Украинская литература в XIX веке

• 

Подробности

Просмотров: 531

София Русова. Украинская литература в XIX веке. Первый период с 1798 по 1862 г.

Подається за виданням: Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке. Первый период с 1798 по 1862 г. — В кн.: История России в XIX веке. Т. 4, М., Изд. Бр. Гранат, 1910, с. 289-317.

Джерело: https://rusneb.ru.

Переведення в html-формат: Борис Тристанов.

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 289

Украинская литература в XIX веке.
Первый период с 1798 по 1862 г.
(С. Ф. Русовой).

В августе 1903 года Украйна праздновала свое первое, за 200 лет общей жизни с Россией, национальное торжество: в г. Полтаве, при многочисленном стечении публики, на одной из самых людных улиц ставился памятник первому писателю нового периода украинской литературы, И. П. Котляревскому. На этот праздник съехались представители всех областей Украины; приехали чествовать его делегаты из Галичины; вся Украйна, уже много веков разделенная политической историей, объединилась в этом культурном празднике столетнего юбилея украинской литературы. Деньги на

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 290

первый украинский памятник собирались в течение 20 лет, и к июлю 1903 г. их насчитывалось 14.107 р. (с %, наросшими на поступавшие пожертвования). Не велика эта сумма на 25 миллионов украинцев, живущих в России, и на 3 миллиона галичан; приходила она из сел и хуторов Полтавской губернии буквально по грошам, но она имела громадное значение, как свидетельство национального самосознания Украины. Из всего числа жертвователей Полтавской губернии — родина поэта дала почти половину. Художник Позен изготовил изящный памятник с барельефами, передающими сцены из произведений Котляревского. Праздник назначен был первоначально на 1898 год, — столетнего юбилея выхода из печати поэмы "Энеиды"; но по "независящим" обстоятельствами он мог состояться только в 1903 году. Все южные земства, города, университеты и общественные учреждения прислали свои приветы и почтили память поэта адресами. В этот день, впервые после 200-летнего молчания, громко, смело зазвучала украинская речь в приветствиях галицких депутатов, и казалось, что все преследования малорусской речи пали и ей возвращено естественное право раздаваться беспрепятственно в крае, населенном украинским народом. Но чуть заговорил на своем родном языке не приезжий галичанин, а украинец, сын земли, вскормившей Котляревского, как администрация грубо прервала его речь и запретила продолжать произнесение речей и адресов на украинском языке. Праздник был прерван и закончился скандалом. На столетнем юбилее украинской литературы оказалось не дозволено говорить на украинском языке. Этот характерный эпизод рисует все унизительное бесправное положение украинского слова, в каком оно находилось до самого последнего времени. История украинской литературы в XIX в. есть история ее борьбы за существование, происходившей среди самых грубых преследований. Возрожденная к жизни своеобразным художественным дарованием Котляревского, эта литература нашла в жизненных силах своего народа достаточно энергии, чтобы развиваться наперекор всем препятствиям и донести свое родное слово не искалеченным и не извращенным к лучшим дням народного освобождения начала XX века. Сила преследуемой украинской литературы была в том демократическом начале, которому она всегда служила и в тех богато одаренных писателях, которые выходили из народной среды и имели такого великого представителя, как Т. Г. Шевченко.

До сих пор нет полной, критически разработанной истории новой украинской литературы, по которой можно было бы проследить все течения и направления, характеризующие разные периоды ее развития. Существует, правда, несколько историко-литературных исследований, как напр. Петрова "Очерки истории украинской литературы в XIX веке"; в труде Пыпина и Спасовича "История славянских литератур" есть пространная глава, по-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 291

священная украинской литературе; Дашкевич в своем "Отзыве о сочинении Петрова", представленном на соискание премии Уварова, дал обстоятельную характеристику украинских литературных направлений, но только до 80-х годов. В энциклопедическом словаре Эфрона в 80-м томе Франко дал очень сжатый очерк украинской литературы, но остановился больше на ее древнем, а не на новейшем периоде. Самой детальной разработкой украинской литературы именно XIX века можно считать четырехтомный труд галицкого исследователя Омельяна Огоновского: "История литературы русской", 1891 г., изданной во Львове, а потому мало доступной в России, так как все украинские книжки, изданные в Галиции, считались до самого последнего времени запретным плодом для украинцев, живущих в пределах России. Но в истории Огоновского можно только ознакомиться с украинскими писателями с чисто внешней стороны, так как в ней нет никакой литературно-критической точки зрения, а только перечень писателей и их произведений как галицких, так и украинских. Это — ценный труд, но не освещающий литературную жизнь Украины никакими ни публицистическими ни критическими точками зрения. Таким требованиям лучше всего удовлетворяют талантливые статьи украинского критика-публициста С. Ефремова, писавшего о новейшей украинской литературе в "Русском Богатстве" и в "Киевской Старине". Если прибавить еще несколько случайных отрывочных статей по поводу того или иного издания или писателя, появлявшихся в самом конце XIX века, статьи Гринченко, Черняховской-Старицкой и др., то всем этим и исчерпывается скудный запас историко-критического материала, по какому можно было бы получить общее верное знакомство с новой украинской литературой. А, между тем, и по творческим силам, ее созидавшим, и по социально-политическим идеям, лежащим в основе ее, эта литература, принадлежащая многомиллионному народу, заслуживает гораздо более внимательного отношения. В великорусской печати часто оспаривали самостоятельное значение украинской литературы, указывали на ее зависимость от польской и великорусской и в ее демократизме видели залог ее скорого истощения, так как, по мнению великорусской прессы, народ украинский, состоящий из одного демоса, без своей национальной аристократии, не может вскормить содержательную литературу; ей подносились советы о скорейшем духовном слиянии с великорусской более сильной культурой. Но украинцы отвечали на эти советы словами Шевченко: "добрий кожух, та не на мене шитий". Несмотря на силу великорусской культуры, невзирая на страшные угнетения всей украинской духовной жизни, слияния не последовало за все два с лишним века общей государственной жизни. Хотя в городах Украины и господствует великорусская официальная речь во всех общественных, административных, судебных и учебных учре-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 292

ждениях, но из-под этой насильственно надетой на местную жизнь железной сетки пробиваются живые ростки не умирающей национальной жизни. Многомиллионный народ не поддается обрусению, а продолжает думать, говорить и творить на своем родном богатом языке и жить своеобразными формами жизни. Лишенный всякого правильного просвещения, без родной школы, без понятной своей книги, одно появление которой преследовалось, как чума, всеми сельскими властями, без родной интеллигенции, давно оторвавшейся от народной массы, украинский народ продолжал в течение всего тяжело сложившегося для него XIX века накапливать духовные богатства и проявлял их в своей национальной литературе. Шевченко — поэт и Драгоманов — ученый выносят на свет творческое чувство и мысль украинского народа и навсегда закрепляют за украинским народом его право на положительное участие в мировом прогрессе. Широким братолюбием и научно обоснованным демократизмом дышит и вся поэзия Шевченко и все научно-политические статьи Драгоманова. Не беден духовно тот народ, не оскудела та страна, которая в течение одного столетия при таких неблагоприятных условиях выставила из своей среды двух таких сильных мыслителя и художника, как Шевченко и Драгоманов.

История украинской литературы XIX века естественно распадается на две части, выясняющие: 1) какие литературные и социальные факты, какие общественно-культурные явления в украинском обществе, подготовили поэтическое творчество Шевченко и 2) какие вызвали политическую деятельность Драгоманова. В этих двух периодах ярче всего выступает вся литературно-общественная жизнь Украины в течение всего XIX века.

 

1.

XVIII век был для Украины веком окончательного закрепощения: ее политическая независимость была раздавлена последовательными усилиями двух самых абсолютных централистов российской империи: Петра I и Екатерины II. Вся культурная работа, всегда отличавшаяся особенной интенсивностью в Украине: ее школы, которых в конце XVIII века в одной Гетманщине было 866, а в одном Черниговском полку на 142 села было 143 школы, ее типографии, ее высшее просветительное учреждение — Братская академия в Киеве — все было уничтожено, закрыто или сведено к нулевой деятельности. Все просвещенные силы страны были стянуты в столицы, светские и церковные книги на украинском языке были запрещены, и наехавшее в Украйну чужое панство с презрением третировало украинский язык, как наречие рабов. Между тем, на этом языке за XVI и XVII века выработана была целая литература, гораздо более содержательная и разнообразная, чем та ветошь, с какой великорусская письменность добралась до конца XVIII века. Западноевропейская культура широкими дверями входила в город-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 293

скую жизнь Украины до Петра; село совершенно независимо творило свои самобытные общественно-экономические формы жизни и чутко отзывалось на родную, свободно приходившую к нему литературу в виде проповедей, памфлетов, драматических представлений и сатир, так называемых "пашквилей", панегириков и разных "виршей". Стефан Яворский, Афанасий Заруцкий особенно прославились своими хвалебными Словами; но, стараясь угодить русскому наезжему боярству, они подделывались под тогдашнюю великорусскую речь и извращали настоящий украинский язык *). Он сохранялся гораздо более чистым в виршах и драмах, писанных большей частью киевскими академиками и учениками харьковского коллегиума, обслуживавшего в просветительном отношении слободскую Украйну; много было безымянных авторов, выходивших из темной глубины народа и выражавших его настроение. Так, реформы Разумовского и других, ставленых русским правительством гетманов, встречались украинским населением с большим негодованием и вызывали целую серию очень едких сатир, где новопоявившимся акцизным чинам предлагалось, напр., "лучше пороки у сильных истреблять, нежели робить (делать) горилку (водку) бедным воспрещать". Еще более национальный характер сохраняли украинские драматические произведения, особенно любимые в Украйне во всех слоях населения. Возникшие из пасхалий и мистерий, эти драматические сцены часто получали общественное содержание, где бытовой элемент не только смешивался, но и господствовал над религиозным. А рядом с мистериями разыгрывались и чисто комические, большей частью тоже сатирического характера "интермедии".

Когда все другие роды письменной литературы были запрещены, эти интермедии, сатиры и вирши одни через все XVIII столетие продолжают звучать родными отзвуками и в дворах мелких и крупных панов и в сельских хатах; своим юмором и художественными образами заявляли они о творческих силах задавленной нации, давали удовлетворение незасыпавшим культурным запросам Украйны. Многие из этих драматических произведений дошли до нас отчасти в рукописных списках, отчасти в устной передаче; некоторые печатались в разных историко-литературных трудах — Тихонравова, в "Трудах киевской духовной академии" и др. Такова, напр. "Розмова вкратце о душе грешной, суд принявшей от Судии справедливого, Христа Спасителя". В этой мистерии очень много интересных бытовых подробностей из тогдашних судебных порядков. Дошла до нас и драма, написанная Конисским, автора многих дидактических виршей, — "Воскресенье мертвых" с коми-

*) Такие "Слова" часто обращались то в обличения, то в похвалы; за одно из таких ругательных "Слов" против Мазепы Петр I наградил автора поместьями, понимая развращающую силу купленного слова.

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 294

ческими эпизодами в конце, драма Довгалевского — "Комическое действие царя царей", где вся 2-я часть состоит целиком из народных сцен, и много других. Исполнялись эти произведения школьниками, странствующими дьяками и другими личностями, более известными под понятным для всех прозвищем "пиворезов". Они же разносили вирши, в которых оплакивалось печальное положение закрепощенной народной массы, сатиры на казачью старшину, стремившуюся породниться с русским дворянством и выйти в дворяне; во многих виршах звучал сильно протестующий тон, как, напр., в одной вирше приведенной П. Житецким в его исследовании об Энеиде Котляревского: "Що настало теперь в свити!"

Распевали школяры, конечно, и любовные вирши, из которых в одних уже звучит тот денатурализированный язык с напыщенными, часто неуместно вставленными русскими и славянскими словами, который так режет нам ухо и смешит нас на Украйне в речах писарей, урядников и др. лиц, якобы вкусивших цивилизации. Другие же вирши с сильно выраженным народным элементом отличаются красотой и искренностью и долго живут в народном обиходе, как, напр., некоторые песни Сковороды: "Ой доле людськая!" или стихотворение Климовского: "Іхав козак за Дунай" и др. Писалось немало и чувствительных элегических стихотворений о страданиях населения. Чем они были ближе и формой и языком к национальным, народным песням, тем они выше в художественном отношении. Такая песня дошла до нас под названием "Ирмология" от 1757 года, начинающаяся так:

Хто хоче лиха зазнати,
Нехай іде в N дякувати
То буде панщину в будни робити
Сала по селі прохати
І скризь за хлібом шмарувати и т. д.

Сохранились от этого времени и более серьезные сочинения: дневники, мемуары тогдашних еще не обрусевших панов, для которых украинский язык оставался ближе и роднее официального — русского; эти ценные бытовые материалы были напечатаны уже в XIX веке в историческом журнале "Киевская старина" (Записки Маркевича Я. А. 1718-1768 г., дневник или по тогдашнему "Диариуш" Н. Ханенка и т. д.); по рукам ходили списки разных исторических очерков, напр., "Летопись" Грабянки, "Описание о казацком малороссийском народе" Симоновского, "Летописное повествование Ригельмана" и всем известная "История руссов" Конисского. Все это поддерживало в украинском обществе XVIII века национальное самосознание, подчеркивало особенность и самобытность населения и как бы охраняло от напора официально — господствующего чужого просвещения. Творческим силам народа не давалось свободного проявления; они журчали под ледяной корой и время от времени выдвигали такие крупные своебразные фигуры, самород-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 295

ки ума и одаренности, как философ Сковорода, оригинальное учение которого было известно даже за границей. Сын простого казака Полтавской губ., он учился в Переяславской семинарии, пешком путешествовал по Европе, слушал лекции лучших тогдашних профессоров, преимущественно в германских университетах, и увлекался философией. Вернулся он с определенным философским миросозерцанием, в котором пантеизм сына народа, так непосредственно живущего в близости с природой, сочетался со строгой этикой Сократа. Одаренный талантом популяризатора, он сначала взял место преподавателя в харьковском коллегиуме, но, страстно любя свою личную независимость, он, при первом столкновении с начальством, оставил коллегиум и странствовал по Харьковской губ., временно останавливался на более или менее продолжительное время в домах разных людей — дворян, крестьян, — везде проповедуя искать счастье в бедности и в строгом выполнении своего долга. "Все проходит, но любовь остается, а любовь это — Бог, отсюда вечен человек", говорил Сковорода. Язык его был образен, но затемнялся смешанностью слов, синтаксиса и оборотов: это был уже не украинский красивый народный язык, каким говорило окружавшее его население, из среды которой он и сам вышел, и не великорусский и не славянский, а тот порченный говор, который официально признавался обязательным для тогдашней Украины. Неправильность языка значительно мешает и мешала усвоению ясной и простой философии оригинального народного мыслителя — странника Сковороды. Но, несмотря на то, и его учение и личность философа резко выделялись на общем фоне умственной подавленности тогдашнего украинского общества. Влияние его было громадно, и мы видим именно его учеников и последователей в числе тех жертвователей, на чьи деньги был открыть в 1805 году первый южный университета в Харькове.

Таков был тот литературно-социальный фон, на котором в самом конце XVIII в. выступил органически с ним связанный талантливый возродитель новой украинской литературы И. П. Котляревский. Появившаяся под его собственной редакцией в 1809 г. его поэма "Энеида" *) справедливо может считаться синтезом всей той сатирической и обличительной народной литературы, которой господствовавший в то время в Украйне централизм не давал выйти наружу. К Котляревскому можно отнести слова Ламменэ: "Люди, стоявшие во главе великих исторических эпох, имели силу лишь потому, что они более других умели отожествлять себя с духом своего времени". Малообразованный, по сравнению со многими украинцами того времени, Котляревский перечувствовал и реализовал

*) Раньше она издана была без спроса у автора в 1798 и 1808 гг. помещиком Парпурою, которого за это автор в своем первом издании 1809 г. поместил в ад под прозвищем "мацапура".

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 296

в своих творческих образах все то, что было разбросано в разных устных и письменных литературных произведениях того времени на его родине. Он родился в 1769 г. в Полтаве в бедной дворянской семье, в небольшом дубовом домике на горе. Чудный вид открывался с этого места на речку Ворсклу, на ее луга, хутора и села, белеющие среди зелени. И теперь это одно из красивейших мест Полтавы. Полтавщина того времени была одной из наиболее культурных частей Украйны, сохранившей свою национальную физиономию. Учился Котляревский в полтавской духовной семинарии и уже там получил прозвание рифмача за писанные им стихи. По окончании семинарии, был учителем во многих помещичьих домах; живя по селам, он увлекался народными песнями, записывал их и часто принимал участие в народных гуляньях и в так называемых в Украйне "вечерницах". Затем, он служил в военной и гражданской службе. В 1808 г. вышел в отставку и до конца жизни занимал место надзирателя дома воспитания бедных дворян в Полтаве и проявил в этом деле много заботливости и сердечности в своих попечениях о воспитанниках. Только слабость здоровья заставила его за три года до смерти выйти в отставку, после чего одинокий, не женатый, но всегда окруженный друзьями, Котляревский тихо жил на пенсии все в том же небольшом дубовом домике и умер в 1838 г., бедный и не дослужившийся до каких-либо чинов, но оплакиваемый и уважаемый всеми жителями родного ему города.

"Энеида", "Наталка-Полтавка" и "Москаль Чаривник" составляют все то небольшое литературное наследие, какое Котляревский оставил своим землякам и каким он при жизни приобрел свою громадную популярность среди современников и заслужил уважение многих поколений. Он поднял чисто народное украинское слово на такую высоту, какой не достигало оно до него ни в виршах странствующих бурсаков-рифмачей ни в драматических сочинениях. На "Энеиду" литературная критика долго смотрела с высока, как на переделку, грубое подражание недосягаемо высокому классическому образцу. Но такие переделки были в моде в то время; они подняли борьбу с выдохшимся лжеклассицизмом XVIII в. Много таких переделок было и на русском языке, но они давно забыты, а "Энеида" Котляревского и до сих пор читается с удовольствием не только простым читателем из народа, а и литературно-образованными ценителями художественных произведений. Это зависит от того народного характера, каким она проникнута: все бытовые сцены, перенесенные на почву украинской тогдашней народной жизни, дышать реализмом; а неподдельный юмор и верная оценка политических и социальных явлений того времени расширяют перспективу всей этой самобытной поэмы, делают ее интересной и для наших дней. Правда, сцены флирта и пьянства в

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 297

"Энеиде" отталкивают нас своей грубостью, но они не казались такими для своего времени, когда "пиворезы" складывали тропари в честь вакхических излияний и распевали их на пирах украинских вельмож. Это было верно и согласно с нравами, а Котляревский не допускал никакой лжи в своем творчестве. Для него, выросшего среди народных песен и народной литературы, поэзия была правдой жизни. Этим он стоял выше своих современников — великорусских пиитов — Державина, Богдановича, Капниста, Соллогуба и др. Знание народной жизни, искренняя и глубокая симпатия к своему народу и талантливое чутье художественной правды дали Котляревскому возможность еще до Гоголя направить новую украинскую литературу именно на то жизненное реальное направление, которое великорусская литература усвоила лишь пол века спустя в так наз. гоголевский период ее литературы. И это направление было не теоретическое, надуманное, а органически связанное с окружающей жизнью и непосредственным чувством автора. Котляревский явился истинным украинским народником и силой своего таланта сразу дал возрожденной украинской литературе народническое направление. До Котляревского украинское слово, лишенное научной обработки и стесненное в своем развитии, как бы ощупью искало само себя, сомневалось в своей силе среди охвативших Украйну тисков и потемков мысли. Котляревский дал ему определенную форму выражения, направление, обнаружил всю его красоту. Юмористический, реальный до грубости и яркий до картинности в разных местах "Энеиды", язык Котляревского получает особую нежность и задушевность в "Наталке-Полтавке". За эту маленькую "оперу" Котляревского много упрекали в излишней сентиментальности, но критики не понимали, что между сентиментализмом Карамзина и чувствительными сценами " Наталки-Полтавки" лежит пропасть: в характере украинского народа много лиризма, чуткости и той задушевности, которая со стороны кажется сентиментальностью. Красота природы, счастье или несчастье вызывают слезы и тоску: Sehnsucht по чему то лучшему, недосягаемому. Эта чувствительность отличает всю украинскую поэзию как народную, так и искусственную и проявляется у всех поэтов Украины в большей или меньшей степени. Оставаясь и в "Наталке-Полтавке" реалистом-знатоком национальных характеров, Котляревский вполне верен психологии своего народа, и нет у него никакого напускного сентиментализма. "Наталка-Полтавка" — художественное тонко выполненное произведение; оно переносить нас в ту Украину XVIII в., где народ уже так обеднел на своем богатом черноземе, что Петру, жениху Наталки, надо, прежде, чем ее сватать, уходить на далекие заработки, где среди бедного простого народа живут утонченные психические организации, как сама "Наталка", и покоряют даже просвещенных чиновников,

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 298

очевидно, охваченных еще свежей тогда философией Сковороды — в лице Возного. Яркий художественный талант, правда, сочувствие народу — все это делает произведение Котляревского бессмертным: в течение всего столетия "Наталка-Полтавка" не только не сходит с репертуара украинского театра, но и в Украйне и в столицах пользуется и теперь любовью публики. Такой долговечной славой отличаются только истинно художественные произведения. Поэтическое творчество есть проникновение в самую суть вещей. Котляревский проникнул в самую суть национального характера украинского народа и внес в его литературу то демократическое, гуманное начало, которое составляет его основу; он своим творчеством еще раз подтвердил, что истинная поэзия всегда неразлучна с правдой и великой любовью. Не даром Шевченко посвятил основателю новой возрожденной украинской литературы такие сильные строки:

Будеш, батьку, панувати
Поки живуть люде;
Поки сонце з неба сяе
Тебе не забудуть!

 

2.

Начало, вложенное Котляревским в украинское общественное сознание, нашло себе очень скоро не только последователей, но и талантливых продолжателей. Одно культурное событие, несомненно, имело в данном случае благоприятное влияние: в 1805 году в Харькове был открыт первый на юге России университет. На устройство его, как известно, были собраны пожертвования и среди жертвователей было много имен учеников и друзей Сковороды: его просветительная работа в Слободской Украине дала блестящие плоды. Скоро вокруг молодого университета группируются местные таланты, свежие умственные силы и дают новый толчок литературной деятельности. Возникают новые журналы, появляются писатели. Одни пишут тяжелым вымученным русским языком, подражая высоким авторитетам столичной прессы. Другие, по образцу более близкого, понятного творчества Котляревского, творят на родном языке, черпают темы из окружающей действительности. Среди этих последних выступают два сильных художника украинского слова: магистр, а потом и ректор харьковского университета — Гулак-Артемовский и Квитка-Основьяненко, бывший в Харькове председателем уголовной палаты и предводителем дворянства. Эти два имени лучше всего характеризуют первый, так сказать, харьковский период новой украинской литературы. В произведениях Гулака-Артемовского украинский язык получает новую силу и яркость. Он написал немного, но в лучшем своем произведении "Пан та Собака" он выступает и по идейности содержания достойным преемником Котляревского. "Пан та Собака" — басня, где под видом несчастной дворовой собаки представлена доля крепостного, является одним из смелых обличений крепостного права, хотя и замаскированного в

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 299

форму басни, но для всех очень ясного. Вся критика приветствовала с восторгом нового украинского писателя, но он дал очень немного: кроме этой образцово написанной басни Гулак-Артемовский обогатил нарождавшуюся литературу прекрасными переводами Гёте, Горация, но его оригинальные вещи — "Солопий та Хивря", "Тюхтий та Чванько" — очень слабые по содержанию. Во всей своей литературной деятельности Гулаку-Артемовскому недоставало широты общественного развития: после одного совершенно случайного обыска в его квартире он по трусости оставил свое украинское творчество.

Гораздо больше и разнообразнее писал Квитка. Харьковцы очень гордятся этим земляком и ко времени столетней годовщины его рождения харьковское уездное земство издало полное собрание его сочинений как на русском, так и на украинском языке. Жизнь Квитки довольно необычна: болезненный ребенок, он учился дома и в монастырской школе и прожил все детство под Харьковом, в селе Основе, откуда взял и свой литературный псевдоним — Основьяненко. Очень молодым поступил на военную службу, но скоро вернулся домой и застенчивый, робкий, он 23 лет ушел жить в соседний монастырь. Там, однако, он оставался недолго, и хотя по выходе из монастыря отдался шумной светской жизни, но сохранял всю жизнь глубокую религиозность. В общественной жизни Харькова принимал самое горячее участие, служил по выборами — был предводителем дворянства, а затем, совестным судьей; временно был директором харьковского театра, склонил благотворительное общество открыть в Харькове "институт для образования беднейших благородных девиц" и всей душой отдался его устройству. Позднее его же стараниями были открыты в Харькове кадетской корпус и публичная библиотека. Во всей культурной просветительной работе тогдашнего Харькова он был и руководителем и самым неутомимым работником. Но любимым его делом была литературная деятельность. В 1816 году он уже один из редакторов "Украинского Вестника", где печатает юмористические фельетоны из городской жизни "Письма Фалалея Повинухина" на русском языке и одновременно печатает русские же стихотворения в другом харьковском журнале — "Харьковском Демокрите".

Один из образованнейших людей своего времени, хотя и самоучка, Квитка читал много и хорошо был знаком не только с русской, но и с французской литературой и читал в подлиннике Жорж Занд. Он много писал по-русски, и столичные журналы ценили его сотрудничество ("Вестник Европы", "Современник" и "Отечественные Записки"). Здесь напечатана была 1-я часть его лучшего произведения на русском языке — "Пан Халявский" (1839 г.). Свои украинские произведения он начал повестью "Ганнуся" в

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 300

1839 г. Но еще раньше в "Утренней Звезде" появился рассказ на украинском языке "Салдатський патрет", довольно невыгодно рисующий простоватость украинского простолюдина. Несколько мелких рассказов — "Мертвецький Великдень", "Маруся" и более крупная вещь — "Конотопська Видьма" — вышли в 1834 г. отдельным изданием и очень быстро разошлись, так что в 1841 г. они издаются вторично. Квитка мастерски владел не только языком, но и самой формой повествования; он творец украинской повести и лучшей в этом роде является "Маруся", а также "Сердешна Оксана"; они отличаются особенной художественностью и этнографической правдой. Изящные тонкие женские образы вставлены в реальную рамку тогдашних трагических условий народной жизни. Вообще женские типы у Квитки отличаются особенной тонкостью отделки и глубокой психологической правдой. Женщина в Малороссии всегда отличалась многими привлекательными душевными чертами; она пользуется в общественной жизни и в семье гораздо большей независимостью, чем у великороссов. Квитка ярко очертил, каким опасностям подвергалась украинская девушка с ее красотой и доверчивостью среди грубых нравов тех военных молодых людей и господ-помещиков, которые являлись в ту эпоху безнаказанными хозяевами Украйны. В этом отношении особенно сильно написаны: на русском языке "Пани Сотниковна" и "Сердешна Оксана", где обе эти героини стали жертвой насилия и обмана военных "героев". Многие критики ставят образы Маруси и Оксаны — любящие и страдающие — как бы предпосылками тех высокохудожественных женских образов, какие через некоторый промежуток времени выступили с еще большей силой и красотой в поэмах Шевченка: "Катерина", "Наймичка" и др. Некоторые повести Квитки заслуживают упрек в растянутости и сентиментальности, напр. "Божи Дити", "Щира Любовь". "Добре роби, добре й буде" носить слишком сентенциозный характер изложения. Красиво написана сказка-быль "Перекати поле", где эта трава является, согласно народной символике, обличительницей совершенного в степи преступления.

Из драматических мелких произведений Квитки лучше других "Сватання на Гончаривци", где тонкое понимание души человеческой дало автору возможность показать нам человека под внешностью всеми осмеиваемого дурачка Стецька. Эта пьеса-водевиль долго держалась на украинской сцене. Но драматические произведения не составляли лучший жанр Квитки; его творчество ярче всего обнаруживалось в форме повести, рассказа, где его язык вполне народный, гибкий, образный. Надо помнить, что в то время еще не было повестей ни Григоровича ни Тургенева, хотя Гоголь уже чаровал всю Россию своими несравнимыми повестями; у Квитки часто встречаются подражания великому земляку. Известный харьковский этнограф Сумцов очень высоко ценит этнографиче-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 301

ский элемент в повестях Квитки; все его бытовые описания обнаруживают его наблюдательность и знание народной жизни. Все сословия харьковской губернии — крестьяне, дворяне, горожане, казаки — метко очерчены им в их тогдашнем семейном быту, во множестве неуловимых подробностей, в характеристиках, поверьях.

Около этого же времени начинается возрождение Галичины; конечно, национальное сознание является результатом созвучия многих индивидуальных мыслей, и трудно уловить его начало; тем не менее, в известные эпохи это созвучие миллионов выносится из глубины народной жизни наверх и находит себе талантливых и чутких выразителей. Отданная по разделу Польши во власть Австрии, Галичина надолго замерла и не проявляла никакой национально-культурной жизни. С 1796 по 1808 г. не издано было ни одной украинской книги, и польский язык господствовал во всем культурном обществе Галиции. Даже духовенство не пользовалось родным языком ни при богослужении ни для произнесения проповедей. Но с 20-х годов появляются разные сборники народных песен, обрядов, игр. Три человека принимаются энергично за дело национального пробуждения — Шашкевич, Головацкий и Вагилевич. Они собирают и издают разные памятники Галицкой народной поэзии и знакомятся в то же время с украинской литературой. Все трое горячо преданы были родине; они сошлись еще в университете во Львове и объединяли вокруг себя лучшую украинскую молодежь. Шашкевич был поэт с тонкой душевной организацией. Его стихи восторженно читались по всей Галиции. Австрийская цензура долго задерживала их печатание и они вышли только в 1837 г. под заглавием "Русалка Днистрова". Затем, изданы были сборники, альманахи с украинскими рассказами. 1848-й год со своей, хотя и далеко не совершенной, австрийской конституцией облегчил дальнейшее развитие национально-литературного движения в Галичине. Оно питалось, главным образом, трудами украинских ученых того времени — Бодянского, Срезневского и литературными произведениями украинских писателей. Но ближайшее единение национальной работы в обеих оторванных одна от другой украинских землях началось позднее и создало то галицко-украинское общественное движение, которое имело важное значение для обеих земель в тяжелую для Украины эпоху между 70-ми годами и концом XIX в.

Пробудившееся в Харькове национальное самосознание украинцев проявлялось в то время в оживленном интересе к памятникам народной поэзии: песни, думы, поверья с любовью записывались, собирались и мало-помалу выходили на свет Божий на страницах разных журналов и сборников. Первое издание украинских народных песен, составленное князем Цертелевым вышло в 1819 году. Впрочем, еще раньше его Ходаковский составил в 1814-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 302

1817 гг. сборник украинских песен, но он не был издан. Каким ярким контрастом вставало это богатое сильное народное творчество и высота выраженного в нем этического идеала рядом с тем закрепощением и обезличиванием, в каком прозябал тот самый народ, который создал такую художественную поэзию! В повестях Квитки тоже с этнографической верностью выступает тот же народ с благородным, чувствительным характером, недостойный тех рабских условий, в каких ему приходилось прозябать. К сожалению, Квитке, при всей его любви к родине, недоставало широкого политического и общественного развития: нигде в его повестях нет того строгого осуждения крепостничества, какое звучит в произведениях Котляревского. Квитка, по своей службе в суде и в звании предводителя дворянства, был близко знаком со многими злоупотреблениями крепостничества; но ни в одном рассказе ни в одной повести он не представил тех страданий, которые на его глазах переносил тот самый народ, характеры и бытовую обстановку которого он умел так художественно обрисовать. Человек высокой личной этики, чуткий к правде и красоте, Квитка в политических и социальных вопросах был очень мало развит. Вот почему его "Листи до селян" являются реакционными даже для своего времени: монархизм, рабская покорность господину составляют основу развиваемых в них советов украинскому сельскому населению; талантливая популяризация Квитки в этих "Листах до селян" по своему содержанию не имеет никакой ценности.

Этот недостаток политического развития не мешал, однако, Квитке занять по богатству своего творчества первое место в возрожденной Котляревским новой украинской литературе. Его богатый язык, его задушевные образы и этнографическая абсолютная верность описаний, тождественность настроения во многих его произведениях с народными песнями — все это делает повести Квитки ценными и до сих пор литературными произведениями, родными для каждого украинца. Они сыграли большую роль для пробуждения национального чувства и целым рядом законченных картин народной жизни продолжали народническое направление украинской литературы. Квитка в свое время являлся тем светлым живительным началом, которое вызвало к жизни много новых литературных сил; они любовно прислушивались к его звучному украинскому слову и откликались на него из разных углов Украины своими стихами, баснями, опереттами и рассказами. Украинская литература расцветала и получала все большую популярность. Народная космогония, народная жизнь, украинская история составляют ее содержание. Макаровский пишет чувствительную поэму "Наталю" и прославляет в ней трудовую сельскую жизнь. Кирилла Тополя перерабатывает украинское поверье о ведьмах в прелестную

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 303

оперу "Чары", которая еще в конце XIX в. ставилась на любительских сценах. А. Чужбинский-Афанасьев является любимцем украинских барышень своими лирическими стихами, романсами ("Скажи мени правду мий любий козаче" и др.). Л. Боровиковский черпает из народного творчества сатирическую основу своих басен и, владея чистым народным языком, переделывает на украинский лад басни Крылова и польского писателя Красицкого. Он оставил, кроме того, после себя несколько переводов из Мицкевича и Пушкина, перевод " Светланы" Жуковского. Некоторые его короткие басни до сих пор пользуются известностью, напр. "Крилля у витряка", "Клим" и др. Но талантливый Гребинка затмевает Боровиковского своими остроумными баснями. Этот баснописец украинской школы обладал недюжинным сатирическим талантом и хотя тоже главным образом переделывал Крылова, но сохранил свою поэтическую оригинальность. К сожалению, и дворянское воспитание и жизнь вдали от Украины оторвали его от родной почвы и не дали развиться несомненному художественному дарованию. Все, что он писал на русском языке, силясь подражать повестям Гоголя, не имеет никакой литературной ценности, и хотя издавалось 2 раза (в 1862 г. и в 1903 г.), но не составило славы автору. За то небольшой томик его украинских "Приказок" еще долго будет читаться всеми возрастами, как вполне художественные, прекрасно написанные басни.

Между ними особенно любимы его оригинальные, как, напр., "Лебидь і гуси", "Будяк та конопляночка". Хороши и некоторые переделки Крылова, например, "Ведмежий суд" и др. Но очень слаб его переводь "Полтавы", который он посвятил Пушкину.

Между украинскими сатириками того времени нельзя пропустить К. Думитрашко, автора комической поэмы, переделанной с греческого, "Жабомышодракивка", или "Борьба мышей с жабами", не лишенной политического значения, так как под видом мышей обрисованы поэтом поляки, а под видом жаб — казаки.

Особенно талантливым рассказчиком украинской старины около этого же времени является А. П. Стороженко; хотя его 2 тома украинских рассказов вышли позднее, в 1863 г., но на нем не отразились тогдашние движения общественной мысли в Украйне и своим творчеством он больше принадлежит эпохе 30-х годов. Талантливый писатель с красивым, яркообразным языком, он написал больше 20 мелких рассказов из украинской жизни, преимущественно из быта запорожцев, и из народных уст. Особенно хороши его комические повести "Вуси", "Голка", "Вчи линивого не молотом, а голодом", "Марко проклятый" и др. Хотя он несомненно отличался сильным талантом и владел народным языком, но весь преданный своей бюрократической службе, он так же, как Гребинка, стоял в стороне от украинских литературных кружков и, по спра-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 304

ведливому замечанию Житецкого, является временным и до известной степени случайным гостем в украинской литературе.

Рядом с поэзией развивалась и крепла в Харькове украинская этнография. Это вызывалось не только повышенным национальным самосознанием, но влиянием западноевропейского движения, направленного на изучение народностей в их словесных, правовых и бытовых проявлениях. В харьковском университете украинской этнографией в то время особенно много занимался профессор русской словесности Амвросий Метлинский, известный также под своим псевдонимом — Амвросий Могила. По точности записей и по богатству песен (8.000), его "Сборник народных южнорусских песен" представляет выдающееся научное явление того времени (1854 г.). Павловский еще в 1818 г. издал первую украинскую грамматику, или, как он сам ее называл "грамматику малороссийского наречия", которое он считал уже исчезающим. Во главе научного изучения украинского фольклора стояли выдающиеся ученые — Бодянский, Срезневский, Максимович, молодой еще историк Костомаров. Максимович сначала был профессором московского университета, где изучал ботанику, но сам украинец (родом из киевской губернии), он всегда живо интересовался памятниками народной старины и словесности и, перейдя в киевский университет, занял кафедру русской словесности. Он прекрасно перевел на малорусский язык "Слово о Полку Игореве" и несколько псалмов. В 1827 г. он издает "Сборник украинских народных песен", в 1836 г. "Сборник дум и казацких бытовых песен". Над собраниями этих песен и дум работало много лиц. Красота их привлекала к ним всеобщее внимание. Гоголь и Пушкин совершенно были увлечены ими. Пушкин прямо говорит, что он обирает эти песни и по ним пишет свою Полтаву. С появлением этих сборников, точно новая, всеми на время забытая, народность, полная высоких умственных сил, выступила перед всем западным славянством и привлекла к себе все симпатии. Максимович пишет к песням комментарии и классифицирует их, а Костомаров делает первую попытку ученой разработки народных песен и для своей магистерской диссертации берет темой "Историческое значение народной поэзии". Бодянский издает материалы украинской историографии в "Трудах Общества истории и древностей Российских", издававшихся в Москве, "Летопись самовидца", "Историю Руссов" и др.; но скоро это ученое издание было прекращено "по независящим обстоятельствам". Срезневский издает "Запорожскую Старину", в которой печатает много красивых украинских дум, подлинность которых, впрочем, подвергалась потом сомнению. Все эти издания создавали научную почву, на которой назревали начала будущей точной этнографической науки; это поддерживало национальное общественное движение в Украй-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 305

не, подтверждало сознание самобытности украинского народа. Поэты того времени берут содержание для своих поэм и рассказов из казацкой старины, прославляют героев народным, дум. Так, Костомаров под псевдонимом Галка пишет драму "Савва Чалый", "Переяславська Нич". Много в это время появляется и поддельных дум, сочиненных казацких песен. Увлекаются казачьей стариной и польские романтики, отражающие ее в своей литературе, как напр. известный Падурра. Очень популярно было его стихотворение "Не журися мий хозяин" и некоторые думы, которые и теперь поются в юго-западном крае торбанистами. Польские поэты того времени писали восторженные героические поэмы из украинской истории, и, так как польской литературой зачитывалось все высшее общество западной части Украины, то этим путем также воспитывалось национальное самосознание среди украинцев.

Максимович в одной из своих актовых речей в киевском университете громко заявлял: "самобытность непременно должна быть уделом народа, который хочет жить плодотворной жизнью и оставить наследие грядущим поколениям. Там нет жизни, где нет самобытного развития".

Таким образом, начавшееся вокруг харьковского университета национально-литературное движение, мало-помалу расширяясь, охватило большой круг писателей, поэтов, ученых: они разрабатывали народную поэзию, развивали ее народный

язык и подготовили ту общественную атмосферу национального и литературного сознания, при которой мог появиться такой великий национальный поэт, как Т. Г. Шевченко.

К 40-м годам, с открытием киевского университета в 1834 г., центр научно-литературной жизни Украины переносится в Киев, где и начинается новый период развития украинской литературы XIX в. — период не романтический и не сентиментальный, а с определенным социально-политическим направлением.

 

3.

Народническая литература и этнографическое изучение народной жизни приводили представителей украинского интеллигентного общества к пониманию социальных условий жизни народных масс в Украйне. Скоро политические и социальные взгляды, носившиеся в то время в украинских литературных группах, нашли себе конкретное выражение в так назыв. кирилло-мефодиевском братстве. Три человека — Костомаров, Шевченко и Белозерский организовали его; их объединяла горячая любовь к родине, живой интерес ко всему славянству и страстное желание новыми социальными и политическими реформами обновить весь тяжелый строй жизни, в каком задыхалась тогда Украина и украинский народ. Они часто сходились; их взгляды, их настроения гармонировали, широкие планы возрождения не только родного края, но и всего славянского мира увле-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 306

кали их. Эта идея славянской взаимности нигде не могла так естественно созреть, как в Киеве, где живут рядом три народности — украинская, великорусская и польская, и где их взаимные отношения далеки от желательной справедливости. Кирилло-мефодиевские заговорщики выдвинули начало федеративного объединения всех славянских народов с полной свободой и независимостью каждого. Мирная работа для распространения этой идеи была, конечно, принята правительством за открытую революцию, и жестокие кары прекратили деятельность только что образовавшегося общества: Костомаров и Шевченко были внезапно схвачены и увезены в Петропавловскую крепость, откуда отправлены в далекую ссылку. Шевченко пострадал особенно сильно: его отдали в солдаты и выслали в далекую пустыню над Уралом.

Вот некоторые §§ устава кирило-мефодиевского общества:

1) Духовное и политическое соединение славян есть истинное их назначение, к которому они и должны стремиться. 2) При соединении каждое славянское племя должно иметь свою самостоятельность и такими племенами признаем: южноруссов, северноруссов с белоруссами, поляков, чехов с словенцами, лужичан, сербов с хорутанами и болгар. 3) Каждое племя должно иметь правление народное и соблюдать совершенное равенство граждан. 4) Правление, законодательство, право собственности и просвещение у всех славян должно основываться на святой религии Господа нашего Иисуса Христа. 5) При полном равенстве образованность и чистая нравственность должны служить условием участия в правлении. 6) Должен существовать общий славянский собор из представителей всех племен.

Небезынтересны также правила поведения, выработанные кирилло-мефодиевским обществом. Так, § 2 требует от членов его присяги в том, что они будут употреблять все свои дарования, труды свои и состояние и общественные связи для целей общества и никакие мучения и гонения за принятые обществом идеи не должны вынуждать их выдать кого-либо из своих братий. В члены принимались славяне всех племен и всех званий. Между членами было полное равенство. Общество старалось об уничтожении всякой племенной и религиозной вражды, об искоренении рабства и всякого унижения одного класса другим и о повсеместном распространении грамотности. Как все общество, так и каждый член соображает свое поведение с евангельскими правилами любви, кротости и терпения и не признает правила, что цель оправдывает средства. Общество должно оставаться тайным для всех, кто не разделяет его устава.

Таким образом строгие нравственные требования от всех членов общества, широкое политическое переустройство жизни на основе народного управления и федеративного объединения с полным равенством как всех гра-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 307

ждан, так и всех народов — таков быль новый социально-политический и этический лозунг, легший в основу устава кирилло-мефодиевского общества.

Эта новая федеративная идея одушевила украинскую литературу того времени. Стоя близко к московским славянофилам, кирилло-мефодиевское общество, однако, резко отличалось от их учения, построенного на торжестве централизма и абсолютной гегемонии России в славянском мире. Идея федерализма и уважение всех национальных прав каждой народности была поставлена кирилло-мефодиевским обществом гораздо шире и определеннее, чем у южного общества декабристов. Быстро начавшееся гонение на всех его членов не дало ему как следует разработать и распространить эти идеи, но толчок, данный им украинской мысли, не остался без результата, и новая молодая группа украинских писателей, не удовлетворяясь одним этнографическим изучением родины и бытописаниями народной жизни, занялась более критическим обличением всей социальной неправды, угнетавшей народную жизнь, и подняла дружную борьбу против крепостного права. Могучий голос Шевченко раздался среди славянского мира впервые с определенным требованием правды, равенства и свободы. Национальный поэт в самом широком значении этого слова, Шевченко органически был проникнут украинским миросозерцанием и явился ярким выразителем этических и социальных взглядов своего народа. Полученное им в столице умственное развитие не оторвало вовсе Тараса Григорьевича от той народной массы, из среды которой он вышел, а только помогло ему ясно видеть все зло, служившее причиной угнетения, обезличения и разорения народа; оно расширило его кругозор и осветило национальное сознание широким пониманием жизни других народов.

В первый период своего творчества Шевченко весь отдается только воспроизведению печальной жизни своих земляков и героическим картинам их недавнего прошлого.

Лучшими поэмами этого первого периода творчества являются "Наймичка" — история страданий матери, "Катерина" — загубленная любовь, "Гайдамаки", "Иван Пидкова" — эпические картины героического прошлого Украины.

Кирилло-мефодиевский федерализм выливается у Шевченко прекрасной поэмой "И. Гусь", которая только в 1906 г. была вся восстановлена по рукописям, найденным в архиве департамента полиции, и в "Кобзаре", изданном в 1907 году, появляется впервые в целом виде. Та же идея единения народов лежит и в его стихотворении "К Шафарику", "К Полякам"; сочувствие угнетенным народам Кавказа выражено с глубокой задушевностью в поэме "Кавказ". Везде звучит нота братской любви и уважения к национальным правам, какой не слышится у корифеев тогдашней великорусской поэзии. После ареста в глубине Аральских песков

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 308

Шевченко отдается лирическому настроению и хотя всякое писательство было ему строго воспрещено, но он украдкой записывает те полные тоски и отчаяния стихи, какими полна его душа: его личное горе и страдания родины одинаково терзают его сердце и находят выражение в сильных стихах: напр. "Міні однаково", "І день іде і ніч іде", "Минають дні, минають ночи" и др.; но рядом с ними он пишет поэмы, проникнутые глубоким христианским чувством любви — "Неофіти", "Москалева Криница", "Відьма" и неподражаемую по своему изяществу и серьезному позитивизму— "Марію", поэму рождения и первых детских лет Иисуса Христа. Эта поэма теперь впервые появляется в России в печати; она была запрещена вместе со многими другими произведениями Шевченко. Драгоманов очень ценил эту прелестную вещицу Шевченко и издал ее во Львове с своими примечаниями отдельным дешевым изданием для распространения ее между массой, как "написанную в духе наиболее свободного прогрессивно-христианского направления". Только в последнем петербургском издании 1907 г. "Кобзарь" явился в полном виде и обнаруживает впервые в России все творчество Шевченко, не обезображенное теми пропусками и совершенными изъятиями, какие требовались русской цензурой от предшествующих изданий. Эта полнота была достигнута только на 42-ю годовщину смерти великого поэта и только в 5-м издании его произведений. Впервые печатаются в России "Саул", "Цари", "Розрита Могила" "Великий Льох", "Молитви", "Марія", несколько мелких стихотворений, совершенно неизвестно почему запрещенных и впервые напечатанных без всяких прежде очень длинных пропусков — "Сон", "Кавказ", "Иржавець", "Чигирин", Суботів" и др. мелкие. Все эти произведения проникнуты глубоким, христианским братолюбием и всепрощением и широким социальным пониманием народной жизни. Стихотворения, написанные в неволе преисполнены глубокой тоской, но видно, что надежда и вера в лучшее будущее никогда не покидали поэта. Понимание христианства было у него позитивное и в то же время глубоко любящее. Верующий и преданный христианскому учению о правде и любви, Шевченко старался очистить его от тех ложных наслоений, какие за многие века налегли на это чистое и высокое верование. Во многих стихотворениях Шевченко прямо восстает против всяких обрядовых стеснений, как, напр., в "Ликері", — "Не ймуть нам віри без хреста, не ймуть нам віри без попа, раби, невільники недужі!"... "Не хрестись і не кленись, і не молись нікому в світі!" "Збрешуть люде і візантійський Саваоф одурить: Не одурить Бог, Карать і миловать не буде: Ми не раби його — ми люде!" Это свободное понимание идеи Бога, как вечной правды и любви, понимаемого вне всего окружающего его до сих пор суеверия, вполне согласно с народным украинским миросозерцанием и выражено и в учении

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 309

его народного философа Сковороды и проявляется в распространенности среди украинского населения такой позитивной секты, как штундисты. Вообще, очень интересно было бы проследить, насколько действительно все миросозерцание, все творчество Т. Г. вполне национально и являются истинными выражениями того гуманизма, демократизма и искренней преданности идее, какая характеризует национальную поэзию украинского народа. Истинный сын Украины, он всегда жил в полном общении с нею. Жизнь Т. Г. достаточно известна по своим внешним условиям и с этой стороны она очень проста. Но еще не явился тот биограф, который сумел бы, чутко заглянувши в душу поэта, вскрыть все сложные моменты душевной драмы, составлявшей внутреннее содержание его жизни. Сын крепостного, сирота, очень рано лишившийся материнской ласки, затем, панский слуга и бесправный штрафованный солдат — таковы были те безотрадные условия, в каких прошли детство, юность и самые лучшие молодые годы поэта. Лишь короткими светлыми промежутками дарила его судьба и все счастье его невеселой жизни заключалось в его творчестве, как он сам это и говорит в своем стихотворении "Муза", в котором так характерно выражено отношение Шевченко к своему творчеству:

Міні ти всюди помогала,
Мене ти всюди доглядала
В степу безлюдному
В далекій неволі
Ти сияла, пишалася
Як квіточка в полі
Ти, золотокрила,
Мов живущою водою
Душу окропила
І я живу, і надо мною
З своєю божою красою
Гориш ти зіронька моя,
Моя порадонька святая,
Моя ти доля молодая.
Не покидай мене! В ночі
І в день, і в вечері, і рано
Вітай зо мною і учи
Сказати правду. Поможи
Молитву діяти до краю!

Родился Т. Г. 25 февраля 1814 г. в с. Моринцах, Звенигородского уезда Киевской губ. Детство его протекло, однако, в другом селе — в Кирилловке, того же уезда, куда переселены были его родители. До 8 лет его грела материнская ласка; но ему не исполнилось и 8 лет, как умерла его мать, и ее место в семье заменила мачеха, женщина недобрая и сварливая, сразу невзлюбившая маленького Тараса. Все детство его омрачено ее несправедливыми преследованиями и неудовлетворенной жаждой знания; рано проявились у мальчика способности к рисованию, но он тщетно ищет руководства у местных дьяков — единственных в то время учителей; попеременно то пастух, то помещичий слуга, молодой талантливый самородок попадает со своим паном в Петербург и у какого-то маляра учится рисованию. Случайная встреча с земляком-художником Сошенко решает судьбу будущего поэта. Литературные круги тогдашнего Петербурга принимают участие в начинающем художнике, выкупают его у его помещика Энгельгардта; он получает волю, он

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 310

больше не раб, а человек и с помощью новых друзей получает возможность учиться в академии художеств. Но тут властно заявляет себя истинное вдохновение молодого художника: в маленькой комнате, среди красок, мольбертов и картин, другое призвание охватывает душу одаренного, еще не верящего в себя поэта: в интродукции к поэме "Гайдамаки" выражена та нравственная борьба, которая шла в душе его, и то мучительное настроение, какое он переживал в эту лучшую пору своей жизни: одиночество — среди более интеллигентного общества, тоска по родине, жгучее желание уничтожения цепей рабства для всех близких, оставшихся крепостными — все это не давало ему отдаваться своему личному чувству свободы и удовлетворению давних желаний: "Ви розумні люде, а я дурень, — пишет Шевченко, — один собі у моій хатині заспіваю заридаю, як мала дитина..." Только образы родной стороны, родного села утешают его: "В моій хатині, як в степу безкраім Козацтво гуляє, байрак гомонить; У моій хатині сине море грає, Могила сумуе, тополя шумить, Тихесенько, Гриця, дівчина співае, — Я не одинокий, є з ким вік дожити"! Эти образы воплощались в поэмы, в лирические стихотворения (напр., "Думи міі думи!"), полные самобытной прелести и такой сильной пламенной любви к родине, какая не звучит так искренно, так просто ни у одного народного поэта, ни на каком другом языке.

Эти стихи не могли остаться незаметными, они и теперь жгут сердца и зовут их к добру, к беззаветному подвигу любви. Из записной книжки живописца они передавались из рук в руки земляками, заучивались на память и открывали украинцам новый светлый горизонт мировых великих идеалов; его осуждение социального строя жизни проникало в самую глубину общественного сознания. Вчерашний раб становился вдохновенным учителем своего народа, вел его к освобождению, к братскому единению с другими народами.

Конфликт с современной действительностью был неизбежен; участие Шевченко в кирилло-мефодиевском обществе *) было для правительства только удачным предлогом для самого сурового наказания смелого автора "Сна", "Кавказа" и мн. др. стихотворений. Украинского поэта определяют в солдаты и ссылают на Аральское море и в довершение всего запрещают ему писать и рисовать.

Только через 10 лет удалось друзьям Шевченко выхлопотать ему разрешение вернуться в Петербург, куда он и приехал с совершенно расстроенным здоровьем, но с прежней любовью к Украйне и верой в ее лучшее будущее: "встане Украіна", пишет он в близком ожидании великого исторического акта, освобождения крестьян в 1860 году: "і на оновленій землі, врага не буде, супостата, А буде син і буде мати и будуть люде на землі". "Люде" лю-

*) Общество было предано; о нем сделан донос Петровым.

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 311

бимый термин Т. Г.; он действительно хотел, чтобы люди стали ими в самом лучшем смысле этого слова, отказались от ветхозаветного, владеющего ими зверя зла и восприняли бы все гуманное, делающее их "братьями". Шевченко дожил до великого дня 19 февраля, он приветствовал его великими словами: — "Сонце йде і за собою день веде!" Но через неделю его уже не стало и праздничные дни свободы были омрачены для украинцев похоронами великого поэта. Он похоронен согласно своему "Заповіту" над Днепром (возле г. Канева) на высокой горе, с которой видно далеко Украйну и те села, которые часто упоминались в его поэмах. Эта могила в течение 42 лет служит своего рода Меккой для сознательных украинцев; побыть в этой сторожке, убранной в чисто украинском стиле, украшенной портретами великого апостола правды и воли, посидеть на его простой зеленой могиле перед расстилающейся у ног ее украинской степью, повторить заветы великого Кобзаря — все это среди гонений и реакционного гнета украинской мысли долгое время было нравственной потребностью и утешением для многих, стоявших в рядах национальной борьбы Украйны.

Умер Шевченко в 1861 году, а только в 1907 году украинцы получили возможность издать его "Кобзарь" в полном виде и узнать в настоящем свете его определенные политические и социально-этические взгляды. Они, по своей широте, еще долго могут служить теми идеалами жизни, во имя которых должна идти национально-политическая и социальная борьба народа со всеми его притеснителями.

Украинская и иностранная критика много занималась произведениями Шевченко, великорусская не понимала его, судя по отзывам Белинского. Но и украинская почти вся состоит из мелких газетных и журнальных заметок, по большей частью писанных не учеными критиками, а дилетантами. Настоящей научной критики "Кобзарь" дождется лишь с развитием украинской национальной науки. Конечно, "Кобзарь" не нуждается ни в разъяснениях ни в толкованиях; он так написан, что его поймет и простолюдин и ученый. Нужен и желателен анализ его органической общности с национальным миросозерцанием украинского народа и психология творчества великого народного поэта. Шевченко составил эпоху в истории развития украинской мысли, и значение его для роста украинского национального самосознания громадно; дальнейшая украинская литература в лице лучших своих представителей пошла по заветам Шевченко. Под его непосредственным обаянием сложились художественные повести Марка Вовчка — украинской Бичер Стоу, — своим художественным талантом нарисовавшей яркие картины крепостного быта в Украйне. Его значение отразилось и на всем последующем периоде украинской литературы в Галичине.

Из других членов кирилло-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 312

мефодиевского общества необходимо остановиться на Костомарове и Кулише, как на самых видных его представителях. Н. И. Костомаров, окончивший харьковский университет, выступил и как поэт и как историк. В литературном сборнике "Снип" (изд. г. Корсуня) была напечатана его историческая драма "Переяславська Ніч" и перевод с еврейских мелодий Байрона. Он подписывался Иеремией Галкой и выпустил сам свой сборник стихов под названием "Вітка". В 1838 г. Костомаров напечатал свою драму "Савва Чалый". По мере того, как он погружался в изучение украинской истории и народной поэзии, его все более захватывала красота образов и трагизм эпизодов, какими так богато все прошлое украинского народа, и поэтическое воображение Н. И. перерабатывало их в литературные произведения; если они не отличались большим художественным талантом, то все же проникнуты были национальным романтизмом и популяризировали украинскую историю. Но не они, конечно, создали известность Костомарову: гораздо больше шуму наделала его магистерская диссертация "Об унии"; одобренная научной критикой харьковского университета, она министерством была не только признана нецензурной, но сожжена за свою смелость. Пришлось Костомарову в один год написать другую — "Об историческом значении русской народной поэзии" и получить за нее степень магистра. Но Костомаров не остался при Харьковском университете, а взял место учителя на Волыни. Там он с увлечением принялся собирать материалы для изучения эпохи Богдана Хмельницкого. В 1846 г. он уже занимает в Киеве кафедру русской истории и горячо увлекается славяноведением, видя в единении славянских народов залог их будущего национального возрождения и освобождения. Занятия историей отвлекли Н. И. от литературной деятельности на украинском языке: зато история родины нашла в нем и ученого и художника; его монографии и исследования осветили прошлое Украины в самую важную эпоху — XVI и XVII веков. Рядом с этим его статьи о "Федеративном начале" и "Две русские народности" являются классическими для освещения украинского национального вопроса и взаимного отношения двух исторически связанных между собою народов — украинского и великорусского. Обе они проливали свет на федеративное начало, которое противоставлялось централизму тогдашних славянофилов, и выясняли национальные особенности украинской нации и ее права на самостоятельное развитие. Из литературно-исторических вещей Костомарова известен его рассказ "Черниговка" и роман "Кудеяр", написанные на русском языке. Характерно, что сам писавший в молодости по-украински, Костомаров впоследствии не признавал за украинским языком широких прав для развития, а видел в нем только подсобное средство для популяризации научных сведений в народной среде. Такова непоследовательность

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 313

многих выдающихся умов, когда жизнь отрывает их от живого общения с народом и закупоривает в одни теоретические занятия.

Взаимное общение славянских народов особенно занимало Костомарова в тот год, когда он работал в киевском университете. Велика была его радость, когда, при первой же встрече с Шевченко, он увидел его полное сочувствие этой же идее. Общность мыслей привела поэта и историка к организация такого ученого мирного общества, которое установило бы взаимное общение между славянскими народами и оказывало бы им культурную помощь. К ним присоединились их друзья — Гулак, Белозерский, Навроцкий и Кулиш, живший тогда в Петербурге. Так образовалось кирилло-мефодиевское общество. Оно дало украинскому общественному движению широкое политическое начало и направило его на определенную борьбу за свободу, за национальную независимость; оно же своими этическими требованиями имело большое воспитательное значение. К сожалению, оно прожило так недолго. Уже в 1847 г. и Шевченко и Костомаров арестованы в Киеве и отвезены в Петербург в Петропавловскую крепость; после года заключения Костомаров сослан в Саратов, где и остается до 1857 г. По возвращении из ссылки, Костомаров занимает в петербургском университете кафедру русской истории, но уже в 1862 г. вместе с другими профессорами он вынужден подать в отставку и с этого времени всецело отдается историческим» трудам». Умер Н. И. в 1885 году.

Арестованный единовременно с Костомаровым, Навроцкий был сослан в Вятку, где и оставался до 1849 года. Это была искренняя поэтическая натура с религиозным господствующим настроением. Его стихи носят несколько элегический характер. Он прекрасно перевел на украинский язык стихи Хомякова "Зорі". Освобождение крестьян Навроцкий приветствовал прочувствованным стихотворением, в котором касается главным образом отношения этого великого факта к украинской жизни.

Гораздо важнее, конечно, литературное значение другого члена к.-м. общества — П. Кулиша. Талантливый и начитанный, с многосторонними писательскими способностями — он всю жизнь страдал от непомерного самолюбия, а всему творчеству его недостает цельности и определенности миросозерцания. Критики Кулиша всегда находили, что его литературно-художественному творчеству мешало его чересчур страстное публицистическое дарование и наоборот». Во всех своих ученых работах он не всегда оставался объективен; не всегда справедлив он и в своих критических статьях; так, напр., Котляревского он обвинял в осмеянии украинского народа и ставил ему в вину "пренебрежительное отношение к народу". В "Истории Воссоединения Руси" (в 1874 г.) нет исторического изложения, а есть вытекающее из настроения автора одностороннее освещение фактов. Муза Шевченко об-

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 314

зывается им "полупьяной", а казачество выставлено, как некультурная грубая сила, лишенная всякого этического значения в истории украинского народа и т. п. Еще более односторонне написана изданная автором во Львове брошюра "Крашанка Русским и Полякам на Великдень" (в 1882 г.). Несмотря на эти грехи позднейшего периода писательской деятельности, Кулиш своими украинскими поэтическими произведениями всегда будет занимать выдающееся место в украинской литературе. Вся жизнь его прошла в лихорадочной деятельности, почти всецело посвященной Украине, он перевел 13 драм Шекспира, Дон-Жуана и Чаильд Гарольда Байрона; им переведена вся библия, изданная в 1903 г. английским библейским обществом. Множество статей его разбросано по галицким украинским газетам — "Правда", "Мета", "Вечорниці". Самыми ценными художественными произведениями Кулиша считаются "Чорна Рада" — историческая повесть из времен смут и междоусобий, разорявших Украйну в первые годы московского угнетения, — "Орися" прелестная идиллия, перефразирующая в украинской бытовой обстановки эпизод Навзикаи из Одиссеи, — и сборник стихотворений "Досвітки", первоначально (в 1876 г.) изданный Кулишом во Львове. В этом сборник есть несколько высокохудожественных стихотворений и очень талантливых переводов. В творчестве Кулиша много патриотизма и красивых образов. Но язык "Ориси" и "Чорной Рады" несравненно лучше, проще несколько искусственного языка "Досвіток".

Большой популярностью пользовался этнографический сборник Кулиша: "Записки о южной Руси", где записано много хороших украинских дум и приведены биографические сведения о кобзарях и т. п. Кроме того Кулиш много работал, как издатель украинских книг в Петербурге *); но при всей этой богатой литературной украинской работе идейного наследия Кулиш не оставил никакого; слишком часто украинская демократическая национальная идея была им оскорбляема и попираема и в литературе и в жизни: так, служа по народному просвещению в Западном крае, он находил возможным поддерживать русификаторскую политику центрального правительства по отношению к украинцам Холмской Руси. Отсутствие цельного направления отняло у этого талантливого писателя всякое значение в прогрессивной эволюции украинского общества. Но заслуги Кулиша в развитии украинской литературы бесспорны и могут быть вполне оценены лишь тогда, когда выйдет полное собрание всех его переводов и оригинальных художественных вещей на украинском языке.

Рядом с именами Кулиша, Костомарова и Шевченко ярко блистает одно женское имя, псевдоним писательницы, Марко Вовчок, по-

*) Об этой деятельности уместнее говорить в следующей главе, в которой выступит украинская литература после 60-х годов.

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 315

вести которой по своей художественности и по своей идейности должны стоять рядом с лучшими народническими произведениями всей славянской литературы. Ее повести резко отличались от повестей Квитки тем громким протестом против крепостного права, который звучал во всех нарисованных ею эпизодах из жизни закрепощенных людей. Лучшими ее рассказами считаются: " Институтка", "Сестра", "Два сини", "Викуп", "Горпина" и другие. Все это маленькие художественно выполненные эскизы, сразу обратившие на себя внимание современной тогдашней критики; Тургенев перевел ее рассказы на русский язык (в 1859 г.). Шевченко посвящает ей одно из своих сильных стихотворений, где называет ее кротким пророком Украины.

Недавно умершая (в 1907 г.), Марко Вовчок в свое время являлась одной из самых чутких последовательниц идей Шевченко и талантливой выразительницей нового направления украинской литературы — не только национально-этнографического, но реально-социального содержания, знаменующего начало третьего послешевченковского периода украинской литературы XIX в. Вызванная к жизни Кирилло-мефодиевским обществом, идея социально-политического возрождения Украины, усиленная вдохновенным "Кобзарем" Шевченко, начинала воплощаться в литературе и в новом общественном движении, которое сосредоточилось в это время в Петербурге. Разгром кирилло-мефодиевского общества приостановил на целых 10 лет подъем сил украинской интеллигенции: с 1846 по 1856 г. литература замирает, стихи Шевченко доходят лишь случайно и тайком передаются из рук в руки. С возвращением из ссылки Костомарова и Шевченко, среди петербургских украинцев возникает мысль об издании периодического органа, посвященного изучению Украины и развития ее литературы. Возникает в 1861 г. журнал "Основа", выходящий с января 1861 по сентябрь 1862 г. Редактором его был Вас. Мих. Белозерский. Статьи писались и на украинском и на великорусском языках; руководящими были главным образом статьи Костомарова ("Две русские народности", "О федеративном начале в древней Руси", "Правда полякам о Руси", "Правда москвичам о Руси" и др.). Шевченко принимал горячее участие в организации этого украинского органа, но умер в самом начале дела. По смерти его, в "Основе" печаталось много его поэм и стихов, писанных в ссылке и в последние годы жизни. Главной рабочей силой в "Основе" был Кулиш. На страницах "Основы" печатались рассказы Марко-Вовчко, и Мордовцев писал свои лучшие украинские вещи — "Дзвонарь" и "Солдатка". Родом из украинской слободы на Дону, Д. Л. Мордовцев почти всю жизнь прожил далеко от Украины; однако, любовь ко всему украинскому согревала его сердце до глубокой старости. В Саратове он встретился с Костомаровым (бывшим там в ссылке) и издал там в 1859 г.

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 316

"Малорусский литературный сборник"; переехав в Петербург, участвовал в "Основе". Строгости цензуры, далекие путешествия, — все это вызвало перерыв в украинском творчестве Мордовцева на целые 25 лет, и следующие после того произведения на украинском языке уже не отличаются яркостью и образностью первых и по содержанию являются больше лирично-философскими — как, напр., "Скажи місяченко!" "Из уст младенців", "Будяк" и др. Во всех их он оплакивает тяжелое положение Украйны. Мордовцева не оставляла никогда вера в возрождение Украйны. Вот почему, уйдя с головой в столичную литературную и служебную работу, он, однако, до последних дней жизни отзывался на все нужды родины и старался помочь землякам и в личных и в общественных делах. Вообще, если у Мордовцева и не было крупного художественного дарования, то все им написанное по-украински отличается большой искренностью и прекрасным языком.

Те же качества находим и в рассказах сотрудницы "Основы" — жены Кулиша, выступавшей на литературном поприще под псевдонимом "Ганны Барвинок". Эта почтенная писательница пережила всех своих современников и продолжает еще писать, несмотря на свой преклонный возраст. Выступивши почти в одно время с Марко Вовчком, Ганна Барвинок, однако, резко отличалась от нее сентиментализмом своих рассказов и отсутствием определенного социального миросозерцания. Рисуя народный быт тоже из времен крепостного права, Ганна Барвинок как будто старается найти в нем хорошие стороны жизни. В ее произведениях изображена преимущественно семейная жизнь и положение женщины в украинском селе. Этнографические детали и прекрасный народный язык составляют главное достоинство произведений этой писательницы. Лучшими можно назвать "Молотники", "Половинщик", "Вірна пара" и др. Писала она очень много и, начиная с "Хати", нет почти тех украинский альманахов и повременных изданий, где Ганна Барвинок (еще и под пседонимом Нечуй-Вітер) не участвовала бы.

В "Основе" же напечатана была и художественная повесть Кузменко "Не так ждалося, да так склалося", где обрисован симпатичный образ наймита-сироты с глубоколюбящей самоотверженной душой. Эта повесть не устарела и теперь и читается с большим интересом, — так много художественного чувства вложено в нее автором.

Однако, несмотря на участие в "Основе" многих ученых и выдающихся писателей, она мало встречала сочувствия в Украйне и за недостатком материальных средств прекратила свое существование в 1862 г., как раз в тот момент, когда над общественным движением Украйны собирались тучи. "Основа" придерживалась направления кирилло-мефодиевского общества; она продолжала его украинофильство, как стало в это время называться национально-народническое украинское движение.

Русова С. Ф. Украинская литература в XIX веке — 317

Но украинофильство 60-х годов отличалось от движения 40-х годов большим реализмом; не увлекаясь расплывчатыми планами славянского единения, украинофилы "Основы" все свое внимание обратили на просвещение народа, на поднятие его национальной культуры. Открывая свои страницы всем исследованиям по этнографии и географии Украйны, всем украинским писателям, "Основа" явилась в Петербурге объединительным центром, где работали лучшие тогдашние умственные силы Украины и участвовали многие выдающиеся писатели великороссы, относившиеся очень сочувственно к украинскому органу. Слишком скоро, однако, эта оживленная научно-литературная деятельность возбудила снова подозрение столичной администрации: "Основа" прекратилась, а просветительной деятельности украинофилов в самом начале 60-х годов пришлось натолкнуться на целый ряд препятствий, запрещений, преследований. Начинался тяжелый период борьбы окрепнувшего уже украинского национального самосознания за свободу самоопределения, за родное слово. Эта борьба наполняет всю вторую половину XIX в. и тесно связана с национально-демократическим движением в Галиции. О ней речь впереди. Оканчивая обзор украинской литературы в дореформенную эпоху прошлого столетия, нельзя не отметить, что в народническом общественном и литературном движении, подготовившем в России реформу 1861 г., Украйна сыграла одну из главных ролей. Первое слово новой украинской поэзии было сказано Котляревским достаточно громко и определенно во имя лучших демократических идеалов, во имя освобождения народных масс. Могучий голос Шевченко провозгласил на украинском языке лучшие заветы братства народов, народной свободы и светлой правды науки. Эти заветы украинцы пронесли, как святыню, по тернистой дороге 70-х, 80-х и 90-х годов.