Из Полтавской рукописной литературы
- Подробности
- Просмотров: 794
Василенко, Виктор Иванович. Из Полтавской рукописной литературы.
Публикуется по изданию: В. Василенко. Из Полтавской рукописной литературы // Киевская старина. Ежемесячный исторический журнал. Январь 1900 г. Документы, известия и заметки. Стр. 3-9.
А. Цысс. Кто автор рукописных стихотворений о Полтаве?
Публикуется по изданию: А. Цысс. Кто автор рукописных стихотворений о Полтаве? // Киевская старина. Ежемесячный исторический журнал. Июнь 1900 г. Документы, известия и заметки. Стр. 143-144.
— 3 —
Из Полтавской рукописной литературы. В дни ранней юности моей — во второй половине 50-х годов и после того, — много ходило по рукам разных рукописей на малорусском языке, преимущественно в стихотворной форме. Произведены подобного рода охотно переписывались, в особенности тогдашней молодежью, которая делилась ими со своими сверстниками, и таким образом данное произведение расходилось в публике в многочисленных списках. Помню, была и у меня тетрадка с рождественскими и Воскресенскими виршами и друг. стихотворными произведениями, но, к сожалению, давно уже утрачена, а между тем некоторых виршей я не встречал до сих пор в печати, но из памяти они изгладились на столько, что я не решаюсь напечатать хотя-бы отрывки их. Вспоминаю, что после отмены крепостного права и при введении земства и судебных мировых учреждений, туземные непризнанные поэты, или лучше сказать версификаторы, так или иначе выражали свои впечатления в стихотворной форме, часто с юмором и сарказмом. В Хорольском уезде я знавал Михаила Никифоровича Семенова, который не лишен был поэтических способностей и читал весьма часто остроумные, иногда едкие сатиры по поводу местных общественных явлений, но декламировал он на память и, из осторожности, никогда не диктовал своих виршей людям, не принадлежавшим к его интимному кружку. Очень жаль, если у друзей-приятелей Семенова и других подобных стихотворцев не сохранилось письменных записей. Теперь лишь изредка случается
— 4 —
найти плоды украинской музы безвестных пиит. Случайно раздобыл я в настоящее время помещаемые ниже стихотворные произведения. По поводу первого из них, озаглавленного "Одчет гласного", напомним нашим читателям, что на ту же тему в 1865 г. было написано стихотворение помещиком В. И. Лизогубом, под впечатлением первого земского собрания в Чернигове 1). Печатаемое теперь стихотворение далеко уступает по достоинству черниговскому творчеству. Не более удачно и другое стихотворение "Абы-що", в котором не сразу даже можно определить аллегорический смысл его. Несомненно, что оба они относятся в 1865 г., когда в Полтавской губернии состоялось первое губернское земское собрание и выборы председателя и шести членов губернской земской управы. Это выясняется из сделанного мною сопоставления фамилий губернских гласных с помещенным в "Систематическом своде постановлений Полтавского губ. земства" списком деятелей губернской земской управы первого трехлетия, под председательством И. Г. Милорадовича.
Третье стихотворение "Мова сирка" нашлось в переплетенной тетради, озаглавленной "Альбом". Здесь переписано немало стихотворений на русском языке разных авторов, а из малорусских — есть Шевченка "Холодный яр", "Розрыта могыла", "Як умру", а также помещаемая "Мова сирка", как видно, подражание известному стихотв. П. Гулака-Артемовского "Пан та собака". К сожалению, можно думать, что прошедшее чрез много рук переписчиков, произведение потерпело уклонения от подлинника.
I.
Одчот гласного.
Був я в Полтави в земський
громади,
Чув я багато в тий розумний ради,
Слухав и думав: що це настало?
Крычыть усякый, кому що попало...
Я до того крыку тилько прыслухався,
Де-чому навчився, де-чого жахався...
Що-ж з того крыку выйде та буде —
Скоро побачым; ждить добри люде!
1) "См. Киев. Стар. 1895 г. № 1, отд. 2-ой, стр. 1-5.
— 5 —
Пан Лукьяновыч, пан Кочубей,
Пан Забарынський, пан Гамалей,
Слипый Самыйлов и
Богдановыч,
Пан Мазарака и Стефановыч,
Тыхый Тымченко, лысый Захаров
В наший
громади сыдять не даром.
Пан Остроградськый, Маркевыч, Кумме,
Пан Мылорадович —
думають думы;
Глухый Высоцькый, князь Довгорукый —
Люде розумни и все з наукы,
Все розбирають — як чому буты;
А як що зроблять — будемо чуты.
Й нашого брата
було там не мало:
Булы козакы й купци,
Було два сывых пан-отци,
Тилькы москалив
не доставало...
И я "просыв слова", де що й говорыв,
Та трохы спиткнувся,
замовчав та й сив.
Треба нашых диток грамоти учыты,
Щоб воны умилы добре
говорыты.
Чесная громада и вы вси, панове,
Земская управа — дило сее нове,
Вважлывее дило и для пысарив;
Неможно зробыты його без панив;
Треба над сым
дилом голову ламаты,
Добре говорыты та добре й пысаты...
Не вси й миж панамы
розбирають вмило,
Часто те городять, що зовсим не в-дило,
Я их и назвав-бы — та
гниву боюся,
На цей раз громади нызько поклонюся, —
II.
Абы-що.
В народи пронеслася мова —
Явылася повыннисть нова;
Хоч рада, хоч не рада —
Зийшлась на раду вся громада.
— 6 —
От, выйшов пысарь, поклонывся,
На правый трошкы бик схылывся,
Указ громади
прочытав
И до народу загукав:
"Нам треба коней шестырык,
Щоб до йизды уже прывык,
Щоб не побылы брычкы пану,
Як часом запряже погану,
Да щоб NN погоныч був".
Пишла громада у табун,
Понакыдала наобум...
До збирни коней прытяглы,
И зараз их
и запряглы,
И розийшлися добри люде,
Не бачывшы — що з того буде...
Погоныч сив
пиджавшы нижкы,
Не пидобравшы мабуть вижкы,
Из миста крыквув: "ну, ну, ну!",
А може й батогом махнув.
Хвостамы кони замахалы,
Брыкалысь, прыскалы, скакалы.
Одын из ных потяг ту брычку,
Бо ся вага йому в прывычку;
Маненькый — ни на-що
дывыться,
А добрый — хоч и побожыться;
И тягне конык потыхеньку;
Ему хоч де-де и
важкенько, —
Вин замотае головою,
Пишов привычною ходою,
Не горячытся, не брыкае,
На прыстяжных вин поглядае,
То ту, то ту хвостом торкне,
А де калюжка — обмыне...
А прыстяжнии все гарцюють,
Артачатся, задамы бьють,
На мисти де-яки тупцюють,
Зовсим не доладу везуть...
Погоныч голову скребе,
— 7 —
Клене громаду й сам себе,
Та знай на сонце поглядае,
(На сий дорози верст немае),
Смиявся-б вин — дак не до смиху,
Бо бачыш — довго треба йихать;
Давай вин коней поганять,
А кони почалы брыкать...
III.
Розмова Сирка.
У панському двори, у будци
Сирко на прывьязу лежав,
И так в своий собачий думци
Вин сам з собою розмовляв:
"Ой люде, люде!
Не знаю дальш, що з вамы буде?
Тепер-же бачу — що-сь не так!
Чорт ма в вас жалю до другого,
Ни милосердия святого!
Як-бы собакам даты рукы,
А хвист видрызаты на час,
Та вдаты в школы до наукы,
Та дать язык такый як в вас;
Та ще навчыты и пысаты,
Щоб вмилы мысли выражаты
И вам пид час передаваты,
Та щоб по паньски похожаты,
Паны як вмиють похожать;
Щоб у штаны ховалы лапы,
А
голову з ухамы в шляпы,
На шыю шовковый платок
Моталы-б гарно в узелок;
Ходылы-б
в фраках и жупанах —
Як то колысь я бачыв раз;
На нис очкы щоб надивалы,
Ципок
гнучкый у рукы бралы,
Жилёт пьялылы на показ;
— 8 —
В кышеню клалы-б табатырьку,
Часы на всякий им кинець;
Хусткы для носовои втыркы,
И грошей повный гаманець —
Та дать им волю и слободу,
Не на багацько — на
пив-году
Або на тридцять тилькы днив,
Без страху жыть щоб у панив, —
Тогди-б
весь свит перевернувся,
И весь порядок-бы зминывсь:
Ученый дурнем-бы очнувся,
А дурень умным-бы зробывсь.
Тогди-б перевертни — собакы
Усих навчылы жыты як,
Далы-б понюхаты табакы,
Такои, що зачхав-бы всяк.
Воны из вас знялы-б лычыну,
Далы-б заслужене свое
И показалы — хто вы йе,
Всих повернулы-б у звирыну:
Того в ведмидя и тхоря,
Того, хытрыв хто — у лысыцю,
Того — в вивцю, того — в вола,
А инших в зайця и куныцю.
Того-ж, хто честь безбожно рвав
И хто зйидав брат брата
—
У вовка; всим була-б заплата,
Яку для себе хто прыдбав.
Уси-б вы звиром
поробылысь,
Собакою-ж дак ридко хто;
А чоловиком — як родылысь,
Не став на свити
жыть нихто.
Бо чоловиком щоб то буты
И жыть небесным на земли,
Як Бог в закони
повелив —
У тим, що дав, як був миж вами.
А вы-ж сами жывете як?
Та гирше, далеби, собак"!...
— 9 —
И тут вин добре загарчав,
Прыщулыв вуха, хвист пиджав
И дальше поплазав в кануру,
Бо знав псаря Хомы натуру,
Що воло ёго там стояв,
Що як почуе, що казав —
То
батогом попоре шкуру...
В. Василенко.
— 143 —
Кто автор рукописных стихотворений о Полтаве? Помещенная в январской книжке "Киев. Ст." заметка В. Василенка "Из Полтавской рукописной литературы", с приложением трех стихотворений, пробудила и во мне воспоминания о годах моей юности.
О двух из приложенных к заметке г. Василенка стихотворений, я могу дать кое-какие указания. Автор их был лично мне известен: это Петр Михайлович Иляшенко-Кирилович, из села Гусиного, что при слиянии Сулы с Днепром, ниже Жовнина и Еремеевки. Я познакомился с Петром Михайловичем, бывши уже студентом, — примерно в 65-м году; в то время он был членом Полтавской Губернской Земской Управы, в первое трехлетие ее существования, заменив собой, выбывшего до срока, члена Самойлова (слепого на один глаз).
Петр Михайлович, отставной кавалерист, служивший также в казаках, был старый холостяк, народник, простак и до старости юнец. Когда в те годы я ставил в Полтаве любительские спектакли на малорусском языке и конкурировал с другим кружком любителей, так называемым, аристократическим, который мешал нам воспользоваться театральным залом Дворянского собрания, единственного тогда удовлетворявшего требованиям театрального дела, то Петр Михайлович, пристав на нашу сторону, принимал участие в демонстрациях, устраиваемых нами противному кружку.
Держась молодежи, он некоторым из них давал приют в своей квартире; любил ее, любил делить с нею свои взгляды и симпатии... Любил писать и написанным делиться лишь в интимном кружке. Приложенные г. Василенком два стихотворения слыхал я из уст его два раза: у него на квартире и в доме известной тогда Елисаветы Ивановны Милорадович, урожденной Скоропадской.
— 144 —
Писал он не для имени и славы, а только для себя; писал много, а больше вел современную ему хронику кутка своего и родичей. С содержанием этой его работы я знаком отчасти. При жизни своей он не желал дразнить гусей и труд свой держал подспудном, а перед смертью, кажется, передал Н. Н. Миклашевскому, бывшему тогда Золотоношскому Уездному Исправнику, служившему также в малороссийских казаках шестидесятых годов.
А. Цысс.
