается жалобы Богаевского по гражданскому делу, второй же рапорт — из суда земского повету миргородского — об уголовном деянии.

В статье Н. Василенко "Суды в Малороссии", помещенной в энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона, сказано, что в 1764 г. (очевидно одновременно с учреждением второй малороссийской коллегии) полковые суды были обращены в гродские, но в этом деле мы видим в 1767 году еще действующий полковой миргородский суд.

Священник сорочинской сотни, села Барановки, Пантелеймон Богаевский внес в земский суд жалобу о том, что полковой миргородский суд отобрал безденежно "нарочно насланными людьми" его землю, прозываемую "Зенченковская долина"

¹⁾ О каком острове тут говорится — неизвестно, так как название острова написано очень неразборчиво.

— 53 —

и отдал ее бесправно казаку шишацкой сотни Кондрату Буту. Полковой суд в своем рапорте в малороссийскую коллегию признает, что земля Богаевского в самом деле отобрана у него полковым судом и отдана казаку Буту "бесправно".

Второй рапорт — в малороссийскую коллегию из суда земского повету миргородского от 14 января 1767 года о получении указа, состоявшегося по челобитной священника миргородского полка, сорочинской сотни, села Барановки, Пантелеймона Богаевского, поданной в малороссийскую коллегию. Прислан этот указ с повелением учинить по указам и малороссийским законам рассмотрение и решение в указанный срок по жалобе Богаевского, поданной в земский суд миргородского повета на шишацкого сотенного есаула Ехима Шарлаенка и казака той же сотни Кондрата Бута. Обвиняет их Богаевский в "гвалтовном наезде" на его хутор и "в причиненном ими грабительстве денег и прочего имущества".

Вероятно фамилия "Бут" была довольно распространена в той местности, так как и теперь еще близ местечка Шишаки есть место, которое называют "Бутовой горой".

Рапорты 1768 года полковой киевской канцелярии и полковой нежинской канцелярии в малороссийскую коллегию касаются получения ими одного и того же ее указа, состоявшегося по доношению гродского лубенского суда и присланного с приказом писать доношения по делам, касающимся киевской консистории, принимать от нее указы и исполнять их. (См. прил. ІV) ^*).

Следующее дело имеет известный бытовой интерес. В нем мы видим, как долго тянулось дело о десятирублевом штрафе, как упорно отписывалась полковая миргородская канцелярия, не желая платить этот штраф. Дело это состоит из шести бумаг. Первая — рапорт в малороссийскую коллегию из полковой миргородской канцелярии:

Малороссийская коллегия прислала полковой миргородской счетной комиссии приказ: за неприсылку в течение двух лет в канцелярию малороссийского скарбу по указу этой канцелярии, присланному в полковую миргородскую канцелярию, рапорта об ис-

^*) Приложение IV представляет из себя копию рапорта полковой нежинской канцелярии, рапорт же полковой киевской канцелярии не помещен, т. к. почти не отличается от предыдущего. Так же и в других делах, имеющих 2 или несколько однородных рапортов помещена копия только одного из них, наиболее полного.

— 54 —

полнении этого указа, взыскать с присутствующих в полковой миргородской канцелярии штраф в десять рублей и прислать их при рапорте в малороссийскую коллегию. По справке в полковой миргородской канцелярии с делом оказалось:

30 июля 1766 года канцелярия малороссийского войскового скарбу прислала указ в полковую миргородскую канцелярию о производстве следствия по доношению смотрителя коронных, полку миргородского, маетностей, судьи полкового Козачковского о скошении голтвянским сотенным атаманом Дембачем с казаками травы, составлявшей казенную прибыль и о захваченной казаками Потоцкими казенной земли. Полковая миргородская канцелярия послала омельницкому сотнику Остроградскому приказ произвести следствие об упоминаемом в указе канцелярии малороссийского скарбу захвате казаками свободных войсковых земель и о результатах следствия прислать рапорты в полковую миргородскую канцелярию и в канцелярию скарбу войскового. Кроме того полковая канцелярия послала указы в голтвянскую и потоцкую сотни для того, чтобы по требованию Остроградского ему представили бы документы и доказательства, на каком основании казаки владеют вышеупомянутыми землями. Остроградский прислал в полковую миргородскую канцелярию рапорт о том, что в голтвянской сотне он следствие окончил, в потоцкой же не кончил из-за откомандирования его в "заднепрскую командирацию" и из-за отлучек управителя Феодора Зонаревского, определенного к следствию судьей Козачковским. По справке оказалось, что сотник Остроградский был в командировке в 1767 году только 4 месяца. По возвращении он должен был бы окончить начатое следствие и донести о нем полковой канцелярии и канцелярии скарбу малороссийского, но ничего этого не сделал. Следовало бы сотника за неоконченное следствие и недонесение оштрафовать на 10 рублей и послать эти деньги в малороссийскую коллегию. Но так как сотник Остроградский находится в походе, то взыскание штрафа и отсылка денег в малороссийскую коллегию откладываются до возвращения его из похода. (См. прил. V).

Вторая бумага — протокол заседания малороссийской коллегии (См. прил. VІ). Малороссийская коллегия слушала два рапорта полковой миргородской канцелярии — первый рапорт, по-видимому,

— 55 —

только что изложенный, второй же рапорт с теми же объяснениями и с извещением, что сотник Остроградский вернулся из похода и живет дома. Полковая канцелярия просит о том, чтобы полковой миргородской счетной комиссии было предложено взыскать штраф в десять рублей не с присутствующих в полковой канцелярии, а с сотника Остроградского.

Выслушав эти рапорты малороссийская коллегия решила послать в полковую миргородскую канцелярию указ о том, что присутствующие в полковой миргородской канцелярии "не извинили себя" присланными рапортами, так как они должны были поторопить сотника, чтобы он внес штраф своевременно. Поэтому они должны внести в полковую миргородскую счетную комиссию штрафу десять рублей, о чем будет послан указ и в эту комиссию. Если же сотник был в самом деле причиной замедления, то полковая канцелярия может с ним поступить "по силе указов".

Этот протокол заседания малороссийской коллегии интересен главным образом подписями на нем исторических лиц. В 1764 г. по увольнении гетмана Разумовского была вновь учреждена малороссийская коллегия под председательством графа Петра Александровича Румянцева. Она состояла из четырех малороссийских членов — обозного генерального Кочубея, писаря генерального Туманского, есаула генерального Журавки и хорунжего генерального Апостола и четырех великороссийских членов — двух выбрала сама Екатерина — генерал-майора Бранта и полковника князя Платона Мещерского, а выбор остальных предоставила Сенату. Прокурором Императрицей был назначен подполковник Алексей Семенов, двух секретарей — одного из великороссиян, другого из малороссиян, и канцелярских служителей должен был выбрать Румянцев. На протоколе, писанном через 5 лет после учреждения малороссийской коллегии, находятся подписи — Семена Кочубея, князя Платона Мещерского, Василия Туманского, Ивана Журавки и Дмитрия Наталина (неразборчиво). Кроме них подписались еще два секретаря и канцелярист Дмитрий Трощинский, впоследствии известный государственный деятель. Он окончил киевскую духовную академию и поступил затем на службу в малороссийскую коллегию. В 1773 г. получил звание полкового писаря. Состоял позже при князе Безбородко и сопровождал с ним Екатерину

— 56 —

в Крым, затем был членом главного почтового управления, статс-секретарем, получил от Екатерины местечко Кагарлык, Киевской губернии, кагарлыкское староство и 2 староства в Подольской губернии. При Павле был сенатором, при Александре I членом Государственного Совета, главным директором почт, министром уделов. По выходе в отставку в 1812 г. — 1815 г. был Полтавским губернским маршалом и затем до 1817 г. министром юстиции. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона сказано, что Трощинский родился в 1754 году, но едва ли возможно предположить, чтобы в 15 лет он мог уже окончить духовную академию — в 1769 г. он был уже на службе.

Рапорт в малороссийскую коллегию из полковой миргородской канцелярии от 30 июня 1769 г. не дает ничего нового — уж очень не хочется канцелярии платить штраф 10 руб. и поэтому она все доказывает, что их должен заплатить сотник Остроградский, так как он всему виною. Доводы все те же, что и в прежних рапортах (см. прил. VII).

В деле находятся еще два рапорта — из полковой миргородской канцелярии и из полковой миргородской счетной комиссии в малороссийскую коллегию о получении ими указа ее, о посылке которого говорится в протоколе заседания малороссийской коллегии, (См. прил. VIII).

К делу приложен еще по-видимому черновик протокола заседания малороссийской коллегии, о котором уже упоминалось. Это вернее черновик чем копия потому, что в нем есть поправки и подпись только полкового есаула в должности секретарской, написанные другими чернилами чем вся бумага.

Среди рассмотренных документов находится несколько откровенных или открытых верующих листов (доверенностей).

Доверенность на ведение гражданского дела, рассматриваемого в малороссийской коллегии, выдана казаками сотни первой полковой переяславской Петром и Максимом Федоровыми Кондратьевыми на имя казака полку миргородского Павла Матвеева Горбановского (См. прил. IX).

Верители предъявили иск к священнику первой полковой переяславской сотни, села Войтовец, Назару Васильеву Тимковскому, о завладении им, в том же селе, их землей с разными строениями, "садом родючаго дерева и пастовником" (вероятно

— 57 —

пастбищем). По апелляции ответчика дело перешло в малороссийскую коллегию. Не имея времени вести дело, благодаря службе, Кодратьевы выдали доверенность на имя Горбановского, поручая ему просить кого следует в коллегии, сочинить из дела к докладу экстракт, оный выслушать и на нем подписаться, в случае надобности подавать доношения. Доверенность выдана в мае 1769 г. На ней кроме верителей расписались еще Актуариус и 2 войсковых канцеляриста.

Очень похожая доверенность выдана 14 июня 1777 года премьер-майором Антоном Крыжановским на имя полкового лубенского канцеляриста Захара Андрианопольского на ведение его гражданского дела в малороссийской коллегии, по иску земского судьи миргородского повета Семена Родзянки к его умершему отцу, бригадиру и гадяцкому полковнику Антону Крыжановскому, которого Родзянко обвинял в "заборе хлеба с его земли и в прочем" (см. прил. X).

В 1779 г. в малороссийскую коллегию прислано доношение уволенного полкового миргородского канцеляриста, Емельяна Лукашенкова, поверенного миргородского повета подкоморого Павла Остроградского (см. прил. XI). При этом доношении Лукашенков представляет в малороссийскую коллегию две доверенности (похожие на предыдущие), выданные на его имя Остроградским на ведение его двух дел, имеющихся в малороссийской коллегии. (См. прил. XII и XIII). В первом деле Остроградский обвиняет голтвянских сотника, возного, протопопа и казаков в том, что они заняли Высочайше пожалованную ему землю в даче местечка Голтвы, за урочищами Довгою, Маячком и Грушевою, которая по пожаловании во владение ему еще отдана не была. Во втором деле Остроградский обвиняет голтвянской сотни возного Григория Волошина в противозаконных поступках. По обоим делам Остроградский подавал жалобы графу Румянцеву-Задунайскому, причем по второму просил назначить "изследование мимо Земской Остаповской суд", — вероятно было решение суда, которое его не удовлетворило. Жалобы Румянцевым были отправлены в малороссийскую коллегию "для разсмотрения по точности законов".

Среди документов находится также рапорт Переяславского полковника Иваненка в малороссийскую коллегию о получении 25 мая 1775 г. ее указа. (См. прил. ХІV). Он просил малороссийскую коллегию о выдаче денег для покупки труб и

— 58 —

литавр для переяславского полка, так как старые пришли в негодность посли турецкого похода. Малороссийская коллегия известила полковника Иваненка о том, что решение этого вопроса зависит исключительно от "Его Высокографскаго Сиятельства высокоповелительнаго господина генерал-фельдмаршала, повеливающаго армиями, Малой России генерал-губернатора, коллегии президента, кирасирскаго военного ордена полку полковника и разных орденов кавалера Петра Александровича Румянцева", которому о его просьбе и будет доложено.

К 16 мая 1770 года относится доношение генерал-майора Андрея Ливена (кажется, написано неразборчиво) "высокородному и высокопревосходительному господину генерал-аншефу, Киевскому генерал-губернатору, Новороссийской губернии главному командиру и орденов Белого Орла и Святого Александра Невского кавалеру Федору Матвеевичу Воейкову" о том, что прибывший к нему, Ливену, из Москвы курьером капрал первого фузелерного полка Яков Логунов отправляется назад с нужными бумагами. Поэтому он просит, чтобы Логунову были даны от Киева до Москвы по Калужскому тракту подорожная и две почтовые лошади за указные прогоны (См. прил. XV).

В следующем деле мы видим, как малороссийская коллегия и президент ее Румянцев старались упорядочить судебное дело в Малороссии и искоренить судебную волокиту (См. прил. XVI).

Дело это состоит из рапортов в малороссийскую коллегию от генерального суда, от канцелярии малороссийского скарба, от генеральной малороссийской счетной комиссии, от канцелярии генеральной артиллерии и от учрежденной в Глухове для воинских процессов комиссии — о получении одного и того же указа малороссийской коллегии от 13 августа 1779 г., состоявшегося по предложению графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского. Этим указом предписано всем присутственным местам собираться в дни, назначенные регламентом, и поступать при разборе дел, а особенно уголовных, по законам. Кроме того предписано в ежемесячных рапортах, посылаемых графу Румянцеву, писать не только о днях и часах заседаний, но и о том, какие дела на них разбирались и сколько на следующий месяц и почему осталось нерешенных дел и колодников.

В 1782 году на Малороссию было распространено учреждение о губерниях, были введены общерусские учреждения и образованы наместничества. Прежние малорусские учреждения прекратили суще-

— 59 —

ствование. Поэтому в следующих делах и документах нам уже встречаются магистраты с бургомистрами и ратманами, сиротский и уездные суды, городская дума, Киевское наместническое правление, земский исправник, губернский прокурор. Только этим собственно и интересны два следующие рапорта, относящиеся к самому году возникновения новых учреждений. Рапорты Киевскому губернскому магистрату переяславского и золотоношского магистратов о получении ими к сведению одного и того же указа Киевского Наместнического Правления от 7 апреля 1782 года, с копией указа Правительствующего Сената, данного генерал-губернатору Уфимскому и Симбирскому генерал-поручику Якоби и с приказом о сообщении о том и сиротскому суду. Подписались на рапортах по 2 бургомистра и по 4 ратмана (См. прил. XVII).

В 1785 году была издана жалованная грамота дворянству, распространенная и на малорусское шляхетство (старшину). Чтобы узнать кого в Малороссии считать дворянином в 1781 году губернскими предводителями дворянства были потребованы с уездных дворянские списки. Дворяне и шляхетство избрали депутатов для разбора прав дворянства. Комиссии дворянских депутатов собрались в 1784 году. Доказательствами дворянства и шляхетства служили грамоты, выданные русскими государями, польскими королями, чины прежней малороссийской службы, гетманские универсалы. Немало было предъявлено родословных, сфабрикованных в Бердичеве евреями ¹⁾. Этим-то разбором прав дворянства и объясняются такие рапорты, как рапорт золотоношского уездного суда от 12 июня 1784 года в Киевское наместническое правление о получении указа, по которому дворянский заседатель Золотоношского уездного суда Тимковский увольняется от должности на 20 дней для явки в Киев для доказательства своего дворянства, и рапорт земского лубенского исправника в Киевское наместническое правление о получении такого же указа, причем он добавляет, что срок увольнения на 20 дней ему считается с 15-го числа, а он получил указ только 20-го (См. прил. XVIII).

Последнее дело интересно для истории откупов в России. В 1767 году были введены откупа на винную продажу, но, очевидно, некоторое время продолжали еще существовать шинки, принадлежавшие разночинцам.

¹⁾ "Южная Русь" Александры Ефименко.

— 60 —

Дело состоит из нескольких рапортов. Первый — рапорт лубенского городского магистрата и городской думы в Киевское наместническое правление об исполнении указа, полученного 25 ноября 1791 г. (см. прил. XIX). Так как в Лубнах упразднены 9 разночинческих шинков и вся винная продажа без изъятия присвоена городу, то предложено было прежним откупщикам питей заключить контракт по 1795 год на эти 9 шинков, с платою соразмерно с содержимыми ими 58 шинками, по 18 руб. 43 ⅛ коп. в год, на что они и согласились. К этому приложен и контракт (См. прил. XX).

Второй рапорт в Киевское наместническое правление Лубенской округи стряпчего Якубинского о том, что он присутствовал, по ордеру губернского прокурора Краснокутского, при торге на отдачу в откуп разночинческой винной продажи в городе Лубнах "и о приобретении городских доходов соблюл" (См. прил. XXI).

Третий рапорт в Киевское наместническое правление — Золотоношского городского магистрата вместе с городскою думою о невозможности выполнить в срок указ о заключении контракта с двумя прежними откупщиками питей о взятии на откуп всей золотоношской винной продажи, в том числе и разночинческой, за выездом одного из откупщиков в Киев (См. прил. XXII).

ПРИЛОЖЕНИЕ I.

Высокородный и высокопочтенный Гдин староста Романовский и
Бышевский и польских войск партии Украинскои Региментар.

Мои Дружелюбнейшии
соседственный Приятель

Иа: ни о чем так как дабы для общей на обе стороны соседственнои народнои пользы возстановит приграницах спокойное и без обидное пребывание всегдашнее мое попечительное старание имею да и впредь того наблюдать и всяких наилучших втом средств изыскивать непремину как того самая истинна и все узаконенные права ирегулы ивечно мирные трактаты исверх того пополнительные отобоих высочайших дворов Указы повелевают а от неспокойнаго полского трехтемировского старосты Ще-

— 61 —

нявского и от подкомандных его людеи чинимые на российскую сторону природным ея императорскаго величества, моеи всемилостивейшеи и всеавгустейшеи Г-дрни подданным обиды неумолкают как то инасих днях кнемалому удивлению получил я: достовернейшее известие з жалобами яко оного Щенявского жолнеры многие малороссийскаго переяславского полку обывателем причиняют обиды иусилным образом пловущих нине искиева вниз рекою днепром на покупных слесными припасами плотах от российского кполскому берегу приставать принуждают и из ружья стреляют истех пловущих людей наплотах денги емлют и грабят нагло аежели кто кполскому берегу пристават не похотя тех перестрелять похваляются так что ни кто из плывущих поднепру против ево щенявского маетностеи без обиды и без грабежа проехать не может нельзя статся чтоб оные жолнеры безведома г-дина щенявского таковые преступления могли чинить подоволно известному ивашему высокородию сего гос(подина при) границах несходных д ( ) ои дружбе поступков; иотвремени довремяни такие от него щенявского Российских Ея Императорскаго величества подданных обиды и грабительства, так умножились, что и проход по Днепру остановиться может дана ивящееже на известном острове имянуемом осиеном и меском (?) которои присвояет воевое владение десять виселиц де поставил итако как видимо есть реченные щенявского самоволные поступки здоброю соседственною дружбою и союзным государством несходны но весма дерзновенны и соседственному покою вредителны, вашего высокородия дружески прошу от таковых самоволных продерзностей ипротивных соседвенных дружбы поступок ево щенявского унять ивпред таких зловредных поступок чинить ему запретить. Будеже ваше высокородие ничего сним Щенявским учинить несильны то я прошу о том на него представить как к его ясне велможности господину велико коронному гетману Броницкому так и к ясне вельможным гд-ам министрам и испросить на такого самовольника иправ и соседетвенного покоя вредителя обуздания. Будеже он Щенявской какую либо вчем обиду узнает то велеть ему суда искать по порядку воучрежденных обоюдных пограничных коммиссиях а не самоволничать и насие ожидать буду от вашего высокородия приятелского уведомления, а когда и какие кому Российским

— 62 —

подданным насих днях обиды играбителствы приключены отом экстракт присем квашему высокородию посылаю и особливейшим дружеским моим почтением остаюсь:

Вашего высокородия моего дружелюбнейшего и соседственного приятеля доброжелателнейший слуга:

У подлинного подписано тако Иван Костюрин.

Сподлинным свидетельствовал секретар Алексей Кот (неразборчиво) С подлинным канцелярист Козма Мельников (кажется). Киев 13 июня 1755 год

ПРИЛОЖЕНИЕ II.

В малороссийскую Коллегию.

З полкового миргородского суда

Р А П О Р Т

Ея Императорскаго Величества указ, измалороссийской коллегии 766 году декабра от 17 подномером 8300 для ведома что посланним зоной малороссийской коллегие всуд земский повету миргородского указом велено позанесенной; от иерея сотне сорочинскои села барановки пантелеймона богаевского воний Суд земский, оботборе судом полковим миргородским имевшоися во владение его земле прозиваемои Зенченковская долина безденежно нарочно насланими иоботдаче онои якоби безправно козаку сотне шишацкои Кондрату Буту: а подленого судом полковим землю оного Богаевского прозиваемую зенченковскую долину звладения его чрезнарочно посиланих отобрано и отдано козаку Буту как он богаевский представляет безправно и для чего о присилки рапорта, сего генваря 13 суде полковом миргородском получен и пооному надлежащое исполнение имеет быть учинено 1767 году январа 15 д.

Полковик Федор Остроградский

Полковой Судья (?) Лахович

Полковий писар Иван Чаривин (или Чарныш).

— 63 —

ПРИЛОЖЕНИЕ III.

В малороссийскую Коллегию

изсуда земского Повету миргородского

РЕПОРТ о получении Указа.

Ея Императорскаго Величества Указ, изоной малороссийской коллегии, отпущенний под №^м 8299 изшедшого 1766 году Декабря 17 д состоявшиися, почелобитной полку миргородского Сотне сорочинской села Барановкы иерея Пантелеймона Богаевского, в малороссийскую коллегию поданной; с повелением оучинении по жалобе его иерея Богаевского, всуд земский повету миргородского занесенно, наасаула сотенного шишацкого Ехима шарлаенка, иказака тоейже сотне кондрата Бута, вгвалтовном наезде нимы нахутор его Богаевского, и о причиненном воном имы шарлаенком и казаком Бутом, грабителстве денег, и протчего имущества; всиле указов и малороссийских прав, надлежащого разсмотрения ирешения, вуказной срок, сего января 12 д в суде земском повету миргородского Получен.

На месте Судии Земского Подсудок (подпись неразборчива).

Федор Козачковский.

Генваря 14д
1767 году.

ПРИЛОЖЕНИЕ IV.

В малороссийскую Коллегию из полковои нежынскои Канцелярии

РЕПОРТ о получении указа.

Ея Императорскаго Величества указ из малороссийскои Коллегии от 20 чысла сего мая под № 2614^м а У прокурорских дел 3102^м описании сполкових канцелярий исудов гродских вкиевскую Консисторию По касающимся до оной делам доношениями иопринимании соной Консистории указов в полковои нежынскои канцелярии сегож мая 24 чысла получен:

Ипотому Ея Императорскаго Величества указу вполковой нежынской канцелярии определенно чынить исполнение а по испол-

— 64 —

нениюж ивсуд гродский нежинский послать при промемории соного указа справочную копию:

Бунчуковый Товарищ Иван Селецкий.

В должности Полкового Писаря Иван (неразборчиво).

1768 году
мая 26 дня
№ 1729.

ПРИЛОЖЕНИЕ V.

В малороссийскую коллегию

Сполковой миргородской канцелярии

Р Е П О Р Т.

Указом оной малороссийской коллегии полковой миргородской щетной комиссии веленно, занеприсилку в канцелярию малороссийского скарбу по указу оной канцелярии присланному вполковую миргородскую канцелярию, подоношению смотрителя коронних полку миргородского маетностей судии полкового козачковского, оучинеи следствия оскошении атаманом сотенним голтвянским Дембачем, скозаками затиканной (?) для казенной прибели трави и озахваченной казакамиж потоцкими казенной земле, репорта о исполнении оного указа чрез два года, взискать сприсудствующих вполковой миргородской канцелярии штраф десять рублей, прислать прирепорте вмалороссийскую коллегию, очем для ведома икоисполнению особливим малороссийской коллегии указом полковой миргородской канцелярии предложенно: а посправки вполковой миргородской канцелярии з делом явилось что по присланному сканцелярии скарбу войскового прошлого : 1766 : года июля : 30 ^д указу оучинении овишеписанном следствия, посланним сполковой миргородской канцелярии к сотнику омелницкому остроградскому указом велено, против оного канцелярии скарбу войскового Указа показанних завладенних неналежно козаками свободних войскових землях, при доказателстве объявленного судии козачковского Учинить надлежащое следствие, ивовсем исполнить повышеупомянутому канцелярии скарбу малороссийского Указу, ичто потому явится прислать вполковую миргородскую канцелярию, вобстоятельстве ре-

— 65 —

порт, котрепортованию в канцелярию скарбу войскового, о чем ивсотне голтвянскую и потоцкую сполковой канцелярии Указами для ведома, ичтоб по требованию Его остроградского обоних землях для к ( ) хся доказателств козаков и документа ( ) есть накаком основании оними владеют (пре) дставили бы предложенно, ипотому оной сотник остроградский как с присланного отнего вполковую миргородскую канцелярию репорта значится вголтвянской сотне повеленное следствие окончил в потокиж за откомандированием его взаднепрскую командирацию и за отлучками определенного ктому следствию отупоминаемого судии Козачковского управителя Федора Зонаревского, недокончил посправкиж обявленний сотник втой командирации состоял впрошлом: 767 : году чрез четыре только м-це за возвращениемже соной надлежало било ему повеленное следствие докончить иобоном полковой канцелярии репортовать, котрепортованию в канцелярию скарбу малороссийского, точию потому ним сотником показанного следствия недоконченно ивполковую канцелярию нерепортованно, затем и отполковой канцелярии вканцелярию скарбу малороссийского нерепортованно, ив том винностию оной сотник состоит хотя ж следовало б сего сотника зато недоконченное следствие и нерепортованне оние штрафние десять рублей денги взискать котсилки вмалороссийскую коллегию но яко он сотник нине находится в походе, для того оних денег без его взискать неможно, а заповоротом его сотника споходу имеют бить взисканни ивмалороссийскую коллегию отправленны, Июня: 10:д 1769: году.

Полковой Судья (неразборчиво) Лахович.

Полковой Писарь Иван Чаривин (кажется, или вернее Чарныш).

ПРИЛОЖЕНИЕ VI.

По указу Ея Императорскаго Величества малороссийская коллегия слушали двух рапортов полковой миргородской канцелярии, с которих 1^м напосланой измалороссийской коллегии вполковую миргородскую щотную комиссию Указ, овзискании занеиспоннение чрез два года по Указу скарбовой канцелярии посланному подоношению смотрителя коронних полку миргородского ма-

— 66 —

етностей судьи Полкового казачковского о Учинении следствия, в штраф сприсудствующих в полковой канцелярии десяти рублей представленно; что оная полковая канцелярия тому состоит непричиною, попрописанним втом рапорте обстоятелствам, а медленност того канцелярии малороссийского скарбу Указа исполнением последовала внедокончании Прописанного следствия отопределеного отполковой канцелярии сотника омелницкого остроградского (кой откомандирован впоход) ипотом резонам повелено тот наложенной штраф взыскат снего сотника за возвращением его споходу 2^м прописивая теж извинения как ив первом рапорте, и что обявлений сотник омелницкий остроградский споходу возвратился инине находится вдоме требованно опредложении полковой миргородской щетной комисии чтоб помянутие взискуемие сприсудствующих в Полковой миргородской канцелярии десять рублей штрафние денги взыскано снего сотника, остроградского вмалороссийской коллегии расмотрения: Приказали вполковую миргородскую канцелярию Послать Указ что присудствующие воной полковой канцелярии неизвинили себе оним Представлением, яко коллегия находить сие дело преданное ими забвению; ибо должность их била сотника понудит соштрафом: тоб он исполнил повеленное благовременно; потому положенние на них вштраф десят рублей денги за вышеписанное неисполнение скарбовой канцелярии повеления сполучения оного Указа тогож времени внести вполковую миргородскую щетную комисию, о чем ивту щетную комисию послат указ. Чтож принадлежит до сотника остроградского накоторого полковая канцелярия винность того неисполнении слагает тобуди он Подлинно втом состоит Причиною может полковая канцелярия сним поступит По Силе Указов.

           Вподленом тако

Семен Кочубей

Князь Платон Мещерск

Василей Тумански

Иван Жоравка

Дмитрей Наталин

Вдолжности Секретарской (неразборчиво).

Семен Магденко

С подленным читал Канцелярист Дмитрей Трощынски.

— 67 —

ПРИЛОЖЕНИЕ VII.

В Малороссийскую Коллегию.

С полковой миргородской Канцелярии

Р Е П О Р Т:

Предсим на указ, малороссийской коллегии (которым веленно за непрысилку вканцелярыю малороссийского скарбу по указу оной канцелярыи прысланному в полковую миргородскую канцелярыю подоношению смотрытеля коронних полку миргородского маетностей, судии полкового Козачковского, оучынений следствия о скошении атаманом сотенним голтвянским Дембачем с козаками затыканной для казенной Прыбеле травы, иозахваченной козакамыж потоцкимы казенной земле репорта, оисполнении оного указа чрездва года, взискать спрысутствующих вполковой миргородской канцелярыи штрафу десять рублей ипрыслать прырепорте в Малороссийскую коллегию); отполковой миргородской канцелярыи в малороссийскую коллегию репортованно что оные штрафние денги следует взискать по пропысанним втом полковой канцелярии репорте резонам з сотника омелницкого остроградского, которой всиле указа канцелярии скарбу малороссийского в полковую миргородскую канцелярию. Прошлого "776" году июля 30д присланного определен был коучыненыю овишепысанном следствия но яко он сотник досего находылся впоходе для того оных денег без его взискать было неможно а за поворотом его сотныка споходу имеют бить взысканны и в Малороссийскую коллегию отосланы: асего июня 22дн в полученном в полковой миргородской канцелярыи из малороссийской коллегии подоношению полковой мыргородской щетной коммысии Указе объявленно, — что в полковую мыргородскую щетную коммисию послан указ, чтоб те штрафние десять рублей денги напрысутствующых в полковой миргородской канцелярыи взысканны былы всилу прежде посланного исколлегии указа ипрысланни вколлегию прырепорте (...) оные денги безотговорочно отданны были о том полковой миргородской канцелярыи оным указом предложенно: апонеже свышшеобявленного прежде посланного в оную малороссийскую коллегию, сполковой мирго-

— 68 —

родской канцелярыи репорта значытся, что полковая мыргородская канцелярыя зато неисполнение поуказу канцелярыи малороссийского скарбу причыною несостоит посему яко он сотнык остроградский хотя репортом полковой миргородской канцелярыи ипредставил что повеленное следствие вголтвянской сотне окончил, впотокиж заоткомандырованием его в заднепрскую командырацию и заотлучкамы определенного ктому следствию отпрописанного судии Козачковского Управителя Федора зонаревского недокончыл; но яко посправкы явылось обявленной сотнык втой командырацыи состоял впрошлом 767 году влетних четирех м-цях, азавозвращением соной надлежало было ему повеленное следствие докончить, иобоном полковой канцелярыи репортовать котрепортованию вканцелярию скарбу малороссийского токмо потому им сотником показанного следствия недоконченно, и вполковую канцелярыю нерепортованно, затем иотполковой миргородской канцелярии вканцелярию скарбу малороссийского нерепортованно, вчем он сотник повишепропысанному и вынностию состоит. И как нине обявленной сотнык остроградский уже с походу возвратился инаходится — вдоме, длятого овышепысанном в Малороссийскую коллегию полковая миргородская канцелярыя представляя просить полковой мыргородской щетной коммисии повелеть помянутие взыскуемие спрысутствующих вполковой миргородской канцелярыи десять рублей штрафние денги взискать с него сотныка остроградского и что посему учыненно будеть полковая миргородская канцелярыя имеет ожидать врезолюцыю Указа 1769 году июня: 30: дня.

Полковой Судья (неразборчиво) Лахович.

Полковой Писарь Иван Чарныш (кажется).

ПРИЛОЖЕНИЕ VIII.

В малороссийскую Коллегию.

Сполковой миргородской щетной комиссии.

Р Е П О Р Т о получении указа:

Ея императорскаго Величества указ з малороссийской коллегии сего Августа от 11го поднумером 5146 для ведома о последовавшом зоной Малороссийской Коллегии вполковую миргородскую

— 69 —

канцеллярию на представление оной указе: овнесении присутствующимы втой полковой канцелярия вполковую щетную коммиссию положенних на них вштраф десяти рублей денег занеисполнение скарбовой канцеллярии повеления сего Августа 24го в полковой миргородской щетной комиссии получен 1769 году Августа 26 дня.

Войсковый Товариш Петр. (неразборчиво).

войсковий товариш Иван Иаковенко.

Значковий товарищ Исидор Лукашенко.

ПРИЛОЖЕНИЕ IX.

Откровенний верующий лист.

Поимеючомусь в малороссийской коллегии подразсмотрением делу виску нашем запротиво указное и неналежное завладение священником, первой полковой переяславской сотне села войтовец, назаром Васильевим сином тимковским втом селе, нашего правилно наследного едного бывшаго жиллого грунту з разним строением и садом родючого дерева, да пастовника вербами осаженного, поапелляции оного нашего ответчика; за недосужностию нашею послужбе нашей: повераем сим нашим правным верующим откровенним листом козаку полку миргородского павлу матвееву сину горбановскому в оной малороссийской коллегии кого надлежит просить сочинить з оного дела к докладу экстракт, оной выслушать, и на том подписатся как должно; и буди вчем следоватим(е)т и доношения подавать; с тем что он горбановский втом учинит, мы прекословить не станем; во уверение чего и сей лист ему горбановскому за нашим и свидетелским подписом припечатех для представления в малороссийскую коллегию от него горбановского кделу, от нас дан 1769го году мая "д". Ксему листу подпысались козаки сотни первой полковой переяславской Петр и максим Федоровы сины Кондратьеви, А вместо их неумеющих пысать, за их, и за себя руку Прыложил войсковий канцелярыст василей петров сын Кондратьев.

К сему листу во свидетельство вышеписанного поверения с прошения верителей подписались

Актуариус прокофей Хоменко

Войсковый канцелярист Павел Ченцевич

Войсковый канцелярист василей Савицкий.

— 70 —

ПРИЛОЖЕНИЕ X.

Верющей Открытый Лист.

По вшедшему в малороссийскую коллегию делу в иске судии земского повету миргородского семена родзянки, на умершого отца моего, бригадира и полковника гадяцкого, антона крижановского; о заборе состороны оного отца моего; якобы на его родзянки земли, хлеба и опротчем: учиненной в той коллегии экстракт подписать, и при слушании оного быть; на решении в довольствии или недовольствии подписатся; верю полковом у лубенскому канцеляристе Захару андрианопольскому, имеющему в городе ромне свою оседлость, дая притом ему позволение, кому он пожелает от себя переверить, нето он, или от него уполномоченной, втом учинять, я прекословить небуду; и сие утверждаю собственно ручным моим, на сем данном ему андрианопольскому верющем открытом листе, подписом при моей печате, и упрошенного свидетеля. Июня 14 дня 1777го году. К сему верующему листу Премиер Маиор Антон Крыжановской руку Приложил При Печати.

К сему верующему листу восвидетельство подписался при печати Генералной Артиллерии Хорунжий Павел Коропчевский.

ПРИЛОЖЕНИЕ XI.

В малороссийскую коллегию,

ДОНОШЕНИЕ,

Какови данни мне от гп-дна Подкоморого Миргородского павла остроградского два верующие откритие листи по делам вмалороссийской коллегии имеючимся: 1му: освободной земли вдачи местечка Голтви Заурочищами довгою маячком и грушевою находячойся; что оную захватили голтвянские сотник возний и казаки, : 2му: о противозаконих сотне Голтвянской возного григория волошина поступках, с правним уполномочием чинить мне пооним делам доказателства инаподачу вмалороссийскую коллегию вчем надлежатиимет состороны оного остроградского по тем делам доношений с прошением резолюций ивпротчем, оние вмалороссийскую коллегию присем представляю 1779 году априля 22 числа;

— 71 —

Ксему доношению гп-дна подкоморного миргородского павла остроградского поверений уволнений полковий миргородский канцелярист Емелиян Лукашенков подписался;

1779 году апреля 22д читал

Адвокат Сытенский.

ПРИЛОЖЕНИЕ XII.

Откритий верующий лист,

Занесенна отмене жалоба, к его высокогравскому Сиятелству высокопревосходителнейшему гп-дну Генералу Фелдмаршалу, Главнокомандующему Кавалериею и Украинскою дивизиею Сенатору, малороссийской ислободской Украинской Губернии Государеву наместнику, малороссийской коллегии Президенту, Кирасирского военного ордина Полку Полковнику, всех Российских ординов, Прусского Чорного орла иголштинского Святия анны Кавалеру, Граву Петру александровичу Румянцову Задунайскому; о свободной земли вдачи из Всевысочайшей Ея императорскаго Величества матерней Милости жалованного мне, и умершим родним моим братям, местечка Голтви Заурочищами довгою маячком и грушевою обретаючойся; что оную захватили неналежно Голтвянские сотник, возний, Протопоп, и козаки, спрозбою ви изследования отой земли, как еще попожалованию вовладение неотдаванной По указу Правителствующого сената: 1774 Году февраля: 21: Состоявшомуся, и оботдачи оной внадлежащое владение, которая жалоба от его выскографского сиятельства отправленна кразсмотрению по точности законов припредложении малороссийскую коллегию, по коей жалобе надлежащое Доказателство чинить, в чем Надлежить Доношения подавать, и резолюции просить, поверил я. Уволенному полковому канцеляристе омеляну Лукашенку, кой либо и тот кому отнего Переверенно Будет по сему моему изверению что учинять, втом я прекословить небуду, очем исей лист за подписом моим иупрошенних мною сведителей при печатях дан 1779 году: марта 27:

К сему верующему откритому листу подкоморый миргородскаго повета Павел Остроградской при печати руку приложил

— 72 —

Во свидетелство вишеписанного изверения сприложением печатей подписались

Войсковий товариш Григорий Ктиторенков.

Значковий товариш Исидор Лукашенков.

ПРИЛОЖЕНИЕ XIII.

Откритий верующий лист,

Занесенна от мене жалоба к его високографскому сиятелству високопревосходителнейшему гп-дну генералу фелдмаршалу, главно командующему кавалериею и Украинскою дивизиею, сенатору малороссийской ислободской Украинской Губернии Государеву наместнику, малороссийской коллегии президенту, кирасирского военого ордина Полку Полковнику, всех Российских ординов, пруского Чорного орла иголштинского святия анны кавалеру Графу Петру Александровичу Румянцову Задунайскому; опротивозаконних сотне Голтвянской возного Григория волошина поступках, ис прозбою отом вииследования мимо Земской остаповской суд, которая жалоба от его високографского сиятелства отправленна кразсмотрению поточности законов припредложении вмалороссийскую коллегию; Покоей жалобе надлежащое доказателство чинить, в чем надлежить доношения подавать и резолюции просить поверыл я. Уволненому полковому канцеляристе омеляну Лукашенку, кой либо итот, кому от него Переверенно будет, Посему моему изверению что учинят, втом я прекословить небуду, очем и сей лист за моим иупрошених мною сведителей при печатях Дан 1779 году: марта 27 дниа: КСему верующему откритому листу подкоморый миргородскаго повета Павел Остроградской при печати руку приложил

Восвидетелство Вышеписанного изверения сприложением печатей подписались

войсковий Товариш Григорий Ктиторенков

Значковий товариш Исидор Лукашенков.

— 73 —

ПРИЛОЖЕНИЕ XIV.

Вмалороссийскую коллегию

от полковника Переяславского Иваненка

РЕПОРТ.

Ея Императорскаго Величества Указ з оной малороссийской коллегии от 19 дня сего мая под № 3527м пущенний, Состоявшийся порепорту моему, которим я представлял в оную коллегию что имеючиеся вполку переяславском труби илетаври по Давности лет, и побытию в прошедшом турецком походе пришли вкрайнюю обетшалость, и порч, а кигре неспособность, и просил на покупку оных отколь надлежит видачи Денег; спредложением какы прописанное мое требование зависит единственно отраспоряжения и власты его высокографского Сиятелства высокоповелителного гп-дна генерал фелтмаршала, повелевающаго армиями, малой России генерал губернатора, коллегии президента, кирасирского военнаго ордена полку полковника, иразных ординов кавалера, петра александровича Румянцова, то обоном и доложится его Сиятелству; я получил сего мая 25 дня; Полковник Григорий Иваненко.

1775 году
мая 25д
№ 474ий

ПРИЛОЖЕНИЕ XV.

Высокородному и высокопревосходителному гд-ину генерал аншефу киевскому генерал губернатору новороссийской губернии главному Командиру и орденов Белаго Орла и Святого Александр Невскаго ковалеру федору матвеевичу Воейкову

ДОНОШЕНИЕ.

Прибывшей суда из москвы куриером перваго фузелернаго полку капрал Яков Логунов отправляетца от меня обратно в москву ж снужнеишими писменными делами; чего для вашего высокопревосходителства прошу, о даче тому капралу от киева до москвы

— 74 —

по калужскому тракту двух почтовых лошадей за указные прогоны, дать подорожную. андреи ливе(н) Генерал Маиор.

№ 1721.
16го Майя
1770 году.

ПРИЛОЖЕНИЕ XVI.

№ 7112.

В малороссийскую коллегию

от генералной малороссийской щетной коммисии

РАПОРТ о получении указа.

Ея императорскаого Величества указ, из малороссийской коллегии от 13го числа сего августа под №м 5650м состоявшийся коисполнению попредложению его сиятелства господина генерал фелдмаршала, главно командующого кавалериею, украинскою дивизиею, сенатора малой россии слободской украинской губернии и курского Государева наместника, коллегии малороссийской президента, кирасирского военного ордина полку полковника, всех российских ординов пруского черного орла и голстинского святия анны кавалера, Графа петра александровича румянцова Задунайского, коим велено малороссийской коллегии предписать, всем судебним местам, чтобы они порегляменту собираясь вдни назначенние попредописаниям в оном, и в иних узаконениям впроизводстве дел а особливо криминалних поступали, ичтоб вприсилаемих к его сиятелству и с оних о присудствии месячних репортах неодни часи заседания, но иоделах какия воних трактовании были показивали, и колико от одного м-ця кдругому закакими обстоятелствами нерешенных дел иколодников остается, иопротчем; в генералной малороссийской щетной коммисии сегож августа 19д получен.

Антон Хайворонков.

Александр (неразборчиво).

в должности Секретариа Бунчуковий
Товарищ Григорий Крисниаковский.

1779 году
августа 21д
№ 142

— 75 —

ПРИЛОЖЕНИЕ XVII.

(В гу)бернский магистрат

Золотоношского магистрата

ополучении указа РЕПОРТ.

Ея императорского Величества указ, изоного киевского Губернскаго магистрата, априля от 7д под №м "243"м по указу Киевского наместническаго правления состоявшийся, сприлогом ксвидению копии с указа правителствующаго Сената, О всемилостивейшем от Ея императорскаго Величества повелении, Генерал порутчику правящому должность Генерала Губернатора Уфимского исимбирского Якоби, вапреле сего года исполнить по учреждениям Ея императорского Величества от "7" ноябра "775" году внаместничестве Уфимском и свелением отом, здешнему Городовому Сиротскому Суду сообщит; в городовом золотоношском магистрате сего априля "10д" получен; ипооному Ея императорскаго Величества указу, отгородового Золотоношского магистрата здешнему сиротскому судю, отом сприлогом точной суказа правителствующего Сената копии, сообщеннно;

Бургомистр Подпорутчик Степан Стеблинский

Бургомистр Кирил Солодовников

Ратман Матвей Чернявский

Ратман Федор моисеенков

Ратман Пантилимон Тарановский

Ратман Михаил Жеребецкий

априля д11
1782 году
№р 147.

ПРИЛОЖЕНИЕ XVIII.

В Киевское наместническое правление.

Земского Лубенского исправника.

РАПОРТ.

Ея императорскаго Величества указ из киевского наместнического правления надоношение мое последовавшей сего юня:

— 76 —

6ч: с уволнением мене на: 20: день щитая с: 15: числа ехать вкиев для доказателства омоем дворянстве я = 20: дня по прошествии з назначенного срока пяти суток получил, ипотом киевскому наместническому правлению репортую.

Земский исправник Петр (неразборчиво).

1784 году
июня: 21

ПРИЛОЖЕНИЕ XIX.

В Киевское Наместническое Правление.

Лубенского Городоваго Магистрата и Градской Думы.

РАПОРТ о действительном Исполнении

По Присланному Указу.

Указом Ея Императорскаго Величества из Оного киевского Наместнического Правления Минувшаго Ноября 15го Состоявшимся, а 25го числа здесь Полученным, велено. Соразмерив Прилежно Присвоенную Тепер Городу, Без изъятия винную Продажу, С Прежнею, А в Следствие того, Естли Прежние Откупщики Оных Питей Не Согласятся Прибавить Соразмерной За Упраздненные в Лубнах Девять Разночинческие Шинков Цены, То Пригласи Публикациею Охотников, Произвести При бытности Уездного Стряпчего Законным Порядком торга, — и за кем Состоится Последняя Цена; С тем По будущей 1795й Год Заключить Контракт, Оставя Прежних Откупщиков, в Прежнем Их Контракте. При чем Наблюсть Ито, Дабы Со Дня Установления без изьятной винной продажи, До Отдачи Оной в откуп должной быть Городской Доход Поступил в Приход не Пременно. И О Проследовании По тому Наместническому Правлению С копиею контракта Донести; Во Исполнение которого Ея Императорскаго Величества Указа как Содержащие в Городе лубнах винную Продажу Прежние Откупщики бывший в Продшем Трехлетии Городский глава Зеновий Слухановский, бургомистры Здешнего магистрата ІІрокопий Зайкевич, Василь Гиркало, Ратманы Наум Киприанов, Петр Коренецкий, и купцы Петр Стронский И Василь Дегтяревский С товарищы, За приглашением Их в

— 77 —

Здешний магистрат, Чрез Поданное в Оний, и Городскую Думу Объявление, За Оные Упраздненные в лубнах девять Шинков, Дать Соразмерную С Содержуемими Имы Пятью-Десятью Осьмъю шинками Цену, то Есть: За всякий По восемнадцать Рублей, Сорок три копейки С осьмою, а За все Девят шинков в год Сто шесть-Десять Пять Рублей восем десять восем копеек с осьмою Прибавить Согласились то По Тому С оними Прежними Откупщиками, и За выше-писанные Девять Упраздненные Разночинческие шинки контракт До будущего 1795 Года Заключен которого, Справочную Копию в киевское Наместническое Правление Городовий лубенский магистрат И Градская Дума При Сем Прилагая Докладывают, Что Со времени Упразднения Оных Разночинческих шинков, Подлежащие За исшедшие Половину Сентябра, Октябр, Ноябр и Сей Декабр месяцы, По Заключенному Договору, Сорок восем Рублей тридцать восем копеек С осьмою Деньги Отних Откупщиков в Градскую Думу взнесенны О чем киевскому Наместническому Правлению Городовий лубенский магистрат Обще С Градскою Думою Рапортует.

городской глава иван петровский

                            петр(...)ина

бургомистр войсковий товарищ Прокопий Заикевич.

Бургомистр василий Гиркало

Ратман Наум Киприанов

Ратман перт коренецкий

Главний Степан Заиченко

Секретарь Кирилл Антоненков

1791го года
Декабря 14д
№ 727

ПРИЛОЖЕНИЕ XX.

КОНТРАКТ.

Тисяча семьсот девятдесят первого года декабря первого надесять дня мы нижеподписавшиесь по силе Указа з киевского наместнического правления минувшего ноября 15 состоявшегось а 25 числ в городовом лубенском магистрате обще сгородскою

— 78 —

думою полученного заключили в оних магистрате и думе сей контракт в том что заупразнение по силе полученного из киевского наместнического правления сего ж года сентября 18д здесь Указа разночинские девять шинков которие мы приемлем за себе должни мы соразмерно содержуемим намы по заключенному 1790 году декабря 9 в городовом оном магистрате и городской думе при взятии в городе лубнах продажи питей от того времени в пред на четире года на откуп пяти десяти осми шинкам за которие ми обовязалис и уплачиваем в городскую казну лгод по тысяче сту пять рублей что исоставит на каждой шинок вгод по восем надцать рублей сорок три копейки с осмою по толикому ж числу денег и за высше упомянутие Упраздненние девять разночинческие шинка тоесть за каждой шинок по восем надцать рублей сорок три копейки с осмою а всего згод сто шесть десят пять рублей восем десять восем копеек с осмою до пришествия значащогос в упомянутом прежде заключенном намы контракте Срока то есть по 795 год платить непременно производя продажу и за сие девять упразненние разночинческие шинка питей и в знос денег на таких точно кондициях как в высшеписанном нашем контракте изображено а за прошедшие от упразднения оных разночинческих шинков то есть от 18 Сентября за половину оного Сентябра и за целие Октябрь ноябр и сей декабр месяци за оние девять шинков денги всего сорок восем рублей тридцать восем копеек с осмою при заключении сего контракта мы в городскую думу взносим и во уверение вышеписанного нашего обовязателства подписались.

                      подлинной подписали

Бургомистр войсковий товарищ прокопий Зайкевич

                      города лубен купцы

Бывший градский глава 3еновий Слухановский

Бургомистр василий Гиркало

Ратман наум Киприанов

Ратман Петр Коренецкий

купец Василий Дегтяревский

купец Андрей Ивакин

Бивший бургомистр Иосиф Галушка

купец Семен Могилников

— 79 —

Войсковой товарищ иван Брижаха

Карнет иван любницкий

Никифор Макаренко

регистратор Яков Работа заумертвием отца подписан

Козак иван Солодкий, а за его неграмотного с прозби его изасебе иван Киприанов подписан

Есаул сотенный Василь Гамалея, азаего неграмотного поего прошению руку приложил писар иван Лензянко устименков

мещанин лубенский тимофей шаповаленко он же и Якименко а вместо его неумеющого писать поего прошению руку приложил подканцелярист андрей Кайда

войсковий Товарищ Данило Устимович

почталион наум Ярошенко

мещанин Гаврило Сальков

мещанин Федор Пасько

купец наум Бережний

мещанин лубенский федор перехрист а воместо его неграмотного по его прошению подписался Яков Работа.

Стоварищи.

Сподлинным свидетельствовал Лубенскаго городоваго магистрата Секретарь Кирилл Антоненков. Сподленним чел Регистратор Емельян Зайкевич.

ПРИЛОЖЕНИЕ XXI.

В Киевское Наместническое Правление

Лубенской округи стряпчего Якубинского

Р А П О Р Т.

Господин Губернский прокурор и кавалер Краснокутский, данным мне ордером предписал, чтобы я при торге в лубенской градской думе наотдачу в откуп разночинческой вынной в городе Лубнях продаже был лично, иоприобретений Городских доходов соблюл; инаместническому Правлению от себя рапортовал вследствие чего Лубенский Городовий Магистрат обще сградскою думою, сего декабря. 11. числа. Прибитности моей

— 80 —

заключили спрежними откупщиками в городе Лубнях взявшими вынную продажу контракт, в том, что они за упраздненные по силе полученного из Киевского Наместнического Правления сего Году сентября 18д в том магистрате Указа разночинческие девать шинков приняли за себя, идолжны соразмерно содержуемим имы позаключенному 1790 года декабря 9 числа воном магистрате, иградской думе. Привзятьи в городе Лубнях продажи питей от того времени впред начетире года наоткуп пяти десяти осьми шинкам за кои они обвязалися и уплачивают в градскую казну в год по 18 ру 43 ко с осмою, авсего завсе 1105 ру, и потоликомуж числу денег иза вышеупомянутие упраздненные девяти разночинческие шинка, то есть закаждой шинок по 18 ру 43 ко с осьмою авгод 165 ру 88 ко с осмою до пришествия значащегося в упомянутом прежде заключенном ими контракте срока по 795й год платить непременно, производя платеж изасие 9 упраздненные разночинческие шинка питей и взнос денег натаких точно кондициях как в прежнем контракте изображенно, запрошедшиеже от упразднения оних разночинческих шинков от 18го сентября за половину оного сентябра изацелие октябрь ноябрь исей декабрь м-цы, заоние 9 шинков деньги всего 48 ру 30 ко с осмою уже взнесли, о чем в Киевское Наместническое Правление от Городового Лубенского Магистрата обще с думою Градскою, с приложением копий Контракта рапортованно сего декабря: 17: числа очем Киевскому Наместническому Правлению ия сим рапортую.

Стряпчий Михайла Якубинский.

1791 года
декабря 17д
№ 171.

ПРИЛОЖЕНИЕ XXII.

В Киевское Наместническое Правление

Золотоношского Городового магистрата:

обще с градскою Думою,

Р А П О Р Т

зачем поуказу в Указной Срок исполнения Учинить невозможно:

Ея Императорскаго Величества Указом оного киевского наместнического правления, от 15д прошлого ноября под №м 17239

— 81 —

порапорту Здешней Градской Думы последовавшим в магистрате сем обще соною думою тогож ноябра 22д полученним веленно Учиненной С откупщикамы бунчуковим товарищем базилевичем и коллежским ассесором велентеем завсю вообще вгороде Золотоноше втом числе изаизьятую прежде анине присвоенную городу разночинческую винную продажу договор оставить всиле, изаключа с сроком по 1795 год контракт, скопиею оного рапортовать оному Правлению;

Воисполнение которого Киевского наместнического Правления Указа пожителству Показанних откупщиков базилевича и велентея в Уезде Золотоношском, отмагистрата сего внижний Земский Золотоношский Суд дважды сообщиванно вопервих от: 26: прошлого ноября, авовторих от: 3ч: сего декабра стребованием объявления следующим порядком оним откупщикам базилевичу и велентею о явки их в здешнем магистрате для заключения повеленного Контракта, однако потем являлся толко один сних г-н бунчуковый товарищ базилевич, авелентея как небило явкы, то между тем натретье сего магистрата от. 8.го того Декабра сообщение таковим отоного Суда уведомленно яко показанний велентей находится в Губернском Городе киеве, безкоего веленьтея как содним оним Гн-ом базилевичем повеленного контракта Заключить невозможно то дабы втом несочтенно магистрату Сему обще с градскою думою в медленность; для того овише писанном киевскому Наместническому Правлению Золотоношский Городский Магистрат обще с Градскою думою, рапортуеть:

Городской Глава Иван Павлов

Бургомистр Кирил Солодовников (неразборчиво)

Бургомистр Константин Бакшеев (кажется)

Ратман Степан (неразборчиво)

Ратман Григории Павлов

Секретарь Иван Янченко

1791 года
Декабря 17д
№ 413

Елена Волкова.

— 82 —

 

 

— 83 —

О переселении по высочайшему повелению
из Малороссии на Черноморские земли
25000 душ казаков 1820 года.

Первым актом этого дела является циркуляр 1820 года 7 сентября гражданского губернатора Павла Васильевича Тутолмина, в коем он на основании преподанных ему указаний Малороссийского военного губернатора князя Репнина относительно переселений 25000 душ мужска пола казаков из Малороссийских губерний на земли принадлежащие Черноморскому войску, предписывает градским и земским полициям посредством волостных правлений объявить всем вообще казакам ниже следующее:

1) Правительство, озабочиваясь о пользе их ввиду малоземелья, разрешило переселиться из обоих малороссийских губерний 25000 душ мужска пола на земли войска Черноморского

2) Переселение будет производиться с добровольного на то каждого согласия подобно, как то было 1808 и 1809 годах.

3) Для изъявления желаний о переселении назначается трехлетний срок

4) Желающие переселиться должны чинить о том объявления в волокитных правлениях, с представлением удостоверения от общества своего, что на них никаких недоимок не числится.

5) Волостные правления, составя список желающих переселиться и приложив к ним удостоверения, немедленно представляют таковое нижнему суду или городничему для представления губернатору. 6) Переселение предпочтительно разрешаться будет тем семействам, в коих более девок и вдов, в брак вступить могущих. 7) Переселяющимся разрешается продавать имущество, кому они пожелают.

8) Объявившие о желании к переселению должна ожидать извещения о разрешении и тогда могут послать от себя предварительно несколько человек в войско Черноморское для обозрения мест к своему поселению.

— 84 —

9) Посланные сии будут снабжены от губернатора надлежащими срочными для прохода видами.

10) Кто не пожелает отправить от себя таковых нарочных, те принуждаемы к тому не будут.

11) Когда по сношению все необходимое для переселения будет приготовлено, то всем лицам, коим такое переселение разрешается, будет сообщено через городские и земские полиции. Они могут приступить к продаже своих собственных имуществ и должны делать все приготовления к переходу на новые места. Прежде же они сего делать не должны.

12) Переселенцы отправляться будут в Черноморье партиями в каждой не более тридцати семейств, из коих избран будет старейшина, отличившийся добрым поведением, которому вручен будет открытый лист на свободный проход всей партии.

13) Для соблюдения порядка в пути от города до города или от повета до повета, партию будет сопровождать назначенный для того чиновник или унтер-офицер.

14) Если в пути кто либо заболеет, то партия не должна быть остановлена, и больной, не разлучаясь с семейством, должен быть задержан городским начальством и вверен попечению медицинского чиновника, а по выздоровлению препровожден к месту следования самостоятельно или с партией, которая может случится.

15) Для предупреждения злоупотреблений канцелярия войска Черноморского должна принимать только тех переселенцев, которые будут снабжены надлежащим видом от начальства.

16) Переселяющимся казакам, ввиду близости места, не полагается никакого пособия от казны, а также ввиду того, что они продають свое имущество на месте и таким образом получают средства для переселения.

В заключение губернатор предписывает по получении от волостных правлений списков и проверки таковых, немедленно представлять таковые ему. При этом прилагается форма, по которой должны быть составляемы списки. Вслед за сим Переяславский нижний земский суд рапортом от 15 декабря 1820 г. донес гражданскому губернатору, что со стороны некоторых обществ имеется запрос: следует ли выпускать на переселение ти семьи, в коих имеются по три и четыре души "мужска по-

— 85 —

ла", из которых должен быть взять рекрут. Так как земский суд такого вопроса сам разрешить не может, то и просит господина губернатора дать надлежащие разъяснения. Гражданский губернатор с своей стороны запросил малороссийского военного губернатора. Военный губернатор циркуляром от 5 ноября 1820 года сообщил, что те семейства, коим от сельских или волостных правлений даны свидетельства, что к переселению их нет никаких препятствий, не могут уже быть помещены в рекрутскую повинность и непременно должны отправиться в Черноморье.

Вслед за сим от нижних земских судов и городничих Полтавского повета стали поступать сведения о желающих переселиться с представлением поименных списков их и удостоверений о том, что препятствий к переселению не имеется.

Получивши таковые сведения Полтавский гражданский губернатор представил их Малороссийскому военному губернатору, который с своей стороны уведомил, что препятствий к переселению поименованных лиц не имеется, причем предписал довести об этом до сведения их и разрешить посылать ходоков.

Циркуляром от 22 февраля 1821 года гражданский губернатор уведомил подведомственные учреждения, что к нему являются казаки разных поветов, получившие разрешение на переселение, за проходными свидетельствами. Ввиду этого он предписывает "внушить всем переселяющимся, чтобы они напрасно не ездили в губернский город без всякой надобности, а ожидали бы окончательного разрешения к переселению на настоящих жительствах своих, ибо многие приезжают сюда толпами без всякого резона и бумаг. В таком мнении простого своего поднятия, что правительство тотчас должно дать им выходные, не ведая о точности предписанных на то правил к исполнению коих требуется много сведений и времени".

На основании состоявшегося Высочайше утвержденного положения военный губернатор предписал гражданскому губернатору, чтобы немедленно и строжайше была произведена поверка между казаками: 1) Относительно количества ревизских душ ушедших на переселение в Черноморье. 2) Немедленной отправки задержавшихся еще в губернии. 3) Составление подробных списков возвратившихся по каким либо причинам с переселения. Все эти сведения главным образом требовались для учета казенных па-

— 86 —

лат. С своей стороны губернатор уведомил о сем ордерами комиссаров и городничих. Относительно остановившихся в пути в других губерниях было сделано сношение Полтавского губернатора с губернаторами сих губерний. Вслед за сим от городничих, земских комиссаров начали получаться рапорты со сведениями о переселенцах требуемыми выше упомянутым циркуляром. Г. г. губернаторы Херсонский и Екатеринославский уведомили Полтавского гражданского губернатора, что будут приняты все меры для содействия переселяющимся на Черноморье.

Учрежденный в войске Черноморском комитет для водворения переселенцев проявил много заботы относительно переселенцев, прибывших на законном оснований, а также относительно вольных переселенцев.

От многих лиц желающих переселиться и встретивших со стороны начальства затруднения были поданы на Высочайшее Имя жалобы, в коих указывалось несправедливое отношение начальства и задержки чинимые им. Вероятно этим и вызвано было назначение Высочайше утвержденной комиссии для расследования злоупотреблений по переселению из Малороссийских губерний на Черноморье. Из дела не видно в чем заключалась работа этой комиссии и к какому выводу она пришла и след о ней имеется только в виде рапорта о том, что произведя расследование по сему делу в 14-ти поветах Полтавской губернии сверх отпущенных из казначейства 1000 руб. членами сей комиссии передержано из собственных средств на прогоны 69 руб. 5 к. на покупку бумаги "голландской" 2 ½ стопы каждая по 17 руб. — 41 р. 55., белой 2 стопы по 12 р. — 24 р. и серой 6 ½ стоп 7 р. — 45 р. 50 к. и сургуча второго номера 3 ½ фун. по 1 руб. 20 к. каждый — 4 р. 20 к. о возврате коих комиссия и ходатайствует. 9 ноября 1827 года канцелярия войска черноморского донесла Полтавскому гражданскому губернатору, что некоторые казаки малороссийских губернии своевольно переселились на земли войска Черноморского, а так как из предназначенных к переселению 25000 душ вследствии смерти, поступления в солдаты и других причин в действительности переселилось только 23126 душ, то взамен недостающих могли бы быть приняты самовольцы. Казенная Палата уведомила, что на выше сказанных самовольцах

— 87 —

недоимок нет и потому препятствий к зачислению их в число переселяющихся не имеется. Самовольное переселение лиц представленных канцелярией войска Черноморского было легализировано.

П. Н. Малама.

— 88 —

Дело о пожертваниях на сооружение памятника и выбытие
медали Государю императору Александру I в 1814 году.

Малороссийский Генерал-Губернатор Князь Лобанов-Ростовский циркуляром от 4 мая 1814 года отнесся к поветовым маршалам с нижеследующим обращением: "Поелику нет сомнения, чтобы теперь во всех Местах Российской империи дворянское сословие не занималось бы способами изъявить елико можно лучше Государю Императору о подвигах Его подданническую свою признательность, я по опытной известности, что во всяком усердном к Царю рвении здешний край уступить никому не пожелает, не могу медлить к удобнейшему о мерах собеседованию предварить разрешением моим учинить по поветам дворянское собрание; дело Вашего Высокоблагородия будет не стесняя волю каждого, радеть только о единогласном определении каковой либо пристойной жертвы, собственным же мнением моим заключая, что всякое предположение о сборе значительной суммы может затрудниться как и при успехе далеко не равняться с тем, что другим губерниям сделать удастся, почему и считал бы лучшим заняться назначением меньшей, но ежегодной суммы, коя бы к преумножению пенсионного капитала подносилась бы всегда Государю, таковая мера быв не обременительна имела бы цену вечного приношения и тем удалилась бы всех невыгодных сравнений; впродчем держаться мысли сей или приступить к иной есть и будет воля Почтенейшего дворянского сословия, сообщить только мне оную в непродолжительном времени, — желательно, чтоб владельцы немеющее 30-ти душ властны были бы яко мелкопоместные участвовать или нет в том, что от прочих определено будет".

Четырнадцатого мая малороссийский генерал-губернатор получил из Министерства Полиции, за подписью Петербургского

— 89 —

главнокомандующего генерала Вязмитинова извещение о постановлении Синода и Сената относительно пожертвования на выбытие медали и сооружения памятника Государя Императора. В нем предлагается: 1) устроить собрания губернских и поветовых маршалов для обмена мнений по этому вопросу. 2) Поветовым маршалам по своим уездам открыть путь к пожертвованиям на сей предмет. 3) Составить поуездно список дворян с указанием кто сколько пожертвовал. 4) Представить эти списки через Губернаторов Санкт-Петербургскому главнокомандующему. 5) Тоже применить и к городским обществам через Городских голов. 6) Срок на это дается два месяца.

Препровождая 3-го июня копию этого указа Полтавскому гражданскому Губернатору, Князь Лобанов-Ростовский назначает срок созыва дворянского собрания не позже 18-го июня и предписывает оповестить о сем с нарочными Губернского и поветовых маршалов. Такая же копия 5-го июня отправлена и Черниговскому гражданскому губернатору.

Полтавский Губернатор Тутолмин, извещением от 3-го июня, донес генерал-губернатору, что распоряжение его приведено в исполнение. После этого идет ряд рапортов от поветовых маршалов генерал-губернатору с приложением постановлений дворянства, в коих выражают свои верноподданнические чувства. Постановления эти все более или менее однообразны. Приводим постановление Хорольского дворянства. Изложив предмет занятий, постановление гласит: "Руководимое чувством верноподданнической признательности, к великим подвигам Всеавгустейшего Государя Императора, подъятым на спасение отечества и освобождение Европы извенчанным толико счастливыми успехами, поражением всеобщего врага, и доставлением России и сопредельным ей державам вожделеннейшего спокойствия, дворянство Хорольского повета в ознаменование сей признательности единодушно определило: назначить взнос ежегодно в пользу пенсионного капитала денежной суммы, по числу состоящих за владельцами мужеска пола крестьян от каждой души по десяти копеек, из собственных каждого избытков; малопоместным же владельцам, имеющим за собою менее двадцати душ, представляется на волю участвовать ли в сем пожертвовании или нет, и сию определяемую сумму взносить в поветовые казначейства повергая обращенье оной в "Высочайшую волю".

— 90 —

Аналогичное представление о постановлении дворянского собрания относительно десятикопеечного сбора с ревизской души мужска пола кроме Хорольского маршала Семеона Старицкого, сделали Полтавский Степан Левенец, Лохвицкий Василий Высоцкий, Лубенский Василий Троцкий, Кобелякский Лев Ганжа, Переяславский Василий Лукашевич, Гадячский Степан Войва, Константиноградский Иван Скалон и Пирятинский Алексей Закревский.

Прилукский Андрей Маркевич сообщил, что дворянство его повета постановило внести в раз, разложив по числу душ 20000 рублей в награду израненным и изувеченным воинам. Роменский — Безнальчев донес рапортом от 12 мая, что в виду малолюдства собрания (7 человек) к решению не пришли и постановили вновь собраться. Зеньковский Степан Левенец сообщил, что дворянство находит пристойным жертву Великому Царю сделать от всего корпуса дворянского Полтавской губернии. Миргородский Данилевский изложил мнение дворянства, которое находит, что столь важное и требующее единообразного решения всего дворянства губернии дело не может обсуждаться в поветовых собраниях и потому уполномочив губернского предводителя Трощинского испросить разрешения генерал-губернатора на созыв губернского собрания, в коем и должны быть разрешены эти вопросы.

Роменский городской голова при поименном списке жертвователей представил 656 р. 60 коп.; как видно из приложенного списка, жертвуемые суммы колебались от 80 руб. до 50-ти копеек. На все сообщения поветовых маршалов относительно суммы пожертвования генерал-губернатор отвечал каждому маршалу следующим письмом: (Копия состоявшегося в № день положения дворянства № повета к ознаменованию о подвигах Государя Императора подданнической признательности, свидетельствуя общую и каждого цель отличаться усердным к Августейшему Монарху своему рвением есть случай просить мне Ваше Высокоблагородие принесть Почтеннейшему сословию Вашему уверения, что таковые действия представить Высочайшему воззрению, есть обязанность, кою всяк начальник не может не вменить и себе честью. 22-го июня состоялось собрание поветовых маршалов дворянства, на котором было постановлено относительно выбытия медали и сооружения в г. С.-Петербурге

— 91 —

памятника Императору Александру I внести от Полтавского дворянства 300[000] руб., причем сумму эту распределить по уездам так: на Полтавский 28200, Константиноградский 26300, Кобелякский 13000, Кременчугский 15300, Золотоношский 24509, Переяславский 18800, Прилуцкий 3000, Пирятинский 25700, Лохвицкий 19700, Лубенский 12800, Хорольский 24000, Миргородский 19500, Роменский 20000, Гадячский 17700 и Зеньковский 9500. В уездах же составить списки жертвователей отдельно по каждому уезду.

Взнос этой суммы должен быть распределен на 4 года, начиная с 1-го Января 1815 года. Протокол этого заседания был доложен генерал-губернатору, который ответил на него письмом следующего содержания: "Господам маршалам Полтавской губернии. Сего 22 июня представленный мне Вами, Милостивые Государи, акт, был новое наисельнейшее знамение лестной признательности Почтеннейшего Сословия Вашего к образу отправления мною звания моего, удобен целью и содержанием своим воспламенить и меньше меня исполненного желанием радеть о пользе вверенного ему дела, и потому мне ли не щадить силы и средства искать когда либо достойного здать изъявлению, украсившему не токли службу мою, но доставившего и жизни моей услаждение; почтитесь, Милостивые Государи, то искреннейшее чувство мое изъявить Почтеннейшему Сословию Вашему и вместе с ним принять уверение, что живейшая о том благодарность пребывает до конца дней моих".

По Черниговской губернии имеются следующая сведения. Исполняющий должность маршала Новгород-Северского повета, поветовый хорунжий Павловский рапортом на имя Генерал-губернатора от 29-го июля донес, что дворяне этого уезда постановили внести 9637 рублей в течение 4-х лет и 770 руб. 50 коп. единовременно. Маршал Новозыбковский Петр Борозна денес, что дворяне сего повета пожертвовали единовременно 1991 руб. 50 коп. и по 1 рублю с души, а как всех душ по той ревизии считается 29056 душ, после давали бы 29056 рублей, но граф Сергей Петрович Румянцев, имея 7518 душ, согласился пожертвовать только 500 рублей, а Петр и Андрей Миклашевские и Никита Угрюмов объявили, что сделают взнос по Стародубскому уезду. Городницкий (фамилия

— 92 —

маршала неразборчива,) донес, что дворяне повета его обязались внести в течение 4-х лет 19597 рублей. Глинский (фамилия маршала неразборчива) сообщил, что дворяне его повета постановили внести по одному рублю с ревизской души, что составит 20000 руб., но так как отсутствовали граф Алексий Кириллович Разумовский и графы Михаил и Петр Васильевичи Гудовичи, которым принадлежит почти половина уезда и кототорые еще не изъявили согласия на такую раскладку, то и деньги пока не могут быть внесены.

По Конотопскому уезду Маршал Занкевич внес 9995 руб. с 9995-ти душ, а с остальных еще внести не может ввиду отсутствия владельцев.

По Кролевецкому уезду Маршал Бутович рапортовал, что дворяне его повета постановили внести единовременно 1524 рубля 50 коп., а 6847 руб. обязались внести в течение 4-х лет по равным частям.

О депутации на торжество встречи Государя Императора Александра I.

Двадцать шестого мая 1814 года было получено малороссийским Генерал-Губернатором отношение Министерства полиции и за подписью главнокомандующего Генерала Вязмитинова, в коем предлагается избрать депутатов как от дворянства, так и купеческого сословий для участия в торжествах по случаю встречи Государя.

О таковом отношении малороссийский Генерал Губернатор уведомил гражданских Губернаторов для доведения о сем до сведения Губернских Маршалов и городских голов.

Двадцать второго июня маршал Полтавской губернии Трощинский представил при рапорте протокол собрания поветовых маршалов, коим указывается, что депутатами от Полтавского дворянства избраны: Губернский Маршал Дмитрий Прокофиевич Трощинский, граф Илья Андреевич Безбородко и граф Виктор Павлович Кочубей. Черниговский гражданский губернатор Бутович донес генерал-губернатору сообщением от 24 июня, что им сделано предложение избрать депутатов от городов Чернигова, Нежина, Стародуба, Новозыбкова; о том же сделано предложение и "Греческому Нежинскому магистрату". Согласно этому предложению были избраны депутаты от городов: Чернигова —

— 93 —

Яков Гриб, Стародуба — Федор Критик, а от Нежинского греческого общества два. — Иван Трофимович до-Болий и Дмитрий Константинович Констандулаки.

Яков Гриб отказался от поездки в виду того, что на таковую ему ничего не было ассигновано от города и его заместил городской голова Тимофей Голубов.

От Черниговского Дворянства депутаты избранными оказались: Губернский маршал Николай Михайлович Стороженко, Министр Просвещения граф Алексей Кириллович Разумовский, сенатор Михаил Павлович Миклашевский и маршал Новозыбковского повета Петр Иванович Бороздна; Черниговский губернский маршал при сем уведомил, что отъезжая 2-го июня в качестве депутата в Петербург, поручает исполнять свою должность Черниговскому поветовому маршалу Лизогубу, а сей последний сдает свою должность поветовому хорунжему Кнышову. В деле имеется еще следующее небезынтересное постановление собрания маршалов, "1814 года июня 22-го дня нижеподписавшиеся маршалы, собравшиеся в губернский город Полтаву для собеседования о мерах к пожертвованию на монумент выбытия медали в память Великому Монарху, и в выборе депутатов к поздравлению Его Величества с счастливым Его возвращением единогласно определили: при сем удобном случае поручить избранным на тот предмет особам их сиятельствам Господам Действительным Тайным Советникам и разных орденов кавалерам Графам Илье Андреевичу Безбородку и Виктору Павловичу Кочубею, засвидетельствовать Государю Императору чувства верноподданнической благодарности предводимых ими сословий за спокойствие, коим они во все прошедшие смутные обстоятельства наслаждали чрез неусипные попечения избранного Его Величеством начальника малороссийского края, деятельностью коего совершенно обеспечен был оной от тех несчастий, кои ежеминутно угрожали Ему вторжением врагов в приделы Его, каковую должную от корпуса всего дворянства благодарность изъявленную уже и до сего Его Сиятельству Господину Малороссийскому Генерал-Губернатору, — в обязанность себе вменяем и ныне пред лицом всеавгустейшего Монарха изъявить". Подлинное подписали: Степан Левенец, Лука Руденко, Андрей Маркевич, Алексей Закревский, Семен Старицкий, Василий Лукашевич, Василий Высоцкий, Сте-

— 94 —

пан Война, Иван Скалон, Лев Ганжа, Павел Булюбаш, Василий Троцкий, Федор Безпальчев. Аналогичное постановление было сделано и Черниговским дворянством.

П. Н. Малама.

— 95 —

Приложение.

На протоколах поветовых дворянских собраний подписались: по Лубенскому уезду дворяне: Василий Троцкий (маршал) Андрей Запорожский, Николай Кулябко, Павел Кучарев, Иван Литвинов, Захарий Кодынец, Василий Кулябко, Григорий Васенков, Григорий Кулябко, Владимир Лысевич, Евграф Запорожский, Иосиф Левицкий, Иван Семенов, Александр Кулябко, Василий Ещута, Федор Пинкорнелли, Иван Щипка, Николай Прима, Владимир Андрузкий, Федор Голованев. По Лохвицкому уезду: Василий Высоцкий (маршал), Степан Высоцкий, Григорий Гамалея, Мартын Криштофович, Семен Савицкий, Иван Ковалевский, Павел Слюз, Иван Кошаревский, Михаил Петровский, Тимофей Мартос, Иван Савицкий, Григорий Храпко, Филипп Петровский, Александр Лукашевич, Александр Криштофович, Аким Литвинов, Иван Бочарев, Иван Мартос, Иван Монтанский, Василий Батиевский, Алексей Петровский, Меркурий Кальницкий, Пантелеймон Самойловский, Евстафий Самойловский и Федор Савицкий.

По Хорольскому уезду: Семен Старицкий (маршал), Демян Оболонский, Борис Гамильтон, Подполковник Гладков, Федор Родзянка, Семен Стеценков, Иван Лагода, Иван Шимков, Александр Кулябко-Корецкий, Максим Павловский, Алексей Боровиковский, Филипп Масенко, Кодрат Бровков, Гаврило Райченко, Емельян Кирилов, Григорий Наталенко, Иван Игнатович, Прокофий Енбулаев, Александр Бузановский, Александр Мищенко, Петр Домненко.

По Гадячскому уезду: Степан Война (маршал), Василий Чарныш, Данила Геевский, Семен Масюков, Хорунжий Савицкой, подполковник Мельников, Данилевский, Николай Станиславский, Федор Ставицкий, Лука Ковалевский, Рощаковский, Иван Цацкий, Степан Геевский, Григорий Полетика, Григорий Рубанов, Яков Мельников, Иван Болкевич, Василий Рощаковский, Иван Давидов, Тимофей Пиратинский, Велецкий, Моисей Гордиев Лукиан Метлинский, Андрей Саранчев и Ильшевич.

По Константиноградскому уезду: Иван Скалон, Кондратей Бродский, Александр Мартынов, Дмитрий Сулима, Федор Мезенцов, Петр Кулешов, Николай Алымов, Семен Осипов, Иван Апостол-Кенеч, Попов, Николай Лалош, Павел Мартынов.

По Пирятинскому уезду: Алексей Закревский (маршал) Андрей Сенковский, Михаил Щербак, Данила Вакулович, Спиридон Жевахов, Михаил Карлицкий, Иван Трояновский, Порфирий Александрович, Михаил Гербаневский, Иван Огронович, Варфоломей Александрович, Степанов Огронович, Александр Прохорович, Василий Судовщиков и Василий Троицкий.

П. Н. Малама.

— 96 —

 

 

— 97 —

Немецкие колонии в Полтавской губернии
в XIX ст. (1808-1867).
(По архивным данным).

Глава I. ¹⁾
Фабрики в Кременчуге. Вызов иностранцев из-за границы и условия поселения. Стоимость и количество земли для колоний. Постройка домов. Отзыв кн. Долгорукого. Губернатор Козачковский и лишение пенсии его жены. Деятельность смотрителя колоний Есипенка. Константиноградская и Кременчугская колонии и постройка домов. Контрольная комиссия по обревизованию постройки домов. Фабричная инспекция. Сукновальня. Окраска сукон. Прядильня.

В начале прошлого столетия министерство внутренних дел не мало приложило забот к развитию в России сукноделия с целью приготовлений сукон для армии. Существовавшим в то время суконным и другим фабрикам давались субсидий и вообще оказывалось внимание со стороны министерства. Таких частных фабрик, открытых иностранцами, в Полтавской губернии, в начали прошлого века, было 4 и все они были в Кременчуге. Так, иностранец Гелицер открыл фабрику сукноделия и ему была выдана субсидия в, 10 тыс. р., с уплатой этих денег в течение 10 лет. Фабрика эта, видимо, процветала, так как в 1817 г. он пожелал приобрести два дома немецких колонистов, но в этом ему было отказано ²⁾. Иностранцу Рунрехту выдано было также 10 тысяч на устройство кожевенного завода, также с уплатой казни в тот же срок. Помимо этого, этим иностранцам была дана земля для устройства этих заведений. Но Рунрехт довольно долго не решался приступить к устройству этого завода, так как не надеялся на сбыт своих изделий. От него администрация потребовала

¹⁾ Настоящая статья составлена исключительно по архивному материалу, хранящемуся в архив Полтавского Губ. Правления. Сохранилось более 50 связок и каждая заключает в себе десятки дел. Из этих дел мы извлекли наиболее важные сведения.

²⁾ 1817. Дело № 280.

— 98 —

объяснения, почему он не открывает завода. Рунрехт просил заключить с ним условие для доставки его изделий в казну. Он соглашался выделывать замш для портупеев, перевесей и других вещей военной амуниции, причем обязывался делать лакированные кожи. Он обязывался в первый год доставить до 2 тысяч кож и с течением времени довести доставку до 10 тыс. Каждая кожа ценилась им 8 р. и 9 р. За выделку кож для обуви, по 5 р. каждая. Он не брал на себя выделку лакированных кож в большом количестве, так как для этого нужны были рабочие, знающие это дело, а таких у него не было. Видимо, он сам только умел их приготовлять. При условии заключения договора с казной, Рунрехт обязывался содержать фабрику на свой счет, не требуя от казны ссуды, а выданную уже ссуду уплатить в назначенный срок, начиная с 1812 г. Если же казна не согласна заключить с ним условие на доставку замши, то он просить ссуду в 3 тыс., без которой он не может открыть завода. Казна не соглашалась на поставку замши, но заводь им все-таки был открыть и в конце 1812 г. он внес часть долга и за ним осталось еще 8612 р. 76 к. ¹⁾ В 1815 г. у него на заводе было рабочих 6 муж. и 11 женщин ²⁾. Внес в казну и суконщик Гелицер 1500 р., что указывает на открытие им фабрики. Фабрика его действовала в 1809 г., когда он представить в казну 1500 аршин серого сукна, но оно не было принято, как несходное с образцом. Третий иностранец Рейхенбах открыл чулочную фабрику, но вскоре скончался. Был еще четвертый, некто, Нуфер, выделывавший "каразею" и два брата Эйлера, но они вскоре просили об увольнении их. Всем этим лицам была выдана от казны ссуда в 23412 р. 76 к.

Одновременно, министерство внутренних дел задалось целью широко развить сукноделие и порешило выписать из заграницы суконщиков, что было при кн. А. Б. Куракине, занимавшем тогда пост министра внутренних дел. 20 июня 1808 года был Высочайше утвержден его доклад о вызове этих иностранцев. Они были поселены в Полтаве. Кременчуге и Константинограде.

¹⁾ Дело № 151.

²⁾ Дело № 211.

— 99 —

В Полтаве до сей поры часть города сохранила название "Немецкая колония" ¹⁾. Если министерство остановилось на Полтавской губернии, то потому, что здесь было развито овцеводство и легко можно было добыть шерсть, что было хорошо известно кн. А. Б. Куракину, бывшему первым малороссийским генерал-губернатором. Колонисты были вызваны из Германий, Моравии и Богемии. Министерством были выработаны условия, на которых колонисты переселялись в Россию. Им предоставлялась полная свобода веры. Они были свободны от платежа податей и повинностей на 10 лет. По истечении этих десяти лет, они должны были платить поземельную подать от 15 до 20 к. за десятину, а по истечении 10 лет, эта подать уравнивалась с податью казенных поселян. Другие же земские повинности колонисты несут наравне с другими русскими подданными, среди которых будут водворены. Колонисты были свободны от воинской и гражданской службы, а также и военных постоев, за исключением прохождения через места их поселения воинских команд. Но колонистам не запрещалось вступать в гражданскую службу при условии, впрочем, взноса в казну своего долга. Уплата ссудных от казны денег, по прошествии льготных лет, распределяется на последующие десять. Со дня прибыли колонистов на границу, им выдавались кормовые деньги по 10 к. взрослому в сутки и по 6 к. малолетнему, пока они не прибудут на места поселения. По прибытии, колонисты и их семы получали от 5 до 10 к. на душу кормовых денег, смотря по цене жизненных припасов. Эти деньги выдавались до "первой собственной их — жатвы". Выданные деньги должны быть возвращены вместе с, общею ссудою. На постройку домов, покупку скота и вообще на обзаведение выдавалась ссуда до 300 р. Надо сказать, что последние условия не относились к полтавским колонистам, а более к новороссийским, куда вызывались колонисты для разведения винограда.

Тем же колонистам, которые прибудут с хорошим достатком, ссуда эта может быть увеличена, если это нужно два какого либо полезного заведения. Им позволялось провезти беспош-

¹⁾ Она занимала площадь от линии, где находятся дома В. П. Глобы и Эйзлера по направлении" к т. наз. "Задыхальному яру", где расположены городские бойни, городской кирпичный завод.

— 100 —

линно свое имущество. Помимо этого, каждая семья могла привезти для продажи в России товаров на сумму до 300 р. при условии, если эти товары их собственные и не взятые у кого-либо в долг. Всякий колонист мог оставить Россию или уйти из колонии, но должен был уплатить казне свой долг и внести трехгодичную подать. Колонистам не воспрещалось заводить фабрики, заниматься другими ремеслами, вступать гильдии и цехи и везде по всей Империи продавать свои изделия. Если кто-либо из колонистов окажется ослушным и непокорным начальству или пустится в разврат, то, по взыскании с него казенного долга, был высылаем за границу. Таковые были условия, на коих были вызываемы из-за границы суконные фабриканты ¹⁾. При содействии русских резидентов заграницей и вербовались колонисты. Помимо этого, был еще отправлен некто Бер, приглашавший колонистов, за что ему уплатили 2 тысячи ²⁾. Для водворения колонистов, необходимо было приобрести землю. Она была приобретена у многих лиц, так у купца Гречанинова было куплено 2 дес. 3 саж. за 1178 р. асс., у Донцовых — 1780 кв. саж. за 690 р. притом с садом и "с родючим деревом, за землю около "задыхального яра" уплачено 50 р. асс. и т. п.". Всего издержано на покупку земли 5287 р. — 96 к. асс., а всей земли для устройства колонии в Полтаве было приобретено 12 слишком десятин. Постройка домов для колонистов продолжалась довольно долго и дома не были готовы ко времени прибытия колонистов. Дома строились недобросовестно и мало были пригодны для жилья. В Полтаве предположено было построить 60 домов и каждый о 4 комнатах ("покоев" как тогда говорили), но было построено 53. Смету на них составлял губернский архитектор Афросимов. Надзор за их постройкой поручен был полтавскому губернатору Алексею Федоровичу Козачковскому, которому были подчинены колонии в губернии. Он разрешал те или другие расходы, он разрешал все вопросы, вызываемые самим делом и только в редких случаях сносился с генерал-губернатором. В 1808 г. князь Куракин предписал Козачковскому приступить к постройке домов, при чем предло-

¹⁾ Полное собрание законов, т. XXVIII.

²⁾ В 1810 г. Бер был в Полтаве, где прожил довольно долго и просил кн. Куракина уплатить ему за "произвольное его пребывание в Полтав поденных денег 660 р." Кн. Куракин нашел эту просьбу "прихотливой и невместной" 1810 г. дело № 204.

— 101 —

жил смету, составленную Афросимовым, понизить. Еще кн. Куракин предложил привлечь к постройке и к участию вообще в этом деле, бывшего губернского предводителя дворянства Семена Михайловича Кочубея, богатого и щедрого благотворителя. В бытность кн. Куракина малороссийским генерал-губернатором, С. М. Кочубей нередко шел на встречу князю, нередко жертвовал свои средства и вот в силу этого, он и был привлечен к делу постройки домов для колонистов ¹⁾. Ближайший надзор за постройками лежал на смотрителе колоний Есипенке, человеке, как впоследствии оказалось, нечестном.

Губернатор Козачкоский или не видел или был слишком доверчив, хотя и уведомлял князя Куракина, что Есипенко хорошо строит дома и даже ходатайствовал о награждении его чином. Постройка домов шла очень медленно. В Августе 1811 года Есипенко доносит, что 16 домов окончены, а 10 близки к окончанию, остается только устроить печи. Губернский архитектор очень часто ревизовал эти постройки. Первый раз он, видимо, наскоро осмотрел и заметил небольшие дефекты, но, посетив вторично, он нашел их много больше. Оказалось, что нет зимних переплетов, нет слуховых окон, присьбы не были покрыты досками, полы сделаны из сырого леса, отчего, писал он, будут большие щели, балок должно быть по смете 26 и каждая толщиною 6 вершк, а их оказалось 15 и толщиною 3-4 вершка, вместо дубового леса употреблена ольха и т. п. Афросимов уведомил об этом губернатора, который и предписал Есипенке исправить, согласно указаниям архитектора. Но многое нельзя было исправить, как напр. балки. Есипенко мало обращал внимания на заявлении архитектора и предписания губернатора, что и вынудило Афросимова донести непосредственно князю Куракину о непрочности постройки домов и что на его заявления никто не обращает внимания. Кн. Куракин запросил об этом губернатора, который ответил, что действительно были недостатки в постройке домов, о чем он предписывал Есипенку озаботиться их исправлением, а сам же он, не имеет возможности по многосложности занятий, следить за постройкой, да и сам сознался в плохом знании "искусства архитектуры".

¹⁾ 1809. № 2.

— 102 —

Дома строились следующим образом: между дубовыми столбами, делали плетень, который обмазывали глиной — обыденный способ постройки домов в Малороссии. Такой способ постройки Афросимов не одобрял. "В казенных обзаведения, писал он, сколько мне известно, доселе этот способ не употреблялся". Он находил такую постройку недолговременной, так как хворость был сырой, а высохшая глина образовывала пустоту и трещины. А от действия ткацких станов должно происходить содрогание стен. Самый хворост, в силу непроницаемости сухого воздуха, скоро должен сгнить. Стены в этих домах были очень тонки, отчего постройки эти были холодные.

В виду того, что предстояло еще не мало строить домов, Афросимов предложил способ построения их, принятый в Пруссии. Вот как он его описывает: "Ставятся по углам дубовые столбы, между коими находятся такой же толщины дубовые распоры или плотнины, андреевские кресты, между столбами и распорами употребляются в недальнем расстоянии горизонтально из дюймовых досок планки и пополам расколотые дубовые колья. Затем набивается глина, смешанная с шерстью и мочалами. Афросимов предлагал употреблять более дешевый материал, полову, которая будет достаточна для связки глины в стене. Набивши довольно густою глиною стены между расколотыми кольями, должно неровности и впадины между кольями набить щебнем, глиною, смешанную с песком. Афросимову было предложено приступить по этому способу к постройке дома, на что он согласился, но просил о назначении в его распоряжение чиновника из Строительной Экспедиции для наблюдения за рабочими и доставкою материала. Был ли выстроен такой дом, мало чем отличающийся от обыденной постройки в Малороссии, данных об этом в делах, мы не нашли.

Одновременно, отставной майор, Лаппо-Данилевский, — помещик Екатеринославской губернии, бывший в Полтаве в Мае месяце 1809 года, предложил губернатору построить дом из земляных кирпичей и по той цене, какая была ассигнована по смете. Его предложение было принято и он получил в задаток 1 тыс. руб. Но через месяц был уволен от должности губернатор Козачковский и потому, писал майор Лаппо-Данилевский, "нахожу великое затруднение для себя в получение и нату-

— 103 —

рою уговоренных материалов к оному строению потребных". По расчету Лаппо-Данилевского стоимость такой постройки в том размере, как строились дома для колонистов, не превышала бы 1018 р. ¹⁾. Вероятно, были более серьезные причины, побудившие его отказаться, чем увольнение губернатора.

На дурную постройку домов жаловался и инспектор фабрик Иванов. "Двери потресканы, писал он, потолки не смазаны глиной, нет зимних рам, снаружи домов стены не укреплены и не оштукатурены, нет связей и подставок под крышей, отчего тяжесть снега на крышах держать трудно, на потолках балки очень тонки и т. п. Генерал-губернатор кн. Я. И. Лобанов-Ростовский приказал все это исправить. Афросимов свидетельствовал эти работы и донес, что эти исправления сделаны удовлетворительно, но прибавил, что все сделано из сырого леса. Да и сами колонисты нередко жаловались Инспектору фабрик Иванову, что в стенах и печах образовались трещины, отчего нельзя удержать тепла, а непрочность боровов угрожает пожару. Конечно, было предписано все это исправить, притом "в наискорейшее время".

В октябре 1812 года немецкие колонии посетил директор департамента мануфактур и торговли, сенатор Карнеев. Полтавские колонисты, числом 37 чел., подали ему коллективную просьбу, где просили о скорейшем построении для них домов, так как они "мучительную жизнь ведут". Дома не были окончены и приходилось в одном доме помещать по две и по три семьи, а дома были небольшие, всего о четырех небольших комнатах.

Не указываем на много еще отзывов, и жалоб на постройку домов, как от Афросимова, самих колонистов, с чем еще встретимся в дальнейшем изложении, но нельзя не сделать вывода, что дома были построены очень дурно.

Смет на постройку этих домов было представлено несколько: Губернский землемер Тарасов представил три сметы. Одну в 4097 р. — 30 к., а со службами 7669 р. — 90; другая — 3237 р., а со службами 6562 р. — 76 и третью, где цоколь из жженного кирпича — 6400 р. — 35 к. Эти сметы не были приняты, а составлена была смета в 2187 р. — 70 с. Всего было ассигно-

¹⁾ 1810 №34.

— 104 —

вано на постройку домов в губернии 115948 р. — 10 к., но губернатором Козачковским было уже передержано 7442 р. — 59 к. задолго до окончания постройки всех домов и необходимо было еще 28069 р. — 15 к. чтобы закончить постройки.

Всего передержки против сметы было 35501 р. — 74 ¾ к. ¹⁾ Смету на каждый дом в 2187 р. — 70 к. губернатор считал недостаточной, о чем и писал министру внутренних дел кн. Куракину, мотивируя повышением цен на рабочих, а также и на материалы ²⁾. Передержка по постройке домов колонистов, дурная их постройка, о чем были постоянные жалобы, а б. может и другие обстоятельства, были причиной увольнения губернатора от должности, о чем и последовал высочайший указ 17 мая 1810 г.

Вот описание колонии, относящееся к 1810 году, оно принадлежит владимирскому губернатору князю И. М. Долгорукому, посетившему Полтаву в этом же году: "В этих карточных домиках живут ткачи и при них поставлен стан каждого. Считают, что как постройка сей слободы, так и двух еще подобных, в Кременчуге и Константинограде т. е. в Полтавской губернии обошлось казне в 400 тыс.; там, однако дома рубленные из дерева, здесь иные связи обратились в настоящие тюрьмы; окончины (т. е. окна) одинокие и двойные, обе для прочности раз навсегда вмазаны в стены и не отворяются ни летом, ни зимой, но дышать необходимо: никакая власть в свете лишить сего блага натуры не может, ниже в тягчайших узах неволи? Что же делают эти бедные немцы? Они выламывают рамы, выбивают стекла, чтобы пустить себе воздух.

Стены в основании домов поставленные так прозрачны, как решето и от сотрясения станов во время работы чувствительно даже, как они зыблются и держатся только на угловых столбах.

К особенной чести нынешнего начальника ³⁾ сказать должно, что он с огорчением смотрит на расточение сумм казенных и городских, он отвел от себя ответственность. Бывший здесь губернатор сменен уже, но еще нового при нас не было

¹⁾ Дела № 151.

²⁾ Дела 1809 № 24.

³⁾ Это был второй малороссийский губернатор кн. Я. И. Лобанов-Ростовский, с 1808 по 1816 год.

— 105 —

и никто не смел войти в управление этой колонии. Все ее боялись, как огня, да и не без причины. Жаль, что зло не может так легко истребиться, как тот, кто его семена посеет. С человеком как велик он не был, всегда сладить можно и смена одного лица труда не стоит. Но вот беда, худое учреждение не скоро поправляется, а еще труднее искоренить ее, когда оно наипаче становится предметом большого денежного счета" ¹⁾. Долгорукий намекает на злоупотребления при постройке и, несомненно, они были. О губернаторе Козачковском вспомнили впоследствии; не забыли его управления колониями. После его кончины, 20 мая 1820 г. вдова его подала на высочайшее имя прошение о назначении ей пенсии за службу мужа. Козачковскому была назначена пенсия в половинном размере получаемого жалованья и естественно и вдова имела право получить ее, но ей было отказано. Министр внутренних дел граф В. П. Кочубей, которому было передано это прошение, запросил кн. Репнина об имуществе покойного и его долгах. Оказалось, что у Козачковского был дом в Кременчуге, а в Верхнеднепровском уезде, Екатеринославской губернии 129 душ крестьян и 1800 дес. земли. Казенных долгов не было, а частный долг вдовой был уплачен. На просьбу о пенсии, министр внутренних дел граф Кочубей ответил: "прошение сие (т. е. прошение Козачковской о пенсии) вместе с собранными в отношении Козачковского сведениями, рассматриваемо было в Комитете министров. Как из сведений сих открылось, что Козачковский, по поручению бывшего малороссийского генерал-губернатора кн. Куракина имел в своем распоряжении сумму, назначенную на обзаведение въехавших из Саксонии и водворенных в Полтавской губернии фабрикантов, сделал из оной при постройке их домов многие передержки и недостройки против сметы, количество которых простирается на сумму до 34800 р. и, как с другой стороны, он жене своей оставил достаточное имение, состоящее в Кременчуге и Екатеринославской губернии, то комитет г. г. министров положил: просьбу г-жи Козачковской о производстве ей пансиона оставить без уважения" ²⁾. Насколько был причастен к злоупотреблениям покойный губернатор, трудно сказать за

¹⁾ Долгорукий. Славны бубны за горами., 82-83 стр.

²⁾ 1820. № 308.

— 106 —

неимением документальных данных, но о его ближайшем помощник Есипенке есть данные, рисующие его преступную деятельность. На его обязанности была выдача шерсти колонистам. Колонист Ланге просил его выдать ему 11 п. шерсти. Есипенко потребовал от него расписку. Есипенко расписку получил, а шерсти не выдал. И только, по приказанию администрации, шерсть была выдана ¹⁾.

После удаления его от службы, выяснилось, что он захватил не мало инструментов и только после долгой переписки, полиции удалось у него отобрать их ²⁾. Леснокоженко, богатый полтавский купец жаловался, что ему не уплатил Есипенко за стекла 282 р. На запрос об этом администрации, Есипенко ответил, что часть денег должен уплатить губернатор Козачковский. Деньги купцу были уплачены, но в оправдательном документе Есипенко поместил и стекла для своих часов ³⁾. Он вообще распоряжался самовольно. Неизвестно, по чьему распоряжению, он начал копать в полтавской колоти пруд, заключив с грабарями договор, который губернатор назвал "безобразным". Генерал-губернатор кн. Я. И. Лобанов-Ростовский, узнав об этом, приказал прекратить копанье пруда, а деньги за грабарские работы, в размерь 3441 р. — 60 к. (за выкопку 2151 саж.) приказал уплатить из городских доходов, а если грабари недовольны, то могут искать судом с Есипенка. Есипенку же губернатор, по предписанию кн. Лобанова-Ростовского писал: "что он не может минуть ответа казне по всем убыткам, кои от построения домов фабрикантских предстоят".

Из этого видно, как смотрела высшая администрация на деятельность Есипенка Она вынуждена была на его имение наложить запрещение ⁴⁾. Ему администрация отправила очень много вопросных пунктов о недоконченных постройках, но ответа Есиненка мы не нашли в делах о колониях ⁵⁾.

С колонистами он обращался очень грубо, он грозил сечь их кнутами и накладывать колодки на ноги. Колонисты, не находя у местной власти защиты, жаловались непосредственно

¹⁾ Дело №118.

²⁾ Дело №151.

³⁾ Дело № 99.

⁴⁾ Дело № 63.

⁵⁾ Дело №133.

— 107 —

кн. Куракину на грубое с ними обращение Есипенка. Кн. Куракин, вероятно, согласно отзыву губернатора, объяснил это незнанием колонистами русского языка, но прибавил, что колонистам предоставляется право и впредь жаловаться, когда они заметят нарушение порядка или закона ¹⁾. В другой раз, когда колонисты жаловались на него, он писал губернатору Козачковскому и просил его обратить на это внимание. "Зная некоторым образом Есипенка, что может быть он и излишне строго с ними обращается и потому прошу обратить на сие ваше внимание и посоветовать ему чтобы не всегда сурово над ними действовал" ²⁾. Пришлось после Есиненка, не мало исправлять недостатков в построении колонийских домов. По приказанию генерал-губернатора 19 фабрикантских домов были обложены кирпичом, для чего каменщиков выписали из Калужской губернии. Им уплатили за работу каждого дома по 120 р. За работами этими наблюдал преемник Есипенка, Лучка. И при новом смотрителе колоний, губернский архитектор Афросимом нашел отступления...

Обратимся теперь к постройке домов в других колониях в Константинограде и Кременчуге" ³⁾.

В Константинограде было решено построить 40 домов. Губернатор Козачковский привлек к делу построения домов Константиноградского маршала (уездного предводителя) Максима Васильевича Балясного ⁴⁾, поручив ему пригласить несколько лиц

¹⁾ Дело № 39.

²⁾ 1809 г. № 1, св. 16.

³⁾ Интересны цены на строительный материал того времени: 1 тыс. жженного кирпича — 8 р., четверть извести — 1 р. 16 к., кубичная сажень глины 8 р., сорокаведерная бочка воды — 15 к., кладка жженного кирпича 2 р. 25 к., нежженного кирпича 1 р., сосновые доски: длина 4 вершка и диаметр 8 в. 6 р., для стропил (4 диам.) 4 р., верхние балки 4 саж. и 7 диам. 5 р. 60 к., 3 саж. 7 вер. 4 к. 80 к., драни сотня 45 к., сосновые доски 3 саж. толщиною 2 ½ д. 1 р. 10, на черные полы 3 саж. 2 ½ дюйма 1 р. 70 к., чистые 3 саж. толщиною 2 ½ 1 р. 10 к., окно с двойным переплетом, окраскою и прибором 17 р., одностворчатые двери с окраскою и прибором 12 р., двухстворчатые 15 р. Это все цены в 1808 году. В 1809 г.: латы 3 саж. 40 к., сосновая шелевка 60 к. 1 пуд мелу 35 к. и 40 к., дубовое бревно 3 саж. длины и 6 вершк. в диаметре 4 р., сосновое бревно 4 саж. длины и 6 вершк. 5 р., 3 саж. 6 вершк. 4 р., окно с малым переплетом, при 3 стеклах с работою 2 р., двухстворчатые двери 15 р., кирпичный щебень для набивки. 1 к. саж. 10 р., куб. саж. хворосту 3 р., куб. саж. глины 5 р., куб. саж. песку. 8 р., ворота с железным прибором 12 р., гладкие двери с железным прибором 5 р., 1000 жженного кирпича 9 р., 1 п. железа 3 р., четверть извести 1р. 10 к., двойные переплеты со стеклами полубелой воды, с окраскою и железным прибором 6 р., одинокий переплета в сенях 3 р., полукруглый переплета 8 р., латы в 3 саж. 30 к., липовые, сосновые и кленовые бревна 4 ½ т. 6 вер. 3 р., 3 — 6. 2 р., работа русской печи 10 р., голландской 12 р., очаг 12 р., колья для стен и забора 5 р. 1 ½ вершков 10 к. 3 ар. ½ 5 к. (1809 г. св. 16., № 356).

⁴⁾ Балясный, надв. сов. был генеральным судьей и заседателем в земском суде. Б. был предводителем с июля 1802 г. по янв. 1812.

— 108 —

из почтенного сословия дворян. Но в делах о постройке домов встречается имя только одного Балясного, заключавшего контракты с подрядчиками, распоряжавшегося суммами, но из дворян, видимо, никто не пожелал принять участия. Балясному, изъявившему свое согласие, губернатор Козачковский тотчас выслал 3 тыс. на необходимые расходы. Чиновник Мартынов был командирован в Екатеринославскую и Слободско-украинскую (с 1837 г. Харьковская) для найма рабочих. Для постройки домов избрана была та часть города, где находился острог, который вместе с другими строениями, был продан за 265 р. В этой части был и семянной амбар, который был уничтожен. По предписанию губернатора было оставлено одно только здание для устройства в нем богадельни для нищих. Было в начале предложено построить здесь не сорок домов, а много меньше, но министр внутренних дел кн. Куракин порешил перевести сюда некоторых колонистов из Кременчуга. "В виду учреждения, писал он, фабрики для обучения евреев суконному делу, дабы через то доставить народу сему надежный способ к безнужному пропитанию", он полагал, что водворение иностранных поселенцев в предположенном прежде числе сопряжено будет с некоторыми неудобствами, потому что надобно будет занимать под селитьбы их места удаленные от воды и потому кн. Куракин "счел нужным ограничить поселение там сих иностранцев таким числом, которое выгодно может поместиться и многих назначенных колонистов обратить в Константиноград". Постройка домов была отдана с подряда Валковскому городскому голове, купцу 3-ей гильдии Григорию Крамаренке. Смета на постройку домов была составлена в 87508 р., но Крамаренко из этой суммы уступил 5 тыс., но и эта сумма была израсходована, с разрешения генерал-губернатора, на обмазку и облицовку этих же домов. Дома были рубленные. Договор с ним заключил Балясный. Для наблюдения за постройкой были назначены ш. к. Бужинский и чиновник Мартынов. Дома в Константинограде были построены, по сравнению с Полтавскими лучше, но все таки с серьезными недостатками. В 1812 г. помощник инспектора фабрик ф. Брикен доносил, что в одном доме от ветра отвалилась труба, во многих домах, в течение зимнего времени,

— 109 —

обвалилась обмазка, в сарае обвалилась крыша, еще в одном доме отвалилась крыша ¹⁾ и т. д.

По окончании постройки, Крамаренко имел мужество просить о награде в виду того, что он выстроил вместо плетневых домов рубленные ²⁾. Губернский архитектор Афросимов свидетельствовал эти постройки: "В восьми домах, писал он, употреблен лес из старого строения, бывших соляных магазинов; этот лес обтачивается и доводится до такой тонкости, что нельзя назвать брусом, а обаполою и таковые, большею частью, 2 вершков и употребляются в стены, попадаются и гнилые. По углам поставлены дубовые столбы, а выше оных, ряда в четыре, обвязано из старых обаполов, также и между столбов забрано ими же, таковой порядок в строении должен произвести непрочность, да и самому делу разрушение. На стропилы полагался лес толщиною в 6 вершков, а употреблен в 3 вершка, что недопустимо, так как от снега не выдержит". Последнее указание архитектора было злоупотреблением со стороны лиц, строивших эти дома. В Кременчуге было наименее колонистов по сравнению с предыдущими двумя колониями. Здесь было построено всего 8 домов (один заново переделанный был куплен у подполковника Тимофеева). Смета на их постройку была исчислена в 17051 р. — 60 к., но она не была вся издержана, осталось сбережения 176 р. — 30 к. ⁴⁾, что случалось очень редко. Дома были хорошо построены, но они не были готовы к прибытию колонистов, которых пришлось помещать в частных домах. В октябре месяце 1809 года эти постройки свидетельствовал губернский архитектор Афросимов, который нашел их "против плана и фасада согласными и имеющими должную прочность". Надзирал за постройками помощник инспектора фабрик Савенков ⁵⁾.

Дома колонистов вообще были холодные, на что они жаловались местной администрации, которая, видимо, мало обращала внимания на эти жалобы, что и вынудило их послать в конце 1809 года жалобу кн. Куракину. Кн. Куракин предписал губер-

¹⁾ Дело № 14 и 151.

²⁾ № 135.

³⁾ 1809 г. № 13.

⁴⁾ Дело № 151.

⁵⁾ Дело 1809 г. № 6.

— 110 —

натору Козачковскому обратить на это серьезное внимание. "Останавливаясь некоторым образом, на жалобе их (т. е. колонистов), писал он, в рассуждении недовольной теплоты выстроенных их домов и неудобности в них печей, я не могу скрыть от вас, что в теплоте их домов поспешно и с подряда строемых, я также имею и некоторое сомнение и потому долгом поставляю просить вас об обращении особенного внимания и о всемерном наблюдении, чтобы как стены, так и потолки были сколько можно плотны, также и самые печи должны делаемы были не столь огромны и с большою аккуратностью, нежели там обыкновенно строятся, чем усугубится польза не только в сбережении дров, но и в доставлении ремесленникам необходимой во время работы их теплоты" ¹⁾. Дурная постройка домов для колонистов побудила министра внутренних дел назначить ревизию и выяснить причины, почему так плохо они были построены. Такая ревизия была назначена в 1817 году. В комиссию вошли: судья генерального суда Владимир Тарновский, масон, устраивавший заседания масонской ложи, в своем имении Тарновщине, околы Полтавы ²⁾, советник Шепелев и Дьяков, служивший в уголовном суде. Комиссия представила в 1820 году обширный доклад, на котором мы не будем подробно останавливаться, но заметим, что доклад излагает историю самой постройки, но не выясняет многого... Комиссия, правда, допрашивала многих лиц, причастных к делу постройки, но раскрыть ей злоупотребления, какие несомненно, существовали, ей не удалось.

Она прежде всего обратилась за разъяснением многих вопросов к вице-губернатору Бояринову, в ведении которого, после увольнения Козачковского, находились колонии. Но на многое Бояринов не мог дать ответа, так как смета расходовалась, главным образом, при Козачковском. Допрашивала она и Есипенка, но, к сожалению, объяснений его мы не встретили в делах. Но интересно, что комиссия не сочла нужным привлечь к показанию Козачковского, проживавшего в отставке в Кременчуге. Комиссия просила о доставлении многих документов относительно заготовления и покупки леса, приобретения лесов на сруб у помещика Жуковского и у помещицы Сушковой и многие

¹⁾ 1809 г. № 1, письмо от 28 декабря.

²⁾ См. нашу работу: Масонская ложа в Полтаве. Труды арх. комиссии, в. I.

— 111 —

другие данные, но вице-губернатор Бояринов ответил комиссии, что дел не сохранилось и потому он объяснения дать не может, так как все это происходило при бывшем губернаторе Козачковском. Многое было сделано или по словесному приказанию Козачковского или самовольно строителем этих домов Есипенком. В одном циркуляре своем Козачковский указывает, что постройки произведены Есипенком "противу сметы", но он ничего не сделал для устранения этого произвола. Комиссия затребовала данные о лесе и желала знать, куда он был употреблен, но выяснить это в точности ей не удалось. Интересно, что С. М. Кочубей, привлеченный, по предписанию кн. Куракина к постройке домов, получил в "заимообраз" 34400 штук всякого строительного леса (брусья, доски, кроквы, латы, дрань и т. п.). И в делах, как уведомлял комиссию Бояринов, "никаких документов не отыскивается" почему был дан этот лес Кочубею. Бояринов знал об этом, но не считал возможным потребовать "ни натурою, ни деньгами", так как не было документов. Возможно допустить, что многие документы были уничтожены. Кочубей согласился взять постройку 40 домов и заключил контракт, что было в 1809 г., но кн. Куракин не утвердил его, а предписал строить хозяйственным способом; но Кочубей, вопреки запрещению, продолжал все-таки заниматься постройкой этих домов. Выяснилось, что губернский архитектор Афросимов много раз подавал рапорты Козачковскому, указывая на дурную постройку этих домов, на что Козачковский отвечал предписаниями Есипенку строить дома, согласно смете. Комиссии удалось выяснить передержку, в сумме 34803 р. 74 к. Комиссии интересно было знать, поручена ли была Афросимову ревизия этих построек, на что тот ответил, что предписания он не получал и постройка была поручена Есипенку, за что он был награжден чином. Да и особенного надзора не нужно было, как говорил в комиссии Афросимов, так как постройка в здешнем крае таких домов известна и требовалось только одного "хозяйственного для пользы казенной усердия". Выяснилась недостача дров (более 100 саж.) и как показал Есипенко, они были отданы колонистам, а многое было и уворовано последними. Есипенко самовольно купил лес у Сушковой за 1120 р. и не использовал его. Есипенко строил ткацкие

— 112 —

станы для колонистов, на что покупал лес, истратил всю смету, куда вошла и смета на лес, а лес для станков взял из предназначенного на другую постройку. Комиссия интересовалась знать, почему Бояринов выдал генерал-губернатору кн. Лобанову-Ростовскому из сумм, предназначенных для устройства колоний 2 тысячи. А эти деньги шли на уплату чиновникам его канцелярии по управлению колониями. Этих денег, конечно, генерал-губернатору расходовать не следовало, так как такой расход не был предусмотрен министерством. Если ко всему этому прибавить отсутствие отчетности, счетов, для которых было выдано 18 книг (черные отчеты — черновики и белые), то нельзя не сделать вывода, что постройка домов для колонистов велась самым недобросовестным образом ¹⁾.

Доклад комиссии был препровожден в департамент мануфактур и торговли, где поручено было его рассмотреть оберн-контролеру Воронову и контролеру Успенскому. Этот доклад не удовлетворил департамент, откуда в течение очень многих лет требовали от местной администрации дополнительных сведений всякого рода, то о справочных ценах того или иного года, то одного, то другого документа, на основании чего сделан тот или иной расход, то оправдательного документа, то разъяснения на тот или другой вопрос и т. д. и т. д. Администрация медлила ответами и не по своей вине, трудно было отыскать многих данных. Полтавский губернатор Могилевский поручил составить эти пояснения секретарю Приказа Общественного Призрения Полонскому, далеко стоявшему от постройки домов и расходования сумм. Не получая долго необходимых сведений, Могилевский предписал Полонскому организовать послеобеденные занятия и поручил бывшему помощнику Инспектора фабрик Стрижевскому, служившему заседателем в уголовной палате, следить за этими занятиями и ежедневно докладывать ему об их успешности. Вот к какому средству прибегнул губернатор, чтобы заставить дать требуемые сведения. Это было в 1831 г.; значить, прошло уже десять лет со времени представления отчета комиссии в департамент мануфактур и торговли. Но и Полонскому трудно было работать и своевременно представлять требуемые сведения, так как не было многих документов и пришлось их ра-

¹⁾ По описи № 13, св. 33, № 4 в 1817. № 278.

— 113 —

зыскивать, наводить всякие справки и т. п. Губернатор Могилевский запрашивал нередко, отчего так медленно "идут пояснения на замечания контрольной комиссии по фабрикантским делам?" Полонский представил свидетельство врачебной управы о своей болезни и писал в свое оправдание губернатору, что он занимается в неприсутственные дни по ночам с потерею зрения и здоровья и что ему все-таки удалось сделать "затруднительнейшие пояснения и вместе с оными представить многочисленные документы, добытые из разных дел 1812-1818 г.г. и ныне, с 30 мая 1837 г. в отставке по болезни, "нахожусь, писал он, в ужасном положении, лишен средств пропитания, имея 10 душ детей, из коих 5 малолетних отправил к благодетельной особе для пропитания, а сам, находясь временно в Полтаве, прибегаю более в отдаленных местах к благотворительным людям о сделании мне пособия в необходимом содержании, по каковым причинам и по стеснению военным постоем, а более по болезни, со дня увольнения меня от должности, не мог заниматься фабрикантскими делами". Полонский побуждал заниматься усерднее Кучеревского, более знакомого с делами колонии, но последний заявил, что он может лишиться службы и тогда он не в состоянии будет содержать свою семью. Сам Стрижевский, наблюдавший за Полонским, задерживал дела по четыре года и вообще дурно относился к Полонскому, что и вынудило последнего жаловаться губернатору. "Имею счастье, писал он, представить при сем на благоусмотрение и милостивое уважение затруднительнейшие сведения, составленные мною по одним прихотям г. Стрижевского, к замедлению дела служащим. Ваше Пр-во, всепокорнейше прошу рассмотреть рапорт мой и записку, преградить своевольства и уклонение Стрижевского от своей обязанности на будущее время, а мне несчастному с 12 душами моего семейства оказать В-П-ва благотворение". С целью побудить Кучеревского более усердно заниматься, губернатор предписал полиции сопровождать его ежедневно на послеобеденные занятия.

Чем окончилась ревизия в делах нет следов и думаем, что окончилась безрезультатно. Более двадцати лет прошло, когда комиссия представила свой доклад в департамент, а за это время

— 114 —

не было уже в живых Козачковского, Бояринова, Есипенка, кн. Лобанова-Ростовского и др. ¹⁾.

Для управления делами колоний была учреждена должность инспектора фабрик. Первым инспектором был Иванов, рекомендованный самим кн. Куракиным. У него было три помощника, жившие в колониях, один в Полтаве, другой в Кременчуге и третий в Константинограде. И среди фабричной инспекции были лица недобросовестные. Инспектор Иванов, пробывший в этой должности до января 1813 г., при сдаче дел своему преемнику Высоцкому, не сдал инструментов и других вещей на сумму 1337 р. — 65 к. ²⁾. От него нельзя было и получить эти деньги, так как никому не было известно, куда он по увольнении в отставку выехал из Полтавы. Помощник Инспектора в Константинограде ф. Брикен, оставивший службу в 1815 году, также не сдал инструментов на 234 р. 7 ½ к. и помимо этого, истратил 110 р. внесенных колонистом Кемером при увольнении его в "вольные фабриканты" ³⁾. Место ф.-Брикена занял Внуков, служивший там же чиновником. Нельзя сказать и о нем, чтобы этот чиновник, занявший в Константиноградской колонии место смотрителя, был бы безупречен.

В 1819 г. генерал-губернатор кн. Репнин хотел поместить в одном из фабрикантских домов в Константинограде музыкальную школу и канцелярию Кременчугского пехотного полка. Инспектор фабрик Высоцкий донес, что домов не имеется и что фабриканты стеснены, и живут в одном доме по два семейства. Началась переписка и выяснилось, что сам Внуков занял один дом, в другом жил комиссионер Виноградский, а в 3-ем смотритель поветового училища. Все они не имели права жить в домах, построенных для колонистов, да и сам Репнин не имел права помещать школу и канцелярию в тех же домах ⁴⁾.

Для колонистов необходима была сукновальня, о чем администрация не позаботилась заранее, и о необходимости ее напомнили сами колонисты. 43 колониста подали в декабре 1809 г. коллективную просьбу о ее устройстве. Местная администрация

¹⁾ Св. 16, № 355.

²⁾ дело № 166.

³⁾ Дело № 214.

⁴⁾ 1819 г. № 328 св. 16.

— 115 —

порешила обратиться к министру внутренних дел кн. Куракину, который нашел просьбу колонистов основательной и предписал дать подробные сведения о казенных мельницах, бывших при с. Буланово, не далеко от Полтавы, где, нужно думать, он предполагал ее устроить. Сами колонисты указывали на двух своих товарищей Тренского и Зориша, бравшихся устроить сукновальню. Губернский архитектор Афросимов вместе с фабричным инспектором Ивановым, отправились в с. Буланово, но поездка зимой, в декабре месяце, была безрезультатна. Афросимов ответил, что этот вопрос надо решить весной, так как он теперь не может исчислить количество воды, а потому и неизвестно действие скорости колес, а также он не может определить, какое действие имеет разлитие воды на мельницы, а в зимнее время нельзя взять на план "должную ситуацию", а также возвышенные и низменные места. Интересно что Афросимову было поручение составить план и смету в январе 1811 года, спустя более года, когда просили колонисты об устройстве сукновальни ¹⁾. Но устроить ее в с. Буланово нельзя было, так как эти мельницы по указу 1801 года были отданы казенным крестьянам в "безоброчное владение". Сукновальня была устроена в Полтаве и для соображения ее стоимости был призван из Ташани (Переяславского уезда) иностранец механик Вильгельм Энгель ²⁾. Одного лиса на ее устройство пошло на 4205 р. 63 к. ³⁾. Строил ее иностранец Киршстен и она была готова только летом 1814 года, когда и была сдана Инспектору фабрик Высоцкому. Определить стоимость ее трудно, так как нет в делах полного отчета о ней. Но невероятным кажется расход на мастеровых. Несколько лет спустя, в марте 1816 года, Полтавский вице-губернатор Бояринов сообщил Инспектору фабрик Высоцкому, что строительная комиссия в 1811 г. истратила на наем рабочих по устройству мельницы 10734 р. 90 ¼ к. и потому он предписывает эти деньги выдать экспедиции. Такая стоимость рабочих слишком велика; возможно допустить и здесь злоупотребления ⁴⁾.

¹⁾ Дело № 38.

²⁾ Дело № 16, св. 18. 1809 г.

³⁾ Дело № 38.

⁴⁾ 1809. № 16, и 82.

— 116 —

Была еще устроена и прядильня, находившаяся в первые времена в ведении Приказа Общественного Призрения. Помещалась она в казенном здании, предназначенном для гимназии. Мастером был крестьянин из Диканьки, имения графа В. П. Кочубея, получавший жалованья 100 р. асс. У него был подмастерий, получавший 75 р. асс. Рабочими в прядильне были колодники. Их помещали здесь с целью отработки и уплаты потерпевшим от них в воровстве. Это был как бы рабочий дом. Колодникам платили за пряжу на основу 7 к. с фунта, за стрижку 1 к. и за чесанье — 2 к. Колодникам не нравилось пребывание здесь и они часто убегали, чему способствовал и слабый надзор, об усилении которого много раз ходатайствовала инспекция фабрик. Колодникам назначались уроки. В течение года, в 260 рабочих дней всякий колодник должен остричь 3120 ф. шерсти и получал по 1 к. за фунт, что составит 31 р. — 20 к. За ческу по 6 ф. в день, а в 260 дней, за 1560 ф. по 2 к. за фунт — 31 р. — 20 к. За пряжу для основы по 2 ф. в день, а в 260 дней за 520 ф. по 7 ½ к. за фунт — 39 р.; за пряжу для утка по 3 ф. в день, и в 260 дней по 780 ф. по 4 ½ — 35 р. — 10 к. Из этой суммы отсчитывалась ¹/6 часть на их прокормление и одежду колодников, что составит, при вычислении за целый год для выборщика и чесальщика шерсти 26 р., прядильщика основы — 32 р. и утка — 29 р.

На пополнение "присужденной суммы", т. е. определенной судом за кражи, отчислялось с колодников вообще по 5 р., а если он был прядильщик, то по 6 р. На основании закона 2 августа 1763 года колодникам должна была производиться плата по 24 р. в год, при чем половина шла в расход на пропитание и одежду, а половина для отработки "присужденной суммы". Но закон этот не соблюдался, а он был в интересе колодников, которым пришлось бы меньше отсиживать в прядильне, так как скорее мог быть уплачен их долг. Столь низкая плата за работу была причиной их бегства из прядильни. С октября 1809 г. по декабрь 1810 г. их бежало из прядильни 41 чел. Если принять эту низкую плату, то требуемое законом 1763 года уплата только 12 р. в год, то колодник-выборщик шерсти должен работать в прядильне два года, и три месяца, чесальщик столько же, а прядильник 1 год и 10

— 117 —

месяцев. Эта низкая плата не давала возможности покрыть расход на содержание арестантов, на что обратил внимание Инспектор фабрик Иванов, который вошел с ходатайством: "дать ему наставление, каким образом продовольствовать арестантов, дабы они могли пропитать себя безнужно и отрабатывать положенное на них, ибо, как писал он, по нынешнему положению, они никогда не могут отработать". Иванов ходатайствовал об этом в июне 1813 года. Нужно думать, что администрация также на это обратила внимание и в 1817 году был издан новый закон. По этому закону все колодники, содержимые в рабочих домах, были разделены на несколько категорий: 1) похитившие не более 5 р., 2) от 5 р. до 10 р., 3) от 10 до 15 р., 4) от 15 р. Похитивших 5 р. не велено отдавать в рабочие дома, а остальные должны были отсидеть и работать от девяносто дней в году (вторая категория) до 180 дней. Установлена была плата по 25 к. в день, при чем 10 к. расходовалось на содержание колодника, а остальными уплачивалось за похищенное им. Если колодник отрабатывал ранее срока, то излишек поступал в Приказ Общественного призрения ¹⁾. Эта прядильня была преобразована из фабрики, бывшей в ведении Приказа Общественного Призрения и учреждена по инициативе генерал-губернатора кн. Я. И. Лобанова-Ростовского. В виду того, что прядильня эта вырабатывала шерсть для колонистов, то естественно и заведывание ею следовало передать Инспектору фабрик, что вскоре и случилось. Но Инспектор фабрик Иванов, получив предписание принять ее в свое введение, почему-то медлил исполнением этого поручения и ее принял спустя полгода его помощник Кондура ²⁾. Прядильня просуществовала до 1 января 1819 года, когда преемник кн. Лобанова-Ростовского, кн. Репнин приказал ее "вовсе уничтожить", а арестантов, работавших в ней, отправить в места, откуда они были присланы. Надо сказать, что ее закрытие вызвано законом 1818 г., когда иностранные суконщики сделались вольными фабрикантами, о чем будет речь дальше ³⁾.

Для колонистов нужна была красильня, но она не была

¹⁾ 1810. .№ 29.

²⁾ ibiden.

³⁾ 1819, св. 16, № 328.

— 118 —

устроена. Красить сукна местная администрация отдавала в красильни, бывшие у крупных помещиков. Вице-губернатор Бояринов обращался в 1809 году ко многим помещикам, отказавшим, правда, принимать в том году, но обещавшим только в будущем принимать на окраску сукна колонистов, по преимуществу в темно-зеленый цвет. Красильни существовали у помещиков гр. А. К. Разумовского (Батурин, Черниговской губ.), кн. Н. Б. Юсупова (Рашковская, первоклассная), княгини А. М. Прозоровской (Новомосковский уезд, Екатеринославской губ.). Только Глушковская фабрика и то только при содействии курского губернатора согласилась принимать сукно с августа месяца 1811 года ¹⁾. Министерство вн. дел предложило колонистам окрашивать сукна в темно-зеленый цвет, причем были присланы два образца. Полтавский губернатор Тутолмин предложил вице-губернатору Бояринову, в ведении которого были колонии, озаботиться этим, но он ответил, что в колониях вделывается только одно суровье по "неустроению еще красильни, версильни и других тому материялов" .

Темно-зеленое сукно продавалось по 2 р. 35 к. и по 2 р. 58 к. за аршин.

Глава II.
Прибытие колонистов из-за границы. Доктор Саар. Инструкция подмастерьям. Вмешательство администрации в дела колонистов. Жалоба константиноградских колонистов и ф.-Брикен. Занятие сукноделием. Вольные фабриканты. Посещение колоний гр. Кочубеем и сенатором Карнеевым. Отзыв о колонии кн. Долгорукого. Отношение Козачковского к Инспектору фабрик Иванову. Письмо кн. Куракина. Проект сенатора Карнеева. Переговоры с Лионом. Обсуждение вопроса о колонии в Комитете Министров. Завод 1816 года. Стоимость устройства немецких колоний.

Колонисты, поселенные в Полтавской губ., были немцы, приехавшие из Германии, Баварии и Моравии. Изъявившие желание

¹⁾ 1809. № 16, м. 82. В 1813 г. министерство прислало екземпляр брошюры "Краткое описание важнейших красильных растений и способ разведения в России, из которых в то время готовили краски. Эти растения: 1) крап или мариана. Растет в диком состоянии на Кавказе, в Таврической губ. и на Дону: 2) вайда или синило; 3) шафран; 4) Турнесоль или лакмус: 5) сафлор, дикий шафран, кравус и желтяница, 6) щерьба, желтая трава, желтуха; 7) драк; 8) серпуха, серпий, серп, псивная трава. В этом наставлении было подробно изложено собирание и приготовление красок. Помимо этого, в этом наставлении описаны домашние красильные растения, известные в домашнем и сельском быту, но еще не введенных на больших фабриках. Растения эти: подмаренник, щавель, шерашница, скипетр царский, ромашка, полынь, крестовник, сопольник, щитоцветный василек голубой, зверобой, золотуха, всикобой, борец, лютик, чистяк большой, одноцветник полевой, конский чеснок, шалфея луговая, золототысячник, крапива. Деревья: береза, ольха, грабыльник, осока, грушина, крушина и др. (Арх. Г. Правл. 1809. № 21, св. 18).

²⁾ 1816 г. № 238.

— 119 —

переселиться в Россию, получали на проезд до Белостока: многосемейные по 80 и 100 талеров, малосемейные 60, а холостые по 40 тал. ¹⁾. Приезжали они партиями и с момента приезда на границу России, получали по 12 к. в сутки кормовых. Получали не только колонисты, но и их семьи. Администрация не рассчитала время их прибытия, дома для них не были готовы, приходилось задерживать их в пути, где они распределялись и по обывательским квартирам. Их задерживали в Белостоке, Чернигове и Решетиловке. Из Белостока, куда приезжали колонисты из-за границы, их отправляли в Полтавскую губернию, на тройках в сопровождении заседателей, или членов земского суда, сменявшихся в городах, через которые они проезжали. Из Белостока они ехали на Слоним, Слуцк, Добрянку (Черниг. губ.), Борзну, Ромны, Гадяч, Зеньков и Полтаву. За тройку платили 157 р. 50 к. асс. ²⁾. Иногда колонисты приезжали в сопровождении унтер-офицера из штатной команды. Колонисты, задержанные в Решетиловке в январе 1810 г. подали жалобу, что прожив в Решетиновке четыре месяца, они не имели работы, а срок получения кормовых денег истек, отчего они пришли "в великое изнурение, ни один другому помочь не могли, так как не имели инструментов и все способы к тому были преграждены" ³⁾.

Казна не мало потеряла, ей пришлось излишне заплатить кормовых денег 10895 р. 54 к. В виду того, что не все дома были готовы, пришлось помещать в одном доме по два семейства, а иногда и более; что было, впрочем, только в полтавской колонии. В Константинограде и Кременчуге не пришлось этого сделать, так как здесь постройки были уже готовы к прибытию иностранцев. В Кременчуге, в 1813 году, за отсутствием колонистов, пришлось один дом нанять некоей Грибовской за 350 р. асс. ⁴⁾.

Первая партия колонистов прибыла в августе месяце 1809 г., их прибыло 130 чел. (в это число входят и семы). Их поселили в 16 домах. Первыми поселенцами были: Роде, Вернер, Носке, Голле, Петелл, Вольф, Гофман, Мельцер, Ромер,

¹⁾ Св. 16. 1809. № 418, циркуляр 3 мая 1809 г. № 780.

²⁾ 1809. № 17, л. 17.

³⁾ Св. 3, дело № 39.

⁴⁾ Дело № 173.

— 120 —

Шилинг, Кригер, Лешке, Иоганн Требке, Бекер, Штарк, Клар и др. Всех вообще колонистов, призванных из заграницы было: в Полтаве — 54 семьи (249 душ), сюда вошло и 8 семейств, поселенных в Кременчуге и в Константинограде: 41 с. (218 д.) ¹⁾. Все эти колонисты были люди бедные, по профессии ткачи, по сословному происхождению крестьяне. В числе прибывших колонистов было три человека принадлежавшие к другим профессиям. Некто Раак, прибывший с колонистами, был капельмейстер, записавшийся в ткачи из-за желания побывать в России. В 1812 г. он подал прошение об увольнении его в "вольные мастера". Он был уволен, заплатив долг казне в размере 97 р. — 63 к. ²⁾.

Другой колонист Дидрих оказался портным. Когда он подал увольнение, то сознался, что "суконному мастерству не сведующ и если прибыл в Россию, то из нежелания идти в военную службу. За ним числилось долга казн 403 р. — 94 к. ³⁾. Был еще колонист Гилер Ашер Левин, иудейского исповедывания, прибывший вместе с другими колонистами из Германии. Несомненно, он выдал себя за лютеранина. Он вскоре, впрочем, оставил колонию ³⁾.

Поселившиеся колонисты пользовались безвозмездно помещением, получали ткацкий станок, а также инструменты, за что не взималось никакой платы. Администрация отпускала им дрова, по ½ сажени в месяц на одну печь, но это записывалось в число их долга. Также записывались в долг и отпускаемые лекарства и стоимость лечения в богоугодном заведении. Врачом в полтавской колонии был штаб-лекарь Иван Саар. Он относился к своей обязанности с усердием, и губернатор ходатайствовал о награждении его чином коллежского асессора. Ему ставилось в заслугу не только усердие по службе, но и прописка в значительном количестве рецептов, что давало доход аптеке: "Из единого усердия помогать ближним, охотно принял на себя врачевание их (т. е. колонистов), так пишет о нем губернатор полтавский Козачковский и прилежася о том, по отличному знанию медицинской части, доставлял всегда скорое облегчение и

¹⁾ 1852. № 166, св. 6.

²⁾ Дело № 186.

³⁾ Дело № 298.

— 121 —

совершенное выздоровление суконщикам, которые имеют к нему доверенность и признательность. Он приобрел общую признательность публики, но и умножил доход аптеки здешнего Приказа Общественного Призрения, полученными по рецептам медикаменты" ¹⁾. Тяжело больные отправлялись для лечения в богоугодное заведение ¹⁾. Помимо мастеров-колонистов были еще подмастерьи и ученики. Помощник Инспектора Кондура предложил колонистам выработать для них особую инструкцию. "В рассуждении, что ученики сукноделия при полтавской казенной фабрике, по молодости лет, не занимались работами и находились в праздности и сделались непослушными самим фабрикантам, я по усмотрению моему сего беспорядка, принужденным себя, нашел сделать предложение обществу сего согласия, чтобы они постановили особые правила, по коим бы сим молодым людям воспрепятствовать в шалостях, почему учиненные теми фабрикантами правила представляю, кои составлены немцами Роде, Кларам, Мельцером, Михаэлисом, Иоганном Трепке, Тренским и вдовой Елисаветой Гофман". Из этого видно, что инициатива истекая от Кондуры, а возможно предположить, что сами колонисты считали нужным издать такую инструкцию. "Высочайше учрежденной Полтавской казенной суконной фабрики всепокорнейше колонисты, просят: Почему дети наши приходят ныне в настоящий возраст и нужному знанью к производству сукноделия изученью, то мы (отцы) согласились наших детей по ремесленному обряду и обыкновению, удостоить их подмастерьями, к чему мы пригласили друзей наших из мастеров и подмастериев, дабы в сем обряде и они участвовали. Таковых детей наших мы, мастера удостоим их сего числа подмастерьями и признаем прилагаемые при сем правила, по коим подмастерии должны себя весть, чтобы они являлись в общества мастеров и подмастерьев в пристойном виде, равно требуем мы, дабы подмастерьи свое начальство чтили и уважали и между собою предупреждали бы друг друга учтивостями.

Хотя некоторые ныне и считаются подмастерьями, но без всяких на то обрядов и порядка, шляются, сии само понудило нас, как вышеупомянуто наших сыновей по обряду ремесленников удостоить в подмастерьев и между нами установить порядок, по которому они должны поступать.

¹⁾ Дело № 38.

— 122 —

Однакож, хотя те, кои именуются подмастерьями и без всякого удостоения, но будучи они себя станут весть добропорядочно, то таковые будут нами как добрые и честные люди уважаемы, если же наши сыновья и кои приступят к нынешнему положению обрядов, обидят или огорчат тех, которые и не принадлежат к сему сословию, то виновный подвергается наказанию. Так же, буди противная сторона обидит одного из сего сословия, то обиженный не в праве злом за зло воздавать, но должен избранным мастерам жаловаться и требовать за обиды удовлетворения. Если же виновный воспротивится, то таковой будет предан суждению высшего начальства.

Не воспрещается так же всякому к сему сословию пристать, ежели он повинуется сему постановлению и свидетельством снабжен в кого именно изучился судопроизводству и может ли он быть удостоен подмастерием, то тогда объявлены будут ему правила и он обязан их выполнять. Равным образом, если бы кто и пожелал исключится из сего сословия, вступить в брак и быть самому мастером, то тот должен сам пробную половинку суровья (т. е. 40 арш.) выделать и к одобрению оной пригласить двух знаменитых мастеров; когда же будет такая половинка суровья одобрена инспекцией и двумя мастерами, то тогда в присутствии всех мастеров будет он в мастера удостоен и должен взнести в казну сего сословия пять рублей для вспомоществования нуждающихся, также должен он уважать своих начальников и с своими собратьями должен дружелюбно обращаться, как следует честному мастеру.

Приложенные при сем правила почтеннейше предлагаем для утверждения оных, тем более, что сие постановление не противно законам, а более еще для блага и порядку между взрослым юношеством, то утверждаем начальство оное положение благосклонно удостоить подписом с приложением казенной суконной фабрики печати". Мы нарочно целиком привели предисловие колонистов к выработанным правилам. Несомненно, что инициатива издания их принадлежит самым колонистам; в противном случае, они не писали бы просьбу об утверждении, раз это им было поручено составить эти правила и не упоминали бы, что эти правила "не противны законам" если бы это было поручено им Инспекцией, т. е. их начальством. А если

— 123 —

писал Кондура, что это он будто бы предложил, то это можно объяснить желанием показать себя пред начальством очень деятельным, вникающим даже во внутреннюю жизнь колонистов.

Правила эти составлены 3 октября 1815 года. Все подмастерьи должны раз в месяц устраивать собрания, на которых выясняются неудовольствия и другие дела. На всяком таком собрании взималось с каждого по 15 к. Подмастерьи имели своих старшин, ежегодно избираемые всеми мастерами. Уклоняться от посещения собрании, подмастерий не может, разве только по болезни, не явившиеся подвергались штрафу в первый раз 10 к., во второй 20 к. Если же явится после этого в собрание и не внесет должного штрафа, то был исключаем из общества.

Ежегодно устанавливается день, когда все подмастерьи должны его праздновать. Брань и оскорбления запрещались, за что подвергали штрафу от 10 до 20 к. Штрафовались и те, кто замечен был "в пьяном или неблагопристойном виде". Виновный в драке и принимавший в ней участие, подвергался штрафу в 50 к., если же колонист их не внесет, то избранные мастера уведомляли начальство с просьбой подвергнуть его наказанию. Очень интересен в этой инструкции последний пункт (10). "Так же, читаем в этой инструкции, будут наказаны и те кои (без различия исповеданий веры) целый год в богослужении не участвовали, ежели они по своей вери на то имеют случай или кто в течение трех лет (ежели можно) не приобщится Святых Таин, то таковой из сообщества исключен будет до тех пор, пока он опять обряд своей веры исполнить ¹⁾.

Все то, что в вышеозначенных статьях и не упомянуто, противно порядку и благонравию замечено будет, то тот от старшего подмастерья и с согласия избранных старшин наказан будет. Эта инструкция интересна в том отношении, что она исходит от самих колонистов, старавшихся в среде своей урегулировать отношения и ввести должный порядок.

Колонисты были в полной зависимости от администрации, за исключением дел уголовных, когда они подлежали суду ²⁾.

Без разрешения инспекции, никто не имел право оставить место поселения, не мог без разрешения отлучаться и в другой

¹⁾ Дело № 197.

²⁾ Таких дел не было у колонистов, за исключением одного случая, когда найден был ребенок в колодце.

— 124 —

город. Колонист не мог жениться без разрешения начальства. Администрация во все вмешивалась, даже в семейные дела, она и налагала взыскание, да и сами колонисты нередко обращались к ней. В мае месяце 1816 г. константиноградский колонист Бейрлейн жаловался вице-губернатору Бояринову на своего зятя, колониста Трешау. Трешау, женившийся на его дочери, очень дурно с ней обращался, да и сам Трешау мало работал, был очень ленив, в чем и упрекала его жена. Трешау за это ее бранил, бил и угрожал даже изгнать ее из своего дома, но она сама его бросила и переселилась к отцу. Бейрлейн просил разрешения оставить дочь у себя (местная полиция желала водворить ее у мужа) до времени, когда ее муж, по молодым своим летам "возчувствуется и в жестоком с нею несправедливом своем поступке прийдет в раскаяние". Бояринов поручил это дело разобрать Внукову, служившему чиновником в Константиноградской инспекции. Расследование выяснило иное. Оказывается, что супруга "пренебрегает мужем и как писал Внуков, "возымела знакомство с другими холостыми учениками и даже два раза оставляла своего мужа. Выяснилось еще, что она била палкой своего мужа, который, по донесению Внукова, никогда ее не бил, а наоборот, во всем оказывал ей снисхождение. Вице-губернатор Бояринов предписал не позже, как через неделю, выслать супругов в Полтаву, вероятно, для должного внушения и быть может, и посадил их в смирительный дом, что иногда в то время практиковалось.

Другой колонист Прогацкий тоже жаловался на свою супругу, что она выходит из его повиновения и, как писал он, "обращается во всех дурных качествах и кольми паче в прелюбодеянии". Он обвинял ее в том, что она сбежала от него на жительство к другому колонисту и просит рассдедовать это дело и сделать, "запрещение как его жене, так и немцу-колонисту в разврате и наказать его супругу по мере преступления". Расследование вполне подтвердило жалобу и вице-губернатор предписал Прогоцкую посадить на неделю в острог. После этого помощник инспектора водворил ее у супруга, а всем колонистам "дабы напредь лишить ее всех способов к новым ее затеям и беспокойству начальству, сделал подтверждение, чтобы ни один из них принять Прогацкую не смел" ¹⁾.

¹⁾ Дело № 214.

— 125 —

Было дело, поднятое Инспекцией, которая, впрочем, сама и была виновата. Некто Ширман, живший в Константиноградской колонии, просил отпуска в Полтаву. Помощник Инспектора ф.-Брикен, зная, что он едет в Полтаву с жалобой на него, отпуска не разрешил. Тогда Ширман подговорил через агента своего Пецгольта других колонистов собраться у Келлера. Колонисты собрались и составили прошение к вице-губернатору Бояринову и 17 человек, без разрешения инспекции, отправились в Полтаву. Ф.-Брикен, сообщая об этом, особенно дурно отзывается о трех колонистах — Ширмане, Рихтере и Синклейстере, как людей "имеющих врожденную привычку к нарушению спокойствия и произведению ссор и тому недозволительных деяний" и потому он должен был принимать "выключая снисходительного с ними всегдашнего обращения, предпринимать разные угрозы, кои когда оставались бесполезными, доводить до сведения константиноградской полиции. Ф.-Брикен, как пишет он, делал наставления быть прилежнее в работе, но колонисты все эти наставления оставляли без внимания и следовали "воле своей". О Ширмане он доносил, что он однажды в пьяном виде, побил колониста. Вице-губернатор предписал городничему внушить колонистам необходимость подчинения начальству и сообщить им, что само правительство "обо всем имеет попечение". Виновных же колонистов вице-губернатор предписал посадить под арест.

Прошение колонистов не сохранилось. Видимо, они жаловались на дурное помещение, недостаток дров, так как об этом упоминает вице-губернатор Бояринов в своем отношении к ф.-Брикену. Городничий же, разбиравший это дело, донес, что им отобраны у ф.-Брикена червонцы, принадлежавшие трем колонистам. "Честь имею донести, что барон ф.-Брикен простирающихся на него от прописанных фабрикантов претензий по настоянию моему удовлетворил в полности". Таким образом, жаловавшийся ф.-Брикен сам вызвал поездку колонистов в Полтаву, жалобу на него вице-губернатору и т. п. К сожалению, из дела не видно, при каких обстоятельствах ф.-Брикен отобрал у них червонцы... ¹⁾

Таких дел, рисующих вмешательство администрации во

¹⁾ Дело № 120.

— 126 —

внутреннюю жизнь колонистов, можно встретить не мало, но и указанных примеров достаточно для вывода, что колонисты были подчинены администрации.

Обратимся теперь к занятиям колонистов сукноделием. Первоначально колонисты вырабатывали серое армейское сукно в сырце (суровье), впоследствии они начали выделывать фланели, фланелевые одеяла, армяки и стамеди. Каждый стан должен выработать в течении года 18 половинок или 720 аршин. Если же он выделывал больше, то он мог излишек продать кому хотел, что было распоряжением генерал-губернатора кн. Я. И. Лобанова-Ростовского (февраль 1814 г.) ¹⁾.

Казна выдавала им шерсть, но при расчете с ними за сукно, вычитала ее стоимость. Цена на шерсть в 1809 г. была 7 р. 21 ½ к. за пуд, в 1810 г. она повысилась до 11 р. 56 ½ к., в 1811 г. понизилась до 9 р. 30 к. По приказанию министра внутренних дел кн. Куракина, при вычетах с колонистов за шерсть принималась в расчет стоимость ее в 1809 году. На каждую "половинку сукна" (т-е. 40 арш.) выдавалось 2 п. шерсти. Колонистам платили по 82 к. за аршин, но им, за вычетом стоимости шерсти приходилось получать за аршин по 52 к., а если принять во внимание расход на масло, починку инструментов и др., то останется слишком небольшая сумма. Половинку сукна семейство из 4 душ, может изготовить в 14 дней. При таком заработке семейному человеку трудно было существовать, и чуть не с момента их прибытия в Полтаву, они постоянно ходатайствуют о пособии или об увеличении платы.

Колонисты ткали сукно в 1800 ниток или в 900 зубков и считали, что сукно не может быть "в должной доброте, так как шерсть очень остра" и просили разрешения ткать в 1400 ниток и в 700 зубков. Они высчитали, что расход на производство штуки т-е. двух половинок сукна следующий: стрижка 15, сочетание оной 10 р. 50 к., прядение 12 р., олея 1 р., клей 2 р. 50 к., оклейка основы 50., мотание 1 р. 50 к. При таком расходе они считали получаемую плату в 82 к. за аршин слишком недостаточной ¹⁾. Выделанное сукно колонисты обязаны были представлять в Кременчуг, в комиссариат, который принимал сукно по 1 р. 25., чем покрывался расход на шерсть, покупаемую Ин-

¹⁾ Св. 16. 1814 г. № 324 стр. 7.

— 127 —

спекцией фабрик ¹⁾. Сукно принималось строго. Комиссариат нередко доносил, что суровье, доставлено колонистами "с пороками" т-е. не соответствуют образцу. Один только колонист, из усердия к делу, представил сукно даже толще образца, за что в награду получил, по приказанию генерал-губернатора кн. Лобанова-Ростовского, корову. На эту строгость приема сукон комиссариатом, последовало в 1810 г. высочайшее повеление принимать суровье и "несовершенно выработанное иностранными суконщиками". Тяжелое материальное положение побуждало колонистов просить о вспомоществовании. В 1810 г. 32 колониста подали Инспектору фабрик Иванову просьбу о ходатайстве перед губернатором о выдаче им пособия. "Ежедневно отягощают меня просьбами, писал Иванов, а что до меня касается, то ни часу не дают свободы своими докуками, я — нахожусь в таком трудном положении и, не имея на то повеления, осмеливаюсь испросить милости снабдить меня наставлениями". Кн. Куракин разрешил выдать колонистам от 20 до 50 р. на семью "за общим поручительством и с возвращением в течении 5 лет, но затем министр порешил эту ссуду записать в их долг, как кормовые деньги, по с возвратом в известные сроки. Колонистам было выдано 2000 р., что было в январе 1810 г. ²⁾. Константиноградские колонисты просили в мае месяце 1811 г. о выдаче им пособия и им было выдано по 10 р. (33 человека) ²⁾. Браковка сукон, долгое неполучение денег, повергало колонистов в большое уныние. Это понятно, так как они жили только этим заработком.

"Невозможно никак отлагать, пишет помощник Инспектора фабрик Стрижевский, следуемой им выдачи ни на один день, ибо даже плачут, если не дать тотчас заработанного ими" ²⁾. Был один случай, когда два колониста Бекер и Краузе не желали остаться в колонии и пособиями увеличивать свой долг

¹⁾ Вот цены, по коим сукно принималось в казну: в 1811 г. 1 р. 20, 1812 и 1813 г. 1 р. 30 к., 1814 — 1818 г. 1 р. 35 к., 1819 г. 1 р. 20 к., 1820 г. 85 к. Сукна валяные и окрашенные на Глушковской фабрике: 1813 2 р. 59 к., 1814 г. 2 р. 58 к., 1816 г. 3 р., 1819 г. 3 р. 50 к. и 4 р. 50. серое, отделанное на той же фабрике 1811 г. 3 р. 7 ¾ к., 1812 г. 2 р. 54 ½ к., 1815 г. 2 р. 60 к., 1817 г. 2 р. 40. и 3. Валеное на Полтавской сукновальной мельнице: (без рам и преса) 1813 г. 1 р. 90 к., 1814 г. 1 р. 80 к., 1818 р. 2 р. 60 к., 1819 г. 2 р. Министр в. дел Козодавлев в 1811 г. назначил следующия цены: 1 ар. суровья 1 р. 20 к. серого и белого 1 р. 70 в., белого с серым 1 р. 60 к., темно зеленого 2 р. 23 к., черного 2 р., каразеи всех цветов 75 к. (1811 г. св. 16., № 321).

²⁾ дело № 20.

— 128 —

и потому подали в начале 1810 года увольнение "в вольные фабриканты"... "Мы решились, писали они в правление, отсюда удалиться и в лучших местах России искать выгод к прокормлению, так как мы оба не женаты, требуют выделывание суровья, который одному с трудностью производить можно и при всей прилежности, более подвергаться долгам, при чем они просили, чтобы, "благодетельная корона" удержанные на нас кормовые деньги не взыскивала бы" ¹⁾.

В 1811 г. посетил Полтаву граф В. П. Кочубей и был на немецкой колонии. Колонисты жаловались ему, что они получают за аршин сукна 82 к., а между тем, как им следует получать по 1 р. — 20 к., вычитая, конечно, стоимость шерсти. Действительно, следовало им платить по 1 р. — 20 к., как это предписал кн. Куракин, но им не платили, что возможно объяснить тем, что кн. Куракин скоро оставил министерство, а его преемник, вероятно, установил прежний размер. Колонисты жаловались еще на отсутствие у них хорошей воды. Вода в колодце, говорили ему колонисты, с червями и ее пить нельзя. Кочубей приказал колонистам вытащить при нем воды и она оказалась чистой и хорошей. Кочубей тут же уличил их в несправедливой жалобе ²⁾. В 1810 г. посетил Полтаву и был в колонии владимирский губернатор кн. Долгорукий. Вот его описание: "каждый стан должен выткать до 800 аршин сукна в год, за ним сидит одна семья. Каждый аршин плотится от короны по 82 коп. включала тут и то, чего стоит шерсть; словом, не приемля никаких иных побочных расходов.

Казалось бы дешево!., но послушайте далее. Выписанные иноземцы имеют 10 лет льготы на таком основании, что все, что им не понадобится сверх платы за сукно, уже на всегда определенной, правительство обязалось давать им в долг и смотритель для сих запасов имеет особую долговую книгу. Вопрос самый простой и естественный: если кто из них умрет, выбудет, сбежит в течение 10 лет, кто из них поворотить в казну долге?. Эта сумма не входит в раскладку на сукно, это пожертвование, к ободрению промышленности приемлемое. Сказывали мне ухо, что ежели разложить на вытканное

¹⁾ Дело № 33.

²⁾ дело № 138.

— 129 —

сукно заимообразно розданные суммы, то оно обойдется в 4 р. аршин, да и за это кто же может поручится, доколе не протекут 10 лет льготы? Кто скажет удостоверительно, сколько наберут ткачи в долг денег или потребуется и сколько без возврата пропадет из сего земского капитала? А до того времени и определить цену сукна нет возможности: ссуда сия не имеет никаких определенных мер. И так, пусть цена, к общей похвале заводчиков, воображается на бумаге 82 к., время откроет глаза и покажет истину: мишура золотом казаться не может. Впрочем, работа сукна очень хороша и успешна, она точется аршина в 3 ^¼ ширины; свалявшись, дает два аршина слишком. Тутошние мастера сами делают карды, на каких чешут шерсть и изобрели машину, но она еще не выдержала опытов посредством коей 40 веретен вдруг от одной руки действовать могут. Один из мастеров ткал при мне сукно без товарища за своим станом и довольно скоро мечется с конца на другой; но для корпуса это движение тяжело и даже насильственно ¹⁾. Все колонисты всецело были подчинены инспектору фабрик и его помощнику, которые очень акуратно доносили администрации обо всем, что делалось в колониях. Колонисты, за весьма не многими исключениями, были народ трезвый. В 1809 году они обратились с просьбой к инспекции о закрытии шинка на колонии, так как он является "притоном беспорядочных людей". Питейная контора, ведавшая в то время продажу спиртных напитков, удовлетворила ходатайство колонистов и шинок был закрыть ²⁾. Очень редко инспекция доносила о нетрезвой и дурной жизни колониста. Есипенко, впрочем, жаловался на них, что они у него крадут дрова. Он доносил в Январе 1810 года что "колонисты пришли в самовольство так, что не смотря ни на какой присмотр в ночное время, воруют дрова, Приказу Общественная Призрения, приуготовленные к кирпичным заводам, разбрасывая поставленные костры, выбирают из оных самые лучшие, коих поворовали до 10 сажень" ³⁾. Конечно, возможно допустить кражу, но с другой стороны и Есипенко, всегда смешивавший чужое со своим, мог и умышленно

¹⁾ Кн. Долгорукий — Славны бубны за горами, 83-84 стр.

²⁾ № 24.

³⁾ № 36.

— 130 —

свалить недостаток дров на колонистов, обвиняя их в воровстве! Интересна еще одна жалоба, довольно курьезная. Помощник инспектора фабрик Савенков жаловался в Октябре 1809 года на кременчугских колонистов, недавно прибывших из заграницы. Он писал: "кременчугские иностранные фабриканты не хотят ничего делать, взяли вовну уже другой месяц, по 10 пудов на семейство, поделали с оной постели и только валяются на оной. Вчерашний день настаивал я, чтобы они брали станы и прядки, не хотят брать, что они на наших станах и прядках работать не могут. Они указывали еще, что губернатор обещал им в работе "свободу на собственный их произвол." Губернатор Козачковский предписал инспектору фабрик отправиться в Кременчуг и понудить колонистов приступить к работе. В половине декабря того же года, инспектор Иванов донес, что 9 семейств колонистов, приехавшие из Саксонского и Прусского королевств уже приступили к работе и достаточно уже сделали" ¹⁾.

Видимо, произошло какое-то недоразумение и колонисты не поняли условий, на которых они были вызваны в Россию. Но во многом виновата была сама администрация. Съехались колонисты, а многое не было готово, не было инструментов, чтобы возможно было приступить к работе, о чем колонисты и просили и нередко надоедали своими просьбами, что видно из предписания губернатора Козачковского инспектору фабрик Иванову. "Поселенные здесь иностранные фабриканты, писал он, большею частью не хотя заниматься работами, беспрестанно выдумывают разные затеи и не только сами понапрасну теряют время, но отнимают оное у меня и у приставленных от меня по части водворенных чиновников, приходя ко мне толпами и по утрам и после обеда с пустыми требованиями не только чего-либо необходимого, но и самых мелочей, как то: челноков, скраблей, берд, нитников и тому подобное. Иной просить, чтобы ему все выписывали из земли, откуда он сам и все они ехавши, не запаслись ничем, другой из Голландии, а также многие и не ведают откудова и чего просят. Я прошу объявить всем фабрикантам, чтобы они сами собою ко мне не относились, но ежели кто из них имеет в чем либо недостаток или нужду,

¹⁾ дело № 6.

— 131 —

то объявили бы о том вам или переводчику. Вы же, сделав всему тому записку со мнением своим и с объяснением, почему невозможно чего самым фабрикантам или мастерам здешним сделать и отколь что выписывать должно, по каком образцу, на чей счет и на какую сумму, докладывать мне обязаны благовременно. В протчем всемерно стараться внушать фабрикантам сим воздерживать, чтобы они все затеи, не теряя попусту время, потеряют и доверенность начальства и самого правительства только им благодетельствующего. При чем дать почувствовать, что снисхождение мое к ним не должно употреблять во зло, но надлежит пользоваться оные со уважением и признательностью в одних только необходимых надобностям, ибо я кроме их, имею много дел и много людей, требующих моего попечения и безперестанного занятия. Сверх того, я не могу для них ничего больше делать как только то, что мне от высшей власти предписано и назначено. Внушая им сие, вы имеете обязанность пещись, дабы ни в чем определенном для снабжения их, не имели они недостатка, в излишестве же отказывать без обиняков" ¹⁾. Это предписание является и самообвинением, так как администрация не сумела своевременно приготовить все необходимое для занятий колонистов. Губернатор Козачковский жаловался и кн. Куракину на колонистов, надоедавших ему своими просьбами. Кн. Куракин писал ему в утешение: "заключая из письма вашего, что иностранцы сии разными своими требованиями причиняют вам хлопоты, то прошу Вас, милостивый государь мой, на сей счет не беспокоиться и объявить им решительно, что прихотливые желания их отнюдь удовлетворяться не будут". При этом кн. Куракин сообщил ему о беспорядках, бывших в Новороссийском крае, где некоторые колонисты вздумали требовать кофе и виноградного вина и, получив отказ, перестали работать и военному губернатору герцогу Ришелье пришлось поступить с ними "с некоторою строгостью и порядок был водворен ²⁾.

Колонисты имели право оставить во всякое время колонию, если бы этого пожелали. В первые годы, со времени поселения колонистов, вышедших в "вольные мастера или в вольные фа-

¹⁾ дело 1809 г. №10, св. 18.

²⁾ св. № 310. л. 31-32.

— 132 —

бриканты, мы насчитали человек 40. Если они оставляли колонию, то должны были уплатить казне свой долг. Долги были различные, наибольшая сумма была 1144 р. асс. Был случай оставления колонии потому, что занятие суконоделием не соответствовало их познаниям. 8 февраля 1812 г. четыре колониста подали прошение, где писали: "Поступив из отечеств наших на основании высочайше опубликованного манифеста в здешнюю полтавскую суконную фабрику фабрикантами, где и доныне находимся, продолжая работу несоответственную учености и знанию нашему, а единственно для пропитания и содержания себя, теперь же по восставшей здесь в городе дороговизны в харчевых припасах не находим себе средств", а потому они и просили произвести с ними расчет и выдать им свидетельства для свободного "в городах российских прожития". Из Силезии прибыло 6 семейств ткачей, хорошо знакомых с производством бумажных и шелковых материй. Но им предложено было заняться в Полтаве производством сукон и они остались. Колонисты оставляли колонии, если кому либо удавалось получить место на фабриках, у помещиков. Так, были они у помещиков Маркова (Кобелякский уезд), Требинского, Золотоношского уезда, Рангоф, Роменского уезда, графа Комаровского, Шидловского, Харьковской губернии, Раевского, Курской губернии, княжны Прозоровской, Екатеринославской губернии и др. ¹⁾

Было еще два, три случая, когда колонисты пожелали возвратиться на родину.

Было несколько колонистов, которые просили об увольнении их для поселения в Новороссийском крае ²⁾.

¹⁾ Дело № 216.

²⁾ Для колонистов в Новороссийском крае были выработаны след. условия: в губерниях Херсонской, Таврической и Екатеринославской принимались хорошие земледельцы, умеющие возделывать виноград, шелковичные деревья, и искусные в скотоводстве, а наипаче в содержания и размножении лучших пород скота. Могли селиться мастеровые: плотники, кузнецы, горчешники, мельники, ткачи, каменьщики. Но "другие художники "мастеровые", которые в деревнях не могли отыскать пропитания в число колонистов поверстаны не будут". Иностранцы, не имевшие наличного капитала или товара не менее как на 300 гульденов не принимаются, так как "опыты научили", что обзаведение недостаточных и медленно производится и малые дает успехи. Они были в одинаковых условиях, как и колонисты полтавские в отношении уплаты податей (10 лет не платили, а по истечении 10 лет в первые 10 лет, за каждую десятину от 15 до 20 к., а затем она уравнилась с тою, какую вообще в том месте платили поселяне. Поселяне должны быть непременно "семейственные", одинокие не допускались, правительство охотнее принимало многосемейных. Колонист безденежно получал 60 д. земли, кроме в нагорной части Крыма. До поселения в крае, колонист с момента

— 133 —

В 1812 г. колонии ревизовал, по предписанию министра внутренних дел Козодавлева, директор департамента мануфактур и торговли, сенатор Е. В. Карнеев. Генерал-губернатор кн. Я. И. Лобанов-Ростовский, узнав о его приезде в Чернигов, писал ему, не лишенное интереса письмо, с просьбой посетить Полтаву, обещая угостить его. "Спешу убеждать вас не торопиться покидать полтавский край, доставить приятность быть с вами, угощать вас, а паче того, возобновить наилучшим образом знакомство столь давно на взаимном уважении основанное" ¹⁾. Колонисты обратились к нему с просьбой и указывали, что они уже просили об увеличении платы за аршин сукна и о дозволении ткать сукно из шерсти ими приготовленной, но в последнем было отказано, а на первую просьбу не последовало ответа. "Всенижайше просим, В. П-во, хотя сей раз, так заканчивают колонисты свою просьбу, о нас ходатайствовать и как отец за нас стараться, дабы нам здесь лучше было, ибо мы все ожидаем с ужасом будущего времени". Колонисты упомянули в прошении, что в прошлом году они просили сенатора Аршеневского ²⁾ о том же, но "никакой помощи, писали они, до сей поры не именем" ³⁾. Карнеев, ознакомившись с положением колонии, представил проект министру внутренних дел Козодавлеву, совершенно изменявший положение этих колоний.

выезда из-за границы получал кормовых по 12 к. в сутки, а малолетние по 6 к. Деньги эти взыскивались, если колонист оставлял место поселения. Выдавалась ссуда в 300 р. на постройку домов, покупку скота и вообще на оборудование хозяйства. Ссуда эта могла быть увеличена для какого либо полезного заведения. Правительство не стесняло колонистов, они могли оставить место поселения, но должны были казне уплатить свои долги. Колонисты могли селиться на землях помещиков и с ними заключать условия и эти поселенцы сохраняли свободу виры и избавлялись от военной и гражданской службы, а также от всяких податей, кроме той, которую помещики обязаны были за них вносить, соразмеряя ее с тем, что поступает в казну с казенных крестьян. Делами колонистов в этом крае ведала "Контора опекунства иностранных поселенцев". (Арх. г. Правл. 1809. № 7).

¹⁾ св. 16. № 322

²⁾ Сенатор Аршеневский приезжал ревизовать почтовые учреждения. Ему б. поручено и осмотреть колонию.

³⁾ Карниев потребовал сведения о колонистах. Извлекаем наиболее интересные данные: всех колонистов тогда в Полтаве было 70 семейств (256 муж. п. и 120 женского) способных к работе, от 12 до 55 л. 142., а 114 малолетние, старые и больные. Жили в 33 домах, а остальные в доме прихода и в доме, выстроенном для гимназии. По 17 сент. 1812 г. выткано всеми колонистами в губернии 32195 ар. суровья на 41625 ар. 51 из коих 24478 ар. проданы "первостатейному купцу Чеботареву" (Хорольскому). Интересен отзыв вице-губернатора Бояринова на запрос Карниева о выдающихся работах колонистах: "никто из иностранных фабрикантов и евреев (сукнодельной фабрики в Кременчуге) в работах особенно не отличился и потому и не нужно никому оказать какое либо от казны поощрение". Станов в действии было 56. (1812 г. св. 8. № 151).

— 134 —

Он нашел все дома, построенные для колонистов, очень дурными. Он находил необходимым перевести всех колонистов, бывших в Полтаве и Константинограде, в один город и остановился на Кременчуге, как наиболее торговом и промышленном и поместить их в зданиях училищной фабрики сукноделия, бывшей в Кременчуге, так как фабрика эта, по его мнению, была бесполезна. Всех этих колонистов, поселенных в Кременчуге, отдать в ведение частного лица, назначенного правительством, с которым колонисты должны заключить условие относительно работ и содержания. Все деньги, издержанные казной на пособие колонистам, на обзаведение и др. (за исключением на постройку домов и инструментов) должен уплатить взявший на себя устройство такой фабрики, с рассрочкой на 10 лет, как это было сделано для колонистов. Он предлагал отдать этому лицу безвозмездно все постройки, принадлежащие училищной фабрике в Кременчуге, присоединив сюда и постройки кожевенного завода, содержимого иностранцем Рунрехтом. Этому же лицу Карнеев предложил отдать все инструменты и имеющиеся в запасе сукна. Колонисты, не пожелавшие перейти в Кременчуг, должны довольствоваться настоящим своим положением и быть зависимыми от начальства.

Взявшему устроить такую фабрику, Карнеев предлагал выдать значительное пособие, необходимое, как оборотный капитал, при чем устроитель фабрики освобождался от поставки сукна в казну. Таков, в кратких чертах, проект Карнеева, ничего общего не имеющий с прежним положением колоний. Министр внутренних дел Козодавлев внес этот проект 13 мая 1813 года на обсуждение в Комитет министров.

Комитет министров почему-то медлил решением этого вопроса, а министр торопился его решить, так как материальное положение колонистов было очень тяжелое. В виду того, что Комитет Министров долго не приступал к его разрешению, то Козодавлев испросил разрешения у Государя Александра I решить его в особом комитете. На докладе министра Император Александр I написал 22 декабря 1813 года: "Гораздо удобнее кончить сие дело, вызвав в Петербург двух или трех депутатов от сих суконщиков, которых поручить губернатору прислать, снабдив теплою одеждою. От сих депута-

— 135 —

тов отобрать подробное изъяснение о их желаниях и сделать предложения, помянутые в записки вашей.

Все сие может быть соображено в министерстве внутренних дел без особливого Комитета и потом представить мне".

Были вызваны депутаты от колонистов. Само общество колонистов избрало из своей среды Ланге, Матезиуса и Рихтера. При обсуждении этого вопроса в министерстве, эти депутаты ничего не могли решить, они отговаривались неимением полномочий от общества колонистов, а потому министр очень вскоре их и отправил домой. Но прежде чем решить этот вопрос, Козодавлев, видимо сочувствовавший проекту Карниева, командировал в Полтаву чиновника департамента мануфактур Вагнера для переговоров с известным тамбовским фабрикантом Леоном, находившимися в то время в Полтаве.

Надо сказать, что Лион незадолго перед тем, предлагал правительству устроить такую фабрику и нужно думать и поехал в Полтаву для ознакомления на мести с работами колонистов. Вагнеру и Лиону было предложено иметь в виду проект Карниева. Но Лион, ознакомившись с колонистами, отказался от предложения правительства организовать такую фабрику. После этого министр сделал распоряжение о вызове через "публичные газеты" желающих открыть по проекту Карниева фабрику, но желающих не нашлось. Пока шли переговоры с Лионом, несколько колонистов Роде, Лешке, Иоган Трепке, Генрих подали от имени всех колонистов просьбу о повышении платы за аршин сукна. "Обидно и невыгодно" писали они в заключении своего ходатайства. Колонисты при этом представили и расчет стоимости выделки одной половинки. Они просили прибавки 32 к. на аршин, иначе, писали они, мы не в силах содержать себя и семью". Министр хотел представить свой доклад об улучшении быта колонистов Государю, но за отсутствием его из России, он его представил в Комитет Министров. Министр в своем докладе пишет, что "многие суконщики не могли, как он выразился "изворотиться" в приготовлении шерсти и пряжи, многие не имели понятия о ткачестве, большая часть не только назначенного количества, но и половины оного выделывать не могли и все вообще пришли от того в расстройство". Ко всему этому, продолжает в своем докла-

— 136 —

де министр "присоединилось худое построение домов, недостаток разных сукнодельных припасов, несоответственная ими выделка самых простых сукон, потеря, соединенная с неполною отделкою оных и наконец, малая плата за работу производимая". Такое заявление министра внутренних дел очень интересно, оно является обвинением самого правительства. Если был недостаток в "сукнодельных припасах" то его возможно было пополнить. Если суконщики-ткачи не оказались вполне сведущими в деле ткачества, то это возможно было устранить, назначив опытного руководителя, но в этом отношении ничего не было предпринято. Инспекция фабрик состояла из чиновников, не имевших никакого понятия об этом деле. Козодавлев упоминает о ревизии Аршеневского и Карнеева, указавших на тяжелое материальное положение колонистов. Комитет Министров, по выслушании доклада, порешил 18 июля 1816 г. следующее: 1) предоставить им (т-е. колонистам) на волю, оставаясь в настоящем жительстве, заниматься выделкою сукон и продавать оные по вольным ценам или употребить себя к работам на сторонних фабриках, заплатя в сем последнем случае лежащий на них казенный долг, кроме, однако, суммы, употребленной на построение домов, которую оставить без взыскания. 2) тем из них, кои пожелают на прежних местах заниматься сукноделием, оказать необходимо нужное пособие и исправить дома для них построенные, на каковой конец предоставить министру внутренних дел сделать свои соображения и войти в комитет с представлением особо, а между тем 3) изыскать виновных в постройке неудобных домов для суконщиков и 4) привести в известность, какое количество суммы употреблено со стороны казны на сих суконщиков и какое количество и на какую сумму выделано ими до ныне сукон и куда обращены оные. По приведении сего в известность, министр внутренних дел также вошел бы в комитет с представлением. Это решение Комитета Министров было высочайше утверждено.

Козодавлев препроводил этот новый закон малороссийскому генерал-губернатору кн. Н. Г. Репнину, только что вступившему в должность. Министр предписал ознакомить колонистов с этим новым законом и отобрать от них подписку, кто из них желает остаться в колоний и заниматься сукноделием. Пра-

— 137 —

вительство оставило за собой право наблюдения, чтобы, давшие подписку, занимались бы сукноделием. Министр спрашивал кн. Репнина, какого рода пособие желали бы получить колонисты, деньгами или материалами и на какой срок, а также высказать свое мнение о кременчугской училищной фабрике сукноделия, о виновниках дурно построенных домов и т. п. Почти все колонисты пожелали остаться на прежнем жительстве, что и понятно, так как не все могли отыскать себе мест, да нужно было и долг заплатить казне, что для значительного большинства было не возможно. В Полтаве из 71 ч. колонистов пожелали уйти из колонии всего 6 человек, в Константинограде из 36 ч. один только, а в Кременчуге все 6 колонистов не изъявили желания оставить колонию. Для отобрания подписки от Константиноградских колонистов был командирован инспектор фабрик Высокий. Он наговорил колонистам много лишнего, он сообщил им, что им будет выдана значительная сумма, будет построена хорошая сукновальная и т. п. Генерал-губернатор кн. Н. Г. Репнин обратил на это внимание и писал ему: "Если вы знаете по-немецки, то поступили злоумышленно, ежели вы по-немецки не знаете, то совесть и честь должны были вам мешать браться за дело, к коему вы неспособны" ¹⁾. Законом 1816 г., утвержденным Высочайше в 1818 году, начинается новый период в жизни колонистов, о чем речь будет дальше, а ныне укажем, во что обошлись казне эти три колонии в губернии. Вот приход и расход денежных сумм (по 1 октября 1816 г.).

¹⁾ дело № 224.

— 138 —

— 139 —

— 140 —

— 141 —

К 1 октября 1816 г. было в остатке 27459 — 96 ½, в долгу у "первостатейного купца" (т. е. 1 гильдии) Чеботарева — 29221 р. — 72 ¼ ^1).

Эти данные были представлены генерал-губернатору кн. Репнину, это расход с момента прибытия колонистов, чем, конечно, и объясняется расход на одну статью, повторяющийся несколько раз. Рассматривая эти данные, мы видим, что позаимствование известной суммы записывается в приход, но она же была выдана из сумм, ассигнованных правительством на устройство колоний, а сумма эта выставлена полностью. Во всяком случае, из этих данных, не вполне ясных, все-таки возможно узнать расход на постройку домов, на устройство колоний...

Глава III.
Кн. Н. Г. Репнин. Стоимость выделки суровья. Законоположение 27 декабря 1818 года. Казенные долги колонистов. Инструкция для внутреннего управления колонистами. Забота о религиозном воспитании. Пастор Леммер. Освящение храма на колонии. Постройка каменного храма. Долг колонистов римско-католической консистории. Спор церковного совета с обществом колонистов. Молитвенный дом в константиноградской колонии. Школы в полтавской и константиноградской колониях.

В 1816 г. пост малороссийского генерал-губернатора занял кн. Н. Г. Репнин. В течении долгого времени его попечению были предоставлены колонисты. Он прежде всего, постарался выяснить стоимость выделки сукна, так как нередко кременчугский комиссариат жаловался, что суконщики вырабатывают дурное сукно "против пробы", т. е. данного образца.

Кн. Репнин желал снабжать сукнами колонистов войсковые части вверенного ему края. Колонисты продолжали жаловаться на низкую плату и предлагали вырабатывать сукно из своей шерсти, при условии платы по 1 р. 50 к. за аршин. В виду этого, кн. Репнин предложил фабричной инспекции представить ему данные, во что обходится "половинка" сукна, т. е.

¹⁾ 1817. № 234.

— 142 —

40 аршин. По вычислению инспекции на половинку сукна выдавалось 2 п. 12 ф. шерсти, что обходилось казне, по цене за шерсть 1809 года — 14 р. 43 ½ к. (7 р. слишком за пуд). Принимая плату за выделку аршина в 82 к., вычтя стоимость шерсти, за работу половинки, придется уплатить 18 р. 36 ½ к., а вычтя лаж по 5 к. на рубль, да приплату стоимости шерсти, считая ее по 15 р. с. за пуд, какая существовала в то время, то уплата колонистам понизится до 15 р. 56 ½ к. Таким образом, один аршин сукна обойдется в 1 р. 23 ¼ к., а "половинка" — 49 р. 28 ½ к. Если же выдавать на половинку 2 ½ пуда шерсти и платить по 1 р. 20 к. за аршин, как об этом просили колонисты, то им придется уплатить за работу не 18 р. 36 ½ к., а 10 р. 60 к. Казне, таким образом, без лажа "половинка" обойдется в 67 р. 45 ½ к., а один аршин в 1 р. 68 ½ к. Продажная же цена в то время была 1 р. 63 к. В этом случае, казна терпела убыток по 5 ½ к. на аршин, а на "половинки" — 2 р. 25 ½ к. Наконец, если платить колонистам по 1 р. 50 к. за аршин, то при поставке его в комиссариат, принимая цену продажи сукна по 1 р. 63 к., может получить выгоду в 5 р. 20 к. ¹⁾. Эти соображения о стоимости выделки сукна представил генерал-губернатору инспектор фабрик Высоцкий. Колонисты, как только Репнин вступил в управление краем, просили о вспомоществовании и он приказал им выдать из Приказа Общественного Призрения ссуду в размере 5000 р., а в 1820 г. 3000 р. всего 8 тыс. Деньги были выданы инспектору фабрик Высоцкому ¹⁾. Ознакомившись с положением колонистов, кн. Репнин, видимо, указывал министерству на их тяжелое материальное положение, что видно из следующего рескрипта Императора Александра I министру внутренних дел.

"Из представления вашего и доставленных от Малороссийского Военного Губернатора сведений удостоверился Я, что иностранные суконщики, поселенные на основании доклада 30 июня 1808 г. в Полтавской губернии находятся в расстроенном положении, от стечения разных обстоятельств происшедших.

¹⁾ Арх. Г. Правл. № 281. В 1845 г. генерал-губернатор кн. Долгоруков запросил — внесены ли эти деньги? Было сообщено, что внесено 3779 р. 66 ½ к. и то это было выручено от публичной продажи изделий колонистов и осталось еще 4220 р. 33 ½ к. (или 1205 к. с). Оказалось, что комитет полтавский и не знал об этом долге. Деньги, вырученные от продажи, были растрачены полицией (см. Арх. Г. ІІравл. № 52).

— 143 —

В сем уважении и дабы преподавать им средство к обеспечению своего состояния прочным хозяйственным обзаведением, Повелеваем учинить следующее:

1) Состоящий на них казенный долг, как по отправлению их из-за границы в Россию, так и по водворению их в нынешних местах накопившиеся, какого бы наименования оный ни был, с них сложить и не взыскивать.

2) Казенные домы, в коих они поселены, предоставить им в собственность, к каждому таковому дому необходимую часть земли для огорода и сенокоса. Приобретение же для того нужного количества земли от граждан покупкою или другими средствами, какие удобнейшими и выгоднейшими для казны признаны будут, возложить на Малороссийского Военного губернатора по сношении с министров финансов.

3) Бывшие доселе у сих суконщиков казенные для сукноделия инструменты отдать им в собственность.

4) Для вспомоществования им в хозяйственном обзаведении выдать на каждое семейство, ныне на лицо состоящее, по сто рублей заимообразно из казны за общим поручительством на три года.

5) Суконщикам сим предоставить на волю, остаться им всем в нынешнем местопребывании их или же переселиться одним из них т. е. Лютеранам в Полтаву, а другим т. е. католикам в Константиноград, не требуя однако от казны на сие денежного пособия.

6) Обществам сим предоставить учредить у себя Суд и Расправу, по примеру прочих иностранных колонистов в России и по распоряжению Малороссийского Военного Губернатора, с изъятием их от управлений, доселе им заведовавшего.

7) Выработанное ими при прежнем устройстве сукно или суровье из казенной шерсти, буде оно еще не продано, равно и другие вещи и материалы, какие за наделением их всем нужным останутся, продать в пользу казны; предоставя учинить о сем распоряжение Малороссийскому Военному Губернатору.

8) За сим, предоставляя им свободу заниматься ремеслом своим, независимо от распоряжения Начальства, поручить в особенное попечение Малороссийского Военного Губернатора, как приведение их ныне в лучшее устройство, так равно заведы-

— 144 —

вание ими на будущее время и хозяйственное распоряжение оставшимся после выбывших из них и впредь могущими остаться, впусте зданий. Вы не оставите снестись о том, с кем следует и учинить прочие по сему предмету распоряжения ¹⁾. Закон этот является развитием положения Комитета министров. Он интересен, так как указывает, что местная администрация, а также и министерство внутренних дел признали положение колонистов неудовлетворительным. С этого времени, колонисты делаются независимыми от администрации в своей работе, они могли выделывать сукно, какое бы пожелали, продавать его по ценам, по каким считали это для себя выгодным. Кн. Репнин только в 1820 г. приступил к выработке инструкций, согласно этому законоположению. Следующая таблица указывает на количество долгов, прощенных по этому закону, а также и на выбывших из колонии по тем или иным причинам.

Все дома колонистов были перенумерованы и кн. Репнин от себя выдал каждому владельцу удостоверение, заменявшее в то время купчую крепость.

¹⁾ П.Со6р. 3аконов т. ХХХV. № 27598.

²⁾ Арх. Г. Правл. 1820. № 409, 1818. № 286. 1819. № 298.

— 145 —

Что касается наделения землей колонистов, то в этом отношении посчастливилось Константиноградским колонистам, где каждый хозяин (39 чел.) был наделен 5-ю десятинами земли. Землю эту кн. Репнин приобрел у города Константинограда, имевшего в то время более 3 тыс. десятин земли, подаренных ему Императрицей Екатериной Великой. Полтавские колонисты были наделены только выгонной землей, в количестве 32 дес. 1143 кв. саж. Впоследствии было куплено для Константиноградских колонистов еще 11 дес. 1051 саж., таким образом, всей земли в Константиноградской колоний было 206 дес. 1051 кв. саж ¹⁾. Для управлениями делами колонистов и надзора над ними были учреждены Приказы; один для полтавских колонистов, куда были причислены и кременчугские колонисты, которых было всего несколько семейств, а другой для константиноградских. Приказ состоял из старосты или шульца, двух бейзитцеров (заседатели) и писаря. Все эти лица избирались обществом колонистов, по большинству голосов, сроком на три года, при том из "хозяев-колонистов, добрых в поведении, прилежных и примерных в хозяйстве". Все эти лица получали жалованье, назначенное им обществом.

Все колонисты обязаны были беспрекословно повиноваться шульцу и бейзитцерам. В случае ослушания или обиды словами, виновный подвергался штрафу в 2 р., но, если кто дерзнет учинить обиду рукою, то с него взыскивалась тройная пеня и виновный отсылался на некоторое время в тюрьму или был назначаем на общественную работу, а затем уже должен был у обиженного, при нескольких свидетелях, просить извинения.

По этой инструкции права и обязанности старост были велики. Они были воспитателями колонистов и в то же время исполняли чисто полицейские обязанности. Они должны были вразумлять о благочинии церковном, о долге каждого посещать в воскресные, праздничные и торжественные дни службу Божью, толковать, вразумлять и научать, что до добронравия и пользы к общежитию относится, так чтобы молодые к родителям и старикам были почтительны и послушны, а сии примерами своими учили бы их трудолюбию, честности, воздержанно и мирному в колониях и семействах сожитию".

¹⁾ Св. 13 1864. № 331.

— 146 —

Старосты заботились о "недопущении зловредного корчемства", о том, чтобы были "указные весы и меры", надзирали бы, чтобы суконщики "не были допускаемы до праздности, пьянства, мотовства и буйства, а вели бы жизнь трезвую и спокойную". О нерадивых и вообще о дурных колонистах, они должны были ежегодно представлять списки генерал-губернатору на "тот конец, как сказано в инструкции, дабы можно было различить добропорядочных и беспорядочных и чтобы трудолюбивые и честные могли иметь преимущества в доверии".

Обществу колонистов было предоставлено право суда, но только в делах, не составляющих "важности и не превышающих ценности 25 р. В важнейших же и большой цены стоящих, предоставляется сторонам право объявить удовольствие или неудовольствие" по которому недовольный приносит жалобу свою генерал-губернатору, решение которого было окончательным.

На Приказ возлагалось не мало обязанностей. Он должен был следить, чтобы никто из колонистов ни под каким предлогом не сдавал бы другому своего имущества, а тем более продавать. Допускалось это в том случае, если у колониста не было детей и вообще наследников, и когда болезнь, старость не дозволяли ему вести хозяйство. Но передача или продажа разрешалась только с согласия генерал-губернатора, но "не с мирского произвола", т. е. общества колонистов. Принявший хозяйство, принимал на себя все повинности, частные долги и обязан был заботиться о пропитании уступившего ему хозяйство.

Все колонисты, без уважительной причины, не могли отлучаться с места своего жительства; если же дела требовали отлучиться в другой повет (уезд), то Приказ мог выдать отпуск на три месяца. На более же продолжительный срок разрешение зависело от генерал-губернатора, от которого и получался паспорт. Из отпуска необходимо было явиться в срок.

Старосты отвечали за чистоту улиц и домов колонистов, они должны были принимать все меры и против пожара. В колонии должны быть дневные и ночные сторожа и всякий колонист обязан был иметь всегда наготове кадку с водой и по первой тревоге, доставить ее на место пожара. Это распоряжение было, впрочем, общее в то время для всех домовладельцев. Виновный в нарушении этого правила, подвергался штрафу в 5 р.

— 147 —

По ночам запрещалось ходить в домах и по улицам с лучиною, со свечами без фонарей и с закуренными трубками. Виновные в этом штрафовались 5 рублями. На старостах лежала обязанность наблюдать, чтобы между колонистами не было "ссор и поклепных укоризн". Такие ссоры должны быть или пресекаемы увещаниями, а если это не поможет, то штрафом 2 рублями и затем, если и это не подействует, то 5 рублями. Кто же не может внести этого штрафа, то таковых сажать под арест на неделю на хлеб и воду. Старосты обязаны были следить, чтобы колонисты не бродили бы в непристойном виде по улицам в ночное время позже 10 часов вечера; таких забирали и сажали на сутки на хлеб и воду.

Порочные женщины в колонии не допускались. Если же кто из колонистов даст им в своем доме приют, то на первый раз такой колонист отдается на общественные работы на три месяца, а во второй раз у него отбирают дом и он высылается из колонии, о чем, впрочем, Приказ представляет на усмотрение генерал-губернатора.

Обществу колонистов было предоставлено право давать звание мастера, для чего, всякий желающий получить это звание, должен был представить в Приказ "половинку сукна" им выработанную, при чем обязан был доказать, что шерсть и прочая отделка приготовлена под его непосредственным руководством. Приказ собирает не менее 12 человек колонистов и поручает им проверить работу желающего получить звание мастера и, если окажется работа хороша, то выдается свидетельство на звание мастера, который обязан внести в общественную кассу 10 р. Эти деньги расходовались на поддержание сукноделия в колонии или на помощь несчастным или недостаточным колонистам. Так образовалось на колонии благотворительное общество или лучше сказать, общество самопомощи. Платили в это общество подмастерий 5 р., а ученик 2 р. Выдача пособия разрешалась ⅔ голосов общества колонистов. На обязанности приказа была забота о вдовах и сиротах. После смерти колониста, Приказ старался выдать вдову замуж за другого колониста и этим дать средства к жизни вдове и детям. Круглых сирот отдавали колонистам. Такова в главных чертах сущность "Инструкции". Колонисты, согласно этой инструкции, соста-

— 148 —

вляли в городе отдельную корпорацию, наделенную правами, они могли решать не мало дел в интересе колонистов, они следили за нравственностью, они заботились о вдовах и сиротах и т. п. Следует упомянуть о религиозном воспитании колонистов, требуемых этой инструкцией. Вот три параграфа из этой инструкции:

1 "Главнейшая должность иностранных суконщиков всех, повиноваться закону своей церкви и оную верно и в точности соблюдать".

2 "Суконщики доколе не устроют в колонии своей церкви, обязываются ежегодно приглашать к себе пасторов своего вероисповдывания и иметь в каждой колонии шульмейстера для научения детей закону божию, определив по условию им жалование, которое расположить на каждого, имеющего от 16 до 60 лет мужского пола. Все суконщики обязываются детей своих посылать к шульмейстеру обучаться закону божию, за чем строго наблюдать.

3 Когда же устроены будут церкви, а без оных, во время приглашения пасторов, каждый из них, в воскресенье и праздничные дни от священников назначаемые, должны ходить в храм со всяким благоговением, молиться прилежно, слушать слово Божие, и по удостоению, приобщаться Св. Таин. Если же кто не по законным каким причинам, но единственно по лености и нерадению удаляться от того будет, то такового в первый и второй раз увещевать, потом брать пеню по 50 к., которая, если три раза в год взята будет и виновный не уймется, на такового сверх того за каждый раз денежную пеню удвоить и по целому дню употреблять на общественную работу, собирая те деньги в общественную сумму". Так администрация заботилась о религиозном воспитании колонистов. Значительное число колонистов были лютеряне. Из 250 колонистов в 1819 году, было 35 католиков и 11 ч. греко-российского исповедания. Собственного храма лютеряне долго не имели. С целью удовлетворения религиозных потребностей, при Императрице Екатерине II был издан 16 Ноября 1767 года закон, по которому в России было образовано семь евангелическо-лютеранских дивизионных проповедников. Один из таких проповедников был назначен для Украины, в состав которой входила и Полтав-

— 149 —

ская губерния. Первым проповедником был прусский подданный Христиан Вебер, избравший своим местоприбыванием Полтаву, где он и скончался 9 Октября 1809 года. Преемник его, Карл Густав Леммер также жил в Полтаве, где ему был предоставлен казенный дом. Вот в этом доме Леммер и приспособил одну из комнат для совершения богослужения. Но дом этот был ветх и пастору Леммеру пришлось ремонтировать его на свой счет, так как помощник инспектора фабрик Кондура отказался проремонтировать его на казенный счет. Но Леммер недолго оставался в этом доме, он купил себе собственный (на месте, где ныне дом наследников Фролова-Багреева, против первой мужской гимназии). Леммер, приобрев дом, просил Кондуру принять от него казенный дом, но тот медлил. Сам же Леммер должен был выехать из Полтавы и Кондура, в его отсутствие, взломал замки и поместил в нем военный постой ¹⁾. Таким образом, полтавские колонисты, благодаря заботам своего пастора, могли удовлетворить свои религиозные потребности, но этого сделать не могли католики. Интересно одно прошение, оно относится к 1812 г., когда два колониста-католика Козловский и Эккерт подали прошение о переводе их в Кременчуг "Поелику, писали они, малого числа людей нашей католической веры, нам здесь католического священника иметь невозможно и уже почти 3 года мы своего закона исполнить не можем, то прибегаем к Вашему В-ию, дабы благоволили, если возможно, переместить на казенную фабрику в Кременчуге" ²⁾. Много лет спустя, кн. Н. Г. Репнин обратился с просьбой к Екатеринославскому губернатору о разрешении ксендзу Петрашевскому посещать Полтаву и Константиноград. Губернатор ответил, что Попечительный Комитет о Новоросских колонистах обратился за разрешением в Могилевскую римско-католическую Консисторию. Просьба кн. Репнина была удовлетворена ³⁾.

Пастор Леммер вышел в отставку в 1818 году. Место его занял Франц Август Флитнер, бывший пастор в колонии Медведица, Саратовской губернии. При нем богослужение совершилась в доме церковного старосты Фаренкруга, а затем

¹⁾ 1809 г. № 18.

²⁾ 1812 г. дело № 100.

³⁾ 1821 г. дело № 330, св. 15.

— 150 —

в доме вдовы Цейшнер, где был устроен молитвенный дом. Но помещение в домах было недостаточно и, естественно, возник вопрос о постройке храма. К 1 Января 1830 г. пожертвований было 2610 асс. На эту цель Императором Александром I было пожертвовано старое магазинное здание. Закладка храма была в присутствии кн. Репнина, губернатора Могилевского и др. 25 июня 1832 г. храм был торжественно освящен во имя св. Апостолов Петра и Павла полтавским пастором Дикгоффом, харьковским Розенштраухом и Штейманом. (Храм этот находился на колонии, ныне усадьба В. А. Гудим-Левкович). При этом храме был организован церковный совет. Храм этот просуществовал 50 лет. В 60-х годах возник вопрос о построении нового храма. Церковный совет, в состав которого входили, как председатель, барон Е. П. Врангель (бывший директор кадетского корпуса), полицеймейстер Мензенкампф и доктор Цимерманн, которые и начали собирать концертами, лотереями, средства для постройки нового храма. Они собрали 5 тысяч, в 1868 г. имели уже 7 тысяч и тогда на одном из собраний прихода решено были приступить к постройке каменного храма.

Благодаря ходатайству губернатора М. А. Мартынова, городская дума уступила для постройки этого храма место позади присутственных мест. Но в это время шла постройка Харьково-Николаевской железной дороги, следствием чего было вздорожание рабочей силы и строительных материалов, что и вынудило совет отложить на некоторое время эту постройку. В 1876 году, благодаря пожертвованию Великой княгини Елены Павловны, богача Горвица и ассигнования вспомогательной кассы для евангелическо-лютеранских приходов России, капиталь возрос до 12 тыс. Прежний план постройки, составленный губернским инженером Б. Г. Михайловским, был упрощен губернским архитектором С. Г. Григорашем († 1909 г.), по которому и был построен храм, освященный, во имя св. апостолов Петра и Павла, 17 декабря 1881 года. Стоимость храма, вместе с органом, колоколом была 21 тыс. ¹⁾.

Видимо, существовало предположение построить в колонии и костел или каплицу, но это не было приведено в исполнение по незначительному количеству католиков. Что такое предпо-

¹⁾ О постройке этого храма см. Бучневич — Заметки о Полтаве, 2 издание, 261-264 стр.

— 151 —

ложение существовало, видно из того, что Римско-католическая духовная консистория пожертвовала для этой цели 800 р. асс, которые общество колонистов обещалось уплатить, как только будет построен храм. В 1843 году консистория потребовала возврата этих денег, но колонисты их не возвратили. Об этих деньгах, консистория вторично писала в 1875 году и требовала возврата их. Церковный совет, во главе которого был доктор Цимерманн, ответил, что на основании "устава для Евангельско-Лютеранских церквей, высочайше утвержденного в 1832 году, церковный совет управляем исключительно делами, относящимися собственно к церкви и ее имущества, общественные же дела самих прихожан к ее обязанностям не относятся. Он, видимо, считал, что уплата этих денег должна лечь на самое общество, а б. может, это была отговорка, так как уплачивать совет не желал. По настоянию администрации деньги эти, в размере 85 р. 71 ½ к. сер. были уплачены в июле 1858 года ¹⁾.

В последних годах существования колонии возгорелся долгий спор между церковным советом и обществом колонистов, заставивший вмешатся в это дело и администрацию. В 1835 г. харьковский пастор Амбразиус Розенштраух пожертвовал обществу колонистов 1000 р. для раздачи беднейшим фабрикантам, с условием взимания с них 5% в пользу немецкого училища в колонии. Деньги эти были пожертвованы в тяжелый, неурожайный год. Эта сумма была передана двум колонистам Иосифу Гофману и Фридриху Вольфу для раздачи беднейшим колонистам. Первый взял себе 149 р. 10 к., второй взял 124 р. 40 к., а остальные были ими розданы 15 колонистам. Колонисты до 1842 г. не платили процентов, что обществом колонистов было им прощено по случаю неурожайных лет. Церковный Совет при лютеранской церкви пожелал получить эти деньги с наросшими процентами и с этой целью обратился в Приказ колонии с просьбой возвратить эти деньги, с процентами, с 1846 по 1867 г., что составляло 1150 р. с. В случае неуплаты, церковный Совет пригрозил наложить запрещение на земли и дома колонистов. Общество колонистов, в собрании своем 29 Августа 1867 года ответило довольно резко

¹⁾ дело № 23, 1843 г. 1857 № 215, св. 7.

— 152 —

совету. Оно поставило ему на вид отсутствие у него документов, дававших бы ему право требовать эти деньги. Большинства колонистов, взявших эти деньги, давно уже не было в колонии, а остальные были очень бедны и нуждались в пропитании. Далее, общество колонистов заявляло, что им построен храм и дом для пастора, обменен у немца Флориана дом для школы и отремонтирован и что "все эти дары далеко превышают сумму, взятую колонистами в ссуду". Общество колонистов указало еще, что в составе совета только один Мельцер принадлежит к их обществу и если совет и впредь будет настаивать и требовать деньги, то он изберет весь состав совета из своей среды.

После этого внушительного ответа, совет умолк, да и администрация считала, что совет не имеет права требовать этих денег ¹⁾.

В Константиноградской колонии в 1846 году был устроен молитвенный дом, о чем возбудил ходатайство перед администрацией приказ колоний. Церковный приход этой колонии имел в своем распоряжении 4 тыс. р., розданные на проценты колонистам. Капитал этот образовался из пожертвованных в 1828, 1829, 1830 и 1831 годах Петербургской Евангелической конторой (контора пожертвовала 1350 р. 44 к. асс. и 80 к. серебряною монетою). Генерал-губернатор Кокошкин разрешил устроить этот дом ²⁾. Помимо этого, колонист Лейман завещал свое имущество в пользу церкви, но в чем оно состояло, неизвестно ³⁾.

На основании "Инструкции" в полтавской и константиноградской колониях были учреждены начальные школы, где обучали Закону Божию, чтению и письму. В августе 1844 г. учитель школы в полтавской колонии просил о прибавке ему жалованья и о ремонте школьного помещения, при чем он писал, что он поступил в школу в 1835 г. ⁴⁾. Была ли открыта школа раньше 1835 года, трудно сказать, так как в делах мы не встретили данных.

¹⁾ св. 2 № 207.

²⁾ св. 6 1846 г. № 62.

³⁾ 1852 г. № 159.

⁴⁾ 1844 г. № 57.

— 153 —

В Константиноградской колонии с 1844 года школа помещалась в доме вдовы Доротеи Пецольт, на ремонт которой было истрачено 155 р. 71 к., а вдове ежегодно уплачивалось по приговору общества, 14 р. 29 к. ¹⁾

В 1846 г. для школы было устроено отдельное помещение, где была квартира для учителя и комната для заседаний комитета ²⁾.

Глава ІV.
Положение колонистов. Пастор Дикгофф и его записка, поданная генерал-губернатору. Ответ министра финансов гр. Канкрина. Записка кн. Долгорукова и характеристика состояния колонистов. Ходатайство его о разрешении поставки сукон для рекрут и о ссуде. Учреждение комитета и его председатели. Организация производства сукноделия, выработанная комитетом. Решение комитета приобрести машины. Вильгельм Щиллинг, покупка им машин, ремонт здания. Неудачное устройство машин и невежество Шиллинга. Донесение председателя комитета генерал-губернатору. Стоимость машин и продажа их. Судьба Шиллинга. Поставка сукна в казну, стоимость сукна, ходатайство о повышении платы. Выделка фланели.

Закон 1818 г. изменил положение колонистов, они сделались вольными мастерами, могли выделывать изделия, какие считали нужным, продавать по ценам, какие находили для себя выгодными. Администрация в это дело более не вмешивалась, на ее обязанности было следить за их жизнью, нравственностью. До этого законоположения, они выделывали сукно и доставляли его в казну, зачем следила администрация, они могли через своих уполномоченных заключать контракты с Кременчугскою комиссариатскою конторою и другими учреждениями, не внося залога.

Ныне же, без залога они не могли нигде взять подряда и вырабатываемое сукно и другие изделия приходилось им продавать на ярмарках в Полтаве и Ромнах и нередко, сбывать их с убытком. Ходатаем перед администрацией за колонистов является пастор Дикгофф, очень почтенный деятель, заботами которого много было сделано для колонистов. Он подал 19 февраля 1834 года генерал-губернатору докладную записку, где рисует бедственное положение колонистов и ходатайствует о разрешении им заключать подряды без залога,

¹⁾ 1844 г. № 32, св. 2.

²⁾ 1846 г. № 62

— 154 —

которого, конечно, колонисты, в силу бедности своей, не могли вносить.

"Разные благодеяния, писал пастор Дикгофф, доставались в прежние времена со стороны казны полтавскому обществу немецких суконщиков. Но они долго не достигали свою цель, по многим разным причинам, которые и разнообразны в знании своего ремесла и разнообразны в нравственности, притекли из разных стран, во зло употребляя вызов правительства для поселения в России и через то здесь другим мастеровым вредили тем, что дурное мнение, которое они может быть причиняли, пало со всею тягостью своею, на всю колонию и достигло невинного и виновного. Долгие вакансии пасторов (пятилетние например) между тем как все общество без пастыря блуждая, жили, довершили несчастие их. Не доставало учения в Религии, не доставало внутреннего побуждения к наружному поправлению, но, по крайней мере, не было недостатка в доброй воле. Это открылось тогда, как за несколько лет назад, по Божьей милости, другой дух в них открылся, заблужденных объял и все единогласно с сердечным намерением обещали вперед сделаться достойными милости Правительства, их второго отечества. Добродушие и старание, сии черты характера общества и в горестных временах не потерявши, облегчали исполнения сего намерения.

Утешительно было для друга человечества примечание, как сей новый дух, как его христианское и нравственное поправление, очевидно, произвело улучшение благосостояния, как по ревностному посещению их к обедням, усовершенствовалось более и трудолюбие, как одно семейство за другим поправлялось и мало по малу опять приобреталась доверенность колонии.

Но сие улучшение их благосостояния было только соответственно бывшим временам и несравненно более оказалось бы успеха оного и в каждом другом ремесле, как в здешнем, по местным обстоятельствам, невыгодном ремесле, суконщиков. Слишком велики были затруднения, которых не могло преодолеть общество, из которых самое главное было недостаток в приобретении которой или деятельность их останавливал или по средству не работы, или по средству недостаточной платы их произведений: ибо они весь барыш свой должны

— 155 —

были эти ремесленники уступить поставщикам, для которых они только поденщино работали. Но чтобы самим взять подряд для казны, недоставало им залога и чтобы иметь соревнование с фабрикантами недоставало им ни денег, ни машин. И так всегда, исключая некоторых, невозможно было думать о благосостоянии. Хотя и с большим трудом, однако они кой как доставали себе пропитание.

Но теперь и это кончилось. Дороговизна последних двух годов, сделало самое горестное впечатление на бедных полтавских и константиноградских колонистов. С одной стороны высокая цена на хлеб и пищу, с другой стороны, значительный упадок на изделия, к тому же затруднение и в продаже, даже по такой дешевой цене (так что не уплотятся издержки на оных) все эти обстоятельства вместе соединя, показывают явно причину понятной их нужды и бедности, в которые многие из тех семейств страдают и коим можно отдать справедливость, что они прилежая и честно прокармливались и очень охотно трудами своими доставили бы себе пропитание. Те мастеровые, которые сами на собственном своем стане работали, лишены совершенно возможности продолжать через затруднение в покупке шерсти, потому что простая русская шерсть, которая в хорошие года от 7 до 10 р. за пуд стоила, теперь продается за 16 или 18 рублей; толстая шлезийская стоила 18 или 25 р. тепер же 40 или 45 р.; второй сорт шлезийской шерсти, сперва 35 или 40 р., теперь 60 р., тонкая шлезийская, наконец, которую они, не имевши машин не могут обрабатывать, стоила сперва 60 р., теперь 80 и 100 р. пуд. И то что всему обществу к пользе послужило, соединение стольких ремесленников одного ремесла, для них же совсем не выгодно, так как их число не соответствует количеству работы, которая состоит почти только в фланели и в одеялах шерстяных, которых весьма мало требуется. Достойны сожаления особенно хорошие хозяева и начинающие молодые люди, из которых есть очень старательные, тем более сожаления достойны, что их хозяйство даже бывши хорошо начато, должно непременно со временем разрушиться и которые в многия лета не поправятся, когда они потеряют средства поддержать хозяйство, потому что ремесло суконщиков не позволяет по мелочам продавать, но надобно в

— 156 —

большом количестве издержать материалов, чтоб продать изделия на больших ярмарках в Ромнах и в Харькове. Но тем, которые поденщинно работают, еще менее выгодно нежели самому последнему поденщику, если они притом еще так счастливы найти работу, то муж с женой вместе 35 или 40 к. в день выработают, которое недостаточно на одежу, отопление и проч. особенно же, когда дети — хозяйственные издержки умножают так, что едва иногда хлеб насущный есть, вот до чего дошло, что даже те, которые еще сберегли копейку на черный день, ее и прожили в сие время неработы, те, которые ничего не сберегли, должны были или через болезнь или по многочисленному семейству или по разным другим причинам, распродать все свое имущество, которое и в хорошие годы они с большим трудом нажили.

Очень горестно видеть этих несчастных и бедных, которые бывши старые и немощны, не имея совершенно никакой работы!... Писатель сего часто имел случай, навещать сих несчастных и нечаянным приходом своим, их заставал в горести и слезах, жалуясь, что работы нет. Тут ни малейше он не увеличил сего жалкого описания, есть только некоторые семейства, которые извлекли пользу в прежние годы, распространили свое ремесло и которых можно исключить. Уже некоторые отцы оставили семейство свое и пошли далее где-нибудь наняться у фабрикантов, чтоб найти хлеба для оставшихся своих детей; другие намереваются даже и двор оставить и все более и более слышна жалоба, что здесь нельзя себе пропитания достать. Общество стоит на краю пропасти. И что здесь сказано о полтавском обществе, то и касается константиноградских, но на счет промысла хозяйственного еще хуже..."

И так всемилостивые распоряжения и подаянии правительства остались совершено без всякой пользы, хотя и с большою признательностью приняты и нужду облегчили, особенно когда при последней помощи со стороны правительства, которую Его Сиятельство, господин малороссийский генерал-губернатор князь Репнин, как отец, со всею подробностью, так милостиво и человеколюбиво предоставил во время всеобщей нужды прошедшей зимы и весны, значительному числу беднейших из здешних колонистов; за такое вспоможение от смерти голода,

— 157 —

благословляют его не только сии чужестранцы, но и бесчисленное множество здешних уроженцев. Но чтобы истинно укротить бедствие есть только одно средство — работа. Если б источник деятельности открылся, то источник всех бедствий прекратился бы. Даже здешнее общество готово скорее отказаться от освобождения податей, хотя для них это бесценно, нежели от работы, ежели б нужно было прибегнуть такому горестному выбору. Но где найти работы?

Чтобы снова правительство просить, если не осмелятся, однако ж это одно средство им остается. Робко и в тишине они надеются на того, от которого одно слово, желаемый успех будет иметь, которой достойное орудие, нашего щедрого и милостивого Монарха, премудростью своею, составляет благосостояние такого большого Государстве, одним словом, они надеются на Его Сиятельство Господина Министра финансов, Графа Фонт Канкрина. О если бы его Сиятельство удостоило бы милостью принять сие дело (пусть он снисходит к такой отважной просьбе) пожаловать обеим обществам казенный постав без залогу, и присоединяя к этому помощь в деньгах от правительства, как задаток для первого начала очень нужен, точно такую милость, такую доверенность, во зло не употребили б. Обязанность, благодарность и собственная польза была бы порукою ревностною их старания, чтоб удовлетворить правительство. Ежели позволено еще осмелиться более изъявить свое желание, то лучше сего было бы для них доставлять шерстяное изделие для пороховых мешков (ермак и стамет) которого требование 100000 аршин уже публиковано и которое сии общества место того, что другие поставщики 45 к. за аршин (в 9 вершков) требуют, охотно за сорок копеек хотят поставить, и эту работу взять без задатку или разве только помощь деньгами самым беднейшим. Кроме того главный предмет работы был бы для этих ремесленников сукно для лазарета, потом серое солдатское сукно. Одно слово исполнения его Сиятельства и слезы горести стольких отцов семейств, которые без куска хлеба сидят, осушились бы, глубокая горесть стольких людей превратились бы на твердое упование, пустота и смертельная скука праздной жизни преобразовалась бы в деятельность.

Две колонии были бы спасены!.. Уже теперь одна мысль о возможности такого пособия изливает на все сердца новую силу.

— 158 —

Какие спасительные последствия были бы тогда, когда это совершилось! Какая неизъяснимая благодарность последовала бы тому покровителю, которая с помощью своею, настоящее благодеяние сделал бы. Да услышит тот, который милосердие любит, молитву угнетенных и там останется в памяти благодетель, которого еще благословлять будем".

Эта записка почтенного пастора, написанная беспристрастно, рисует материальное положение колонистов. Желание его не исполнилось. Министр финансов граф Канкрин ответил только в Сентябре 1835 года. Министр находил, что колонисты, как показал опыт, не в состоянии изготовлять для армии сукна потребного качества по неимению надлежащих фабричных заведений. Да "это, писал министр, послужило бы к стеснению прочих суконных фабрикантов" ¹⁾.

Материальное положение колонистов с каждым годом ухудшалась, на что обратил внимание генерал-губернатор кн. Н. А. Долгоруков. В записке своей, поданной министру, он пишет: "с прекращением казенной выделки сукна, все льготы и пособия были недостаточны к доставлению колонистам средств содержать себя собственною работою. По неимению залогов, они лишены были возможности входить в подряды для постановки в казну выделываемым ими сукон, а потому не имея верного сбыта были вынуждены продавать сукно свое на ярмарках, по вольным, весьма низким ценам и в убыток. Это заставило их уменьшить выработку сукна и обратиться к производству других изделий, как то: фланели, шерстяных одеял, армяков и стамеди. Но и сии изделия, по малому на них требованию, не могли обеспечить существования колонистов, которые, приходя год от году в большую бедность, находятся ныне в самом скудном состоянии. Предшествовавшие неурожайные годы и чрезмерная дороговизна всех жизненных потребностей истощили все остальные их средства и ныне не предстоит им никакой надежды к поправлению своего состояния, если со стороны правительства не будет оказано им существенного пособия.

Хотя в недавнем времени, по ходатайству местного начальства и вменено в обязанность Приказам Общественного Призрения Полтавскому и Харьковскому получать от колони-

¹⁾ 1835 св. 13 № 243. отношение № 10875.

— 159 —

стов для заведений своих сукно и фланель, но подобные требования Приказов весьма малозначительны и не могут содействовать выгодному сбыту изделий колонистов.

Таким образом с одной стороны неблагоприятные обстоятельства и неимение средств к сбыту своих произведений, а с другой самая нравственность первоначально вызванных, без надлежащего разбора, из-за границы колонистов, служили долгое время главными причинами их бедности. Общество это, составленное из племен, различных по обычаям и даже по самой религии, не могло иметь единства ни в действиях своих, ни в нравственном направлений. В течение многих лет колонисты не имели ни своего духовного пастыря, ни Церкви. Невозможность выполнения религиозных обязанностей, отсутствие всякого надзора и беспрерывно возрастающая их бедность, имели весьма вредное влияние на самую нравственность их. Но последние 10 лет попечением достойного нынешнего лютеранского пастора Дикгоффа, который по чувствам христианского внушения, постоянно стремится к преобразованию порученной ему паствы, общество колонистов очевидно начало улучшаться, как в нравственном и религиозном, так и в хозяйственном отношениях. Старые колонисты, загрубелые в пагубных привычках, беспечности и лености все почти уже умерли и нынешнее новое поколение представляет собою общество, большею частью, молодых, сильных и трудолюбивых людей, исполненных деятельности и предприимчивости. Заботливостью пастора Дикгоффа устроена в полтавской колонии лютеранская церковь и разрушившиеся домы колонистов приведены, по крайний возможности, в порядок и благовидность, а в семействах водворялись благочестие, подкрепляемое бдительным надзорам и учением доброго пастыря. Таким образом положено главнейшее основание нравственному возрождению колонистов. Но благотворных последствий сих недостаточно к обеспечению благосостояния общества.

Прискорбно видеть, что все искренние усилия членов этого общества и постоянное стремление их к труду и деятельности, мало или вовсе не вознаграждаются. Надежды колонистов остаются те же самые, невозможность сбывать свои изделия уничтожает в них всякую предприимчивость; ничтожная плата, выручаемая ими за изделия свои отличной доброты, не доставляет им

— 160 —

вознаграждения, равного даже плате простого поденщика. Выделываемую ими фланель, отличного качества, вынуждены они продавать по 80 к. и даже по 60 к. за аршин; шерстяные одеяла, которые могут служить образцовыми, продаются не дороже 10 рублей, а сукно, за которое казна платить по 2 р. — 40 к. за аршин, сбывают и то с большим трудом но 1 р. — 80 к. и даже дешевле. Словом, постоянный труд их не достаточен к доставлению им дневного пропитания. В январе 1842 г. в полтавской колонии было 53 хозяина, а всего 231 ч. (117 муж. и 113 женщин), годных к работе 150 чел., но из этого числа 7 чел., а с семьями всего 26 душ были вне Полтавы, у помещиков; 18 человек имели состояние хорошее, 14 "средственное" и 19 бедного. В Константинограде: было 47 семейств, всего 200 человек, способных к труду 123. В отлучке было 29, неспособных к труду 22 чел. ¹⁾.

Так характеризует материальное положение колонистов генерал-губернатор кн. Долгоруков. Он считал, что и правительству необходимо прийти на помощь колонистам и потому ходатайствовал о разрешении колонистам поставку серого сукна для рекрут полтавской губернии и о выдаче им ссуды. В то время, каждые два года брали рекрут с казаков по 8 чел. с тысячи, что составит 2800 чел., а с других сословий по 6 чел. что составит 2400 чел., всего 5200 чел. На каждого рекрута полагалось по 7 арш. серого солдатского сукна. На обмундирование казна не отпускала своих средств, при отдаче в рекруты взыскивалась и стоимость обмундирования. Всего требовалось сукна 35 тыс. ар., поставку которых кн. Долгоруков и ходатайствовал предоставить колонистам в течение двух лет. Что касается ссуды, то он просил разрешения выдать 40000 р. асс. (или 11428 р. — 57 ½ к.) с рассрочкой на пять лет, из 6%) ²⁾. На колонистах еще был не выплаченный ими долг казне. Колонисты в 1833 и 1834 г.г. во время сильного недорода, были снабжены хлебом, им выдавалась рожь, гречиха, пшеница, на сумму 1889 р. — 36 асс, а в 1842 г. было дано на 34 р. — 43 к., всего на 1723 р. — 78 к. Ссуда была рассрочена до 1851 года. Ссуда в 40000 р. была впоследствии еще рассрочена. Из

¹⁾ Арх. Г. Правления 1842 г. № 4.

²⁾ 1842 г. № 3. 1844 св. 2., № 33.

— 161 —

этой суммы, кн. Долгоруков предлагал 15 тыс, р. издерживать на покупку шерсти и вообще материалов, необходимых для выработки сукна. Эти средства должны быть в распоряжении особого комитета, ведавшего бы дела колонистов, об учреждении которого и ходатайствовал кн. Долгоруков. Комитет этот официально в бумагах назывался: "Комитет для улучшения состояния поселенных в Полтавской губернии колонистов фабрикантов".

Все эти предположения генерал-губернатора были Высочайше утверждены 4 ноября 1841 г. Этот комитет начал свою деятельность 31 декабря 1841 года ¹⁾. В состав его входили: председатель, назначаемый генерал-губернатором и 6 членов, избираемых колонистами из своей среды. Приказы в колониях не были уничтожены, они были подчинены комитету, а последний генерал-губернатору.

Первым председателем Комитета был губернский предводитель И. В. Капнист, которого князь Долгоруков просил принять на себя эту обязанность. Но он пробыл недолго, так как вскоре получил пост губернатора в Смоленске. После него был С. В. Капнист (директор училищ Полтавской губ.), Максимович, служивший в уголовной палате, директора гимназии Жемчужников и Глушановский, полицеймейстер Палицын и последним, бывший губернский предводитель С. Кованько. Все эти лица, стоявшие во главе учреждения, целью которого было улучшение выработки сукноделия и этим самым улучшение и материального положения колонистов, совсем не были знакомы с этим делом и потому и не могли руководить делами колонистов. Незнакомство комитета с делом обнаружилось при организации машинного производства шерсти для удешевления выработки сукна; незнакомы были с этим делом и колонисты, слишком доверившиеся некоему Шиллингу. Остановимся на этом эпизоде, следствием чего была непроизводительная трата денег, довольно большой суммы для того времени.

Надо сказать, что с учреждением Комитета, колонисты, как это было до издания закона 1818 года, получили права поставлять

¹⁾ 1841. № св. 1.

— 162 —

сукно для казны, контракты с которой заключал Комитет ¹⁾. Но нередко и теперь, как и в прежние годы, сукно не было принимаемо казной, как не соответствующее образцу. В 1874 г. колонистами было выработано 729 штук сукна, в которых было 19804 арш., что дало заработку колонистам 5800 р. Но штуки сукна были неодинаковой меры, был недочет 608 арш. Да и качество не было одинаково. Из этих 729 шт. сукна было забраковано 110 штук. При продаже его в частные руки, было понесено 339 р. 90 коп. убытка. Этот убыток покрыл довольно крупный колонист Юлиан Лешке, стоявший очень долго во главе полтавского Приказа. Он согласился уступить 3 к. с аршина из поставленных им лично 15196 ар. сукна, что составляло более 400 арш. В 1851 г. было забраковано 34 шт. сукна (около 1000 ар.), еще 5 шт. и 29 штук, доставленных Константиноградскими колонистами. Было поручено их продать Иосифу Паде хозяйственным образом. Он продал по 57 ½. за арш. что было убыточно ²⁾. Комитет задался целью выяснить, в чем же причина браковки сукон, вырабатываемых колонистами? Он пришел к выводу, ознакомившись с делом, что причинами были неровность, грубость ткани, что является следствием выделки сукон ручным способом, а потому он и порешил, имея "ввиду усовершенствованное состояние фабричного дела в России, приобрести для полтавской колонии трепальную, чесальную и прядильную машины, ассигновав на это средства, бывшие в его распоряжении. Помимо это, он порешил отремонтировать дом и приспособить его для установки этих машин, на что ассигновал 2000 р., при чем эту сумму Комитет считал возможным пополнить вычетом по 30 к. с каждой штуки выделанного сукна. Все машины составляли достояние всего общества колонистов. В Константиноградской колонии взялся установить эти машины, довольно состоятельный колонист, Карл Трешау. Члены Комитета считали возможным прибавить еще 5 ф. шерсти на штуку сукна, всего 2 п. 10 фунтов. и выделывать каждую половинку сукна не в 28 арш., а в 30 ар. что, по его

¹⁾ По Выс. повелению от 5 ноября 1841 г., должно поставлять по образцам, присланным из министерства. Контракты заключались Приказом. В случае невыполнения, взыскивалось по 10 к. за аршин непринятого сукна. Платили за аршин по 2 р. 38 ас. (68 к. с.). ¼ уплачивали медью. Всегда вычитали ½ % в техническое пособие по мануфактурной части. (1841 г. № 2.)

²⁾ св. 6, 1851 г. № 151.)

— 163 —

мнению может вознаградить уменьшение платы за аршин сукна, (платили по 65 коп. с. за аршин). С целью же улучшить качество шерсти Комитет предложил самим колонистам заняться ее поставкой, было предложено им приобрести 2600 пуд. мытой шерсти, с непременным условием, чтобы ⅓ часть была донская. В Полтаве эту поставку взял на себя Богдан Мельцер по 4 р. за пуд, а в Константинограде за поставку такого количества, Карл Трешау.

Староста полтавского Приказа высчитал во что обходилось производство штуки сукна. По его расчету, стоимость ее была 18 р. 6 ¾ к. (2 п. 3 ф. шерсти по 3 р. 5 к. — 7 р. 43 к., работа по 65 к. аршин 7 р. 43 к., валка 1 р. обделка 90 к., % в пользу департамента мануфактур и торговли 50 к., доставка 50 к., сдача 80 к.). По этому расчету фабрикант мало получал за эту работу; если же учесть % на капитал, позаимствованных из Приказа, да стоимость канцелярии Комитета, то Комитет получит убыток. Если принять во внимание, что колонист вырабатывает штуку сукна в 14 дней, при работе четырех душ, то колонист получит от 7 до 10 к. в день. Естественно, что такой заработок является слишком недостаточным. Вот с целью улучшить и ускорить производство сукон и решено было приобрести машины, на чем особенно настаивали фабриканты Мельцер и Паде. Но староста Юлиан Лешке, видимо сомневался в этом, о чем и подал заявление в комитет, "предпринятое Мельцером и Паде споспешествовать сие дело и даны Шиллингу из Комитета деньги купить машины, а потом и вручили ему постройку фабрики с согласием г. председателя, который на то согласился с тем однако ж, если они находят, что это учреждение будет хорошо и общеполезно, тоже будет имеет свое постоянство, в противном случае остается на их счету. В таком разе и надлежало бы иметь Мельцеру и Паде более попечения, что все было сделано к лучшему и выгоднейшему. Я об этом из чернового журнала выметку сделал и объявил о сем мое мнение на записке".

Об этом писал Ю. Лешке в 1849 г. когда уже комитетом решено было приобрести машины. Комитет заключил с Вильгельмом Шиллингом условие, по которому он обязался смешивать шерсть (местную с донской) и изготовлять на общест-

— 164 —

венных машинах. За смешение одного пуда для основы он получал 20 к. с. да за пряжу утока 1 р. — 70 к., всего 1 р. — 90 к. за штуку сукна. В Константинограде эту работу взялся производить на собственных машинах Карл Трешау, за цену 2 р. — 5 к. Этот расход уплачивали колонисты из получаемого за выделку сукна (7 р. — 43 к.). При смешении шерсти надо было наблюдать, чтобы верхи не составляли более 3 ф. на штуку сукна. Смешивали при посредстве трепальной машины, при чем полагалось на сор и раструску шерсти из 2 п. 7 ф. Оставалось чистой шерсти на штуку сукна 2 п. 3 ф. (на пряжу основы 35, да для кромок 3 ф., а из остальных 1 п. 5 ф. обязался спрясть на уток для штуки сукна весом не менее 1 п. 5 ф.). Согласно условию, Комитет отдал это дело Шиллингу на пять лет, при чем починка машин должна была производится им на свой счет, и он же должен иметь своих работников и лошадей. Помещение, где были машины, также отдавалось в его распоряжение.

Штука сукна должна была заключать в себе 42 ар. длины и 3 ар. 5 верш. ширины, без кромок и весом не менее 2 п. Если ширина окажется меньше, то производился вычет по расчету, полагая аршин в 65 к. с. За неоказавшийся вес, по высушке сырцевого сукна производился вычет, полагая 1 ф. шерсти в 20 к. По изготовлении сукна, колонисты обязаны были представить его для отделки, полтавские Юлию Лешке, а константиноградские Карпу Трешау, которые проверяют вес и меру. Если бы эти лица признали сукно негодным, то должны были в ближайший воскресный день собрать колонийский Приказ, который и решает вопрос о его годности. О фабрикантах, дурно выделывающих сукно, Приказ доносит комитету, прилагая рассчет вычета за дурное сукно. После вычета за пряжу, колонисты полтавские получали за выделку штуки сукна 5 р. 23 к., а константиноградские 5 р. 38 к. Валка сукна в обеих колониях была отдана Константиноградскому колонисту Карпу Трешау, которому платили от штуки сукна по 1 р. Выделываемое сукно полтавские колонисты доставляли для отделки Юлию Лешке, а константиноградские Карлу Трешау, им платили от штуки по 90 к. ар. Эти два последние должны были ежемесячно доносить о своей работе Комитету и доносить во всякое время, когда у

— 165 —

них готово от 70 до 100 штук сукна. При отправлении сукна в казну, должны присутствовать Лешке и Трешау или их поверенные. Такова была организация по производству сукна, выработанная Комитетом. Она внесла известный порядок, чего не сделал колонийский Приказ в прежние годы, когда это дело было на его попечении, не сделала этого и фабричная инспекция. Обратимся к устройству машин. В полтавской колонии был фабрикантом Самуил Шиллинг. Старший сын его Вильгельм, будучи подмастерьем, отправился в Москву, где пробыл некоторое время, вернулся в 1847 г. в Полтаву. Он убедил колонистов в необходимости иметь машины, что облегчит их труд. Ему, побывавшему в столице, легковерные колонисты поверили и 15 человек колонистов заключили с ним условие, по которому он обязался купить эти машины, устроить здание, приспособить эти машины и работать в течение пяти лет. Все это было одобрено Комитетом, в главе которого стоял директор училищ полтавской губернии и гимназии Жемчужников, ничего не понимавший в этом деле.

Видимо, Шиллинг был ловкий человек, умевший говорить и рассказы его о столице, подкупили доверчивых немцев. Шиллинга отправили в Москву за покупкой этих машин, где он должен был явиться к бывшему в Полтаве пастору Дикгоффу и барону Мейендорфу, президенту мануфактурного совета и при посредстве их приобрести эти машины. Мейендорфа Шиллинг в Москве не застал, а при помощи Дикгоффа сторговал на одной фабрике за 2100 р. асс. бывшие уже в употреблении машины. Шиллинг писал в Полтаву, что эти машины много дешевле машин в складе Богомилова, где собственно ему и было поручено их купить. Сторговавшись, он просил о высылке ему 800 р. ар. которые, с разрешения председателя Комитета Жемчужникова и были высланы пастора Дикгоффу. Вскоре после этого, он просил о высылке еще 175 р. с., которые также были высланы. Из Москвы Шиллинг писал комитету и просил приготовить здание, но Комитет порешил отложить ремонт здания до его приезда, так как не решался этого сделать, не зная необходимых приспособлений для установки машин. В Январе месяце 1848 г. часть машин была доставлена в Полтаву, а другая часть была доставлена в Мае месяце того же

— 166 —

года, когда прибыл в Полтаву и сам Шиллинг. Он сейчас же занялся устройством здания, за что получал 15 р. с. жалованья в месяц. В Октябре месяце здание было готово.

Во время ремонта этого здания и его приспособления к установке машин, многие члены комитета и некоторые из колонистов указывали на те или иные дефекты, но Шиллинг всех уверял, что никто лучше его не знает дела и "фабрика, говорил он, будет действовать успешнейшим и лучшим порядкам". Помимо этого, Шиллинг "в строптивых выражениях" всегда опровергал замечания, сделанные ему членами Комитета или Приказа. Его вздорный характер был причиною оставления многими рабочими своей работы. Когда здание было готово, то Шиллинг просил ему дать 300 р. с. на первоначальное обзаведение и "для производства сукноделия". Эти деньги были ему даны "на счет возврата".

Когда было здание готово, машины установлены, то оказалось, что купленные Шиллингом машины, по величине и по самой конструкций, не могли выделывать того количества шерсти, какое необходимо было фабрикантам. И Шиллинг, по словам Комитета, сознавая что "принятая им на себя обязанность превышает его познания в этом деле" обратился к разным "изворотам" чтобы вынудить Комитет удалить его от заведывания этой фабрикой. Но Комитет настаивал, чтобы он приложил бы все старания и пустил бы в ход машины, на что Шиллинг заявил, что ему необходимо для этого 100 р. Комитет их выдал "дабы отстранить со стороны его жалобы". Но дело не пошло и работы на фабрике в Январе 1848 г. были приостановлены.

Причиной этому было плохое устройство вследствие незнания дела Шилингом, его плохая распорядительность, а также дороговизна рабочих и фуража. Комитет порешил его не удалять, колонисты же не прочь были прибавить ему плату, но Шиллинг, видимо, не надеялся на себя и настаивал на выдаче ему паспорта во все города России и решительно заявил о своем отказе заведовать фабрикой. Комитет после этого, стал приискивать себе другого мастера, а временное заведование ею, поручил колонисту, Паде, также мало понимавшему в этом деле. Но за Шиллингом оставался долг 305 р. с., который он обещал уплатить в

— 167 —

течение четырех лет, по 76 р. 50 к. в год. От него потребовали дать обязательство в своем долге, но он отказался и прибегнул к иному средству. Его отец Самуил Шиллинг, скончался от холеры в 1848 году, оставив жену с тремя малолетними детьми. По его настоянию, его мать подает жалобу в Комитет и генерал-губернатору Кокошкину, жалуясь на свое тяжкое материальное положение по случаю кончины мужа и просит разрешить ее сыну Вильгельму уплачивать не по 76 р. — 50 к. а по 25 р. так как при этом условии, она с детьми может получать от него некоторую материальную помощь. Это прошение было передано в Приказ, который на это не согласился. Выяснилось, что он матери не помогает и даже не живет в колонии, а жил он у немца Дамрова, где обучал его детей грамоте. Заявлению его, что он будет помогать матери, если только будет уплачивать 25 р. в год, Комитет не поверил и если он не получал паспорта, то потому что не хотел дать удостоверения в своем долге. И с целью "прекращения дальнейших ухищрений" и в "окончании с ним всяких расчетов" Комитет ходатайствовал перед генерал-губернатором Кокошкиным об отправлении Шиллинга в Москву к губернатору И. В. Капнисту (бывшему первым председателем Комитета) с просьбою определить его на какую либо фабрику "в отслугу" с тем, чтобы половина получаемого им жалованья была присылаема в Комитет для пополнения его долга. Эту меру Комитет считал "самой полезнейшей, без которой он по дурному своему характеру не может быть никому полезным". Генерал-губернатор Кокошкин такое решение Комитета утвердил.

Несомненно, машинное производство шерсти ускорило бы работы колонистов и способствовано лучшему заработку. Этим очень заинтересовался генерал-губернатор Кокошкин и просил председателя Комитета высказать свое мнение об этом, а также о выработке ими фланели. Председатель просил Кокошкина дать ему время изучить дело и только через полгода, в Январе 1849 года отправил ответ генерал-губернатору.

"По внимательном наблюдении моем, писал он, выделка здешними фабрикантами сукон, доселе существовавшая, я убедился совершенно, что упомянутое предположение Комитета основано на просьбах самих колонистов, вызвано совершенною необходимостью

— 168 —

и желанием деятельного пособия в трудах бедных тружеников, имеющих единственное средство к существованию производство сукноделия". При отсуствии машин, по его мнению, колонисты мало вырабатывают сукон и потому мало зарабатывают и получается плата едва достаточная на их пропитание. Он представил при этой расчет во что обходится производство сукна ручным способом. На расчистку шерсти надо три дня, на чесание ручными щетками 10 дней, на пряжу основы — 14 д., на пряжу утока — 10 д., на снованье и тканье — 7 дней, следовательно на выделку одной штуки сукна в 40 арш. употреблялось 44 дня и за все это фабрикант получал 7 р. — 43 к. Расчет этот сделан председателем Комитета на работу одного человека, но пряжей, ческой шерсти занимались и члены семы. Если же шерсть будет приготовлена машинным способом, то фабриканту остается прясть только на основу, что сократит значительно время на выделку штуки сукна. При машинном же приготовлении шерсти колонист получит за штуку сукна не 7 р. — 42 к., а 5 р. — 23 к., так как будет сделан вычет за машинное приготовление шерсти. Если принять 280 рабочих дней в году, то при машинном производстве фабрикант вместо 6 ¾ штук сукна выработает 13 ½ и вместо 45 р. — 9 к. получит 63 — 11 ½ к. т. е. более на 18 р. — 2 ½ к. По уплате же стоимости машин, заработок увеличится на 4 р. — 5 к. и тогда колонист будет получать 67 р. — 16 ½ к.

Все это расчет при работе одного человека, а если будут помогать члены семьи, то колонист получит 150 р. но, прибавляет председатель комитета "если начальство их употребит старание обратить колонистов к должной деятельности и трудолюбию, коих теперь, к сожалению, вижу я весьма немного, по крайней мере, в некоторых семействах".

Далее, председатель сообщает Кокошкину о действии машин. "Надежды не сбылись, пишет он, частью от того, что фабрикант, коему было поручено устройство машины и действия ими, не оправдал сделанного ему доверия, был мало опытен и недеятелен, а главное по чрезвычайной дороговизне в нынешнем году фуража, которая не позволяет содержать запасных лошадей, имел их в малом числе; нет возможности пустить безостановочно машины, чтобы они достаточно приготовляли

— 169 —

шерсть на основу и пряжу на уток, ибо работая одними и теми лошадьми и дела идут чрезвычайно медленно и сами лошади изнуряются до того, что не в силах приводить в действия всех машин". Да и рабочие были дороги. В виду этого, председатель и приостановил машинное производство до нового урожая, когда возможно будет пустить фабрику "в дело с пользой". Председатель в заключение сообщает, что он ищет лучшего фабриканта, умеющего обращаться с машинами и представит свои "соображения на счет распорядков, кои необходимо будет сделать". Но председателю не пришлось более уведомлять генерал-губернатора. Машины не были пущены в ход... Всего работали на них три месяца, с 1 октября 1847 г. по 1 января 1849 года, и отработано было шерсти на 74 р. 42 к. А стоили они не дешево. Стоимость их с доставкой в Полтаву — 1155 р. 15 к., да проезд Шиллинга в Москву 100 р., жалованье ему за 5 месяцев — 75 р., ремонт и приспособление здания 1500 р., да взято еще им 400 р., всего 3230 р. 15 к. Но Шиллинг еще остался должен в Москве мастеру Геницеру за машины 225 р. о чем последний и писал Комитету в Ноябре 1849 г., а сам Шиллинг по приезде из Москвы, объявил, что за машины им уплачены все деньги сполна. Комитет предписал колонистскому Приказу осмотреть фабрику и составить подробную опись имущества. Но Приказ почему-то медлил исполнить это приказание и Комитет даже пригрозил ему о нерадении его донести губернатору. По счету Приказа, представленному только через 10 лет, в 1859 г. машины и приспособление здания обошлись 3125 р. 11 к. Надо сказать, что эта опись и счет были представлены в Комитет, когда колонисты, считая невыгодным для себя продолжать выработку шерсти на этих машинах, составили приговор о продаже их, что было в Октябре 1855 года. Генерал-губернатор дал согласие на их продажу. Они были проданы богатому помещику Миргородского уезда, Василию Ивановичу Муравьеву-Апостол за 950 р. ¹⁾. Так печально закончилась попытка колонистов иметь машины с целью облегчения своего труда ²⁾.

Был ли отправлен Шиллинг в Москву, из дела не видно, но в 1852 г. он внес в счет долга 50 р. В следую-

¹⁾ Имел суконную фабрику в с. Поповка.

²⁾ дело о покупке машины, см. 1848 г. № 77.

— 170 —

щем году он подает в Комитет прошение, где указывает, что деньги он издержал на нужды фабрики, а не на свои собственные, и поэтому просит выдать ему паспорт, так как он желает держать экзамен на звание учителя французского и немецкого языков. В 1856 г. он вышел из состава колонистов и поступил на службу в Змиевскую городскую полицию ¹⁾. Такова была судьба этого ловкого и нечестного, самозванного техника, вовлекшего доверчивых колонистов и мало понимавший Комитет, в значительный убыток.

Более же зажиточные колонисты, правда, их было немного, имели у себя небольшие машины, что видно из заявления Комитета администрации, что пряжу на одну штуку сукна можно приготовить в два дня, на что нужно 9 человек рабочих и две лошади, что обходится 7 р. На тканье одной штуки сукна достаточно одной недели. Это была машина, приводимая в действие лошадьми, но у многих колонистов были и ручные машины — прядильные и трепальные ²⁾.

С 1842 г. колонистам было дано право, каким они пользовались до издания закона 1818 г., поставки сукон в казну, условия с которой заключал Комитет.

Но колонисты не всегда могли брать на себя полностью требуемый заказ. В 1855 г. они могли взять только выделку 18 тыс. аршин, по 80 к. улучшенного качества, а обыкновенного по 70 к. ³⁾. В 1857 г. цена улучшенного была 78 к., обыкновенного 68 к. В 1852 г. совсем отказались колонисты от поставки сукна для кавалерии — 7718 арш. серого и для пожарных команд темно-зеленого и черного. Нужно думать, что цена была слишком низкая ⁴⁾. В 1853 г. они выполнили заказ в 26250 арш., им было уплачено по 76 к. за аршин ⁵⁾. В 1858 г. доставили 20000 ар., в следующем 9960 ар. и цена была меньше, улучшенного 74 к., а обыкновенного 64 к. Цены на сукно были крайне неустойчивы ⁶⁾. В феврале 1858 г. общество колонистов составило приговор просить о платеже за штуку сукна не 7 р.

¹⁾ Св. 6. 1856 № 194.

²⁾ Св. 6 1852. № 163.

³⁾ 1855. № 184.

⁴⁾ 1852. № 154

⁵⁾ 1853. № 167.

⁶⁾ 1858. № 235.

— 171 —

43 к., а 8 р. 50 к., что вызвано было предложением комитета очищать шерсть посредством трепальной машины. Колонисты при этом просили выдавать им шерсти на 5 ф. более на штуку сукна. Губернатор Волков нашел их просьбу справедливой ¹⁾. В 1857 г. колонистам было предложено выработать драп по присланному образцу. Колонисты соглашались с платою по 1 р. 50 к. за аршин. Согласились более крупные фабриканты: Мельцер, братья Паде, Вильгельм Трепке, Капш, Клар, Шислер, Миллер, Гофман и Цирбург ²⁾. Брали подряды отдельные фабриканты, на личную свою ответственность, так фабриканты Август Трепке и Август Кункель согласились в 1860 году поставить в полтавский гарнизон для арестантских рот 4000 ар. серого сукна по 70 к. за аршин и красного 25 арш. по 1 р. 30 к. ³⁾. Бывали случаи браковки кременчугским комиссариатом доставляемых колонистами сукон. Комиссариат однажды забраковал сукно колонистов. Их сторону принял Комитет и губернатор Волков. Так в 1858 г. колонисты доставили в комиссариат партию сукна в 2000 ар., из которой 400 арш. было забраковано, так как сукно это оказалось несколько светлее остального. Губернатор жаловался обер-кригс-комиссару и было приказано это сукно принять ⁴⁾.

Многими колонистами были вырабатываемы фланели и фланелевые одеяла, которые они продавали на ярмарках в Харькове и на Ильинской в Ромнах, а по переводе ее, в Полтаве. Белую байку колонисты продавали по 1 р. 40 к. за аршин ⁵⁾. Одеяла фланелевые продавали по 1 р. 50 к. за аршин, при ширине 1 арш. 14 ½ вершк. ⁶⁾ и надо сказать, что эти изделия были очень хороши. По приказанию генерал-губернатора Кокошкина Харьковский Приказ Общественного Призрения для своих больниц и гимназий, где были пансионы (Кокошкин был Попечителем Округа) обязаны были заказывать одеяла колонистам.

Но не всегда было возможно исполнить заказ. Так колонисты запросили в 1855 г. с Харьковского Приказа по 4 р.

¹⁾ 1857. № 204.

²⁾ 1857. № 207.

³⁾ 1869, св. 7, № 258.

⁴⁾ 1858. М 229.

⁵⁾ 1853. № 167.

⁶⁾ 1860. № 257.

— 172 —

50 к. за одеяло, но Приказ давал только 4 р. ¹⁾. Годом раньше, директор Харьковской гимназии Жаворонков заказал 85 одеял для пансиона и предлагал по 4 р., но колонисты отказались. Кокошкин предписал убедить колонистов взять за 4 р., но они вторично отказались и согласились только за 4 р. 25 к. ²⁾

Глава V.
Приказ. Супруги Зенклейтеры. Карл Генгерский. Отказ Шиллингу, Михаэлису. Не принятие в общество послушника и увольнение немки в монастырь. ф.-Денц. Кременчугская полиция и колонисты. Передача домов. Дело о домах Туна и Бейстера. Выговор Приказу. Передача домов семи родственникам. Обмен домами. Забота кн. Долгорукова о внешнем благоустройстве колонии, устройство тротуаров, окраска крыш etc. Ревизия константиноградской колонии и передача колонистов под надзор городничего. Мнение о колонистах уездного предводителя. Отзыв о колонистах Комитета. Табачная плантация в константиноградской колонии. Общественный сад в полтавской колонии.

Обратимся теперь к деятельности Приказа при колониях в Полтаве и Константинограде. К полтавскому Приказу присоединены были и колонисты, жившие в Кременчуге, где было их 5 — 6 семейств. Приказы были учреждены на основании законоположения 1818 года и до 1841 г. были учреждением, подчиненным генерал-губернатору. С 1841 г. он явился учреждением, всецело подчиненным "Комитету по улучшению состояния фабрикантов в Полтавской губернии". На его попечении, как мы знаем, было следить за нравственностью и поведением колонистов. Укажем несколько примеров, как относился Приказ и какого рода наказания он налагал на колонистов. Это будет характеристикой не только Приказа, но и колонистов. Ходатайство колонистов о выдаче им ссуды всегда препровождалось в Приказ для отзыва о поведении и работе того или иного просителя. В 1819 г. фабрикант Бекер просил ссуду в 200 р. и тысячу кирпича, но его просьба "оставлена без уважения", так как он был дурного поведения ³⁾. В том же году, по этой же причине было отказано в ссуде 100 р. Константиноградскому колонисту Гильденбранту ⁴⁾.

В 1846 г. константиноградский Приказ доносит Комитету,

¹⁾ 1855. № 183.

²⁾ 1854. № 172.

³⁾ О Кременчугской колонии дел почти нет, что объяснить можно тем, что там было всего — 6 семейств.

⁴⁾ 1819. № 329.

— 173 —

что супруга колониста Готфрида Зенклейтера "предалась совершенному распутству и обращается в непотребных женскому делу делах". О самом же Зенклейтере Комитет доносит, что он очень ленив, самовольно оставил колонию и отправился в Полтаву, где определился к учителю кадетского корпуса Роберту Каю, вероятно, в качестве гувернера. Этого колониста Приказ считал совершенно бесполезным для общества. Но Приказ потребовал его в Константиноград, водворил в колонии и просил пастора "направить его на должный путь". Но увещевания пастора не достигли цели. Жена его, Юлия, также бежала в Полтаву, где поселилась на немецкой колонии у сестры своей, бывшей в замужестве за колонистом Шейнертом, где продолжала вести дурную жизнь. А своего возлюбленного, отставного почтальона Василия Лотоцкого она поселила в своем доме, откуда, впрочем, Приказ его скоро выселил. Приказ, обсуждая поведение этих супругов, порешил: Юлию Зенклейтер отправить в Полтаву в смирительный дом на один месяц, а ее супруга "за допущение жены своей к разврату" и за неодобрительное поведение "употребить на общественную работу на 6 недель". Но супруги заявили Комитету о своем желании приписаться к полтавскому или Константиноградскому обществам, но эти общества их не приняли. Тогда Приказ порешил отдать их на общественные работы на 3 месяца, но по просьбе их, отсрочил приведение в исполнение своего решения на полгода, так как они дали слово исправиться. Но Юлия Зенклейтер оставила вскоре колонию и занялась корчемством. В 1856 г. супруги совсем оставили колонию и дом свой передали богатому колонисту Карлу Трешау, но эту передачу оспаривала родственница Луиза Зенклейтер, но она скоро от него отказалась в виду требования Комитетом капитального ремонта. Отремонтировала его Юлия Зенклейтер, нажившая средства корчемством ¹⁾. В Константиноградской колонии проживал колонист Карл Генгерский. Он был с хорошими средствами, имел дом о 14 окнах и флигель о 8 окнах, фабрику и это были каменные постройки. У него начались раздоры с Приказом из-за его долгов. Приказ требовал уплаты их, но Генгерский неохотно

¹⁾ ibidem.

²⁾ 1846 г. св. 6. № 63 и 1856. № 180.

— 174 —

их уплачивал. Генгерский, недовольный приказом, жаловался на него за его притеснения генерал-губернатору, который отправил для разбора этого дела чиновника особых поручений Пассека. Полтавский комитет предписал Приказу продать его машины и нанять его дом для помещения в нем константиноградской больницы и выручаемыми деньгами уплачивать его долги. Сам же Генгерский в поданном прошении, обязывался ежегодно уплачивать из своих заработков 200 р. Но Генгерский, узнав о решении Комитета, поспешил нанять свою землю и дом прусскому поданному Гринбергу. Надо еще прибавить, что Генгерский был алкоголик и человек нечестный; он промотал, как опекун, имущество детей покойного колониста Фишера. Конечно, все эти данные были причиной вмешательства Приказа в дела Генгерского. Старостой Приказа был Шоффа. И между ним и Генгерским произошли "ссоры и личности". Генгерский вместе с Гринбергом послали жалобы генерал-губернатору и прусскому посланнику барону Вертеру. Гринберг очень дурно вел себя в колонии и Приказ порешил его удалить. Генерал-губернатор не одобрил этого решения и предписал Приказу внушить Гринбергу оказывать должное повиновение властям, в противном случае он будет удален из колонии и выслан за границу, при чем отобрана у него была подписка. Но Гринберг вскоре после этого, скончался от холеры. Генгерский же продолжал жить в колонии, предавался пьянству, вынимал из дома рамы, из полов доски и все это таскал в корчму. В виду этого, Комитет предписал Приказу взять его имущество в опеку и выдавать ему на содержание известную сумму. За ним еще числилось долга 1878 р. (1168 р. было уплачено). Но когда имущество было уже в опеке, он все таки ухитрился продать помещику пресс с чугунными плитками и 300 листов картонной бумаги, но полтавский колонист Паде задержал эти вещи в Полтаве у помещика Моторного, которому он продал эти вещи. За все эти деяния Генгерский был отправлен в Полтаву, в смирительный дом при богоугодном заведении, где он отсидел месяц ¹⁾.

В 1859 г. опять было возбуждено о нем дело. Генгерский продолжал "упражняться в пьянстве" как о нем доносил

¹⁾ 1855. Св. 6. № 185.

— 175 —

Приказ. Генгерский нанимал дом свой под воинское помещение и тратил деньги не на покупку материалов, а на "покупку горячего вина к удовлетворен дурных страстей". Комитет предписал Приказу дом его взять в свое ведение, не давать ему на руки денег и если он будет пьян, то отправлять его для отрезвления в полицию. Жене его приказано было выдавать по 3 р. в месяц. Для заведывания его имуществом были назначены два колониста: Карл Шоффе и Христиан Ланге. А дом его отдавался в наем по 33 р. в месяц, а по тому времени это был, несомненно, хороший дом, если получалась за наем такая плата. Приказ порешил исключить его из общества колонистов, о чем был постановлен общественный приговор. Комитет утвердил это решение. Генгерский вскоре после этого, скоропостижно скончался ¹⁾.

Приказ увольнял в отпуск из колонии, без чего ни один колонист не мог получить паспорта. В колонии проживал колонист Готлиб Шиллинг, добровольно ушедший в Николаев, где он поступил на службу, в почтовую контору. Его полиция, как беспаспортного, препроводила в Полтаву, где он обратился с просьбой в Комитет о принятии его в общество колонистов. Колонийский Приказ обсуждал этот вопрос и не согласился его принять. После этого, Комитет приказал Приказу его принять, но общество колонистов все таки не согласилось в виду его вздорного характера ²⁾. В 1843 году Приказ отказался принять Самуила Михаэлиса с сыном, как человека дурного поведения ³⁾. В 1856 г. Приказ отказался принять в общество колонистов послушника. От немки Меланин Ивановой, дочери Зинклейстера родился в 1827 году незаконный сын Иван Зинклейстер, причисленный к Константиноградским мещанам. В 1854 г. он оставил Константиноград и поступил в послушники Полтавского Густынского монастыря, где пробыл два года и по болезни, оставил монастырь. Считая себя немцем, он просил Приказ о разрешении поступить в общество колонистов, но ему в этом было отказано. Комитет такое решение Приказа утвердил ⁴⁾. Не приняв послушника в общество, При-

¹⁾ 1859. Св. 7. № 255. № 246.

²⁾ Св. 7. 1859. № 205.

³⁾ 1843. № 30.

⁴⁾ 1856. Св. 6 № 187

— 176 —

каз в этом же году уволил из своего общества вдову Моок для поступления в монастырь ¹⁾.

В 1849 г. проживавшая в полтавской колоний Варвара ф. Денц подала жалобу губернатору на своего мужа, где жаловалась на его беспутную жизнь, на его жестокое обращение и не доставление ей средств к жизни.

Губернатор препроводил эту жалобу в Приказ для расследования. Староста Кункель и бейзитцеры Вильгельм Миллер и Вильгельм Трепке произвели расследование и жалоба вполне подтвердилась. Приказ ответил, что ф. Денц, сын умершего поручика голландской службы, а потому он принимает все меры к "изгнанию его из фабрики" ²⁾.

Приказ, а также Комитет защищали колонистов, где было это возможно. В 1854 г. по распоряжению Кременчугской полиции, сын колониста Августа Миллера, был отправлен, как солдатский сын в Чугуев в школу кантонистов. Это был произвол со стороны полиции, которая не могла не знать, что колонисты, вызванные из за границы, были освобождены от воинской повинности. Приказ вступился и сын Миллера был возвращен" ⁵⁾. Тот же колонист жаловался в Приказ, что городская полиция притесняет его и двух его товарищей, "разными повинностями и что они стесняются и лишаются способов к улучшению состояния своего". Оказалась, что полиция требовала с них взноса за квартирную повинность. Комитет дал знать полиции, чтобы она впредь не распоряжалась, так как колонисты, на основании закона 27 Декабря 1818 г. подлежат попечению генерал-губернатора ⁴⁾.

Как известно, колонисты были наделены домами с огородом. Эти дома, на основании инструкции, не могли быть продаваемы. Правда, встречались случаи продажи домов, но они были очень редки, а если и продавались, то только колонистам. Дома могли быть передаваемы на тех или иных условиях и все это делалось с разрешения Приказа, который представлял на утверждение Комитета. Очень часты были передачи домов другим колонистам с условием содержания их до смерти. Чаще всего передача эта

¹⁾ 1866. № 135.

²⁾ 1849. Св. 4. № 93.

³⁾ 1854. № 178.

⁴⁾ 1850. Св. 5. № 109.

— 177 —

была совершаема бездетными колонистами, не имевшими наследников или старыми больными колонистами, которые не могли уже работать. В 1850 г. колонист Каменский передал свою усадьбу колонисту Августу Трепке с условием содержать его до смерти ¹⁾. В Константинограде вдова колониста Христина Ширман передала свой дом в вечное и потомственное владение Фридриху Шоффа на таком же условии, с уплатой его долга 30 р. 39 к. Надо сказать, что каждый колонист-хозяин в Константинограде имел еще 5 дес. земли ²⁾. Готфрид Михаэлис передал свой дом Вильгельму Трепке, колонист Нейзнер Эдуарду Гофману ³⁾ и т. п.)

Бывали и протесты со стороны родственников по поводу передачи этих домов, следствием чего были жалобы, доходившие до администрации. В полтавской колонии проживала вдова колониста Иоганна Тун, которая после смерти мужа своего, передала дом свой Августу Кункелю, колонисту, бывшему одно время старостой Приказа и вообще игравшему роль в колонии. Кункель владел этим домом много лет как вдруг появляется претендент на этом дом в лице Флорентины Брунк, сестры покойного мужа Иоганны Тун. Возгорелась длиннейшая переписка. Приказ, однажды разрешивший Кункелю владение этим домом, ныне порешил отобрать его в пользу ф. Брунк и детей другой сестры покойного Туна, Елисаветы Доротеи Ланге. Старостой Приказа был Вильгельм Трепке. Кункель обжаловал это решение Приказа. Губернатор стал на сторону Кункеля. Он находил, что никто из близких Иоганны Тун не принял ее и не давал ей никаких средств к жизни, кроме Кункеля. Далее, в виду того, что дом подарен был покойному Туну и прямыми наследниками являются только дети колонистов, а сестры Туна ф. Брунк и Ланге не составляют семейства брата своего, а потому и не могут требовать, на основании 17 Инструкции, чтобы достояние брата принадлежало им, тем более, что дом этот подарен Туну через два года после выхода их в замужество за константиноградских колонистов, которые были наделены домами от казны ⁴⁾.

¹⁾ 185. Св. 5. 115.

²⁾ 186. Св. 6. 189.

³⁾ 183 Св. 7. 238.

⁴⁾ 1859 г. св. 7. № 249.

— 178 —

Еще было дело, в котором был замешан тот же Кункель и Приказ. В 1828 г. умер в Полтаве колонист Бейстер. Вдова покойного вместе с сыном и дочерью переселилась на жительство в г. Харьков, где она поступила в гувернантки. Сын ее сделался провизором, а дочь Генриета Бейстер, узнав, что при кн. Репнине покойному ее отцу, как и другим колонистам, были даны усадьбы, возбуждает в Июле 1858 г. дело об этой усадьбе и подает прошение, где говорит, что в доме этом, как ей доподлинно известно, с соизволения бывшего старосты Кункеля, проживал родной брат, а также чиновники присутственных мест, ее дядя и т. п. Помимо этого внутри двора был привод, который был взят старостой Кункелем за 80 р., и притом, как писала она в прошении "по произволу своему". Денег за наем дома и за стоимость привода Кункель не платил ни ее матери, ни ей. Движимое имущество, писала она, после смерти Бейстера, исчезло

Председатель Комитета, С. Н. Кованько, получив это дело, предписал Приказу расследовать эти дела и донести ему. Приказ ответил, что было ли имущество у Бейстера, ему неизвестно. В доме Бейстера жил Миллер, а после его смерти, жила сама Бейстер у вдовы Миллер. Деньги Приказ взыскал, но отдать Бейстер не решается, так как нет у ней доверенности от матери. Видимо, деньги Кункелем внесены были, по настоянию Приказа. Кованько, получив этот ответ, предписывает Приказу ответить на такие вопросы: 1) по какому праву Миллер сделался хозяином дома и 2) с какого времени Кункель отдавал в наем этот дом. Договорное условие Бейстер и вдовы Миллер на обоюдное владение Кованько признал недействительным. Дом он предписал отдать Бейстер, как "законной и прямолинейной наследнице". Вместе с тем Кованько вскоре после этого написал внушительную бумагу Приказу, почему дом не сдан и почему не потребованы деньги от Кункеля за наем дома.

В медленном исполнении этого предписания Приказом, Кованько усмотрел "явное неповиновение и сопротивление начальству своему от Правительственной власти установленному по ст. 283 и 423 уложения о наказаниях уголовных и исправительных". И на первый раз, как писал, сделал строгий выговор

— 179 —

членам Приказа Вильгельму Тренке и Богдану Мельцеру ¹⁾. Допускался обмен домами, что сделали колонисты Эрнест Бер и Богдан Мельцер, и сделать это было легко, так как дома и усадьбы были одинаковы ²⁾.

Был случай передачи дома многим родственникам и родным. Так, вдова умершего колониста Мартына Капша передавала дом, находящейся в Константиноградской колонии, с 5 десятинами земли зятю своему Закзентретеру внуку Гофу и жене первого и дочери ее Христине и матери второго, вдове Гоф и дочери ее Иоганне. Так, владельцем одного дома является 7 человек. Комитет согласился на эту передачу ³⁾.

На продажу домов Комитет не соглашался. Так в 1858 г. колонист Август Шмидт хотел купить дом, но ему было в этом отказано ⁴⁾.

На Приказы администрация возлагала работу о внешнем благоустройстве колоний, на что обращал особое внимание генерал-губернатор кн. Долгоруков. В июле 1845 г. он писал Комитету, что у колонистов "заборы покосились, дома не белены, не покрашены крыши и т. п., и предписал Комитету озаботиться приведением колонии в лучший вид. Полиция с своей стороны, имея в виду это предписание, напоминала колонистам об этом, но они ей заявляли, что это ее не касается, так как у них есть особый Комитет. В 1846 году кн. Долгоруков предписал устроить на колониях тротуары, на улицах посадить тополи, которые приказал взять из питомника городского сада и для поддержания домов устроить у каждого дома цоколь, не менее как на ¾ аршина кирпича ⁵⁾. Помимо этого, кн. Долгоруков приказал окрасить крыши домов вместо красной, зеленой краской, а дома светло-зеленой, светло-серой и палевый. Вместо досчатых заборов строить живые изгороди, а существующие заборы прикрывать хмелем. Для бедных колонистов привести свои дома в должный вид было не легко. Председатель Комитета писал кн. Долгорукову, где рисует положение колонистов. Бедность колонистов явилась следствием, что они не умели и не могли с пользой

¹⁾ 1868 г. св. 7. № 233.

²⁾ 1860 г. св. 7. ,№ 260.

³⁾ 1861 г. св. 6. .№ 171.

⁴⁾ 1858 г. св. 7. № 226.

⁵⁾ 1844 г. № 40.

— 180 —

употребить свои производительные силы, но с учреждением Комитета положение дела изменилось. Многие годы проведения ими в бездействии, без сомнения, должны были приучить колонистов к лени, праздности и беспечности и, конечно, должны были иметь дурное влияние на их нравственность. Теперь же поведение их, видимо, изменилось к лучшему, но зло, которое столь долгое время гнездилось между ними, не может быть вырвано вдруг с корнем.... Между ними есть такие, которые сами виноваты, что положение их медленно улучшается, но остальные, трудясь с постоянством, отстранили от себя нищету, хотя далеко еще не в состоянии совершенного довольства. Даже из сих последних не все успели еще привести в совершенный порядок внутреннего хозяйства своего дома. "В виду такого материального положения колонистов, Председатель ходатайствовал перед генерал-губернатором о разрешении покрасить крыши красной краской, что обходилось всего в 25 р. на каждую крышу. Староста Приказа Лешке представил расчет во что может обойтись покраска зеленой краской. По этому расчету покраска стоила 313 р. асс. (около 90 р. с.) ¹⁾. Тротуары возле дома, но расчету Приказа, обходились 30 р., а угольные вдвое больше. Староста Константиноградского Приказа Шоффа высчитал, что устройство тротуаров около 28 домов обойдется 2563 р. — 84 к. ²⁾. Комитет порешил, что зажиточные колонисты должны устроить тротуары, а с бедных затем вычитать из задельной платы по 1 р. со штуки сукна. С колонистов же, занимавшихся пряжей, вычитать по 10% с заработка ³⁾. Константиноградские колонисты, видимо, не хотели или считали для себя непосильным устройство тротуаров, посадку деревьев и т. п. Полтавский губернатор Ознабишин, по поручению генерал-губернатора, отправил в константиноградскую колонию чиновника особых поручений для ее ревизии. Получив донесение этого чиновника, губернатор счел за лучшее подчинить городничему колонистов и озаботиться устройством тротуаров, посадкою деревьев. Губернатор поступил незаконно, в данном случае он превысил свою власть, так как всем этим должен был заниматься Приказ, а также

¹⁾ Медянка 1 п. — 70 р. асс, белила 1 п. — 16 р., олеи ведро — 1 р., работа — 80 р.

²⁾ Цены на лес в то время: доска — 46 к., столбики — 63 к., латы по 4 р., подвалины — 23 к. и гвозди 1 ф. — 8 к.

³⁾ 1844. № 40.

— 181 —

и Комитет. Ознобишин сообщая о своем решении генерал-губернатору, пишет что он желал выслушать мнение о колонистах уездного предводителя, желал знать, что за причина их дурного материального положения и т. п. Уездный предводитель ответил, что все колонисты, за исключением 4 семейств, находятся в бедности и причину ее он видит в малом заработке, из которого они должны уплачивать долги в казну за выданный в ссуду хлеб, а также и за позаимствование ими церковной суммы во время неурожая. Средствами для поправления их дурного материального положении, предводитель считал продолжение поставки сукна для казны и вспомоществование от правительства. Поведения колонисты хорошего, за исключением 5 душ, подвергшихся разврату и пьянству. Ознобишин поручил городничему войти в ближайшее рассмотрение причин их бедности, ему же он поручил следить за дурными колонистами. Последним распоряжением своим Ознобишин умаливал значение Приказа, на что обратил внимание кн. Долгоруков. Он указал 11 Инструкции, по которой староста и бейзитцеры обязаны были следить за поведением колонистов, не допускать их до праздности, пьянства, мотовства и т. п. Он предписал пастору Гериху делать колонистам "приличные внушения".

Комитет, получив от Долгорукова мнение предводителя дворянства, обсуждал его в одном из заседаний и представил целый доклад. Он высказался за устройство тротуаров, посадку деревьев и т. п., но при этом писал, что необходимо, однако, вникать в состояние каждого семейства и украшая колонию, не лишать колонистов средств к продолжению их работ и все это, по мнению Комитета, должно быть произведено постепенно. Относительно вспомоществования колонистов от казны, Комитет высказался отрицательно. Он считал выдачу пособия потворством к недеятельности и беспечности колонистов, так как они, по мнению Комитета, уже пользовались льготами, сложением казенной недоимки и верным сбытом своих работ. Комитет, сравнивая полтавских колонистов с Константиноградскими, признает, что благосостояние полтавских выше и занятие сукноделием дало им возможность "прийти в положение, хотя и не цветущее еще, но представляющее уже достаточное ручательство, что, продолжая теже занятия и при благоприятных обстоятельствах,

— 182 —

они со временем достигнут общего благосостояния". Надо сказать, что константиноградские колонисты были в лучших условиях, они имели по 5 дес. земли на каждую семью. Комитет обвинял их, он считал их виновниками "своего бедственного положения", он винит их в том, что они сами не обрабатывают землю, что могло им принести лучший доход, нежели низкая арендная плата. Комитет указывает, что колонисты могли сеять лен, разводить табачные плантации. Что же касается дурных колонистов, то Комитет писал генерал-губернатору, что о них он сведений не имеет, но предписал Константиноградскому Приказу доставлять ежегодно сведения о колонистах "нерадивых и всецело отдавшихся пьянству и разврату". Об этих колонистах, Комитет обещал доносить генерал-губернатору. Такого же мнения о константиноградских колонистах был и пастор Герих, нашедший их "в жалком положении во всех отношениях". Кн. Долгоруков предписал Комитету приглашать пастора в свои заседания. "С удивлением узнал я, писал он, что теперешний пастор полтавской лютеранской церкви не состоит членом председательствуемого Вами Комитета, тогда как он, заняв место прежнего пастора, должен вступить в обязанности предместника своего" ¹⁾. Князь Долгоруков в числе мер, могущих исправить дурных колонистов, считал исключение из числа колонистов ²⁾.

Комитет все-таки занялся посадкой деревьев на колонии в Полтаве. Он посадил 367 шт. тополей, за что получил искреннюю благодарность от генерал-губернатора ³⁾. Вместо цоколя были устроены деревянные завалины с обшелевкой, а цоколь трудно было сделать, так как дома были построены из хвороста и обмазаны глиной.

Кн. Долгоруков разрешил константиноградским колонистам заняться разведением табачных плантаций. Комитет вызвал из Константинограда старосту Шоффа и бейзитцеров и вместе с ними обсуждал предложение генерал-губернатора. Комитет поручил колонисту Иоганну Гильдебрандту сделать опыт разведения табаку на ½ десятине "единственно для узнания урожая и

¹⁾ 1844. № 40 л. 36.

²⁾ 1844 г. № 44. № 40.

³⁾ ibidem, л. 102. № бумаги 5248

— 183 —

через продажу по произрастанию оного пользы". На расходы было разрешено ассигновать средства из общественной суммы. Опыт оказался неудачным, собрано было всего 1 п. 5 ф. табаку. Причиной были холодная погода и град. Издержано же было 13 р. 78 ½ к. Генерал-губернатор Кокошкин в июле 1848 г. воспретил дальнейшее разведение табаку, так как находил это не выгодным.

По инициативе первого председателя комитета И. В. Капниста был устроен в полтавской колонии общественный сад. Колонисты ассигновали из общественной суммы 85 р., да Комитет 90 р. Староста Приказа Ю. Лешке и бейзитцеры Циммерман и Мельцер приняли на себя заботы по его устройству ¹⁾. Это было в 1843 году.

Глава VI.
Ходатайство колонистов об освобождении их от податей. Мнение министра финансов Брока. Запрос Ознобишина комитету и мнение последнего. Наиболее зажиточные колонисты: Лешке, Трепке, Мельцер и др. Запрос министра финансов. Ответ и ходатайство константиноградских колонистов. Положение Комитета Министров. Ходатайства колонистов. Закон 30 мая 1867 года. Ликвидация дел колоний и положение, выработанное обществом колонистов. Продажа общественного сада. Комитетская и общественная сумма и ее раздел. Статистика колонистов. Представление к награде В. Трепке. Закрытие Приказов и Комитета. Отзыв о колонистах Конисского. Заключение.

В 1852 г. колонисты обратились с просьбой к генерал-губернатору Кокошкину ходатайствовать об освобождении их от платежа государственных и других повинностей. Кокошкин сочувственно отнесся к их просьбе и отправил ее с благоприятным заключением к министру внутренних дел Ланскому, а последней препроводил ее к министру финансов Броку. Министр финансов, принимая во внимание дурное материальное положение колонистов, не смотря на многие льготы, а также, принимая во внимание их задолженность, считал возможным, на основании 38 устава о 9 переписи, причислить их к иностранным поселенцам. Но он считал возможным это сделать и освободить от платежа податей не до новой ревизии, а только на 5 лет. Полтавский губернатор, сообщая об этом 23 Декабря 1852 г. Комитету, предложил ему дать заключение,

¹⁾ 1843. № 28, св. 2. Цены на тополи — 1 к. штука, 1 саж. хвороста — 3 р., доска — 34 ²/7 к. висячий замок — 20 к.

— 184 —

принесет ли эта льгота существенную пользу фабрикантам и в чем будуть заключаться подати и другие повинности с каждой ревизской души. Комитет ответил на этот запрос только через год, 24 Декабря 1853 года и то после двух напоминаний со стороны администрации. Комитет в своем ответе коснулся вообще положения фабрикантов и нашел, что они много сделали для распространения сукноделия по соседним губерниям, где, при их помощи, многие помещики устроили в своих имениях фабрики ¹⁾. Комитет находил, что освобождение колонистов от платежа податей в течение пяти лет не улучшит их положения. Он представил данные во что обходится производство штуки сукна и заработок колониста, расчет, о котором говорено было выше. Податей колонисты платили: мастер — 2 р. 86 к., подмастерий — 1 р. 43 к. и ученик — 28 ½. До 2000 крепостных, как уведомлял Комитет, колонистами были обучены сукноделию. Количество колонистов, занимавшихся сукноделием, с годами уменьшалось; колонисты, испытывая сами нужду, отдавали детей своих для обучения другим ремеслам. Среди полтавских колонистов было немного, у которых процветали фабрики, дававшие им хорошие средства к жизни. В 1852 г. вступил в должность председателя Комитета, полтавский полицеймейстер Палицын. Палицын, желая ознакомиться с материальным положением колонистов, предписал Приказам доставить ему сведения, о количестве вырабатываемых колонистами изделий. Из этих данных видно, что самым зажиточным колонистом был Юлиан Лешке, вырабатывавший до 7000 аршин сукна из собственной шерсти ²⁾. Он много лет стоял во главе

¹⁾ Вот список, где были фабрики: в имениях В. К. Елены Павловны (Карловка), Васильчикова, Родзянки, Строганова, Мосолова, Остроградского I, Остроградского II, Маркова, кн. Репнина, Оболонского, Тамары, Боярского, Левенца, Полторацкого, Оболонского, Сулимы, Головина, Трощинского, гр. Завадовского, Галагана, Корбы, Бухарина, Орлова, Сталь, Иваненка, Лосева, Мосоловского, Муравьева-Апостола и др.

²⁾ Ю. Лешке скончался 2 августа 1853 года и оставил хорошее состояние. Он завещал положить на имя его детей 15 тыс. в Одесский коммерческий банк; но состояние у него было больше... Жена его, Анна Лешке содержала в аренде фабрику Хорольского помещика Ив. Родзянки. Из этих денег, Анна Лешке удержала 2900 р., которых не положила в банк. Началось дело. Опекунами были назначены Кункель и Ав. Шмидт. Троих сыновей Анна Лешке отдала в пансион учителя кадетского корпуса Таксиса, а дочь в харьковский частный пансион. Жена учителя музыки в Полтавском институте Едличко, урожденная Лешке, жаловалась на грубое обращение опекунов с сестрами, следствием чего было, что сестры искали у ней убежища. Опекуны объяснили это местью со стороны Едличко, который должен был вдове Лешке 300 р. Опекуны отказались, но подали иск о взыскании этих денег (1854. Св. 6. № 175).

— 185 —

Приказа. После него был Богдан Мельцер, работавший, главным образом, фланели (7000 арш.), фланелевые одеяла (250 шт.) и серое сукно 2500 арш. Затем Август Трепке — серого сукна 4000 арш., фланели — 2000 арш. и 100 одеял. Сын его, Вильгельм Трепке († в марте 1893 г.) имел хорошее заведение, у него было конный привод, машины ваточная и др. Он вырабатывал, главным образом, фланели — 12 тыс. аршин, 300 белых одеял и цветных фланелевых 50 шт. На фабрике у него было 12 чел. рабочих. Видимо, изделия были настолько хороши, что он ходатайствовал о разрешении ему отправить их на московскую выставку заводских, фабричных и ремесленных произведений. Это ему было разрешено и он отправил одну штуку белой фланели в 42 ½ ар., два фланелевых одеяла, из которых одно белое с красными каймами и одно цветное и 1 ф. белой шерсти с фабричными клеймами его фабрики. Он занимался в полтавской колонии выделкой сукна ¹⁾. Еще были фабриканты Август Кункель, вырабатывавший 3000 арш. фланели, 200 одеял. Это были из наиболее зажиточных; остальные колонисты вырабатывали: Эдуард Клар на 640 р., Самуил Миллер на 500 р., Фридрих Капш на 460 р., Карл Клар — 700 р., Вильгельм Миллер — 830 р., Паде — 600 р., а другие еще меньше. Всех колонистов в Полтаве и Кременчуге (где осталось 3 семьи из 8), занимавшихся сукноделием, было теперь только 39 чел. ²⁾. В константиноградской колонии наиболее зажиточным является колонист Карл Трешау, вырабатывавший 300 арш. серого сукна, 2000 арш. фланели, 500 арш. байки и 100 одеял. Брат его Готфрид Трешау много меньше... В общем материальное положение колонистов было хуже полтавских ³⁾.

Министр финансов удовлетворил ходатайство колонистов и они были освобождены на пять лет от податей, а затем по ходатайству генерал-губернатора Кокошкина еще на пять лет. В 1862 г. министр финансов возбудил вопрос об обложении колонистов; в виду того, что положение некоторых колонистов улучшилось, другие же находятся в недостаточном состоянии, а иные занимаются сапожным, столярным, кузнечным и др. ре-

¹⁾ 1865 г. св. из, № 344.

²⁾ В Кременчуге колониста Рудольф, продал свои дом Миллеру за 180 р., а сам нанялся сторожем — (дело 1858, св. 7. № 224).

³⁾ 1852. Св. 6. № 163 в № 166.

— 186 —

меслами и в виду того, что долг Приказу Общественного Призрения — 40000 р. уплачен в 1857 году, полагал, что "нет тех уважений, по коим местное начальство признавало бы возможным освободить их от платежа и повинностей. Далее, министр финансов, в виду того, что многие колонисты, обратились "к городским занятиям" считал нужным спросить колонистов, желают ли остаться в настоящем звании или причислиться к ближайшему городскому обществу на тех основаниях, как причисляются по существующим законам, в городское сословие вновь избирающие род жизни лица".

Константиноградский Приказ, согласно решению общества, очень обстоятельно ответил на запрос министра. Изложив вкратце очерк возникновения колонии, Приказ коснулся плохого материального положения колонистов. Он указывает на три причины, способствовавшие, по его мнению, обеднению колонистов. Первая — ничтожность задельной платы. Семья из 4 взрослых лиц может выделать в сырце штуку сукна в 42 арш. в 14 дней, издержав на масло, клей и т. п. 3 р. — 30 к. и она зарабатывала в день 29 ½ к., а каждый по 7 ½ к. Вторая причина — дороговизна найма рабочих, что в прежнее время так не было ощутительно, когда помещики отдавали в обучение своих крестьян и наконец третья — лежавший на колонистах долг Приказу, заставлял их отдавать в погашение последнюю трудовую копейку. Этот ответ Приказ оканчивает просьбой не облагать их податями и повинностями. "Мы по чистой совести говорим, писали колонисты, что в настоящее время нет решительно никакой возможности перейти в подобное состояние. Мы будем несчастнее всякого нищего; тот может, по крайней мере, просить милостыню; мы же к этому нравственно не подготовлены. На правах Новороссийских колонистов мы не можем быть здесь потому, что нет решительно земли, а приписаться к городскому обществу и тем более не представляется возможности, так как за исключением самого небольшого числа, остальные все ничего более не знают, кроме сукноделия, не дающего таких средств, чтобы уплачивать предстоящие повинности. Действительно, со времени крепостного права, судьба как будто несколько благосклоннее стала и мы надеялись лет через десять улучшить по возможности свой быт, так как многие помещики,

— 187 —

признав невыгодным заниматься сукноделием, при вольнонаемном труде, уничтожили свои фабрики и через это сукно возвысилось в цене и мы в настоящем году, вместо прежней цены 75 к. за аршин серого солдатского сукна, получили уже по 1 р. — 15 к. Эти данные служат ручательством, что положение наше могло бы улучшиться, если бы Правительство не убило в нас энергии к труду через предполагаемое обложение податьми. Общество наше не велико и плата, ожидаемая казною от обложения нас податьми не составляет великой важности, между тем нам предстоит неминуемо много бед через невозможность выполнить угрожающих нам налогов. Далее, общество колонистов ссылается на законоположение 1808 года, по которому они освобождались от податей. "Если бы предвидели, писали они, угрожающее нам несчастие, мы бы прежде оставили неблагодарный труд по части сукноделия и выучили бы детей своих другим ремеслам, более обеспечивающим человека. Почему умоляем правительство даровать нам свободу от податей ¹⁾. Но колонисты в этом ходатайстве напрасно ссылались на законоположение 1808 г., освобождавшее их от уплаты податей только на 10 лет.

Ходатайство колонистов не было удовлетворено, так как правительство имело уже в виду ликвидировать немецкие колонии. Согласно положенно Комитета министров, Высочайше утвержденному 29 июля 1866 года, все фабриканты обязаны были в течение 1866 года и никак не позже 1 января 1867 года непременно причислиться, по их желанию, к городскому или сельскому обществу, но без всяких новых льгот в платеже податей и повинностей. При этом предоставлялось им право, если пожелают, выселиться из России. Общество колонистов, когда им объявлено было это законоположение, составило общественный приговор, за подписью 30 хозяев с ходатайством относительно домов и земли. Оно пожелало выяснить, останутся ли дома и земли в их владении, при чем общество чиновников указывало, что не мало домов переделано колонистами и вместо прежних, выстроены и новые ²⁾. Всех домов в полтавской колонии было 47, а земли 45 дес. 1149 саж. (выгонная для пастбища).

¹⁾ 1864 г. Св. 2, № 204.

²⁾ Колонисты В. Трепке издержал 6 т. на устройство усадьбы, Мельцер — 4000 р., Лешке 5 тыс.

— 188 —

При этом колонисты писали, что дом, устроенный для пастора (стоимостью 4 тыс.) и общественный дом, где помещается немецкое училище, они порешили навсегда оставить в пользу лютеранской церкви.

В ноябре месяце 1866 года полтавские колонисты составили второй общественный приговор. Имея возможность приобрести около Полтавы земли для пользования, они выразили готовность приписаться к городскому обществу и образовать "особое общество" с тем, чтобы земля, находящаяся при немецкой колонии, была бы разделена между ними по равной части. Вместе с тем, они просили освободить их от рекрутской повинности до 1 января 1867 года. На этом приговоре подписались 23 колониста. Другая часть колонистов, в числе 8 человек, подписали иной приговор. Она пожелала вместе с Константиноградскими колонистами, составить отдельное общество на правах Новороссийских колонистов. Последний староста Приказа Вильгельм Трепке, с разрешения полтавского губернатора Мартынова, отправил министру внутренних дел телеграмму о разрешении не приписываться к тем или иным обществам, пока не будет рассмотрено их ходатайство, так как до 1 января 1867 г. всего оставалось 1 ½ месяца ¹⁾. Ходатайство это было удовлетворено. Просьбы колонистов побудили министерство более подробнее издать законоположение, касающееся положения колонистов. Такой закон был издан 30 мая 1867 года, рассмотренный, до Высочайшего утверждения, в Комитете Министров. Закон этот следующий:

а) За вызванными в 1808 году из-за границы и поселенными в Полтавской губернии суконными фабрикантами, укрепить право неограниченной собственности на имущества, наделенные им от казны, согласно Высочайшему повелению 27 декабря 1818 года.

б) Наблюдение за правильностью раздела того имущества возложить на комитет, учрежденный для улучшения сукноделия суконных фабрикантов, поселенных при г.г. Полтаве и Константинограде.

в) Окончательное разрешение жалоб и недоразумений по сему делу предоставить начальнику губернии.

¹⁾ 1886 г. Св. 2. № 206.

— 189 —

г) Сроком для обязательной приписки полтавских суконщиков к податным сословиям назначить шестой месяц со дня объявления настоящего Высочайшего положения ¹⁾.

Константиноградские колонисты пожелали отправить депутацию к Государю Императору, с ходатайством учредить "отдельное общество" на правах Новороссийских колонистов и просили разрешения взять на поездку деньги из "общественной суммы", но губернатори этого не разрешил.

В августе 1867 года было созвано общество полтавских колонистов для ликвидации дел полтавской колонии. Оно порешило:

1) Дом, устроенный для пастора на общественные суммы и землю, на которой устроена лютеранская церковь, вместе с домом, где помещается училище, предоставить навсегда в распоряжение Церковного Совета этой лютеранской церкви.

2) Дом, где помещается Приказ, продать с публичного торга, производя оценку через присяжных оценщиков.

3) Выгонную земля разделить по числу дворов в колонии и разделить на равные части, для чего избрать комиссию из четырех лиц: Тренского, Кункеля, Брунзеля и Клара.

4) Пустопорожние земли, находящиеся между дворами Лешке и Коллежского асессора Нежинцова ²⁾, разделить на 4 части и

отдать по жребию к домам фабрикантов Штарка, Боде, Кункеля и Бера, в добавке к их усадьбам, так как они получили под свои усадьбы гораздо меньшее количество земли против других.

5) Сад, принадлежащий Обществу, а также и землю, находящуюся за домами Клара, Мельцера, Капша, Шислера, граничущуюся к обществу и архиерйским садом, продать с публичного торга.

6) Участок земли, находящийся у р. Ворсклы, мерою 715 саж., данный колонистам Городской Думой для мытья шерсти, в замен отошедшей от них под архиерейский пруд, оставить по прежнему для мытья шерсти тех суконных фабрикантов, которые останутся в немецкой колонии.

7) Взыскать с колониста Дитриха 50 р. за пустопорожнее

¹⁾ 1867 Св. 2. № 207, и 68.

²⁾ Ныне на фабриканской улице, смежные с домом Эйзлера (д. Розенберга).

— 190 —

место колониста Ауэка, проданное ему в Кременчуге; если же не уплатит, то продать его.

8) Общественную сумму, а также вырученные деньги от продажи земель, дома, сада разделить между наличными членами колонии мужского и женского пола.

9) Комитетскую сумму, за вычетом ⅓ части Константиноградской колонии, разделить по числу душ тех же колонистов, а также вдов и детей.

10) Срок взноса комитетской и общественной суммы назначить на 1 ноября, в противном случае, продать имущество должников с публичного торга.

Вот в главных чертах положения ликвидации дел колонии, выработанные самим обществом колонистов. Все эти постановления были утверждены Комитетом, за исключением раздела комитетской суммы, которую председатель Комитета считал справедливым разделить между колониями константинограской и полтавской. Кованько не утвердил еще постановление Константиноградского Приказа о разделе денег между мастерами, подмастериями и учениками. Он предписал включить вдов и сирот, так как мужья их и отцы делали взносы в общественную кассу. Дело ликвидации в полтавской колонии лежало на старосте Приказа Вильгельме Трепке. Общественный сад был продан за 1500 р. ¹⁾. Всей общественной суммы, за вычетом расхода, оказалось 2821 р. — 99 к., а комитетской 980 р., всего 3801 р. — 99 к. Общественная сумма была разделена между 160 душами и пришлось получить по 6 р. на душу. Остаток от обеих сумм, по общественному приговору 14 декабря 1867 года, был пожертвован на нужды немецкого училища и отдан был церковному совету при лютеранской церкви. Всех колонистов, в момент ликвидации колоний, было в Полтаве 66 чел., а с женами и детьми 236. Из них сукноделием занималось только 20 человек. Было еще 18 чел., работавших у других колонистов. Остальные занялись другими ремеслами: 5 сапожников, 1 кондитер, 1 красильщик, 3 кузнеца, 3 переплетчика, 2 перчаточника, 1 часовщик, 1 каретник, и т. п. В константиноградской колонии было 57 колонистов, сукноделием занимались только 27 чел. Были ли это только хозяева, имевшие свои станы, а б.

¹⁾ Этот сад Башкирцев продал духовному ведомству за ту же цену и ныне он принадлежит мужск. дух. училищу.

— 191 —

может, сюда входят и работавшие у других фабрикантов, из дел не видно.

Много колонистов было в отсутствии, разбрелись они в разные места в России, были в Таврической губернии, на Кубани, на Тамани etc... И здесь, как в полтавской колонии, не мало колонистов, занялись другими ремеслами.

31 Декабря 1867 г. Приказы колоний и Комитет, по предписанию полтавского губернатора Мартынова, были закрыты. Комитет ходатайствовал о награждении последнего старосты Вильгельма Трепке, с чем согласился губернатор Мартынов, но сделал только запрос, к какому согласию [сословию] предполагает В. Трепке приписаться к купеческому или мещанскому. Получил ли он награду, из дела не видно ¹⁾. В заключении, не можем не привести отзыва небезызвестного писателя Конисского, посетившего полтавскую колонию в 1860-х годах: "О чистоте, опрятности нечего и говорить: стоит только прийти в воскресный день в церковь, чтоб увидеть, как эти бедные труженики прилично одеты.

За все существование колоний, едва ли между колонистами было два, три уголовных преступления и наши присутственные места не могут жаловаться на обременение их делами от колонистов или о колонистах ²⁾. Таков очерк немецких колоний в Полтавской губернии на основании документальных данных. Немецкие колонии были устроены в Полтавской губернии по инициативе министра внутренних дел кн. А. Б. Куракина; для чего и были вызваны немцы — суконные фабриканты из разных месте Германии. Цель была — развить сукноделие и этими изделиями снабжать армию и флот.

Нельзя сказать, чтобы выбор немцев, вызванных для поселения в Полтавской губерния, был производим с большим разбором. Помимо нескольких лиц, попавших в число колонистов и не имевшиx ничего общего с сукнодилием, было немало лиц среди прибывших колонистов, дурных и плохих работников, о чем свидетельствовал черниговский, харьковский и полтавский генерал-губернатор кн. Долгоруков. Колонисты,

¹⁾ 1864 г. № 331.

²⁾ Основа, 1861 г., май, 71. Это, сколько нам известно, единственная заметка в печати о колонистах и то, очень краткая. Это письмо Конисскому Дробыша, служившего в Приказе делопроизводителем.

— 192 —

поселенные в губернии, составили отдельные группы населения, не подчинявшиеся, как другие слои населения, общим учреждениям, а имели свои собственные, сначала Инспекцию (до 1820 г.), затем Приказ (с 1820 г.) и наконец Комитет, которому были подчинены Приказы. Этим учреждениям было поручено и наблюдение за работами колонистов. Министерство почему-то не озаботилось поставить во главе человека, хорошо знакомого с этой отраслью промышленности, человека, который мог бы руководить работами, и следить за ними, отчего было бы меньше бракованных сукон, а браковка последних сильно отзывалась на их материальном состоянии. Причиной обеднения их была и небольшая цена, которую платила им казна за выделку половинки в течение десятков лет, а жизнь, конечно, дорожала с каждым годом. Помимо этого, появление в России больших фабрик, с большими капиталами, с машинным производством сукон должно было уничтожить ручное производство сукон немецкими колонистами. Это и будет главной причиной постепенного уменьшения числа фабрикантов и наконец закрытия этих фабрик. В настоящее время в Константинограде есть еще домики, построенные для них в прошлом столетии; осталось несколько дворов, где проживают потомки колонистов, владеющие землями, розданными колонистам в 1820 году ¹⁾. Остались и в Полтаве домики, но их немного.

¹⁾ Эти колонисты: Луиза Заксентрейтер 4 д. 320 кв. саж., Богдан Лейман 2800 кв. саж., Андрей и Карл Ротиск — 5 д., Карл Федорович Шоффа — 25 д., Нас. Кана — 2 ½ д., Виктор Кригер — 1 дес. 2000 кв. саж. Николай Николаев Заксентрейтер — 2 д. 060 кв. саж., Богдан Карлович Лейман около 15 дес, Алек. Фед. Гиллер — 5 д. 2045 кв, саж., Елисавета Фед. Гиллер — 2 д. 235 кв. саж., Агнезия Барвина Гиллер — 5 д., Христ. Март. Ланге — 2 ½ д., Лерман Мартынович Ланге — 2 ½ д., Вильгельм Кригер 1 ½ д., Вильгельм Богданов — 5 д.

Эти данные доставлены нам Константиноградским исправником Д. П. Кравчинским, за что считаем долгом принести искреннюю благодарность.

— 193 —

ПРИЛОЖЕНИЕ 1-е.

В следствие Высочайше утвержденного представления Господина Министра Внутренних Дел от 30-го июня 1808-го года, о распространении сукноделия в Государстве, по средством Иностранных Фабрикантов и Суконщиков, были основаны 1809-го и 1810 годах в Полтаве и Константинограде поселения суконных фабрикантов, дабы они под особым присмотром работали для казны. Но так как вскоре оказалось, что они сами не достигли ожидаемого благосостояния и не доставили Казне ожидаемых выгод, то и прекратилось продолжение казенных работ и Его Императорское Величество, блаженной памяти Государь, убедившись в 1817-м году, собственным усмотринием, в крайне степенном положении сих поселенцев, благоволил Высочайшим указом от 27-го Декаб. 1818, оказать им разные Монархические милости; а имено: пожалованием домов, фабричных станов и принадлежавших к ним инструментов, также награждением ста руб. ассигнациями на каждое семейство, в виде пособия, освобождением от упомянутого присмотра и учреждением, вместо оного, собственного управления, а особливо тем, что поставил их под особенное покровительство и попечение Г. Г. Малороссийских Генерал-Губернаторов. Но таковые усубленные благодеяния долго недостигали предполагаемой цели, по причине разных уважительных причин (как-то по ошибочному направлению самого надзора) но и к несчастию, по поводу таковых семейств, которые, будучи столь различны в знании своего мастерства, в нравственности отношений, прибывшие из разных стран Германии, Богемии и Моравии употребили во зло предложение Правительства поселиться в Россию, так как чиновники, которым было поручено испытание их способности, их надлежащим образом не выбрали, а здесь вредили своим лучшим собратьям, тем что дурное имение, которое они повлекли на себя пало на все общество и постигло как виновных так и не виновных. Долговременное отсутствие проповедника, коего место оставалось не замещенным (например, в течении пяти лет) ²⁾ в которое время весь приход находился в сиротстве и в заблуждении

¹⁾ Записка эта относится к 50-х годам, помещена в арх. деле 1859 — 1868. св. 2, кто писал неизвестно.

²⁾ католический духовник только 5 лет, как сюда назначен.

— 194 —

без пастыря, довершили несчастие. Чувствуем был недостаток в религиозном направлении, но по крайней мере, не было недостатка в добром расположении. Это оказалось, когда пред сим, милостью Всевышнего, начал царствовать между ними другой дух, распространившихся также на заблудших, привел всех к истинному намерению сделаться достойными благоволения правительства, во втором их отечестве. Добродушие и прилежание, эти главные черты всего общества, во времена несчастные и никогда не изгладившиеся, облегчили достижение цели. Приятно было заметить другу человечества, как этот вновь пробудившийся дух, религиозное и моральное исправление, имело очевидным следствием улучшения хозяйственного быта, как и трудолюбие, с прилежным посещением храма Божия, еще более распространилось, как одно семейство за другим начало возникать из нравственной нищеты и утраченная доверенность, которую так трудно возвратить, обратилась снова к обществу. Однако ж улучшение хозяйственного быта их поправилось только относительно к прежним временам; при доставлении же основательных способов можно бы было, с подобным рвением, гораздо большего достигнуть, но только всяким другим ремеслом, а не суконным промыслом, столь мало дающих выгод, в здешнем краю. Слишком большие были трудности, с которыми должно было бороться обществу, главным препятствием осталось невозможность дальнейшего пропитания, которая сильно противодействовала трудолюбию или в виде недостатка в отношении работ или в виде малозначительного дохода от оного, потому что все выгоды от работ этого ремесла переходила в руки других промышленников, для которых она, так сказать, как поденщина из одной поденной платы работали. Предпринять же казенный подряд находились они в невозможности, от недостатка для сего надлежащих залогов (так как они не имеют права употребить в залог условно дарованные им деньги и имущество), чтобы соперничествовать с другими фабриками сего рода, они также не имели надлежащих средств в особенности необходимых для сего мастерства машин. Таким образом нельзя было думать об истинном благосостоянии с малыми от этого изъятиями. До сего времени, хотя и скудно доставляли они себе средства к пропитанию, но не урожай, и следующая за сим дороговизна, протекших годов имели самое пагубное влияние на состояние бедных Полтавских и Константиноградских суконщиков. С одной стороны увеличивавшаяся ценность жизненных припасов, с другой же значительный упадок цен здешних фабричных изделий ¹⁾, к чему и присовокупляется трудность сбыта товаров даже и по сим упадшим ценам и в особенности беспрерывный недостаток в работе даже за низкую поденную цену хотя и дорогое время; все эти вместе взятые обстоятель-

¹⁾ Примеч: Упадок цен в сем году на фланели в 30 и 40% не дал бы совершенно при работе никаких средств пропитания, если б также шерсть не упала бы в цене.

— 195 —

ства дают решение вопроса о бедности без того непонятной, в которую многие из сих семейств погружены и коим все таки нельзя отказать в свидетельстве прилежания и довольствия, с которыми они предают своему рукоделию. Также и стечение стольких однородных промышленников, служит им к взаимной невыгоде, потому что количество их не соответствует обширности сбыта их изделий, которые с некоторого времени состоят по большей части из фланели и шерстяных одеял. Достойны сожаления при этих обстоятельствах бодрые хозяева и молодые мастеровые из которых, по смерти некоторых порочных стариков, возникло бы новое поколение, добропорядочных людей; — и тем более достойны сожаления хозяева эти, тем, что их хозяйство после хорошего начала и достигши некоторым образом цветущего состояния, подвергается неминуемому расстройству, которое в несколько лет не может быть исправлено, коль скоро будут потеряны средства к продолжению собственного хозяйства, потому что, ремесло суконщиков, к несчастию не имеет частого сбыта мелких произведений, но требует вообще продолжительного времени от накопления товаров до продажи оных на больших ярмарках (в Ромнах и Харькове), при чем также входят в состав необходимые и часто повторяемые издержки на эти поездки.

Но для тех, которые работают за поденную плату доставляющую скудный во всякое время барыш, хотя иногда случится найти работу, которую некоторые из них ищут даже у Русских шаповалов, сделалось это ремесло еще менее выгодным, чем промысел самых поденщиков, потому что по точному исчислению, некоторые четы вместе с трудом вырабатывать 30 коп. ассигнации в день, которые, если семейство еще не увеличено малолетными детьми, едва достаточны для доставления насущного хлеба, не говоря уже об одеянии и прошлого.

При сем должно иметь в виду сборы на содержание управления обществом, на содержание церкви и училищные пособия.

Таким образом случилось, что даже и у тех, которые прежде и оберегли какую либо копейку, то это должна была быть истрачена в долгое время их истинной крайности, а где таковое сбережение, по причине многочисленного семейства, продолжительных болезней или других случаев неимелось, там ничего ни оставалось, как продажи, столь трудно приобретенного и в лучшие времена даже не легко приобретаемого имущества.

Еще достойно сожаления созерцание старых дряхлых и больных. Из такого справедливого описания, можно исключить только не многие семейства, поставленные в возможность, прежде бывшими благоприятные обстоятельствами, приобрести некоторые машины и только эти могли более распространить круг своей деятельности и доставить другим беднейшим и собратьям своим работы. Еще одно не благоприятное обстоятельство должно присовокупить к прежним. Хотя домы, дарованные

— 196 —

казною стоили значительных издержек, по большой части из них выстроены из легкого плетня обмазанного глиною, без фундаментов и покрытые дранью, которая от 20 до 25 лет обыкновенно простоять может. Ныне по истечению 30 лет, настало время, в которое непременно все дома должны быть перекрыты новыми крышами и это составляет издержку нескольких сот рублей и если большая часть из них вновь и перекрыты, а другие, по нужде исправлены, и все еще содержатся в том состоянии в котором они находятся, то для этого истинно были употреблены крайние усилия, что должно приписать бережливости и довольству сих людей. Вообще справедливо можно сказать, что они наклонны к хорошему поведению и сравнительно с другими приходами одинаковой величины, находятся между ними малые исключения, терпимые прочими лишь только от одного добродушия, по желанию быть освобожденными от сообщения с людьми дурного поведения служит доказательством, недавно всем обществом утвержденный приговор по которому, было представленно в Палату Государст. Имуществ к совершенному исключению лицо, признанное ненадежным к исправлению. Так как выходцы, живущие вместе и в близи города, и составляющие одно общество, гораздо более подвержены общему мнению нежели таковые живущие в отдалении от города или рассеянно в каким либо городе, то поступки каждого в особенности, отражаются часто на всех вообще и для этого, чтоб устранить всякий повод к недоразумению и чтоб удалить ложный вид, то соединились недавно все здешние фабриканты взаимною клятвою, отказать себе даже от некоторого праздничного удовольствия, служившего к отдохновению их тяжких работ. Единственный упрек, который они на себе навлекли суть невинная бедность и не выгодное для них сравнение с другими богатыми колониями настоящих земледельцев, которые пользуются пред ними, во всяком отношении, большими преимуществами.

Но чтоб они могли, как эти заниматься земледелием, которому они в таком случае должны бы совершенно предаться, надлежало б им иметь земли, земледельческие познания и большей части из них, средства к приобретению необходимых для этого орудий. Находящиеся же при домах малознающие полосы земли, ими засажены плодовыми деревьями или служат от части для огородных произрастаний, служащих для домашнего обихода, из которых особенных выход извлечь не возможно, потому что гористое местоположение имеющее недостаток в воде, к тому не способно, а необходимое поливание требовало бы многих рук, если б нужно было, в сухое лето этим предупредить не урожай; в урожайные же годы, садовые плоды и овощи в сем краю так дешево продаются, что лишь только большим количеством могут вознаградить издержки.

Хотя Константиноградские поселенцы и имеют по 5-ти десятин земли в близи города, то они в состоянии обрабатывать только одну часть, оной, но тем самым должны более или менее отстать от сво-

— 197 —

его промысла, кроме того брать себе в помощь нанятых работников; за обработывание 2 ½ десятин должны они платить 15 руб., за жнитье ржи, за каждые 60 снопов 40 коп. кроме харча или отдавать пятый и даже четвертый сноп; а за наем 2 ½ десятин получают они до 6 руб.

Таким образом, благотворительные постановления и дарования Правительства, остались по большей части бесплодными и бесполезными, хотя они были приняты с искреннею благодарностью. Помоч же столь закоренелому злу, есть только одно средство — доставление работы. Когда только разольется настоявший источник промысла, тогда только иссякнет источник нужды и бедствий ста семейств. И к этому явились теперь новые надежды. Уже в прошедшем году были обрадованы оба поселения суконных фабрикантов милостивым обнадеживанием Его Сиятельства Господина Министра Государственных Имуществ Графа Кисилева, в том, что казенные заведения Харьковской, Полтавской и Черниговской губернии, будут удовлетворять требования свои в одеялах и фланелях от здешних фабрикантов. В следствие чего уже и поставлены в прошедшем году 105 шерстяных одеял в Харьковское Богоугодное Заведение и таковое же требование, по одобрении обращика посланного в Черниговский Приказ Общественного Призрения вероятно последует для богоугодных заведении оного, притом же Палата Государственных Имуществ ходатайством своим старается о пользы общества в этом отношении в месте с сим, ныне отеческим своим попечением его Сиятельство, Господин Генерал-Губернатор Князь Долгоруков, вступивши в управление вверенного ему края, обратить дальновидные взоры свои и на этот предмет доставить им работу и уже через его покровительство заказано для здешнего Кадетского Корпуса поставка 400 одеял.

По истине, благосклонная доверенность, которая доставит здешним колониям работу, не будет употреблена во зло. Долг, благодарность, даже личные выгоды будут ручательствами ревностных усилий спасенных, исполнить скоро и к совершенному удовольствию принимает или на себя подрядов.

В сем отношении удобнее всего было бы для них поставка фланелей и одеял, после чего поставка армяков и стамедов, по образцу доставленному Г. Управляющему Палатою Государственных Имуществ, далее лазаретные сукна и наконец серое армейское сукно, к изготовлению коих недостает только нужных пособой для предварительных издержек.

Теперь уже, одна мысль близкой помощи, посредством предстоящих работ, одушевила всех новою радостною надеждою. Какие спасительные следствия, во всяком отношении, доставило бы осуществление этой мысли! Какая искренняя неугасимая благодарность возникала бы из всех сердец и семейств, облегченных молениями к Небу за благодеяния, оказанные им!

— 198 —

Записка генерал-губернатора Долгорукова о положении
фабрикантов поселенных близ города Полтавы и Константинограда.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2-е.

Правительство имея целью распространение сукноделия в России еще в 1808 году пригласило из разных стран Германии, Богемии и Моравии фабрикантов, которые и поселены близ городов Полтавы и Константинограда, первые в числе 54-х семейств или 249 обоего пола душ, а вторые в числе 41 семейства или 218 душ.

Полтавские Колонисты, кроме усадебной и выгонной, никакой более земли во владении своем не имеют. Константиноградские же наделены сверх того еще хлебопахотною землею по 5 десятин каждое семейство.

Первоначально фабриканты обеих колоний, на основании условия заключенного с ними при вызове их из заграницы, заняты были выделкою сукна из казенной шерсти но впоследствии Правительство, признав это для казны невыгодным, отменило выделку казенного сукна и предоставило колонистам право вольных фабрикантов. В тоже время Высочайшим указом 24 декабря 1818 года, предоставлены им в собственность домы, в которых они жительствуют, фабричные станы с принадлежащими к ним инструментами, пожаловано им по сто рублей ассигнациями на каждое семейство, с освобождением их от казенного присмотра и с учреждением у них вместо того собственного управления под особенным попечением Малороссийских Генерал-Губернаторов.

Но с прекращением казенной выделки сукна, все вышеозначенные льготы и пособия были недостаточны к доставлению Колонистам средств содержать себя собственною работою. По неимению залогов, они лишены были возможности входить в подряды, для поставки в казну выделываемых ими сукон, а потому не имея верного сбыта были вынуждены продавать сукно свое на ярмарках по вольным, весьма низким ценам и в убыток. Это заставило их уменьшить выработку сукна и обратиться к производству других изделий, как то: фланели, шерстяных одеял, армяков и стамеди. Но и сии изделия, по малому на них требованию не могли обеспечить существования Колонистов, которые, приходя в год от году в большую бедность, ныне находятся в самом скудном состоянии.

Предшествовавшие не урожайные годы и чрезмерная дороговизна всех

— 199 —

жизненных потребностей истощили все остальные их средства, и ныне не предстоит им ни какой надежды к поправлению своего состояния, если со стороны Правительства не будет оказано им существенного пособия.

Хотя в недавнем времени, по ходатайству местного Начальника, и вменено в обязанность Приказам общественного Призрения Полтавскому и Харьковскому, получать от Колонистов для заведений своих сукно и фланель: но подобные требования Приказов весьма малозначительны и не могут содействовать выгодному сбыту изделий Колонистов.

Таким образом с одной стороны неблагоприятные обстоятельства и неимение средств к сбыту своих произведений, а с другой самая нравственность первоначально вызванных, без надлежащего разбора, из заграницы Колонистов, служили долгое время главными причинами их бедности. Общество это, составленное из племен, различных по обычаям и даже по самой религии, не могло иметь единства ни в действиях своих, ни в нравственном направлении. В течение многих лет Колонисты не имели ни своего духовного Пастыря, ни церкви. Невозможность выполнения религиозных обязанностей, отсутствие всякого надзора, и беспрерывно возрастающая их бедность, имели весьма вредное влияние на самую нравственность их. Но последние 10 пет попечением достойного нынешнего Лютеранского Пастора Дикгофа, который по чувствам Христианского внушения, постоянно стремится к преобразованию порученной ему паствы, общество Колонистов очевидно начало улучшаться, как в нравственном и религиозном, так и в хозяйственном отношениях. Старые Колонисты, загрубелые в пагубных привычках, беспечности и лености все почти уже умерли и нынешнее новое поколение представляет собою общество большею частью молодых сильных и трудолюбивых людей, исполненных деятельности и предприимчивости. Заботливостью Пастора Дикгофа устроена в Полтавской Колонии, Лютеранская Церковь и разрушившиеся домы Колонистов приведены, по крайней возможности, в порядок и благовидность, а в семействах водворилось благочестие, подкрепляемое бдительным надзором и учением доброго Пастыря. Таким образом положено главнейшее основание нравственному возрождению Колонистов. Но благотворных последствий сих недостаточно, к обеспечению благосостояния общества. Прискорбно видеть, что все искренние усилия членов этого общества и постоянное стремление их к труду и деятельности, мало или вовсе не вознаграждаются. Нужды Колонистов остаются те же самые, невозможность сбывать свои изделия уничтожают в них всякую предприимчивость; ничтожная плата, выручаемая ими за изделия свои истинно отличной доброты, недоставляет им вознаграждения, равного даже плате простого поденщика. Выделываемую ими фланель, отличного качества, вынуждены они продавать по 80 и даже по 60 коп. за аршин; шерстяные одеяла, которые могут служить образцовыми, продаются недороже 10 рублей; а сукно за которое казна платить по 2 руб. 40 коп. за ар-

— 200 —

шин, сбывают, а то с большим трудом, по 1 р. 60 к. и даже дешевле, словом, постоянный труд их не достаточен к доставлению им дневного пропитания.

Из всего вышеизложенного следует, что улучшение состояния означенных колонистов в настоящее время возможно только при участии благодетельного Правительства, для достижения сей цели удобнейшим средством, по внимательном обсуждении этого предмета, представляется следующее:

Главнейшее препятствие к получению Колонистами, надлежащих выгод собственно от сукноделия заключается в недостатке сбыта. Это самое заставило их отклониться от первоначальной цели учреждения Колоний и от настоящего ремесла своего. Между тем выделка другого рода, как то: фланели, одеял и проч. не представила им значительнейшей пользы. Следственно должны стараться вновь обратить Колонистов к преимущественной выделке сукна, в котором как казна, так и частные люди более имеют потребности.

Но для сего необходимо:

1) Предоставить им на первый раз хотя умеренный, но верный сбыт.

2) По нынешней бедности Колонистов, они не в состоянии приобрести материалов потребных для выделки определенного количества сукна, а потому необходимо оказать им пособие денежною ссудою?

По последнему постановлению, рекрутский набор с казаков, определенный каждые два года по 8 человек с тысячи, доставляет по числу казаков с одной Полтавской губернии до 2800 рекрут.

Таковой же набор, с помещичьих крестьян и с других сословий, производимый по положению в каждые два года по 6 человек с тысячи, доставляет рекрут до 2400 человек. Всего же в два года по Полтавской губернии поступает в рекруты 5200 человек. На обмундирование их полагается на каждого рекрута до 7 аршин серого солдатского сукна, следовательно на все количество рекрут надобно сукна не менее 36 аршин.

Как сумма, потребная на обмундирование рекрут, не отпускается из казны, но составляется из определенного денежного взноса, взыскиваемого при отдаче самых рекрут, то казалось бы возможным и для казны нимало необременительным, вышеозначенное количество 35 тыс. аршин серого солдатского сукна, для обмундирования рекрут Полтавской губернии, предоставить к поставке фабрикантам Полтавской и Константиноградский Колоний.

Таким образом обеспечен будет верный сбыт выделываемого этими фабрикантами сукна, и следственно одно из главных препятствий к процветанию Колоний устранится.

А как Колонисты фабриканты, при нынешнем их бедном состоянии, неимеют возможности приобрести необходимых для выделки

— 201 —

означенного количества сукна материалов, для чего им необходимо денежное пособие в виде ссуды, то дабы ограничить это пособие крайнею мерою необходимости, предполагается сделать оное по следующему соображ.:

Рекрутские наборы, по существующим постановлениям, должны быть производимы в два года один раз, набор же с казаков Полтавской губернии отложен до 1843 года. Посему представляется возможным поставку выше означенных 35 аршин сукна разделить на два года, по 17500 аршин каждый год, количества этого достаточно для обмундирования рекрут взятых из одного которого либо сословия.

Для поставки сих 17.500 аршин сукна нужно, в пособие Колонистам ссудить их суммою, равняющеюся стоимости самого сукна, полагая казенную цену по 2 р 40 к. за ар. На этот предмет 40000 руб. ассигновать будет достаточно.

Сумму сию выдать заимообразно из Полтавского Приказа Общественного Призрения за указанные проценты, с возвратом оной в течении пяти лет по равным частям, выдачу произвести за год до наступления рекрутского набора.

По примерному исчислению для покупки шерсти и других материалов, а равно для валяния 17 т. аршин сукна, потребно до 15 т. рублей, каковая сумма и отчисляется для сего предмета из выданных в ссуду 40 т. руб. Из остальных 25 т. руб. производится фабрикантам плата за каждую выработанную ими штуку сукна неваляного, приближаясь к платежу который они ныне за таковую работу получают, а именно по 26 р. за каждую штуку ¹⁾. А как 625 штук сукна, полагая по 28 аршин в каждой штуке, составляют требуемые 17500 аршин, то платеж за выработку оных простираться будет до 17 т. руб., каковые, вместе с отчисленными для приобретения материалов составят и 32 т. рублей. Остальные затем восемь тысяч рублей, обращают в вспомогательный капитал для непредвидимых случаев.

Когда выделаны будут 17500 аршин сукна и сданы куда следует, то из полученных за оное 42 т. рублей производятся следующие уплаты:

Остающиеся за сим 16,600 рублей обращаются вновь на уплату фабрикантам за выработку сукна на следующий год, с добавкою к оным недостающего количества.

¹⁾ Колонисты, неимеющие средств выделывать сукно на собственный капитал, берут шерсть у других и за выделку получают платы по 26 руб. от штуки. Но из сих денег должны они израсходовать сами до 6 руб. на валяние сукна, на покупку серы, масла и проч. Таким образом собственно за выработку каждой штуки сукна остается им только по 20 руб. плата весьма недостаточная

— 202 —

Примечание: За уплатою в Приказ, по истечении одного года пятой части позаимствованной суммы, процентов на остальную сумму в следующие годы потребуется меньше, и потому недостатка в уплате фабрикантам за выработку сукна уже не будет, а напротив с каждым годом будут увеличиваться остатки от суммы, при продаже сукна выручаемой, которые и обращаются в запасный капитал, для составления полного числа 17-тыс руб., для такового платежа по вышеизложенному расчету потребных.

Последствия такого распоряжения в продолжении пяти лет будут следующие:

1, Колонисты фабриканты, уплатят сполна выданный им заимообразно из Полтавского Приказа Общественного Призрения капитал.

2, Приобретут в собственность капитал в 15 тыс. р.; удержанный первоначально для закупки шерсти и материалов, а потому будут в состоянии на будущее время продолжать работу и поставку сукна в том самом размере на собственный свой счет и не требуя никакого более пособия.

3, И главнейшее, фабриканты будут иметь в продолжении этих пяти лет работу и получат плату, чего они теперь не имеют.

4, По истечении пяти лет, уже не будут более удержимыми ни проценты на занятую сумму, ни восемь тысяч рублей на погашение сего долга, что составит до 10 т. рублей, которые и останутся в пользу фабрикантов и из коих можно будет отчислять некоторую часть для составления общественного запасного капитала колоний.

5, Выданный первоначально в ссуду из Приказа капитал, хотя и без залога, достаточно будет обеспечен тем: 1, что значительная часть оного употребится на покупку материалов, предоставляющее уже собою некоторое обеспечение. 2, Как из остальной суммы, платеж за выработку сукна производится не иначе, как по представлении фабрикантом и по приеме от него выработанной им штуки сукна, служит достаточным обеспечением дня выручки выданных фабриканту за работу денег.

6, Как по сделанному расчету и по числу находящихся в обеих колониях работников, на выделку 17500 аршин сукна потребно времени только 6 месяцев, то остальная половина года употребится фабрикантами для других частных работ; что еще более умножит их выгоды и улучшит их благосостояние.

7, Так как весьма естественно ожидать, что чрез доставление фабрикантам столь благодетельных пособий, они современем будут иметь возможность усилить производство сукноделия на собственный свой счет, без всякого пособия от правительства, то можно будет, если только это признается выгодным для казны, предоставить им таковую же поставку сукна и для обмундирования рекрут, взимаемых с казаков и других сословий Черниговской губернии.

— 203 —

8, Производимая ныне в значительном количестве выделка фабрикантами фланели и суконных одеял ¹⁾, не уменьшится в своем размере, ибо как этою выделкою занимаются ныне несколько богатейших фабрикантов, то они могут для сего нанимать частью бедных фабрикантов, а частью посторонних русских рабочих. А как выше сказано, что выделка сукна для поставки займет фабрикантов только на полгода, то посему фабриканты, занимающиеся выделкою фланели и одеял, не встретят затруднения в найме потребных для сего работников, а сии последние будут, следовательно обеспечены в приискании работы и на остальное свободное время года.

Таким образом полезный труд, ободренный выгодою и вниманием попечительного Правительства, получит надлежащее направление, и первоначальная цель, для коей Колонисты были вызваны в Россию, осуществится. Сукноделие получит значительное развитие, что будет чрезвычайно полезно вообще для здешнего края, который столь мало еще имеет фабричных заведений, — и благосостояние ста семейств упрочится навсегда.

Р. Д. Далее в своей записке князь Долгоруков говорит о необходимости учреждения Комитета, при чем указывает его право и обязанности.

1) В 1840 году в Полтавской колонии выделано фланели 40 т. аршин, суконных одеял 60 штук, сукна 15 т. аршин. В Константиноградской колонии: фланели 17600 арш., одеял 463 штуки, сукна 7 т. аршин.

— 204 —

ПРИЛОЖЕНИЕ 3-е.

Инструкция
для внутреннего распорядка и управления иностранных суконщиков поселенных в Полтаве, Константинограда и Кременчуге.

— 205 —

— 206 —

— 207 —

— 208 —

 

— 209 —

— 210 —

— 211 —

— 212 —

— 213 —

— 214 —

— 215 —

Полтава, Мая 13 дня 1820 года, на подлинном тако:

Малороссийский военный Губернатор Князь Репнин.

По листам скрепил: Начальник отделения и кавалер Иван Харченко.

Сия копия с подлинником верна. Юлиюс Лешке.

И. Ф. Павловский.

— 216 —

 

 

— 217 —

Устройство Больничного дела при учреждении Полтавской
губернии (в первые годы 19 века)
Составлено на основании архивных документов.
С 6-ю планами, выкопированными с современных.

Идея больничного лечения больных в том значении этого дела, в каком оно понимается и существует в наше время, до конца 18-го в. у нас в России не существовала. Со времени Владимира Святого больничная помощь подавалась лишь больным, увечным и старым, не имеющим своего домашнего приюта. Для этой цели существовали в ведении духовного управления, при церквах, в виде приходских и монастырских богаделен, особого рода странноприемницы или ксенодохии. Образцом для них были церковные ксенодохии в Византии, перешедшие в Россию вместе с христианством. Делами этих богаделен в западной Руси и на территории теперешней Полтавской губернии заведовали приходские братства. Здесь ксенодохии получили название "шпиталей" или "шпитален". В конце 17-го века западнорусские шпитальни послужили образцом для устройства этого рода учреждений вМоскве. По указу царя Феодора Алексеевича в 1682-м году в Москве были построены две шпитальни для доставления пристанища больным, увечным и старым, особенно служилым военным людям, и для лечений нищих, которые "ходят иногда с такими страшными болезнями, что чреватой женщине нельзя их видеть" ¹⁾.

Дух благотворительности был сохранен и при устройстве новых учреждений для подачи общественной помощи больным при введении в России "Приказа Общ. Презрения". Малороссия получила новое, общее со всеми губерниями России, административное устройство, на основании учреждений 7 Ноября 1775 года — в

¹⁾ Лешков "Русский народ и государство", стр. 602; Н. Ф. Сумцов, "Культурные переживания", стр. 358.

— 218 —

1782-м году. Полтавская губерния открыта в 1802-м году, будучи образована разделением Малороссийской губернии на две: Черниговскую и Полтавскую. К этому времени в Малороссии, хотя еще продолжали существовать учреждения благотворительного характера прежнего типа ксенодохий или шпитален, но они быстро разлагались вследствие упадка братств. Последние стали приходить в упадок с водворением в Малороссии крепостного права, окончательный акт которого совершился 3 Мая 1783 года. С этого времени прихожане лишились прежнего влияния на дела церкви, и вообще самодеятельность южно-русского общества была парализована.

Вновь учрежденный в 1802-м году Приказ Общ. Призрения Полтавской губернии, на первоначальные расходы и заготовления материалов для устройства благотворительных учреждений, получил часть сумм из Черниговского Приказа. Но еще до постройки капитальных новых благотворительных заведений, Приказ решил открыть больницу в г. Полтаве на 20 человек "одних нищих, изувеченных болезнями и неизлечимых больных". За неимением собственного здания, больница была помещена в наемном доме. Заведование больницею было возложено на прапорщика Маликова, который занимал одновременно еще несколько других должностей по Приказу. Штат прислуги при этой больнице был определен в след. составе: 6 мужч. и 2 женщ. для ухода за больными, 1 кухарка, 1 портомойка и 2 дровосека. Для доставки продуктов на продовольствие больным Приказ предложил заведующему больницей найти "благонадежного рядчика из местных жителей". Однако ни для доставки продуктов, ни для занятия места кухарки и портомойки при больнице "никого из жителей полтавских склонить не могли". Поэтому решено было продовольствие доставлять в больницу хозяйственным способом, а кухарку и портомойку Приказ предложил отыскать чрез городничего. Вместе с тем, так как в учрежденной больнице, в начале ее деятельности, количество неимущих неизличимых больных далеко не достигало определенного штатного числа 20-ти больных, то Приказ разрешил принимать для лечения "и всякого рода людей за плату вперед по 5 р. в месяц, на содержание их пищею и на лекарства, и на платье". При выходе больного из больницы ранее

— 219 —

месяца взысканная плата не возвращалась. По прошествии месяца плата вновь бралась вперед за месяц; в противном случае больной непременно должен быть выписан из больницы. Правда, в делах архива П. Б. З. во 2-м десятилетии учреждения губернии можно найти указания и на отступления от этого общего правила, делаемые с разрешения Приказа. Больной, не сумевший заплатить за свое лечение, по выписке из больницы должен был отработать долг или в рабочем доме, или на суконной фабрике Приказа. При этом выздоровевшему должнику выдавалась только половина заработка, а другая шла в пополнение больничной недоимки. В 1805-м г. за больных "с застарелыми цинготными ранами и французскими болезнями плата в месяц назначена за каждого по 10 р.", вместо 5 р., которая оставлена для всех остальных больных.

Для устройства надлежаще приспособленных помещений для больничного пользования больных, Приказ Общ. Призрения, в первый же год своего существования, т. е. в 1802-м г., по получении причитающейся суммы из Чернигова, начал заготовление строительных материалов покупкою их и перевозкою из Кременчуга в Полтаву. Вместе с тем, в том же 1802-м г., начато устройство кирпичного завода для выделки кирпича. Но точного назначения, какие именно строения нужно будет возводить, в то время еще не было. Последний вопрос разрешился впоследствии, с прибытием в Полтаву назначенного в Феврале 1802 г. генерал-губернатора князя Алексея Борисовича Куракина.

Город Полтава в то время имел 8 тысяч жителей и, по свидетельству современников, был весь в садах и болотах. Городские постройки были очень простые, незавидные. Каменных домов было не более 10-ти. В городе существовали тротуары и бульвары, но они сделаны были из какого-то ломкого щебня и набиты песком, отчего в жаркое время поднималась большая пыль; а весною и осенью, при дождливой погоде, по улицам была такая страшная грязь, что среди улицы тонули лошади и экипажи ¹⁾.

Все работы по постройке учреждений Приказа Общественного Призрения в г. Полтаве, в виду дороговизны подрядчиков, решено производить хозяйственным путем. Но тут оказалось,

¹⁾ "Записки о Полтаве и ее памятниках", В. Е. Бучневича, стр. 12.

— 220 —

План г. Полтавы 1811 года.
Объяснение: Устроено: 1. Крестовоздвиженский монастырь. 2. Соборная ц. 3. Приходские ц. 4. Ц. па кладбище. 5. Дом, принадлежащий городской Думе. 6. Площадь. 7. Монумент воспом. Полтавской победы. 8. Губернские Присутственные места. 9. Дворянская Комиссия. 10. Поветовые Присутственные места. 11. Городской Герберг. 12. Почтовый стан. 13. Почтамт. 14. Дом для Генерал-Губернатора. 15. Дом для Губернатора. 16. Дом для Вице-Губернатора. 17. Торговая площадь с торг. лавками. 18. Ярмонковая площадь. 19. Кузницы. 20. Бульвар. 21. Городской сад. 22. Съезжие дворы. 23. Суконная фабрика. 24. Площадь с мясными лавками. 25. Острог. 26. Скотобойня. 27. Торговая баня. ПРИКАЗУ ПРИНАДЛЕЖИТ: 28. Богоугодное Заведение, которое занимает земли 13 дес. 466 кв саж. 29. Двор, в коем каменный дом и другие деревянные строения; в нем 957 кв. саж., занимается воспитанием бедных. 30. Кирпичные заводы, при коих земли 16 дес. 1624 кв. саж. 31. Место, на котором предполагается устроить рабочий дом, в нем 2 дес. 600 кв. саж. Не устроенно: 32. Дом для воспитания 6едных. 33. Церкви. 34. Гимназия.

— 221 —

что в Полтавской губернии совсем нет никаких мастеров. Поэтому пришлось выписать мастеров и рабочих из других губерний.

Постройка деревянных корпусов была сдана Калужскому крестьянину Самозину, который привел с собою рабочих из Калужской губернии. Он же потом делал деревянные заборы в заведении.

Для кирпичных работ было выписано 60 каменщиков; а для деревянных работ внутри зданий, как-то: устройства окон, дверей, полов и т. под., выписано 10 плотников.

Для выделки нежженого кирпича (лимпача) в течении 1803-го и 1804-го годов выписаны из Саратова немцы-колонисты ("иностранцы", как названы они в некоторых записях того времени) 8 человек. В Саратове, после пожара, почти весь город был обстроен лимпачевыми постройками. Эти мастера должны были научить малороссов постройке зданий из необожженного кирпича. Поэтому было предложено поветовым маршалам (уездным предводителям дворянства) объявить всем дворянам губернии, чтобы они присылали своих крепостных для изучения этого мастерства, под руководством немцев-колонистов, без платы за учение, но на своих харчах. Дворяне охотно воспользовались случаем и ученики стекались в большом количестве в Полтаву. Местность, на которой было производство кирпича и где жили немцы-колонисты, с тех пор стала называться "немецкой слободой", а впоследствии изменена в "немецкую колонию" ¹⁾. Выписка мастеров отнесена на городские суммы, а содержание их и снабжение инструментами взял на свой счет Приказ.

Для штукатурки зданий нанимались помещичьи крестьяне из разных мест.

Для крыш выписывались мастера "соломенных крыш с глиной" из Слободской Украинской (Харьковской) губернии, в которой крыши этого рода были почти в повсеместном употреблении.

¹⁾ Перемена в названии произошла около 1809-го года, когда близ этой слободы были поселены (по Указу 30-го Июня 1808-го года) 50 семейств колонистов-фабрикантов, выписанных из Богемия и Моравии для устройства мастерских сукноделия и тканья фланели ("Записки о Полтаве в ее памятниках", Бучневича; примеч. к стр. 8-й).

— 222 —

Выписывались из других губерний также мастера для "делания печей из кахель и кирпича".

Для огорода выписан огородник из Москвы и к нему были приставлены ученики от дворян, как к мастерам по изделию из необожженного кирпича.

Лечение больных в Полтавской больнице возложено на Полтавского поветового штаб-лекаря Крестинского. Последний просил при этом у Приказа назначить в помощь ему для смотрения за больными в больнице "ученика". Но Приказ отказал в этом "по малости больных". Та же просьба, направленная во Врачебную Управу, вызвала распоряжение о командировании в больницу одного из учеников, находящихся под ведением поветового штаб-лекаря, с жалованьем по 54 руб. в год. В Ноябре 1802 года Приказ убедился, что поветовому штаб-лекарю, вследствие частых служебных отлучек в уезд и в другие места, нет времени заниматься лечением больных в больнице. Поэтому решено иметь для больницы, на содержании Приказа, особого медицинского чиновника, с содержанием по 200 руб. в год. В то же время вольнопрактикующий врач Кондура предложил свои услуги лечить больных бесплатно, с тем однако, что бы его жалованье употреблялось на нужды больных. На предложенных условиях Кондура и был определен врачом больницы 18-го Ноября 1802-го года.

Лекарства для больных забирались из вольной аптеки Тишевского.

В Январе 1803-го года Городская Дума, по предложению Гражданского Губернатора, уступила Приказу, для помещения больницы, "полторы связи (сруба) городового лазарета, занимаемого военно-служащими больными". В эти помещения, принадлежащие городу и находящиеся на городской окраине, на Кобищанах, были переведены все больные из занимаемого ими ранее дома.

20-го Июня 1803-го года последовало Высочайшее утверждение составленного князем Куракиным проекта "положений о управлении благотворительных заведений в губерниях Полтавской и Черниговской".

Важнейшие статьи этих "положений" следующие:

Ст. 1159. Благотворительные заведения в Полтавской и Черниговской губерниях устроены и содержатся из городских доходов и капиталов.

— 223 —

Ст. 1160. По неравенству городских доходов и для удобнейшего надзора, все таковые заведения, в каждой из двух губерний разделяются на 4 хозяйства, а именно: в Полтавской — на Полтавское, Кременчугское, Лубенское ¹⁾ и Роменское.

Ст. 1161. Каждое хозяйство имеет особого попечителя из почетных дворян, коему жалованья не полагается.

Ст. 1162. В каждом хозяйстве состоят: больницы, богадельни и домы умалишенных.

Ст. 1163. Сии заведения состоят в ведомстве Приказов, в распоряжение коих поступают из Городских Дум все суммы на учреждение, обстройку и содержание оных.

Эти законоположения на первых же порах значительно усиливали средства для учреждения благотворительных заведений Приказа, предоставляя на их устройство и содержание городские доходы.

Кроме того, в том же 1803-м году, дворянство Полтавской губернии, в общем собрании в г. Полтаве, "одушевляемо будучи благодательными на пользу человечества побуждениями", назначило в пособие Богоугодным заведениям 30 тысяч рублей, рассрочив взнос на два года ²⁾.

Таким образом Приказ Общественного Призрения, получив вспомогательные к своим капиталам и доходам оборотные суммы, начал устраивать благотворительные заведения, руководясь непосредственными распоряжениями и личным надзором князя Куракина.

¹⁾ К Лубенскому хозяйству между прочим отнесен г. Переяслав, в котором положена "частная" (приписная) больница. Поэтому кстати здесь упомянуть, что с введением Приказов Общественного Призрения в Малороссии, явился на сцену еще раз Михайловский Переяславский Монастырь — создание св. Ефрема, первого строителя больничных учреждений на Руси. Разрушенный в 1237-м году Батыем, монастырь вновь был выстроен, на его развалинах, Переяславским Владыкой Захарием Корниловичем в 1711 году и освящен в 1713-м году. При упразднении монастыря в 1786-м году, все строения его, кроме новейшей Михайловской церкви, постройки 1749-го года, обращенной потом в "градский собор", — и колокольни над старой Михайловской церковью, — поступили в ведомство Приказа Общественного Призрения, при чем в старой Михайловской церкви, под колокольнею, был открыть гошиталь, а другие Монастырские здания были заняты полковым лазаретом и службами его. В 1808-ме — 1809-м годах лазаретные здания предложено купить у Приказа и перестроить их для помещения поветовых присутственных мест и казначейства с казенною кладовою, которая тогда уже на самом деле тут помещалась (Донесение Приказа Министру Полиции 7-го Июля 1811-то года, из архива Полтавской Губернской земской Управы).

²⁾ К 7-му Июля 1811-го года из этой суммы числилось в недоимке 7473 руб. 65 к., как значится в донесении Приказа Министру Полиции, — ibid.

— 224 —

Начало постройки Полтавского Богоугодного Заведения в 1803 году. ЛИТ. А: Место казачки Мары Ступчихи — 97 кв. саж. под улицу и 124 кв. саж. под Богоугодное Заведете; всего 221 кв. саж. ЛИТ Б; Место советницы Невитовой — 540 кв. саж.

Когда уже было преступлено к постройке Богоугодных заведений в городах: Полтаве, Кременчуге и Лубнах, то оказалось, что по дороговизне материалов, нельзя рассчитывать на возведение всех построек, за недостатком на то сумм. По этому кн. Куракиным было испрошено новое Высочайшее повеление, которое и последовало 1 апреля 1805 г. (указ от 14 апр. 1805 г.): о сокращении построек до 4-х Богоугодных заведений, с новым распределением их, а также и приписных к ним больниц, по городам Полтавской губернии.

По новому распределению полагалось иметь:

— 225 —

Всего 330 больничных кроватей, 190 богаделенных (в том числе 20 еврейских), 50 инвалидных и 20 для лишенных ума.

Планы всех больничных построек составлялись в Министерстве Внутренних Дел и присылались на места чрез генерал-губернатора. Тип Богоугодных заведений был почти один и тот же во всех хозяйствах. Центральный каменный корпус в 2 этажа предназначался для церкви, канцелярии (конторы), богадельни, квартиры врача-смотрителя и квартиры письмоводителя. Для больных и других служб строились деревянные помещения или из необожженного кирпича (лимпача). Только в Ромнах почти все постройки выведены из кирпича. Составлены были планы также для приписных или уездных больниц, но их постройки так и не осуществились: большинство из них открыты впоследствии в наемных помещениях. Первоначально же были устроены временные "богадельни" только в некоторых городах, а именно: в Гадяче, в Лохвице, в Константинограде, в Кобеляках, в Пирятине и в Переяславе. Все эти богадельни содержались на счет благотворителей и "по мере надобности" — из доходов Приказа. Помещения для богаделен были случайные.

— 226 —

Место для Богоугодных заведений в г. Полтаве было избрано в юго-западной части города, на окраине главного города, в количестве 13-ти десятин и 446 кв. саж. земли, составляющее около 5-ти городских кварталов. Место это высокое, ровное и только в юго-западном углу имеет склон к ручью из ключей, протекавшему по оврагу на самой границе участка. Ручей этот тогда же предполагалось превратить в пруд для купанья. На этом участке, по окраинам его, были мелкие постройки частных владельцев, занимавшие в общем пространство в 4 дес. 1919 кв. саж.; затем тут было пустопорожнее место, принадлежавшее действительному статскому советнику Семену Михайловичу Кочубею, в количестве 1 дес. 2226 кв. саж., вся же средняя часть, в количестве 6 дес. 831 кв. саж., принадлежала майору Кулику. Она составляла окраину городской "красной площади", находившейся главным своим протяжением на месте впоследствии возникших ярмарочных рядов.

В августе 1803 года, князь Куракин, осмотревши лично намеченное для Богоугодного заведения место, предложил Губернскому Правлению все частные земли для этого выкупить, или выменять у их владельцев-городских обывателей, а землю Кулика взять бесплатно в число городских имуществ на основании законов, так как она более 10-ти лет была под городской площадью, незастроенною. За перенос всех построек частных владельцев на отведенные городом новые места, взамен отобранных участков, уплачено из строительных сумм Богоугодного заведения 2785 руб. С. М. Кочубей свой участок земли, отошедший под Богоугодное заведение, в количестве 1 дес. 2226 кв. саж., уступил бесплатно. В течение 1804 года вся приобретенная дача была огорожена кругом "хворостом и кольями".

Так как через вышеупомянутую "красную площадь" и участок, взятый под Богоугодное заведение, пролегала наискось Кобелякская дорога, то ее, при устройстве и ограждении заведения, пришлось отвести на северо-запад, где в то время проходила улица Егорьевская, получившая впоследствии название Кобелякской. Часть бывшей Кобелякской дороги сохранилась до сего времени, проходя между частными усадьбами позади Богоугодного Заведения, прямо на запад от него и служа исключительно скорб-

— 227 —

ным путем для перевозки умерших на кладбище из часовни Заведения (с объездом тюремного замка).

План месту, на котором строено Полтавское Богоугодное 3аведение, под двором и строением 2 десятины 1320 кв. саж., под ботаническим садом 2 дес. 160 кв. с., под фруктовым садом и огородом 8 д. 1366 кв. саж., всего 13 д. 446 кв. саж., в том числе не приобретенной от казачки Ступчихи под лит. О 221 кв. саж. ИЗЪЯСНЕНИЕ: 1. Богоугодное Заведение со строением. 2. Ботанический сад; на нем сушило. 3. Огород. 4. Фруктовый сад и в нем баня.

Смежные владения: с северо-востока улица Ново-Полтавская и торговая (б. Красная) площадь; с северо-запада, за ботаническим садом, — ул. Егорьевская (теперь Кобелякском ул.); к Юго-западу от ботанического сада — место Герциванова (Герсеванова); на юго-запад от фруктового сада — место надворного советника Тишевского; с юго-восточной стороны — улица Крайняя (теперь Сретенская).

Фасадом Богоугодное Заведение решено обратить на Северо-Восток — на красную или торговую площадь и для подъезда к Заведению образована вновь Большая Полтавская улица, переименованная вскоре в Ново-Полтавскую. В настоящее время улица Шевченки. Эта улица проведена пред Заведением с северо-запада на юго-восток, до конца устраиваемого в то время городского сада и дома школы садоводства за садом, принадлежащего теперь Институту благородных девиц. Для замощения улицы разрешено было употребить мусор от разбиравшегося вскорости потом ветхого здания поветового казначейства.

С юго-восточной стороны Богоугодного Заведения, из вьющейся между усадьбами "поперечной дороги" образована, чрез отчуждение частных владений, прямая улица, отходящая от Боль-

— 228 —

шой Полтавской или Ново-Полтавской улицы под прямым углом — "крайняя улица". Она направлена к "гребле (насыпи) Познанского" чрез упомянутый ручей в овраге на границе Заведения в юго-западном его углу. Эта "крайняя улица" впоследствии продолжена и в противоположную сторону — к Сретенской церкви, отчего получила название "Сретенской улицы". Западную границу Богоугодного Заведения составляли: кобищанский ручей, сады надворного советника Тишевского и дом действительного статского советника Герсеванова.

К постройке зданий Богоугодного Заведения было преступлено в 1803 году.

Распланировку разных строений и других больничных частей, равно как и планы с фасадами построек, Приказ Общественного Призрения получил от князя Куракина, который в этом деле принимал самое горячее и непосредственное участие. Он простирал свою заботу до самых мелочных распределений отдельных покоев в устраиваемых зданиях, не говоря уже о выборе материала для построек, выписки рабочих и снабжении их инструментами и проч.

Для главного корпуса Заведения избрано самое центральное место в больничной даче. Фасад корпуса решено обратить на Ново-Полтавскую улицу, от которой отделить площадью в 50 погонных сажень. По правую сторону главного корпуса, по направлению от входа через главные ворота в Богоугодное Заведение, проектированы постройки больничных корпусов для мужчин, для родильного шпиталя и аптеки, а по левую — корпуса для женщин и вскоре предполагалось тут же строить два корпуса для умалишенных: один для злых, другой для смирных.

Главный корпус Богоугодного Заведения предположено выстроить двухэтажный, из жженного кирпича. В нижнем этаже проектировано устроить церковь и помещение для 60-ти богадельников, а в верхнем — квартиру для лекаря (он же смотритель), помещение конторы и квартиру письмоводителя. Но здание это построено не в первую очередь: его начали только в 1820-м году, а закончили постройку в 1823-м году. Церковь освящена 26-го октября 1823-го года. Эта постройка составляет в настоящее время среднюю часть главного больничного корпуса Губернской Земской Больницы.

— 229 —

В первый строительный период, который был с 1803-го года до Высочайшего повеления о прекращении всех гражданских построек в Империи — в 1812-м году, — в Богоугодном Заведении закончены постройкой следующие здания:

1) Деревянный корпус для главного мужского госпиталя, на кирпичном фундаменте с тесовой крашеной крышей. В нем 4 палаты на 33 больных: 1) для фрактурных и слабых, 2) для горячечных и лихорадочных, 3) для цинготных и 4) для поносных и слабых. Каждая палата имела 3 окна в 6 стекол и отоплялась изразцовой печкой. При каждой палате была отдельная ванная комната с деревянной ванной и отхожее место, непосредственно соединенное с палатой дверью. Кроме того в этом корпусе были: приемная, чулан для белья, комната для нагревания воды и чулан под лестницей "для поклажи". Полы во всех помещениях этого корпуса были деревянные и выкрашены масляной краской. Снаружи и внутри здание "отштукатурено глиною с кирпичом на колошках, на основании здешнего манера".

2) Такой же корпус для главной женской больницы. Оба корпуса были готовы в 1804-м году.

3) Корпус мужской венерической больницы деревянный, на кирпичном фундаменте; первоначально (в 1805 году) был покрыт соломой с глиной, но в 1806 году перекрыт дранью с покраской. В нем 2 комнаты на 20 кроватей: одна комната для гнилых горячек и лихорадок, другая для чесоток и кровавых поносов. Кроме того: приемная, ванная комната и два отхожих места. Полы кирпичные. Снаружи и внутри здание отштукатурено по примеру главных корпусов.

4) Корпус женской венерической больницы: такой же, как и мужской. Оба корпуса были готовы в 1805-м году.

5) Корпус для больничной кухни и людской, с наружными и внутренними стенами из необожженного кирпича (лимпача), на фундаменте из выжженного кирпича; крыша из соломы с глиной. Этот корпус, выстроенный в 1804-м году, уже к 1806-му году начал обваливаться и дал трещины; соломенная крыша во время дождей дала течь. Поэтому он был перекрыт дранью, внутри выбелен известью, а снаружи стены вымазаны дегтем и потом побелены известью. В нем 4 комнаты: пекарня, комната для варки пищи и две комнаты для прислуги.

— 230 —

Потолки очень низкие. Полы, кроме одной служительской, кирпичные. Кроме того, в этом флигеле было двое сеней: в одних сенях (при пекарне и кухне) сделаны две перегородки для ссыпки песку и золы, а в других (у людских) устроен чулан и лестница на чердак. В этом корпусе, в настоящее время самой старой постройке из всех построек, уцелевших от времени основания Богоугодного Заведения, с 1886-го года помещается квартира директора Психиатрической Больницы.

6) Корпус "родильного шпиталя" деревянный, на каменном фундаменте; покрыт соломой с глиной; внутри потолки и снаружи стены отштукатурены. В нем одна комната для родильниц на 6 кроватей, приемная, одна комната с перегородкой для повивальных бабок, сени, чулан и кухня с перегородкой из кирпича. Корпус этот выстроен на городские суммы и "по содержанию родильниц причислен к дому умалишенных". Постройка эта сохранилась до сего времени и теперь в ней помещается несколько людских.

7) К "родильному шпиталю" пристроен корпус для аптеки и служащих в ней. Здание из нежженого кирпича на фундаменте из обожженных кирпичей; только наружная стена квартиры аптекаря от улицы выведена из жженого кирпича. Здание покрыто соломой с глиной. В нем были следующие помещения: 1) комната для аптеки, 2) запасная комната с погребом в середине и шкафами по стенам, 3) приуготовительная комната и 4) 4 комнаты для квартиры аптекаря с кухней и погребом и двое сеней. В этом здании в настоящее время помещается несколько маленьких квартир служащих.

8) Корпус для людей смотрителя, прачечной, аптечной лаборатории и ледника для потребностей аптеки. Наружные стены этого корпуса из жженого кирпича, а внутренние из нежженого; ледник построен кирпичный с дубовым для льду срубом; лаборатория из жженого кирпича с таким же сводом. В этом корпусе были следующие помещения: прачечных комнат 3, для склада белья 1 комната, 1 сени при прачечных, 1 комната с перегородкой для людей смотрителя, кухня, чулан, сени и ледник. Лаборатория состояла из большой комнаты со сводами; в ней в дверях и в 6-ти окнах железные ставни; кроме того при лаборатории были: комната для рабочих, комната для припа-

— 231 —

сов и сени. Корпус этот теперь служит для квартир: старшего врача больницы, эконома, фельдшеров и некоторых служителей. Кроме перечисленных построек за описываемый период заложен каменный фундамент с каменными столбами на нем для решетки перед фасадом Богоугодного Заведения, по Ново-Полтавской улице; вырыты 2 колодца с дубовыми срубами; вырыт земляной погреб и построены некоторые другие, менее важные хозяйственные постройки, как-то: амбар для хлеба, амбар для сушки трав в саду, кладовые и проч.

После перехода больных в Богоугодное Заведение (1 июля 1804 года) из полкового лазарета, находящегося на Кобищанах, лазарет был разобран и из полученного материала построена деревянная баня близь ручейка, над старым колодцем так, что этот колодец приходился внутри бани, в банной средней комнате.

В 1807-м году при корпусе мужской венерической больницы "у дощатого забора устроен чулан для выносу в оный мертвых тел до погребения их".

В северо-западном углу Богоугодного Заведения, за аптекой и родильным корпусом, был разведен "боганический сад" для лекарственных растений, мерою в 2 дес. и 160 кв. саж.

Угол между Ново-Полтавской и Сретенской (крайней) улицами и все пустопорожнее место к западу от больничных построек, в количестве 8 дес. 1366 кв. саж., отведены для устройства фруктового сада и огородов.

В этот же строительный период был выстроен корпус для умалишенных бешенных и начат корпус для смирных.

На устройство всех перечисленных зданий, исключая аптеки и лаборатории, с ремонтом, потребовавшимся для некоторых в течении первых 7-ми лет (с 1804 по 1-е июня 1811 года), израсходовано 74155 руб. 98 коп. ¹⁾.

Отдельно от этой суммы, на постройку аптеки и лаборатории со всей обстановкой (без медикаментов) и ежегодным в первые 5 лет ремонтом, израсходовано 21642 руб. 16 коп.

На содержание одного человека в больнице и богадельне положено по 42 руб. 75 коп. в год.

¹⁾ Донесение Приказа Министру Полиции 7-го июня 1811 года — в архиве Полтавской Губернской Земской Управы.

— 232 —

Расходы Приказа на благотворительные заведения при возникновении их, по сведениям, данным в 1811-м году в Министерство полиции, выражались в следующих суммах:

— 233 —

План земли, состоящей при городе Кременчуге, на которой устроено Богоугодное Заведение; при нем 39 дес. 1200 кв. саж.

Изъяснение:

Описание смежеств:

От А до В — обывательское строение гор. Кременчуга.

От В до С — городская выгонная земля.

От С до Д — земля хут. Овчарного (влад. помещицы Перемениной).

От Д до А — городская выгонная земля. Под знаком д — городской шинок.

— 234 —

План земли, состоящей в г. Лубнах, на которой устроено Богоугодное Заведение, занимающее 1 дес. 1516 кв. саж. ОПИСАНИЕ СМЕЖЕСТВ: а. Сад надв. сов. Полторацкого. с. Сад полковницы Ольги Кулябкиной. д. Сад и лес надв. сов. Трембача.

Таким образом, при устройстве Богоугодных заведений Приказом общественного призрения сделаны расходы:

1) На покупку земельных участков для заведений 15501 р., не считая земель, подаренных разными жертвователями, обмененных на другие участки и отчужденных бесплатно в пользу Приказа.

2) На постройки в первый строительный период — до лета 1911 года (в 1812 г. все постройки в государстве были прекращены ради военных расходов (234069 р. 17 ¼ к.).

На содержание заведений ежегодно по 24186 р. 99 к.

Кроме этого на первоначальное обзаведение Полтавского В. З. было израсходовано 6285 р. руб. 80 коп. и на оборудование аптеки с лабораторией запасом медикаментов, материалов и посуды — 31650 руб. 44 к. В дальнейшем существовании аптека содержалась своими оборотами и даже приносила Приказу доход от продажи медикаментов.

При введении штатов Б. З. в 1804 г. были выработаны наставления смотрителем при хозяйствах Богоугодных заве-

— 235 —

дений Полтавской губернии. Сущность этих наставлений заключается в следующих правилах:

Смотритель есть вместе и лекарь; все служащие в больнице подчиняются лекарю; лечение в больнице должно производиться по примеру генеральных госпиталей, а прием больных в больницу должен производиться не иначе, как "по рассмотрению и приказанию попечителей"; приготовление пищи, квасу, хлеба, закупка дров, освещение, ремонты и проч. должны зависеть от смотрителя, с ведома попечителя; все строения Б. З. находятся в заведовании смотрителя; деньги на содержание заведения получаются смотрителем от попечителя по письменным требованиям; в служебном отношении смотритель подчиняется попечителю.

План месту в г. Ромнах, принадлежащему Приказу, некотором предполагается устроить Богоугодное Заведение со двором; при нем увеселительный сад и ботанический огород. Земли 2 дес. 1903 кв. саж.

а. Улица Московская большая.
b. Место кол. асесс. Родченка.
с. Двор губ. секр. Никифорова.
d. d. Пахотная земля кол. ассес. Гавриила Сластенника.

Кроме заведования больницею во всех ее частях и лечения в ней больных, врач-смотритель имел еще обязанности: смотреть за больными в учрежденной при Приказе суконной фабрики, лечить воспитанников в доме воспитания благородных

— 236 —

детей, свидетельствовать в губернском остроге колодников и подавать им врачебную помощь и осматривать в казенной палате бродяг. К этим же работам привлекались и помощники врача — ученики его.

Положенные по штатам 3 ученика для ухода за больными в больнице с 1822 года стали заменяться тремя "фершалами из бродяг, впредь до выправок для снискания пропитаний посильными трудами". Этого рода помощники заменяли в больнице учеников в течении 20-х годов и в начале 30-х. Одному из них полагалось жалованья 30 р. в год, другому 21 р. в год и третьему 9 р. в год.

Прислуга больничная мало соответствовала своим обязанностям. Она набиралась также большею частью из бродяг. Это обстоятельство заставило правительство в 1832 г. испросить Высочайшее повеление об учреждены в больницах штатов "присяжных служителей", которые через каждое 5-ти летие службы при больнице получали ⅓ жалованья в прибавку до удвоения его через 15 лет службы. В 1865 г. в контору Б. З. Приказ прислал партию арестанток из тюрьмы, отбывающих наказание за малые преступления, для больничных услуг, с обязательством — иметь за ними со стороны конторы неослабное смотрение, чтобы они не убежали.

Условия лечения и постановка больничного дела во многом представляла большие неудобства для населения, а потому попавшие в больницу старались при первой возможности покинуть ее. Пища была грубая и однообразная. Помещения неуютные, зимой холодные, с тяжелым запахом из отхожих мест. Лекарства в то время были очень дорогие и поглощали значительную долю больничного бюджета. Расход на медикаменты с 1-го августа 1804 г. по 1-е июня 1811 г., т. е. за 6 лет 10 месяцев, составить 16241 р. 93 ¾. коп. При разверстке по годам придется в среднем по 2376 р. 84 к. в год. На каждую кровать приходится, при штате на 60 кров. (хотя штаты за это время никогда не были полные) по 39 р. 61 к. Такая дороговизна лекарства вынудила Приказ в 1810 г. предложить больнице самой разводить лекарственные растения в устроенном при больнице ботаническом саду, а также собирать травы и коренья в других местах.

— 237 —

По штатам больничных вещей, в списке медицинских инструментов уже в 1805 г. значатся между прочими: электрическая машина для параличных, ценою 250 р., креслы, кровать и 2 скамьи для електризации — 45 р., машина капельная в летаргах и параличах, также и в сумасшествиях, одна, ценою в 60 р. и на ежегодный ее ремонт 3 р.

А. Ф. Мальцев.

— 238 —

 

 

— 239 —

Памяти Н В. Лисенка.
(10 марта 1842 г. — 24 октября 1912 г.).

Народная песня — душа народной жизни. Это то многогранное зеркало, в котором отражается вся народная жизнь, со всеми ее печалями и радостями, со всеми моментами ее подъема и упадка. В яркую и пеструю одежду художественных образов песни облекает народ свои переживания, и из уст в уста, из поколения в поколение льется и переливается народная песня, связывая воедино далекую старину с трепещущим настоящим, переливая переживания предков в души далеких потомков, соединяя отдельные особи цепью одинаковых переживаний, объединяя отдельные поколения в один дельный, неделимый народный организм. И чем талантливее, даровитее, чем жизненнее этот организм, тем ярче и красочнее и народная песня.

Если таково значение народной песни для всякого народа, то это значение еще более становится ясным, когда речь заходит об украинских песнях и об украинском народе. И многосложна и многоскорбна история этого народа, и богато разнообразно содержание его песен. Залитая блеском яркого южного солнца, осыпанная серебряным блеском украинской ночи, то освещенная заревом пожаров, то залитая кровью героев, — от высоких Карпат до синего Дона звенит и несется украинская песня. Но преобладающий характер ее — скорбный, и много тоски, много горя в наших песнях, ибо, как сказал Гоголь, "песня для Малороссии — все: и поэзия, и история, и отцовская могила".

Если таково значение народной песни, если эта последняя — действительно воплощение в художественных образах народных идеалов, то естественно то внимание, с каким должно прислушиваться к этому голосу, идущему из самой толщи народной. И понятно, сколь высоко должны быть оценены заслуги того, кто чутким ухом припал к народной груди, кто под-

— 240 —

слушал народную песню у самого ее источника и передал затем изумленному миру и чарующую прелесть ее звуков и неисчерпаемое богатство ее содержания. Таким человеком в праве гордиться народ, и таким человеком у нас на Украйне был Николай Виталиевич Лисенко.

Н. В. Лисенко родился 10 марта 1842 года в селе Гриньках Кременчугского уезда Полтавской губернии, и Полтавщина может гордиться этим славным именем, на ряду с именами Сковороды, Котляревского и Гоголя. Впрочем, в истории его детства, рядом с Гриньками, где жил дед его, дядя его матери — Н. П. Булюбаш, вместе с своею женою, играют роль еще город Крылов, нынешний Новогеоргиевск, где стоял полк его отца, и местечко Жовнино, в двадцати пяти верстах от Гринек, где потом поселились родители нашего композитора.

Род Лисенок был древний казачий род, еще при гетмане Богдане попавший в старшину и издревле отличавшийся воинскими доблестями. Поздние Лисенки переименовались в потомственные дворяне, и отец Николая Виталиевича, Виталий Романович, принадлежавший к полтавскому дворянству, служил, по тогдашней дворянской традиции, в Орденском Кирасирском полку. Мать композитора, Ольга Еремеевна, происходила тоже из Полтавской дворянской фамилии Луценок. Через давние браки обе эти фамилии роднились еще с полтавскими дворянскими фамилиями Немировичей-Данченок и Булюбашей.

Среди старинной барской обстановки "дворянского гнезда" протекали детские годы Н. В. Лисенка. В этом паниче, разодетом в бархат и кружева, в этом баловне окружающих его и близких и чужих людей, в этом капризном и своевольном ребенке, по-детски не признающем никакого авторитета, никто не мог бы предугадать будущего демократа, все свои силы отдавшего на служение своему народу, будущего этнографа, будущего музыкального иллюстратора поэзии Шевченка, этого демократичнейшего из поэтов. Чистый французский язык, изысканныйеманеры, танцы, умение свободно держать себя в гостиных, да из искусств — игра на фортепиано, составлявшая бонтонность — вот то, на что было обращено главное внимание при воспитании Лисенка. Весь этот воспитательный план был очень типичен для большинства тогдашних дворянских семей, и нет

 

 

— 241 —

ничего удивительного, что и мать Лисенка, которая, естественно, играла главную роль в воспитании ребенка, шла по этому установившемуся шаблону.

Главнейшим недостатком этого воспитания было, конечно, отсутствие в нем национальных элементов, но об этом тогда и вообще мало заботились, а тем менее могла заботиться Ольга Еремеевна Лисенко. С раннего возраста судьба забросила ее в далекий Петербург, и там, в чопорных стенах Смольного института, наглухо отрезавших ее от всяких звуков живой действительности, безусловно стерлись все следы такого "мужичества", как украинское происхождение, если они и были принесены маленькой девочкой с далекой родины.

Но влияние матери, великорусски по воспитанию и симпатиям не было единственным, которое испытывал маленький Лисенко. Дворянское гнездо Лисенок было украинским и по своему происхождению и по своему местопребыванию, и местный элемент так или иначе, в той или иной форме должен был в свою очередь оказать свое влияние на подрастающего ребенка. И если мать его чувствовала себя великорусской и говорила или на великорусском или, еще охотнее, на французском языке, то отец его, всю свою жизнь проживший на юге, естественно чувствовал себя малороссом, и знал украинский язык и охотно им пользовался. Этот же язык наполнял гостеприимный, для всех открытый дом Лисенка и в тех частых случаях, когда сюда съезжались многочисленные гости, провинциальные, Гоголевских времен помещики, и поболтать, и посмеяться, и устроить шумную и веселую охоту — неисчерпаемый источник специфически-охотничьих рассказов. Много их слышал маленький Лисенко, и нельзя сомневаться, каким колоритным, красочным украинским языком они передавались изумленным слушателям. Тот же язык царил и в Гриньках, в доме бабушки Лисенка — Марьи Васильевны Булюбаш, боготворившей своего внука и пользовавшейся такой же и с его стороны любовью.

Говоря сама уже смешанным языком, любила она и родные песни и рассказы и сказки, а в долгие зимние вечера дом ее наполнялся девчатами; шили они, по приказанию барыни, приданое своим "зарученим" подругам и пели свадебные и иные песни. Глубоко любила их старая помещица, глубоко чувствовала их

— 242 —

красоту, и вместе с бабушкой слушал их и маленький Лисенко, и первый раз душу его охватывала и скорбь, и ширь, и богатство родной мелодии.

Наконец, могучим источником народного влияния было родное село, со всех сторон окружавшее помещичью усадьбу. Как ни старалась мать, но оградить ребенка от этого влияния было невозможно. Трудно было удержать мальчика от общения с жителями села, еще невозможнее — с многочисленными дворовыми. И мы видим панича Лисенка в глубине конюшен, с азартом играющего в "воза", бьющего и наваливающего между экипажами с кучером Гаврилом. Французский язык, изящные манеры — все это оставалось там, в светлых комнатах барского дома: здесь господствовал иной язык и иные манеры, в приветливой прохладе конюшни, среди аромата сена, пополам с запахом дегтя и навоза.

Родное село, родной язык, родная песня — вот те могучие источники национальных влияний, которые закладывали, пока еще в бессознательной детской душе, прочные основы для будущей деятельности музыканта-демократа. Ближе других было влияние песни, ибо рано обнаружились в душе Лисенка задатки музыкального таланта. Целыми часами простаивал ребенок возле фортепиано, то слушая игру матери, самой талантливой музыкантши, то сам одним пальцем ударяя по клавишам и подбирая мотивы. С пяти лет ему уже нанимают учительницу музыки, но Лисенко не захотел учиться у нее и настойчиво требовал, чтобы с ним занималась мать.

Начались занятия, и шести лет — мальчик уже поражал всех и беглостью и чистотой игры, и чувством, которое он вкладывал в разыгрываемые пьесы, и удивительной легкостью, с какой он усваивал мотивы и подбирал их с гармонизацией на рояле.

Детство проходило, приближалась пора ученья. Девятилетнего Лисенка отвозят в Киев и отдают в пансион сперва Вейля, а потом Гедуена. В последнем Лисенко прошел полный курс, равнявшийся трем классам гимназии. Учился Лисенко прекрасно, был в ряду первых учеников и привозил домой наградные книги. Занятия музыкой не прекращались, и под руководством учителей Нейнквича и Паночини (оба были чехи) Лисенко ока-

— 243 —

зывал колоссальные успехи. Первой его композицией была полька, с правильным развитием темы и звучной гармонизацией, написанная им тогда, когда он был еще в первом классе, т. е. лет 9. К этому же периоду жизни Лисенка относятся и первые его записи народных песен. Недалеко от отцовской левады в Жовнине собиралась улица, и подросток Лисенко издали слушал песни, записывал особенно понравившиеся и шел делиться ими к своей бабушке. Еще более увлекался он песнями, ездя в село Клищинцы. Здесь жил двоюродный брат его отца, Александр Захарьевич Лисенко, страстный любитель украинской старины, прекрасный исполнитель запорожских дум и песен. В чудные летние вечера, над живописными берегами Сулы, после охоты или рыбной ловли, зажигался костер, и лились рассказы о бурной жизни Сечи, о прошлой славе и воле, звучали мелодии старинных дум и песен, и давно минувшее охватывало душу Лисенка, пробуждалась в нем кровь предков, а старый напев властно входил в его душу, звенел по незатронутым еще струнам национального чувства, будил еще юное вдохновение и сам собою просился на нотные строки, на клавиши рояля. И народное направление все более проникает в музыкальный талант Лисенка: он записывает слова и мелодии старинных песен, подбирает к ним аккомпанемент, сочиняет казачки и с блеском их разыгрывает.

К этому же времени относится и первое знакомство Лисенка с музой Котляревского и Шевченка. Рассказы дяди встречаются с художественными образами поэзии, и Лисенко был и поражен и очарован и музыкальной звучностью и силой народного слова.

Пансион был окончен, и Лисенко поступил в IV класс Харьковской гимназии. Музыкальное развитие шло по-прежнему быстро и успешно. Под руководством виртуоза Дмитриева, а потом чеха Вильчика Лисенко изучает классических мастеров: Бетховена, Моцарта и т. д., участвует на камерных собраниях то у Вильчика, то у почетного попечителя гимназии князя Голицына, а дома до бесконечности импровизирует казачки, метелици, польки, галопы, вальсы и кадрили из малорусских народных песен. Тем не менее, первое его самостоятельное вокальное произведение было написано в стиле тогдашних русских ро-

— 244 —

мансов. Слова его были сочинены знаменитым впоследствии драматургом Старицким, и все произведение было посвящено соседней панночке, в которую оба автора влюбились:

О ты, прелестное созданье,
Небесных радостей фиал!
Дай хоть единое лобзанье
За наш сердечный мадригал!

С тем же Старицким Лисенко прочел и только что вышедшие из печати роман Кулиша "Чорна рада" и его же "Записки о южной Руси". Роман произвел на него сильное впечатление и языком и содержанием, а этнографический материал "Записок" и призыв к собиранию народных сокровищ так воодушевили Лисенка, что он с жаром стал собирать и записывать народные песни. Материал доставляли знакомые барыни и барышни; в народную глубину Лисенко еще не спускался, и певцами из народа были для него только горничные девушки. Аккомпанементы к этим песням подбирались красивые и виртуозные, хотя еще и грешившие, конечно, против правил строгой народной гармонии, который он усвоил уже потом, после консерватории.

После окончания гимназии Лисенко поступает на естественно-исторический факультет в Харьковский университет, но уже через год переводится в Киев. Студенческие годы Лисенка в Киеве — это решительный момент его жизни, момент, окончательно разбудивший его музыкальный талант, придавший последнему определенное, постоянное направление. Это были славные в русской истории 60-е годы, когда везде повеяло новым, свободным духом, и ожило и заговорило общество. "Народ, народное благо" стали лозунгом эпохи, и с восторгом был встречен этот клич студенческой молодежью. Идти к народу, работать для народа, и вместе с тем брататься с ним — вот те идеи, огнем которых загорелись сердца студентов. Но рядом с этими светлыми и ясными идеями в сознании являлся и другой вопрос — вопрос национальный, и на него наталкивала сама жизнь. Киевский университет 60-х годов был свидетелем столкновения, и довольно резкого, нескольких национальностей. Здесь были и поляки, и великороссы, и украинцы, и скоро перед ними встал вопрос, настойчиво требующий разрешения, —

— 245 —

вопрос о взаимных отношениях. Собирались шумные сходки, говорились пылкие речи, и всей душой впитывал Лисенко новые идеи, легко находивший благодарную почву в прежних, еще бессознательных симпатиях Лисенка к родному народу. Из одной сходки, после горячих речей молодых идеалистов, Лисенко вышел, по словам Старицкого, "как пьяный", и с этого времени стал самым рьяным народолюбцем. Ясно и отчетливо понял он, наконец, кто он, и почувствовал свое призвание стать национальным пионером украинской музыки. Он с жаром принимается за изучение языка, штудирует статьи "Основы", зачитывается произведениями Шевченка, Кулиша, Марка Вовчка, а летом отправляется в село, ищет сближения с народом, является на досвитки и вечерници. Оживляя их своей игрой на фисгармонии, он с жадностью ловит народные мелодии, записывает их, где только можно, и скоро его музыкальный портфель становится целой сокровищницей народной музыки. С какой любовью к народу и его творчеству Лисенко отдавался своей работе, об этом лучше всего говорит одно из его писем. Оно написано уже в старости, в 1896 году, но каким молодым энтузиазмом проникнуты его строки: "Боже, Боже! яка то є велика потреба музикові і разом народникові повештатися поміж селянським людом, зазнати його світогляду, записати його перекази, споминки, згадки, приспіви, пісні й спів до них; вся та сфера, як воздух чоловікові, потрібна, без неї гріх починати свою працю і музикові і филологові. Фолькльор — се саме життя Я, бувши студентом университету, кожне літо, що траплялося мени їздити на село, залюбки віддававсь тій роботі. Через те я між іншим і ставсь перенятий духом народньоі піснї"... И высоким идеализмом проникнуты заключительные слова: "Вчіться на сірій свитині, на грубій сорочці, на дьогтяних чоботях, там бо душа Божа сидить". В этом записываньиы песен проходили каникулы, а, возвращаясь в Киев, Лисенко выступал дирижером студенческого украинского хора, аранжировывал украинские песни для любительских спектаклей.

Университет окончен. Охваченный общественным подъемом после 19 февраля 61 года, Лисенко идет служить в ряды мировых посредников первого призыва для составления уставных грамот освобождаемым крестьянам Таращанского уезда

— 246 —

Киевской губернии. Однако писание докладных записок о разверстании наделов не долго занимало композитора. Планы и документы не раз закрывались листами нотной бумаги, и, наконец, влечение к музыке взяло верх, и Лисенко вышел в отставку. На деньги, сколоченные на службе, он отправляется в Лейпциг, чтобы поступить в консерваторию, слывшую тогда лучшей в Европе. "О, это истинный талант!" воскликнул известный профессор Рейнеке, услышав игру Лисенка, и с этих пор относится к нему с особенным вниманием. В два года проходит Лисенко курс консерватории, изучая фортепиано у Рейнеке и Мошелеса, друга Бетховена, орган у Паперитца и теорию у Рихтера, при чем для практических работ у последнего брал всегда украинские мотивы. Насколько игра Лисенка была известна, показывает тот факт, что уже в конце первого года он был вызван в Прагу, как представитель украинской музыки, вместе со Славянским — представителем великорусской, участвовать в грандиозном славянском концерте. И после его концертного переложения "Гей, не дивуйте" известный чешский патриот и музыкант Рейер вскочил со стула и воскликнул: "То духи от степу!" Здесь же в Лейпциге он составляет и издаете первый том собранных им раньше народных песен и первый выпуск своих тетрадей "Музики до Кобзаря". Впечатление этих произведений на Украине было громадное. Тот украинский колорит, какой сумел дать своим композициям Лисенко, привел земляков его к заключению, что на горизонте явился не только талант, но талант истинноукраинский.

В это же время и в личной жизни композитора произошла важная перемена: в 1868 г. он женился на полтавской уроженке — Ольге Александровне О'Конор.

Окончивши консерваторию, Лисенко снова возвращается в Киев. Уроки музыки были его единственным средством к существованию, и он берет место преподавателя в музыкальной школе и занимается частными уроками. Последних было много: Лисенко сразу вошел в моду, и самые аристократические дома старались захватить его в свои салоны. Но этот успех не останавливал работы Лисенка; один за другим появляются сборники народных песен, оригинальные романсы и фортепьян-

— 247 —

ные пьесы, пишется оперетта "Чорноморці" и, наконец, в 1873 г. первая редакция первой большой оперы Лисенка — "Різдвяна ніч".

"Опера прошла блестяще, или лучше сказать принята была публикой с неимоверным энтузиазмом", говорит Старицкий, писавший ее либретто, и после нее "все, даже враги, признали у Лисенка крупный музыкальный талант, способный к широкой музыкальной изобразительности". На ряду с композиторской деятельностью Лисенка шло и теоретическое изучение украинской музыки. Когда в Киеве открылся Юго-Зап. отдел Географического Общества, Лисенко помещаете там свое исследование о репертуаре бандуриста Остапа Вересая, исследование, широко излагающее основы и особенности украинской народной музыки. Имея в виду связь последней с музыкой южных славян, Лисенко в 1873 г. едет в славянские земли и изучает характер славянских народных песен.

Однако шумный успех не поселил самомнения в душе Лисенка. Неизменно строгий к себе, он видел, что Лейициг не дал ему всего, что нужно было для композитора. Хотя теория гармонизации им и была пройдена, но кафедры оркестровки там не было. Чтобы восполнить этот пробел, Лисенко бросает все: и известность, и уже создавшееся материальное благополучие, и едет на север, в Петербург, к гению оркестровки — Римскому-Корсакову. Блестящий пианист и композитор снова превращается в ученика и два года живет в Петербурге. Радушно принятый кружком петербургских композиторов, он получил приглашение поступить капельмейстером в частной опере с перспективой перехода на императорскую сцену. Предложение было и лестно и заманчиво: оно обеспечивало и в материальном отношении и давало больше времени и средств для самостоятельного творчества; но Лисенка ждала родина, и стремление ей одной отдать все свои силы оказалось сильнее всяких заманчивых предложений. И через два года Лисенко вернулся на родину.

Но не весел был его приезд. В это время вышел указ 1876 года, запрещавший спектакли на украинском языке и исполнение музыкальных произведений с украинским текстом. Когда-то наши потомки будут смеяться, читая в воспоминаниях современников, как для того, чтобы спеть невинный "дощик,

— 248 —

дощик капає дрібненько", надо было переводить слова украинской народной песни на французский язык, но Лисенку было не до смеха.

К этому прибавилось и другое. Прежнее материальное положение было утеряно, в глаза заглядывала нужда, и ежедневная забота о хлебе точила мозг Лисенку. Но энергия не покидала композитора. Его виртуозный талант, его обширные знания, наконец особенный талант преподавания сделали свое дело: симпатии общества снова были завоеваны, и снова появились и начали расти уроки, захватывая все его время на педагогический труд. А в редкие свободные минуты он, хотя бы для архива, продолжает свою "Музику до Кобзаря" и работает над песенными сборниками, которые все же удавалось печатать.

Наконец Высочайшее повеление 1880 года, хотя и с ограничениями, снимает запрещение с украинских спектаклей и изящной литературы. Лисенко воскресает духом и в 1881 г. начинает оперу "Тарас Бульба". Вместе с этим он организует хор, продолжает иллюстрировать Шевченка, к последнему присоединяется и Гейне, в переводе Леси Украинки, издаются прежде написанные романсы, появляются известные "десятки", песни, разложенные для хорового исполнения. Наконец для предполагавшейся в Киеве труппы пишется в более легкой чем "Тарас Бульба", форме комическая опера "Утоплена".

В 90-х годах Лисенко предпринял целый ряд знаменитых своих хоровых концертов по городам Украины. К этому времени не было уже такого места Украины, где не знали бы имени своего национального композитора. Много труда, и труда очень тяжелого, положил Лисенко на эти поездки, и нравственно мог считать себя удовлетворенным. Шумный успех был постоянным спутником его концертов, и трудно учесть, сколько мыслей и чувств разбудили они в умах и сердцах слушателей. Но... гений композитора и дирижера не совмещался в душе Лисенка с практицизмом антрепренера-предпринимателя: несмотря на сборы, всегда выходило так, что Лисенко возвращался с убытком. Но и не прибыль была его целью; пополнивши дефицит из заработанных уроками денег, Лисенко снова приготовлялся к поездке.

Настал 1903 год. Это был 35-й со времени появления первого выпуска народных песен Лисенка, и родина решила

— 249 —

отпраздновать этот год и воздать должное творцу своей национальный музыки. И торжественный юбилей, действительно, показал, насколько славно было его имя. На юбилейном торжестве в Киеве 20 декабря 1903 года Лисенку было поднесено 79 адресов и около 200 телеграмм. Приветствия показали, что известность его перешла далеко за пределы родины: Лисенка почтили и славянские земли, и даже далекая Америка откликнулась на этот праздник украинской песни. Закордонная Украина решила самостоятельно чествовать композитора, и его путешествие во Львов было, поистине, триумфальным шествием.

В 1905 году Лисенко открывает в Киеве свое Музыкальное Училище и отдает ему почти все свое время. При общей с подобными ему программой, Лисенковское училище имело и национальный оттенок: здесь был открыт драматический украинский класс и класс игры на бандуре.

В старости Лисенку, пережившему в молодых годах реформы 60-х годов, пришлось встретить и их продолжение — реформу 1905 года. Снова, как 50 лет назад, шумно и бурно забился пульс общественной жизни, и Лисенко, полный прежней молодой энергии, как будто этого полустолетия и не пронеслось над его головою, бросился к общественной работе. Гражданин никогда не умирал в душе его, никогда Лисенко не становился кабинетным человеком, и теперь почти ни одно украинское общественное начинание не обходилось без его помощи. Крупнейшие из них: Киевская "Просвита" и Киевский Украинский клуб, очень многим обязаны Лисенку. Ни один артистический вечер "Просвити" не обходился без его участия, а в Украинском клубе он не только был постоянным организатором и участником камерных и иных вечеров, но и председателем совета старшин. Музыкально-педагогическая и общественная деятельность занимала все время Лисенка, день весь проходил в трудах и хлопотах, и только ночь оставалась свободной. И после шума хлопотливого дня, благодатная тишина ночи обвивала душу художника, и с ночной тишиной приходило к нему вдохновение. По ночам Лисенко писал. Так появился последний, седьмой по счету, выпуск народных песен, вышла оперетта "Енеїда", была написана лирическая опера "Nocturne". Все торопился Лисенко с этой оперой, как будто предчувствуя, что это его последняя работа.

— 250 —

И действительно, "Nocturne" был лебединой песнью композитора.

Прожитые годы не могли пройти бесследно, и старческий организм не мог вынести такой напряженной работы. Донимала болезнь старческих лет — склероз, плохо чувствовало себя и слишком много работавшее сердце. В 1911 году Лисенко отправился, после долгих лет разлуки, на свою родину, как будто думал перед близкой смертью еще раз посмотреть на дорогие по воспоминаниям детства и юности места. Грустно встретила его родина: от старого не осталось и следа, и только 90-летний дед Созонт, присматривавший еще за Лисенком-ребенком, каким-то чудом сохранившийся обломок прошлого, плакал, не веря себе, что вновь видит панича Колю. На минуту перед обоими стариками воскресло прошлое, оба разрыдались и разошлись, и на этот раз уже навеки. Здоровье Лисенка ухудшалось. Летом 1912 года он ездил в Наухгейм. Лечение поддержало падающие силы, но не надолго. Киевская жизнь быстро уничтожила то, что дал заграничный отдых. Для постороннего наблюдателя Лисенко оставался все тем же: бодрый и жизнерадостный, он по-прежнему кипел в работе, но смерть уже реяла над ним и заглядывала старцу в очи.

Она пришла быстро, и для всех неожиданно. Еще накануне, 23 октября, Лисенко был в украинском театре, шутил и улыбался, и ничто не предвещало такой быстрой катастрофы. В печальной памяти утро 24 октября он, как и всегда, собрался в свое Училище, но ему уже не суждено было выйти из дому. Острый сердечный припадок, завершившийся разрывом сердца, прервал дни жизни Лисенка, и грандиозные похороны, равных которым еще никогда не видел Киев, были последним триумфом нашего композитора.

Лисенко умер. Но то, что им сделано, никогда не умрет, и его образ будет вечно жить в памяти украинского народа. Значение его деятельности велико и разнообразно, как велика и разнообразна была и самая деятельность.

Вся музыкальная деятельность Лисенка и характер его творчества вытекает из романтического воодушевления народной песней, из того стремления к народности в музыке, которое вызвало к жизни новейшую музыку всех славянских народов. У нас в России первые сборники народных песен появляются

— 251 —

в конце XVIII стол., и сборник Прача, 1790 года, рядом с великорусскими помещает и 6 украинских песен. Первая половина XIX в. дает целый ряд уже довольно больших сборников украинских песен, но, собственно, главным моментом в украинской этнографии вообще, и в записывании песен в частности, в этом столетии были 60-е годы, благодаря тому широкому интересу к народу, каким тогда было захвачено русское общество. В этот момент на поприще этнографической работы выступает и Лисенко. Вместе с горячей любовью к народу и его писне, он был щедро наделен и музыкальным талантом, и поэтому-то пред его именем бледнеют имена всех других, кто прежде или рядом с ним работал на этом поприще. Если его первый сборник песен, изданный в1869 г. и не удовлетворил строгих критиков, ставивших ему в вину следы влияния западно-европ. музыки, то о дальнейших сборниках этого сказать уже нельзя. Прошедши немецкую школу, Лисенко не потерял под ногами национальной почвы и скоро перешел к теоретическому изучению особенностей украинской народной музыки. В конце 60-х годов в русской музыке начинается новое направление. Во главе его становятся Серов, Балакирев, Римский-Корсаков и другие. Они теоретически изучают великорусскую музыку, выясняют мелодические и ритмические особенности великорусских песен, исследуют законы их гармонизации и создают новое, народное направление в музыке. Это движение захватывает и Лисенка. На примере сборников Рубца он видит, что выводы, сделанные великорусскими композиторами, не применимы к украинским песням, но не менее ясно замечает и то, что шаблонная гармонизация Едлички и Коципинского еще более стирает оригинальность украинской мелодии. И вот Лисенко, отбросивши шаблон, начинает работу сначала: начинает теоретические исследования над складом украинских песен. Довольно большой материал, бывший уже в его распоряжении, и наблюдения над славянскими песнями, сделанные во время поездки по славянским землям, легли в основу доклада, прочитанного Лисенком в Юго-Зап. Отделе Географич. Общ.: "Характеристика музыкальных особенностей малорусских дум и песен, исполняемых кобзарем Вересаем". Тезисы этого доклада легли в основу суждений об украинской песне известной

— 252 —

книги "Русская народная музыка" Сокальского, внесшего некоторые поправки к теории Лисенка. В связи с этими поправками Лисенко снова изложил свои взгляды на украинскую песню в статье "Музичні струменти на Україні", напечатанной сперва в галицкой "Зоре" 1894 года и повторенной в полтавской газете "Рідний Край" за 1907 год. Сравнивая украинскую песню с великорусской, Лисенко находит, что как та, так и другая, исходя из глубокой древности, имеет в основании древнегреческие лады, не всегда сходные с нашим мажором и минором. Но в то время, как великорусская песня строго придерживается старого диатонизма, украинская песня изменилась. Страстная натура украинца, бурные порывы, которые пришлось ему переживать, нежный колорит окружающей его природы, южное солнце, — все это сделало то, что певцы, по выражению Остапа Вересая, "додали жалощів", т. е. внесли в пьесу лирический и страстный элементы. Поэтому и является в укр. песнях хроматизм. Но наблюдая этот последний, Лисенко приходит к заключению, что этот хроматизм не западно-европейский, а азиатский, что не удивительно, если иметь в виду место происхождения украинской песни — Южную Русь.

Эти взгляды и легли в основу дальнейших работ Лисенка. Им выпущены 7 сборников народных песен, по 40 в каждом, почти исключительно для сольного исполнения, 12 десятков песен, разложенных для хора, 5 сборников обрядовых песен: Веснянки — в двух выпусках, Купальська справа, Колядки й щедрівки, и Весілля. Отдельно издан "збірник танків та веснянок — Молодощі". Таким монументальным собранием народных песен (всего около 500) не может похвалиться ни один славянский народ, даже великороссы, проявившие такой большой интерес к изучению народного творчества. Но сборники Лисенка ценны не только количеством, но и высоким качеством своего материала. "Беріть од люду що найдавніші пісьні, бо в їх сидить уся орігінальність словянської творчости", учил Лисенко молодых этнографов. Высоко художественна и та гармонизация, в которой эти песни явились пред публикой. Если не считать первых промахов, естественных на новом пути, которые и сам Лисенко впоследствии признавал открыто, то Лисенко первый явил свету украинскую песню, в ее настоящем виде, в ее чисто

— 253 —

национальном уборе, старательно сберегая все стильные признаки украинской народной музыки. Но, избегая шаблона и в этом отношении, Лисенко понимал, что народное песенное творчество есть продукт многовековой культуры с ее разнообразнейшими разновременными наслоениями, создавшими такие же разнообразные и типы песен, для которых, следовательно, нужно подбирать и соответствующую гармонизацию. Таким же первоклассным мастером является Лисенко и в хоровых своих сборниках. И здесь он следует народному духу, подслушивая народное голосоведение: "Красших контрапунктистів, як наш люд співочий", пишет он, "не вигадаєте; і на диво усе се без консерваторій, без підручників до гармонії велемудрих". С этой стороны, со стороны народности, Лисенковские сборники являются классическими образцами гармонизации украинских народных песен".

Впрочем, в самое последнее время, уже после смерти, нашему композитору поставили в упрек неточную запись песен. Этот упрек исходил от экспедиции, посланной на Украйну Московской музыкально-этнографич. комиссией при Импер. Общ. любителей естествознания, антропологии и географии, которая в основу собирания музыкально-этнографического материала поставила фонографирование песен. Нет сомнения, что этот упрек верен, как нет сомнения и в том, что он незаслужен. Нет сомнения также и в том, что Лисенко и сам видел свой недостаток, но был бессилен с ним бороться. Не виноват он был в том, что в то время, когда он записывал песни, о фонографе еще и не думали, а рояль, с его темперованным строем, не мог, как и теперь не может, передать не только всех оттенков, но даже всех звуков человеческого голоса. Безусловно, применение фонографа, можно думать, откроет новую эру в изучении народной музыки, но ошибки в сборниках Лисенка были, во всяком случае, ошибками не человека, а инструмента.

Оставляя в стороне эту невольную и необходимую ошибку, можно только преклониться пред той громадной работой, которая сделана Лисенком по отношению к народной украинской песне. Все поражающее разнообразие этой песни, все богатство ее красок, вся разноцветность ее переживаний улеглись в Лисенковские сборники. То бурно и страстно, то с глубокой скорбью льется

— 254 —

перед слушателем напев старой думы; то вольными, широкими штрихами рисует мелодия широкую, безконечную степь с скрипящими возами и медленными волами чумаков; то, заглушая тоску в маршеобразном темпе, раздается рекрутская песня; то зазвенит нежная тоска влюбленного парубка; то заплачет несчастная женщина, губящая свою молодость "за пьяницею" — все разнообразные оттенки чувства, все драматические моменты жизни находят себе отображение в мелодии народной песни, и все их найдете вы в сборниках Лисенка.

Таким же народным характером запечатлены и собственные произведения Лисенка. Ближе всех к народной песне стоят вокальные произведения, сольные и хоровые, к произведениям Шевченка, под общим именем "Музики до Кобзаря". Лисенко так проникся народной песней, что, уже и не подражая ей, творил в народном духе, продолжая дальше нить народного творчества. В богатстве народной песни нашел Лисенко неисчерпаемый родник музыкальных выражений, и его стало на то, чтобы передать богатство Шевченковской поэзии. В чисто народном духе льется со страниц "Музыки" и плач одинокой сироты ("Ой одна я одна"), и скорбь покинутой девушки ("На що мені чорні брови"), и глубокое горе матери-покрытки ("Ой люлі-люлі"), и тоска по далекой родине в чужом краю ("Сонце заходить"), и горький плач поэта над народной долей ("Ой чого ти почорніло, зеленеє поле"), и его высокий патриотизм и вещие пророчества ("Бьють пороги", "Радуйся, ниво неполитая").

Романсы на слова Гейне (в переводи Леси Українки), Франка и других, прекрасные сами по себе, менее народны, чем "Музика до Кобзаря": приноравливаясь к чужому, ненародному тексту, Лисенко здесь не всегда остается на почве чисто народной музыки, но чуть только текст близок к народному, Лисенко умеет находить для него и чисто народное музыкальное выражение.

Тот же народный характер носят и большие произведения Лисенка — его оперы: "Різдвяна ніч", "Утоплена", "Энеіда", "Тарас Бульба". Если в первой из них — "Різдвяна ніч" — и находят еще местами влияние немецких композиторов, например: Моцарта, Вебера, Вагнера, то в дальнейших народное начало берет решительный перевес. А насколько эти оперы ценны,

— 255 —

показывает отношение к "Тарасу Бульбе" знаменитого Чайковского. Будучи в Киеве, Чайковский посетил Лисенка и просил его демонстрировать своего "Тараса". Лисенко, всегда необыкновенно скромный в оценке своих произведений, хотел было уклониться, но Чайковский настоял. Почти всю оперу прослушал знаменитый гость с глубоким вниманием, выражая в иных местах восторженные одобрения; особенно пленяли его те места, где вырисовывался национальный колорит. Чайковский обнял Лисенка, поздравил его с талантливым произведением и просил ехать с ним в Петербург, где он поставит оперу непременно. Лисенко был очень доволен похвалой, но принять предложение колебался: его удерживала и пугала мысль, что его родное детище будет преподнесено публике не на родном языке, мысль, которая и раньше была причиной того, что Лисенко отклонил предложение Альтани, директора Императорской московской оперы, поставить "Тараса" на императорской сцене. Через несколько лет в Киеве был Римский-Корсаков и снова просил Лисенка о том же, но и теперь Лисенко не поехал.

Такова деятельность Лисенка. Конечно, музыкальная критика еще не раз обратится к его произведениям; конечно, откроются еще новые стороны его таланта, и подробная история Лисенковского творчества еще впереди; но общество, не ожидая разъяснений специалистов, давно уже сказало свое слово о Лисенке, и глубокая любовь давно уже немеркнущим ореолом окружает его имя. Нет такого самого глухого, самого медвежьего угла на Украине, где бы не было известно это славное имя, где бы не были известны сборники, десятки, романсы Лисенка. Их известность давно уже перешла и за границы родины, и, благодаря Лисенку, украинская песня завоевывает себе все большее и большее внимание соседних народов. И дело дальнейших поколений музыкантов-специалистов поднять упавшую нить Лисенковского творчества и, научившись у него любить свой народ, свое народное творчество, продолжать дальше начатое им дело.

Выясняя роль и значение Лисенка в развитии нашей культуры, не раз сравнивали деятельность покойного композитора с деятельностью Шевченка. И сравнение это имеет глубокие основания. Гений поэта в огненное слово облек дух и мысль народа — в звуках песни выразил его переживания гений компо-

— 256 —

зитора. На широкую дорогу европейского искусства вывел народное слово Шевченко, и рядом с ним поставил Лисенко народную песню.

          Возвеличу
Малих отих рабів німих:
Я на сторожі коло їх
Поставлю слово

провозгласил поэт, и это слово облек Лисенко в чарующие звуки украинской песни, и далеко разнеслись они, наполнили собою родину, отдались звучным эхом за ее пределами и прогремели вечной, неувядаемой славой и своему творцу и всему украинскому народу.

Владимир Щепотьев.